Сколько долгих лет и горьких слез (гет)

Столько лет прошло, и все равно,

Я помню, как сейчас и день и час

Разлуки нашей... И с тех самых пор

Из года в год, и каждый день и час

Я шел к тебе дорогой страшной

Не счесть моих потерь.. и вот

Окончен путь... Мечта моя сбылась.

Мы здесь — и что теперь осталось

Нам сказать друг другу в этот раз?!

Прощай, прощай на век — к прошлому нет возврата!

В такие осенние дни, когда мокрые желтые листья прилипают к оконному стеклу, очень охотно вспоминается прошлое. Тем более, что мне есть, что вспомнить.

Противный дождь за окном не смолкал уже несколько дней, и, судя по предсказаниям, не собирался заканчиваться. Был понедельник — первый за полгода понедельник, когда я могла со спокойной душой сидеть дома. Знаете, так бывает: всю неделю, все шесть дней я носилась на работе без возможности передохнуть, очень мало спала, но когда наконец мне представился случай отдохнуть, я поняла, что больше не могу сидеть дома.

Я надела безумно модный в этом сезоне берет, огромный цветной шарф, взяла зонт и вышла из дома.

Сложно поверить, что прошло уже три года после страшных хогвартских событий. С тех пор я успела съездить домой, пожить там полгода, взвыть от тоски и вернуться в Лондон. Много лет назад родители совершили ошибку, отправив меня учиться в другой город. Я слишком долго дышала Англией. Она вошла в мои легкие, в мои вены и в мои кости. Было маловероятно, что она когда-нибудь оттуда выйдет.

Когда я вернулась сюда, мне было восемнадцать. Мне тогда, конечно, казалось, что я безумно взрослая. У меня была рабочая виза на год, большие амбиции и никаких конкретных планов.

Конечно, жить у дяди больше было нельзя — он женился на этой болотной крысе Джоанне, а мы с ней просто не переносили друг друга. Поэтому я отправилась к Джорджу. Ему было нелегко справляться с магазином в одиночку, а я была «в теме». Он дал мне работу и жилье. Мы отлично ладили. Вечерами, за бокалом красного, мы частенько засиживались до полуночи, хотя на следующее утро обоим нужно было рано вставать. Мы говорили обо всем. Кроме Фреда.

— Эй, такси, такси! — крикнула я в отчаянии черному кэбу, пролетевшему мимо меня и чуть не окатившему меня с головы до ног. — В Сити, пожалуйста.

В магазине я частично взяла на себя обязанности Фреда — занималась документацией и товаром, стояла за прилавком. Этот магазин был для меня почти родным. Здесь мы провели столько радостных минут с Фредом и Джорджем. Здесь все было НАШЕ. Мы работали самозабвенно, да и дело само по себе шло хорошо. Росло количество торговых точек; Джордж все реже спускался в зал, да и вообще редко стал появляться именно в этом магазине. Ужасы умников Уизли находили своего покупателя не только в Великобритании, но и в других странах.

Было очень кстати, что формально мы приходились друг другу мужем и женой; это позволяло мне работать с серьезной документацией. Все так бы и шло, если бы однажды Рон не решил, что его брату нужна помощь с магазином. Мы и вправду зашивались; управление и одним магазином требовало от нас в свое время тройных усилий. Но тогда у нас было мало опыта. Теперь во владении Уизли и Уизли была целая небольшая империя.

Рон мечтал съехать от родителей, но сам не мог снимать жилье. Поэтому он (как и я в свое время, впрочем) примазался к более успешному брату. Зачастила Гермиона.

Это странно, но, не смотря на то, что это мы с Джорджем официально были мужем и женой, потихоньку сложилась другая семья. Рон и Джордж были братьями, между ними были их особые, уизлевские штучки. Да и Гермиона провела с этим семейством куда больше времени, чем я. В общем, я почувствовала себя лишней.

Куда-то делась наша с Джорджем близость. Пару раз он приходил ко мне ночью, обнимал меня, и рыдал, и я чувствовала, как его горячие слезы стекают на мое плечо. И я утешала его, и рыдала сама... Мы оба потеряли слишком много, и это объединяло нас.

Теперь, когда в доме появились Рон с Гермионой, Фред... словно ушел оттуда. И я решила, что мне тоже пора уходить. Я и так засиделась здесь.

Документацией, которую я ненавидела, теперь занималась Гермиона. По магазину помогал Рон. Я больше была не нужна здесь. Пора было идти своей дорогой.

После очень тяжелого разговора с Джорджем, первую половину которого рыдала я, а вторую он (третий раз на моей памяти), я получила расчет и больше официально не работала в W&W.

Кэб подвез меня к «Дырявому котлу». Да уж, года бежали, а «ДК» по-прежнему выглядел редкостной дырой. Я вышла в Косой переулок.

Ах, тот самый вид!.. Сто лет не была здесь.

В общем, я получила свои деньги и отправилась в свободное плавание на полтора года позже, чем планировала. Мне было почти двадцать.

Перекантовавшись первое время в хостеле, я нашла малюсенькую квартиру за подходящую цену и по протекции (кто бы мог подумать?!) Дина, устроилась стажером в минспорта. В обязанности стажера организационного отдела входил бег. Нет, я не шучу! Я действительно бегала каждый гребанный день с этажа на этаж, от одного организатора к другому (как будто сову нельзя послать). Работенка была жуткая. Но я была согласна на нее, потому что через полгода меня должны были повысить.

А вот и магазин... Издали я увидела переливающееся оранжевым здание.

В первом зале теперь были выставлены только товары с пометкой от 12 лет. Главная витрина, в которую утыкаешься, едва зайдя в помещение, переливалась розовыми и лиловыми пузырьками приворотных зелий. Чарующий аромат жасмина и домашней выпечки безумным образом сочетались и не давали так просто отойти от стенда. Молодцы, удачный пиар ход.

Раньше здесь стояли защитные приборы индивидуального пользования.

Далее были разноцветные россыпи разных разностей, сладостей и гадостей, среди которых сновал с коробками в руках Рон.

— О, привет, Лоренса!

— Привет.

— Ты за покупками?

— Нет. Я ищу Джорджа. Он сегодня здесь?

— Сегодня еще да, это ты удачно зашла! Он, кажется, на третьем этаже. Там теперь частично склад не протестированных товаров, частично торговый зал. Поищи его там! — Рон перехватил выскальзывающую, вероятно очень тяжелую коробку. — Извини, мне нужно отнести эту коробку и еще тринадцать в зал с защитными чарами, так что...

Я поднялась по скрипучей деревянной лестнице на этаж выше. Здесь было значительно тише.

Это был он. Фред?..

Прислонившись к перилам, ограждавшим второй этаж балкончика, стоял высокий, представительный мужчина в белой, слегка расстегнутой рубашке и в черных, с иголочки, брюках. В руках он держал кипу бумаг и маггловскую ручку, которой делал какие-то пометки в них.

Это был Джордж. Повзрослевший, чертовски привлекательный, и чертовски усталый. Неизвестно, что произошло с ним, но за это время он стал... боже, как так случилось, что Джордж стал таким похож на Фреда?! Нет, я понимаю, абсурд — они ведь близнецы, но у них всегда были какие-то свои неуловимые черточки, делающие их абсолютно разными. Теперь же передо мной стоял и улыбался безумно похожий на Фреда и Джорджа человек. Но ни один из них.

— Привет, Джордж. — Я улыбалась.

— Ло! Какими судьбами?

И словно мы расстались вчера, а не полтора года назад.

— Да вот, — я пожала плечами, — шла мимо.

— Ну, иди сюда, — он крепко обнял меня, — сто лет же не виделись.

— Я так соскучилась по тебе!..

Боже мой. От него даже пахло Фредом.

Я наслаждалась объятиями. Внезапно стало так тихо и спокойно.

— Как твои дела? — спросил он.

— О, отлично! Работаю в министерстве, организую квиддичные матчи... ой! Ну, точнее, работала. Меня вчера уволили. Ты сильно занят?

— Ну как тебе сказать. У меня, мягко говоря, аврал. Но для старого друга всегда найдется минутка. Может, поднимемся?

Мы поднялись на этаж выше, в жилую зону. Здесь почти ничего не изменилось, и как только мы вошли на кухню, я снова почувствовала себя дома.

— Кофе на прежнем месте?

Я достала турку, чашки и начала готовить напиток.

— Кофе от Лоренсы, — мечтательно произнес Джордж. — Сто лет не пил такой вкусный кофе. Так, ты говоришь, тебя уволили? Что ж, у меня есть прекрасная работа в Ноттинг-Хилл..

— О, нет, нет, я не в том смысле! Спасибо, но я просто рассказываю о себе, — я рассмеялась.

— И как же так случилось, что тебя уволили? Застукали с обнимку с Виктором Крамом?

— Ты что-то путаешь, я не подхожу под тип Виктора, — это больше к Гермионе, — рассмеялась я.

— Не скажи этого при Роне!

— Так они?... — я удивленно уставилась на Джорджа. — Да лааадно!

— Живут вместе. Не удивлюсь, если через пару месяцев здесь будет еще одна свадьба и еще одна Уизли, — улыбнулся близнец. — Более того, не удивлюсь, если когда-нибудь весь волшебный мир будет носить фамилию Уизли!

— Вы прикладываете все возможные усилия.

— Все маги — Уизли!

— Позор всяким чистокровным зазнайкам! — Я расхохоталась и бухнулась на диван рядом с Джорджем. Кофе из моей чашки выплеснулся и оставил ощутимое коричневое пятно на его рубашке.

— Долбанный Мерлин! — заорал Джордж, вскакивая и прыгая по всей комнате.

— Ой, прости, прости! Ты обжегся? — мне было искренне жаль близнеца, но он так потешно носился по помещению, стараясь остудить место ожога, что мое сочувствие рекордно быстро перешло обратно в ржач.

— Есть немного, — хмуро признал Уизли. — Признайся, Баскан, тебя подослали наши конкуренты, чтобы ты вывела меня из строя накануне важных переговоров.

— Ты меня раскрыл, — утирая слезы от смеха, выдавила я.

Джордж открыл зеркальный шкаф-купе и достал оттуда футболку. Стоя спиной к Лоренсе, он начал перед зеркалом расстегивать испорченную бурым кофейным пятном рубашку и кинул ее в угол.

Я пила свой кофе и смотрела на него. Сейчас, когда он отвернулся, я видела опять не Джорджа, и не Фреда. Я рассматривала его рельефные руки, видела мышцы на его спине и понимала, что я не могу отвести от него взгляд. Мне хотелось дотронуться до его светлой кожи, под которой скрывалась сила; мне хотелось пробежаться губами по его шее... Тут я заметила, что он замер. В зеркале наши взгляды встретились — его, удивленный, изучающий, и мой — желающий; я поспешно отвернулась.

Джордж натянул оранжевую футболку с эмблемой W&W.

— Думаю, немного виски нам не помешает, — с смущенной улыбкой сказал он.

Я кинула, чувствуя, что кончики ушей у меня покраснели.

И мы пили виски и беседовали.

— Знаешь, я так старалась сбежать от всего, что произошло, что решила перестать общаться с тобой. Я пряталась от всего, бежала вперед — все равно куда, главное вперед... И прибежала. Вроде почти два года прошло. Это много. У меня в жизни было столько людей, событий... я любила, причем не раз. Но знаешь, что самое удивительное? Я так старалась убежать от этого всего, что не сдвинулась даже на несколько метров.

— Славное было время... я имею ввиду то, когда ты жила с нами. Мы были вроде такой семьи. Мне нравилось это. Главное, мы были моложе, и ответственности как-то меньше было. Вот веришь, нет — иногда хочется послать весь этот бизнес к чертовой матери, уехать куда-нибудь подальше...

— Так в чем дело? — я была уже изрядно навеселе. — Ты же сам Джордж Уизли! Свали всю эту документацию в один большой костер, и лети, куда вздумается!

— ...но уже на следующее утро я просыпаюсь трезвым и с большим похмельем, плетусь в офис и разбираюсь с партнерскими контрактами с «Зонко». Лоренс, я не могу развались дело, которое начал вместе с братом.

— Понимаю.. Знаешь, за последнее время я так капитально запуталась. Мне казалось, что уехав домой, я забуду все, что происходило здесь, но каждый день в Мадриде был для меня пыткой: как все они могут смеяться, радоваться тому, что я вернулась? Они ничего не знают ни обо мне, ни о том, что мне пришлось пережить, ни о том, кого пережить... — я говорила сбивчиво; воспоминания о своем возвращении вспыхивали в голове как брызги волшебных фейерверков Уизли — ярко возникали и плавно таяли, закрываемые новыми брызгами. В горле возник комок. — Они ничего не знали, а я ничего не могла сказать им. Каждый день с людьми, которые считают меня своими друзьями, с сестрой, которая искренне не понимает меня... Когда через полгода мама сказала, что она не против, если я вернусь, я была счастлива. Но и здесь каждый дом, каждый знакомый напоминал мне, что произошло. Поэтому я не хотела встречаться с тобой, поэтому не отвечала на письма.

— А я думал, что совы не нашли тебя.

— Я надеялась, что ты так подумаешь, — я прижала ладони к лицу, чтобы сдержать рыдание.

Джордж сел рядом со мной и обнял:

— Ну-ну, не надо плакать. Хорошо? Лучше посмотри, что у меня есть?

Уизли открыл одну дверцу раздвижного шкафчика и я увидела дорогущую магловскую аудиосистему.

— Откуда это у тебя? — Удивление было насколько сильно, что я рассмеялась сквозь слезы.

— Нашел в одном из маггловских магазинов, здесь теперь таких полно — для таких чудаков, как мой папаша. А вот чтобы найти это, пришлось идти в настоящий маггловский магазин! — он с гордостью продемонстрировал серебристый кругляш CD.

— Что это?

— Слишком много вопросов, бейби, — ответил Джордж, устанавливая диск. Заиграла та самая песня, под которую мы зажигали на нашей свадьбе. Та самая песня, которая вошла в анналы нашей истории, которая неоднократно упоминалась, как показатель нашей распущенности и сумасхождения. Bemylittlebaby — подпевали тогда в стельку пьяные мы.

— Да лааадно!

— Именно, детка. Иди сюда.

— Нееет! — я спрятала руки за спину, чтобы он не мог вытащить меня танцевать.

— Тыпомнишь? Be my, be my baby! For every kiss you give me, I’ll give you three!

Он таки вытащил меня танцевать. Руки Джорджа лежали на моих бедрах, и мы танцевали что-то похожее на латиноамериканские танцы и на вальс (ну, он меня периодически вращал меня). В результате Джордж умудрился споткнуться о ножку кровати, стоящей в гостиной — вероятно, здесь спали Рон и Гермиона, и мы рухнули на кровать, хохоча, как сумасшедшие. Я смеялась и смотрела в его золотисто-зеленые глаза. Он перестал смеяться и тоже внимательно смотрел на меня.

— Поцелуй меня, — неожиданно для меня самой, попросила я.

Он приблизился к моему лицу, и осторожно и нежно коснулся моих губ: раз, второй.. Я обняла его, пропустив сквозь пальцы его шелковистые волосы, а его руки лежали на моей талии и бедрах. Он оторвался от меня и внимательно заглянул в глаза:

— Лоренс, у меня есть девушка.

— А у меня парень. Поцелуй меня еще, — попросила я и сама впилась в его губы страстным и нежным поцелуем.