Любовь, кактусы и сковородка (гет)

— Нет! Лили, пожалуйста, не надо! Это не я! — Джеймс бежал по коридору Хогвартса, расталкивая учеников на своём пути.

— Ты у меня получишь, олень очкастый! Рога-то я тебе пообломаю! — обычно спокойная Лили сейчас была очень похожа на разъярённую фурию. Волосы растрёпаны, дыхание прерывистое, а в руках... сковородка?!

Северус Снейп спокойно шёл по коридору второго этажа, когда услышал приближающийся топот ног и крики. Нескольких отдельных фраз хватило для того, чтобы вникнуть в суть. Злорадно ухмыльнувшись, Северус притаился за поворотом. Джеймс, полностью сосредоточившийся на том, чтобы не дать Лили настичь себя, не заметил коварно выставленной в проход ноги, запнулся об неё, упал и по инерции заскользил вперёд, по пути потеряв очки и сбив с ног нескольких учеников. Куча-мала получилась знатная.

— Ну, всё, фикус ободранный, ты попал! — с боевым воплем буквально ввинтилась в эту человеческую многоножку Лили. Сковородку она из рук так и не выпустила. Громкий крик, донёсшийся из центра эпической битвы, означал, что мисс Эванс всё-таки настигла своего суженого.

— Сириус... — подбежавший следом Ремус взирал на это безобразие широко раскрытыми глазами.

— Да, Лунатик? — лишь слегка виноватый вид Бродяги выдавал тайну о том, кто же настоящий виновник переделки.

— Ты... не может быть! — вот теперь глаза Люпина стали почти с чайные чашки мадам Карменты. — Ты бы не посмел... — голос оборотня стал угрожающим.

— Э-э... я не специально! Почти... ну, такая возможность была! Как не воспользоваться!

Хрясь!

Ремус изучающе посмотрел на костяшки своих пальцев, а затем перевел взгляд на тело Сириуса, валяющееся в нескольких метрах поодаль. Сила оборотня, как-никак.

— Давно пора было это сделать, — философски вздохнул Люпин. — Может, у него хоть мозги на место встанут.

И вздрогнул, услышав из-за спины язвительное: — В кои-то веки я согласен с тобой, Люпин... но вряд ли. Когда мозгов нет, то и вставать на место нечему.

* * *

Двумя часами ранее...

— Сохатый, иди сюда, дело есть! — Сириус Блэк валялся на диване в факультетской гостиной и лениво поигрывал непонятно откуда взявшейся у него цепочкой.

— Это срочно, Бродяга? — недовольно отозвался Джеймс с другого конца комнаты. — Ты не видишь, я занят? — он выразительно посмотрел на сидящую у него на коленях Лили, в руках которой была вазочка со столь обожаемыми Джеймсом конфетами.

— Да, срочно! — фыркнул Блэк, сердито отвернувшись. С тех пор, как Джеймс начал встречаться с Эванс, все их проделки и шуточки сошли на нет. Нужно было что-то с этим делать...

Джеймс картинно закатил глаза и вздохнул. Прошептав что-то на ухо Лили, помог ей подняться, встал с кресла и направился к другу. Весь его вид говорил: «Лучше бы это было что-то важное, Бродяга, а то я за себя не ручаюсь».

— Ну, что ты хотел?

Сириус коварно улыбнулся. План у него уже созрел...

— Сохатый, ты помнишь, что у вас с Эванс сегодня годовщина?

— Что?! — Джеймс буквально подскочил на месте. — Годовщина чего?!

— Я услышал, как МакКиннон говорила, что у вас годовщина первого поцелуя, — Бродяга лгал так убедительно, что сам себе верил. — И... Эванс просто обожает кактусы.

Второе высказывание было истинной правдой. У Лили на подоконнике стояло до двух десятков этих колючих цветов, и Джеймс прекрасно об этом знал. А лучший рецепт лжи — враньё, приправленное щепоткой правды.

— А с чего это ты решил помочь мне с Лили? — Джеймс слишком хорошо знал друга, чтобы поверить в его добрые намерения просто так.

— Да ты же забудешь, а потом нам с Хвостом и Лунатиком часами слушать стенания о том, что «ой, я такой плохой парень, Лили меня разлюбит», — очень похоже передразнил Сириус.

— Ага, — Джеймс удовлетворился этим объяснением. — Но где я, чёрт подери, найду кактус?!

— Радуйся, друг мой! — Бродяга выглядел настолько надменным, что Джеймс не выдержал и огрел того по голове диванной подушкой. Сириус в долгу не остался, и следующие минут десять все присутствующие в гостиной наблюдали, как два взрослых семикурсника дубасят друг друга мягкими думками, словно дети.

— Всё, всё, тайм-аут! — Сохатый в изнеможении свалился в кресло.

— Окей, — Сириус, переводя дыхание, сел напротив друга и заговорщически наклонился к нему. — Слушай, какое замечательное решение я придумал.

Слово за слово и Бродяга рассказал Джеймсу о том, что мадам Стебль вывела новый сорт необыкновенно красивых кактусов, о которых рассказывала на прошлом уроке. И, если бы Сохатый не прогулял этот урок со своей ненаглядной, то он бы знал об этом.

Джеймс тут же вскочил и, крикнув «Спасибо!», умчался в направлении теплиц. Сириус проводил его взглядом и, когда друг скрылся из виду, рассмеялся. Нет, кактусы реально существовали и даже были довольно красивыми, но... мадам Стебль говорила, что стало побочным эффектом селекции: стоит кому-то уколоть палец о кактус этого вида, и этот кто-то станет — ненадолго — объектом желания для людей обоих полов.

Подумав об этом, Сириус, театрально запрокинув голову, разразился зловещим хохотом:

— МУАХАХА!

Никто даже не обратил внимания на это, потому что за шесть с половиной лет все привыкли к закидонам Блэка. Бродяга расположился поудобнее и стал ждать начала спектакля. Вскоре Сохатый вернулся, осторожно неся кактус. Подмигнув другу, Джеймс отловил первокурсницу и повелел позвать Лили. Эванс практически сразу спустилась и начала дико умиляться зелёной колючке. Да-да, Сириус и это просчитал, ведь Лили тоже не было на уроке, посвящённом кактусам. Бродяга мысленно потирал руки, видя, как Эванс бросается Сохатому на шею, забыв про колючий цветочек, а в следующую секунду с ойканьем отпрыгивает, потирая живот. Блэк задерживает дыхание, помня, что флюиды распространяются по воздуху. И не зря.

Джеймс мгновенно привлекает Лили к себе. Страстный поцелуй, и тут же свободная рука Сохатого лезет под форменную блузку Эванс. Та с криком: «Не здесь же, Джеймс!» отпихивает его, чудом вывернувшись из объятий. Затем оглядывается и замечает... что все гриффиндорцы обоих полов с опасными искорками в глазах направляются к ней. Сдавленно пискнув, Лили вылетает из комнаты, как пробка из бутылки. Толпа с невнятным рёвом последовала за ней.

Убедившись, что ему помешательство не грозит, Сириус от души расхохотался и отчётливо, на всю пустую гриффиндорскую гостиную, сказал:

— Шалость удалась!

Проведя добрых пятьдесят минут в блаженном ничегонеделании, Сириус решил проверить, как там дела у Эванс — афродизиак должен выветриться самое большее спустя час после укола. Спустившись вниз, Бродяга зашел в Большой зал и обомлел. Лили висела почти под потолком, зажмурившись и вцепившись руками и ногами во флаг с изображением герба родного факультета, а под ней... В зале было около двухсот студентов и все они прыгали, карабкались по стенам и вообще всеми силами пытались добраться до Эванс, к счастью, не прибегая к магии. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, всё прекратилось. Окружающие стали недоумённо переглядываться и переговариваться. Лили, уловив, что гам прекратился, недоверчиво открыла глаза и, только убедившись, что находится в безопасности, с помощью заклинания левитации спрыгнула на пол, осмотрелась, криво улыбнулась и позвала:

— Литти!

— Да, мисс Эванс? — в зале появилась домовиха с огромными глазами, с которой, как знал Бродяга, демократичная Лили познакомилась ещё на втором курсе. — Литти, принеси мне с кухни сковородку, пожалуйста, — Сириусу совсем не понравился её чересчур сладкий голос.

Домовиха пожала плечами и через секунду передала Лили блестящую медью сковородочку. Эванс ухмыльнулась, осмотрела посудину и нежно позвала:

— Поттер...

Все мгновенно расступились, открыв глазам Эванс растерянного Джеймса. Он сглотнул и протянул:

— Мне не жить, да?

— Да, — нежная улыбка Лили сменилась оскалом, и с боевым кличем она кинулась на Сохатого.

* * *

Сириус стоял, прислонившись к стене, и ощупывал лицо. Так, выбитый зуб — это Лунатик. «Фонарь» под правым глазом — подарочек Джеймса. Огромная шишка на затылке — сокрушающий молот Тора. Тьфу ты! То есть карающая сковородка Эванс. Что ещё? Ах, да, пылающая огнём щека — это от Марлин МакКиннон. Ну, подумаешь, чуть с Лили не поцеловалась, что сразу по лицу то бить?

— Ну, что, шалость не удалась? — насмешливый голос Джеймса вывел Бродягу из прострации.

Сириус поднял голову и увидел приближающихся к нему остальных Мародёров во главе с Эванс. Девушка по-прежнему держала в руках сковородку, что внушало определённые опасения.

— Нет, не бойся, больше бить не буду, — правильно истолковала опасливый взгляд Блэка Лили.

— Сириус, давай договоримся, — начал Лунатик, как самый дипломатичный. — Ты больше не шутишь над нами так, а мы...

— Тебя не бьём! — залихватски закончила Лили.

— Ладно, ладно... — примиряюще подняв руки, согласился Бродяга. — Мир?

— Мир!

— Ненавижу кактусы, ненавижу кактусы, ненавижу кактусы, — бормоча эти слова как мантру, мимо них буквально пролетел Снейп.

— Что-то случилось, Нюниус? — не замедлил съязвить Джеймс.

— Вот что! — Северус продемонстрировал поломанный кактус, который нёс в руках. — Раскидываете что попало по коридору, а мне потом профессор Стебль говорит «спасать ценное растение»!

— Джеймс... — жалобно протянула Лили, с испугом глядя на Северуса. — А это случайно не тот самый кактус?

— Какой «тот самый»? — недовольно проворчал слизеринец. — Ай! Он колется!

Подняв глаза, Снейп отшатнулся от компании гриффиндорцев, и было отчего! Поттер смотрел так, как будто объявил Северуса своей личной собственностью. Лили глядела на него влюблёнными глазами, Люпин — с нежной жалостью. Петтигрю был готов бухнуться ему в ноги, а Блэк... Блэк просто заорал:

— Севви, стань моим!

И кинулся на него. С истинно слизеринской проворностью Снейп увернулся и побежал от этих сумасшедших с криком:

— НЕНАВИЖУ КАКТУСЫ!