Зачем? (гет)

— Доброе…

— Утро…

— Гермиона…

— Грейнджер!

Близнецы как всегда представляли абсолютное веселье. Гермиона пробурчала что-то невразумительное в ответ. Настроение лучшей ученицы Хогвартса было на нуле, если не ушло в минус. За завтраком в Большом Зале она не съела ни кусочка, чем сильно обеспокоила своих друзей. Хотя, если говорить точнее, только одного друга: Рон был слишком занят своим завтраком, чтобы обращать внимание на других.

— Гермиона, ты чего не ешь? Если у тебя что-то случилось… — заботливо начал Гарри. Девушка прервала его на полуслове.

— Спасибо, не хочется… Голова болит, простыла чуть-чуть, наверное. Я схожу к мадам Помфри.

Не дожидаясь предложения Гарри проводить её, Гермиона еле нашарила свою сумку и поплелась к выходу из Зала. Будучи в таком состоянии, она не заметила, как кое-кто проводил ее задумчивым взглядом.

В больничное крыло Грейнджер конечно же не пошла. Хоть она и чувствовала себя истощенной, голова у нее не болела, и простывать девушка тоже не собиралась. Причина ее поведения была проста: Гермиона не могла спать. Она могла проваляться в постели несколько часов, но сон к ней не шел. Заклинания или зелья ученица использовать боялась, ибо они вызывают сильное привыкание: потом естественным путем вообще уснуть не сможешь…

Когда это началось? Когда она начала сходить с ума только оттого, что эта рыжая голова мелькнула где-то в толпе? Гермиона и сама бы не смогла себе ответить. Да, Гермиона была влюблена. Если бы она призналась в этом Джинни, то та бы незамедлительно подумала на Виктора Крама. Конечно, какая девушка не влюблена в знаменитого, спортивного, красивого иностранца? Тем более, если этот самый иностранец очень даже не прочь с тобой встречаться. Но Грейнджер была бы не Грейнджер, если бы все было так. Влюбилась она в персонажа более прозаичного, чем кто-либо мог себе представить. Гермиона Грейнджер влюбилась в Фреда Уизли. Поэтому она не могла спать. Как только ее голова касалась подушки, на нее накатывали мысли, воспоминания обо всех моментах, когда она с ним сталкивалась напрямую. Вспоминания обо всех его шутках над ней, обо всех их совместных приколах вместе с братцем. Она вспоминала каждое его слово; как глаза его бывали серьезны, а уголки губ чуть подрагивали, готовые расплыться в усмешке. И так сотни раз, каждую ночь, когда все девушки в комнате уже спали, она лежала и думала. Фред любил Анджелину, это было для всех ясно, кроме нее; Гермиона думала, как же она не подходит ему, думала, что ему нужна совсем другая девушка, более взрослая, умная, интересная. Она все надеялась, что они поссорятся или вроде того, чтобы можно было подойти к нему и признаться, позвать его в Хогсмид или просто погулять у Черного озера… Но пока она ждала и не могла уснуть.

* * *

Человеком, проводившим Гермиону Грейнджер взглядом, был Джордж Уизли. Он и сам не понимал, когда начал обращать на нее внимание, когда она из маленькой подружки брата превратилась в красивую, уверенную девушку, с которой интересно поговорить и можно спросить совета. Он не мог забыть недавнего момента, когда, попытавшись попасть на Турнир Трех Волшебников, они с братом выпили старящее зелье. Никто не сомневался в их успехе, кроме Гермионы. Он помнил ее чуть улыбающейся над ними, неугомонными глупыми близнецами. Эта улыбка, этот взгляд, он сотни раз прокручивал их в своей голове. Да, Джордж Уизли определенно любил Гермиону Грейнджер.

— Ну, братец, признавайся, к кому тянется твое нежное ранимое сердечко? — Фред, как всегда, был чересчур проницателен. Иногда это и правда мешало.

— Что, прости? Я не понимаю, о чем ты, Фредди.

— О Боже, не включай наивную дурочку, которая думает, что в гости к парню она действительно идет смотреть фильм. Я-то вижу, что с тобой происходит, — Фред подмигнул брату и запел «All you need is love». Имея отца, помешанного на магглах, им нередко приходилось слушать маггловскую музыку. Фаворитами определенно была группа The Beatles.

— Ну да, да, признаюсь, я люблю одну..эмм..так сказать, девушку, — Джордж изобразил смущение и начал ковырять носком ботинка пол, будто пытался выкопать там, по меньшей мере, клад.

— Кто? Кто? Кто она, не томи, братец, скажи же уже!

— Минерва Макгонагалл, — Джордж откинулся на кровать и спрятал лицо в подушку, пряча взрыв смеха.

— Тьфу на тебя, я же на одну секунду даже поверил… Ладно, я в любом случае узнаю, кто это, — Фред ухмыльнулся, и, послав Джорджу воздушный поцелуй, вышел из комнаты.

Раньше братья делились друг с другом всем. По крайней мере, тем, что с ними происходит, — точно. Первый поцелуй Фреда, первая любовь Джорджа, их чувства к Анджелине, — все было поделено на двоих, во всем они могли друг другу признаться, а тут… Джордж не мог.

* * *

Гермиона спасалась в библиотеке. На самом деле привычка спасаться в библиотеке появилась у нее с первого курса. Мало кто любил девочку, всегда первую отвечавшую на уроках, всегда вежливую с преподавателями и не очень общительную с другими учениками. Ее необщительность выдавали за заносчивость и высокомерность, хотя причина была в другом. Маленькая Гермиона просто боялась общаться с другими, выглядеть глупо, и поэтому старалась подготовиться ко всему, чтобы не быть застигнутой врасплох. Позже стеснительность и страх исчезли, а привычка уходить от всего в библиотеку — осталась. Именно там Гарри и нашел ее.

— Гермиона, ты чего опять тут? Нам же даже не задали ничего, — он улыбнулся: подруга выглядела такой милой, волосы ее растрепались, а сама она уткнулась носом в какую-то потрепанную книжку.

— А, Гарри. Да я так, решила повторить кое-что. А ты чего не с Джинни?

— Мы с ней немного повздорили. Пустяки, не волнуйся. Лучше ты расскажи, что у тебя случилось. Не надо делать такие глаза и удивленное выражение лица. Я вижу, что что-то не то. Расскажи, пожалуйста, я волнуюсь.

— Это сложно… Гарри, я не могу.

— Тебе станет легче, обещаю. Доверься.

— Мне нравится один человек. Я пыталась это чувство заглушить, но я не могу. Любить его я тоже не могу, не должна, не правильно его любить.

— Кто он?

— Фред. Фред Уизли.

Между ними повисла тишина, такая ощутимая и почти физически вязкая на ощупь, как кисель. Гарри молчал, Гермионе нечего было добавить. Где-то за соседним стеллажом что-то еле слышно скрипнуло, но друзья не обратили на это никакого внимания. Гарри заговорил:

— Что ты собираешься делать? Признаешься?

— Не знаю. Смысл признаваться, если у него есть Анджелина, а до меня ему нет дела.

Гарри поднялся.

— Тебе необходимо признаться. Нечего изводить себя. Скажешь ему, и мучаться перестанешь, не совсем, конечно, но хоть отчасти. Признайся, серьезно говорю.

Все остальное время, пока они сидели в библиотеке, ни один из них не проронил ни слова.

* * *

Джордж Уизли пытался бесшумно выйти из библиотеки, но под ногами все-таки предательски скрипнула половица старого замка. На мгновение он задержал дыхание, но вроде они ничего не заметили. Хотя кому это сейчас важно?

Он шел в библиотеку, потому что знал, что Грейнджер точно там, она должна быть там. Он шел с явным намерением рассказать ей о том, что чувствует, а уходил с мыслями, что теперь-то уж точно никогда не расскажет. Джордж не злился на брата; как он мог на него злиться? Ни Гермиона, ни Фред не были виноваты в этом. Никто не виноват том, что в груди его как будто что-то сломалось, он ощущал почти физическую боль, появилось чувство тошноты; он еле дошел до гостиной. Он обрадовался, насколько это было возможно, что в гостиной никого нет: не надо шутить и казаться радостным, не надо держать лицо. Кто ж знал, что даже всегда веселым близнецам бывает больно?

* * *

Гермиона опять не могла уснуть. После двух часов безделья она оделась и вышла из спальни. Не найдя никакого лучшего решения, девушка отправилась на Астрономическую башню. Идти приходилось чуть ли не бегом; пару раз она видела мелькнувший хвост кошки Филча, но как-то удачно ей удалось избежать столкновения. На самом деле, это было достаточно странно: лучшая ученица школы бегает по ночным коридорам. Гермиону же в этот момент такие мысли не волновали вообще.

На Астрономической башне уже кто-то сидел. Сердце Гермионы сделало тройное сальто и начало биться в учащенном ритме, когда она узнала, что за человек там был. Фред. Фред Уизли в ту же ночь, что и она, сидел в том же месте, куда она направлялась.

— Фред… — ее голос сорвался и вышел какой-то приглушенный вздох скорее, чем имя.

Парень обернулся. Гермионе показалось, что он как-то странно взглянул на нее, в его взгляде было что-то еле уловимое, но тяжелое и заставляющее задуматься. Но этот взгляд притягивал, определенно.

И Гермиона решилась. Тысячи мыслей вдруг определились и собрались в одну фразу.

— Фред, я люблю тебя.

Парень подбежал, закрыл ей рот своей слишком изящной для мужчины ладонью, пробормотал:

— Ничего не говори… Молчи.

Затем парень ее поцеловал. Грейнджер перестала думать. Вообще. Она чувствовала только его губы на своих губах, его требовательный язык, руки, лежащие на талии и крепко сжимающие ее. Гермиона запустила руку в его волосы, другой рукой обняла его. Она чувствовала, будто летит куда-то, с той же Астрономической башни, она боялась упасть здесь же у его ног и просить, чтобы он никогда не оставлял ее. Возможно — не возможно, ничего уже не было важно. В мире не было никого, кроме них двоих.

Он прижал ее к ближайшей стене. Гермионе до жути нравилось чувствовать его вес на своем теле, такая приятная тяжесть, а думать все еще не получалось. Это был ее первый поцелуй, хотя, похоже, парня это не смущало; он явно знал, что делает. Запустив руку девушке под рубашку, он начал поглаживать ее живот; он чувствовал, как она возбуждена, по ее телу бежали мурашки, но было до одури хорошо и хотелось, чтобы он продолжал… Его рука переместилась на грудь, девушка тяжело вздохнула, но ничего не сказала против. Да она бы даже ничего не сказала против, если бы он отымел ее прямо здесь, на чертовой башне, куда в любой момент может зайти Филч или кто-то другой. Она готова была отдаться. Вся.

— Так вот, значит, в кого ты влюблен, Джорджи… — протянул знакомый голос, так сильно похожий на тот, кто приказал ей ничего не говорить.

Девушку как будто ударило током. Она отстранилась и смотрела во все глаза на того, с кем она только что чуть не занялась сексом. Потом перевела взгляд на другого парня, вошедшего на башню. Теперь ей стал понятен тот странный взгляд, и та просьба, ей все стало понятно.

— Что вы как прокаженные встали и молчите? Ну так и скажите, мол, помешал ты, братик, зайди в другой раз… Мы с Анджелиной и другое укромное местечко найдем.

Фред, хихикнув, вышел, держа за руку свою девушку.

Гермиона еще пару минут не могла сообразить, что произошло. Потом прошептала:

— Зачем?

— Гермиона, послушай, я люблю тебя, давно уже, я сам не понимаю, как так вышло, прости меня, прости дурака, — Джордж заговорил быстро-быстро, как будто опаздывал на поезд и ему нужно было срочно все рассказать сейчас же.

— Не надо. Доброй ночи.

И Гермиона вышла вслед за Фредом.