De dos caras* (джен)

 * * *

 — Заходи, — грубо толкает надсмотрщик заключенного в камеру. — Шевелись!

Тот вырывается и что-то шипит…

 «Парселтанг?», — проносится у Малфоя в голове. И он подскакивает, что дается ему с трудом. Пошатнувшись, он подходит к новому пленнику: в висках стучит кровь, мешая сосредоточиться. Он не помнит, сколько дней тут провел, он давно сбился со счету, но этот шипящий звук дал ему вновь подобие надежды. «А вдруг что-то случится и я смогу выбраться отсюда? Парселтанг…», — сумбурные мысли, ничего толком не значащие, заполняют голову, никакого плана из этого не следует, но Малфой продолжает осмысливать происходящее. Новый заключенный. В его камере.

 — Кто ты? — спрашивает шепотом. Пленник не отвечает, и слишком темно, чтобы разглядеть. И громче:  — Кто ты?!

Драко рад, что слышит свой голос таким… требовательным и властным. Последние несколько лет имя «Малфой» стало пустым звуком, потеряв свое гордое значение.

 Незнакомец обходит камеру, имеющую округлую форму и решетку в самом верху. Бетонные стены, сырость и резкие неприятные запахи заставляют его поморщиться.

 — Я Гарри Поттер, — отвечает он, после чего следует истерический хохот.

 Малфой смеется до тех пор, пока слезы не выступают из глаз.

 — Гарри Поттер… — повторяет он забытое имя, словно его по-настоящему не существует, как и какого-то другого настоящего, кроме этой сырой камеры.

 Поттер останавливает свой взгляд на стоящем посреди камеры Малфое.

 — Я не сойду с ума, — уверенно произносит он, скорее для самого себя, будто убеждая.

 Малфой оскорбляется. Разве он сошел с ума?

 — Сойдешь, Поттер. И побыстрее меня, — язвительно бросает он, оборачиваясь к нему лицом.

 — Малфой?.. — Гарри узнает этот тон. Не видит лица, его покрывают белые спутавшиеся волосы. Он думал, это какой-то старик…

 Он не хочет быть в одной камере с этим преступником. Его самого засадили сюда по ошибке, и долго это не продлится. Поттер уверен, что завтра утром его заберут. А Малфой… он еще раз смотрит на него, приглядываясь.

 — Десять лет, если я не ошибаюсь? — Поттер придвигается ближе, лунный свет сквозь решетку теперь освещает их лица достаточно хорошо. Малфой выглядит ужасно истощенным, и Гарри впервые за эту ночь становится страшно.

 — Не ошибаешься… ты же Мальчик-который-выжил. Как ты мог попасть сюда, Поттер? — Малфою это, по сути, неинтересно. Но за этим гриффиндорским ублюдком вернутся — значит, будет момент… вырваться… он пропускает ответ. Единственное, что улавливает его слух: «Недоразумение».

 Гарри устал и хочет сесть. Но негде: на бетоне лежит подстилка, к которой он не хочет даже приближаться.

 — Как ты тут спишь? — недоумевая, спрашивает он.

 Малфой не отвечает. Он подходит и принюхивается, как собака. Поттер кривится и отступает. Но Драко только сейчас осознает, что засов закрылся, и он не один. Он сминает тело Поттера в своих руках, от непонятного, внезапно нахлынувшего чувства ему хочется разорвать стиснутого в его объятиях человека, дорваться до жизни, до аромата парфюма, которым пахнет шея Поттера, до шелковой ткани, облегающей его тело. Он зарывается руками в густые волосы, больно сжимая. До недавнего времени его ладони ощущали лишь холодные каменные стены камеры. Поттер резко отбрасывает от себя Малфоя. Тот, ошеломленный, садится на пол и стонет. «Я… это все я…», — бьется у него в голове. Это он носил шелк, приятно пах и всегда следил за волосами.

 Идея побега приходит внезапно. Его прошибает до слез от этой здравой мысли. Малфой поднимается и подходит ближе к Гарри.

 — Поттер, если ты меня вытащишь, я расскажу тебе, где прячется последователь Темного Лорда.

 Он понятия не имеет, что творится в Магическом Мире, и эта отчаянная ложь — его единственный выход.

 Гарри до сих пор отряхивается, приводя себя в порядок. Он отдает себе отчет, что находится в камере с сумасшедшим — как он полагает. Но не спешит его ставить на место — неизвестно, чем это может обернуться для него самого.

 — За пять лет пыток его последователей что-то бы выяснили, Малфой, — не доверяя, отвечает он.

 Драко кусает губы от волнения, пытаясь вспомнить хотя бы что-то важное, чтобы Поттер ему поверил.

 — Эта информация была известна только завоевавшим особое доверие Лорда, — Малфой доволен собой. Но его руки трясутся, и весь он дрожит. Пять лет в забытьи, грязи и самоуничижении. И момент, когда все это может закончиться. Вот он. Сейчас.

 Поттер хмурится, прикидывая в голове, сколько правды в словах Малфоя.

 — Твой отец знал? — спрашивает он, жалея, что тот так скоропостижно скончался в тюрьме и не выдал никакой информации.

 — Знал, — отвечает Драко, зажмурившись от болезненных и горьких воспоминаний.

 — В таком случае, тебя допросят, я позабочусь об этом.

 После этих слов Драко не знает, что делать. Борется с желанием придушить чертова Поттера или попытаться как-то еще убедить его в том, что его персона представляет ценность.

 — Никаких допросов, Поттер, — уверенным голосом продолжает он. — Сокращение срока…

 — Нет, — отрезает Гарри, но сомневается. Этого преступника ищут уже несколько лет, и никаких улик абсолютно, кроме постоянных нападений, которые Поттер не в силах объяснить. Волшебник каким-то немыслимым образом принимает его облик каждый раз. Но Малфой развеет сомнения Министерства о его возможном участии в нападениях. Поэтому, собственно, его и засадили сюда.

 — Хотя… не мне это решать, Малфой. Я всего лишь лучший игрок квиддича последние четыре года. И я предельно устал от обысков моего дома и временных заключений на время следствий!

 Малфою сложно воспринимать так много информации сразу. Он лишь понимает, что попал в цель. Теперь надо помолчать, сохраняя тайну — и его захотят выслушать. Он отворачивается от Поттера и ложится на лоскут грязной ткани — спать.

 Гарри очень устал, скорее морально, чем физически. Ему хочется закричать «Стоп!» и открыть глаза в своей гостиной. Но даже с закрытыми глазами представить это сложно. Игнорировать сырость и вонь помещения невозможно. Он смотрит на дыру, предназначенную для туалета, и содрогается.

 — Откройте! — кричит, тарабаня по массивной железной двери, — Я должен поговорить с Вудлоу! Это очередное недоразумение, и я могу в этот раз все доказать!!

 Обессилев через пару часов, он оседает на пол.

* * *

Наступает утро. Поттер игнорирует железные тарелки с похлебкой непонятно из чего, которую ест Малфой. Поттер помнит, каким когда-то был Малфой, и эта картина выглядит дико.

— Ты не пробовал бежать? — спрашивает Гарри, не веря, что Малфой провел здесь пять лет.

Драко отодвигает миску и смотрит на него, облизывая пальцы.

На какой-то момент Поттер забывает, что Малфой уже не тот, каким он знал его раньше. Он лишь заключенный Азкабана, и все они, должно быть, становятся такими. Все, кроме Сириуса. И сейчас он ценит его вдвое больше.

— Ты, должно быть, издеваешься? — Драко вспоминает о дементорах и не представляет, как можно сбежать, когда они рядом.

— Нет, я серьезно. Мой крестный отец смог, — гордо отвечает Поттер, пожалев, что так и не представилась возможность выяснить, как именно это у него получилось.

Сердце Драко заколотилось как бешеное. Смог? Как?

— Ему помогали, — предположил он.

— Не знаю. Но не думаю, — Гарри считает секунды. Он уверен, что за ним придут. Так было раньше, так будет и сейчас.

Они молчат, пока засов не сдвигается. Малфой старается сохранять спокойствие, вспоминая, как учился держать непроницаемую маску надменности на лице.

В камеру впускают друга Гарри — Джереми Холдерса, с которым он познакомился на тренировках по квиддичу — и с тех пор они стали хорошими друзьями. Но Холдерс получил травму — теперь он постоянный зритель игр и болельщик Поттера, за что тот ему бесконечно благодарен.

— Джери! — восклицает Гарри и, подбежав, в ожидании на него смотрит.

— Гарри… Я даже не знаю, как начать, — растерянно произносит он.

— Пять минут, — рявкает надсмотрщик.

— Что? Что такое?

— В твоей квартире н-нашли улики, доказывающие твою причастность к...

— Что?! Джери, о чем ты? — Гарри чувствует, как подкашиваются ноги.

Сдавленным голосом тот еле выговаривает:

— Тебе дали пожизненный срок.

Лицо друга вдруг кажется чужим, неродным и злобным. Поттер лишается дара речи, а когда приходит в себя, слышит звук запираемого засова.

— Джери? Джереми! — он кидается к двери и бьет по ней изо всех сил.

— Поттер, угомонись. Голова разболится — зелье никто не даст.

— Какое зелье? Я тут, черт вас всех побрал, не останусь! — он пинает ногами тяжелую дверь, всем своим существом ощущая ужасающую несправедливость.

— Чем раньше смиришься, тем лучше, поверь…

— Заткнись! — кричит на него Поттер. В его голове вихрем проносятся мысли, и какая-то из них приведет его к плану побега, он уверен

* * *

Проходит день: вечность для Поттера и еще один обычный день для Малфоя. Гарри постоянно смотрит вверх через решетку на небо и не верит: «Как такое возможно? Как меня могли сюда засадить? Пожизненный срок? Быть такого не может! Я же Гарри Поттер!». Если раньше ему не особо нравилась его слава, то сейчас он очень хочет внимания Министерства. И свободы.

— Малфой? — обращается он к лежащему на той же тряпке сокамернику, — ты знаешь, где последователь Волдеморта сейчас?

Драко кидает на него непонимающий взгляд и вздыхает:

— Поттер, откуда я могу знать? Ты не заметил, что я сижу шестой год?

Гарри роняет голову на скрещенные руки. Он сидит в центре камеры, ощущая пульсирующую боль в висках, вызванную бесконечными размышлениями.

— Ты сидишь тут... — раздраженно начинает он, — тебе не приходило в голову, что ты так и сдохнешь? На этой подстилке... Как бездомная собака.

Малфой уже забыл это острое чувство ненависти к Поттеру, нахлынувшее так внезапно на него сейчас. Он медленно поднимается и подходит к Гарри. Раньше он пренебрегал каким-либо другим способом борьбы, кроме магической. Но сейчас руки сами собой поднимаются, и он кидается на Поттера, захватывая его шею в кольцо своих пальцев.

Поттер не удивляется и резкими движениями довольно легко высвобождается из рук Малфоя.

— Ты ослаб. Они медленно убивают тебя здесь, Малфой. Даже если захочешь, тебе уже не выбраться отсюда. Даже если не будет стражи, дементоров и замков. Тебе не доплыть и до ближайшего берега, ты утонешь…

— Замолчи, — шипит на него Драко, потирая запястья. Хватка Поттера кажется ему стальной.

Малфою трудно привыкнуть к постоянному нахождению Поттера в его камере. Ему тяжко признавать и вспоминать то, что он забыл и похоронил глубоко в себе. Он начинает задумываться о своем внешнем виде и происходящем вокруг. Раньше он ждал только лязга открывающегося засова и скрежета железа по бетону — его миски с варевом.

Следующие несколько дней Малфой молчит и невольно слушает монолог Поттера. Который с каждым днем становится все длиннее.

-… я поймал этот снитч в дождь и туман, когда вся команда уже выбилась из сил. Мы проигрывали, с трибун слышался унизительный свист… Меня в тот день носили на руках, я был горд собой и невозможно счастлив. Ощущение трепыхающейся победы в руках… Малфой, ты не представляешь, каково это! И сейчас я знаю, что этому, возможно, не бывать. Что я вообще буду делать в этой камере? Я не могу до сих пор смириться. Сколько дней прошло? Шесть? Семь?

— Пятый, — отвечает Драко из своего темного угла.

— О, Малфой, — Гарри удивленно поворачивается к нему, — ты соизволил со мной заговорить?

— Тебя сложно игнорировать, Поттер. Поверь, я старался.

Гарри хмыкает и подходит ближе. Отмечает про себя, что эти висячие патлы, закрывающие лицо блондина, его раздражают.

— Тут никогда не стригут?

Малфой фыркает.

— Поттер, ты в тюрьме. Какая стрижка? Может, еще про девушек спросишь?

— Не спрошу… — но на какой-то момент мысли Поттера все же сворачивают не в том направлении. Он встряхивает головой, отвернувшись от Малфоя.

Надсмотрщики накладывают очищающие чары два раза в неделю, волосы стригут редко, и у Малфоя они уже длинные, ниже плеч, всклокоченные, что придает им вид скорее соломы, чем волос.

Гарри садится на корточки рядом с ним:

— Скажи, с кем тут можно наладить связь? Кто тут и что берет? За деньги бежать кто поможет? — шепотом спрашивает он. Драко поднимает на него взгляд, снова ощутив прилив злости.

— За меня бы отдали деньги, Поттер, — гневно выплевывает он и отворачивается.

Поттер его выматывает, как инородное тело в чужом пространстве. Он не вписывается во въевшуюся, пропитавшую за эти годы тело и разум атмосферу. Как если в изысканной аристократической гостиной поставить мягкий, нелепой раскраски диван. Его хочется вышвырнуть, он нарушает все привычное течение жизни, с которым смирился. И заставляет задумываться о других вариантах, которые невозможны.

— Ты не сбежишь, — добавляет он, ощущая раздражение. Вспоминает Хогвартс, соперничество, желание быть лучше Гарри Поттера. Это не может продолжиться сейчас, он не хочет... Но Драко не в силах заставить себя не реагировать на слова Поттера.

— Ты все еще думаешь, что такой же крутой, Поттер? И Азкабан тебе по силам? — кажется, мышцы лица сводит от давно забытой ухмылки. — Здесь нет героев, только заключенные, и все они равны в своих возможностях.

Гарри улыбается. Возможно, потому, что удалось растормошить бывшего слизеринца. Или от давно забытого чувства, что испытывал с первого дня в Хогвартсе и в последующие шесть лет.

— Полагаю, это ты так оправдываешь свое втоптанное в грязь имя?

— Мое имя… — Драко запинается, это слишком болезненная для него тема. Забытая. Находящаяся под запретом все эти годы, когда он мысленно перебирал свои воспоминания. Как и отец, как убитая в сражении мать, или последние годы Хогвартса. Малфой вспоминает лишь лето, солнце, зелень... Или зиму, рождественские дни, мягкую кровать, вкус забытой еды…

— Не смей про это говорить, Поттер, — наконец выговаривает Драко, сглатывая ком в горле.

— Хорошо, не буду, — соглашается Гарри. — Как мне тогда тебя называть? Заключенный номер 376?

Малфой сверкает глазами, и Поттер наконец видит его искаженное от злости лицо.

— Чего ты добиваешься, Поттер? У нас нет палочек, иначе ты бы уже лежал на полу с еще одним шрамом на лбу.

Гарри вновь смеется: ведь это так прекрасно, он даже по этому скучал. Все годы после школы его носили на руках. Кто посмеет сказать герою Магической войны плохое слово? Кто откажет ему в чем-то? Чемпиону по квиддичу четыре года подряд, у которого на стенах и полках в квартире нет свободного места — все занято наградами и всевозможными подарками от поклонниц? Единственным, что могло спустить его с небес на землю, было Министерство, он даже был за это отчасти благодарен. Назначенный на должность Министра Магии Престон Вудлоу, несколько надменный и придирчивый, не оставлял попыток арестовать Поттера. Часы, проведенные в заключении, расспросы, обвинения освежали память о трудной жизни в школьные годы, когда надо было преодолевать трудности, выбираться из ловушек... Но потом все выяснялось, и его выпускали, рассыпаясь в извинениях и комплиментах о его великолепных способностях ловца квиддичной сборной. И сейчас он ждал среды — дня посещений. Придет Вудлоу, и его выпустят. Но он будет им благодарен за эту камеру, и именно за этого соседа. Что там нашли у него в доме? Все это пустяки, Министр лишь делает видимость усердных поисков преступника, а его, Гарри, вновь вознесут до небес, как только он выйдет из камеры. А пока он поможет Драко Малфою вспомнить, кто он такой.

* * *

На следующей неделе к Поттеру никто не приходит, он начинает задумываться о своем отношении к окружающим.

— Я говорил тебе, что меня больше всего в людях раздражает? — Поттер смотрит на недавно подстриженного Малфоя и с трудом его узнает. В его осунувшимся лице еле заметно сходство с бывшим богатым зазнайкой.

— Нет, и мне неинтересно, — отзывается тот.

Малфой осознает, что его терпению постепенно приходит конец. Словно его одинокую и бесконечную тропу внезапно пересек незнакомец, подающий ему руку, приглашая в неизвестность, избавляя от одиночества. Поттер заразил его идеей вырваться поскорее, и Драко ожидает освобождения, но тут же одергивает себя. И злится.

— Да брось ты, Малфой. «Неинтересно», — ты так говоришь, словно у тебя полно других дел.

Малфой снова злится.

— Я устал слушать твои рассказы, — отвечает он, жалея, что решил подстричься так коротко. Теперь он ощущает себя голым.

— Лесть, — продолжает Гарри, игнорируя ответ, — я хочу быть хоть в чем-то не прав! Хочу делать ошибки и исправлять их. В конце концов, хочу слышать правду о себе…

Драко, ухмыляясь, поворачивается к нему лицом:

— Судя по твоим рассказам, никому нет дела до тебя: все любят звезду, победителя Темного Лорда, но только не самого Гарри Поттера.

Гарри смотрит в эти почти прозрачные глаза, и ему кажется, что они выцвели. Он понимает, что не хотел на самом деле все это слышать.

— Может, и так... — уклончиво отвечает он, удивляясь выводам Малфоя.

Драко встает и ходит по камере: ему не сидится, мысли о побеге становятся навязчивыми.

— Какова вероятность, что тебя выпустят? — нетерпеливо спрашивает он.

— Я в этом больше чем уверен, — произносит Поттер, заставляя себя поверить в свои слова.

* * *

Прошло больше двух недель, так долго Поттера еще никогда в тюрьме не держали, и это заставляет его нервничать, что он крайне не любит. Малфой все чаще ходит кругами по камере, а ночью, пока Поттер спит, пытается отжиматься. Он и вправду ослабел, Поттер был прав. Дыхания не хватит проплыть и десяти метров. Он должен это исправить. По сравнению с мускулистым телом Поттера, от Малфоя остался почти скелет, обтянутый кожей. Единственное, что радует его в этой камере — тут нет зеркал.

На следующий день Поттеру приходит письмо. Он нервно его вскрывает, но содержание письма раздражает еще больше. Вудлоу даже не потрудился доставить его лично и что-то объяснить!

«Министром Магии Престоном Вудлоу принято решение приговорить Гарри Джеймса Поттера к пожизненному лишению свободы». Он задумывается, что все это может значить, и какова вероятность, что его действительно посадят? Достаточно ли решения только Министра, или голосование и суд все же состоятся? От этих мыслей он быстро приходит почти в бешенство.

— Этот чертов Вудлоу мне за это заплатит. За каждый день моего пребывания здесь. Это не сойдет ему с рук, даже если меня выпустят завтра. Я ему нанесу неожиданный визит… — далее Малфой слышит шипение. И вновь ощущает прилив волнения.

— Поттер? Тут нет змей. С кем ты говоришь?

Гарри встряхивает головой, он зол, этот цирк с заключениями его достал...

— Какие змеи, Малфой, о чем ты? — его все раздражает. Кости болят от бетонного пола, на котором приходится спать, вместо вкусной еды — отрава, которой он давится. Он давно привык к другим условиям.

— Вот именно, что их нет. С кем ты говоришь? — продолжает допытываться Драко, ощущая беспокойство.

— Малфой, не доставай меня, — угрожающе предостерегает Поттер. Ему хочется взметнуться вверх и пробить чертову решетку, а потом найти Министра Магии и свернуть ему шею.

— Опять… — Малфой пятится подальше от шипящего Поттера. Ему страшно.

— Мне надо выйти на свободу. У меня есть дела, незаконченные… и ты, Малфой, можешь мне пригодиться. Ты все знаешь, и не придется тебе снова объяснять разницу… — Поттер придвигается ближе и хватает Малфоя за предплечье, на котором Черная Метка, — ты ведь помнишь, Драко? Помнишь, за что умерли твои родители?

Малфой, оторопев, смотрит в глаза Поттеру:

— Кто ты? — тихо произносит он. В голове мутится от знакомого чувства страха, и он теряет сознание, увидев красные глаза.

* * *

Среда. День посещений. Их, скорее всего, запретили. Ну и что? А может быть, сегодня повезет? В серой камере надежда не умирает, а усиливается с каждым днем. «Я столько раз спасал всех. Вся чертова Магическая Британия мне обязана. Почему никто не приходит?!» Поттер и сам не понимает, кого ждет. Джереми запретили приходить, как и всем остальным. Эти остальные… В последние годы он их ни во что не ставил. Ведь все они ему обязаны. Гермиона и Рон… их он вспоминает лишь мельком, но этого хватает, чтобы признать правду в словах бывшей подруги: «Гарри, ты зазнался, с тобой невозможно общаться». Поттер встряхивает головой, не желая больше видеть перед мысленным взором укоризненный взгляд карих глаз.

— Я не понимаю. Зачем меня здесь держат? — ни к кому не обращаясь, спрашивает Поттер.

Ему отвечает Малфой:

— Потому что ты странный.

Драко потирает запястье, вспоминая. Он видел красные глаза Волдеморта. Эти жуткие звериные глаза, прямо в которые он смотрел всего несколько раз в жизни.

Поттер поворачивается к нему лицом:

— Это ты о чем? — он хмурится, не хочет слышать ни о каких своих «странностях». Наверняка Малфою уже мерещится, от истощения или еще от чего...

— Ты… после сражения… ммм... — Драко подбирает слова. Ему не хочется снова увидеть Поттера таким. — Тебя лечили?

Малфой готов отразить нападение. Если таковое случится, он окажет на этот раз хоть какое-то сопротивление.

Поттер усмехается:

— Лечили? От чего, Малфой? Кого надо полечить, так это Министра Магии. Он переходит уже всякие границы!

— Забудь о Министре. Ты получал лечение? — в голосе Малфоя слышится напряжение.

— Я кажусь тебе больным, Малфой? — Поттеру даже интересно услышать ответ на этот вопрос.

— Да. Иначе я не могу объяснить увиденное мной вчера.

— И что же было вчера? — Поттер спокоен. Он не верит в подозрения Малфоя. Но неприятное ощущение все же появляется — словно что-то изнутри скребется.

Малфой сглатывает, он не уверен, стоит ли об этом говорить, не создаст ли он себе новые проблемы? Поттер всегда был немного ненормальным, на его взгляд.

— Ты вчера схватил меня за руку, помнишь? — начинает он издалека.

-Малфой… — Гарри отмахивается от него, — Я не стану на тебя набрасываться, ты слишком жалок, и я здесь не столь долго, чтобы съехала крыша.

— Я не об этом.

— А о чем же? — нетерпеливо спрашивает Поттер. Малфою скучно? Что ему нужно?

— Ты уверен, что убил Того-Кого…

— Волдеморта. Хватит уже с этим цирком…

— Тогда больше не показывай мне его глаза! — вскрикивает Драко, гневно смотрит из-под неровной челки.

— Глаза? — Поттер размышляет, стоит ли ему задуматься над этим бредом? Наверное, нет, не стоит. — Я больше чем уверен, глаза тебе приснились. А теперь отвали.

Он отворачивается и гипнотизирует засов. «Откройся. Откройся. Пожалуйста, черт тебя дери!» Он не помнит, когда в последний раз о чем-то кого-то просил. Но сейчас он готов пожертвовать многим, чтобы к нему кто-нибудь пришел и все объяснил.

* * *

Примерно в полдень — Поттер уже научился определять время по тени от решетки вверху — засов открывается. В проеме камеры появляется Министр Магии Престон Вудлоу.

— Пройдемте, побеседуем, Гарри Поттер, — голос не такой, как раньше, при обращении к звезде квиддича. Он режет уши, и сердце от волнения начинает биться чаще.

Поттер молча встает, сжимая челюсти от злости, и следует за ним. Малфой держится в тени. Он не хочет, чтобы его видели. Ему достаточно надсмотрщика и Поттера. Малфою теперь стыдно из-за своей внешности.

Министр ведет Поттера в какое-то маленькое помещение и просит надсмотрщика Карла оставить их одних.

— Садитесь, — кивает на железный стул. Сам остается стоять у небольшого столика и смотрит оценивающе — сверху вниз.

Гарри ситуация не особенно нравится, но он держится расслабленно.

— И что? — он вопросительно поднимает бровь, встречаясь с Министром взглядом, не дожидаясь, пока тот начнет разговор.

Престон хмыкает.

— В курсе ли вы, Поттер…

— Мистер Поттер.

— Кхм… Мистер Поттер... В курсе ли вы, что я дал распоряжение о пожизненном сроке за многочисленные нападения?

Гарри кусает губы, вопрос кажется ему как минимум тупым.

— Я не стану с вами долго беседовать, мистер Вудлоу. Или вы прекращаете это «недоразумение», или… — Поттер запинается, останавливая себя от прямых угроз. — Или мы с вами еще встретимся… потом, — он улыбается, — в более комфортной для меня обстановке.

— Более комфортной? — озадаченно переспрашивает Министр.

— Да… без раздражающих факторов.

— И что же вас раздражает сейчас, мистер Поттер? — Вудлоу ожидал от встречи другого. Ему казалось, мистер Холдерс подразумевал иное под «личной встречей с Поттером», и он пришел услышать, как минимум, оправдания или мольбу о помиловании. А сейчас становится очевидным, что он зря теряет время.

«Вы», — шипит в ответ Поттер. Его сердце внезапно начинает биться глухо и быстро, голова кружится. Он чувствует, как теряет контроль над собой и своими мыслями. Престон бросает на него непонимающий взгляд. Всего секунда, и он уже неуклюже пятится назад, рука тянется к засову, он хочет позвать надсмотрщика, оставившего их на время разговора.

«Так нелепо… запирать меня здесь. Не достану? Не выберусь?» — Поттер медленно встает и приближается. «Выдержат ли решетки?».

В шипении, доносящемся до Министра, нельзя различить слов, но оно злобное, словно проникающее сквозь кожу, от этих звуков волоски на руках встают дыбом.

— Откройте... — хрипло и жалко всхлипывает Вудлоу, продолжая беспомощно шарить рукой по железной двери.

«Твой страх мне омерзителен… сдохни!»

Поттер надвигается, но Престон теряет сознание и сваливается на пол за секунду до того, как дверь открывается.

— Время вышло, — оповещает Карл.

Гарри смотрит ему в глаза, ощущая легкий шум в голове. И старую, почти забытую пульсирующую боль во лбу.

— Да? — растерянно произносит он. Взгляд опускается на лежащего Министра. Поттер осознает, что ему срочно нужно как-то объяснить случившееся:

— Тут мало воздуха, не привык... — извиняющимся тоном начинает Гарри. — Я только собирался вас позвать.

Карл смотрит с подозрением. Мгновение спустя подает сигнал напарнику вызвать дежурного колдомедика.

После возвращения в камеру Поттер обнаруживает некоторые изменения. Малфой лежит на железной койке с тонким матрасом.

— Мне уже нравится твой друг, Поттер, — не открывая глаз, бормочет Малфой.

— Джери? Он был здесь?

— Оплатил тебе «комфорт первого класса» на год вперед. Теперь у нас кровать…

— У меня, — отрезает Поттер. — Вставай.

— Я пять лет не лежал на кровати, Поттер, — Малфой приподнимается.

Тут до Гарри доходит, что у Малфоя срок заключения когда-нибудь закончится. А у него? Пожизненно? С этим мириться он не собирается. Шрам снова отдает болью. Он не понимает, что происходит. Министр потерял сознание? Это ему напоминает недавнюю реакцию Малфоя. Но что за нелепое совпадение? Или он уже начал сходить с ума?

— Надо выбираться отсюда, — он подходит и садится рядом, потирая лоб.

Малфой настолько рад жалкой койке, что не хочет ни о чем думать, и лишь наслаждается моментом.

— Тут что-то странное происходит...

Драко снова вытягивается во весь рост и почти мгновенно засыпает. Кажется, он даже улыбается.

— Со мной, — заканчивает Гарри, растерянно всматриваясь в пустоту.

Ночью Поттер не спит, размышления о случившемся заводят его в тупик, и он решается кое-что проверить:

— Малфой, — он трясет его за плечо, — вставай.

Драко ворочается.

— Поттер… койка моя, — сонно бормочет он.

— Нет, очнись, — Гарри продолжает назойливо трясти Малфоя.

— Прекрати, все, я проснулся, — он раздраженно отталкивает его руку.

Поттер сосредотачивается, представляя себе змею.

«Тебе сейчас страшно?» — спрашивает он на парселтанге.

— Что ты делаешь?! — вскрикивает Драко. Он взволнован, но былого страха не ощущает.

«Хочу понять, что происходит» — продолжает шипеть Поттер.

Драко успокаивает себя, ведь все как-то иначе на этот раз. Поттер еще что-то шипит, но звук не вызывает никаких эмоций, и он окончательно расслабляется.

— Если ты собирался напугать меня, то знай — попытка провалилась. А теперь замолчи и дай мне поспать.

— Как это ничего? — удивляется Поттер, — в прошлый раз ты и нескольких секунд не продержался, потерял сознание!

Драко задумывается, прежде чем ответить. «Может, это какая-то проверка?» Он еще не выяснил для себя, что означал прошлый раз — возможно, это угроза, чтобы он не предпринимал попыток к бегству? И последователь Темного Лорда действительно существует?

— В прошлый раз мне стало плохо, так бывает… ничего особенного. Сам говорил — истощение.

— Говорил, — задумчиво протягивает Поттер, — а у Министра, думаешь, тоже истощение?

Поттеру хочется видеть выражение лица Малфоя, но все еще глубокая ночь и слишком темно.

Драко настораживается.

— А что с Министром? — вкрадчиво спрашивает он.

— Он упал. Так же, как и ты, — Поттер не надеется, что Малфой сейчас все ему объяснит, но оставаться наедине со своими мыслями больше не хочет.

— Что ты подразумеваешь, под «так же, как и я»? — Драко хочет, чтобы Поттер исчез. А ему бы осталась эта замечательная койка, на которой он сможет спать все оставшиеся пять лет, ощущая щекой мягкость матраса и проваливаясь в приятные воспоминания… раньше срока ему все равно отсюда не выбраться. Рисковать он больше не станет.

— И я снова не помнил, что было, словно…

— Не продолжай, — перебивает Малфой, — я не хочу это слышать. Самокопанием занимайся про себя — и без того я днем выслушиваю от тебя предостаточно...

Поттер хмурится. Ему не с кем больше разговаривать.

— Ты говорил, я странный, — продолжает Поттер, — так что же во мне странного? Схватил за руку? — Гарри чувствует, что должен разобраться, иначе может случиться что-то плохое. Пульсирующая боль в шраме сильно настораживает.

Малфой тяжко вздыхает:

— Я не знаю, — он отворачивается и снова засыпает.

До утра Поттер не смыкает глаз. Вдруг вернутся кошмары? Он не приходит ни к какому объяснению случившегося, но когда наступает утро и камера заполняется тусклым светом, ему становится легче. Может, и правда, это всего лишь совпадение. Да и сам он долго в заключении, толком не спит и не ест — нервы сдают.

К тому времени, как Малфой просыпается, Гарри чувствует себя относительно спокойным.

Этот день проходит как обычно: миски с едой, взгляд на круглое окно с решеткой вверху — кажется, у Поттера скоро сведет шею — так долго он смотрит на небо.

— Смотри, смотри, Малфой! Пролетела птица! И вон еще и еще!

Малфой мгновенно поднимает голову, но тут же опускает.

— Ты радуешься, как малолетка, Поттер. Еще скажи «я хочу летать».

На самом деле он напомнил Малфою его самого в первые годы заключения. Тогда ему еще хотелось что-то видеть и слышать о мире, от которого его отрезали, но сейчас все изменилось, и любые отсветы, отголоски того, оставшегося за тюремными стенами мира лишь усиливают страдания.

— Я лучший ловец Магической Британии. Я. Умею. Летать... — гневно отвечает Поттер, ощущая прилив злости — скорее на самого себя. Ведь мысли о том, чтобы выбраться отсюда, не покидали его ни на секунду. Они лишь сменились томлением и ожиданием… а не это ли происходит со временем со всеми заключенными?

— Ты ждешь момента, не так ли Малфой? Какого-то чуда? Что выпустят, стоит чему-то поменяться? Законам о сроках заключения или Министру Магии, да? А ты знаешь, что я тебе скажу, — Гарри подходит ближе и смотрит ему в глаза, — этому никогда не бывать, — он встряхивает его за плечи. — Все забыли об имени «Малфой». Никому нет дела до твоих страданий здесь, и никто не придет и не освободит тебя раньше времени. Чудес не бывает, и я в них не верю, поэтому скоро в этой камере станет на одного заключенного меньше, — он отпускает его и отходит.

Ему безумно хочется оказаться на своей метле и взметнуться вверх, ощущая ветер, бьющий в лицо. Неужели это впредь останется лишь воспоминанием?

— Что ты молчишь? — оборачивается он на Малфоя.

Драко не хочет говорить на эту тему. Надежда умирает последней, но он не такой легкомысленный дурак, как Поттер. Из Азкабана нет выхода. Он не хочет умереть в ледяной воде, даже если выберется отсюда.

— А что ты хочешь услышать? Одними разговорами отсюда не выбраться. И гриффиндорским упрямством тоже. Я не знаю, на что ты надеешься, — он пожимает плечами, — лучше бы меньше ерундой занимался и мне не мешал…

— Жить? — усмехается Поттер.

Драко передергивает, он знает, что зря обнадежил себя возможностью сбежать с помощью Поттера, ведь всегда считал его геройство преувеличенным.

— Поттер… — он впервые с интересом смотрит на него, — а как ты победил Повелителя?

На лице Поттера появляется гримаса отвращения.

— Значит, он для тебя «Повелитель»? — он вспоминает былую неприязнь к слизеринцу.

— А ты Метку не видел? Или кем, ты думаешь, он был для меня? Да и нет разницы сейчас, он все равно мертв.

— Мертв, — подтверждает Поттер, — я его убил…

Волдеморт напал первым, но о видении, о встрече с Дамблдором на призрачном Кингс-Кроссе Гарри говорить не решается.

— Я знаю. Мне интересно, как...

Поттеру очень хочется сейчас рассказать невероятную историю о схватке, но он осознает, что, по сути, он ее проиграл. А видение с директором ему сейчас кажется вовсе нелепым для рассказа. Почему он в него поверил? Это все произошло лишь в его подсознании, ему ведь очень хотелось вновь увидеть Дамблдора. Этими вопросами он не задавался никогда, забыл все, как страшный сон, и вспоминать не собирается.

— Непростительным заклинанием, Малфой. Все намного проще, чем тебе кажется.

— С чего ты взял, что мне что-то кажется?

— Не знаю. Ты сегодня задаешь непривычно много вопросов, — Гарри разочарован, разговор закончился совсем не так, как хотелось, и злость на себя остается.

Камера внезапно открывается, оба синхронно поворачиваются и видят колдомедика.

— Гарри Поттер, заключенный номер 869, пройдемте за мной. Поступил приказ о проверке на беспалочковую магию, — требовательным голосом объявляет она.

— Что это означает? — хмурится Поттер. Ведьма не удосуживается ему ответить, и он смотрит на Драко.

— Видимо, Министр решил тебя проверить. Я слышал, это болезненная процедура, так что… мужайся, — отвечает Малфой.

Поттер не верит, что Малфой на него смотрит с сочувствием. Молодая ведьма ждет еще немного, а когда Поттер не повинуется, поворачивается и тихо к кому-то обращается. В камеру заходит Карл.

— Номер 869, ты не слышал? Шевелись, иначе подвергнешься наказанию.

Поттер приходит в замешательство от такого обращения. С каких пор он — номер?

— Ступай уже, — шикает на него Малфой.

Гарри с нескрываемым недовольством повинуется.

— Руки вперед, — приказывает надсмотрщик.

Поттер оборачивается к Малфою, тот кивает. Гарри нехотя протягивает руки, Карл надевает на них кандалы и натягивает какую-то темную ткань на голову.

— Что это?! — возмущается Поттер.

— Silencio, — машет палочкой молодая ведьма.

Он не видит, куда его ведут, но ведет себя смирно. Наказаний ему еще не хватало. Слова Малфоя о болезненности процедуры заставляют немного волноваться.

— В палату зайдешь сам. Пять шагов вперед, и стоять на месте, — командует Карл.

Гарри следует указаниям и останавливается. Спустя пару мгновений к лицу прикасаются и снимают ткань, Поттер осматривается.

Колдомедик стоит напротив: они в большом помещении, похожем на больничное крыло Хогвартса, только коек тут намного меньше.

— Боюсь, кандалы недостаточная мера. Incarcerous! — веревки обхватывают тело Поттера так, что спирает дыхание, но он не может ответить и лишь беззвучно открывает рот.

— Сама процедура длится час. Придется делать полную проверку на наличие магии в теле. Беспалочковую магию можно и не раскрыть обычными тестами, если заключенный будет прятать свои способности, — она кидает на него пристальный взгляд, — а в тюрьме полная проверка — это обязательная мера.

Ведьма обходит Поттера и направляется к шкафу. Вытащив нужную колбу с голубой жидкостью, возвращается.

— Приступаем, — объявляет она, направив на Поттера волшебную палочку, — Wingardium Leviosa — Гарри отрывает от пола и переворачивает в горизонтальное положение. — Это чтобы Вы не разнесли мне палату. Ну а теперь, — ведьма подходит ближе и убирает волосы со лба ладонью, — знаменитый шрам… — она хмыкает, — если Вы не против, номер 869, начнем с него.

Гарри видит ее странную улыбку, больше похожую на садистскую и ощущает, как влага касается лба. И сразу изгибается с немым воплем.

* * *

Малфою непривычно в камере одному. Как быстро привыкаешь к чьему-то обществу в таких условиях, хоть и кажется, что этот кто-то постоянно мешает... Вопреки своему обещанию не смотреть на небо, Малфой поднимает взгляд и видит звезды. Это один из тех редких вечеров, когда еще не стемнело достаточно, а звезды уже появляются. Драко вспоминает, как его позорно превратили в хорька. Сейчас это было бы кстати — хоть на всю жизнь остаться мелким животным. Он бы обязательно прыгнул с койки на решетку и дорвался бы до свободы.

Камера открывается, Карл заходит и сбрасывает Поттера на пол.

— Плохо перенес, — буркает он и поспешно удаляется.

Малфой подходит к нему и склоняется над неподвижным телом.

— Поттер? — он касается его плеча, но ему не отвечают, — я перетащу тебя на кровать…

Драко с большим трудом тащит Гарри до койки, но поднять ему его не удается.

— Похоже, это было плохой идеей… — обескураженно произносит он.

Ничего не остается, как лечь рядом. Малфою неспокойно, вдруг Поттеру совсем плохо... Он берет его руку и нащупывает пульс, обещая себе следить за слабыми толчками всю ночь.

* * *

Наутро Малфоя будит лязг отодвигаемого засова.

— К номеру 869 посетитель, — оповещает надсмотрщик.

Драко начинает будить Поттера:

— Вставай, к тебе пришли, давай скорее, время ограничено, — к его облегчению, Поттер открывает глаза. Выглядит он ужасно: измученный, с темными кругами под глазами на осунувшемся лице.

— Поттер… вставай, — Драко жалко старого недруга. Поттер все больше начинает напоминать ему самого себя в начале заключения, и видеть это со стороны тяжко.

Гарри поднимается и направляется к выходу, его шатает. Нетерпеливый надсмотрщик подталкивает его, Поттер теряет ориентацию и сваливается на пол. Карл решает вызвать дежурного колдомедика. Два дня его интенсивно восстанавливают. Малфой не находит себе места, временами его посещают мысли, что Поттер умер. И, когда открывается железная дверь, впуская Поттера в сопровождении надсмотрщика, он испытывает так давно забытое чувство радости.

— Как ты?! — сходу взволнованно спрашивает он, подходя ближе.

Гарри проходит мимо него и валится на койку. Малфой на секунду чувствует себя, как на первом курсе, когда маленький Гарри отверг его дружбу. Драко усмехается: он не собирается с ним дружить сейчас, просто он больше не хочет оставаться в одиночестве. Но ему приходится сидеть в тишине весь оставшийся день и всю ночь. Поттер спит, а Малфой сидит на краю койки и думает. Он вспоминает все, с того дня, как Поттер появился в его камере. Вспоминает, каким тогда был он сам. Сейчас он даже может представить свое отражение в зеркале: одетого и опрятного, как раньше. Вспомнить свою внешность, черты лица, вспомнить, как мать нежно проводила рукой по его волосам, ее теплый взгляд и улыбку. Драко плачет впервые за несколько лет, сжимая от злости железную спинку койки. Воспоминания, те самые, запретные, обрушиваются на него шквалом. Он закрывает глаза и утопает в прошлом, переживая заново самые счастливые моменты, ради которых стоит жить и которые нельзя забывать, иначе исчезаешь сам. Утро застает его врасплох, он вытирает мокрое лицо одеждой, на которой выбит его номер. «Я — Малфой. Драко Люциус Малфой, и лучше я умру в ледяной воде, но на свободе». Он нетерпеливо ждет, пока Поттер проснется, чтобы начать обсуждать с ним план побега: в конце концов, Сириус Блэк смог, а он ничем не хуже.

Гарри снится его дом. Он поднимается по ступенькам на второй этаж, скользя рукой по отполированным перилам и видит множество колдографий, украшающих стену. Они его радуют — особенно последние, где он в лучах славы. А главная гордость — снитч, выигранный на матче с риском для жизни. В момент, когда он ощутил в ладони холод живого металла, а до ушей донеслись ликующие крики зрителей, Гарри понял, что живет ради этого.

Гарри улыбается и заходит в большую комнату: праздничная атмосфера, множество людей — он их всех знает, не раз с ними веселился. В кресле с высокой спинкой он видит себя — на нем самая лучшая и дорогая одежда. Все восторженно слушают, как великолепно он в самый последний момент увернулся перед столкновением с землей и опять взмыл ввысь, крепко сжимая в кулаке заветный трепыхающийся золотой мячик. Ему нравится быть в центре внимания. Гарри слушает сам себя, совершенно позабыв о последних событиях своей жизни. Он решает приблизиться, проходит мимо стеклянной двери, ведущей на балкон, и ужасается: из отражения на него смотрит осунувшийся парень в грязных лохмотьях, мало чем похожий на Гарри Поттера. Он подходит ближе: жалкая и позорная, по сравнению с волшебниками в комнате, внешность приводит в отчаяние, он поворачивается к людям и пытается с ними заговорить. От него брезгливо отмахиваются, завороженные рассказом победителя чемпионата. Гарри мечется от одного к другому и в итоге подходит к себе самому. Поттер из сна обращает на него внимание: кидает быстрый взгляд, чуть кривится, затем поворачивается к рядом сидящему человеку и что-то говорит. Волшебник встает и подходит к нему. Гарри узнает его, это Джереми. Гарри ему улыбается, но друг хватает его и тащит к выходу. У Гарри нет сил сопротивляться, и Джереми с омерзением вышвыривает его из дома, захлопывает за ним двери. Ветер продувает насквозь, Гарри смотрит на горящие теплым светом окна верхнего этажа, где празднуют его победу. «Нет! Вернись!», — кричит он во сне, обращаясь к самому себе, — «Вернись, я здесь! Открой дверь, это мой дом, я Гарри Поттер!».

Малфой решает разбудить мечущегося на койке и стонущего что-то нечленораздельное соседа. Но за него это делает звук открывающегося засова. Малфой привычно подходит и забирает миски с едой. Решив не терять времени, он сразу же заговаривает с Поттером:

— Наконец-то ты проснулся, — бодро начинает он, — на, поешь, и поговорим, — и протягивает горячую миску с кашей.

Гарри осматривается: надежда, что сон был явью, пропадает, он хмурится и забирает у Малфоя варево.

— Поговорить? — горячая каша обжигает пальцы, но он очень хочет есть, поэтому не дожидается, пока она остынет, — о чем?

Сон еще крутится в голове, ухудшая и без того невеселое настроение.

— Ты говорил, что выберешься отсюда. Каким же способом? — Драко никогда не поднимал эту тему и даже не думал о ней, и сейчас кончики его пальцев подрагивают от нетерпения — слишком велико желание узнать о возможных путях выхода на свободу.

— Я не знаю, — безразлично отвечает Поттер, ощущение безысходности поглощает его.

— Прости, что? — обескураженно переспрашивает Малфой, — что значит «не знаю»? Ты столько раз об этом говорил! — от разочарования он роняет миску на пол и чертыхается.

— Что это с тобой сегодня, Малфой? — Поттер поднимает на него озадаченный взгляд.

— Что со мной? Со мной, как раз, все в порядке. А ты только громкими словами кидаешься, Поттер, а на самом деле ни черта не можешь? — Малфой раздосадовано пинает железную миску, и та, гремя, бьется о стену.

Гарри продолжает молча есть. «Дементоры, решетки, надсмотрщики, море... Да Сириус просто герой…»

— Я надеялся на друга… — Поттер с содроганием вспоминает Джереми из сна.

— И где твой друг? — надменно спрашивает Малфой. Он надеется, что тот бросил Поттера гнить в тюрьме, потому что иначе ему придется бежать одному — а это невозможно.

— Он придет, я уверен… — шепотом произносит Гарри.

Настрой Поттера его раздражает. Где тот сильный, рвущийся на свободу волшебник, который заразил его мечтой о побеге?

— Что ты так скис? — Малфой кидает на него недовольный взгляд, встает и начинает расхаживать по камере, — куда подевалось твое рвение?

После процедуры Поттер чувствует себя разбитым: если бы ему дали волшебную палочку в руки, он бы не смог произнести ни одного заклинания.

— Мне нужно время, чтобы прийти в себя, — Гарри переворачивается на другой бок и закрывает глаза.

Малфой так и остается стоять, слушая равномерное дыхание Поттера. Желание все изменить, начиная с сегодняшнего дня, не дает ему спокойно сидеть и ждать, пока Поттер выспится, а взгляд вверх, на небо причиняет почти физическую боль.

— Нет, Поттер, вставай, придешь в себя у себя дома в кресле, — он подходит и рывком переворачивает его на спину, — поднимайся, пора разрабатывать план побега! — Малфой оборачивается на железную дверь, в надежде, что не слишком громко произнес эти слова.

Гарри молча смотрит на него. Восстановление помогло не падать с ног при ходьбе, но душевно он все еще сильно истощен и не знает, сколько это продолжится.

— Что это за процедура, Малфой? Меня словно поцеловал дементор.

Драко шумно выдыхает, упоминание о поцелуе дементора вызывает в нем страх, остужая пыл к побегу.

— Процедура, Поттер. Просто процедура, не приравнивай ее к такой ужасной смерти.

Гарри снова молчит, чем разочаровывает Малфоя еще больше.

— Послушай, Поттер, я не требую от тебя каких-то физических действий — ты и так лежишь уже второй день на койке, и я не возражаю... Но ты можешь хотя бы помочь с планом действий? — Драко в душе кривится от такого вежливого обращения, но он надеется, что Поттер это оценит.

— Я не умею летать, ты был прав, — безжизненно, шепотом произносит Гарри.

Малфой психует, подходит к дверям и бьет по ним ногой.

— Не делай этого, Поттер, не лишай меня надежды, — ладони ощущают холод железа. Если он выберется, он навсегда возненавидит зиму и замкнутые пространства.

За этот день Поттер больше не произносит ни слова. Малфой сникает, но надежда все еще теплится в душе, он заставляет себя подождать до завтра.

Наутро и правда первым встает Поттер и начинает ходить кругами по камере. Драко просыпается, видит его, и настроение мгновенно улучшается.

— Тебе лучше? — спрашивает он, не сдерживая улыбки.

— Лучше? Эти сволочи чуть не лишили меня рассудка! — кричит Поттер. Кажется, его глаза мечут молнии.

— Хорошо… значит, ты готов бежать? — Малфою снова не терпится начать поскорее подготовку.

— Бежать? — Поттер озирается, словно ожидая увидеть лазейку или черный ход.

— Да, Поттер, мы же сделаем это? Вместе шансы возрастают, — сердце Драко вот-вот выпрыгнет из груди, он уже предвкушает свою новую жизнь и нового себя.

Поттер задумывается, нужен ли ему Малфой? Впрочем, после побега его начнут искать, и Малфой может ему пригодиться — он его точно не выдаст.

— Да, вместе будет лучше, — кивает Поттер, но перспектива скрываться его не радует так же, как и перспектива побега. Хочется крушить и ломать, слышать хруст костей и видеть брызгающую кровь. И Карл... Он хочет вывернуть ему руки за кандалы и за мучительную процедуру.

— Поттер? — Малфой приподнимается и настораживается.

В камере становится душно, волны чужой разбушевавшейся магии накрывают с головой, сковывая тело и вызывая знакомый страх.

— Поттер, остановись! — кричит Малфой, он не готов снова видеть красные глаза. К его счастью, засов с грохотом открывается, надсмотрщик объявляет о посетителе к Поттеру. Тот недовольно следует за ним, сжимая кулаки.

В маленькой комнате для посещений его ждет Джереми.

— Мерлин, Гарри… — не сдерживается он. Вид друга приводит его в ужас.

Лицо Гарри непроницаемо, как маска. Джери сглатывает и показывает на стул.

— Ты присаживайся… — он ждет, пока Поттер сядет, и продолжает, — я понимаю, что ты зол и думаешь, что это должно быть просто — вытащить тебя отсюда... Но поверь, я беседовал со всеми, кто в Министерстве... кто согласился меня выслушать по твоему делу. И все твердят только одно.

— И что же?

— Тебе может помочь только еще одна встреча с Вудлоу, только он решает, какой срок тебе давать и…

— И что мне ему говорить? — недовольным тоном осведомляется Поттер.

Джереми потупляет взгляд.

— Моли о пощаде…

Наступает пауза.

— Что? — ошеломленно переспрашивает Поттер и ощущает, как тело изнутри словно опалили жаром.

— Кхм… мольба о пощаде… это единственный выход! — Холдерс поднимает взгляд и не узнает друга, настолько его лицо исказилось от злости.

— Я. Не. Буду. Этого. Делать, — с трудом выговаривает Поттер и поднимается. Еще немного и начнется — он это чувствует, ему сложно разговаривать, в глазах начинает темнеть, он еле сдерживается и направляется к выходу.

— Постой! Гарри, пойми, ты сейчас не в той ситуации, чтобы что-то решать, мольба о пощаде — твой единственный выход! Я не знаю… попытайся с ним поговорить, вызови жалость, скажи, что ни в чем не виноват и это недоразумение, встань на колени…

Поттер теряет всякий контроль над собой. Первый, кто сейчас потревожит его — пожалеет. Ярость — единственное, что он ощущает. В помещение заходит надсмотрщик Карл.

— Время вышло, номер 869… — он не договаривает, Гарри кидается на него с такой быстротой, что тот не успевает вызвать подмогу. Пальцы железной хваткой смыкаются на горле, и последнее, что слышит Карл — хруст собственной шеи. Поттер поднимает его и швыряет о стену. Он ощущает некоторое облегчение, но тут же приходит осмысление случившегося. Он шумно выдыхает, затем покидает маленькое помещение с трупом Карла и шокированным Холдерсом. На пути к камере ему попадаются еще несколько надсмотрщиков, которых постигает та же участь. Поттер с наслаждением улыбается, чувствуя их страх, ломая тела. Он находит камеру и открывает засов. Ключи скользят в окровавленных руках. Несколько поворотов, и он внутри камеры.

«Следуй за мной, Малфой» — шипит он.

Драко кажется, что мир перевернулся — он видит перепачканного в крови Поттера с ключами от камеры в руке.

— Х-хорошо, — с трудом выговаривает он, не понимая шипения Поттера.

Они выходят из камеры: не успев пройти и нескольких шагов, Малфой ощущает холод, и тело словно цепенеет. Он останавливается.

— Нет, П-поттер, я не могу…

Поттер не ощущает страха, дементорам не высосать из него единственное движущее им чувство — ярость. Он хватает Малфоя за руку и тащит его силой. Стражи Азкабана следуют за ними, нападая поочередно и вытягивая последние жизненные силы из Драко. Вялость Малфоя раздражает Поттера, и он, взвалив его на плечо, пускается бежать. Спустившись на нижние этажи, выбивает решетку первого попавшегося окна, ломая при этом себе пальцы — но пока он боли не ощущает. Он выталкивает полуживого Малфоя в бушующее море и следом спрыгивает сам. Схватив бесчувственное тело Драко, он плывет.

«Я не тот, кто будет стоять на коленях, не тот, кого можно прогнуть под себя, посадив за решетку. Я сломаю твою шею, Престон».

Гарри гребет долго, пока овладевшее им чувство ярости не начинает его покидать. Как только оно полностью исчезает, Поттер захлебывается, выпуская из рук Малфоя. Он старается выплыть на поверхность, но волны накрывают его с головой, тело парализует от ледяной воды. Гарри совершенно теряется, но не прекращает попытки до последнего, пока не выбивается из сил и не теряет сознание.

* * *

* * *

Малфою кажется, что он умер: его качает, убаюкивает в пространстве... и так светло, как не было никогда раньше. Теплота гладит по лицу, ветер играет с волосами… Вдруг на грудь кидают что-то, а в нос ударяет запах рыбы. Он открывает глаза и сразу же щурится, прикрываясь рукой от яркого солнца. Не успев сделать глубокий вдох, тут же давится кашлем.

— Просыпайся! И дружка разбуди, скоро прибудем, — слышит Драко незнакомый хрипловатый голос. Приподнявшись на локтях, слезящимися от кашля глазами осматривается: он в небольшой, раскачивающейся на волнах лодке, которая наполовину заполнена бьющей хвостами рыбой, рядом лежит Поттер, а на противоположном краю, сгорбившись, сидит незнакомый мужчина. Ветер подхватывает витающие около незнакомца клубы дыма — он курит и, кажется, не собирается больше разговаривать с Малфоем.

Драко не в силах пошевелиться, он не хочет, чтобы это мгновение когда-либо прекращалось. Кажется, стоит повернуться назад, и он увидит Азкабан. Глаза снова наполняются влагой, он поднимает голову вверх и видит небо... без привычной решетки… «И все, больше ничего не надо», — не успевает подумать Малфой, как в его сторону снова швыряют рыбу.

— Вы откуда будете? — повернувшись в пол-оборота, обращается к нему рыбак, нанизывая наживку на крючок.

Мысли, сталкиваясь и перемешиваясь, проносятся в голове. Малфой пытается вспомнить, что можно сказать магглу, но ничего толкового в голову не приходит — все названия близлежащих поселений выветриваются из головы... а, может, их там никогда и не было — Драко не помнит. Он видит так много сейчас: красиво перекатывающиеся морские волны, отражающие солнце, бьющуюся у бедра рыбу, широко открывающую рот, смотрящую большими глазами, словно на небо, как и Малфой. Схватив руками скользкое, вырывающееся тело, и наклонившись за борт, он отпускает ее в море. Пальцы касаются ледяной воды, заставляя вздрогнуть.

— Ты чего творишь?! — кричит рыбак, — больной, что ли?

Он ждет ответа, впившись маленькими сощуренными глазками в Драко, но тот молчит.

— За рыбу заплатишь. Обоих высажу на Фуджи, — буркает мужик, словно вынося приговор, и отворачивается, чтобы вновь забросить удочку.

Малфой понимает, что улыбается, рассеянно разглядывая все вокруг. Ему хочется смеяться, да так, чтоб заболел живот, прыгать, и чтобы все радовались и улыбались вместе с ним. Он трясет Поттера за плечо.

— Подымайся, посмотри вокруг, — шепчет он. Голос кажется чужим, полным восторга и трепета.

Гарри открывает глаза и почти сразу садится, оглядываясь. Остановив взгляд на Малфое, он произносит:

— Чего улыбаешься? Мы черт знает где, в вонючей лодке, до краев наполненной рыбой.

Малфой, немного оторопев от такой реакции, все же одергивает себя — ведь Поттер пробыл в тюрьме намного меньше, чем он.

— Да… — рассеянно отвечает он.

— «Да»? — переспрашивает Поттер, — дальше что? Плыть я больше не стану, — он двигает травмированной рукой, ощущает боль и кривится.

— Нас высадят на Фуджи, — сообщает Малфой, обращая взгляд к горизонту.

— Где? Да это же наверняка дебри! Мы и дня не продержимся без волшебных палочек! — ему нужен колдомедик или хотя бы волшебная палочка.

Малфой не слушает. Он не хочет. Горизонт, свобода, ветер в лицо и солнце. Больше ничего не надо…

Лодку внезапно качает сильнее, холодный ветер бьет в лицо. Рыбак бубнит себе что-то под нос. Малфою кажется, он сказал «шторм». Старик поворачивается, окидывая взглядом проснувшегося Поттера:

— Второй встал, — хмыкает он, — отлично. Включай давай мотор позади себя, да поскорее. Права была Бриджит, не стоило сегодня заплывать так далеко… — он качает головой и сворачивает удочку.

Гарри оглядывается и видит самодельно прикрепленный мотор, заводит его, лодка стремительно направляется вперед.

— Прямо держи, — командует старик, и Поттер старается придерживаться правильного направления, держа рычаг прямо. Он вглядывается в туман, но признаков погони не заметно, что дает возможность немного расслабиться. «Как только прибудем на берег, придется срочно действовать», — Гарри перебирает в голове варианты развития событий и все больше хмурится — исход ему не нравится, он хочет остаться в магическом мире, в маггловском ему нечего делать, разве что… красить заборы?

— Приплыли, выключай, — спустя некоторое время, словно издалека, слышится хриплый голос. — Это деревня Фуджи. Высаживайтесь, автобусы ходят в центр каждый день, там уже сами разберетесь, — рыбак нетерпеливо ждет, пока они покинут лодку, и пересаживается на другую сторону, к мотору.

— Ну? — смотрит на них пронизывающим взглядом. Гарри с Драко переглядываются, не понимая, что от них требуется.

— Хоть бы спасибо сказали! Неблагодарная молодежь, так вас и спасай! Черт те чем занимаетесь, а потом еще и никакой благодарности, тянет вас всех на адреналин и прочие глупости. Правильно я воспитываю свою внучку Марточку: никаких выходок! И чтоб дома была... — гневный монолог заглушает вновь заведенный мотор, и рыбак уплывает прочь.

Какое-то время Малфой стоит с закрытыми глазами, слушая отдаляющийся звук лодки. Ноги погрузились в песок, ему не верится, что можно повернуться и пойти куда угодно, и не придется считать шаги, сворачивать по кругу, проводя ладонями по шершавым камням.

— Чего встал, шевелись давай, мы всего лишь на соседнем острове! До нас добраться в два счета можно, — Поттер понимает, что в этой «одежде» им в деревню соваться не стоит, да и вообще — ему нигде появляться не желательно. А вот Малфоя можно послать раздобыть одежду.

— Куда мы пойдем? — впервые за долгое время у Драко хорошее настроение.

— Ты пойдешь. Мне лучше не показываться никому на глаза. Нам нужна одежда… маггловская. Ты понимаешь, о чем я? — с надеждой спрашивает Поттер.

— Я знаю, что такое одежда, но где мне найти ее? — Малфой мог бы просидеть на побережье хоть всю ночь. Насытиться свободой, кажется, невозможно.

Поттер задумывается: «Малфоя одного после столь долгого заключения отправлять не стоит, наверняка вызовет подозрения или кому-то попадется».

— Ладно, как стемнеет, пойдем вдвоем, а сейчас нужно найти укрытие.

По земле стелется туман, небо над головой темнеет и кажется, вот-вот начнется дождь с грозой.

— Пойдем, — Поттер нетерпеливо тянет Драко за локоть в сторону заброшенных с виду домов недалеко от побережья, сердясь из-за его бездействия. Неужели он не понимает, что сейчас каждая секунда на счету?

* * *

Свет в доме уже давно погас, только керосиновая лампа продолжает слабо гореть, освещая газету в руках девушки.

«Невероятный побег из Азкабана! Опасный преступник на свободе! Объявлен всеобщий розыск Гарри Поттера!»

На колдографии Поттер серьезно смотрит в объектив камеры — недавний снимок перед его последним чемпионатом.

«Что же происходит, Гарри… где ты сейчас?», — Гермиона откладывает газету и тяжко вздыхает. Они уже долго не общаются: от прежнего друга в звезде по квиддичу ничего не осталось. В последние годы с ним было сложно о чем-то говорить, он откровенно скучал, слушая рассказы подруги о созданных ею зельях. Уже несколько лет она работала колдомедиком и изучала взаимодействие ингредиентов, пытаясь создать новые и более эффективные снадобья. Его не интересовали и достижения мужа Гермионы — Рона. После смерти Фреда Джордж не захотел больше изобретать веселые безделушки, и вместе с Роном, при финансовой поддержке Поттера, занялся изготовлением волшебных палочек. После войны Рон стал угрюмым и неразговорчивым, он часто долго засиживался на работе, обсуждая с братом, какую комбинацию сердцевин для волшебных палочек еще можно попробовать, и какие материалы заказывать.

— Я принес тебе чай, — мужчина ставит на столик кружку с ароматным чаем. Он до сих пор ничего не сказал о сегодняшней новости.

— Спасибо, Рон. Постой… — она удерживает его за руку, — что мы будем делать? Нам надо найти его, — решительно начинает Гермиона.

— Его уже… ищут, — он кивает на газету. Уизли не хочется искать преступника. Он верит во все подробности побега, о которых рассказал отец еще до поступления новости в газеты, и они его откровенно ужасают.

Грейнджер отпивает чай, вспоминая, что рассказывал муж, но ей не верится, что Гарри способен на такую жестокость и обладает столь невероятной силой. Пройти мимо нападающих дементоров… что-то должно быть не так, такое невозможно.

— Ты же знаешь, что меня разубеждать бессмысленно, — она видит, как Рон кривит губы, но продолжает, — мы не знаем, правда все это или нет, нам запретили с ним видеться. Я не верю газетам и хочу услышать правду от него. Если Гарри в беде, мы обязаны ему помочь, — она уверена, что он согласится, ведь так происходит всегда.

— Хорошо, Гермиона. Только я не представляю, как, — голос у Рона напряженный, но Гермиона считает должным помочь бывшему другу. Или хотя бы удостовериться, что это не какая-то невероятная ошибка, как ей все это время кажется.

После их разговора проходят две недели. Гермиона возвращается из очередной безуспешной поездки в деревню вблизи Азкабана. Никто из живущих там не видел Поттера.

Рон забирает ее маленькую сумочку, в которой у нее целая масса вещей, даже еда и новая одежда для Гарри. Она устало сваливается в кресло.

— Я не знаю, что делать дальше. Наверное, было глупо искать его самой. Министерство наверняка найдет быстрее меня, — она не смотрит на Рона, не желая встречать его укоризненный взгляд — как всегда, когда она бывает неправа.

— Наверняка преступник в маггловском мире…

Гермионе кажется, что она ослышалась.

— Рон? Как ты только что назвал Гарри? — она встает и смотрит ему в глаза.

— Дорогая… отец мне рассказывал о нем, нет сомнений — он убийца. Я верю ему и Министру Магии и вижу то, что есть на самом деле. Не тешь себя пустыми надеждами. Это не тот Гарри Поттер, которого мы знали. Я не представляю, что с ним произошло, но есть ли смысл разбираться и ставить нашу жизнь под угрозу? Я отпускал тебя только в те поселения, где уже точно было известно, что Поттера нет… — он отводит взгляд. — На ужин жареное мясо — это все что я умею готовить, ты знаешь…

— Знаю, — коротко отвечает Гермиона и хмурится. Возможно, ее муж прав, но ей нужно удостовериться самой. Если удастся найти Гарри, что делать тогда? Скрывать в доме преступника действительно опасно, Министр Магии на такое закрывать глаза не станет. Вконец разочарованная Гермиона тяжко вздыхает — кажется, бороться дальше одной смысла нет. Совсем.

Наутро она возвращается в больницу на работу, но мысли о Гарри не дают ей покоя. Доказательства, найденные в его доме, по ее мнению, не представляют особой важности. Это дорогие вещи людей, на которых нападал преступник, чаще всего коллекционные, имеющие огромную стоимость — но разве Поттер был беден? Возможно, это совпадение, ведь общался Гарри только в высоких кругах, где все были очень богатыми. Но он был знаком со многими людьми и, как выяснилось, они не были от него в восторге. После нападений жертва умирала в течение суток, не проронив ни слова. Было такое впечатление, как рассказывал Рон со слов отца, что из них высосали жизнь. Эти подробности знали только сотрудники отдела по борьбе с преступностью.

Артур Уизли после войны также изменился — потеря сына сказалась на всей семье. Теперь он занимал более серьезную должность в отделе по борьбе с преступностью — стал заместителем начальника по магическим правонарушениям. О Поттере он говорил часто, особенно за семейными ужинами, и был уверен в его виновности. Семья теперь жила не в Норе, они значительно разбогатели за счет магазина волшебных палочек и новой должности Артура и больше не нуждались в деньгах. Новый особняк, в котором Уизли проживали уже третий год, был таким же уютным и солнечным, как Нора, но намного просторнее. Гермиона не любила обсуждать заключение Гарри — она до сих пор сомневалась. Ей больше нравилось общаться с Молли, та, как и прежде, занималась домом и помогала Джинни с ребенком — девочке скоро исполнялся год. Джинни вышла замуж полтора года назад за румына Мирча Николеску, который часто приезжал вместе с Чарли в праздники и на каникулы и ухаживал за ней. Теперь она помогала Рону и Джорджу с поставкой сердцевин для волшебных палочек из Румынии и скоро собиралась переехать туда. Правда, Молли просила подождать, хотя бы пока девочка не подрастет до школьного возраста. Ей не хотелось пропускать детство единственной внучки.

* * *

Проходили дни, а новостей о Поттере больше не появлялось. Министерство было уверено, что он обладает навыками беспалочковой магии, а тест был проведен неправильно — иначе не объяснить его побег и влияние на самого Министра во время последней встречи. После безуспешных попыток засечь малейшее проявление такой магии, которая под силу только единицам, во всех населенных пунктах вблизи Азкабана, Поттера объявили в розыск. За его квартирой и домом установили слежку. Кажется, Гарри и вправду скрывается в маггловском мире — Гермиона втайне надеялась на это. Ее не особенно волновали смерти и жестокие убийства, она не верила, что Гарри причастен к ним. Наиболее вероятным ей казалось, что его подставили: наверняка его кто-то ненавидел и желал зла. У таких звезд, как Гарри, всегда есть завистники. Про Малфоя Гермиона совсем не думала — о нем лишь раз упомянули в газетах. Писали, что он, скорее всего, утонул в море, так как был слаб и истощен многолетним заключением. Да и сам Министр Магии, по всей видимости, был не особенно заинтересован его побегом, так что в розыск был объявлен только Гарри Поттер, который представлял наибольшую опасность. И Гермиона ждала от бывшего друга хотя бы весточки, что он жив. Иногда она огорчалась — ведь, возможно, Гарри даже не думает о ней и не считает нужным известить ее. Или он просто не хочет рисковать, раскрыть свое местонахождение даже ей. Она с ностальгией вспоминала школьные годы, когда все было совершенно иначе и новый день для нее начинался с мыслей о том, как разгадать очередную загадку, чем помочь друзьям. В то время не было ничего увлекательнее, чем принимать важные решения и радоваться победам. А сейчас она строит столько предположений и планов, но не с кем даже поделиться. Ее поиски не увенчались успехом. Это был жалкий рывок в прошлое, не принесший ни пользы, ни удовлетворения.

Гермиона вздыхает и запаковывает красивую розовую рубашечку для годовалой Фреды. Девочку назвали в честь трагически погибшего близнеца Уизли. Кажется, с его смерти все стали другими. Может, стоит измениться и ей? Гермиона вновь вздыхает и решает для себя отбросить мысли о прошлом и начать думать о будущем. В карьере она добилась всего, чего хотела, теперь надо подумать и о своей семье. Рон уже давно хочет ребенка, «чтобы росли вместе с Фредой», как он любит говорить. Наверное, он прав, и стоит чаще его слушать…

— Ты готова? — Рон заглядывает в комнату. Он сегодня нарядный и улыбчивый.

— Еще минуту, — улыбается в ответ Гермиона, старательно затягивая бантик.

— Я жду тебя внизу, Джордж подвезет нас на машине сегодня.

— Будет замечательно прокатиться в такой день, — она подходит к зеркалу, поправляет волосы. — Рон, дай мне еще минут пятнадцать, я поменяю платье...

Темно-синий цвет кажется неподходящим для праздника, стоит стать более жизнерадостной и менее строгой. Время меняться, и перемены стоит начать с одежды.

— Как скажешь, — кивает он, — ждем тебя в машине.

Рон снова улыбается, и Гермионе кажется, что у нее получится стать другой.

Спустя какое-то время она спешит вниз по лестнице в белом платье, держа в руках разноцветную коробочку и самодельный веночек из ромашек. Гермиона поколдовала над цветами, чтобы те не завяли за вечер, и была уверена, что Артур по старой памяти оценит маггловское изобретение, если так можно было назвать веночек. Девушка усмехается и тянет руку к дверной ручке, но тут раздается звонок. «Рон, наверное, решил поторопить», — думает она и открывает дверь. С полминуты на нее холодными серыми глазами пристально смотрит высокий человек в шляпе. Гермиона теряется: она никогда не видела его раньше.

— Грейнджер, — единственное, что произносит незнакомец, прежде чем зайтись в приступе кашля. Гермиона по профессиональной привычке уже думает предложить ему лекарство и отходит на шаг назад, но он резко хватает ее за руку и аппарирует. На пороге дома остается маленький детский веночек.

* * *

«Он ведь не сбежал, верно? Он же не оставит меня тут гнить одного? Без способности выбраться, показаться на свет… я как чудовище, которого все боятся», — Поттер медленными шагами идет к деревне. «Это не тот путь, который мне предназначен. Люди ненавидят меня. Они забыли, кто я такой?» Фонари освещают дорогу, он внимательно вглядывается в уютные домики — в них горит теплый свет, слышится смех, чьи-то возгласы. А в каких-то — тишина… «Вот и ты», — Поттер подходит к светлому домику рядом с пекарней. «Тебе жаль хлеба? Это единственное, что получалось воровать в последнее время, но и это ты забрал, несчастный маггл». Он кладет ладонь на стекло. Оно покрывается паутинкой мелких трещин, и вовсе обваливается. Поттер открывает окно и забирается внутрь. Ступеньки лестницы еле слышно скрипят под босыми ногами. Местный знаменитый пекарь спит в своей кровати на втором этаже. Рядом валяются очки, газета, на столике — кружка с недопитым чаем. Поттер хватает ее и жадно пьет. «Какое жалкое зрелище… Победитель Волдеморта пьет из чужой кружки остывший чай, и ему это кажется роскошью…»

«Убью...» — шипение будит пекаря, он ворочается и открывает глаза.

— Кто здесь? — пожилой мужчина не успевает закричать — человек с красными глазами набрасывается на него, заставляя испытать животный ужас. Наутро местные газеты напишут о его внезапной кончине из-за инфаркта, и только Поттер будет знать, что это не так. Пальцы неприятно покалывает от убийства маггла — магии, как от убийства надсмотрщиков, он от этого не получил, и сил у него не прибавилось. Он недовольно цокает языком и спускается вниз, находит кухню и забирает все продукты, которые находит, с собой, в особенности — ароматные буханки хлеба. Надо ли так прятаться? Малфой не замечал тут волшебников, но это ничего не значит, ведь Магический Мир спрятан от глаз магглов. «Я говорю о нем, как о чем-то недостижимом… в кого я превратился? В жалкого бомжа? Это хуже маггла…» — Поттер осознает, что только что убил человека, но это его не беспокоит. Он не ел нормально несколько месяцев — Малфой приносил ему слишком мало еды. Поттер запрещал ему тратить заработанное в качестве грузчика — это были деньги на чертов билет в Лондон. Если Малфой не вернется, Поттер наплюет на все и угробит деревню, а потом — и все остальное на своем пути, пока не доберется до него. Предательство... слишком тяжкое преступление, чтобы за него просто убить. «Я знаю, как причинить тебе боль, Малфой. Если ты меня бросишь, проживешь до конца дней в подвале: я найду такой же темный и сырой, как камера Азкабана». Забравшись обратно в заброшенный сарай, Поттер жадно поглощает награбленные продукты. Это его успокаивает, он глубоко вздыхает несколько раз. «Ты с каждым днем все больше становишься похож на…», — недавно сказанные слова Малфоя заставляют задуматься.

— На кого же, Малфой? — вслух спрашивает он с набитым ртом и запивает пивом.

Время проходит, но чертова Малфоя все нет. Гарри выходит из убежища и садится на песок на берегу. Это единственное, что он может себе позволить, как стемнеет. Долгих четыре месяца он провел в постоянном ожидании. А как только появлялся Малфой — он считал деньги, заработанные за день, крошечным ножом вытаскивал глубокие занозы от ящиков из его ладоней. Малфой купил ему ножик — это единственное, на что они потратились, помимо билета. И как при такой жизни было не измениться в худшую сторону? Иногда Малфой его поражал. Казалось, он счастлив — если бы не кашель, который совсем его замучил. Он говорил, что пройдет время и все будет по-другому. И они будут гордиться собой, вспоминая эти дни.

Рядом раздается хлопок. Поттер быстро встает и оборачивается. Гермиона... «Что же ты не нашла меня раньше, подруга? Ты живешь только потому, что есть я». Алкоголь мешает сосредоточиться и успокоиться, поэтому Поттер совершенно не сдерживает себя.

— Поттер? О нет, снова… — Малфой хватает пытающуюся убежать Грейнджер и тащит в хижину. — Приди в себя, придурок, иначе она убежит! — кричит Малфой, злясь на него.

Поттер встряхивает головой. Злость невозможно сдерживать. Кажется, в этом состоянии он мыслит гораздо более здраво, и совсем незачем прятаться в этой хижине и вести такой унизительный для него образ жизни. Но сейчас он с разбегу ныряет в холодное море. Тело цепенеет практически мгновенно, словно охлаждая разбушевавшуюся магию внутри. Спустя пару минут он выходит из воды, сотрясаясь от холода, и направляется к хижине.

— Огонь. Создай мне костер, — тихо, но властно обращается он к Гермионе. Гарри мечтал согреться все эти месяцы, и теперь есть возможность.

— Замолчи и сядь. У нее нет волшебной палочки с собой, — Малфой держит Гермиону за плечи, на случай, если та снова попробует убежать, — Грейнджер, — он наклоняется к ней и смотрит в расширенные от страха глаза, — я Малфой. Это Поттер. Если ты нас не узнала. Я бы не сказал, что тебя было легко найти, поэтому даже не пытайся бежать: я слишком много отдал, чтобы ты сейчас была здесь, — Драко ждет, пока она слабо кивнет, и отпускает ее.

— Ну что… — взгляд натыкается на полный продуктов пакет, — откуда это, Поттер? — обращается он к потупившему взгляд Гарри.

— Я… ну, в общем, тебя долго не было и…

— Что?! Ты с ума сошел? — Малфой хватает веревку, найденную в домике — она местами прогнила, но это не мешает Малфою его связывать, — я говорил тебе, что ты с каждым разом становишься все более опасен? — он из последних сил завязывает тугой узел и садится рядом. — Так вот, Грейнджер, на чем я остановился… — взгляд Малфоя снова падает на пакет, и он не отказывает себе в еде, пусть она и ворованная. Наступает тишина. Драко жадно ест все подряд.

Гермиона с трудом начинает осознавать происходящее. Гарри сидит связанный, его глаза прикрыты, и он глубоко дышит, словно успокаивая себя. Объявленный утонувшим Малфой ее похитил, даже угрожал, чтобы она не пыталась сбежать… Наверняка тут они и жили все это время, в отвратительных условиях. Она бы все быстрее поняла, если бы не связанный бывший друг, несколькими минутами ранее стоявший на берегу и шипящий на нее. И глаза… что это было? Красные глаза Волдеморта? Этого не может быть.

— Кхм… я бы разожгла огонь, если бы вы позволили мне вернуться за палочкой, — решила нарушить молчание Грейнджер.

— Нет! Не отпускай ее, Малфой! — кричит Поттер. Ей кажется, или он только что словно зарычал?

— Молчи, я сказал, — раздраженно отвечает Драко. Сытым он чувствует себя гораздо лучше.

— Ты пока не совсем поняла, что происходит. Поэтому позволь объяснить. Это, — он указывает на Поттера, — не тот Гарри, которого ты знала. А довольно опасный преступник. Все обвинения, за которые его посадили — правда, — он раздраженно роется в пакете, извлекая оттуда пустые бутылки.

— Мог бы мне оставить пива, балбес, — Драко кидает на Гарри недовольный взгляд и продолжает. — Он невменяем и может покалечить кого угодно, когда пребывает в этом странном состоянии. Я не знаю, что с ним, поэтому привел тебя ему в помощь, — он устало вздыхает. — А теперь дайте мне поспать, мне завтра на работу. Разбудишь меня через час, я его развяжу. Ты ведь не собираешься убегать, Грейнджер? Учти, Поттера на острове держу только я, — с этими словами он ложится в другом конце хижины на железной кровати с наброшенными на нее тряпками.

Гермиона провожает его взглядом. Ей не хочется после услышанного оставаться с Гарри наедине. Рон был прав. Он кровожадный и жестокий убийца. Становится страшно. Поттер смотрит на нее привычными зелеными глазами, и только сейчас заметно, насколько он устал и измучен. Местами лицо порезано — видимо, бриться у него получается не совсем хорошо.

— Гарри… здравствуй, — осторожно начинает она.

Он отворачивается. Внезапно на него обрушиваются воспоминания: Хогвартс, преданные друзья, столько раз выручавшая его благодаря знаниям и смекалке Гермиона, шедшая за ним до конца, рисковавшая жизнью. И что она видит сейчас? Убийцу. Несколькими часами ранее он снова убил. И ничуть об этом не пожалел. Ее вид в белом платье заставляет раскаиваться, она напоминает ему ангела с укоризненным взглядом карих глаз.

— Гарри? — снова пытается выйти с ним на контакт бывшая подруга.

Эти интонации в голосе... Никто не зовет его так. Она до сих пор за него переживает, хотя, может, ему всего лишь хочется так думать?

— Кхм… это все правда. Ты поможешь мне? — он поднимает на нее глаза и ненавидит себя за выступившие слезы.

— О… конечно… я что-нибудь придумаю, — Гермиона не уверена, что может чем-то помочь. Создать огонь? Принести пищу? Вылечить от болезней? Да. Остальное… она отводит взгляд, — Вы все это время прятались тут? Ты выходил, как я понимаю, в деревню? — она указывает на пакет.

Поттера словно полоснуло по больному месту кнутом.

— Да, черт побери, я выходил! А ты думала, я всю жизнь проведу в этой жалкой дыре? Я хочу нормально есть и пить, а не сидеть тут, как какое-то животное!

«Похож? Похож я на животное, Гермиона!?»

Ужас снова парализует ее тело. Она думает об аппарации, но в таком состоянии это невозможно. Ей кажется, что глаза Гарри прожигают ее насквозь, но она все же отваживается взглянуть на него. Глаза, полные животной ярости, снова красны. Воздух вокруг густеет, мурашки пробегают по коже. Он дергается в попытке вырваться, и веревка жалобно трещит.

— М…Малфой! — вскрикивает Гермиона, и ноги ее подгибаются — магия вокруг настолько враждебно заряжена, что она не выдерживает и падает без чувств.

Драко поднимается, подходит к Поттеру и бьет его наотмашь по лицу.

— Как ты меня достал, Поттер! Даже сейчас не можешь угомониться? Ты и часу не даешь мне поспать! Мне дышать нечем от твоей ярости... — Драко одергивает себя и «животное» произносит уже про себя, скрипя зубами от злости.

Спустя несколько минут он возвращается с ведром, полным воды. Развязав Поттера, резко наклоняет его, погрузив голову в холодную воду, и держит, пока тот не начинает мычать и вырываться. Малфой знает: его надо довести до состояния паники. Пока не поймет, что жизнь в эту секунду может закончиться, он не успокоится. Приходилось прибегать к этому методу уже несколько раз. Драко научился справляться с его яростью, иначе бы он давно был разорван в клочья. Малфой понимает: Поттер позволяет так с собой поступать, потому что Драко — его единственная надежда на нормальную жизнь. Будь на его месте кто-то другой, Поттер, не задумываясь, убил бы его при первой же попытке усмирения зверя.

— Открой глаза и посмотри на меня, — Драко хлопает Поттера по холодным щекам. Тот открывает глаза и уверенно кивает.

«Наконец-то! — ликует в душе Драко. — Теперь можно вернуться к «спасительнице Грейнджер». Так уж и быть, работу придется сегодня пропустить: наворованной еды хватит еще на день».

Он подходит, поднимает Гермиону с пола и относит на единственную кровать.

— Когда проснется, следи за собой. Что бы она не сказала... Понял?

— Понял, — немного виновато произносит Гарри и поднимает разноцветную коробочку, — кажется, она хотела кому-то сделать подарок.

— Ты понимаешь, что я не смогу остаться с тобой, если из-за тебя нас найдут? — игнорируя находку Гарри, предупреждает Малфой.

— Ты уже говорил, — Поттер переводит взгляд на Гермиону, — она поможет, я уверен.

— Если не сбежит. Я бы на ее месте сбежал.

Драко все же доволен собой: он много тренировался в аппарации и его ни разу не вычислили. Втайне Драко надеется, что числится утонувшим. Несколько раз его расщепило, но не сильно. Он смог сориентироваться в местной аптеке и залечить раны. Также у него довольно искусно получалось воровать продукты с рынка. Лишь в последний раз его схватил за руку грозный пекарь. Счел Малфоя за бродягу и пригрозил полицией, если еще раз увидит его возле своего лотка с ароматной выпечкой. Так они лишились хлеба…

— Поттер? Откуда ты взял столько булок? — тревожно спрашивает Малфой.

— Я убил пекаря.

Драко на какое-то мгновение немеет, уставившись на него. Сил на то, чтобы кричать и усмирять Поттера, у него больше нет. Он устало проводит по волосам, понимая, что все безнадежно. После чего безжизненно повторяет слова Поттера:

— Она поможет…

* * *

— Мы найдем ее, не переживай, — отец хлопает сына по плечу. Рон не перенесет еще одной потери близкого человека, он до сих пор тяжело переживает смерть Фреда, и потому считает своим долгом находиться как можно больше рядом с Джорджем, занимать его делом. Сейчас Джордж не в такой тяжелой депрессии, как раньше, и очень благодарен брату. А Рон разрывается между ним и Гермионой, с которой проводит намного меньше времени, чем ему хотелось бы. И вот она исчезла — так внезапно… Он просит отца принести еще сердечных лекарств и надеется на лучшее.

Проходит три дня после ее исчезновения, все силы Министерства направлены на поиски, они ищут по всему Лондону. Артур не задумывается о том, чтобы послать команду авроров на далекие острова, что рядом с Азкабаном…

* * *

— Я вернулась, — Гермиона ставит на пол бутылку с водой, в её руках — крест и книга. Драко бросает в сторону Гермионы быстрый взгляд и кивает головой. Последние дни Поттеру хуже. Он рвется в деревню, не желает больше сидеть в укрытии и почти не приходит в себя. Малфой пропускает работу, еду приносит Грейнджер. Но они оба вымотаны, и все попытки спасти Поттера пока не дают результатов.

— Нашла то, что искала? — он оборачивается к ней лицом и видит в руках книгу.

— Да. Проверим и эту вероятность… — она открывает тяжелый том и аккуратно садится рядом с Поттером. Он связан, на голове повязка, которую Малфой постоянно мочит в холодной воде. Тело Поттера горит, температура повышена, красные глаза вглядываются в окружающее, словно он ищет хоть малейшую возможность вырваться и сбежать.

— Я предположила, что…

— Ты была у своих? — перебивает Драко, подходит, берет у нее из рук книгу и замечает крест. — Экзорцизм? — хмыкает он. — Я слышал об этом. Не думаю, что поможет.

— Посмотрим, — Гермиона забирает книгу и садится обратно.

— Да, я объяснила, что придется еще отлучиться на несколько дней по срочной работе, — К красным глазам Поттера она привыкла и больше не пугается. В ней проснулось желание выручить друга, но пока ничего не получалось. Лекарства, заклятия — всё только ухудшало его состояние. Она пообещала себе приложить все усилия, чтобы снова увидеть усталые, измученные, но зеленые, как прежде, глаза Гарри.

— Тебе поверили?

— Это не важно.

— Значит, не поверили...

— Малфой, ты мог бы мне не мешать? Я не думаю, что у нас много времени. Если тебе не важна судьба Гарри, то я…

— Я уже все это слышал. Но подозрения по поводу твоего отсутствия не должны помешать нам.

Гермиона не отвечает — она принесла с собой крест и святую воду из ближайшей церкви. Возможно, окажется достаточным просто прочитать молитву об изгнании нечистой силы?

— Гарри…— она снимает тряпку с его лба и окунает в святую воду, — пожалуйста, не бойся, сейчас я попытаюсь кое-что сделать…

И она начинает читать молитву, держа крест у него на груди. Малфой хмурится, все это кажется ему ненужным. Церковь? Бесы? Что за глупости, Поттер не мог стать таким из-за этого.

— Грейнджер… не теряй время, ты же видишь, ничего не происходит.

Девушка его не слушает, продолжая "изгонять беса". Малфой вздыхает и выходит из хижины. Садится на песок и вытягивает ноги. Теперешняя ситуация становится невыносимой, и жить так уже невозможно. Свобода — это не только воздух, еда и возможность идти куда захочется. Драко не хочет признаваться самому себе, что он устал от Поттера, устал с ним возиться — все оказалось гораздо сложнее, чем он мог предположить. Приход Грейнджер, кажется, все лишь усугубил. Поттер в моменты просветления только и спрашивает о ней, не веря ни единому слову. Он стал подозрительным и совсем неуправляемым. Драко устал по ночам видеть два красных глаза, наблюдающих за ним. Поттер становится его личным кошмаром, хоть он и на свободе.

Через пару минут Гермиона понимает — все бесполезно. Отчаяние накрывает с головой — бороться с Гарри в таком состоянии невозможно. Она решает пойти на риск и использовать что-то более эффективное. Быстрая аппарация на склад лекарств у себя в лаборатории — и она нашла то, что искала. Несколько капель Гарри в рот — и его глаза, как по волшебству, снова зеленого цвета.

— Малфой! — Гермиона выбегает из хижины, — он пришел в себя!

Восторг и гордость звучат в ее голосе. Драко встает и направляется к Поттеру. Тот сидит на кушетке и устало смотрит вокруг.

— С возвращением, Поттер, — Драко подходит ближе. В излечение с трудом верится.

— Развяжи меня, — голос усталый, охрипший.

— Хорошо, — Драко сомневается, что все так быстро закончилось.

— А где Гермиона? — тревожно спрашивает Поттер.

— Я здесь, Гарри, — она улыбается и берет его за руку. — Как ты себя чувствуешь?

— Тебя не было какое-то время, да? — укоризненно произносит он, сжимая ее руку в своей.

— Да… я ненадолго уходила…— девушка чувствует, как хватка усиливается, — Гарри, отпусти меня.

— Ты хотела сбежать, верно? И не сделала это только потому, что тебе чем-то пригрозил Малфой, не так ли?

— Нет, это не так, я хотела тебе помочь!

— Ты врешь! — он замахивается на нее, но его руку останавливает Драко.

— Выйди, Грейнджер.

Гермиона выбегает из хижины, чувствуя, как слезы застилают глаза. Гарри никогда ее не бил. «Да что с ним такое?!». Ей в голову не приходит ничего другого, как дать ему еще большую дозу. Она перепробовала уже все, что могла, возможности обратиться к кому-то за помощью у нее нет. Дома родные странно на нее поглядывают, особенно Рон. Глупо, но ей кажется, что ее подозревают в измене. Однако сейчас главной задачей остается лечение Гарри, ни о чем другом она не должна беспокоиться.

Немного успокоившись, она возвращается обратно.

— Как он?

— Как обычно.

— И что нам делать?

— Пойдем, поговорим. Я его снова связал, он не сбежит.

— Ладно… — ей не хочется его оставлять, но она следует за Малфоем в деревню. Рассказывать про лекарство она не решается — еще неизвестно, как все обернется для Гарри.

Он ведет ее в маленькое кафе, довольно далеко от хижины.

— Ты уверен, что нам стоит так далеко уходить?

— Да, я хочу тут немного отдохнуть.

— Хорошо…

Он заказывает кофе на оставшиеся от заработка деньги.

— Прости, не могу угостить чем-то еще...

— Ничего страшного… о чем ты хотел поговорить?

Малфой тянет время. Серые глаза смотрят словно сквозь нее, куда-то за горизонт.

— Малфой, что происходит?

Он вздыхает, проводит рукой по своим отросшим волосам и смотрит ей в глаза.

— Как когда-то говорил мой отец… всё меняется, хотим мы этого или нет. И лучше изменить все самому в желаемую для себя сторону. Я не сильно связал Поттера. Он вырвется, и его поймают. А мы сможем укрыться.

— К-как… да как ты посмел?! — она встает, но Малфой хватает ее за руку.

— Послушай меня внимательно, Грейнджер. Твое упорство и добросовестность тут ни к чему. Он очень опасен и становится все опаснее, я не в силах уже его сдерживать. Твои попытки безнадежны. Жить под одной крышей с убийцей я больше не могу, и ты одна туда не вернешься. Его должны сдерживать другие — больница святого Мунго, Азкабан… впрочем, тюрьма на это не способна. Если единственное спасение — убить его, то я не хочу быть вынужденным это сделать.

— Нет. Слизеринца, видимо, ничем не исправишь. Я буду помогать Гарри, пока…

— Пока он не убьет тебя? — Драко усмехается, — ты готова пожертвовать жизнью ради этого? А я только недавно обрел свободу и…

— За его счет! Это он тебя вытащил, Малфой, неблагодарный ты ублюдок! — она встает, поспешно оплачивает кофе и уходит.

Малфой роняет голову на руки. Он проявил слабость… или собственная жизнь и свобода должны отойти на второй план ради Поттера? Он его спас, но теперь может убить при любом неосторожном движении, слове...

Он чертыхается и встает, направляясь обратно в чертову хижину. «Почему ты такая, Грейнджер?! Он давно уже не твой друг, и даже в здравом уме пытается причинить вред, а ты к нему возвращаешься, рискуя абсолютно всем, только потому, что вы когда-то дружили?». Драко прибавляет шагу, вспоминая, как Поттер только появился в его камере — красивый и успешный. Он дал ему свободу, а сам теперь лишается рассудка. Драко чувствует себя перед ним виноватым. Запыхавшись, он вбегает внутрь хижины и облегченно вздыхает.

— Он спит?

Гермиона сидит рядом, держа Гарри за руку, и не отвечает.

— Грейнджер… я был не прав. Это… слабость, я устал, все безысходно…

— Зачем ты вернулся?

Он обходит койку и видит ее лицо. Уперто поджатые губы, устремленный на Поттера взгляд и решительность в глазах.

— Я не привыкла сдаваться, Малфой. Я буду с ним до конца. Он мой друг и спаситель. В свое время он жертвовал жизнью ради нас всех, а сейчас я обязана сделать это ради него. Если ты не способен на такое и не ценишь ничего, кроме собственной жизни, можешь убираться отсюда.

Малфой ошарашен. Его не учили таким поступкам, отец всегда твердил о собственной состоятельности и благополучии — взвешивать ситуацию, искать лучший выход, думать о своем будущем. Видя хрупкую девушку, не покидающую дорогого ей человека в сложной, почти безысходной ситуации, он чувствует себя жалким.

— Я принесу еще холодной воды, — он забирает ведро и идет к морю. Несколько лет назад он бы, не задумываясь, убил Поттера, даже если бы тот спас ему жизнь. Теперь все поменялось. «Да, отец, все меняется, только не так, как учил меня ты». К собственному удивлению, Драко чувствует себя лучше. Зачерпывает воду, возвращается и бережно вытирает холодным мокрым полотенцем горячий лоб Поттера.

— Такого больше не повторится, будь уверена, — решительно произносит он.

Гермиона не обращает на его слова внимания. Ей надо подумать, что еще можно сделать. Гарри в таком состоянии долго находиться нельзя. На ум Гермионе приходят события войны. Волдеморт мертв уже несколько лет. Но, возможно, что-то тогда пошло не так, как все думают... С завтрашнего дня она решает разузнать, как Гарри победил Волдеморта, и что именно случилось в лесу.

* * *

* * *

— Ты уверен, отец? — Рон садится на стул в кабинете Артура, кажется, ноги его не держат.

Артур поджимает губы.

— Да, это так. Гермиону не видели ни на каких объектах. Более того, на работе она не появлялась больше месяца, — мужчина закуривает маггловскую папиросу. — Тебе стоит поговорить с ней, Рон. И давай я тебе налью, успокойся для начала, — взмах палочки, и из стеклянного шкафа рядом вылетают бутылка огневиски и два стаканчика. — Я думаю, у нее будет разумное объяснение.

— Она чем-то увлечена… — кривится от выпитого алкоголя Рон, — у нее впервые за столько времени горят глаза. Может, мне и не стоит вмешиваться?

Артур бросает укоризненный взгляд на сына.

— Порой всем бывает нужно развлечься, заняться каким-то делом, забыть о семье… но это проходит. Не теряй свою жену. Поговори с ней сегодня же.

— Если она вернется...

Отец подбадривает сына, как может, но он сам разочарован. Чем бы ни была занята Гермиона, она обманывала семью.

* * *

— Может, стоит еще вот тут столик поставить? — Гермиона вытаскивает из сумочки маленький столик, который сразу начинает увеличиваться. Малфой еле успевает подхватить его, чтобы он не упал прямо на Гермиону.

— Осторожнее можно? Сколько ты всего принесла, тут уже развернуться негде, а Поттер в бешенстве снесет все.

— Странно, что ты все еще зовешь его Поттером, вы ведь столько пережили вместе.

Дом они сняли на окраине Лондона, подальше от цивилизации. Гермиона сама уже не выносила жизни в грязной хижине и, учитывая недавний срыв Малфоя и улучшение Гарри, им явно стоило перебраться на другое место. Своей семье Грейнджер так и продолжает врать, уже даже не замечая подозрительных и отчужденных взглядов. Она всецело занята тем, как помочь Гарри — который, кажется, начал поправляться, к ее огромной радости.

Малфой не отвечает, он подхватывает очередное кресло с помощью магии — Гермиона иногда доверяет ему свою волшебную палочку.

— Wingardium Leviosa! — рука немного дрожит, Драко еще сложно колдовать, он пока в недостаточно хорошей форме для этого. Палочка Гермионы плохо его слушается, но он не упускает возможности хоть ненадолго вновь почувствовать себя полноценным волшебником.

— Не урони… — не успевает выдохнуть Гермиона, как кресло падает, вздымая облако пыли.

— Вам помочь? — спустился с верхнего этажа Поттер.

— О, Гарри! Ты встал... Тебе лучше? — девушка подходит и обнимает его.

— Думаю, да. А где Рон?

Вопрос вводит в ступор обоих. Малфой смотрит на Грейнджер, надеясь, что Уизли не в курсе происходящего — иначе с чего вдруг Поттер о нем спрашивает?

— Рон собирается приехать? — с издевкой спрашивает ее Малфой. — Это ты для него так стараешься? Может, мне повесить плакат «Добро пожаловать, Уизли»?

— Малфой, прекрати, ты прекрасно знаешь, чего мне стоит… — она запинается, не желая, чтобы Гарри слышал.

— Что вы от меня скрываете? Почему Рон до сих пор не приехал? — допытывается Поттер. Последние события представляются ему как в тумане. Злость постепенно угасла, ее сменила усталость и некоторая заторможенность. Теперь, когда он видит, что Гермиона старается ради него и находится тут не по принужденно, стало легче. Но он не знает, что девушка дает ему сильнодействующие лекарства — увеличив дозу, ими можно убить одного из самых свирепых драконов в заповедниках Румынии.

— Рон не может приехать. Скрывать от тебя мне нечего. Он не знает, что я тебя нашла, ты вне закона.

— Аа… — неопределенно отвечает Поттер и отправляется обратно наверх.

Малфой хмурится. За последние несколько дней Поттера словно подменили. Может, он правда чем-то болен, и болезнь имеет такое волнообразное течение? Гермиона его убеждает, что так подействовал экзорцизм, но теперь Малфою кажется, будто она что-то недоговаривает. Они уже с неделю как живут в этом доме — как только Поттер чуть притих, у них получилось аппарировать с ним сюда. Это несказанно радовало Драко — настоящий дом, с двумя этажами, спальнями и прекрасным видом на поле. Он очень благодарен Гермионе, хотя и ни разу ей об этом не говорил.

Мебель была расставлена, и девушка поспешила на кухню готовить суп. Последнее время они постоянно ели супы на обед, но Драко не обращал на это внимания. Гермиона подливала в тарелку Гарри дозу жидкого лекарства. Он обычно ел с аппетитом, но у себя наверху, спускался оттуда редко. Девушка знала, почему — лекарство истощало силы организма, не давая возможности двигаться долго. Она решила, что это самый безопасный и лучший выход для них сейчас. Ей осталось всего ничего — узнать, что было в тот последний день войны — она была уверена, что там кроется разгадка.

— Я отнесу П… кхм, Гарри суп, — предлагает Драко, решив называть Поттера по имени.

Мурашки пробежали по коже Гермионы.

— О, нет, не утруждайся, Малфой, я…

— Я хотел с ним поговорить, поэтому хочу отнести еду сам.

— Нет, это привыкла делать я, ты можешь разлить, и…

— Грейнджер, я справлюсь.

«Черт возьми, Малфой! Одна капля этого «супа», и тебя не будет в живых».

Она неловко передает тарелку, специально ее роняя.

«Целая доза усмирительного драконьего эликсира! Как досадно».

— Ну, вот, доволен? Отнеси ему хлеб, я налью новую тарелку.

— Не разбей, — Малфой забирает хлеб, не до конца понимая, чем вызвана такая нервозность Гермионы.

* * *

В комнату пробивается солнечный свет. Драко подходит и распахивает занавески. Поттер стонет, что свет ему мешает.

— Ты забыл, как было? Мы ждали крохотного тонкого лучика, хотя бы ненадолго попадающего в нашу камеру. Как тебе может нравиться темнота сейчас?

Глаза Поттера покраснели от усталости. Он щурится, прикрываясь рукавом.

Малфой подходит и садится на широкую кровать. Откуда Грейнджер достала столько мебели, он не знает, и спрашивать ему не хочется. Возможно, этот домик она и вовсе купила.

— Что с тобой… Гарри? Ты сам не свой.

— А какой я должен быть? Я не хочу больше суп.

— По-моему, Грейнджер делает более чем достаточно для тебя. А ты капризничаешь насчет меню...

— Нет, не хочу больше суп.

Драко замечает, что Гарри отвечает как-то односложно. Только теперь ему приходит в голову, что уже, наверно, с неделю он слышал от Поттера не больше, чем два-три предложения.

— Хорошо, я попрошу ее приготовить что-нибудь другое.

Гарри прикрывает глаза. Этот разговор его уже успел утомить. Гермиона приносит суп.

— О… он только что мне сказал, что больше не хочет это есть.

— Гарри? Надо есть, и без возражений. До дна. Малфой, оставь нас пока.

Малфой уходит, но кое-какие подозрения закрадываются ему в голову. И он оставляет щель, чтобы понаблюдать.

— Ешь, пожалуйста. Так будет лучше для нас, Гарри, поверь. Это пока единственный способ, чтобы тебе было хорошо.

— Ммм!

— Знаю, горько, но ты должен, иначе не подействует. Скоро все закончится, обещаю...

Малфой врывается обратно в комнату, выдергивает тарелку из ее рук, подходит к окну и выкидывает.

— Вниз пошли, Грейнджер! — он хватает ее за руку и тащит вниз, не слушая возмущенных криков, толкает на кресло и наклоняется над ней, вцепившись в подлокотники и не давая ей подняться.

— Отравить, значит, его собралась?! Всю эту неделю он ел отраву! Он превращается в овощ на моих глазах, а я верю твоим доблестным порывам спасти друга! Это очень, очень жестоко, Грейнджер. Этого не позволил бы себе никакой слизеринец — медленно убивать!

Она хлещет его по щеке.

— Замолчи, — давно ее никто не доводил до белого каления, у нее даже слова застряли в горле, и она лишь смотрит ему в глаза, словно желая прожечь взглядом насквозь.

Драко ждет потока оправданий, истерики, но в ответ лишь гробовое молчание. Он отходит от кресла — ее взгляд немного пугает его.

— Я что-то не так понял? — заранее зная ответ, спрашивает он.

«Два усмиряющих драконьих эликсира. Понадобится еще раз до конца месяца незаметно пробраться в лабораторию».

— Я не хочу с тобой говорить.

Она встает и отправляется на кухню. Ей нужно успеть приготовить еще одну порцию супа, пока Гарри действительно не разгромил весь дом.

* * *

Гермиона спешит домой, аппарация забирает почти последние силы. Очутившись у себя в прихожей, снимает обувь, мечтая поскорее лечь в постель. «Гарри… что же мне делать дальше?» Мысли о друге не покидают ее, и еще долго будут мешать ей заснуть.

— Я думал, ты уже не вернешься сегодня, — Рон стоит в прихожей, на нем пижама, и взгляд непривычно хмурый. Девушка, наконец, замечает, как он изменился. Морщины залегли в уголках губ — он плохо спал в последнее время. Но она больше не может видеть потрескавшихся сосудов в глазах, как у Гарри — и отворачивается.

— Да, я вернулась, но ненадолго, — у нее предчувствие, что ждал он ее для долгого разговора, на который сейчас не осталось сил.

— Постой, — теплая рука останавливает ее за запястье, — я хотел поговорить.

— Не сейчас, Рон… — она высвобождается и направляется к лестницам, наверх, в заветную кровать.

— Нет, сейчас, — он останавливает ее, удерживая за плечо. Когда муж ей противоречил? Видимо, кто-то настроил его, убедил, что так нужно.

— Хорошо, сейчас, — сдается она и проходит в зал, садится в первое попавшееся кресло.

Он медленно следует за ней и садится напротив.

— Ты пропадаешь слишком часто, — издалека начинает Уизли, оттягивая момент истины как можно дальше. Возможно, у нее и правда любовник? Услышать это он не будет готов никогда.

— Я уже объясняла.

— Хорошо, что это за работа? Тебя нет ни в какой больнице! Отец…

— Проверял?

Рон поджимает губы. Почему всегда так? Даже если он имеет право что-то знать, Гермиона заставляет чувствовать себя виноватым. Он не хочет больше это терпеть.

— Да, и я поддержал его стремление узнать, что же это за работа у тебя такая.

— Я колдомедик.

— С тобой невозможно разговаривать! — он резко поднимается, ему нужно успокоиться, выпить. В баре находится нужная бутылка. — Тебе налить?

— Я не пью, и ты это знаешь.

— Да… — он осушает бокал, — но чего-то я точно не знаю. — За первым бокалом следует другой. Гермионе неприятно это видеть, но если Рон напьется, у нее будет возможность выспаться до утра. Однако, к ее досаде, он убирает алкоголь на место.

— Гермиона… это так сложно? Объяснить, чем ты занимаешься? Ты же знаешь, я постараюсь тебя понять.

— Я уже говорила, Рон.

— Меня такой ответ не устраивает, и это ложь.

— Это… Рон, я устала, давай завтра продолжим?

— Отчего устала? Ты никого не лечила!

— Не повышай на меня голос…

— Ты мне врешь, Гермиона, обманываешь, и ради чего? Ради любовника?!

Меньше всего девушке хочется выслушивать этот бред. Проверки, упреки... Как далеко зайдет Рон? Не воспринимая его всерьез, и не имея возможности придумать что-то разумное в ответ, она решает аппарировать обратно.

Рон с полминуты ошарашенно смотрит на опустевшее кресло. Ему очень сложно решиться проследить за женой. Но он настроен решительно. По каминной сети вызывает отца, коротко рассказывает об их беседе. Артура долго просить не приходится. Спустя полчаса оба уже сидят в его кабинете и проводят слежку за ее последней аппарацией. Когда они видят координаты дома на окраине Лондона, сомнений не остается — у Гермионы есть любовник.

— Я уделял ей слишком мало внимания! — Рон пьян и воет, размазывая сопли на плече отца. — Но я разрывался надвое, она должна была меня понять!

Отец хлопает сына по плечу, забирая бутылку.

— Достаточно, Рон. Завтра поедешь и узнаешь, что там за любовник. Объясни ему, что она замужем и должна вернуться в семью. Не поднимай скандала, вряд ли она ему говорила о тебе, — он одобрительно кивает своим же словам, — все разрешится… И не забудь отослать Чарли усмирительные зелья — скоро начнется сезон дрессировки молодняка, она должна была сделать заготовки к этому времени.

— Отец, мне не до этого! Она мне изменяет, может, даже сейчас, а я буду говорить о каких-то зельях? Нет, я так отделаю этого любовника, что он и не подумает к ней приближаться!

— Протрезвеешь, и твой пыл остынет. Лучше решать проблемы мирным путем…

* * *

Тихий хлопок аппарации в зале посреди ночи настораживает дремлющего на диване Малфоя.

— Не пугай так, у меня даже палочки нет защититься.

— Никто не знает об этом месте, разве ты забыл? — Гермионе не хочется возвращаться домой, так сильно они еще никогда не ссорились с супругом. Но и близкими людьми давно уже не были. — Малфой, оставь меня, я хочу побыть одна, дома мне этого не дают...

Драко безоговорочно тихо уходит, прикрывая за собой дверь. Он ходил сегодня украдкой в город. Лондон… этот день он не забудет. Но сейчас, кажется, что этого никогда не было и не могло быть. Он словно попал в сказку, увидев, как красные лучи восходящего солнца касаются города, и он начинает оживать. Это состояние так похоже на то, что творится в его душе. Драко тихо надеется, что сможет жить в этом домике и иметь возможность видеть город как можно чаще.

Он приоткрывает дверь к Гарри. Тот так и лежит на кровати. Малфой жалеет, что он не видел Лондон сегодня, и твердо решает наутро поговорить с Грейнджер о его состоянии. Ночь пролетает быстро, но громкий стук в дверь неприятно будит с утра. Гермиона, по всей видимости, не открывает, и стук повторяется. Драко решает спуститься вниз.

— Я открою. Наверное, доставка, — проносится мимо него девушка, — Я заказала маггловской еды для разнообразия, — она улыбается и открывает дверь. — Рон?..

— Не ожидала, да? — он замечает стоящего позади нее Малфоя и буквально столбенеет, — это он?

— Рон, уходи, поговорим дома!

— Замолчи, — он толкает ее плечом и заходит в дом. — Ну, здравствуй, — обращается он к Малфою, показушно закатывая рукава, — мне говорили, что лучше разобраться мирно... Но я не стану прислушиваться к этому совету, — Рон приглядывается и незнакомец внезапно кажется очень знакомым. — Как тебя зовут? — неужели это объявленный утонувшим и всеми забытый Малфой? Взгляд этих серых глаз Рон не спутает ни с чьим другим.

Драко понимает, что он узнан, и скрывать свою персону больше не имеет смысла.

— Драко Малфой, — холодный, немного презрительный тон не дает сомневаться в истинности слов.

— Малфой, зачем? — взмаливается Гермиона, она не понимает, для чего он раскрыл свое имя.

— Замолчи, я сказал! — кричит возмущенный Рон и машет рукой в ее сторону. — Подобрала его где-то на побережье тех деревень, пока искала преступника? Как интересно, Гермиона... Выходила, дом купила, да? А я и не знал, какой заботливой ты бываешь, — он еле сдерживается, чтобы не ударить ее, она до сих пор ведет себя так, словно ни в чем не виновата.

— Это все не так… я лишь помогала!

— Хватит мне врать! Как ты можешь защищать его?!

— Я не защищаю, я…

— «Его люблю»?! — заканчивает он за нее недоговоренную фразу. — Я не прощу тебе этого, Гермиона! — он поворачивается к Малфою и бьет его по лицу.

— Рон, прекрати! — она пытается остановить дерущихся мужчин, хотя о равной борьбе речи идти не может — Рон колотит Малфоя, с совершенно обезумевшим выражением лица. Палочка дрожит в руке Гермионы и слезы катятся по ее щекам.

— Вот с кем ты мне изменяешь?! Вместо того убийцы нашла белобрысого хорька и прыгнула с ним в постель! — Рон кидает на нее злобный взгляд и не прекращает наносить Малфою удары. — Я намного скучнее и хуже него?! — последние несколько ударов, и Малфой теряет сознание. — На, залечивай! Колдомедик! — он кидает Драко к ее ногам и уходит, громко хлопая дверью.

— Малфой! — Гермиона бросается к нему и склоняется над разбитым лицом, собственной юбкой вытирает кровь, — я сейчас тебе помогу, потерпи немного.

Она призывает к себе лекарства, недавно принесенные в новый дом, и достает все, что нужно. Он кривится, когда заживляющая смесь касается разбитого носа.

— Прости… — аккуратными движениями она залечивает ему лицо. — Все вышло из-под контроля. Не отвечай…

Несколько умелых манипуляций — и Малфою становится лучше. Но ребра будут заживать всю ночь. Раздается звонок. Она вздрагивает и подходит к двери — теперь это действительно доставка заказа, но румяные пироги вряд ли порадуют сейчас.

* * *

Малфой не отрывает взгляда от виднеющейся из окна луны. Кажется, так болезненное сращивание костей меньше чувствуется. Гермиона настояла, чтобы он лег наверху, несмотря на то, что преодолеть лестницу в тот момент ему стоило немалых усилий. «Чтобы мог присматривать по возможности за Гарри», — сказала она, а сама без объяснений быстро ушла. С час или два назад он услышал, как хлопнула входная дверь. Все это время он пытается подняться. Драко не может толком двинуться, от боли его скручивает и сгибает пополам. Быстрое заживление — действительно выматывающий процесс. В итоге он решает отказаться от попыток встать.

Гарри лежит на кровати напротив и постоянно сжимает в кулаках простыню, иногда мечется из стороны в сторону, мычит и, кажется, скоро проснется. Малфой не решается его позвать — неизвестно, чем это может закончиться, а сдерживать Поттера сейчас сил нет. Дверь внезапно открывается, Драко от неожиданности резко приподнимается и со стоном валится назад, хватаясь за живот. Это вернулась Грейнджер. Она подходит ближе к Малфою и делает несколько движений волшебной палочкой, что-то бормоча. Боль стихает, и Драко ещё раз пытается подняться.

— Что происходит? — спрашивает он, пытливо вглядываясь в грустные глаза Гермионы.

— Все нормально, — отвечает она и отходит к Поттеру. — Гарри? Как ты? — девушка надеется, что он не проснется именно сейчас. Но ей так не хочется, чтобы Малфой видел ее слезы... А сдерживать их становится все сложнее… Кто бы мог подумать, что ради Малфоя она нападет на собственного мужа? Ей не хочется об этом рассказывать, тем более вспоминать остекленевшие глаза и руку, вытягивающую из головы серебристую струйку воспоминания. Она дождалась Рона, скрываясь за углом Министерства и, как только тот появился, напала, громко прошептав: «Империо». Не оставалось сомнений — он направлялся прямо к отцу доложить о неверной супруге, пригревшей преступника. Она успела добраться раньше него… Разъяренному Рону понадобилось время, чтобы успокоиться и сконцентрироваться на аппарации. Заполучив свежие воспоминания и закупорив их дрожащими руками в бутылку, она стерла ему память о сегодняшнем дне. Обратная дорога превратилась в ад. Гермиона никак не могла успокоиться, сердце стучало как бешеное. Ей казалось, что кто-то видел, что она сделала, и сейчас наблюдает, выслеживает... Перебежками, то и дело меняя направление, ближе к вечеру Грейнджер забежала в маггловское кафе. Выпив несколько кружек крепкого кофе и, наконец, успокоившись, она решила доверить Малфою уход за Поттером — ей самой нельзя так часто появляться в домике, иначе она снова спровоцирует мужа на слежку за собой. Выйдя в уборную и сосредоточившись, она наконец смогла аппарировать в дом на окраине.

— Уизли сжалился над своим школьным врагом, да еще и великодушно простил жену за измену? — голос Малфоя возвращает к реальности.

— Нет… вот, — она подходит и оставляет на тумбочке пузырек, — уничтожь это, как только придешь в себя. Я больше не смогу сюда так часто приходить.

— Это воспоминание? — Драко вглядывается в переливающуюся жидкость, и на ум приходит только одно, — ты догнала его? Грейнджер, ты меня удивляешь! Значит, он ничего не помнит?

Гермиона впервые видит искреннюю улыбку на его лице.

— Не помнит…

— Я есть хочу, — внезапно слышится с дальнего угла комнаты.

Оба синхронно оборачиваются — Поттер очнулся и сидит на кровати, вид у него вполне вменяемый.

— Как ты себя чувствуешь? — Гермиона подходит, дотрагивается до его лба, — температура нормальная.

Это радует, может быть, лекарства не только усмиряли, но и лечили, и он наконец-то выздоровел?

— Я сейчас принесу тебе пирогов, Гарри! — видеть друга и разговаривать с ним для Гермионы — лучшая награда.

— Ты знаешь, где мы, Поттер? — Малфой пока решает отказаться от идеи звать его по имени.

— Я полагаю, дома у Гермионы? — Поттер встает, подходит к окну. — Что это — поле? Мы не в Лондоне? — в его голосе нотки разочарования.

— Мы почти в городе. Окраина. Ты помнишь, что плохо себя вел в последнее время? — Драко присматривается к нему, внешне он спокоен, но мурашки уже бегают по телу. Так происходит всегда, когда Поттер злится.

— Помню ли я? — хмыкает Гарри. «Да, черт возьми, я помню каждую каплю этого чертового супа», — Смутно.

Малфой хмурится, ему срочно нужно поговорить с Грейнджер — что она с ним делала и чего сейчас от него ожидать?

Гермиона приносит пироги. Поттер жадно ест, не накидываясь на нее с вопросами, как обычно бывало раньше.

— Ты одна здесь живешь? — спрашивает он.

— Этот дом для тебя… для вас, — улыбается она, — я его снимаю, могу его тебе купить, если хочешь... — Гермиона нежно гладит его по щеке. — Тебе правда лучше, Гарри?

«Лучше? Я не овощ, как ты хотела, но да, мне лучше». Поттер не шипит, и глаза остаются привычного для нее цвета, он полностью контролирует себя.

— Конечно, Гермиона, ты так старалась, как я мог не поправиться? — он улыбается и слышит ее радостный смех. — Давай поговорим? Наедине. Мне надо тебе кое-что сказать.

Гермиона любит секреты. Он это знает.

— Да, конечно, — сразу же соглашается она.

— Нет! — пытается остановить их Малфой. Его чутье еще ни разу его не подводило, — вдруг мне станет хуже, Грейнджер? — он ощущает магию Поттера, снова зловещую, но что-то изменилось. Он не может открыто сказать Гермионе что она не должна с ним сейчас никуда ходить. Нынешний Поттер ему знаком гораздо лучше, чем ей — и сейчас он опасен.

— Мы скоро вернемся, не переживай, Малфой.

— Нет, стой! — кричит Драко, но Поттер закрывает двери, уводя девушку, и запирает Малфоя на замок с тихим щелчком — Грейнджер, должно быть, и внимания не обратила.

Гермиона бережно поддерживает его за локоть, пока они спускаются. «Наконец получилось! И все наладится», — она в этом уверена. Усаживает его на диван, кладет подушку под голову, сама устраивается рядом.

— Я тебя слушаю, Гарри, говори все, что угодно, я пойму тебя, ты же знаешь.

— Да, сейчас… — сердце глухо колотится. Он предвкушает вкус ее магии. Эти добрые глаза ничего больше не значат. Как она только могла его кормить этой отравой? Дни проходят, никому нет дела, что он был унижен и провел худшие дни своей жизни в грязи и голоде. И даже так называемые друзья пытаются добить зародившуюся в нем силу, с помощью которой он бы смог отомстить всем, кто осмелился нанести ему хоть какой-то вред. Он — Избранный и навсегда им останется. Те, кто хотят отнять у него силу, должны поплатиться.

— Прости, Гермиона, но наши взгляды о дружбе расходятся, — он наваливается на нее, хватая руками за шею, и сжимает с силой. Она широко распахивает глаза, хватает ртом воздух, ногти впиваются в его руки. Он сжимает сильнее, из ее глаз начинают течь слезы, но Гермиона не отводит взгляда. Она задыхается, и Поттер чувствует, как из нее вытекает магия. Обволакивающая… Она защищает, словно теплым покрывалом, накрывает, окутывает преданной любовью. Сердце в груди сжимается.

— Гермиона…

Он чувствует ее отношение к себе — такого раньше никогда не бывало…

Руки, мокрые от чужих слез, разжимаются, позволяя девушке шумно и прерывисто вздохнуть. Шрам пульсирует, все тело ломит, словно какой-то зверь в нем бьется наружу — завершить начатое. Пальцы так и норовят снова сомкнуться на тонкой, успевшей покраснеть шее, но он не позволяет этому произойти. В голове шум, мысли путаются, он так и прижимает ее телом, не давая подняться, пока она не начинает кричать.

— Не трогай ее! — Малфой быстро спускается с лестницы — дверь большим трудом получилось выбить. Поттер, слава Мерлину, застыл и не двигается. Гермиона высвобождается и кидается к Малфою, едва не сбивая его с ног.

— Он душил меня, душил! — хрипло кричит она сквозь приглушенные рыдания, уткнувшись ему в плечо.

— Тише, успокойся. Дай мне свою волшебную палочку.

Гермиона не слышит и все сильнее прижимается к нему, сжимая и без того ноющие ребра.

— Гермиона, — он приподнимает ее голову за подбородок, — ты слышишь меня?

И, дождавшись кивка, продолжает:

— Где твоя палочка?

— В к-кармане, — Гермиона дрожит, но успокаивать ее у него нет времени. Драко находит карман джинсов и вытаскивает оттуда палочку, — иди наверх.

Малфой приближается к сидящему спиной к нему Поттеру.

— Ну ты и тварь, — Драко ошарашен увиденным, — ничего человеческого в тебе не осталось...

Малфой сможет убить, он уверен. «Только не поворачивайся ко мне лицом, прошу, не поворачивайся».

— Убивай... — Поттер наконец осознает, что происходило с ним все это время. Это Он. Волдеморт все еще в нем. Теперь Поттер это знает. Попытка убить любящего его человека дала ему возможность это понять. Но теперь все равно. Гермиона никогда его не простит. Гарри оборачивается к Малфою лицом, он даже рад, что его убьет именно он.

Драко невольно вздрагивает, вспоминает Дамблдора. Теперь на его месте Поттер. Он мысленно произносит непростительное заклятие, но не решается озвучить: стоящий напротив Гарри выглядит поверженным и страдающим.

— Что ты корчишь из себя жертву?! — не выдержав, кричит он, смотря в измученные глаза, — ты только что пытался ее убить! Кто будет следующим? Я?!

— Никто, Малфой. Ты должен это сделать, так давай покончим с этим скорее.

— Заткнись, не пытайся меня заболтать проникновенными речами! — Драко делает глубокий вдох, — Avada Kedavra!

Поттер закрывает глаза в ожидании смертоносного удара. Никогда он не победит того, кто отравлял его глубоко изнутри все эти годы. Своего ненавистного врага, живущего в нем с младенчества. И никогда не сможет простить себе нападения на подругу. Зеркало позади него разлетается вдребезги, освещая все вокруг яркой зеленой вспышкой.

Драко рад, что в руках не его палочка. Он бы не промахнулся.

— Интересно, Поттер… новый способ защиты? Твоя магия больше не заставляет меня задыхаться, больше нет злобы и ярости. Хочешь вывести на эмоции? Может, тебя еще и пожалеть за содеянное с Грейнджер?

Гарри раздраженно выдыхает.

— Зачем тебе всякие объяснения? Лучше покончи с этим прямо сейчас, так будет лучше для всех!

— Отвечай на мои вопросы, Поттер, — Малфой не успел узнать, что Гермиона давала ему с завидной регулярностью — возможно, это побочный эффект от её действий, и Гарри вовсе не хотел ее убивать? От осознания, что он пытается оправдать Поттера, Малфой кривится, сам себя не узнавая. Но его отношение к Поттеру давно уже не вражеское, скорее даже дружеское — как бы он ни ненавидел это слово.

— Я… во мне… Он. Целься лучше.

— Хватит убийств, Поттер. Я ничего не понимаю. Лучше объясни. И не переживай, я почувствую, если понадобится тебя прибить, — Драко призывает с полки графин с соком и садится в кресло напротив. — Садись, — он указывает на диван, — рассказывай...

Гарри не знает, с чего начать, и постоянно с опаской прислушивается к своим ощущениям. Вдруг снова начнется?

— Ты уверен, что сможешь меня остановить, если я нападу на тебя?

— Последние несколько месяцев я только этим и занимался. Начинай, — Малфой жадно отпивает сок прямо из графина.

Гарри облегченно вздыхает и начинает свой рассказ:

— …и мы уничтожали крестражи, части его разделенной души. В ту ночь я с ним встретился один на один в лесу, готовился умереть ради спасения остальных. Оставался лишь один крестраж — им был я. Но мне заранее казалось, что все идет не так… Волдеморт ударил в меня первым, удар практически сбил меня с ног, но я успел бросить в его сторону Непростительное, и мне повезло. Только от его удара зеленой вспышки я не видел, словно он просто хотел заставить меня напасть, а не убивать… Я не любил говорить на эту тему, потому что всегда где-то глубоко внутри себя ощущал его присутствие, словно ничего не поменялось. А со временем начал меняться я сам. Я не сдерживал негативные эмоции, позволял себе плевать другим в лицо, стоило чему-то пойти не так, как хочу я. Не было запретов, я занимался, чем хотел. И когда хотел. Но не всем нравилось мое поведение. Если кто-то доводил меня, и я начинал сердиться… Внутри поднимался бунт, я чувствовал в себе такую силу… Злую и властную. Я жаждал выплеснуть ее… Мне снова стали сниться сны. В них я убивал, высасывал магию, но я и не подозревал, что это по-настоящему происходит.

— И что тебя остановило сейчас? — Малфой старается сохранять спокойствие. Часть Повелителя в Поттере. Что это означает для него самого?

— Гермиона любит меня, она преданная подруга, ее магия не была мне чужой, я ощутил ее отношение ко мне, и это меня остановило.

— И тебе не хочется выйти в город и разрушить все? Убить Министра?

Глаза Поттера зло сверкнули.

— Я не говорил ничего про моих врагов, Малфой. Она мне не желала зла, хоть от этого зелья я не мог даже пройтись…

— Зла? Поттер, ты убивал людей только потому, что тебе что-то было «не так», как ты хочешь? Забудь о всеобщей любви и славе, тебе все равно ее было мало.

— Сейчас все поменялось… Отныне я слепо не повинуюсь появляющимся ощущениям.

— Это еще предстоит проверить. Я поднимусь, проверю, как там Грейнджер, — Драко встает и идет наверх, мозги лопаются от такого количества информации — все намного сложнее, чем он предполагал. А еще стало страшно — часть Повелителя в нем… Захотелось сбежать, забыть и не слышать больше ничего об этом.

Гермиона сидит на кровати и смотрит в окно.

— Как ты?

— Выпила успокоительное, уже лучше. Ты… связал его?

— Нет… Слушай, я не тот, кому стоило знать все, что он говорит сейчас. Поверь, он абсолютно вменяем, и я не стал его убивать. Рядом со мной можешь быть спокойна, я сразу пойму перемену в его настроении.

Драко видит, как у нее от ужаса расширяются зрачки.

— Ты хочешь, чтобы я с ним разговаривала сейчас?! Он…

— Успокойся, — Драко подходит и садится рядом, — что-то плохо действует твое успокоительное, — пытается пошутить он.

Но Гермиона снова плачет. Она уже не знает, чем себя успокоить. На склад аппарировать сейчас невозможно, а в сумочке лишь легкое успокоительное, которое она уже выпила.

— Хорошо, забудь. Никаких Поттеров и рассказов сегодня.

Она ложится на кровать и отворачивается к стенке. «Душил. Он душил меня», — только эта мысль в ее голове, она не может от нее избавиться ни на секунду. Утешать Малфой никогда не умел… Он накрывает ее одеялом и уходит. Поттер, к его облегчению, обнаруживается на том же месте. И такой же спокойный.

— Тебе придется долго с ней мириться, — он снова берет графин и пьет, — адская жажда от этого заживляющего зелья.

— Ты ранен? — беспокоится Гарри.

— От… кашля. Замучил совсем, вот Грейнджер и помогла, — Малфой решает пока не рассказывать Поттеру о приходе Уизли, которому не получилось нанести практически никаких побоев. — Ммм… насчет твоих слов... Ты же героем был, Поттер, все тебя любили, хоть крестраж и был в тебе все это время. Значит, все получится и сейчас.

— Я не могу думать сейчас ни о ком, кроме Гермионы. Как она там?

— Учитывая, что ты ее чуть не задушил, не в лучшем состоянии. И если еще раз надумаешь, знай — я не промахнусь.

* * *

Утро. Гермиона встает и оглядывается. В дверном проеме никого не видно. Она прислушивается — вряд ли дом пустой, но аппарировать прямо с места сейчас не получится — тело колотит мелкая дрожь. Ей надо бежать из этого дома и как можно скорее. Она ошибалась, как же она ошибалась… Потерев горло рукой и содрогнувшись от воспоминания, Гермиона начинает медленно пробираться к выходу. На лестнице ей никто не встречается, но с кухни доносится мужской голос. Кажется, это Малфой, но ей все равно. Она пробирается к входной двери, открывает ее и бросается бежать. Трава чуть выше колена не дает возможности быстро двигаться, особо жесткие растения царапают кожу, но она не останавливается. Вот уже видна дорога к автобусной остановке. «Почти добежала», — успокаивает она себя. Сердце выпрыгивает из груди, и тут внезапная боль пронзает руку — ее резко хватают за локоть и дергают назад.

— Нет! Не трогай меня! — визжит она, яростно вырываясь. Ей все равно, кто это — Малфой или Поттер — она хочет домой к Рону.

— Грейнджер, угомонись! — ему приходится прижать ее к траве. — Куда ты несешься?!

Малфой напуган. Куда это она помчалась сломя голову? Докладывать о преступниках? Да, она преданная подруга Поттера, но со вчерашнего вечера все могло измениться.

— Я не могу тебя отпустить в таком состоянии. Прекрати дергаться!

Кажется, в ее глазах сейчас нет ни капли здравого смысла. Он взваливает девушку на плечо и несет обратно в дом.

— Решила отбить мне почки? — кривясь от довольно ощутимых ударов, поспешно сваливает ношу на диван. — Не вздумай подниматься!

Он ловит испуганный взгляд девушки, она точно не станет больше вырываться — волшебная палочка нацелена в ее сторону.

— Не вынуждай меня насильно тебя удерживать.

— Н… не буду, — Гермиона заставляет себя успокоиться, но мысль, что Поттер бродит где-то рядом, приводит ее в ужас. — Что ты от меня хочешь?

— Куда ты бежала? — он пододвигает к дивану стул, и садится напротив. — Знаешь, Грейнджер, мое мнение о тебе значительно улучшилось, я даже готов попросить прощения за…

— Не нужно. Мне ничего не нужно. Отпусти меня! — Она снова дергается в попытке улизнуть, но на этот раз Малфой не промахивается. «Incarcerous!» — и ее тело обхватывает толстая веревка, обездвиживая. Он снова поднимает девушку и усаживает ее на диван.

— Видимо, ты плохо меня слышишь… — его дыхание щекочет ей щеку. — Мое терпение не бесконечно. Поттер и так изрядно постарался и истратил его добрую половину, и сейчас твои выходки совсем не к месту.

Она никогда пристально не смотрела ему в глаза: холодные, не выражающие никаких эмоций. Целеустремленный и выматывающий взгляд. Кажется, для достижения цели он готов пойти на любую жестокость.

— Не забывай, с кем по доброте душевной ты связалась, даже при огромном желании я не могу тебя отпустить, не удостоверившись, что ты не проронишь ни слова, — волшебной палочкой он приподнимает ей подбородок. — Если ты все поняла, я тебя развяжу.

Она поспешно кивает — кажется, пока он говорил, она забыла, как дышать. Веревки исчезают, и Гермиона покорно сидит на месте. Малфой улыбается, и призывает кружку с кофе, который он варил все утро, успев проклясть магглов и их идиотские инструкции на банках.

— Я пожертвую своим кофе. Прости, он холодный, но горячую воду я не нашел.

— Нужно было вскипятить чайник, — если бы не ее состояние, она бы засмеялась, глядя на его выражение лица. — Ладно, забудь...

— Как кофе?

— Пробовала и лучше, — девушке кажется, что он читает ее мысли. Она судорожно думает, как позвать на помощь.

— Грейнджер, не сочти за грубость… но мы с тобой сейчас проведем некий обряд. Так наши предки держали в тайне все нужные секреты… иди сюда, это не больно и, как только закончим, я тебя отпущу.

— Обряд? — пульс учащается, она еле сдерживается, чтобы снова не кинуться к двери.

— Да. Садись рядом со мной.

Ей ничего не остается, кроме как повиноваться, и она придвигается ближе. Он слегка улыбается, и эта улыбка так похожа на хорошо ей знакомую ухмылку. Он поднимает руку и прижимает пальцы к ее губам. Свободной рукой он колдует, иногда проводя палочкой по ее щекам, очень тихо шепчет какие-то латинские слова, но она улавливает одну единственную фамилию, так ненавистную ей сейчас, и дергается, как только слышит сказанное шепотом «Поттер». Малфой бросает на нее грозный взгляд, но продолжает колдовать. Она чувствует покалывание на губах и языке, оно длится всего несколько секунд, и после этого Малфой ее отпускает.

— Что это было? — спрашивает она, ощущая, как немного немеют губы.

— Немой обряд, — он вкладывает ей в руку волшебную палочку, — ты можешь озвучивать мою фамилию и имя, разговаривая только со мной или с Поттером. Если же услышит кто-то другой — ты умрешь. В старину все делалось довольно банально,— он снова улыбается. — Теперь можешь идти.

Внезапно она слышит так хорошо знакомый голос — волоски на руках встают дыбом.

— Плиту надо выключать, Малфой, и не говори мне, что ты что-то готовил, — Поттер появляется в зале с кружкой в руках, — Гермиона… постой!

— Оставь ее, Поттер, пусть бежит.

Гарри следует за ней во двор и смотрит, как она убегает. Юбка рвется, цепляясь за высохшие растения, она нервно одергивает ее и отдаляется все больше и больше. Как же он любил ее и Рона в школьные годы, как бежал к ним, чтобы скорее обнять после долгих каникул... И ему были рады, а сейчас… Гермиона скрывается из вида. Поттер медленно возвращается в дом, устало садится на диван.

— Она ненавидит меня?

— Скорее боится больше смерти. Что ты говорил, надо выключать?

— Неважно. Не подходи больше к приборам на кухне.

— Поттер… — Малфой подходит и касается его плеча, чтобы тот повернулся в его сторону, — все хорошо. Все лучше, чем могло быть. Теперь ты вменяем, и можешь начать жить среди магглов, тебя ждет новая жизнь! Только подумай, никто тебя там не знает, а ты все знаешь и приспособлен к жизни среди них. Это — судьба, что ты был выращен магглами, будто Дамблдор заранее знал, как все может обернуться…

Поттеру странно слушать рассуждения Малфоя о намерениях и планах директора, ведь обычно это делала Гермиона или Рон, и больше никто не знал столько секретов, сколько они.

— Мне не приходило такое в голову, — он отворачивается, чувствуя себя каким-то чудовищем. — Что она говорила обо мне? Может, есть еще шанс с ней связаться и все объяснить?

— Да ничего, Поттер. Жертвы ничего обычно не говорят про своих неудавшихся убийц.

— Не говори так про меня! — сводит брови Поттер.

— Я лишь называю вещи своими именами. Ты не дашь мне попробовать свой кофе?

Поттер безразлично протягивает кружку. Начать новую жизнь? Наверное, это самое разумное, или даже единственное, что ему остается...

— И что я буду делать? — безучастно спрашивает он.

— Как ты его приготовил? — изумляется Драко. Ему так хочется скорее вернуть размеренность и покой в свою жизнь. Окраина Лондона, дом — чего еще он может желать? Он объявлен погибшим, и при желании вряд ли его кто-то узнает, он устроится где-нибудь работать, и все будет замечательно.

— Малфой… мне не до кофе, оставь меня со своими дурацкими вопросами. Я не могу все оставить как есть. Я должен…

— Все испортить?

Поттер тяжко вздыхает.

— Ты не понимаешь. Она сделала для меня столько… это единственный человек, которому я по-настоящему дорог… а я…

— Я поговорю с ней. Хорошо? Отошлю ей письмо, магглы же как-то отсылают письма?

Поттер кивает.

— Вот, встречусь с ней и все, что ты говорил — перескажу. Но начинай уже забывать о том, что ты — Гарри Поттер. Придумай себе новое имя… а там все само закрутится, — Малфой улыбается, он рад, что все разрешилось именно так: больше никаких скитаний, тяжелых ящиков, жалкой мелочи за ночь труда и страха быть заточенным в камеру снова.

* * *

С побега Гермионы проходят две недели. Гарри не придумал себе имя. Атаки ярости больше не возникают, Гарри почти смирился, он понимает, что был не прав, никто из убитых не был достоин смерти, и Малфой не упускает ни малейшей возможности ему об этом напоминать. Но и начинать жизнь с начала Гарри не спешит. Он практически не выходит из дома, только иногда, в ранние часы — погулять по городу — но быстро возвращается. Слишком непривычно видеть жизнь без какой-либо магии и непроизвольно искать ее повсюду. Он стал серой тенью самого себя. Время тянется невыносимо медленно. Ему впору ощущать такое же воодушевление и радость, строить планы и пытаться их реализовать, как Малфой, но Поттера словно выпотрошили и оставили без каких-либо надежд. Не хочется ничего делать. Вечно о чем-то говорящий Малфой раздражает. Когда это у него было столько жизни в голосе и горели глаза? Пожалуй, только в школьные годы, когда удавалось одержать победу над Поттером… а сейчас его хорошее настроение даже не связано с Гарри.

В очередной раз хлопает дверь. Поттер лениво поворачивается.

— На улице дождь? — спрашивает он, видя, как Малфой стряхивает капли с пальто и пытается закрыть зонт.

— Пожалуй, это самое неудачное изобретение магглов! Хоть и полезное, но легче его сломать, чем понять, как он закрывается.

— Я вижу, ты пристрастился к маггловским вещам. Дай сюда, — Гарри подходит и легко складывает зонт. — Что было сегодня?

Поттер уже завидует, еще не услышав ответ. Малфой может передвигаться по Лондону, надев шляпу или очки, а Гарри без кардинального изменения внешности не выйти дальше поля.

— Ох, не напоминай. Неудачный день. Наверное, виной всему дождь! Он меня раздражал, — Драко разувается, проходит к дивану и ложится, вытягивая ноги. Мгновение он лежит тихо, после вздыхает и начинает рассказывать:

— Бумс. Дурацкое имя. Тебе не кажется? Еще и чистокровные волшебники! Абсолютно ничего не понимают в ценных вещах, ни названия камней, ни имена великих мастеров… пришлось им преподносить товар, излагая речь в их манере общения: «Это стоит больше, чем два ваших поместья в Шотландии, мистер Бумс... Больше в мире нет ни одного такого экземпляра. Нет, подделать это невозможно. Это слишком сложно, и использованные материалы уникальны». В итоге у меня сдали нервы, и закончилась вежливость. Хозяин был недоволен сегодняшними продажами.

— А что ты пытался им продать?

— К нам поступила очень дорогая вещь, ворованная, само собой. Клинок с гравировкой древними рунами, в рукоятке три драгоценных камня — один больше другого, клинок все еще остр, как лезвие. Я уверен — его не затачивали, и на нем определенно есть заклятие.

— Какого рода заклятие?

— Такие клинки предназначаются для смерти конкретного человека — это один из Древних Клинков Мести. Видимо, до сих пор не попал в нужные руки, и за кого-то не отомстили. А у тебя что нового, Поттер?

— Ничего.

Драко хмурится — ему непонятны действия Поттера, а, точнее, их отсутствие.

— Это так сложно?

— Что? — Гарри уныло рассматривает край ковра.

— Найти себе место в маггловском мире.

Поттера передергивает.

— Не хочу я туда, — раздраженно отвечает он.

Малфой садится.

— А чего же ты хочешь? — удивленно спрашивает он.

Поттер шумно выдыхает.

— Я хочу быть здесь. В Магической Британии. Это мой дом, а не какой-то там маггловский мир. Почему я не могу работать, как ты, в Лютном переулке? Там свои законы, большинство занимается незаконным бизнесом. Какое им дело до преступников? Они сами ими являются, и никто не побежит на меня докладывать.

— Побежит, Поттер. Ты — не все. Ты не украл и не продал что-то незаконное, а сделал что-то гораздо опаснее и страшнее. Да находиться с тобой рядом любому волшебнику будет страшно, так что донесут, будь уверен.

Но Поттер упрямится. Глубоко внутри он знает, почему, но пока не осмеливается сказать Малфою. Ведь все эти убийства… он не виноват. Это он — жертва! Жертва собственного тела, души, Волдеморта. Это ЕГО часть души в нем убивала и крушила. Это чертово проклятие любви… лучше бы он просто умер тогда.

— Что-то не нравишься ты мне, Поттер, — рассматривая потухшего и унылого Гарри, произносит Драко.

— Оставь меня в покое, Малфой. Хватит лекций. Я не вернусь в маггловский мир, мне там делать нечего.

— А здесь?

— Здесь… — Гарри запинается и решает сменить тему, — когда ты поедешь к Гермионе?

— Прошло всего две недели.... я не думаю, что она уже оправилась и готова тебя видеть, слушать и понимать.

Гарри скрипит зубами. Сколько ему еще ждать? Она же… он одергивает себя. Ничего она ему уже не должна.

* * *

Дверь позади закрывается с тихим щелчком. Этот звук — словно спасение. Гермиона запыхалась и сваливается прямо на пол в прихожей.

— Прости, Рон, я так ошибалась… — шепчет девушка в пол, держась за бок — от бега закололо под ребрами. «Вот и все, я забуду все эти события. Это было неразумно, опасно, и глупо с моей стороны».

Отдышавшись, она поднимается. Горячий душ, успокоительный напиток, приготовление обеда — все это отвлекает Гермиону, хоть сердце все еще глухо бьется, а в голову так и лезет картина случившегося в доме на окраине. Она никогда не ненавидела никого. Но сейчас слезы застилают ей глаза. «Подонок. Ты не тот Гарри. Кого я обманываю?! Ты лишь искал удобный момент придушить надоедливую подругу. Ненавижу!» Тарелка разбивается вдребезги, за ней следует еще несколько.

«Все. Хватит!»

-Репаро! — И посуда снова цела.

Обед готов. Гермиона ждет Рона, неподвижно сидя в кресле. «Вот кто нуждается во мне больше всего. И ценит, — думает она, закусив губу и ругая себя, — больше никаких поисков приключений». Больше всего на свете ей сейчас не хочется быть одной. И когда дверь открывается, она буквально бросается на шею мужу.

— Дорогой! Здравствуй, — заставляя себя сдержаться и не заплакать, произносит она.

— Гермиона… все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Рон, его уже давно так тепло не встречала жена.

— Да, — улыбается она, — теперь все хорошо.

Проходят три спокойные недели. Девушка возвращается к своим привычным обязанностям. Ей почти хорошо, не считая саднящего чувства в душе. Где-то глубоко в сердце все еще больно — и всегда будет. Почти все время она посвящает работе, постоянно занимает себя новыми книгами, изучает запретные ингредиенты, травы, и размышляет над новыми пропорциями и рецептами. А еще она думает, точнее, заставляет себя задуматься о рождении ребенка. Ей не хочется. Это словно… словно конец ее, все еще бездумно жаждущей приключений, части души. Но пришло время от этого отказаться — она убеждает себя: «Так будет правильнее». Внимательно наблюдает за Джинни и Фредой. Джинни так счастлива… Гермиона поджимает губы и злится на саму себя. Почему обычная жизнь волшебницы ее не устраивает?

О Поттере и Малфое она отчаянно старается не вспоминать, и это получается. Под всевозможными предлогами она не ходит гулять с Роном в сторону «проклятого дома» — как окрестила его в мыслях — предпочитает устраивать приемы гостей у себя. Это ее тоже отвлекает. Много гостей, шум, беседы, и нет времени остаться наедине с собой.

— Сегодня у нас важный гость, — радует ее Рон, подходя к жене и обнимая ее одной рукой. Во второй он держит поднос с дорогой выпивкой для этого самого гостя.

— Да? И кто? — Гермиона думает о каком-нибудь выдающимся профессоре или колдомедике.

— Увидишь, — снова улыбается он и целует ее.

Она давно не ощущает трепета от его поцелуев. Это лишь привычно, тепло и приятно. Что ее любят и о ней заботятся. «И хватит. Это даже больше, чем ты могла себе представить». Гермиона никогда не считала себя красоткой, и такой вариант отношений казался весьма успешным. Она запрещает себе впредь на что-либо жаловаться. Все ведь прекрасно, не так ли?

— Все готово, — спустя пару часов торжественно объявляет она. — И где гости?

— Гермиона, — в восхищении застывает Рон, входя в зал, — на этот раз ты превзошла себя!

Да, сегодня над сервировкой стола она старалась больше обычного. Крутящиеся, словно в пруду, водяные лилии парят над столом, освещая все теплым свечением, узорчатые салфетки повторяют форму лепестков, уложенных в сложном узоре. Вышитая золотыми нитями скатерть переливается. Большие круглые тарелки, высокие хрустальные бокалы, позолоченный сервиз.

— Ты самая замечательная! — он снова ее целует.

— Я знаю, — без особого энтузиазма отзывается она.

Слышится долгожданный звонок в дверь. Она спешит открыть. На ней длинное фиолетовое платье, она сама не знает, зачем его надела, и зачем накрасилась ярче привычного. Это все попытки заставить себя полюбить именно такой образ жизни... Гости заходят, это все Уизли, Николеску, Холдерс, и… сердце пропускает удар — Престон Вудлоу. Она уже собирается недовольным тоном узнать, что ему тут понадобилось, но, вовремя опомнившись, провожает Министра к столу. Волнение не покидает ее весь вечер. Все восхищаются ее приемом, особенно Министр — он без конца поднимает тосты, и кажется, даже не пьянеет.

— За великолепного и ценного работника Министерства! Без его кропотливой работы преступности в Магической Британии было бы вдвое больше!

Уизли рассыпается в благодарностях и краснеет.

— Что ж, благодарю, Артур, что пригласил всех, кого я хотел здесь видеть. Это вынужденная необходимость, но я обязан провести этот опрос, ты же знаешь.

— Конечно, Министр, — участливо отзывается Уизли, уклоняясь от взглядов своих родных.

По столу проносится нервный шепоток.

— Опрос? — ощущая неприятное скручивание в животе, переспрашивает Гермиона.

— Что за опрос, отец? — Рон рад принять такого почетного гостя, как сам Министр, но не ожидал, что речь пойдет о каком-то опросе.

— Не переживай, сын, это лишь вынужденная необходимость, как выразился только что мистер Вудлоу.

— А вот и мой знаменитый пирог, — в комнату заходит Молли, у нее в руках шоколадный пирог — одно из любимых сладостей Гермионы, но сейчас ей не до этого. Ее охватывает беспокойство. «Что же делать? Уйти, когда сказали про опрос, будет крайне подозрительно». Она видит, как пытливо Министр скользит взглядом по всем сидящим за столом. Наверняка, опрос связан с… Девушка зажмуривается: «Нет. Не думай о них. Все кончено». Но оставаться спокойной у нее не получается. Вилка вываливается из рук, громко стукается о тарелку, воспоминания так и лезут в голову.

— Мне не по себе… — выдавливает она, отодвигая тарелку, слава Мерлину, уже десерт, и ужин подходит к концу. — Если не возражаете, Министр, я…

— Мисс Грейнджер, — холодным тоном начинает мистер Вудлоу, — я сожалею, но вынужден попросить вас остаться. Вы первая, кого я собирался опросить. Не потому, что имею какие-то подозрения, но, насколько мне известно, именно вы с мистером Уизли, — он кивает в сторону Рона, — были неразлучными друзьями с Поттером. В школьные годы и какое-то время после, поэтому… — он поднимается из-за стола, вытирая рот салфеткой. — Безумно вкусный пирог, миссис Уизли, я уверен, но попробую его в следующий раз, — его улыбка совсем не добрая, а кажется, предвкушающая разоблачение. — Мисс Грейнджер, пройдемте со мной.

Гермиону, словно пригвоздило к полу. «Нет. Нет, я к этому не готова! Сейчас… сейчас меня опросят и прямиком в Азкабан!». В голове одна за другой проносятся картины: ошарашенные взгляды родственников, тюремная камера, дементоры, оковы на руках…

— Мисс Грейнджер? — настораживается Министр, приглядываясь к ней.

— Я… я … — «Что мне делать?!» Но ничего в голову не приходит, она словно в ступоре.

— Вы отказываетесь ехать? — повышает голос Престон и тянется рукой к волшебной палочке.

— Гермиона, дорогая, — подходит к ней Молли, — это не страшно, милая, всего лишь допрос, мелкая обязанность перед законом, — она улыбается немного нервно.

— Да, я понимаю, но… — Грейнджер чувствует себя такой беззащитной. Лица, которые ей попадаются на глаза, вдумчиво вглядываются в нее, на них словно написано: «Что же такое с Грейнджер? Неужели?...»

— Гермиона, — Рон нервничает, — пройди с мистером Вудлоу, после тебя пойдем все мы... Опрос не займет много времени, правда ведь, отец?

— Разумеется, — голос Артура звучит совсем неуверенно.

— Итак? — нетерпеливо ждет Министр у дверей.

— Опрос… под Веритасерумом? — задает совершенно дурацкий вопрос Гермиона. Но вдруг — нет?

Министр расплывается в противной улыбке:

— Да.

— Да в чем же дело?! — это Рон. Он подходит, трясет ее за плечи.

— Оставь меня! — вырывается она. «Что делать? Как быть?!» Еще немного — и она глупо пустится в бегство, но она осознает, насколько это действительно нелепо.

— Если ваша дочь, Артур, немедленно не последует за мной, мне придется вызвать авроров и заставить ее силой.

— Нет! Нет! — выставляет вперед руки Уизли, — все хорошо, она немного перетрудилась, правда, Гермиона? — умоляюще спрашивает он.

— Д-да. Простите, — она заставляет себя подойти к Министру. Но останавливается посреди комнаты.

— Может, сначала кто-то другой? Я себя неважно чувствую…

Он внимательно изучает ее лицо.

— Мы можем и здесь провести опрос, мисс Грейнджер, — едко произносит он, — будет достаточно присутствия Артура.

Старший Уизли с облегчением вздыхает.

— Как иногда не хочется аппарировать, правда? Особенно на полный желудок! — пытается разрядить обстановку он, и это почти получается, если бы не бледное лицо Гермионы. Отчаяние захлестывает ее с головой. Она опозорится перед всей семьей, ее возненавидят навсегда, будут считать предательницей или сумасшедшей. А Рон… нет, она не может этого вынести!

— Итак, — министр уже направил на нее свою волшебную палочку, — всего несколько вопросов, мисс Грейнджер.

— Нет! — кричит она. Гости охают в ужасе. Брови министра ползут вверх: «Я не ослышался, мисс?»

— Малфой! — отчаянно выкрикивает она. Почему-то уверенность, что он наложил на нее не смертельное заклятие, не покидает.

В голову ударяет кровь, она мгновенно обмякает и валится на пол, успев ощутить, как дергает в районе пупка.

Все ошарашенно смотрят на пустое место, где только что была Гермиона.

— Артур! — рявкает Вудлоу. — Проследи за аппарацией!

Старший Уизли послушно кивает и торопится провести слежку. Он аппарирует в служебный кабинет, хватает прибор для отслеживания и возвращается обратно. Поспешно вбивает данные девушки:

— Инвенире! — кричит Министр и направляет палочку на прибор, тот тарахтит, Вудлоу жадно смотрит на небольшой циферблат, где должны появиться координаты. В нетерпении он подходит и трясет его, цифры начинают щелкать, выдавая одни лишь нули, после чего аппарат с жалобным треском разваливается, и от его кусков исходит темный густой дым, кружится и поднимается к потолку.

— Темная Магия! — взвизгивает Министр и отступает, отряхивая руки.

— Что все это означает?! — вмешивается Молли.

— Нам с мистером Вудлоу стоит отправиться в Министерство и все там проверить, — Артур смотрит на Престона, тот кивает, все еще шокированный, как и все остальные, и они аппарируют.

* * *

Ложка с грохотом падает на пол.

— Черт! Твоя подруга сумасшедшая, Поттер! — Драко раздраженно швыряет кружку с кофе, который только что мешал, в раковину.

— Что такое? — осведомляется Гарри, вбегая в кухню.

Драко стоит, облокотившись руками о столешницу, его голова опущена.

— Пришло время подвигов, Поттер, вот что такое. Грейнджер в Мутных Болотах.

— Я ничего не понимаю. Какие еще болота?

— В нескольких тысячах миль к северу от имения Малфоев.

— А с чего ей быть там?

Малфой кидает раздраженный взгляд на Поттера и кратко рассказывает ему про Немой Обряд.

— Он был нарушен. Только что.

— Ты уверен? — недоверчиво спрашивает Гарри. Зная Гермиону, трудно поверить, что она могла нарушить такой опасный обряд.

— Уверен. Я могу чувствовать, когда нарушают мои же собственные обряды. Не могу поверить, что она это сделала! — с горечью произносит Драко, даже не желая думать, через что им предстоит пройти, чтобы вытащить глупую девушку из места, где она оказалась.

* * *

Руки погружаются в вязкую землю. Она с трудом поднимается, ощущая липкую грязь на лице и груди. Рядом раздается громкое бульканье, словно что-то тяжелое поднимается из глубин болота. Внутренний голос подсказывает ей отойти подальше, но любой неверный шаг — и нога провалится в затягивающее дно. «Это хуже. Хуже мгновенной смерти — увязнуть в болоте». Малфой более жесток, чем Гермиона ожидала. Ей удается отойти подальше от места, где уже начал подниматься бугор из грязи и трясины.

«Что здесь может обитать?», — думает девушка. Но ничего подобного — небольшой пруд с квакающими лягушками не в счет — она в жизни не видела. Этим же болотам не было конца. «Нужно срочно что-то придумать, чтобы передвигаться здесь», — думает она. Но летающие чары не помогают, ей даже не удается трансфигурировать из оторванного куска платья матрас, куда она могла бы сесть. Неожиданно рядом раздается хлопок.

— Кто пожаловал к нам? — раздается странный голос рядом, словно кто-то разговаривает с зажатым носом.

Она подпрыгивает и оборачивается. На нее смотрит существо, похожее на свинью: маленького роста, еле достающее ей до талии, лицо у существа широкое, мясистое, с черными крохотными глазками и свинячьим носом. Оно улыбается, обнажая несколько больших зубов. На нем, к ее удивлению, надет расшитый камзол из черного бархата, из кармана тянется золотая цепочка с круглыми часами, оно держит их в толстой ладони, словно указывая на время.

— Кто вы такой? — спрашивает она, стараясь не показать своего отвращения.

— Местный Собиратель. Называй меня так, юная Грейнджер, — оно снова улыбается, демонстрируя ей часы. На его руке также надето несколько перстней, как ей кажется, довольно дорогих.

— Откуда…

— Ты нарушила закон, пришло время поплатиться, и я здесь, чтобы помочь тебе в этом.

— И что вы собираетесь делать? — ей до сих пор не верится, что она больше не в собственной гостиной с Министром у входных дверей, а в вязком болоте со свиноподобным существом.

— Собирать, — отвечает оно и хрюкает несколько раз. Гермиона понимает, что так оно смеется.

— Что собирать? — недоуменно спрашивает она.

— Не торопи меня, девочка, — свинья, или кто оно там, на мгновение отворачивается от нее и оглядывается.

— О, — хрюкает существо, — Еще один нарушитель обряда. Им займется другой Собиратель. А ты следуй за мной.

Гермиона лихорадочно оглядывается — здесь есть кто-то еще? Человеческого обличия? Ей срочно нужна помощь! Происходящее начинает ее пугать.

Но вблизи никого не видно, кроме огромной жабы, вылезшей из трясины рядом. Должно быть, свинья обладает гораздо лучшим зрением, чем Гермиона.

— И куда мы направимся? — в ее голосе страх, она старается сдерживать себя и разговаривать с существом ровным тоном.

— Вниз, — коротко поясняет Собиратель и раскачивающейся походкой направляется прямо в трясину.

— Вниз?... Куда вниз? — сердце начинает истерично биться.

— Глуповатая ты. Все вы глупые, — хрюкает оно, наполовину погрузившись в грязь. — Умные обрядов не нарушают, — снова широко расставленные зубы показываются Гермионе, но с места она пока не двигается.

— Я не могу, как вы… погрузиться в это болото, — аккуратно объясняет она. — Меня это убьет.

— А вот теперь поторопись, девочка, исполнять должное ты должна без малейшего сопротивления.

«Что мне может сделать эта свинья?», — думает Гермиона. Но убегать опасно, и похоже, колдовать здесь невозможно.

— Иди вниз, — повторяет свинья.

— Нет… — пытается противостоять животному Грейнджер.

Черные глазки вспыхивают, и через мгновение на нее обрушивается истошный визг:

— Вниз! Вниз! Вниз! Вниз! — визжит свин, краснея. Девушку словно кто-то невидимыми руками хватает и тянет к нему в болото, она начинает кричать и сопротивляться, и тем самым лишь способствует более быстрому погружению. Когда погружается голова, она глубоко вздыхает, ощущая абсолютную панику. Ее засасывает полностью, и мгновение спустя словно выплевывает с другой стороны.

— Пуритатем! — машет на нее палочкой Собиратель. — Чуждо такой девушке быть грязной, — свинья поправляет камзол и снова смотрит на время.

Гермиона переводит дыхание и осматривается. Круглые проходы вырыты по разные стороны от нее, но здесь сухо и никакой грязи.

— Поторопимся, — Собиратель крутится, словно стрелка компаса, и останавливается напротив одного из проходов. — Нам туда.

Гермиона встает, но во весь рост выпрямиться не удается и, немного пригнувшись, она следует за существом.

— Что это за место? — спрашивает она. Они выходят в помещение размером со стадион для квиддича. Гермионе оно больше напоминает арену, только под землей.

— Успели, — облегченно пыхтит свин. — Сейчас собираться начнут, — оповещает он и внезапно хватает ее за руку. Она вздрагивает и машинально вырывается.

— Я вижу, ты ни капли не раскаиваешься, да? — Собиратель как-то странно на нее смотрит и хрюкает. — Хмурому бы понравилась… дерзкая, — вокруг запястья что-то щелкает, кожа ощущает металл. — Все, готово, — он подпирает рукой подбородок. — Что еще с меня требуется… — бубнит себе под нос.

— Что это еще за браслет? — спрашивает девушка, с опаской разглядывая железный браслет со странной надписью — Гермиона не видела раньше этого языка.

— «Браслет?», — удивляется свин. — Избалованная девочка, а?

— В смысле? — в ответ Грейнджер видит лишь омерзительную улыбку существа.

Внезапно земля вокруг начинает грохотать. Гермиона вскрикивает и сваливается на пол. А когда поднимает голову, арена вокруг наполовину заполнена такими же свиноподобными вперемешку с людьми, и они продолжают аппарировать. На мгновение ей кажется, что это те, кто пришли ее спасать, но приглядевшись, она понимает — каждого волшебника или волшебницу сопровождает такой же Собиратель. Грейнджер отмечает, что у ее свиньи гораздо более шикарная одежда и дорогие украшения.

— Откуда у вас такие дорогие вещи? — обращается она к жадно рассматривающей и что-то подсчитывающей на пальцах свинье.

— Ты только посмотри! — взвизгивает Собиратель. — У Крюка сегодня какая удача! — качает он с досадой головой и зло сверкает на нее глазами. — Если бы не Малфой, я бы давно тебя сожрал, девочка.

— Что?! — отпадает челюсть у Гермионы и она отшатывается в ужасе назад. — Что вообще это все значит? — мысли пробегают в голове, но объяснения не находится.

— Я должен сегодня заработать. Должен! — взвизгивает свин, так же жадно всматриваясь в толпу, хватает девушку за руку и куда-то тащит. На этот раз она решает не сопротивляться, надеясь, что упомянутый Малфой заготовил ей участь получше, чем быть сожранной.

Гермиона замечает, как все начинают занимать определенные места. Из земли появляются возвышения, около которых остаются по одному человеку и Собирателю. Свин ведет ее к такому же возвышению и велит забраться на него. Она вскарабкивается, надеясь, что скоро появится Малфой, и все разрешится. На ноге что-то защелкивается, снова браслет… точнее, окова. «Ладно, убежать отсюда я все равно никак сама не могу». Возвышение начинает подниматься чуть выше и удлиняться, теперь стоять на нем довольно сложно, еле помещаются ступни ног.

— Не упади, смотри! — рявкает свинья. — Опозоримся!

Гермиона начинает волноваться. И почему она решила, что Малфой обязан здесь появиться?

— Гм… Местный Собиратель, — аккуратно обращается она к нему. — Как скоро появится Драко Малфой?

Свинья дергается, словно ее ударяют током.

— Не говори таких вещей, девчонка! Даже не надейся! — животному сложно задирать высоко голову, поэтому Гермионе виден лишь сморщенный скальп.

— А как же…

— Замолчи! Надоедливая какая! — возмущается он, и рядом стоящие оборачиваются, словно желая пристыдить ее осуждающими взглядами.

Гермиона задыхается от возмущения.

— Если ты сейчас же мне не расскажешь, что будет происходить, я…

— Напасть! Напасть! Она хочет напасть! — так же противно и громко визжит свин, крутясь и обращаясь к окружающим. Девушка затыкает уши, настолько пронзительно слышится визг на арене, и видит, как оно подходит к такому же Собирателю, и тот что-то ему передает.

— Не сбрасывай себе цену, негодница! — свинья возвращается и молниеносным ударом хлещет её кнутом по спине.

Грейнджер вскрикивает и сваливается, но оковы на ноге и руке возвращают ее обратно в стоячее положение, словно магниты.

— Не думал, что придется с тобой прибегать к кнуту! Как в Старые Неспокойные Времена! Не люблю я этого! Не люблю! — как-то пискляво и жалобно визжит свинья и складывает кнут, медленно и аккуратно, словно демонстрируя его девушке. Она понимает, что больше им пользоваться свин не собирается, надеясь, что шуметь она не станет.

Слышится оглушительный звук труб, словно объявляя о начале представления.

— Вот! Вот! Начинается! — суетится свин, и даже поправляет свои редкие и жирные пряди волос. Гермиона смотрит на него с отвращением, но больше не осмеливается ничего сказать. Ее привлекают выходящие с противоположной стороны арены люди. По крайней мере, такими они кажутся на первый взгляд. Они высокие, почти три метра высотой, и теперь становится понятным предназначение вышек. Они медленно продвигаются, останавливаясь у каждого столба с волшебниками, иногда о чем-то переговариваются с Собирателями.

Гермиона с облегчением выдыхает — пройдет по меньшей мере полчаса, пока они доберутся до нее. У свина внизу, кажется, выросли уши, настолько он напряг слух. Она смотрит на другого Собирателя, тот стоит так же. Рядом находящийся волшебник на возвышенности не подает признаков жизни, глаза его почти закрыты, он даже не смотрит в сторону высоких людей, весь его вид выражает смирение и покаяние.

«Хм. Может, мне стоит вести себя так же?», — думает Грейнджер, и решает больше не привлекать к себе внимание.

— Крюку везет, — раздосадованно шепчет свин другому Собирателю, тот кивает и поднимает взгляд на своего волшебника, отчего на его морде появляется выражение, подобное омерзению, после чего он отворачивается и смотрит на Гермиону.

— И ты сегодня не промах, — обращается он к ее Собирателю. Тот лишь нервно машет рукой и снова вслушивается. Высокие люди приближаются, свин потеет, вытаскивает из внутреннего кармана красивый кружевной платок и протирает морду. Гермиона снова задумывается, откуда у него такие красивые вещи.

Когда люди приближаются достаточно, чтобы их рассмотреть, Гермиона с радостью замечает, что они красивые. Словно на подбор, удивительной красоты мужчины и женщины. Наверняка ей удастся с ними поговорить и объяснить, каким образом она здесь оказалась. Если здесь знают имя Малфоя, то, возможно, и Поттера тоже. Сейчас девушка даже рада, что может назваться подругой Гарри — вдруг это напугает их? И они ее отпустят?

— Что у нас здесь? — раздается оценивающий голос высокой дамы. У нее короткие черные волосы, голубые глаза и совершенно белая кожа.

Свин начинает тарахтеть с интонациями, которых доселе Гермиона от него не слышала.

— Гермиона Грейнджер, магглорожденная, успешно закончила школу чародейства и волшебства Хогвартс, здоровая, нерожавшая, невлюбленная, — Собиратель приставляет переданный ему табурет, пыхтит, залезает на него, берет девушку за руку и словно демонстрирует её даме. Затем быстрым движением отрезает прядь волос и снова протягивает женщине. Та показывает их мужчине, он одобрительно кивает, она же хмыкает: «Мы еще вернемся», и они отходят к напротив стоящему волшебнику.

— Мне нравятся его глаза, — изрекает высокий мужчина и смотрит на спутницу. Гермионе не видно ее лица, лишь слышно: «Ты уверен? Может, еще повыбираем, еще осталось несколько рядов».

— Нет, мне определенно нравятся его глаза, — настаивает мужчина.

Собиратель аж трясется в нетерпении, не осмеливаясь вмешаться в разговор.

— Вирджиния, присмотрись, они так глубоки и с проницательным взглядом, мне определенно нравится...

— Ну ладно, — неохотно соглашается темноволосая дама.

И после Собиратель называет сумму. Гермиона в ужасе ахает. Мужчина же лишь кивает головой, и свин, счастливо взвизгнув, приставляет табурет к волшебнику, держа какой-то инструмент в руках.

— С заменой или без? — спрашивает свинья.

— Без, — коротко отзывается мужчина.

Собиратель поспешно кивает. Гермионе кажется, что волшебнику, стоящему все так же неподвижно, дали какое-то зелье — иначе почему на его лице нет ни единой эмоции и он так спокоен?! Секундой позже она слышит его нечленораздельное мычание — свин резким и быстрым движением, словно собирая шарик мороженого, вытаскивает глаз, бережно протягивая его мужчине.

Тот благодарит и забирает инструмент с глазом, поворачивается к спутнице лицом, и Гермиона видит, как легко он вытаскивает свой собственный глаз и вставляет этот, а она делает взмах палочкой:

— Magnetudine! — и новый глаз немного увеличивается в размере, подгоняясь под глазную ямину.

Раздается крик ужаса. Грейнджер не в силах больше терпеть все это, она кричит и пытается вырваться. Местный Собиратель заливается пунцовой краской, тянется к хлысту, но передумывает, хватает табурет напарника и залезает на него — так, что его голова оказывается на одном уровне с головой Гермионы.

— Замолчи! Зелья Смирения не получишь, и не старайся, я хочу, чтобы живенькой была, чтобы глаза блестели!

Еще немного, и Гермиона теряет сознание.

«Дисквалифицирован Обрядчик рода Малфоев! Снимается с сегодняшних продаж!», — слышится откуда-то из громкоговорителя голос. Минуту спустя к Гермионе подлетает на парящем мотоцикле карлик. Взмах палочкой — и оковы падают вместе с девушкой, но карлик успевает подхватить ее с помощью волшебства. И она так и парит сзади его мотоцикла, он увозит ее с торговых рядов. Свин сплевывает и ругается. «Так и знал! Так и знал! Дерзкая гадина!»

«Близко. Я чувствую тебя», — шипит Поттер себе под нос, тихо и почти неслышно, рядом с пригнувшимся в траве Малфоем. Звук легко можно спутать с завыванием ветра в поле. Занавес в окне второго этажа их дома отодвигается, кто-то вглядывается вдаль.

— Они на верхнем этаже, — сообщает Поттеру Малфой, чувствуя, как глухо бьется сердце. Он не рискует аппарировать в рощу рядом с Мутными Болотами — вдруг их аппарацию заметят? Где-то с полчаса назад из окна кухни он заметил лишь двух человек, идущих к дому в мантиях, один из них был рыжим — Уизли. Он успел убежать с Поттером через заднюю дверь и спрятаться в траве. Если в доме ничего не найдут, то им не будет грозить опасность.

«Ты не знаешь, насколько быстро все произойдет. Слишком быстро, чтобы ты смог что-либо понять — а твоя голова будет уже валяться у твоих ног».

Гарри чувствует присутствие Министра в доме. Словно мышь, копошась, передвигается в замкнутом пространстве — его жертва. А он выслеживает, наблюдает, ощущая и предвкушая расправу. И нужно всего немного — подходящий момент.

— Поттер! Ты куда?! — кричит Драко, но Гарри с такой скоростью бежит, рассекая траву, что он в изумлении остается смотреть ему вслед, чувствуя, как знакомый страх скручивает изнутри.

«О нет, только не это!», — не успевает подумать Малфой, как Поттер отталкивается от земли и одним длинным прыжком, словно атакующая змея, пробивает окно.

Артур Уизли в очередной раз устало проводит палочкой, словно сканируя комнату на верхнем этаже дома. Ведь сюда аппарировала Гермиона в тот раз, когда он проследил за ней по просьбе расстроенного сына.

— У нас нет времени на шутки, Артур, — предостерегает рядом стоящий Престон, все еще оглядываясь по сторонам в ожидании засады или нападения. Он мог бы сюда не отправляться, боясь опасности, но слишком долго он искал хоть какую-нибудь зацепку, и сейчас почти чувствует чье-то присутствие.

— Никого здесь нет, Министр, и судя по подгоревшей посуде… тут живут магглы.

— Но ведь вы утверждаете, что именно сюда аппарировала мисс Грейнджер в тот вечер?

Они обязаны найти улики в этом доме. Престон уверен, Грейнджер замешана в преступлении — скорее всего, девчонка скрывала тут преступника. Но без каких-либо доказательств он не смеет озвучивать такие громкие обвинения.

— Да… — невнятно отвечает Артур, начиная сомневаться. Ведь в тот день сын почему-то не пошел проверять, кто здесь живет, а он и не стал вмешиваться.

— Хорошо, давайте проверим дом на наличие Темной Магии… — Артур кидает на Вудлоу затравленный взгляд, — я знаю, что это опасно, но вы ведь хотите продолжить работать на своей должности, Артур?

Мистер Уизли, уставший и вымотанный, кивает и настраивается, чтобы делать проверку — хоть обнаружение такой магии или ее следов может быть весьма опасным занятием: если наткнуться на какое-нибудь проклятие, можно ощутимо пострадать, что и случилось с аппаратом слежки.

— Поторопитесь, Артур, — настойчиво велит Министр, — я ценю вашу работу и, возможно, спустя какое-то время вы станете первым кандидатом на мою должность.

Эти слова оказывают нужный эффект — Уизли, приободрившись, начинает пускать из палочки яркие искры, и одна из них попадает на кровать, где незадолго до этого лежал Гарри. Искра вспыхивает, образовывая клубы черного густого дыма.

— Вот оно! — нетерпеливо кричит Престон, завидев клубы дыма. — Преступник скрывается здесь, Артур, я это чувствую. И вполне возможно, он неподалеку. Нам нужны авроры, чтобы обыскать это место. Вызывайте.

Но Артур медлит. Из окна сзади повеяло чем-то странным, отчего сердце в страхе сжимается.

— Министр… — не успевает произнести он, как слышит звук, похожий на рычание.

Окно разбивается, и в комнату запрыгивает человек, его глаза горят красным. Он движется быстро, помещение наполняется удушающей магией, от которой слезятся глаза, но Артур стараясь не упустить его из виду, направляет на человека волшебную палочку. Тот подходит к застывшему на месте Министру. Раздается зловещее шипение. Он хватает Вудлоу за шею, и Уизли видит, как кожа начинает рваться, потом — мягкие ткани и артерии, слышится хруст, и голова падает на пол. Туловище все еще удерживается на ногах, заляпывая лицо человека кровью. Убийца отступает назад — создается впечатление, что он любуется картиной, и до Артура снова доносится шипение — это последнее, что он слышит перед тем, как потерять сознание.

Поттер подходит к кровати и вытирает простыней лицо. Затем поднимает из лужи крови палочку Министра, подходит к окну, спрыгивает вниз и возвращается ко все еще стоящему посередине поля Малфою, чувствуя приятное покалывание в пальцах и жаркое, сладкое, растекающееся по всему телу удовольствие от долгожданной мести.

Драко требуется все самообладание, чтобы не бросить все к чертовой матери и не аппарировать куда-нибудь. Неважно куда. Лишь бы подальше от приближающегося Поттера — он весь в крови. Малфой не способен сейчас говорить, он слишком зол, чтобы что-то объяснять или пытаться поговорить. Поттер только что убил кого-то, и скорее всего, кого-то из Министерства. Драко выплескивает свою злость мощным ударом ему под дых. Поттер издает глухой рык и падает на землю. «Если бы только была волшебная палочка…», — не успевает подумать Малфой, как, не веря своим глазам, видит ее в траве. Не задумываясь, он ее хватает и направляет на поднимающегося Поттера.

— Stupefy! — но Гарри уже снова зол, он чуть пошатывается, оставаясь на месте. Малфой хочет видеть страдающего Поттера. Эта сволочь только что испортила его не успевшую толком начаться жизнь.

— Я убью тебя, Поттер! — кричит Малфой, кидаясь в него проклятиями, но ни одно из арсенала хогвартской программы по защите от темных искусств не сваливает Гарри с ног. Он лишь медленно надвигается на Малфоя, словно потешаясь, и с улыбкой произносит: «Попробуй». Малфой злится. Заклинания Пыток, так часто используемые на собраниях Повелителем, обрушиваются на Поттера, и улыбка исчезает с его лица.

— Sindente! Combustio! Conflo!

Первые два Поттер отражает, издавая глухое рычание, подобное медвежьему, а потом загорается, вспыхивает так ярко, словно его облили бензином. Он падает и начинает кататься по земле, пытаясь потушить огонь. Но пламя не гаснет. Загорается сухая трава, почти мгновенно огонь доходит до дома. Спустя несколько минут горит все вокруг.

— Aquajet! — и на Гарри обрушивается поток холодной спасающей воды.

— Вставай, я вылечу ожоги, — Малфой не получает особого облегчения от нападения на Поттера, как ожидал, а теперь еще и пожар, и нужно скорее отсюда аппарировать.

— Vivum! — машет Драко палочкой, и Поттер снова невредим, чего не скажешь о его одежде.

Малфой, сосредоточившись, хватает его за плечо. Рывок сквозь пространство — и вот они приземляются в зеленой роще. Если приглядеться, вдалеке можно увидеть все еще гордо возвышающееся, словно судьба его хозяев не изменилась, имение Малфоев.

— Ты сжег мою одежду. Надеюсь, доволен? — Гарри сплевывает мутную воду и поднимается, осматривая свои руки и тело. — А ты неплохо залечиваешь раны, — хмыкает он, но Малфой не отвечает. Он смотрит в сторону имения. На секунду Поттеру кажется, что в его глазах блестят слезы. А может быть, это из-за дыма от пожара. Гарри подходит ближе и трогает его за плечо.

— Эй…

— Отвали, — отдергивает руку Драко и, повернувшись в противоположную сторону, шагает прочь, раздвигая руками легко поддающиеся растения.

С минуту они идут молча, и слышится лишь шум воды, которая доходит чуть выше щиколотки.

— Расскажи подробнее, что за обряд и как нам сейчас действовать, — у Гарри хорошее настроение, и теперь, расправившись с ненавистным Министром, он готов к дальнейшим подвигам — спасти подругу. Но сначала стоит как можно больше узнать о том месте, куда она попала.

Малфой шагает впереди и не останавливается.

— Малфой?

Драко оборачивается.

— Ты думаешь, это было разумным?! — в глазах Малфоя плещется ярость, на шее красные пятна. — Куда мы теперь вернемся? В Азкабан?! — он толкает Гарри в грудь руками, и тот чуть не сваливается в мутную воду.

— Это не твое дело! — настроение Поттера мигом меняется — ему казалось, Малфой уже остыл, спалив все поле и дом. — Я решаю свою судьбу отныне. Теперь я смогу начать жить в маггловском мире...

Последнее — ложь. Но Гарри не собирается признавать свою вину, он чувствует себя прекрасно, отомстив, и даже это непривлекательное место с мутной водой и густой растительностью его не смущает. Малфой прибавляет шаг. Не дождавшись ответа, Гарри продолжает:

— Это я убил. И буду убивать, если сочту нужным. Нечего разделять мои…

— Великие деяния? — Поттер не видит лица Малфоя, но по интонации понимает, что тот уже успокаивается.

— Для меня именно так. А ты можешь вообще себя в них никоим образом не замешивать. Я теперь абсолютно контролирую себя и свои желания.

— Ох, замолчи, Поттер.

Они выходят на широкое пространство. Тут растительность кончается, и на многие мили вперед тянется смесь из грязи и вязкой трясины.

— Идти тут не получится, — констатирует Гарри и надеется, что Малфой призовет сейчас какое-нибудь средство для передвижения. Ступать ногами в такое место опасно.

— Ты такой умный, — Драко кидает на него быстрый взгляд, но сам толком не знает, что делать дальше.

Несколько лет назад, когда Драко было пятнадцать, они с отцом аппарировали в начало рощи — отец показывал ему место, где кроется под глубинами мир рабов, где торгуют телами, и любой, нарушивший обряд, отправится сюда. Тогда Драко решил, что «торговля телами» подразумевает сексуальное рабство, которое так распространено в мире магглов, о котором также рассказывал ему отец. Люциус весьма интересовался методами жестокого обращения у магглов, средневековыми пытками и прочими подобными вещами — но Драко они не волновали.

— Так что делать? — отвлекает его от воспоминаний Поттер.

Драко оглядывается. Нигде нет высоких деревьев, чтобы можно было хотя бы отломить ветку и как-то передвигаться.

— Что ты замешкался? Не знаешь, что делать? — продолжает допытываться Гарри.

— Нет, я не знаю, что делать, — раздраженно отзывается Малфой. — Но это здесь. Что предложишь?

Поттер разводит руками.

— Я откуда должен знать? Это болото когда-то кончается? Если ты найдешь мне метлу, мы его пересечем.

— Нет, медлить нельзя. И я думаю, это место не нужно пересекать. Надо попасть внутрь.

— Ты в курсе, что это болото, а не озеро? — ситуация начинает напрягать Поттера.

— Не слепой. И пожалуй, проверим мою теорию на тебе, — Малфой поворачивается к Поттеру и резким движением толкает его в трясину впереди. Гарри не успевает ни за что ухватиться, в глазах мелькает страх, и в следующую секунду его мгновенно засасывает внутрь. Но Драко успевает заметить то, чего ожидал: над трясиной, куда засосало Гарри, поднимается, извиваясь, еле заметная черная струйка дыма. Малфой опускает волшебную палочку Министра — он держал ее наготове, на случай, если бы ожидания не оправдались, и пришлось бы вытаскивать Поттера. Затаив дыхание, Драко делает шаг вперед, сразу ощущая холодную вязкую грязь, мгновенно засасывающую в мир рабов.

Он глухо приземляется о твердый пол. «Мрамор?», — удивляется Малфой, потирая ушибленный локоть. Гарри стоит рядом, осматривая помещение. Это тоннель, и он достаточно хорошо освещен факелами, вставленными в, несомненно, выполненные искусным мастером железные скульптуры людей, держащих факел на своих спинах. Руки и ноги людей обвиты цепями, лица выражают страдание и раскаяние и, хотя скульптуры довольно маленькие по сравнению с факелом, но даже такие мелочи удается рассмотреть восхищенному Поттеру.

— Какая работа! Только посмотри, Малфой! — кивает он в сторону факелов.

— Мне не до этого, и мы не на экскурсии. Это довольно опасное место, нужно…

Рядом с ними раздается громкий хлопок.

— Стоять! — кричит сразу Драко, нацеливаясь на невысокое существо.

Оно, кажется, нисколько не пугается и даже оскорбляется. На его свиноподобной морде, к удивлению Малфоя, можно прочитать эмоции.

— Тут ваша… кхм, точнее, не ваша палочка, хотя, какая разница?.. не действует, — свин снимает сидящие на его носу очки в золотой оправе и протирает шелковым платком. — Хмурый Повелитель не приветствует агрессию, особенно от такого высокопоставленного и уважаемого, — он окидывает все еще направляющего на него палочку Драко примирительным взглядом, — рода Малфоев.

— Где Гермиона? — вмешивается Поттер.

Свин переводит на него взгляд и надевает протертые до блеска очки. На его морде читается явное недоумение.

— Пройдемте за мной, господа, — растягивая слова, словно разговаривая с недоразвитыми, отвечает свин, — вас примет наш почитаемый Повелитель Хмурый, — он разворачивается и быстро идет шатающейся походкой дальше по тоннелю, словно желая скорее отделаться от гостей.

Гарри с Драко следуют за ним. Поттер успевает по пути восхититься небольшого размера дверью округлой формы, словно сейфовой, украшенной сверкающими в свете факелов камнями красного и белого цвета.

— Прошу, — пищит свин, отворяя дверь, делая приглашающий жест и кланяясь.

Пропустив их, он уходит. Дверь закрывается.

Перед ними большое помещение с округлым потолком. Удлиненные светильники из свечей висят вверху — их много, они занимают почти весь потолок, зато помещение освещено хорошо. Впереди на троне сидит здешний повелитель — Хмурый. Малфой толкает Поттера, и они приближаются, ступая по красному ковру со странными вышитыми надписями. С одной стороны от них тянется длинный стол со всевозможными яствами. С другой стороны с гордыми выражениями на мордах стоят свиньи, в их руках сабли и топоры, также украшенные камнями на длинных рукоятках. Гарри думает, что такое оружие совсем им не подходит — кажется, оно предназначено для существ гораздо большего размера. На стенах висят всевозможные картины, они так отличаются друг от друга, что Поттеру не удается понять, что это за народ.

— Подходите ближе, — звучит голос Хмурого. Он не похож на свинью, как ожидал Поттер. Это волшебник, с черными, как уголь, волосами. Его брови такие густые, что почти сливаются в одну полосу, борода заплетена в косу, что забавляет Гарри, но он сдерживается, сохраняя серьезное выражение лица. В носу Хмурого несколько колец с тянущимися до уха цепочками. На щеках и лбу — красные татуировки. Гарри уверен, это не просто узоры, но без Гермионы он не разберет.

— Стоять, — велит Хмурый, и они останавливаются.

— В таком месте, как это, — крючковатый палец в перстнях обводит помещение, — не место тем, кто этого не заслужил, и вы, — он поднимает голос, — мистер Малфой, должны были это знать. Законы просто так не нарушаются. Я надеюсь, вам есть что предложить? — он откидывается назад в широкое бархатное кресло, скрещивает пальцы и внимательно смотрит на Драко, словно Поттера вообще не существует. Малфой даже оглядывается, чтобы удостовериться, что тот стоит рядом.

— Произошла ошибка, — начинает он, но Хмурый на такое начало реагирует недоброй ухмылкой и перебивает.

— Поаккуратней, юный Малфой, — он протягивает руку, берет предложенный свиньей-слугой бокал и отпивает, — «ошибка» в моих владениях звучит как оскорбление. Да вас и сравнить с Люциусом Малфоем даже в голову не приходит, — он смеется. — Как жаль. Как жаль, что дети ничему не учатся у своих…

— Довольно, — отрезает оскорбившийся Драко, но продолжить не успевает.

— Тут я решаю, — вновь повысив голос, заставляет замолчать Малфоя здешний повелитель. — Все, кто ступают в мои воды, должны чтить правила, глупый мальчик. Я и не припомню времен, когда мне приходилось их озвучивать, но для недостойного отпрыска некогда великого рода Малфоев, чувствую, мне придется это сделать.

Малфой нехотя заливается краской, скорее от ярости, чем от стыда.

— Поттер, — поворачивается он к Гарри, — что ты молчишь?

— Озвучьте ваши законы, будьте добры, — обращается Гарри к Хмурому, и тот расплывается в улыбке, заставляя цепочки сверкать золотом в свете огней.

— Какой тактичный и сообразительный молодой человек. И как жаль, что общаться с тобой мне запрещено, дело касается только обрядчика Малфоев и, — он кривит губы, делая неопределенный жест в сторону Драко, — младшего Малфоя, — в его словах слышится явное презрение.

— Должен признать, — голос Малфоя словно сочится ядом, — наверно, весьма забавно восседать на этом троне и кидаться оскорблениями, но мне нет дела до вашего пруда со свиньями-уродами и придуманными разукрашенным чудаком законами, и если мой отец считал это честью, то мне остается лишь постыдиться за его пристрастие общаться с низшим миром и изучать их законодательство. Называйте ваши правила, и покончим с этим как можно скорее.

На мгновение наступает тишина, Гарри она кажется зловещей. Хмурый меняется в лице, но это выражение не похоже на ярость, скорее… восхищение?

— Я рад слышать от вас такой ответ, — рассматривая Драко заинтересованным взглядом, отвечает он, — теперь не остается сомнения в вашей принадлежности к Малфоям. Было бы печальным не услышать ни единой колкости от последнего представителя этого рода.

Повелитель улыбается и кивает в сторону заставленного едой и напитками стола:

— Вина, господа?

* * *

В тишине позвякивают приборы. Малфой и Поттер давно не ели ничего настолько вкусного, обходясь бутербродами и кофе, поскольку ни один из них не умел прилично готовить. Хотя Драко как-то раз и попытался: тайком вновь включил электрическую плиту и уверенно бросил сверху кусок бекона. После он долго выслушивал крики разозленного Поттера, стоя у распахнутого окна и дожидаясь, пока едкий запах гари наконец выветрится.

— Я надеюсь, вы довольны моим приемом, хоть гостей я и не ожидал, — Хмурый проводит рукой по бороде-косе, вглядываясь в глаза своих сотрапезников. Все трое сидят за длинным столом.

— Мы будем довольны, услышав разумную цену за моего обрядчика, — отвечает Малфой, отодвигая тарелку.

— Я уже говорил — золото меня не интересует, — жадный взгляд направляется на Поттера. — Я хочу, — палец в перстнях указывает на жующего свиной окорок Гарри, — часть души этого волшебника.

Гарри в изумлении оборачивается, ожидая, что это сказано о ком-то, кто стоит за его спиной.

— Это шутка? — спрашивает он, понимая наконец, кого имеет в виду Хмурый. Аппетит мигом пропадает.

— Это слишком дорогая цена, — вмешивается Малфой, — неужели вы думаете, что мы такие идиоты?

— Какая разница, Малфой младший? Я назвал цену, — раздраженно произносит повелитель и отпивает вино прямо из бутылки, после чего с грохотом ставит ее на место. — Обед закончен. Пройдемте за мной, — он поднимается и неспешным шагом движется в противоположную от округлой двери сторону.

— Я не собираюсь… — взволнованно начинает шептать Поттер, но Малфой перебивает:

— Я знаю.

Они заходят в небольшое помещение, пропитанное запахом истлевших свечей и увешанное муляжами голов странных животных. Хмурый жестом велит им встать перед странным округлым сооружением.

— Я покажу вам ее. Всего один раз. Она в темнице карликов и ожидает наказания за плохое поведение на рыночных рядах, что крайне недопустимо и возмутительно.

— Что за наказание? Отмените его. Я здесь, чтобы забрать ее, иначе никакой сделки не состоится, — горячо произносит Малфой.

— Разумеется, но только после того, как сделка состоится, — недобрая улыбка растягивает его губы.

Малфой недовольно хмурится:

— Показывайте ее.

Повелитель стучит несколько раз по огромной раскрытой ракушке, и из нее начинает струиться дым, постепенно поднимающийся выше, формирующийся в отчетливые фигуры. Картинка оживает: видна Гермиона — вся измазанная в грязи, лежащая на земляном полу в крошечной норе, где даже подняться во весь рост невозможно.

Поттер скрипит зубами.

— Почему именно часть моей души? — со злостью спрашивает он.

— Единственное, что тут ценится выше золота — это темная магия.

— Но при чем тут моя часть души? — Гарри уже почти уверен, что откажется. Они найдут другой способ спасти подругу.

— Не играй со мной в дурачка, Гарри Поттер, — черные глаза опасно сверкают. — В тебе — часть души Темного Лорда и, если я не ошибаюсь — он твой враг. Так зачем она тебе?

Гарри запинается, не находит, что ответить… ведь это благодаря частице души Лорда он столь силен, это уже почти его душа, он уверен…

— Незачем, — отвечает за него Малфой. — Где проведем ритуал разделения?

— Я еще не сказал своего слова! — вспыхивает Гарри. — Ты не понимаешь, Малфой, это уже далеко не ЕГО душа, она МОЯ. Целиком и полностью!

При этих словах Хмурый заинтересованно на него смотрит.

— Полностью, говоришь? Хм, интересно… значит, въедается намертво… — в задумчивости, он снова проводит рукой по своей косе.

— Ты хоть сам понимаешь, что несешь? — устало обращается к нему Драко. — Он убил твоих родителей! Он не стал тогда в лесу убивать тебя, потому что это был его единственный шанс выжить — в твоем теле, Поттер.

— Это не так! — кричит Гарри, тяжело дыша. Все его существо сопротивляется услышанным словам, он, словно загнанное животное, начинает бездумно осматриваться в поисках выхода.

— Пора, — уверенно произносит Малфой.

— Отлично, — улыбается Хмурый и взмахом палочки запирает дверь.

* * *

Шаркающие шаги еле слышны. Сегодня у него хороший день, ему довелось снять с продаж дерзкую красавицу, нарушившую правила поведения. Пришло время посмотреть на свой улов, ведь не так уж часто, будучи смотрителем за порядком на Большом Рынке, удается побаловаться с заключенными. Самодовольно улыбаясь, он отпирает крохотный замок. Помещение освещено лишь подрагивающей керосиновой лампой. Он заходит внутрь. Вот она. Лежит, сжавшись в комок. В грязи, в разорванном платье, и даже не представляющая, что ее ожидает. Он подходит, втягивая носом ее аромат, и толкает ногой:

— Держи, — маленькая рука с выступающими извилистыми венами протягивает девушке блестящий бокал.

Гермиона просыпается, тревожно оглядываясь вокруг. Первое, что она видит — крохотное круглое помещение, похожее на нору. Из маленькой отворенной двери на нее смотрит карлик с большой бородавкой на носу и держит в руке бокал. Его поблескивающие глаза алчно разглядывают девушку.

— Что это? — спрашивает Грейнджер, смотря на темно-бордовую жидкость в бокале.

— Пей, давай, а то унесу другому, — немного певучим голосом отвечает карлик.

— Нет, отдайте, — она берет бокал и аккуратно пробует. Если это яд — она сразу поймет и выплюнет. Но это оказывается гранатовый сок, который она жадно пьет до дна.

— Наказание в полночь, — снова подает голос карлик, затем медленно разворачивается и запирает крошечную дверцу, через которую сможет пройти разве что собака.

— Что за наказание? — не успевает спросить Грейнджер, как внезапно ее хватают его маленькие руки.

— А сначала мое, — противно хихикает он, цепляясь за ее платье и пытаясь стянуть его с плеч.

— Оставь меня! — кричит Гермиона , ощущая, как руки карлика находят ее грудь и сжимают через ткань платья, где-то под ухом раздается пыхтение и довольное ворчание.

— Мелкая мразь! — к изумлению Гермионы, карлик оказывается довольно сильным, и ослабевшей девушке не получается его оттолкнуть, встать на ноги тоже нет возможности — потолок слишком низкий. Не имея волшебной палочки, от злости и бессилия она колотит карлика по голове тяжелым бокалом.

— Жалкий урод! — удары постепенно становятся слабее, бокал скользит об измазанную в крови голову, последние приходятся о пол, и Гермиона затихает.

— За что мне это все? — хнычет она, размазывая тушь по щекам. Внезапно ее взгляд останавливается на маленькой двери. Она забирает привязанную к поясу карлика связку ключей, подбирается к замку и пробует открыть дверь поочередно каждым ключом. Спустя несколько минут слышится заветный щелчок — дверь открывается. Отбросив связку, она пытается пролезть через небольшое отверстие. Спина больно саднит, но Гермиона не оставляет попытки выбраться. Когда начинает казаться, что она безнадежно застряла, она делает глубокий вдох, насколько это возможно, приказывает себе успокоиться и не впадать в панику, после чего рывком протискивается, сдирая на спине кожу. Как только Грейнджер вылезает в узкий тоннель, со всех сторон раздаются звуки сирены — как минимум десять человек что-то возбужденно кричат в громкоговорители. «Меня сейчас поймают», — судорожно думает она, но никто не бежит в ее сторону. Шум словно рядом за стеной. Гермиона решает медленно красться вперед по туннелю. Постепенно он расширяется, и можно почти выпрямиться в полный рост. Не удержавшись, Гермиона начинает бежать со всех ног, но вовремя останавливается — туннель резко заканчивается небольшим балкончиком, служащим скорее пунктом обзора: с этого места виден весь стадион, на котором недавно проводилась та ужасная торговля телами. «Срочно! Срочно доставить обрядчика рода Малфоев к вратам Повелителя!», — видит она еще одного карлика, парящего на мотоцикле. Девушка не успевает спрятаться, карлик замечает ее и буквально за секунду оказывается рядом. Поднимает свой рупор и произносит: «Обрядчик рода Малфоев нашелся. Доставляю по назначению». Гермиона медлит, не зная, что лучше — попытаться вновь бежать, или быть доставленной к повелителю. Возможно, он окажется более разумным существом, чем свиньи и карлики? Приблизившийся карлик забирается на балкончик, привязывая мотоцикл к парапету, и произносит:

— Вас велено доставить Повелителю. Мы аппарируем. Коснитесь моего плеча.

Измученная Грейнджер, в надежде на лучшее, касается плеча карлика и они оказываются на небольшой площадке, у красивой округлой двери, отделанной драгоценными камнями.

— Стойте тут, к вам скоро выйдут, — сообщает карлик.

Еле стоящая на ногах Гермиона рассматривает переливающиеся в свете свечей камни на двери, на глаза от бессилия и обиды на Малфоя и Поттера наворачиваются слезы. Внезапно дверь открывается и из нее, к ее изумлению, выходят Малфой и побледневший Поттер.

— Грейнджер, ты уже здесь… — севшим голосом произносит Драко, словно он ожидал ее здесь увидеть, — пойдем скорее, теперь можно уходить.

Малфой выглядит измученным и, кажется, очень расстроеным. Гермиона при виде Поттера пугливо отшатывается, но Малфой протягивает ей руку:

— Идем со мной, не бойся.

— Драко, это ты? — не веря своим глазам, еле слышно спрашивает она.

— Да, да, это я, — немного раздраженно подтверждает он, — я пришел за тобой. Бери меня скорее за руку, мы вернемся… куда-то, — неопределенно заканчивает он, поворачиваясь к карлику и кивая.

Грейнджер нечего терять и, несмотря на стоящего рядом Гарри, она решается и протягивает руку. Карлик ждет, пока Малфой возьмет Поттера за локоть, сосредоточивается, нацеливает на них волшебную палочку и громко произносит:

— Liberum Esse!

Всех троих будто невидимой волной выталкивает на поверхность, пронося сквозь бесконечные туннели и болота, словно их тела стали бесплотными — и спустя пару мгновений они приземляются на какую-то лужайку. Гермиона сразу поднимается и осматривается — в проеме красиво украшенного цветами белого домика стоит свин.

— О нет! — кричит она и пытается бежать, но ноги ее не слушаются — свин что-то бормочет себе под нос, делая круговые движения волшебной палочкой. Ее тянет в дом, она старается оказать хоть какое-то сопротивление, хватаясь за траву на лужайке, но увидев спокойно идущих рядом Малфоя и Поттера, приходит в замешательство и замирает.

— Что происходит?! — спрашивает Грейнджер, глядя на Драко.

— Ничего, Гермиона, — называет ее по имени Малфой, — не кричи, пожалуйста.

Все, включая нахмуренного свина, заходят в дом. Помещение внутри оказывается весьма уютным.

— Садитесь, я подам вам чаю, — важно пищит свин и уходит в проем, предположительно ведущий на кухню, где подливает в чай девушке успокоительные капли.

— Я хочу знать, что происходит! — требует Гермиона. Она садится на мягкий диван, откидывается назад, и сразу же об этом жалеет — спина болезненно саднит.

— Ты ранена, — замечает Малфой. — Умелый, — зовет он свина, — нужно залечить ей рану на спине.

Существо мигом появляется рядом с подносом в руках:

— Простите, задержался. Вивум! — машет он палочкой на повернувшуюся спиной девушку, и рана начинает затягиваться.

— Чешется… — жалуется Гермиона, впиваясь руками в диван, зная, что трогать нельзя.

— Потерпите, юная Грейнджер, — извиняющимся тоном говорит Умелый и расставляет чашки с ароматным чаем. — Что-нибудь еще, мистер Малфой?

— Да… приготовь нам ужин, а после расскажешь то, что тебе велели.

— Разумеется, — пищит свин и, поклонившись, удаляется на кухню, поправляя висящее на локте белое полотенце.

— Я не верю, что все так произошло, — словно находясь в состоянии шока, произносит Поттер.

Малфой закусывает губу и молчит. Гермиона отпивает чай, высматривая, не появился ли в проходе Умелый — очень хочется есть.

— Я так понимаю, никто мне не расскажет, пока мы не поедим? — почти успокоившись и ощутив себя в относительной безопасности, спрашивает она.

— Слишком устали, — отвечает ей Драко и откидывается на диван. — Все слишком… — он машет рукой, — слишком сложно.

— Но тут я в безопасности?

Малфой грустно усмехается:

— Ты — да. Дай нам пару минут прийти в себя, и все узнаешь, — после этих слов он закрывает глаза и, кажется, засыпает.

Гермиона переводит взгляд на Гарри. Он бледен и смотрит в одну точку перед собой. Девушка не решается с ним заговорить, все еще испытывая страх при виде него, и поспешно отводит взгляд. Лучше не думать сейчас о том, что он с ней делал. Малфой рядом, и она уверена, он ее защитит, раз пришел за ней и спас из Мира рабов.

Спустя час, отведав ужин Умелого, Гермиона снова обращается к Малфою. Поттер так и продолжает сидеть на диване, не притрагиваясь к еде.

— Рассказывай…

— Подожди, Гермиона. Сначала выслушаем Умелого. Начинай, — он кивает в сторону стоящего свина.

— Благодарю. Надеюсь, мой ужин достоин похвал, хоть никто и не высказался…

— По делу, — прерывает его Малфой.

— Кхм… — он поправляет очки. — Мир рабов — это несколько миров, объединенных одними правилами, существующие за счет постоянно прибывающих рабов и торговли. Наши воды самые богатые на сегодня, практически все обрядчики поступают к нам, — при этих словах Гермиону передергивает. — Их раскупают практически мгновенно. В последнее время это болотные демоны — высокие создания, их кожа черного цвета, тела напоминают человеческие, но слишком худые и уродливые. Они обладают способностью проживать в чужом организме или же принимать нужную для выживания форму, постепенно высасывая из жертвы кровь, но при этом оставляя ее в живых для дальнейшего кормления. Те, кто добились лучшей жизни, покупают части тела на нашем рынке и становятся необычайно красивыми. Отчасти на эти деньги существуют наши воды.

Умелый замолкает, поочередно останавливая на всех пристальный взгляд — удостовериться, что все поняли, и нет вопросов.

— Продолжай… про часть с расплатой, — поторапливает его Малфой.

— Да… это важная часть. Такое происходит нечасто… Кхм, я бы даже сказал, такой абсурд случается крайне редко и…

— Без твоих комментариев.

— Да… простите, мистер Малфой. Так вот. В наших краях очень ценится высшее волшебство, темные волшебники и, соответственно, темная магия. Каждый повелитель жаждет обладать такой мощью. Ради души одного из таких волшебников готовы продать хоть собственную душу, а вы забрали… — он переводит взгляд на внимательно слушающую Гермиону, — кхм… без комментариев, да. Но повелитель Хмурый решил отблагодарить вас не только вашей пленницей. Он дал убежище — этот дом и меня — отныне слугу рода Малфоев.

— Что он теперь может делать? — спрашивает с какой-то горечью Драко.

— Многое… сейчас время остановлено, ибо мы имеем право прибегать к остановке времени ради нужных изменений. Хмурый не привык оставаться в долгу, о нем ходили бы плохие слухи, что он — обманщик, неправильно объяснивший вам, неопытным, правила, и поэтому он сделает все, чтобы не быть вам обязанным.

— И какие это изменения? — Гермиона ощущает себя странно — словно они и правда оторваны от привычного ей мира, и лишь в этом домике время не остановилось.

— Нужные. Вы все трое будете проживать в волшебном мире и заниматься привычными вам вещами. Нужным волшебникам изменят память, и Гарри Поттер вновь вернется в квиддич, а мистера Малфоя выпустят из Азкабана, и его имение снова будет принадлежать ему.

Гермиона нахмурилась. Все звучало слишком сказочно.

— Умелый… я тебя не про это спрашиваю, и ты это знаешь, — звучит усталый голос Драко, и он наливает себе еще чаю.

Свин потупляет взгляд.

— Да, простите, мистер Малфой. Отныне Хмурый будет меняться… как менялся и мистер Поттер, это займет некоторое время, пока его душа полностью не срастется с частью души Темного Лорда. А после я не могу сказать, что нас ожидает.

— То есть… чтобы вытащить меня, Гарри… — девушка с ужасом смотрит на Поттера. Он кажется опустошенным, словно из него высосали жизнь.

— Да, Гермиона. Ценой твоей свободы был обряд разделения души, и Поттеру пока нездоровится. Обряд был крайне выматывающим… Мы оба потеряли много сил, особенно Гарри. Но это пройдет, так ведь, Умелый?

— Да, да, все было сделано в лучшем виде, мистеру Поттеру нужен лишь отдых.

— И Гарри согласился… — все еще не веря, произносит Гермиона, затем встает и аккуратно придвигается ближе к Поттеру. — Гарри? — она берет его лицо в ладони, бездонный взгляд его потухших глаз ее пугает. — Гарри, ты спас меня… прости, я думала, ты желал моей смерти… а это все из-за его части души! — она обхватывает его за шею и сдавленно всхлипывает. — Все будет хорошо, — бубнит Гермиона ему куда-то в шею, — все будет хорошо…

— Ему отдых нужен, — укоризненно замечает Малфой.

— Еще полчаса, и я смогу принести вам ваши волшебные палочки, — продолжает рассказывать свин, — вам стоит разойтись по своим домам, чтобы обряд замены памяти прошел у проживающих с вами родных успешно. Этот же дом скрыт, о его местонахождении будете знать лишь вы трое. И здесь сможет жить любой из вас при желании, но дом принадлежит мистеру Малфою, как и юная Грейнджер.

Всхлипы прекратились.

— Что? — не поняв сказанного, она оборачивается к Драко. — Что значит «принадлежу»?

Малфой запускает руки в волосы и снова откидывается назад:

— Как и этот дом, Умелый, так и ты — моя собственность. Ты нарушила обряд, я забрал тебя обратно из Мутных Болот, спас от невеселой участи, но это не освобождает тебя от долга перед моим родом, и теперь мы с тобой связаны, как хозяин и раб. При желании я смогу тебя продать, кому захочу, и сделать то, что мне заблагорассудится. Сзади на шее у тебя клеймо рода Малфоев. Я бы тебя попросил маскировать его. Подобное карается законом в Магической Британии, тут рабство не практикуется, в отличие от Мира рабов, но заклятие все же в силе.

— Но… — глаза Гермионы в ужасе расширяются, рука молниеносно ощупывает шею сзади, и девушка ужасается, ощущая шероховатое, словно выжженное клеймо, хотя боли она не чувствовала и даже не заметила его появления.

— Я ничего из перечисленного делать не стану, — поспешно успокаивает он Грейнджер, — будешь жить со своим мужем и даже не вспоминай, что я сейчас говорил. Сочти это неотъемлемым обязательством, без которого тебя оттуда забрать было невозможно. А сейчас мне пора в имение. Умелый, останься здесь и поухаживай за Поттером. Я вернусь, как только удостоверюсь, что все сказанное тобой — правда.

Свин оскорбляется, но не показывает этого, и наливает всем еще чаю.

— Как скажете, мистер Малфой, как скажете, — обиженно бубнит он себе под нос.

Грейнджер не успевает еще что-нибудь сказать — Малфой аппарирует. Как только он исчезает, она ощущает неловкость. Умелый убирает со стола и уходит на кухню. Гермиона остается наедине с Поттером. Он все такой же отрешенный, словно потерял самое главное в своей жизни. Его зрачки расширены, взгляд устремлен куда-то вниз. Она подходит ближе и кладет ладонь на его холодную руку.

— Умелый, разожги камин, пожалуйста. Гарри холодно, — не отрывая взгляда от Поттера, произносит она. — Теперь все будет хорошо, поверь мне. Я так и подозревала, что его душа была в тебе, но не было возможности проверить. Теперь ты… свободен, Гарри, — она обнимает его, кладет голову на плечо.

— Я отдал себя. Отдал, — шепчет он, всматриваясь в уже горящий камин. — Отдал, Гермиона. Навсегда.

Она гладит его по голове. «Наверное, он бредит».

— Шшш… не говори ничего, лучше поспи.

И Гарри закрывает глаза. Когда он проснется, все пережитое будет казаться жутким сновидением. Он часто будет спрашивать окружающих, сбегал ли кто-то из Азкабана и кроме ответа «Сириус Блэк», не будет слышать ничего. За очередным застольем у Гермионы он снова будет спрашивать качающего на руках Фреду Артура: «А куда именно направился Престон Вудлоу?», и тот будет отвечать: «Забудь об этом неудачнике, Гарри. Ему не удалось посадить тебя, хотя он так старался, не имея ни малейших улик. И он с позором уволился. Ни у кого не возникало желания узнать его дальнейшую судьбу». Гарри перестанет играть в квиддич. Слишком вялая игра и ни одного пойманного снитча заставят его покинуть спорт. Все решат, что он чем-то заболел. А все из-за ноющего чувства в душе. «Словно оторвали», — пожалуется он как-то раз Малфою. А тот будет ледяным тоном допытываться у Умелого: «Почему Поттер до сих пор чувствует утрату? Не солгал ли ты, говоря, что все прошло в лучшем виде?» Умелый же, в очередной раз оскорбившись, но не показывая этого, будет коротко отвечать: «Нет». Грейнджер вновь вернется к мужу, ничего не помнящему про тот страшный день с Министром, про заключение Поттера и громкий побег из Азкабана. Она снова начнет устраивать приемы, но теперь ради Гарри, чтобы почаще с ним видеться, и будет усиленно трудиться на работе. Но никакие подбадривающие зелья и прочие старания девушки не увенчаются успехом. Поттер все так же уныло будет проживать свою жизнь, ничем особо не занимаясь, растрачивая заработанные за чемпионаты деньги. Будет быстро терять ко всему интерес и все чаще пропадать в тайном домике Малфоя, где будет стараться узнать у изредка появляющегося там Умелого, что сейчас происходит с Хмурым. А тот будет извиняться, говоря, что мистер Малфой запретил обсуждать эту тему, особенно с Гарри Поттером. Малфой же обретет долгожданную размеренность в своей жизни, рачительно распоряжаясь своим немалым наследством, радуясь, что его имя отныне можно вновь произносить с гордостью. У всех троих войдет в привычку тайком встречаться в тайном домике по вечерам в среду. «Ведь это был день для посещений в Азкабане», — угрюмо произнесет однажды Гарри. А Малфой и Грейнджер вновь обменяются обеспокоенными взглядами и будут всячески пытаться развлечь друга. Пройдет несколько лет перед тем, как в душе Гарри шевельнется жизнь. Одним вечером он привычно откроет газету и прочитает будоражащие душу и сердце строки: «Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Зловещий знак Черной Метки возник сегодня утром в небе над деревней Билбери. Он отнял несколько невинных жизней, безжалостно убив две семьи волшебников. В данный момент ведется расследование, въезд в деревню запрещен. Магическая Британия снова в опасности. Готов ли Гарри Поттер вновь сразиться с ним?..»

* * *

Конец первой части.