Первое сентября (гет)

Мы немного опаздывали: мама никак не могла решить, какая мантия лучше — бирюзовая с золотой нитью или алая с бордовой розой на лацкане. Я топтался в холле нашего лондонского дома и волновался. Моя первая поездка в Хогвартс.

Разумеется, пришлось бродить в поисках свободного купе — мы едва успели. Третье оказалось относительно свободным. Там невысокая полненькая девочка пыталась затолкать довольно габаритную сумку на верхнюю полку. Сумка же лежать не желала и постоянно соскальзывала, стукнув, в конце концов, свою владелицу по голове. В купе как раз заглянул высокий светловолосый мальчишка в компании двух «троллей», как я тут же мысленно их обозвал. Он глупо посмеялся над девчушкой. Его туповатые на вид товарищи переглянулись и тоже засмеялись. Незнакомка залилась румянцем, а мне стало ужасно стыдно.

Забавно вышло все-таки.

Все мы оказались в Слизерине.

* * *

Она думает, никто не видит, как она подсовывает записочки Малфою. Ошибается. Это я, тот, кто все замечает. Каждый взгляд, брошенный не на меня. Каждую слезу не из-за меня. Каждый вздох и жест…

Я читал ее записки. Они глупые. Ужасно глупые. Ужасно наивные.

Но самое странное — это мое желание получить однажды такую записку. От нее.

Сейчас она в лазарете со своим ненаглядным. Ненаглядный как всегда отличился и зачем-то начал дразнить гиппогриффа. Я уже слышал ее версию, обильно сдобренную слезами — любимый пытался ее впечатлить, ах, дурачок.

Мне хотелось сказать ей: "Панси, не тупи. Малфой будет что-то доказывать только своему отцу и Поттеру. На остальных ему плевать".

Но я не скажу ей этого.

Она расстроится, она знает и без меня, что так оно и есть.

* * *

Я смотрюсь в зеркало. Мысленно я уже миллион раз делал это — приглашал ее на Святочный бал. Но мне приходится ждать. Ждать, когда уже Малфой на что-нибудь решится.

Если он пригласит ее, мне ничего не светит. Возможно, урву один танец, не больше.

Но по подземельям бродит слух, что Драко желает пойти на бал с француженкой Флер Делакур. Я только «за». Всеми руками, так сказать. Давай же, Драко!

Глупый Малфой как обычно все портит. У него определенно талант. В последний момент он-таки приглашает Панси. Узнаю это от нее лично, когда она старательно списывает мое эссе по зельеварению.

В результате я иду с Дафной Гринграсс и весь вечер поочередно умираю то от ревности, то от скуки. Розовое платье Панси мелькает то там, то здесь. Она выглядит счастливой, и мне становится немного легче.

* * *

Я далек от политики и политических игр. Мне не нравится Амбридж. Но Драко в восторге, следовательно, моя наивная девочка тоже. Я говорю «моя», потому что это здорово звучит, но, к сожалению, ни разу не правда.

Она теперь староста и почти-что-официальная девушка Драко Малфоя. Но он-то по-прежнему предпочитает компанию Крэбба, Гойла и Поттера. Мне кажется, если бы Поттер был хоть немного другим, Драко потерял бы смысл в жизни.

Но это все фигня. Неважно.

Мы с ней сидим в библиотеке, и я украдкой наблюдаю из-за учебников. Как она поправляет волосы, пахнущие лавандой. Как пишет, высовывая от усердия кончик языка. Как произносит мое имя.

Или не произносит.

* * *

И снова Хогвартс-экспресс.

Зачем говорить про Джинни Уизли? Она хочет поддеть меня, хочет показать Драко свою лояльность… а может...

Ревнует?

Я пробую это слово на вкус. Нет. Не ревнует. Вот Фейт, моя девушка, да. Фейт ревнует. Она, наверно, догадывается.

Но Фейт учится в Рейвенклоу, мне не приходится часто с ней общаться.

Фейт хорошенькая. Умная.

Но даже сейчас я не с ней.

Когда Малфой выгоняет нас из купе, мое сердце начинает биться чаще. Идем к каретам.

Я зачем-то спрашиваю:

— А ты помнишь, как мы познакомились?

Панси только пожимает плечами и отворачивается. Ей хочется бежать назад, к нему. Дальше гладить его волосы и говорить нежные глупости, чтобы только она и он, и никого больше.

* * *

Когда она выходит вперед и предлагает выдать Поттера, я чувствую, как мое сердце падает. Можно сколько угодно презирать маглолюбцев и грязнокровок, дразнить Поттера, Уизли и Грейнджер, но это!

Чересчур.

На этот раз Панси перегнула палку. Игры давно уже закончились, как и наше детство.

Смысл куда-то уходит, не сказав «до свидания».

Что ж, а мне пора сказать свое «прощай» дорогим однокурсникам. Я незаметно отделяюсь от толпы эвакуируемых.

Со мной идет Дафна Гринграсс. Она пожимает плечами в ответ на мой недоумевающий взгляд.

Как бы там ни было, Салазар Слизерин тоже любил Хогвартс. По-своему. И тоже будет его защищать.

* * *

Я встречаю рассвет где-то в Запретном лесу. Просто лежу и не шевелюсь. А зачем? Теперь торопиться некуда. Жизнь маленькими шажками осторожно оставляет меня, и, в общем-то, мне даже приятно, что это произойдет здесь. Это спокойное место, солнечная полянка, и рассвет дарит ей розовые оттенки. Мягко пахнет летними травами. Я знаю, что все хорошо. Что теперь-то все будет хорошо, и даже не так обидно умирать, потому что я не хотел бы оставить ее в мире, где идет война на смерть. Она бы не справилась. Она всегда понимает, что была не права, только когда уже слишком поздно.

Моя глупая девочка.

Мне кажется, что она рядом, и я снова спрашиваю:

— Панси, ты помнишь, как мы познакомились?

Она кивает и улыбается. Еще один светлый лучик.

— Конечно, помню. Как я могла забыть, Блейз?

И вновь мы дети, и Хогвартс-экспресс мчится навстречу нашему сияющему будущему. Я помогаю ей с сумкой (я же мальчик, мама считает, что я должен помогать девочкам). Я говорю ей совершенно искренне, что этот белобрысый похож на хорька, и она улыбается. В первый раз она улыбается мне сквозь слезы. И мир кажется сверкающим, потому что ты оказался кому-то нужным. И впереди увлекательное путешествие в волшебство. Мы листаем «Придиру», журнал, который запрещают наши родители, и меняемся карточками от шоколадных лягушек.

Нет, я не жалею, что тогда не прошел мимо. У меня всегда будет то первое сентября. Наше первое сентября.