И душа брони не покинет... (джен)

Не прощен.

Тот кто жалости и слез лишен.

Что ты наделал со своей душой?

Она брони не покинет...

Лора Бончарова

Глава 1

1965-1977гг.

Крючконосый мужчина кричал на съежившуюся женщину, а черноволосый мальчонка плакал в углу. Это воспоминание не покидало его. Малыш рос, а боль не уходила, но какой, же страшный лекарь время! Жалостливый затравленный взгляд маленького мальчика постепенно менялся, слезы больше не капали из черных глаз и он не стремился убежать из дома лишь бы не слышать этих криков и ссор…Холодная маска безразличия скрывала все эмоции Северуса, глаза смотрели отстраненно. Такое поведение пугало и взрослых и детей, мальчика старались обходить стороной. В те годы маленький Северус впервые подумал, что его жизнь походит на беспробудный тяжелый сон, и серьезно задумался, а не стоит, ли просто продолжать спать и смотреть, что будет дальше. 

Лучом, разбудившим его, оказалась рыжеволосая девочка с огромными изумрудными глазами. Лили Эванс маглорожденная колдунья, живущая на соседней улице. Он очнулся от своего кошмара, жизнь приобрела смысл. Он любил эту девочку, так нежно, так светло, его душа словно смывала с себя всю грязь, которая успела пристать к ней, за годы проведенные в нелюбви и одиночестве. Ради Лили Снегг был готов на все. Их дружба не переходила ни во что иное, он никогда не тревожил ее своей любовью, потому что Северус больше всего в жизни боялся потерять свою Лили…

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! … — Внутри у юноши все похолодело. Гнев мгновенно отступил, уступая место ужасу, то, что он увидел в этих изумрудных глазах, то чего не заметил никто — она смотрела на него, как на предателя. Он и был предателем, лицемерным и лживым.                                                                                                          

— Прекрасно, -спокойно сказала она –В следующий раз я не стану вмешиваться… — В ушах эхом разносился этот голос спокойный и прохладный, ему было бы легче если бы Лили накричала на него, но только не это ледяное безразличие. Он не слышал дальнейший разговор. Юноша готов был вытерпеть все унижения еще раз, лишь бы было возможно вернуться назад и все исправить. Однако в настоящем его все еще ждал ненавистный Джеймс Поттер…

Он стоял у портрета Полной Дамы, когда первый ужас прошел, он полностью осознал, что натворил. Северус не хотел верить в происходящее, он желал просто открыть глаза и очнуться от этого кошмарного сна. Никогда в жизни он не извинялся за свои проступки и не готов был это делать ни для кого кроме нее. Прошло немало времени прежде чем эта Макдональд, пройдя мимо, передала его просьбу Лили. Красивая рыжеволосая  девушка появилась в проеме, обхватив себя руками, она остановилась напротив него. В ее взгляде, к ужасу Снегга, так и не растаяли ледышки. Юноша набрал в легкие побольше воздуха и произнес:

— Прости меня.                                                                            

— Отвяжись. — он с надеждой заглянул в ее глаза, на секунду ему показалось, что в них промелькнула обида и что-то еще…горечь? … но в следующее мгновенье взгляд изумрудных глаз стал непроницаемым:    

— Прости меня! — Голос Снегга становился все более умоляющим, его начинала бить дрожь. В ответ тот же чужой холодный голос:                                                                                      

— Можешь не трудится. Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…— Он не дал ей договорить, он действительно был готов стоять здесь до утра, потому что не смог бы заснуть, не попросив прощения:                                                       

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто...   

— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости, а Снеггу очень не нравилось направленность разговора. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти…Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да? — Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. Она говорила правду. Жестокую правду, которую он не хотел принимать. Быть рядом с Лили означало для него очистится, она была такой светлой и чистой. Его душа возрождалась рядом с ней, но когда он оставался среди угрюмых молчаливых слизеренцев, которые и разговаривали с ним только если им что-то было нужно от Северуса, внутри исчезала какая-то важная ниточка удерживающая его от темноты. Лили же была единственным человеком, который желал общаться с ним просто так, потому что он сам был нужен ей.                                                        

— Я больше не могу закрывать глаза, ты выбрал свою дорогу, я — свою. — Это прозвучало как приговор. Он всегда старательно обходил эту тему стороной, стоило Лили заговорить об этом, но Северус признавал, что рано или поздно все этим закончится.  

— Нет...послушай, я не хотел...

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему я должна быть исключением? — Что-то внутри снова похолодело, он не мог объяснить ей… не мог сказать. Да и не было никаких объяснений и оправданий. Неужели она просто не может понять, как она важна для него? Просто простить? Он пытался ей что-то объяснить, невнятно бормоча что-то вроде «ты не они». Эванс не пожелала даже слушать его, она бросила на Снегга взгляд полный презрения и ненависти. Взметнув волной рыжих кудрей, она развернулась и скрылась в проеме. Северус долго не мог забыть этот взгляд, она больше никогда не смотрела на него иначе. Встречаясь в коридорах, Лили просто игнорировала его присутствие. Она больше никогда с ним не заговорила…

Северус страдал молча, он чувствовал, как отголоски давнего сна подбираются к нему, однако не поглощают полностью лишь потому, что его сжигала вина и раскаяние и страшная боль из-за потери единственного близкого друга,.. больше чем друга. Еще, конечно, совесть слабо трепыхалась о других маглорожденных, которых он в угоду Слизерину презирал, но чтобы не говорила Лили о них, они все равно были хуже нее, она была другой. Время шло, не было даже намека на то, что Лили Эванс когда-нибудь его простит, сердце болело все сильнее и когда казалось, что большего он не вытерпит, сознание само нашло для себя обезболивающее. Северус отчетливо ощущал, как душа медленно покрывается ледяной корочкой безразличия. Он сам не заметил, как вернулся тот старый кошмар, превратившись в холодный беспробудный сон…

Темные искусства, книги от содержания, которых мурашки шли по коже…Все это завораживало и притягивало, немного пугало, но оставалось желанным. Этот раздел магии  поистине заслуживал его внимания, эта тайная древняя наука не терпела слабовольных трусов и открывалась лишь избранным, и был человек, который смог бы научить его многому, сокрытому от всех…

Когда он поступит на службу к господину, его уже нельзя будет победить или унизить. Он, наконец, расквитается с ненавистным Поттером и его бандой. Да как этот мерзкий ублюдок посмел украсть у него Лили, его Лили!       

Лили…при одном только воспоминании о ней сердце пронзало раскаленными илами, становилось трудно дышать…Он предпочитал прогонять все мысли о ней, все что его так ранило. Северус научился игнорировать это упрямое чувство вины, уговаривая себя поверить в свою невиновность. Это все Поттер, вечно портивший ему жизнь, отравляющий его существование, если бы не он, Северус до сих пор был бы рядом с Лили. Он отомстит ему сполна…

Холодный угрюмый подросток превращался в юношу с вечным презрением и ненавистью оглядывающего окружающих. Он с головой ушел в темные искусства, изучая страшные проклятья, чудовищные ритуалы и древнейшие яды. Снегг не заметил, как подкрались ЖАБА, как закончился выпускной год…

 Ему казалось его, окружают друзья, которым он действительно нужен, они направляют его, дают советы. Люциус всегда подскажет, что делать, у него многому можно научиться. Он очень помог Снегу; у Северуса теперь были комнаты в Лондоне и постоянные заказчики, покупающие у него зелья. Однако молодой человек продолжал ждать события, которое считал самым важным в своей жизни… Люциус намекал, что совсем скоро ему будет оказана великая честь… осталось подождать совсем немного. И Северус ждал…

За окном хлестал дождь, темное небо было освещено лишь заревом городских огней. Снегг потушил огонь над котлом и, устало потягиваясь, пошел в гостиную. В просторной комнате было непривычно уютно после холодного темного подвала. В камине потрескивали дрова, это был единственный источник света в комнате, уставший мужчина упал в одно из кресел, стоящих возле огня. Понуро, склонив голову, он потер холодными пальцами виски. От рук до сих пор пахло травами, и этот запах его успокаивал.

Внезапный стук в дверь заставил мужчину вздрогнуть. Он медленно встал, мысленно ругая того, кто заставил его подняться с уютного кресла. Снегг был уверен, что это не Люциус, Малфой обещал зайти утром и забрать зелья.

Открыв дверь, он издал приглушенный вопль — смесь ужаса и удивления. На пороге его дома стоял седовласый волшебник с пронзительными голубыми глазами. Его борода и волосы, доходившие до пояса, были усеяны капельками дождя. Гость откинул капюшон плаща и внимательно посмотрел на юношу рядом с ним. Бледное с нездоровым желтоватым оттенком лицо на мгновение исказилось от ужаса, но через секунду вновь приняло холодное беспристрастное выражение. В глазах молодого волшебника поочередно менялось удивление и страх, однако он очень быстро справился со своими эмоциями и взгляд его теперь выражал лишь презрение. Старик продолжал стоять в дверях, не проронив ни слова, Снегг понял, гость ждал, когда он сам нарушит тишину. Мужчина еще раз заглянул в глаза гостю, тот смотрел на него с беспокойством...и жалостью..       

— Что привело вас сюда, Дамблдор? — прошипел волшебник, с нескрываемой ненавистью разглядывая бывшего учителя. Он понимал, что старик не тронет его пока…а значит есть другая причина его появления, и тень догадки уже скользнула в его мыслях.                                     

- И ты здравствуй, Северус. Не пропустишь меня? В наше время не безопасно долго стоять на улице… — Старый маг разговаривал с ним, как преподаватель с невоспитанным учеником, это привело Снегга в бешенство:                                                                                         

 — Пропустить вас?! Ну уж нет! Я вам ни чем не обязан и не собираюсь и не собирался приглашать вас в гости! Зачем вы сюда явились? — Голос с каждой репликой становился все тише, но при этом все более зловеще звучали его слова. Дамблдор холодно посмотрел на своего ученика и произнес стальным голосом:                                                                                 

— Северус Снегг, я пришел сюда не учить тебя вежливости, а поговорить, для твоего же блага я прошу тебя пропустить меня, — он жестко взглянул на Снегга — не волнуйся я не займу у тебя много времени и ты сможешь вновь заняться своими ядами.…— Снегг открыл, было, рот, желая что-то возразить, но тут, же закрыл его под тяжелым взглядом директора и, обреченно вздохнув, отступил, давая старику возможность пройти. Пожилой чародей, не смущаясь, прошествовал прямиком в гостиную, остановившись у камина, он достал волшебную палочку и принялся сушить собственный плащ. Снегг, поражаясь несказанной наглости гостя, в тысячный раз повторял себя, что от придурковатого директора школы чародейства и волшебства можно и не такого ожидать, мужчина мрачно ухмыльнулся мысли, что этот идиот вполне способен на выходки и почище этой, и это его так боится Темный лорд! Несмотря на всю чудаковатость этого старика, не стоило его недооценивать, вне всякого сомнения, свою славу великий маг получил вовсе не из-за любви к сладкому. Снегг прошел за гостем в комнату и, оперившись о косяк в дверном проеме, скрестив руки на груди, стал мрачно наблюдать за волшебником, не сводя глаз с палочки в морщинистой руке.

Дамблдор начал разговор со свойственной ему простотой, однако его глаза не отрывались от бледного лица юноши:                                                                                                                    

  — Какая же в этом году дождливая осень! Даже в Хогвартсе уже какой день, не переставая, льет дождь. Однако не будем о погоде, Северус. — Перебил сам себя старый волшебник и уже совершенно серьезно продолжил:  — Ты всегда был умным юношей, Северус, я думаю, ты догадался, зачем я здесь. — Снегг лишь презрительно скривил губы. Дамблдор кивнул и продолжил, не обращая внимания. — Идет страшная война, такой еще не бывало в нашей истории. Волшебники разделились и убивают друг друга, многие гибнут от рук своей же родни… — он на секунду замолчал и покачал головой — бедные братья Пруэтт, они погибли, как герои, не знаю, как Молли переживет все это… — директор вновь обратил пронзительный взгляд на юношу: — Ты знаешь, Северус, что я организовал некий орден, открыто выступающий против…                                                                                                   

— Это лишь кучка глупцов! — Презрительно перебил его Снегг.                                                        

— В орден Феникса входят те маги, которые не хотят допустить возвышения Волан-де-морта. — Молодого мужчину пробила дрожь, как смел этот старик произносить имя самого великого черного мага! — Я пришел сюда, Северус, чтобы дать тебе возможность не совершить еще одну ошибку, роковую ошибку. Я не хочу, мальчик мой, чтобы ты растоптал свою жизнь и потерял душу, потом будет поздно что-то изменить. — Взгляд проницательных голубых глаз прожигал душу и, казалось, они видят его насквозь. Но Снегг спокойно встретил его, и заговорил тихо, и в голосе его было столько яда, что слова, казалось, должны были прожигать насквозь:              

— Что вы знаете о моей душе, Дамблдор? А об ошибках, которые я совершил? Орден Феникса обречен, Темный лорд уничтожит всех этих идиотов. — Он злобно улыбнулся — Я бы на вашем месте не стал тратить время попусту, лучше возвращайтесь к своему ордену и примитесь за сочинение эпитафий. А для надгробий я посоветую вам выбирать мрамор, он долговечен и смотрится вполне сносно. — Седовласый волшебник смотрел на него с укором, словно строгий родитель готовый отчитать малыша за проделку. Он вновь заговорил, и голос его был спокойным и мягким, однако, вкрадчивым и серьезным:        

— Северус, прошу тебя, не разочаровывай меня. Я помню тебя совсем мальчиком, ты не был таким холодным и безразличным. Зачем тебе это? Сколько людей ты погубишь, а если среди орденцев окажутся твои друзья, которых ты вынужден будешь убить?                   

— Среди них нет ни одного человека, который волновал бы меня, все мои друзья сейчас с Темным лордом…                                                                                                                                     

 — А как же Лили? Ты ведь дружил с ней, Северус. — Дикая боль, которую он прятал далеко в глубину сознания, не давая вырваться, вновь полыхнула. Да, как он смеет! На секунду лицо выдало его внутреннюю борьбу, но он быстро совладал с собой, на место боли пришел гнев и он закричал, так громко, что завибрировали стекла:                                           

— Да мне плевать на нее, Дамблдор! Мы больше не друзья и никогда ими не будем, наши пути давно разошлись! Хватит давить на жалость, ее во мне уже давно нет. — Взгляд профессора стал холодным, а ледяной голос тихо произнес:                                                                 

— Очень жаль…Я до последнего надеялся, что тебе можно помочь, ну что же, ты сделал свой выбор. — С этими словами директор накинул на голову капюшон и направился к выходу, у самой двери он произнес:                                                                                                    

— Я сделал все от меня зависящее, теперь мы враги, и мне тяжело от этого факта, но, видимо, ничего не поделаешь, могу лишь сказать, что мне очень жаль тебя, Северус. — С этими словами гость исчез в темноте, а Снегг яростно захлопнул дверь. Он вернулся в свое кресло и, устроившись поудобнее задремал.

Ранним утром к нему зашли Малфой и Макейнер, они забрали готовые зелья, оставив список новых.                                                                                                                                        

— Я поздравляю тебя, Северус. — Нарочито растягивая слова, произнес Люциус. — Снегг удивленно изогнул бровь, подливая вина своим друзьям. — Темный лорд очень доволен тобой, дорогой друг, он решил дать тебе аудиенцию в среду. Я думаю, что в этот вечер все и решится. — Малфой загадочно улыбнулся, и мужчина не смог сдержать ответной улыбки. Наконец его старания будут вознаграждены.  

* * *

Темный каменный зал, освещенный редкими факелами, по стенам фигуры в плащах, лиц не видно из-за масок. Стоит мертвая тишина, не слышно даже дыхания. Посреди зала возвышается каменный трон на пьедестале. Фигура в темной мантии восседает на нем, обводя красными глазами собравшихся, где-то поблизости слышится шипение змеи. Холодный голос тихо произнес:                                                                                                              

— Подойди сюда, Северус. — На нетвердых ногах он подходит ближе и преклоняет колено перед своим господином. Вкрадчивый ледяной голос продолжает:                                                                          

— Мои слуги присматривали за тобой, по их докладам я могу судить о твоей верности мне и готовности служить, но вот только…одно маленькое недоразумение, Снегг. — Красные глаза впились в его, и он почувствовал, как его воспоминания вновь проносятся перед глазами. А голос между тем спросил:                                                                                                            

— Что за гость так поздно потревожил тебя воскресным вечером? — Снегг понял, что стоит говорить правду, этого хочет от него Темный лорд. Он заговорил и сам был удивлен тому, как спокойно звучал его голос:                                                                                                                  

— Это был Альбус Дамблдор, мой лорд. Старик считает меня заблудшим бедным мальчишкой и хотел указать мне на путь истинный. Мы побеседовали и разъяснили некоторые сомнения, я обещаю, повелитель, что такого больше не повторится.  — Снегг склонил голову, с замиранием сердца ожидая ответа. Темный лорд молчал, страх сковал молодого мужчину, но он был готов к любому исходу.                                                                  

— Ты мне нравишься, Северус, ты очень молод, но весьма умен и талантлив. Мне нравится твоя искренность, мне невозможно солгать, однако ты и не пытался, ты заработал расположение Темного лорда. — Он слегка склонил голову, и Северус подошел к трону уже более уверенным шагом, поцеловав полу мантии господина. Темный лорд встал и проговорил:                                                                  

— Освободи от одежды левую руку, Северус, сегодня ты заслужил этот дар. — Трясущейся от волнения рукой Снегг достал палочку и одним режущим заклятием убрал рукав, обнажив левую руку до плеча. Он протянул ее, и длинные белые пальцы крепко схватили его за локоть, палочка коснулась чистой белой кожи и Снегг не удержался от судорожного вздоха: от левого предплечья по всему телу прокатилась волна нестерпимой боли, казалось, внутри все сгорает, испепеляя мышцы и сухожилия, боль дошла и до мозга, застилая глаза, меняя сознание и оставляя после себя что-то темное и чужое. Но Снегг был готов терпеть все это, его опьяняли радость и торжество, он наконец-то достиг той цели, о которой мечтал последние годы, теперь он был в кругу избранных, приближенных и самых верных слуг господина. Когда боль закончилась, тихий голос прошептал над самым его ухом:                                                                                                                                          

— Поздравляю, Северус…я думаю, ты окажешься нам полезен, особенно из-за столь явного интереса ордена к твоей персоне… -  Полы темной мантии взметнулись, и господин бесшумно покинул зал, вслед за ним с шипением удалилась змея...

Снегг встал, потирая метку, теперь он Пожиратель смерти. Он тот, кем стремился стать, и пути назад для него больше нет, он будет служить хозяину или погибнет. Однако восторг почему-то пропал…