Одна любовь. Одна страсть. Две брови (гет)

Вся эта абсолютно небанальная история началась достаточно обычно.

— Дорогие коллеги, — провозгласил Дамблдор на педсовете тридцать первого августа. — Позвольте представить вам нового преподавателя ЗоТИ — мисс Мэри Ромашкофф!

Все, конечно же, вежливо захлопали и стали поздравлять с назначением, когда Ромашкофф вышла откуда-то из-за спины Дамблдора и, смущенно улыбаясь, поприветствовала профессоров.

— Вот заодно и проверим, осталось ли проклятие на должности, — тихо процедил Снейп в своем углу, сосредоточенно сдвигая брови. Ромашкофф ему не понравилась сразу — но, помилуйте, бывало ли хоть раз, чтобы Снейпу кто-то понравился? Впрочем, у этой Мэри не было ни единого шанса — она была голубоглазой блондинкой с умильным девичьим личиком и пухлыми губками, а мантия до странного напоминала дамблдорову. Правда, Дамблдор никогда не носил таких декольте, ибо показывать ему было нечего. В отличие от Ромашкофф.

Пока шел педсовет, Северус сидел в своем углу, делал пометки (чаще, правда, делал вид, а не пометки, а на пергаменте рисовал довольно удачные карикатуры) и то хмурил брови, то саркастически их по очереди вздергивал, а один раз даже многозначительно ими поиграл в ответ на двусмысленное замечание Хуч. Снейпа беспокоил взгляд Ромашкофф, который все чаще останавливался в присвоенном зельеваром углу, и от этого он только усердней сводил брови и выше вздымал их же. А Ромашкофф все чаще глядела на него. И это нервировало еще сильнее. И неизвестно, сколько бродил бы Северус по этому порочному кругу, если бы Дамблдор не взглянул на часы и не прервал педсовет.

— Скажите, а кто этот человек в черном? — полюбопытствовала Ромашкофф у Вектор, когда они уже расходились. — Неужели это и есть Северус Снейп? Тот самый?

— Тот самый, — усмехнулась Вектор. — Мой тебе совет, Мэри — не приближайся к нему. Все, что движется, его злит. Все, что его злит, он может перешибить взмахом брови и разделать на ингредиенты.

— С его бровями я как-нибудь справлюсь, — усмехнулась Мэри.

И усмешка эта не сулила Снейпу абсолютно ничего хорошего.

* * *

Остаток дня и почти весь следующий Северус сиднем сидел в своих комнатах, проверяя и перепроверяя учебный план и состав экспериментального зелья из мухоморов, заканчивая статьи в «Зельеварение сегодня» и «Яды и проклятия», да и просто пытаясь урвать последнее у спокойствия без детей и домашних заданий. Студенты должны были явиться в замок с минуты на минуту, а Снейп все никак не мог заставить себя подняться в Большой зал — слишком уютно было тут, у камина, с бокальчиком огневиски и сборником пыточных проклятий.

Возле своего места он внезапно обнаружил Ромашкофф. Одна бровь против его воли подпрыгнула вверх.

— Добрый вечер, профессор, — мило улыбнулась Мэри, отодвигая свой стул так, чтобы Снейпу было удобнее садиться.

— Я ожидал, мисс, проскучать без вашего общества еще пару дней, — процедил Снейп и уселся на стул, сдвинув брови в одну грозную линию. Ромашкофф улыбнулась еще слаще.

— Я думаю, потеря вашего общества на такое долгое время стала бы огромной потерей для меня, — прощебетала она. — Не могу идти на такие жертвы даже ради науки.

Брови Снейпа сбежали к волосам.

— Только не вздумайте бродить по подземельям в поисках моего общества, — буркнул он. — Боюсь, даже моего героизма недостанет для того, чтобы отыскать потерянную в лабиринтах Хогвартса прекрасную даму. А вот героизма сбежавшей мантикоры — вполне.

— Я надеюсь однажды узнать дорогу к вашим апартаментам от вас, — стрельнула глазками Ромашкофф. Брови Снейпа испуганно поникли. — Говорят, у вас есть чудесное собрание манускриптов и гравюр...

Брови панически дернулись.

— Мои гравюры, мисс, слишком ценные и редкие, чтобы доставать их слишком часто, — проворчал Снейп. Ромашкофф хихикнула. — Извините, мисс, они показываются только самым доверенным лицам.

— Как же мне попасть в их число? — проворковала Мэри.

— Боюсь, мисс, это невозможно, — обронил Снейп, чьи брови досадливо сощурились на Ромашкофф. Он хотел добавить что-то еще, но тут со спины к нему подошел Дамблдор. Снейп вздрогнул.

— Северус, мальчик мой, — сахарно прощебетал директор, — зайдите после ужина ко мне в кабинет.

Обычно такие слова, и уж тем более подобный тон ничего хорошего не желали. Лично Северусу. Вернее, они желали добра всем вокруг, только в понимании Снейпа это добро было скорее особо извращенным способом доведения лично его, злобного черного мага, до белого каления и изломанных в ужасе и ярости бровей. Их потом всякий раз приходилось силой приводить в исходное, неизломанное, состояние.

* * *

— Конфетки с амортенцией, — тоном, полным презрения, сообщил горгулье Снейп. Горгулья злорадно ухмыльнулась и галантно уступила проход.

Уже на том моменте, где Снейп узнал пароль к кабинету Дамблдора, брови его опасливо прижались друг к дружке. Теперь же, увидев выражение бороды директора, Снейп уверился в ужасности происходящего. И, скорее всего, для одного конкретного зельевара.

— Присаживайся, мальчик мой, — сахарным голосом предложил Дамблдор. — Чаю? Лимонную дольку?

— А бренди у вас нет? — осведомился Снейп, чья уверенность стала железобетонной.

— В моем возрасте и с моим здоровьем... — начал Дамблдор и, кряхтя, полез под стол. — Э... да. Так вот, в моем возрасте и с моим здоровьем неплохо немного и забальзамироваться сей амброзией. Дольку?

Брови Снейпа сделали скептическое сальто, пока их хозяин одной рукой принимал бокал, а другой отказывался от лимонной гадости.

— Мальчик мой, — сообщил Дамблдор, причмокивая. — Этот год будет особенно сложным для нашей школы. Прошло всего пять лет с нашей великой победы над Волдемортом, а страна и, в особенности, школа никак не могут оправиться...

Ну да, ну да, подумал Снейп, многозначительно вздергивая вверх левую бровь, никак. Особенно на моих занятиях.

— Поэтому я решил, что первый юбилейный год должен пройти... особенно, — особенным тоном сказал Дамблдор. — А именно: каждый, абсолютно каждый праздник, даже самый незначительный, будет сопровождаться балом.

Снейп поперхнулся.

— Да, я тоже считаю это чудной идеей! — просиял Дамблдор, покуда Снейп пытался откашляться, попутно пробуя прожечь директора взглядом и насмерть забить бровями. — Я тут примерно подсчитал... выходит где-то двадцать три бала за год. То есть около восьми на семестр.

Едва оправившийся Снейп поперхнулся снова.

— Я считаю, что детям это несомненно пойдет на пользу, — продолжал тем временем Дамблдор. — Только подумай: после всего того, что им...

— Погодите, директор, — все-таки вклинился Снейп, предусмотрительно отставивший бокал. — Оставим пока вопросы вроде «на Мерлина лысого» и «на какие шиши». В данный момент самый интересный вопрос — а при чем здесь, собственно, я?

— Ну как же, мальчик мой, — Дамблдор засиял еще лучезарней. — Ты и будешь главным организатором всех праздников!

Снейп схватился за сердце. Брови на его лбу бились в припадке эпилепсии от ужаса.

— И тебе, я считаю, это тоже пойдет на польузу!

Второй рукой Северус ухватился за печень.

— И, наконец, чтобы тебе было легче и интересней, твоим главным помощником назначается Мэри Ромашкофф!

Снейп хотел было подержаться за яйца, но передумал и вместо этого хлопнул ладонями по лицу.

— Зачем? — простонал он сквозь фейспалм.

— Мэри отлично разбирается в украшениях, детях и праздниках, — радостно сообщил Дамблдор. Снейпу показалось, что что-то тут упустили. — К тому же, она очень милая девушка. Не бейспокойся, я ей уже все рассказал, и она готова хоть завтра приступить. Что я вам, кстати, и рекомендую, так как первый бал состоится двенадцатого сентября в честь дня рождения национальной героини Гермионы Грейнджер. Сама героиня прибудет в Хогвартс накануне, и она очень хотела с тобой пообщаться.

Когда Снейп вышел из кабинета, он уже не знал за что хвататься. Взгляд его безумно блуждал по стенам и полу, в горле встал отвратительный мокрый ежик, сучащий лапками, а брови, казалось, уже невозможно было привести в неизломанное состояние.

И вправду, совершенно обычное начало.