Книги никогда не обманывают (джен)

В библиотеке было привычно тихо и пахло книгами. Казалось бы, какой такой особенный запах может быть у пары сот листков, переплетенных в кожу или плотный картон? Все понятно с новенькими книгами — они пахли типографией, клеем, нетронутой обложкой и свежими знаниями. Но почему тогда входя в библиотеку, где стояли книги, созданные несколько сотен лет назад, Гермиона отчетливо чувствовала: вот оно, мое любимое место!

Гарри и Рона было не затащить в библиотеку. Они являлись туда только затем, чтобы списать ее домашние задания и как не сопротивлялась Гермиона, как не бросала на них гневные взгляды, все равно давала списывать. И не потому что, так уж жалела лентяев по случаю судьбы ставшими ее друзьями, а просто потому, что помнила, сколько уже пришлось вынести Гарри и Рону и сколько им еще предстоит вынести. Перед этим меркли все ее принципы, и рука сама тянулась отдать им свитки.

Но сейчас в библиотеке никого не было, и Гермиона полной грудью вдохнула неповторимый запах древних знаний и новых приключений. Она любила новые книги, любила брать их в руки, гладить нетронутые никем переплеты, любила открывать их, проводить пальцем по свеженьким строчкам, пачкающим ее пальцы. Она словно становилась первым человеком у этой конкретной книжки. Нельзя было предугадать, какая судьба потом ее ждет, будет ли книга, словно поблекшая от неумеренной жизни потаскушка, растрепанной и зачитанной до дыр, или же Гермиона так и останется единственной любовью в ее жизни. Это оставалось неизвестным для них обоих — книги и девушки.

Тем не менее, больше всего Гермиона трепетала перед старинными фолиантами, переплетенными в кожу животных или даже человеческую. Они взирали на жаждущую новых знаний девушку с высоты своих полок и возраста, будто прожившие длинную жизнь старики и старухи на ребенка, по глупости лет дергающего их за мантию. Некоторые были благосклонны и доброжелательны, щедро делясь опытом и великолепными историями, другие оставались высокомерными и холодными, словно древний род надменных аристократов и Гермионе приходилось выдирать и выцарапывать что-то новое, продираясь сквозь витиеватый слог или вязь старинных рун. Но какими ни были эти встречи, Гермиона всякий раз возвращалась, спеша и скучая, словно по любимому человеку.

Еще раз, вдохнув аромат книг, Гермиона улыбнулась своим мыслям, предвкушая встречу с прекрасным и неведомым. «Ну, здравствуйте, друзья», — прошептала девушка, миллиону своих преданных друзей. Вдруг за ее спиной раздался легкий шорох и Гермиона резко обернулась. Еще не видя того, кто помешал ей, она уже испытала острое разочарование и досаду на ненужного свидетеля ее свидания.

За столиком у самого входа сидел какой-то мальчишка и читал. То есть он раньше читал, а теперь с холодным любопытством уставился на Гермиону. Теперь уже ей стало не по себе. Оказалось, это она стала третьей лишней. Вечная привычка примерять все к себе не позволила Гермионе и дальше злиться на разрушенное одиночество. В конце концов, библиотека огромная, они могут больше и не увидеться. «Привет», — процедила Гермиона и ушла в самый дальний конец зала.

Только сев за столик, и откинувшись на стуле, Гермиона поняла, что оказалась в Запретной секции. В своем стремлении остаться наедине с книгами, она оказалась в компании самых несимпатичных членов этого книжного сообщества. Но раз пришла, придется брать то, что есть. Не метаться же по библиотеке под насмешливым взглядом незнакомого парня.

И тут Гермиона поняла, что ни разу не видела его. Ни в коридорах, ни на завтраках, обедах, ужинах. Кто же он такой? А вдруг… Мысль, что недобрый незнакомец может прятаться в библиотеке, чтобы причинить зло ее друзьям или учителям, подбросила Гермиону со стула. И она всё ускоряя шаг, бросилась обратно, туда, где сидел неизвестный парень. Она даже не подумала о том, что окажись ее подозрения правдой, она сама окажется под ударом. Привычка думать наперед изменила Гермионе.

— Кто вы такой и что тут делаете? — кинулась в атаку девушка.

Парень поднял взгляд и удивленно уставился на нее.

— А вам какое дело?

— Назовите ваше имя и причину нахождения на закрытой территории школы, — Гермиона подчеркнула голосом слово «закрытой».

— Допустим, меня зовут Джон Смитт, а вам-то что?

— Зачем вы здесь?

— Это допрос?

— Еще нет, но я могу позвать авроров, — разумеется никаких авроров на территории школы не наблюдалось, но знать об этом подозрительному незнакомцу было необязательно.

— Ну, позовите, — прищурился парень. Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди, холодно глядя на растерявшуюся девушку.

Не известно что бы из этого получилось, но в библиотеку со стопкой книг пошла мадам Пинс.

— Почему вы шумите, мисс Грейнджер?

— Я обнаружила на территории школы нарушителя. Не могли бы вы позвать директора школы или профессора МакГонагал?

— Нет, не могла бы.

Ответ мадам Пинс обескуражил Гермиону. Она отвела взгляд от подозрительного типа и недоуменно уставилась на мадам Пинс.

— Только чтобы успокоить мисс Грейнджер, представлю вас, — нелюбезно сказала Пинс. — Это мой помощник Джон. Джон, это назойливая девушка — Гермиона Грейнджер.

— А что он тут делает?

— Джон проходит практику. Возможно, он заменит меня, когда я уйду на пенсию. Допрос окончен, мисс Грейнджер?

— Да. Спасибо за пояснения. Приношу вам свои извинения, Джон.

— Все нормально, мисс Грейнджер.

Гермиона развернулась и быстро нашла себе укрытие среди полок с книгами. Ей показалось, что за ее спиной раздался смешок.

Убежав достаточно далеко, Гермиона без сил опустилась на пол, прижав прохладные ладони к пылающим щекам. Она очень надеялась, что этот Джон еще нескоро сменит мадам Пинс, иначе она постоянно будет вспоминать об этом случае, приходя в библиотеку за книгами. Разочарование из-за разрушенного свидания с книгами затопило Гермиону. Почему-то ей стало так стыдно, так остро-одиноко, что она заплакала.

Слезы текли по ее щекам, выплескивая накопившееся напряжение. Снова вспомнился Рон, целующийся взасос с этой прилипалой Браун. Да еще этот надменный Джон, посмеявшийся над ней! Это все и острая жалось к себе заставляли Гермиону размазывать по щекам злые слезы.

— Не стоит так убиваться, — раздался чуть насмешливый голос у нее за спиной и Гермиона резко обернулась. — Вы проявили чудеса предусмотрительности.

— Что вы тут делаете? — чуть более резко, чем нужно было спросила Гермиона.

— Ставлю прочитанную книгу на полку, — он примиряюще поднял руки, словно сдаваясь. У него действительно в руке был зажат томик, который Гермиона сразу узнала.

— Вы любите маггловскую поэзию? — от удивления у нее даже высохли слезы.

— А что, это противозаконно?

— Волшебники редко читают маггловские книги и особенно поэзию.

— А может я необычный волшебник.

— Вы тоже магглорожденный?

— Тоже? — Джон вопросительно поднял бровь, и Гермиона выругалась про себя. Если и этот окажется снобом и обольет ее презрением, то так славно начавшийся день можно будет спускать в унитаз.

— Тоже, как и я, — с вызовом бросила Гермиона, с напряжением ожидая худшего.

— Нет, я всего лишь полукровка, а что это имеет значение?

— Разумеется нет, — смутилась Гермиона.

Джон тем временем поставил томик на место и задумчиво оглядывал полки.

— Гермиона?

— Да?

— Посоветуйте, что мне почитать?

— Возьмите По.

— Что?

— Не что, а кого, — не удержавшись, Гермиона вскочила, и быстро пробежав глазами по полкам, схватила плотный томик. — Прошу вас, Эдгар Аллан По. Один из самых неоднозначных поэтов XIX века. Его проза и поэзия мрачна, аллегорична. Она пронизана безысходностью человека, над которым тяготеет страх смерти. И тем не менее, продираясь через дебри своего страха, он приобретает много больше, чем за всю свою жизнь. Правда часто он осознает это тогда, когда слишком поздно и врата смерти уже распахнулись перед ним. Вы знаете, что По был гением, пробудившим такие направления в мировой литературе, как символизм, декаденс. Он создал каркас, по которому строят свои книги современные авторы детективов. По подарил миру научную фантастику, так захватившую людей, что они почти забыли о мире магии.

— Тут я с вами не согласен, милая леди, — перебил ее Джон. — А как же сэр Толкиен? С появлением его романов о хоббитах, эльфах и магах, люди стали бредить фэнтэзийной магией.

— Возможно, вы правы, но люди стремились попасть в тот несуществующий мир, отказав в магии своему родному. Так что интерес к магии с одной стороны возрос, а с другой утратил такую актуальность, как в Средневековье, когда красивая женщина, расчесывающая свои волосы, уже подозревалась в колдовстве.

— Очень интересная точка зрения. Вот вы упомянули декаданс. Вам нравятся такие книги?

— Безумно! Мне кажется, они наиболее достоверно отображают нашу с вами реальность.

— Вы изумительны, мисс Грейнджер.

— Называйте меня Гермионой. А теперь ваша очередь поделиться любимыми книгами.

— Ну, например, — Джон подошел к полке и через минуту поисков достал книгу, в которой Гермиона узнала «Потерянные души» Поппи Брайт. — Читали?

— Да, конечно.

— Что скажете?

— Скажу только то, что автор просто-напросто запорола прекрасную идею и подвела своих персонажей.

— Почему вы так считаете? — кажется, ее точка зрения изумила Джона.

— Хотя бы потому, что она скомкала все сюжетные ходы и неправильно расставила простейшие приоритеты.

— Объяснитесь.

— Допустим, возьмем сцену накануне родов и мучительной смерти Энн. Какой нормальный человек пойдет на концерт, оставляя девушку одну на попечении невразумительного старикашки-вампира, в доме, где частенько бывают близнецы? Ладно, Стив — у него мозгов не больше чем у плюшевого мишки, но Дух! Как мог он пренебречь своими предчувствиями и видениями и бросить Энн? Или возьмем такую противоречивую фигуру Никто. Для меня он просто запутавшийся мальчишка с комплексами и рано созревший в дурной компании. Я не понимаю той ауры готического притяжения, укутавшей его стараниями автора. Его мрачная харизма надумана и фальшива. Единственные, кто вызвали у меня хоть какой-то отклик — Дух и Кристиан. Но этих героев под конец сделали просто убогими.

— Вы так горячитесь, что мне становится страшно, — пошутил Джон.

— Я так горячусь, потому что мне обидно за персонажей! Автор их обманул, поманив интересной жизнью, а в итоге просто слил все, что можно было!

— Книги часто обманывают, Гермиона, — мягко сказал Джон.

— Нет! Книги никогда не лгут! Лгут люди, пишущие и читающие их, но сами книги не обманывают!

— Что ж, время нас рассудит. А что вы скажете об этой книге? — еще некоторое время поисков и перед Гермионой возник знаменитый труд Энн Райс — «Интервью с вампиром».

Гермиона засмеялась, она любила эту драму. Книга за книгой, мнение за мнением, они обменивались впечатлениями, делились чувствами, возникавшими при прочтении. Они спорили и смеялись, не соглашались друг с другом и кивали, слушая собственные мысли, будто вложенные в чужие уста. Стопка обсуждаемых книг все росла и росла.

То Джон, то Гермиона вскакивали, хватали нужную книгу, открывали и что-то зачитывали, стремясь полнее выразить свою мысль, пытаясь доказать свою точку зрения. Их глаза блестели, щеки горели задорным румянцем. Они отдыхали, наслаждаясь обществом друг друга и опомнились только тогда, когда зазвонил колокол, призывающих учеников на ужин, а мадам Пинс притушила свет в библиотеке.

— Знаешь, Гермиона, давно я так не отдыхал. Мне было очень приятно встретить такого тонкого и умного ценителя маггловской литературы.

— А мне приятно, что и среди волшебников кто-то интересуется великим наследием маггловских гениев. К сожалению, мне пора, Джон, но все же, прочитай вот эту книгу, — Гермиона достала палочку и призвала с высокой полки книгу Эдгара Аллана По «Ворон и другие стихотворения». — Я уверена, что ты оценишь эту поэзию по достоинству.

— Спасибо, обязательно прочту. Нам пора прощаться, Гермиона.

— Да, как не жаль. Мы увидимся еще?

— Скорее всего, нет, я заканчиваю практику и возвращаюсь в университет в Париж.

— Тогда было очень приятно познакомиться. Прощай.

— Прощай, Гермиона.

Они пожали друг другу руки, и Гермиона отправилась на ужин. Она шла по коридорам школы и чувствовала необыкновенный душевный подъем. Все неприятности казались маленькими и решаемыми. Никогда еще она так не отдыхала. Но никого не было рядом, чтобы оценить ее радость, слишком уж непохожими были ее друзья. Жаль, что она больше никогда не увидит Джона.

Время шло и Гермиона стала забывать ту встречу, хотя всегда вспоминала ее, стоило ей зайти в секцию маггловской литературы. Она подолгу стояла, прикасаясь к корешкам книг, заново переживая тот интересный спор.

Однажды, стоя у полки с французскими стихами XIIX века, она услышала шум и почему-то быстро спряталась. Может оттого, что в библиотеке сегодня было полно слизеринцев, готовящихся к эссе по Нумерологии и ей не хотелось выслушивать их едкие нападки, а может оттого, что она не желала разрушать ту гармонию, что снисходила на нее, стоило ей вспомнить тот долгий разговор о книгах. Гермиона проскользнула в соседнюю секцию и схватила первую попавшуюся книгу. С отчего-то сильно бьющимся сердцем, она прислушивалась к шагам того, кто вслед за ней посетил маггловскую секцию.

Вот этот некто прошел почти до конца, постоял у полок с классиками XX века, потом вернулся к поэзии XIX — Гермиона считала шаги и была почти в этом уверена. Вдруг раздался смешок и тихий голос проговорил: «Книги никогда не лгут», — и снова тихий по-доброму теплый смешок.

У Гермионы сердце на миг остановилось от радости. Джон! Джон приехал! Но что-то остановило ее от того, чтобы выскочить из своего укрытия. Только когда человек направился к выходу, Гермиона осторожно выглянула из-за угла.

По узкому коридорчику между стеллажами шел, гордо неся себя, несправедливый и вечно чем-то недовольный профессор Снейп. Его руки были заложены за спину, и даже с такого расстояния Гермиона разглядела томик в фиолетовом переплете, томик, который она сама протянула тому, кто когда-то назвал себя Джоном и так горячо спорил о достоинствах и недостатках символизма в литературе. Гермионе стало немного не по себе и она снова отступила в тень, чтобы перевести дух и подумать о том, что ей делать с этим открытием.

* * *

Отгремели события 1998 года, Темный Лорд пал, и магическое общество училось снова жить без страха за родных и близких. Восстанавливались дома и учреждения, отстраивали полуразрушенный в боях Хогвартс. Ученики снова вошли в ворота школы, чтобы приступить к занятиям и получить свои дипломы. Первоклашки любопытно таращились на еще не восстановленные стены и башни. Они много слышали о Битве от родителей и стайками ходили за Гарри и его друзьями, рассматривая их, как живые легенды. Скрыться от них можно было только в домике Хагрида или в библиотеке.

Гермиона впервые, после майских событий, шла по коридору, ведущему в библиотеку. Ей было очень грустно еще и потому, что человек, бывший таким веселым и знающим, погиб вместе с профессором Снейпом. Она задавалась вопросом, зачем Снейпу понадобилось притворяться студентом-практикантом Джоном Смиттом? Может для того, чтобы найти в этом образе какую-то отдушину, уйти хоть ненадолго от ненавидящих глаз учеников и испытующего — директора, он создал эту личину? Кто теперь даст ответ?

Дверь в библиотеку была открыта, но на ручке висела табличка «Временно не работаем». Гермиона решила, что может предложить свою помощь, ведь кроме нее только мадам Пинс провела в библиотеке больше времени. Она постучала по конторке мадам и громко крикнула:

— Здравствуйте! Я могу вам помочь, мадам Пинс?

Из ближайшего перехода раздался шорох, что-то упало, кто-то ойкнул, и потирая макушку на голос Гермионы вышел…

— Джон! Вы? — Гермиона почувствовала, что ей сейчас станет дурно. Если ее догадки верны, то Джона просто не могло тут быть!

— Привет, Гермиона! А меня взяли сюда на полставки, помогать мадам Пинс, — улыбнулся ей Джон.

Гермиона молча смотрела на него. В голове было пусто, все мысли куда-то разбежались. Наконец, собравшись, Гермиона схватила Джона за полу мантии и затащила в проход между стеллажами.

— Как это понимать, Джон? Или может быть, профессор Снейп? — она сверлила его взглядом и заметила, как дрогнуло юное лицо Джона.

— Откуда ты узнала? — тихим шепотом спросил он.

— Я видела тебя.. вас тут, когда вы принесли книгу По, которую я вам порекомендовала. Я слышала фразу, которую мог знать только Джон, кем бы он ни был. И я сложила два и два.

— Вы всегда были способной ученицей, мисс Грейнджер.

Только тут до них дошло, что они продолжают говорить шепотом, так близко друг к друга, что Гермиона могла почувствовать его дыхание на своей щеке, а он видел все до последней ее веснушки. Девушка отпрянула и выпустила полу его мантии.

— Почему вы сбежали, профессор?

— Профессора Снейпа больше нет, он умер, что доказывает портрет, висящий в кабинете директора.

— Но как? Зачем?

— Затем, что я хотел прожить остаток своих дней обычным человеком, без внимания толпы. Вы должны это понимать. Я создал эту личность давно, и никто до сих пор не знал об этом.

— Я понимаю вас, — Гермиона начала ходить туда-сюда, не отрывая напряженного взгляда от молодого человека. — Но как вы выжили?

— Неужели вы поверили, что лучший зельевар Европы погибнет от укуса какого-то червяка-переростка?

— Но теперь вы вынуждены пить Оборотное зелье всю жизнь!

— Поверьте, я нашел другой способ и если вам станет интересно, я как-нибудь расскажу вам о нем, а пока дайте мне слово, что это навсегда останется между нами.

— Разумеется, хотя я считаю, что Гарри должен знать.

— Нет! Никто не должен этого знать и вы не должны! Но раз вы в курсе, то просто дайте слово и я вам поверю.

— Я уже дала вам слово. И все же жаль…

-Чего?

— Того, что я больше никогда не смогу получить удовольствие от нашей беседы, как в первый раз.

— Почему же, мисс Грейнджер? Мы же будем обсуждать не вас или меня, а книги. А они, как вы выразились однажды, никогда не обманывают. Приходите через неделю, когда я наведу здесь порядок. Я нашел изумительную вещь и хотел бы ее с вами обсудить…