Ворон (джен)

5 декабря 1980 года

На пустынной ночной улице Лондона раздался хлопок, и в темноте возникли две фигуры. Лица незнакомцев, скрытые под черными капюшонами, обжигал холодом пронизывающий ветер.

Длинные белокурые волосы одного из шедших покрылись инеем. Его спутник с трудом ковылял позади, проклиная темноту, из-за которой он то и дело спотыкался о булыжники, разбросанные вдоль улочки.

— Долго еще? У меня желание прикончить того маггла, из-за которого я тут сломаю себе ногу.

Белокурый резко обернулся. Его черная мантия совсем затвердела на холоде. А красивое лицо, покрасневшее от морозного воздуха, исказилось от злости.

— Не шути так, Уилкис!

— Эван, ты действительно думаешь, что это — мужчина бросил полный отвращения взгляд на небольшой сверток, который его спутник все это время держал на руках — может причинить вред двум Пожирателям?

— Но Франко то мертв. — Розье флегматично пожал плечами. — А мне еще рано к праотцам.

Уилкис лишь усмехнулся, глядя на своего старого однокурсника.

— Ладно. Давай найдем подходящее местечко и покончим с этим быстрее. Мне чертовски хочется огневиски. И к тому же...

Договорить он не успел. Сверток, неподвижно лежащий на руках одного из Пожирателей, вдруг зашевелился. Мужчины замерли, затаив дыхание. Уилкис смотрел прямо в лицо своего друга. Никогда еще он не видел, чтобы Эван чего-то боялся. Однако теперь глаза мужчины были широко раскрыты. В них сквозил охвативший его ужас.

Совсем рядом раздалось карканье ворона.

Мужчины резко повернули голову. Загорелась яркая зелёная вспышка, но птица успела расправить крылья и взлететь к чердачному окну одного из домов.

— Черт! Всего лишь птица. Эван, стой!

Розье, поудобнее перехватив сверток, быстро удалялся вниз по улице. Его спутник, спотыкаясь, следовал за ним. Они не остановились больше ни разу, пока не добрались до небольшого переулка, кончающегося тупиком. Здесь не было ничего, кроме груды мусора, сваленного на заднем дворе старой фабрики.

Уилкис достал из рукава мантии палочку, и, вытянув ее перед собой, пробормотал: «Люмос». На ее конце зажегся огонек, тускло освещая старые обшарпанные стены, железную лестницу и пар, вырывавшийся вверх из канализационной решетки.

— Клади сюда. — Уилкис указал палочкой на кучу мусора.

Розье положил свёрток и раздвинул края одеяла. В нем лежал крохотный младенец. Ребенок мирно спал, держа во рту кулачок.

Пожиратель смерти поднял палочку, направляя ее на ребенка. Он ощутил, как липкий страх сковал его тело. В горле пересохло.

Нет, Эван совсем не боялся убивать. На его руках было немало крови. Но перед глазами, словно кадры маггловского кинофильма, мелькали воспоминания. Как Франко заносит над ней палочку. Как с его губ слетает «Круцио». Как его неподвижное, лишенное жизни тело лежит на каменном полу рядом с детской колыбелью.

Ему совершенно не хотелось умирать.

Розье покрепче сжал палочку. Ее дар — это проклятие. Погибель. Даже для Темного Лорда.

— Авада Кедавра.

Заклятие сорвалось с кончика волшебной палочки, озаряя малышку яркой зеленой вспышкой.

— Все. Уходим. Я хочу огневиски.

Черные, словно бусинки, глаза птицы внимательно провожали незнакомцев, пока те с громким хлопком не растаяли в воздухе. С минуту, птица, распушив перья, еще неподвижно сидела на поручне лестницы. А потом... исчезла.

Вместо нее на том же месте появился мужчина. Спустившись вниз по лестнице, он склонился над неподвижным телом младенца. О том, что его может увидеть случайный заблудившийся прохожий или рабочий фабрики, можно было не волноваться. Его никто не мог видеть, пока он сам этого не захочет.

Мужчина протянул руку и осторожно провел пальцем по крохотной теплой ладошке. Его губы растянулись в печальной улыбке. Осторожно, словно стараясь не разбудить, он взял девочку на руки.

— Глупые, глупые дяди. Правда, малышка? Они решили, что все будет так просто. Убить тебя простым заклинанием. — Девочка зевнула, удобнее устраиваясь в импровизированной колыбельке, все еще пребывая во власти сладкого сна. — Я знаю, ты меня простишь. Когда-нибудь. Поймешь. Но так будет лучше. Для тебя самой.

30 Июня 1993 года.

— Что ж, Гарри. Я думаю, ты честно заслужили свои 5 футов.

Мистер Тайлер достал из своего кармана небольшую монетку и опустил ее в протянутую руку черноволосого юноши.

— Спасибо, сэр.

— Если нужны будут очередные карманные деньги на подарки друзьям — обращайся. Думаю, мне еще не раз придется за это лето подстригать газон.

— Еще раз спасибо, сэр. Удачи.

Помахав на прощание мистеру Тайлеру, Гарри спрятал монетку в кармане и почти бегом направился вверх по улице. На Литтл Уингинг медленно опускались вечерние сумерки. А это означало, что тетя Петунья скоро накроет на стол и тогда, если он опоздает, об ужине на сегодня можно забыть.

Прошло всего десять дней, как Гарри вернулся на летние каникулы в дом номер четыре по Тисовой улице, а он уже скучал по Хогвартсу, школе чародейства и волшебства. доброму и улыбчивому леснику Хагриду и удивительной волшебной спортивной игре — квиддичу. А самое главное — по своим лучшим друзьям, Рону и Гермионе.

Вспомних о них, Гарри нахмурился. Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как оказался на идеально чистой кухне Дурслей. Дядя Вернон уже восседал за столом. Его жена сновала у плиты. По кухне разносился дивный аромат поджаренной свинины.

Увидев племянника, Вернон Дурсль отложил в сторону газету (он завел привычку читать ее не только за завтраком) и окинул мальчика взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Где ты был?

— Гулял, — устало бросил Гарри, усаживаясь на свой стул.

Что-то пробубнив себе под нос дядя снова уткнулся в газету, сделав вид, что никакого Гарри и в помине не существует.

Много позже, когда Дурсли уже спали, мальчик осторожно, стараясь не шуметь, встал с кровати и подошел к открытому окну. Легкий ночной ветерок взъерошил его и без того торчащие в стороны черные волосы. Гарри с наслаждением вздохнул, переводя взгляд на стоящую рядом клетку. В ней сидела, склонив голову, красивая белоснежная сова. Заметив интерес хозяина, Хедвиг тихо ухнула.

— Тише! Если разбудишь их, то все каникулы проведешь взаперти.

Гарри аккуратно приподнял клетку, вытащив из под нее помятый лист пергамента, исписанный неровным угловатым подчерком. Единственное письмо, написанное не его друзьями. Но самое бесценное.

«Гарри, привет.

Это Теобальд. Мы разговаривали с тобой в вагоне Хогвартс-экспресса по дороге в Лондон. Я думаю, что наш разговор ты не забыл. Лично я забыл бы вряд ли.

Но не в этом суть. Надеюсь, что каникулы ты проводишь превосходно.

Но это все неважно. Правда. Слушай, я по поводу нашего разговора. Думаю, тебе все-таки стоит поговорить с Дамблдором. Рассказать ему все. Потому что у меня для тебя новости.

Я вчера весь день провел у матери на работе, в Святого Мунго. В одной палате я увидел ее. Это может быть ошибкой. Но все совпадает. Возраст. Родимое пятно на левом плече. И еще она очень похожа на тебя. Про то, как я узнал про пятно, не спрашивай. А то еще ненароком запустишь в меня заклятием посильнее.

Я даже матери ничего не сказал. Просто стащил ее имя и адрес из регистрационной книги (какая удача, что они не применяют никаких защитных чар). Посылаю тебе. А там уж дальше сам решай.

Элизабет Александра Костан.

12 Мирдл-стрит, Уайтчепел Лондон, Великобритания.

Дом Якова возле оврага Призраков, Хогсмид.

Удачи.»

Гарри свернул письмо. Он уже успел выучить его наизусть, прочитывая каждый раз, когда предоставлялась такая возможность. Оно пришло почти в самом начале каникул, а с тех пор Теобальд не написал ни строчки. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. У него не было больше причин писать.

С Теобальдом Хоггардом Гарри познакомился, когда алый Хогвартс-экспересс, стуча колесами, привез шумную толпу юных волшебников в Лондон. Это был сложный год. Домовой эльф с фанатичным желанием защитить от гибели знаменитого Гарри Поттера, попутно едва не прикончив последнего бладжером. Огромная змея, бродившая по школе. Окаменевшие ученики. И дневник Тома Реддла, едва не оборвавший жизнь Джинни Уизли.

Неудивительно, что после всего случившегося трое лучших друзей — Гарри, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, вместе с Фредом, Джорджем и повеселевшей Джинни, заняв отдельное купе в экспрессе Хогвартс — Лондон были счастливы, как никогда. Неожиданно очередную партию в исчезающие карты прервал стук в купе.

В дверях стоял Теобальд Хоггард, третьекурсник, учащийся на факультете Равенкло. Он попросил Гарри выйти. Видя явное нежелание друга, Гермиона толкнула его локтем. «Может что важное». И он вышел.

Как только они оказались одни, Теобальд начал рассказ. Почти тринадцать лет назад, его мать, целительница больницы Святого Мунго, принимала роды у Лили Поттер. Вот только Гарри был не единственным, кто родился в ту ночь. За пять минут до него Лили родила еще одного ребенка. Девочку. На ее плече было странное родимое пятно в виде ворона.

Теобальд клялся, что его мать совершенно не помнила этого. Ее помощник наложил на женщин заклятие «Забвения». Позже выяснилось, что он был сторонником Того — кого — нельзя — называть.

Теобальд рассказал, что после того, как заклятие по неизвестным причинам спало, его мать сама пыталась наводить справки о девочке. Но все было напрасно. Ни одного упоминания, ни одной зацепки. Тогда миссис Хоггард решила, что, скорее всего, малышка умерла.

А теперь выяснилось, что она жива. Если конечно, вся эта история правдива, и эта девочка действительно его сестра.

* * *

Солнечным, ясным днем к остановке Нью Роад подъехал двухэтажным автобус. Из него вышел юноша, и, попрощавшись с водителем, огляделся вокруг.

Улица, несмотря на воскресное утро, была оживленной. Люди спешили по своим делам, не замечая друг друга. Несколько раз Гарри едва не налетел на случайных прохожих. Они бросали на него настороженные взгляды, а потом, поджав губы, стремились уйти подольше. Мальчик не удивился. Этот район никогда не пользовался хорошей репутацией.

Гарри еще никогда не приходилось выбираться в Лондон в одиночку, особенно тайком от Дурслей. И спускаясь вниз по Коммершиал-роуд, он думал, сколько пройдет времени, прежде чем его родственники хватятся пропавшего племянника. В то время, когда он садился в автобус до Лондона, Тисовая улица еще прибывала в сладких объятиях сна.

Спустившись несколько метров вниз по улице, Гарри свернул на Мирдл-стрит. Это была узенькая, пустынная улочка, со стоящими в ряд невысокими домами, разделенными на квартиры. Указанный в письме дом находился почти в самом ее конце.

Удостоверившись, что перед ним нужный дом, Гарри огляделся, пытаясь отыскать дверной звонок. Но на этом месте было лишь небольшое углубление в стене, по форме напоминавшее ладонь. Глубоко вздохнув, пытаясь унять нарастающую внутри панику, Гарри решительно постучал в дверь.

Тишина. Юноша напряг слух, пытаясь различить звуки шагов. Нервы, натянутые словно струна, трепетали перед томительным ожиданием.

— А ты к кому?

Гарри резко обернулся. Рядом с ним стояла маленькая девочка, с любопытством рассматривая незваного гостя.

— Ты случайно не знаешь, кто здесь живет?

— Конечно. — Девочка звонко рассмеялась. — Я здесь живу. А ты наверное к Лизи, да?

— Да. А как ты догадалась?

— А я умная. — заявило маленькое чудо, забавно морща носик. — А больше не к кому. Может к папе, но к нему раньше никто не приходил. Пойдем.

Девочка взяла Гарри за руку, подводя к двери. Он с удивлением наблюдал, как камень, на котором было вырезана ладонь, стал медленно опускаться вниз по стене. Девочка положила свою руку в углубление, и дверь со скрипом отворилась.

За дверью начинался тусклый, окрашенный в желто-коричневый цвет, коридор с деревянной винтовой лестницей по правую руку. Гарри услышал, как дверь позади него с легким щелчком захлопнулась.

— Лили! Лизи! — малышка подошла к лестнице, от нетерпения подпрыгивая на месте, отчего ее светлые кудряшки, казалось, заплясали в странном танце. — К тебе гости!

И обернувшись к Гарри, широко улыбнулась.

«У нее не хватает переднего зуба» — отчего-то пронеслась у него в голове нелепая мысль. Его шокировала ее детская непосредственность, под воздействием которой девочка легко, без всякого страха, впускала в дом совершенно незнакомого ей человека.

— Я за булочками. Сестра готовит потрясающие булочки.

И скрылась за небольшим проходом, ведущим по видимому на кухню, оставив Гарри одного.

Мальчик окинул коридор долгим взглядом. Здесь, на стене в рамках висели рисунки, раскрашенные яркими цветами. Картинки двигались, словно были живыми, и Гарри понял, что рисовал их определенно волшебник. На одном из рисунков был изображен огромный ворон. Он сидел на ветвях дерева, распушив перья. Его голова наклонилась вбок, пристально разглядывая нежданного гостя. Птица расправила крылья и стало казаться, что она сейчас сердито каркнет.

— Красиво, правда. Это рисунки моего младшего брата Цепа. Ему не хватает мастерства, но для десяти лет весьма не дурно. — Раздалось у Гарри за спиной.

Он обернулся. На лестнице, опираясь на перила, стояла девочка лет тринадцати. Гарри замер, не в силах пошевелиться. На него с чужого, неестественно-бледного лица, пристально смотрели его собственные глаза.

Крепко держась за перила, она медленно спустилась с лестницы, но оставаясь там, словно опасаясь подходить ближе. Девочка обхватила себя руками, словно ей было зябко.

— Так что понадобилось знаменитому Гарри Поттеру в моем доме. Или Руби вас, как и всех бездомных животных, притащила накормить?

Ее губы изогнулись в ироничной улыбке, и в этот момент она живо напомнила Гарри его преподавателя по зельеделию, профессора Снейпа. Сходство усиливал одетый на ней черный свитер с высоким горлышком, и длинные темные волосы. Правда в отличие от учителя, их она забрала в косу.

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но к его удивлению связной речи пришел конец.

Она улыбнулась, на этот раз естественнее, жестом пригласив его следовать за собой. Пройдя столовую, они оказались в маленькой и светлой кухне. Девочка, встретившая Гарри на улице, уже сидела за столом, весело болтая ногами, уплетая огромную булку и радостно улыбаясь.

— Ты хотя бы соку себе налила. Нечего всухомятку есть. Желудок испортишь, Руби.

— А папа вылечит.

— Будешь пить его зелья? — Лизи скрестила руки на груди, вопросительно поднимая бровь.

Руби нервно сглотнула, а затем пулей бросилась за стаканом. Налив себе порядочное количество сока, и прихватив тарелку с булками, девочка поспешно ретировалась с кухни.

— В комнате есть не прилично.

— А я у папы в лаборатории.

— Мазохистка! — губы девушки растянулись в мягкой улыбке.

Теперь, когда ее лицо не скрывал полумрак, Гарри заметил, что сейчас Лизи с болезненно-бледным цветом лица весьма напоминала вампира. Под ярко-зелеными глазами пролегли темные круги, словно за несколько дней ей не удавалось выспаться. Вспомнив, что недавно она лежала в больнице, Гарри задался вопросом, что могло довести ее до такого состояния.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Что Гарри Поттеру понадобилось в моем доме? — спросила Лизи, ставя на стол две чашки с чаем.

Не зная, что ответить, Гарри просто протянул ей сложенное письмо. Девушка недоуменно посмотрела на гостя, но письмо взяла.

Гарри взял чашку, тайком наблюдая за девушкой. Тонкие пальцы рук нервно теребили цепочку с изящным крестиком. Лицо ее хмурилось, пока она не откинулась на спинку стула и...

— ДЕДУЛЯ, СКОТИНА ТЫ ПОСЛЕДНЯЯ, ЕСЛИ НЕ ПОЯВИШЬСЯ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, Я КЛЯНУСЬ, ЧТО .... ЧТО... Я ПРИДУМАЮ, ЧТО Я СДЕЛАЮ!

От громкого, наполненного яростью, крика сестры, Гарри вздрогнул и от неожиданности выронил чашку. На красивой белоснежной скатерти расплывалось коричневое пятно. А стоящая рядом Азалия, словно сгорбившись, опустила вниз цветущие бутоны. Красивые розоватые лепестки плавно опускались на стол.

Рядом с Лизи вдруг возник человек — совершенно неожиданно и бесшумно, словно возник из воздуха. Это был высокий, худощавый мужчина. Гарри вглядывался в черты лица, но они ускользали из его памяти, стоило только на секунду отвести глаза. Единственное, что он мог сказать точно — странный гость молод и красив. Мужчина с опаской смотрел на хозяйку дома.

— Что случилось Лизи?

— Это ты устроил?

Девушка кинула листок на стол. Мужчина приблизившись, склонился над пергаментом. Его губы беззвучно шевелились.

— Ты сама не хотела знакомиться с братом, и я решил немного вам помочь. — Мужчина выпрямился, скрещивая руки на груди. — Кстати, ты собираешься нас познакомить? Можешь звать меня Ангелом — мужчина протянул Гарри руку, и тот неуверенно ее пожал. — Лизи в бешенстве, так что рассчитывать на ее помощь бессмысленно.

Девушка бросила на Ангела злобный взгляд.

Незнакомец дотронулся до цветка, и его лепестки поднялись.

— Повезло тебе Гарри. От твоей сестры досталось лишь цветку.

Из груди Лизи вырвался стон.

— Все мужчины как дети!

Дверь громко хлопнула, но Гарри не обратил на это внимания. Волоча тяжелый чемодан, юноша зашагал прочь от дома Дурслей. До него еще доносился пронзительный визг тетушки Мардж. Ее надутое, бесформенное тело высоко парило в ночном небе.

Постепенно злость сменилась отчаеньем. Заметив невысокую каменную изгородь, Гарри устало опустился на нее. Он совершенно не представлял, что ему делать. Министерство наверняка уже ищет его. Им не потребуется много времени. И что тогда? Исключение из Хогвартса. Сломаная палочка.

Зря он не согласился на предложение Лизи пожить у нее. Сейчас бы он играл с Цепом в плюй-камни или учил Руби летать по дому на миниатюрной метле. Нет. Ему нужно было получить разрешение в Хогсмит. А теперь ни разрешения, ни Хогвартса. Он в бегах. Совсем как преступник.

Букля далеко. Иначе он бы написал сестре с просьбой о помощи. Рон и Гермиона далеко, они не смогли бы приехать. Но Лизи в Лондоне. Жаль, у него нет магловских денег. До Уайтчапела конечно не близко, но это не Париж или Египет.

Гарри покосился на волшебную палочку. Если его все равно исключат из Хогвартса, так почему бы еще не поколдовать?

— Я бы на твоем месте не стал этого делать.

Гарри резко обернулся и увидел прямо перед собой Ангела и невольно поежился. Рядом с «дедулей», как его называла Лизи, у Гарри появлялось странное чувство обреченности, никчемности и страха. Настоящего, скручивающего внутренности в тугой узел.

Рядом с внуком Ангел был предельно вежлив и внимателен. Но стоило только Лизи отвернуться, в его глазах загорался мальчишеский азарт. Ангел подмигивал Гарри, пародировал его сестру. За что однажды получил от нее увесистый подзатыльник. Мужчина громко ахал, жалуясь на невыносимую боль. А потом, ссылаясь на неотложные дела, просто растворился в воздухе.

Обычный человек, обычный мужчина. Однако ему удалось переплюнуть даже Волан-де-Морта по части устрашения знаменитого Гарри Поттера.

В один из воскресных вечеров, которые он проводил в доме сестры, Гарри признался, что где-то уже видел Ангела. Тогда он еще не имел представления о том, кем на самом деле является этот странный человек, называющий себя их дедушкой.

— Конечно, видел. — Девушка пожала плечами. — Только это было давно и ты не помнишь.

А теперь он сидел рядом на изгороди, не сводя пристального взгляда с внука. Его красивое, вечно юное лицо, озарила печальная улыбка.

— Все еще меня боишься? Ничего. Со временем пройдет. Но колдовать я тебе все же не советую. Тогда и, правда, исключат.

— Ты уже знаешь?

— Ты молодец. — Гарри поднял изумленные глаза. — Что ее всего лишь надул.

— У меня нет дара Лизи.

— Но ты же меня видишь. А теперь я советую тебе не двигаться. Мы не одни.

Гарри и сам почувствовал неладное. Между гаражом и изгородью что-то шевельнулось. Юный волшебник резко вскочил на ноги, крепко сжимая палочку. Ангел по-прежнему сидел на изгороди, и помогать явно не собирался.

— Люмос.

На кончике волшебной палочки вспыхнул яркий свет. Гарри зажмурился. Он отчетливо увидел очертания огромной собаки, больше напоминающей размерами медведя. Она не сводила с него больших янтарных глаз.

По спине мальчика пробежал холодок. Он так надеялся, что это будет лишь бродячий кот.

— Помоги. — шепнул он Ангелу.

— Отступи назад с дороги и взмахни волшебной палочкой. А то собьют. А мне потом перед твоей сестрой отчитываться.

Гарри медленно попятился. За короткий месяц Гарри усвоил простую истину — несмотря ни на что Ангелу можно доверять. Поэтому, сойдя с дороги, юноша резко взмахнул палочкой.

Через несколько мгновений перед ним с оглушительным ревом возник трехэтажный ярко-фиолетовый автобус. На лобовом стекле золотыми буквами сверкала надпись: «Ночной рыцарь».

Гарри едва сдержался, чтобы не обернуться. Внутри его жгло дикое желание проверить, действительно ли губы Ангела растянулись в добродушной усмешке. Но в тот момент из автобуса вышел молодой прыщавый паренек в ярко красном костюме.

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Я, Стэн Шанпайк, ваш кондуктор этим вечером. Куда прикажете Вас доставить?

— Гарри, подбери челюсть. — раздался знакомый голос позади. — Это волшебный автобус. Заплати кондуктору, и тебя довезут куда угодно. И умоляю, двигайся побыстрее. А то я состарюсь, что в моем случае было бы величайшим достижением. Шрам прикрой!

Гарри почувствовал, что снова может нормально дышать. А это значило, что дедушка исчез. Он совсем не обижался на Ангела. Его клиенты ждать не любят.

— А вы, правда, можете доставить меня в любое место?

— Конечно! — с гордостью заключил Шон.

— А сколько будет стоить до Лондона, до школы Праймори?

— Одиннадцать сиклей.

Когда Гарри влез в автобус, то понял, что все еще не так плохо. Лизи конечно вряд ли сможет ему помочь. Но, по крайней мере, он не один.

* * *

— Пока Невилл! Нужно будет подвести, только взмахни палочкой!

Шон махнул на прощание шапкой. А в следующее мгновение «Ночной рыцарь» уже скрылся из виду.

Гарри удобнее поставил чемодан и уселся сверху. Было где-то около девяти вечера. Значит, уроки в театральной школе вот-вот должны были закончиться. Юноша подумал о том, что скажет Лизи, увидев его сидящего посреди тротуара на чемодане с пустой клеткой у ног.

Ждать ему действительно пришлось недолго. Из широкой двери школы высыпала веселая разновозрастная компания. Гарри сразу заметил знакомый красный плащ, чем-то больше напоминающий мантию. Она жестикулировала руками, увлеченно рассказывая что-то идущей рядом девушке.

— Лизи!

— Гарри? — девушка сделала несколько шагов в сторону брата. — Что ты здесь делаешь? Почему ты с чемоданом?

— О! У нашей скромницы завелся парень.

— Кевин, если ты не заткнешься, я тебе зубы повыбиваю! Идите без меня. Увидимся на следующем занятии.

Шумная толпа гурьбою высыпала за ворота. Лизи слегка толкнула брата в бок, усаживаясь рядом на чемодане.

— Ну и что это значит?

— Я сбежал из дома. А еще надул тетю Мардж.

— Ох, лохматик! — Лизи ласково, по-матерински взлохматила черные кудри брата. — Что мне с тобой делать, горе ты луковое? Говорила же — поживи у нас. А по поводу разрешения я бы сама с дядей Верноном поговорила. Неужели бы не подписал? — зеленые глаза хитро блеснули в лунном свете.

Гарри кивнул, соглашаясь. Он хорошо помнил то утро, когда Лизи привезла его обратно на Тисовую улицу в первый раз. Новость о еще одном отпрыске Поттеров Дурсли восприняли неоднозначно. Лицо дяди Вернона напоминало свеклу, в тот момент, когда Лизи, нахально расположившись в гостиной, поведала им свою историю.

— КАК ТЫ СМЕЛА ПРИДТИ КО МНЕ В ДОМ? УБИРАЙСЯ!

— Будете на меня орать — превращу в крысу. У меня в отличие от братьев и сестры разрешение на колдовство. Я на домашнем обучении.

Цвет лица старшего Дурсля стремительно менялся с ярко-красного до желтовато-коричневого. Гарри едва сдержал смешок. И не потому что дядя в этот момент выглядел весьма забавно. Но и потому что в отличии от сжавшихся от страха Дурслей при виде официальной бумажки, мальчик знал, что угроза сестры совершенно бессмысленна.

Трансфигурация совершенно не испытывала к юной ведьме теплых чувств, и Лизи отвечала ей тем же. В первый же вечер пребывания Гарри на Мирдл-стрит девушка попыталась превратить своего ворона Хьюго в стакан. В результате — мебель в клочья, холодильник медленно плавится. Когда Гарри на четвереньках (его выбросило взрывной волной в коридор) медленно приполз обратно в гостиную, то первое, что он различил в клубах дыма — фигуру сидящей на корточках сестры. Ее коса, покрытая чем-то серым, приняла вертикальное положение. Рядом, на обломках дивана стоял стакан. С крыльями по бокам.

Так что одно напоминание о магии, и разрешение было бы у Гарри в кармане. Но он все еще помнил про Азалию.

— Это не самое лучшее время, чтобы сбегать из дома. Что думаешь делать дальше?

— Я не знаю. — Гарри тяжело вздохнул. — Стоит забрать наследство родителей из «Гринготтса». А потом... не знаю.

— Крыша едет медленно, но основательно! — Лизи хмыкнула, доставая из сумки бутылку с горячим чаем и протянула ее брату. — Что тетя Мардж тебе сделала?

Гарри промолчал.

— Ладно. Не лезу. Но к Фаджу все-таки стоит съездить. Объяснить все.

Гарри, уже успевший сделать несколько глотком из бутылки, поперхнулся и шумно закашлял. Ехать к Министру магии? Да кто будет его слушать? Правила есть правила. Он не успеет ничего сделать, а уже останется без палочки.

— У кого из нас крыша едет? Лизи, меня посадят в Азкабан!

— Не посадят. — отрезала сестра. — Фадж карьерист, каких поискать. Ему намного проще замять этот случай, чем исключать из Хогвартса знаменитого Гарри Поттера, попутно ссорясь из-за этого с Дамблдором. Все, пойдем! — девушка встала на ноги и покосилась на пустую клетку. — А где Хедвиг?

— Я отправил ее к Рону. Мне приходилось изображать из себя маггла.

— Черт знает что! Дедуля!

Гарри поморщился, чувствуя, как желудок снова непроизвольно стягивает в узел. Он искренне надеялся, что сестра предложит вызвать «Ночного рыцаря» или хотя бы воспользоваться камином.

Ангел не заставил себя долго ждать. Бесшумно, словно из воздуха, он появился как раз напротив Элизабет.

— Подкинешь нас до Министерства?

— Подкину вас до «Дырявого котла». Фадж уже в панике. Он знает, что ты вызывал «Ночного рыцаря!» и потому еще двадцать минут назад ждал тебя в гостинице.

— Ну и отлично. Подбросишь потом нас домой?

— Лизи — Гарри посмотрел на сестру. — Я останусь в «Дырявом котле» до отъезда в Хогвартс.

— Понятно! Вы как дети, честное слово. — Девушка подобрала пустую клетку. — Если вы не перестанете с опекуном цапаться, ей Богу надеру ваши уши!

Лизи взяла Гарри за руку. Ангел осторожно положил руки им на плечи, и в следующую секунду улица опустела.

* * *

— Мисс. Может вам нужна комната?

Том, владелец Дырявого котла, с интересом разглядывал белокурую девушку. Она сидела на корточках у дверей кабинета, где расположились министр с мистером Поттером. Явление последнего посреди ночи в сопровождении неизвестной, весьма решительной особы стало неожиданностью.

— Я не знаю. Но пожалуй можно. — незнакомка тепло улыбнулась

Том кивнул, предлагая стул. Девушка отрицательно покачала головой, и Том решил, что лучшее — оставить постоялицу в покое.

Лизи проводила волшебника взглядом, и стоило ему скрытся за поворотом, девушка тихонько застонала. Гарри задерживался. Лизи переживала за брата. Вдруг она оказалась не права, и теперь его точно лишат волшебной палочки? А еще от чертового парика по всей голове шел нестерпимый зуд. Ужасно хотелось засунуть голову в холодную воду. Или по крайней мере снять это помело.

Дверь скрипнула, и из кабинета вальяжной походкой вышел министр. Заметив у двери девушку, Фадж удивленно вскинул брови.

— Вы еще здесь мисс... эээ....

— Костан. Что с Гарри? Его накажут?

— Нет, что вы. Министерство не наказывает за такие пустяки — Лизи с трудом сдержала саркастичную улыбку. Черта, которую она переняла у опекуна — Похвальна столь сильная забота о друге. Ну что ж. Мне нужно найти Тома. Необходимо узнать о наличии свободной комнаты для мистера Поттера. До свидания, мисс.

Девушка влетела в кабинет. Гарри сидел на стуле возле камина и счастливо улыбался.

— Меня не исключили!

— Ни одной секунды в этом не сомневалась! — слукавила девушка. — Значит остаемся в Дырявом котле?

— А ты разве домой не едешь?

— Спятил? Меня же заживо закопают. Где черти министра носят? Если через минуту я не сниму с головы это помело, то буду напоминать блохастую собаку.

Гарри засмеялся.

Вскоре Фадж вернулся вместе с Томом. Министр недовольно нахмурился, стоило только Гарри упоминуть Блэка. Видимо обсуждение подобных дел с несовершенолетними волшебниками казалось министру неуместным.

Когда вся компания вышла из кабинета, Том повел детей по красивой деревянной лестнице и остановились напротив двери с бронзовой табличкой 11.

— Ваша дверь напротив мисс. — Сказал Том, заботливо открывая дверь для Гарри и пропуская его внутрь.

— Спасибо. Доброй ночи. — И Лизи скрылась в своей комнате.

Гарри с удовольствием рассматривал комнату. Посередине комнаты стояла удобная мягкая кровать, вдоль стен выстроилась отполированная мебель, в камине потрескивал огонь. А на шкафу сидела Хедвиг.

Поблагодарив владельца гостиницы за все, и пожелав ему спокойной ночи, Гарри ласково погладил спустившуюся на руку сову. Мальчик отворил дверь и вышел в коридор. Негромко постучав, он вошел в комнату сестры.

— Можно?

— Конечно! Я думала ты сразу ляжешь!

Лизи уже сидела на кровати, закутавшись в одеяло. Гарри сел на край кровати, а Хедвиг примостилась на невысокой башенке.

— Не спится. Я все думал о странном поведении Фаджа. Нет, конечно, это здорово, что меня не исключили из Хогвартса. Но все же.

— Гарри, ты так ничего и не понял? — Лизи распустила косу, и каскад черных волос рассыпался по хрупким плечам. Злосчастный парик мирно покоился на тумбочке. — Министерство думает, что Блэк охотится за тобой. Ты ведь знаешь, что он был ближайшим сторонником Волан-де-Морта?

— Да.

Гарри немного удивил тот факт, что сестра, так же как и он сам или Дамблдор не боится называть Волан-де-Морта по имени. А потом по спине побежал холодок. За ним охотится опасный маньяк, убивший одним проклятием тринадцать человек. Сам он в Хогвартсе, под защитой Дамблдора, собственно как и Рон с Гермионой. А вот Костаны...

— А что если он придет к тебе?

— Вряд ли. И потом, за мной присматривает дедушка. А вот за тебя я и вправду опасаюсь. Обещай мне, что ни при каких обстоятельствах не станешь искать Блэка! — зеленые глаза ярко заблестели. — Что бы ты не узнал!

— Ты что-то знаешь?

— Да. — девушка вздохнула. — Но тебе я не скажу. У тебя слишком горячий нрав, Лохматик! Дрова поджечь — весь лес спалить. Иди лучше спать. — Лизи наклонилась вперед и поцеловала брата в щеку. — Трудный сегодня был день.

— Спокойной ночи. — Гарри встал. И уже когда он повернул ручку двери, мальчик вспомнив, обернулся. — Спасибо за подарки на день рождения! Передай Цепу, что мне очень понравился его рисунок.

— Завтра сам и скажешь. Они приезжают утром. Спокойной ночи, брат.

Спустившись к завтраку на следующее утро после побега с Тисовой улицы, Гарри был встречен оглушительным криком: «Гарри!». Светловолосая Руби подбежала к мальчику и крепко его обняла. Цеп, ее старший брат, приветственно помахал Гарри рукой. Его личико озарила счастливая улыбка.

Лизи расставляла на длинном столе четыре миски с супом, умиротворенно наблюдая за своим маленьким семейством.

А внутри у Гарри по венам разливалось нечто теплое, обволакивающее и мягкое. Счастье.

Дни летели стремительно, будто скоростная метла. Все вчетвером они гуляли по Косому переулку. По обеим сторонам длинной, мощенной булыжником улице, теснились магазинчики с волшебными товарами. А иногда они сидели за столиком в летнем кафе-мороженом. Гарри дописывал свои сочинения, а Цепиан сидел рядом, водя по листку бумаги карандашом. В такие минуты его лицо приобретало сосредоточенное выражение, а светлые волосы почти касались белоснежной бумаги. Четкие и плавные линии складывались в рисунки, и картины оживали. Гарри с удивлением смотрел, как нарисованные волшебники спешно сновали вдоль небольшого участка улицы. Один из них постоянно стоял, прислонившись спиной к стене. Его лицо хмурилось, а волшебный глаз спешно вращался в глазнице.

Гарри предложил Цепу нарисовать рядом с ним скамейку. Когда работа была сделана, волшебник с удивлением посмотрел на мальчиков, но все же сел, подобрав под себя единственную ногу.

Они пропадали втроем у магазина «Все для квиддича», любуясь на новую модель метлы и обсуждая последние матчи. Лизи морщила носик. Она терпеть не могла квиддич.

— Жаль, что первокурсникам нельзя привозить с собой метлы. А то я бы выпросил у отца на следующий год, как раз на поступление.

— Я тебе дам полетать на моем Нимбусе.

За два дня до отъезда в Хогвартс за завтраком Лизи объявила, что они уезжают на следующее утро.

— Я думал вы останетесь до моего отъезда. — Гарри уныло размазывал овсянку по тарелке.

— Сама уезжать не хочу. Но в этом году Хогвартс, а с ним и Хогсмид будут потрулировать отряды стражей Азкабана. Мне бы очень хотелось вернуться домой до того, как они станут прочесывать территорию. Совершенно не хочется терпеть Дементоров у себя дома.

— А кто такие Дементоры?

Через десять минут Гарри справедливо решил, что у Министра магии не все в порядке с головой. И искренне порадовался, что директором школы является Дамблдор.

Ранним утром 31 августа Гарри проводил свое маленькое семейство до «Ночного рыцаря». Под глазами Лизи отчетливо выступали темные круги.

— Снова кошмары?

Девушка кивнула, подгоняя младших в автобус. Прощаясь, Костаны по очереди обняли Гарри. Забираясь в автобус, Руби с Цепом торжественно поклялись писать ему каждый день.

«Ночной рыцарь» сорвался с места, и через мгновение исчез в утреннем тумане. Гарри с тоской вошел обратно в «Дырявый котел», закрывая за собой тяжелую дверь.

«Нечего переживать. Завтра в Хогвартс-экспрессе я увижу Рона и Гермиону»

Но встретил он их куда раньше. Когда пару часов спустя Гарри отошел от витрины магазина, где красовалась «Молния», кто-то позвал его по имени. Он обернулся, и за столиком в соседнем кафе увидел своих лучших друзей. Загорелые, отдохнувшие, они что есть силы махали ему рукой. Счастливо улыбнувшись, Гарри уселся рядом с друзьями. Им было о чем поговорить.

* * *

— Рон, держи лекарство. — Гарри протянул другу маленькую бутылочку. — Много вещей осталось собрать?

— Нет, не очень.

— Слушай, пошли ко мне. У меня для вас с Гермионой есть новости.

Рон покосился на еще не уложенные вещи.

— Ты иди к себе. Я закончу сборы, и зайду за Гермионой. А то Перси опять нажалуется маме.

Гарри неохотно кивнул. Вернувшись к себе, мальчик лег на кровать. Его вещи были уже собраны. Чемодан расположился возле двери, а книги, крепко перевязанные бечевкой, стояли на столе.

Гарри думал о невольно подслушанном разговоре мистера и миссис Уизли. Конечно, он уже знал о том, что Блэк скорее всего охотится за ним. Но, что удивительно, он совсем не боялся. Ведь в школе Дамблдор. Единственный волшебник, которого боялся даже Волан-де-Морт. Кроме того Блэк вряд ли мог быть опаснее своего господина. А еще дементоры, которых выставили вокруг Хогвартса. Блэк не сможет пройти мимо них и попасть в замок. Значит, и бояться нечего.

Что действительно беспокоило Гарри — все надежды на посещение Хогсмида испарились. Даже если бы Дурсли подписали разрешение, вряд ли бы ему позволили даже выйти за пределы замка до тех пор, пока Блэк на свободе.

А это значит, что с Костанами он увидится лишь следующим летом.

— Перси стал совершенно невыносим! — Дверь комнаты громко распахнулась, и в комнату влетел Рон. Его веснушчатое лицо приняло выражение крайнего недовольства. — Жаль, что Фреду с Джорджем не удалось закрыть его в пирамиде.

— Рон! Если бы они действительно его закрыли, то у них были бы неприятности. Я уже не говорю о том, что могло случиться с Перси.

Гермиона, шедшая следом за рыжеволосым другом, закрыла дверь и опустилась на кресло возле камина. Рон бросил на нее недовольный взгляд.

— Зато наша жизнь стала бы куда лучше. Кстати, что ты собирался нам рассказать? Какие такие секреты?

И Гарри поведал друзьям обо всем. Начиная с разговора с Теобальдом и заканчивая недавно подслушанным разговором родителей Рона. Гарри не перебивали, и после того, как его голос затих, в комнате несколько минут стояла тишина. Лица обоих друзей вытянулись от удивления и страха. Первой молчание нарушила Гермиона. Ее голос дрожал от волнения.

— Гарри, ты должен быть очень, очень осторожен, если Блэк действительно сбежал из тюрьмы из-за тебя. Не ищи себе неприятностей.

— Я их и не ищу — буркнул Гарри.

— Надеюсь, дружище, у тебя хватит ума самому не выслеживать этого психа. Подумать только, убить двенадцать человек одним проклятием. Но его же должны скоро поймать. Я о том, что все вокруг его ищут.

Гарри нахмурился. Известие о том, что Сириус Блэк сбежал из Азкабана лишь для того, чтобы убить самого Гарри, его друзья приняли куда хуже, чем он думал.

— А Лизи? Он про нее знает? Блэк может использовать ее, чтобы найти тебя.

— Сомневаюсь, Гермиона — Гарри отрицательно качнул головой. — Когда Лизи просто злится, то она себя почти не контролирует. Почти, потому что высасывает жизнь из растений. Страшно представить, что станет с Блэком, вздумай он пробраться к ней домой.

— А представь себе, что стало бы с Хогвартсом, учись твоя сестра с нами. Я имею ввиду, если бы ее разозлил тот же Малфой.

— Это не смешно, Рон. — голос Гермионы звучал укоризненно. — Лизи поступила очень мудро, что осталась на домашнем обучении. Хотя это и сильно повлияло на ее образование.

— Насчет этого можно не волноваться. Снейп нам на занятиях спуска не дает. И я думаю, его воспитаннице приходится еще хуже. Учитывая то, что она сестра Гарри, а тебя он ненавидит.

— Я одного не понимаю. Почему Снейп ни слова не сказал Дамблдору? — задумчиво спросила Гермиона.

Гарри пожал плечами.

— Я не знаю, но это была просьба самой Лизи. Снейпу пришлось даже пообещать, что он и слова никому не скажет до ее совершеннолетия. Помню его лицо, когда он нас застал вечером в их доме. Я думал, мне конец.

Гарри вспомнил, как в тот вечер они сидели в гостиной, удобно устроившись на пушистом ковре, и разговаривали. В полумраке комнаты единственным источником света служил огонь в растопленном камине, отбрасывающий блики на темный деревянный пол.

Когда входная дверь громко хлопнула, Лизи поднялась с ковра на диван, недовольно бормоча, что у камина все же теплее.

— Сейчас начнется! Готовься лохматик! — и ласково взъерошила волосы Гарри. — Опекун дома.

— Элизабет! Рубина!

В первое мгновение Гарри подумал, что ему показалось. Но когда из-за дивана, следом за топотом детских пяток раздались знакомые шаги, а взгляд сестры выразил вселенскую скорбь, юноша понял, что не ошибся.

Определенно, когда все остальные стояли в очереди за удачей, Гарри носило где-то еще. Иначе как объяснить, что ему катастрофически не везло. Потерять в детстве родителей, стать мишенью для самого опасного темного мага, попасть под опеку Дурслей.

А теперь еще и ненавистный Снейп в виде опекуна его сестры.

Невезение в чистом виде. Мало ему Дурслей, портящих каникулы. Снейп до зубной боли надоел ему еще за учебный год.

«Теперь его физиономию придется терпеть круглый год» — подумал он тогда.

Гарри обернулся. Высокая фигура в черной мантии, похожей на крылья летучей мыши грозно возвышалась над юношей. В черных глазах застыло неподдельное изумление.

— Поттер...

Окинув фигурку вскочившего на ноги юнца, Снейп перевел взгляд на Лизи. Она по-прежнему сидела на диване, скрестив руки на груди.

— Не смотри на меня так! Я тут не причем!

Гарри посмотрел на друзей. Веснушчатый веселый Рон и такая серьезная Гермиона. На секунду он представил себе свою сестру как часть их компании. И его улыбка угасла. Друзья действительно были рады за него. Но даже они вряд ли были бы рады находиться рядом с тем, кто, просто подумав, может отнять жизнь у другого человека.

— Так этот Ангел не волшебник? И не человек? — спросил Рон.

— Нет, не человек. — Гарри задумался о том, как лучше объяснить.

— А он случайно не герой старинной легенды? — Спросила Гермиона. — Я читала легенду о Якове, могущественном волшебнике, по преданию способном возвращать мертвых к жизни. Именно там появляется упоминание об Ангеле, как о злейшем враге Якова. Но я всегда считала эту легенду лишь красивой сказкой.

— Ангел рассказывал, что Яков на самом деле был его сыном. Они любили друг друга, но Яков был единственным, кто мог видеть отца. — Гарри вздохнул. — С тех пор только у Лизи проявился этот дар. И частично у меня — я могу видеть деда.

И на лице мальчика расплылась радостная улыбка.

— Знали бы вы, как мне не хватало вас этим летом! Пережить выходные в обществе Снейпа и неделю в компании тети Мардж — то еще приключение!

Возвращение в Хогвартс не принесло долгожданной радости. Впервые Гарри покидал Лондон почти с тоской, глядя на платформу, где теснясь, стояли семьи юных волшебников. Мистер и миссис Уизли стояли ближе всех к поезду, а Гарри все надеялся увидеть среди толпы знакомое лицо и ярко-зеленые глаза.

Но алый Хогвартс-экспресс издал пронзительный гудок и, стуча колесами, увез школьников прочь.

Постепенно жизнь вошла в привычное русло. За учебой, постоянными квиддичными тренировками («У Вуда похоже новая стратегия — превратить нас в скелетов и сбить с толку команду соперников» — пожаловался как-то Фред) и отчаянными попытками друзей подбодрить впавшего в хандру Хагрида, время летело совершенно незаметно.

Приближался октябрь. Сириус Блэк все еще оставался на свободе. Студенты каждое утро с нетерпением ждали очередного номера «Ежедневного пророка», но открыв первую страницу, разочарованно вздыхали.

Пока Блэк оставался на свободе, Дементоры плотным кольцом окружали замок. Студентам и не стоило напоминать держаться от них подальше. Память о единственной короткой встрече со стражами Азкабана была еще свежа. Лишь Малфой не брезговал упомянуть за чашкой чая, как жалко смотрелся потерявший сознание Поттер.

Однако у Гарри и без Малфоя и дементоров хватало проблем. Мальчик совсем не ожидал, что обычные письма могут послужить предметом сплетен и пересудов. Когда в первый раз над потолком Большого зала пролетел черный ворон, в зале удивленно зашептались. Гарри спиной почувствовал на себе прожигающий взгляд Снейпа, с трудом заставляя себя не обернуться. Хьюго сделал круг, а потом плавно опустился прямо на плечо юного волшебника и выронил конверт прямо в тарелку с кашей. Гарри недовольно покосился на него, а наглая птица лишь громко каркнула, требуя награды за свою работу. Мальчик взял со стола сушку, сунул Хьюго прямо в клюв и тряхнул плечом.

Но ворон не взлетел, а лишь опустился на свободное место на скамье, намереваясь сначала закончить завтрак.

— Черт знает что! — недовольно пробурчал Гарри.

С тех пор почта приходила каждый день. А Хогвартс терялся в догадках. От кого же знаменитому Гарри Поттеру, получавшему ранее лишь очередной номер Пророка, приходят письма?

Последние дни сентября выдались на удивление теплыми. Толпа учеников покидала темные коридоры Хогвартса и выбиралась из замка на все еще залитый солнцем луг.

В один из таких дней Гарри с друзьями расположились в тени березы у самого озера, доставая свитки с домашним заданием. Гладь воды переливалась яркими бликами, а огромный кальмар лениво подставил свои щупальца под теплые солнечные лучи.

Гарри отложил свиток с домашним заданием, с наслаждением вытягивая ноги. Группа девчонок, еще недавно болтавших в воде босыми ногами, теперь шли по лужайке в сторону замка. Верхушки высоких башен задевали проплывающие по небу облака. Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая голубое небо в розовые, красные и оранжевые цвета.

Гарри снял мантию. Ветер трепал его волосы, ткань рубашки приятно холодила тело. Мальчик откинулся на траву и закрыл глаза, наслаждаясь вечерней прохладой.

Его разбудил громкий голос Рона, и Гарри открыл глаза. Солнце опустилось уже достаточно низко над горизонтом, а голубое небо потемнело в вечерних сумерках.

— Долго я спал?

— Где-то с полчаса. — Донесся из-за книги голос Гермионы.

— Мы не стали тебя будить. Итак Вуд со своими тренировками совсем не дает тебе выспаться.

— Гарри, ты бы одел мантию. — Гермиона захлопнула книгу, убирая её обратно в сумку. — Простудишься.

— Мне не холодно.

Только сейчас он заметил, что его друзья кутались в мантии, а ноги Гермионы накрывал теплый плед, который друзья прихватили с собой из спальни. Гарри по-прежнему сидел только в одной рубашке.

— По-моему нам пора бы возвращаться. А то влетит за поздние прогулки.

Друзья сложили книги и свитки в сумки и не торопясь направились в сторону замка. Вечером похолодало, и большинство студентов, еще гуляющих вдоль стен замка, потирали озябшие руки. Гарри немного распустил галстук. Ему было душно. Ужасно душно. Неужели он заболел?

Сворачивая в сторону лестниц, друзья столкнулись с профессором Дамблдором. Волшебник не спеша прогуливался по безлюдному коридору, что-то негромко напевая себе под нос. Фиолетовый колпак съехал на бок, отчего вид у директора был весьма забавный.

Гарри провел рукой по лбу, стирая выступивший пот. Голова слегка кружилась.

— О. Гарри. Мисс Гренджер. Мистер Уизли. Прекрасный день для прогулки. Как вам новый учебный год?

В ответ на приветствие Гермиона неловко улыбнулась. На щеках же Рона отчетливо выступал румянец. Им не часто приходилось общаться с директором.

— Отлично, сэр. Профессор Люпин великолепно преподает защиту.

— Рад это слышать. Думаю, профессору будет приятно, что его труд так высоко оценивается среди учеников. Гарри, я все хотел у тебя поинтересоваться. — Голубые глаза лукаво блеснули под очками-половинками. — Чей это ворон все время присылает тебе письма и вот сегодня сладости?

— Лизи. Это...ее...ворон...Хьюго.

Мальчик прислонился спиной к стене. Камень, к несчастью, оказался теплым. Мысли отчаянно путались в голове.

«Почему же... так...жарко»

— Гарри, что с тобой?

Голос Гермионы доносился до него будто из-под толщи воды. Что-то, словно кусок раскаленного железа коснулось его кожи, и Гарри с криком отдернул руку.

— Боже! Да у тебя руки словно лед!

Он открыл глаза, ожидая увидеть взволнованные лица Гермионы и Рона. И еще кого-то. Но увидел потрясающий вид, открывающийся из окна Астрономической башни на темные очертания Запретного леса, озера и верхушки крыш Хогсмида, блестящие в заходящих лучах солнца.

Гарри обернулся. Действительно, он находился на Астрономической башни. Вот и позолоченный телескоп. И подвешенная под самым потолком модель галактики. Но как он здесь оказался?

Послышались звонкие детские голоса. Дверь со скрипом отворилась, и на башню зашли две первокурсницы. Они скользнули мимо Гарри, даже не заметив его. Словно его и не было.

— Анжи, ты уверена? — спросила одна из девочек, с густыми каштановыми волосами, забранными в косы.

— Конечно! — ее подруга махнула рукой. — Тут нет учителей и тех назойливых идиотов. Баллы никто не снимет и не помешает. Я сгораю от нетерпения попробовать то заклинание. Да не трусь ты.

Анжи неуверенно пожала плечами, как бы соглашаясь, а затем отошла к стене. Наблюдая за девочками, у Гарри возникло странное ощущение. Словно он снова бродит по чужим воспоминаниям. Мальчик протянул руку, желая дотронуться до Анжи. Но его рука прошла прямо сквозь нее. Будто девочка была призраком. Или он им был.

Что, черт возьми, происходит?

— Шейли...

— Ой, прошу тебя! Что плохого может случиться?

— Тебе перечислить?

Шейли бросила на подругу рассерженный взгляд. Вытряхнув из сумки все ее содержимое, девочка взяла чистый свиток и положила его на каменный пол.

— Шейли...

Но девочка уже не обращала на подругу никакого внимания. Подняв палочку, она направила ее прямо на листок бумаги.

— Овернерио!

Грянул взрыв. Поток желтого света, вырвавшийся из волшебной палочки, подбросил Шейли в воздух. Словно в замедленной съемке Гарри наблюдал, как тело девочки несколько раз перевернулось в воздухе, а затем перевалилось за стену башни. С криком, обдирая кожу, ей удалось на несколько секунд зацепиться пальцами за верхушку стены. На мгновение показалась кудрявая голова, но ее пальцы, не выдержав, разжались, и девочка рухнула вниз.

Комната расплылась в очертаниях, и в следующее мгновение Гарри стоял на школьном дворе. На земле, неестественно раскинув руки, лежала Шейли. Изо рта тонкой струйкой стекала кровь. Карие, широко раскрытые глаза, в которых застыло безграничное удивление, смотрели в ночное небо.

Она была еще жива. Гарри слышал ее вырывающееся из груди громкое, прерывающееся дыхание. Он хотел помочь, позвать кого-нибудь из преподавателей, но не мог. Его никто не услышит.

Гарри поднял глаза, оглядывая школьный двор. Он надеялся, что кто-нибудь услышал взрыв или увидел падение Шейли. Но встретил только знакомые, прожигающие глаза Ангела.

Дед присел рядом с Шейли и ласково провел рукой по рыжеватым волосам. С трудом она перевела взгляд на незнакомца.

— По...мо...ги...те...

Внутри у Гарри все заледенело. Она видела его. А значит...

— Все хорошо, дорогая. Не бойся. Я заберу тебя с собой, и боль уйдет.

Он провел рукой по детскому личику, закрывая ее глаза. Из груди Шейли, с хрипом, вырвался последний вздох, и девочка неподвижно замерла.

Гарри моргнул. Страшное видение исчезло так же внезапно, как и возникло. Он снова оказался в коридоре Хогвартса, лежа на каменном полу. Стены дрожали. И лишь через несколько мгновений он понял, что стены тут совершенно не причем. Это его самого била крупная дрожь, на лбу выступил пот.

— Мистер Поттер, слава Богу. Вы нас здорово напугали. — раздался над ухом знакомый, но порядочно взволнованный голос мадам Помфри.

Чья-то рука настойчиво пыталась помочь ему сесть, но это было и не нужно. Гарри чувствовал себя отлично, не считая охватившего его ужаса.

— Мне кажется, Поттера лучше оставить на сегодня в больничном отсеке. Я хочу понять, что же все-таки произошло.

— Как ты, Гарри? — спросил Рон, бледный, словно снег.

— Я в порядке.

В голове у Гарри пронеслись картинки из непонятного то ли сна, то ли видения. Башня, вспышка от заклинания... поломанное тело Шейли. Мальчик тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение.

— Что случилось?

Гарри все-таки позволили сесть. Теперь он взирал снизу вверх на перепуганных друзей, взволнованного директора и суровую сухую профессора Макгонагалл, стоящих тесной кучкой рядом с виновником происшествия.

— Мы думали, что ты умер. — Гермиона всхлипнула. — Ты не дышал. Не было пульса. Ты был ... мертв.

— Хватит болтать. — сурово одернула ребят мадам Помфри — Нужно немедленно доставить мистера Поттера в больничное крыло. Необходимо выяснить, что с вами произошло.

Гарри промолчал. Где-то глубоко внутри он прекрасно понимал, что произошло. Бросив взгляд в окно, он увидел опустившееся за горизонт солнце.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Лизи поставила тарелки в раковину. Щетка незамедлительно ожила, тщательно оттирая тарелки от остатков еды.

— Тебе следует заниматься не только банальными домашними заклинаниями.

— Не пытайся отойти от темы. Ты сегодня сам на себя не похож.

Черная бровь удивленно изогнулась на его лице. Сейчас Северус гораздо больше напоминал того самого «Слизаринского ублюдка», которого созерцало на занятиях не одно поколение студентов. Но не тот Северус, к которому привыкла Лизи.

— Неужели, пока я занимаюсь обучением стада идиотов, ты тайком получила учебная степень по психиатрии? Хочешь сказать, что я страдаю раздвоением личности?

— Ты страдаешь скверным характером. А то, что у тебя с психикой не все в порядке и без справки ясно. Спрашиваю последний раз, — по какому поводу выражение лица «А-ля Василиск не в духе»?

Северух бросил на воспитанницу злой взгляд. Мужчину ужасно раздражала не свойственная для тринадцатилетней девчонки проницательность. Мужчина невольно подумал, что обмануть Лили было куда проще.

— Поттер с друзьями...

— Что, взорвали кабинет зельеварения? — хихикнула Лизи. — Давно пора! Хоть нормальная катастрофа, а не Волан-де-Морт в компании с Василиском.

— Не смешно. — В голосе Сева зазвенели стальные нотки — У него было видение. И вместо того, чтобы поступить разумно и рассказать обо всем преподавателям, Поттер с друзьями сами бросились спасать безмозглую девчонку.

Тишину в комнате прерывал лишь шум воды. Лизи стояла, широко раскрыв глаза. Тощая, голенастая, с только начавшей формироваться фигурой, в этот момент она куда больше напоминала своего отца. Северус тяжело вздохнул. От матери ей достались, пожалуй, только глаза, в которых отражался немалый ум. Именно это сочетание иссиня-черных волос и ярко-зеленых глаз рождало незабываемое очарование.

Когда Северус впервые увидел ее, то подумал, что проклят. У мужчины не хватило сил бросить ЕЁ дочь. Но и каждый день видеть такие любимые и родные глаза невыносимо.

Но он ошибся.

То, что так роднило мать и дочь, послужило и главным различием между ними. Взгляд Лили никогда не был таким ласковым, теплым. Словно летнее солнце. Казалось, ее дочь выливала на всех, кто ее окружал нерастраченную в детстве любовь и нежность. Возможно, так и было.

— Ты уверен? — прервала его размышление Лизи. — Ты точно уверен?

— Да.

— О господи! — Девушка потрясенно опустилась на стул. — А что если... Сев, что мы будем делать?

— Думаю, об этом тебе лучше поговорить с Ангелом. Но я не тешу себя мыслью, что на видениях все закончиться.

Лизи молчала. Она не вскрикнула, не заплакала, как большинство девушек, не поддалась истерике. Лишь закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, как учила ее Зоуи. Она утверждала, что это лучшее средство от паники. И оказалась права.

Когда девочка успокоилась, она поднялась из-за стола и подошла к окну. Размеренный пейзаж за окном позволял привести в порядок мысли, пребывавшие в полном беспорядке. У Гарри было видение. Нет, это не плохо, но существенно осложнит жизнь ее брату. Но если на видениях развитие дара не остановиться. Гарри знает об опасности, сможет себя контролировать. Таким образом, возможность, что он отнимет чью-то жизнь, становилась минимальной. Но... Их дар как монета с двумя сторонами. На одной — возможность отнимать чужую жизнь. А на другой — возможность ее дарить.

— Ты должна ему рассказать.

Лизи поняла, что имел в виду Сев, и не удивилась. За все время, проведенное вместе, они, казалось, научились читать мысли друг друга. Жить на одной волне. И ничего удивительного не было в том, что этот замкнутый, нелюдимый человек так легко озвучивал все, что она думала.

— Это...

— Да, соблазн. Мне ли не знать? И поэтому он должен узнать все от тебя, а не от Ангела.

— Я понимаю. — Лизи резко обернулась. — Северус, пообещай мне...

— Я буду последним человеком, от которого он узнает о Блэке. Но не могу тебе ничего обещать. Способность твоего брата находить себе неприятности просто выходит за пределы разумного.

Лизи лишь невольно усмехнулась. Сверху раздался шум, крики, и, бросив тряпку на стол, девочка поспешила наверх. Гарри не был всей ее семьей.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Гарри остался один в опустевшей гостиной Гриффиндора. Он сидел, откинувшись назад в любимом кресле у камина. Догорающий огонь бросал мягкий свет на пушистый ковер, на закинутый свитками столик, на воду в стеклянном графине. Уютная, почти домашняя обстановка.

— Знаешь, грусть молодого человека — это почти оскорбление — раздался рядом знакомый голос. Гарри с удовлетворением отметил, что желудок больше не скручивает в противном спазме.

— Что ты тут делаешь?

— Я беспокоился. Мне известно про ведение.

— Откуда? — Гарри подозрительно глянул на Ангела.

— Вообще-то я должен был забрать Шейли. Но тут врываетесь вы с Роном, в последний момент ловите ее и не даете упасть. Неужели ты считаешь меня настолько глупым? Что я поверил в случайность?

— Нет. — Глухо выдавил из себя Гарри. Он вдруг почувствовал себя виноватым.

— Я беспокоюсь. Но не думал, что мне следует вмешиваться. До того, как вспомнил — разрешение на посещение Хогсмида ты не имеешь. И скорее проглотишь жабу, чем поговоришь с Северусом. Так что стоит мне выполнить родительские обязанности. Как ты?

Гарри задумался. Он и сам не мог понять, что чувствует. Все случилось так внезапно. Можно сражаться с монстрами, с темными волшебниками и побеждать. Тогда, по крайней мере, знаешь, с кем сражаешься. Но как сражаться с самим собой?

— Я боюсь, что не смогу справиться. — Гарри и сам не знал, что заставило его признаться.

— Не стоит. Ты справишься куда лучше, чем твоя сестра. — Увидев недоверчивое выражение на лице внука, Ангел лишь усмехнулся. — Лизи тоже боится. Но дело не в этом. Она сильнее, чем кажется. И способнее. Вот только в себя она не верит. И на это есть причины.

Пламя в камине погасло, и комната погрузилась в полумрак. Темноту разгоняло лишь несколько свечей. Это было странно. Откровенничать ночью при потушенном свете с самой смертью.

— Какие?

— Ты.

— Причем тут я? — раздраженно бросил Гарри.

— Поймешь позже. И речь сейчас не о ней. Ты можешь легко себя контролировать, если будешь продолжать верить в себя. И не бояться. Запомни это. А теперь прости. Мне нужно вернуться к своим обязанностям.

Гарри смотрел, как фигура Ангела бесшумно исчезает в воздухе. Комната опустела, и потянуло холодом. Юноша поднялся наверх. И уже лежа в постели подумал, что страха перед дедом он больше не испытывает.

Декабрь 1993 года.

Ее разбудил серый, сумеречный свет, просочившийся сквозь не задернутые шторами окна. В теплой, нагретой за ночь постели, было тепло, уютно и хорошо. Сквозь сон Лизи слышала, как из коридора доносился шорох и приглушенные голоса. Звон посуды и аппетитные ароматы, щекотавшие нос и одновременно тянувшие на рвоту. Так бывало всегда — если за весь день ей не удавалось даже перекусить, то на утро смотреть на еду было просто невозможно. А потом услышала, как ОН поднимался по коридору. Надо сказать, чтобы в следующий раз так не шумел, а не то разбудит...

Тут дверь спальни резко распахнулась, громко ударяясь о стену. Этот звук выдернул Лизи из блаженного полудрема. Девушка резко поднялась, а в следующее мгновение скатилась с кровати. И увидела, как длинные пальцы Северуса перебирают стеклянную колбу с ее зельем.

— Тебе следует купить кровать побольше — его губы растянулись в усмешке. — Или у вас это наследственное — падать на землю?

— Я спала, — сказала Лизи. Спокойно, без страха. Как бы предупреждая, что его выходка ей совсем не понравилась.

Несколько секунд было тихо. Северус застыл, словно статуя. Потом осторожно поставил склянку на маленький столик.

— Твое зелье. Дамблдор дал мне сегодня выходной. Съешь все и спускайся вниз. Мы ждем.

Чертыхнувшись, Лизи свернула упавшее на пол одеяло и натянула на ноги башмаки. Камин не горел, и в комнате было зябко. Девушка всей кожей ощущала пронизывающий утренний холод. Натягивая на себя теплую мантию, она невольно бросила взгляд в окно. Там, вдалеке, укутанный под толстым снежным покрывалом, Хогсмид гудел, словно потревоженный улей. И искрил яркими красками. Неудивительно — завтра Рождество. Маги радовались в предвкушении праздника, стараясь не думать об окруживших их плотным кольцом дементорах и о побеге Блэка. Все это было уже не важно.

В суете и приготовлениями к празднику время летело незаметно. Руби и Цеп с возгласами радости развешивали украшения, иногда спорили. Но были счастливы. Северус, изображая безграничное терпение, с помощью магии вещал игрушки на елку. Его обычное кислое выражение лица сменилось на спокойствие. и даже довольствие. Вот только видеть это были способны далеко не все.

Все было хорошо. Но тогда откуда это тревожное ощущение, не дававшее Лизи покоя. На вопрос о том, все ли хорошо, последовало дружное: «Да!». Тогда... Гарри. Но его жизни ничего не угрожало, по крайней мере, сегодня. Это она могла сказать точно.

Давно закончился обед, когда в дверь неожиданно постучали. Домочадцы переглянулись между собой. Дом Якова находился в десяти минутах ходьбы от границы деревни, у самой опушки Запретного леса. И поэтому их жизнь была довольно уединенной. К ним никто не ходил. Как вдруг...

— Ну не Блэк же стучится в нашу обитель, — сказала девушка, глядя на испуганные лица детей.

Лизи подошла к входной двери, и потянула ее на себя, пропуская в коридор поток холодного зимнего воздуха. Она ожидала увидеть кого-нибудь из жителей Хогсмида, с которыми общалась по делам, когда была в деревне. Но с удивлением обнаружила на пороге своего дома...

— Гермиона?

Нет, раньше они не встречались. Но она тут же узнала подругу своего брата, которую видела лишь дважды. Второй раз — на школьной фотографии брата. Про первый раз вспоминать не хотелось.

Да, это была действительно Гермиона, зябко потирающая замерзшие руки. Совсем одна.

— Ты спятила? — зашипела на нее Лизи, грубо втаскивая гостью в дом. Дверь громко хлопнула, и Гермиона невольно вздрогнула. — Разгуливать вблизи Запретного леса под носом у дементоров и Блэка.

— Я по делу. Мы можем поговорить?

Лизи вздохнула. Вот оно — предчувствие ее не обмануло. В воздухе, как говорила ее покойная Зоуи, запахло жареным.

— Хорошо, только не здесь. Иди наверх, третья дверь справа. Я сейчас,— и с этими словами девушка скрылась в соседней комнате.

Гермиона неуверенно потопталась на месте. Но услышав из-за неплотно прикрытой двери знакомый баритон, поспешила наверх. Да, ей не хотелось вот так, самой, расхаживать по чужому дому (даже если тебя и пригласили). Но встречаться со Снейпом, здесь, хотелось еще меньше.

Комната Лизи оказалась маленькой, чистой, но с царившим внутри беспорядком. Скомканное одеяло было просто брошено на кровати, из под тумбы виднелся носок от мохнатой тапки, на тумбе стояло несколько чашек с недопитым чаем. Переведя взгляд на подоконник, Гермиона ахнула. Подоконник целиком был заставлен горшками с комнатными растениями.

Дверь скрипнула, и в комнату зашла Лизи.

— Прости за беспорядок, я сегодня ленивая.

— Ничего. Рон еще хуже. Ты же знаешь про Рона?

Лизи усмехнулась, как то по доброму, и кивнула.

— Так что опять Гарри натворил? Дай угадаю. Его случайно сегодня в Хогсмид не заносило?

— Ты его видела? — глаза Гермионы широко распахнулись.

— Во-первых, присядь. — Лизи указала рукой на стул. — А во-вторых, нет. Я сегодня и носу на улицу не показывала. — Гермиона открыла было рот, но девушка жестом ее остановила. — Вот когда у тебя будут дети, поймешь, откуда я узнала. Так что случилось?

— У тебя же нет детей.

— Еще как есть! Теперь их целых четверо!

И Гермиона вкратце рассказала о случившемся. О нечаянно подслушанном разговоре, о реакции Гарри на слова учителей и министра магии. Лизи не перебивала, терпеливо ожидая конца разговора. На ее лице не отражалось ровным счетом ничего, и Гермиона нервно теребила край мантии. Вдруг Рон ошибся, и вместо того, чтобы отговорить Гарри от попыток найти Блэка (а друзья и не сомневались, что он постарается его найти), Костан сама отправится на его поиски. В конце концов, они совсем ее не знали.

— Я конечно понимала, что рано или поздно Гарри узнает правду, но наивно рассчитывала на поздний вариант.

— Так ты знаешь?

— Да, знаю. И поверь мне, я не побегу искать Блэка. Я не законченная идиотка, чтобы ставить под угрозу свою жизнь и жизнь тех, кого я люблю ради мести. Нет. И я понимаю зачем ты пришла. Но честно, Гермиона, мне не удержать Гарри. Ты действительно полагаешь, что он меня послушает?

— Да, полагаю. Он тебя любит.

— Любить и уметь прислушиваться к трезвому смыслу — это не одно и тоже.

— Так значит ты не станешь с ним говорить? — спросила Гермиона.

— А смысл? Он Поттер. А значит все равно поступит так, как посчитает нужным.

— И ничего не предпримешь? — в голосе Гермионы раздались раздраженные нотки. — Что если Блэк его убьет?

— Я боюсь не того, что Блэк убьет Гарри, а того, что брат сам станет его убийцей.

* * *

Когда Гермиона постучалась в дом к Костанам, то рассчитывала на то, что Лизи сразу броситься поговорить с Гарри. Но нет, не бросилась. И оттого Гермиона злилась, хотя умом понимала, что девочка была права — она не сможет помочь. Гарри не послушает.

И потом — устроить их встречу хоть и не было не возможным, но вряд ли осуществимым. Гарри нельзя появляться в Хогсмиде, а провести Лизи в Хогвартс весьма проблематично.

“Он должен сам во всем разобраться, Гермиона. Что-то мне не нравиться в этой истории, только сама не могу понять, что именно.”

Да, и правда. Гермиона сама скорее чувствовала и ощущала, что во всей этой истории что-то не так, но вот что понять не могла. Блэк убийца! Он убил тринадцать человек, предал родителей Гарри, теперь сбежал, чтобы убить самого Гарри.

Все яснее ясного.

Но тогда почему он отдал Хагриду мотоцикл? Почему не убил самого великана? Ведь несмотря на габариты их друга, он не был хорошим волшебником, а обломки сломанной палочки, спрятанной в зонтик, вряд ли смогли бы его защитить.

А самое главное — почему отпустил Гарри тогда живым вместе с Хагридом? Испугался Дамблдора? Но это глупо! И куда глупее бежать, в центр Лондона, пытаясь спрятаться от мракоборцев.

И почему он сбежал именно сейчас? Если Тот-кого-нельзя-называть действительно обучил своего сподвижника темным заклинаниям, которые и помогли ему сбежать из Азкабана, то почему он не применил их сраз?. Это может и в магловских тюрьмах ожидание помогает побегу. С дементорами все иначе. Куда проще вырваться из Азкабана пока молод и еще не растерял магическую силу. А вместе с ней и остатки разума.

И почему он охотиться именно за Гарри? Этот вопрос задала Лизи, и Гермиона посчитала его довольно глупым. Ведь из-за Гарри Тот-кого-нельзя-называть растерял магическую силу, потерял тело и был почти что мертв. Но потом девушка поняла. Если Блэк на свободе, то он должен был уже знать, что Темный лорд жив. Гарри встретил его в прошлом году в первый раз, и вот полгода назад второй раз.

И хотя данный факт не афишировался, по крайней мере в Хогсмиде это не для кого не было особым секретом. Блэк где-то рядом. Он пробирался в Хогвартс. Значит, мог выяснить и данный факт.

Но тогда и правда — зачем охотиться за Гарри столь преданному слуге Темного лорда, когда он мог бы помочь самому Лорду вернуть былую мощь?

Это и правда было бы самым лучшим доказательством преданности.

Эти вопросы не давали Гермионе покоя.

“Да, вот ты и попросила помощи!”

И внезапно Гермиона застыла. Сумасшедшая мысль промелькнула в ее голове. Лизи не могла поговорить с Гарри. Судя по его рассказам, девушка не настолько переживала из-за смерти родителей. И этот разговор скорее бы взбесил ее друга, а не успокоил.

Зато она навела Гермиону на определенные мысли. Не стоило отговаривать Гарри пытаться найти Блэка и отомстить ему. Достаточно просто озвучить вопросы, крутившиеся в голове девушки. Гарри не идиот. И если сначала и отмахнется, то они все равно будут давить на него.

Вопросы, которые указывали на то, что Блэк либо и правда законченный псих, либо тут и правда что-то не так.

И если последнее предположение верно, то учитывая врожденное чувство справедливости ее друга с замашками магловского детектива, ближайшие несколько месяцев Гарри будет занят тем, что попытается выяснить правду.

А не найти и укокошить Блэка.

Неужели Лизи все это понимала и заранее просчитала? Нет, вряд ли.

По пути из Хогсмида в Хогвартс, Гермиона рассказала Рону о ее разговоре с Лизи и о возникших вопросах. Но парень отнесся к ним неоднозначно. С одной стороны, он хоть и вел себя, как придурок, но таковым все же не являлся. А потому серьезно задумался. Но с другой, он считал Блэка психом. А сумасшедшие не всегда ведут себя логично и понятно.

Однако в том, что с Гарри поговорить необходимо, был полностью согласен.

Но проще сказать, чем сделать. Гарри старательно избегал друзей, прятался от них в многочисленных коридорах замка. Они встретились лишь за ужином, но Главный зал — не лучшее место для разговоров, когда рядом сотни ушей. А после, уже в башне Гриффиндора, Рон нашел Гарри в спальне мальчиков. Тот лежал на своей кровати, не шевелясь. Спал ли он на самом деле, Рон ответить не смог. Разговор было решено отложить до утра.

* * *

Гарри снился сон. Он сидел верхом на взрослом олене, крепко обхватив того за шею, в то время как они вдвоем галопом неслись через запретный лес. Огромные ветвистые рога зверя ловко раздвигали ветви, не давая им возможности хлестать его наездника по лицу или телу.

А рядом с ними бежал огромный черный пес, бесшумно и мягко ступая по травяному покрову.

Это был гримм. Предвестник смерти. Но здесь, во сне, Гарри его совсем не боялся. Этот гримм был его защитником. Его семьей.

Откуда эта странная уверенность? Впрочем, очень скоро Гарри перестал вообще о чем-либо думать, прижимаясь щекой к теплой и мягкой шерсти.

Дом, безопасность, любовь. Чувства, которые не были до недавнего времени знакомы Гарри.

Они остановились на небольшой полянке, покрытой тонким слоем снега. Олень склонил передние лапы, давая наезднику возможность опуститься на землю, и тогда мальчик смог получше его рассмотреть. Им двигало любопытство, хотя где-то на задворках сознания билась мысль, что этого зверя он видел. Много раз.

Олень поднялся с колен, величественный и красивый. Коричневая шерсть красиво переливалась в лунном свете. Зверь смотрел на Гарри огромными карими глазами. А потом уткнулся мордой в его лицо.

Гримм возился по земле, радостно поскуливая и ведя себя как расшалившийся щенок. Забавный. И совсем не страшный.

Их отвлек хруст веток.. Гримм моментально поднялся на лапы, обнажая зубы. Из его груди вырвался предупреждающий рык. Гримм явно готовился к драке.

Но когда на заснеженной земле скользнуло серое пятно, оказавшееся всего лишь крысой, шерсть на загривке пса опустилась. Гримм уселся на землю, сосредоточенно вылизывая лапу.

Крыса подбежала к оленю. Тот медленно склонил голову, утыкаясь носом теперь не в лицо Гарри, а в маленькое серое тельце. Гарри улыбнулся.

И тут крыса, извернувшись, вцепилась зубами в оленью шею.

Гарри бросился вперед, натыкаясь на стеклянную стену. Он бился руками, пытался разбить стекло, но все было бесполезно. Олень погибал от укуса. Рядом, за такой же стеной бился гримм. И хотя его попытки увенчались успехом, сломав стекло он оказался в силках, выбраться из которых ему было не под силу.

Гарри не мог помочь оленю. Зверь был мертв. Гарри не мог помочь гримму. Его не пускала стена. Гарри не мог поймать крысу — он не видел ее.

Но крыса видела его. И приближалась. Медленно, но приближалась все ближе.

Раздался треск. Это порвались силки. Гримм вырвался на свободу. Раздался звон битого стекла. Это рухнула стеклянная стена. Но было поздно. Олень был мертв, а крыса сбежала.

Они сидели вместе с Гриммом возле холодного тела оленя. Пес жалобно скулил, пытаясь коснуться лапой лохматой шерсти, мощных ветвистых рогов. Но не мог. И в отчаянье положил черную голову Гарри на колени.

Пальцы мальчика гладили темную шерсть, пытаясь утешить и успокоить. И действительно, очень скоро зверь перестал дрожать. Его горячее дыхание согревало Гарри ноги, а теплая шерсть — руки.

Пес не мог коснуться мертвого тела оленя. Но Гарри мог. Он протянул дрожащие пальцы к неподвижному телу зверя...

И следующее мгновение проснулся в своей спальне в башне Гриффиндора, на кровати возле окна с балдахином.

Рон с Гермионой ожидали его внизу, в общей гостиной. И хотя запланированный друзьями разговор состоялся, ни Рон, ни Гермиона не высказали и намека о визите к Лизи, и как следствие, о вопросах, возникших у девочек во время их беседы. Гарри выглядел уставшим, бледным. А еще это признание о том, что он слышит голос мамы, когда рядом появляются дементоры. Переглянувшись, друзья решили, что беспокоить Гарри не состыковкой в поведении Блэка не следует. И правда, мало ли что у психа на уме!

А Гарри в свою очередь не стал рассказывать о своем странном сне. Олень, собака и крыса. Скорее всего этот сон ничего не значил. Он не был еще одним ведением. Возможно, все дело в событиях вчерашнего дня. Нечего рассказывать и забивать голову дурацкими снами.

Обсуждая Блэка, подслушанный разговор и стараясь отвлечь Гарри от невеселых мыслей, Золотое трио, само того не подозревая, упустило главную деталь. И возможно, рассказав Гермиона о своих предположениях, или Гарри о своем сне, уже в тот же день, эта история могла повернуться совсем в другую сторону.

Дверь тихонько скрипнула, и Лизи чертыхнулась. Сев решил сегодня ночевать дома, а не в Хогвартсе, а с его страстью работать по ночам, ее вполне могли застукать за ночной вылазкой в лес.

Ну не признаваться же ему, что постоянный самоконтроль порой доводит ее до точки кипения, и ей просто необходимо иногда сбросить напряжение. Прогулки по Запретному лесу — не лучшая идея. Но из-за оборотней, кентавров, а теперь еще и дементоров встретить там можно было лишь пожалуй Хагрида. В лес никто не наведывался, а оборотней она не боялась.

"Хотя прикончить Люпина я бы не хотела" — подумала про себя Лизи, перелезая через забор.

Да и Руби она пообещала. Уже несколько дней младшая сестра кормила огромного приблудного пса, обитающего возле Воющей хижины, а сегодня из-за Сева вырваться не смогла. И попросила сестру.

Лизи давно привыкла к тому, что сердобольная Руби готова была приютить и вылечить любое животное, хоть обычное, хоть магическое. Сколько раз девушка, отмывая очередную животинку, которая могла царапаться, клеваться и кусаться, обещала себе, что это будет в последний раз. И в следующий она точно скажет Руби твердое нет. Но стоило только посмотреть в заплаканные глаза, Лизи сдавалась и снова грела таз с водой. А потом думала, куда пристроить очередную кошку или жабу.

"Надеюсь, что ты станешь следующим Ньютом Саламандером!" — ворчала Лизи. — "Все мои нервы тогда будут потрачены не напрасно".

Руби торжественно клялась.

И вот теперь она снова несет за пазухой контейнер с оставшимися после рождественского ужина гусем, сосисками и картошкой.

"Это хоть может послужить объяснением тому, что я делаю в лесу ночью. Хотя для Сева оправдание так себе!" — подумала девушка, проваливаясь в очередной сугроб. — "Если не попадусь дементарам, он из меня сам душу вытрясет!"

Снега за день выпало немало. Ноги утопали в сугробах, и передвигаться становилось тяжелее. Но это было неважно. С каждым шагом, что отделял ее от людей, Лизи чувствовала невероятную свободу. Это было почти настоящее наслаждение — отпустить себя! Не беспокоиться о том, что одна лишь мысль может лишить жизни близких тебе людей! Позволить себе вдоволь поворчать и повеселиться! И не думать ни о чем. Случайно убить в лесу можно было только какую-нибудь зверушку, но их Лизи воскрешать научилась давно и без последствий. С людьми было сложнее. Зная анатомию, залечить тело не проблема. Вернуть душу, не покалечив ее, сложнее.

Так что с ее эмоциями ей лучше держаться от людей и мертвецов подальше. Чтобы случайно никого ни убить, ни воскресить.

Собаку, точнее пса, она нашла лежащим возле входа в Воющую хижину. На шум веток за спиной он повернул голову, но не зарычал. Лизи уже видела его пару раз, когда он провожал ее сестренку до дома. Пес действительно был огромный, размером с медведя. И судя по всему — умный. Он напоминал овчарку, но совсем не добродушного пастуха, с которым можно отпустить детей погулять и быть уверенным, что их никто не тронет. Черная шерсть местами свалялась, где-то поредела. Горящие глаза бросали в дрожь. Настоящий предвестник смерти из старых английских легенд.

— Тише приятель! Я тебе еды принесла.

Лизи достала из-за пазухи контейнер и открыла его. В воздухе появился слабый аромат жареного мяса с чесноком. Пес заскулил, но с места не сдвинулся. Он с жадностью смотрел на угощение. Из пасти потекли слюни. Девушка сделала несколько шагов вперед, поставила контейнер на снег и присела на бревно. Пес не обратил на это внимание. Он встал на лапы, и качаясь, направился к еде.

Было что-то странное в этой зверюге. Что-то человеческое. Как от оборотней. Лизи пока плохо владела своими ощущениями, а потому сказать, показалось ей или нет, не могла. Пока пес с жадностью расправлялся с гусем, она протянула руку и осторожно погладила черную шерсть.

Зверь замер. На секунду девушка испугалась, что, защищая еду, он кинется на нее. Но нет. Он лишь поднял голову и посмотрел на нее. Человеческий взгляд, полный усталости, грусти и удивления. Словно зверь не мог поверить в то, что кто-то может отнестись к нему с нежностью. Это Лизи приняла за согласие и почесала его за ушком. А пес, доев, растянулся возле бревна, положив голову на ее сапоги.

Сколько времени они просидели, Лизи ответить не могла. Вечер был холодный, но домой ей совсем не хотелось. Смысл? Сев занят очередными зельями, Руби с Цепом спят, а с учетом того, что завтра годовщина — уснуть у нее вряд ли получиться.

— Интересно, кому из нас сейчас тяжелее?! — девушка зябко поежилась и сильнее закуталась в плащ. — Ты бездомный, голодный и одинокий. Я хоть и сыта, у меня есть дом и близкие, но мне все равно одиноко. Знаешь, у меня была мама. У всех была мама. А у меня их было две. Первую я и не помню даже. Была совсем крохой. А вот Зоуи мне не хватает. И кажется, что только мне одной.

Лизи смахнула слезы. Она совсем не собиралась откровенничать. Не здесь, возле дома, в котором по легенде обитают жуткие приведения, с бродячим облезлым псом, который и сам смахивал на призрака. Но не могла остановиться.

— Завтра годовщина с момента ее смерти, и мне до сих пор кажется, что это я во всем виновата. Может, если бы она не нашла меня тогда на помойке, ее жизнь сложилась бы совсем по другому?

Пес внимательно посмотрел на девушку. Она снова запустила руки в черную лохматую шерсть и стала аккуратно перебирать пальчиками. Он заурчал, но взгляд не отвел.

— Понимаешь, мне было всего несколько недель от роду, когда меня нашла Зоуи. Она была сквибом, жила в маггловском районе и работала на почте. И всегда мечтала иметь детей. Да вот с замужеством как-то все не ладилось. А тут младенец! Она всегда говорила, что это был словно подарок судьбы. Вот и забрала меня к себе, не заявив ни в полицию, никуда.

Я плохо помню то время, но помню, что мы были счастливы вдвоем. А потом она встретила Марка. Он был магглом. По-началу все было даже не плохо. Родился Цеп. А потом во мне проснулась магия.

Марк испугался. Зоуи ему все рассказала и объяснила. Он был зол. Ушел из дома, хлопнув дверью. И тогда впервые заявился домой пьяным. Она его любила. И меня любила. А вот Марк меня боялся. Иногда страх делает людей злыми, пробуждая в них все самое худшее. Марк пил, чтобы не бояться меня и бил Зоуи. А я боялась и ненавидела Марка.

В тот день он снова пришел домой пьяным. И впервые схватился за нож. Понимаешь, я просто хотела, чтобы он прекратил это. Я .... Я не хотела..... А он упал. Замертво. Зоуи кричала, пыталась его растолкать.

Лизи глубоко вздохнула. У всех есть прошлое. То, о котором не хочется говорить, которое запираешь в самых дальних уголках памяти на несколько замков, чтобы оно больше тебя не тревожило. Или просто молчишь, не желая беспокоить близких тебе людей. Вот Лизи и молчала. Руби и Цеп были слишком маленькими, чтобы запомнить это. А Сев.... У Северуса и своих демонов было более чем достаточно. Поэтому ей не с кем было поговорить. А сейчас прошлое давило. Невыносимо. Никогда еще девушка не думала, что потребность выговориться может ощущаться почти физической, как голод или холод. А единственным слушателем, по иронии судьбы стал огромный черный пес.

— Она так и не отошла от смерти Марка. Зоуи ушла в себя. Мне было девять, я не знала что делать. Из любящей матери она превратилась в .... ничто. Она не реагировала на прикосновения, на поцелуи, на мои крики и мольбу. Мне было страшно. Я заботилась о них как могла. Причесывала их, кормила. Каждый день выходила на площадь и читала стихи. Мне бросали мелочь, которую хватало на покупку хлеба и молока.

Когда я встретила опекуна, он стал сам о нас заботиться. А Зоуи поместили в клинику. На следующий день после рождества она покончила с собой.

Я пять лет пытаюсь убедить себя, что ни в чем не виновата. Что если бы Марк любил ее, то никогда не ударил. Но не выходит.

Пес ласково потерся головой о ее руки. Это было похоже на поддержку, и Лизи улыбнулась.

— Завтра мы с Руби еще что-нибудь принесем приятель. Еще что-нибудь вкусненькое. Жаль, приютить тебя у себя мы не сможем. Хотя... кто знает. И спасибо, что выслушал.

Лизи поднялась и отряхнула прилипший к мантии снег. Погладив на прощание пса, она свернула к лесу. Вслед ей раздался лай.

На душе было неспокойно, а пробираться через лес страшно. Твердя, как заклинание, что сегодня не полнолуние, огромный паук живет намного дальше, а с кентаврами вполне можно договориться, Лизи упрямо шла вперед, пока не дошла до уже излюбленного местечка. Достав палочку, девушка растопила снег и запустила пальцы в землю.

Магия уходила в землю, убивая все вокруг и одновременно возвращая к жизни. Лизи чувствовала себя почти пустой и почти безопасной, хотя и понимала, что это лишь иллюзия. Даже после того, как ее защитные чары, наложенные на Хогварт, за полгода едва ли не высосали из нее все магические и физические силы и довели ее до палаты в больнице Святого Мунго, дар вернулся уже через пару дней, но его было куда легче контролировать. С тех пор она уже два раза приходила в лес и выпускала в землю то ли излишки дара, то ли собственное напряжение. Сказать сложно. Но это работало.

К ее возвращению свет нигде в окнах не горел, а в доме стояла мирная тишина. Лишь в гостиной тикали огромные часы, и с жердочки раздавалось сопение ворона Хьюго. Лизи улыбнулась, сняла плащ и уже хотела повесить его на крюк, когда взглянула в зеркало.

Портал был открыт. В белоснежной дымке она увидела мужской силуэт мертвеца. Лизи рвано вздохнула. Она портал не открывала. Тогда кто?

— Уходи. Тебе тут не место!

Мертвец не послушался. Он подошел ближе. Его губы шевелились, он пытался что-то ей сказать.

— Я тебя не слышу.

Мертвец протянул руку, приглашая ее за собой, и Лизи отрицательно покачала головой.

— Неа! Даже не проси. Ни за что! Хватило с меня и одного раза путешествия по загробному миру. Не пойду.

Мертвец кажется ругнулся. Лизи хихикнула. Это было весьма забавно. Она никогда не видела его раньше, и теперь ей было любопытно послушать, что он хотел сказать.

— Может ты ко мне во сне придешь? Я во сне вас слышу.

Мертвец отрицательно покачал головой. А она забеспокоилась. Раньше столь настойчивые клиенты попадались ей лишь один раз, когда по Лондону разгуливал маньяк, а мертвые с того света хотели защитить своих близких. Правда атаковали она ее сны, а не зеркала.

После секундного колебания, Лизи положила свою руку на стеклянную поверхность и почувствовала, как органы сжались. Портал медленно затягивал ее внутрь. Поверхность зеркала внезапно зарябила, и позади мертвеца появилась вторая фигура. Все произошло меньше, чем за секунду. Фигура бросилась вперед и схватила Лизи за руку. Девушка отпрянула и вытащила руку из портала. А следом за ней и двух мертвецов.

— Нет, нет, нет, нет, нет! Этого просто не может быть! Что же я наделала!

Гермиона злилась. Поведение Гарри и Рона было верхом глупости! Ну неужели в их голову даже на секунду не закралась мысль, что подаренная на Рождество Гарри "Молния" может быть от Блэка и представлять опасность?!

Ответ очевиден — нет! Видимо из их троицы только она одна думает о безопасности и в полной мере осознает нависшую над Гарри опасность. А мальчишкам все равно! Какая разница, что ты можешь умереть, главное, что на "Молнии" полетаешь!

Девушка зевнула и посмотрела на часы. Стрелка часов почти приближалась к полуночи. Гермиона застонала. Она только закончила уроки, а нужно еще успеть подготовить речь Хагриду для его выступления перед Комиссией.

"Может и правда зря я столько на себя взвалила?" — подумала девушка, но тут же встряхнула головой. Эти мысли казались почти крамольными. С первой минуты, как она узнала, что является волшебницей, она хотела узнать все о магическом мире. Выучить все известные заклинания. А это — шанс. Ну и что, что она опять не выспалась? Жаль только, что из библиотеки ее выгоняют уже после 10 часов вечера. Там куда удобнее заниматься, чем тут.

Девушка перевела взгляд на кресло, в котором развалился ее кот Живоглот. Девушка потянулась к нему и почесала за ухом. Глаза кот не открыл, только заурчал.

— Может ты не будешь больше охотиться за Коростой? Нет, я понимаю, ты кот. Но ты же у меня очень умный кот! А она — любимица Рона. Он хоть и ведет себя порой как придурок, но он мой лучший друг и мне совсем не хочется с ним ссориться.

Кот, разумеется, ничего не ответил. Даже глазом не повел. Гермиона вздохнула и стала собираться. Все таки маховик времени профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл доверили ей лишь для посещения занятий, а не для того, чтобы урвать лишние пару часов сна. Завтра она обязательно напишет речь для Хагрида. Завтра.

Когда хозяйка ушла, мирно спящий до этого Живоглот открыл глаза и поднялся с кровати. Потянувшись, он вальяжно спустился с кресла. На секунду задержал взгляд на двери в спальню мальчиков, мяукнул. Постоял немного и направился к дверь в башню, которая тут же сама приоткрылась, пропуская кота. Тот, не теряя времени, прошмыгнул в небольшой проем. Дверь закрылась сама по себе, а храбрый сэр Кэдоган продолжил спать, опираясь на свой меч.

Человек уже ждал его возле воющей хижины. Он протянул тощую руку и ласково погладил кота.

— Привет дружок. — голос его был хриплым. — Держи, хочешь подкрепиться?

Человек протянул ему кусочек курицы, и кот с охотой ее принял.

— Не поймал?

Кот мяукнул, не открываясь от трапезы.

— Ясно. Не поймал.

Человек разочарованно уселся на бревно. Опасно так появляться у входа в хижину в своем настоящем обличье, но быть постоянно лохматой собакой ему уже порядком надоело. Хотя были и плюсы. Завидев бездомную собаку, малышка Руби вызвалась его кормить, чесать и гладить. Устоять перед соблазном получить хоть немного порции ласки и теплоты, а не презрения и страха, было сложно. И не хотелось. Поэтому он и подпустил к себе Руби. Но в сейчас его больше волновала ее сестра. Она смотрела на него с подозрением. Блэк опасался, что скоро она догадается, кто он такой.

"Главное, успеть убить Питера".

Мысль стала по настоящему навязчивой. Но еще ему хотелось.... свободы. Настоящей свободы. Через несколько недель матч между Гриффиндором и Когтевраном. Ему хотелось присутствовать там, по настоящему, как свободному волшебнику. Смотреть на сына Джеймса и Лили и радоваться, когда он поймает снитч.

Но появляться там не стоило, даже в обличье пса. Гарри его боялся — это факт. Словно Сириус мог принести ему смерть. Думать о том, что крестник действительно считает его убийцей было неприятно.

Но ждать осталось недолго. Он убьет Питера.

Поймать его не получается. Может придумать что-нибудь еще?

Ему нужно пробраться в Гриффиндорскую башню. Ему нужно убить крысу. И защитить Гарри.

Сириусу до чертиков хотелось, чтобы все закончилось. Две последние недели ему все время казалось, что за ним кто-то наблюдает. Он постоянно оборачивался, но никого не было. Разве что несколько зверушек. Пару раз даже крикнул в пустоту, но ответом ему была звенящая тишина. Это напомнило ему те времена, когда Джеймс закутывался в мантию-невидимку и пытался его напугать. Но он так громко дышал, что Сириус на первом курсе легко его находил. А потом.... чувствовал.

Две недели к нему приходили эти мысли, звучащие в его голове голосом Лили, пробивающиеся сквозь его злость и ненависть, и робко предлагающие пойти к Дамблдору. Он гнал их прочь. Он ждал тринадцать лет в Азкабане, чтобы отомстить. За Джеймса и Лили. За Гарри. За себя.

"Сириус, но если ты убьешь Питера, ты никогда не сможешь доказать, что невиновен!"

Он закрыл глаза и представил ее. Лили. Она всегда была их голосом совести, и справлялась с этим куда лучше Римуса.

"Лили, я не могу. Тогда он просто попадет в Азкабан!"

"Он должен туда попасть. Он это заслужил!"

"Нет! Он заслужил смерть!"

Наваждение прошло, и он снова почувствовал, что один. Может это его совесть порождает в нем ощущение, что это Лили приходит сюда, не видимая, не зримая, и разговаривает с ним. Убеждает изменить свой план и поступить правильно? Тогда почему все же от этого так .... страшно. Разве он должен был бояться своей совести?

А если это все таки она? Вернувшаяся с того света, чтобы уберечь его от роковой ошибки? Но от ошибки ли?

Он должен убить Питера! Только так он сможет защитить Гарри. Азкабан.... Если сбежал он, то где гарантия, что не сбежит Питер. Не придет к ним ночью, тайком, в образе крысы, а потом убьет последнего Поттера.

Нет! Петтигрю должен умереть!

— Это кража, моя дорогая. А еще мародерство.

— Ну я же дочь Хогвартского Мародера.

— А вернуть все обратно не хочешь?

Лизи пожала плечами. Не говорить же, что очень бы хотела. Точнее, ей просто было очень страшно. До дрожи. Страшно сталкиваться с последствиями. Но .... не могла. И Ангел это знал.

Три года она отбивалась от Северуса. Три года он умолял, просил едва ли не на коленях вернуть их родителей к жизни. Три года она твердила, что это запрещено. Слишком поздно погибли, и даже если бы она больше практиковалась, шанс на возвращение прежней Лили и Джеймса почти нулевой. Скорее на возвращение зомби. Или вампиров. Или еще чего-нибудь.

Она понятия не имела о том, как правильно воскрешать людей. С динозавром, к примеру, проще — у них мозг не так сложно устроен.

И вот теперь она сидит на чердаке, на стуле, поджав под себя ноги и таращиться на кости своих родителей, которые медленно обрастают мышцами и связками, и вновь восстанавливающиеся органы.

— Фу! Смотреть противно!

— Нужно было наколдовать непрозрачную капсулу. Хотя выглядит футуристично.

— А кто мне все уши прожужжал, что за процессом нужно следить? Мало ли что?

— Ты лучше скажи, ты придумала, что скажешь Севу?

— Правду.

Лизи передернуло. Три года вранья, что она на это не способна, а теперь: "Сев, я немножко воскресила родителей". Девушке подумалось, что знаменитая фраза: "Дорогой, я немножко беременна" звучит куда безобиднее.

Когда души родителей скользнули следом за ней через портал, она запаниковала. Вытащить душу из потустороннего мира не так страшно, но здесь ей места нет. На земле остаются не сами души, а лишь их отголоски, которые все называют призраками. Но все же им тут не место. Ангел рассказывал, как однажды умерших вытащили в этот мир и оставили их без тела. Тела они нашли себе сами. И превратились в монстров, питающихся человечиной. Назад их вернули, но с большим трудом и после полусотни жертв.

Повторять этот подвиг Лизи не хотелось. Но тут ее ждала загвоздка. Возвращаться назад они отказывались. Заставить... Теоретически она могла. Практически — не знала как. После короткого совещания с собственной совестью, девушка прихватила лопаты и отправилась в Годригову впадину. Этот опыт она не забудет никогда, хотя, наверное, щедро бы заплатила любому за заклинания Забвения.

Но в тот момент эта радикальная идея, что лучше вернуть родителей к жизни самой, казалась разумной. Теперь она так не считала. Это была авантюра чистой воды! И ей несказанно повезет, если она сможет восстановить их тела, опираясь лишь на учебники по анатомии.

"Хорошо еще никто ничего не знает!".

Внизу скрипнула половица. Лизи схватила покрывало и накинула его на две большие медицинские капсулы, больше похожие на солярий, в которых с недавнего времени в стерильной обстановки содержались восстанавливающиеся тела ее родителей, и поспешила вниз.

Северус выглядел усталым, и как раз ставил на огонь чайник, когда она вошла на кухню.

— Ты припозднился.

— Каникулы закончились. Но студенты этого не замечают.

— Еще заметят.

— Скажи ему. — раздался голос позади Лизи. Девушка не обернулась, лишь взяла у Сева нож и стала сама нарезать овощи для салата. — Скажи, или скажу я.

В ответ девушка лишь показала язык. Она бы на это посмотрела.

— Все в порядке? — Сев внимательно посмотрел в ее лицо.

— Да, в полном.

— Ты нервничаешь.

— Да. Я перевела массу ингредиентов на твое домашнее задание. Думала, будешь ругаться.

Снегг в ответ ничего не ответил, и занялся приготовлением мяса. Лизи улыбнулась. Сытный семейный ужин — это именно то, что ей нужно.

Наверное, большинство студентов Хогвартса сейчас были бы ошеломлены. Никто из них наверное не был способен даже просто представить в своем воображении, как устрашающий и ненавистный профессор Снегг может резать что-то кроме ингредиентов для зелей. Что-то обычное и съедобное.

— Я ругаться не буду, но все же попрошу быть внимательнее. Покажешь, что у тебя получилось?

— Я все вылила.

— Лжешь, как дышишь!

"Мне нужно еще немного времени" — Лизи попыталась знаками передать дедуле свою мысль. Это была почти мольба, чтобы он наконец от нее отстал. Мало ей что-ли досталось. Родители возвращаться назад не захотели. Им нужно было вначале спасти Блэка от Азкабана, Гарри от Петтигрю и Волан де Морта. Ладно, она с этим смирилась, приняла их желание, откопала из тела и даже засела за анатомию. Но нет. У них похоже шило в призрачных задницах! Пока она тут занимается их возвращением, ломает голову, как преподнести столь шикарную новость Севу и Гарри, ее собственные родители ее откровенно подставляют! Как будто она не в курсе, что мама уже две недели наведывается к Блэку и уговаривает его написать Дамблдору. Нет, лично Лизи обеими руками за! План — отличный! Только вот.... Если ей еще и с Блэком придется разбираться — это станет финишем.

— Как Гарри? — спросила Лизи.

Снегг нахмурился, видимо раздумывая, что рассказать своей воспитаннице. Она не мешала. Гарри уже поведал о поломанной метле в письмах, студенты еще до рождества обсуждали, как знаменитый Гарри Поттер упал с 30-метровой высоты и остался жив. Этот вопрос был лишь для того, чтобы занять Сева. Который, она не сомневалась, видел ее насквозь и скорее всего уже был готов порыться в ее голове.

— Думаю, о падении на игре ты уже в курсе. Каникулы провел в школе. На Рождество ему подарили "Молнию". Макгонагалл и Флитвик ее сейчас как раз проверяют на заклинания. Они думают, что это Блэк. — с этими словами Северус внимательно вгляделся в лицо воспитанницы.

— Это не я дарила. У меня таких денег нет!

— А наследство от дедули?

— Так оно все под твоим контролем! Ты реально думаешь, что без тебя я бы смогла одна смотаться до Лондона.... Ладно, до Лондона могла, но без твоего согласия мне бы и кната не дали!

— А если действительно от Блэка?

— И как бы он по твоему ее купил? Он в розыске! Да и потом, стоит ли говорить, сколько у братца поклонников. Может весь Гриффиндор скинулся и молчит в тряпочку.

— Привет пап. — появившийся в дверях Цеп прервал их разговор и переманил внимание Северуса на себя, к немалому облегчению Лизи. — У меня новый рисунок!

— Цеп, я позже гляну. Давайте сначала поужинаем. А то я пропустил обед, провожая двух олухов до больничного котла.

— Взорвали зелье?

— Подрались.

Они все уселись за стол. Цеп рассказывал о новых набросках, которые он срисовывал с магловских журналов. А Руби — о новом приблудном коте. Сев иронично хмыкал на каждое высказывание приемной дочери о том, какой он серенький и симпатичных. А потом заметил, что когда она поступит в Хогвартс, из дома Хагрида дочь будет не вытащить до отбоя.

Раньше их посиделки успокаивали как Северуса, так и саму Лизи. Раньше Лизи радовалась его приходам. А сейчас мечтала, чтобы он остался в Хогвартсе. Сейчас она боялась, что он узнает о том, что на чердаке Лизи прячет своих родителей, которых нельзя назвать ни живыми, ни мертвыми.

Она не была готова к последствиям. Ни к одним из них. Ей просто хотелось, чтобы все это закончилось. Как можно скорее.