Just best friends (гет)

Снегопад и холод в конце января — обычное дело. Но тридцатое января одна тысяча девятьсот семидесятого года выдалось особенно морозным и сказочным. Огромные снежинки хлопьями падали с облаков и нежно опускались на рыжие локоны маленькой девочки, идущей по заснеженному тротуару и мечтательно разглядывающей прохожих. Сегодня её день рождения, дома ждут родители, друзья и множество подарков. Не будет только её лучшего друга, ведь он не любит шумные компании. Поэтому сразу после школы девочка решила зайти к нему и выяснить, почему его не было на занятиях, а затем попробовать снова уговорить прийти на её праздник. Хотя она заранее знает, что это провальная миссия.

Дойдя до самого старого и тёмного дома в переулке Паучий тупик, девочка в нерешительности остановилась. Она никогда не была здесь, а тот дом, где живёт её лучший друг, знала только по рассказам старшей сестры, которая каждый раз со злостью и негодованием говорила, что жить в подобном месте могут только "необразованные и странные люди, вроде этих Снейпов". Но Лили не разделяла её мнения, поэтому и пришла сюда.

Решив, что отступать уже поздно, девочка негромко постучала, так как звонок был сломан. За дверью послышался скрип и легкое ворчание. Через несколько мгновений дверь распахнулась и перед девочкой появилась удивлённая, совсем ещё не старая темноволосая женщина, выглядевшая смертельно уставшей. На ней была старая потрёпанная шаль, призванная скорее устрашать собеседника, нежели согревать обладателя.

— Если ты принесла печенье или газеты, то нам ничего не нужно, — голос женщины был сухой и немного скрипучий. — Хотя от печенья я бы не отказалась...

— Э-э-э... Нет. Я... Я ищу своего друга Северуса... — девочка боялась смотреть женщине в глаза, поэтому с интересом изучала поломанный звонок.

— У Северуса есть друзья? — казалось, ничего более удивительного женщина никогда в своей жизни не слышала.

— Э-э-э... Да. Он дома?

— Да, он в своей комнате. Проходи, — хозяйка отступила, пропуская гостью в дом. — Меня зовут Эйлин, я мать Северуса. А ты?

— Меня зовут Лили Эванс, мэм.

— Очень приятно познакомиться, Лили. И, пожалуйста, зови меня по имени или тётя Эйлин, но не «мэм», — она ласково взглянула на Лили. Затем отвела взгляд и посмотрела куда-то поверх её головы. — Я отведу тебя в комнату сына, но, пожалуйста, не шуми. После продолжительного скандала мой муж, наконец, уснул. А я больше сегодня не в силах вынести его ругань, — миссис Снейп вздохнула и направилась к старой прогнившей лестнице, ведущей на второй этаж.

Лили быстро огляделась по сторонам. Очевидно, эта комната служила в доме и гостиной, и прихожей, и кухней, и столовой. В самом дальнем углу стояли плита и холодильник, посередине — низкий стол, вокруг него два стареньких диванчика, обивка которых когда-то была синей, а сейчас была какого-то непонятного цвета. На одном из диванчиков лежал тучный мужчина, издававший воинственный храп. Вдоль стены стояли три огромных шкафа, полностью забитые книгами. На потолке висела всего одна сиротливая, тускло моргающая лампочка. Обои в некоторых местах отсырели и едва не отрывались, а в некоторых — их не было вовсе.

Подниматься по ступенькам на второй этаж было довольно страшно, половицы скрипели, доски кое-где прогнили, но Лили мужественно не издала ни звука.

На втором этаже тоже давно не делали ремонта, но было довольно чисто. здесь находились всего три двери, две направо и одна налево. Эйлин подошла к крайней правой двери.

— Вот его комната. Если не испугалась нашего интерьера и всё ещё хочешь нанести визит Северусу — пожалуйста, если нет — обратную дорогу найдёшь сама. Только не шуми, — развернувшись на каблуках, Эйлин направилась прочь.

Оставшись одна, Лили поняла, что ей вовсе не стоило сюда приходить, ведь её тут никто не ждал. Первым порывом было просто уйти, но девочка не хотела показаться трусихой, ведь Северус наверняка слышал голоса за дверью. Тихо постучав, Лили со страхом стала ждать ответа.

— Входи, Лили, — от звука собственного имени она вздрогнула, но приоткрыла дверь.

В комнате было тихо и мрачно, но антураж портил солнечный свет, весело пробивавшийся сквозь грязные стёкла единственного окна. Помимо окна, здесь была кровать, тумба, письменный стол, стул и старый обшарпанный ковёр. Обои были нормально наклеены только возле окна, на остальных стенах они отваливались или пузырились. На кровати, обхватив колени руками, сидел Северус в большой вязаной кофте и мечтательно смотрел в окно.

— Как ты? — заботливо спросила Лили, осторожно ступая по ковру. Присев на краешек кровати рядом с другом, девочка с жалостью всматривалась в его лицо. Оно было жёлтым и ещё более худым, чем несколько дней назад, когда она последний раз его видела. С понедельника Лили была так занята концертом к выпускному начальной школы, что не сразу заметила отсутствие своего лучшего друга, а поняла это только сегодня, когда хотела пригласить его на день рождения, но его классная руководительница, мадам Эквуд, сказала, что на этой неделе не видела Северуса в школе.

— В полном порядке, — даже не взглянув на неё, ответил Северус.

— Почему тебя целую неделю не было в школе?

— А что мне там делать? Своё письмо из Хогвартса я уже получил, и я не обязан учиться здесь тем предметам, которые в волшебном мире мне не пригодятся, — тут он впервые за время их разговора посмотрел на Лили, и его взгляд вовсе не был злым, как она ожидала. — А почему ты не дома? Твои родители наверняка приготовили тебе сюрприз, твои друзья ждут, да и человек из Министерства Магии тоже должен быть, — видимо, ему было действительно интересно узнать ответ.

— Потому что ты мой лучший друг, и я хочу, чтобы ты был на моём дне рождения, — Лили с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Зачем? Ты даже не вспоминала обо мне всю эту неделю, — в глазах Северуса плясали весёлые искорки, и сам он улыбался, что, как казалось Лили, не соответствовало его вопросу.

— Затем, что ты единственный из знакомых мне людей, кто связан с миром волшебства, и я хочу, чтобы ты был со мной. Ты мой друг, — Лили упрямо насупилась. Северус снова улыбнулся.

— Хорошо, но если твои друзья или сестра снова выкинут какую-нибудь гадость, вроде насыпанной в чай соли, или начнут издеваться по поводу того, как я выгляжу, я сразу же уйду, идёт? — он протянул руку.

— Идёт! — Лили с воодушевлением её пожала.

— Кстати, у меня для тебя сюрприз... — вся уверенность испарилась в один момент, и Северус снова начал кусать свои и без того обветренные губы. Затем подошёл к тумбочке и достал из неё маленькую синюю коробочку. — С днём рождения, Лили, — и протянул её имениннице.

Она с недоверием посмотрела сначала на него, потом на коробочку, но всё же приняла подарок. Открыв её, она увидела маленький прозрачный шарик с серым дымом внутри.

— Э-э-э, что это? — Лили с недоверием покрутила в руках странный шарик и понюхала его.

— Это напоминалка. Когда ты что-то забываешь, дым становится красным, — хмыкнул Северус.

— То есть... Эта штука волшебная? — удивлённо спросила она.

— Да.

— Спасибо! — Лили подбежала к Северусу и крепко обняла его. — Это же мой первый в жизни волшебный подарок! Спасибо! — девочка звонко чмокнула друга в щёку, и он немедленно покраснел. Лили заливисто расхохоталась. — Пойдём, мои родители уже заждались! — сунув напоминалку в карман, Лили схватила Северуса за руку и потащила к двери.

— Вы уходите? — на первом этаже, на диванчике, где несколькими минутами ранее храпел мужчина, сидела Эйлин и читала книгу.

— Да, мама. Мы идём к Лили, у неё сегодня день рождения, — ответил Северус.

— Правда? И что же ты ей подарил?

— Напоминалку, которую мне дала бабушка.

— Северус, а если она узнает, что... — Эйлин запнулась, подбирая слова.

— Не беспокойся, мама. Лили тоже волшебница.

— Правда? А твои родители? — женщина с живейшим интересом посмотрела на Лили.

— Они не волшебники, — почему-то ей стало стыдно за то, что её родители такие обычные.

— Понятно... — протянула Эйлин, задумчиво почесав подбородок. — Тогда у меня тоже есть для тебя подарок, — она встала, подошла к среднему шкафу и достала оттуда толстую книгу, которой на вид было лет двести, если не больше, и протянула её Лили. — Вот. «Генеалогия древнейших чистокровных семей». Для тебя это краткое пособие, к каким людям лучше не приближаться.

— С-спасибо, — Лили опасливо приняла подарок, и её руки тут же прогнулись вниз под тяжестью книги. Северус, как истинный джентльмен, предложил донести книгу.

Неожиданно откуда-то послышался громогласный рык, будто где-то в доме ранили быка. Эйлин встрепенулась и со страхом прошептала:

— Идите уже! Быстрее! — и, вытолкнув детей за порог, захлопнула дверь.

— Ч-что это было? — рассеянно спросила Лили, невидящим взглядом глядя на дверь.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Северус, перехватывая книгу поудобнее.

— Этот... Этот звук... — Лили опасливо покосилась на дверь.

— Это Тобиас проснулся. — он заметно помрачнел.

— Кто?

— Мой отец, — сгорбившись, Северус зашагал по заснеженной аллее. После секундного замешательства, Лили засеменила за ним.

А снежинкам было всё равно, они просто продолжали падать.

* * *

— Северус, почему ты такой хмурый? По-моему, всё не так ужасно. Туни даже не пытается сделать какую-нибудь гадость, — Лили встревожено взглянула на друга и коснулась его плеча.

Он даже не дернулся, продолжая смотреть перед собой. Северус сидел здесь, потому что кухня в доме Эвансов сегодня была единственным местом, где никто не кричал и не возился.

— Я... Мне вовсе не хотелось тебя обижать. Ты же знаешь, что я пришел сюда только потому, что ты меня попросила. В гостиной я видел, что тебе и твоим друзьям весело, но я чувствую себя лишним, — Северус даже не посмотрел на подругу. — Поэтому я решил не портить никому праздник своим унылым видом и пришёл сюда. Уйти домой ты мне всё равно не дашь, так ведь? — Он с полуулыбкой посмотрел прямо ей в глаза.

— Конечно нет! Уже половина десятого и ты, как и все, останешься на ночь у нас! — Лили как-то недоверчиво посмотрела на него. — А теперь говори настоящую причину того, почему ты ушёл из гостиной, — она насупилась и уперла кулачки в бока.

Северус грустно улыбнулся.

— Когда мы гуляем вдвоем, я могу говорить с тобой обо всём, и ты каждый раз меня слушаешь. Но когда ты рядом со своими друзьями, ты не замечаешь и половины того, что я говорю, а говорю я не так и много, — он снова опустил глаза, глядя в пространство.

— Северус, не говори чепухи! Я каждый раз стараюсь слушать только тебя, но у меня не всегда это получается. Не будь таким эгоистом, пожалуйста. Я знаю, что ты не любишь, когда вокруг много народа, но это день рождения, понимаешь? Это праздник, и на нем должны быть друзья. Пойми, ты мой лучший, но не единственный друг. И всё же я хочу, чтобы и тебе здесь было весело. Если хочешь, мы можем просидеть на этой кухне хоть всю ночь, но я хочу, чтобы ты всё же научился хоть как-то общаться с другими людьми.

Он просто улыбнулся.

— Хорошо.

* * *

Северусу выделили комнату рядом с туалетом, потому что родители Лили думали, что он, как и всегда, уйдёт домой, какая бы не была погода или время суток, поэтому все нормальные комнаты уже были заняты. Мистеру и миссис Эванс нравился этот хмурый ребенок. Он никогда не доставлял проблем, всегда был готов помочь их дочери или им самим, и они радовались, что у Лили был такой друг. Правда, чистоплотная Кэтрин Эванс всегда ужасалась тому, как он выглядит, но никогда не подавала виду и всегда была искренне рада его видеть.

Глядя этой ночью в потолок, Северус понял, что до ужаса не хочет ехать в Хогвартс. А если быть точнее, он не хотел, чтобы туда ехала Лили. Ведь мальчик интересен ей только потому, что был, как и она, волшебником. А в Хогвартсе много волшебников, и большинство из них куда общительнее него.

— Северус, а ты уверен, что этот человек из Хогвартса вообще придёт? Ты говорил, что он должен был прийти вчера, но никто так и не появился... — Лили грустно вздохнула и положила голову на скрещенные перед собой руки.

Северус отпил чай из кружки и посмотрел в окно. Все ночевавшие в доме Эвансов дети, кроме него, уже разошлись по домам. Он решил вместе с Лили дождаться человека, который окончательно подтвердит, что она является волшебницей. У него давно не было такого хорошего утра, когда он мог молча пить чай и не думать о том, что ему в голову может прилететь какая-нибудь вещь, в порыве гнева брошенная Тобиасом.

— Да, Лили, я уверен. Они не могут оставить без внимания такую талантливую волшебницу, как ты, — он ободряюще улыбнулся. — Просто у них слишком много работы.

— А чем они вообще занимаются?

— Ну, не знаю. Примерно тем же, наверное, чем и маггловское министерство.

— А как выглядит тот человек, который должен ко мне прийти? Он старый или молодой? Мужчина или женщина? — к Лили вернулся прежний запал.

— Откуда мне знать? Я ни разу его не видел, мне пришло только письмо.

— Но почему?! Ведь этот человек должен приходить к каждому магглорождённому волшебнику в его одиннадцатилетие...

— Вот именно, магглорождённому. Если ты не забыла, моя мама — волшебница, пусть у неё и забрали волшебную палочку, — Северус снова улыбнулся, увидев, как встрепенулась его подруга, когда раздался звонок входной двери.

— Ты думаешь, это ОН? — прошептала Лили, наклонившись вперёд.

— Возможно, стоит пойти и посмотреть? — тихо ответил Северус, тоже наклонившись вперёд так, что их носы почти соприкасались.

Лили заливисто расхохоталась, соскочила со стула и убежала в гостиную, оставив Северуса наедине с его мыслями.

Он уже давно думал о том, что будет с ними в Хогвартсе. Северус был уверен, что его распределят на Слизерин, но был крайне не уверен в том, что туда же определят и Лили. Она была слишком весёлой, слишком доброй, слишком справедливой, слишком... живой, что ли. В Слизерин таких не берут. Ему оставалось надеяться, что её распределят в Рейвенкло. Хотя он был бы согласен и на Хаффлпафф, но только не Гриффиндор, потому что в таком случае их дружбе точно придёт конец. Её новые друзья наверняка внушат ей, что от представителей его факультета одни проблемы, и вообще общаться с ними — последнее дело, нельзя дружить с врагами. Разумеется, рассказывая Лили о факультетах, он всегда выставлял в выгодном свете Слизерин, но Шляпу ведь не обманешь.

— Чего ты тут расселся? Иди в гостиную, там пришла эта, одна из ваших, — прервав поток его мыслей, пробубнила Петунья, войдя в кухню.

— И тебе доброе утро, — ответил Северус, одним глотком допив остывший чай. — И с чего ты так уверена, что пришла "одна из наших"?

— Ни одна уважающая себя женщина не станет расхаживать по улице в мантии и треугольной шляпе, — ответила девочка, водружая чайник на плиту.

Северус хитро посмотрел на нее.

— Не страшно находиться в доме с тремя волшебниками?

Петунья побледнела.

— Никакие вы с моей выскочкой-сестрой не волшебники, ведь никакого стоящего волшебства вы не совершаете. А та тётка не такая и страшная, — буркнула она. Северус улыбнулся и вышел из кухни.

Когда он вошёл в комнату, он увидел Минерву МакГонагалл, которая была именно такой, какой её описывала его мама — высокой, с кошачьими чертами лица и очень внимательными зелеными глазами, от взгляда которых ему стало немного не по себе. Волшебница стояла посреди комнаты и удивлённо переводила взгляд с Северуса, который замер в дверях, на восторженную Лили, которая продолжала говорить без остановки.

— Вы ведь пришли научить меня по-настоящему пользоваться тем волшебством, которое живёт во мне, да? Я научусь летать, как птичка и плавать, как настоящая золотая рыбка? — казалось, ещё немного, и Лили потеряет сознание от переполнявших её чувств.

Гостья подняла руку, жестом заставляя девочку замолчать.

— Э-э-э... Да, пожалуй. И ещё много чего интересного, — она ласково улыбнулась. — Полагаю, это ты просветил мисс Эванс по поводу того, что ожидает её в Хогвартсе? — волшебница посмотрела на Северуса. Он лишь неуверенно кивнул. — Что ж, прекрасно, это значительно упрощает мою задачу, но мне всё же нужно, что бы кто-то из вас позвал мистера и миссис Эванс, — она вопросительно посмотрела на детей.

— Я схожу за ними, — ответил Северус и вышел из комнаты, оставив профессора МакГоногалл отвечать на, казалось бы, бесконечное количество вопросов Лили.

Мистер и миссис Эванс сидели в саду на скамейке под акацией, которая уже через несколько недель была готова зацвести невероятно красивыми цветками. Глядя на то, как они держались за руки, Северус невольно представлял своих родителей — те никогда не касались друг друга так нежно. По правде говоря, вообще не касались без необходимости.

— Прошу прощения, — Северус тихо кашлянул, и они обернулись. — Там к Лили пришла преподаватель из Хогвартса, ей хотелось поговорить с вами.

Мисиис Эванс улыбнулась.

— Наконец-то. Пойдём, Джеральд, нехорошо заставлять человека ждать, — она встала со скамейки, не отпуская руку мужа. — Спасибо, Северус, а теперь быстро иди в дом, ты же без верхней одежды, а на улице ужасный холод!

* * *

Визит профессора МакГоногалл не занял больше двадцати минут — поскольку Лили, благодаря Северусу, знала о Хогвартсе достаточно, а её родители с удивительной благосклонностью её выслушали, ей не пришлось несколько часов убеждать их, что она не адепт какой-то секты. Она кратко изложила инструкции о том, что они должны должны сделать перед отъездом Лили в школу и отдала им исписанный зелёными чернилами пергамент. Напоследок, чтобы порадовать Лили, она сотворила небольшие светящиеся колокольчики, от которых последняя пришла в неописуемый восторг. В целом, эти люди оставили о себе крайне приятное впечатление, а любопытную девочку, искрящуюся добротой и нежностью, она готова была полюбить. Её удивило только то, что Лили смогла подружиться с мальчиком, мать которого в своё время ненавидела магглорождённых волшебников ещё сильнее, чем самих магглов, но решила пока не думать об этом, ведь у неё на сегодня было запланировано ещё четыре визита к юным колдунам.

* * *

— Северус, я так рада, что это наконец-то случилось! Теперь я официально волшебница! — Лили широко улыбалась и никак не могла успокоиться после визита профессора МакГонагалл. — Я никак не могла до конца поверить, что я действительно волшебница и мне предстоит изучать волшебство!

— Милая, — снисходительно произнесла Кэтрин, ставя на стол корзину с печеньем. — С твоей эмоциональностью я до сих пор поражаюсь, как тебе удалось скрывать от нас то, что ты волшебница, целых два года, — она тепло улыбнулась дочери. — Ещё больше меня удивляет, что мне ничего не рассказала Петунья.

— Мамочка, Северус рассказывал мне, что волшебники должны скрывать от... не волшебников то, что они умеют, — она немного виновато посмотрела на мать. — А с Туни я взяла слово, что она ничего вам не расскажет.

Кэтрин ласково погладила дочь по голове.

— Я, видимо, пропустила момент, когда ты стала совсем взрослой, и забыла, что родители не могут знать абсолютно всё о своих детях, — на её глаза навернулись слезы, и она поспешно заморгала. — Но я хочу попросить тебя, чтобы ты всегда рассказывала мне о самых важных вещах в своей жизни.

Лили встала со стула и порывисто обняла мать.

— Конечно, мамочка, ведь я так тебя люблю!

* * *

После того, как Кэтрин вышла из кухни, Лили, боясь, что если она выпустит из рук письмо, оно исчезнет и все произошедшее окажется просто прекрасным сном, начала в который раз засыпать Северуса вопросами.

— Опиши мне Хогвартс! Я хочу знать о нем все-все-все! — девочка нетерпеливо ерзала на стуле, прижимая к груди письмо.

— Лили, я рассказывал тебе о нем уже раз десять или даже пятнадцать! — Северус устало положил голову на стол. — У меня просто нет сил повторять еще раз. Я уже не могу сказать тебе ничего нового, потому что сам там не был и знаю о нем только по маминым рассказам.

— Но там ведь только волшебники живут, правда? То есть никто не будет нас дразнить, как это делает Туни, и называть уродами? — девочка с беспокойством посмотрела на друга.

Северус попытался улыбнуться, но выглядело это так, словно он только что съел пару лимонов.

— Не знаю, — честно ответил он. — Некоторые волшебники считают себя лучше других и они... Э-э-э... Не забывают напоминать об этом окружающим. — Северус потупил глаза, не зная, как закончить этот разговор.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну... У некоторых из нас оба родителя — волшебники. Их называют чистокровными, — мальчик заметил на лице Лили беспокойство. — Обычно они живут в старинных вычурных замках, у них много слуг и они очень заносчивые. Есть те, у кого один родитель — волшебник, а другой из магглов. Как у меня. Нас называют полукровками. Мы живем как придется — кто-то с магглами, кто-то с магами. Ну, а те, у кого один оба родителя не волшебники, — Северус запнулся, переводя дух. — Их называют магглорожденными. Как ты.

Он замолчал, с беспокойством смотря на подругу, которая что-то обдумывала.

— Но... В чем же разница? — спросила она наконец. — Ведь мы все можем колдовать и имеем одинаковое количество конечностей...

— Ну... Некоторые волшебники считают, хоть это никем и не доказано, что у тех, кто родился в семьях волшебников, магический потенциал гораздо выше, — заметив в глазах Лили панику, Северус осекся. — Я же сказал, это не доказано! Есть множество великих волшебников, родители которых — магглы.

— Правда? — казалось, Лили это успокоило.

— Конечно! К тому же, сейчас нет полностью чистокровных семей. Многие волшебники просто умалчивают о том, что их предки женились на магглах, — Северус улыбнулся, встал со стула, подошел к Лили и положил руку ей на плечо. — Ты самая талантливая волшебница, которую я знаю. Правда, я знаю всего четверых, — он смутился и убрал руку. — В любом случае, я уверен, что в школе тебя все полюбят.

* * *

Огромные снежные хлопья неторопливо укрывали маленькие одинаковые домики сонного Коукворта, когда Северус Снейп наконец отправился в свой старый ветхий дом, который абсолютно не вписывался в пейзаж. Конечно, помимо него, там было ещё несколько домов, портивших умиротворяющий вид, но его собственный всегда казался Северусу самым старым, самым ветхим и самым страшным.

Он нехотя толкнул ржавую дверцу ограды, и та издала жалобный протяжный скрип. Надеясь, что отца всё же нет дома, Северус аккуратно повернул ручку двери, которая которая почти никогда не была закрыта, и, оглядываясь, вошёл. Он уже почти поднялся на второй этаж, когда его окликнула мать.

— Ты наконец соизволил вернуться?

Ожидая неминуемой кары за долгое отсутствие, Северус развернулся и увидел Эйлин, глаза которой были на мокром месте.

— Что-то случилось?

— Да. Умерла моя мать. Последней её волей было, чтобы мой отец с нами помирился. Не знаю, насколько точно он собирается исполнить эту волю, но мы с тобой должны явиться завтра на похороны. В половине шестого утра за нами будет подан экипаж. Советую выспаться, день будет долгим, — заметив, что Северус собирается что-то ответить, она подняла руку. — Нет, я не желаю ничего слушать. Что бы ты там не планировал, всё должно быть отменено. Я уже загубила свою жизнь, но хочу сделать всё, чтобы хотя бы твоя не была такой бесперспективной.

* * *

В начале седьмого утра Северус ёжился под порывами колючего зимнего ветра и, кутаясь в старый плащ, старался не стучать зубами от холода. Старый костюм, оставшийся от её сына, ему по доброте душевной в прошлом году отдала старушка, жившая через два дома. Северус понимал, что его одежда в несколько раз его старше, и ему претило донашивать за кем-то вещь, но он так же понимал, что другого выходного костюма у него нет — последний ему купили в первом классе, и штаны от него теперь скорее походили на шорты. Но даже несмотря на то, что костюм был достаточно тёплым, за двадцать минут на улице Северус потихоньку начинал стучать зубами.

— Зачем мы так рано вышли? — зевнув, спросил он у матери, которая все это время стояла неподвижно и смотрела вдаль. — Ты же сама сказала, что карету подадут в половине седьмого, так зачем мы вышли ровно в шесть?

— Мой отец может подать её секунда в секунду, и если мы за одну минуту в неё не сядем, она уедет. Я не хочу упустить свой последний шанс вернуться к нормальной жизни.

— Такими темпами я скорее окажусь в загробной, чем в "нормальной" жизни... — буркнул Северус так, чтобы мать не услышала.

Наконец в дальнем конце улицы появилась карета, запряжённая четырьмя вороными конями.

— А тебе не кажется, что подобный... э-э.. транспорт может вызвать несколько странную реакцию у соседей? — спросил Северус, подозрительно косясь сначала на мать, а затем на карету.

— Она не видима для простецов, — ответила Эйлин и шагнула в распахнувшуюся дверь кареты, проигнорировав протянутую руку лакея.

Северус оглядел карету. Она была обита чёрным бархатом снаружи и красным — внутри. Деревянные резные ступеньки и сидение кучера создавали эффект старины, и Северус испугался — ему показалось, что если он вдруг что-то сломает, ему придётся расплачиваться за это всю жизнь. Грузный кучер с пышными усами, словно у героя старинных рассказов, с интересом смотрел на него. Скрываясь от неудобного взгляда, Северус быстро запрыгнул в карету. Как только он сел и откинулся на мягкие подушки, дверца кареты захлопнулась и они тронулись в путь.

С первых минут пребывания на территории "Чайного принца", семейного поместья его предков, Северус испытал панический страх, смешанный с трепетным восхищением.

Величественное здание, построенное ещё в конце IX века, казалось неприступной крепостью. Замок окружал глубокий ров, края которого опутали кусты ядовитого плюща. На подъезде к центральным воротам находился не слишком большой, но густой лес, обитателей которого Северус не очень хотел бы встретить. Единственное, чего он хотел в то время, когда обитая красным бархатом карета медленно приближалась к замку — это поскорее оказаться в Коукворте и поговорить с Лили. Но родовое поместье становилось все ближе, а Коукворт — всё дальше, и Северус грустно вздохнул.

Он поймал на себе грозный взгляд матери.

— Тебя что-то не устраивает?

— Знаешь, мне не слишком нравится это... Этот... В общем, мне не очень хочется встречаться с хозяином этого места.

— Милый, — Северуса удивил ласковый, почти нежный голос матери. Но ещё больше его удивило её лицо — на нём отражались тысячи разных эмоций и всегда сдержанная Эйлин смотрела на него едва ли не с мольбой. — Прошу тебя, будь мил и вежлив. Для меня это очень важно. Я очень люблю тебя и хочу для тебя только лучшего, но сама этого дать не могу. Я была юна и упряма, и из-за этого потеряла всё. Я уже и не надеялась, что когда-нибудь мне представится шанс что-то исправить, и сейчас не хочу его упускать, — она накрыла его руку своей.

— Я тоже люблю тебя, мам, — он сжал её руку. — Но показывать себя перед ними лучше, чем я есть, я не стану.

Эйлин улыбнулась.

— А я этого и не прошу.

Карета замедлила ход.

Когда лакей распахнул дверь, Северус увидел невероятной красоты абрикосовую аллею, которая вела ко входу в замок. У самых дверей он заметил несколько других экипажей.

— Вы уверены, что нам сюда? — надменно спросила Эйлин у лакея.

— На ваш счёт не поступало особых распоряжений, — ответил тот, даже не взглянув в её сторону. Как только она обеими ногами оказалась на земле, дверцы за её спиной захлопнулись, лакей запрыгнул на подножку, и карета быстро удалилась вдаль.

— Ты уверена, что нас рады здесь видеть? — неуверенно спросил Северус.

— Я знаю, что не рады. Но уже хорошо то, что нас вообще пригласили, — немного нервно ответила Эйлин. — Отец по своей воле ни за что не согласился бы принять меня в своём доме вновь после того, что я натворила в прошлом, но последнее мамино желание он не мог не исполнить... — неожиданно она выпрямилась и Северус увидел в глазах матери то, что ему ещё не доводилось видеть — искреннюю, испепеляющую радость.

— Лидия! — на восклицание Эйлин обернулась невысокая полноватая блондинка в зелёном платье и тёмно-красной мантии, стоявшая под большим дубом. Она широко улыбнулась, увидев Эйлин, но спутник взял её под руку и повёл в сторону скамеек, находившихся дальше по аллее.

— Кто это? — удивлённо смотря вслед удаляющейся женщине, спросил Северус.

— Это Лидия Малфой, в девичестве Розье, — Эйлин грустно улыбнулась. — Мы были близкими подругами во времена учёбы в Хогвартсе. Только она вышла замуж так, как ей велела семья, а я решила кому-то что-то доказать...

Северус не решился больше задавать вопросов, боясь расстроить мать ещё сильнее.

Они прошли по аллее и оказались у главных ворот замка. Эйлин держалась очень уверенно, когда они входили, Северус же, напротив, чувствовал, как это место давит на него.

Холл показался ему невероятно большим, и, к удивлению Северуса, он был абсолютно пустым. Он слышал голоса, доносившиеся из-за открытых дверей слева, но каждый шаг звучал в его голове словно бой курантов.

Он попытался осмотреться, и увиденное поразило его.

В центре огромного помещения была лестница, которая, как показалось Северусу, насчитывала не менее пятидесяти ступеней. Повсюду были мягкие ковры, в которых утопали ноги и Северус хотел, но воспитание не позволило это сделать, лечь и попробовать сделать что-то вроде снежного ангела. Под потолком парили свечи, и, хотя он никогда раньше не видел такого явного проявления волшебства в доме, он старался сохранить лицо и не открыть рот от удивления и восхищения. На стене висел внушительных размеров гобелен, на котором были изображены люди разного возраста и одетые в одежду разных эпох. Северус, который по рассказам матери знал, что картины в домах волшебников имеют привычку двигаться и гулять по полотну, был удивлен, что люди на гобелене были не подвижны.

Они зашли в зал, где было много людей. Эйлин подвела его к окну и замерла, словно ожидая чего-то.

Время тянулось бесконечно медленно. Они прибыли в поместье в начале одиннадцатого, а стрелки часов уже приближались к полудню. Северус спросил мать, зачем тогда так рано собираться, и получил в ответ всего одно слово: "Традиции". Ему никогда не нравилось это слово. Оно заставляло людей делать то, чего они не хотят делать просто потому, что так принято и иначе их накажут. Северус задумался, что бы с ним было, если бы и он, как его мать, вырос среди аристократов. Скорее всего ему бы не удалось познакомится с Лили и у него бы совсем не было друзей. Хотя в таком случае с ним бы дружили наследники других чистокровных фамилий. Но это было бы не то, — Северус был уверен, что дружить более искренно, чем Лили, никто не умеет.

Из размышлений его вывел голос матери.

— Мне нужно представить тебя кое-кому, — глядя куда-то в сторону, улыбнулась Эйлин и поманила его за собой.

Это был высокий темноволосый мужчина, смотревший немного свысока не только в силу своего роста, но и положения. Северус решил, что не хотел бы вызвать в злость или недовольство этого человека, поскольку чертами лица он напоминал грозного орла, хотя в них и не было ничего отталкивающего. Уидидев Эйлин, мужчина радостно протянул к ней руки.

— Эйлин, дорогая, как я рад тебя видеть! Наконец-то твой отец мог найти себе хоть немного разума и решил помириться с тобой! — сказал он, не размыкая объятий.

— Ты единственный из всех здесь по-настоящему рад меня видеть, — грустно улыбнулась она, отстраняясь от него на приличествующее расстояние. Она коснулась плеча Северуса, который всё это время стоял за её спиной. — Позволь представить себе моего сына, Северуса. Северус, это мои давний и очень хороший друг, Орион Блэк, мы вместе учились в школе.

Орион как-то грустно посмотрел на Северуса, склонив голову набок, а затем протянул руку.

— Приятно познакомиться, Северус.

Мальчик неуверенно ответил на рукопожатие.

— Сколько тебе лет?

— Одиннадцать, сэр.

— Идешь в этом году в Хогвартс? — почти радостно улыбнулся мужчина. Северус кивнул. — Значит, нужно познакомить тебя с моим сыном, он тоже стану студентом в этом году. Сириус!

К ним подошел черноволосый мальчик и Северус постарался приветливо улыбнуться.

— Позвольте представить вам моего сына, Сириуса. Сын, это моя школьная подруга Эйлин Пр... Снейп и её сын, Северус.

— Приятно познакомиться, мэм, — мальчик поклонился Эйлин и протянул руку Северусу. Он ответил на рукопожатие и Сириус улыбнулся. — У меня не так много друзей, как хотелось бы. Надеюсь, мы будем хорошими друзьями.

Северус тоже улыбнулся. Получилось почти приветливо.

— И я.

— Милый, с кем ты разговариваешь? — к ним подошла женщина, похожая на старого бобра, во всяком случае, так решил Северус, увидев её длинные передние зубы и очень кустистые брови.

Орион, как показалось мальчику, разочарованно выдохнул.

— Вальбурга, ты помнишь девушку, с которой я играл в одной команде в плюй-камни? Эйлин, ты, вероятно, помнишь Вальбургу еще моей невестой.

— Рада видеть вас в добром здравии, миссис Блэк, — Эйлин холодно улыбнулась.

— Взаимно, миссис Снейп, — так же холодно ответила Вальбурга. — Насколько я помню, вы являетесь дочерью усопшей, не так ли?

— Всё верно, — Эйлин посмотрела куда-то поверх головы собеседницы и схватила Северуса за плечо. — Я приношу свои извинения, но нам нужно идти. — и, почти незаметно кивнув своим собеседникам, быстрым шагом направилась к одной из дверей в дальнем конце зала.

— Мам, в мне обязательно дружить с тем мальчиком, с которым я сейчас познакомился? — Северус и сам не знал, зачем задал этот вопрос, ведь мальчик ему, в целом, понравился, но, видя встревоженное лицо матери, молчать не мог.

— Что? Ох, Северус, не говори ерунды, не до того сейчас! — она резко затормозила у крайне неприметной двери. Северус было подумал, что это вообще чулан.

Эйлин наклонилась к нему и поправила пиджак.

— Милый, постарайся сейчас никому не нагрубить, как бы ужасно эти люди себя ни повели, — и, поцеловав его в лоб, повернулась к двери.

Затем она трижды постучала в дверь, и, как только она открылась, из комнаты донесся немного скрипучий раздраженный голос.

— А ведь я до последнего надеялся, что ты отклонишь предложение.

С ранее невиданной Северусом надменностью, Эйлин шире распахнула дверь и вошла в комнату.

— Несмотря ни на какие обстоятельства, я не могла не выполнить последнее желание своей матери, — в её голосе звучала сталь.

Послышался смешок.

— Думается мне, если бы предсмертным желанием твоего отца была твоя скорейшая смерть и смерть твоего бастарда, ты не была бы столь исполнительна.

Северус на ватных ногах следовал за матерью, совершенно не понимая, как себя вести с человеком, который оказал им столь враждебный приём. Сосредоточившись на своих ногах, он старался не забыть, как нужно ходить.

— К сожалению, у меня уже много лет нет отца, — отчеканила Эйлин. — А мой сын не бастард, он рождён в законном браке.

Северус поднял взгляд и исподлобья посмотрел на мужчину. Он стоял рядом со столом, вальяжно опиравшись на него ладонью. Ростом он был лишь чуть выше Эйлин и имел с ней общие черты лица, но его лицо было чуть более угловатое, нос немного длиннее, а глаза были такие же чёрные, как его собственные. Он был одет в костюм-тройку, но пиджак висел на спинке стула.

Атмосфера в комнате была так сильно напряжена, что Северусу казалось, что он мог бы потрогать воздух руками, но боялся даже пошевелиться.

Неожиданно молчание прервал мужчина, которого Северус даже не заметил, когда они вошли.

— Отец, я понимаю твои чувства и уважаю твоё решение не общаться с собственной дочерью на протяжении долгих лет, но, пожалуйста, уважай память матери и хотя бы сегодня не веди себя, словно грубый простолюдин, — сказал мужчина с чуть рыжеватыми волосами. Он был ниже Эйлин как минимум на полголовы, а голубые глаза искрились добротой, несмотря на то, что говорил он абсолютно без эмоций. — Приятно осознавать, сестра, что хотя бы ты нашла в себе силы, чтобы забыть про семейные распри хотя бы ради нашей мамы, — мужчина вышел из-за стола и протянул руки к Эйлин. Она на мгновение замешкалась, но подошла к нему и обняла.

Когда мать отошла, Северус остался стоять один посреди комнаты и почувствовал себя птенцом, выпавшим из гнезда.

— Мне остаётся лишь сожалеть, что мне не удалось с ней попрощаться, Эйдан, — женщина глубоко вздохнула.

Северус, тем временем, старался игнорировать испытующий взгляд старшего мужчины и принялся рассматривать убранство комнаты, напустив на себя максимально заинтересованный вид.

Для себя он сделал вывод, что комната, по всей видимости, являвшаяся кабинетом, была обставлена весьма экстравагантно. Свечи, как и в холле, парившие под потолком, были в форме маленьких змеек. Ковёр, лежавший под дубовым столом, был, по виду, таким же мягким, как и в холле. Канделябры в форме ангелов добавляли комнате помпезности.

— Мы все прекрасно знаем, как она любила тебя, — грустно вздохнул Эйдан. — И как сожалела о наших семейных разногласиях и хотела познакомиться с внуком, — он перевёл взгляд на Северуса и весьма дружелюбно улыбнулся. — Ты, я полагаю, Северус?

Мальчик неуверенно кивнул, словно сомневаясь в том, как его зовут. Старший мужчина, который, как он понял, приходился ему дедушкой, заставлял его чувствовать себя не комфортно.

— Приятно познакомиться, я Эйдан, брат твоей мамы и, соответственно, твой дядя, — и протянул руку. Северус нашёл в себе силы ответить на рукопожатие. — Полагаю, нам уже пора идти, чтобы проводить маму в последний путь, — мужчина посмотрел на напольные часы и после повернулся к Эйлин. — Держись рядом со мной и держи сына за руку, — затем он весело подмигнул Северусу. — Это не затянется надолго.

Дедушка, которого Северус не решился бы так назвать даже под страхом смерти, разочарованно выдохнул и снял со спинки стула пиджак.

* * *

Церемония действительно не была долгой. Мать Эйлин и Эйдана хоронили на семейном кладбище. С памятника на Северуса смотрела женщина с медными волосами и удивительно добрыми глазами, которые искрились счастьем. На мгновение он подумал о том, как несправедлива эта жизнь, если такие милые люди, как эта женщина, умирают, а такие, как его дед, продолжают жить. Ужаснувшись собственным мыслям, он тут же постарался думать о чём-то другом.

Они с Эйлин стояли в первом ряду. Эйдан вышел вперёд, сказал несколько слов о том, какой Маргаретт Элоиза Тамила Принц была замечательной женщиной и вместе с отцом с помощью волшебных палочек они опустили гроб в землю. Северус подумал, что ему показалось, но в какой-то момент он заметил, как рука Эйлин дёрнулась к поясу. Вероятно, она вспомнила привычку тех времён, когда ещё пользовалась волшебной палочкой.

Следующие несколько часов прошли для Северуса невероятно скучно. Он стоял между матерью и дядей в том зале, где они изначально собирались, и слушал, как какие-то люди выражают его семье соболезнования. Его же словно никто не замечал. Что, как ему казалось, было на руку, потому что он совершенно не представлял, как себя вести. Его огорчил тот факт, что мальчик с именем, похожим на его собственное, подошёл вместе с родителями одним из первых и уже покинул поместье. С ним бы Северусу хотелось пообщаться. Но ещё больше ему хотелось, чтобы день, наконец, закончился и они вернулись в Коукворт. А уж там бы он нашёл способ улизнуть из дома и встретиться с Лили.

Но, когда за последними гостями закрылась дверь, Северуса ждал не приятный сюрприз.

— Я отдал распоряжения экономке, ваши комнаты уже подготовлены, — на выдохе сказал хозяин дома. — Я знаю, что твой сын является наследником всего нашего рода, Эйлин, и хотел бы всё же познакомиться с ним. Возможно, мы даже примем его в род, если он покажет достаточный уровень магических способностей, — он повернулся к Северусу. — Называй меня дедушка и обращайся на Вы. Будете жить здесь с матерью до весны, потом станет понятно, что с вами делать.

— Но… — Северус хотел сказать, что ему нужно вернуться в Коукворт к Лили, но когда он увидел предостерегающий взгляд матери, слова комом застряли в горле.

— Розетт проводит тебя в твою комнату, — он кивнул в сторону удивительно высокой эльфийки. — Если возникнут вопросы, просто позови её по имени. А ты, — он повернулся к Эйлин. — Иди за мной.

* * *

Комната Северусу понравилась. Она была сделана в очень тёплых коричневых тонах, а кровать была очень мягкой и уютной. Переодевшись в приготовленную пижаму, он удобно устроился на подушках и закрыл глаза, но заснуть сразу у него не получилось.

Он думал о том, что даже не предупредил Лили о своём отъезде. Она, вполне вероятно, его потеряла. И в школе его тоже будут искать. Нужно как-то связаться с Лили и сказать ей, что с ним всё хорошо.

Следующие полчаса Северус напряжённо думал о том, какие у волшебников есть средства связи. Последняя мысль перед тем, как он провалился в сон, была о том, на каком языке нужно разговаривать с совой, чтобы она отнесла его послание. Неужели нужно ухать?