Другое лицо (джен)

Женщина средних лет в строгом деловом костюме с недоумением смотрела на черноволосого мужчину в мантии, распростершегося на полу вагона подземки. Рядом с ним в страхе застыли случайно оказавшиеся рядом маглы. Выглядело все это весьма странно и попахивало скандалом. Мужчина, судя по одежде, принадлежал к когорте Высших, и его появление здесь не сулило присутствующим ничего хорошего. Кто-то из маглов наконец вышел из ступора:

— Что вы стоите? Сейчас легионеры явятся! Бежим!!!

Этот истошный вопль перекрыл грохот подземки. Маглы бросились к выходным дверям, боязливо оглядываясь и приплясывая от нетерпения в ожидании остановки. Тормоза скрипнули и поезд остановился. Но это была не та остановка, на которой можно выйти на перрон и затеряться в толпе. За стеклами окон виднелся лишь темный тоннель. Маглы отчаянно закричали.

В боковой стенке вагона вдруг образовалось отверстие, через которое стремительно вошли несколько легионеров. Толпа шарахнулась от них в разные стороны. Несколько взмахов палочками — и маглы, обмякнув, повалились на пол, как марионетки, которым подрезали ниточки.

Только женщина в деловом костюме все еще стояла и растерянно оглядывалась по сторонам. Шляпка у нее на голове покосилась, и из-под нее выбилась прядь соломенно-желтых волос. Женщина была явно шокирована. Она слышала о таких операциях Легиона, но увидела одну из них воочию явно в первый раз.

— Миссис? — вежливо, но требовательно спросил один из стражей Системы, подходя к ней.

— Да, конечно! — заторопилась та и протянула проверяющему левую руку ладонью вверх. Тот быстро приложил к ней жетон, считал с него информацию и скороговоркой произнес:

— C вас берется подписка о неразглашении сведений, составляющих сугубую компетенцию Хранителей Системы. Срок подписки — сорок девять лет, одиннадцать месяцев и двадцать девять дней. Куда вы следовали?

— Блэк Хаус.

— А далее?

— У меня кодированный канал. Вы что, не видите? — возмутилась обладательница пшеничных прядей.

— Вижу, мэм, — улыбнулся легионер и вновь мельком глянул на проверочный жетон. — Извините, мой последний вопрос был дополнительной проверкой, миссис Эмма Шепердсон. Враги хитры и изворотливы. Будьте начеку!

— Я знаю свой долг перед Системой, молодой человек, — вскинула голову волшебница.

— Очень рад. Благодарю за лояльность и понимание необходимости предпринимаемых мер...

Молодой служитель закона бубнил заученные наизусть формулировки, а внимание женщины привлекла возня вокруг Высшего мага. Его, наконец, подняли. Безумный взгляд, закушенная до крови губа, спутанные и как будто сальные черные волосы, сжатые в кулаки руки судорожно прижаты к груди. А лицо... чем-то очень знакомое... что-то неприятное и давно забытое связано с этим бледным длинным овалом и нависающим, как клюв кондора, носом.

— Мэм, вы зря на это смотрите! Мне придется изменить меру коррекции с подписки о неразглашении на стирание памяти! Прошу вас покинуть место нежелательного события!

— Да, разумеется. Я ухожу. Извините.

— Ничего, мэм. Прошу в этот проход. Пройдете пятьдесят ярдов вперед, а оттуда можете аппарировать в защищенном режиме. Что-то еще?

Женщине мучительно хотелось остаться, чтобы понять, почему ей знаком этот безумный маг и она кивнула:

— Вы не будете любезны мне помочь? Мне он кого-то очень напоминает. В чем он провинился?

— Не положено, мэм, — страж еле заметно оглянулся и прошептал, словно информация распирала его, — он шесть раз аппарировал в подземке в открытом режиме. Представляете? Шесть раз!

— И что ему за это будет? И почему мне знакомо его лицо?

— Скажу, потому что вы все равно сами вспомните. Первый же плакат с президентом Высшего Совета и Главным Хранителем Системы раскроет вам его инкогнито. Поэтому вы и попали под подписку, мэм. Все, уходите. Начальник манипула смотрит на меня с неодобрением. Еще сообщит Проконсулу!

Спрашивать еще раз о наказании не имело смысла. Должность этого мага такова, что ее покидают только в траурном кортеже. Если Система сочтет, что требуется наказание, то плакаты с портретом скоро заменят. А если нет — то нет.

— Приступить к уборке! — скомандовал легионер, поворачиваясь к женщине спиной.

Она прошла по вагону к двери в стене и оглянулась на пороге. Стражи порядка палочками раздвигали тела оглушенных маглов, упаковывали их в какие-то черные мешки и отправляли в неизвестном направлении.

— Как мусор, — прошептала волшебница и вышла из вагона.

* * *

Все кто желал жить на лоне природы подальше от центров цивилизации, а значит, и в чуть менее контролируемом Системой месте, расплачивался за это доставкой домой по кодированному каналу каминной сети. Это были тупиковые ветки. Из них можно было попасть только на пересадочный узел, а оттуда двигаться куда угодно, но уже под контролем Системы. Это был минус. И минус серьезный. Немногие решались на это, но для тех, кто много работал дома и ненавидел организованную толкотню городов, это была хорошая возможность обрести временное одиночество.

Эмма Шепердсон была именно таким любителем лесного воздуха и птичьего щебетания. Она была детским писателем, и ее работа требовала присутствия в столице не более трех раз в неделю. Так что остальное время она проводила в одном из уединенных уголков природы неподалеку от Лондона. Это был район индивидуального проживания магических семей. На территории лесопаркового массива площадью двадцать квадратных миль, сплошь закрытой Маглоотталкивающими чарами, стояли разрозненные домики. В одном из них и проживала эта не молодая, но все еще красивая женщина. Утомленная длительной процедурой раскодирования, она сидела на кухне и слушала новости по колдовидео.

Этот магический аппарат напоминал обычный магловский телевизор, но у него было и существенное отличие. Можно было задать вопрос и получить ответ прямо от диктора или ведущего передачи.

Правда, миссис Шепердсон крайне редко пользовалась этой возможностью. Однако сегодня прочитанные диктором новости заинтересовали ее больше обычного.

«Несколько десятков жителей столицы Британии откликнулись на призыв правительства и явились на вербовочные пункты для добровольцев на работы в Антарктиде. Примечательно, что это люди разных возрастов и профессий. Таким образом, самый южный и самый суровый материк планеты получил новых жителей».

— Извините... — диктор немедленно прекратил читать и приветливо посмотрел на женщину, — а в какое время это произошло?

— Точное время не указано. Сообщение появилось только что, миссис. Что-то еще?

— Нет, спасибо.

«Высокочастотная вспашка полей показала свою высокую эффективность в Австралии...»

Эмма задумалась. Набор идет уже полгода. Ей и самой неоднократно приходили буклетики с приглашением посетить музей Арктики и Антарктики при вербовочном пункте. Она вежливо отказывалась. И мало кто горел желанием ехать на край света и работать, месяцами ожидая своей очереди в солярий. А тут вдруг несколько десятков добровольцев, причем разного возраста и профессий. Уж не те ли это маглы из вагона подземки?

Она откинулась на спинку стула, обдумывая произошедшее. Все-таки построенный мир не вышел таким добрым и справедливым, как ей мечталось в юности. Идеи, заложенные в него, были очень хороши. Но борьба, которая велась с этим новым миром, уж слишком затянулась, чтобы ее можно было списать на ригидность сознания и недобитых ортодоксов. И Система за последнее десятилетие становилась все жестче и жестче. Чего стоило хотя бы Ливерпульское побоище, когда Легион, устанавливая власть Системы над последней территорией инсургентов, залил весь город кровью и засыпал телами непокорных. Конечно, надо было вскрывать этот отвратительный гнойник вседозволенности, рассадник отвратительных нравов, наркомании, гомосексуализма и педофилии. Но... Вот именно — но! Трупы убитых, скупо показанные в хронике, совсем не походили на тех исчадий разврата, какими их представляли в газетах и по колдовидео.

Эмма вздохнула. Не стоит винить Систему, даже в мыслях. Как-никак, а именно она спасла мир от жутких войн и экономического кризиса. За все надо платить. И если ты готова ради благополучия мира расстаться с толикой мнимой свободы, то в этом и заключается твоя сила и самоотверженность. Жаль, не все это понимают.

Раздался протяжный звон — сработали чары Оповещения.

— Явилась, гулена ты моя рыжая! — Эмма поднялась и пошла в сад, на краю которого в кустах ручная лисица дожидалась, пока хозяйка пустит ее домой.

Граница прояснела лишь на мгновение, чтобы пропустить рыжего зверька. Но этого мгновения хватило, чтобы красный луч поразил хозяйку лисы прямо в грудь. Она потеряла сознание и упала на влажную траву.

* * *

Женщина очнулась и слабо пошевелила головой.

— Лежите спокойно, миссис! Палочку не ищите, она у меня. Назовите ваше имя.

— Я — Эмма Шепердсон! Немедленно верните мне палочку и извольте объяснить ваши действия! Вы что, бандит? Как вы смеете применять к честным людям заклятия Второй категории Запрета?

— Что поделать, миссис? Далеко не все люди честные. У многих понятия честности не совпадают с моими. А многих и вовсе, людьми назвать — язык не поворачивается. Так что ведите себя тихо. Если на доме есть дополнительные чары Слежения, то лучше скажите сразу. Что вы молчите? Каков ваш личный статус?

— Я могу не отвечать?

— Не можете. И врать не советую. Я — Легилимент.

Женщина негромко ахнула:

— Так вы из этих? Подонок и убийца, лишенный чести, совести и...

— ...И желания слушать ваши бредни! Силенцио!

Заткнув даме рот таким весьма невежливым способом, маг нырнул в гущу кустарника и выволок оттуда чье-то бесчувственное тело.

— Вставайте и идите вперед! — приказал он женщине. — Только без фокусов. А то разменяете свою вечность на посмертную благодарность Системы! Не шевелите губами, я и так слышу, что я подонок, мразь и отщепенец. И Силенцио сниму только тогда, когда будем в вашем доме. Шевелитесь же! Этот враг всего разумного, доброго и вечного изрядно давит мне на плечи. Проявите гуманизм, так присущий вашему новому мироустройству!

Все это было в высшей степени возмутительно, вдобавок ко всему тон, которым разговаривал этот налетчик, был крайне оскорбителен. Чувствовалась в нем безмерная усталость и снисходительность — как у педагога, по долгу службы пятый час беседующего с маглом-дауном. В нем не чувствовалось желания задеть или обидеть. И это было еще неприятнее, потому что в ответ не возникало той самой агрессии, которая так мобилизует на встречный отпор. Была лишь усталость и отстраненность.

Ладно, выбора нет. Впрочем, она далеко не трусиха. Вот только потом придется объясняться с легионерами и давать подробные показания под эликсиром Служения. Пусть эти изгои берут что хотят и уходят. Все равно их поймают.

Она первой подошла к дому. Позади нее маг с сообщником на плечах тяжело дышал и цедил сквозь зубы проклятия. У крыльца он остановился передохнуть и окинул взглядом неказистый домик.

— Ну, разряд у вас, судя по всему, не выше восьмого. Значит, вечность вам не грозит. Сколько вам отвалила Система? Полтораста? Двести?

Женщина раздраженно пожала плечами.

— Я и забыл, что вы пока немая. Открывайте дверь. Пошире. Вот так!

Он протиснулся вместе со своей ношей в дом и мотнул головой:

— Идите вперед! И чтобы я вас видел! Мне надо положить его на спину. Быстрее, пожалуйста! Вы же не хотите, чтобы он умер у вас в доме? Что вы корчите рожи? А, я забыл. Фините!

— Немедленно покиньте мой дом!

— Не так быстро. И не повышайте голос, а то я начну думать, что у вас есть акустический оберег. Ваша безопасность полностью в ваших руках, миссис Шепердсон. Вы же понимаете, что сообщив мне свое имя, тем самым сильно осложнили свое положение. Теперь, если меня убьют, то моя посмертная память будет указывать на вас, как на сообщницу.

— Какой же вы мерзавец!

Маг в ответ хмыкнул и задумчиво произнес:

— Совсем у вас, системщиков, мозги отшибло. Порядки ваши, казни и допросы ваши, убийства тоже ваши, а мерзавцы почему-то мы? Где логика? Сядьте в тот угол и посидите тихо. Я не собираюсь задерживаться в самом центре вашего лесного гадюшника, но мой товарищ попал под раздачу вашей благословенной Системы. Теперь надо ждать, пока кровообращение в его мозге придет в норму. У вас есть Целебный эликсир?

— Нет. Мне положен только Укрепляющий, — сухо ответила женщина.

— Не пожалеете немного? Десять унций?

Эмма поджала губы, достала из комода склянку, поставила на стол рядом с налетчиком и послушно села на кресло в углу. Все-таки этот маг ее заинтересовал. И понимала она, что он — враг, а невольно вслушивалась в его слова. В его голос. Кого-то он ей, несомненно, напомнил. Вот только кого?

Налетчик некоторое время возился с товарищем, а потом откинулся на спинку дивана.

— Он скоро очнется. Пара часов — и мы уйдем. Я бы подремал, но не могу вам доверять.

— Вы намекаете, что мне надо что-то пообещать или в чем-то поклясться? Вы что, идиот? Все клятвы, кроме обета верности Системе, запрещены.

— Ну и поклянитесь верностью Системе, что вы спокойно посидите часик, пока я сплю. Или мне придется вас связать.

— Свяжите! — упрямо мотнула головой неуступчивая Эмма. В ответ на этот жест маг слегка напрягся и внимательно посмотрел на женщину.

— Мы с вами раньше не встречались?

— Это способ познакомиться? Неудачная мысль.

— Вы в Хогвартсе не учились?

Секундная заминка. Женщина тоже всмотрелась в лицо в мага.

— Училась, — отвечает она, — на факультете Райвенкло. А вы?

— Райвенкло? — озадачено протянул маг.

— А вы в каком году закончили? — равнодушно спросила Эмма.

— Я не закончил, — махнул рукой мужчина, — война помешала. А вы?

— Я закончила, — с заминкой сообщила она, — в две тысячи втором году.

— Понятно, значит вы были еще малявкой, — мужчина рассеяно потер себе лоб. Эмма буквально впилась взглядом в этот жест.

И тут второй маг зашевелился.

— Ну что, очухался? Слава Мерлину!

— Где мы?

— В гостях. В гостях у Эммы Шепердсон. Она выпускница Райвенкло восьмого разряда, облагодетельствованная Системой дальше некуда. Вот сижу и думаю, какую страшную смерть ей изобрести.

— Клоун! — слабым голосом отозвался второй маг. — Зачем пугаешь замшелых системщиков? Мы же с тобой ничем, кроме крови невинных младенцев, не питаемся.

— Прекратите! — резко выкрикнула женщина. — Вы враги Системы! Вы силой ворвались в мой дом и теперь корчите из себя невинных овечек. Берите, что вам нужно, и покиньте мой дом как можно быстрее!

В этот момент телевизор в углу, который все это время стоял с выключенным звуком, вдруг полыхнул экраном и раздался жесткий каркающий голос:

— Внимание! Предложение помощи врагам Системы! Предложение помощи врагам Системы! Предложение помощи врагам Системы! Всем оставаться на местах!

Первый маг вскочил и уставился на экран. Там мелькали неясные тени и отблески света.

— Это что еще такое? — резко спросил он.

Эмма растерянно развела руками. Она и сама была крайне удивлена.

Второй маг привстал и, прикусив губу, посмотрел на экран.

— Эта штука обеспечивает двухстороннюю связь?

— Да.

— Долбанный дементор! Они через считанные секунды будут здесь! Хорек! Вставай, мне некогда тащить тебя! Мэм, вам надо уходить. Вас не простят.

— Я никуда не пойду! Уходите сами, да поживее!

— Страна анацефалов! Тогда покажите нам второй выход из дома.

В это время из телевизора ударил мощный луч света, который принялся шарить по полутемной комнате.

— Именем Системы всем оставаться на местах. Сопротивление Легиону карается смертью!

Черноволосый маг зло прошипел и взмахнул палочкой:

— «Авада Кедавра!» — зеленый луч разнес телевизор в щепки. Свет погас, голос умолк. Но вот снаружи — в лесу — что-то лопнуло с печальным звоном.

— Сохатый! Это капсула легиона. Бежим!

Эмму толкнули в спину:

— Показывай черный ход! Быстро!

Они выскочили на задний дворик с цветником. Тот маг, которого назвали сохатым, толкал в спину второго и тащил женщину за руку.

— Да отпустите же!

— Нет! Вам нельзя оставаться. Хорек, взяли!!!

Маги с натугой повернулись. Эмма ахнула. Последнее, что она услышала, был вой сирены Легиона, а потом резиновый чулок аппарации сжал ее тело хваткой водяного удава.

* * *

Еще две изматывающих аппарации подряд и, выжатые досуха, они валятся на чистенький ухоженный газон на заднем дворике магловского дома.

— Ох, достал ты меня сегодня, Сохатый! — простонал второй маг, при ближайшем рассмотрении оказавшимся белобрысым мужчиной с породистым, но истощенным лицом.

— Это еще надо разобраться, кто кого достал! Ты накатал на мне трехгодовую норму, Хорек!

— А эту ты зачем притащил?

Эмма Шепердсон тщетно пыталась вздохнуть полной грудью, схватившись за сердце.

— Жалко оставлять старую знакомую на верную смерть.

— Что? — одновременно воскликнули женщина и блондин.

— А ты не узнал ее, Драко? Неужели она так изменилась? Впрочем, да, я тоже не сразу признал.

И он с каким-то странным выражением посмотрел на оторопевшую Эмму. Рядом тот, кого он назвал Драко, хлопал глазами, ничего не понимая.

— Как ты догадался? — глухо спросила женщина.

— По фамилии, как ни странно. Конечно, ты была уверена, что никто из магов не читает Марка Твена!

— Причем тут этот Марк Твен? — полюбопытствовал блондин.

— У него мимоходом описана вражда двух семей: Грейнджерфорсов и Шепердсонов. И это на фоне романтической любви. Я полагаю, Гермиона, эта книга произвела на тебя сильное впечатление в детстве?

Женщина встала, подошла к Поттеру и спрятала лицо у него на груди:

— Я так хорошо замаскировалась. Подумать только! Двадцать девять лет прошло!

Драко с окаменевшей улыбкой сидел на земле и бормотал:

— Понимаю. Сильные фермеры и низкие подлые земледельцы. Грэйнджерфорсы верcус Шепердсоны. А потом для маскировки поменять свою гордую фамилию на антиподов. Как это по-гермионски!

Гарольд, прижимая женщину к груди, махнул за ее спиной палочкой и желтые жидкие пряди на ее голове растаяли, уступив место пышной каштановой гриве волос.