Сложный экзамен (гет)

...

Я не верил своим глазам. В этот миг все показалось ненастоящим. Я сплю? Но я не помню, когда ложился спать. Я тряхнул головой.

Поерзав в кресле, я расстегнул две первых пуговиц на белоснежной рубашке. Почему она? Я готов был ко всему, кроме нее.

Картина с каждой секундой становилась четче.

Сначала передо мной предстал обычный летний пейзаж.

Необъятное небо высоко над головой было необычно светлым и пронзительно ярким. По лазурным чистым небесам медленно проплывали редкие облака.

Косые лучи равномерно ложились на поверхность кустов, цветов, деревьев и большого поместья неподалеку. Небесное светило искрилось и сияло.

А потом я увидел ее. Нет, это был не сон!

Поначалу девушка показалась мне незнакомой. Но когда она повернулась в мою сторону и выразительно посмотрела на меня, я онемел. Точнее, я и до этого ничего не говорил, просто наблюдал за ней. Но суть не в этом. Я пребывал в ступоре.

Внутри все сжалось, ее невозможно ни с кем перепутать. Грейнджер. Мать твою, почему она?!

Грейнджер кружилась и смеялась. На ней было белое летнее платье чуть ниже колен с бежевой атласной лентой. Ленточка была завязана в маленький бантик вокруг ее талии. Юбка приподнималась при каждом ее повороте, обнажая острые коленки. Босая, она бегала по зеленой коротко стриженой траве.

Она улыбалась, почти каждую минуту поправляя пряди волос, попадавшие на глаза. Мне казалось, что она смотрит на меня, дарит свою улыбку мне! Мне! Два карих омута затягивали меня с головой.

Она подошла ближе. Ее движения были естественными и соблазнительными.

Мне хотелось поподробнее разглядеть ее маленькое личико.

На секунду мои губы изогнулись в улыбке, но я быстро взял себя в руки.

Гриффиндорка забавно прикусила нижнюю губу, дурачась и поддразнивая человека, который стоял перед ней. Ее образ вскружил мне голову.

Грейнджер... Нет, Гермиона, была воздушной, свежей и женственной.

Мне захотелось обвить руками ее тонкую талию, зарыться носом в длинные каштановые волосы. В эту секунду мне много чего хотелось! Но я не мог...

Я, не отвлекаясь от картины, подумал, как бы здорово было закружить ее в танце, касаюсь ее плеч, непрерывно смотря в кофейные глаза, изучая ее полностью. Гермионе подошел бы зеленый цвет. Нет, не слизеринский элегантный цвет, а малахитовый, свежий.

А потом опомнился.

Она никогда не посмотрит на меня таким теплым, нежным и влюбленным взглядом. Нет! Для меня она навсегда останется недругом Грейнджер.

Впрочем, я сам когда-то все испортил.

Я понял, как сейчас сильно хотел прильнуть к ней всем телом и обнять.

Абсурд, да? Я беспомощно откинулся на спинку неудобного кресла, со всей силы сжав его ручки. Костяшки пальцев побелели. Затаив дыхание, я, как примерный зритель, молча досматривал «выступление».

Солнце слепило ей глаза, она по-прежнему счастливо смеялась.

Мне не хватает слов описать все, что я увидел и почувствовал в тот момент.

Голова закружилась. Семь лет я учусь с ней «рука об руку», а сейчас будто увидел в первый раз.

Она такая... Не такая девушка как все. Волшебная.

Я хотел запомнить каждую деталь, связанную с ней, потому что знал, такой я больше Гермиону Грейнджер не увижу. Я запоминал все: стройную обнаженную шею, выпирающие ключицы, маленькие утонченные руки, небольшую грудь, бедра, гордо вздернутый подбородок, легкий розовый румянец, заразительный смех, запах духов (что-то цветочное, сладкое) -всю ее.

Конечно, насчет запаха я соврал. Ее образ подсказывал, что от нее должно пахнуть чем-то приятным, дурманящим и сладким.

Я не мог оторвать взгляда от этой девушки, меня бросало в дрожь.

Потом, она устала бегать и присела на траву, задрав широкую юбку жемчужного платья. Выпрямив спину и облокотившись на руки, она закрыла глаза, подставив к солнцу лицо: пушистые ресницы, низкий лоб, маленький прямой носик, пухлые полуоткрытые губы, аккуратные брови, румяные щеки с ямочками. Гермиона довольно что-то напевала, мурлыкала себе под нос, смешно наморщив носик, усыпанный рыжеватыми веснушками.

Долго ей не пришлось скучать.

К ней приблизилась темная фигура, бросающая тень на ее летний наряд.

— Устала? — спросил ласково знакомый голос.

— Еще чего! Сейчас мы на пикник пойдем, — мягко сказала она, скрестив руки на груди.

— Пощади, Гермиона! — застонал мужчина и опустился рядом с ней на траву.

— Не заслужил, — лукаво проговорила она, клюнув его в щеку.

Я замер. И снова не мог поверить в происходящее. Это я! Только старше лет на семь-десять.

Я широко улыбался. Точнее улыбалась фикция меня. А настоящий Я хмурился, ничего не понимая в последние минуты.

На мне были темно-синие джинсы, закатанные до колен и легкая голубая рубашка. Как и Гермиона, я был босым. Растрепанные волосы немного потускнели, отливая на солнце золотом. Да, это был я. Но в то же время было сложно узнать этого человека. Никакой ухмылки, злорадства, недовольства и лицемерия не отражалось на лице.

Подул приятный ветерок, мы снова заулыбались. И, кажется, не было пары счастливее нашей.

Гермиона, проведя тыльной стороной руки по моему гладкому лицу, удобно расположила свою голову на моих коленях. По телу пробежали мурашки от ее бархатной кожи. У настоящего меня тоже похолодела кожа. Я машинально коснулся холодной щеки.

Я ничего не почувствовал, а Я ненастоящий перехватил ее руку, покрыв изящную ладошку короткими поцелуями.

— Как в тебе помещается столько тепла? — ухмыльнулся (по-доброму) Я, не отпуская ладони.

— Я люблю тебя, — прошептала она, внимательно смотря в мои бесцветные глаза.

Я не ответил. Лишь приподнял любимую и накрыл ее губы своим ртом.

Во рту пересохло от увиденной сцены. Дальше все как в тумане... Все закончилось так же быстро, как и началось.

Я посмотрел в окно. Лил дождь, ни намека на предстоящее лето. Сжав губы в тоненькую линию, я лениво осмотрел старое безвкусное помещение.

-Ну, — требовательно спросил преподаватель, — Рассказывай.

Это все не по-настоящему! Почему она? Я не хотел видеть это!

Это случайность, я должен был увидеть что-то другое. Квиддич, отца, Лорда, мать, Поттера, но не ее!

Я сижу в кабинете Трелони, на экзамене. Отодвинув стеклянный шар в сторону, я сглотнул. Лучше бы пошел на маггловедение. Там не донимали бы глупыми видениями.

— Драко, что ты увидел? — с жадным интересом переспросила Трелони.

— Ничего, — сказал я, оттягивая зеленый галстук, — пустоту, — отозвался мой голос эхом.

— Как ничего? Ты хочешь провалить экзамен? — грозно зашипела Сивилла Трелони.

Уж лучше провалить, чем признаться. Но, нет, экзамен я заваливать не буду. Она поверит в любой бред. Что же я видел? Думай...

— Хорошо! — я сделал паузу. — Я видел... Бабочку, она махала крыльями. Довольны?— быстро проговорил я, надеясь, что меня не раскусят.

— Махала крыльями, — обеспокоенно повторила преподавательница, смягчив тон.

— Да, — с раздражением повторил я. — Теперь я свободен?

Я еще не мог отойти от той картины. От Грейнджер. От Гермионы.

— Сиди пока здесь, мне нужно кое-что проверить.

Преподавательница встала с позолоченного кресла, украшенного непонятными символами и рисунками, на котором были заметны маленькие дырочки и выскочившие пружинки. Она обошла стол и взяла с пыльной полки толстый потертый томик в пятьсот-шестисот страниц. Открыв книгу посередине, она долго вникала в написанные слова.

— Ну как же я могла забыть? — прошептала Сивилла Трелони, ударив себя по лбу.

— Все хорошо? — мне надоело сидеть.

— Плохо, — загадочно прокомментировала она, убирая справочник на место, — а какого была цвета твоя бабочка? — Трелони снова присела, пододвинув шар ближе к себе.

— Бабочка была белого цвета, — по спине пробежал мороз.

— Сейчас я сама все проверю, — она начала интенсивно махать руками.

Нет! Она ведь не сможет увидеть?..

Но мои опасения были напрасными.

— О, мой бедный мальчик! — ахнула сумасшедшая. — Какое горе обрушится на тебя! Я вижу страдания, боль и... Смерть! Драко! Бедный! Бедный мальчик! — повторяла она.

Я выпрямился. Мне было плевать на ее слова. Главное не был раскрыт мой обман. Я, конечно, вру не первый раз в жизни, но я волновался. Даже слепой мог заметить перемену моего настроения. Ведь зашел я сюда в сопровождении ядовитых комментариев. А сейчас сидел поникшим, боясь заглянуть в глаза учителю.

Еще несколько минут она жалела меня и, наконец, отпустила, пожелав удачи напоследок.

Удачи, мне — Драко Малфою, носителю древнейшей чистокровной фамилии — пожелала удачи какая-то полоумная женщина, будь ситуация другой, если бы я не увидел Грейнджер в другом свете, я бы оскорбился! Ничего не ответив Сивилле, я лишь поморщился. Мир катиться в пропасть.

Выйдя из кабинета, я сник и растерянно двинулся в сторону подземелья, но замер, увидев ее.

Из-за угла показалось известное трио, во главе которого стояла Она.

Гермиона оживленно вела беседу со своими любимцами. Поттер, хмыкая, качал головой, а Рыжий с азартом что-то оспаривал. Девушка смеялась, слегка толкая локтем в бок Уизли. Они дружно заулыбались.

Гермиона была такой же красивой, какой предстала мне в летнем платьишке. Значит, она всегда так красиво ходила, словно плыла, всегда мило улыбалась, всегда так сексуально заправляла пряди за ухо? Всегда?.. Какой же я дурак!

Я смотрел в те же бездонные глаза шоколадного цвета, видел ту же хрупкую девушку, которая могла подарить много тепла... Она могла подарить его мне! Такому холодному человеку как я.

Я опустил голову. Не хватало еще наткнуться на ее олухов!

Сердце бешено заколотилось. Я приготовился к худшему: сейчас Уизли и Поттер заметят меня и пустят какую-то провокационную фразу или шуточку, а я не смогу сдержаться. Затрону их больное место. Ее. Снова. Нет, мне не хочется этого делать!

Но троица прошла мимо меня, даже не повернув головы в мою сторону, это к лучшему. Я остался незамеченным. Смотря на удаляющиеся тени, я судорожно вздохнул. Пронесло.

Я не готов был ее видеть сейчас. В коридоре затихли голоса, лишь мое неровное дыхание немного нарушало идиллию тишины.

Тяжелая сумка с учебниками глухо упала, открытые книги валялись у моих ног. Но я не обратил внимания.

Беззвучно скатившись по стене, я присел на холодный каменный пол, обхватив голову руками.

Что-то не отпускало меня. Я не мог спокойно встать и пойти в родное подземелье.

Почему? Эта всего лишь Грейнджер. Что меня терзало?

Внутренний голос молчал.

Ну, что? А как же кульминация, неожиданная развязка? А ее не будет. Я, к счастью, отрицательный герой и мне можно быть неискренним. Даже с самим собой. Не будет признаний в симпатии. Драко Малфой не выставит себя дураком. Как хорошо, что сейчас конец последнего года, Грейнджер не будет больше мелькать перед глазами.

Я устало прикрыл глаза... И снова увидел счастливую девушку в белом платье.

Что я увидел? Фантазию или будущее?

Мое сердце замерло, у меня перехватило дыхание.

Влюбился ли я в Гермиону Грейнджер? Затрудняюсь ответить. Если быть честным с собой, то я не знаю. Я еще никогда не видел образов женственнее и нежнее (сомневаюсь, что вообще увижу), когда она прошла мимо меня, внутри все перевернулось. Но как же я могу так просто зачеркнуть все, что было до этого. Нет, Малфои не изменяют своим принципам. Так всегда говорил отец. Могу ли я ослушаться?

При мысли о ней, я почувствовал незнакомый трепет. Даже пульс участился.

Может, это началось не сегодня? Будь проклята эта Сивилла с ее шарами! Я не хочу об этом думать. Нет, она не мой типаж. У меня, между прочем, невеста уже имеется.

И как бы я не старался, я думал о Грейнджер. Да, она красивая, умная, преданная, храбрая и решительная. Признаю, если бы у меня был шанс, я бы завел с ней отношения. Но я не люблю ее. Скорее, эти мысли возникли у меня от интереса, не более.

И если я сегодня особо откровенен, то скажу, что в глубине души я знал. Грейнджер, которую я увидел — не случайность.

Иногда я думаю о ней. Да, я нахожу в ней кучу положительных сторон и качеств, у меня появляется желание подойти к ней и просто заговорить, но стоит ей появиться с Уизли или Поттером, я моментально забываю о ее лучших сторонах. Я ощущаю неконтролируемую ярость.

Пенси однажды в шутку сказала, что я ревную Грейнджер, я, конечно, быстро заткнул однокурсницу, но задумался.

Если есть ревность, значит, и есть чувства?

А иногда мне голову приходят такие странные мысли, как об отношениях с ней.

Если бы я не был бы так враждебен к гриффиндорцам и ей самой, могло бы это повлиять на наши взаимоотношения? Могло бы образоваться теплое чувство между нами?

Жаль, что она никогда не узнает, что наводит меня на интересные размышления.

Но я по-прежнему ненавижу думать о ней. Потому что, мне начинает казаться, что она мне далеко небезразлична, из-за нее я обдумываю свою жизнь.

Мне становится страшно от этих мыслей.

Да, сегодня был сложный экзамен.

Укутавшись в мантию, я еще долго сидел на полу — поджав колени, в полном одиночестве, обдумывая все поступки, совершенные мной. А все из-за Грейнджер.