Два часа (гет)

Звуки в коридорах Хогвартса отражаются только от потолка — не от стен, завешанных картинами, не от покрытого ковром пола. Интересный получается эффект — эхо гуляет где-то сверху, сталкивается с огромными канделябрами. Чувство, будто идешь в перевернутом колодце.

Ковер, хоть и исхоженный поколениями студентов, толстый и мягкий. Гермиона подходит к стене — туда, где есть непокрытая колея — стучит каблучком по камню, слушает. Улыбается — странное чувство: вроде и ничего плохого не делаешь, а все равно будто что-то неправильное, неприличное. Видел бы ее кто — что бы подумал?..

Под потолком раскатывается гул колокола — семь часов. Гермиона подхватывается, бежит скорее вниз, прыгает через ступеньки — ей надо придти вовремя. Нехорошо опаздывать на отработку — особенно к МакГонаголл, Снейпу и Вектор. Все трое педантичные и пунктуальные; правда, если МакГонаголл и Вектор еще могли сделать поблажку, то от Снейпа пощады не жди. Каменная стена — дурацкое сравнение, но верное. Холодная, твердая стена. Не пробьешься, не достучишься. Жаль.

— Вы опоздали, мисс Грейнджер.

Гермиона опускает голову, каштановые кудряшки падают на влажный лоб.

— Простите, сэр. Но ведь всего лишь две минуты...

Профессор молчит. Гермиона отваживается взглянуть на него и тут же отводит глаза — взгляд у Снейпа не тяжелый, не осуждающий. Он просто смотрит — смотрит так, что чувствуешь себя мелкой и ничтожной, голой, без кожи — вся, как есть, на виду. Каяться хочется и клясться, что больше никогда... мысль кажется забавной, но удается сдержать смешок. Гермиона не хотела даже думать, как бы отреагировал на подобное Снейп.

— Котлы в том углу, — наконец говорит он. — Инвентарь в шкафу рядом. У вас два часа.

Два часа с котлами. Два, казалось бы, потерянных часа — ни поучиться, ни побыть с друзьями. Зато есть возможность понаблюдать за ним. Дверца шкафа скрипит, рассохлась уже в этой холодрыге — Гермиона недоуменно смотрит на нее и поневоле оглядывается на Снейпа. Сидит за своим столом, проверяет что-то. Вроде невозмутимый, как сфинкс, но если приглядеться...

Лучше не приглядываться. Заметит еще.

В левой перчатке малюсенькая дырочка на мизинце. Драконья кожа прочна и устойчива, и не очень хочется думать, что же такое отмывали в этих перчатках. Может, какое-нибудь невиллово художество? Это бы все объяснило.

— Сэр?

Поднимает голову. На лице появляется вопросительное выражение — и как он так умеет?..

— В левой перчатке прореха. Возможно, есть запасные?

Вопросительное выражение сменяется нейтральным.

— Да, — говорит Снейп чуть хрипловато, ниже обычного. Прочищает горло и добавляет уже нормальным тоном: — Идемте со мной, мисс.

Откладывает перо и встает — одним скупым плавным движением. Гермиона закрывает дверцу — как раз, когда он проходит мимо, всколыхнув воздух и оставив едва уловимый запах чабреца и валерьянки. Гермиона втягивает воздух — как всегда, когда оказывается рядом с травами или самим зельеваром. Помнится, аптека на Диагон-аллее пахнет примерно так же — в дальнем левом углу, где травы: терпко, обволакивающе, густо. Интересно, как справляется МакГонаголл с присутствием Снейпа? Гермиона следует за профессором, старательно сдерживая смешок — в ее воображении слегка окошаченная МакГонаголл как раз вцепилась в снейповскую мантию, а он пытается отодрать от себя когти коллеги.

Снейп входит в маленькую подсобку и практически теряется в темноте. Через несколько секунд в сплошной черноте проявляются его лицо и руки в тонких полосках белых манжет.

— Держите, — говорит он, протягивая слегка лежалые перчатки, пахнущие пылью. Гермиона принимает их — пальцами чувствует тепло от чужих рук в каком-то сантиметре. И как он не мерзнет здесь? Сама она уже слегка продрогла — и на секунду мысль попросить поделиться теплом показалась ей не такой уж сумасшедшей.

Перчатки оказались жесткими — неразношенные, и руки совсем не грели. Гермиона привычно начищала очередной котел и исподтишка рассматривала кабинет и его хозяина — ее мозг слишком привык получать информацию, и простая чистка котлов на автомате его не устраивала. Конечно, наблюдать за Снейпом интереснее и приятнее, нежели разглядывать сто раз виденные полочки — например, у них с Вектор нашлась общая привычка поглаживать бровь. А пишет он точно так же, как двигается — экономно, плавно, с редкими резкими движениями, от которых колышется пух. Почти ласково окунает перо в чернильницу, вычеркивает что-то рывками, четко. У него слишком гибкие суставы — крайняя фаланга указательного пальца, лежащего на пере, выгнута наружу. Кажется, на это влияет что-то там с печенью...

Сколько раз она уже была на отработках у Снейпа? Сколько всего успела увидеть?

Снейп всегда держится очень прямо — даже когда наклоняется к столу, спина остается ровной, а плечи расправленными. И совсем не видно, как он дышит — а вдруг не дышит вовсе? Хотя у него слишком высокая температура тела для вампира. Просто он слишком спокойный. Нет, не так — выдержанный.

Снейп умеет беситься, приходить в ярость. Редко, но бывает. Момент, когда он явился в Визжащую Хижину за Сириусом — пример тому. Гермиона попыталась представить, каково это, держать такие эмоции в узде, постоянно под контролем... примерно как запихнуть их вот в этот котел, а они там булькают, шипят... А если проливаются — то обожжет в первую очередь тебя самого. И Снейп держит свой котел под контролем — на то он и зельевар, в конце концов.

Снейп отлично знает, какое впечатление он производит. И знает, как этого достичь. Он знает, как привлечь внимание класса при объяснении материала — и взгляд поневоле приковывается к нему, и обращаешься в слух. Все та же скупая грация в движениях, обволакивающие нотки в голосе — почти гипноз. По крайней мере, так его ощущала Гермиона — и втайне обожала слушать лекции Снейпа. Примерно так же, как обожала запах свежескошенной травы и тяжесть новой книги в руках: если бы у амортенции был звук — это был бы мужской голос, похожий на голос Снейпа.

Снейп умеет быть страшным. Нет, не так — гнетущим. Его присутствие давит на всех и каждого во время практик по зельям. Постоянно ощущаешь его где-то поблизости, и это заставляет бояться промашек вдвойне — и вдвойне внимательнее читаешь, отмеряешь, сыплешь. Иногда Гермиона думала, что дорого дала бы, чтобы узнать мнение Невилла на сей счет.

Снейп умеет быть незаметным. Сейчас он — что-то вроде пресловутого сфинкса, или картины на стене: вроде он есть, но можно не обращать внимание, и в то же время — он бдит. Умом Гермиона это понимала. Но эффекта для нее не было. Ощущение Снейпа поблизости закрывало собою часть реальности большим черным пятном, каменной стеной, и забыть об этом не удавалось. И Гермиона просто драила котлы, чисто механически, и думала о том, что Северус Снейп, наравне с Септимой Вектор, Люциусом Малфоем и Луной Лавгуд — одна из самых интересных личностей в ее жизни.

— Мисс Грейнджер!

— Да?

— Достаточно. Уже девять часов.

Уже? Да она же только полчаса... или нет?

Снейп встает из-за стола, медленно оглядывает кучу котлов — верно, прикидывает, сколько еще народу нужно согнать, чтобы все отчистить. Гермиона аккуратно укладывает щетки, перчатки и все остальное в шкаф. Это сложно — пальцы почти не гнутся. Снейп, кажется, замечает это — его лицо неуловимо меняется: чуть явственней морщина на лбу, чуть сильнее поджаты губы. Не знаешь — и не заметишь. Беспокоится?

— Подождите, мисс.

Два шага к полкам — ткань мантии хлопает по брюкам, задевает один из котлов — Снейп достает зелье в большой бутыли. На этикетке красноречивый череп с костями.

— Это перечное, — слегка усмехается Снейп тем самым, мягким лекционным тоном, перехватив непонимающий взгляд Гермионы. — Минерва с меня шкуру спустит, если вы простудитесь на моей отработке. Выпейте.

Нет. Не лекционный. Чуть более личный. Снейп шутит, надо же...

Бокал с зельем теплый — пальцы Снейпа в паре миллиметров теплее. Стоит напротив, близко совсем — едва ли метр — большая черная стена. Все еще каменная. Но уже не такая холодная. На секунду хочется оказаться ближе — хотя бы на расстоянии тепла, ощутить эту пресловутую защищенность от всего на свете — как же ее не хватает здесь — теперь...

Гермиона в два глотка выпивает зелье — к щекам приливает жар, а пальцы снова обретают подвижность.

— Спасибо, сэр.

— Не стоит, — усмешка более явная.

На этот раз ей удается коснуться его руки — быстро, непонятно. Пальцы теплые и жесткие — кажется, так. Снейп спокойно ставит бокал на стол, поворачивается к ней.

— Вы свободны, мисс.

— Да, сэр.

Медная ручка двери неприятно холодит и поворачивается тяжело — что же он замок не смажет?

— Доброй ночи, профессор.

— Доброй ночи, мисс Грейнджер.

Гермиона переступает порожек — коварный, однажды она уже тут споткнулась. Дверь уже почти захлопывается, когда Снейп вдруг окликает.

— А, и — мисс Грейнджер!

— Да, сэр?

Что же ему нужно?

— Завтра одевайтесь теплее.

Гермиона позволяет себе чуть улыбнуться.

— В семь, сэр?

— В семь, мисс.