Amor odit inertes (джен)

Для всех в волшебном мире Джеймс Поттер был героем. Причем настоящим Героем. Именно так, с большой буквы. И это было совершенно справедливо, ведь он победил самого сильного темного мага за всю историю магической Британии — Лорда Волдеморта. В честь Джеймса Поттера названа пара улиц, над его могилой возведен мраморный ангел внушительных размеров, а его жена получила Орден Мерлина первой степени.

Однако победа досталась Джеймсу дорогой ценой. Прошло немало времени, прежде чем Лили смогла оправиться от потери. Теперь она уже мало была похожа на ту веселую, несколько самоуверенную девушку, какой была еще год назад. Она очень любила своего мужа и тяжело переживала потерю. Но, в конце концов, окружающие убедили ее, что жизнь продолжается, и что если она не изменит цвет одежды, то вскоре станет похожа на Снейпа. К тому же ей следовало заботиться о сыне.

Выходя замуж, Лили считала, что с Джеймсом Поттером и его состоянием будет обеспечена до конца своих дней. Однако оказалось, что после смерти муж оставил ей лишь небольшую пенсию и большие долги. Впрочем, в долги Джеймс влез только в последний год их совместной жизни.

Это был удар в спину, который совершенно сразил миссис Поттер. Лили понимала, что муж сделал это для того, чтобы обеспечить полную безопасность своей семьи. А, значит, и упрекнуть Джеймса можно было только в том, что он скрыл от нее факт своего разорения. Хотя и это, наверное, тоже можно оправдать ― Джеймсу не хотелось лишний раз волновать жену, находящуюся в положении.

Лили сидела над кроваткой, в которой мирно посапывал маленький Гарри, еще не понимающий, что впереди у него жизнь, полная разочарований и горестей.

― Что же ты будешь делать теперь? ― воскликнула Молли Уизли, приютившая несчастных после того, как лорд Волдеморт разрушил домик четы Поттеров в Годриковой Впадине.

― Ах, ― вздохнула она, ― Молли, если бы я знала! Мне так неудобно… Я ведь понимаю, что мы очень стеснили вас своим присутствием.

― Лил, ну что ты. Ты ведь знаешь, наш дом всегда открыт для тебя.

― Да, Молли. И я очень благодарна и тебе, и Сириусу, и Римусу, и профессору Дамблдору, и… и… ― голос Лили предательски задрожал, и она поспешно отвернулась к окну и обняла руками колени. Через секунду она почувствовала теплую ладонь на своем плече. Молли присела рядом и ободряюще погладила ее по темно-рыжим волосам, а затем и вовсе прижала к себе.

― Лили… ― миссис Уизли не могла оставаться равнодушной, и ее глаза предательски заблестели.

― О, Молли! Как мне жить? Он бросил меня, оставил совсем одну… И у меня ничего нет… Да и Гарри… ― всхлипывала Лили. ― Как я смогу обеспечить ему нормальное существование? Как я смогу воспитать его одна?! Молли… Я ведь ничего не понимаю в мире магов! Молли, я ― нищая!

И это была правда. После окончания Хогвартса Лили не работала ни дня. Они поженились с Джеймсом, и муж тут же приказал ей навсегда забыть о горестях поиска работы, а также связанными с трудовой деятельностью неприятностями. Впрочем, неприятности сами нашли их ― Темный Лорд узнал о пророчестве и начал преследовать чету Поттеров. Возникли трудности с чарами Доверия и поиском Хранителя.

― Ш-ш-ш, ― миссис Уизли уговаривала Лили, словно маленькую девочку. ― Все будет хорошо. Обязательно. Вот увидишь. Если хочешь, можешь оставаться у нас столько, сколько будет нужно.

― Нет, Молли. Я так не могу, ― Лили, наконец, подняла голову, встряхнула волосами, а в ее глазах снова появилась былая решительность. ― Не могу сидеть на шее у добрых людей. Вы и так дали нам приют, а мы злоупотребляли вашей добротой больше года. Завтра же пойду искать работу, а после мы сможем снимать жилье. Я буду работать, а Гарри пойдет в садик.

Молли только руками всплеснула.

Однако все оказалось не настолько просто, как Лили предполагала. В агентство целителей ее не взяли. Глава агентства ― полный мужчина с розовым, как у поросенка, лицом ― достаточно вежливо объяснил, что они не берут сотрудников без опыта работы, какие бы высокие баллы ни стояли в их аттестате. В аврорате тоже последовал деликатный отказ, дескать, для «хрупких», «нежных», «красивых» и «имеющих младенцев» — как выразился глава отдела Аластор Муди ― мракоборцев работы нет. Лили обратилась в редакцию журнала «Ежедневный пророк», но здесь ее попросили сначала выполнить тест, а затем, мило улыбаясь, сообщили, что свяжутся с ней в ближайшие несколько дней. Если она, конечно, их устроит. Естественно, никто с Лили не связался. После этого начались настоящие мытарства ― атака кадровых служб, бесконечное заполнение глупых анкет, непрекращающиеся собеседования. А результат не спешил радовать. Здесь она не подходила по возрасту, там необходим опыт работы, тут не берут молодых мам — дескать, это вечный больничный. Поначалу Лили не теряла надежды и бежала на очередное собеседование, каждый раз думая, что ее поиски увенчались успехом. Через пару месяцев руки начали понемногу опускаться, теперь уже на встречи с возможными работодателями она шла не спеша. Лили уверяла себя, что, даже если ее и здесь не возьмут, то когда-нибудь обязательно подыщется то место, которое ее устроит, где ее примут, где она будет по достоинству оценена. Главное, твердила она себе, это верить в себя и в свои силы.

И действительно, еще через несколько недель «Нору» посетил сам профессор Дамблдор. Он предложил Лили должность профессора зельеварения в Хогвартсе, так как предыдущий педагог уходил на пенсию, и вакансия оказывалась незанятой. Лили с радостью ухватилась за это предложение, хотя профессия учителя ее не привлекала. Она просто не представляла, как войдет в класс, что скажет ученикам, как будет писать планы, выставлять оценки, в конце концов.

Первые несколько дней стали настоящим кошмаром. Лили тщетно пыталась угомонить класс слизеринцев, которых директор по каким-то непонятным причинам решил на зельях свести с гриффиндорцами. Дети, поняв, что перед ними достаточно мягкий учитель, принялись бросать друг другу в котлы разные ингредиенты. То тут, то там гремели взрывы: то настоек, то неистового хохота. Старшекурсники пытались вогнать молодую преподавательницу в краску не очень приличными вопросами и совсем уж непристойными предложениями времяпрепровождения после окончания уроков. В конце одного такого рабочего дня девушка просто разрыдалась в учительской.

― Профессор Макгонагалл, я так больше не могу, ― пожаловалась она Минерве. ― Я напишу заявление об уходе.

Заместитель директора раздраженно передернула плечами:

― Да?! Я считала вас более ответственной, миссис Поттер. Хотите оставить нас прямо в середине учебного года без преподавателя?

Лили не нашлась, что ответить. Просто стояла, опустив голову, вновь чувствуя себя напроказившей школьницей.

― Вам нужно быть немного строже, Лили, ― чуть смягчила тон Минерва.

И Лили попыталась стать строже. Только у нее мало что из этого вышло. Ведь она не была уже свободной, жизнерадостной, задорной девчонкой. Она была вдовой. Вдовой с младенцем на руках и без средств к существованию. Поэтому Лили часто срывалась, кричала на учеников и плакала после занятий. Преподавательской зарплаты не хватило на то, чтобы определить Гарри в садик ― за ним до сих пор присматривала Молли. Хотя Лили могла представить, насколько хозяйке «Норы» трудно справляться со своими детьми. Тем более что в этом году миссис Уизли снова стала матерью ― родила долгожданную девочку, которую назвали Джинни.

В конце учебного года Лили окончательно поняла, что с профессорской карьерой у нее вряд ли сложится. Поэтому она направилась прямо в кабинет директора и попросила расчет. Альбус ее не останавливал, не пытался отговорить, только покачал головой, а в его чистых глазах блестела грусть.

― Лили, я очень вам сочувствую, ― сказал он. ― И если я могу вам хоть чем-то помочь…

― Спасибо, ― она через силу улыбнулась. ― Вы и так для нас много сделали, директор.

― Двери Хогвартса всегда открыты для вас, Лили, и для вашего сына. Хочу, чтобы вы помнили об этом.

― Я знаю, ― Лили не сдержалась, подошла к старику и поцеловала в щеку. ― Это был волшебный сон. Только мне, к сожалению, пора проснуться. Я возвращаюсь домой. К таким, как я.

― Лили?! ― воскликнул пораженный Дамблдор.

― Да, ― она постаралась, чтобы голос звучал беззаботно. ― Я вернусь в свой мир. В мир магглов. У моего отца когда-то была своя фирма. Возможно, мне удастся снова наладить там бизнес.

* * *

Когда Молли узнала о решении Лили вернуться в маггловский мир и продолжать жизнь без магии, то пришла в крайнее изумление, сменившееся негодованием.

― Но, Лил, ― говорила она, глядя, как молодая женщина собирает вещи, ― Лил, ты уверена, что действительно этого хочешь? Здесь мы всегда готовы помочь и поддержать тебя. Сириус ради тебя в лепешку расшибется, да и мы с Артуром…

― Да, Молли, я знаю, спасибо. Только Сириусу нужно устраивать свою личную жизнь, а вам с Артуром ― воспитывать собственных детей, а не тратить время на кого попало…

― Лили, да что ты такое говоришь? Разве ты ― кто попало?

В этот момент из соседней комнаты послышался какой-то странный булькающий звук, а затем раздался пронзительный детский голос:

― Ма-а-ам! Фред и Джордж снова взорвали горшок! Все стены запачканы! ― в дверном проеме возникла рыжая голова старшего ребенка четы Уизли.

― Ну так уберись, Билл! ― крикнула миссис Уизли, всплескивая руками. ― Снова стихийное проявление способностей. Уже третий горшок за неделю! У тебя таких проблем с Гарри нет, а, Лили?

― Но мне же нельзя колдовать! ― продолжал хныкать мальчик. ― А там воняет!

― Билл, представь, что ты живешь в мире магглов! Пусть Чарли тебе поможет! Или папу попроси! Ему же так нравятся все эти маггловские штучки! Вот пусть и уберется без магии!

― Молли, ― Лили позволила себе улыбку, ― я очень ценю вашу заботу, но мне неудобно быть обузой для вас всех, понимаешь? Мне важно что-то делать самой. А сидеть на чужой шее ― это совсем не для меня… Не для нас с Гарри.

Миссис Уизли отчаянно замотала головой и притянула ее к себе.

― Лили! Ты же совсем одна там будешь! Где хоть эта фарма находится?

― Фирма, ― мягко исправила миссис Поттер. ― Только это не совсем фирма, как мне объяснили, скорее научная станция на южном полюсе…

― Южном полюсе?! В Антарктиде, что ли? ― оборвала ее Молли. ― Лили, ты никуда не поедешь! Разбирай свои вещи! Еще чего придумала!

― Молли! ― Лили вырвалась из рук подруги. ― Я уже все решила! И своего решения не изменю. Я полечу в Антарктиду.

― Артур! Сделай хоть ты что-нибудь! ― миссис Уизли с мольбой обратилась к мужу, только что вошедшему в комнату. ― Эта безумная собирается жить в вечных льдах! Ты хоть о Гарри подумала?! ― Молли снова повернулась к Лили. ― Как ему там будет? Там ведь нет ни детских садиков, ни школ ― ничегошеньки! Только белые снежные пустыни! Артур, чего ты молчишь?!

Мистер Уизли виновато посмотрел на Лили, а затем на Молли.

― А как магглы выживают при таких низких температурах? У них есть обогреватели? А как они устроены?

― Артур!!!

― Ах… Н-да… М-может быть, тебе и вправду лучше остаться, Лили? Чем там твой отец занимался хоть, на этом полюсе?

― Я все равно поеду, ― в глазах Лили сверкнуло упрямство. ― Честно говоря, Артур, я не готова вот так сходу ответить на твой вопрос. Я ведь никогда не интересовалась подобными вещами ― думала, что с миром магглов покончено. Знаю только, что в это предприятие папа время от времени вкладывал деньги. У меня остались документы, подтверждающие мое право собственности на одну из научных баз этого исследовательского центра. Я недавно созванивалась с тамошним руководством, и они подтвердили, что готовы принять меня.

― Созванивалась? ― тут же заинтересовался мистер Уизли. ― Это когда магглы пользуются такими штуками, при помощи которых слышат друг друга на большом расстоянии?

Лили рассмеялась, увидев, как побагровело лицо ее подруги: Молли не одобряла увлечения мужем маггловскими приборами.

* * *

Естественно, самолеты из Лондона до Антарктиды не летают, поэтому Лили пришлось проделать достаточно долгий путь с несколькими пересадками. Аппарировать с маленьким Гарри было опасно, следовательно, оставался единственный выход ― воспользоваться маггловским транспортом. Хорошо еще, что антарктическая компания взяла на себя расходы по доставке двух пассажиров из Великобритании в самую южную точку мира.

Сначала была остановка в аэропорту Мадрида, где Лили пришлось провести ночь. Причем особенно «порадовало» незнание обслуживающим персоналом английского языка, когда она тщетно пыталась выяснить, где находится туалет. А поскольку Лили не владела испанским, на разъяснения ушло добрых полчаса. Далее все было не намного радужнее. Следующим пунктом стала Бухара. Здесь Лили тщетно пыталась найти свободное место в маленьком зале ожидания с деревянными лавочками. Скучающие пассажиры не торопились уступать свои сиденья женщине с маленьким плачущим ребенком на руках. Единственное, что порадовало, так это наличие в местном ресторанчике недорогих, но очень вкусных блюд.

Где Лили пересела на следующий самолет, она уже и сама не помнила (кажется, это была Аргентина) ― настолько была уставшей. Память подсказывала, что ей понравился вид из иллюминатора. Была ночь. Огромная луна занимала значительную часть небосвода, а внизу плескались волны безбрежного океана. «Бездна отражает в себе бездну», ― подумала тогда Лили, настроенная на поэтический лад. В целом, в тот момент женщина даже была рада, что оставляет привычные места. По крайней мере, в Антарктиде ничто не будет напоминать ей о былом.

Далее последовала еще одна пересадка и короткий перелет до Ушуайя. Именно с пристаней этого небольшого городка и отчаливают в Антарктиду корабли: и туристические экскурсии, и научные экспедиции, и просто транспортные перевозки.

Их судно отправлялось около пяти часов вечера. Было холодно и ветрено, и Лили очень переживала за Гарри, ведь у двухлетнего ребенка иммунитет еще очень слабенький. Да и перемещения из одного часового пояса в другой тоже могли негативно сказаться на здоровье малыша. Вот тут-то и пригодились связанные миссис Уизли свитера и шапочки. Лили послала ей мысленную благодарность за прощальные подарки и надела на Гарри побольше теплых вещей.

Посадку объявили за час до отправления. Дул сильный ветер и даже начинался дождь, поэтому Лили была совершенно счастлива оказаться в своей каюте и плотно закрыть дверь. Она видела, что многие туристы, одевшись потеплее, бродили по палубе, фотографируя море и незнакомую фауну, однако ей все это было неинтересно. Лили хотела только, чтобы путешествие поскорее закончилось, и она смогла, наконец, нормально выспаться. Гарри начал кукситься, видимо, постоянные перелеты его тоже измотали. И Лили, сев на не особо удобную кушетку и прижав к себе сына, принялась рассказывать мальчику историю о волшебном мире, о злом маге, его последователях и об отважном рыцаре, сразившем этого мага. Она сама не заметила, как уснула, а когда проснулась, то увидела, что корабль идет слишком неровно, а иллюминатор заливают пенистые волны, перемешивающиеся с дождем. Лили стало страшно. Она раньше никогда не попадала в шторм, но из фильмов и книг знала, чем все может закончиться. Видимо, почувствовав тревогу матери, маленький Гарри тут же разрыдался.

― Глупенький, ― она взъерошила непослушные волосы сына, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, ― чего ты? Все ведь хорошо. Скоро мы приплывем домой. А сейчас смотри ― видишь, какие волны большие? Красивые, правда? Это Морской конь. Гляди, у него и грива белая, ― Лили указала на остатки пены. ― Скоро конь примчит нас домой.

Через некоторое время даже сквозь иллюминатор нельзя было разобрать, что происходит снаружи. О силе шторма можно было судить только по тому, что некоторые вещи стали самостоятельно передвигаться по каюте. Лили очень хотелось пойти к капитану и поинтересоваться, насколько серьезным является их нынешнее положение, однако она не смела оставить сына одного. Впрочем, несмотря на все невзгоды и трудности, корабль успешно причалил к ледяным берегам. Лили и Гарри спустились по трапу. На улице было на удивление тепло, не холоднее минус двух. Но не успела Лили как следует оглядеться, как к ней тут же подскочил вертлявый молодой человек.

― Миссис Поттер! ― воскликнул он, беря из ее рук чемоданы. ― Добро пожаловать! Позвольте представиться. Мейсон Элсон, старший служащий. Мне поручено встретить вас и сопроводить в ваши апартаменты, а затем показать базу.

― Спасибо.

― Привет! Ты, наверное, Гарри, ― мужчина наклонился к ребенку и протянул ему неизвестно откуда взявшуюся шоколадку. ― Бери, мама не будет ругаться.

Гарри испытующе поглядел на Лили своими зелеными глазищами, а затем неуверенно принял подарок. Лили внимательнее присмотрелась к Мейсону ― тот был достаточно симпатичным молодым человеком с волевым подбородком и выразительными серыми глазами.

― Вы надолго к нам? ― судя по всему, Мейсон был расположен к дружеской беседе, и Лили, как ни странно, решила ее поддержать.

― Не знаю, мистер Элсон. Возможно, навсегда.

― Ну, вы и шутница! Холодненькое вы выбрали местечко для обитания, миссис Поттер. Самое холодное на земле.

― В самом деле? А мне как раз показалось, что здесь довольно тепло.

Мейсон понимающе улыбнулся:

― У нас ведь лето сейчас. Но вы не переживайте, жить вы будете на побережье, а там всегда намного теплее, и температура ниже десяти не опускается. Ну что, миссис Поттер, готовы совершить еще один увлекательный полет на вертолете? Он доставит нас на станцию. Кстати, миссис Поттер, какая такая причина могла вынудить столь милую барышню променять светские развлечения на наши пустыни? Наукой решили всерьез заняться? Может, над диссертацией работаете, а?

― Я разорилась, мистер Элсон, ― беззаботно пояснила Лили. ― И у меня теперь ничего нет, кроме этой станции. Даже другого дома.

Мистер Элсон приостановился, как-то странно глядя на девушку, словно не веря ее словам, однако Лили тут продолжила:

― Еще пару лет назад я полагала, что обладаю достаточным количеством земных благ, но когда мой муж погиб, все оказалось совершенно иначе. Все произошло внезапно. Как будто мир рухнул в один миг.

― Мои соболезнования, ― только и смог пробормотать Элсон.

Всю дальнейшую дорогу Мейсон рассказывал о благотворительности отца Лили, который на свои сбережения построил научно-исследовательскую станцию.

— Летом население станции может достигать тысячи человек, зимой, конечно, меньше, где-то человек сто — сто пятьдесят, ― говорил Элсон. — Станция занимается преимущественно астрофизическими и химическими исследованиями, хотя внимание уделяется и атмосферным явлениям.

Далее, по просьбе Лили, мистер Элсон поведал о руководителе станции.

― Он немного мрачноват и нелюдим, но, в принципе, неплохой человек. Знаете ли, он настоящий энтузиаст своего дела. При нем станция стала процветать. Сейчас он хочет открыть еще одно направление в исследованиях ― изучать флору Антарктиды, хотя флора-то представлена всего двумя видами цветковых! Представляете? Нет, ну есть, конечно, и мхи, грибы, водоросли… Лишайники еще растут разные… Многие считают его затею бесперспективной, а он им возражает, что здесь много эндемиков… Что, вы не знаете, что это? Это виды, которые встречаются только здесь и нигде больше на земном шаре… Простите, я вас не утомил? Просто, знаете ли, редко увидишь молодую красивую девушку на наших просторах.

Лили невольно покраснела. Комплиментов ей не делали уже давно.

Когда они, наконец, добрались до места назначения, они очень обрадовалась, увидев, что им предоставили помещения, похожие на гостиничные номера. В Англии воображение Лили услужливо рисовало холодные юрты с керосиновыми лампами и дровами.

― Обустраивайтесь, а я зайду за вами чуть позже и проведу экскурсию по станции.

Только через несколько часов Лили почувствовала, что готова осмотреть свою базу. Гарри в это время мирно посапывал в удобной и теплой кровати, так что она решила ненадолго оставить ребенка одного. Экскурсия показалась ей страшно скучной. Возможно, она еще не окончательно пришла в себя, а возможно, сказывалась чрезмерная говорливость ее гида, но уже буквально через десять минут после начала прогулки Лили мечтала оказаться в своей комнате. Она немного задержалась на своеобразном балкончике, глядя вниз на горстку людей, работающих с каким-то сложным механизмом.

Внезапно ее взгляд выхватил из однородной людской массы одну фигуру. Лили невольно вздрогнула и ухватилась за перила. Нет, этого просто не может быть! Но приглядевшись внимательнее, она поняла, что не ошиблась. Лили узнала этого мужчину с первого взгляда, несмотря на то, что он очень изменился с момента их последней встречи. Теперь перед ней был уже не тот молодой, замкнутый и немного застенчивый юноша, который часто сутулился, стыдясь своей поношенной одежды. Нет, во всех его движениях сквозила уверенность, он держался прямо. Изменилась не только осанка и походка, но и лицо. Сейчас он выглядел значительно старше своих лет. В уголках рта и между бровями легли морщинки, щеки впали, а под глазами залегли синие круги, словно мужчина не спал несколько ночей. От взора Лили не укрылось и несколько приятных изменений: волосы были тщательно вымыты, одежда была хотя и черной, но чистой, и к тому же идеально подчеркивала его стройную фигуру. Нечто вроде священного трепета охватило Лили, а когда она обратилась к своему сопровождающему, ее голос предательски вздрогнул:

― К-кто это?

― Профессор! ― вместо ответа Мейсон окликнул незнакомца. ― Познакомитесь с миссис Поттер?

Человек, к которому обращались, медленно поднял голову и бросил в их сторону такой холодный, отстраненный взгляд, что Лили на краткий миг даже засомневалась ― не ошиблась ли она. Разве ОН мог так равнодушно смотреть на нее? Но нет, этого человека она узнала бы из тысячи. Мужчина отдал еще несколько распоряжений, а затем, еще раз взглянув вверх, решительным шагом направился к хозяйке станции.

― Сев! ― только и смогла вымолвить девушка, когда он поднялся и остановился всего в паре метров от нее. Одетый в приталенный черный сюртук с воротником-стойкой и черные брюки, он действительно производил мрачноватое впечатление. Хотя какое еще впечатление может производить Пожиратель Смерти? И еще Лили почувствовала, что он стал бесконечно далек.

― Профессор Северус Снейп, ― чужим голосом отрекомендовался мужчина, протягивая ей руку. ― Мы ожидали вас, миссис Поттер.

Лили несколько опешила от подобного приема, но машинально пожала холодную ладонь.

― Благодарю, мистер Элсон. Можете быть свободны. Я лично расскажу миссис Поттер то, что ей следует знать.

Мейсон только кивнул и поспешил удалиться, а девушка стояла в каком-то ступоре, беспомощно глядя на Северуса, который твердым, даже немного грубым, голосом вводил ее в курс дела. Перед нею был совершенно другой человек. Не тот, кто когда-то робел от случайного соприкосновения рук, не тот, кто когда-то краснел, делая ей комплименты. Лили слушала его жесткий, но все такой же тихий голос и совершенно не слышала произносимых слов. Она просто шла за ним по многочисленным коридорам, иногда останавливаясь, а он что-то объяснял. Когда же Северус закончил и повернулся к ней лицом, их взгляды пересеклись, и в Лили словно впились кусочки льда ― в непроницаемо черных глазах не отражалось совершенно никаких эмоций. Похоже, холод окружающей среды проник и в сердце Северуса. По крайней мере, Лили поняла, что стоящий перед ней мужчина уже никогда не будет ее прежним преданным другом.

― Вот и все, миссис Поттер. Приятного дня, ― и, крутанувшись на каблуках, Северус умчался прежде, чем Лили успела задать ему ту сотню вопросов, что вертелась у нее на языке.

Она никак не ожидала увидеть здесь, в этих льдах, своего сокурсника. Тем более в роли руководителя ее станции. Наверное, поэтому она немного растерялась. Но сейчас это не столь важно, они поговорят в другой раз ― времени еще предостаточно. Важно другое ― нет никаких сомнений, что этот новый и чужой Северус больше не любит ее. И Лили еще острее ощутила антарктические морозы.

Готовясь ко сну, Лили пребывала в смешанных чувствах. Закрывая глаза, она думала о Снейпе, о тех изменениях, что произошли в нем за несколько лет. Азкабан так повлиял на него или же пребывание в рядах Пожирателей Смерти? Наверное, и то и другое, решила Лили. Никогда он уже не будет прежним нескладным мальчишкой, который дарил ей букеты полевых цветов. Теперь Северус отгорожен от нее льдами Антарктиды. Лили мучилась еще одним вопросом: помнит ли он? Конечно, помнит, что за глупости. Как можно забыть о том, кто отправил тебя в Азкабан? У самой Лили тот день отложился в памяти навсегда.

* * *

Был обычный осенний вечер. За окном гремела и буйствовала гроза. То и дело неоновым светом сверкали молнии, гром рассыпался картечью, ливень яростным потоком хлестал по окнам, но в их уютном домике царила тишина и спокойствие. Из радиоприемника лилась негромкая успокаивающая мелодия. Полугодовалый Гарри сидел в своей кроватке и играл с новыми игрушками ― Сириус подарил ему несколько магических мячиков и маленькую метлу. Джеймс еще смеялся: мол, будущий чемпион квиддича подрастает.

— Весь в отца, ― заявил он с гордостью.

Лили тоже улыбалась, глядя, как ее сын верхом на метелке, с увлечением гоняется за кошкой. Теперь эти воспоминания были особенно болезненными. Потому что всего через несколько минут кто-то позвонил им в дверь. Джеймс и Лили переглянулись. У обоих в глазах стоял страх.

― Я посмотрю, Лил, ― сказал Джеймс, беря палочку.

― Джеймс! ― тяжелое предчувствие овладело женщиной, она протянула руки к мужу.

― Милая, не бойся! Все будет хорошо.

Но уже тогда подсознательно Лили осознавала, что все будет плохо. Совсем плохо, а никак не хорошо. Джеймс спустился вниз, а минутой позже во всем доме погас свет. И вдруг в этой тьме раздался жуткий крик. Как только она услышала голос Джеймса, то сразу поняла, что произошло нечто ужасное. На лбу моментально выступил холодный пот, в глазах зарябило, а сердце заколотилось, как сумасшедшее.

― Это он! ― страшным голосом кричал Джеймс. ― Лили, это он! Бери Гарри и уходи! Я задержу его!

Она сразу поняла, о ком речь. К горлу подкатила тошнота. Паника захлестнула ее, и первые несколько секунд она просто не могла шелохнуться. А затем все закружилось в каком-то странном бешеном ритме. Что же делать? Заламывая руки, Лили в состоянии крайней безысходности обернулась к кроватке Гарри. Подбежала к ребенку. Взяла на руки. Бросилась к двери. Снова застыла. Нет, ей нужно к окну! Но ведь второй этаж! Снова к двери. Снизу долетали обрывки заклинаний.

― Crucio!

― Stupefy!

― Protego!

― Confundus!

― Crucio!

― Incendio!

― Crucio!

― Reducto!

Одновременно с ударом грома прозвучало страшное:

― Avada Kеdavra!

Что-то ужасно загрохотало внизу, а потом все смолкло. И от этой тишины почему-то сделалось еще страшнее. Сколько прошло времени, прежде чем она все же решилась спуститься вниз, Лили не знала. Стрелки на часах для нее словно замерли. Она не помнила, как преодолела несколько ступенек.

Позже ей часто снились кошмары об этом. Смутно освещенная комната, распростертое тело Джеймса. Она шепчет его имя, зовет его, выкрикивает родное имя, но не слышит собственного голоса, как будто это происходит во сне. Внезапно ноги становятся ватными. Волшебная палочка падает из ослабевших пальцев. Чтобы и не упасть, она хватается за перила. Из груди вырывается глухой стон. Ей кажется, что сердце сжали железными тисками и вырывают из груди. Она даже не слышит громкого плача Гарри.

― Джеймс…

А он лежал на спине с широко открытыми глазами, в которых навсегда застыла зеленая вспышка заклинания. Рядом из-под упавшего шкафа торчала изуродованная рука Волдеморта. Лили не в силах была оторвать взгляда от мужа, никак не могла осознать смысл происходящего. Еще мгновение, и она потеряет сознание. Сердце, словно камень, громыхало в груди.

Плач Гарри привел ее в чувство. Надо позвать на помощь! Она плохо помнила, как вышла из дома. Успела сделать несколько шагов, прежде чем увидела Снейпа. Северус был без маски, но в мантии Пожирателей. Его лицо белое, как бумага, а в черных глазах застыло безумие и ужас. Однако когда Снейп увидел Лили, с его губ сорвался вздох облегчения. Он мгновенно бросился к ней.

― Лили! ― хрипло окликнул ее. ― Лили, слава Богу! Ты жива!.. Лили, Темный Лорд! П-петигрю… ― Снейпу тяжело было говорить, он задыхался от быстрого бега. ― Он предал…

― Нет! ― она тогда мало что поняла из его слов. Весь мир был словно в тумане.

Лили отчаянно прижимала к груди сына и была готова на все, лишь бы не позволить прихвостням Волдеморта закончить то, в чем не преуспел их лорд.

― Чудовище! Не подходи! Petrificus Totalus! ― бросила в Снейпа первое заклинание, что пришло ей в голову. Тот, явно не ожидавший нападения и не готовый оказать сопротивление, просто повалился навзничь.

Подоспели авроры. А дальше был суд, на котором Лили и узнала, что Северус по приказу Дамблдора выполнял функции двойного агента, что он рисковал своей жизнью ради них, что именно от него исходила инициатива спрятать семью Поттеров. А в тот роковой день он узнал о предательстве Петтигрю и спешил в Годрикову Впадину предупредить их, остановить Волдеморта. Несмотря на протекторат директора Хогвартса, Снейпа признали виновным и отправили в Азкабан. Из присужденных ему пятнадцати лет он пробыл в тюрьме всего около года, а после его оправдали и выпустили. Здесь, конечно, не обошлось без вмешательства Альбуса, решившего проявить участие в судьбе своего бывшего агента.

Немного оправившись от потери мужа, Лили, чувствуя себя виноватой, поинтересовалась дальнейшей судьбой Снейпа. Однако оказалось, что после выхода из Азкабана Северус просто исчез, испарился из жизни волшебного мира. Сейчас же, когда она совершенно неожиданно встретила его, в ее душе теснились самые противоречивые чувства: горькое одиночество и стремление, чтобы о ней позаботились, смятение и уверенность, радость и щемящая боль. Как и любая другая женщина в ее состоянии, Лили нашла облегчение в слезах. Правда, долго переживать ей не удалось.

― Мам, не плачь! Не плачь! Мамочка! ― маленький Гарри проснулся и, испугавшись слез в глазах матери, разревелся сам.

― Гарри! Гарри! ― Лили подхватила ребенка на руки и принялась успокаивать. ― Я не плачу. Видишь? Не плачу. Все хорошо. Я не плачу.

Однако это было весьма спорное утверждение, так как соленые капли продолжали катиться по ее щекам.

На следующий день Лили встала очень поздно.

― На завтрак вы опоздали, миссис Поттер, ― радостно сообщил ожидающий у дверей Мейсон. ― Но через час будет обед, поэтому, если позволите, я готов провести для вас небольшую экскурсию на свежем воздухе, чтобы вы смогли оценить, так сказать, наши достопримечательности.

Немного поколебавшись, Лили согласно кивнула. На улице было холоднее, чем накануне. Дул сильный ветер, а солнце слепило глаза. Несмотря на это, воздух был идеально чистым. Лили огляделась по сторонам. Станцию окружали причудливой формы скалы. Судя по всему, на рельефе гор сильно сказалось влияние антарктических ветров. Как глубокомысленно заключил Гарри, созерцая сей пейзаж:

― Все горы в дырках.

― Очки, миссис Поттер, ― Мейсон услужливо протянул пару солнцезащитных очков. ― Просто незаменимая вещь в наших льдах. Хорошо бы вам еще обзавестись и солнцезащитным кремом. Нет, я не шучу. Солнышко здесь опасное. Гораздо опаснее, чем на самых жарких курортах.

Она перевела взгляд на море. Вдалеке виднелись огромные белоснежные, с синеватым отливом, айсберги. Во время морского путешествия они, наверное, проплывали мимо, только измотанной Лили совершенно не хотелось выходить на палубу. Теперь же голубые глыбы пресного льда полностью завладели ее вниманием.

― Да, действительно завораживающее зрелище, ― сказал мистер Элсон, проследив за взором девушки. ― Иногда айсберги образуют причудливые формы, словно скульптуры из-под резца ваятеля. Но эта красота может причинить большие беды. Если сейчас, днем, эта ледяная гора сверкает, блестит, переливается разными красками, то ночью она представляет огромную опасность для судов. Слышали о «Титанике»? Что, нет? И фильм не видели? Ну, вы даете! Это же классика мирового кино!

На некоторое время Мейсон замолчал, и Лили уже совершенно забыла об айсбергах, когда молодой человек внезапно продолжил:

― Да, и вы видите только третью часть всего массива, остальное скрыто под водой. Необычайные, живописные, романтические, манящие и смертоносные… Жаль, что вы не видели наших озер. Но ничего, думаю, это еще впереди, правда?

Лили неуверенно кивнула, явно думая о своем. Она озабочено взглянула на Гарри, не замерз ли он? Но мальчик с интересом вертел головой по сторонам.

― Ма, а что это за птичка? ― спросил он, указывая пальцем на невесть откуда взявшегося пингвина. ― Смотри, она ходит на двух ногах! И у нее большой клюв!

И Гарри, наверное, бросился бы к неизвестной птице, однако Лили крепко сжала его руку.

― Гарри, постой спокойно!

― Это пингвин! ― казалось, мистер Элсон только и ищет повод поболтать. Он немедленно присел на корточки перед ребенком. ― Нравится тебе?

Гарри утвердительно мотнул головой, а широкая улыбка на лице была более чем красноречива.

― Пингвины удивительные птицы, Гарри. Ты представляешь, они не умеют летать!

Глаза мальчика округлились от изумления.

― Как? Совсем не умеют?

― Да! Совсем-совсем не умеют летать!

― Тогда они не настоящие птицы, ― вынес вердикт мальчик. ― Все птицы умеют летать! Скажи, мам? — Гарри поднял лицо, ища поддержки, но Лили только улыбнулась.

― Зато они умеют плавать и нырять! ― просиял Мейсон.

― Ух ты! Правда?

― Да! Пингвины не умеют быстро бегать, на суше они чаще отдыхают, но в воде им нет равных.

― Смотри, дядя, как он интересно делает! ― Гарри указал на неловкие движения пингвина.

― Гарри, дядю зовут мистер Элсон, ― попыталась исправить ситуацию Лили, но, казалось, они не обращают на нее никого внимания.

― Это он физзарядкой занимается, чтобы холодно не было! ― воскликнул Мейсон.

Гарри от восторга захлопал в ладоши:

― И я! И я хочу!

Мистер Элсон вдруг опустил руки и отвел их в стороны, а затем обошел вокруг мальчика, имитируя походку пингвина, попутно декламируя детский стишок:

― Вам хочу, друзья, признаться, что люблю я по утрам физзарядкой заниматься, что советую и вам!

Гарри мгновенно вырвал ладошку из руки матери и побежал за Мейсоном, тоже отведя руки в стороны и делая наклоны вправо-влево.

― Мама, мама, мы ― пингвины!

И тут Лили впервые за долгое время по-настоящему громко и от души рассмеялась. Действительно, было забавно наблюдать за вполне взрослым, адекватным человеком, который копирует движения пингвина.

― Там, где в море лезут льдины, развлекаются пингвины! ― восклицал тем временем Мейсон. ― Состязания у них, соскользнули ― и бултых!

― И бултых! ― в азарте повторял за ним Гарри.

Внезапно Лили почувствовала на себе пристальный взгляд. Она обернулась, и улыбка медленно погасла на ее губах. Возле входа на станцию стоял Северус и мрачно наблюдал за их весельем. Колючие глаза остановились на резвящемся мальчике, и лицо мужчины потемнело еще больше. Лили сделала неуверенный шаг по направлению к Снейпу, но тот сразу же развернулся и исчез. Девушка повернулась к Мейсону и сыну.

― …он идет по снегу смело, снег под лапами хрустит…

― Мистер Элсон! ― с каким-то странным отчаянием воскликнула Лили.

― Да, миссис?! ― молодой человек на секунду отвлекся.

― Мистер Элсон! Вы не могли бы присмотреть за Гарри еще несколько минут? Мне нужно срочно… срочно отлучиться!

― Да без проблем! Если хотите, я могу его привести на обед.

― Нет, не нужно. Я быстро.

Мейсон кивнул.

― Так, на чем мы остановились? Ага!.. Он улов домой несет ― своим маленьким детишкам, пингвинятам-шалунишкам!

А Лили тем временем уже вбежала в коридор. Северуса нигде не было.

― Сев?! ― она огляделась по сторонам. ― Северус!.. Профессор Снейп?

― Да здесь я, ― казалось, он не утратил своей способности появляться из ниоткуда. ― Не стоит так кричать, миссис Поттер, если вы не хотите, чтобы сбежался весь персонал станции.

― Северус! ― Лили облегченно выдохнула. ― Я думала, что не найду тебя. Вчера я не успела… Сев, нам нужно поговорить.

Снейп иронично вскинул бровь:

― Вам нужно поговорить со мной, миссис Поттер?

― Зачем ты так, Сев? ― укоризненно прошептала Лили, которую задел этот слегка насмешливый тон и ударение на первом слове.

Брови мужчины поползли еще выше, изображая вежливое недоумение.

― Мне очень жаль, что все вышло так, как вышло… ― начала девушка.

― Мне тоже приходится о многом сожалеть, ― равнодушно ответил Северус. ― Но прошлое есть прошлое. Оно неизменно. Нерационально думать о том, над чем не имеешь власти, что не в силах изменить.

Некоторое время Лили изучала его абсолютно невозмутимое и непроницаемое лицо, пытаясь уловить хоть какое-то проявление чувств.

― Почему ты здесь, Сев? ― наконец спросила она.

― А вы думаете, в нашем мире, ― Снейп понизил голос, ― все просто мечтают принять на работу Пожирателя Смерти, который только-только вышел из Азкабана?

Лили подняла на него глаза. Этот холодный тон, эти презрительные нотки, полное безразличие в голосе… Разве такого Северуса она знает? Куда девался тот мальчик, с которым она делилась своими секретами, который на уроках тайком любовался солнечными бликами на ее волосах, с которым можно было обсудить сложные рецепты и формулы заклинаний?

― Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? Если так, то позвольте откланяться.

Она выглядела так, словно ее окатили холодной водой. Лили показалось, что она перенеслась во времени в тот момент, когда он назвал ее «паршивой грязнокровкой». Только сейчас почему-то было гораздо больнее. Часть ее души отчаянно протестовала, рвалась наружу, хотела высказать Северусу все, что она о нем думает! Хотела сказать, что это ЕЕ станция, в конце концов, и она в любой момент может уволить его! А вторая часть неосмотрительно жалела, о том, что он смотрит на нее с таким… таким… Лили не могла подобрать нужного слова: равнодушием, презрением, снисхождением. Внезапно ей стало тяжело дышать, и произошло самое ужасное. Как она ни старалась, на ресницах все же заблестели две большие серебряные капли. Вот уж не думала, что разревется прямо перед ним. Раньше такого за ней не водилось. Куда только девалась гриффиндорская гордость?

С минуту он смотрел на ее слезы как на что-то совершенно неприличное.

― Миссис Поттер! ― прошипел Снейп, оттягивая Лили за локоть в более затемненную часть коридора. ― Не хватало мне только еще, чтобы сотрудники считали, что я вас довел до слез! Хорошо, мы поговорим. Вечером. Приходите в мой кабинет. Придете?

Она молчала. Как же ей было стыдно за свою слабость, но ничего с собой поделать она не могла ― непослушные слезы просто душили. После смерти Джеймса она совершенно расклеилась. Словно что-то сломалось в ней. Любое слово, любой взгляд, простое замечание могли довести Лили до слез. Наверное, по этой причине она и не смогла работать в Хогвартсе.

― Я буду ждать вас, ― чуть мягче сказал Северус. ― А теперь успокойтесь. Ну же, возьмите себя в руки.

― Со мной все в порядке, ― блеснули зеленые глаза.

― Тогда до вечера.

И мужчина решительно зашагал прочь от нее, но вдруг остановился и, не оборачиваясь, добавил:

― Да, еще одно. Называйте меня профессор или мистер Снейп.

«Не буду я тебя так называть! Не дождешься!» ― хотелось Лили крикнуть ему вслед, но в горле все еще стоял ком, и она не решилась произнести ни слова.

* * *

Лили повернулась перед зеркалом и придирчиво осмотрела свое отражение с ног до головы. Затем откинула несколько непослушных прядей со лба. О ужас! Какое у нее желтое лицо! И веснушки. Лили помнила, как жутко стеснялась их в детстве. Почему-то и сейчас они показались ей весьма малопривлекательными. Надо бы наложить пудры. Затем пришло следующее сомнение. Не выглядит ли она по-дурацки в этом ярком платье из желто-зеленого шелка? Ведь на станции женщины в таком не ходят. Нет, определенно нужно придумать что-то другое. Да и фигура у нее уже не та, что была до родов.

― Мне кажется, это платье меня полнит, ― Лили не заметила, как произнесла эту фразу вслух.

― А что такое «полнит»? ― тут же отозвался Гарри, наблюдавший за приготовлениями матери со своей кроватки.

― Ну… То, что я уже не очень стройная. Не очень худенькая, ― смущенно улыбнулась Лили.

― Ты ― красивая! ― с присущей детям непосредственностью очень серьезно произнес ее сын. ― Самая красивая мама на свете.

― Это ты у меня самый красивый, самый добрый ребенок! ― Лили поцеловала Гарри в макушку.

Остался последний штрих ― еще капля духов ― и все будет в полном порядке. Рука Лили потянулась к стильному флакону, по форме похожему на цветок орхидеи, но на полпути внезапно замерла. Что она делает? Она… Возможно ли? На щеках появился нездоровый румянец. Прихорашивается для… Снейпа? Лили похолодела. Резким движением сорвала с себя жемчужные бусы. Нет, нет, нет. Нет. Ведь это же не романтическое свидание. Его любовь прошла, исчезла, время стерло ее. Азкабан стер ее. Какая же она глупая!

Лили бессильно опустилась в кресло перед зеркалом. Помимо своей воли она вспомнила худощавого нескладного парня с длинными черными волосами. На старших курсах они постоянно ссорились из-за его увлечения черной магией, и однажды наступил момент, когда она просто устала. Они стали чужими людьми. Сейчас, после долгой разлуки, Лили безумно хотелось его видеть, хотя подсознательно она ревновала, боялась, что он успел полюбить другую. Ей хотелось, чтобы в его глазах светились восхищение, нежность, ласка, а не теперешняя хладнокровность, безразличие, даже презрение. Она хотела этого, но в то же время опасалась. Ведь разве такие мысли ― это не измена Джеймсу? Веселому, жизнерадостному, компанейскому Джеймсу, которого она очень любила. Ее муж был полной противоположностью замкнутому одиночке Северусу. Лили на мгновение прикрыла глаза. Отчего ей так больно и плохо?

― Мам, а я один останусь?

― Гарри, ты уже большой, а маме нужно всего на полчасика сходить к знакомому. Побудешь один, хорошо? Я недолго.

― Честно? ― ребенок поднял на нее свои выразительные зеленые глаза.

― Честно. Я люблю тебя, Гарри.

Через несколько минут женщина уже уверенно шагала по коридорам станции, вызывая недоумение и легкие улыбки на лицах сотрудников.

― Отлично выглядите, миссис Поттер, ― сказал Мейсон, услужливо вызвавшийся показать ей дорогу. ― Только вы зря стараетесь, ― чуть тише проговорил он.

Лили мгновенно обернулась к нему:

― О чем это вы?

― Да так, мысли вслух, не обращайте внимания, пожалуйста.

Но не обращать внимания она не могла. Настроение сразу же упало.

― Вам туда, ― наконец произнес Мейсон. ― Дойдете до конца коридора и повернете направо.

― Спасибо.

Лили остановилась перед дверью и застыла. Неужели она боится? Боится встречи со своим бывшим лучшим другом? Ей стало стыдно перед самой собой за слабоволие, она уже решительно подняла руку, когда дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился Северус. Он скептически прищурился, бесцеремонно рассматривая ее наряд, а затем жестом пригласил войти.

Лили придирчиво осмотрела его кабинет. Обстановка здесь была достаточно скудна. Из мебели можно были только деревянный стол, кресло, два стула, также три стеллажа. На полках стояло множество разнообразных книг, из которых часть была маггловской, например, «Государь» Макиавелли, «О человеке» Гельвеция, несколько томиков Шекспира, Уитмена и Китса. Кроме того, Лили заметила издания, касающиеся настоек, разнообразных трав, астрономии. Письменный стол Северуса был завален бумагами ― этой традиции он не изменял еще со школьных лет. Здесь были рукописи, странные чертежи, маггловские журналы (очевидно, научные), книги и какие-то документы.

Среди творческого беспорядка внимание Лили привлек увесистый том в черном переплете. На обложке красовалась витиеватая надпись: «Тайны темнейших искусств для самых искушенных». Северус перехватил взгляд Лили, но только хмыкнул.

― Ты не оставил своих увлечений, ― тихо проронила она, уже жалея, что надела это глупое зелено-желтое платье.

― Люди вообще редко склонны менять свои привычки, ― ответил он, слегка пожав плечами. ― Да, мне интересны темные искусства. Многочисленные, разнообразные, постоянные, но в то же время изменчивые, непостоянные, неуловимые… Они дарят силу и власть, делают независимым… ― в глазах Снейпа появился странный блеск.

Он говорил о темных искусствах с такой любовью, с такой нежностью, что у девушки по коже пробежали мурашки. Все-таки, как ни крути, перед ней находился Пожиратель Смерти, могущественный и достаточно опасный волшебник, а вовсе не когда-то влюбленный в нее мальчик. Лили неотрывно смотрела в его бледное лицо и не находила там следов бывшей мечтательности, неуверенности, детской наивности и меланхоличности, из-за которой Джеймс и Сириус наградили Северуса тем дурацким прозвищем. Жесткость, почти жестокость, неумолимость и решительность читались теперь в черных глазах. Она впервые осознала, что этот человек не только был одним из доверенных лиц Того-Кого-Нельзя-Называть, но и участвовал во всех его оргиях. Кто знает, что у него за плечами? Ведь не зря же Тот-Кого-Нельзя-Называть так доверял ему, ввел в ближний круг. Неизвестно, что Северус делал для своего лорда: насиловал, мучил, убивал? Может, этот новый Северус презирает ее за то, что она грязнокровка?

― Как Гарри? ― неожиданно спросил он, и Лили невольно вздрогнула от холода в его голосе.

― Спасибо, хорошо.

― Он похож на Джеймса, ― пристально глядя на нее, сказал Снейп.

Девушка кивнула:

― Да, он…

― Но глаза. Глаза ― ваши, ― Северус не дал ей закончить. ― Кажется, ему очень весело в компании мистера Элсона.

И Лили снова кивнула, удивляясь, когда он смог все это заметить. На какое-то время в комнате воцарилась тишина.

― Вы хотели поговорить. Итак, я внимательно слушаю. У вас, миссис Поттер, есть ровно полчаса. После этого я вынужден буду вас покинуть ― сегодня решающий день наблюдений за квазаром в центре одной из галактик. Кажется, мы уже приблизились к разгадке феномена сингулярности.

― Ты увлекаешься маггловской наукой? ― удивилась Лили, немного уязвленная его бесконечными «миссис Поттер».

― А вы думали, я применил к руководству базы «Imperio», чтобы меня взяли на должность профессора? — яд сочился с губ Снейпа. — У меня есть диплом доктора наук одного из ведущих университетов мира. И, кстати, маггловское видение некоторых вещей очень тесно связано с нашим миром. Та же сингулярность и основы квантовой механики, например, лежат в основе действия хроноворотов. Но, если вам угодно узнать об этих феноменах более детально, то рекомендую вам пройти курс астрофизики, миссис Поттер.

― Сев, перестань называть меня так! Ты ведь не чужой мне человек!

Брови мужчины поползли вверх.

― В конце концов, я ведь могу тебя уволить, несмотря на все твои дипломы, ― привела последний довод девушка, а он лишь презрительно фыркнул в ответ:

― Не получится, миссис Поттер. Контракт истекает только через семь месяцев. А до этого срока уволить меня ― не в ваших полномочиях. Хотя, следует сказать, я и сам подумываю уйти отсюда. Есть более выгодные предложения, нежели работа на вашей станции.

Лили тут же почувствовала, что она очень одинока, а вокруг только лишайники, пингвины, бесконечные снежные пустыни и унылые айсберги.

― Конечно, ― кажется, в ее голосе прозвучало больше обиды, чем ей бы хотелось, ― что делать такому талантливому волшебнику в этой глуши? Тебя влечет магия, прежняя жизнь.

Северус равнодушно пожал плечами. Наверное, именно это безразличие вывело Лили из себя, потому что в следующую секунду девушка уже заламывала руки:

― Сев, может быть, хватит?! Я не понимаю, в чем я виновата перед тобой, что ты со мною так разговариваешь? ― Она осознавала, что своими придирками больше похожа на школьницу, чем на серьезную женщину, но ничего не могла с собой поделать. ― Я искренне сожалею, что ты попал в Азкабан! Правда! Но ведь это ты передал пророчество Тому-Кого-Нельзя-Называть! И я думала, что ты на его стороне! Мне казалось, что ты пришел убить Гарри! Моего единственного сына!

Северус скрестил руки на груди и молча наблюдал за едва не плачущей Лили.

― Почему ты молчишь?! Что с тобой случилось?! Ты ненавидишь меня, да? Ненавидишь?

― Успокойся, Лили.

Как ни странно, его тихий голос подействовал. Девушка повернулась к нему и часто-часто заморгала глазами. Он впервые за пребывание на станции обратился к ней по имени. Снейп налил из графина стакан воды и протянул его Лили.

― Ты устала и издергалась. Расскажи, что с тобой случилось.

И, что самое удивительное, она вдруг рассказала. Рассказала о том, как ей было тяжело пережить смерть Джеймса, как хотелось уйти вслед за ним, и только лишь мысль о Гарри удерживала от непоправимого поступка. Рассказала, как жила у Артура и Молли Уизли, как долго не могла найти работу, как, наконец, Альбус принял ее на должность преподавателя. Рассказала о своих провальных занятиях. Потом Лили настолько увлеклась, что поведала о бессонных ночах, проведенных у кроватки заболевшего Гарри. Она все говорила и говорила, а он задумчиво смотрел на нее, лишь иногда кивая или покачивая головой.

* * *

Прошло несколько дней. После своих откровений Лили ожидала, что Северус изменит отношение к ней и между ними все будет как в прежние времена, однако она жестоко ошиблась. Северус по-прежнему ее старательно избегал. Вечерами, сидя у кровати Гарри, Лили гадала, есть ли у него кто-нибудь. Возможно, он не был слишком красив, но зато очень умен и, видимо, достаточно обеспечен материально. К тому же в нем была какая-то странная мрачная притягательность. Зачем ему теперь Лили? Замужняя дама, уже утратившая юношескую свежесть и красоту, да еще и с ребенком... Она тяжело вздохнула. И тут же мысленно себя обругала. О чем она думает? Ведь они же с Северусом только друзья… Хотя разве теперь они могут быть друзьями? Судя по всему, он этого не хочет.

Да, конечно, Лили понимала. Она вышла замуж за его врага, она, пусть косвенно, заставила его выполнять опасные задания, быть шпионом, позже отправила за решетку, вынудила покинуть волшебный мир, а теперь еще и докучает своими проблемами на станции, где Северусу удалось достигнуть хоть каких-то высот. Лили никогда прежде не рассматривала Снейпа как потенциального ухажера. По крайней мере, не такого, которым она могла бы серьезно увлечься. Да, она жалела его в детстве, когда видела поношенную одежду, слышала о частых ссорах родителей. Позже она не одобряла неоправданных издевательств Мародеров, хотя даже в подростковом возрасте Снейп часто выходил из этих стычек победителем ― уже тогда он знал многое из темной магии, а придуманные им самим заклинания делали его практически неуязвимым. Спустя несколько лет, уже будучи замужем, Лили задумывалась, уж не Мародеры ли подтолкнули Северуса к темной стороне своими злыми забавами.

― Мы все были тогда юными и глупыми, ― ответил ей тогда Джеймс. ― Но, Лили, этот сальноволосый тип, постоянно вьющийся возле тебя, меня крайне раздражал! ― засмеявшись, сказал он, и вдруг посерьезнел. ― Хотя, не спорю, мы где-то перегибали палку.

При этих словах девушка сразу вспомнила несколько омерзительных случаев. Первый произошел еще на первом курсе, когда Джеймс и Сириус выбросили все вещи Снейпа в туалет. Среди прочего была и колдография родителей Северуса. Размазывая по грязному лицу непослушные злые слезы, мальчик поклялся отомстить обидчикам, а те лишь смеялись над ним. Лили не помнила, из чьих именно уст прозвучало это слово, но оно стало кличкой Снейпа на долгие годы:

― Нюниус!

Второй случай произошел после экзаменов СОВ. Тогда Джеймс стянул бы со Снейпа трусы при всей школе, не вмешайся Ремус. Этого унижения Северус явно простить не смог.

Лили всегда была благодарна Северусу за то, что он рассказал ей о волшебном мире, она была признательна, когда он помогал ей с трудными заданиями, позже ей льстило внимание нескладного подростка, который не всегда успевал скрыть блеск в глазах, глядя на нее. Когда стало ясно, что Снейп стал Пожирателем Смерти, Лили решила, что им всегда руководила только лишь страсть. Однако показания Дамблдора на суде повергли ее в шок. Значит, Снейп шпионил за Тем-Кого-Нельзя-Называть ради нее и ее семьи? Ради ее счастья?

Она вспомнила фрагмент из воспоминаний директора, которые Дамблдору пришлось продемонстрировать, чтобы доказать невиновность Северуса. Вот Снейп на коленях просит не убивать его, вот он в отчаянии заламывает руки, вот произносит ключевую фразу:

― Защитите их! Спрячьте их всех!.. Спасите ее… их… Пожалуйста…

Неужели он действительно так сильно дорожил ею, так сильно любил ее? Сейчас Лили горько улыбнулась ― любил, глагол в форме прошедшего времени.

Впрочем, почему она думает об этом? Разве это не измена Джеймсу, снова мелькнула мысль и отчего-то глубоко ранила. Уже никогда Джеймс не зайдет в их комнату, не улыбнется Гарри, не погладит ее волосы… Остроумный и веселый Джеймс, всегда находивший, что сказать. Про таких говорят ― «душа компании». Лили и любила его за эту непосредственность, за его острый язык. Она помнила теплые понимающие глаза мужа, казавшиеся смешливыми — но в них была серьезность и едва заметная грустинка. Джеймс никогда не острил в ее адрес, боясь даже словом обидеть ее. Это было даже забавно ― наблюдать, как этот сорвиголова робеет в присутствии молоденькой и немного застенчивой девушки. Лили вначале считала Джеймса самовлюбленным и самоуверенным наглецом, который презирает всех и вся. И, тем не менее, он ей нравился. Нравился его нестандартный юмор, демонстрирующий незаурядный ум, умение подобрать точное словцо. Ничто не могло так поднять настроение, как искрометная шутка Поттера, пусть даже брошенная в адрес преподавателя — чего Лили, естественно, не одобряла. Лили-школьница часто ловила себя на том, что улыбается, слушая Джеймса. Его юмор наполнял яркими красками повседневность жизни.

Долгое время девушка убеждала себя, что он ей безразличен, а его выходки ей противны. Лили запрещала себе думать о богатом чистокровном волшебнике, но каждый вечер мысли упрямо возвращались к улыбчивому лицу и теплым глазам. Такой человек никогда не обратит внимания на грязнокровку, часто повторяла себе Лили, тем более что от отсутствия женского внимания Джеймс явно не страдал ― рядом с ним постоянно находилась Эльвира Пульсон, ему строила глазки Мариэлла Стивенс и неумело пыталась заигрывать Антонина Патил. Сама Лили, сжигаемая чувством ревности, часто критиковала Джеймса, называла его выскочкой и наглецом. Ей стоило огромных усилий скрывать свои чувства. Как же была удивлена девушка, узнав, что за заразительным смехом, за маской уверенности и самонадеянности скрывается страх быть отвергнутым, страх быть одиноким и непонятым…

Теперь его не было. Страшная фраза: «Его больше нет, Лили». Сколько раз она слышала ее? Почему они все так говорили? Почему его нет? Лили судорожно всхлипнула. Почему Джеймс оставил ее, когда обещал всегда быть рядом? Кто виноват в этом? Если бы не Снейп, Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не стал бы преследовать их.

Хотя, наверное, стал. Ведь он хотел установить свою диктатуру во всем мире, а Поттеры не смогли бы остаться в стороне, не смогли бы принять явную несправедливость и смириться с ней. Поэтому таить обиду и зло на Северуса Лили не могла. Особенно теперь. Увидев его здесь, в бесконечных льдах, девушка почему-то обрадовалась, словно ощутила в нем частицу волшебного мира — мира, который был ей бесконечно дорог, но в котором не нашлось для нее места.

Но Северус и сам оказался как будто бы изо льда. Измученной Лили хотелось любить, хотелось, чтобы ее любили. Гарри, судя по всему, очень привязался к Мейсону. Еще бы, ведь тот, как мог, развлекал ребенка. Иногда Лили даже ревновала, настолько мальчик восторженно рассказывал о придуманных Элсоном забавах. И еще девушке иногда казалось, что она нравится Мейсону. Возможно, стоит подумать об этом мужчине, ведь Гарри нужен отец. Теперь она должна думать не только о себе и о своих желаниях и чувствах, у нее есть обязанности.

Впрочем, о каких чувствах идет речь? Нет никаких чувств.

― Мам, ― приоткрыл глаза Гарри и выдернул Лили из грустных мыслей. ― Расскажи мне сказку…

― Хорошо, мой малыш, ― ласково погладила руку сына женщина, ― я расскажу тебе о мире, где живут волшебники…

А утром у дверей в столовую их встретил Снейп. Готовая к холодному приему, Лили была крайне удивлена, когда он предложил присесть с ним за один столик.

― Что-то случилось, профессор? ― он постаралась вложить в последнее слово как можно больше сарказма.

― Пока еще нет, ― в тон ей ответил Северус.

Лили невольно вздрогнула и отшатнулась. В его глазах стояла ночь. «Он был Пожирателем Смерти. Неужели я боюсь его?» ― некстати мелькнула мысль. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и посмотрела в бледное лицо смело и уверенно. Снейп первым отвел взгляд и жестом пригласил следовать за собой. Он ловко отодвинул стул для Лили и помог умоститься Гарри рядом с матерью. Мальчик смотрел на мрачного взрослого со смесью страха и ожидания, не решаясь притронуться к столовым приборам. Не притронулась к ним и Лили.

― Вы объясните, чем вызвано ваше внимание к нашим скромным персонам, профессор? ― спросила она, поняв, что Снейп не торопится начинать разговор. От этого ей тоже стало не по себе. Предчувствие чего-то недоброго витало в воздухе.

Уловив ее настроение, Северус усмехнулся. Криво как-то усмехнулся. А что, если он не оставил идеи своего Лорда? Возможно, он, подобно другим Пожирателям Смерти, только имитировал глубокое раскаяние? Может быть, Снейп здесь не случайно, может быть, он хочет отомстить за смерть Того-Кого-Нельзя-Называть? Отомстить ей за Азкабан? Лили на мгновение показалось, что он применил легилименцию и читает ее мысли. Правильно истолковав расплывающееся по ее лицу выражение ужаса, Снейп презрительно сощурился:

― Я бы не стал, Лили.

Он назвал ее по имени, и это немного успокаивало. Лили даже подумала, что уязвила его, но лицо Снейпа осталось бесстрастным.

― Особого повода для беспокойства нет, но, тем не менее, Альбус Дамблдор считает нужным посвятить вас в курс дела, ― безо всякого вступления начал Северус сухим официальным тоном, словно отчитываясь о проделанной работе. ― Как вам известно, после свержения Темного Лорда многие его последователи остались на воле, утверждая, что были под воздействием заклинания «Imperius». И многие действительно вернулись к обыденной жизни: Малфои, Барти Крауч-младший, Мальсибер, Эйвери, Нотт, Каркаров… Однако Дамблдор подозревает, что среди личностей, успешно избежавших Азкабан, есть те, которым Темный Лорд был особенно дорог… ― Снейп говорил медленно, внимательно наблюдая за выражением лица Лили. ― Возможно — повторюсь снова, это лишь предположения директора — кто-нибудь из них захочет отомстить.

― Но почему?.. Кто? ― растерянно пробормотала женщина, инстинктивно подвигаясь к Гарри.

― Беллатриса Лестрейндж, например, ― ровным тоном произнес Северус. ― Она любила Темного Лорда... По-настоящему любила. После его смерти она обезумела от горя, ее отправили в Мунго, но там Белла надолго не задержалась. Уже через год врачи признали ее вменяемой. А недавно она справлялась у Малфоев о вашей судьбе. Люциус на тот момент не знал, где вы.

― «На тот момент»? Что это означает?

― Только то, что Уизли никогда не отличались дальновидностью, ― скептически поджал губы Снейп. ― Я не хотел беспокоить тебя зря. Лили, поверь, здесь вам ничего не угрожает. Быть может, Беллой управляло лишь праздное любопытство.

― Северус, а ты сам веришь в это? ― почти шепотом спросила девушка, представляя себе, как безумная Пожирательница лелеет в себе надежду отомстить.

― Я не верю никому и ничему, ― резко ответил Снейп, вставая из-за стола. ― Позвольте откланяться, миссис Поттер.

― Мы что, не нравимся ему, мам? ― спросил Гарри, глядя вслед Снейпу.

На протяжении всего дня Лили задавала себе тот же вопрос. При разговоре с ней Северус был таким чужим и далеким. Казалось, что ему неприятен сам факт общения с Поттерами. Вечером она решила раз и навсегда прояснить для себя сложившуюся ситуацию. Оставив Гарри на попечение Мейсона, Лили отправилась к кабинету своего бывшего друга. На месте его не оказалось, и женщине пришлось около получаса терпеливо дожидаться хозяина. Северус был неприятно удивлен, увидев, кто именно стоит у дверей.

― Я полагаю, что вы хотите обсудить новость о Беллатрисе, ― сказал он, пропуская Лили вперед, ― но другой информацией я не владею. Повторю, что опасаться вам здесь нечего. По крайней мере, на данном этапе.

― Я доверяю тебе, ― Лили посмотрела в непроницаемые глаза Снейпа.

Тот позволил себе усмехнуться.

― Что-то еще, миссис Поттер? ― уж слишком вежливо поинтересовался мужчина, давая понять, что не слишком расположен к дружеской беседе.

― Да, ― резко кивнула она. ― Что-то еще. Я бы хотела извиниться перед тобой за то…

― А вот этого не нужно, ― бесцеремонно оборвал он ее.

Лили посмотрела в сузившиеся злые глаза.

― Помнишь тот вечер, когда ты пришел извиниться за «грязнокровку»? ― казалось, она не придала внимания его словам. ― Я… Я кое-то потеряла тогда, ― тон Лили был способен был растопить с десяток айсбергов.

Северус смотрел на нее целую вечность.

― Я тоже, ― понизив голос, наконец медленно произнес он.

― Кольцо моей бабушки. На третьем курсе мне удалось зачаровать его таким образом, чтобы оно меняло цвет в зависимости от настроения владельца. Я демонстрировала его свойства Алисе Лонгботтом, а потом, наверное, забыла забрать.

― Энциклопедию «Настойки и тинктуры», ― невозмутимо продолжил Снейп, подходя к своему столу. ― Скорее всего, Блэк. Уж очень подозрительно он вел себя в тот вечер… Что ни говори, от него и не такого можно было ожидать.

― Совершенно уникальное колечко, представляешь?

― Это была одна из моих любимых книг. Мне подарил ее сам автор, поэтому тот экземпляр был особенно ценен.

Снейп обернулся, но Лили в кабинете уже не было.

* * *

Лили практически не слушала Мейсона, рассказывающего ей о сильных антарктических ветрах. Ее мысли были заняты другим. Значит, Беллатриса хочет мести. Как можно было вообще ее выпустить на свободу? О чем думали авроры? И Северус… Значит, он поддерживает связь с Дамблдором. Сумеет ли он защитить ее и Гарри от безумной Пожирательницы? И главный вопрос — захочет ли он этого?

—… теперь на нас надвигается настоящий буран, представляете?! Вы ведь еще не видели наших ураганов? — казалось, на жизнерадостность Элсона не смог повлиять даже неблагоприятный прогноз метеорологов. — О, миссис Поттер! Это совсем не те ветра, к которым вы привыкли в Европе!

— Правда? — безучастно поинтересовалась Лили.

Она приняла приглашение Элсона поужинать вместе. Они сидели вдвоем в просторной столовой станции и ожидали, пока им принесут заказ. Меню здесь не отличалось особым разнообразием, однако Мейсону удалось где-то раздобыть бутылку хорошего и, очевидно, дорого красного вина. Сделав небольшой глоток, девушка с плохо скрываемой тоской подумала, что еще утром сидела за этим же столиком с Северусом.

— Совершенная правда! — ответил на ее вопрос Элсон. — Вы знаете, норвежские власти даже изъявили желание построить неподалеку ветряную электростанцию. Это будет очень выгодная энергия… А так… Сильный, пронизывающий ветер, даже без учета волн, может представлять опасность для жизни. Покидать станцию во время бурана строго-настрого запрещено. Ветра у нас могут дуть целые сутки, например, в ноябре. Как-никак, а у нас здесь самый холодный край планеты! В пургу очень легко заблудиться, вышли из помещения — и все! Вы даже пальцев вытянутой руки не увидите! Даже свет самого мощного прожектора можно в антарктическую пургу заметить только метров с пяти!

«Пора бы уже признаться… Хотя бы самой себе…».

— А если все же возникнет необходимость выйти на улицу? — спросила Лили скорее машинально, для поддержания разговора.

— Ну… Я не думаю, что такая потребность может возникнуть… Однако, если вдруг кому-то понадобиться покинуть станцию, то по инструкции следует выходить исключительно втроем, держась за веревку. Скорость ветра у нас может достигать семидесяти метров в секунду! Представляете? Это значит, что такой порыв может с легкостью подхватить тяжелый автомобиль и унести его на много-много километров. Для сравнения скажу вам, что большинство ваших ураганов имеют скорость лишь двадцати метров.

— Понимаю, — кивнула девушка.

— Как Гарри? — решил сменить тему Мейсон.

— Спасибо, хорошо. Все думает о вашей прогулке на санках.

— Не на санках, а на снегокатах, — поучительно исправил Элсон.

«Он ведь нравится тебе, ведь так?..».

Лили встряхнула головой, отгоняя опасные мысли, и, подняв зеленые глаза на Мейсона, искренне улыбнулась.

— Да, конечно. Думаю, Гарри получит массу новых впечатлений.

«И даже больше, чем просто нравится…».

— Я рад, что могу вам помочь, Лили.

«Ты не просто увлечена. Ты влюблена… Влюблена… Снова».

Щеки Лили заметно порозовели, глаза заблестели.

«Ах, Боже!.. Я влюблена!».

Мейсон довольно улыбнулся, глядя на мгновенные превращения со своей собеседницей.

— Ваше появление здесь принесло магию в наши сердца, Лили.

Услышав эти слова, она звонко рассмеялась: Элсон не знает, насколько он близок к истине.

— Спасибо, но вы мне льстите, право же!

— Нет, нисколечко! Я говорю только правду! — Мейсон поднес бокал к губам, и на некоторое время воцарилась тишина. Затем мужчина вдруг посерьезнел. — Я понимаю, что этот вопрос может показаться вам несколько личным, но рискну его задать. Лили, сколько времени вы еще планируете провести на станции? Это, конечно, ваше дело, однако Гарри не очень полезно находиться здесь.

— Я уже говорила вам, что идти мне больше некуда. Станция — это единственное, что досталось мне от родителей.

Глаза Элсона округлились.

— От родителей?.. — тупо повторял он. — Вы… Н-но ведь… Разве профессор вам не сказал?

Лили встревожено посмотрела на Мейсона. Тот выглядел действительно смущенным и растерянным.

— Не сказал о чем? Мистер Элсон! — девушка умоляюще сложила руки, видя, что мужчина колеблется.

— Не знаю, какие причины побудили его скрывать этот факт…

— Не томите же! Что он скрывает?

Воображение Лили разыгралось под влиянием недавних событий и рисовало ужаснейшие картины.

— Что владельцем этой станции уже давно является другой человек, — наконец произнес Мейсон. — Я даже и не подозревал, что вы полагаете… Что вы… Ну… Возможно, вы с профессором просто недопоняли друг друга, но я советовал бы немедленно прояснить эту ситуацию.

Лили обессилено откинулась на спинку стула. Снова предательство, снова удар в спину.

— Кто? — тихо спросила она.

* * *

После разговора с Лили Северус не мог найти себе места. Сначала он пытался читать новый выпуск «Вестника Зельевара», на который у него была оформлена годовая подписка и который ему регулярно доставляли полярные совы. Затем решил вернуться к написанию начатой накануне статьи для одного из научных маггловских журналов. Однако вдохновения не было, и вскоре он просто отшвырнул от себя исписанный лишь наполовину лист. Затем Северус начал бесцельно ходить взад-вперед по кабинету, однако и это не принесло ему успокоения. Бросив мрачный, тяжелый взгляд на свой черный сюртук, он решительно протянул к нему руку. На холодном арктическом воздухе, среди потемневшего от закатных лучей снега, ему стало легче. Он глубоко вздохнул и постарался отойти от станции как можно дальше.

Он не любил людей. И, следует отметить, взаимно. Северус ощущал себя чужим. Чужим в мире волшебства и чародейства, где ему удалось достичь определенного мастерства, однако где он так и остался непризнанным. Чужим в мире магглов. Здесь он, получив разрешение на пользование хроноворотом, за пару лет освоил маггловскую науку, подготовил диссертацию и получил ученую степень. О, с какой бы радостью Северус воспользовался бы этим хроноворотом для того, чтобы изменить события минувших лет! Однако ему выдали прибор, позволяющий возвращаться во времени лишь на неделю назад.

Лили… Его радость, его боль, его жизнь… Теперь она здесь, так близко, но и так далеко. Северус пытался забыть ее, но так и не смог подавить в себе чувства, от которых хотел и одновременно не хотел избавиться. Она потеряна для него навсегда. Хотя он ведь и не был никогда для нее чем-то большим, чем друг. Это она была его первой и, наверное, последней любовью. Любовью, которую он нечаянно предал. Северус помнил, как радовался, когда ему удалось подслушать пророчество Трелони. Ему тогда казалось, что это необычайная удача, что он, простой полукровка, сможет оказать Темному Лорду такую важную услугу, поделиться важной информацией. Теперь Снейп вспоминал о себе тогдашнем с отвращением. Это не Темный Лорд убил Поттера, нет, это сделал он сам. Лишил Лили мужа, а ее сына отца. Северус часто спрашивал себя, этого ли он хотел. Джеймс, ненавистный Джеймс Поттер, превративший его детство и юность в ад, был мертв, а Лили свободна. Чего же еще желать?

Но все было не так. Лили, самая лучшая на свете девушка, была несчастной. Он видел ее на похоронах. Тогда она, казалось, не понимала, что происходит. По ее нежным щекам катились огромные слезы, а губы безумно шептали только одно имя. Даже после смерти извечный соперник победил его. Северус скрипел зубами от ярости. Однако когда гроб опускали в могилу, и Лили бросилась за мужем с громким воплем: «Оставьте меня здесь! Я останусь с ним!», он понял, насколько сильной и искренней была ее привязанность к Поттеру. Только Ремус, находившийся неподалеку, успел схватить ее за плечи и удержать от падения в яму. Вот именно тогда, глядя на безудержно рыдающую на плече Люпина Лили, Северус понял, что произошло. Он убил ее мужа. Он убил ее любовь. Она никогда не сможет простить его, такое не прощают. Никто, даже самый светлый человек, не сможет забыть подобного.

С тех пор Северус стал сам себе противен. Он ведь и старался бежать не от волшебного мира, нет. Он бежал от самого себя. Надеялся в мире магглов забыть о той боли, однако не смог. Надеялся забыть Лили, но ведь и жил-то он ради нее. Теперь его целью стало защитить ее от возможных покушений со стороны бывших Пожирателей Смерти. Защитить Лили и ее сына.

Северус часто видел мальчишку в коридорах станции, когда тот играл с Мейсоном. Да, похоже, Элсон времени зря не теряет. Кто же не знает прописную истину о том, что путь к сердцу женщины лежит через ее детей? Хотя, возможно, так будет даже лучше. Мейсон, по крайней мере, сможет стать хорошим отцом ребенку. И Лили ему, кажется, тоже очень и очень симпатична… О, сколько же теперь в ее глазах затаенной грусти и страха. А еще, как ему кажется, невысказанного упрека. Лили для него потеряна навсегда. Страшное слово «навсегда», но с этим ничего поделать нельзя. Невозможно вернуть и изменить прошлое. Впрочем, что ему собственное счастье? Он бы многое отдал только за то, чтобы видеть на ее лице привычную лучезарную улыбку, а в глазах читать гриффиндорскую уверенность. Ему уже давно пора попрощаться с химерами прошлого. После Азкабана в его душе не осталось практически ничего. Хотя разве после Азкабана? Нет, от его души не осталось и следа еще тогда, когда Лили попыталась последовать за Джеймсом в могилу. Тогда, когда он увидел выражение ее глаз. Позже Северуса мучили воспоминания о том дне. В подобные моменты ему действительно хотелось, чтобы дементоры выполнили свой поцелуй. Он устал.

Северус равнодушно разглядывал океан. Вдалеке бескрайние темные водные просторы, раскинувшиеся под холодным серым небом, казались мрачными и неподвижными, однако ближе к берегу высокие пенистые волны то и дело разбивались о лед. Еще дальше тянулся ряд унылых айсбергов, которые при вечернем освещении уже не выглядели так притягательно, как днем. Механически Северус подумал о том, что каждый айсберг уникален, это, своего рода, произведение искусств, скульптура, созданная природой изо льда. Холодный ветер ударил в лицо мужчины. Похоже, прогнозы синоптиков оправдаются, и скоро начнется пурга.

В данный момент он практически ничего не испытывал. Какое-то странное чувство отрешенности царило в его душе. Снейп устал от всего. От эмоциональных переживаний, которые он привык таить глубоко в сердце, не выставляя напоказ. Его считали замкнутым и нелюдимым, а он, как мог, старался поддерживать репутацию злого и жесткого начальника станции. Иногда Северусу хотелось напиться до безумия, а затем присоединиться к оставшимся Пожирателям Смерти в их сумасшедших оргиях, которые, как ему было совершенно точно известно, проводились каждый месяц по строго определенным датам. Несколько раз он так и поступил, а наутро глубоко раскаивался в содеянном. Дамблдор знал обо всех «рецидивах» своего подопечного, однако не только не порицал подобные действия, но и поощрял Снейпа, говоря, что, пребывая в рядах Пожирателей, он имеет доступ к важной информации. И Северус, естественно, этой информацией с директором Хогвартса делился.

Что удерживало его от окончательного падения, Северус и сам не знал. Страх за Лили и ее сына? Но чего им бояться после падения Темного Лорда? Горстки никчемных Пожирателей? Вряд ли кто-то из них осмелился бы бросить вызов Поттерам. Вот разве что Беллатриса. Однако и при таком раскладе всегда есть мракоборцы, которые защитят и вдову национального героя, и его ребенка.

Северус жил по инерции. Чувствовал, что превращается в мизантропа — хотя, возможно, он всегда им был. Всю свою жизнь Снейп пытался доказать, что чего-то стоит. Прилежно учился, полагая, что окружающие оценят его эрудированность. Пытался преуспеть в темных искусствах, чтобы навсегда избавиться от издевательств гриффиндорцев, чтобы произвести впечатление на Лили. Все было тщетным. Нужно выбросить ее из своего сердца навсегда.

Северус устремил свой взор на бескрайние белые просторы, а затем, не спеша, снова перевел его на океан. Медленно извлек нечто очень маленькое из кармана сюртука. Словно раздумывая, поднес руку в темной перчатке к самим глазам. Застыл на мгновение, разглядывая крохотный предмет. А затем размахнулся со всех сил и швырнул блестящее колечко прямо в угрюмые холодные волны Атлантического океана. Кольцо ярко сверкнуло в лучах заходящего солнца, изменило свой цвет на бирюзовый, а затем навсегда скрылось в темной воде.

* * *

Сказать, что Лили злилась — значило ничего не сказать. Она была в ярости. Да как он мог? Кем он себя возомнил? Кто дал ему право? Как он вообще посмел? Сразу же после того, как Элсон рассказал ей правду, Лили немедленно бросилась к Снейпу, желая высказать все, что она о нем думает. Однако того не оказалось ни в рабочем кабинете, ни в личных апартаментах. Поэтому крайне негодующая Лили вынуждена была вернуться к себе и отложить намечающийся скандал на утро следующего дня.

— Ты сердишься? Я себя плохо вел? — маленький Гарри немного испуганно глядел изумрудными глазами на маму, которую от захлестывающих чувств до сих пор била мелкая дрожь.

— Что?! — раздраженно переспросила Лили, а затем нервно улыбнулась. — Нет! Нет, Гарри! Я злюсь вовсе не на тебя. Ты у меня молодец!

— А-а-а, — протянул малыш, — а то я подумал, что ты злишься, потому что я разлил чернила на твое любимое платье…

— Гарри! Помолчи минутку! — Лили прижала пальцы к вискам, а затем вдруг резко повернулась к сыну. — Какие чернила?!! Какое платье?!

— Ну… Я же не знал… Там была баночка с чернилами в нашей большой сумке… Я хотел помочь только… разобрать вещи…

— Гарри!!! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не трогал мои вещи! Чтобы ты не лазил в мою сумку!

Лили немедленно отправилась в комнату, где лежали еще не распакованные вещи. Пред ее взором предстало ужасное зрелище: зеленое шелковое платье было полностью залито волшебными чернилами. Это платье было Лили особенно дорого: именно оно было надето на ней в тот вечер, когда Джеймс сделал ей предложение. Лили хранила платье как символ любви и верности.

Мальчик начал шмыгать носом.

— Я же не специально! Я только хотел нарисовать тебе подарок!

Однако Лили уже справилась с собой. Она не стала бранить сына. В конце концов, ведь не должен же ребенок страдать из-за ее злости на Снейпа.

— Не беспокойся об этом… И хорошо, что не все вещи разобраны. Завтра мы уезжаем, Гарри.

Мальчик удивленно взглянул на свою мать.

— Уезжаем?! Как?! Мистер Элсон обещал мне показать, как купаются пингвины!

— Мы уедем утром, Гарри. И не спорь! Лучше помоги мне собраться.

Лили никак не ожидала предательства со стороны близкого друга. Ей было неимоверно больно осознавать, что Северус снова солгал. Лили казалось, что она вернулась в то время, когда ей стало известно о том, что Снейп является Пожирателем Смерти.

Гарри тем временем начал кукситься. Ему не хотелось покидать станцию в тот момент, когда открывалась такая прекрасная возможность насладиться зрелищем купания пингвинов. В результате Лили все же сорвалась и наказала сына за плохое поведение и непослушание. В целом, вечер определенно не удался.

Да и ночью Лили долго не могла уснуть, продумывая каждую фразу, каждое из слов, которое она завтра бросит в лицо Снейпу. Из-за всех этих переживаний она спала очень плохо и мало. Мельком взглянув на часы, показывающие половину пятого утра, Лили набросила на себя халат и осторожно выскользнула из комнаты.

Лили шла по длинным коридорам, понимая, что это в последний раз. Девушку охватило странное впечатление. Когда-то по этим же коридорам ходил ее отец. Он работал, трудился на благо человечества, хотел изменить общество к лучшему, в то время как она постигала более простой путь обеспечить себя известными выгодами. Да, слишком мало времени она проводила в кругу близких людей, в то время как Хогвартс, магия завладели всем ее естеством, отодвинув маггловское детство и простые радости куда-то далеко на задворки. Ею снова мало-помалу начала овладевать меланхолия. Лили вспомнила, как хорошо ей было в кругу семьи, и поняла, что вот-вот заплачет. Однако когда впереди показалась знакомая высокая фигура в неизменно черной одежде, настроение ее резко изменилось.

— Ты! — увидев Северуса, Лили не смогла больше сдерживать своих эмоций. Она была настроена очень воинственно.

Брови мужчины взлетели вверх. Он никак не ожидал увидеть Лили в четвертую стражу ночи в коридорах станции, а тем более в таком ужасном настроении. Ее зеленые глаза метали молнии, она что-то кричала и в чем-то обвиняла его, однако речь Лили была спутанной, и Северус поначалу не мог разобрать ни слова.

Внезапно женщина замолчала. Она вдруг осознала, что стоит вплотную к нему, а ее руки лежат у него на груди. Лили подняла голову. Уставшее лицо Северуса было так близко, даже слишком близко. Вдруг дыхание перехватило, а зеленые глаза широко распахнулись. Повисла странная тишина. Лили больше не кричала, только изумленно смотрела на него.

Северус, казалось, сдерживался изо всех сил. Он должен был остановить все это, пока еще было возможно. Но ведь она рядом! Он видел в ее глазах открытый призыв. Надо прекратить это, пока он не наделал глупостей. Мужчина уже поднял руки, чтобы отстранить от себя Лили, когда она вдруг прошептала его имя:

— Северус…

Этого оказалось достаточно. Вместо того чтобы выполнить свой первоначальный замысел, он взял ее лицо в свои ладони. В изумрудных глазах смешались противоречивые чувства: желание, страх, неуверенность, мольба. Он уже знал, что поцелует ее.

— Лили, я не должен… — Северус предпринял последнюю попытку остановить это безумство.

— Пожалуйста…

«Наверное, — подумалось Снейпу, когда он прикоснулся к горячим губам, — все женщины обладают врожденной склонностью к «Imperio»…». А дальше он просто утратил способность мыслить, чувства захлестнули его с головой, время словно остановилось. Она отвечала на его сначала нежные, а потом уже более требовательные поцелуи. Он целовал ее лицо, шею, плечи… И, самое странное, она не сопротивлялась, напротив, она даже пыталась помочь ему расстегнуть непослушные пуговицы на блузке.

На мгновение Лили испытала жуткий страх. Что она делает? Разве так можно? Она как будто впервые оказалась наедине с мужчиной. Ей показалось, что она готова изменить живому мужу.

Однако Джеймс ушел. Джеймс бросил ее… А Северус был рядом, Северус был готов заботиться о ней, готов был любить ее. Лили боялась, что он сейчас переступит рамки просто дружбы, но в тоже время боялась, что он отвергнет ее как женщину. Казалось, Северус понял настроение девушки. Внезапно он резко отстранился, однако не оттолкнул, а наоборот крепко прижал. Погладил рыжие волосы.

— Думаю, нам не стоит торопиться, — чуть погодя сказал он.

Она на мгновение оторвала голову от его груди, и Северус увидел, как по щекам девушки катятся слезы.

— Северус, почему ты здесь, в Антарктиде? — спросила она тихим голосом.

— Кажется, я уже объяснял… — он осекся, заметив, как потускнел блеск зеленых глаз.

Одного мгновения Снейпу было достаточно, чтобы понять, что Лили все известно.

— Эта станция принадлежит мне, — мужчина разжал объятия и отошел к столу. — Твой отец еще при жизни отказался от нее, продав одному из магглов, чтобы тот здесь проводил научные эксперименты. Однако маггл не отличался глубокими познаниями, поэтому вскоре станцией стал заведовать я. А после, узнав от Дамблдора о весьма плачевном состоянии твоих финансов, я позаботился о том, чтобы станция перешла ко мне. К настоящему времени я обладаю достаточным количеством средств, чтобы позволить себе это.

— Ты обманул меня, — теперь в ее голосе звучало больше обиды, чем злости.

— Лишь в одном. Дамблдор считал, что тебе нужно сменить обстановку. И, Лили, ты забываешь, что я слизеринец, поэтому для меня было бы глупо упустить такую возможность увидеть тебя.

— Северус, я… Прости меня, я должна тебе сказать… помнишь ту энциклопедию… Это не Сириус, это я стащила ее у тебя… Я не со зла, просто там были…

Он приложил палец к ее губам. Неожиданная улыбка осветила лицо мужчины, и Лили неуверенно улыбнулась в ответ.

— Ты всегда была дорога мне, Лил, — казалось, взгляд черных глаз стал намного теплее. — Всегда.

Нет, все-таки есть свои прелести в этих льдах. Разве не говорили ей, что каждый айсберг уникален и может служить памятником талантливому скульптору, имя которого — Природа? И как прекрасен закат солнца, когда солнечные блики играют разными красками на белом снегу, окрашивая его во все цвета радуги?

Накануне нового учебного года школьники теснились на платформе девять и три четверти. Среди прочих первокурсников ничем особенным не выделялся невысокий мальчик с темными волосами и ярко-зелеными глазами. Рядом с ним, толкая вперед тележку с огромной полярной совой и прочими принадлежностями для первокурсников, шагала красивая рыжеволосая женщина. Едва заметная грусть отражалась на ее лице, словно она старалась скрыть свои глубинные переживания.

— Мам, я боюсь, — мальчик открыл свои страхи лишь перед непосредственным расставаниям, уже стоя перед вагоном.

— Сыночек! Чего же ты боишься? — Лили на мгновение прижала ребенка к себе.

— А что, если я окажусь совсем глупым и меня не примут ни на один факультет?

— Гарри, ты знаешь гораздо больше заклинаний, чем любой из первокурсников, уж поверь мне. Кроме того, там будут дети из маггловских семей, они-то точно не знают вообще ничего.

— А вдруг, если я попаду на Слизерин, меня будут обижать дети Пожирателей Смерти?

— Северус присмотрит за тобой. Он позаботится о тебе.

Гарри, казалось, немного успокоился. Да, папа, пожалуй, никому не позволит его обидеть. В Хогвартсе он занимает должность декана. Наверное, это очень престижно, потому что Рон аж глаза вытаращил от удивления, когда Гарри по секрету ему рассказал о своем отце.

— Лили! Гарри! — внезапно окликнул их мужчина в темном сюртуке. — Думал, что опоздаю, пришлось задержаться в Министерстве, там возник конфликт по поводу маггловской науки, — Северус быстро оказался возле своей семьи, поцеловал жену в щеку и положил руку на плече мальчику. — Ну что, ты готов?

Гарри смущенно улыбнулся.

— Добрый день, профессор, — учтиво поздоровался со Снейпом рыжеволосый мальчуган.

— Фред Уизли, так-так… — голос мужчины мгновенно изменился — в нем появились нотки язвительности и сарказма. — Учитываю вашу успеваемость в прошлом семестре, вряд ли первое сентября может быть для вас добрым днем…

Фред и Джордж (который через секунду после Фреда появился на платформе) постарались побыстрее скрыться в вагоне поезда.

— Совсем от рук отбились, — всплеснула руками Молли, подходя к Лили. — Здравствуйте, Северус, привет, Гарри.

— Здравствуйте, миссис Уизли, — вежливо ответил мальчик.

Северус лишь кивнул, бросая неодобрительные, ничего доброго не предвещающие взгляды в сторону близнецов.

— Представляете, что они устроили этим летом дома? Решили испробовать на Джинни новый батончик для… — Молли осеклась, бросив быстрый взгляд на Гарри, жадно ловившего каждое ее слово. — Дорогой, а тебе не пора занять купе? Может, сядете вместе с Роном?

— Конечно, миссис Уизли… Мам, пап…

Лили порывисто обняла сына, поцеловав его в макушку. Северус присел на корточки.

— Не переживай, — прошептал на ухо мальчику, притянув его к себе, — все будет хорошо, обещаю.

— Я люблю вас, — на прощание сказал Гарри, глядя на Лили и Северуса.

Гарри отчаянно махал обеими руками, когда поезд отчалил от станции. Лили посылала мальчику воздушные поцелуи.

Ей было страшно в первый раз отпускать сына от себя на такой длительный промежуток времени. Северус сжал ее руку.

— Глупенькая, чего ты волнуешься? Я позабочусь о Гарри, ведь фактически только ради него я согласился преподавать в Хогвартсе.

— Я знаю, Северус, только все равно очень переживаю. Аппарируешь вечером?

— Да, прямо к праздничному ужину.

Длинный поезд с алым паровозом, разгоняясь, устремился на север. Высокий мужчина в стильном черном пиджаке, стоя на перроне и обнимая хрупкую рыжеволосую женщину, смотрел ему вслед.