Люблю тебя ненавидеть (джен)

Я дремал в облезлом пластиковом кресле, наплевав на солнце, нещадно жарившее меня сквозь стеклянные стены аэропорта. Сутки в пути маггловским транспортом — и вам бы тоже на все стало наплевать. В том числе на охлаждающие чары. Маггловский агрегат, заменяющий их, жужжал, как шмель, да гонял теплый воздух, не принося облегчения, а мне снился…

А мне снился май девяносто восьмого: как после взрывного заклятия звенели битые стекла, стены замка дрожали и ощущалось присутствие разбуженного духа Основателя.

Сколько потом спорили: правда ли проснулся Основатель? А который из четырех? Точно ли он? А вдруг не он, а Мерлин? Показалось?

Маги делились слухами, суеверно убеждая друг друга, что верить не стоит, а те, кто провел ночь второго мая в Хогвартсе, знали точно: нечто пробудилось, нечто из первозданных сил. И это нечто помогло Поттеру.

Поттер вообще тот еще уникум. Привлекательный сосуд для различных стихий: то осколка души Темного Лорда. То — духа основателя.

Я-то откуда знаю? А оттуда: магия Поттера изменилась. Каждый волшебник имеет свой почерк, его трудно увидеть, нужна специальная подготовка, — да и чего скромничать? — способности, так вот почерк Поттера изменился. В следах, остающихся после его самых безобидных заклинаний, ощущалась темная густая сила. Сила Салазара Слизерина.

Да и поведение героя войны говорило само за себя: Поттер держался в стороне, хотя много работал в министерстве и сильно укрепил позиции Кингсли. Аврором Поттер так и не стал — а ведь все ждали от него именно этого, что он возьмет на себя руководство магическим правопорядком: сперва станет аврором, затем начальником отдела. Лет через десять-пятнадцать поднимется еще на ступеньку, возглавит Уизенгамот. Наберется опыта и сменит действующего министра. Если захочет.

Но Поттер ушел в тень. И, клянусь Мерлином, Салазар тут сыграл не последнюю роль: тому нравилось быть серым кардиналом, без публичной должности, но с реальной властью.

Прошло несколько лет, и я потерял бывшего врага из вида; у меня нашлось много дел — одно из них привело на побережье Тихого океана, где я сейчас и ждал задерживающийся рейс на небольшой курортный островок.

На островке недавно начали строить отель для богатых магглов. Пока рыли фундамент, наткнулись на древнее захоронение. И почти сразу вызвали меня, очень неплохого специалиста в своем деле. Да-да, я работаю, в том числе и на магглов. А что еще оставалось, при моем-то прошлом? Наслаждаться жизнью рантье и терпеть косые взгляды или стать наконец мужчиной и заняться делом?

Магглы считали меня археологом. Я не возражал. Единственное неудобство: путешествовать приходилось вместе с экспедицией. Зато идеальное прикрытие, если собираешься вывезти из страны что-нибудь незаконное. Например, оружие. И, говоря «оружие», я совсем не имею в виду шумные и тяжелые маггловские игрушки, уже которое столетие работающие на порохе.

Настоящее оружие массового поражения магглы тоже научились создавать, взять их бомбы — меня очень впечатлило высвобождение энергии при взрыве такой красавицы. Правда, мой детский восторг, разбавленный ужасом, длился ровно до той минуты, пока я не произнес пару заклятий, создавая абсолютный нуль, замораживающий всякое движение молекул в определенном радиусе, и не прервал цепную реакцию деления ядер. (Про нуль и цепную реакцию я запомнил из объяснений магглов.) Военные смешно забегали у испытательного стенда, выясняя, кто виноват и где ошибка, а я вздохнул спокойно: нет, вы нам пока не соперники.

Что я делал тогда на полигоне, у военных? И как мне удалось там оказаться? Не спрашивайте, это не моя тайна. А я никогда не выдаю чужих тайн, особенно если меня вынуждают подкрепить их Нерушимой клятвой.

Кстати, тогда меня прокатили на военном истребителе. И даже дали порулить. Признаюсь честно: неплохо, очень неплохо, и перегрузки почти такие же, как в квиддиче, я даже магглов зауважал. Очень изобретательные ребята, не то что наши унылые сквибы, сидящие без дела и читающие брошюры, как вернуть магию.

Дилетанты. Магия — она живая, она копится годами и прорывается в каком-то далеком отпрыске, возрождая прежде славную линию магов. Или напротив, утекает из магического рода — рода, способного навредить всем живущим.

Магглы не могут уничтожить мир без нашего вмешательства. А среди волшебников всегда находится достаточно экстремистов, готовых изменить мировой порядок или взорвать себя с планетой. Как в прошлом, так и в настоящем.

Прошлое ждало меня, и ровно в четыре после полудня я, разбуженный, но не проснувшийся, уже сидел в потертом кресле «Боинга». Допотопный самолет взял курс на юго-восток и минут через сорок приземлился в пункте назначения. Дабы не показывать экспедицию богатым бездельникам, нас встретил у трапа микроавтобус и отвез в отель, для магглов весьма недурственный.

Ванна воскресила и взбодрила меня. Я надел маггловскую одежду: легкие светлые брюки, тенниску и сандалии. Волшебную палочку повесил на шнурок на шею — привык хранить важное на видном месте. Группе землекопов (а как еще называть этих безумных ученых-магглов, готовых часами жариться под солнцем в земле, извлекая с бешеным восторгом очередные черепки?) моя подвеска понравилась. Некоторые даже переняли моду: Мэгги носила плоский камень, меньше дюйма толщиной, но четыре или пять дюймов в диаметре, найденный прошлым летом в Африке; Хью — ожерелье из костяшек; Уилл не расставался с рогом, утверждая, что его обронил единорог. Я не собирался разочаровывать старину Уилла, но на день рождения подарил ему настоящий зуб дракона. Уилл сделал из него кольцо и отдал своей девчонке.

Так что я не особо выделялся со своей палочкой, и меня это вполне устраивало. Палочку я берег, после того как лишился и обрел заново. Старая, неверная, тем более ценная, желанная. И уже легендарная. Именно эта палочка убила Темного Лорда.

Пока я переодевался, успело стемнеть: ночь на остров обрушилась внезапно, будто кто-то незримый погасил свет — у магглов есть специальные рубильники, управляющие освещением домов и улиц. Но духота не спала, наоборот, казалось, жара только начинается. Я вышел прогуляться возле океана, надеясь на свежий ветер, по дороге завернув на раскопки. И сразу почуял магический след. Тот, кто организовал мне отпуск в раю, не ошибся: здесь позарез требовался специалист по «темным искусствам».

Пока мои коллеги пили прохладительные напитки в барах отеля и на побережье, я, обливаясь потом и постукивая палочкой по ладони, обошел весь участок. Чтобы успокоиться, про себя вспоминал детскую считалочку, а когда в двадцать второй раз дошел до «пять — речку поверну я вспять», по ладони пробежала дрожь и меня прошиб мороз: вот оно.

Осторожно, заклятиями, пласт за пластом, убрал землю и камни, чтобы увидеть череп, и очень пожалел, что оставил фонарик в отеле. Череп как череп, инкрустированный камнями вместо отсутствующих глаз и губ, вверху прилажена откидная крышка из серебра. Такой мог бы стоять для антуража в дорогом кабинете из красного дерева и вытягивать из хозяина жизненные соки. Я выключил свет (невозможно использовать Lumos и накладывать другие заклятия с помощью одной и той же волшебной палочки) и провел ряд стандартных проверок. Так и есть, заклятье жизненной силы обнаружилось сразу, но за ним ощущалось что-то еще, что-то более опасное. Увы, что именно — разобраться не получилось: в полевых условиях нельзя рисковать, можно только наколдовать изоляционную ткань, все с помощью той же палочки обернуть ею опасный предмет и по дороге в отель набрать Анси.

Настоящее имя Анси мне было неизвестно; в его родном языке* существовало около тридцати гласных звуков, а согласных было в два раза больше — такое не повторишь с полпинка, да и не хотелось. Анси смешно лопотал на английском и сносно на французском, которого я не знал, но меня спасали все те же вездесущие заклятья, позволяющие магам считать себя космополитами.

По правде говоря, если вы владеете легилименцией, то вам и заклятья ни к чему, но общение в этом случае страдает некоторой односторонностью. И по телефону — еще одно маггловское устройство, порой удобнее обычной совы — не скажешь: «Анси, проблема».

Анси сразу взял трубку, выслушал меня. Размышлял он недолго:

— Давай в офис!

И я мигом аппарировал на материк.

Маленький человек неопределенного возраста, едва достававший мне до плеча, кинулся навстречу — небывалое событие для его темперамента:

— Ты нашел её?! Жизненную искру?

— Да, и советую припрятать. Кроме искры там еще одно заклятие. Какое — пока не знаю.

Анси замер на секунду.

— Когда сможешь им заняться?

— Не раньше чем через два-три дня. Я должен убедиться, что в могильниках больше ничего не осталось.

Чем мне нравится работать с Анси: у него всегда всё было строго по делу, ничего лишнего.

— Господину магу что-нибудь нужно?

— Господину магу нужна его птица и пять минут наедине с ней.

Анси вышел ненадолго и вернулся с филином Малфоев.

— Я знал, что он тебе понадобится.

Посредник верил, что филин мне нужен на удачу. Пусть верит и дальше. Как только он оставил меня одного, я вытащил из головы одно лишнее воспоминание, оно могло сильно навредить мне и делу с этим черепом; сложил в наколдованный из листка бумаги флакон, закупорил его и заклинанием прикрепил к лапке птицы.

— Знаешь, кто должен получить это воспоминание? Мой старый-старый друг.

Филин ухнул, не в первый раз я отсылал его по такому странному адресу (были и другие, не менее странные), и взмыл вверх. Выпорхнул через форточку в окно — и исчез в ночи. Мне тоже не стоило задерживаться.

Шаг вперед — и я уже у отеля. В фойе сразу приметил Мэгги: в шортах и открытом топике, откинувшись на подушку кресла, она пила, прикусив соломинку, из высокого стакана коктейль зеленого цвета. Рыжие кудри стекали по белоснежным плечам, словно высеченным из мрамора. Она сильно выделялась среди смуглых местных аборигенов и загоревших туристов. Короче говоря, на нее все оглядывались.

Мэгги увидела меня и радостно замахала рукой. Пришлось подойти.

— Драко, где ты был?

— Гулял по пляжу, — я небрежно присел на подлокотник, — вот жарища.

— Хочешь? — она протянула мне свой коктейль.

Прошедшая война и веселые пять лет после сослужили мне хорошую службу: я смог, не скривившись от отвращения, отпить из чужого стакана.

— Ну как?

— Чудесно, — соврал я, — что-то спать хочется. А завтра утром рано вставать…

— Тебе же надо проверить этими приборами всё-всё-всё до нашего прихода, — Мэгги сочувственно погладила меня по руке, — хочешь, помогу заснуть?

Вот только этого еще не хватало.

Поймите меня правильно, я не то чтобы сноб, но девушки-магглы… с ними нужно сильно сдерживать себя, ведь когда нечаянно вырывается стихийная магия, достает потом объяснять, успокаивать и стирать память. И хорошо, если во время выброса магии вы расколошматите ее уродливый сервиз или лампы, но у меня однажды по квартире пронесся ураган нарциссов — вот это не подлежало никакому разумному объяснению.

Кроме того, Мэгги сильно напоминала Джинни Уизли, и ни одна девушка в мире не бесила меня больше, чем она.

Ладно, Поттер обыгрывал меня в квиддич, но рыжая Уизли — ни в какие ворота не лезло. Я не знаю, что унизительнее: примирительный матч летом девяносто восьмого, где она выхватила у меня из-под носа снитч, или пинок ее брата во время осады Хогвартса. Скорее снитч: ведь про пинок, не считая меня, знают лишь трое.

— Не сегодня, солнышко, но обещаю поцеловать тебя во сне, если встречу, — на автомате проговорил я, стараясь выглядеть мило. Мэгги просияла и отпустила меня.

Я перевел дух, радуясь, что можно расслабиться. Дошел до номера, мечтая о душе и мягкой постели.

Но не тут-то было.

— Привет, Малфой!

В моем кресле сидел Поттер, очень расслабленно и спиной к входу, давая понять две вещи. Он меня не боится. И мне нечего рыпаться.

С учетом того, что в нем был дух Салазара или силы Салазара, я и не подумал рыпаться.

— Не ждал? — спросил Поттер, и я по голосу понял — он улыбается.

Вот что тут ответишь? Уж кого-кого, а его я действительно не ждал.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

* намек на кхмерское происхождение Анси.

Сколько лет мы не виделись? Неужели с все того же девяносто восьмого? Интересно, сильно ли повлиял на Поттера дух Основателя?

Дверь захлопнулась, а я вздрогнул. Сквозняк или Поттер? Он вроде не пошелохнулся, но вдруг ему и не нужна теперь волшебная палочка?

— Сквозняк, — ответил моим мыслям Поттер, — ты проходи, Малфой, и без глупостей.

Очень медленно, пытаясь его разозлить, я пересек комнату, взял стул и сел спиной к балкону.

Поттер изменился. Стал старше, спокойней. Лицо утратило нервозность, из-за чего многие считали его психом и не знали, чего ждать: припадка, заклятья, истерики или драки. Если учитывать феноменальную реакцию — а я помню наши дуэли, как магические, так и квиддичные, — боялись его не зря.

— Ты не носишь очков, — вырвалось у меня.

Да, он казался другим без очков, этих дурацких круглых стекляшек. Взгляд стал не таким беззащитным, наверное, и прищуриваться Поттер разучился.

— При моей работе очки только мешают, — ответил Поттер.

Объяснил, называется! Что это за работа такая, скажите, пожалуйста? Не аврор же он. И не оперативник отдела магических происшествий.

И что ему от меня надо?

— А ты тоже изменился, — доброжелательно произнес Поттер, рассматривая меня. Я с трудом сдержался, чтобы не заерзать.

Как, как Поттер читает мои мысли, когда в окклюменции я лучше него, да и не пытается он лезть мне в голову. Просто вот так угадывает?

Между лопаток пополз неприятный холодок.

— Омагглился совсем, — Поттер с усмешкой посмотрел на мою палочку-подвеску.

— Держи на виду то, что хочешь скрыть, — во рту пересохло, и слова дались мне с трудом.

— Хорошая мысль, — кивнул Поттер, — а мне нравится другая.

— Какая же?

— Держи друзей рядом, а врагов еще ближе.

— А при чем тут…

— При чем тут ты? Хороший вопрос. Вот я и собираюсь выяснить. С твоей помощью или без.

— Не уверен, что буду тебе помогать.

Нет, я точно нарываюсь. Но забавно смотреть, как спокойствие этакого флегматичного знакомого незнакомца уступает место гневу. Лицо Поттера ожило: во взгляде полыхнул огонь, губы сжались, заиграли желваки.

Какого Мерлина я творю? Ведь он сейчас применит легилименцию, не осторожно, а вламываясь со всей своей гриффиндорской дури, а уж в чем-чем, а в нападении Поттер меня превосходит.

А если добавить сюда еще и Салазара Слизерина…

Нет, нарываться явно не стоило. В конце концов, я-то не гриффиндорец. Вспомнить бы, как себя должен вести истинный слизеринец.

— Поттер, — начал я, и у меня получилось заговорить нейтрально и почти дружелюбно, — есть такое понятие, как частная жизнь. И нарушать ее без веских причин нельзя никому. Даже если ты работаешь в отделе правопорядка. Без ордера на арест — вламываться ко мне и допрашивать…

— Я не работаю в отделе правопорядка. Я международник.

— Дипломат?

Я ничего не мог с собой поделать — губы сами растянулись в усмешке. Поттер — посол. Или атташе. Или министр иностранных дел. Умереть от смеха. Поттер и дипломатия — то же самое, что Малфой и магглы.

— Скажем так, чрезвычайный и полномочный посол. Очень чрезвычайный.

— Очень-очень, — я не выдержал и засмеялся.

— Я помощник маггловского министра иностранных дел, — пожал плечами Поттер.

— Я польщен, что до меня снизошли сильные мира сего.

Поттер явно меня дурачил. Помощником министра, возможно, его и считали временно, под заклятьем; подделать бумаги магглов может любой школьник, другое дело, что такое мало кому спустит с рук министерство магии, но Поттер — не любой школьник. Интересно, долго ему пришлось убеждать Кингсли, что все его действия идут на благо общества и не противоречат политике министерства? Или это Кингсли сам отправил юного героя заниматься проблемами магглов, тем самым убирая будущего соперника из реальной политики? Кто кому подчиняется?

— Тебя направили сюда не магглы, — Поттер потянулся к переносице, забыв, что не носит очки, и потер лоб. Жарко ему в плотном шерстяном маггловском костюме: виски вспотели. Но снять пиджак при своем старом недруге — значит дрогнуть.

Поттер тем не менее смог удивить: он расстегнул воротник и ослабил узел галстука. На безымянном пальце левой руки мелькнуло кольцо. Женат?

Я присмотрелся. Нет. Кольцо с гербом Блэков.

Вот, значит, как обстоят дела.

Поттер заметил мой пристальный взгляд. Перевернул кольцо камнем вниз.

— Тебя направили сюда не магглы, — повторил он, — а министерство магии. Я читал твое досье. Причем, как наше, так и маггловское. Знаешь, подозревают, что у тебя есть связи в арабских странах? Думают, твоя профессия — археолог — отличное прикрытие для работы на стороне. За предательство родины могут и убить, Малфой.

— Ты что несешь? Какое предательство? Во-первых, какая может быть родина у нас, у магов? Мы не ввязываемся в разборки магглов и их переделы мира. У нас свои границы и сферы влияния. А во-вторых, меня отправили найти один предмет, как раз чтобы он не попал в чужие руки. И под чужими руками я имею в виду тех, кто не имеет отношения к отделу тайн. Ты, Поттер, в пролете.

— Не в пролете только ты и твой шеф? Как же его… — Поттер мучительно припоминал имя. Поднял взгляд, беззвучно шевеля губами. Наморщил лоб.

А меня отпустило. Разом. Я откинулся на спинку стула, подумывая о виски со льдом. Как только незваный гость уберется из номера.

— Уилби… Уилби Уоррингтон!

Я вздрогнул второй раз за сегодняшний вечер.

— По нашим данным, — продолжил Поттер, будто бы не замечая моего удивления, а я очень удивился — состав и настоящие имена сотрудников отдела тайн знал только министр, но произнести вслух не мог, — Уоррингтон сотрудничает с магглами, не англичанами, и на его счету не первая передача опасного артефакта в чужие руки.

У меня не укладывалось в голове: Поттер знает Уоррингтона. Мало того, он знает, чем тот занимается. Я работаю с Уилби пять лет, но я о нем ничего не скажу, даже точный возраст не назову. А уж про передачу темных магических предметов — и подавно не в курсе.

Я инстинктивно снял барьеры, дабы Поттер мог понять, прощупать мысли и настрой, что я ничего о деятельности своего шефа не знал и очень недоволен.

Ну а вы были бы довольны, если бы вас использовали втемную? Значит, я мотаюсь по экспедициям, с риском для жизни нахожу заколдованную рухлядь, всеми правдами и неправдами добиваюсь ввоза в Англию, иногда ворую и не без помощи аппарации отношу помощникам, дальше они переправляют по своим каналам — а нужно сделать так, чтобы про магический предмет не знали ни магглы, ни маги. Нужно ни у кого не вызывать подозрений, нужно порой действовать законно и не привлекать внимания.

А тут выясняется, что шеф на том делал неплохие деньги. А я для него таскал каштаны из огня.

Поттер, конечно, воспользовался моим предложением — пристально впился в меня, считывая мысли. На деньгах он усмехнулся.

— А ты не меняешься.

— Ты говоришь так, будто это плохо.

Я прекрасно его понял. Но снова не мог сдержаться.

Мерлиновы яйца. Пять минут наедине с этим человеком — и я выхожу из себя. Как же он меня раздражает.

— А еще тебя так кто-нибудь бесит? — усмешка Поттера стала более издевательской.

— Да. Но они уже мертвы.

Огрызаюсь. Плохой знак.

— Ты зачем пришел?

— Предложить сотрудничество. Ты помогаешь мне выйти на сообщников Уоррингтона, а я…

— Внимательно слушаю.

— Закрою глаза на твою месть шефу.

Я призадумался. Призвать Уилби к ответу… да, неплохой подарок. Вот только я не люблю мараться. Но сходить на свидание в Азкабан и намекнуть, что если бы шеф поделился… Нет, я не идиот — отдавать магглам проклятые древности, но посмотреть на лицо шефа, прикинувшись жадным идиотом, очень хотелось.

И потом, Уилби не повышал меня все эти пять лет. А так я докажу, что уже давно не школьник.

Кривая ухмылочка Поттера стала понимающей. Ее я, пожалуй, ненавидел больше Уоррингтона. Вот так всегда, не бывает безоблачного счастья. Что-то непременно царапает, вроде ухмылки врага.

— Виски? — предложил я.

Надо бы выпить за сотрудничество.

— Не откажусь, — ответил Поттер, — но сперва давай обсудим детали…

Два дня я загорал на пляже, выжидая, согласно своему же обещанию Анси и инструкциям Поттера. Коллеги не завидовали, они даже не заметили моего отсутствия. Нашли древний очаг и теперь с остервенением рыли дальше. Неужели думают выкопать вторую Трою?

Макдир — наш ответственный за провиант, его работа заключалась в посещении баров — не выдержал на второй день и сделал мне замечание:

— Разве ты не должен присутствовать на раскопках?

Тебя не спросили, пивной медведь.

Я пожал плечами.

— Вы делаете вид, что платите мне. Я делаю вид, что работаю.

Макдир скривился. Он и так выглядит неприятно со своим красным, блестящим от пота лицом, а уж таким — увольте.

— Не сказал бы, что ты усердно притворяешься.

Я долго смотрел ему в глаза, надеясь, что дойдет. А потом, скопировав отнюдь не плебейские манеры матери, произнес, стараясь быть до тошноты заносчивым:

— Вы тоже.

Тема себя исчерпала. Но на следующий день я нарочно зашел рано утром в бар. И выпил у него на глазах вместо завтрака бутылку виски. Разбил витрину с десертом.

В номер меня заносили аборигены. А что? Отличный способ получить официальный выходной и алиби. Можно не болтаться по пляжу, не светиться на людях, а отлично поработать на материке, на следующий день, выспавшись, сослаться на похмелье и снова посвятить свое время разгадке черепа.

Я наложил на себя чары невидимости, вышел за дверь — служащие повесили табличку «Не беспокоить». Чуткие ребята. Не забыть бы оставить чаевые. Услужливость следует поощрять. А хамство — пресекать. Никто не смеет указывать Малфою.

Ну, или почти никто.

Почти никто… я сунул руку в карман брюк. Нащупал кольцо. То самое, с печатью Блэков. Интересно, когда все закончится, Поттер оставит кольцо себе или передаст крестнику?

Анси все приготовил. Уловители, сферы, приборы, позволяющие уцепить остатки чужой магии, понять, какое заклинание применили, и расшифровать его; составить новое и обезвредить наложенное проклятье. Иногда от меня требовали добавить слово-ключ, активирующее или блокирующее старое заклятие. Отнюдь не всё подлежало расшифровке. Обычно если у меня не получалось, то предмет либо уничтожался, либо отправлялся в отдел тайн. Редко когда подключался другой специалист. Меня меняли пару раз, когда я только начинал и мог ошибаться.

Первый этап — расшифровка заклятия. Большую часть делала аппаратура: перебором различных контрзаклинаний фиксировались изменение свойств исследуемого предмета. Долгая и нудная работа. Малейшее отклонение датчиков — и нужно менять стратегию, отсекать лишние заклятья, иначе можно перебирать их вечность. Маги за столетия много чего придумали нового, много чего и забыли.

Смешно выходило. Я имею дело с фразами, разбираюсь в происхождении слов — и не знаю ни одного современного языка, кроме английского. Я могу написать отчет, используя десяток языков, и не могу ни с кем пообщаться. Просто приходится иметь дело с мертвыми языками.

Иногда, распутывая очередное заклятие, опасное и сложное, я радуюсь, что именно эти маги вымерли, а их потомки влились в иную культуру и позабыли собственное наследие.

Что и говорить — работа мне нравилась. И долгие часы над пергаментами, графиками датчиков, списком новых фраз мертвых языков — кому-то такая деятельность покажется скучной, ерунда! Я путешествовал среди слов, меня ждали тысячи приключений, а впереди, возможно, и открытие. Нахождение праязыка. Свидетельств или выводов, сделанных на основе своих словарей.

И другая сторона, не кабинетная, моей работы не могла не нравиться, ведь она тоже была связана с приключениями, отнюдь не безопасными. Именно о них мне напоминало кольцо в кармане.

Говорят, жертвы войны не находят себя в мирное время; тихая жизнь кажется им пресноватой, и они ищут замену. Адреналиновые наркоманы.

Я один из них. И пусть внутри все сжимается от тревожных предчувствий, по лопаткам течет холодный пот, пусть учащается пульс, пусть мне нужно собраться с духом, чтобы справиться со страхом. Пусть.

Но я уже не могу без этого. Просто не могу не нарываться.

Аппарат щелкнул. Неужели? Старое доброе взрывное проклятье? И только?

Я сделал пометку. Коснулся палочкой дешифратора: требовалось еще разгадать кодовое слово, запускающее проклятье. Дешифратор — медный конус, вращающийся по часовой, — мерно гудел, тихо-тихо. Я потянулся и глянул в окно: темно. Ничего себе! Просидел весь день и не заметил. И даже не почувствовал голода.

У Анси наверняка есть какой-то прибор, аналог следящих чар, потому что он сразу возник в кабинете. Ровно в тот миг, когда я решил: пора сделать перерыв до завтра.

— Господин маг все успел?

— Нет, но надеюсь, утром у нас будут результаты. Ничего не трогай.

Помощник с благоговением взглянул на конус.

— Анси должен позаботиться о передаче предмета?

— Анси должен договориться о встрече. Я хочу объяснить условия транспортировки и хранения черепа.

— Перевозчики — не маги, они ничего не знают…

— Не беспокойся, я объясню, не вдаваясь в излишние подробности.

Анси перевел взгляд с приборов на меня.

— Он настолько опасен?

Я только один раз просил встречи с посредниками — тогда мне попался аналог Арки смерти в одной из пещер.

— Да, — ответил я, и Анси чуть ли не бегом покинул кабинет.

Интересно, насколько он посвящен в наши дела? Не присматривает ли Анси за мной по поручению шефа?

Не стоит его недооценивать.

Сколько лет я его знаю? Года три. И он никогда не задает лишних вопросов, при необходимости берет на себя всё, связанное с контрабандой, находит посредников, не вмешивая меня. Я просто служащий. Прихожу в офис, сижу над бумажками в окружении странных механизмов — похожих на так называемые вечные двигатели, украшающие рабочие столы магглов. На двери моего кабинета даже есть табличка «Старший аналитик».

Утром она, как обычно, переливалась бликами, освещенная солнцем. Я задержал шаг, глядя на нее, пока совсем не остановился, собираясь с духом, как перед прыжком в холодную воду. Анси повернул ручку и распахнул передо мной дверь, услужливо отойдя в сторону. Втирается в доверие? Оценивающе оглядел его. Так и есть. Что-то он замышляет, вон как заискивающе улыбается, да и смотрит на меня хитрющими глазами. Они у него всегда такие, но сегодня — даже чересчур.

Дешифратор за ночь нашел ключ. Плёвая работенка. Я принялся упаковывать череп в картонную коробку, а Анси — складывать бумаги в одну стопку. К приборам я его не подпускал, да он и сам их боялся.

— Господину магу удобно встретиться с людьми Массо сейчас?

Я рассеянно кивнул. Анси вышел распорядиться: сделать контрольный звонок, а я присел на краешек стула.

Интересно, что мне снилось ночью? Ничего не помню, кроме затягивающей пустоты.

Нащупал кольцо. Холодный металл придал уверенности. Палочка на груди. Под ней бешено стучит сердце.

Кажется, начинается...

Инструктаж проходил в порту, в доке, где пахло плесенью и рыбой. Я смотрел на трех здоровых аборигенов — те поигрывали мускулами, пытаясь устрашить меня, — и пугал их грузом. Анси невозмутимо переводил, а когда у меня из кармана выпало кольцо, он подскочил и подал его мне, опасаясь, что его надежные люди позарятся на драгоценность. Я поблагодарил легким кивком и надел кольцо на палец. И тут же появился Поттер. Никто его не заметил, он воспользовался своим фамильным плащом, но я почувствовал поток магии, как если бы в док проник морской бриз.

Я задавал вопросы, цепляясь к каждой мелочи и вызывая подозрения у Анси. Спорить с магом он не решался, но на лице явно читалось недоумение. Плевать. Я тянул время для Поттера. А тому требовалось считать информацию о конечном пункте путешествия груза, ни много ни мало.

И только когда он коснулся моего плеча, давая понять, что закончил, я прекратил перформанс. Анси открыл дверь, мы с Поттером шагнули наружу. Дверь захлопнулась, и почти сразу я почувствовал холодный металл у своего виска. Поттер дернулся, но с него уже стаскивали плащ, палочку выбили из рук, мою руку заломили — до своей палочки на шее я не успел дотянуться.

— Попались, — с ужасным акцентом проговорил смутно знакомый бас. Опознать его не успел: надрывно завыла сирена, а тьма перед глазами взорвалась миллионами разноцветных бабочек.

Очнулся я на полу. Надо мной белел пластик салона самолета. Мутило, голова раскалывалась. Пошевелиться я не мог, веревки впивались в запястья и лодыжки. Руки, заведенные за спину, ломило, а в ногах покалывало.

Скверно. Открыл глаза.

Поттер сидел чуть поодаль, тоже связанный. С головой, откинутой на подголовник кресла, он выглядел уж очень умиротворенно.

Под ложечкой засосало от страха.

— Поттер, — зашипел я, — эй, Поттер… ты жив?

Лоб покрыла испарина, а потом Поттер повернул голову. По венам разлилась теплая волна. Жив.

— Очнулся, — с облегчением сказал он, — а я уж было испугался.

Он испугался! Посмотрел бы на себя со стороны. Я кашлянул, попытался подняться, мышцы заныли сильнее. Поэтому я решил переждать и ограничился вопросом:

— Что делать будем?

Поттер невозмутимо пожал плечами.

— Ждать. Что же еще?

— А не лучше ли дать деру?

— Шутишь? Без палочек, связанные, с высоты нескольких тысяч футов? Кроме того, очень интересно узнать, кто желает со мной поговорить.

— Поговорить?

Голос сел окончательно. Вот уж повезло так повезло связаться с психом. Хотя Поттер всегда таким был. Впервые в жизни я посочувствовал Грейнджер и Уизли.

— Кто-то очень постарался, организовал похищение. Так что да, я очень хочу с ним познакомиться.

— А вот я бы воздержался.

Поттер моргнул. И с очень скучающим видом произнес:

— Если бы собирались убить, убили бы в порту…

Логично. Но радостней от этого не становилось.

— Кто знает, может, мы еще пожалеем об этом.

— А ты оптимист, Малфой.

— Я реально смотрю на ситуацию… — деловито начал я, но Поттер меня бесцеремонно перебил:

— Кольцо у тебя?

Я облизал пересохшие губы. Подвигал онемевшими пальцами, ощущая теплый металл — герб Блэков впился в костяшку. Нет, кольцо не сняли.

— У меня.

— Отлично, — Поттер вдруг улыбнулся, светло и счастливо.

И я понял.

— Это же не просто реликвия Блэков?

Да, на кольцо Блэки установили следящие чары, и те активировались в тот момент, когда кольцо надевалось на палец. Вроде защиты от воров. По мне, так идиотская защита, но Блэки были теми еще параноиками. Ну скажите, кто из магов в здравом уме стал бы у них что-то воровать?

— Один нашелся.

Этот несносный Поттер снова догадался, о чем я думаю.

— И что с ним случилось?

Я ни капли не завидовал вору. Но Поттер меня удивил.

— Ничего. До сих пор пьянствует и занимается мошенничеством. Иногда даже бывает полезен.

Я перекатился на бок, медленно сел и не сдержался:

— Хорошее наказание — заставить работать с тобой.

— Хорошая идея, — засмеялся Поттер.

— Вот чего я сразу не аппарировал?

— Не поверишь. Я задаю себе тот же вопрос.

— Как они могли узнать, что нас двое? — я смотрел на Поттера.

— Возможно, у них есть аппаратура, позволяющая видеть в инфракрасном излучении…

— Чего?

— Тепло, — объяснил Поттер, — мы все выделяем тепло. Мой плащ его не блокирует.

Да, точно. Магглы возятся со своей физикой — слабым аналогом магии, пытаясь постигать законы Вселенной. Но как им удается, неправильно трактуя эти законы, создавать такие штуковины?

— Хитрые сволочи! — вырвалось у меня в сердцах.

— Еще какие, — кивнул Поттер.

— А есть другая версия?

Поттер молчал целую вечность.

— Есть, — нехотя признался он, — предательство.

Я попытался вдохнуть, чтобы набрать воздуха и праведно возмутиться, но не вышло. Так меня давно не трясло от злости и унижения, хотелось то ли закатить истерику, то ли вмазать Поттеру кулаком по носу. Но я не мог издать ни звука, с мордобоем тоже не сложилось — наши похитители позаботились и об этом.

Когда свет резанул по глазам, а в ушах застучало, мне удалось сделать болезненный вдох.

— Вот же хрень! Ты что, Потти, считаешь, будто это я сдал тебя магглам? Ты в своем уме? Как будто это я тебя нашел и предложил работать вместе. Ты сам пришел ко мне. Сам. И я бы ни за что не стал сдавать мага им. Даже тебя.

— Прости, мне нужно было проверить.

Он искренне наклонил голову, в голосе звучало раскаяние. Я не перестал злиться, но кивнул, мол, проехали.

— В любом случае, — продолжил Поттер, — мы попали в заранее расставленную ловушку. Нас ждали. Обоих. Знали про палочки. Про плащ. И приготовились. Думаю, следили, а возможно, и спровоцировали…

Ну, поехали, сейчас он додумается до мирового заговора и вспомнит, что оладьи с джемом на завтрак тоже подали ему неспроста. Все-таки то, что у тебя в башке сидит Слизерин, ни к чему хорошему не приводит. Да и дом Блэков, где после Хогвартса поселился Поттер, не очень хорошо влияет на мозги. И о чем я думал, когда согласился ему помочь? Дело казалось простым и скорым, кроме того, Поттер чувствовал бы себя обязанным Малфоям, а одно это дорогого стоит.

Даже похищения.

Я помотал головой. Что за мысли? И кто, в таком случае, из нас больший псих?

С другой стороны, если он и впрямь такой параноик, то у него есть запасной план, на случай таких вот ситуаций. С учетом того, что с ним, или в нем, Салазар Слизерин — у нас неплохие шансы. Мне даже захотелось быстрее увидеть обалдевшие физиономии магглов, когда до тех допрет, с кем они связались, и они очень пожалеют о нашем похищении.

Осталось недолго. Я закрыл глаза, и на меня навалилась слабость.

В какой части света мы оказались, затрудняюсь определить. Нам завязали глаза и везли из аэропорта по хорошей прямой дороге. В машине работал кондиционер, и единственные секунды на свежем воздухе между трапом самолета и дверцей машины, а также между машиной и особняком, позволяли сказать одно: мы на юге.

Повязки с нас сняли внутри особняка. Задернутые шторы на окнах — неясно, где находишься и который час. Эклектичный интерьер запутывал сильнее, я не мог определить, какие предметы местные, а какие — нет. Попробуй разберись в этой безвкусице. Классические бархатные шторы оттеняли африканские маски божков. Рабочий стол из красного дерева шел в паре с японским бюро, разрисованным цветными веерами, с малюсенькими ящиками, черного цвета. Интересно, а какой смысл заложили в композицию из строгого хрустального бра и дешевого подвесного китайского фонарика? А также нескольких статуэток из слоновой кости с медным многоруким Шивой?

Рехнуться можно.

Встретил нас очень смуглый, почти черный, человек с невероятно голубыми глазами. В обычном костюме: черный пиджак, брюки, белая рубашка и галстук. Галстук меня добил, честное слово.

— Добро пожаловать, дорогие гости, — на приличном английском произнес он, протягивая руку. За нами стояли хмурые азиаты с автоматами, у нас были связаны руки, а этот вел себя так, будто мы старые друзья.

Поттер фыркнул, и встречающий опомнился, опустил руку.

— Ах да, — сказал он, — простите. Я так ждал встречи, что несколько забыл о деталях.

Он добавил какое-то слово, обращаясь к охране, и нас наконец-то развязали.

— Поужинаете со мной, дорогие гости? — спросил он нас. Мы кивнули, отказываться и в голову не пришло, так как сзади ощутимо ткнули дулом в спину.

Нас вывели из кабинета и повели в гостиную, где стоял накрытый стол.

— Прошу вас, не обращайте внимания на охрану. Кроме меня, никто ваш язык не понимает.

Нас посадили друг напротив друга. Хозяин уселся во главе стола.

— Вы учились в Англии? — вежливо спросил Поттер. Он спокойно снял серебряное кольцо с накрахмаленной салфетки и разложил ее на коленях. С учетом того, что на Поттере были старые потертые джинсы, грязные после засады в порту и самолета, а манерами он решил переплюнуть английскую королеву, смотрелось это феерично.

— Совершенно верно, мистер Поттер, — улыбнулся хозяин, — попробуйте лобстера, моему повару он очень удается. Повара я вывез из Довиля.

Я помалкивал, но мою мысль озвучил Поттер. Очень спокойно, почти ласково:

— Так же как и нас — вывезли?

Хозяин помрачнел.

— Неужели вы считаете, что я способен на такую подлость, как похищение людей? Вы меня очень обидели, мистер Поттер. Но так как вы меня видите впервые, я вас прощаю.

Поттер усмехнулся. Его так и подмывало сказать гадость в ответ. «Будьте так любезны», — прямо-таки читалось на лице. Поэтому мне пришлось пнуть его под столом.

— Вы у меня в гостях, — продолжил хозяин, — никто не станет без необходимости применять к вам особые меры.

— Без необходимости? — тихо переспросил Поттер.

— Видите ли, я составил о вас мнение как о разумном человеке. Я бизнесмен, вы — человек дела. Думаю, мы сможем найти компромисс. Я хочу сделать вам одно предложение…

Поттер скривился.

— Вы не маг? — довольно пренебрежительно спросил он.

— Увы.

— Откуда же…

— Моя дочь — волшебница.

Мы с Поттером переглянулись.

— Она была странной с рождения. И вечно с ней случались необъяснимые вещи. Не очень-то хорошие, опасные вещи. Я полагал, что меня кто-то пугает или предостерегает, ну вы знаете, у успешных предпринимателей полно врагов, и не все из них понимают, что такое хорошо, а что такое плохо. Плохо вмешивать в профессиональную сферу детей. Плохо шантажировать семью. Но впервые я оказался не прав. Впервые оказался недальновидным. Впервые ничего не знал о жизни. Вы ловко устроились, господа маги. Пользуясь своими трюками, записали нас в низшую касту, вторым сортом. Вертите как хотите, дурите голову. Скрываете целый мир от недостойных.

Он погрозил нам пальцем.

— Я долго готовился, изучал вашу историю. Приготовился. И хочу…

— Устроить переворот? — поинтересовался Поттер.

— Предложить вам сотрудничество. Полноценное.

Мы снова переглянулись.

— И что же вам нужно? — почти хором спросили мы.

Хозяин смотрел только на одного из нас. Не на меня.

— Мне нужны вы, мистер Поттер.

— В каком же это качестве? — растерялся тот.

— Вы сильный маг, герой, имеете политическое влияние. Также вы работаете в министерстве иностранных дел. Одного этого достаточно. Но вы еще состоите в симбиозе с великим чародеем — Салазаром Слизерином. И не очень-то понимаете, что со всем этим делать. Вас очень плохо воспитали, да, я знаю о чулане миссис Дурсль.

Все-таки Поттер многому научился, он даже не дернулся. Видимо, привык и не к такому. Но на его месте я бы не хотел оказаться.

— Вы не можете мыслить широко, мистер Поттер. У вас отличный потенциал — и он пропадает зря. Вы — алмаз, который требует огранки.

— А вы ювелир?

Поттер говорил очень доброжелательно. И от его доброты у меня волосы вставали дыбом. До выплеска стихийной магии оставалось всего ничего. Я ощущал такое же тягучее напряжение, как перед бурей. Но кроме меня никто не замечал угрозы. Удивительно, насколько у людей отсутствует внутреннее чутье и молчат инстинкты самосохранения.

— Именно, — весело проговорил хозяин.

— И что же вы собираетесь делать?

Хозяин поднялся, подсел к Поттеру, положил руку на плечо, заглянул в глаза:

— Нас ждут великие дела, мой друг. Мы изменим мировой порядок, но сперва сосредоточим все ниточки в своих руках. С помощью финансов и политического влияния. Я и сам многое могу, но у меня есть конкуренты — до всех не добраться. С вашими трюками — доберусь точно.

Я попытался представить, что за великие дела могут быть с этим человеком, судя по всему, и Поттер тоже.

— Очень заманчиво, но я вынужден отказаться.

— Вы отказываетесь от блестящего будущего? — всплеснул руками хозяин.

— В истинном золоте блеска нет, — возразил Поттер, и в комнате повисла нехорошая тишина.

Хозяин поднялся, прошелся взад-вперед.

— Вы не представляете, как меня огорчили. А ведь я приготовил подарки.

Мы, натурально говоря, обалдели. Что еще за подарки?

Хозяин хлопнул в ладоши. Двери отворились, и вошел мавр — совершенно карикатурный мавр, будто бы его вызвали с генерального прогона шекспировской пьесы! — с моим филином в руках.

Я замер.

— Мистер Малфой, — произнес вошедший на чистейшем английском, — вы хотели, чтобы это воспоминание вернулось к вам при первом удобном случае.

Он отдал мне филина. Поттер смотрел на меня, подозрительно прищурившись.

— Палочку вернуть пока не можем, поэтому… — двери снова отворились, и вошла девочка лет тринадцати в белом платье и с лентой в черных волосах. Она взмахнула волшебной палочкой. Склянка раскрылась, и белая нить воспоминания, направляемая ее рукой, через ухо, обдав холодом, ворвалась ко мне в голову.

Я, разумеется, ничего хорошего не ждал, но все оказалось хуже некуда.

Мне так понравилось быть Драко без того дерьма, что в меня вливалось.

Да, нас заманили в ловушку. Но ловушку придумал я сам.

Я предал мага, подыграв давнему знакомому — такими друзьями отнюдь не гордишься — скользкому угрю по имени Массо.

Поттер смотрел на меня с разочарованием. Да, Потти, ты прав. Я гад и иуда. Злопамятная сволочь. А ты мой враг.

Но почему, сокрушив тебя, я испытываю горечь?

Массо — наполовину араб, наполовину француз; его мать родилась в Алжире, удрала из дома, настоящая Дездемона, вышла замуж за ревнивца и погибла от его же руки. Учился Массо в Итоне, после — в Гарварде. Все свои связи он, как и прочие, приобрел во время учебы. Связи помогли возглавить бизнес отца и значительно его расширить. Массо не выбирал методы, не гнушался и незаконными способами достижения целей и вполне естественно — процветал. И был вполне доволен своим положением, пока не узнал о мире магов.

Меня с ним связывало давнишнее дело с Аркой смерти; я спас ее от уничтожения и передал ему. Массо не могло не понравиться устройство устранения неугодных, ведь после него не оставалось улик.

Сотрудничество оказалось взаимовыгодным: мои счета пополнились, пусть и маггловскими деньгами. Доходы, риск, фига в кармане новому министерству магии весьма тонизировали, но я честно не понимал, отчего я согласился помочь с похищением Поттера. Пытался вспомнить, как придумал ловушку, но ничего в памяти не находил, мало того, от усилий заныли виски и затылок. Неужели еще одно слитое воспоминание? Я испугался шантажа? Массо пригрозил подставить меня и обнародовать наше сотрудничество? Вряд ли, Массо ничего бы с этого не выгадал. Я бы из принципа отказался, да еще и модифицировал бы шантажисту память.

— Ты с нами? — мягко спросил Массо. — Это теперь ты? Не идеальный мистер Малфой для мистера Поттера?

Я взял себя в руки. И кивнул.

Передо мной положили волшебную палочку.

— С возвращением, дружище, — Массо обнял меня за плечи. Я слегка поморщился, но вытерпел его панибратство.

— И что дальше? — не выдержал Поттер, нарываясь. Злится. Расстроенный и сердитый. Плохое сочетание.

Массо отлип от меня и снова повернулся к нему.

— Мистер Поттер, вы огорчаете меня уже во второй раз.

Поттер ухмыльнулся. И я понял. Он намеренно провоцировал Массо. Чтобы к нему применили силовое воздействие и он не смог сдержаться. Раньше он боялся ненароком навредить мне, сейчас — сейчас Поттеру было на меня наплевать, и он мог позволить себе любое безрассудство.

— Стойте! — крикнул я, заметив, как по знаку Массо пара охранников двинулась к Поттеру, научить того уму-разуму. — Стойте, не трогайте его.

Палочка в моей руке вибрировала, будто живая, будто тоже чувствовала, как в комнате сгущается сила. Поттер с надеждой взглянул на меня. Но я снова его разочаровал:

— Если вы причините ему вред, если он разозлится, обидится, по-настоящему обидится, или испугается — он сможет колдовать без палочки. Он сможет исчезнуть или вызвать бурю, сможет нас всех, в том числе и себя, разметать на пылинки.

Мои слова впечатлили Массо. Он кивнул, и охранники отступили. Поттер смотрел на меня с ненавистью.

— Лет пять назад ты не был таким мудаком, — бросил он.

Я сразу ощетинился.

Что он вообще себе вообразил? Будто тогда, когда Грейбек притащил его к нам с раздувшимся лицом, я совершил подвиг? Не сдал его? Много же он понимает! Простофиля! Неужели невдомек: благодарность Темного Лорда немногим лучше его немилости — уж кто-кто, а профессор Снейп мог бы многое об этом рассказать. Тетка моя тоже, кстати, не понимала. Такая же идеалистка, как и Поттер. Точно так же помешанная на праведном деле, понятии о долге магов, о целях и средствах — квинтэссенция Блэков. И Поттеров тоже. Странно, что Салазар Слизерин не смог вытравить глупый идеализм из его головы. Ну, ничего, похищение пойдет на пользу, отрезвит.

— Зря вы так, мистер Поттер, — заговорил Массо, — зря. Ведь я приготовил подарок и вам.

Поттер в бешенстве отшвырнул от себя тарелку. К ужину он так и не притронулся.

— Вы меня уже осчастливили, я сыт по горло. Может, хватит на сегодня?

Массо, проникновенно глядя ему в глаза, проговорил:

— Арка смерти. Ее не уничтожили, она у меня. Не хотите попытать счастья с ней?

Поттер вздрогнул, мотнул головой.

— Собираетесь меня убить? Валяйте! — не без вызова рыпнулся он.

Массо вздохнул.

— Вовсе нет. Вы же мой гость, никто вас и пальцем не тронет.

— Это парная арка, к той, что в отделе тайн, — вмешался я, — парная, Поттер. Если ту Арку использовать как вход в царство мертвых, то эта, Поттер, эта сработает как выход. И наоборот.

Я внимательно следил за его лицом. Злость, понимание, скептицизм, надежда — за доли секунды из опасного мага сделали растерянного мальчишку.

— Не может быть, — у него побелели губы, а в глазах зажегся огонь. Безумец. Как и его крестный. — Почему же он сам оттуда не выбрался?

— Там время течет иначе, да и путь не прост. Но можно попробовать позвать… К тому же у тебя его кольцо.

— Кольцо у тебя, — машинально поправил меня Поттер.

Я снял кольцо с пальца и швырнул ему. Поттер легко поймал — ему бы в нашу сборную ловцом, тогда бы мы точно утерли нос всему свету.

— Не будем спешить, утро вечера мудренее, — снова заговорил Массо. — Вы отдохнете, наберетесь сил, взглянете на ситуацию другими глазами. Мы обязательно подружимся. Я помогу вам, мистер Поттер, а вы — мне. Я же ни о чем не прошу, кроме дружбы.

Поттер не ответил, сосредоточился на кольце. Массо бросил несколько слов своим людям, те подошли к Поттеру. Тот встал и сам пошел к двери. Белая салфетка упала на пол.

— А если он не согласится? — спросил я Массо, когда двери за ними захлопнулись.

— Согласится. Ты же сам говорил, что он любил крестного больше всех на свете. А силу любви нельзя недооценивать. Или ты преувеличил его чувства?

— Нет, скорее преуменьшил. Знаешь, так не любят даже родителей.

— Мерзость какая, — скривился Массо.

— Согласен, — кивнул я и красноречиво зевнул. Разговор мне не нравился изначально, а сейчас и подавно. — А у тебя мило. Всегда хотел посмотреть, как ты живешь.

Я действительно здесь никогда не бывал. Да и Массо видел всего пару раз, мельком. До него трудно добраться, даже волшебнику. Только друзья имели сюда доступ, поэтому поведение Поттера сильно задело хозяина. Как и нежелание дружить. Даже мне в какой-то момент захотелось расположить к себе этого маггла. Это получилось, пусть и не без труда. Что ж, меня отвергли только однажды.

— Завтра, мой друг, завтра, я тебе обязательно все покажу. Располагайся, отдыхай. Пойдем, я сам лично провожу тебя до спальни.

Небывалая милость для гостя. Я оценил.

— К любому человеку можно подобрать ключик, — по дороге делился со мной Массо, — к Поттеру тоже подберем, не тревожься.

Я вроде и не особо тревожился, хотя в уме всплыло, как многие считали, что Поттер — легкая добыча. И где они сейчас?

Массо ушел, меня никто не охранял, и палочка в руке придавала уверенности — но беспокойство усиливалось. Я мерил комнату шагами, сон не шел. И отчаянно пытался вспомнить, как додумался подставить Поттера.

Поэтому когда он объявился на пороге и моя палочка сама прыгнула к нему в руку, я совсем не удивился.

— Она знает, кто ее настоящий хозяин, — хмыкнул Поттер. — Ну что, Малфой, прогуляемся?

Нет, я не удивился, но пока мы шли под чарами невидимости по коридору особняка, задавался вопросом: как, Мерлин Великий, он сумел выбраться без палочки из запертой и охраняемой комнаты и остаться незамеченным?

Поттер добрался до кабинета хозяина, легко вскрыл дверь моей палочкой. Произнес заклятье призыва. Дернулась дверца сейфа, и тонкая серебряная полупрозрачная ткань вырвалась наружу. Тут же сработала сигнализация. Поттер схватил одной рукой свой плащ-невидимку, другой — меня за плечо и аппарировал.

Мы очутились неизвестно где. Перед нами высилась красная скала. Я обернулся: до горизонта простиралась розовая пустыня. Солнце уже восходило, и наши длинные тени легли, ломаясь, на крутой склон.

— Идем, — приказал Поттер и двинулся к горе.

— По-твоему, взобраться туда — хорошая идея? Да еще и маггловским способом?

Поттер резко повернулся.

— С чего это ты стал таким щепетильным? Еще недавно радовался дружбе с магглом.

— Я не хочу свернуть себе шею.

— Если не пойдешь наверх, шею сверну тебе я. Выбирай.

Я ругнулся сквозь зубы. Он взмахнул моей палочкой, наколдовав нам очки и панамы, ботинки тоже несколько преобразились, подошва стала толще, да и голенище теперь доходило до икр.

— Немного надо подняться, — объяснил Поттер, — футов на триста пятьдесят, дальше будет вход в пещеру.

— Где вход в пещеру? — недовольно буркнул я, рассматривая склон. — Ничего не вижу.

— Увидишь, когда поднимешься. Пошли.

— А почему бы тебе не махнуть палочкой и не перенести нас туда?

— А почему бы тебе не заткнуться?

— Я просто спросил.

Поттер вздохнул.

— Заклятья. На пещере заклятья. Придется идти, если ты не хочешь, чтобы тебя размазало на песчинки.

Я пожал плечами и двинулся вперед. Поттеру хочется поиграть? Мне же лучше. Какая-никакая отсрочка перед неминуемым. А то, что ничего хорошего меня не ждет, я знал и без хрустального шара.

Во-первых, у Поттера моя палочка. Во-вторых, Поттер сбежал. И я тоже исчез. Во что поверит Массо? Правильно, в то, что я помог Поттеру. В-третьих, министерство магии не без помощи Поттера займется мной всерьез.

И в мире магглов нет места, и в мире магов. Вот попал так попал.

Моя нога сорвалась, скользнула по мелким камням. Равновесие я не удержал, но рукой ухватился за склон. Это будут нелегкие триста пятьдесят футов. Оглянулся назад. Поттер стиснул палочку, готовый подстраховать. Глаза защипало от солнца — очки не очень-то и помогали.

А вообще бесил он меня неимоверно. Я его предаю, а он собирается спасать. Самому не надоело?

Я пополз вперед. Именно пополз: склон стал круче, и безопасней казалось передвигаться так, пусть и не очень быстро. Пальцы болели от камней и пыли. Нет, ну почему я все время вляпываюсь в неприятности?

— Потти, — отвлекаясь от скалы, стараясь не глядеть ни вверх, ни вниз, проговорил я, — а чего ты не спер свою палочку? Забыл?

Нашел вполне подходящий выступ и уселся на него, дожидаясь Поттера.

— С чего такая забота?

— Да сам не знаю, отчего меня мучает судьба твоей палочки, — ответил я и тут же понял, что сказал чистую правду.

— Моя палочка со мной. А как, ты думаешь, мне удалось до тебя добраться и отнять палочку?

— А почему ты в таком случае пользуешься моей? — растерялся я.

— Хочу тебя позлить, — огрызнулся Поттер. — Может, двинем вперед?

Я наклонил голову.

— Последний вопрос. Что там в пещере? Арка смерти?

Поттер кивнул. И полез дальше. Я бы мог остаться на месте. Но посмотрим правде в глаза: куда мне в этой пустыне деваться? Ждать людей Массо? Нет уж, благодарю покорно.

Я двинулся за ним вверх и довольно быстро нагнал. Вот на что способен человек со стимулом. И страхом, добавил противный внутренний голос, но я решил не обращать на него никакого внимания.

— Потти, скажи, а как твоя палочка к тебе вернулась?

Поттер повернул голову. В солнечных очках и панаме он выглядел как турист и не вызывал подозрений — опасное впечатление.

— Вообще-то уже прошлый вопрос был последним. Ты сам сказал.

— Подумаешь, мало ли что я сказал.

Поттер фыркнул. Он не злился — уже хорошо.

— Тебе помог Салазар?

— Какая разница?

— Признайся.

— У меня могут быть свои секреты, Малфой? Особенно от тех, кому не стоит доверять? Ведь могут?

Очень логично. И не поспоришь. Поттеру точно помог Салазар. И что он нашел в этом героическом идиоте?

Полчаса прошли в тишине. Пить хотелось зверски, а Поттер, конечно, заранее не подумал о воде. Лицо чесалось от песка, и в какой-то момент я не выдержал и чуть не сиганул вниз, Поттер успел схватить меня за шкирку.

— Куда?! — злым шепотом рявкнул он. — Сбежать не удастся, не надейся.

— Спасибо, — слабо пролепетал я в ответ. Когда напечет голову, и не такое скажешь — чего уж там.

— Почти пришли. Сейчас будет карниз, по нему немного влево и вверх. Главное — не смотри вниз.

Он глядел на меня и думал, вернуть ли мне палочку, мало ли что случится. Увидев карниз, я понял его колебания. Нам предстояло пройти над обрывом по выступу не шире шести-семи дюймов, ступня на нем целиком не помещалась, влево и вверх целых пятьдесят футов.

Поттер так и не отдал палочку — моих честных глаз было не видно за темными стеклами, и Поттер так и не смог понять, можно ли мне доверять, — зато надел кольцо на палец. Еще бы! С ним у него возрастали шансы разыскать мой труп в ущелье.

— Вперед, — скомандовал он, и я постарался выкинуть из головы мысли о мучительной смерти.

Не скажу, что оставшиеся пятьдесят футов были самыми страшными в моей жизни — все-таки с Темным Лордом никакая скала не сравнится, но приятного мало. Мы шли, прижимаясь к скале, обнимая ее. Я касался кончиками пальцев руки Поттера и только так понимал, что он еще жив, еще не сорвался вниз, — поднять голову я не мог. Мог только осторожно двигаться влево, прилипнув к стене. Пот тек в три ручья, заливая лицо, глаза под очками, руки, в то время как ладоням следовало бы оставаться сухими. Тек по спине и под мышками, по паху, ногам, в ботинки. Носки, брюки, легкомысленная гавайка — всё намокло.

Последние шаги дались легче всего, меня, как на крыльях, понесло к плоской площадке перед пещерой. Поттер уже стоял там, в буквальном смысле выжимая рубашку.

— Ты молодец, — сказал он. Такие простые два слова, а мне внезапно стало хорошо. Эйфория ударила в голову почище огневиски. Хотелось хлопнуть Поттера по плечу, сделать сальто, дурашливо проорать бессмысленное: «Ааааа!» Но вместо этого я снял панаму и очки. Размазал панамкой пот с пылью по лицу. Разулся. И почувствовал легкий ветер. Когда мы шли по карнизу — он, зараза, не дул.

— Дул, — эхом отозвался Поттер, — просто ты не замечал.

Я зажмурился. Надеясь, что самое трудное позади. Потянулся к кольцу…

— Пусть побудет у тебя, — тоном, не допускающим возражений, отозвался Поттер.

— Ладно, — согласился я.

— Готов идти дальше?

— Как ты узнал, куда идти? До того как зайти за мной — побывал у Массо и порылся у него в мозгах?

— Нет, Малфой. Арка смерти имеет метку. Мы знали, что она не уничтожена. И знали, где она находится, в какой пещере. Но попасть внутрь не могли. Видишь ли, на гору наложено заклятье. Снять его можно только у Арки. Но чтобы попасть туда, нужно приглашение.

— Приглашение?

— Да. Нужно считаться гостем господина Массо.

Я обиделся.

— Так ты мной воспользовался?

Поттер усмехнулся.

— Но ведь ты сперва сдал меня. А я решил извлечь из этого пользу.

— Очень по-слизерински, — в горле запершило, и я отвернулся.

Значит, пока я не помнил о своем предательстве, он вел со мной двойную игру? А ведь…

Мысль додумать не успел. Поттер продолжил:

— Пока ко мне не попала палочка, я ничего не помнил. Да, я, как и ты, слил лишние воспоминания. Опасался сыворотки правды и полиграфа.

Уже не так обидно.

— Скажи хоть, какого хрена мы пёрлись сюда по крутому склону?

— Крутому склону? Драко, крутой склон с другой стороны, там без снаряжения не залезть. Здесь еще идти можно. До карниза вообще второй уровень сложности, я смотрел туристические карты.

Он назвал меня по имени? Мне не послышалось? Доволен и беззлобен. Хотя он победитель, а победитель может позволить себе великодушие.

— Пошли? — просто спросил Поттер. Я кивнул, обулся, и мы шагнули в пещеру.

Арка стояла в первом же зале. Срастаясь посередине, сталагмиты и сталактиты подпирали ее снизу и сверху. Темный занавес, тяжелый и пыльный, дышал будто живой. От стен эхом разносился шепот голосов — ни слова не разобрать.

Поттер снял заклятие, стукнул палочкой по Арке, занавес дернулся — Поттер еле успел отскочить.

— Малфой, — позвал он.

— Я не собираюсь туда лезть.

— И не надо. Просто подставь ладонь с кольцом.

Я на негнущихся ногах приблизился к входу в другой мир. Осторожно приложил ладонь. Шепот усилился.

— Слышишь? Они хотят крови.

Я ни слова не разобрал, но Поттеру поверил и оцепенел.

— Крови? — губы меня не слушались, а ладонь так и осталась лежать на шторе.

— Да не бледней ты так, всего лишь небольшой порез.

— А почему я, а не ты?

— Потому что ты наполовину Блэк.

Вот зачем он потащил меня сюда. Наполовину Блэк. Обидно, хотя я никогда не думал о себе как о потомке Блэков. Блэки — не такое уж и оскорбление, даже наоборот. И порез можно легко пережить.

Я кивнул, оторвал руку от шторы, повернул ладонью вверх. Поттер слегка коснулся ее палочкой. Легкая царапина пересекла линию жизни, тут же выступила кровь. И я почувствовал: приложить руку нужно не к шторе, а к самой Арке.

И тут же штора взметнулась, шепот стал громче. Из Арки потянуло холодом. В глубине пещеры раздался рокот — очень неприятный рокот, будто к нам катили огромные валуны.

— Сириус! — крикнул Поттер. Имя ударило по стенам, вернулось эхом, шум в глубине пещеры стал похож на хохот.

Поттер шагнул вперед.

— Си-ри-ус!!!

Стены пещеры задрожали, рокот усилился. Кровь сворачивалась, я чувствовал жжение, Арка гудела, по сталагмитам побежала трещина. Кроме того, я заметил, что штора опускается, готовая обрушиться на Поттера и похоронить его внутри.

Не думая головой, что очевидно и весьма прискорбно, я прыгнул на Поттера, сбивая того с ног. Штора пронеслась над нами. Поттер дернулся, но я прижал его к каменному полу.

— Ничего. Сделать. Нельзя. Смирись.

Несколько секунд мы лежали, тяжело дыша, слушая затихающий рокот камней. Из Арки шептали, но уже тише; сама она продолжала вибрировать.

— Пусти, — приказал Поттер, и я откатился в сторону.

— Ты сделал все, что мог, — я решил прервать тревожный шепот, мало ли что он насоветует, — прошло много времени. Видимо, его уже не вернешь. Видимо, он ушел навсегда, вперед.

Поттер взглянул на меня зло и растерянно.

— Но я должен был попытаться, понимаешь? Должен был, — голос его треснул, как Арка. Я всполошился: уже ощутимо трясло и саму пещеру.

— Давай-ка выбираться отсюда.

Поттер дернулся и протянул руку. Я глядел на него, не понимая, что требуется от меня.

— Дай руку, — попросил он.

Я, по-прежнему недоумевая, протянул ему руку с кольцом. Он коснулся герба Блэков, ласково, будто прощаясь, провел по нему подушечкой указательного пальца, а затем указательным и большим сжал камень, немного опередив рушащуюся Арку.

И тут нас дернуло.

Кольцо оказалось портключом. Сидя на полу в гостиной Блэков, я словно воочию увидел, как за столом у Массо кидаю Поттеру кольцо, как Поттер переносится сюда, берет запасную палочку или кого-нибудь в помощь, возвращается…

— Нет, — покачал головой Поттер, снова отвечая на невысказанное, — но ты прав. Я бы поступил именно так, не подвернись другой случай. Спасибо, что отдал его мне. И за пещеру — тоже… спасибо.

Он кашлянул, чувствуя себя неловко, я тоже не ощущал никакой радости от своих добрых дел.

— Ерунда, — нарочито небрежно бросил ему, — считай, будто я вернул тебе долг за Выручай-комнату.

Во взгляде Поттера проскользнуло понимание.

— Квиты, — в тон мне отозвался он.

— И что теперь? — поинтересовался я, поднимаясь с пола. Поттер тоже встал. — Вернешься и сотрешь Массо память?

Он покачал головой.

— Нет. Там уже работает специалист. Но стирать память нельзя, так как дочь нашего чересчур делового друга — волшебница. Он опять попытается начать всё сначала. Будем следить и останавливать. Пригрозим Азкабаном. Возможно, он научится вести себя правильно и ограничится влиянием на мир магглов.

— Разумно. А что со мной?

Вопрос меня волновал, и весьма. И я даже не пытался скрыть своей заинтересованности.

— А что с тобой? — Поттер выглядел совершенно спокойным. Мерлин. И зачем я его спасал?

— Мне бы хотелось сразу всё прояснить. Когда ждать вызова в Уизенгамот?

Поттер озадаченно смотрел мне в глаза.

— А ты хочешь, чтобы твое дело разбирали в суде?

— Конечно, нет!

Поттер задумался, указательным пальцем постукивая по губе. Я нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ведь он уже принял решение, но специально треплет мне нервы. Изверг.

— Давай я тебя просто отпущу, — предложил Поттер, — а ты мне пообещаешь никуда больше не лезть? Жизнь рантье не так уж и плоха. Втянешься.

Я обалдел.

— И чем же мне заниматься, сидя в поместье?

Поттер пожал плечами.

— Ну не знаю… гм… женись.

Вот только советов мне и не хватало. Хотя кто сказал, что я должен им следовать? Согласиться — не значит выполнить, ведь так?

— Хорошо, — облизывая потрескавшиеся от песка и солнца губы, кивнул я.

Но Поттер доказал, что не так прост, как мне бы хотелось.

— Ты дашь мне Нерушимую клятву.

— Мерлин. Только не это, пожалуйста, — попросил я.

— Я не Мерлин. И, кстати говоря, не Салазар. Я просто делаю твою жизнь безопасней. А ты всегда волен выбирать… — он умолк и продолжил только тогда, когда я умоляюще на него посмотрел: — Уизенгамот или женитьба и Нерушимая клятва.

— Хорошая альтернатива, — фыркнул я. Затем не выдержал и расхохотался во все горло. Меня окончательно отпустило.

Я был дома. Ну, не совсем дома, но все-таки.

— И что же ты выбираешь?

— Клятву, — еще смеясь, выдавил я и протянул руку.

— Нужен скрепчий… — нахмурился Поттер и позвал: — Кричер!

Тут же появился эльф. Увидев нас, он затрясся. А выслушав Поттера, прикрыл уши руками.

— Господин, я не могу этого сделать. Господин Поттер и наследник Малфоев должны сперва отужинать. К ним зайдет госпожа Грейнджер, они заберут у меня оставленные на хранение вещи, и только после этого, если пожелают…

— Немедленно! — рявкнул Поттер.

Эльф подошел к камину, схватил кочергу и принялся лупить себя по голове.

— Хорошо, хорошо, — не выдержал Поттер, и полминуты не прошло — слабак! — Остановись, пожалуйста…

— Кричер плохой эльф, но Кричер не может выполнить два противоречащих друг другу распоряжения хозяина.

Я смеялся, эльф бил себя кочергой, Поттер умолял его прекратить, нашей компании только не хватало грязно… Грейнджер. Появилась она «элегантно»: выскочила из камина, споткнулась о Кричера и нечаянно выбила у него кочергу. Я даже замолчал. Замолчали и Поттер с эльфом. Пару секунд мы слушали тихие всхлипывания Кричера да тиканье напольных часов, а потом слово взяла Грейнджер.

— Кричер, они еще не дали клятву? Слава Мерлину! Привет, Драко! Гарри, ты спятил, опять за старое? И вообще как можно так бесчеловечно обращаться с эльфом?

— Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Поттер.

— Эльф — не человек, — возмутился я, — человечное обращение и приводит к кочерге...

Кричер сморкался в занавеску. Все шло превосходно. Кроме того, что у меня возникло ощущение дежавю.

— Дежавю, — пробормотал Поттер.

— Вот именно! — воскликнула Грейнджер и распорядилась: — Кричер!

Я широко распахнул глаза. Грейнджер командовала эльфом похлеще Поттера — вот вам и вся правда о ее борьбе за права магических существ.

Кричер пропал и появился снова, сжимая в руках склянки. Часть он с поклонами вручил Поттеру, часть — мне.

— Что это? — хором спросили мы. Донельзя удивленные.

— Ваши воспоминания, — отрезала Грейнджер и тут же засюсюкала: — Спасибо, Кричер, спасибо, миленький. Мы сейчас придем ужинать.

Он поклонился еще раз и помчался на кухню. С недюжим энтузиазмом. Хм, может, не так уж она и не права?

— Так что это такое? — повторил свой вопрос Поттер.

Грейнджер смотрела на нас с неодобрением. Вылитая Макгонагалл.

— Это ваши полные безрассудств пять лет жизни. Пять лет приключений, сверхсекретных операций в горячих точках, мистер Бонд завидует и нервно курит в сторонке…

— Кто? — удивился я.

— Я тебе потом объясню, — шепотом пообещал Поттер.

— …я не представляю, что вам придет в голову в следующий раз. Но так больше нельзя над собой издеваться! Я присматриваю за вами, все замечательно, но знаете, мне уже надоело. Один раз вам стоит и свернуть себе шеи.

— Минуточку… чем ты так недовольна? — не понял Гарри. Я, впрочем, тоже ошалел от ее напора.

— Вы каждый раз частями удаляете воспоминания, чтобы оказаться по разные стороны в первом попавшемся криминальном или военном конфликте. Каждый раз рискуете, вляпываетесь в самое пекло, бежите оттуда, помогая друг другу и сдавая друг друга, появляетесь здесь и собираетесь дать Нерушимую клятву. Так продолжаться больше не может.

До нас стало доходить.

— То есть, — решил на всякий случай уточнить я, — здесь наши воспоминания? И их подделать нельзя. И если их вернем, то выясним, что мы пять лет сообща валяли дурака?

Она вздохнула. Уверен, не в первый раз нам промывает мозги.

— Вы, конечно, не валяли дурака, я погорячилась. Вы занимаетесь полезной оперативной работой. Вы много хорошего делаете и сделали. Но не пора ли притормозить, мальчики? А?

Воспоминания оглушили. Но мы тоже хороши, дошутились, после ужина вместо десерта решив вспомнить всё. Грейнджер, кстати, пыталась нас остановить, а Кричер убрался подобру-поздорову в дальний угол столовой. У Поттера из глаз текли слезы, а я рухнул на пол, положив голову на стул. В порту меня еще слабо ударило, вот сейчас — я получил сполна. Кружился потолок, отдавали тупой болью макушка и затылок, лоб сжимал тесный обруч. Я просматривал бесконечные операции по обезвреживанию плохих парней, наши вечные перепалки с Поттером, его словечки переходили ко мне — мои к нему, а мы ничего толком не помнили. Понятно теперь, как он мог читать мои мысли без легилименции: слишком хорошо изучил меня, а я — его. И Грейнджер вполне имела право на нас злиться, более того, я бы на ее месте нас убил, и давно.

Пять лет, а о наших делах в курсе только она да старый эльф Блэков. Никто не знает, что больше всего на свете я доверяю Поттеру. А он — мне. Фантастика, как воскликнули бы магглы.

Не может быть, сказал бы я еще пять минут назад.

Не сразу дошло: лучше пока ни о чем не думать, пусть воспоминания улягутся, пусть проявляются постепенно, потому что мигрень выносить не было никаких сил.

Завтра, взмолился я спинке стула, я подумаю обо всем завтра, у себя, в Малфой-мэноре. Сейчас надо выдохнуть, сесть за стол, выпить чашку чая и уйти домой.

Поттер тоже пришел к подобному выводу — неудивительно, что через какое-то время мы сидели друг против друга и пили чай.

— Полчаса, — сообщила Грейнджер, — с каждым разом процедура затягивается. Голова болит?

— Не спрашивай, — мрачно отозвался Поттер.

— Тошнит? — не унималась она.

— Ты что, собираешься трактат писать? — возмутился я.

Грейнджер смутилась, но идея ей явно понравилась. Еще бы, на людях эксперименты проводить нельзя, а тут два готовых на всё придурка. Нет, пора прекращать вести себя сумасбродно.

Я отставил чашку в сторону.

— Благодарю за ужин, думаю, мы на днях должны встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. Прошу прощения, но я не был дома…

Я запнулся. А сколько же я не был дома?

— Понимаю, — кивнул Поттер и поднялся из-за стола, — аппарируешь или камином?

Я прикинул: аппарировать получится к парадному входу, дальше не пустят чары, а вот камином, если повезет, выкинет в малую гостиную, вечно пустую. И я успею залезть в ванную, прежде чем родители меня потревожат. Ведь я совершенно не представляю, что им говорить. Откуда свалился им на голову? Чем занимался? Что буду делать завтра?

— Камином.

Грейнджер тоже поднялась меня проводить. Кричер подал баночку с порохом.

— Палочку верни, — потребовал я у Поттера.

— Жаль, не успел взять клятву, — фыркнул тот, — уж очень интересно, на ком ты женишься. На своей мраморной деве, согласной ждать вечно?

Я усмехнулся. На каминной полке стояла дурацкая подделка для туристов, египетская кошка. Она придерживала «Ведьмополитен» с Джинни Уизли на обложке. Джинни Уизли, скорее раздетая усилием колдографа и модельера, чем одетая, улыбалась нам, прикрывая рукой с кваффлом обнаженную грудь. Шикарная ведьма; если бы не знал — влюбился.

— Уж точно не на горячей штучке, которую не успел попробовать только ленивый.

Ляпнул и тут же пожалел о своих словах. Грейнджер скривилась еще на подколке Поттера, а Поттер… его глаза нехорошо блеснули, и я невольно отшатнулся, хватаясь за кошку. И тут же почувствовал, что комната увеличилась, а я сам стал…

А я сам стал квадратным. И обитым красным бархатом изнутри.

В зеркале отражалась шкатулка из белого камня, стоявшая на каминной полке возле египетской кошки. А этой шкатулкой был я.

Странно, откуда у шкатулки глаза и уши? Но в зеркале я видел удивленные лица Поттера и Грейнджер. И слышал их разговор.

— Гарри! Ты с ума сошел. Нельзя же так срываться. Немедленно верни его обратно.

— Я ничего не делал! Вообще ничего. Даже не успел. Он как-то сам.

— И ты еще говоришь, что в тебе нет Салазара Слизерина.

— Ты отлично знаешь, что нет!

— В такие минуты — не верю. Да и в девяносто восьмом не верила.

— Потому что я не умер?

— Потому что ты умер и воскрес.

— Я же объяснял… во мне погибла часть Волдеморта…

— Нет, Гарри, тебе разрешили выбрать: умереть окончательно или вернуться.

— И при чем тут Салазар?

Я боялся шелохнуться — больно тема интересная. Даже забыл, чем стал на время.

— Будем рассуждать логически, — решительно начала Грейнджер.

— Будем! — поддакнул Поттер.

— Выбирать тебе позволили, потому что ты собрал три Дара. Палочку, плащ и камень. Так?

— Думаю, так.

— Эти три Дара Смерти, по мнению Дамблдора, создали в свое время сильные волшебники — Певереллы. Так?

— Угу.

— Род Поттеров идет от младшего брата Певереллов. Так?

— Не понимаю, к чему ты ведешь, — буркнул Поттер. Но голос его выдавал. Понял! Впрочем, я тоже.

У меня даже похолодели пальцы ног (найти бы еще их!), так хотелось вместо Грейнджер сказать это:

— Род Волдеморта идет от Салазара. И камень идет от него. Следовательно, Слизерин ведет родословную от среднего брата.

— То есть у нас общие предки?

— Общие предки, общая родовая магия…

Так вон оно что. Поттер в ночь с первого на второе мая девяносто восьмого объединил Дары Смерти, умер и воскрес. Его магия, возможно, не сильно изменилась, хотя после смерти и воскрешения могла — вопрос требует своих исследований, но при малом количестве испытуемых ответят на него не скоро. А то, что он стал последним из рода Певереллов, — бесспорно. Да, я чувствовал в Поттере Салазара Слизерина, но только оттого, что тот был потомком Певереллов. Я чувствовал не Слизерина, а магию предков Слизерина, оказавшихся общими с предками Поттера. И когда Поттер выходил из себя, когда прорывалась стихийная магия — прорывалась темная, неукротимая магия предков.

Пока я обдумывал услышанное, гриффиндорцы некстати вспомнили обо мне.

— Что же случилось?! — вопрошал Поттер.

Поттер в панике — дело плохо. Хорошо, что я не мог расстроиться — у шкатулки тоже есть достоинства.

— Я не знаю! — а вот Грейнджер в панике — уже страшно. — Трансфигурация?

— Точно! — обрадовался Поттер, напугав меня. Нет-нет-нет, ребята, только без ваших опытов. Я живой. Был. Недавно.

— Старая добрая трансфигурация! — счастливо повторял Поттер.

Они приблизились ко мне и стали стучать палочками. Ужасно зачесался нос, и мне захотелось чихнуть. Но я не знал, где у меня нос и как его почесать.

К счастью, меня спас вопль Грейнджер:

— Гарри! Это кошка!

— Кошка? Эээ… да, из Африки. Из прошлой поездки.

— Она же проклята.

— Ну да, — мне кажется, или Поттер смущен?

— Ты держишь дома, вот так, без предохраняющих чар, на каминной полке — проклятый артефакт?

— Эээ… ууу… ммм… кажется.

— Драко трогал ее?

— Да! Нет! Не знаю! Все произошло так быстро.

— Я не заметила. Сливай воспоминание, вместе посмотрим.

Поттер застонал.

Минут на пять они оставили меня в покое. Затем из столовой послышались голоса.

— Точно, вон схватился и гладит, — это Поттер.

— Мерлиновы яйца, — а это, к моему удивлению, Грейнджер.

— И что теперь? Попробуем превратить назад?

— Заклятье скоро развеется, безопаснее подождать.

— Надо перенести на диван, когда он превратится обратно — за каминную полку спасибо не скажет, — я чуть не всхлипнул от благодарности, — Кричер!

Меня подняли и бережно переместили на диван. Кричер даже протер меня тряпкой. И проговорил очень тихо, оглядываясь на дверь:

— Нельзя, нельзя злить чародея! Но с господином Малфоем ничего не случится. Чародей посерчает и отойдет. И превратит его обратно.

Грейнджер забрала кошку и Поттера, Кричер куда-то подевался, и я остался один. Стало скучно, поэтому я начал просматривать все свои воспоминания и с удивлением узнал, что нет у меня никакого начальника: Уилби Уоррингтон — вымышленный колдун, выдуманный мной и Поттером.

Две недели я стоял в гостиной Поттера, слушая его разговоры с друзьями, тот иногда болтал со мной, и не волновался. У меня не болела голова, кожу не щипало, пальцы не саднило, мышцы не ныли, ушибы прошли, а воспоминания улеглись. Зато всплыло, как я несколько раз провожал чудесную сестренку Дафны Гринграсс — мраморную, по выражению Поттера, Асторию. Полукровка, воспитанна и мила, и матери нравится, видела она однажды нас на Диагон-аллее, ни слова не сказала — но я все прочитал по глазам. Мать смотрела на нас с нежностью и… облегчением. Так почему бы в самом деле не жениться? Зачем рисковать жизнью Мерлин знает где?

Превратился я в полдень. Дремал себе на солнышке, как со звонким хлопком — раз, и уже лежу на диване. Кричер на радостях опрокинул посуду и кинулся за Поттером. Примчалась и Грейнджер. Я дал себя ощупать и проверить, хотя у меня ничего не болело, чувствовал я себя прекрасно, как после долгого и полезного сна, и мне хотелось лишь одного — принять ванну или, в крайнем случае, душ.

Мы с Поттером на радостях хлопнули друг друга по плечам и кинулись жать руки.

— В следующий раз я на гору не полезу!

— Захвачу метлы!

— Это было последнее дело, Поттер.

Он, не переставая трясти моей рукой, с чувством ответил:

— Да, пора остановиться.

— Хватит безумств. Джинни тебя не будет ждать вечно. И меня тоже вряд ли дождутся.

— Ты совершенно прав.

— Последнее дело.

— Наипоследнейшее.

— Надо будет отметить.

— Определенно надо.

Мы расцепились.

Однако меня все еще мучил один вопрос.

— Скажи, — обратился я к Поттеру, — как тебе удалось удрать у Массо?

— Ключевая фраза, — охотно объяснил он, — сигнальные чары, вроде тех, что были установлены на имя Волдеморта, помнишь девяносто седьмой? Произносишь, рушатся все защитные заклятья, попутно срабатывает маячок, и к тебе мчится опергруппа.

— И что это за фраза? — уже на пороге дома спросил я. Мне очень хотелось пройтись пешком, пусть не до поместья, но по Лондону точно — жаль недолго, так как стояла зима, а одежда на мне все та же, летняя.

Поттер улыбнулся. И поправил несуществующие очки.

— Я разозлился. И в сердцах бросил: ну почему, почему во мне нет Салазара Слизерина.

Свидание прошло замечательно, второе и третье тоже. На четвертом я заметил, что часть наших разговоров, так или иначе, затрагивала Поттера — мыслями я все еще был в своем бурном прошлом. Поэтому пришлось принимать меры и заняться тем, чем мы с Поттером никогда заниматься не будем. Меня пригласили остаться, к утру я влюбился окончательно и готов был делать предложение руки и сердца между чисткой зубов и чаем с булочками. Астория, сияя, не отрываясь, смотрела мне в глаза, я собрался с духом, но тут пестрая сова нарушила нашу идиллию.

Почерк я узнал сразу. Новое дело. В Южной Америке. На сборы три часа. Несколько инструкций для разного уровня осведомленности.

И ехидный вопрос: ждать ответ или приглашения на свадьбу?

Наскоро чмокнув будущую миссис Малфой в щечку, на ходу договорившись о помолвке, я вернулся домой и первым делом безжалостно слил все свидания, отослав их совой на хранение Кричеру. Взял новый конверт, старый, не читая, уничтожил. Привычка, давняя привычка при работе с сэром Уилби.

Мой шеф — та еще зараза! Недели не дал побыть дома, ведь я только вернулся с Новых островов.

Из конверта выпал портключ в виде фамильного кольца Блэков. Интересно, откуда Уоррингтон его раздобыл? Неужели Поттер сдал его в отдел тайн как опасный артефакт? Поттер… учитывая случившееся с ним в мае девяносто восьмого, душу отдал бы за темномагическую реликвию своего крестного.

А ведь я — наполовину Блэк. У меня больше прав на эту безделицу. И плевать на духа Основателя, живущего в симбиозе с героем магического мира, — как мне надоела английская пресса. Да хоть все основатели пусть заполонят Поттера — мне-то что. Не видел его пять лет и не горю желанием встречаться.

Я надел кольцо на палец и сразу почувствовал рывок. Меня перенесло в аэропорт, в семнадцати милях от Сан-Паулу.

— Сеньор, — Анси тут как тут, протянул мне билет на рейс. Я не люблю самолеты и все проверки перед взлетом, да и не нужны мне они, но эта часть путешествия должна пройти именно так.

В зале ожидания у моего выхода обнаружился Поттер. Без очков, в шортах и цветастой рубашке — дико похожий на туриста. Как ни странно, один, его рыжая ведьма (его — судя по сплетням в прессе) рядом не отсвечивала. Пока я стоял и пялился, не подумав слинять в другой зал, Поттер меня заметил и усмехнулся:

— Не волнуйся, Малфой, я тоже не забыл, как тебя зовут. Отдыхаешь?

— Да, путешествую…

— А оплачивает поездочку министерство магии?

— А тебе?

Разговор иссяк. И я бы мог уйти. Мог.

Но как говорится: держи друзей близко, а врагов еще ближе. Я фыркнул и сел рядом.

— Ты без очков…

— А ты совсем омагглился…

— Гарри Поттер без очков — вот почему твои колдографии перестали печатать в газетах.

— Зато твои туда ни разу не попадали.

— Я не люблю быть на виду.

— Есть что скрывать?

— От некоторых знакомых — есть.

— Учитывая, что я видел твое досье и в курсе знакомств… завидую таким связям. Весь сброд мира пожимает твою руку.

— Твою пожать он тоже не против.

Поттер смотрел на меня с вызовом. Я в долгу не оставался.

Меня целиком захватила эйфория будущей схватки…

В роли Гарри Поттера — Джеймс Макэвой.

В роли Драко Малфоя — Леонардо Ди Каприо.

В роли Джинни Уизли — Анджелина Джоли.

В роли Астории Гринграсс — Клер Дэйнс.

http://youtu.be/52fDV6dZhhE