Нереальность. Двадцать лет спустя. (джен)

Два года после победы

Сколько раз я клялась себе, что больше не возвращусь туда, в нереальное прошлое. Но потом постоянно обманывала себя: “это не повторится, это последнее”...

Но что бы я себе не говорила, эти два с половиной года по меньшей мере раз в неделю я подходила к зеркалу, поворачивала серебряное колечко три раза, и отправлялась к Геллерту. Это было не трудно: я могла гостить у Грин-де-Вальда несколько часов, разговаривая с ним, а потом возвращаться обратно. Причём с того момента, как я входила в зеркало, не проходило ни секунды. Я могла бы даже жить в этом нереальном мире.

Закончив Хогвартс, я вышла замуж за Гарри. Это было правильно — как в сказке, когда принцесса дожидается своего принца, становится его женой, и они живут долго и счастливо. Вот только это счастье я обретала, когда снова сбегала в зазеркальный мир.

— Геллерт, я сумасшедшая? — спросила я однажды, — вместо любящего мужа и спокойной жизни я предпочитаю находиться в прошлом, которое находится у меня в голове.

— Ты такая же сумасшедшая, как и я. Но ведь я же существую, просто не в этой реальности, — спокойно сказал Грин-де-Вальд.

— Я никогда не разберусь в этих хроноворотах времени, иных реальностях, пространственном зазеркалье... — помотала я головой. Устала пытаться различать, что существует, а что плод моего больного воображения.

— А зачем это понимать? — пожал плечами Грин-де-Вальд. — Я тоже не знаю, как это происходит: вроде бы, в вашей реальности я умер, а здесь я жив. По моим жилам течёт кровь. Мои руки тёплые.

Он приблизился ко мне и поцеловал. Я почувствовала его горячее дыхание на своих губах и отстранилась.

— Это неправильно. Я изменяю Гарри, — тихо сказала я.

— Разве можно изменять мужу в прошлом? — спросил Геллерт.

Я слабо улыбнулась.

Восемнадцать лет спустя.

Меня зовут Лили Поттер. Мне семнадцать лет, и скоро я закончу Хогвартс.

Я приехала домой на Пасхальные каникулы. Вообще-то, я предпочла бы остаться в Хогвартсе, но... мне нужно рассказать родителям о своей помолвке. И не с кем-нибудь, а со Скорпиусом Малфоем. Зря я затягивала о признании те два года, что мы встречались. Я сомневаюсь, что родители смогут это принять.

Джеймс и Альбус решили остаться в Хогвартсе — Джеймс готовится к СОВ, а Альбус только на первом курсе, и хочет всё как следует разведать. Потому я прибыла одна — в этом году в кабинете директора возобновили каминную сеть.

Папа был на работе, а мамы нигде не было видно.

— Мам! Я дома! — окликнула я. Ответом была тишина.

Я прошла в спальню родителей. Это было красивое помещение: высокий потолок, мраморный пол, камин с вечным огнём, широкая кровать с шёлковым покрывалом. Но больше всего мне нравилось большое зеркало, любимая мамина вещица — она каждый день протирала стекло и могла любоваться своим отражением довольно долго. Мама даже отделала зеркало настоящими драгоценными камнями.

Внезапно я увидела что-то на полу у кровати. Присмотревшись повнимательнее, я поняла: это серебряное кольцо, которое мама не снимала ни днём, ни ночью.

В детстве я любила примерять мамины украшения. У неё много колец, брошек, браслетов, кулонов, серёжек... однажды я попросила разрешения примерить перстень, который мама носит не снимая.

— Можешь примерять всё, кроме него, — мягко, но настойчиво ответила она. И от её слов мне ещё больше захотелось надеть это кольцо.

Наверное, мама оборонила его, когда вставала с кровати.

Я сжимаю его в своей ладони. Раньше я думала, что оно из серебра, но сейчас понимаю: это какой-то другой, странный металл.

Когда я снова посмотрела на него, то увидела, что на кольце появляется надпись:

"Поверни 3 раза перед зеркалом"

“Неужели это заколдованный перстень? Неужели по этой причине мама носит его не снимая?” — подумала я, заворожено глядя на кольцо.

В конце концов, любопытство взяло надо мной верх. Я подошла к зеркалу, надела перстень на тонкий пальчик и три раза повернула. Ничего не произошло. Я разочарованно вздохнула, и уже хотела отойти от зеркала, как вдруг какое-то движение остановило меня: на стекле вместо моего отражения появилась серая воронка, которая стремительно увеличивалась в размере.

Я испуганно попятилась назад. Нет, трусихой я никогда не была, но это заставило меня насторожиться.

Дымчатая воронка между тем заполнила всё зеркало. Неведомая сила притянула меня к нему. Ещё миг — и воронка меня поглотила.

Секунда, проведённая в полной темноте, яркая вспышка света, и внезапное падение на землю.

Я встала и оглянулась. Похоже, что я в старом, ветхом домишке. Как я здесь оказалась? Неужели мама создала какой-то хитроумный портал?

— Джин, ты не ушиблась? — послышался голос, и в комнату вошёл парень лет семнадцати.

Я видела его раньше. На странице Истории магии была его колдография с надписью:

Геллерт Грин-де-Вальд, опаснейший маг XX в.

— Не может быть... — ошарашено сказала я, — где я? Кто вы?

— Этот вопрос и я хотел задать, — воскликнул юноша, доставая из кармана волшебную палочку, — как к вам попало кольцо? Где Джинни?

— Мама? — растерянно спросила я, — не знаю... моё имя Лили Поттер.

Парень облегчённо вздохнул и даже улыбнулся.

— Садись, Лили. Давно хотел с тобой познакомиться. Будешь чаю?

Я была так изумлена, что на несколько секунд лишилась дара речи.

— Вы... Грин-де-Вальд? — неуверенно протянула я.

— Да. — Преспокойно ответил юноша, — но прошу, называй меня Геллерт.

— Вы же умерли двадцать лет назад? — глупо сказала я.

— Несомненно. В вашей реальности, конечно, — добавил Геллерт, — в возрасте ста пятидесяти лет, если не ошибаюсь?

Невероятно. Я разговариваю и преспокойно пью чай с человеком, который убил множество волшебников и маглов. При этом он погиб довольно давно, когда меня ещё в природе не было, но при этом, он выглядит, как мой ровесник.

Хмм, вроде бы я медовуху и огневиски не употребляла.

— Позволь тебе объяснить. — Невозмутимо продолжал Грин-де-Вальд, разливая по чашкам заварку. — Я ещё не стал убийцей, потому можешь меня не бояться. Это раз. Во-вторых, ты находишься в конце IXX века, но не в этой реальности; и в-третьих: пробудешь ты здесь максимум несколько часов. Потом тебя заберёт зеркало, и с момента твоего исчезновения не пройдёт и секунды. Ещё вопросы есть?

Вопросов оказалось предостаточно, но шок заставил меня повременить с ними. И только когда я отхлебнула горячего чая с лимоном, выдавила:

— Вы знаете маму?

— О да, — мечтательно протянул Грин-де-Вальд, — она удивительный человек. Всегда меня понимает. И она любит тебя больше всего на свете, помни это.

— Я так и не поняла... вы существуете, Геллерт? Или это моё причудливое видение? — прошептала я.

— Меня это уже не интересует, — отмахнулся Геллерт.

— Почему же?

— А ты бы сама хотела знать? — спросил Грин-де-Вальд.

Я задумалась. Если мне всё это снится, то это... печально. А если это происходит на самом деле — страшновато.

— Главное то, что я живу, — продолжал Грин-де-Вальд, — дышу. Люблю.

Мы долго сидели в молчании. Странно: раньше я думала, что оказавшись в прошлом, сразу пойду узнавать — что, где и как. Но меня не посещало это желание. Впрочем, у меня ещё будет время: если только мама кольцо не заберёт...

Грин-де-Вальд повернулся ко мне:

— Ты очень похожа на свою мать. Сколько тебе?

— Восемнадцать.

— Как и Джинни в день нашей первой встречи, — негромко сказал Геллерт, — ты её копия. Только у тебя глаза голубые.

Это верно. У Альбуса глаза зелёные, как у папы. А у Джеймса карие, как у мамы.

Я заметила, что и у Геллерта глаза голубые, точно такие же, как у меня. Даже разрез одинаковый.

— Говорят, что все люди с голубыми глазами могут считать себя родственниками, — Пошутила я, но Геллерт вздрогнул.

— Что с тобой? — нахмурилась я.

— Ничего... — пробормотал Геллерт, — но ведь многие голубоглазые люди любят друг друга. Это же нельзя считать инцестом!

— Да. Как мы со Скор... — ляпнула я, но быстро перевела разговор на другую тему, — я смотрела герб Поттеров и Уизли, так мама и папа приходятся друг другу далёкими родственниками...

— Это я уже знаю, — отмахнулся Геллерт, — но разве ты влюблена в кого-то? Джинни никогда не упоминала об этом.

— Мама рассказывает тебе всё, что происходит в нашем доме? — оторопела я.

— Да. Мой единственный друг. Ну, за исключением Альбуса, — Заметил Геллерт.

— Дамблдора? — спросила я, — но вы ведь потом стали врагами.

— Времени здесь не существует. Я навсегда останусь таким, как сейчас — семнадцатилетним мальчишкой, — пожал плечами Грин-де-Вальд, — и это, похоже, лучшие дни в моей жизни. Но почему Джинни ничего не знает?

— Это я ничего не сказала, — замялась я, — Геллерт, мы со Скорпиусом Малфоем хотим обручиться, но как это воспримет мама? — сказала я, — папа никогда меня ни в чём не упрекал, но...

— Джинни воспримет это самым лучшим образом, — улыбнулся Грин-де-Вальд, — и потом, не важно, из какого рода этот человек, главное — кем он является.

Мы помолчали несколько минут, допивая давно остывший чай.

— Геллерт... а мама тебе именно как друг? — задала я мучавший меня вопрос.

Он повернулся к окну.

— Да. Теперь — только как друг, — твёрдо сказал он.

Спрашивать "А раньше?" — не было смысла. Во-первых, Геллерт ясно дал понять, что закрыл эту тему. А во-вторых, итак всё было понятно.

Вдруг я увидела сильный ураган, который поднялся прямо передо мной. Значит, как сказал Геллерт, мой срок пребывания здесь окончен. Я закружилась в воздухе, успев подумать:

"Интересно, он сам выбирает, когда именно выставить гостя?"

Эпилог:

После моего короткого пребывания в другом мире, если можно так выразиться, многое в моей жизни стало на свои места. Мама, как и предсказывал Геллерт, приняла моё признание, хоть немного и огорчилась, что я так поздно ей об этом сообщила. Папа не был в восторге от того, что я влюбилась в сына его школьного врага, однако промолчал.

Я часто навещаю Геллерта Грин-де-Вальда в его нереальном мире. И каждый раз смотрю в эти голубые глаза, поражаясь нашему сходству...