Первые шаги (гет)

— Так выпьем же за Избранного, который сегодня третий раз стал отцом! — провозглашает Драко, поднимая стакан. Сегодня дома у Поттеров шумно и тесно, сегодня здесь целая толпа веселого и пьяного народа, сегодня все вокруг галдят и пытаются лишний раз обнять уже совсем нетрезвого Гарри. Обоих сыновей сгрузили бабушке, Молли только закивала радостно, мол, развлекайтесь, детишки, такой праздник — наконец-то дочь! И сейчас, пока Джинни отлеживается в Мунго с крохотной зеленоглазой Лили, к Поттерам прибежали все друзья и знакомые. Гордо восседает на диване Гермиона, пристроив под спину подушку и поглаживая свой уже довольно большой животик. Рон мечется между женой и лучшим другом, он уже знает, что совсем скоро, месяца через два, в его семье станет на одного мужика больше — Уизли ждут сына.

Пришли также и Малфои, оставив годовалого Скорпи с целой толпой нянек — посмотреть за маленьким внуком вызвались обе пары дедушек и бабушек, — так что родители веселятся во всю, ведь сегодня — можно. Драко лезет к Астории целоваться, шепчет ей на ухо что-то о том, что «может быть и нам девочку, как думаешь, а?», но миссис Малфой только грозит мужу кулачком: «Сам рожать будешь, понял?».

На полу сидит, привалившись спиной к дивану, Невилл, сегодня один-одинешенек, и Гарри он понимает как никто другой — сам ведь всего неделю назад стал отцом голубоглазого чуда по имени Алиса. Невилл сегодня не пьет, ему еще домой возвращаться, жене помогать дочурку купать, поэтому новый преподаватель Травологии в Хогвартсе просто сидит на полу, смотрит на окружившее его веселье и улыбается.

В большом мягком кресле сидит, развалившись, Блейз Забини, на коленях у него скрутилась клубочком темноволосая Дафна. В руках у каждого по стакану, они оба уже облачены в пижамы, твердо решили, что остаются сегодня ночевать у Гарри, ведь домой аппарировать в таком состоянии — себе дороже. Они женаты уже почти год, но от всех намеков и шуток про детей только отмахиваются со смехом: «Мы еще для себя пожить хотим!» И живут — еще как живут! В сырой и темной Англии не слишком часто показываются, все чаще в солнечной теплой Италии торчат.

Забини притащили с собой Гойла, и он сидит сейчас в углу под каким-то диковинным кустом в вазоне, явно сам в шоке от того, что уже второй раз самолично присутствует на праздновании рождения ребенка Поттеров. Он все так же молчалив и задумчив, вертит в руках свой стакан с огневиски, время от времени выползает за добавкой. Грегори — философ, он не умеет поддерживать разговор и активно участвовать в бурной пьянке, но зато погружаться в измышления о смысле жизни — его конек.

Заглянули сегодня на огонек и многочисленные Уизли. Билл и Флер притащили с собой пятилетнюю Викки, и та уже во всю дерется с Тедди, крестником Гарри, пытаясь отвоевать у него какую-то игрушку. Пришел также Джордж, да не один, а с невестой — они с Анджелиной наконец-то решили узаконить свои отношения. Даже важный и солидный Перси заглянул к Поттерам — правда, как оказалось, важные и солидные совсем не умеют пить, поэтому первый советник Министра Магии сейчас уже посапывает возле камина, пристроив под голову собственный портфель.

— У тебя здесь курить можно? — спрашивает Драко у Гарри, и тот уже собирается согласно кивнуть, — сегодня все можно! — но Гермиона бросает в Малфоя тапком:

— Я тебе сейчас покурю! Тут, между прочим, беременные есть!

Малфой закатывает глаза и картинно вздыхает:

— Да когда ты уже родишь, солнце мое? У нас из-за тебя и так проект стоит, никак диссертацию дописать не можем, потому что у кое-кого непредвиденные обстоятельства! Мы с такими темпами кандидатскую никогда не защитим! А мир, между прочим, нуждается в наших с тобой разработках! Я вообще не представляю, как люди до сих пор выживали без наших противоядий?

— А они их заменяли нашими антидотами от блевательных батончиков! — ржет рядом Джордж. Гермиона тоже хихикает, но тут же становится серьезной:

— Прости, мой бледнолицый друг, но вернусь только через полгода, раньше никак не получится...

Гарри, захмелелый и радостный, до этого круживший Асторию в каком-то непонятном танце, издалека напоминающем вальс, наконец, вернул ее мужу, хлопнул Драко по плечу и торжественно провозгласил:

— Малфой, третьим будешь!

— Чего? — не сразу въехал в смысл вышесказанного парень.

— Того! Дочь мне крестить будешь, понял? — глаза у Малфоя становятся большими-большими, от удивления он не может вымолвить и слова, только беззвучно открывает и закрывает рот. К нему тут же подбегают два уже состоявшихся крестных Поттеровских детей — Рон и Невилл, тут же вручают ему полный стакан огневиски и требуют срочно с ними его выпить. Ради такого случая даже Лонгботтом делает несколько глотков обжигающего напитка.

В доме — балаган, кутерьма, шум и гам. Блейз и Дафна заводят сумасшедшие танцы, и к ним почти мгновенно присоединяются все, кроме колобка-Гермионы и задумчивого Гойла. Жизнь бьет ключом, она бурлит вокруг шальным ураганом. И все пьяны, молоды, веселы, и все — счастливы.

Вот только вдруг в оконную раму стучится чья-то незнакомая сова. «Видимо, кто-то еще узнал о пополнении в семье», — улыбается во все тридцать два зуба Гарри и идет открывать окно. Птица влетает в помещение, делает круг почета под потолком и опускается к Поттеру на плечо. Тот отвязывает конверт, распечатывает его и углубляется в чтение. А через несколько минут, когда он отрывается от письма и поднимает взгляд на присутствующих в доме людей, его глаза кажутся даже больше очков, а на лице сияет такая оголтело-безумная улыбка, что Гермиона начинает немного волноваться за психическое здоровье друга — как бы не перерадовался-то...

— Ребята, — говорит Гарри, и голос у него какой-то осипший и хриплый, — ребята, я, кажется, знаю, кто крестной будет.

— Нуууу? — тянет вопросительно Рон, уже готовя новый стакан огневиски.

— Ребята, Луна вернулась.

И в одно мгновение дом взрывается от новой волны радостных воплей и смеха. Луна Лавгуд уехала когда-то в научную экспедицию в Африку разыскивать и изучать редких животных. Все думали — на полтора года, вот только уже четыре прошло, а девушка даже и не думала возвращаться из теплых берегов в родные края. Лишь несколько раз от нее прилетали совы с письмами, в одном из них, пришедшем как раз тогда, когда Драко и Гермиона гуляли свой бакалаврский выпускной, говорилось, что Луна вышла замуж за некого Ральфа Скамандера, в еще одном — аккурат на выпускной магистерский — что у нее родились близнецы. И вот теперь, спустя столько лет, семья Скамандеров вернулась в Британию, о чем тут же поспешили уведомить друзей.

— И дочку я Лили Луной назову! — уже совсем вошел в раж счастливый Гарри. Драко только подошел к Гермионе и зашептал ей тихонько на ухо:

— Что за мания у Поттера — детей двойными именами называть? Я уж думал — ну хоть девочка с нормальным именем будет, а то ведь как вспомнишь кошмарное сочетание «Альбус Северус» — так страшно становится...

— Ты свое чадо вообще в честь рок-группы назвал, так что сиди и молчи, — смеется Гермиона и снова живот свой поглаживает. Они с Роном уже договорились — сына назовут Хьюго. Потому что красиво.

Дом Поттеров не заснет сегодня до самого утра. Будут еще танцы и песни, Перси еще успеет проснуться, и уснуть снова, малышка Викки успеет поставить Теду лиловый синяк под глазом, а Рон и Джордж успеют еще запустить фирменный фейерверк Уизли. На дворе — август, там пахнет свежими яблоками, цветами и приближающейся осенью. Но Гарри кажется, что все вокруг пахнет только одним — счастьем.

— Знаете, мужики, мне совсем не нравится эта идея, — задумчиво тянет Рон, наблюдая за тем, как Джинни, Гермиона и Астория активно собирают вещи.

— Да ладно тебе, Уизел, всего-то три несчастных дня! Неужели без Грейнджер вообще жить не можешь? — хлопает рыжего по плечу Драко, открывая бутылку пива. Рон снисходительно смотрит на друга и спрашивает иронически:

— Малфой, ты вообще когда-нибудь с сыном своим без Астории сидел? Хотя бы часика два?

— Обижаешь, рыжее недоразумение! — откликается весело тот, делая первый глоток из банки. — Даже три! И было довольно весело и совсем просто!

— Если честно, то мне немного страшно, — присоединяется к разговору Гарри. — Нас оставляют на три дня с пятью детьми. У меня плохие предчувствия.

— Избранный, брось! Все будет четко! Рози так вообще девочка спокойная, Лили еще даже ходить не умеет, а с остальными сорванцами как-то справимся! Смотри, какие они милые, — и парни синхронно поворачивают головы в сторону детей. Те расселись на мягком ковре и увлеченно возятся с разноцветными кубиками. Джеймс, на днях отпраздновавший свой третий День рождения, чувствует себя старшим и уверенно объясняет младшим что-то, а Скорпиус, Рози и Альбус слушают с открытыми ртами и все пытаются что-то уточнить на своем птичьем языке. Справа от них посапывает в своей кроватке малютка Лили, которой только-только исполнилось полгодика. Идиллия — что тут еще скажешь?

— Значит так, дорогой мой муж, никакого пива, — Астория подходит к Драко сзади и ловким движением руки отбирает у него бутылку. Тот моментально обижено надувает щеки.

— Ну, Тори...

— Никаких «Тори»! Я тебя оставляю с ребенком, так что ты должен быть трезв и внимателен, иначе получишь таких люлей, что мало не покажется! Не забывай — у малого режим! Питание, дневной сон, прогулки, ночной сон... Я тебе расписание дня оставила на кухне, там все написано. Ты все понял?

— Понял, — уныло тянет Драко, с тоской наблюдая за бутылкой пива в руках жены.

— Меня не будет три дня. Ты точно справишься? — Драко уверенно кивает, Астория с сомнением окидывает взглядом своего ненаглядного, потом поворачивается к рыжему крепкому Уизли: — Рон, присмотри за ним, хорошо?

Рон ухмыляется: среди их мужской компании он самый опытный отец. С маленькой Рози Гермиона начала его оставлять довольно рано — у миссис Уизли аспирантура, с ребенком в лабораторию нельзя, а вот в магазин волшебных шуточек — можно! Девочка росла любознательной и спокойной, она совсем не признавала колясок, Рон носил ее исключительно в слингах на себе — хорошо же, и ребенок смотрит на все вокруг с раскрытым от восторга ртом, и руки свободны, папа может спокойно работать. Да и не только папа — с малой таскались поочередно и дядя Джордж, и тетя Джинни, и Флер с Биллом, и бабушки с дедушками...

— Я-то присмотрю, — кивает Рон, — вот только... может, зря вы едете на этих своих лыжах кататься? И почему нам с вами нельзя?

Гермиона подходит к мужу и ласково трется носом о его плечо:

— Ну дайте же нам отдохнуть от вас хоть немного, — мурлычет нежно, — у нас девичник будет. Да и к лыжам тебе лучше не приближаться — помнишь, что было в последний раз?

— Помню, — ворчит рыжий, хмурясь. — Не понимаю я, как вы только умудряетесь стоять на этих деревяшках, не то, что ездить.

— Эй, Поттер, как самочувствие? Коленки от страха еще не дрожат? — смеется тихонько Джинни, обнимая Гарри сзади. Тот молчит и смотрит на друзей несчастными глазами: это им оставляют только по одному ребенку, а на него-то вешают всех троих!

— Да не дрейфь, герой! Я в тебя верю, справишься ты с нашими маленькими монстриками, главное, не дай им тебе на шею сесть — не слезут потом! Это, особенно, Альбуса касается...

Гарри поворачивается резко, подхватывает жену на руки и переворачивает ее вниз головой. Джинни взвизгивает и заливается хохотом, подметая длинными рыжими волосами пол:

— Поставь меня на место, идиот! Поставь где стояла, кому сказала?

А к родителям уже топает стремительно Альбус Северус, хватает маму за волосы и смеется заливисто:

— Мама бам!

— Мужики, да вы смерти мой хотите! — выдавливает из себя Джинни сквозь смех. Поттер смотрит на нее сверху вниз:

— Не ори, родная, Лили разбудишь!

— Да отпусти ты меня уже, Ал мне сейчас все волосы повыдергивает, — шипит женщина «грозным шепотом». Поттер ставит осторожно жену на ноги и тут же получает от нее ощутимый тычок в бок и сладкий поцелуй в губы. Альбус задумчиво наблюдает за родителями, а потом начинает дергать папу за штанины. Гарри подхватывает сына на руки, и малыш тут же тянется к нелепым очкам в круглой оправе.

— Все, ребята, нам пора, иначе опоздаем, — говорит деловито Гермиона, усаживая в слинг малыша Хьюго — ему-то всего четыре месяца, его еще с отцом на три дня оставлять нельзя. Рон напяливает жене теплую шапку с красным бомбоном на макушку и целует в нос.

— Ты там следи за мамой, хорошо? — обращается к сынишке. — Ты ведь у нас уже настоящий мужчина.

— Если что-то не так, зови маму, только ни в коем случае не Дафну, понял? Я им с Блейзом ребенка не доверю, они и сами еще дети малые... И тут же посылай мне Патронуса! — Астория целует Драко на прощание, а тот закатывает глаза — ну, что может пойти не так?

А когда за девушками закрывается дверь, Малфой сразу же вытаскивает из холодильника новую бутылку пива и улыбается шальной счастливой улыбкой:

— Ну так что, мужики, за свободу? — Гарри и Рон только сокрушенно качают головами, но покорно принимают бутылки из рук бывшего школьного врага. Старшие дети все ще возятся со своими кубиками, Лили все еще дрыхнет, на голову уже никто не капает — может, и вправду все не так плохо? Парни располагаются в соседней комнате возле камина, и так приятно просто сидеть в теплом помещении, когда за окном трещит мороз и валит снег. Драко призывает невербальным Акцио из кухни распорядок дня, который оставила Астория и всматривается внимательно в слова, написанные торопливой рукой.

— Ну, все очень просто. Тори тут все расписала: чем кормить, где это взять, во что одевать на прогулку, когда укладывать спать... Даже какие песни петь, чтобы уснул быстрее! С ума сойти... Я же как спою, так ребенок вообще спать не сможет никогда, с моим-то голосом...

И Драко резко замолкает, потому что из соседней комнаты раздается грохот, крики и детский плач. Парни замирают на мгновенье, переглядываются, отставляют бутылки на маленький стеклянный столик и несутся к детям. А в дверях детской снова застывают: Гарри хватается за голову, Драко стоит недвижно с открытым ртом, а Рон только шепчет тихо: «Началось...»

А на мягком ковре среди разбросанных кубиков качаются, крича и плача, дерущиеся дети, и разобрать где чьи пятки и макушки — невозможно. Немного в стороне сидит и хохочет кудрявая Рози, то и дело, бросая в парней многострадальными кубиками. От шума-гама проснулась в своей кроватке Лили и решила внести и свою лепту в бурлящее вокруг веселье, и теперь ревела во всю глотку, требуя внимания.

— Чего это они, даму прекрасную не поделили, что ли? — тянет задумчиво Драко, а Гарри только подбивает его под локоть:

— Да какая, нахрен, разница, чего они там не поделили?! Разнимать давай!

Рон ловко подхватывает на руки дочь, но все-таки успевает получить от нее кубиком в глаз.

— Рози, радость моя, ну ты же любишь папу, зачем в него стройматериалами бросаться?! — малая хохочет и цепляется маленькими ручонками за шею Рона.

— Рон, возьми Лили на руки! — кричит Поттер, Уизли только отмахивается:

— У меня уже есть, чем руки занять! — но спешит к кроватке, чтобы успокоить племянницу.

А Гарри и Драко все ходят вокруг дерущегося клубка, никак не решаясь разнять детей. Теперь уже хорошо видно: Джеймс старше и сильнее, но против него целых два противника: Ал и Скорпиус наседают с двух сторон и колотят его маленькими кулачками что есть мочи. Наконец Гарри выхватывает из эпицентра боя младшего сына, а Драко забирает своего сорванца. Джеймс остается сидеть на полу, тяжело дыша и сердито глядя то на Скорпиуса, то на Ала.

— Так, что вы мне тут устроили? — спрашивает грозно Поттер, и Ал перестает извиваться вьюном в его руках, испуганно затихая.

— Они пиламиду лазвалили, — говорит Джеймс, шмыгая носом.

— Так вы из-за пирамиды весь этот балаган развели? — спрашивает Драко. Скорпиус у него на руках начинает тихо хныкать, ведь на лбу у него расплывается большой лиловый синяк.

— Ну а что вы хотели? — спрашивает глубокомысленно Рон, удерживая одной рукой Рози, а другой — все еще плачущую Лили. — Мужики всегда будут драться из-за женщин и недвижимости. А пирамида — это же почти замок...

— Так, ану быстро попросили друг у друга прощения! — грозно хмурит брови Гарри, но от этих слов Альбус начинает реветь, и его эстафету тут же подхватывают младшие парни.

— Теперь у нас четыре плачущих ребенка. Ну зашибись просто... — бормочет обескуражено Драко.

— Не вздумайте над ними сюсюкать, — предупреждает Рон, — будет еще хуже. Лучше поставьте их на землю, сейчас они сами успокоятся. Гарри, Лили пора кормить.

Парни переглядываются, отпускают сыновей на землю, а мальчики, словно сговорившись, топают, хныча, к Джеймсу.

— Они сейчас опять сцепятся! — в ужасе восклицает Драко, но мальчики обнимают Джеймса с двух сторон и ревут дружно уже втроем.

— С ума сойти, — Гарри лохматит черные волосы и принимает из рук друга плачущую дочь. — Ну чего ты сердишься, Лил? Сейчас мы тебя накормим...

Вот только уйти из комнаты не так-то уже и просто — на правой ноге повисает Джеймс: смотрит большущими карими заплаканными глазами, говорит громко умоляюще:

— Па, сока хочу. Липисинного.

Услышав про «липисинный» сок, остальная малышня тоже быстро-быстро топает к Гарри и виснет у него на ногах:

— Дай! Дай!

Поттер мученически закатывает глаза:

— Джинни, милая, возвращайся скорее... Так, мужики, Джеймса посадите мне на плечи, остальных берите на руки и пошли на кухню, ораву нашу кормить. И никакого сока, сначала — нормальная еда!

Кушает народ весело, долго и с аппетитом: мордашки перемазаны в каше, в волосах у Рози куча крошек, а липисинный сок из кружек бодренько льется по подбородкам, никак не желая попадать в рот. Лили смеется-заливается, она еще не совсем уверенно сидит, но сидеть ей уже скучно, большой мир так и манит к себе, поэтому папе приходится держать ее за ручки, помогая устоять на неуверенных ножках.

— Избранный, у тебя волосы синие, — замечает Драко, пытаясь засунуть своему отпрыску в рот ложку с едой. Скорпи мотает головой, и все содержимое ложки оказывается размазанным по пухлым щекам. — Ну, за что мне такое наказание?!

Гарри тянется рукой к волосам и тянет задумчиво:

— Интересно, кто из паршивцев постарался... — а четыре претендента на содеянную шалость только улыбаются счастливыми хитрыми улыбками.

— Ты только сейчас перекрашиваться назад не вздумай, их это только забавляет, — предупреждает Рон. — Вот, видишь, ты уже почти розовый! Так, все, умываем народ и ведем на прогулку.

Ал и Скорпи уже пробуют одеваться самостоятельно, вот только постоянно путают, где зад, а где — перед, поэтому их приходится переодевать заново, на что они страшно обижаются. А на улице так вообще начинается что-то невообразимое: дети ныряют в сугробы снега, теряя на ходу шапки, и папам никак не удается словить сорванцов. Джеймс поднимает магическим выбросом целый снежный вихрь, и большие хлопья снега забиваются в нос и глаза, и во всей этой кутерьме где-то теряется Рози, и ее удается найти только через минут пятнадцать за деревьями в компании белок. Домой все возвращаются мокрые и усталые, и Драко валится без сил на диван и стонет тихо:

— Не могу больше... вызываю экстренную помощь!

— Тещу звать собрался, что ли? — удивленно спрашивает Гарри, стаскивая с младшего сына мокрую обувь и накладывая сразу же Чары Тепла.

— С ума сошел? Чтобы меня потом Астория запилила? Нет, у меня есть идейка получше.

И Малфой взмахивает волшебной палочкой, и серебристый быстрый лис молниеносно проносится гостиной и выбегает через окно. Дети, завороженно следившие за Патронусом, пораженно выдыхают и начинают в пять детских глоток требовать «звелушку».

— Блин, как же мы раньше не догадались? Их же можно Патронусами развлекать!

И вправду — сияющий веселый терьер и величественный олень занимают детвору на добрых полчаса, ведь пытаться словить серебристых зверей так весело! А когда в гостиной появляется еще и сверкающий кролик, который голосом Луны провозглашает: «Как только накормлю и усыплю крякозябликов, сразу приду», восторгу малышни нет предела.

А потом Рон достает из дальнего угла большущий кусок бумаги и краски — Рози очень любит рисовать руками, главное только следить, чтобы в рот пальцы не совала. И пока дети, перепачканные разноцветными красками, возятся на полу, на родителей накатывает усталость и сон. Они так и засыпают вповалку на диване: Драко привалился к Рону, а у Гарри на руках посапывает во сне Лили Луна, раскинув ручонки в стороны. Через некоторое время Джеймс тоже взбирается на диван прикорнуть к папе, а за ним карабкаются и младшие. И когда в гостиную входит, держа за руки двоих совершенно одинаковых мальчуганов, Луна, вся честная компания уже видит пятый сон.

И только маленькая Роуз размазывает аккуратно фиолетовую краску по щекам отца и улыбается.

Астория не любит Луну Скамандер. И это странно.

Луну любят все. Смешная, озорная, бойкая, она — словно праздник, словно мощный луч света среди темноты и серости, она — диковинный экзотический цветок, поражавший всех вокруг яркими лепестками и дивным ароматом. Луна входит в дом — и все вокруг словно озаряется каким-то магическим светом. Луна никогда не заплетает свои длинные пепельные волосы, никогда не снимает множество тонких браслетов, и они позвякивают при малейшем движении, словно колокольчики. Луна всегда говорит либо несусветные глупости, либо серьезные вещи, но всегда делает это с такой детской прямотой, что режет глаза. Луну любят все. А вот Астория Луну не любит.

Тори никогда не считала себя ревнивой. Да и чего ревновать-то? Это же Малфой, родной оболтус, да он же за нее любому глотку порвет! Милый, безумный, удивительный ее мальчик, который писал ей когда-то ужасные стихи про то, что «Ты прекрасна, как лучик солнца! Выгляни, родная, хоть разок в оконце!» и «Без тебя на свете жизни нет, ты — вода, и воздух, солнечный ты свет!» Это же Драко — смешной, любящий, трепетный. Тори знала абсолютно точно, что он никогда ее не предаст. Тем более — не уйдет к Луне, поддавшись ностальгии и волне романтических воспоминаний. Но все равно в груди сворачивается узлом ноющая, холодная тревога, когда женщина-солнце переступает порог Малфой-мэнора.

А переступает его она часто. Луна приходит без приглашения — сама, с детьми, со своим странноватым мужем. Она врывается в дом и начинает без умолку травить всякие небылицы о разных животных с такими непроизносимыми названиями, что язык заплетается. Она может заявиться в шесть утра и утащить Драко куда-то в степи, и потом они возвращаются только к обеду, запыханные, помятые и с безумно-оголтелыми улыбками на лицах. Астория улыбается им, накрывает на стол, перебрасывается какими-то шутками, но пытается как можно скорее спрятаться в свою комнату или в детскую, пока Луна наколдовывает в гостиной пламенные цветы, которые можно держать в руках, не боясь обжечься.

Видимо, у Тори слишком светлая кожа и девушка-солнце слишком больно ее опаляет.

Она никогда не чувствовала ничего подобного к Гермионе, с которой Драко проводит несравненно больше времени. Никогда не екало у нее сердце, когда, прогуливаясь по Косой Аллее, они с Драко натыкались на одну из его бывших пассий — подумаешь, тоже мне! Всегда дело ограничивалось ехидными замечаниями, полушутливой грозностью или тычком под бок любимому мужу. Но Луна... Астория никак не может с собой справиться.

На дворе начало лета, Скорпиус уверенно дерется на палках с Алом Поттером и с ним же таскается за Рози в поисках новых приключений на свои задницы. Воскресенье — выходной, и в Мэноре непривычно тихо, хотя дом полон гостей. Сидят Поттеры: Джинни вытянула ноги, щурит карие глаза, солнцу подмигивает, за детьми смотрит. Малышка Лили бодро ползает по высокой траве вместе с Хьюго под бдительным присмотром старшего брата Джеймса, время от времени порываясь засунуть себе в рот то цветок, то какой-нибудь камешек. Гарри с Роном увлеченно судачат о том, кто в этом году возьмет кубок Премьер-лиги по квиддичу, а Гермиона, похоже, спит у мужа на плече — первое летнее солнышко разморило всех, убаюкало, навеяло лень и теплые вязкие сны. Тори смотрит на противоположную сторону деревянного стола, за которым расселись все сейчас в саду, и взгляд натыкается на Драко и Луну. Они склонились друг к другу — две белесые головы — и шепчутся о чем-то, только им понятном, хихикают, прикрывая рты ладошками, чтобы не разбудить уморенную Гермиону, переглядываются, а в глазах — чертики озорные пляшут. Астория поспешно отворачивается, пытаясь подавить приступ отчаянья и плохого настроения.

— Джинни, а вы уже решили, где отпуск в этом году проводить будете? — спрашивает миссис Малфой у рыжей подруги, чтобы хоть как-то отвлечься от никому не нужных мыслей.

— Ага, — отвечает за жену Гарри, отвернувшись от Рона. — Давно уже решили. В этом году — точно на море! Детей бабушке с дедушкой сплавим, а сами отдохнем на славу — на пляже поваляемся, в море купаться будем до посинения, медуз там ловить...

— После вашего последнего отдыха на море появилась Лили. Вы успокоитесь когда-нибудь, кролики? — полушутливо отзывается с того конца стола Драко, и Луна прыскает от смеху. Зараза.

— Завидуй молча, бледнолицый друг. Кому-кому, а тебе немного загара точно бы не помешало. Море — это же прекрасно!

— Поттер, по-моему, ты оборзел в конец, — говорит вдруг Джинни и по ее тону сразу понятно — Гарри облажался не по-детски.

— Чего это? — растеряно лохматит волосы заместитель главного аврора Британии.

— А того, что ни о каком море мы не договаривались! Мы же думали лететь в Румынию, к Чарли! Он ведь еще зимой приглашал на драконах кататься! Там же у них новый выводок вылупился, они же пока совсем ручные — потом такого шанса не будет! Я уже о международных порталах в Министерстве договорилась!

— И когда только успела? — удивленно поднимает брови Гарри, но тут же идет в атаку: — Ты меня, конечно, извини, но мне всяких прожорливых рептилий, опасных для жизни, и на работе хватает, а в отпуске я хочу отдыхать.

— Ничего они не опасные! Им по четыре-пять месяцев всего лишь, милые и добрые существа! А на море твоем тоска смертная, видеть его больше не хочу! — вскакивает рыжая на ноги, скрестив руки на груди. Парень тоже медленно поднимается, не желая отступать.

— Ты иногда говоришь как Хагрид! Это драконы-то — милые и добрые существа?

— Вы чего разорались, словно боггарта увидели? — сонно бормочет Гермиона, отклеившись, наконец, от Ронова плеча и протирая глаза.

— Твой лучший друг пытается устроить мне еще один отпуск под девизом «Не умри от скуки, если сможешь!» — возмущенно фыркает Джинни, сдувая упавшую на глаза челку.

— А твоя лучшая подруга рассчитывает стать завтраком для «ручного и безобидного» дракона!

— Мои лучшие друзья — идиоты, — грустно резюмирует Гермиона, но ее тут же перебивает пронзительный визг. Резко повернув голову к источнику крика, девушка бледнеет в мгновение ока: — Мерлин, Рози, что у тебя на голове?!

К родителям со скоростью света приближается неразлучное трио: Альбус Северус Поттер и Скорпиус Малфой несутся, не чувствуя ног, и на лицах их написан такой неимоверный ужас, что понятно сразу — эти неугомонные снова всунули свой нос куда не надо. А в авангарде бежит Роуз Уизли, она визжит и захлебывается слезами, мотает головой и размахивает маленькими ручонками. И это не странно, ведь на голове у малышки красуется ярко-зеленый осьминог.

— Фините Инкантатем! — выкрикивает Рон, и морское чудище кислотного оттенка растворяется в воздухе, а Гермиона тут же подхватывает ревущую дочь на руки.

— Тихо, тихо, успокойся, видишь — нет уже ничего! Кто-нибудь, наколдуйте же зеркало, успокойте ребенка!

Зеркало тут же появляется, повинуясь взмаху палочки Астории. Рози, еще немного похныкав, успокаивается, но все равно не отпускает маму и на мгновение, обвив руками ее шею.

— Они наколдовали зеленого осьминога? Без палочки? Стихийной магией?! И это в два года с хвостиком?! Вы серьезно?! — Драко задумчиво чешет затылок и недоуменно переводит взгляд с одного мальца на другого. Мальчишки так и застыли в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе. — Ну, и у кого это такая больная фантазия?

Мальчики, синхронно переглянувшись, так же синхронно и без единого слова ткнули пальцами друг в друга.

— Эй, ну вы же друзья, вы должны, наоборот, выгораживать друг друга! — бурчит Гарри, и дети, снова переглянувшись, снова синхронно и уверенно ткнули пальцами, указывая на себя. А Рози, спрятав лицо в маминых волосах, едва слышно бормочет:

— Плосто я хотела осьмиску...

— С ума сойти, — констатировал Рон, снова садясь в кресло. — Одна захотела осьминожку, два других оболтуса каким-то образом его ей наколдовали. Прямо на голову. Зеленого. Зашибись. Мне кажется, или этот мир сошел с ума?

— Определенно, — соглашается с братом Джинни и тут же грозно обращается к сыну: — Альбус Северус, если ты отойдешь от меня сегодня дальше, чем на пять метров, пеняй на себя!

— Мне иногда даже страшно от того, какие они умные, — тянет Малфой, делая глоток лимонада. — Мне кажется, мы не были такими смышлеными.

— Уж ты точно особым умом не блистал, — хихикает тихонько Гермиона, — вплоть до самого университета.

— Грейнджер, ты просто была несколько ослеплена моей внешней красотой, что не могла оценить блистательного ума, — лениво отмахивается Драко и обращается к Поттерам: — Ну, так что там с отпуском-то?

— Ну кто тебя за язык тянул, — мученически возводит глаза к небу Гарри. — Джин, давай дома все решим...

— Нет, давай все решим сейчас! Мне нужны свидетели, если ты вдруг снова дашь задний ход!

— А вы разыграйте как-то отпуск. Монетку бросьте, в плюй-камни, в шахматы или что-то вроде того... — откликается Астория, и Поттер оживленно кивает:

— Давай монетку бросим, действительно! Почему нет?

— Как по-взрослому... — тянет презрительно Джинни. — У меня есть идея получше.

— Ну и какая же?

— Квиддич.

— Мальчики против девочек? — в зеленых глазах просто море надежды и предвкушения, но жена только ухмыляется:

— Чтобы в твоей команде было три игрока факультетских команд, а в моей — Гермиона, что на метле держится только под страхом смерти, Тори, которую я летающей вообще никогда не видела и Луна, незабываемый комментаторский талант которой я до сих пор забыть не могу? Поттер, тебе не слишком жирно будет?

— Я пас, — откликается сразу Скамандер. — Летаю не очень, да и Астория не захочет играть со мной в одной команде.

— Это еще почему? — удивленно вздергивает брови Драко, и Астория чувствует, что сейчас произойдет непоправимое.

— Я ей не нравлюсь. Она думает, что ты в меня до сих пор влюблен, — спокойно отвечает Луна, одевая ярко-фиолетовые очки и откидываясь на спинку кресла. — Так что я лучше с земли понаблюдаю. Да и за мелкими присмотреть нужно.

И Тори думает, что сейчас сгорит от стыда. А чего ты хотела? Это же Луна — ее непосредственность и прямота загоняет в тупик всех окружающих с первого курса Хогвартса. Теперь главное не смотреть на Драко, не смотреть на Драко, ни в коем случае не смотреть! И собственные пальцы вдруг становятся страх, какими интересными.

— И ничего я не под страхом смерти на метле держусь. Меня просто пнуть под зад сильнее надо — быстрее всех полечу, — изрекает задумчиво Гермиона, и от дружного хохота напряженная тишина лопается, словно воздушный шарик от легкого укола иголкой.

— Я предлагаю — пусть каждый из нас наберет себе команду. Играем три на три. Вратарь, охотник и ловец, без бладжеров и бит как-нибудь обойдемся. Играем сорок минут, если за это время ни один из ловцов не ловит снитч, тогда победитель определяется количеством очков. Идет?

— Идет! — Гарри с готовностью пожимает протянутую ему узкую женскую ладонь. — Тебе конец, женщина! Готовь крем для загара!

— Это мы еще посмотрим, — улыбается Джинни задорно и резво выходит на середину лужайки, подбирая длинные волосы в высокий хвост. — Ну что, начнем? Кто первый?

— Маленьких нужно пропускать вперед, выбирай! — улыбается Гарри, становясь напротив и скрестив руки на груди.

— Да без проблем! Малфой, дите подземелья, иди ко мне, радость моя.

— Вообще-то, я твой брат! — возмущенно восклицает Рон, норовясь надуться, пока довольный жизнью Драко становится чуть позади рыжей подруги.

— Не боись, дружище, ты в моей команде! А моя команда — это команда победителей!

— Тори, будешь со мной, — незамедлительно делает свой выбор миссис Поттер, и тут уже приходит время возмущаться Гермионе:

— Вообще-то, я твоя лучшая подруга!

— Прости, как летаешь ты, я видела, а как Тори — нет. Неустанно верю в лучшее, — виновато пожимает плечами Джинни и тут же обращается к своим: — Я охотник, Малфой — ловец, Астория — следи за кольцами. Если уж тебе хватает силы и ловкости управляться со Скорпиусом, то и с ними проблем не будет. Они поставят охотником Гермиону, у нее нет шансов против меня, так что много работы не будет. Малфой, гляди в оба. Если упустишь снитч и в этот раз — в жизни больше Гарри к тебе на пьянку не отпущу! Слизняки, родные мои, не подведите! На кону ведь — драконы!

Они взмывают вверх молниеносно — даже Гермиона, хотя она то и дело поглядывает панически вниз и цепляется левой рукой за древко метлы, боясь отпустить его и на секунду. Свисток — и начинается игра.

Да что там игра! Настоящее дерби! Схватка не на жизнь, а на смерть! Поттер носится над полем черным смерчем, выискивая глазами заветный золотистый мячик, Джинни — молнией мечется от своих колец к вражеским, быстро подключив к атаке и хладнокровного Малфоя. Астория не сводит напряженного взгляда с квоффла, который то и дело перелетает из рук в руки — Драко — Джинни — Рон — Гермиона... И все кружится, вертится... Изголодавшиеся за простыми детскими играми взрослые летают так, как будто им снова по тринадцать лет и в этом мире нет ничего важнее того, чья команда сегодня одержит верх.

И как ни странно первый мяч забивает Рон — совершенно случайно. После очередного крученого броска Джинни он слишком уж сильно отбивает квоффл метлой, Астория успевает среагировать, но удар оказывается таким мощным, что метлу девушки заносит в сторону, а мяч попадает прямо в левое кольцо.

— Тори, жива? — кричит Драко перепугано с того края поля.

— Жива, больше так не облажаюсь, — отвечает она и вбрасывает квоффл обратно в игру.

Джинни быстро сравнивает счет, а Малфой через несколько минут обворовывает Гермиону и выводит свою команду вперед. Они парят над полем, одержимые духом соперничества и дружбы, они прорываются стремительно к кольцам, отбивают самоотверженно мячи, кричат что-то в запале... И когда оба ловца ныряют в крутейшее пике, заприметив маленький проворный шарик, остальные игроки на мгновенье замирают. Два парня, два вечных соперника, несутся с безумной скоростью к земле, ведь снитч висит в воздухе, задевая своими крылышками траву. И никто и не думает останавливаться, слишком многое сейчас на кону, и Астория чувствует, как сердце камнем падает вниз: «Расшибется ведь, балбес!»

И он действительно расшибается. Опередив Гарри на полкорпуса, прыгает со своей метлы на землю, и вот уже трепыхает обессилено крылышками заветный мячик в его руке. А Гарри наваливается на него сверху, спрыгнув с метлы на долю секунды позже.

— Избранный, мечты сбываются, — сдавлено ржет Драко, не разжимая пальцев. — Я сделал тебя в квиддич! Не видать тебе в этом году моря, как собственных ушей!

И Астория уже мчится к ним, стаскивая вратарские перчатки, летит к нему, на ходу соскальзывая с метлы, спихивая Поттера со своего благоверного, запрыгивая на него, ощупывая, зацеловывая — цел ли? Не сломал ли себе чего-нибудь в этой сумасшедшей гонке?

— Мечты сбываются, Тори, — смеется он, сгребая ее в свои объятия, — теперь можно и умереть спокойно.

— Я тебе умру! Я тебе так умру, что мало не покажется! — грозит она ему кулаком и целует жарко. А рядом уже наваливается на своего героя радостная, смеющаяся Джинни, щекочет его, ластится рыжей теплой кошкой. И Рон с Гермионой приземляются рядом, и все они образовывают одну большую галдящую и хохочующую кучу.

— Смотрите, смотрите! — восклицает вдруг Гарри и показывает рукой влево. Все, как по команде, поворачивают головы и застывают, ведь там...

Столпились у края поля дети. Близнецы Скамандеры — два человечка и одно лицо, растрепанный и взъерошенный Ал — уменьшенная копия отца, только очков не хватает на носу. Скорпиус с бледным личиком, измазанным чем-то, подозрительно напоминающем шоколад. Рози Уизли, рыжая кудрявая девочка-солнышко, которая так хотела сегодня увидеть «осьминоску». Джеймс — выше всех остальных чуть не на голову, с побитыми коленками и расквашенным накануне носом. И маленькая Лили стоит, немного шатаясь и смеясь-заливаясь, держится за руку Джеймса. Она смотрит на родителей, таких нелепо-несуразных сейчас, таких по-детски искренних, и в огромных зеленущих глазенках ее плещется восторг.

— Лилс, малютка, иди к маме! — зовет Джинни и протягивает руки навстречу дочери. И малютка улыбается еще шире, на весь свой зубатый рот, отпускает руку брата и делает несколько неуверенных маленьких шажков к замершим родителям. А потом еще несколько. И еще. И плюхается на траву, поднимает голову, и в ее глазах — даже намека нет на слезы. А вот Джинни плачет. От счастья.

И уже потом, поздним вечером, когда гости отбыли все по своим собственным домам, когда вредина-Скорпиус наконец-то уснул крепким детским сном в своей кровати, только когда уставшие родители нырнули под простыни, Драко обнимает Асторию сзади крепко-крепко, прижимает к себе как можно сильнее, шепчет горячо, зарываясь носом в ее длинные золотые волосы:

— Ты что, правда, меня к Луне ревнуешь? Дурочка моя... Куда же я от тебя... Ты же мне еще дочь не родила...

«И вправду — дурочка», — думает Тори, переплетаясь с Драко пальцами.

Летняя ночь накрывает Малфой-мэнор легким мягким одеялом.