Выбор есть всегда (гет)

Никогда не поздно быть тем, кем хочешь быть. Нет временных рамок, начни когда захочешь. Ты можешь измениться или остаться прежним. Для этого нет каких-то правил. Мы можем сделать худший или лучший выбор.

Фильм «Загадочная История Бенджамина Баттона»

Все было хорошо.

По крайней мере, казалось таковым. Да что я себя обманываю!..

Я сижу на своей кровати, опустив голову и закрыв лицо руками, ни о чем не хочется думать, болит голова. Рядом лежит Джинни — её рыжие волосы кажутся сероватыми при отсвете луны, но она крепко спит, раскинув руки и немного хмурясь — как будто чувствует, что со мной что-то не так. А мысли действительно будто спутались за последнее время.

Если честно, жизнь после Последней Битвы не облегчилась на все сто процентов — тысячи писем со всего мира, интервью, фотосессии, благотворительные концерты и прочее забивало голову, сжирало все время и утомляло к приходу на площадь Гримо, где мы с Джинни теперь живем — память о крестном, о родителях, об Ордене, о счастливых днях, об осени девяносто седьмого — всё это было уже не слишком свежо в памяти. Но нахождение в этих стенах не доставляло уже той боли, что должна была быть, а, наоборот, давало какую-то надежду на светлое будущее, какое предчувствовалось мною сразу после выхода из дверей почти разрушенного и такого родного Хогвартса. Прошло три года, а мне все не верится, что теперь ничего волнительного не произойдет завтра, или даже через секунду не загорится адской болью шрам. Ну что же, все к лучшему, я ведь победил, у всех теперь все хорошо... Только я один в последнее время ни с чем не могу разобраться.

Кстати, Уизли живут в новой «Норе»— Молли, Артур, и Рон с Гермионой — ни тот, ни другая не захотели покидать это уютное место, так быстро ставшее новым местом сборов остатков бывшего Ордена Феникса и Отряда Дамблдора. Билл с Флер иногда заезжают в новую "Нору", которую решили строить на месте старой — уютный трехэтажный дом с чердаком для старого доброго упыря в рыжем парике, на пятнадцать человек, это стало так привычно для Уизли, хоть и жило их там всего четверо. Чарли заезжает по нескольку раз в год, боясь потерять должность в Румынии. Перси живет с Пенелопой Кристалл, в квартире, данной Министерством. Джордж часто бывает у родителей и брата, но большее время скрывается ото всех в своем магазине — горе от смерти брата останется с ним навсегда, его можно понять. Мы же с Джинни почти каждый день приезжаем в "Нору" с гостинцами: Тедди уже довольно подрос, и теперь крестный и крестная, которой стала Гермиона, помогавшая матери Тонкс и удостоившаяся такой чести, постоянно видели его в доме Уизли — бабушка уже не справлялась с маленьким метаморфомагом. В "Норе" теперь бывали и Кингсли — Министр Магии, и МакГонагал, ставшая директором Хогвартса, и Невилл с Полумной, готовящиеся к рождению дочки — там же полгода назад отпраздновали новое назначение Невилла на должность Профессора Зельеварения — парень победил свой страх после смерти профессора Снейпа и обнаружил в себе достаточный талант для обучения нового поколения магов. Заходила и Чжоу, она выходила замуж за нового, подтянутого нападающего в "Разьяренных Рапирах", Джастина Финч-Флетчли, который, оказывается, хотел даже вызвать меня на дуэль пять лет назад, и не только за змею в Дуэльном Клубе Локхарда.

Теперь у всех все было хорошо. У всех, я думаю, кроме меня, и...

Я поднял голову и резким движением руки схватил с тумбочки часы — 2:46 ночи, нужно пойти размяться, а то действительно не спится сегодня. Да и настроение вот уже несколько дней было ужаснейшим, это заметили даже оставшиеся неугомонные портреты семейства Блэков. Боже, когда я начал становиться таким жутким меланхоликом?..

Тихо поднявшись с кровати, я захватил футболку и на носочках вышел на лестничную площадку. Быстро спустившись по лестнице, я свернул в сторону кухни. Почему то вспомнились Уизли со своими удлинителями ушей и навозными бомбами, стало грустно...

Подойдя к магически охлажденному шкафу, я открыл его и достал бутылку с тыквенным соком и пачку печенья, после сел за стол и положил все это напротив себя. Вскинулась палочка, и через секунду в камине потрескивал огонь — тренировки для новой работы, «военного мага», одного из помощников Аврората, не пройдут даром никогда. Стало уютнее.

Открыв упаковку с печеньем, я закинул в рот одну и запил соком — стало немного теплее, но вскоре заболела голова, стало не о чем думать, да и бессонница давала о себе знать. Я поставил локти на стол, положил голову на ладони и уставился на теплые язычки пламени, лизавшие полуобгоревшие поленья, заботливо подкинутые Кикимером еще неделю назад — после этого камин не зажигался.

Вдруг, от тихого шороха и странного звука в комнате эльфа, я резко встал и опрокинул стул, на котором сидел. Аккуратно поднимая его, я вспомнил, что в доме не так давно была установлена сильнейшая звукоизоляция — когда я тренировался, а Джинни готовила, находиться в доме без наушников для рассады мандрагор было невозможно. Так что бояться нечего, да и Кикимер давно спит в своей вонючей коморке.

Думать не хотелось, спать тоже, так что я просто сел обратно на стул, пододвинулся ближе к огню и жевал вторую печеньку вот уже полчаса, как вдруг что-то кольнуло в самый уголок сознания, какое-то странное предчувствие...

В это мгновение резко полыхнул огонь в камине. Я, теперь уже очень медленно, встал, отодвинул стул и принял боевую стойку, заткнув палочку за пояс — она должна была принять участие во "встрече гостей" последней, так меня учили.

Пламя вдруг резко вспыхнуло светло-зеленым цветом, и за несколько секунд выкинуло из недр камина хрупкую фигуру в темно-розовом халатике на ночную сорочку, с палочкой наготове. Фигура полетела прямо на меня, но я, имея довольно хорошую реакцию, легко поймал ее, перекинул через бедро, перевернул в воздухе и, заведя обе руки за спину, крепко прижал ее к себе лицом, ограничив всякое движение и понимание происходящего. Мне в лицо взглянули два карих, непонимающих глаза девушки. Удивление и легкая злость сменились непониманием и усталостью, но это все уступило место теплу, которое не шло даже от камина — моя лучшая подруга буквально "прилетела" ко мне, да так поздно. Но зачем?

— Гарри... Гарри, — произнесла Гермиона, отходя от меня, когда я ослабил хватку. Я смотрел в ее заплаканные и серьезные глаза, и видел боль...

* * *

... Которая душила меня последние несколько часов. Молли меня не понимала и просила не волноваться, Артур говорил, что разберется со всем сам, а Рон еще не знал — он ночевал у Лонгботтомов вторую ночь подряд, да и незачем ему об этом знать. Так что оставалась только лучшая подруга. И, конечно, лучший друг Гарри Поттер, который, как я надеялась, не спал.

Мы с Гарри после Последней Битвы начали гораздо меньше общаться — да, мы обсуждали его многочисленные работы, все вместе собирались в Косом переулке по выходным, но я частенько даже не знала, где он и как он. Мы с Роном отделились от Гарри и моей лучшей подруги. Они с Джинни опять начали встречаться, мы очень радовались, но у меня после их дикой ссоры и "второй попытки" пошло сильнейшее чувство не состыковки — они прекрасно обходились друг без друга, не отдавая никому долг тем, что они вместе. Особенно друг другу.

Они оба работали не покладая рук, как и мы с Роном. Последние полгода он начал чаще пропадать на своей Министерской должности — Глава Отдела "Разбора Полетов" — совершенно новый отдел, изначально занимаемый Ли Джорданом за его прекрасное умение комментировать: нужно же объяснить всем, чем кто-либо занимается и составить отчеты на весь персонал, служащих, а после разослать куда нужно и составить расписание, а теперь тот решил посвятить время семье. Но вот Гарри, несмотря на свой ненормированный график, всегда отвечал на почту и мог приехать с коробкой моих любимых шоколадно-ореховых вафель успокоить мои одинокие нервы. И сейчас, я, уже настолько сблизившись с ним, прибегаю к нему в одной сорочке, задыхаясь, а он хватает меня, будто я — его враг. Кстати, очень обучено — нужно еще раз завести разговор о его профессии...

— Что, что такое? — спрашивает он взволнованным голосом, отодвигая для меня стул.

Я вытираю мокрые и опухшие глаза, подлетаю к нему и, зарываясь в его объятия, говорю чуть надтреснутым голосом:

— Понимаешь, Живоглот пропал...

Если падаешь со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь? Что ты теряешь?

Макс Фрай, «Хроники Ехо»

Я так же резко отошла от него и села на стул. Лучший друг медленно опустился на стул напротив и посмотрел осуждающе и даже удивленно.

— И... все? Только это? — он снял очки, положил их на стол и потер переносицу. После широко раскрыл глаза и взглянул на меня. Ну конечно, это было не все! Я, в свою очередь, большими глазами уставилась на него и пролепетала что то вроде:

— Это же... мой котик!

Гарри непонимающе уставился на меня, но через несколько секунд просто рассмеялся. Я тоже выдала подобие улыбки — видимо, настолько усталой, что он даже ничего не заметил.

— Гермиона, ты, главное, не волнуйся так за кота... Слушай, нам с Джин точно можно заводить своего: ну, мало ли она так же будет за него трястись? — уже широко улыбаясь, проговорил Гарри и, поднявшись со стула, что то высматривал на полках. — А то мало ли она по ночам будет полуголой по "Норе" метаться.

Я пристыженно запахнулась в халат и с некоторым раздражением отвернулась к камину. Ну, надо же, я еще и время на него трачу, а он меня в полоумные записывает... лучший друг называется!

Гарри вынул из кухонного шкафа термос, направил на него палочку и через несколько секунд подал мне теплый чай с мятой, медом и еще какими-то травами.

— Полумна же дала его тебе от бессонницы? — удивилась я, еще дрожавшими от напряжения руками открывая крышку и вглядываясь в темное содержимое большой металлической кружки.

— Не поможет, — просто ответил Поттер, садясь на стул и немного напряженно вглядываясь в огонь. Потом он перевел взгляд на меня — я сидела, прильнув губами к термосу и с широко раскрытыми глазами пялилась на Гарри, думая, что это все сон и что я все еще мирно сплю в нашей с Роном кровати...

* * *

Вот, я с улыбкой стою на крылечке "Норы", и рассматриваю пыхтящего, но забавного Рона, который заталкивает в старенький "Форд Англия" все болельщические принадлежности — долгоиграющие свистки, движущиеся фигурки игроков, меняющие цвет флаги, выкрикивающие имена игроков розетки и прочее ненужное барахло, только чтобы насладиться игрой с Невиллом, таким же болельщиком "Пушек Педдлс». Они идут на первый в сезоне матч, это "НУ НИКАК НЕЛЬЗЯ ПРОПУСТИТЬ!", — заверял меня он. И вот, помахав мне, он отъезжает за поворот и, медленно взлетая, исчезает в облаках. Я прислоняюсь к деревянному столбу на веранде, и не испытываю ничего, кроме легкой тоски от того, что теперь мой досуг не скрасится советами для моего парня, к которому я уже и сама не знаю, что чувствую...

И вот, я лежу в своей теплой двуспальной кровати, одна. Мои мысли теперь все чаще возвращаются к одному и тому же человеку, которого я вижу не так часто, но что-то все больше и больше непреодолимо тянет к нему — боже, это ведь не... любовь? При одной мысли об этом слове меня дергает будто током, я резко раскрываю глаза, и рука тянется погладить любимое рыжее существо — и лишь хватает рукой пустой воздух. Почему моя рука не потянулась к соседней подушке, к Рону, к такому же любимому для меня "рыжему существу"? Я же должна скучать? Да, я скучаю, но, оказывается, только по тому, что кого-то несовершенного нужно делать совершенным.

— Глотик... — тихонько шепчу я, и понимаю, что не видела его еще с самого утра — а он так похож на Рона: такой же домашний и ленивый, любит поесть да поиграть, и иногда шипит на меня тихонько, когда я учу его, где в новом для него доме туалет. Но ни того, ни другого рядом нет — а, значит, раз я знаю, где один, мне нужно найти другого, хотя бы для спокойствия.

Я откидываю одеяло в сторону, встаю с постели, одеваю тапки и, схватывая на ходу халат, бегу на кухню.

* * *

— ...А Молли и Артур, они же знают? — вдруг спрашивает Гарри после того, как я рассказываю ему все это, умалчивая о своих сомнениях.

Я тихонько киваю головой — неужели, он, наконец, научился лигилименции?

— Я, как только поняла, что Глотик пропал, тут же рванула на кухню: они там сидят и о чем-то тихонько беседуют. Я сказала, что котика нет весь день, а Молли причитает, мол: "Ох, коты все такие, все бегают, у Рона так частенько было с крысой...", а Артур заявил просто, что если что, он даже на крышу залезет утром, только если сейчас я пойду спать...

— А ты отправилась ко мне? — в глазах Гарри явно что-то читалось, но что, я понять не могла — вроде, усталость, а вроде — злость.

— Ну, я даже не знала, куда, когда, запрыгнув в камин, уже находилась в полной готовности к отправлению — зеленый огонь поднялся столбом вокруг меня, и все такое... И тут я вдруг сказала "Площадь Гриммо, двенадцать", и вот я здесь, — я улыбнулась, это же так просто для понимания.

Гарри медленно почесал затылок и прошелся рукой по своим черным, как смоль, и уже довольно длинным волосам. Меня будто легонько ударило током, я сглотнула и медленно убрала термос от сухих губ, даже не глотнув чаю.

"Боже, как же я об этом пожалею!.." — причитала я, когда Гарри подсел на корточки передо мной и взял мои уже горячие руки в свои. — "Легилименс!"

Его глаза очень резко полыхнули красным и приблизились ко мне, оттеснив все на второй план, и я отчетливо почувствовала влечение и увидела себя, обнимаемой лучшим другом. Боже, это мои фантазии, или его? Нет, его, значит, что бы ни было дальше, я должна попробовать, не этого ли все ждали в Хогвартсе?

Вдруг одна его рука оторвалась от моих рук и видение развеялось, все снова стало ярким, стало слышаться потрескивание поленьев в камине и мое частое дыхание — он все еще сидел возле меня, но уже без очков — они лежали на столе. Он был очень милым без них, я это уже давно заметила.

— В очках — моя защита от ментальной атаки, — прошептал Гарри.

Я вскинула брови и покраснела. Раз он сам позволяет мне заглянуть в его мысли, то терять нам обоим уже все равно было нечего.

— Мне нужно знать, чего хочешь ты, и совпадает ли это с моими мыслями.

— Я знаю, чего хочу я, но не знаю, чего ты...

— Проверь, чего тебе терять? — мой голос изменил мне, ведь теперь в "невыспавшихся" мыслях осталось только желание, передавшееся мне через его мысли — у меня еще никогда не было такого влечения, даже к Рону.

Он поднялся с корточек ко мне навстречу и накрыл мои губы своими — я ответила на поцелуй, но он продлился лишь несколько секунд. После этого он опять сел на корточки передо мной, но уже, будто удивленно глядя на наши руки и переплетенные пальцы. А я, открыв непроизвольно закрывшиеся глаза, смотрела на него и думала — о чем же может думать самый дорогой для меня человек в данную секунду?..

Вдруг наверху слышится треск, и мы одновременно поднимаем головы кверху.

— Джинни... — еле слышно шепчет Гарри, аккуратно доставая палочку из заднего кармана.

Рано или поздно наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием. Это и называется: стать человеком.

Альбер Камю, «Миф о Сизифе»

Я быстро поднялась со стула и пошла за Гарри к лестнице. У него была любимая, что же я здесь делаю?.. Но сейчас думать об этом не было времени, наверху что-то происходило. В груди поднялась тревога, стало страшно.

Гарри, подойдя к первым ступенькам, рукой остановил меня, жестом указав на проем двери на кухню — я должна была ждать его здесь.

— Но, я за тебя беспо...

— Шшш, — шепнул он и начал медленно подниматься наверх с палочкой наготове. Возражений своей силе он не терпел, что мне в нем, в глубине души, всегда нравилось. Но ведь с ним может случиться что угодно, да и Джинни — моя лучшая подруга. С этого момента, была когда-то... Мне, если честно, будет неудобно смотреть ей в глаза после всего случившегося. И, кстати, я же забыла про Рона...

Только я сделала шаг по направлению к лестнице, как с кухни послышался странный звук. Палочка у меня была в кармане халата, так что я не побоялась, но остановилась с поднятой ногой. Быстро прокрутив все возможные варианты действий в голове, я отдала Гарри заботу о его подруге и, увидев только его мелькнувшую спину за лестницей, запустила руку в халат. Нащупав там палочку, я медленно зашла на кухню.

Я сосредоточилась на происходящем, надеясь, что мы обойдем неприятности — ведь об этом доме все еще знали только члены Ордена и некоторые близкие друзья.

Кухня была пуста. Я немного расслабилась, сосредоточенность уступила место удивлению и недоверию. Обычно, на простых звуках ничего не заканчивается...

Так и произошло — в комнатке Кикимера раздались странные скрипы. После кто-то будто начал раздирать стену — звуки были ужасны, страх и тошнота подкатили к моему горлу.

Я же чего только не делала с Гарри и Роном, где только не была, а тут я побоялась лишь звуков невидимого существа за дверью, которую можно легко запечатать! Но что-то вдруг сковало мой разум, мне стало душно, плохо, я не могла пошевелить даже пальцами.

Звуки резко утихли, но после послышались очень тихие шажки. Я напряглась. Через несколько секунд дверь с глухим скрипом начала медленно открываться...

* * *

Идя по лестнице, я думал лишь об опасности, подстерегающей мою Джинни там, наверху. Боже, а Гермиона? Что я сделал? Я уже давно понимал, что чувства к ней выходят за рамки, но никогда не планировал пересекать эти самые рамки. У нее — Рон, у меня — Джинни. Но тайное чудовище, долгие годы дремавшее в моем животе (фигурально, господа — прим. а.), ожило и будто потянуло меня вниз с лестницы, к Гермионе. Я остановился.

"Нет, с ней все хорошо, если что, на камине есть Летучий Порох, она может уйти. И не вернуться сюда больше..."

Сомнения одолевали мысли, все тело почему-то напряглось, как пружина. Предчувствия никогда меня не обманывали. Но сейчас, все будто звало меня к Джинни. А к Гермионе тянуло только это слепое чувство страсти, еще оставшееся от простого поцелуя.

С ней все хорошо, я разберусь потом, сейчас — Джинни.

Я стоял на последней ступеньке, когда палочка с пером феникса в сердцевине зажглась легким золотистым светом. Сосредоточенность и покой проникли в сознание, весь дом будто погрузился в тишину. Я вдруг вспомнил, что здесь начинается сильная звукоизоляция и защитное поле, и я не услышу Гермиону на кухне, если что-то случится. Нет, я быстро разберусь со всем этим и вернусь. Вернусь к ней, чтобы разобраться в своих истинных чувствах.

Тихо подойдя к двери нашей с Джинни спальни, я остановился. Вдруг в моей голове возник резкий вопрос — как я мог слышать все эти звуки на втором этаже, если у нас звукоизоляция? Да и трансгрессировать здесь нельзя. Только со второй ступеньки на лестнице, но это была тайна, известная лишь мне одному, это был экстренный выход, а Джинни о нем не знала…

За стенами не слышалось ни шороха. Взявшись за ручку двери и откинув все посторонние мысли, я приготовился к чему-то ужасному, в душе боясь за... мою бывшую девушку? Мерлин, как хочется, чтобы это был всего лишь сон!.. Тревожный, но прекрасный сон.

Буквально оттолкнув дверь, я впрыгнул в спальню, перекувыркнулся на полу, и, быстро поднявшись, принял боевую стойку — так меня учили на тренингах новой работы, и это было довольно действенно!

Удивившись увиденному, я немного опустил погасшую палочку. В комнате никого не было, постель была сильно разворошена. Но никаких следов взлома не было, окно чуть раскрыто и подперто стулом, как Джинни всегда делала перед сном. Только изменилась одна деталь — самой Джинни не было в комнате. По моей спине будто пробежал холодок, но мысли остались ясными.

Я пробежал всю комнату, осмотрел каждый угол, даже применил "Гоменум Ревелио", но все тщетно — Джинни как в воду канула. Что же делать?

"Гермиона" — пронеслось в голове, и я, выбежав из комнаты, буквально скатился по перилам лестницы.

Забежав в кухню, я увидел чуть потухший огонь в камине и приоткрытую дверь в комнатку моего домового эльфа. Опять нехорошее предчувствие, Гермионы тоже не было.

Зайдя в комнатку и произнеся "Люмос", я увидел сначала лицо, а потом и силуэт девушки, гладящей что-то рыжее на своих руках.

— Гарри, Глотик здесь! Как хорошо, что я пришла! — Гермиона улыбалась, поглаживая немного недовольного чем-то кота. После, взволнованная, она посмотрела мне в глаза. Она поднялась с колен и встревоженным голосом спросила: — Джинни?..

Я разволновался и сглотнул, потупив взгляд.

— Я... не знаю, где она. Ее нет.

Вдруг Гермиона сорвалась с места и побежала к лестнице. Живоглот остался у нее на руках.

Через несколько мгновений я побежал за ней — было непонятно, чего же она еще хочет узнать, когда я уже все ей сказал?

Забежав в раскрытую дверь нашей спальни, я увидел, как Живоглот скребется лапами о наш письменный стол, а точнее, о шкафчик Джинни, что единственный был на ключе. Гермиона, до этого стоявшая посередине комнаты, медленно подошла к шкафчику и повела перед ним палочкой. В замочке что-то щелкнуло, и она открыла его.

— Это же взлом, Гермиона, — сказал я, хотя меня сейчас волновало только то, где Джинни, а не содержимое ее шкафчика, куда она, по крайней мере, при мне, давно не заглядывала.

Несколько секунд девушка просто смотрела в ящик, а после, вздохнув, медленно повернулась ко мне.

— Гарри, кажется, я знаю, что с Джинни. Но если ты об этом узнаешь, все может измениться, и далеко не в лучшую сторону.

Я резко повернулся в сторону двери.

— Хорошо. Но ты расскажешь мне это по пути в Нору — я думаю, Молли и Артур, даже если ничего не знают, смогут нам помочь.

— Это действительно правильно, — как ни странно, Гермиона поддержала меня, хотя я даже не совсем понимал, зачем мне мчаться в Нору в такое позднее время.

Мы одновременно спустились на кухню и подошли к камину. Но в это время в моей голове пронеслись цитированные одним из моих новых знакомых по работе слова: "Рано или поздно наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием..." и я понял, что пока все делаю правильно.

Когда мы сели за стол в гостиной в Норе, Гермиона смотрела на меня странным взглядом. Мы решили пока не будить Молии и Артура, а решить максимально больше сами.

Сидя за столом и скрестив руки на груди, я не мог собраться с мыслями и просто смотрел в камин, из которого мы с Гермионой буквально вылетели около двух минут назад. Я просто не понимал, реально ли все то, что происходит сейчас.

— Где Кикимер? — сказал я приблизительно через минуту тяжелого молчания первое, что пришло в голову.

Девушка оживилась.

— Вот от этого и будем отталкиваться. И только не вздумай звать его, пока я не объясню все, что понимаю!

Я промолчал, сказать действительно было нечего.

— Кикимер с Джинни, Гарри.

— В каком смысле?

Гермиона вздохнула.

— Ты, похоже, уже спишь. Его нет на площади Гримо уже несколько часов.

Тут Гермиона вытащила из кармана белый скомканный листок и развернула его передо мной.

— "На Стодетт Плейс, он на дуэли, прихожу через десять. Госпожа, поклоны, что бы вы все Уизли перевелись"... Мерлин мой! Это же твой почерк! — я ничего не мог понять. — Но стиль-то...

— Это писал Кикимер. — Гермиона немного замялась и отклонилась на стуле. — Я учила его грамоте, совсем недавно, по просьбе Джинни... Ох, знала бы я!

Я не выдержал. Резко подпрыгнув на стуле, я наклонился к Гермионе через весь стол. Она отпрянула.

— Или ты сейчас же мне все объясняешь, миссис Холмс, или я иду искать Дждиневру сам!

Гермиона смотрела на меня широкими глазами.

— Хорошо... объяснишься передо мной потом! И знай, я делаю это лишь ради Джинни! — закричала девушка. У нее из глаз брызнули слезы. Я понял, что это было очень резко, эмоции возобладали над приличиями.

Подойдя к Гермиониному стулу, я присел на корточки и поднял девушку в воздух. Она сопротивлялась, но я донес ее до дивана и посадил туда, сам сев в кресло напротив.

— Все нормально, давай дальше, — сказал я тихо, закрыв глаза.

Она молчала еще некоторое время, но после заговорила также тихо, как я:

— Кикимер владеет навыками копирования письма. Джинни около месяца назад попросила меня обучить Кикимера этому. Я, конечно, подумала, что это на благо эльфов — теперь они смогут выразить в письме все то, что они не смели сказать вслух, то, что у них накопилось в душе. Я написала весь алфавит у него перед глазами, а после связала его со звуками голоса так, чтобы он мог соединять их в слова. Я выудила у себя это воспоминание и поместила в голову Кикимера — все шло прекрасно, но единственная загвоздка была в том, что когда он творил магией буквы на записках, они были моим почерком. Понимаешь? Это было написано Кикимером для Джинни, и совсем недавно, точнее, сегодня.

— С чего взяла?

— У моего котика уже около года паранормальное чутье к магии, и чем позже она была совершена, тем резвее у него реакция на нее. Записку он чуть не съел, что говорит о том, что в ней еще очень много магии.

— Хорошо. То есть, Кикимер добывает информацию для Джинни о ком-то?

— Я думаю, что нет... Скажи, ты замечал еще, что бы Джин пропадала без причины? Ну, недавно? Днем, или, скорее, ночью? — я раскрыл глаза, так как уже готов был провалиться в сон.

Гермиона сфокусировалась в моих глазах, я сосредоточился на ее лице.

— Да нет. Днем я всегда точно знал, где она. Да мы вообще везде почти были вместе! Хотя... по ночам, когда мне не спалось, ее в кровати обычно не было. Я выходил на кухню, а она минут через двадцать выходила ко мне. Ты же знаешь, у нее после болезни проблемы с кишечником, она в дамской комнате или как это говорится...

У девушки расширились глаза. Кажется, ей в голову пришла разгадка происходящего. По крайней мере, я на это понадеялся.

— Герм?..

— Я сейчас, прости! — она как ошпаренная подскочила с дивана и побежала к камину. Обернувшись от него, она посмотрела на меня печальным взглядом. — Но только ради тебя!..

* * *

Через десять минут напряженного сна в гостиной Норы и раздумий по поводу этой ночи я так ни к чему путному и не пришел. Только понял, что с Джин что-то не то творится вот уже около двух месяцев, и это "что-то" — очень плохое "что-то".

Вдруг в темном коридоре справа от старого дивана раздались тихие скрипы. Я напрягся, что-то было не так. Рон должен был вернуться только вечером, а Гермиона не могла ниоткуда прийти к Норе так быстро.

Через пару секунд дверь отворилась. Я не смог с собой совладать и, прыгнув с кресла, перекатился за диван. В коридоре забрезжил свет от луны. В дом зашли двое, дверь за ними закрылась.

Тихо переговариваясь, в гостиную зашли Джинни и Рон.

— Ты — тупой идиот! Кто тебя вообще просил лезть?! — шипела сестра на брата. Она была вся мокрая, хотя дождя не обещалось, и зло смотрела на Рона, поглаживающего, кажется, окровавленное плечо.

— Ты сама-то хороша! И Гарри изменяешь, и Невилла подставила, и вообще...

— Да заткнись! Он теперь навсегда от меня отвернется!

— А у меня теперь нет ни кната, и никогда не будет!..

Они, оба промокшие до нитки и жутко злые, пошли по направлению к столу возле камина.

Тут дверь распахнулась еще раз, и в гостиную вбежала Гермиона, тоже промокшая до нитки.

— Отлиично... — протянула она, глядя на остолбеневших Уизли. — Гарри?..

Я, выйдя из-за дивана, подошел к Гермионе и навел палочку на Рона и Джинни. Они оба не могли вымолвить и слова, не было таких эмоций, чтобы описать их состояния.

Гермиона взмахнула палочкой и два стула, буквально выпрыгнув из-под стола, подкосили под ноги обоих Уизли. Они шлепнулись на стулья и сами стулья повернули их лицом к столу. Мы с Гермионой подошли к другой половине стола и сами сели.

Мне было душно, брал легкий озноб, но я не показывал волнения.

— Ну что ж, поздравляю вас, господа! Теперь, Рональд, ты можешь жить в своем доме, а ты, Джиневра, можешь лететь за своим мажором на Канары. Хотя, Кикимер же может все?..

Лицо Рона вытянулось и покраснело, а лицо Джинни приобрело зеленоватый оттенок. Она резко встала со стула и закричала:

— Да ты, Грейнджер, много знаешь, я вижу! Мы с Рональдом, между прочим, хотели сделать общий ужин и, по-этому, ушли!

— Ах, ты еще и врешь! — тут вспылила уже Гермиона, все же усидев на месте, но от нервов вцепившись пальцами в крышку столешницы.

— Так, может, объясните мне, что здесь происходит?! — тут уже не выдержал я, хотя слова эти, как мне показалось, прозвучали хоть и требовательно, но довольно спокойно. — Я, кажется, единственный здесь, кто ничего не может понять!

Обе девушки медленно отклонились к спинкам стульев, Джинни уже сидела.

— Что ж, Гарри, я расскажу, а наши друзья меня дополнят... — голос Гермионы был уверенным, вызывающим и тихим. — А началось все с Живоглота и мыслей Молли Уизли...