Мистер Гаджет и Тёмное Братство (джен)

1987 год. Литтл-Уэннг

Все мальчишки любят супергероев, а все девчонки любят мальчишек, которые порой совершенно случайно становятся такими супергероями. И от этого мальчишки ещё больше любят супергероев.

Гарри возвращался из школы. До Тисовой улицы оставалось около трёх кварталов. На потрескавшихся наручных часах мигающие цифры показывали половину первого. Это означало, что шанс успеть на обед ещё был. Часы Гарри достались от кузена Дадли. Однажды он подошёл со словами: «Почини до понедельника, или ты меня знаешь...». Часы пришлось взять, но в воскресенье в тихий городок неожиданно нагрянула ярмарка часов и Дадли, которому родители выбрали одну из самых дорогих моделей, милостиво позволил Гарри оставить «это старьё» себе.

Впрочем, не только эта деталь одежды принадлежала раньше Дадли: на Гарри были разношенные старые кроссовки, кепка, протёртые до сеточки носки и широкая синяя футболка со значком супермэна. Только школьная форма, которую пришлось покупать из-за общего заказа школы, сидела на Гарри как влитая, чему он очень искренне порадовался.

Дело в том, что Гарри, сколько себя помнил, всегда был выше Дадли почти на полголовы. Тётя Петунья часто ворчала, говоря, что мальчишка пошёл в деда Эвансов. Поэтому одежда кузена, хоть и висела на Гарри мешком из-за разных конституций, всё же была коротка. Летом Гарри мог подвернуть мешковатые штаны до шорт, но в остальное время года, когда становилось прохладнее, это выглядело бы не только глупо, но и странно. А странности Дурсли не любили.

Гарри давно заметил: стоит случиться чему-нибудь необычному или странному, дядя с тётей подозрительно косились именно на него, а то и в чулане запирали. Несколько раз просидев в тёмной тесной комнатушке, Гарри каким-то чудом (ой, тсс...) уговорил Дадли подарить свой старый фонарик. Но ведь эта история не про щедрого братца Дадликена, верно? На самом деле, после особо длительного наказания (Гарри нечаянно поскользнулся в кухне и смахнул стопку тарелок. На грохот прибежала тётя Петунья, но к тому времени тарелки случайно собрались по осколкам и сложились обратно. На полу остался только Гарри) фонарик сломался сам.

Благодаря своим суперспособностям, а Гарри был уверен, что они у него есть, первокласснику удалось приобрести среди подобных себе семилеток репутацию Всемастера. Не только Дадли, но и другие ребята приносили Гарри сломанные вещи, которые самым волшебным образом начинали работать после выходных.

Кроме Всемастера или Доктора Гаджета, как называл его Дадли с другом, Гарри умел лечить свои разбитые на физкультуре коленки и вытаскивать занозы после работы в саду. Он смотрел на тот палец, где назойливо щипал маленький обломок сухой травинки, и через пару минут заноза выходила, а жжение прекращалось.

Несмотря на то, что с фонариком в чулане стало скучно чуть меньше: можно было гонять пауков, устраивать театр теней и считать пылинки, когда Гарри возвращался в свою комнату, то снова продолжал тренироваться в суперсилах.

В любом случае сейчас, неся домой пару тетрадок и кучу сломанных игрушек, Гарри знал, чем будет заниматься после очередной серии «Осторожно, Чарли!»

Может странности Дурсли и не любили, а вот фокусы смотрели с удовольствием. И Гарри тоже. Поэтому свои способности он направил на жонглирование всем, что плохо лежит, протыкание себя иголками ― они всё равно не причиняли ему вреда, и фокусы с исчезновением монет, шариков, платочков и остальных предметов, которые могли бы поместиться в кулаке семилетнего мальчишки. К глотанию широкого кухонного ножа тётя Петунья отнеслась крайне негативно: заперла в чулане на целый день, не дала чинить игрушки и даже забрала фонарик.

Сзади послышались знакомые голоса и перезвон велосипедных сигналок. Дадли с Пирсом догоняли Гарри. Уроки у них заканчивались в одно время, но за неимением велосипеда участвовать в гонках вокруг школы Гарри не мог.

― Мистер Гаджет! ― у Пирса был самый звонкий голос в школе, не узнать который было невозможно. И самая коварная подножка. Гарри остановился, ожидая пока подъедут ребята. Пирс был выше его на полтора дюйма, но по телосложению больше напоминал широкоплечего Дадли, поэтому Гарри были выгодны нейтральные отношения. Из-за своей полноты, величины и роста, соответственно, Дадли, Пирс и Гарри были самыми крупными в классе. Что несколько отделяло их от остальной группы. Только Гарри предпочитал книги и починку игрушек, а они ― шумные компании, которые часто играли в игру «Догони Гаджета».

― Повторяю в тысячный раз, Полкисс, я― Гарри, ― спокойно откликнулся он, когда ребята остановились перед ним.

― У меня сломалась приставка, Гаджи, ― передразнил Пирс. Русые волосы и усыпанное веснушками совершенно не вязались со злым голосом Полкисса. Гарри не раз думал о том, что Пирс создан для настоящих подвигов и дружбы, а никак не для дразнилок.

― Я занимаюсь только игрушками, ― Гарри предупреждающе поднял руку. ― Тётя Петунья не поймёт, если найдёт чужие приставки в моей комнате.

― Гаджет, лучше не спорь со мной, ― Пирс нахмурился, а Дадли, стоящий рядом, довольно улыбался. Иногда ему даже нравилось ничего не делать с кузеном. Поттер отлично находил неприятности сам.

― Ну почему сразу я, а?! ― наконец, возмутился Гарри. ― Уже не маленький, Пирс, справишься своими силами. Я не собираюсь целый день сидеть в чулане, потому что у кого-то руки не из того места растут, ― Гарри поправил клетчатый пиджак и с вызовом взглянул на ребят.

Дадли опустил велосипед на землю и медленно подошёл к кузену.

― Понимаешь, Гаджет, мы конечно, могли бы попробовать, но зачем мучиться, когда у тебя, ― он ткнул толстым пальцем в грудь Гарри, отчего тот поморщился, ― это в крови?

Что-то в словах Дадли неожиданно потрясло его. Гарри испуганно распахнул глаза.

― Замолчи, ― прошептал он, отступая...

― Поттер, ты совсем? ― разозлившись, Дадли ударил его в плечо. ― Забыл, с кем говоришь?

― Ладно, оставь его, Дэ, ― Пирс махнул рукой, снова перемахивая ногу через раму. Педали под его кедами ярко блестели на солнце. Черноволосый мальчишка вызывал интерес. Вообще-то Пирс хотел поговорить с Поттером наедине, но Дадли как обычно увязался за ним. Он вздохнул.

― Не беспокойся, Пирс, ― Дадли с предвкушением потирал ладони. ― Никуда он не денется, починит.

Гарри стоял и смотрел в насторожённые карие глаза Пирса. Дадли пихнул ему в руки приставку, ещё раз толкнул, и мальчишки уехали. А Гарри, шагая домой, старался понять, почему так странно смотрел на него обычно шумный Полкисс. Слова Дадли также не выходили из головы.

В понедельник после уроков Пирс и Дадли ждали Гарри в своём тайном месте. Они решили, что приставку чинить сложнее, чем обычные игрушки, поэтому дали мальчику все выходные.

― Пирс, ― начал Гарри, когда забрался по лестнице в деревянный домик. Они были на игровой площадке. ― Я не смог починить твою приставку.

― Что ты сказал, придурок? ― Дадли разозлился очень быстро. Он специально старался не трогать кузена в воскресенье, чтобы не позориться перед Пирсом.

― Я не могу один, она слишком сложная для меня, ― Гарри не сводил глаз с помрачневшего Полкисса, надеясь, что его побьют не так сильно.

― Честное слово, я пытался... Пирс, ― последний вздрогнул, когда Гарри снял очки и поднял голову: Пирс встретился с блестящими зелёными глазами. Они были как новая машина матери, только гораздо глубже. ― Если бы вы могли помочь мне, ― неуверенно произнёс Гарри.

― Как? ― спросил Пирс, прогоняя наваждение. Дадли, успокоившись, начал прислушиваться к разговору.

― Помнишь, Дадли, ты сказал, что у меня это в крови? ― он замер, задав вопрос. Переводя взгляд с одного одноклассника на другого, Гарри ждал их реакции.

― И как это поможет нам починить приставку? ― мрачно поинтересовался Пирс.

― Я подумал, что... Вы смотрели серию «Супермен и Кольцо Скорпионов»?

― Ты что несёшь, Поттер? ― Дадли не улавливал связи, и это сбивало с толка и нервировало.

― Да, ― ответил Пирс, пристально рассматривая мальчишку перед собой. ― Там глава Братства Скорпионов разрезает свою руку и делится кровью со всеми членами братства. Ты же не собираешься делать из нас вампиров, Гаджет? Да ты сумасшедший! ― Полкисс серьёзно разозлился и, схватив рюкзак, собрался уйти, когда, отчаявшись, Гарри схватил его за рукав:

― Подожди, Пирс, давай попробуем! Что случится от одной капли? А если получится, мы вместе починим приставку!

Пирс с сомнением смотрел на тонкие пальцы, сжимающие его предплечье. Смутившись, Гарри убрал руку. Дадли смотрел на них, что-то прикидывая в голове, а потом заявил:

― Я с вами. Это не обсуждается.

― Эй, Дэ, я ещё ничего не решил, ― Полкисс отчего-то разволновался, и веснушки на лице побледнели.

― Пирс, ну давай, ― Гарри широко улыбался и протягивал руку. Не желая казаться трусом, Пирс ударил по ладони, невольно отмечая и твёрдость, и силу Поттера. Сверху опустилась пухлая ладонь Дадли.

Они сели на деревянные доски, прибитые к стенам. В домике они были вместо скамеек. Гарри достал из рюкзака три стерильных салфетки, вату и две иголки.

― Протрите правую руку салфеткой, ― и подавая пример, Гарри начал аккуратно обрабатывать кисть. Когда он закончил, то увидел, что ребята выжидающе смотрят на него. ― Кто будет первым?

Пирс сглотнул.

― Я проколю свой палец и один ваш, на выбор. Потом мы соединим ранки, чтобы кровь смешалась. Пока я не скажу, руку не убирать, ― предупредил он.

― Знаем, Гаджет, мы тоже смотрели эту серию! ― огрызнулся Пирс. ― С чего ты вообще уверен, что всё получится?

― Это у меня в крови, ― пожал плечами Гарри. Он не знал, но не попробовать просто не мог.

Дадли с сомнением смотрел на побледневшего друга и нехотя повернулся к кузену:

― Давай, я. Если дело закончится моей смертью, тебя посадят, ― с особой Дурслевской флегматичностью предупредил он. Гарри удержался, чтобы не закатить глаза.

Тихо зашипев от боли, он проткнул большой палец, после чего взял руку Дадли.

― Давай мизинец, ― зажмурившись, выдохнул Дурсль, и спустя секунду вспомнил одно нехорошее слово. Гарри быстро соединил их ранки и сжал изо всех сил.

― Поттер, тощая твоя шея, ты что... Ох! ― Дадли почувствовал, как что-то странное происходит с его телом, но через секунду ощущение пропало. Открыв глаза, он тряхнул головой и поднёс палец к лицу: мизинец покраснел, возвращая кровь после сжатия, но от ранки не осталось и следа.

Гарри тяжело опустился на стул. Он чувствовал себя так, словно пробежал милю без передышки. На лбу выступила испарина.

― Ого! ― выдохнул он, повернувшись к Дадли.

― Что? ― подозрительно уставился на мальчишек Дурсль. Пирс смотрел на приятеля, приоткрыв рот. ― Что, у меня теперь тоже есть шрам на лбу?! ― запаниковал Дадли под хохот Гарри. Пирс достал из кармана рюкзака сломанное велосипедное зеркальце и протянул другу. Гарри продолжал смеяться, пока Дадли недоверчиво смотрел на отражение в зеркале: его глаза, обычно водянисто-голубого цвета, отливали вкраплениями орехово-древесного цвета. Смотрелось очень экзотично.

― Большой палец, ― выбрал Пирс, протягивая руку. Гарри смирившись с жестокой судьбой, проколол свой палец повторно.

Дадли и Гарри с испугом смотрели, как тяжело задышал Пирс, когда две ранки соединились. Через пять секунд он сжал зубы, чтобы не застонать, пот на его висках и щеках ручейками стекал к подбородку. Через десять секунд он сполз на колени, но Гарри уже закончил. Он помог Дадли посадить Пирса и упал рядом.

― Ты что так долго? ― испуганно спросил его Дурсль.

― Я... я не знаю... ― пробормотал Гарри, прикладывая ладонь ко лбу Пирса. Тот недовольно скинул руку. ― Я не смог отпустить...

―Чёрт, Поттер, я думал, ты сваришь меня заживо, ― подал голос Полкисс. Он осматривал повреждённый палец.

― Ничего себе, мне, наоборот, было легко и прохладно, ― поделился Дадли, сразу же смутившись своих слов.

― Наверное, для всех по-разному, ― предложил Гарри. Сил не хватало даже пошевелить рукой. ― У вас есть что-нибудь поесть. Кажется, я не смогу дойти до дома.

― На, ― Дадли поковырялся в рюкзаке и вытащил слегка помятый сэндвич. Пирс протянул баночку колы.

Гарри с усилием оторвался от стенки.

― Ещё не хватало, чтобы меня кормили с ложечки, ― пробормотал он, прикладывая последние силы, чтобы донести сэндвич до рта. Пирс с Дадли только усмехнулись.

За десять минут он смог подняться на ноги.

Полкисс успел оглядеть себя: глаза остались прежними, карими; в специальных местах, как у ниндзя или членов Братства татуировок не появилось, третьего глаза ― тоже. Он сидел с лёгким разочарованием, пока не заметил запястье правой руки ― той, которая соединялась с рукой Поттера.

По окружности шла тонкая серебряная полоска с непонятными символами. Её было плохо видно, потому что полоска переливалась на свету, как водяной знак на купюре. Ребята восхищённо присвистнули.

― Гарри, а что у тебя особенного? ― Пирс впервые назвал его по имени.

― Шрам, ― пожал плечами мальчишка, не осознавая, с какой горечью произнёс это слово. Автокатастрофа унесла жизни родителей, так что шрам не ассоциировался с приятными воспоминаниями, но он был особенным, тут не поспоришь.

Гарри было сложно собраться с силами, поэтому ребята помогли ему спуститься. До Тисовой Пирс вёз его на багажнике. Мальчику было непривычно чувствовать руки мистера Гаджета у себя на поясе, нет, теперь ― Гарри.

―Пирс, давай мы починим приставку завтра? ― попросил обессиленный Всемастер.

― Без проблем, ― коротко ответил Полкисс и уехал, не оглядываясь. На немой вопрос Гарри, кузен только пожал плечами:

― Может, не до приставки сейчас.

Они не знали, что в далёком, скрытом от посторонних глаз, древнем замке лежит Большая книга имён. И не знали, что в ней записано имя будущего ученика Школы Чародейства и Волшебства Хогвартса ― Гарри Джеймса Поттера. И уж тем более никто и не подозревал, что на последних двух строчках длинного списка появились ещё две записи:

«Пирсон Брэдли Полкисс 26 января 1980»,

«Дадли Вернон Дурсль 15 июля 1980».

На деревянном полу гаража под новеньким авто копошились двое мальчишек. Судя по разложенным вокруг инструментам, грязным тряпкам и деталям, машина переживала не лучшие времена.

На расстеленной куртке лежал главный технарь команды: чёрные, запачканные пылью, волосы торчали во все стороны, сине-белая клетчатая рабочая рубашка была покрыта пятнами сажи. Из-под машины торчали только худые ноги с подвёрнутыми до колен джинсами. Слева помогал второй мальчишка: одну руку он подложил под голову, а второй прикручивал огромный винт. На груди зелёной футболки со светящейся в сумраке машины надписью «Buffet’s fight» лежал широкий гаечный ключ.

― Пирс, тебе ещё долго? ― прокряхтел Гарри. Полчаса без солнечного света и свежего воздуха переносились непросто.

― Последний... ― Пирс тяжело выдохнул, ― заворот, и всё! Так, Гаджет, зови Дадли. С механикой мы закончили. Точнее, ― он ухмыльнулся, ― я закончил.

Гаджет, а он же Гарри Поттер пихнул лежащего рядом помощника под рёбра.

― Дадли, Мы закончили, иди сюда, а то не видно, куда пальцы ставить! ― от облачка пыли, которое поднялось от глубокого выдоха, мальчишки закашлялись. ― Только фонарик не забудь!

― Батарейки сели, Гаджет, ― Дадли Дурсль выглядел почти довольным. К своим одиннадцати годам он сбросил детскую припухлость, стал выглядеть намного интересней: одежда не висела, как плащ-палатка, а влияние Полкисса и Поттера ― первых красавчиков в классе, сделало своё дело. На Дадли были чёрные джинсовые шорты и лёгкая фланелевая рубашка с короткими рукавами. ― Так что придётся своими силами.

― Нет! ― хором простонали мальчишки.

С тех пор как они провели «ритуал тёмного братства», у Пирса и Дадли появились такие же, как и у Гарри способности к починке сломанных вещей, и они организовали свою команду по ремонту. Гарри научил их чувствовать силу внутри рук и направлять её на созидание. Сначала друзья смотрели на Гаджета, как на психа из рекламы про йогу, медитации и прочее. Но однажды Полкисс разбил дома любимую вазу мамы, которую папа подарил на очередную годовщину. Практически за секунду мальчик собрал осколки обратно, «склеив» вазу этой силой из рук. На вазе не осталось ни единой трещинки. Недоверчивые смешки прекратились.

Мальчики начали проводить больше времени вместе, чтобы узнать новоприобретённые способности, и за последние пару лет неплохо квалифицировались. Гарри, т.е. мистер Гаджет определял место поломки в закрытых механизмах и возможный путь для ремонта. Полкисс использовал грубую силу: что-то подкрутить, забить, свернуть, соединить. А Дадли... с ним ребята ещё не определились, ибо каждый раз он выдавал совершенно новую способность. Первый раз он нечаянно поднял в воздух Гарри, когда тот не смог дотянуться до верхней полки. Потом вдруг начал притягивать к себе инструменты.

Но самое интересное, чем Дадли Дурсль гордился, ― он был Фонариком. Он делал свои ладони светящимися, как маленькие зеркала. Они отражали лучи солнца, и иногда Дадли добивался эффекта прожектора. Поэтому Гарри и Пирс, хоть и оценили способности друга, предпочитали одевать очки или пользоваться обычным фонариком на батарейках.

― Я сегодня как назло забыл очки! Может, не надо, ― взмолился Пирс.

― Надо, ― Дадли в предвкушении потирал руки. ― Я кое-чему научился, пока вы тут валялись. Сейчас покажу, ― он прилёг со стороны капота, постелив ещё одну отцовскую куртку. Просунув руку между головами друзей, он выставил указательный палец.

― Раз, два, три! ― от кончика пальца в поддон машины ударил луч света.

― Вау, Фонарик, это круто! ― восхитился Гарри. Пирс присвистнул.

― А если... ― Дадли сосредоточился. Из остальных пальцев тоже появился направленный свет.

― А из глаз, слабо? ― Полкисс не скрывал зависть в голосе.

За эти четыре года ребята приобрели репутацию мастеров на все руки. Дурсль-старший даже доверил им починку автомобиля. Дадли, разумеется, был счастлив больше всех. К вечеру они закончили, и Вернон, дав каждому по пять фунтов, отвёз друзей в кино.

На следующее утро мальчики собрались в секретном месте. Было около десяти часов.

― Парни, смотрите, что я нашёл в утренней почте, ― Дадли вынул из нагрудного кармана сложенный пополам конверт. ― Опять рассылка рекламы, но в этот раз они отличились. К тому же, я не понял, что они продают.

На плотной желтовато-древесной бумаге восковая печать скрепляла уголок письма. Пирс достал оттуда три пергамента, по-другому назвать было затруднительно. Один листок он протянул Гарри.

― Оловянный котёл, волшебная палочка, стандартный набор стеклянных флаконов, ― подняв брови от удивления, он посмотрел на друзей. ― Нелепый розыгрыш какой-то. Одна простая остроконечная шляпа...

― Пирс, здесь ещё интересней, ― Гарри помахал листком.

Ребята уже уселись на лавочке, Гарри опустил локти на колени, рисуясь, поправил очки и прочитал:

― «Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Директор школы Альбус Персиваль...». Вот не повезло деду, ― хихикнул Гарри. Он честно пытался представить человека с именем Альбус и одновременно Персиваль. ― ...Вуфик, нет, Вульфи, сейчас, ― Пирс с Дадли прыснули, пока Гарри пробирался сквозь лингвистические тернии: «...Вулфрик Брайн Дамблдор! Кавалер Ордена Мерлина первой степени, Великий колдун, Главный чародей, Верховный член Международной конфедерации магов», ― Гаджет с гордостью оглянулся на друзей. Те прыснули снова. Гарри обиженно уткнулся в пергамент: ― «Уважаемый мистер Дурсль, мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с вложенным списком всех необходимых книг и принадлежностей. Занятия начинаются первого сентября. Ждём Вашу сову не позднее тридцать первого июля. С уважением, Минерва МакГонагалл. Заместитель директора», ― Гарри оторвался от письма и, с видимым усилием удерживая серьёзное выражение, спросил:

― Дадли Вернон Дурль, ты скрыл от меня, что у тебя есть сова?!

Ребята согнулись с новым приступом хохота. Отсмеявшись, Пирс заметил:

― Это самая забавная реклама, которую я когда-либо видел.

― Эй, смотри-ка, они даже знают, в какой комнате ты живёшь, ― хмыкнул Гарри, осматривая конверт. На строке адреса строгим угловатым почерком было выведено:

«Мистер Дадли В. Дурсль

Англия, графство Сюррей

Литтл-Уэнг, Тисовая улица, дом 4

Комната справа»

― Они ещё и шпионят! ― Дадли нахмурился. Надо звонить в полицию.

― Да ладно, Дадли, ― Гарри возвёл глаза к потолку. Дадли ужасно любил всякие разборки. ― Подумаешь...

Их внимание привлёк шум крыльев и возмущённый клёкот. Спустя секунду, через узкое окошко влетела растрёпанная серая сова, следом за ней вторая, которая и впечатала первую в стену, воинственно ухая.

Мальчишки ошарашенно уставились на сумасшедших пернатых, открыв рты от изумления. Две совы, сцепившись когтистыми лапами и пуховыми перьями, возились на полу, словно огромный комок перьев.

Гарри осторожно снял куртку и постарался подойти со спины, что затруднялось постоянной вознёй птиц.

― Пирс, спереди, ― Гарри махнул рукой и выставил пальцы: «раз, два, три!».

По сигналу мальчишки набросили на сов куртки и упали на пол, усмиряя недовольных таким обращением птиц. Немного подёргавшись, совы замерли.

― Осторожно, ― предостерёг Пирс. Дадли с интересом наблюдал в стороне. Гарри медленно приподнял край куртки. Под перьями он заметил ещё два конверта.

― Это мне, ― он отвязал конверт, чтобы положить на пол рядом с собой. ― И тебе, ― уже тише произнёс он, удивлённо протягивая письмо Пирсу. Через минуту мальчишки возмущённо переглянулись: на их конвертах значилось то же самое! У Гарри «комната слева», а у Пирса «комната у балкона».

― Они не имеют права! ― Дадли постепенно заводился. Он хоть и понимал шутки и розыгрыши друзей, но слежку не терпел, предпочитая разбираться сразу, лицом к лицу.

― Вы не скажете родителям? ― только и спросил Пирс, задумчиво проводя уголком пергамента по щеке.

― Нет смысла, ― ответил Гарри, не обращая внимания на хмурого кузена. ― Кстати, тут сказано, что они ждут от нас сов до тридцать первого июля. Эти пуховые курицы останутся с нами целую неделю?!

― Мама ни за что не разрешит держать их в доме, ― сразу прикинул Дадли.

― А если мне нравится эта сова! ― возмутился Пирс, любовно проводя по толстой куртке, где недовольно ухала серая сова ― та, что прилетела самая первая.

Ребята переглянулись. Под курткой Гарри заворчала вторая птица.

― Тогда тридцать первого и отправим, ― подвёл итог Дадли.

* * *

Они не знали, что в далёкой Шотландии, в высоком старом замке могущественный волшебник со странным именем Вулфрик, одетый в смешную мантию с золотыми звёздами успокаивал своего старого друга и помощника. У того было ещё более странное имя:

― Не беспокойтесь, Аргус, я уверен с птицами всё в порядке. Вот, возьмите лимонную дольку.

― Как же так-то, господин директор! ― сетовал маленький старикашка, засунув за щеку мармелад. ―Все тридцать две вернулись, из Ирландии долетели! А эти! Аииии....

― Если вы так переживаете, я попрошу профессора МакГонагалл завтра проведать их адресатов.

― Вот-вот, профессор! Пусть проучит маленьких негодяев!

― Ну что вы, Аргус. Лучше выпейте чаю.

Профессор МакГонагалл частенько наведывалась на Тисовую улицу ― с той ночи, когда директор буквально бросил Мальчика-Который-Выжил, сына Лили и Джеймса Поттеров на порог маггловской семьи. Умудрённой жизнью ведьме было всё равно, что магглы были родственниками Лили! Нельзя отдавать волшебников в руки магглов! Минерва помнила, как однажды второкурсница Лили Эванс прибежала в её кабинет и, захлёбываясь слезами, умоляла разрешить остаться в школе на Рождество. Из сумбурных объяснений девочки профессор поняла, что дома её ждут нападки старшей сестры, которая завидовала волшебнице и всячески издевалась над ней. Теперь же в опасности оказался Гарри, сын Лили. Профессор трансфигурации была анимагом и недаром её формой была кошка ― одно из самых заботливых животных, когда речь заходит о детёнышах.

Первые три года Гарри находился под постоянным надзором профессора. Она «завелась» у миссис Фигг, соседки Дурслей, в августе восемьдесят первого. Старушка славилась любвеобильным отношением ко всякой кошачьей живности, поэтому появление небольшой полосатой кошки не вызвало подозрений.

Разумеется, кошачий корм и ловля мышей интересовали МакГонагалл в наименьшей степени, зато по ночам она легко пробиралась к Дурслям в сад и наблюдала, как в маленькой комнатке под тёплым, хоть и ветхим одеялом сопел маленький Гарри. Когда малыш болел, профессор незаметно добавляла в бутылочки лечебные зелья, припасённые в Больничном крыле. А чтобы Гарри не заразился от кузена, маленькому Дурслю тоже перепадало зелий. Петунья не могла не радоваться тому, как быстро выздоравливают дети, а МакГонагалл только гордо облизывалась на соседнем газоне.

Когда Гарри подрос, профессор уже не приходила так часто. Но момент, когда у мальчика произошёл первый стихийный выброс, она не пропустила. Гарри, тогда ему было около пяти лет, спал у себя в комнате, профессор улеглась на ветке дерева во дворе. Её внимание привлёк свет из комнаты. Она бесшумно прыгнула на широкий подоконник. Гарри висел над полом, окружённый нежно-розовым сиянием. Скорее всего, ворочаясь во сне, мальчик упал с кровати, но магия подхватила его. Постепенно сияние угасло, и Гарри опустился на кровать. На следующий день студенты Хогвартса удивлялись приподнятому настроению обычно строгого профессора.

Последние годы МакГонагалл редко удавалось побыть на Тисовой улице, и много чего произошло за это время. И когда Альбус Дамблдор попросил своего заместителя наведаться к Гарри Поттеру, заинтригованная больше, чем встревоженная профессор безотлагательно аппарировала из Шотландии.

* * *

У Пирса в доме был просторный чердак. Его родители не любили выкидывать старые вещи на распродажах, поэтому половина комнаты всё-таки была завалена сломанным диваном, книжными полками, овальным столом с отломанной ножкой, корзинами с игрушками Пирса и парочкой шкафов, куда друзья и решили определить новых пернатых друзей. Осторожно развернув куртки, мальчики по очереди засунули своих птиц по полкам. Причём, между совой Гарри и Пирса пришлось установить дополнительные доски, потому что даже после грандиозного сражения на школьном дворе, птицы не оставляли попыток сцепиться и задиристо ухали друг на друга.

Дадли взирал на это с привычной флегматичностью. Было что-то нормальное в том, что к его друзьям прилетают совы со странными письмами. Словно, так и должно быть.

Когда Пирс и Гарри решили выгулять своих новоприобретённых питомиц, Дадли посоветовал им достать пару клеток и засунуть сов туда, потому что идея с ошейником (Пирс предложил) казалась не вполне удачной. При всех странностях, которые окружали их троицу, Дадли уверил друзей, что птицы на поводках не будут смотреться естественно в окрестностях Сюррея.

Сейчас мальчишки сидели под раскидистым дубом на небольшой лужайке за школьным двором. Пирс предложил накормить сов, которые вот уже сутки ничего не ели. Гарри запасливо прихватил с собой листья капусты, когда та же идея ещё утром пришла ему в голову, Пирс остановился на миндальном печенье.

То ли совы были привередливыми, то ли голод ещё не настиг их, но кормиться совы категорически отказывались. Светлая сипуха так пристально смотрела на Пирса после предложенной печенюшки, что парень серьёзно подозревал птицу в недобрых намерениях.

Когда Гарри постигла неудача с капустой, он только фыркнул и наставительно ткнул в серую сову пальцем:

― Надо есть. Совы едят. Ты ― сова. Ешь!

От такой отповеди сова прониклась и тюкнула Гарри в этот самый палец.

― Ай-я! ― пискнул Гарри. Из ранки сразу же потекла кровь, а сова оскорблённо ухнув, отвернулась в угол клетки.

― А я говорил! Говорил же! ― запричитал Дадли, доставая из припасённой аптечки йод и пластырь. Пирс скоро отказался от дипломатических переговоров, но, не желая повторять судьбу друга, пальцы распускать не стал, а грустно зажевал печенье сам.

Кошку, которая легко спрыгнула с ветки, конечно же, никто не заметил. И когда за спинами мальчишек прозвучал строгий женский голос, они едва не подпрыгнули от испуга.

― Извините! ― возмутилась МакГонагалл, недовольно оглядывая детей (к слову говоря, выглядела она не так уж и грозно). ― Кто из вас придумал запереть школьных сов в клетки?

Пирс, совершенно не желавший расставаться со своей сипухой, сбивчиво, но храбро ответил незнакомой леди:

― Они не школьные,... мэм, они ― наши!

Друзья хотели подняться, потому что сидеть, когда рядом стоит такая вот почтенная миссис, было неудобно. Но МакГонагалл остановила их взмахом руки. Гарри обратил внимание на узкую манжету из темно-зелёного бархата, которая тянулась до середины кисти. Леди отцепила длинный чёрный плащ, который крепился на двух цепочках у горла, и, педантично сложив его вчетверо, опустилась на землю рядом с мальчиками.

― Меня зовут Минерва МакГонагалл, я...

― ... заместитель директора! ― потрясённо выдохнул Дадли. Слишком раздражённый письмами, чей автор точно знал его местожительство, он очень хорошо запомнил содержание письма, а необычное имя только резало слух.

― Верно, мистер Дурсль, ― невозмутимо ответила женщина. ― Я так понимаю, мистер Поттер и, ― она повернулась к Пирсу, ― вы, мистер Полкисс получили письма из Хогвартса?

― Вообще-то, я тоже получил вашу рассылку, ― всё ещё недовольно хмурился Дадли. ― Только моё письмо положили в почтовый ящик.

Профессор скептически подняла бровь и вытащила из крепления в манжете палочку. Пару раз ткнув ею в сторону Гарри и Пирса, она повернулась к Дадли. С третьим взмахом палочка засветилась. МакГонагалл глубоко вздохнула. У неё появлялось всё больше вопросов к небезызвестному директору одной волшебной школы.

― Так господа, ― чинно начала заместитель Альбуса, Персиваля, Вулфрика и т.д. и т.п., ― вам многое нужно узнать до первого сентября, поэтому вы выслушаете меня, потом зададите все вопросы. Всё ясно?

Насторожённо переглянувшись, ребята кивнули. Пирс больше всего боялся, что придётся расстаться с сипухой, Дадли молчал, пытаясь зацепиться за любую неувязку в поведении странной женщины, а Гарри было просто интересно.

― Итак, как и было написано в письмах, я являюсь заместителем директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Вы и все волшебники Великобритании по достижении одиннадцати лет начнёте своё обучение. Скажу сразу, чтобы не возникло предубеждений, заместитель директора НЕ приходит летом к студентам. Ваш случай, ― МакГонагалл насмешливо посмотрела в сторону клеток, ― скажем так, исключителен. Эти совы, как и многие другие, являются школьными почтальонами. Они разносят будущим первокурсникам пригласительные письма со списком необходимых для школы предметов. Обучение в Хогвартсе бесплатное, но вам нужно купить то, что написано в письме: форма, инструменты и учебники. Всё это вы найдёте на Косой Аллее ― магической части Лондона. Так как вы, очевидно, не знаете, как туда добраться, ― Дадли покачал головой за всех троих, профессор продолжила, ― кто-то из школьной администрации проведёт вас. Возможно, это снова буду я. Вопросы?

― Почему вы решили, что мы волшебники? ― спросил Гарри, хотя Дадли собирался спросить что-то другое.

― Потому что вы можете делать то, чего другие не могут, разве не так? ― ответила МакГонагалл, тепло улыбнувшись Гарри.

― Эй, Гаджет, профессор права, одни пальцы Дадли чего стоят, ― воодушевился Пирс.

― Откуда вы это знаете? ― подозрительно вставил кузен Гарри. ― Вы за нами следите и даже знаете, где мы спим!

Вообще-то, было не очень мудро говорить об этом напрямую, но МакГонагалл не обиделась и не рассердилась, а только заметила:

― Письма формируются автоматически согласно записям в школьной книге студентов, куда имена волшебников заносятся с рождения.

― Сомневаюсь, что мои родители отпустят нас с Гарри в какую-то школу, и уж тем более не станут платить за эти котлы и перья, ― Дадли и не старался скрыть разочарование в голосе, но к его удивлению профессор снова улыбнулась... Может, она и не такая строгая, как кажется?

― Ваши родители, мистер Дурсль многое знают о Хогвартсе, по крайней мере, миссис Дурсль. Родители мистера Поттера были очень известными волшебниками. Мистер Поттер, я лично учила вашу мать превращать мышь в стакан...

― Зачем?! ― Пирс смотрел на профессора с суеверным ужасом. ― Вы хоть представляете, что должна была чувствовать мышь?!

― Мама была волшебницей? Разве она не погибла в автокатастрофе? ― растерянно прошептал Гарри. Только чуткий слух, дарованный анимагической формой, не позволил МакГонагалл пропустить эти слова.

― Конечно, нет, мистер Поттер. К сожалению, ваши родители были убиты на войне, а вас, в целях безопасности, оправили к родственникам. Но весь магических мир знает вас.

― Почему? ― Пирс встревоженно смотрел на профессора. Гарри побледнел, и Пирс ободряюще сжал его плечо. МакГонагалл сжала губы в тонкую полоску, но ответила:

― В этой войне был один сильный тёмный маг ― Тот-Кого-Нельзя-Называть. Однажды ночью он ворвался в дом Поттеров, чтобы убить своих противников. Лили и Джеймс погибли, защищая сына. Когда маг попытался убить Гарри, то заклятье обратилось против него самого, и Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез. Мистер Поттер остался жив, но на лбу появился след от убивающего проклятья. Гарри!

По лицу мальчика текли слёзы. МакГонагалл обняла ребёнка и, осторожно сняв очки, вытерла его лицо. Донельзя смущённый Гарри быстро повернулся к друзьям, чтобы они не засмеялись, но Пирс и Дадли, наоборот, внимательно следили за ним, с укором поглядывая на профессора.

― Извините, я... просто... Иногда я вижу во сне зелёный свет и слышу как кричит мама, ― глухо пробормотал Гарри. ― Я всегда думал, что это авария, потому что родители проехали на зелёный свет.

― Нет, Гарри, твои родители были замечательными людьми, ― торопливо заверила его МакГонагалл.

Гарри серьёзно посмотрел ей в глаза и спросил:

― У этого мага есть настоящее имя?

― Полиция найдёт его и арестует! ― воинственно заключил Дадли, ударив кулаком по ладони. Кузена имел право обижать только он. Да и то, со временем многое изменилось.

― В своё время Тёмный Лорд, Лорд Волдеморт, мог уничтожить весь этот район одним только взмахом палочки, мистер Дурсль, ― МакГонагалл ответила сразу на оба вопроса, и мальчики замолкли. Тогда Пирс задал последний вопрос:

― Скажите, а что делать с совами, мэм?

Гарри, не сдержавшись, хихикнул. Дадли только закатил глаза. Родители не разрешали Пирсу завести даже щенка, хотя он очень любил животных.

Профессор МакГонагалл поднялась с земли и отряхнула мантию.

― Первокурсники, как вы прочитали в письме, могут привезти в школу фамилиара: сову, кошку или жабу. Они тоже продаются в магазине на Косой Аллее. Я буду у вас в конце августа. Сожалею, мистер Полкисс, но этих сов придётся выпустить.

Она взмахнула палочкой, дверцы клеток открылись, и совы, ухнув напоследок, улетели.

― До свидания, профессор МакГонагалл, ― Гарри по-взрослому протянул руку, Минерва с удивлением сжала тёплую ладошку. Потом ещё одну, и ещё. Ребята выглядели почти счастливыми, не смотря на трудный разговор.

Через секунду МакГонагалл взмахнула палочкой и с тихим хлопком исчезла в воздухе, оставив в сильнейшем изумлении трёх юных волшебников.

Дадли и Гарри попытались поговорить с родителями, но ничего путного из этого не вышло. Вернон при слове на букву "м" сразу побагровел и начал отговаривать Дадли от ненормальной затеи. Петунья, когда Дадли вечером показал ей, как ярко светятся кончики пальцев, побледнела и сдавленно охнула. Гарри взрослые не замечали ещё неделю. У Пирса разговор с матерью прошёл на удивление легко. Соседи ещё долго судачили о страшных воплях из дома Полкиссов. Пирс только улыбался и убеждал друзей, что матери очень понравилось висеть в воздухе.

Немного поразмышляв, Гарри и Дадли решили оставить взрослых на профессора. Втайне Гарри надеялся, что это будет МакГонагалл.

За всеми хлопотами никто и не заметил, как наступило утро последнего августовского дня. Дурсли собрались на завтрак. Гарри и тётя Петунья готовили оладьи. В дверь постучали.

― Я открою, ― Дадли проворно выскочил из-за стола и побежал в прихожую. Гарри едва не опрокинул на себя тарелку с оладьями, когда из коридора услышал весёлый голос кузена.

― Мэм, конечно, проходите! Привет, Пирс, будешь оладьи?

Пока Дурсли соображали, что происходит, профессор МакГонагалл прошла на кухню.

― Доброе утро, ― поздоровалась она. Вернон резко дёрнул воротник, обеспечив мозг притоком свежего воздуха, а Петунья тонким голосом пискнула:

― Дадли, Гарри, немедленно идите в свои комнаты! Пирс, ты тоже, пожалуйста.

― Хорошо, миссис Дурсль, а можно на улицу?

― Мам! ― возмутился Дадли, но под грозным взглядом матери стушевался и вышел вслед за друзьями.

Подслушать разговор не получилось, но о чем бы ни говорили Дурсли с профессором, в итоге МакГонагалл вышла, гордо стряхнула невидимую пылинку с плеча и позвала ребят.

― Сейчас мы отправимся в Косой переулок, как я и говорила. Вам нужно взяться за мою руку и не отпускать, пока мы не прибудем на место.

― Мы уже не маленькие, сможем и сами дойти, ― пробурчал недовольный Дадли, не обращая внимания на Гарри, который дёрнул его за рукав.

Профессор подняла бровь, всем своим видом показывая абсурдность слов мальчика. МакГонагалл протянула руку: Пирс успел ухватиться за ладонь, она была тёплая и жёсткая, Гарри, пожав плечами, обхватил запястье. Дадли недовольно взялся за предплечье. Свободной рукой профессор взмахнула палочкой и через секунду маги исчезли с влажного после утренней поливки газона.

«Интересно, почему мама не вышла нас проводить?» — запоздало подумал Дадли. — «Не похоже на неё».

В гостиной дома номер четыре застыли, словно парализованные, известные своей горячностью в спорах чета Дурслей. Заклятие остолбенения особенно хорошо получалось у профессора МакГонагалл летом...

Когда мальчики почувствовали землю под ногами и открыли глаза, то увидели, что находятся в узеньком переулке с высокими домами. Улица, вымощенная шероховатым серым булыжником, извилисто уходила вдаль. В воздухе витали вкуснейшие ароматы свежей выпечки.

― Знаете, если летать через пространство так отвратительно, то булочки просто обязаны получиться восхитительными, ― прокомментировал Дадли, первым придя в себя. Его лицо позеленело, но Дадли не выглядел даже вполовину так плохо как Гарри: мальчик прислонился к стене, запрокинул голову и глубоко дышал.

― Мистер Поттер, вы в порядке? ― МакГонагалл склонилась над Гарри и дотронулась до лба. Пальцы случайно коснулись шрама, и она испуганно отдёрнула руку. ― Прошу прощения, ― неловко пробормотала профессор.

― Я в порядке, мэм. Мы можем идти, ―Гарри открыл глаза, свежий воздух помог прийти в себя. Он повернулся, слегка озадаченный собственным вопросом:

― Профессор, у нас нет денег, как мы сможем купить всё к школе?

К удивлению всех троих, особенно Пирса, который успел за секунду перебрать в голове несколько вариантов их исключения из неизвестного Хогвартса, МакГонагалл кивнула в сторону большой и светлой улицы. Друзья последовали за ней.

― Ваши родители, мистер Поттер, оставили вам собственный сейф. Мы сейчас идём в банк. С этого счёта семье Дурслей ежемесячно перечислялись деньги на ваше содержание. Ключ временно был у директора Дамблдора, который привёз вас к родственникам, и теперь я вам его верну, ― с этими словами МакГонагалл протянула Гарри маленький золотой ключ. На его ножке виднелись выгравированные цифры: 1476.

Пока мальчик был занят изучением новоприобретённой собственности, профессор обратилась к Дадли и Пирсу.

― У магглорожденных волшебников нет счетов в Гринготтсе, поэтому Министерство магии выделяет пособие для таких учеников. Обычно его хватает, чтобы приобрести необходимые вещи для школы. Если ваши родители могут себе позволить финансировать вас дополнительно, то в банке работает обменный пункт. Вы можете уточнить курс валюты на месте. Сейчас ваши сбережения находятся у меня. Вопросы есть?

― Да, мэм, ― на автомате ответил Дадли. Может, он не сильно разбирался в биржевых махинациях, но Вернон Дурсль сумел вбить в сына основы бытовой экономики. Для одиннадцатилетнего мальчишки Дадли неплохо управлялся с карманными расходами: ― Мы можем открыть счёт в Гринготтсе?

― Сожалею, мистер Дурсль, но нет, ― МакГонагалл покачала головой. ― Все контрактные сделки гоблины заключают с совершеннолетними по магическим меркам волшебниками, то есть вам должно исполниться семнадцать, прежде чем вы сможете открыть собственный счёт.

― А есть другие возможности? ― словно и не слушая профессора, спросил Дадли.

― Северус, кажется, это к тебе, ― непонятно кому пробормотала МакГонагалл и ответила: ― Если мистер Поттер разделит свой сейф на части, то одна из них по его желанию может принадлежать любому из вас. Гоблины отнесутся к части сейфа как к отдельному счёту. Вы сможете распоряжаться полученными деньгами по собственному усмотрению в любом возрасте. Мистер Поттер единственный, у кого есть право на сейф Поттеров, поэтому он уже сейчас может пользоваться всем содержимым наравне с совершеннолетними магами.

― Гарри? Гарри! ― заговорщически улыбнулись Пирс и Дадли. Их очень привлекала идея иметь свой сейф в волшебном банке.

― Отлично, ― улыбнулся Мистер Гаджет, ― так мы и поступим!

За разговором они подошли к высокому белоснежному зданию с кривыми стенами. Казалось, ещё чуть-чуть и оно обвалится. Но шли маги, дул ветер, а банк Гринготтс стоял так же твёрдо и незыблемо, как и секундами ранее.

Ребята уточнили курс галеона к фунту, оказалось, не так много: один фунт к четверти галеона. После Пирс, у которого были проблемы с математикой, чуть не сошёл с ума, пытаясь переварить денежную систему магов. Гарри набрал золота в кожаный мешочек, оформил договора с гоблинами и перевёл Пирсу и Дадли по тысяче галеонов. Как оказалось, родители Гарри были отнюдь не бедными людьми.

Дальше профессор повела их за чемоданами, логично рассудив, что с котлами и телескопами неудобно выбирать мантии и палочки. Гарри взял небольшой синий чемоданчик, который внутри вмещал целый шкаф одежды и книг, Дадли выбрал красивый с металлическими набивками чемодан, а Пирс взял простой чёрный сундук на колёсиках. Втроём они выбрали одинаковые рюкзачки для повседневной учёбы. На каждой сумке были чары расширения и облегчения.

В отделе канцелярии больше всех наслаждался Гарри. Пирс и Дадли терпеливо ждали, пока он задаст свою сотню вопросов продавцу, пока пересмотрит все пергаменты, перепробует все супер-перья, которые писали то, что диктуют вслух, перья, которые писали только имя владельца, перья, которые писали то, о чём думает маг, перья...

― Гаджет, пошли, я сейчас умру с голоду! ― взвыл, наконец, Пирс, вытаскивая новоиспечённого волшебника из магазина. МакГонагалл только хмыкала, наблюдая за троицей, и тревожно поблёскивала тонкими линзами очков. «Только не Гриффиндор», ― билась в голове спасительная мысль.

В магазинчике животных друзья встретили пожилого старичка в грязно-сером фартуке. Его весёлое живое лицо светилось счастьем от визита каждого посетителя.

― О, профессор, ― с почтением воскликнул он из-за прилавка, завидев МакГонагалл. ― Вы всё так же очаровательны! Пардон, моя униформа оставляет желать лучшего! ― со взмахом палочки, фартук засиял первозданной чистотой, и оказалось что он в клеточку, но всё-таки серого цвета. В шутливой и приветливой манере старик раскланялся, хитро поблёскивая водянистыми глазами.

― Постыдились бы при детях, мистер Битлл, ― попеняла ему МакГонагалл, но ребята видели, что она, как и многие в магазине, благосклонно прощают продавцу его развлечения.

Мистер Битлл обезоруживающе улыбнулся и повернулся к мальчишкам.

― Так, юные волшебники, чего желаете? В магазине старого Билли есть животные для самых привередливых любителей фауны! Итак, прошу, вы...?

― Пирс Полкисс, — представился Пирс, делая шаг вперёд. ― Я бы хотел просто домашнее животное, если можно, сэр, ― он смутился от понимания, блеснувшего в старых глазах, и последние слова произнёс почти шёпотом.

Старик подошёл совсем близко, по-отечески положил руку на его плечо и склонился к самому лицу Пирса.

― Родители запрещают, да, парень? ― он говорил тихо, от его жакета пахло табаком и кормом для животных. ― Тогда послушай, что тебе скажет старый Билли: один раз живём, один раз, понял меня?

Пирс кивнул.

― Отлично! ― воскликнул старик над ухом Пирса, отчего тот едва не подпрыгнул. ― Смотрите, мистер Полкисс, у меня есть одно замечательное создание для вас. Его привезли неделю назад, уверяю, это то, что вам нужно, ― он снова схватил Пирса за плечо, и повернулся к Гарри и Дадли. Ребята смотрели на чудаковатого старика во все глаза. ― А вы, господа, не стесняйтесь. Загляните под каждую лапу, переберите каждое пёрышко, выберете самое лучшее, самое полезное, самое любимое животное здесь, в магазинчике старого Билли! Мои помощники будут рады помочь вам.

В уголке ребята заметили ещё двух молодых парней. Один чинил клетку, а второй очищал прутья. Услышав слова мистера Битлла, они повернулись и приветливо помахали руками.

― Ну, пойдём, осмотримся, что ли? ― неуверенно предложил Гарри. Пожав плечами, Дадли вздохнул и спустился по ступенькам.

Через полчаса, когда они осмотрели магазинчик, наверное, уже в третий раз, появился сияющий как начищенный галеон Пирс. В руках он держал средних размеров клетку. Внутри лежал чёрный кот с красивой длинной шерстью и широкими жёлтыми глазами. Он лениво щурился, но ребята почувствовали, что эта расслабленная поза ― как у сытого хищника, пантеры. Медленно поднимающийся хвост, пушистые усы, блестящая шерсть, длинные когти, которые зверь, словно напоказ, втягивал и вытягивал, ― всё это пленило стоящих поодаль друзей.

― Ух ты! ― выдохнул Гарри, благоразумие победило, и он пересилил желание погладить котика через прутья решётки. ― Как его зовут?

― Я хотел назвать его Севером, ― никто не обратил внимания на кашель профессора МакГонагалл, ― но мистер Битлл сказал, что у него уже есть имя. Его зовут Лукас.

― Вот это да, ― только и смог произнести Дадли, с уважением посматривая на равнодушного ко всему происходящему Лукаса.

Гарри выбрал белого филина, профессор МакГонагалл помогла им выбрать имя. Теперь сову звали Мортимер. Дадли не особо любил живность и, представив реакцию мамы, отказался покупать фамильяра. Он объяснил свой выбор тем, что он и Гарри живут вместе, значит одной совы должно хватить.

Учебники купили быстро. Три комплекта. Гарри и Дадли собирались взять один комплект на двоих, но профессор МакГонагалл настояла.

― Вы можете попасть на разные факультеты,― предупредила она. ― Это не должно повлиять на ваши дружеские отношения, но делать уроки вам придётся в разных гостиных.

После чего профессор повела ребят за самой важной покупкой в их жизни.

В глубине лавки Оливандера царил непроглядный мрак. Свет из окон рассеивался, не достигая пола, свечи, каплями разбросанные в воздухе, сияли как звёзды в далёком космосе. Было очень тихо. Профессор МакГонагалл зашла последней. Когда за ней закрылась дверь, из дальнего угла что-то зашумело и с нарастающим шумом быстро проехало вперёд.

Ребята синхронно отступили, отдавив любимые ноги профессора. Она рассержено зашипела, но мальчишки не обратили на неё ни малейшего внимания, потому что с высокой лестницы на них в упор смотрел невысокого роста упитанный Волшебник. У него не было остроконечного колпака, как у МакГонагалл, не было палочки в руках ― только какие-то линейки и карандаш, не было даже мантии, которые друзья в большом количестве видели на улице. Но сразу было понятно, что мистер Оливандер ― Волшебник. Самый настоящий, не такой как МакГонагалл или Гарри, или Дадли с Пирсом, а с Большой буквы. И Гарри стало немножко страшно.

― А, мистер Поттер, я так и думал, что скоро вас увижу, ― тихо воскликнул мастер волшебных палочек. ― Я помню, как в эту лавку заходила ваша мать, когда она пришла ко мне за своей первой палочкой, словно это было вчера. Десять дюймов с четвертью, мягкая, хлёсткая палочка из ивы.

Гарри мог только стоять и слушать. У Оливандера были большие светлые глаза, и они как будто горели изнутри. И страх усиливался.

— А вот сюда...

Мистер Оливандер невесомо коснулся своим длинным белым пальцем шрама.

— Сожалею, но именно я продал ту палочку, которая это сделала, — сказал он также тихо, но мягко. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис.

― Вы хотите сказать, что продали ту самую волшебную палочку, которой пользовался Волдеморт?! ― возмущённо воскликнул Дадли, не заметив, как вздрогнули МакГонагалл и Оливандер. ― Вы продали палочку ужасному преступнику!

― Мистер Дурсль! ― осадила его профессор.

― Ничего, мадам, ― покачал головой мастер, ― Вы, юноша, совершенно правы. Это я продал палочку. Только я не несу ответственность за деяния магов, ею владеющих. Тот-Кого-Нельзя-Называть творил великие дела! Ужасные, но великие....

Он некоторое время молча качал головой, а потом, к облегчению Гарри, заговорил снова.

— Теперь, мистер Поттер, давайте поглядим, — он вытащил из кармана складную рулетку с делениями. — Вы какой рукой колдуете?

— Ну, я правша, — сказал Гарри.

— Вытяните руку.

Он измерил Гарри сначала от плеча до кончиков пальцев, потом от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки и вокруг головы. При этом он приговаривал:

— Внутри каждой палочки от Оливандера содержится сильное волшебное вещество, мистер Поттер. Мы используем волосы единорогов, перья фениксов и драконьи жилы. Как нет на свете двух одинаковых единорогов, фениксов или драконов, так же нет и двух одинаковых волшебных палочек Оливандера.

Олливандер забрался на свою лестницу, пока рулетка сама измеряла нужные параметры, и унёсся вглубь магазинчика. Дадли покрутил пальцем у виска, Пирс хмурился. Этот старик вызывал неприязнь.

― Мистер Поттер, ― лестница снова приехала. Удерживаемый каким-то чудом, Олливандер спустился, держа в руках около двадцати узких коробочек. ― Попробуем-ка вот эту, Бук, жила дракона. Девять дюймов. Удобная, гибкая. Возьмите в руку и просто взмахните.

Гарри взял палочку и (чувствуя себя очень глупо) помахал ею, но мистер Оливандер тотчас же выхватил её.

— Клён, перо феникса. Семь дюймов. С приятной отдачей. Попробуйте...

Гарри едва успел поднять руку, как и эта палочка оказалась у мистера Оливандера.

— Нет, нет, нет... Вот. Эбеновое дерево, волос единорога, восемь с половиной дюймов, пружинистая. Не бойтесь, пробуйте.

Гарри пробовал. И пробовал. И пробовал. Он понятия не имел, чего дожидался мистер Оливандер. Груда перепробованных палочек росла, скапливаясь бесформенной кучей в углу, но странное дело — чем больше палочек мистер Оливандер доставал, тем более счастливое выражение появлялось у него на лице.

— А, значит, сложный заказчик? Не извольте беспокоиться, подберём в точности то, что нужно... Интересно... А впрочем, почему бы и нет... необычное сочетание... Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, послушная, упругая.

Гарри взял палочку в руки и почувствовал, как сквозь пальцы потекло тепло. Он поднял её над головой, со свистом опустил, и в воздух выстрелил сноп золотистых искр.

― Ну и ну! ― воскликнул мастер. ― Однако, как странно... надо же, как удивительно странно...

Он уложил палочку Гарри в коробку и завернул коробку в бумагу, не переставая бормотать:

— Странно... Удивительно...

— Простите, пожалуйста, — не выдержал Пирс, — что странно?

Мистер Оливандер уставился своими лихорадочно блестящими глазами на Пирса.

— Я, молодой мистер, помню каждую палочку, которую я когда-либо продал. Все до единой. Так уж вышло, что феникс, перо которого теперь внутри палочки вашего друга, сбросил ещё одно перо. Воистину, удивительно странно, что мистеру Поттеру суждено владеть этой палочкой, в то время, как её сестра... Её сестра в ответе за этот шрам, ― старик кивнул в сторону Гарри.

― Полагаю, от вас стоит ждать великих свершений, мистер Поттер...

Гарри сглотнул.

Пирс, заметив состояние друга, вышел вперёд.

― Давайте, мистер Олливандер, теперь моя очередь, ― ему очень хотелось, чтобы Гарри оставил в покое этот странный старик.

Мастер пристально посмотрел на юного мага и, ничего не сказав, поднялся на лестницу и снова уехал.

Куча коробочек от Пирса выросла почти в два раза быстрее и больше, чем от Гарри. Пирс сказал, что он одинаково пользуется обеими руками, чему Олливандер удивился, но палочки давал по две. Дадли дремал, прислонившись к косяку двери, МакГонагалл медленно прохаживалась от окна к окну, Гарри следил за Пирсом.

― Мистер...?

― Полкисс, ― назвался Пирс.

― Итак, мистер Полкисс, я очень давно не сталкивался с таким случаем, как ваш, ― мастер изучающе вглядывался в лицо Пирса, счастливо улыбаясь. На его блеклом, с глубокими морщинами лице было написано чистое счастье, словно Олливандеру доставляло удовольствие разбираться с трудными задачами. Он взял ладонь Пирса в свою руку и долго всматривался в линии, проводя по ним холодным пальцем.

― Вам подходят все палочки, мистер Полкисс. Это плохо. Я не смогу отдать вам все свои палочки, иначе мне придётся закрыть магазин. Поэтому я дам вам возможность выбрать палочку самому.

Пирс нервно кивнул.

― Закройте глаза. В этом магазине лежат сотни палочек с ядром магии внутри них. Почувствуйте их, потянитесь к ним, найдите свои палочки, поверьте в то, что они созданы исключительно для вас, они принадлежат вам...

Из кучи, которая осталась после Гарри с тихим свистом выскользнула одна из палочек и влетела в правую руку Пирса.

― Отлично, десять с половиной дюймов, жимолость и волос единорога, отлично подходит для чар. Постарайтесь, как следует, мистер Полкисс. Позовите вашу палочку.

В самом тёмном углу магазинчика что-то загремело. Олливандер вздрогнул и посмотрел на Пирса. Страх мелькнул в его распахнутых светло-голубых глазах. Пирс повернулся к друзьям и профессору, но те молчали. Мастер убежал в сторону шума. Вернулся он, держа в руках большую чёрную коробку. Её крышку покрывала искусно вырезанный по дереву узор, скрытый под слоем древней пыли. Эту коробку не доставали много лет. Внутри глухо стучала палочка.

Сухим выстрелом щёлкнули медные замки, Олливандер откинул крышку ― внутри, на подушечке из багряного шёлка лежала тёмная кроваво-красная палочка. На ручке были вырезаны непонятные знаки и символы. Не решаясь даже дотронуться до палочки, старик протянул коробку Пирсу.

Он взял её, ощущая полное единение со скрытой силой внутри, только ощущения были гораздо ярче, чем от первой палочки. Пирс выдохнул с облегчением, но заметив, какие взгляды кидал на него старый мастер, захотел сбросить охватившее всех напряжение:

― Мистер Оливандер, не говорите только, что и эта палочка какая-то особенная!

― Ничего особенного, молодой человек. Ветвь Дракучей Ивы и сердечная жила дракона, пятнадцать дюймов. Великолепна в сражении. Это одна из двух палочек Геллерта Гриндевальда. Но, я полагаю, это имя вам ни о чём не говорит, поэтому, соглашусь с вашим неведением. Это просто хорошая палочка в красивой коробке, ― странно улыбаясь, договорил он и протянул коробку Пирсу, после чего повернулся к последнему претенденту на палочку.

― Мистер Дурсль, признаться, и вашу матушку я тоже встречал... Вот только ей не нужна была палочка. Мисс Эванс лишь сопровождала свою сестру. Вы готовы? ― Оливандер улыбался открыто, словно минутой назад ничего не произошло.

Покрасневший от духоты в тесном магазине Дадли кивнул.

― Я левша, ― предупредил он, когда под руки юркнула рулетка.

― О, просто замечательно! ― обрадовался мастер, оживляясь и хлопая в ладоши. ― Я только на прошлой неделе приготовил отличные палочки для левшей!

Спустя три палочки, Дадли нашёл ту, из которой выстрелил сноп ярко-зелёных искр.

― Хорошо, молодой человек, осина, очень упругая, тонкая, пригодится в превращениях.

― Э-эм, и всё? ― разочарованно протянул Дадли. ― Так просто? Никаких тебе страшилок или супермагов? Самая обычная палочка.

― Мистер Дурсль, позвольте не согласиться, ― серьёзно прервал Олливандер. ― Каждая палочка уникальна, особенна и неповторима. Палочки ваших друзей замечательны не предыдущими хозяевами, а тем, что они совершили. Вы должны это запомнить.

Дадли смиренно кивнул.

― Однажды, в мой магазинчик придёт маленький будущий первокурсник, его глаза будут так же полны растерянности и восторгов, и когда он возьмёт в руки свою единственную и неповторимую палочку, я скажу ему, что эта палочка когда-то принадлежала Дадли Дурслю, ― с придыханием произнёс Олливандер. Переведя дух, он довольно подмигнул мальчику и добавил: ― Ваша палочка, к тому же, совершенно новая. Разве не замечательно?

Оценив шутку, Дадли хмыкнул. Настроение вернулось на отметку «Ничего себе, я в волшебном супермаркете!» Вся компания вышла из магазинчика со смешанными чувствами. После набега на кафе-мороженое Фортескью, МакГонагалл вернула Гарри, Пирса и Дадли обратно на газон.

На прощание профессор объяснила друзьям, как добраться до платформы, вручила билеты и аппарировала. Так закончился первый день юных супергероев в волшебном мире.

На парковке вокзала Кингс-Кросс остановился ярко-зелёный бентли. Из неё стайкой выскочили трое мальчишек и вышла высокая блондинка в коротком пиджаке и алой мини-юбке. Самый высокий мальчик открыл багажник и достал чемоданы.

― Мы пойдём, уже время, ― Пирс подошёл к матери. Она набирала срочное сообщение на пейджере.

― Да-да, сынок, напиши мне, ― пробормотала она, не отрываясь от экрана. Наконец, в ее голове что-то щёлкнуло, она подняла глаза и увидела трёх растерянных друзей. Дадли смотрел на неё с осуждением.

Миссис Полкисс наклонилась и чмокнула сына в лоб:

― Задай им жару, Пирс.

Когда Гарри и Дадли прокатили свои чемоданы через колонну, Пирс обернулся на прощанье, но мать уже отвечала на сообщение. Он прошёл сквозь стену и попал на многолюдную шумную платформу. Сбоку раздался голос Гарри:

― Не расстраивайся, она просто никогда не отпускала тебя на целый год.

― Думаю, это не сыграло бы большой роли, ― Пирс пожал плечами. Он твёрдо решил ничего не пропустить в волшебном мире, поэтому огляделся, подмигнул друзьям и первым шагнул в пёструю толпу магов.

― Wingardium Leviosa! ― воздух разрезал звонкий мальчишеский голос. ― Айда за мной, парни! ― и довольный Пирс погнал свой чемодан, расталкивая им прохожих. Дадли и Гарри радостно переглянулись и, хором повторив заклинание, побежали догонять друга.

В поезде ребята едва нашли свободное купе. Все уже были забиты старшекурсниками, а в последнем сидели трое мальчишек. Гарри постучался, открыл дверь и просунул мордочку в купе:

― Привет, можно мы сядем к вам? Остальные купе заняты.

Блондин у окна высокомерно изогнул тонкую бровь и, старательно изображая грациозного и опасного хищника, «молниеносно» поднялся с места, скользнув прямо к лицу Гарри. Он пару секунд разглядывал невозмутимого гостя в бандане с летающими снитчами и тихо произнёс:

― Докажи мне, что ты этого достоин.

За спиной Гарри раздалось возмущённое фырканье и тщательно замаскированный под кашель смех.

― Слушай, а ты настоящий-настоящий блондин? ― внезапно спросил Гарри. ― Просто тебе так идёт... Красиво!

За спиной уже откровенно расхохотался Дадли. Поезд тронулся. Гарри шире распахнул дверь, одной рукой опёрся на косяк, а вторую протянул опешившему от такой наглости блондину.

― Я, кстати, Гарри, хотя нет, подожди... Я дома два часа репетировал, сейчас покажу...

Не успел блондин схватиться за протянутую ладонь, Гарри стянул бандану, на секунду из-под чёлки показался знаменитый на весь мир шрам, и, поправив волосы, снова протянул руку:

― Позволь представиться, Гарри Джеймс Поттер!

«Опасный хищник» стоял, раскрыв рот, пытаясь побороть когнитивный диссонанс от ожидаемого маггловского Мальчика-Который-Выжил и этим... чудом, но долго так стоять ему не дали. Пирс выглянул из-за плеча Гарри:

― Ну же, давай, скажи ему, как тебя зовут, и мы зайдём в купе. Я уже вижу, как с другого конца вагона на нас едет тележка со сладостями.

― Драко, Драко Малфой, ― быстро ответил блондин, отходя от двери, и усаживаясь на место. Два парня, что сидели на второй скамейке, молча кивнули и подвинулись.

― Привет, Драко Драко Малфой. Тебя назвали в честь отца? ― Пирс с интересом взглянул на попутчиков и поочерёдно закинул чемоданы на верхнюю полку, разумеется, с помощью своего любимого заклинания.

― Нет, моё второе имя Люциус, ― попытался оправдаться он, но Пирс только махнул рукой.

― Меня зовут Пирс, это Дадли, мы не в восторге от замашек Гаджета, ― он увернулся от кулака младшего товарища, ― но сегодня всё-таки первое сентября. Так что пусть развлекается.

― Это Кребб и Гойл, ― Драко, отойдя от потрясения, по очереди ткнул пальцем в друзей.

Гарри выглянул в коридор, до сладостей оставалось аж полвагона, он со вздохом отвернулся.

― А ты и правда, Гарри Поттер? ― недоверчиво спросил Драко.

― А ты и правда, Драко Малфой? ― вмешался Дадли. ― У Гарри хотя бы шрам есть, а ты чем докажешь?

Кребб с Гойлом переглянулись и попытались встать, но Драко осадил их взмахом руки и повернулся к Дадли:

― Имя моего отца известно в самых высоких кругах Британии. Чаще всего люди знают обо мне ещё до встречи со мной, ― гордо заявил он.

― Наверное, это грустно? ― тихо спросил Гарри, встречаясь блестящими изумрудными глазами с непонимающим взглядом.

― С чего бы? ― нахмурился Драко.

― Люди знают, какой ты, ещё до знакомства с тобой, ещё до того, как узнают твой любимый цвет, вкус мороженого, команду по квиддичу. Они уже всё знают про тебя и ожидают, что ты такой и будешь, что не разочаруешь их, оправдаешь все ожидания. Они уже знают, чему ты должен соответствовать.

Пирс не сводил с Гарри взгляда. В его карих глазах отражалось беспокойство за друга. Он помнил всё, что переживал Гарри, и когда впервые услышал свою историю от профессора МакГонагалл, и когда они читали книжки, купленные на Косой Аллее. Гарри был знаменит, и кому как не ему знать, что такое многие ожидания.

Драко сидел совершенно разбитый и потерянный. Аргумент, который ещё минуту назад казался преимуществом, обернулся постыдным бременем.

В таком состоянии их нашли смуглый мальчик с подружкой в короткой зелёной мантии.

― О, Драко! ― взвизгнула гостья, плюхаясь рядом. ― Мы тебя везде искали. Блейз решил, что ты с Креббом и Гойлом, и не ошибся.

Высокий, с короткой стрижкой первокурсник самодовольно кивнул и внимательно присмотрелся к незнакомцам в купе. От него не укрылся знаменитый шрам Мальчика-Который-Выжил.

― Что мы пропустили?

― Дадли Дурсль, ― Дадли кивнул и представил друзей. Посмотрев на Гарри, девочка сразу перестала улыбаться.

― Блейз Забини, а эта милая леди ― Пенелопа Паркинсон.

― Можно просто Панси, ― леди строго зыркнула на друга, очевидно, ей не слишком нравилось полное имя. И повернулась к троице. ― На какой факультет вы собираетесь?

Её строгий голос напомнил Гарри профессора МакГонагалл.

― Мы так и не решили, ― за всех ответил Пирс, разглядывая змейку на мантии Панси. На нём была зелёная в крупную жёлтую клетку рубашка и джинсы. ― Хотя мне больше импонирует Гриффиндор. В «Истории Хогвартса» написано, там самая весёлая гостиная, самые запоминающиеся пароли и самые красивые рассветы.

― Я думаю про Хаффлпафф, ― мечтательно протянул Гарри, купаясь в лучах недоверия и суеверного ужаса, исходивших от новых знакомых. ― Оттуда ближе всего к кухне, и у них самая милая декан. А вы куда-то определились?

― Слизерин! ― хором ответили Драко, Панси и Блейз. Кребб с Гойлом промолчали, но поддержали своих синхронными кивками.

― Декан Слизерина ― мой крёстный, ― просветил всех Драко.

― Мне идёт зелёный цвет, ― Панси расправила складочки мантии.

― Если серьёзно, то это единственный факультет, которому не плевать на чистоту крови. Мы чтим древние традиции магии. К тому же, наши родители учились на Слизерине.

― Что насчёт тёмных магов? ― прищурился Дадли.

― Они были на каждом факультете. Просто нам повезло больше остальных, ― без тени улыбки ответил Блейз.

Наконец, подъехала тележка со сладостями.

— ГРИФФИНДОР! — ничтоже сумняшеся провозгласила Шляпа, едва коснувшись светлых волос Дадли. Профессор МакГонагалл ещё не успела убрать руку, как пришлось снимать Шляпу обратно. За красно-золотым столом вовсю свистели и аплодировали. Дадли слез с табуретки и, показав друзьям большой палец, отправился к гриффиндорцам.

Прямо после Дурсля на Гриффиндор распределилась худенькая девчонка с супер объёмными каштановыми волосами и слишком, на взгляд Дадли, слишком-слишком умным видом. Он мельчайшими мурашками на спине мог бы уже сейчас, по одному взгляду на новую знакомую, предсказать себе большие проблемы. Она успела пожать руки всем желающим и обратила всё своё внимание на однокурсника, который внезапно ощутил себя вшой под микроскопом.

— Ты кузен Гарри Поттера?

— Это так важно? — Дадли, конечно, и не думал переживать по поводу родства с Гарри, но вот девочка напрягала.

— Я читала о нём, — важно заявила она. — Про то, что Гарри Поттер победил самого сильного тёмного мага написано в «Истории Хогвартса», во «Взлёте и падении Темных Искусств», в «Современной истории магической Англии», в...

— Хэй, притормози, — оборвал её Дадли. — Как насчёт представиться, произвести хорошее впечатление, а потом задавать вопросы в лоб? Ты извини, что так резко, но наша первая встреча немного обескураживает, не находишь? — Дадли отодвинулся, чтобы лучше рассмотреть новую знакомую. От его слов девчонка покраснела аки маков цвет и, запнувшись, выдохнула весь воздух, заготовленный для пылкой речи.

— Меня зовут Гермиона. Гермиона Грейнджер, — она неловко дёрнулась, прежде чем протянуть руку.

Дадли осторожно пожал её тонкую ладошку, почти утонувшую в его ладони. «Какая же ты мелкая!» — подумал он.

— Дадли Дурсль, очень приятно. Да, я кузен Гарри. Если ты не возражаешь, давай посмотрим распределение? — он постарался произнести это, не выдавая той неясной смеси ощущений, которые вызвала эта Грейнджер, всем сердцем желая, чтобы она не вздумала обижаться.

Гермиона пронзила его ещё одним строгим взглядом ореховых глаз и молча кивнула. «Мы не закончили, мистер Дурсль» говорил весь её облик.

Гойла, Драко и Панси по их собственному желанию Шляпа отправила под шефство профессора Снейпа. В поезде они рассказывали новым друзьям об иерархии в Хогвартсе. Так что состав факультетов и деканов мальчики с Тисовой примерно себе представляли.

— Полкисс, Пирсон, — МакГонагалл оторвалась от пергамента, Пирс вышел вперёд и сел. Несмотря на подробное обсуждение всех плюсов и минусов Гриффиндора в компании теперь уже слизеринцев, он так и не определился с выбором.

«О да, молодой человек, — проскрипел старческий голос в голове. — Я прекрасно понимаю ваши трудности. Две палочки, Приобретённый, ещё и Гриндевальд тут обозначился... Что мне делать с вами, мистер Полкисс, м?»

— Ты кто? — испуганно выдохнул Пирс. «Я подумаю обо всех незнакомых словах завтра». И сам себе недоверчиво ответил: — Шляпа?!

«Да-да, я Шляпа уже тысячу лет с хвостиком. А здесь церемония распределения. У вас есть предпочтения к факультетам? Потому что я разрываюсь аж между целыми тремя».

— Тремя? — такой каши в голове Пирс не чувствовал с тех пор, как Гарри объяснял ему про потоки магии на кончиках пальцев.

«Хаффлпафф вас не потянет, юноша. Вы достаточно храбры для Гриффиндора, в вас есть слизеринская толика проницательности и предусмотрительности, и больше всего вы подходите для Равенкло — вдумчивость и тяга к неизвестному вырастет в вас как тыквы в теплицах у Хагрида. Ну что, друг мой, решайтесь!»

— А вы не могли бы сами, Шляпа, у вас как-никак опыт, а я носки себе утром не мог выбрать, — Пирс каждым волоском чувствовал, как разгорается внутри пламя паники и неуверенности. Кажется, кто-то сейчас поедет домой...

Над прозрачно-голубым небосводом Большого зала сгущались маленькие пасмурные тучки. Слегка потемнело.

«Так, кажется, с Гриффиндором мы переборщили. Не пугайтесь, мистер Полкисс, не всем же лезть грудью на амбразуру, — снисходительно фыркнула Шляпа. — Давайте, мы отправим вас на факультет учёных и исследователей, которые помогут рассчитать вам лучевой вектор зависимости всех необходимых факторов для выбора носков поутру, а дальше вы справитесь, я вас уверяю. Как вам, мистер Полкисс?»

— Ладно, — Пирс кивнул так отчаянно, что чуть не стряхнул Шляпу с головы.

«Полегче, молодой человек!»

— РАВЕНКЛО!

Облегчённо улыбаясь, Пирс прошёл к тёмно-синему столу. Дадли радостно помахал рукой, Драко поднял пустой ещё кубок: не красивого жеста ради, а приветствия для. Гарри уже сидел под Шляпой, поэтому его реакцию не дождались. Прежде чем повернуться к Шляпе, Пирс заметил, как на его груди появился значок ворона. Он студент Равенкло. Теперь навсегда.

«Гарри Поттер, здравствуй»

«Здрасьте, сэр», — Гарри был уверен, что ответственную работу распределения никогда не поручат девчонкам. Значит, Шляпа — это он.

«Поздравляю, вы подарили миру магии двух Приобретённых», — в голосе Шляпы легко различалось предвкушение. Гарри задумчиво поёрзал на стуле.

«Приобретённые? Это Дадли и Пирс?»

«Именно, молодой человек. Своей кровью вы сделали из них волшебников. Я уверяю вас, никто и понятия не имеет, что можно сделать то, что сделали вы. Может быть, вам предстоят великие свершение, мистер Поттер. Но даже если и нет, вас ждёт очень интересное будущее. Кое-кто здесь хочет быть супергероем, я вижу, не так ли? И это совпадает с желаниями некоторых других волшебников. Но, я скажу вам, что вы заслужили нечто особенное. Ваш поступок по отношению к мистеру Дурслю и мистеру Полкиссу должен быть оценён, как вы считаете?»

«Оценён? А что я сделал?» — Гарри ещё немного поёрзал. — «Нет, я понимаю, что я сделал их волшебниками, и это просто очень круто! Но, мне кажется, ребята уже оценили. Так что, спасибо, я рад, что вам тоже понравилось».

«Глупыш», — фыркнул старый артефакт. — «Сама Магия оценила твой поступок. От её существа я дарю тебе возможность...»

— Какую? — не выдержал Гарри.

— ХАФФЛПАФФ!

Прошло едва ли полсекунды, прежде чем Гарри осознал, что произошло. Он вскочил с табуретки и с сияющим лицом повернулся к друзьям. Какое счастье! Гарри будет учиться с барсуками и их доброй мадам Спраут! Он выхватил у опешившей МакГонагалл Шляпу и, крепко обняв мягкий потрёпанный кусок ткани, закружился на месте под оглушительные аплодисменты и крики хаффлпаффцев. Из зала послышались смешки.

— Спасибо, сэр, Шляпа, — шептал он, уткнувшись носом в самый кончик острого колпака. — Спасибо большое!

МакГонагалл странно кашлянула:

— Мистер Поттер, не могли бы вы...

Гарри открыл глаза и, оглянувшись на Пирса, который подглядывал за ним сквозь прижатые к лицу ладони, немного смущённо отдал Шляпу профессору.

— Извините, мэм. Ну, я пойду? — он показал за спину.

МакГонагалл медленно выдохнула и кивком головы отпустила Поттера. Она не хотела думать о том, чтобы оглянуться на стол преподавателей. Спиной она чувствовала широкую улыбку Флитвика и смешки, которые Альбус прятал в длинную белую бороду.

— Что же ты такое, Гарри Поттер? — прошептал Драко Малфой, провожая взглядом лохматую макушку. Сидевший рядом Блейз пожал плечами и молча переглянулся с Панси Паркинсон.

— Это должно быть интересно, — добавила она, с любопытством разглядывая русоволосого Полкисса. Ей нравились мальчики с веснушками. Но это большой секрет, тс!

И был вечер, и было утро, и снова вечер.

Закончился первый учебный день в жизни маленьких волшебников, которые хоть и в большинстве своём знали что-то о магии, будучи чистокровными или полукровками, но всё же распахивали ничем не замутнённые глазёнки, попутно восхищаясь и восторгаясь всем что двигалось и не двигалось, летало и не летало, взрывалось и... долго перечислять, но суть, полагаю, ясна. Эти самые мальчики и девочки, колдуны и ведьмы, носились по древнему как сам Мерлин замку, который по злосчастной своей судьбе, при всём своём грозном величии был не более чем школой. Змейки, львята, барсучата и птенчики — ползали, лазали и порхали по классам, лестницам, залам и коридорам, заползая в такие неведомые щели и дали, что матёрые профессора, отбросив тяжкий груз педагогического опыта прошлых десятилетий, хватались за головы и убегали к мадам Помфри за Успокоительными настойками.

Обед подошёл к концу, и все первокурсники разбрелись по гостиным и на улицу, чтобы осмотреться, побегать, поиграть с новыми друзьями, а самые ответственные и храбрые гриффиндорцы, чуть не утащившие Дадли в библиотеку (в процессе обучения ни один Дурсль не пострадал), отправились делать их первое в жизни магическое домашнее задание. Директор и коллегия профессоров, что сидели в тишине опустевшего Большого зала, молча заканчивали трапезу. Они боялись спугнуть каждое дарованное Провидением мгновенье покоя, поэтому старались не делать лишних движений, все перечницы и солонки передавались без слов, на счету был каждый вздох. Альбус Дамбдлор, прикрыв глаза от удовольствия, медленно пережевал последний кусочек крольчатины, промокнул салфеткой уголки губ, отряхнул от крошек бороду, потом мантию, и подняв голову, обратил к магам взор своих ясных голубых глаз (никто и не догадывался, что директор давным-давно стал одним из добровольцев по тестированию цветных линз — на самом деле, глаза у него были серые, просто Альбус любил всё цветное).

— Уважаемые, прошу вас на первый в этом году педсовет.

Со скоростью, делавшей честь любой метле, профессора поднялись, почтенно отложили столовые приборы, повторили манипуляции директора по части гигиены и гуськом протиснулись в маленькую неприметную дверцу, даже не рискуя выходить в общий коридор. В откровенном хмыке зельевара профессор МакГонагалл уловила насмешку над некоторыми чертами своего факультета, посему галантно, как и полагает прожжёной шотландской леди, задвинула младшему коллеге под рёбра. Следующий звук, исходящий от профессора Снейпа, хмык не напоминал, и МакГонагалл с глубоким чувством выполненного долга спокойно прошла в кабинет директора.

Профессура расселась по привычным местам. Снейп забился в затемнённый уголок, откуда с безмолвной ненавистью взирал на окружающий мир. Филиус Флитвик — легендарный дуэлянт своего века взмахом палочки поднял себя с креслом в воздух, оказываясь на одинаковом для магов уровне. Спинка его кресла уменьшилась чуть не в половину. Мадам Спраут с удовольствием погрузилась в мягкое кожаное кресло с раскладным столиком: чашку чая в руках держать ещё представлялось удобным, но места для ватрушек уже не оставалось. На вытянутый, жёсткий, сбитый из осины стул с узкой спиной чопорно опустилась МакГонагалл, спину она держала так, что её осанка наводила мысль на некий внутренний стержень в самом прямом смысле. От дальней стены кабинета слышались нервные поикивания Квирелла. Он расширенными от ужаса глазами взирал на происходящее вокруг и быстро, словно держал в руках чётки, перебирал связку чеснока; шелуха крошилась и вся мантия очень скоро скрылась под ворохом очисток.

Так как основные предметы первокурсников включали себя только дисциплины деканов факультетов и ЗОТИ, то остальных профессоров директор собрал уже после обеда, и сейчас в кабинете присутствовало шесть человек.

— Коллеги, пожалуй, мы можем начать, — Дамблдор улыбался и переводил взгляд с одного мученика на другого. — Как вам первокурсники? Кто-нибудь хочет начать первым?

Чародей на коротеньком стульчике бодро взмахнул палочкой в сторону чайного столика, по широкой дуге к нему подплыла чашка, которую тот с удовольствием распил.

МакГонагалл, проследив за столь бесцеремонным, на её взгляд, поступком, чопорно поджала губы и оскорблённо выпрямилась ещё больше. Пучок на её макушке слегка трясся от сдерживаемого недовольства.

Мадам Спраут проглотила последний кусочек ватрушки и растерянно оглянулась на магов вокруг. Тишина просто стояла. Как часовой в карауле. Держа ружьё на плече. Мадам взяла ещё плюшку. Тишина умерла в негромком, но очень скромном похрумкивании.

Квирелл, погребённый под горой шелухи, едва слышно шелестел кусочками чесночных шкурок, надёжно скрытый от окружающего мира. Прошла секунда, другая. В воздухе разливался аромат свежего чая с бергамотом, творожных ватрушек, плюшек, сухарей, и острый, пронзающий все слои материи, запах чеснока. С оглушительным чихом Квирелла, Шляпа свалилась с полки прямо на тюрбан незадачливого профессора.

— СЛИЗЕРИН! Я УЖЕ СТО РАЗ ГОВОРИЛА, СЛИЗЕРИН! ААА, СНИМИТЕ МЕНЯ С НЕГО! ГОДРИКОМ КЛЯНУСЬ, ВСЕХ ПОУБИВАЮ!

Один взмах белой бузинной палочки под спокойным, чуть искрящимся взглядом голубых глаз из-за очков-половинок, и вот, дико орущая Шляпа вернулась на место и сонно замолкла, а Квирелл, в ужасе подскочил и вывалил на пол директорского кабинета весь запас чеснока. Со следующим взмахом мусор исчез, а Квирелл, нервно подрожав ещё несколько секунд, с облегчением упал в кресло.

Директор повернулся к коллегам, в его взгляде читалось понимание и участие. Что не отменяло удовольствия от следующих слов:

— Я думал, прибытие Гарри Поттера и его друзей в Хогвартс будет отмечено более многословно. Но, как я вижу, ничем особенным мальчики не выделились, посему предлагаю перейти к более насущным вопросам. Попечительский совет в этом году…

— Альбус, это возмутительно! Это кошмар! Поведение этих студентов не входит ни в какие рамки! Мистер Полкисс и мистер Поттер сорвали мне первый урок! Мистер Поттер порывался взять меня на руки и погладить, а потом, когда я превратилась, мистер Полкисс закричал на весь класс: «Женщина-Кошка!», а мистер Поттер просто ткнул в мою сторону палочкой с искрами!

— Они висели на моих лианах и изображали из себя дикарей! Поттер пародировал какого-то индейца, вероятно, но он перелетал с одной лианы на другую и кричал «О-ио-ио! Зов джунглей!».

— Они не использовали палочку, Альбус, — доверительно поделился Флитвик, от умиления болтая в воздухе короткими ножками. — Ни когда поднимали перья в воздух, ни когда пробовали зажечь Люмос.

— И что же они зажигали, пальцы? — ядовито прошипел из угла Снейп.

— О, так ты тоже это видел, Северус? — Филиус довольно куснул плюшку за уголок. Немного пожевав, он продолжил: — Я заметил, детишки ведут себя по-разному: мистер Дурсль пользуется Люмосом, а мистер Поттер на занятиях с мистером Полкиссом поднимают перья без палочек. Возможно, мальчики пробовали делать это до школы.

— Это невозможно. Я лично рассказала им о магии, — возразила «Женщина-Кошка».

— Не обязательно знать законы астрономии, чтобы пользоваться светом солнца, — ответил Флитвик. — Мальчики могли и не знать, как это называется, что не мешало им спокойно пользоваться тем, что они втроём называют «суперсилой».

— Чёртовы любители комиксов… — плевался в углу зельевар. Никто и ничто не могло сделать этот вечер хуже.

Но у профессора МакГонагалл получилось.

— Любопытно, Северус, когда я смирилась со своим новым прозвищем, на третий урок ко мне пришли первый курс Гриффиндора и Слизерина. Я сама слышала, как мистер Дурсль говорил твоему крестнику: «Гарри был прав, дело Бэтменом не ограничивается, кажется, здесь весь Готэм собрался».

Снейп закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Тень скрывала его лицо. Мысль о том, что на его похоронах будет такой же громоподобный взрыв смеха, не оставляла его до конца педсовета.

— Гарри, меня бесят эти похоронные простыни! Кто назвал их мантиями! Мантии должны героически развеваться за плечами, а не путаться под ногами! — терпение истинного хаффлпаффца требовалось, чтобы выслушивать нытьё Дадли целую неделю. Гарри был настоящим сыном своего факультета.

— А смотри, — он кивнул в сторону несущегося на всех парах Снейпа. — У него же как-то держится. Надо спросить, что он делает.

Из дружественной троицы только Гарри не понимал, что профессор Снейп к нему неравнодушен. Дадли перенял трепетно-послушное отношение от Драко: их часто сажали вместе на сдвоенных уроках, Пирс в силу способности думать, пришёл к определённому выводу после пары уроков, и старался не попадаться зельевару на пути. А Гарри, милый Гарри…

— Профессор Уэйн*, профессор, подождите, пожалуйста! Можно задать вам вопрос? Ой, простите, сэр! — От оклика, эхом пронёсшимся по коридору, зельевар встал, да так резко, что Гарри не успел затормозить и врезался в широкую спину профессора.

— Последний раз предупреждаю, Поттер! — прошипел он, стремительно наклонившись к самому лицу опешившего ребёнка. — Ещё одна фразочка в этом духе, и вы вылетите из школы быстрее, чем вспомните домашний адрес!

— О, нет, простите, сэр, — испуганно затараторил Гарри, в отчаянии отмахиваясь ладошками от ужасных слов. — Я не подумал, простите меня, ещё раз, сэр…

— Вот именно, Поттер, не подумали!

— Я забыл, что вам нельзя использовать это имя, иначе враги найдут вас. Я не выдам вас, профессор, никогда, — доверительно шепнул он на ухо, нависшему над ним зельевару. — Я обещаю, что сохраню вашу тайну. У вас надёжный псевдоним. Никто не догадается. Северус Снейп — отличное прикрытие.

От заговорщического шёпота мальчишки, от смысла того, что он сейчас произнёс, голова заболела вся и сразу. Хотелось убивать.

— Профессор Снейп, — преувеличенно громко воскликнул Гарри, защищая своего героя перед всем коридором, в котором были он, Дадли и сам Снейп, и непременно прятались невидимые враги. — Мы с Дадли хотели узнать у вас…

— Гаджет, кажется, пора линять, — проскулил Дадли, заметив, что и без того бледный профессор как-то посерел, а чёрные как ночь Готэма глаза наливаются кровью. — Давай, у кого-нибудь ещё спросим, потом, может быть, когда-нибудь, наверное, если выживем, мам, роди меня обратно…

Наконец, Гарри заметил, что с профессором творится неладное, он сделал шаг навстречу, но на запястье сомкнулась спасительная хватка Дадли и утянула далеко-далеко в противоположном направлении Далёкой-далёкой галактики, глубоко в замок, налево, направо, наверх, подальше, ещё немного, вот и другие ученики, люди, не Снейпы. Когда за Гарри закрылся проход в гостиную барсуков, Дадли оттёр со лба испарину и пошёл к своим. К несчастью, его путь проходил через тот коридор, где они убежали от Снейпа.

В проёмах не осталось ни одного целого окна, но на полу осколков тоже не было. Только мелкая сероватая пыль с редкими блестящими крохами стекла. Дадли поклялся никогда больше ничего не спрашивать о мантиях.

Ещё месяц Гарри не встречал профессора Снейпа нигде, кроме класса зелий во время уроков.

*Настоящее имя Бэтмана — Брюс Уэйн