Behind blue eyes (гет)

Затянутое бесконечными тучами темно-серое небо в очередной раз озарило побережье ослепляющим светом от блеснувшей молнии, почти сразу не заставил себя ждать ее верный союзник — душераздирающий раскат грома, от звука которого, стыла кровь в жилах. Предрождественская погода совсем не баловала обитателей графства Корнуолл.

Фред Уизли стоял на берегу, подставив свое лицо падающим сверху каплям. Его не пугала гроза, наоборот, он чувствовал невообразимое чувство свободы, находясь в центре начинающегося урагана, чувствуя приближение шторма. Странно, ведь раньше он терпеть не мог все, что связано с холодом, сыростью, ветром, его напротив тянуло исключительно ко всему теплому, солнечному, к тому, в чем можно видеть жизнь. Но вкусы Фреда изменились 26 июля... В этот день он осознал, что смертен, как и все в этом мире. Операция «Семь Поттеров», в которой они с братом безоговорочно вызвались учувствовать, не прошла идеально...

Фред убрал с лица мокрые, сильно отросшие за полгода волосы: Джорджу отсекли заклятием ухо в процессе выполнения операции, и чтобы поддержать и не отличаться от своего близнеца, он, конечно, согласился отрастить волосы, хотя всю жизнь терпеть не мог длинные космы.

Как сложно было ему в ту ночь не показать Джорджу весь тот страх и истерику, которая происходила внутри него, как трудно было заставить себя пошутить, чтобы хоть как-то приободрить его. Наутро, когда шок и страх прошли, произошла переоценка и осознание вещей, которые и изменили Фреда Уизли навсегда. Он понял, что они с Джорджем, его любимым братом, не являются единым организмом, что если вдруг у одного остановится сердце, у второго оно будет продолжать ровно стучать. Они абсолютно два разных, отдельных человека. И как бы внешне они не были похожи, у каждого из них своя жизнь, свое внутреннее пространство, ведь, если задуматься, он абсолютно не знает, что творится внутри бушующего океана в душе Джорджа.

С той ночи, он стал замечать, как неотвратимо отдаляется от брата. Не потому, что он его разлюбил, вовсе нет... Он как был, так и оставался для него самым главным человеком на свете, просто он понял, что идет война... А война это всегда страшно, это живой организм, который пожирает шаг за шагом абсолютно всех, кто встал у нее на пути, и ей абсолютно все равно, кто ты есть, заслуживаешь ли ты смерти, насколько любишь жизнь и не хочешь умирать. Для нее ты просто мошка, которую она готова прихлопнуть при любой возможности.

Фред стал замкнутым и грубым, обычные добрые шутки сменил цинизм или сарказм, пропал огонь в глазах. Он замечал это за собой, но успокаивал себя тем, что, как только война закончится, все станет как прежде. Сейчас для него самое главное — уберечь себя и брата от горечи возможной утраты, если вдруг с ним что случиться, пусть Джорджу будет не так больно, и он не захочет уйти вслед за ним, ведь он должен понять, что близнецы — это далеко не абсолютная идентичность. Если умрет один, он ни в коей мере не должен тянуть за собой в эту промерзлую неизведанную пустоту другого. Второй обязан будет жить... — счастливо жить, чтобы не случилось.

— Фредди, вот ты где есть! Я тебя уже по всему берегу ищу. Договорились же вроде у лестницы к «Ракушке». — Фред обернулся, брат стоял рядом, до нитки промокший, с посиневшими от холода губами. Он действительно долго его искал, это было видно по штанам и мантии, которые были все в брызгах и мокром песке. В этот момент у близнеца сжалось сердце — таким по-детски растерянным сейчас выглядел его брат. — С тобой все в порядке?

— Прости, Джордж. Все хорошо, просто захотелось немного позагорать в вспышках молнии, но что-то не получается. — Впервые за долгое время, Фред искренне улыбнулся. — Ну так что мы стоим, двигаемся к коттеджу, пока нас не смыло. Да и Флер сейчас изведется, она же ненавидит грозы, вспомни, как почти в обморок упала, когда еще они с Биллом не были женаты.

— Это она тогда просто наши батончики съела, которые мы не довели до логического конца... — Джордж явно успокоился, он с счастливым лицом двинулся по направлению к ракушке, радуясь, что брат в настроении и можно с ним повспоминать былое и посмеяться над проделками юности. Но это лишь послабление перед рождеством, дальше надо будет вновь стараться сохранять дистанцию...

Перескакивая с одной ноги на другую, Джордж в третий раз с завидным упорством стучал в дверь коттеджа. Фред на всякий случай нащупал замерзшими руками в кармане своей мантии палочку, слишком долго никто не открывал им дверь.

— Джордж, если через минуту не откроют... — начал было он говорить брату, но тут послышался скрежет открывающегося замка. На пороге стояла хозяйка дома — Флер. Фред увидел испуг в ее глазах, но через мгновение она взяла себя в руки и грозным голосом спросила:

— Насколько стар фламинго?

— Настолько, что чуть не был зажарен на вертеле в Великую Гоблинскую войну! — без промедления и со всей серьезностью ответил Джордж.

— Ну-у, это ты уже загнул, конечно, но при министре Стампе этот фламинго успел глазки построить определенно. Все же, 1890 год как-никак! — с последней фразой Фред выжидающе посмотрел на девушку. Усмехнувшись, Флер махнула рукой, призывая войти.

Джорджу не стоило повторять, он вбежал в дом, на ходу стягивая грязные, промокшие ботинки. Фред был уверен, что близнец хочет как можно быстрее оказаться у теплого камина. Тем не менее, сам он не торопился: юноша медленно прошел в дом, и было начал расстегивать свою дорожную мантию, как звук сильного удара заставили его рефлекторно достать палочку из кармана и принять позу боевой готовности, прикрыв собой Флер. За резкостью движений, Фред не заметил, как не прикрыл девушку, а толкнул на пол.

— Oh mon dieu! Это же всьего лишь две’рь хлопнула из-за вет’ра! Но нет! Это ведь обьязательно — пост’роить из себья ге’роя! — она потирала ушибленный локоть и с обидой смотрела на юношу.

— В наступившие времена, лишняя бдительность не повредит! — нравоучительным тоном сказал Фред, пародируя Кингсли во время собраний Ордена Феникса.

Он протянул руку все еще обиженной на него белокурой вейле. Но, опустив ее худощавое запястье, он задумался — а вейла ли сейчас стоит рядом с ним.

Он не видел юную миссис Уизли с момента операции «Семь Поттеров», ему с братом было не до семейных посиделок. После закрытия их магазина в Косом переулке, они в срочном порядке были вынуждены переехать к «старому фламинго» — тетушке Мюриэль. А затем, все силы были направлены на поддержание бизнеса и редкие встречи с Анджелиной, и времени хватало лишь иногда заскочить домой, чтобы выпить с матерью чашку чая и перекинуться парой слов с отцом. Соответственно, чету Билла и Флер они не могли застать, ведь они сами редко выбирались куда-либо из «Ракушки». А здесь, выдалась возможность увидеться с родственниками — тетя Мюриэль, устав от количества сов с заказами перед праздниками, категорично заявила, что ближайшую неделю их видеть не желает, так как у нее по плану ежегодная уборка дома. В этот момент весьма кстати стало приглашение Билла погостить у них в коттедже.

Фред был весьма удивлен, рассмотрев жену старшего брата при нормальном освещении. Не сказать, чтобы он раньше как-то внимательно приглядывался к ней, ведь в год, когда она была в Хогвартсе их мысли с Джорджем были полностью заняты Турниром Трех Волшебников: сначала, как попасть обманом в число участников, затем — как побольше заработать, не участвуя в нем. А потом было открытие магазина и переезд в маленькую квартирку над ним, в следствие чего, они не участвовали в семейных дискуссиях, когда на повестке дня была «наглая Флегма». Единственный раз, когда он в должной мере обратил на нее внимание, была их с Биллом свадьба. В тот день он действительно был в восхищении от образа Флер, он любовался этой нимфой, порой даже забывая, что танцует с Анджелиной. Но при этом, он весьма трезво осознавал, что, скорее всего, это просто магия вейлы, которая течет в крови этой девушки.

Девушку, которая была перед ним сегодня, трудно было назвать обворожительной вейлой: она укуталась в большой бесформенный бежевый свитер, но это не скрыло ее излишнюю худобу. Когда-то сводившая с ума мужскую половину Хогвартса серебряная копна волос была собрана на затылке в пучок. Она стала слишком бледной, единственно живыми на ее лице были небесно-голубые глаза, которые казались еще больше за счет бесцветности губ и впалости щек. Она напоминала маленькую испуганную девочку лет тринадцати, и Фред никак не мог понять, чему стала причина таких разительных изменений. Насколько он знал, Флер была на удивление умной и проницательной девушкой, и образ красивой пустышки был всего лишь иллюзией, не зря же в свое время ее выбрал из множества студентов школы Шармбатон Кубок Огня. В отсутствии воли и храбрости ее тоже нельзя было обвинить — она не бросила Билла после нападения оборотня, ни разу не струсила перед заданиями Ордена.... Так что же стало причиной?

Тем временем, пока Фред пытался найти ответ на этот вопрос, Флер тоже успела пристально рассмотреть его:

— Ты совсем стал мужчиной! — с каким-то неподдельным удивлением заключила девушка.

Фред озадаченно взглянул на нее, приподняв одну бровь:

— Да, ты знаешь, буквально недели две назад мама, наконец, разрешила мне пересесть с игрушечной метлы на настоящую, поэтому, я уже большой мальчик! — не удержался от колкости Фред.

— Ну почему нужно каждый ‘раз... как это... о’рничать? П’росто ты тепье’рь не выглядишь как ‘развязный вче’рашний выпускник после вечье’ринки... — начала было объяснять свою мысль Флер.

— Неужели я выгляжу как сорокалетний холостяк в самом расцвете сил? Так мы с Джорджем вроде не выпили еще столько бутылок сливочного пива, чтобы отрастить достойные животы для этого звания! — Фред с искренним возмущением посмотрел на хозяйку дома.

— Ох! Я п’росто хотьела сказать, что ты стал солиднее выглядьеть! Но вижу, что внут’ри ты совсем не изменился, Ф’ред Уизли. — Закатив глаза, она отвернулась и пошла по направлению к кухне, предоставив Фреда самого себе. Но близнец Уизли не мог заставить себя снять до конца мантию, ботинки и пройти в теплую кухню: он не мог понять, просто совпадение? Назвала наугад? Но нет, она сказала это с такой уверенностью. Как она, не контактируя с ним и Джорджем, смогла понять: кто из них есть кто? Ведь даже мама их всегда путала, а Анджелина научилась различать Фреда спустя годы непрерывного общения и то, она нередко могла ошибиться.

— Ф’ред! Мне делать на твою долью чай или ты ‘решил окончательно там замье’рзнуть и п’рев’ратиться в статую, на кото’рую я буду вешать зонтик? — отвлек от размышлений звонкий голос Флер. Молодой человек моментом скинул ботинки и мантию и направился в кухню: кто бы мог подумать, что француженки так остры на язык не только в плане поцелуев. После этой мысли Фред усмехнулся: главное, чтобы Анджелина не узнала, о том его зимнем вечере, проведенным с Эстель.

— Это на что это ты мне зонтик вешать собралась? — войдя на кухню, Фред увидел, как брат ухмыляется в его сторону, сидя у камина с громадной дымящейся чашкой в руке.

— Ну что Ви, суда’рь, будьтье так любезны, не пошлить в этом доме! — хихикнув, девушка протянула горячий напиток «сударю». Фред заметил про себя, что, когда лицодевушки озарилось улыбкой, она сразу преобразилось, нет, не сияла красотой вейлы, но излучала какой-то природный магнетизм, который вызывал теплую улыбку.

— А кто говорил что-то пошлое, сударыня? Я просто выразил свой интерес касательно Ваших планов по расположению зонтика чисто с точки зрения анатомии. Ведь согласитесь, я не обладаю таким завидным носом, как профессор Снейп в Хогвартсе и на него вешать будет не так удобно как на...

— Фредди, а я вот интересуюсь, а почему Флер должна поверить тебе на слово, что вот то, на что ты предлагаешь вешать, будет удобнее, чем нос? Или, ты затеял устроить демонстрацию, так я сомневаюсь, что Биллу это понравиться. И вообще, я протестую! Ведь кто его знает, вдруг мы и там с тобой идентичны, а это будет посягательство на мое личное пространство. — Заметил Джордж, явно радуясь, что брат в кои-то веки оживился и начал шутить.

— Ох, братец, не о том вы с нашей ненаглядной золовкой думаете! Я хотел сказать на руку, а не то, о чем вы подумали! И кто после этого пошляк? — Фред пристыженно на них посмотрел и неодобрительно поцокал. — Кстати о Билле, Флер, где наш дорогой старший братец, который в фантазии Джорджа меня колошматит?

Улыбавшаяся до этого Флер вдруг резко стала снова серьезной, а в глазах вновь отразился испуг. Фреда насторожила такая резкая перемена настроения.

— Он вынужден был с’рочно сделать т’рансг’рессию в Египет. В банке какие-то неотложные дела. — Говоря это, она смотрела куда-то в одну точку на полу, а на звонкий девичий голос не осталось и намека, она сказала эту новость отстраненно приглушенным низким тоном.

Джордж, почувствовав резкую смену обстановки с дружественной на напряженную, не придумал лучшего способа ее разрядить, чем устраниться.

— Так, я первый в душ! А то еще немного, и я превращусь не в статую, а в лед, который вы потом сможете добавлять в огневиски. — Проговорив это, Джордж резко вскочил и быстрым шагом направился в направлении ванной. Фред уловил в широко распахнутых глазах Флер удивление, а потом мгновенный страх.

— Стой! Не надо туда... — было кинулась девушка, но было поздно, из ванной донеслось удивленное посвистывание с последующим за ним ругательством. — Там занято...

Через минуту Джордж с ухмылкой вышел обратно к родственникам на кухню:

— Ты не поверишь, кого я там встретил сейчас. — Обратился он к брату.

— Если это не голый Филч со своей кошкой на бедрах вместо полотенца, то ты меня не удивишь... — начал было Фред, но через минуту понял, что противоречит своему заявлению, перед ними стоял вышедший только что из душа, в банном халате, с красными от стыда щеками их младший брат — Рон Уизли. Но удивлял не столько этот факт, а тот, что Гарри Поттера и Гермионы Уизли, по всей видимости, в доме не было...

Молчание повисло в этой маленькой кухне. Никто не знал: как реагировать, что делать, что сказать. Но время шло, от исходящего внутреннего напряжения всех присутствующих у Фреда появилось ощущение, что кухня стала еще меньше и кислорода не хватает, чтобы спокойно обдумать эту ситуацию. Он понимал, что, если что-то не предпринять немедленно, дело может вылиться в крупный конфликт, который принесет распрю в их семье. Оглядев своего младшего брата, он понял, что Гермиона и Гарри в порядке, если бы с ними что-нибудь случилось, выражение физиономии Рона все сказало бы за него. Так уже было не раз: как только кто-нибудь из его банды «Золотое трио Хогвартса» попадал в беду, его эмоции были такими, как будто он увидел процесс появления на свет маленьких паучат. Сегодня же все было иначе, на его лице было написано, что он растерян и.. обижен?

— Какие люди! Прости, Рон. Но в этом году Санта не оставит тебе мамин свитер в подарочном носке, ведь он не ждал тебя, да и предате... — Решил было нарушить молчание Фред, но младший брат резко его перебил:

— Почему в любой ситуации ты считаешь уместным свои идиотские шутки?! — удивил он всех своим криком. Его лицо стало просто багрового цвета, но теперь, отнюдь, не из-за стыда, а из-за бешенства. — Чтобы не случилось, ты всегда, не выяснив ничего, начинаешь вставлять в диалог то, что ты называешь «шуткой»! Я бы никогда не пришел сюда, если бы знал, что ты будешь здесь!

— Спокойней, малыш... Я не совсем понимаю, почему надо начинать орать? И с чего вдруг такие выводы? — Фред посмотрел на брата, удивленно приподняв правую бровь.

— Пф, спроси Джорджа, — нахмурив брови, Рон со злостью посмотрел в сторону Джорджа, который, в свою очередь, одарил его, казалось бы, ненавидящим взглядом. — Он подробно писал мне, эти полгода о том, что с тобой произошли разительные перемены после операции «Семь Поттеров». И знаешь, я рад, что хотя бы один брат волновался за меня!

Фред стоял с каменным лицом посреди кухни, он медленно оглядел всех присутствующих: Рон торжественно ухмылялся, Джордж, казалось, готов был умереть на месте, а Флер вжалась в стенку — она не понимала, как за пару минут мог произойти такой скандал у нее в доме.

— Зато я рад, что в нашей семье только два идиота, которым наплевать на жизни всех остальных до такой степени, что они рискуют в такой ситуации переписываться. — Тихо сказал Фред и вышел кухни. Спустя мгновение с силой хлопнула входная дверь.

* * *

Он был в бешенстве, он готов был рвать и метать. Он мог ожидать от близнеца всего, но такое... в его глазах он стал почти таким же предателем, как и Рон. Это исключительно их взаимоотношения, и вместо того, чтобы все выяснить с ним, он начал писать тому, кто должен был скрываться всеми силами и не показываться внешнему миру. Но нет, разговоры о нем за его спиной гораздо важнее безопасности всего мира!

Фред снова оказался на побережье: гроза, бушующее море и сверкающие молнии — как схоже это было с ураганом в душе юноши. Ему захотелось закричать во все горло, так, чтобы сорвать голос, чтобы вытащить из себя все то, что не давало ему дышать полной грудью последние полгода. Но он просто упал на колени, впившись руками в холодный мокрый песок. Он смотрел на поднимающиеся волны, и это успокаивало его. Как бы он хотел сейчас с ними слиться, стать единым целым с этой непокорной человеку стихией. Возможно тогда, это гнетущее чувство предательства и одиночества смогло бы исчезнуть хоть на время.

Немного погодя, он встал, и, до конца не осознавая, что делает, он снял сначала ботинки, затем рубашку. Разбежавшись, он нырнул в идущую на него высокую волну. Вода была ледяной, и он почувствовал, как она обволакивает его так, словно тысячи ножей впились в его тело, но он попытался продолжить плыть под водой, это отвлекало его от тех мыслей, что были на берегу, которые он пытался затаить в себе и спрятать все полгода, но которые были обнажены за считанные минуты на той маленькой кухоньке. Внезапно, он почувствовал, что его тело сковало, он почти не мог двигаться, все конечности начало сводить. Фреда охватила паника, внезапно он осознал, какую глупость только что совершил, поддавшись эмоциям и обстоятельствам, которые, возможно, не стоило воспринимать так остро. Он попытался расслабиться, надеясь, что шторм выкинет его на берег, но понял, что только больше уходит под воду и тогда, почти обессиленными руками он достал из-за пазухи свою палочку.

— Импервиус! — подумал он, спустя мгновение он почувствовал сильный удар в грудь — его выкинуло на берег, у него получилось, но приземлился он на камни, из-за этого ему стало тяжело дышать.

Пролежав так минут пять, он понял, что если сейчас не предпримет ничего, он совсем замерзнет. Он привстал на руке и огляделся: гроза почти прошла, но море продолжало буйствовать. Подумать только, из-за неумения сдерживать эмоции он чуть было не лишился жизни! Надо впредь стать внимательнее и не срываться из-за всяких идиотов, если его братья так беспечны, он должен с этим что-то сделать, иначе, пострадает вся семья.

Он не без усилий встал и подошел к брошенной им одежде, только сейчас он почувствовал, как замерз. Неудивительно, полезть плавать в конце декабря. Он быстро натянул ботинки и одел через голову рубашку. Фред почувствовал, что что-то упало, посмотрев вниз, он увидел пачку сигарет — недавно эту «магловскую вещичку» в дом принес их отец, но миссис Уизли не оценила по достоинству эти «вонючие ароматизаторы рта». Тогда Фред тайком забрал их к себе, юноша знал, что это и для чего: на курсе пара ребят из семей маглов увлекалась этим, когда он спрашивал их, для чего они вдыхают в себя этот неприятный дым, ответ был прост «для успокоения нервов». Он не понимал этого, но тем не менее, попробовал с однокурсниками за компанию. От первой затяжки его почти вывернуло наизнанку, он думал, что задохнется. Парень не мог понять, как такое в них может успокаивать. Тем не менее, он пошел и на следующий день в ту башню, где все тайком курили: он решил, во что бы то ни стало, понять, что в этом такого особенного. Но Джордж устроил ему скандал, он вспомнил лекции по магловедению, где их предостерегали об угрозах в жизни не волшебников. «Я не хочу, чтобы ты потом свалился от того, что у тебя внутри все от этого черное станет!». Фред пообещал тогда ему, что больше никогда. Но, найдя эту пачку у отца, он не смог удержаться, он вошел во вкус и стал понимать «фишку». Сейчас же, без зазрения совести он достал одну.

— Инсендио! — он прикурил и затянулся. Горячий дым прошел клегких, он прогревал и успокаивал. Фреду вдруг стало так спокойно.

— Тьебе бы следовало одьеть это, — услышал молодой человек за спиной звонкий голос, а затем почувствовал, как на его плечи накинули теплую куртку. Он обернулся: кутаясь в шаль, на него смотрела Флер своими большими и грустными глазами.

Она не стала ни о чем спрашивать, а просто присела рядом с ним. Они сидели молча, тишину лишь нарушал шум морского прибоя. Фред вдруг понял, что его мысли были не о его обидах и переживаниях, он пытался угадать, о чем же думает эта хрупкая маленькая женщина. Он никогда не видел ее такой печальной, что же происходит в океане ее души?

— Можно? — прервала она мысли Фреда, указывая пальцем на валяющуюся пачку сигарет.

— Ты уверена? Я боюсь, такая особа как ты не сможет сдержать в себе свой внутренний мир. А ты прости, я не умею придерживать волосы. — Близнец чертыхнулся про себя, опять он со своими колкостями. Но он изменил свое мнение сразу, как увидел зажегшийся в глазах девушки дьявольский огонек. Она схватила пачку, и, вынув сигарету, прикурила ее от сигареты Фреда.

Он был поражен, она спокойно затянулась и блаженно закрыла глаза.

— А ведь обещьяла себе, что больше не буду... — Она посмотрела на полного удивления парня и засмеялась звонким переливистым смехом.

— Ты что? — не понял резкой перемены ее настроения Фред.

— П’рости, п’росто это так забавно, когда льюди смот’рят на меня с ик’ренним удивлением, когда я делаю что-то, неподобающее моему внешнему облику. Я с пьятого ку’рса в академии... как это сказать... балую с этим. После свадьбы б’росила, но сейчас...

— Что сейчас? — спросил близнец Уизли, ожидая услышать ответ, на свои вопросы о том, что же у нее в голове. — Давай не будьем об этом? Пусть сегодня будьет исключитьельно твой бенефис. — Она посмотрела на него, снисходительно улыбнувшись.

— Что там без меня происходило?

— Оу, этьи двое сцепились и уст’роили ужасный скандал. Джо’рдж очьень был зол, он хотьел пойти тебья искать, но я отгово’рила.

— Почему? — П’росто я не хочу больше к’рика, ‘ругани и исте’рик... я устала от этого. Пусть хоть в п’редве’рии ‘Рождества все будет в ми’ре и согласии.

— Не будет, потому что эти два предателя!.. — начал было Фред.

— Стоп! Не надо, мне кажется, что ты уже излил свою злость. — Она провела по его мокрым волосам, а затем по щеке. — А сейчас, давай п’росто посмот’рим на п’ри’роду,кото’рая так п’рекэрасна после грозы...