Магнит для удачи (джен)

Постоянное выпадание "орла" — вещь невероятная, но Розенкранц ничем не выдает своего удивления, да он его и не чувствует.

Том Стоппард «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»

Случай — это главное. Магия удачи — самая сильная из всех, той случайной удачи, той судьбы, которая почти неуловима и дается в руки далеко не каждому. Она не всегда выбирает умных или смелых или талантливых — по большому счету, никто не знает законов, по которым удачный случай приходит к тому или другому человеку. Но верят в её значимость все — и магглы, провозгласившие превосходство науки над суевериями, и маги, построившие своё общество на суевериях и ритуалах нежно лелеемых, хранимых и взращиваемых. Особенно волшебники.

Пользоваться этим их свойством, манипулировать им, просто необходимо, не зря же ему пропадать — так считал один из их числа, который в случай тоже страстно верил, но ещё больше — в то, что он не слеп и дается только тому, кто сам его берёт.

* * *

Потомство — это главное. Честь, совесть, сплетни — всё неважно, только бы дети были живы, здоровы, в тепле и комфорте. Ну и самому надо живым и здоровым остаться, но опционально.

Этот тезис Люциус Малфой знал наизусть. По сути, именно это утверждение и было настоящим девизом Малфоев — а вовсе не та пафосная фраза, которая написана на гербе — много веков, именно оно передавалось от прадедов к дедам, от дедов — к отцам, и дальше, дальше, пока не дошло до Люциуса. Тот, в свою очередь, намеревался, во что бы то ни стало, завещать её своему сыну. Но для выполнения этой необходимости требовалось учитывать маленький, но очень, очень важный нюанс — тот, кому следовало передать девиз семьи Малфоев, должен оставаться в живых.

Потомство — это главное. Ради него Люциус Малфой мог сделать что угодно. Даже почти невыполнимое — такое, как многочасовое блуждание по библиотеке, чтение скучнейших книг по зельеварению и, что ещё хуже, томление у котла в ожидании результата. Если всё получится, если родство действительно существенно влияет на длительность действия Оборотного зелья...

Первая проба происходила задолго до событий, едва не ставших фатальными для рода Малфоев. У Люциуса всегда был нюх на подобные случаи, потому он безошибочно готовился к ним заранее. И вот, в тот вечер остро почувствовал — пора. Был вечер после Юла, традиционно праздновавшегося в старых семьях, впереди ожидались Рождество — их, маггловское, их Спасителя рождество, презрительно фыркнул бы Лорд или кто-то из приближенных к нему фанатиков — и наступление Нового года. Драко приехал из школы на праздники и то и дело шмыгал в кухни к эльфам за очередной порцией шоколадного пудинга или яблок в карамели. На одном из этих вояжей отец и поймал его за шиворот.

— У меня есть идея, — зашептал, проказливо улыбаясь, Люциус. — Тут пара порций Оборотного зелья, будет весело поменяться, как думаешь?

Драко удивленно поднял брови — ничего себе шуточки. Однако он взял себя в руки и равнодушно, с легким презрением, как учил отец, спросил:

— Дядя Северус оставил?

— Нет, я приготовил, — признался Люциус. Малфой-младший изумился пуще прежнего, так что не выдержал:

— А ты уверен, что правильно его сделал, па?

«Вот паршивец, сомневается!» — досадливо подумал Люциус, а вслух твердо заявил ледяным тоном:

— Абсолютно. В нашей семье совсем не умеешь справляться с котлом только ты, хотя Северус убил на тебя безумное количество времени.

Драко слегка порозовел и поспешил перевести разговор обратно, от обсуждения собственных успехов в зельеварении к розыгрышам.

— Па, почему ты хочешь пить Оборотное зелье?

— То есть как почему? — самого очевидного вопроса Люциус не ожидал.

— Ну, ты же вроде не склонен к экспериментам... Это Северус постоянно что-то испытывает, но не ты.

— А мне просто скучно, — нашел старший Малфой нужный ответ. — Ску-учно, серо и уныло...

По опыту Драко знал, что когда отец скучает, нужно соглашаться на первую же его идею, иначе потом он придумает что-то ещё более изощренное, а из двух зол, как известно, следует выбирать меньшее.

Спустя три часа Нарцисса, зашедшая в гостиную с подносом с бутылкой вина и бокалами, перехваченным у домового эльфа, застала странную картину: её муж и сын играли в шахматы, причём первый по-подростковому поджимал под себя ногу, гнул спину над клетчатой доской и кусал губы, размышляя над ходами, а второй сидел прямо, будто проглотив трость, презрительно смотрел на эволюции отца и поучающее одергивал его: «Не горбись! Сиди ровно! И голос — что это за голос? Хуже, чем выражение лица, то есть очень плохо!». Люциус повернул голову на скрип двери и радостно сказал:

— Мам, а па уже почти проигрывает!

Бокалы глухо звякнули о ковёр под ногами оседающей на пол Нарциссы, и вино залило её платье.

* * *

Как и предполагал Люциус, жареным запахло очень скоро — не прошло и двух сезонов. Когда Лорд вызвал его и приказал отправляться в Министерство за предсказанием, он сразу понял, что с этого момента всем вокруг станет невероятно весело. Так же, как висельникам. После долгих размышлений о том, какое место в Англии самое безопасное, где можно сохранить своего единственного законного потомка от развеселых макабрических плясок Его Темнейшества, он достал недавно сваренное Оборотное зелье и отправился к сыну.

В Хогвартсе совсем никто не удивился появлению Люциуса Малфоя, кроме его собственного сына. Еще больше Драко изумился предложению отца прогуляться по Хогсмиду — пройтись пешком, причем Люциус выбирал безлюдные закоулки, подальше от облюбованных учениками и преподавателями школы чародейства и волшебства трактиров и магазинов. Малфой-старший рассеянно расспрашивал своего отпрыска о школьных делах и постоянно как бы невзначай оглядывался. Наконец, когда они забрели на темную улочку, на которую не выходило ни одно окно, Люциус приступил к делу.

— Драко, — начал он издалека, — помнишь, как мы пили Оборотное зелье на Юл?

— Конечно, — закивал Малфой-младший, — тогда еще мама разлила вино, а дядя Се... профессор Снейп очень ругался, когда возвращал нас обратно.

— Да-да, именно это, — Люциус обрадовался, что сын припомнил второе обстоятельство. — Помнишь, почему он ругался?

— Он говорил... — Драко наморщил лоб. — Он говорил, что принимать Оборотное зелье родственникам опасно.

— Потому что?.. Младший Малфой уставился на отца незамутненным эрудицией в области зельеварения взглядом.

— Кхм, — Люциус решил пойти другим путем. — Сколько у нас тогда продержалась внешность друг друга?

— Часа три... нет, больше, и профессор Снейп говорил, что эффект зелья может сохраняться непредсказуемо долго, дни и даже месяцы, — отрапортовал Драко.

— Я хочу, чтобы ты выпил Оборотное зелье и превратился в меня. Сейчас, — Малфой-старший вынул из складок мантии флягу. Глаза Драко округлились и он, заикаясь, произнес:

— За-зачем?

— Так надо, — строго ответил Люциус тоном, который явно давал понять, что возражения не принимаются. Его отпрыск задумался.

— Нет, — заявил Драко после минутных размышлений.

— Как так — нет? — оторопел глава семейства.

— Не буду пить, пока не объяснишь, зачем это нужно. Подробно и честно, — Драко выпрямился, будто метлу проглотил, сложил руки на груди и упрямо вздернул подбородок. «Молодец, сынок!» — с восторгом подумал Люциус, а вслух сказал:

— Нужно, чтобы ты временно — не знаю, надолго ли — заменял меня на службе у Темного лорда, я пока буду подменять тебя в школе.

— Зачем?

— Понимаешь... нужно, чтобы ты находился поближе к Волдеморту, — «И подальше от вашего чокнутого директора», — договорил про себя Люциус.

— Почему в виде тебя, а не как есть? — продолжал допытываться младший Малфой.

— Потому что так безопаснее, — ляпнул его отец и тут же осекся.

— Безопаснее? — Драко слегка побледнел. Что-что, а умение видеть ситуацию, как на шахматной доске, инстинктивно расставляя фигуры туда, где им положено находиться, и просчитывая ходы наперед, у Малфоев было в крови, потому Драко сразу понял, что скоро, очень скоро произойдет что-то важное и страшное, отчего отец хочет уберечь его. Однако, он не мог знать, что именно готовится.

— Темный лорд нападет на Хогвартс? — наобум спросил младший Малфой. Люциус коротко, почти истерично, хохотнул.

— Если бы. На Министерство, — Малфой-старший решил говорить начистоту.

— Но почему?..Люциус вздохнул.— Нападение обречено на провал. Всех, кто там будет, кроме нашего любимого Лорда, разумеется, всех арестуют и отправят в Азкабан.

— Ты хочешь, чтобы я отправился в Азкабан вместо тебя? — на лице Драко удивление сменилось страхом и подозрением на предательство — как же, родной отец собирается упечь ребенка в тюрьму, откуда почти невозможно выбраться! Люциус же досадливо скривился.

— Да.

— Но как?..

— Пойми же, — жарко зашептал старший Малфой, вцепившись в плечи сына и встряхивая того, — наступает такое время, когда безопасно может быть только там — ни здесь, ни за границей, нигде кроме. Когда операция провалится, Темный лорд будет рассержен, он будет в ярости, он завербует всех детей своих слуг и сделает из них пушечное мясо. Всех, кто будет у него на виду, ждет смерть. А ты должен быть в безопасности. Тебе продолжать род.

Драко побледнел еще пуще и кивнул. Отец протянул ему фляжку, развинчивая дрожащими пальцами крышку, и достал из манжета щегольскую булавку — ткнул ей в палец, чтобы добавить последний компонент. Сразу же он выудил из кармана и вторую фляжку, из которой намеревался отпить сам.

— Я чуть изменил рецепт, зелье гарантированно будет действовать ближайшие пару месяцев. Чуть позже я тебе отдам еще пару порций, на экстренный случай, — бормотал Люциус, взбалтывая жидкость в своей фляге. И в этот момент Драко увидел отца таким, какой он сейчас был на самом деле: немолодой, усталый, испуганный мужчина, утомленный тем, что ему приходится ежедневно изображать аристократическую невозмутимость, вымотанный собственной ролью, иссушенный мрачными мыслями. «Это неправильно», — мелькнула мысль в голове младшего Малфоя, и он протянул руку, останавливая отца.

— Нет, — твердо сказал Драко.«Опять», — подумал Люциус.

— Что — нет?

— Ты не должен делать всё сам. Я пойду к Темному лорду, если так надо. Я все выполню правильно. Я моложе, сильнее, я справлюсь, — голос Драко чуть подрагивал, словно он больше убеждал себя.

— Мы так не договоримся, — протянул Люциус. — давай так, — он достал монету, — орел — мы выпиваем зелье, решка — делай, как знаешь.

Драко согласно наклонил голову, и Малфой-старший подбросил металлический кругляшок.

— Орел, — объявил он, — мне везет. Ну, удачи!

Отец и сын осушили фляги.

* * *

— И почему я узнаю об этом только сейчас? — прошипел Северус Снейп, надвигаясь на Люциуса Малфоя, изрядно потрепанного, но спокойного.

— Ну, времени не было сказать. Да и незачем, — беспечно отозвался Малфой, пожимая плечами.

— Незачем? Незачем?! А ничего, что мне из-за твоих выкрутасов пришлось давать непреложный обет? — взвизгнул Снейп.

— Тебе бы в любом случае пришлось. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Зельевар, по всей видимости, страстно желал испепелить взглядом собеседника. Медленно, по кусочку поджаривая.

— Мне пришлось убить Дамблдора, — с расстановкой произнес Снейп.

— Ты всё равно сделал бы это, учитывая условия обета, — веско заметил Люциус. — Ты же знаешь, я не мог сделать это, потому что это обязанность Драко, а тот был в Азкабане и не мог выполнить условия. Либо твоя, за отсутствием Драко. Не моя, как бы я не выглядел.

— Ты всегда ни при чем, — горько заметил зельевар, — а я всегда... я...

Снейп медленно опустился на пол и закрыл лицо ладонями. «Ну вот, утешать его теперь, — тоскливо подумал Малфой, становясь на колени рядом с ним. — Но это ничего. Главное — семья в безопасности. Пока.»

* * *

Несмотря на все ошибки и неудачи Люциуса Малфоя, Темный лорд ему доверял. Не полностью, конечно, но во многом. Да и куда деваться, когда, как ни крути, ты его гость.

Волдеморт знал, что хозяин поместья Малфоев может делать всё, что ему угодно в пределах своих владений, и ни министерство, ни темные властелины не смогут ему помешать — древняя родовая магия очень сильна. Например, Люциус может запретить спрятать крестраж у себя в поместье — в одном из самых защищенных мест Англии! — и обойти его решения никак нельзя. Именно этого добивался Темный лорд, кружа за спиной выпрямившегося в струнку в кресле хозяина поместья, всем телом источающего страх. Однако, это был не тот страх, которого добивался Волдеморт в стремлении взять своё запугиванием, это что-то другое. Уговоры, угрозы, соблазнительные речи, гневные вопли — ничто не срабатывало.

— Ты мой самый верный слуга, Люциус, это большая честь — стать хранителем чаши. Когда война закончится, ты, если выполнишь эту важную миссию, получишь всё — власть, деньги, всё, что хочешь. Я сделаю тебя министром магии. Не только в Британии, у тебя будет гораздо больше влияния, — увещевал Волдеморт.

— Мой лорд, это большая честь для меня — стать хранителем чаши, — эхом отзывался Малфой, — но, боюсь, я не справлюсь с этой важной миссией. Я хочу, чтобы ваши планы осуществлялись безукоризненно, мой лорд, но для этого не достаточно одного человека, вам нужно воспользоваться помощью многих. Для надежности.

— Уж не намекаешь ли ты, что ты можешь намеренно сдать этот артефакт этому, — Темный лорд поморщился, — Ордену феникса и его дохлому предводителю?

— Что вы, мой лорд! — восклицал Люциус. — Никогда! И, конечно же, — Малфой слегка улыбнулся, — если бы я этого хотел, я бы не отказывался от вашего предложения. Но я хочу только вашего успеха, мой лорд.

«Логично», — с досадой подумал Волдеморт.

— Если ты воспротивишься моему решению, Люциус, тебя ждет наказание, такое, что ты будешь молить о смерти, — шипел, сбиваясь на серпентарго, Темный лорд.

— Как будет угодно моему повелителю, — согласно склонял голову Малфой, — но мой дом недостаточно надежен, и я буду настаивать на другом варианте.

— Каком же?— Гринготтс, разумеется.Волдеморт на время умолк, рассчитывая что-то в уме.— У меня нет сейфа в Гринготтсе, — спустя несколько минут рассеянно произнес он.

— Вы можете воспользоваться хранилищем Блэков, мой лорд, Беллатрикс будет рада вам его предоставить, — подсказал Люциус.

— Почему не твоим? — подозрительно прищурил и без того узкие глаза Темный лорд.

— Я не могу туда пойти, я же сижу в Азкабане. Так считают гоблины и министерство, по крайней мере, — напомнил Малфой.

— А, да-да-да...

Не читавший газет Волдеморт не знал, что уже несколько месяцев назад «Ежедневный пророк» раструбил новость о побеге всех заключенных Упивающихся смертью, так что кому-кому, а Министерству давно известно о том, что Малфой на свободе. К тому же, если и верить отговорке Люциуса, то по ней выходило, что миссис Лестрейндж тоже должна быть в местах не столь отдаленных, но и это обстоятельство Лорд, по своему обыкновению, упустил.

— Но Гринготтс — самое предсказуемое место для хранения ценных вещей, — задумчиво произнес Волдеморт.

— А Малфой-мэнор — это самый настоящий постоялый двор в последнее время, здесь кто только не ошивается... Оборотни, крысы, МакНейр... — настаивал Люциус.

Темный лорд снова задумался. Конечно, по его расчетам выходило, что идеальное место для хранения крестража — поместье Малфоев, но в чем-то его хозяин прав. К тому же, многочасовые уговоры уже утомили никогда не отличавшегося терпением Волдеморта, так что он уже готов был согласиться с Люциусом, лишь бы не продолжать. Однако проигрывать он категорически не умел и признавать за собой отступление не хотел.

— Мой лорд, — позвал Малфой Волдеморта, видя, что тот начал сомневаться, — давайте сделаем так: бросим монету, какая сторона выпадет, так и будет.

— Согласен, — с облегчением кивнул Темный лорд: в его кредо не казалось зазорным проигрывать случаю — только людям.

— Если выпадет орел — поместим чашу в Гринготтс, решка — я подчинюсь вам и сохраним ее в Малфой-мэноре.

Люциус вытащил из кармана монету и подбросил её.

— Орёл, мой лорд.

«Так, хотя бы из-за этого к нам не нагрянут ни орден, ни Поттер, и то хорошо, — довольно думал Малфой, тем временем тщательно изображая удрученность. — Конечно, семья еще не в безопасности, но уже ближе к ней.»

* * *

Волдеморт горделиво выпрямился над бездыханным телом своего главного — смешно сказать — врага. То есть, того, кого он считал своим главным врагом, по инерции скорее, чем вправду. После этого он отошел в сторону и окинул ищущим взглядом столпившихся приспешников. «Сейчас он потребует, чтобы кто-то проверил, жив ли Поттер», — пронеслось в голове у Люциуса Малфоя. Он внимательно посмотрел на Поттера и заметил, что тот слабо шевельнулся. Люцтус потянул свою испуганную жену за рукав.

— Нарси, — прошептал он, — скажи, что мальчик мертв.

— Что? — так же шепотом отозвалась она, — но...

— Неважно. Как бы то ни было. Скажи, что мертв. И думай то же самое.

— Он убьет нас, Люци. Он убьет нас всех. Он чует ложь

— Скажи.

Нарцисса колебалась. Её муж достал из кармана монету.

— Если орёл — говоришь, как я тебе велел, решка — правду.

Люциус Малфой коротким движением подбросил монету и сразу прижал к рукаву.

— Орел, — сказал он шепотом, приподнимая ладонь.

— Люци, нельзя так решать...

— Иди, — Люциус вытолкнул Нарциссу чуть вперед. Взгляд Волдеморта тотчас же остановился на ней.

— Ты, — указал на женщину Темный лорд. — Проверь, жив ли мальчишка.

Слегка пошатывающейся походкой Нарцисса Малфой двинулась к телу и наклонилась над ним.

— Он мертв, мой лорд, — через несколько секунд произнесла Нарцисса и, расправив складки темного плаща — теперь они закрывали тело Поттера — пригляделась. — Да, он умер.

Люциус закрыл глаза. Он понял жест жены — жив. Всё-таки жив. «Слава Мерлину!» — подумал он. Теперь его не волновали ни торжествующие вопли любимого повелителя, ни горестный рёв закованного в цепи полувеликана, ни шепот в рядах Упивающихся Смертью. Теперь всё будет хорошо — Люциус Малфой хорошо видел всю картину происходящего, будто на шахматной доске, стоящей прямо перед ним, и абсолютно был уверен в своем прогнозе.

* * *

Потомство — это главное. Потомство обязательно нужно сохранить, вопреки всем катаклизмам, вырастить так, чтобы оно ни в чем не нуждалось, и воспитать, передав эту идею, чтобы она не была забыть ни внуками, ни правнуками, ни прочими потомками, сколько бы лет не прошло. Для этого нужна удача, цепь случайностей, за которые необходимо цепляться и использовать во благо семьи. Только для того, чтобы так делать, удачу нужно находить, и это занятие нельзя пускать на самотек.

Об этом размышлял Драко Малфой, за плечами которого остались и беззаботное детство, которым его обеспечил отец, и гораздо менее радостные школьные годы, и магическая война. То, что после всего этого он остался не только жив, но и сохранилось всё немалое наследство рода Малфоев, тоже заслуга отца. И он, Драко, сделает то же для своего сына.

Мистер Малфой помахал рукой Скорпиусу — тот отправлялся в школу. Второй рукой он перебирал в кармане самый важный талисман, который ему оставил Люциус — монету с двумя аверсами.