The Plague (джен)

"Смерть — всего лишь часть жизни..."

без автора

Великая Битва за Хогвартс закончилась. Темный лорд был повержен сопливым мальчишкой, которого ему следовало прикончить еще в утробе матери. Что ж, фатальная самоуверенность Повелителя не сыграла ему на руку, наоборот, пагубное позднодействие в такого рода ситуациях, как пророчества и предсказания, которые издавна в магическом мире считались почти стопроцентно сбывающимися, привело его к гибели. А ведь Пророчество звучало слишком двояко... Могло быть все и по-другому...

Все это тоскливыми мутными волнами воспоминаний и мыслей накатывало на профессора Хогвартса Северуса Снейпа, стоящего, выпрямившись, несмотря на боль в спине и ощущение раскаленных углей в области шеи, в углу магической клетки. Палочку проклятый Поттер забрал, пока Снейп, после укуса Нагайны, пребывал в забытьи. Он предвидел именно такую смерть... Повелитель в последнее время параноидально не пользовался Старшей Палочкой, конфискованной из разрытой гробницы Дамблдора, предпочитая казнить провинившихся посредством огромных клыков преданной Нагайны. Северус каждый день принимал собственноручно изобретенный и сваренный впрок комплексный антидот от змеиного яда, и держал во рту прикрепленный к внутренней стороне щеки желатиновый пузырек с Напитком живой смерти. Кто его знает, может, придется изображать свою смерть для отвлечения недругов.

Так оно и вышло. Когда в Визжащей Хижине Повелитель приказал своей змеюке убить его, Снейп в последний момент перед укусом специально повернул голову так, что зубы впились в шею на четверть дюйма левее сонной артерии. Крови, конечно, было достаточно, но, все же, не смертельно, ведь известно, что сия субстанция обладает больше ужасающим видом по причине прекрасной растекаемости, даже если ее при этом не больше трех унций.

Северус благополучно передал воспоминания, как это было обговорено с Дамблдором, Поттер удосужился собрать их и передать флакон своим дружкам, но не сделал ни малейшей попытки как-то помочь ненавистному умирающему профессору, за что, впрочем, тот был ему премного благодарен — ибо это было бы чересчур! Сам справится, у него все рассчитано до мелочей. Он раздавил зубами желатиновую капсулу и погрузился в благословенное небытие, сроком на три часа, за время которых его организм, напичканный Восстанавливающими и Кроветворными Зельями, привел бы себя в полный порядок, а уж по пришествие в себя Снейп мог бы аппарировать в безопасное место, отлежаться и привести в порядок свои дела.

Очнулся же он почему-то в прочной магической клетке и без палочки. Видимо, узилище сооружали Флитвик с МакГонагалл, ее просто так не разрушить, хотя и возможно, его умений в беспалочковой магии хватило бы, а уж там мгновенное перемещение заранее приготовленным портключом и вон из этого разрушенного затхлого места, которое насквозь пропиталось смертью и кровью студентов. Далеко за новостями ходить не пришлось. Почти все профессора и Поттер с друзьями стояли поодаль от него, громко обсуждая новости. Лорд убит, Пожиратели частью схвачены, частью аппарировали, кто-то сбежал в Запретный Лес, более пятидесяти человек студентов и членов их семей погибли, он сам считается первым преступником, потому что гребаный Поттер умудрился в туннеле, ведущем из Визжащей Хижины под Дракучую Иву, споткнувшись, свалиться на свою сумку и раздавить флакон с его воспоминаниями, потом вернуться зачем-то обратно в Хижину, видимо, за новой дозой памяти и увидеть, как на глазах затягиваются страшные рваные раны на шее профессора, уличить его в обмане и отлевитировать его тело, находящееся под воздействием зелий в Хогвартс, конечно, это же дело первостепенной важности — не дать уйти убийце праведника Альбуса Дамблдора!

Как же он ненавидел этого тупого мальчишку! Неуклюжего и видящего всегда только одну сторону вещей, не испытывавшего никогда желания рассмотреть вещь, ситуацию или человека со всех сторон, а не только с фасада...

Северус нащупал маленькую плоскую серебряную пуговицу, нашитую с внутренней стороны мантии, ближе к груди — одноразовый портключ в его старый родительский дом на Спиннерс-Энд. Он мог и сейчас переместиться, но тогда придется пробиваться через прутья клетки, а они при перемещении портключом могли срезонировать и ударить по людям, стоящим вокруг его тюрьмы. Как бы он не злился на них за то, что мешали его директорскому правлению, зла он не желал ни Флитвику, ни МакГонагалл, а они, видимо, еще не были в директорском кабинете, где Дамблдор мог их уже просветить насчет его роли в этой войне. Были или Альбус их не убедил? Сомнения начали закрадываться в его голову. Нет, не мог же Альбус так его подставить... Или мог? Ведь он всегда талдычил орденцам и Поттеру, что он доверяет Северусу, но кто его вообще слушал?

Cнейп устало прикрыл глаза. В любом случае, рано или поздно, с палочкой или без, он отсюда уйдет и плевать ему будет, окажется на его пути кто-то или нет... Хватит с него!

Внезапно в коридоре раздались вопли и плач, и в помещение вбежала растрепанная рыжая Молли, похожая на громадную наседку. Она заливалась слезами и что-то невнятно причитала. Все бросились к ней, расспрашивая и утешая. Из отрывистых криков Снейп понял, что пострадала самая младшая Уизли, учившаяся на год младше Поттера и попавшая на первом же курсе в переделку с дневником молодого Лорда — Тома Риддла и василиском. Девушка, бывшая абсолютно здоровой и даже без единой царапины внезапно упала на пол и забилась в жестоких судорогах, изо рта шла пена, глаза закатились, она ничего не слышала и не видела... Поместив ее в Больничное крыло, Молли на всех парах принеслась сюда, надеясь получить помощь от преподавателей. МакГонагалл с Поттером и Роном Уизли помчались поглядеть на больную. Остальные остались, неприязненно косясь на черную прямую фигуру, стоявшую в углу со сложенными на груди руками и всем своим видом выражавшую холодное презрение.

Через десять минут Поттер ворвался во временную тюрьму Снейпа и, держа его под прицелом Старшей Палочки, препроводил толчками и тычками в спину, в Больничное Крыло. Там зельевара оповестили, что младшая Уизли находится под каким-то неизвестным Темномагическим заклятьем и если он, так называемый специалист и адепт Темных Искусств, хочет хоть сколько-нибудь реабилитировать себя в глазах магического сообщества, то постарается вылечить невесту Золотого мальчика, а иначе — Азкабан и Поцелуй дементора без суда и следствия.

Северус ехидно поинтересовался, где возьмут дементоров, которые удрали из Азкабана, а после падения Лорда и вовсе разлетелись невесть куда, но его саркастического юмора не поняли. Поттер в бешенстве наложил на него Круцио. Профессор молча корчился на полу, под ногами Победителя Волдеморта, не издавая ни звука. Возмущенный происходящим, Флитвик резко взмахнул своей палочкой и обезоружил юного наглеца.

— Гарри, ты так ничего не добьешься! Сейчас речь идет о жизни Джинни, а ты что делаешь? Думаешь, в таком состоянии он вообще сможет хоть что-то делать? Возьми себя в руки и не занимайся самосудом, для этого у нас есть Визенгамот!

— Да-да, Поттер, не уподобляйся своему мерзкому папаше и блохастому крестному, которые с первого курса считали себя супераврорами и боролись с Темными Силами в лице меня, хотя в школе было полфакультета слизеринских и не только студентов-старшекурсников, принявших Метку Лорда! Очень благородно и отважно со стороны твоих родственничков и с твоей тоже... — ядовито прошипел скрючившийся от боли Снейп.

Поттер в дикой злобе схватил его за грудки и поднял на ноги, заорав:

— Лечи, лечи ее, предатель, пока я не убил тебя!

Северус резко оттолкнул его, так что Поттер врезался в маленького полугоблина.

— Убери свои грязные лапы от меня, Поттер! И не смей приказывать, ты, сопляк неблагодарный! Мне нужна моя палочка!

— Палочку ты не получишь, убийца! Я вообще ее сломаю и сожгу!

Снейп презрительно усмехнулся и опять сложил руки на груди:

— Вы, вероятно, считаете меня Мерлином-целителем? Диагностические заклинания не проводятся без палочки... Так что пусть мисс Уизли спокойно умирает, и захлебнется своей слюной, виноват буду не я! Свидетели подтвердят!

Поттер заскрежетал зубами, но палочку ему пришлось вернуть под укоризненными взглядами Помфри и Флитвика, которые не одобряли такого буйного поведения Золотого Мальчика. Помфри сочувственно взглянула на Снейпа, который во времена своего директорства так же исправно снабжал ее отличными зельями, не переложив эту муторную обязанность на Слагхорна. И сейчас ее аптечка была укомплектована пузырьками с лекарствами, сваренными именно Северусом.

Под прицелом палочек Поттера и Флитвика, Снейп произвел полное сканирование организма мисс Уизли. Увиденное поразило его — все тело было опутано темными пульсирующими нитями — разросшийся хоркрукс Лорда. Дамблдор показал ему воспоминания и рассказал о попытках достичь бессмертия Лордом, в том числе и о хоркруксе в дневнике. Очевидно, часть хоркрукса из дневника осталась в теле младшей Уизли и за пять лет разрослась до этой черной паутины. Способ избавления от этой мерзости был один — Авада. Но Снейп не был уверен, что предложенное лечение будет воспринято адекватно, а не как издевка. Все же он озвучил его, получив предсказуемые вопли возмущения.

Поттер так вообще шипел как змея Лорда.

— Вылечи ее, подлая тварь, иначе я убью тебя на месте!

— Слушайте, Поттер, включите, наконец, мозги! Что я могу сделать, если единственный способ избавиться от этого... убить носителя! Насколько я слышал ваши разговоры, именно так Лорд освободил вас от своего маленького подарка на Хэллоуин, верно? Да и вы уничтожали хоркруксы как было написано — необратимо разрушив вместилище части души. Так почему же вы не хотите последовать его примеру?

— Этого не будет! Должно же быть какое-то зелье... или заклятье... чтобы убрать эту дрянь! Вы же расхваленный специалист по Темным Искусствам, что ж не знаете ничего? Вранье, значит, все ваши познания и навыки? О, Дамблдору руку вы вылечили — так сделайте то же самое и для Джинни!

— У Дамблдора была совсем другая ситуация, вы не понимаете...

— Быстро зелье, Снейп! Иначе применю к вам вашу же Сектумсемпру! — решительно провизжал Герой.

Северус бессильно сжал зубы — зелье, которым он отсрочил смерть Дамблдора от заклятья, охранявшего кольцо-хоркрукс, совсем не подходило к этой ситуации... Сказать по правде, Дамблдор, рассказав ему о хоркруксах, вовсе не удосужился показать древние фолианты, подробно рассказывающие о природе получения бессмертия и о способах излечить от кусочков души-паразитов живых носителей. А может, живых и не было, это ведь только Поттер может получить хоркрукс в годовалом возрасте, и об этом не будут знать ни Лорд, ни он сам... Смешно...

— Это зелье совсем другого характера, Поттер, и для лечения мисс Уизли не годится! — спокойно и холодно сказал зельевар.

— А я думаю, что различий особых нет! Все это одни и те же Темные проклятые Искусства!

— Я не стану этого делать, я не убиваю пациентов! — выплюнул Северус.

— Ну, хорошо, я сам найду это зелье и напою им Джинни, тогда посмотрим, что вы скажете!

— Поттер, вы совершаете огромную ошибку, вы пожалеете о своем решении! И знайте, я тут буду абсолютно ни при чем!

Через пятнадцать минут Слагхорн, страшно запыхавшись и еле неся перед собой огромный дрожащий живот, подрагивая моржовьими усами, ввалился в Больничное Крыло, держа в руке склянку с густой золотистой жидкостью.

Северус рванулся, но магические веревки не дали ему даже сдвинуться с места.

— Профессор Слагхорн, Гораций, не делайте этого, вы убьете ее! Слышите? Вы же сами зельевар, вы должны знать, что это яд, он не поможет ей, тут совершенно разные ситуации! — надрывался он, пока на него не наложил Силенцио довольный Поттер.

... младшая Уизли предсказуемо скончалась через пятнадцать минут после приема зелья, губы и лицо вздулись и почернели, руки скрючились под немыслимым углом, даже яркие рыжие волосы стали тусклого коричневого цвета. Снейп закрыл глаза и подумал, что надо бы дотянуться до пуговицы и уйти отсюда к чертям гоблиновым, пусть даже самодовольного Поттера разорвет на куски — так надоела ему гриффиндорская тупость и самоуверенность... Убить студентку его зельем... а Слагхорн о чем думал — боялся не угодить Герою? Глупый жирный слизняк! И кто предсказуемо будет виноват? Тут и к Фиренце в лес не ходи — конечно, опять он! И точно!

Убивающийся от горя и потери невесты Поттер принялся избивать его, связанного и обездвиженного. МакГонагалл и Флитвик оттащили его от зельевара, но пышущий праведной местью гриффиндорский сопляк вырвался и опять подскочил к нему, на этот раз схватив за правую руку.

— Я возьму с вас Непреложный Обет, что вы никогда, никогда не станете варить своих мерзких, пакостных, убийственных зелий для гриффиндорцев, слышите, вы! Вы убийца, изготовитель ядов, которыми травите людей! Да вам надо руки отрубить, чтобы не смогли навредить людям! — надрывался, брызгая бешеной слюной, Поттер.

— Ах, убиваю, значит? А чей Костерост, чьи Кроветворные и Восстанавливающие вы пили все шесть лет? И что, они на вас не действовали? А Дамблдора я специально отравил? Ах, да, вы же не смотрели воспоминаний и с портретом директора не беседовали, гиппогрифобегемот вы наш неуклюжий! — наконец взъярился взбешенный столь несправедливыми нападками Снейп. Хладнокровие покинуло его, и так издерганного и измотанного нервным напряжением. Последние дни перед Битвой он держался только на Успокоительном бальзаме, поглощая его чуть ли не литрами, боясь сорваться. Но теперь Бальзама не было, и никто ему его не предложил бы...

— Короче, так! Или вы поклянетесь, что не станете варить зелий, от которых могут пострадать гриффиндорцы, любой гриффиндорец, где бы он не находился или я сломаю вам обе руки — выбирайте! Все равно отправитесь в тюрьму, а там руки вам нужны не будут — варить нечего в Азкабане, сами понимаете... — глумливо усмехнулся Поттер.

Снейп глубоко вдохнул. Ярость и обида скрутились внутри в тугой черный злобный комок. В конце концов, он же все равно собирается уехать и не возвращаться больше в этот бедлам, а Зелья будет варить только для себя, к богатству он никогда не стремился, обходясь минимумом, ну и разработками новых рецептов заниматься никто ему не запретит, и продавать эти рецепты другим зельеварам и аптекарям тоже. К чертям гоблиновым все! Его все достало! Он даст этот гребанный Обет и тут же переместится вон из этого убогого цирка с Поттером-клоуном во главе! И пусть они тут сами обходятся, как хотят, в конце концов, у них же есть Слагхорн, вот пусть и потрудится, поварит зелья для Помфри.

Он решительно протянул руку. Поттер брезгливо взял его за кисть и произнес:

— Клянешься ли ты, Северус Снейп, никогда не варить зелий для гриффиндорцев, и никогда не предлагать им же любое свое варево, что бы не случилось?

— Клянусь! — рявкнул взбешенный донельзя Снейп. Магия вырвалась и ударила в потолок, оставив на нем черное пятно.

Флитвик, осуждающе качая головой, скрепил Клятву. Снейп презрительно усмехнулся.

— Поттер, вы пожалеете об этой Клятве буквально через несколько часов... вы даже не представляете, что этим обещанием, вырванным у меня силой, вы превратили все зелья Больничного Крыла для своих любимых гриффиндорцев в мерзкую бесполезную субстанцию... Хотя меня радует несказанно, что вы не упомянули остальные факультеты, а значит, им ничего не грозит, и лечить их мадам Помфри сможет нормально... А вас, Поттер, мне очень, очень жаль! Вы глупы и недальновидны, одержимы жаждой мести

тому, кто ничего не совершил. Советую вам наведаться в кабинет к портрету Дамблдора, и вам все станет ясно. Только вот я слушать больше ничего не собираюсь. Прощайте.

И Снейп, крепко сжав в пальцах пуговицу, прошептал: «Белладонна!»

Он успел только увидеть, как Поттер отлетел в сторону, ударившись спиной о больничную койку, и мгновенно очутился в маленькой темной гостиной своего дома на Спиннерс-Энд. Все мало-мальски ценное имущество и книги он давно трансфигурировал и уменьшил. Профессор достал из потайного шкафа давно приготовленный саквояж со всеми своими разработками, памятными вещами, деньгами, документами на другое имя и новой палочкой, абсолютно такой же, из черного дерева с сердечной жилой Черного водяного дракона.

Через минуту в комнате никого не было...

Прошло два года…

В диком, заброшенном на вид местечке близ Бангалора в штате Карнатака в Индии, в глухих джунглях располагалось накрытое густой сетью Защитных и Отпугивающих маглов чар, небольшое имение, состоящее из основательного каменного двухэтажного дома и нескольких бунгало, стоящих вокруг дома. Это имение досталось Люциусу Малфою от его двоюродного деда, который был страстно увлечен Индией и прожил большую часть жизни в этой жаркой стране, присмотрев укромный участок в дебрях и выстроив себе там уютное комфортабельное гнездо.

Сам Люциус до недавнего времени даже не знал о наследстве, и к лучшему, по крайней мере, Лорд, регулярно просматривавший мозги своих соратников, не увидел этого пристанища и не имел о нем ни малейшего понятия, а значит, его можно было считать запасной базой на случай внезапного отступления. Впрочем, отступать Малфоям, всем троим, было куда, поскольку всяческих вилл, особняков и замков у них было во всех странах Европейского континента, вплоть до Польши. Сейчас семейство скрывалось в одном из замков в Чехии, которую очень любила Нарцисса, пережидая, пока кончатся гонения и аресты уцелевших Пожирателей.

Люц внимательно выслушал переместившегося к нему из Британии друга и порекомендовал ему отсидеться, а может, и совсем остаться в Индии, где его вряд ли найдут. Так они и решили — связь держали посредством двухсторонних портключей, которыми переправляли друг другу письма и посылки с необходимыми ингредиентами к Снейпу и к Малфоям — со сваренными Зельями. Выяснилось, что Северус может варить и продавать свою продукцию всем, кто не является выходцем факультета Годрика, как и было сказано в Обете. Он облегченно вздохнул, когда сварил и отправил Люциусу первую партию стандартных лечебных микстур — они подействовали очень хорошо, как обычно это и бывало. С тех пор бывший профессор, прочно обосновавшийся в одиночестве в глуши, процветал, отдыхая, занимаясь своими разработками и опытами, благо в просторном подвале дома была оборудована прекрасная домашняя лаборатория, наслаждался одиночеством и тишиной, иногда — блаженным ничегонеделанием, неделями валяясь в гамаке среди цветущих кустарников — Индия была весьма богата цветами, причем прекрасными редкими экземплярами, которые он частенько использовал в новых зельях.

«Стебль бы от зависти удавилась…» — лениво думал он, раскачиваясь в гамаке. Ему был по нраву даже местный климат — душный и жаркий, но только не для мага, владеющего Охлаждающими Чарами в совершенстве, ведь он постоянно пользовался ими при изготовлении зелий. Таким образом, страшное военное время постепенно отходило на задний план, неприятные вспоминания стирались или задвигались вглубь памяти, и Северус надеялся, что больше никогда не увидит ни мачеху Британию, ни ненавистного Гарри Поттера.

В Индии магия была своеобразной и не похожей на английскую. Владеющие этим искусством жрецы жили обособленно и с местным магловским населением почти не контактировали. Снейп также не старался столкнуться с ними, уклоняясь от нечаянных встреч и не посещая храмов даже из любопытства. Он хорошо вписался в местный пейзаж, будучи похожим на индуса, с его хищным крупным носом, жгучими черными глазами и волосами, а одетый в местную национальную одежду был просто неузнаваем, что его также очень радовало — он жаждал долгожданного покоя.

После ухода Британии из индийских колоний страна стремительно развивалась, но все же недостаточно. В глуши в маленьких деревушках маглы жили так же, как и десятилетия назад. Антисанитария и отсутствие элементарных удобств часто приводили к вспышках инфекционных заболеваний. Снейп, освоившись и познакомившись с жителями нескольких деревушек, по мере сил старался помочь этим людям, изготавливая простейшие лекарственные микстуры и настойки, которые щедро раздавал страждущим. За это в деревне его уважали и любили, частенько принося ему домой домашние сладости, фрукты, овощи и даже кур и уток.

Частенько, сидя за разговорами со старейшинами, Снейп, успешно и быстро освоивший хинди, узнавал много нового от мудрейших.

Так, к примеру, ему рассказали, что стоящий в джунглях заброшенный храм, посвященный богине Кали, был в прошлом веке ограблен англичанами, которые вывезли оттуда все драгоценные предметы, в том числе и сосуды со злом. Насколько понял Северус, это были болезнетворные штаммы, в том числе оспа и чума. Волшебники редко болели такими заболеваниями, тем не менее, редкая драконья оспа была бичом, от которого скончался отец Люциуса. Зелья, дарующие выздоровление, были очень сложны и трудоемки, и включали в себя множество редких ингредиентов, поэтому лорд Абраксас не дождался, пока будет готово лекарство и умер в мучениях.

Снейп, сильно заинтересовавшийся полученными сведениями, поспешил домой в лабораторию. Ему пришло на ум создать магические вакцины от этих заболеваний, а лучше всего комплексную вакцину, которую можно прививать всем магам и которая предохранит от букета заболеваний. Штудируя магловские справочники и древние фолианты, любезно присланные ему Малфоем, Снейп за короткий срок в полгода умудрился создать два универсальных средства — вакцину для профилактики заболеваний и полноценное лекарство от самих болезней. Надо было учитывать и то, что заболевших вакцинировать было категорически нельзя! Это только усугубляло болезнь и ослабляло и так истощенный организм. Недюжинный интеллект, не придавленный вечными заботами и прежней нервной жизнью, проявил себя в полную силу. Дело спорилось, и результаты не заставили себя ждать.

Первым он, конечно, привил себя. Полдня неприятного недомогания и он мог не бояться ни драконьей оспы, ни ирридианской красной чумы, которая в древних книгах описывалась как болезнь без лечения — средневековые зельевары были бессильны от этой напасти. Только от этих двух магических болезней могли вымереть все британские волшебники. В старинных фолиантах были намеки на то, что Красную ирридианскую чуму вывел сам Салазар Слизерин, который насмерть рассорился со своими коллегами-Основателями. Снейп на этом месте скептически усмехнулся: ну если Салазар построил Тайную комнату и оставил там для охраны своего ручного василиска, то, как гениальнейший зельевар он вполне мог создать и штамм чумы! В конце концов, он же был слизеринцем в самом прямом смысле этого слова.

Но если от драконьей оспы можно было спастись, был неплохой шанс, то от чумы лекарства не было. До сего времени. Северус был уверен в результате, тем паче, что Люциус с огромными предосторожностями передал ему герметичный кувшин, в котором в нейтрализующем Зелье находился крошечный пузырек с болезнетворными микроорганизмами. В средние века Темные маги тщательно собирали с тела больных следы болезни в виде коросты и гнойных выделений и закупоривали их, консервируя Чарами, что позволяло держать в подчинении соседей или врагов, угрожая им мором и смертельными болезнями. Достаточно было припугнуть, что зараза попадет в общественный колодец и все требования тут же выполнялись.

Со временем ситуация мало изменилась, потому что в замках чистокровных аристократов, помешанных на крови, в подвалах и тайниках было много чего запрещенного и по настоящему страшного.

Снейп со всеми предосторожностями, окружив себя прочным герметичным щитом, опробовал свою вакцину сначала на себе самом, а лекарство на зараженных им крысах и собаках. Крысы благополучно выжили, он сам — не заразился. После этого он сварил впрок несколько больших партий вакцины и непосредственно самого лекарства и разлив их по фиалам, законсервировал на неопределенный срок. Так, за интересными занятиями и любимым делом пролетело несколько месяцев…

Люциус каждые три дня присылал ему «Ежедневный Пророк». Открыв как-то утром газету, Снейп плюнул и выругался — приближался день рождения Национального Героя, которому исполнялось двадцать лет. Торжество собирались праздновать со всей возможной пышностью и помпезностью. Подарки уже стаскивались в дому на Гриммо, для них, как писалось в газете, была выделена отдельная комната. Каждый житель Британии счел своим долгом послать Золотому Мальчику-избавителю хоть плохонький, скромный подарок! Даже Темный Лорд не удостаивался таких почестей в дни былого расцвета и славы! Самого Поттера собирались наградить уже третьим по счету Орденом Мерлина самой высшей степени. Снейп громко захохотал и с аппетитом вгрызся в любимые пшеничные лепешки с куриным карри, запивая их кокосовым молоком. У него резко поднялось настроение.

Прошло 31 июля. Получив через пару дней свежую газету, Северус с нетерпением раскрыл ее, предвкушая интереснейшие описания празднования дня рождения гриффиндорца. Однако выяснились очень неутешительные подробности. Герой попал в госпиталь Святого Мунго со страшным диагнозом — ирридианская чума. Лекарства нет. Спасения от чумы тоже. Оказалось, что среди подарков было двести пятьдесят шесть золотых снитчей, присланных неизвестно от кого, потому что все карточки и поздравления перепутались в суматохе. Герой не придумал ничего лучше, чем распаковать их все и пустить летать жужжащей золотой кучей по всему огромному банкетному залу, в котором были сотни гостей. Один снитч оказался нашпигован спорами ирридианской чумы…

Крылышки летающего мячика, вращаясь с бешеной скоростью, моментально разнесли страшную болезнь по всему помещению. По версии Аврората, жуткий подарок прислали недобитые Пожиратели, которые укрылись в различных уголках мира. Только в семьях Темных магов могло быть такое супероружие, из семейных запасников чистокровок были извлечены глиняные закаленные кувшинчики с красной смертью…

Светлая сторона слишком расслабилась после войны и с присущей гриффиндорцам недальновидностью и небрежностью относилась к угрозам террористических актов со стороны смертельно обиженных чистокровных, которые по вине Золотого мальчика потеряли все: свободу, богатство, положение в свете, титулы и власть. Мало кто, подобно Малфою, перевел свои активы за границу, большинство чистокровных магов полностью пребывали в уверенности, что Темный лорд победит и они с ним заодно. Все надежды рухнули в одночасье и побежденные, скрежеща зубами, не в силах терпеть горечь поражения, горели жаждой мести. Шло время, выжидался подходящий момент… И месть состоялась.

Северус, лежа в любимом гамаке в тени банановых пальм, пытался угадать, кто же из бывших соратников подложил Поттеру и его гостям такую исполинскую свинью. Половина гостей уже была госпитализирована, а другая половина разбрелась по всей стране, заражая своих близких и родных. Счастье еще, что на маглов эта страшная магическая болячка не действовала — болезнь лишала магии, сначала делая сквибом, затем, изуродовав дух, калечила тело — руки и ноги высыхали, моментально обезвоживаясь, превращаясь в кости, обтянутые пергаментной кожей, наступал паралич, на теле высыпали огромные багровые волдыри, которые, как от оспы, превращались в гнойные пустулы. На самой последней стадии глаза постепенно вытекали, как студень, клочьями вылезали волосы, маг горел в лихорадке, непрерывные острые боли и через сутки — мучительная смерть. Радовало только, что со смертью человека умирала и сама чума, поэтому болезнетворные споры раньше собирались еще с живого тела.

Бывший профессор нервно вскочил и заметался по зеленой лужайке, топча хрупкие цветы. Да, он ненавидит Поттера, но другие гриффиндорцы –то ни при чем, да и остальные факультеты… Ирридианская чума могла выкосить все население магической Британии, и так малочисленное, а уж после Второй войны и вовсе уменьшившееся, причем, умерли и были убиты очень сильные волшебники — Скримджер, Амелия Боунс, сам Дамблдор, Краучи…Остались посредственности и сопливая молодежь, у которой ни знаний, ни умений! А если умрут Минерва, Филиус, Помона? Да, они не поняли его во времена его директорства, и сказать он им о своей истинной роли в этой войне не имел права, но смерти им он желать не мог и не хотел, а спасти вполне возможно… вот только МакГонагалл… она ведь истинная гриффиндорка, а Обет мог не дать ему напоить ее своим Зельем. Кто-либо другой сварить зелья им попросту бы не успел — процесс приготовления занимал полторы недели при соответствующей лунной фазе, как Аконитовое…

При воспоминании об Аконитовом Снейп грязно выругался. Мордред, он никак не успеет научить варить зелье других зельеваров, а это означает, что четверть населения магической Британии попросту вымрет, ведь все волшебники уже тысячу лет в обязательном порядке распределялись по четырем Хогвартским факультетам, и этого было не изменить! Если только тупой Поттер не снимет с него Непреложного Обета…

Нужно было торопиться!

Северус опрометью кинулся в дом, вниз в подвал, в свою лабораторию. Достал старый материнский саквояж, с чарами внутреннего расширения, быстро сложил в него всю пузырьки с лекарствами и активировал портключ в поместье Малфоев. Встревоженные хозяева кинулись к нему с расспросами. Сами они получили вакцину одними из первых, сразу после апробирования и подтверждения ее стопроцентной результативности. Также постепенно были привиты и все школьные друзья Драко, которые тоже рассеялись по Европе, благо денег у них было достаточно для безбедного существования…

Весь день он провел в кругу слизеринцев, собравшихся в доме Малфоев. Бурно обсуждались последние новости. Как выяснилось, Магическая Европа почти моментально забила тревогу, когда один из гостей на празднике Поттера, знаменитый специалист по Чарам, рейвенкловец, переселившийся во Францию, вернулся межконтинентальным портключом к себе домой, к семье и свалился в горячке. Пришедший к нему на дом личный колдомедик оказался достаточно компетентным и вмиг определил старую, почти позабытую всеми болезнь. Не дотрагиваясь до больного, он вернулся в больницу, тут же попросил Министерство заблокировать камин больного. Специалисты и служащие из Министерства просмотрели увиденное колдомедиком в думосборе и единогласно постановили тут же изолировать дом непроницаемой сферой. По прошествии четырех дней дом был сожжен вместе с мертвыми обитателями, для маглов же была пущена версия пожара из-за утечки газа.

Также были срочно приняты меры по миграции магов из Британии. Вся волшебная Европа была поднята по тревоге, самые сильные специалисты из Магических Министерств и Объединенного Магического Европейского Союза окружали все возможные выходы и точки аппарации и портключевого перемещения непроходимыми щитами и заслонами, устанавливались мощнейшие артефакты на обнаружение нелегальных проходов с территории Британии…

В магловских аэропортах были поставлены магические посты, сканировавшие магические ауры пассажиров… Простой народ пропускался беспрепятственно.

Было установлено два пропускных пункта, которые пускали желающих на территорию магической Британии, но ни в коем случае, не из нее…

Нескольких запаниковавших волшебников-британцев, попытавшихся перейти границу, без предупреждения умертвили и сожгли без сожаления — Европа не хотела рисковать своими жизнями из-за спесивых англичан, которые открыли злосчастный сундук Морганы…

Семейство Малфоев долго уговаривало старого друга отказаться от крайне рискованного предприятия. Ведь он мог пройти на территорию Британии, пребывающей в жестоком карантине, но вот выйти обратно...он может там погибнуть, и вовсе не от чумы, а от гнева глупых победителей, ведь до сих пор в газетах так и не написали о том, что он признан невиновным... Почему молчал портрет Дамблдора, было и вовсе непонятно! А значит, его могут без суда и следствия просто упечь в Аврорат, а оттуда сразу в Азкабан! Надо ли ему это? Северус мрачно молчал. Но ведь и просто бросить умирающих он не мог! Пусть будет, что будет! Ведь не могут его убить за то, что он пытается помочь! Хотя, зная нрав и характеры гриффиндорских храбрецов...

На следующий день он отправился к пропускному пункту, находящемуся на мысе Сен-Матьё. Пройдя все необходимые проверки, он получил одноразовый портключ в одну сторону, попросив задать точкой прибытия Хогсмид. Волшебники на посту глядели на него с сочувствием, не понимая, зачем ему вообще соваться в это гиблое место.

Рывок — и он стоит в центре Хогсмида. Улицы магической деревни пусты, даже собаки не бегают, ставни на окнах домов плотно закрыты, ветер гоняет по улицам обрывки бумаги и обертки от волшебных сладостей... Северус, крепко сжимая в руке ручку саквояжа, направился по центральной улице прямиком к Хогвартсу. Он мог аппарировать до самых ворот, но решил привести мысли в порядок и хотя бы немного подготовиться к встрече с бывшими коллегами.

Огромные кованые ворота были накрепко заперты. Северус дотронулся до дверного молотка и постучал. Через десять долгих муторных минут послышалось шарканье и ворчанье — это шел Филч. Подняв голову и увидев Северуса, он радостно ахнул и со всех ног припустил к воротам. Впустив бывшего профессора внутрь, он восторженно принялся пожимать ему руки и даже попытался неуклюже обнять. Снейп тоже был рад видеть старого привратника, с которым у него всегда были неплохие отношения.

Вдвоем они направились к замку. Филч торопливо рассказывал последние новости. Выяснилось, что в школе остались только Трелони, которая никуда не ходила, и которую, конечно, никто не приглашал на столь знаменательное событие, как день рождения Героя, ну так она благополучно избежала смертельной болезни и сейчас не выходит никуда из своей башни, предпочитая отсиживаться взаперти. Еще тут же находятся мадам Хуч, и профессор Слагхорн, которые ушли с банкета до того, как Поттер начал разворачивать подарки. Так что трое преподавателей не больны.

Остальные — Минерва, Филиус, Хагрид, Вектор, Синистра и прочие — в святом Мунго, конечно... все заболели. Северус решил отправиться с Горацием в больницу, как с гарантом того, что он прибыл с мирными намерениями. Встретившись и поговорив с бывшими коллегами, он сделал им прививки вакциной, выслушал многочисленные благодарности и извинения и потом полдня наблюдал за их состоянием. Убедившись, что все сработало как надо, он решил подняться в директорский кабинет. Слагхорн даже подсказал ему пароль: Мей-кун. Северус скептически усмехнулся: «У каждого директора свои пристрастия к паролям! У Минервы — именно такие!»

Горгульи отпрыгнули в сторону, и по знакомой до боли винтовой лестнице Северус поднялся в кабинет директора. Так же внутри сверкали и жужжали серебряные и золотые сложные приборы, так же переговаривались на портретах директора и директрисы, вот только Фоукс не сидел, курлыкая, на своей жердочке, да портрет Дамблдора был пуст и черен.

Под приветственные крики проснувшихся портретов, Снейп прошел к полотну — картина была безвозвратно мертва...

Обрадованная встречей Дайлис Дервент грустно сказала, что портрет Альбуса был необратимо поврежден из-за того, что в Выручай-Комнате в день Великой Битвы был вызван Адский огонь. Магия Хогвартса сильно пострадала, и это ударило точно по портрету Дамблдора и еще многим движущимся полотнам. Восстановить их не удалось, как ни печально. Но Минерва нашла в кабинете пузырьки с воспоминаниями Альбуса и постепенно сама разобралась в истинном положении дел. Конечно, она осознала, какую страшную ошибку совершили и она, и ее воспитанник Поттер в отношении профессора Снейпа, но был уже поздно — никто не знал, где его искать и как с ним связаться. Снейп припомнил, что он наложил на свое индийское поместье Чары ненаходимости, поэтому ни одна почтовая птица, будь то сова, филин или голубь, не смогли пробиться к адресату.

Она также долго разговаривала с Гарри и смогла убедить его в невиновности Снейпа, но эта история почему-то прошла мимо газет и не получила огласки, поэтому, конечно, одному Северусу никуда ходить нельзя, во избежание недоразумений и неприятностей. С ним в Мунго отправятся Слагхорн и мадам Хуч.

Аппарировав к больнице, Снейп с двумя преподавателями вошел к кабинет к главному целителю. Тот, благодаря мерам предосторожности, пока что держался на ногах, равно как и его персонал, но силы у колдомедиков были на исходе — зараженные больные прибывали бесконечным потоком. Они лежали даже в коридорах — некоторые только начали покрываться красной сыпью, другие уже лишились волос и кричали во все горло, но из-за наложенных звукопоглощающих чар их никто не слышал. Казалось, половина магической Британии сейчас собралось в клинике...

Оставив саквояж с привезенными лекарствами у главного целителя, Снейп, прихватив с собой один флакон, направился в указанную палату № 355, где лежали преподаватели Хогвартса и директор МакГонагалл. Все больные в беспамятстве, но еще не слишком поздно и введенное обычным магловским шприцом лекарство через несколько минут начнет уничтожать заразу... Но что ему делать с Минервой? Заклинание показывало, что ей вводится не лекарство, а обычная мутная вода вместо зелья... Значит, проклятый Поттеровский Обет действовал железно, магия послушно выполняла заданные ей действия.

Впервые Северус проклинал магию и жалел, что он не просто обычный человек, как его отец. Впервые он чувствовал отчаяние и осознавал свою беспомощность.

Снейп вихрем понесся в палату № 1, где в одиночестве лежал Герой магического мира. Дела у него совсем плохи — все тело покрылось глубокими красно-фиолетовыми язвами, воспаленными и нагноившимися, один знаменитый зеленый глаз наполовину вытек, руки и ноги под тонким одеялом стали похожи на палочки, обтянутые сухой шелушащейся кожей, лысый череп, черные вылезшие волосы клочьями на подушке... Зрелище отвратительное, и похоже, магия почти покинула его — значит, Непреложный Обет снять не удастся — вторая сторона обязательно должна обладать достаточной магической силой для расторжения столь сильной и крепкой клятвы. Поттер погубил четверть населения магической Британии...

Был единственный выход — убить Поттера. Со смертью одного из участников, Обет автоматически переставал действовать. Но Северус просто не мог поднять руку с палочкой, ставшую будто бетонной — на него пристально смотрел единственный целый глаз — мутно-зеленый, как пожухлая листва... «У Лили глаза были ярче», — невпопад вдруг вспомнилось Снейпу. Он просто не мог... только не во второй раз.

«Прости меня, Минерва, но я не смогу тебе помочь...» — Северус вышел из палаты, все же сделав опять впавшему в беспамятство Поттеру инъекцию и прислонился пылающим лбом к холодной мраморной стене. Все остальные выздоровеют, но многие окажутся инвалидами, у кого-то хватит магических сил, кто-то станет немощным сквибом... Маленькие дети и подростки соответственно смогут лучше сопротивляться болезни, и магическая сила почти наверняка окажется у них на должном уровне, значит, Хогвартс все же не закроется и обучение в скором времени продолжится. Он сделал, что смог, что было в его силах.

Но ведь если бы он не согласился в бешенстве на Непреложный Обет и не поклялся не предлагать своих зелий гриффиндорцам — разве от этого стало бы лучше? Если бы он сел в Азкабан и лишился главного инструмента зельевара — своих рук, то не смог бы спасти 70 процентов магической популяции Британии, а это неизмеримо хуже. Гораздо, гораздо хуже! Да, одна четверть умрет, но зато больше половины останется в живых и возможно, со временем численность магов снова станет прежней.

Не об этом ли любил талдычить старый интриган, когда намекал, что несколько жизней даже любимых всем сердцем людей могут спасти тысячи других жизней... Только вопрос был в том, стоит ли спасать ценой одного или двух любимых и близких тебе людей сотни и тысячи незнакомых и чужих. Стоит ли это того? И возможно ли отдать, к примеру, своего собственного ребенка на смерть ради возможности спасти тысячу других, не твоих детей?

Северус с ужасом подумал о своем неродившемся ребенке, которого пришлось бы отдать на заклание, в жертву благополучию абсолютно незнакомых ему людей и решил, что буде у него таковой — он ни минуты бы не оставался в Британии и в Хогвартсе, а мигом бы аппарировал в самую заброшенную и глухую дыру, лишь бы обезопасить свою плоть и кровь от божественных намерений...

Ему стало частью понятно, почему Дамблдор выбрал в смертники его самого, себя и Поттера — они были одиноки, не имели родственников, супругов и детей... Но это не оправдывало, абсолютно не оправдывало... его действий... и кто теперь виноват, что Поттер, выросший на директорской лжи и утайках стал озлобленным и бескомпромиссным и привел магическое сообщество к такому концу, сначала избавив его от великой напасти в виде Темного Лорда, а потом мановением правой руки ввергнув его в ту же пучину хаоса и смертей...

* * *

Рассвет нового дня застал его в кабинете главного колдомедика. У того было очень усталое, осунувшееся от недосыпания и волнений, но радостно-просветленное лицо. Он, не переставая, расточал похвалы чудодейственному лекарству и самому зельевару. Почти все больные выздоравливали и шли на поправку, исключение составляли поголовно выходцы с Гриффиндора — так, ночью и утром умерли все лежавшие в больнице Уизли, Минерва МакГонагалл, Парвати Патил, блондинка Браун, Гермиона Грейнджер, Симус Финниган, Невилл Лонгботтом, Дин Томас, Криви... другие незнакомые Северусу гриффиндорцы, которые учились до и после него. Малая толика представителей факультета Годрика выжила. Как только скончался Гарри Поттер, удалось ввести им лекарство.

Все остальные пациенты были с других факультетов, на их счастье.

Снейпу вдруг подумалось, что после такого страшного инцидента, немногие из первокурсников, наслушавшись дома ужасов про ирридианскую чуму, будут просить Распределяющую шляпу отправить их на факультет храбрых и благородных — на Гриффиндор.

Страх отвращает людей.

Лучше прослыть не слишком храбрым, но быть живым и здоровым, не так ли?

* * *

От Автора: могу предложить альтернативный вариант. Более оптимистичный.

...Северус ввалился в кабинет главного колдомедика. Он упал в кресло и застыл, глядя в одну точку.

Колдомедик, пожилой маг мистер Шеридан встревоженно посмотрел на Снейпа.

— Что нам делать дальше? Почему на некоторых больных ваше лекарство не действует?

Cеверус помолчал, собираясь с силами.

— Потому что это Обет... Непреложный Обет, заключенный с мистером Поттером, что мои зелья не будут действовать на гриффиндорцев. Он взял его в приступе гнев. А я поддержал его. В тот момент я находился на грани... нервы не выдерживали. Это было как раз после Битвы. Теперь же Обет не снять, пока не умрет один из нас. Мистер Шеридан, у меня нет с собой яда, вы не могли бы? Умеете... Аваду?

Колдомедик в ужасе вытаращился на осунувшегося почерневшего зельевара.

— Вы что? Вы с ума сошли! Кроме того, что я не смогу, это просто немыслимо — убивать себя! Вы здоровый человек, и к тому же создатель уникальных препаратов! Да моя подруга Помфри была в восторге от зелий, которыми вы обеспечивали Больничное крыло в Хогвартсе! А мистер Поттер уже при смерти, даже если он и выздоровеет, то останется инвалидом на всю жизнь, ослепшим и без магии! Что за жизнь будет у двадцатилетнего парня? На мой взгляд, я, как врач, предпочту здорового человека, а не смертельно больного!

А вы даже думать не смейте! Я вам запрещаю!

— Я хотел... убить его, чтобы разорвать Обет, но не смог... — пересохшими губами прошептал Северус, поднимая на врача красные воспаленные от недосыпания глаза.

Колдомедик задумался.

— Я, скорее всего, тоже не смогу. Но у нас есть особый врач... в Мунго. Это специалист по эвтаназии. Да, да, я знаю, что для эвтаназии нужно согласие самого больного или его близких родственников, но в экстренных случаях, когда у больного абсолютно никого нет, а положение безвыходное — мы принимаем решение сами, на свое усмотрение. Так вот, я пошлю его... он даст мистеру Поттеру сильнейшее снотворное. Через пятнадцать минут Гарри просто заснет, навсегда.

Шеридан решительно встал и вышел в коридор.

* * *

Рассвет нового дня застал Снейпа в палате гриффиндорской деканши. Он держал МакГонагалл за иссохшую тонкую руку. Минерва крепко спала — болезнь моментально отступила после срочно сделанной инъекции, критический порог потери магии не был достигнут благодаря крепкому здоровью дочери шотладнских гор, и Северус вполне мог надеяться, что она выздоровеет — он сам лично станет варить ей Укрепляющие и Восстанавливающие зелья. Почти все гриффиндорцы сумели выкарабкаться, с различными степенями повреждений — физических и магических, но все же это было гораздо лучше, чем умереть.

Снейп уже тысячу раз проклял себя, что поддался на провокацию мальчишки и позволил связать себя Непреложной клятвой. Что ему стоило просто переместиться, не отвечая на подначки Поттера? Так нет же, видимо, в нем тоже есть толика гриффиндорского характера — лишаться благоразумия и холодной трезвой головы в критических ситуациях.

Внезапно его руку слегка сжали. Он уставился на Минерву. Та слабо улыбалась, глядя на него.

— Ты не виноват, ты просто сорвался, Северус! Не казни себя, у тебя же на лице все написано! Я тоже виновата в том, что не разглядела, не хотела замечать... была зла на тебя за то что ты убил Альбуса. Это я должна была остановить Гарри с его Обетом, но я просто ненавидела тебя!

Спасибо тебе за то, что вернулся!

Северус почувствовал, как часть груза упала с его плеч.

В конце концов, он такой же человек, как все вокруг, и имеет право делать ошибки.