Когда гаснут звезды (джен)

— Что это?! — раздался визгливый мужской голос, который эхом пронесся по бесконечным коридорам поместья древнего чистокровного магического рода.

— Проклятье… — ответил другой голос гораздо тише и спокойней. — Люциус, его прокляли.

— Кто?! Кто посмел?! — взвился первый голос и тут же смолк.

— Разве это сейчас важно? — осторожно спросил второй. — Важно спасти мальчика.

— Драко… — прошептал тот, кого назвали Люциусом, — мой сын... он станет сквибом? Что будет с родом, с древним родом Малфоев? А, Северус? Что? — мужчина с длинными светлыми волосами, что сидел за крепким столом из дорогого красного дерева поднял усталые больные глаза на своего собеседника. На того, кто единственный знал, как помочь.

Северус Снейп стойко выдержал тяжелый взгляд и язвительно проговорил:

— Ты думаешь только о чести рода, Люциус. А я вот просто пытаюсь спасти своего крестника. И даже знаю как. Ты слышал что-нибудь о Гарри Потере, мальчике-который-выжил?

— Ты же знаешь, что слышал, — прошипел Люциус Малфой, стискивая полированную поверхность стола пальцами, унизанными дорогими перстнями, — он пережил аваду Лорда, когда его мамаша — грязнокровка… — его голова мотнулась в сторону, волосы взметнулись наподобие крыльев неведомой птицы, когда ладонь Северуса оставила красный след на его щеке.

— Не смей, — проговорил он спокойно, но черные глаза полыхали самой настоящей яростью. — Да, именно о нем я говорю. Драко нужен донор. Тот, кто будет поддерживать его магическую сущность. Поттер — идеально подходит на эту роль. О нем пока не знает магический мир. Он находится под опекой магллов, которые только рады будут избавиться от обузы.

— Откуда тебе знать? — прошипел Люциус, потирая следы от пощечины. — Ты что, следил за ним?

— Я не мог оставить его. Это сын Лили, — ответил Северус, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Так вот, ты дашь согласие на conjunctio.

— Нет!

— Да. Древний и почти забытый ритуал. Мы свяжем Поттера и Драко. Но они никогда не узнают об этом. К активации могут привести только особые обстоятельства, которые вряд ли имеют право на существование. Поверь мне, я прослежу, чтобы мальчики относились друг к другу неприязненно настолько, насколько это возможно.

Люциус сидел в своем кресле и смотрел, как садится солнце. Он знал, что согласится на предложение Северуса Снейпа. Конечно. Ведь у него нет выбора. И никто никогда ничего об этом не узнает. Магическая связь. Просто, для поддержания магии его сына. И никак иначе.

Северус Снейп стоял в своей лаборатории и думал, что теперь не даст за свою жизнь и ломанного кната. Он не сказал Малфою самого главного. И это очень не понравилось бы Люциусу. Очень.

* * *

В чуланах всегда страшно. Сколько бы лет тебе ни было — страшно. А если к тому же тебе едва исполнилось десять, то страшно вдвойне.

Тем вечером, тридцать первого июля, Гарри улизнул из кухни в свой чулан, чтобы не видеть поросячьи жующие лица Дадли и дядюшки Вернона. Это было отвратительно, тем более Гарри не кормили так сытно и плотно, видимо, считая, что щуплому мальчику достаточно питаться нечасто и скромно. Он сидел в душном чулане под лестницей, думая о том, что у него никогда не было настоящего дня рождения. У Дадли, его кузена, были и подарки, и гости, и обязательно праздничный торт. А у него, Гарри, ничего. Только старые вещи кузена, огромные, невероятно растянутые (кузен отличался отнюдь не хрупкой комплекцией) и этот чулан. В чулане была кровать и тумбочка для вещей. А еще там была лампочка, чей тусклый свет помогал разогнать темноту. Гарри боялся темноты. Боялся шорохов и стука, который раздавался сверху, когда кто-то ходил по скрипучей лестнице. Боялся, что кто-то из Дурслей зайдет и снова начнет кричать. Иногда ему хотелось уйти отсюда, убежать куда-нибудь далеко-далеко, в дом, где его примут и будут любить.

Настойчивый стук в дверь заставил его вздрогнуть. В коридоре раздались сначала мелкие шажки тети, щелчок открывающегося замка, а затем незнакомый голос. Резкий и отрывистый.

— Ну, здравствуй, Петуния. Ты меня помнишь, ведь так? — спросил голос, и Гарри вздрогнул от властных ноток в голосе незнакомца.

— Да, — выдавила через силу миссис Дурсль и прибавила, — помню, Северус.

Странное имя показалось Гарри смешным, и он улыбнулся впервые за день. Интересно, что здесь нужно этому Се..се..северусу? Похоже, тете знаком этот человек.

Гарри выглянул из чулана, только на чуть-чуть приоткрыв дверцу, и увидел высокого черноволосого мужчину лет тридцати. Он был необычно одет, пожалуй, одежда была даже еще более странной, чем его имя. Петуния стояла напротив него, сжавшись, стараясь избежать пронзительного взгляда.

— Вы назначены опекунами мальчику, — тихий, но строгий, пронизывающий тон. — Это не дает вам права обращаться с ним таким образом. У вас есть обязанности, которые вы не выполняете.

— Да, но… — Петуния попыталась что-то возразить, но мужчина ее перебил:

— Если бы Лили увидела, в каких условиях живет мальчик, от тебя бы не осталось даже мокрого места.

Миссис Дурсль молча кивнула. Казалось, что она хочет еще что-то сказать, но боится. Гарри зажал рот рукой. Лили… Так звали его мать. Этот человек знает её! Доверие к нему зародилось в душе у мальчика, наряду с симпатией. Как может быть несимпатичен человек, который его защищает?

— Что тут происходит? — громовой голос вошедшего дяди нарушил тишину. Незнакомец, даже не поворачиваясь к нему, медленно произнес:

— Советую вам уйти отсюда, Вернон Дурсль. Немедленно.

— Да, уйди, пожалуйста, я скоро вернусь, — Петуния махнула ему рукой и слабо натянуто улыбнулась.

— Это значит, что я забираю мальчика. Сегодня же, — тон, не терпящий возражений.

Гарри громко ахнул и скрылся в чулане, захлопнув дверь и закрыв ее на защелку. Его забирают! Забирает этот человек! Он знает маму и защищает его, Гарри, а значит, ему можно доверять.

Мальчик сполз на пол, прижавшись спиной к двери. Неужели это не сон? Кажется, люди не врали, что чудеса в день рождения все-таки случаются. Миссис Дурсль с этим Северусом что-то негромко обсуждали в коридоре. А если ему послышалось? Вдруг Дурсли его не отпустят? А что если…

Поток сумбурных вопросов прервался стуком в дверь.

— Мистер Поттер, — никто еще не произносил его имя так, — собирайте свои вещи. Я жду вас ровно пять минут.

Гарри едва не задохнулся от нахлынувших эмоций. Это правда! Он осмотрел свой чулан. Собирайте вещи? Их нет. У него нет ни-че-го своего. Только очки. И еще медальон — единственная вещь, которая была с ним с самого детства. Дурсли как-то раз пытались его забрать, но, получив сильные ожоги от безобидной вещички, больше не трогали медальон. Гарри пошарил под подушкой и достал украшение. Обычный овальный камушек на серебряной цепочке, ничего особенного, но почему-то оно нравилось мальчику, чем-то притягивало. И оно было только его. Быстро сунув его в карман, он вышел.

— Я готов, сэр.

— А где ваши вещи? — незнакомец удивленно поднял бровь, оглядев Поттера.

— Их нет, — мальчик пожал плечами. — Только очки и одежда, которая на мне.

Про медальон он почему-то решил не говорить. Должна же и у него быть тайна?

— Тогда идем, — мужчина протянул руку, и Гарри осторожно взялся за неё.

У двери он оглянулся. Петуния стояла и молча смотрела им вслед, в её руке было зажато какое-то письмо. Гарри сжал руку Северуса сильнее и отвернулся. Он уходит, и кажется, что навсегда. Страшно и необычно. Не верится, что это происходит на самом деле. Будет ли он скучать? Нет. Куда ведет его этот человек? Неважно, ведь он не причинит зла. Гарри это точно знает. От незнакомца приятно пахнет, его руки теплые, и он пришел с добрыми намерениями. И уже даже неважно, насколько странная его одежда. Гарри сжал в кармане медальон и улыбнулся. Сегодня ему исполнилось десять, и он чувствует. что жизнь сильно изменится.

Если бы он только знал, насколько был прав.

* * *

Странный человек, крепко удерживая Гарри за руку, остановился только тогда, когда дом Дурслей был уже далеко. Они двигались по улице в сторону парка, где мальчик знал всегда темно. Зачем незнакомцу вести его в темноту? Страх пробрался в сердце, но Гарри уверенно шел вперед.

Что бы ни случилось дальше, это будет намного лучше, чем темный чулан и издевательства Дадли. Но сердце быстро билось где-то у самого горла, заставляя Гарри, чем ближе они подходили к темному скверу, тем больше волноваться.

— Не бойтесь, мистер Поттер. Вам ничего не угрожает, — словно прочитав мысли мальчика, произнес незнакомец.

Гарри неуверенно кивнул, спрашивать что-то у того, кто его забрал, было немного страшно, поэтому он промолчал.

Зайдя в самую, наверное, темную часть парка, они, наконец, остановились.

Мужчина огляделся:

— Хорошо. Здесь нас не смогут увидеть.

Гарри тоже огляделся, но кроме шумящих листвой деревьев и сверкающих в темноте бликов на скамейках, ничего не заметил и мысленно согласился. Здесь бы их никто не увидел. Вот только что они здесь делают?

— Сейчас я возьму вас за обе руки, и вы пообещаете мне держаться как можно крепче, если не хотите погибнуть. Вам понятно?

Решив, что потеряться в парке — это, наверное, не лучшее окончание сегодняшнего странного вечера, Гарри повернулся лицом к мужчине и протянул вторую ладонь.

Незнакомец к удивлению мальчика нахмурился:

— Какая беспечность, мистер Поттер.

— Бес-печ-ность, сэр? — переспросил Гарри, удивляясь, что же именно не понравилось этому человеку. И наскоро протер потную ладонь о старые, потертые джинсы, доставшиеся в наследство от здоровяка Дадли.

Ему показалось, или он действительно увидел на лице мужчины усмешку?

— Держитесь крепче и не открывайте рот. За сохранность вашего языка я не отвечаю. Готовы? — он крепко сжал вторую руку Гарри, когда мальчик кивнул.

Но мужчине снова что-то не понравилось.

— Идите сюда, мистер Поттер, — он отпустил ладони Гарри и развел руки. Он что? Хочет обняться?

— Живее, — командные нотки заставили мальчика подчиниться, и он крепко обнял незнакомца, для верности закрыв глаза. В следующую секунду его прижали еще сильнее, и мир вокруг закружился с огромной быстротой, отрывая ноги Гарри от земли.

— Вы можете отпустить меня, мы уже на месте, — руки со спины исчезли, и, слегка пошатываясь, Гарри поправил свои очки. Он, наверное, упал бы, если бы его не поддержали.

— Аккуратнее. Нам еще необходимо несколько минут идти.

— Идти? — удивился Гарри и от неожиданности снова чуть не упал. Вокруг него не было парка, не было деревьев и не было скамеек. Здесь было гораздо светлее.

Мощеная дорога, на которой они стояли, уходила куда-то вдаль и скрывалась за огромным забором. Гарри взглянул повыше и смог разглядеть величественное строение, похожее на дворец из детских сказок, которые изредка им читали в школе.

— Идти, — повторил мужчина. — Нас уже давно ждут.

— Нас? Меня? Но кто? Вы, наверное, ошиблись, кроме Дурслей у меня никого нет, — почему-то то, что его, возможно, перепутали с кем-то, кольнуло Гарри в сердце. Его никто не мог ждать, ведь в течение целых десяти лет он общался с очень малым количеством людей.

Мужчина же взял мальчика за руку и двинулся по дороге в сторону «дворца». Величественное здание вблизи было еще прекраснее, белоснежные колонны поддерживали второй этаж, весь замок еще больше напоминал Гарри какую-то сказку. Когда они подошли к огромным золоченым резным воротам, украшенным красивыми змеями, Гарри пару раз ущипнул себя, пытаясь понять, что это не сон.

— Вас, мистер Поттер, — коротко произнес мужчина, когда ворота открылись, и Гарри увидел новую дорожку, несомненно, ведущую к входу в замок. — Добро пожаловать в Малфой-менор. От меня ни на шаг, ничего не трогать.

Чем ближе они подходили, тем больше Гарри мог рассмотреть сам замок.

Множество больших окон, маленькие башенки наверху, длинные стены, уходящие от входа вправо и влево и прячущиеся где-то далеко за деревьями парка, словно замок не заканчивался. С балкона второго этажа сверху свешивались два огромных каменных дракона, опасно скалившихся на каждого приходящего и цепляющихся крыльями и когтями за крышу, а сам балкон удерживался на двух переплетающихся друг с другом змеях, и Гарри даже показалось, что их глаза блестели в темноте.

И они снова продолжили свой путь. Гарри пытался рассмотреть хоть что-нибудь по сторонам, вертя головой, но смог лишь в одном из окон замка увидеть какой-то свет. Но в следующую секунду человек, стоящий у окна, скрылся за занавеской.

— Драко… — произнес мужчина с непонятной тоской и заботой, будто говорил о ком-то близком,— ему же нельзя вставать. Куда Люциус смотрит? — вопрос был риторическим, и теперь в голосе незнакомца сквозила тревога.

Гарри шел и смотрел себе под ноги. Драко, Люциус — кто эти люди? И какое отношение они имеют к нему? К простому Гарри Поттеру.

Внезапно, спустившись по большой винтовой лестнице, на мраморный шикарный пол ступил бледный мальчик его возраста. Человек, которого тетя Петуния назвала смешным именем Северус, сморщился и строго посмотрел на незнакомого мальчишку. Если бы этот взгляд был адресован ему, Гарри, он бы просто провалился под землю. Но белобрысый выдержал взгляд и зевнул, смешно прикрывая рот тонкой ладонью.

— Ты кто? — спросил он, с интересом смотря на Гарри.

— Гарри… — ответил мальчик и опустил глаза.

— А я Драко. Драко Малфой.

Гарри хихикнул. Смешное имя.

— Ничего смешного, — фыркнул Драко в ответ, но в серых глазах появилась искренняя симпатия, ведь ему было невыносимо скучно в поместье, где никто не хотел с ним играть, и все следили за тем, чтобы он соблюдал постельный режим.

Гарри кашлянул, выпрямился и протянул руку Драко.

— Моя фамилия Поттер, — он не знал, как полагается знакомиться с мальчиками из богатых семей, а семья Малфоев была именно такой, судя по месту, где они жили. Младший Малфой посмотрел на протянутую ладонь, будто замявшись, и осторожно пожал её.

— Так, хватит церемоний. Драко, тебе нужно возвращаться в постель, ты слишком слаб, чтобы ходить. А тебя, Гарри, проводят до твоей комнаты, — в жестком голосе мужчины появилась какая-то мягкость, стоило ему появиться здесь, в этом доме.

Драко, нахмурившись и сложив руки на груди, кинул быстый взгляд на Поттера и неохотно поднялся наверх. Гарри стоял в растерянности, не веря своему счастью.

У него есть своя комната? В этом шикарном месте? Его проводят? Чем же он это заслужил?

Появившееся из воздуха около него существо, заставило мальчика вздрогнуть.

— Пойдемте, мистер Поттер, — маленький, едва достававший Гарри до плеча, ушастый человечек потянул его за руку, уводя на второй этаж.

* * *

— Я так понимаю, мальчик уже здесь? — Малфой-старший поднялся с кресла, когда Снейп зашел в комнату.

— Да, он уже в комнате, которую ему приготовили. Осталось, — Северус посмотрел на часы, висящие над камином, — два часа до полуночи. Они как раз уснут.

— Я волнуюсь за Драко, — Люциус пожал плечами, продолжая: — Кто знает, как может повернуться это? Вдруг что-то пойдет не так, и ритуал не сработает?

— Вероятность ошибки минимальна. Он должен сработать. В любом случае это наш единственный шанс.

Малфой кивнул головой и отвернулся.

— У нас все готово? Ты принес зелья?

— Да, три основных и одно на случай непредвиденных обстоятельств.

Снейп достал три бутылочки из кармана и выставил их на стол поочередно. Люциус положил рядом серебряный стилет и пять длинных свечей.

— Ты помнишь текст заклинания? — он с грустью и какой-то отчужденностью в голосе спросил Снейпа.

— Да, — тот едва заметно кивнул головой.

— Теперь остается только ждать…

* * *

Драко, дождавшись, пока все стихнет, скользнул в комнату к своему гостю.

— Привет, — забыв постучаться, он тихо вошел в темное помещение, только луна освещала кровать, на которой сидел Гарри.

— Привет еще раз, — тот подвинулся, чтобы Малфой мог сесть.

— Ты знаешь, зачем ты здесь? — интерес в голосе ему скрыть не удалось.

— Нет… — Поттер пожал плечами. — Северус просто пришел к Дурслям и забрал меня сюда, ничего не объяснив.

— Мне тоже ничего не рассказали. Наверное, это сюрприз, — он широко улыбнулся, слез с кровати и подошел к окну. — Ты любишь звезды?

Гарри встал рядом с ним и тоже поднял голову, смотря на небо.

— Да, люблю. Они такие… такие свободные. И яркие. Наверное, они счастливы. А еще их очень-очень много, наверное, им не бывает одиноко.

— А тебе бывает? — Малфой внимательно посмотрел на Гарри.

— Мне всегда одиноко, — Поттер пожал плечами, — но я привык. А тебе?

Драко замялся, затем перевел взгляд в небо. Помолчав немного, он ответил:

— Мне тоже всегда одиноко… Когда я смотрю на них, — он указал на звезды, — мне кажется, что они поддерживают меня. Еще я люблю выискивать созвездия.

— Давай вместе? Вон там Большая медведица, — Гарри провел пальцем, повторяя фигуру ковша.

— Ага, а вон Орион! — Драко ткнул пальцем в каждую из трех бело-голубых звезд.

Какое-то время они молча рассматривали звездное небо, пока тишину не нарушил один из ребят.

— Мне нравится с тобой, ты интересный. Если мы будем общаться чаще, то не будем одинокими. И сможем по ночам смотреть на звезды. Ты расскажешь мне о себе, а я о себе… — маленький Поттер смутился и договорил фразу почти шепотом.

— Давай, будем смотреть на небо вместе, — Драко взял его за руку. — Правда, я не должен так себя вести, но пока я болен, мне можно все.

Они еще какое-то время стояли, молча рассматривая созвездия и туманности, как услышали гулкие шаги в конце коридора.

— Кто-то идет! — Гарри юркнул в постель под одеяло, а Драко подбежал к двери и осторожно приоткрыл её. — Пока не видно никого, я пошел. Спокойной ночи! — прошептав это, он вышел.

* * *

— Ну, как, они спят? — Люциус взволнованно поинтересовался у вошедшего Северуса.

— Нет, я видел, как Драко выходит из комнаты Поттера, — Снейп поморщился.

— Не забывай, что ты обещал мне. Мой сын не будет дружить с этим…этим… Поттером, — в голосе Малфоя проскользнуло отвращение.

— Я помню. Ещё час, и можно начинать.

*спустя час*

На полу, в центре небольшого помещения без окон, лежали два спящих мальчика, держась за руки. На каждом углу, символизирующем сторону света, стояла горящая свеча. Пятая свеча была зажата между детскими ладошками. Северус Снейп стоял у детей в головах и тихо с расстановкой читал заклинание, Люциус Малфой медленно ходил вокруг, выписывая круги палочкой и что-то шепча, в другой его руке был стилет.

— Тело к телу, — Малфой остановился напротив Северуса между ногами мальчиков и обвел кончиком палочки сначала круг над Драко, затем над Гарри, — душа к душе, — Люциус, все еще шепча заклинание на латыни, резким движением по спирали возвел палочку вверх так, что пламя на свечах затрепыхалось, создавая причудливые тени. — Кровь к крови, — Малфой присел на колени и сделал два надреза на ладонях у детей, соединив их вместе.

Люциус напевно читал заклинания, погрузившись в транс, вспоминая древние, но все-таки не забытые слова.

— Ты принимаешь Тайну, Хранитель? — спросил он, закрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Да, — так же тихо ответил Северус, — я принимаю Тайну. Моя душа. Моя кровь. Моя жизнь. Моя смерть. Я принимаю Тайну.

— Магия к магии, — произнесли Люциус и Северус одновременно, и на мгновение помещение окутал яркий, ослепляющий свет. Клятва принята. Ритуал завершен. Взрослые отошли, сделав шаг назад, и, подняв руки вверх, произнесли заключительные слова связующего ритуала. Свечи разом погасли, будто затушенные порывом ветра, а порезы на ладошках у мальчиков затянулись. Люциус и Северус облегченно вздохнули, переглянувшись.

* * *

— Добрый день, мистер Поттер, — Гарри едва успел открыть глаза, как вошел мужчина, привезший его сюда вчера, и взмахом какой-то палки открыл тяжелые гардины.

— День? Уже? — прошептал он, откашлявшись. Все тело болело нещадно, будто вчера он не лег спать, а таскал мешки с песком. Голова раскалывалась, левая ладонь горела. Мальчик посмотрел на руку. Ничего. Никаких ожогов, никаких порезов. В чем же дело?

— Да, уже, — Северус встал напротив кровати, внимательно смотря на ребенка. — Вставайте, сегодня вы возвращаетесь домой.

— Нет… — обсохшими губами хрипло прошептал Гарри. Его глаза распахнулись, едва появившаяся вчера детская надежда сменилась самым настоящим животным страхом, когда он увидел палочку в руках мужчины, направленную на него.

— Обливиэйт, — произнес тот, и никто не мог даже представить, сколько боли было в его голосе. Никто. Ведь единственный, кто это слышал, уже обо всем забыл.

* * *

— Мне это все надоело! Мы уезжаем! Прямо сейчас! — в дверь Гарри забарабанили, когда он с гудящей головой сел на кровати. Ничего необычного, все тот же чулан, где становится хотя бы чуть-чуть светлее, только когда включаешь лампочку.

— Живее мальчишка, собирай свои вещи и выметайся оттуда. Мы уезжаем, — противный голос тети Петуньи раздался за дверью.

«Ох, и зачем вставать надо так рано? Сколько сейчас, пять? Шесть?» — Гарри потянулся и потер руками виски. Голова болела нещадно. Еще вчера вроде было все нормально, хотя его чуть не стошнило за ужином, но почему-то в голове как будто что-то взорвалось.

— Как больно, — Гарри открыл дверцу чулана и зажмурился от света в прихожей. Дадли, тетя Петунья и дядя Вернон уже были одеты. Причем дядя Вернон почему-то был очень зол. А Дадли и тетя имели слегка ошарашенный вид.

Входная дверь почему-то была заколочена досками, а в руках дядя тряс кипой каких-то писем, разрывая их на мелкие кусочки.

Гарри было все равно. Он хотел просто выпить таблетку от головной боли и завалиться обратно на свою постель, поспать, чтобы хотя бы на миг не чувствовать ломоты, которая медленно растекалась по всему телу.

Именно в таком состоянии Гарри наскоро запихнули в куртку, принадлежавшую когда-то Дадли, и силком затащили в машину. Прислушиваться к нервному бормотанию дяди не хотелось, хотя...

— Нас они не найдут. Сбить их со следа... Надо сбить их со следа.

Кого сбить, кто их не найдет? Гарри списал это на новых инвесторов дяди, поэтому просто прижался головой к сиденью и задремал.

Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить.

Наконец, дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города.

Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя на звезды, и думал, что так здорово было бы смотреть на них не одному, а с кем-то. С кем-то родным, держать хрупкую ладонь в своей руке… И почему-то эта ладонь должна была быть примерно такой же как и у Гарри. Хотя, наверное, чуть-чуть длиннее и с более тонкими пальцами.

Гарри тряхнул головой, не понимая, откуда у него настолько отчетливые мысли об этом, будто он уже держал кого-то за руку вот так.

На завтрак им подали кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но не успели они закончить нехитрую трапезу, как к столу подошла хозяйка гостиницы. Переговорила о чем-то с дядей Верноном, тот искоса поглядел на Гарри, который был только рад, что голова у него больше не болела, и взял протянутые ему письма.

«Опять какие-то письма. Странно, может, с работы?» — подумал Гарри, пока снова злой дядя Вернон запихивал всю их семью в машину.

Они снова куда-то ехали.

— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.

Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом.

— Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.

«Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать.

Дядя Вернон вернулся к машине, на лице его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил.

В итоге они оказались в покосившемся домике на скале, где ужасно воняло водорослями, камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.

Гарри даже подумал, что Дурсли специально привезли его сюда отпраздновать день рождения. Хотя дядя Вернон снова бормотал о каких-то письмах. Но был в хорошем настроении.

Поужинав бананами и чипсами, весьма удивившими Гарри, да и тетю с кузеном тоже, все наконец-то улеглись спать. Перед сном тетя Петунья странно сверлила Гарри взглядом, но так ничего и не сказала.

Ураган крепчал, казалось, домик сейчас унесет порывом ветра далеко-далеко. У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет.

Захотелось снова очутиться под звездным небом и ровно-ровно в ту секунду, как стрелка дойдет до 12, найти звезду и загадать желание. Что-нибудь хоть и глупое, но драгоценное. К примеру, чтобы у Гарри был самый настоящий день рождения с тортом, подарками и множеством звезд на синем небе.

Гарри закрыл глаза и представил, как падает звезда.

БУМ!

Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?

* * *

Хагрид был забавный и очень добрый. Он казался магом, который услышал пожелания мальчика и решил исполнить его мечту.

Гарри не находил места от счастья и постоянно себя щипал за руку. Он уедет от Дурслей! Ему подарили торт! Он — волшебник. И его родители тоже были волшебниками!

А у Дадли поросячий хвостик! А когда Хагрид дал ему еще и письмо, Гарри весьма удивился — именно их уже в течение нескольких дней его дядя рвал на куски. Неужели они были адресованы ему? Гарри Поттеру?

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

заместитель директора.

И Гарри решил поверить. Он попал в сказку. И здесь, как и в каждой сказке, конечно же, был злой волшебник — Волдеморт. Хагрид много рассказывал Гарри о волшебном мире, пока мальчик не заснул под его огромной курткой. Мысли роились в голове словно осы, столько всего нового свалилось на голову Гарри, что просто не укладывались в ней, поэтому он просто решил плыть по течению.

Хагрид рассказал мальчику, что в магической части Лондона можно купить все необходимые вещи, указанные в письме. И он повел его к известному мастеру Оливандеру, чтобы Гарри мог выбрать себе волшебную палочку. Или палочка его, ведь по сути это палочка выбирает волшебника, а не наоборот.

— Поттер. Гарри Поттер. — констатировал Мастер, внимательно вглядываясь в лицо нового покупателя. Гарри чуть поежился от этого пронзительного взгляда, однако, он уже понял, что все здесь знают о нем, что каждый шепчет его имя вслед. В этом было что-то очень магическое. И он, Гарри Поттер имел к этой магии самое непосредственное отношение.

Палочки, которые предлагал ему Оливандер не подходили новоявленному герою магического мира. То они были очень сильными, то наоборот едва слушались.

Тогда, покачав седой головой, Мастер тихо проговорил:

— Мальчик, да это же.. ты же…не может быть..кто же посмел…

— О чем вы? — улыбнулся Гарри, разглядывая очередную деревянную претендентку на его волшебство.

— Нет-нет, — быстро сказал Оливандер и протянул Гарри запыленный футляр, — эта подойдет. Точно.

Мальчик взял в руки палочку, повертел и понял, что она действительно ему подходит.

— спасибо! — искренне поблагодарил он, рассчитался и вышел из магазина.

Он не слышал. Как Мастер, перекатывая золотые галеоны на ладони шепчет ему вслед:

— Я узнал… Вы думаете, старый Оливандер выжил из ума? Нет, нет, еще не совсем. Сonjunctio. Мальчик связан, но не подозревает об этом. Ну, что ж, зато всех ожидает сюрприз. Великая сила ждет. А ты... ты просто старый дурак! — он погрозил в пустоту кулаком и натужно рассмеялся абсолютно безумным смехом.

Выйдя из лавки Мастера, Гарри увидел ждущего его Хагрида и на душе сразу же стало спокойней.

— А теперь мы пойдем и закажем тебе школьную мантию, — улыбнулся великан и заботливо потрепал мальчика по растрепанным вихрам.

— Здорово! — зеленые глаза за стеклами чуть кривоватых, круглых очков радостно заблестели.

В магазине мадам Малкин было душно. Сама мадам была занята. Она обмеряла мальчика

, ровесника Гарри, что стоял на скамеечке, чтобы было удобней. Мальчик был очень бледный, со светлыми, практически белыми волосами и худой. Такой же как Гарри. Однако в его серых колючих глазах не было и намека на дружелюбие.

Поставив Гарри рядом на такую же скамеечку, портниха попросила подождать и скрылась за ширмой в углу.

Незнакомец окинул Гарри презрительным взглядом и он сразу ощутил, что его джинсы невероятно потрепаны, а шитая-перешитая рубашка отнюдь не украшает.

— Тоже в школу? — тягуче спросил бледный и Гарри вздрогнул. Он знал этот голос. Определенно знал.

— Да, — ответил он осторожно. — белобрысый вздрогнул точно так же и уставился на Гарри, не моргая. Появившаяся мадам Малкин быстро разрядила обстановку и Гарри постарался больше не встречаться глазами со странным мальчишкой.

Хогвартс-экспресс был огромен. Красный и блестящий, словно игрушечный, он был для Гарри поистине громаден. Из больной черной трубы клубами вырывался белый пар. Гарри глубоко вдохнул и застыл на месте, выражая свой детский, такой искренний восторг.

В купе к нему заглянул рыжий мальчишка, который помог пройти на платформу 9 и ¾ .

— Рон Уизли, — представился он и улыбнулся.

— Я Гарри. Гарри Поттер.

Лицо рыжеволосого Рона вытянулось, он с недоверием протянул:

— Да ну… не может быть! Настоящий Гарри Поттер?

Гарри стало смешно и он лишь кивнул мол, да, самый что ни на есть настоящий. Настоящей не бывает.

— А шрам?.. — прошептал рыжий, наклонившись к Гарри почти вплотную.

Гарри торопливо убрал со лба взъерошенную челку.

— Вау… — не смог сдержать восторженного возгласа Рон.

— Вы не видели здесь жабу? — спросили вежливо от двери и в купе появилась девочка их лет.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — представилась она и, увидев, тщетные попытки Рона колдовать, присела рядом посмотреть.

С колдовством не получалось. Попытки превратить серую крысу Рона в желтую не увенчались успехом, но Гарри еще никогда в своей жизни не было так весело.

Внезапно знакомый голос, чуть небрежно растягивающий гласные, произнес:

— В поезде едет сам Гарри Поттер, — и в голосе была насмешка, что совсем не понравилось Гарри и его самолюбию.

Обладатель тягучего голоса заглянул в их купе. Серые глаза встретились с зелеными. Оба мальчика застыли на месте, почувствовав внезапную слабость.

— Поттер?..— полувопросительно, полуутвердительно.

— Да, — снова предельно краткий ответ.

Белобрысый вдруг улыбнулся. Улыбка была надменной и беззащитной одновременно.

— Я — Малфой. Драко Малфой, — произнес с несомненной гордостью за собственное громкое имя. Вот только для Гарри Поттера это имя не значило ничего. Ведь так?

Рон сдавленно хихикнул в кулак. Малфой повернулся к нему, сощурил ставшие в момент ледяными глаза и резко сказал:

— Тебе мое имя кажется смешным? Дай-ка подумать... Потрепанная мантия, явно с чужого плеча, рыжие волосы… Ты — точно нищий Уизли. Один из… Поттер, ты должен быть внимательней при выборе друзей, — властно сказал Драко и протянул ему свою узкую ладонь.

Поттер несколько секунд смотрел на его руку и пытался понять, почему он помнит этот жест, словно все это уже было, было, было... как во сне... нет. Показалось.

— Мне не нужны советы. Я сам знаю, как выбирать друзей, — сказал — будто плюнул. В серых глазах на секунду мелькнула паника, унижение, жажда отомстить. Но все эмоции тут же сменились показным равнодушием. А Гарри стало страшно. Он смотрел и смотрел на странного мальчика с белыми волосами, а в мыслях постоянно крутилось: «звезды... звезды... падают».

Звезды всегда падают, Гарри, и одной сегодня стало меньше. Отвергнутая дружба, что может быть больнее? Отвергнутое рукопожатие, словно плевок в самую душу. А ведь она была тогда, теплилась в холодном сердце одиннадцатилетнего мальчишки. Что же ты, Гарри? Он просто привык так. Его так воспитали. Он не хотел кого-то задеть. Он просто информировал. А в глазах его звездное небо, огромное и бесконечно далекое. Бездна. Пропасть, которая теперь будет все больше и больше. Но ты вспомнишь про него, Гарри. Обязательно вспомнишь, когда поймешь, что каждая звезда бесценна. Что без них небо становится просто темной дырой.

Гарри Поттера ждала слава мальчика-который выжил. Гарри Поттера ждали верные друзья. Гарри Поттера ждал мир, похожий на волшебную сказку из детства. И какое кому дело до упавшей звезды?.. Но, может, кто-то успел загадать желание?