Первый урок Минервы МакГонагалл (джен)

В Хогвартсе все было... и по-прежнему, и иначе.

До замка Минерва МакГонагалл доехала в карете, которую везли фестралы. Она видела этих во многом загадочных животных, однако ей совсем не хотелось вспоминать причин этого явления. От спокойного величия древних каменных башен захватывало дух так же, как и в одиннадцать лет. Минерва, приехавшая по приглашению Альбуса за несколько дней до прибытия учеников, чтобы привыкнуть к новому месту в Хогвартсе и ознакомиться с учебным планом, удивилась тому, насколько тихо было вокруг: шум ветра в листьях, плеск воды в озере, изредка раздававшиеся крики птиц, — все звучало здесь столь органично, что, казалось, так и должно быть всегда. Однако скоро здесь будет несколько сотен учеников — шумных, веселых, жаждущих новых знаний и ощущений и которые, безусловно, придадут этой картине новые краски.

И вот первое сентября. Минерва, судорожно сжимая Распределяющую Шляпу в левой руке, зачитывала имена в длинном списке. Гриффиндор, Слизерин, Когтевран, Пуффендуй — каждый из новоприбывших маленьких волшебников получил свой дом. На чьих-то лицах читалась радость и уверенность в себе, а кто-то дрожал, сидя под Шляпой, и неуверенно смотрел на своих будущих сокурсников. Но волновались не только они. Новый декан львиного факультета сначала нервничал не меньше своих учеников. Все это было очень ново и, пожалуй, неожиданно. Минерва никогда бы не могла подумать, что станет преподавателем в магической школе. Всего несколько месяцев назад, окончив заочно в Британском магическом университете кафедру трансфигурации с курсом анимагии и трансфигурации человека, она представляла свою жизнь совсем по-другому...

Представление студентам нового преподавателя прошло без лишнего шума — аплодисменты, исходившие от стола Гриффиндора, изучающие и немного холодные взгляды слизеринцев... По большому счету, это не имело особого значения. Она пришла сюда работать, и ее совершенно не должно волновать отношение учеников к своей персоне.

МакГонагалл была полностью готова к своему первому уроку для второго курса. Ее радовало то, что сначала она проведет занятие для уже что-то умеющих студентов — не придется говорить какие-то вступительные слова, не нужно рассказывать о своём предмете, ведь трансфигурацию изучают с первого курса. Когда дети расселись по своим местам, Минерва сначала обвела класс пытливым взглядом. Сразу можно было понять, что перед ней гриффиндорцы и слизеринцы. И дело не только в школьной форме с вышитыми гербами факультетов на мантиях. Они знакомы друг с другом всего лишь год, но Минерва без труда прочитала на их лицах неприязнь к ненавистному факультету-сопернику — кто-то, не скрывая, посылал злобные взгляды, кто-то просто выражал презрение, гордо отвернувшись в сторону, однако всё это скользкое напряжение существовало в полнейше тишине. И оно понятно. Минерве МакГонагалл было уже сорок три года, и она представляла собой строгого вида женщину с тугим пучком на затылке. Открытые и чуть острые черты лица, изящные очки на кончике носа придавали ей вид весьма сурового и требовательного учителя.

— Здравствуйте, меня зовут профессор Минерва МакГонагалл, и я — ваш новый преподаватель по трансфигурации.

Она все-таки решила напомнить детям свое имя, вряд ли кто-то из них запомнил его с праздничного ужина в Большом Зале.

Наступила некоторая пауза, за время которой всё внимание учеников, наконец-то, было обращено лишь на преподавателя.

— Я ознакомилась, благодаря профессору Дамблдору, с успеваемостью каждого из вас, однако мое мнение может поменяться в зависимости от того, как вы будете себя вести на моих уроках и какие знания показывать, — голос женщины звучал твердо и уверенно, она полностью справилась с волнением, охватившем её в первые минуты.

— Профессор, а почему заменили нашего старого декана? — голос прозвучал с первой парты.

— Во-первых, я не владею нужной вам информацией, — ответила Минерва. — А во-вторых, имейте ввиду, что я не буду отвечать на вопросы без вашей предварительно поднятой руки.

После первых же слов нового декана Гриффиндора нетрудно было услышать шепот со всех сторон. Минерве сложно было понять, что он значит, одобрение или насмешку, однако в любом случае на ее уроках всегда будет тихо.

— Прекратите разговоры! — как ни странно, но голос на чуть повышенных тонах прозвучал весьма угрожающе для еще пока маленьких детей.

«Интересно, что будет на уроках старших курсов...» — подумала женщина, но быстро отогнала эти мысли. Все в свое время.

Итак, урок начался. Профессор дала несложное, по ее мнению, задание для второго курса по превращению своего домашнего питомца в обычную вазу для цветов, назвав предватирельно нужное заклинание и показав на примере. Конечно, как и следовало ожидать, справлялись далеко не все: кто-то безуспешно размахивал волшебной палочкой, буквально выругивая нужное заклинание, у кого-то животные пытались спастись бегством, а кто-то и вовсе не предпринимал попыток. На протяжении получаса Минерва ходила вдоль столов, наблюдая за детьми и делая замечания. Во время работы шли разговоры, хоть и тихие, между студентами о новом преподавателе, а может и не только о нем. МакГонагалл иногда делала выговоры, но все-таки пыталась относиться к этому проще, ведь это всего лишь дети. Однако в один момент пришлось снять баллы со студента, когда тот позволил себе резко и громко отозваться о факультете Слизерин.

— Все прекрасно знают о вражде ваших факультетов, однако я настоятельно рекомендую свои чувства по этому поводу держать при себе и вести себя достойно, — отчитала нерадивого гриффиндорца Минерва. — Придется вычесть пять очков.

Что было после этого трудно передать. Невероятное недовольство читалось на лицах всех «львят», и Минерве поначалу показалось, что они уже возненавидели ее, но она поспешила успокоить себя, ведь даже не смотря на то, что это теперь ее подопечные, декан в первую очередь должен заботиться о чести своего факультета. Именно поэтому не стоит распускать учеников Гриффиндора, которые и так славятся самоуверенностью, безрассудством и своего рода бесстрашием.

Еще когда она согласилась занять должность преподавателя трансфигурации и даже, после долгих уговоров Дамблдора, взяла на себя ответственность за один из факультетов, Минерва дала себе слово быть честным и беспристрастным «судьей». Конечно, для нее было удивительно и весьма неожиданно, что директор предлагает такую высокую должность, как декан, не смотря на то, что в школе она и дня не проработала. Он все объяснил с как всегда очаровательно-доброй улыбкой и блеском в глазах: мол, я знаю, что вы ответственный человек, и на вас можно положиться... МакГонагалл заметила тогда во взгляде мужчины некоторое лукавство и как будто довольство собой. Тогда это заставило нахмуриться Минерву, а Альбус лишь сказал:

— Ну же, перестаньте морщить прелестный носик. Я уверен, что вы отлично поладите с другими преподавателями и вольетесь в немного необычную для вас школьную жизнь!

«Тогда он выглядел таким беззаботным и довольным, что любой бы позавидовал!» — видимо, Минерва слишком углубилась в воспоминания о первом за много лет разговоре с директором, что шум, донесшийся из конца кабинета, заставил ее вздрогнуть. Она направила свой безжалостный взгляд каре-зеленых глаз из-под очков прямо на источник шума. Гриффиндорец немного испуганно и виновато посмотрел на профессора.

— Извините, — голос звучал приглушенно. Мальчик явно не ожидал, что привлечет внимание преподавателя. МакГонагалл же молниеносно преодолела нужное расстояние и теперь грозно нависла над львенком, потерявшим всю свою смелость.

Второй инцидент. А ведь это только первый урок! И опять непреодолимая тяга друг к другу двух факультетов.

— Мистер Эппл, после занятия задержитесь, пожалуйста, в классе, — она явно не собиралась тратить драгоценное время урока на воспитательные разговоры со студентами. — Я вас надолго не задержу.

Последние слова вряд ли успокоили мальчика, но Минерве не хотелось на первом же уроке давать слабину. Студенты должны понять сразу, что для нее самое главное — это порядок и дисциплина. На уроке и в жизни.

Занятие подошло к концу. Кто-то получил пряники в виде баллов за хорошую работу, а кто-то кнут. Ник Эппл с обеспокоенным выражением лица стоял перед преподавательским столом, сцепив руки за спиной.

— Потрудитесь объяснить мне свое поведение? — Минерва старалась придать своему голосу хоть каплю дружелюбия и... нежности, но это явно не получилось. Гриффиндорец закусил нижнюю губу и горящими глазами посмотрел на профессора.

— Он сам виноват!

Любимая отговорка. Она еле удержалась, чтобы не закатить глаза.

— И в чем же, по-вашему, он виноват?

— Он оскорблял факультет Гриффиндора! А вы сами сказали, профессор, держать чувства при себе!

Эти слова были произнесены с таким напором и уверенностью, что МакГонагалл даже удивилась.

«Во-первых, хорошо, что он меня слушал. Во-вторых, сразу видно, что этот ребенок готов бороться за честь своего факультета, но...» — в этом пресловутом «но» всегда и была проблема.

— Я понимаю, вас, Ник, однако не следовало в ответ грозить кулаками и кидаться книгами, — Минерва подумала, что переход к более неформальному обращению возымеет эффект. Голос женщины так же стал мягче. Она знала этого мальчика по возмущенным рассказам Филча. Бунтарство, задиристость, конечно же, неприязнь к змеиному дому и все другие качества, которые присущи большинству учащихся на факультете Годрика Гриффиндора, Ник совмещал в себе. А это уже на втором курсе!

— Простите, — Эппл немного расслабился, поняв, что буря прошла мимо, так и не начавшись.

Не успела Минерва сказать еще пару «советов на будущее», как в дверь постучали.

— Войдите.

Альбус Дамблдор. Собственной персоной.

— Мистер Эппл, можете быть свободны, — профессор пристально взглянула на мальчика. — Надеюсь, такого больше не повторится.

Гриффиндорец судорожно закивал в ответ и, схватив сумку, выбежал из класса, попутно поздоровавшись с директором.

— А вы, Минерва, я смотрю, уже неплохо прижились с новой ролью, — мужчина с нескрываемой улыбкой посмотрел вслед улепетывающему мальчику, а затем перевел взгляд на женщину.

— Я просто тщательно забочусь о дисциплине, Альбус, — глаза МакГонагалл приняли немного желтоватый оттенок, говоривший о ее спокойствии и расслабленности. Нужно отметить, что первый урок ее весьма утомил. Попытка уследить за всем и вся отнимает много сил.

«Долго так мои нервы не протянут, нужно относиться ко всему проще», — решила для себя Минерва, пока директор дошел до первой парты и обосновался на одном из стульев. Выглядел он как всегда бодрым и веселым. Женщине иногда кажется, что, чтобы вызвать у Дамблдора хоть какие-то отрицательные эмоции на лице, нужна, как минимум, мировая война...

— Вы довольны, дорогая моя?

— Вполне, — ответила Минерва, не обращая внимания на новое обращение.

— Я говорю сейчас не об учениках и уроках.

Тонко подмечено. Ведь она сейчас восприняла вопрос именно таким образом. А в голубых глазах по-прежнему прыгали непонятные огоньки.

— Ах, если вы о моем обустройстве в Хогвартсе, то все в порядке. Апартаменты вполне соответствуют моим требованиям...

— Вы часто совершаете прогулки?

МакГонагалл удивленно посмотрела на директора. Выражение его лица не изменилось, вопрос, видимо, входил у него в разряд повседневных. Она даже не знала, как относится к подобному: сперва для Минервы это прозвучало так, будто она плохо выглядит и ей нужно бывать чаще на свежем воздухе. Она на автомате заправила завиток каштановых волос за ухо и приосанилась.

— Хм... Если не считать вынужденных, то нет, не часто, — профессор пожала плечами, внимательно смотря на Дамблдора. — А что, разве это обязательный рацион для преподавателей?

Альбус улыбнулся:

— Нет, но можно исправить это недоразумение. Я, как директор, обязан помочь вам в преодолении всех трудностей! Кстати, я принес вам мои любимые сладости. Думаю, вам они тоже понравятся.

На стол опустилась красивая серебряная тарелочка в виде грациозно лежащей кошки с засахаренными лимонными дольками, которые МакГонагалл показались несъедобными. Хоть женщину и возмутил явный намек на ее вторую сущность, зато первое чувство касательно вопроса Дамблдора прошел, и она отбросила все мысли о своей возможной некомпетентности, как молодой и ухоженной женщины.

«Наглец! Он определенно не даст мне спокойно работать...» — промелькнула в голове у Минервы назойливая, но в тоже время приятная мысль, когда они вместе с Альбусом спускались во внутренний двор школы.

Запись в личном дневнике Минервы МакГонагалл.

«2 сентября. Вечер. Первый урок не прошел даром. Нужно определенно быть осторожней с лимонными дольками».