Лордик Малфой (гет)

Камера предварительного заключения только так называется. На самом деле, просидеть там можно целую вечность, если твой адвокат не торопится. Допросы, допросы, допросы с пристрастием. А в остальное время — скука смертная. А еще — страх перед неизвестностью. Адвокат говорит, что дело верное, — оправдают. Но можно ли верить этому продажному слизеринцу из какого-то там отдела продажного же министерства?! Драко верил. Больше ему ничего не оставалось. Разве что ждать суда. И коротать время, упражняясь в беспалочковой магии. Что он знал о ней? Почти ничего, если не считать одного очень любопытного заклинания, которое ему шепнула как-то Рита Скитер. Именно его он и отрабатывал сутки напролет, пока охранники и конвоиры резались в магические шахматы или лениво читали «Пророк». Заклинание ему давалось не очень хорошо, но торопиться было некуда — в камере предварительного заключения он провел уже почти год. Драко был упорным. Пока он не знал, как сможет применить новое мастерство на свободе, но ему очень хотелось овладеть им в совершенстве.

В то утро, на которое был назначен суд, у Драко впервые получилось заклинание, над которым он работал. А потом снова и снова — получилось! Он воспрянул духом, полагая, что это хороший знак, и двинулся в Зал Заседаний, переполненный надеждами на успех. Разбирательство проходило долго. В зале было душно, да и сами стены этого места давили на Драко так, что ему пришлось ослабить галстук, чего он делать не любил из эстетических соображений. Его адвокат вещал что-то нечленораздельное и, как показалось Драко, совсем не похожее на то, о чем они договаривались. Свидетели обвинения, все сплошь в министерских и преподавательских мантиях, говорили проникновенно. В какой-то момент Драко обязали предъявить темную метку, и ему пришлось закатать рукав рубашки, чего он также не любил делать. Однако приговор заставил его вспотеть и буквально скинуть пиджак, на что он совсем не рассчитывал. Шесть лет лишения свободы с заключением в Азкабане под надзором дементоров! Только не дементоры! Драко похолодел и схватился руками за решетку, отделяющую его от палачей в мантиях.

— Но я же никого не убил! — закричал он в отчаянии, но его крик потонул в волнах грозного баритона судьи:

— А также штраф тридцать галлеонов, мистер Малфой, за выкрики без разрешения.

— Мы подадим апелляцию! — выступил адвокат, наигранно потрясая в воздухе материалами дела.

— Пожалуйста, — кивнул судья. — Однако заключенный будет препровожден в Азкабан непосредственно из зала суда, ввиду его особой опасности.

Пара авроров, каждый из которых был выше и больше Драко как минимум вдвое, подхватили его под белы рученьки и вывели из зала. Драко не сопротивлялся. Он безвольно повис в железной хватке своих конвоиров и стиснул зубы, чтобы не заплакать. В голове его крутилась одна-единственная мысль:

«Только не Азкабан, только не Азкабан, только не Азкабан!»

Драко боялся дементоров. Он боялся их безглазых лиц, черных плащей, костлявых рук. Он боялся их зловонного дыхания, от которого кровь стыла в жилах. Он боялся, что не протянет один на один с этими тварями целых шесть лет. А он ведь был еще так молод! И с каждым шагом в нем все больше крепла уверенность, что в Азкабан он не пойдет.

Дождавшись, когда конвоиры доведут его до атриума, он вдруг вскинул голову и крикнул:

— Смотрите, как великолепно отреставрировали фонтан! Кто бы мог подумать!

Авроры, сопровождавшие его, как по команде, повернули головы в сторону фонтана, а Драко в этот момент, с силой оттолкнув одного, вырвал у второго свою руку и бросился бежать, смешиваясь с гудящей толпой министерских служащих, которые кишели возле каминной сети. Авроры вскинули палочки, но тут же опустили их: заклятие легко могло попасть в невиновных. Они скинули мантии и бросились следом за беглецом, врезаясь в толпу и расталкивая всех на своем пути. Но Драко уже добежал до красной телефонной кабинки, ворвался в нее, дернул рычаг и почувствовал, как его уносит резко вверх, в Лондон. Авроры следовали за ним. Выскочив из кабинки в каком-то вонючем переулке, Драко едва успел восстановить дыхание, как за его спиной послышались крики и брань его бывших конвоиров. Не дав молодчикам шанса метнуть в себя заклинанием, Драко выбежал на свет и понесся по улице, толкая ничего не подозревающих магглов. Ему нужно было попасть туда, где много народа, но он понятия не имел, куда бежать, потому что был тут впервые в жизни. А авроры настигали его, используя преимущество в физической силе. К счастью Драко, они не решились использовать магию в городе, набитом магглами, и это придавало беглецу сил. Едва не попав под автомобиль, Драко лихо перепрыгнул через какую-то ограду и оказался в небольшом дворике. Крики авроров за его спиной не предвещали ничего хорошего, а силы покидали его с невероятной скоростью. И вот тут ему в голову пришла блестящая мысль. Он отдышался и, недолго думая, применил заклятие, которому учился в камере предварительного заключения, после чего юркнул в ближайшую подворотню и замер, наблюдая за аврорами.

Авроры добежали до дворика и встали, как вкопанные. Они осмотрелись, но Драко нигде не было видно. Неожиданно один из них дернул за мантию другого:

— Смотри!

Второй конвоир охнул и присел на корточки, разглядывая одежду Драко, валяющуюся на траве. Самого Драко, понятное дело, в ней не было.

— Анимаг, — догадался один из авроров и сжал кулаки. — Вот паскуда!

— И где нам теперь его искать? — пожал плечами второй, явно утомленный погоней.

— Да где его сейчас найдешь… Явно ведь он не в лося и не в медведя перекинулся.

— Ладно, пошли отсюда, — аврор презрительно сплюнул на галстук Драко. — Возьмем собак и людей побольше. Никуда он от нас не денется.

— А если… — начал второй, но первый отрезал:

— Никаких «если». Он совершенно голый в Лондоне. Стоит ему вернуть себе человеческий облик, как его сцапают маггловские… эээ… полисмены. И тогда он от нас уже никуда не денется!

Довольные собой, авроры ушли, а Драко призадумался. Ему срочно надо было найти безопасное место. При этом аппарировать он не мог, стать человеком — тоже. По крайней мере, пока. Он пробежал по подворотне, юркнул в какую-то дыру и оказался в парке. Драко тихонечко пробирался по траве в сторону возвышавшихся вдали домов, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил его и поднял над землей. Он попытался выкрутиться, но цепкие руки не дали ему ускользнуть.

— Мама, мама! Смотри, кого я нашла! — маленькая маггловская девчонка, схватившая его так бесцеремонно, подбежала к молодой девушке, сидевшей на лавочке со стаканчиком кофе и миловидной подругой, в которой Драко, к своему ужасу, узнал Гермиону Грейнджер! А она его не узнала.

— Кэтти, дорогая, что это у тебя? — спросила молодая мамочка, недовольно разглядывая Драко. — Где ты это взяла?

Это. Словно речь шла о вещи какой-то.

— Мамочка, можно я оставлю его себе?! Смотри, на нем нет ошейника, значит, он ничей! — попросила Кэтти, прижимая Драко к себе.

— Ни в коем случае! — замахала руками мамаша, и Драко вздохнул с облегчением. — Может, он заразный… да мало ли! Брось его сейчас же!

— Но, мамочка, ему одному тут будет плохо! Кто его покормит? — Кэтти была готова заплакать — так ей хотелось, чтобы Драко остался с ней. Но Драко был полностью согласен с ее мамашей и даже начал кивать.

— Брось его! — уже строго сказала подруга Грейнджер.

Девочка зарыдала, уже готовая выпустить свой трофей, как вдруг — Драко выругался про себя совсем не аристократичными выражениями — Грейнджер все испортила:

— А по-моему, он очень милый! Кажется, таких белых хорьков называют фуро! Кэтти, я могу взять его к себе. И ты сможешь играть с ним, приходя к нам в гости.

— Охота тебе связываться, — пробурчала неглупая подруга Грейнджер, к которой Малфой уже успел проникнуться уважением.

А маленькая Кэтти счастливо передала брыкающегося Драко грязнокровной выскочке и захлопала в ладоши от удовольствия. Драко заплакал бы, наверное, но хорьки, как он выяснил на собственном опыте, не плачут.

Грейнджер осмотрела его, как показалось Драко, придирчиво и слишком уж внимательно, отчего он почувствовал себя совершенно неуютно. Особенно, когда она сказала подруге:

— Мальчик. И, кстати, очень ухоженный. Я назову его… Лордик.

Ну, конечно, он мальчик! Но Грейнджер-то какая разница! Драко почувствовал, что в нем закипает бессильная злоба. К тому же, что за кличка такая?! Насмешливая.

— Может, он потерялся? — предположила подруга, и Грейнджер улыбнулась, как показалось Драко, коварно:

— Я размещу объявление во всех газетах. Надеюсь, хозяин быстро найдется!

О нет! Только не в газетах! Если аврорам придет в голову почитать маггловскую прессу, он погиб! Его поймают и наверняка добавят еще пару лет за побег! Драко задрожал всем телом, и Гермиона истолковала это по-своему.

— Он совсем замерз, — сказала она. — Пожалуй, я отнесу его домой, искупаю и согрею.

Драко совсем сник.

Гермиона посадила его в свою огромную сумку и, попрощавшись с подругой и ее маленькой дочерью, пошла по парку. Драко высунул голову из сумки, надеясь сбежать, как только Грейнджер зазевается. Вдруг он увидел здоровенную немецкую овчарку. Псина посмотрела на него неодобрительно и громко гавкнула. Драко тут же скрылся в глубине сумки. Его сердце бешено колотилось: нашли! Использовали собаку, специально обученную распознавать анимагов, и нашли! И тут же вздохнул с облегчением, услышав, как Гермиона принимает извинения от владельца собаки.

Нет, на улицу ему никак нельзя сейчас. Он совсем один, в маггловском городе. Он не знает, что есть и где спать. К тому же, очень скоро город наводнят отряды авроров с собаками, разыскивающими по запаху его одежды беглого политзаключенного. Что бы ни говорили на следствии и в суде, Драко считал себя именно заключенным политическим. Это придавало его статье особый шарм.

В конце концов он решил, что остаться в лапах Грейнджер не самый худший вариант. По крайней мере, она обеспечит ему еду и ночлег. А сбежать от гриффиндорской всезнайки он всегда сможет, если что.

Грейнджер еще долго блуждала по улицам Лондона, судя по шуму бегущих мимо автомобилей, возгласов маггловских зазывал и еще каким-то звукам, совершенно не характерным для мира магии. Драко уныло сидел в сумке, свернувшись калачиком, и прикидывал варианты, которых было не так много.

Вдруг он почувствовал рывок и знакомое кружение внизу живота: они аппарировали. Высунув голову из сумки, Драко постарался получше разглядеть то место, где ему предстояло провести какое-то время. Перед ним стоял небольшой аккуратный домик, окруженный ровно подстриженным газоном, края которого были окаймлены тонкими линиями анютиных глазок. Гермиона поднялась на крыльцо и позвонила. К ужасу Драко на пороге появился… рыжий Рон Уизли, казавшийся теперь просто огромным.

— Ты сегодня рано, дорогая, — Драко показалось, что Уизли не очень-то обрадовался возвращению Гермионы.

«Миссис Уизли», — произнес про себя Драко и отметил, что Гермионе совершенно не подходит эта фамилия.

Рон тем временем скептически осмотрел Драко, которого Гермиона вытащила из сумки и гордо показала своему благоверному с рассказом о том, по какой счастливой случайности прекрасный белый фуро оказался у нее.

— Как хочешь, — нехотя согласился Уизли, проходя в дом. — Пусть живет.

И Гермиона выпустила Драко из рук. Стараясь вести себя подобающим образом, Драко решил осмотреться. Покружив немного по гостиной, он проскользнул на кухню. И вот тут его ждало очередное разочарование: прямо на него надвигался, хищно шипя, огромный рыжий кот Гермионы. Драко попятился назад, но в тот же момент оказался припертым к стенке. Нервно сглотнув, Драко попытался вывернуться, но рыжий охотник, словно играя, опять догнал его и уже распахнул пасть, обдавая Драко своим смрадным дыханием, когда в дверном проеме появилась Гермиона:

— Глотик! Глотик! Живоглот! — она буквально оттащила кота от Драко, и тот безвольно сполз на пол. — Разве так можно вести себя с новыми друзьями? Это Лордик, он теперь будет жить с нами.

С этими словами Гермиона подхватила Драко на руки и вынесла в гостиную. Живоглот недовольно последовал за ней, и Драко почувствовал, что рыжее чудовище ждет подходящего момента, чтобы разорвать его на куски. Он нервно сглотнул.

— Не бойся, малыш, — сюсюкала с ним Гермиона, роясь в пакете, на котором красными буквами было написано: «Зоомагазин братьев Диммер». Наконец, она извлекла оттуда маленький черный ошейник и, не обращая внимания на немые протесты Драко, защелкнула замок на его крошечной шее. Судя по тому, что ошейник сам собой скорректировался по размеру, Драко догадался, что вещица зачарованная.

Он был готов биться об пол в истерике: ошейник! Ему, лорду Малфою!!! Драко не помнил, сколько времени провел, крутясь у Гермионы под ногами в попытках снять ненавистный ему аксессуар, но все было тщетно. От злости и отчаяния Драко изловчился и укусил Гермиону за лодыжку.

— Ой! — Гермиона поймала его и укоризненно покачала головой, залечивая палочкой укушенное место.

«А ты как хотела, грымза?!» — подумал Малфой, ухмыляясь злорадно.

И тут же получил отличный пинок. Он пролетел через всю комнату и грохнулся прям под носом у Живоглота, а Рон тем временем довольно потер руки, приговаривая:

— Еще раз увижу такое, шею сверну!

Миляга он, этот Рон! Драко не успел очухаться от боли, как прямо над его носом клацнули зубы Живоглота, и он что было силы помчался к Гермионе. Оставляя на ее ногах царапины, вскарабкался наверх и устроился у нее на плече, дрожа всем телом.

— Живоглот! — закричала Гермиона, потирая ободранные ноги. — Прекрати немедленно!

И в кота полетел тапок Рона. Драко довольно ухмыльнулся, глядя, как чудовище, издав пришибленный крик, ретировалось под диван.

— Тебе не кажется, что Живоглот как-то странно реагирует на Лордика? — спросила Гермиона своего непутевого муженька, и Драко насторожился. — В последний раз он так бросался разве что на Коросту… то есть Питера Петтигрю.

Драко сжался в комочек, почуяв неладное: Петтигрю был отличным анимагом, и, похоже, Живоглот чувствовал это.

— Да брось ты! — отмахнулся Рон, и Драко вздохнул с облегчением. — Твой котяра — ходячая машина для убийства. Он на всех кидается.

Гермиона покачала головой, но, похоже, слова мужа ее успокоили.

Весь вечер Драко просидел на высоком стуле возле Гермионы, вдыхая приятные ароматы, растекавшиеся по кухне от ее стряпни. Неожиданно для себя Драко вынужден был признать, что ему нравится наблюдать, как порхает Гермиона от стола к плите, помахивая палочкой, которая заставляла все шипеть, шкварчать и вкусно пахнуть. Самое главное — тут было спокойно. И Драко расслабился, провалившись в сон.

Проснулся он оттого, что Рон бесцеремонно спихнул его на пол, занимая самое удобное место поближе к вечернему угощению.

— Лордик, иди сюда! — позвала Гермиона, и Драко впервые за весь день осознал, как он ужасно голоден.

Гермиона указала ему на маленькую мисочку, стоящую у окна, и Драко, забыв о гордости, подбежал к ней так быстро, как только смог. Но и тут его постигло разочарование: в миске вместо всех вкусностей, которые обещал ему запах стряпни Гермионы, лежали две сырые сосиски, яйцо, сваренное вкрутую, и измельченная яичная скорлупа. Драко содрогнулся, выгнув спину. Неужели Грейнджер и вправду думает, что он станет это есть?! Да лучше голодный обморок! И Драко демонстративно отошел от миски и устроился у плиты: не поесть, так хоть понюхать.

— А Лордик-то твой с норовом, — хмыкнул противно Уизли, и Драко пожалел, что не может ему врезать.

— Подожди, может, он просто еще не проголодался, — пожала плечами Гермиона.

Ха! Она хочет сказать, что ничего другого он сегодня не получит?! Да быть не может! В камере предварительного заключения еда и то была лучше! Драко негодовал, но укусить Гермиону еще раз не решился. По крайней мере, в присутствии Уизли.

После ужина Гермиона поставила рядом с мисочкой маленькую корзиночку, явно предназначавшуюся для него, Драко, однако ни шелковых простыней, ни цветов Слизерина Драко там не увидел: вместо этого в корзиночке лежала голубая подушка с изображением кошачьих лапок. Драко уныло залез на нее и приготовился спать, но голодный желудок никак не давал ему сосредоточиться на подсчете баранов. Он всякий раз сбивался, начинал снова, а сон не шел. Драко еще раз подкрался к своей мисочке и заглянул внутрь, но содержимое по-прежнему вызвало у него лишь отвращение.

Драко показалось, что он пролежал, голодный, целую вечность, когда вдруг в кухне послышался шорох. Он насторожился. Однако это оказался всего лишь Рон, крадущийся на цыпочках к холодильнику в одних трусах. Он открыл дверцу и при слабом свете, льющемся изнутри, стал монотонно жевать кусок колбасы. Драко так позабавило это зрелище, что он захихикал. Со стороны это, наверное, было похоже на урчание, потому что Рон вздрогнул, перестал жевать и бросил на Драко неприязненный взгляд.

— У, животное, — процедил он и показал Драко кулак, отчего тот зашелся еще сильнее.

Рон бросил в его сторону еще один хмурый взгляд и поковылял восвояси, потонув в темноте. Драко еще какое-то время лежал, слушая шаги рыжего Уизли. Когда они стихли, Драко нерешительно выполз на середину комнаты и… принял человеческий облик. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и бросился к холодильнику. Прежде, чем открыть его, он прислушался, но Живоглота, похоже, поблизости не было. Подгоняемый чувством голода, он рванул на себя дверцу и нырнул в прохладное нутро холодильника. Там на полках было полно еды: колбаса, мясо, остатки ужина, сыр, молоко… Драко набросился на еду, забыв о правилах приличия. Он набивал рот всем подряд: остывшими куриными крылышками, овощным салатом, сыром и запивал все это свежим, холодным молоком. Какое блаженство! Утолив голод, Драко как можно скорее закрыл холодильник и снова превратился в хорька. Улегся поудобнее в своей корзиночке и, довольный, приготовился ко сну, как вдруг почувствовал резкую боль в животе. Потом снова и снова. Его кишечник словно выворачивало наизнанку. Он вскочил и начал метаться в поисках туалета. Как молния, взлетел он по лестнице и увидел заветную, чуть приоткрытую дверь. Остатки рассудка подсказали ему удостовериться, что поблизости никого нет, после чего, снова став собой, Драко изо всех сил дернул дверь. Не включая свет, он бросился вглубь ванной комнаты. Через какое-то время ему стало намного легче. Он подошел к раковине, побрызгал водой на бледное лицо и друг замер: отражаясь в зеркале, в темноте горели два зеленых глаза. Живоглот! Драко медленно повернулся, и его догадка подтвердилась: кот как раз решил воспользоваться лотком и теперь смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью.

— Ну, ладно, ладно, брысь, — шепотом сказал ему Драко, но кот не двинулся с места и начал громко кричать, не сводя глаз с лже-хорька.

Драко вздрогнул и начал отступать к двери, но умный кот одним прыжком оказался там раньше и отрезал ему все пути к отступлению. За дверью послышались тяжелые шаги Рона. В отчаянии Драко быстро превратился в хорька, как молния, прошмыгнул между ног надрывающегося Живоглота и кубарем скатился по лестнице обратно в кухню.

— Я тебе покажу, как будить нас среди ночи! — услышал он грубый возглас Рона, за которым последовало пришибленное шипение мерзкого кота.

Без сил Драко повалился в свою корзиночку и отключился.

Гермиона проснулась рано. Она спустилась на кухню и, бросив взгляд на нетронутую миску Драко, покачала головой. Драко внимательно наблюдал за ней из своей корзиночки.

— Лордик! Тебе не понравилась еда?! — спросила она, поднимая Драко на руки. Ее руки пахли ванилью и еще чем-то, очень приятным. Так пахли руки его матери, когда она играла с ним много лет назад. Драко вздохнул, наслаждаясь ароматом.

Гермиона поднялась вверх по лестнице к маленькой каморке, где мирно посапывал уставший после ночных бдений Живоглот.

— Глотик! Пора на улицу! — позвала Гермиона.

Кот лениво приоткрыл один глаз, потянулся, но, увидев Драко на руках хозяйки, зашипел и выгнул спину.

— На улицу, Глотик, — строго повторила Гермиона, и кот последовал за ней. Она проводила его до гостиной и открыла дверь.

Кот еще раз хищно взглянул на Драко и выбежал во двор. Драко вздохнул с облегчением.

Из спальни показался Рон в коричневом халате до пола. Взъерошенный и небритый, он поцеловал Гермиону, и Драко подумал, что громиле Уизли не мешало бы почистить зубы. А Гермиона ответила на поцелуй. Лицемерка! Драко фыркнул.

Гермиона вернулась на кухню, спустила Драко на пол и полезла в холодильник.

— Рон! Ты опять ел ночью? — спросила она, и Драко довольно ухмыльнулся, представляя, какой беспорядок ему удалось безнаказанно оставить в холодильнике.

— Да ладно тебе! Всего-то кусочек колбаски! — отмахнулся Рон.

— Всего-то?! — Гермиона посмотрела на мужа осуждающе. — А как быть с курицей, сыром, молоком, наконец?!

Рон подскочил к холодильнику и тупо уставился на полки.

— Но это не я! — озадаченно выдавил он.

— А кто же тогда? — Гермиона покачала головой, явно не доверяя рыжему Уизли. Драко ликовал.

— Ну, не знаю… Может, это Лордик твой? — развел руками Рон, но Гермиона только фыркнула:

— Тебе самому-то не смешно? Даже если предположить, что Лордик сам открыл дверцу и снял крышку с молочного пакета… Хорьки не переносят лактозу! Так что сыр и молоко Лордик есть уж точно не стал бы!

Рон только почесал затылок и повторил, как истукан:

— Это не я.

А Драко только глубоко вздохнул. Вот, оказывается, почему его кишечник вчера так подставил его! Кто же знал про лактозу…

Гермиона тем временем подошла к мужу и крепко обняла его со спины. Поцеловала в шею и проворковала:

— Рональд, ты еще такой ребенок!

Драко чуть не стошнило. Ребенок! Ха! Да этот тупой громила кому угодно даст фору! И как только Грейнджер могла связаться с ним?! Вляпаться в брак… И почему Драко думал об этом? Он одернул себя.

Гермиона, быстро позавтракав, убежала одеваться. Привести себя в порядок ей удалось очень быстро. Рон еще не успел допить кофе, а Гермиона уже спустилась в гостиную, одетая в деловой костюм и министерскую мантию. Пожелав мужу хорошего дня, она вышла за дверь. Рон завалился на диван и принялся просматривать почту, шевеля губами. Драко наблюдал за этим издалека, но ему было очень интересно.

Покончив с почтой, Рон скинул халат и, голый, пошлепал в ванную комнату. Драко поморщился. И как только Гермиона может с ним спать?!

Вдруг в дверь позвонили. Рон все еще был в душе. Однако в дверь позвонили снова. А потом еще раз. Драко засуетился, почувствовав неладное. Он надеялся, что Уизли так и не услышит звонка, но, когда в дверь позвонили опять, рыжий гриффиндорец показался на лестнице. Накинув халат, он широким жестом распахнул дверь.

На пороге стояла молоденькая девчонка с черными волосами. Она была одета во все черное. Черным же были подведены ее глаза и накрашены губы. Драко передернуло — он решил, что это сама смерть пришла за ним. И он, в общем-то, не ошибся.

— Я по поводу объявления, — сказала девушка. — Вы вроде как хорька нашли…

— Да-да! — казалось, Уизли страшно обрадовался. — Проходите, я на минуточку.

Драко молниеносно взбежал по лестнице вверх и затаился в каморке Живоглота. Рон проводил посетительницу в кухню, закрыл за девушкой-магглом дверь и, не смущаясь, взял свою палочку.

— Акцио хорек! — спокойно сказал он, и Драко почувствовал, как его отрывает от земли и несет прямо в руки Уизли.

Рон схватил Драко за шкирку и бесцеремонно отнес в кухню.

— Вот. Это не ваш ли любимец? — учтиво спросил он черную особу.

Девушка внимательно оглядела Драко. Он попытался сжаться, но ничего не вышло.

— Нет… — к его облегчению сказала девушка. — У моего кончик хвоста был черный…

— Но, может быть, вы все-таки посмотрите получше? — с нажимом сказал Рон и опустил Драко в руки девушки.

Он явно очень хотел избавиться от хорька. Драко перекосило от злобы. Он начал извиваться и для пущей убедительности укусил нежданную гостью за палец.

— Ах! — воскликнула девушка и разжала руки. Драко плюхнулся на пол и ретировался в корзиночку. — Это точно не мой хорек. Спасибо!

И девушка удалилась.

И когда только Грейнджер успела разместить объявление?! Драко ощетинился, но Гермионы не было, и выместить злость было не на ком.

— Чтоб тебя, — тихо сказал Рон. — И ведь не избавишься же!

Он снова устроился на диване и начал нажимать кнопки на маленькой коробочке, после чего экран большой коробки, стоящей на тумбочке напротив дивана, засветился. «Маггловские штучки!» — догадался Драко. По понятным соображениям он не посещал уроки маггловедения, и теперь подумал, что зря. Буквы на экране быстро сменились картинками того еще содержания. Да Ронни небезразличен к порнушке! Драко мысленно присвистнул и уставился в экран, где девушки недвусмысленно намекали своим могучим партнерам, что им не хватает любви и ласки. Еще как не хватает! Кстати, как и Драко: женщины у него не было уже больше года, а посему он был даже благодарен Уизли за доставленное ему удовольствие. Устроившись поудобнее за уголком дивана, Драко внимательно наблюдал за тем, как развивается незамысловатый сюжет маггловского фильма. Внизу живота у него начало приятно покалывать. Когда возбуждение достигло того уровня, который требует разрядки, Драко с горем вспомнил, что рук-то у него нет! В отличие от Рона, который не терял времени даром и вовсю использовал руки по тому самому назначению. Драко передернуло то ли от отвращения, то ли от зависти.

Вдруг комната наполнилась пронзительным звоном. Отвлекшись от приятных мыслей о маггловских порно-звездах, Драко повернул голову в ту сторону, откуда доносился звон. На стене он увидел очередное маггловское приспособление, о назначении которого он без труда догадался, когда Рон, прекратив свое увлекательное занятие, слез с дивана, снял трубку с аппарата и стал беседовать с кем-то, невидимым Драко. Из разговора Драко с прискорбием понял, что речь снова идет о нем. Он напрягся. Былое возбуждение улетучилось, оставив лишь неприятный осадок. Похоже, не у него одного. Судя по разговору, Драко был не тем, кого искали на другом конце провода. Рон недовольно клацнул трубкой по аппарату и вернулся было к своему занятию, как телефон снова зазвонил.

А потом снова и снова. Кроме того, приходили еще две старушки и один молодой парень, выглядящий, как девчонка, из чего Драко сделал вывод, что хорьков в маггловском мире заводят и теряют либо старушки, либо неформалы. Рон скакал туда-сюда от двери к телевизору, от телевизора к телефону и снова к телевизору. Вскоре стало понятно, что он отчаялся завершить задуманное действо. В сердцах жахнув пультом о кожаную обивку дивана, Уизли удалился в кухню, где совершил еще один набег на холодильник.

За этим занятием его и застала Гермиона. Она впорхнула в дом, раскрасневшаяся, возбужденная.

— Представляешь, в Министерстве говорят, что Драко Малфой сбежал прямо из зала суда!

— Ну, и что? — равнодушно заметил Рон, уплетая за обе щеки кусок курицы. А Драко весь обратился в слух.

— Кажется, он анимаг! Авроры ищут его по всему Лондону!

— А… понятно, — Рон без энтузиазма заточил сосиску, а вот Драко, напротив, изнывал от жажды новых подробностей. Его сердце заходилось в бешеном ритме.

— Об этом должны рассказать в новостях! — и с этими словами Гермиона бросилась в гостиную.

Рон поспешил за ней, но не успел, наступив на развязавшийся пояс халата, поэтому вместо новостей Гермиона узрела отличную порно-историю с такими подробностями, от которых ее щеки залил еще больший румянец.

— Что это? — непонимающе спросила она. Драко за диваном внимательно следил за происходящим.

— Это… ну… случайно включилось… — промямлил Рон, быстро совершая манипуляции с пультом по переключению аппарата на что-то менее развратное.

— Само включилось? — Гермиона обиженно надула губы. Похоже, тема Драко Малфоя перестала интересовать ее.

— А что ты хотела?! — стал защищаться Рон. — У нас уже месяц секса не было!

— Ты же знаешь, у меня важный законопроект горит! Да к тому же эти умники — Стивенс и МакКой — все время наступают на пятки!

— Но у меня есть потребности! — возразил Рон, пропустив все сказанное Гермионой мимо ушей. — К тому же, у тебя хватает времени на дурацкого хорька!

— Он помогает мне расслабиться! — Гермиона перешла на крик.

— А они, — Рон ткнул пальцем в погасший экран, — помогают расслабиться мне!

— Пошляк!

— Фригидная!

Драко валялся со смеху. Он и представить себе не мог, что в такой маленькой ячейке общества могут быть такие большие проблемы. «Никогда не женюсь», — подумал он.

Тем временем Гермиона подхватила его на руки и, выкрикнув поднимающемуся по лестнице Рону вслед еще пару оскорблений, пошла звать Живоглота домой. Нагулявшийся кот рысью бросился к миске, одарив Драко злым взглядом. Но даже присутствие рыжего чудовища не могло испортить Драко настроения. Он и сам не знал, почему разлад между Роном и Гермионой так порадовал его, но факт оставался фактом: Драко нравилось, что он сидит на плече у гриффиндорской всезнайки, а рыжий Уизли дрочит в спальне в гордом одиночестве.

Впрочем, радость Драко длилась недолго. Гермиона, смахнув со щеки непослушную слезинку, пошла в кладовку и извлекла из знакомого Драко пакета со штуками от братьев Диммер тазик и какой-то флакончик. Скрывшись со всем этим хозяйством в ванной комнате, Гермиона долго копошилась там, плескалась в воде и делала еще что-то — Драко было плохо видно за спиной девушки. Когда она повернулась к нему, на ее руках были надеты шершавые варежки-мочалки. Подхватив ничего не подозревающего Драко, Гермиона увлекла его за собой и бесцеремонно опустила в тазик, наполненный водой и пеной. Драко взвыл. Вода тут же затекла ему в уши, а пена попала в рот. Он барахтался, осыпая Гермиону проклятиями, но девушка только улыбалась, растирая его рукавицами-мочалками:

— Не шипи, не шипи, Лордик! — весело приговаривала она. — Скоро ты станешь совсем чистым и душистым!

«Расслабляется», — подумал Драко, скрипя зубами. Но деваться было некуда.

Когда Драко, погрязший в моющих средствах, уже отчаялся, на него сверху полился мощный поток воды, в котором он чуть не захлебнулся. Отфыркиваясь и отплевываясь, он, не в силах больше выдержать такие издевательства, укусил Гермиону за запястье и выскочил из ванной комнаты, подметая повисшей шерстью полы в «имении Уизли». Сбежав по лестнице, он спрятался под диваном, но Гермиона легко нашла его по мокрым следам и, вытащив при помощи левитации наружу, начала терпеливо снимать с мокрого хорька пыль, которая клоками повисла на белоснежной шерсти.

— Да сколько же можно возиться с этим животным?! — недовольно хмыкнул Рон, появившийся в дверном проеме. — Я есть хочу!

— Похоже, у тебя только три потребности: есть, спать и заниматься сексом, — огрызнулась Гермиона. Она очистила Драко от пыли и высушивающим заклятием привела его шерстку в исходное состояние.

Но Драко не чувствовал, что он стал чище. Наоборот, он ощущал себя так, как будто над ним надругались самым мерзким образом.

С утра Драко разбудил приятный запах выпечки. Сейчас на кухне хозяйничал Рон, неумело заставляя зерна кофе перемолоться и засыпаться в блестящую на солнце турку. Похоже, Гермионе-таки удалось убедить муженька в том, что не прав именно он. Драко потянулся и зевнул. Ему было почти хорошо.

На кухне показалась Гермиона. Волосы ее были распущены. Она ступала по полу босыми ногами, одетая лишь в растянутую футболку Рона, и Драко, неожиданно для себя, почувствовал, что не может отвести от нее взгляд. Гермиона примирительно поцеловала мужа и взяла со стола кружку с ароматным кофе. Подойдя к окну, она подвязала занавеску, выглянула на залитую солнечным светом улицу и улыбнулась ему, Драко. Очень тепло и нежно. Если бы она только знала, кто перед ней! Драко вздрогнул, и Гермиона, расценив это по-своему, взяла его на руки.

— Мой маленький фуро, — нежно сказала она. — Ты все еще не привык здесь? Не бойся!

— Похоже, его хозяин так и не объявится, — разочарованно протянул Рон.

— Подождем еще, — ответила Гермиона. — Но я бы очень хотела, чтобы он остался со мной, мой малыш!

Рон поморщился, но ничего не сказал.

Гермиона опять собралась очень быстро, выпустила Живоглота на улицу и ушла в Министерство. Рон возился дольше, но вскоре тоже ушел, одетый в рабочую мантию и обычные джинсы.

А Драко решил осмотреться получше, воспользовавшись тем, что остался совсем один. Он прошмыгнул в гостиную. Комната не была ничем примечательна. Телефон, телевизор, с которыми Драко познакомился вчера, много книг, безделушек и колдографий. На одной из них Драко увидел Гермиону в выпускной мантии пурпурного цвета. Она смеялась, поднимая над головой свиток с баллами за ТРИТОНы. Такая счастливая! А между тем на лбу ее Драко рассмотрел едва заметную морщинку — отпечаток войны. Драко глубоко вздохнул. Превратившись в человека, он взял эту колдографию в руки и поднес ближе к глазам. Гермиона радостно помахала ему. Он с удовольствием посмотрел бы на это вживую. Прошел бы мимо, сказал какую-нибудь колкость и насладился тем, как это милое личико исказится от злости, или растерянности, или обиды. Но он был в камере, пока она прощалась с детством. Драко нахмурился и поставил колдографию на место.

Вдруг взгляд его упал на большое зеркало, висящее над комодом, уставленным фигурками из оникса. Из зеркала на него смотрел молодой человек с усталым взглядом, длинными волосами, небритый, абсолютно голый… Нет, не абсолютно. Драко поднял руки и ощупал растянувшийся на увеличившейся в размерах шее черный ремешок, который так сильно контрастировал с его белоснежной кожей... Он усмехнулся невесело, представляя, как выглядит со стороны, но ошейник снимать не стал.

Драко еще долго бродил по дому, разглядывая колдографии Гермионы, ее мужа, героического Гарри Поттера и еще каких-то людей, как вдруг услышал скрип открывающейся двери внизу. Тут же вернувшись в образ фуро, Драко выскочил на лестницу и затаился.

В гостиную прошел Рон. Он был не один. Чрезмерно жестикулируя и страшно потея, он пропустил вперед девушку, и Драко усмехнулся. Это была вовсе не Гермиона. Лаванда Браун с ее вечными бантиками и рюшечками. Такую сложно с кем бы то ни было перепутать. Они направились прямиком в спальню, и при этом Рон посмотрел на фуро искоса, словно подозревая в чем-то. Драко усмехнулся про себя, пропуская сладкую парочку. Эта информация могла пригодиться ему в будущем, и он осторожно прокрался следом за ними, чтобы послушать и, если удастся, подсмотреть, что там происходит. Драко не был ханжой. Напомнив себе, что у него уже больше года не было секса, Драко подумал, что этот факт легко объяснял такое его увлечение грязнокровной Грейнджер. И это несколько успокоило его. Физиология, ничего больше.

Браун довольно быстро ушла, и Драко не без удовольствия отметил про себя этот факт. Рон же тем временем спустился на кухню и принялся готовить обед, словно стараясь загладить свою вину перед женой.

Гермиона пришла только под вечер. Ни о чем не догадываясь, поцеловала Рона, впустила нагулявшегося Живоглота, разобрала сумки.

— Лордик, иди сюда! — позвала она, и Драко не заставил себя долго ждать. — Смотри, что у меня есть для тебя!

Гермиона потрясла над головой Драко небольшим пакетом, и тот сморщился, как только мог, прочитав надпись: «Frettchen-Futter — корм для хорьков».

— Ты так и не ел обычную пищу, — сказала Гермиона, глядя на него с улыбкой. — А вот это наверняка тебе понравится!

«Не сомневаюсь», — скептически подумал Драко и хотел было удрать из кухни, но путь ему преградил рыжий кот.

Драко ретировался к ногам Гермионы. А Живоглот посмотрел на него глазами, говорящими: «Я ничего не забыл! И я отомщу тебе за позапрошлую ночь!» Драко нервно сглотнул и, глядя, как Живоглот уткнулся в свою миску, поспешил взобраться на высокий стул, а оттуда — на плечо Гермионы. Это было самое безопасное место.

Когда чудовище из семейства кошачьих насытилось и удалилось, Гермиона спустила Драко вниз и поставила перед ним миску, до краев наполненную едой для хорьков, больше похожей на какие-то черные гранулы, пахнущее не то рыбой, не то курицей. Драко передернуло, но Гермиона не собиралась никуда уходить. Она внимательно следила за ним, ожидая, что он припадет к миске разве что не с вожделением. Но Драко нечем было ее порадовать. Поковыряв в миске носом, он, стараясь пересилить отвращение с подступающей тошнотой, взял в рот одну — самую маленькую — гранулу и замер, делая вид, что смакует. Похоже, Гермиону это удовлетворило, потому что она отвернулась и стала болтать с Роном о своей работе в Министерстве. Драко улучил момент и выплюнул отвратительную ему гранулу. Потом вздохнул, глядя на стол, изобиловавший прекрасными закусками, и забрался в свою корзиночку. Голодного, его быстро разморило.

Проснулся он только ночью. Удостоверившись, что поблизости никого нет, он принял свой обычный облик, интуитивно коснулся рукой ошейника, представляя, как выглядит со стороны, и хмыкнул. Затем, не теряя времени, выбросил за окно отвратительное содержимое своей миски и залез в холодильник. На этот раз он был осмотрительнее: никакой лактозы. Доедая палку копченой колбасы, он услышал, как за дверью что-то зашуршало. Он тут же перекинулся в хорька, забрался в свою корзинку и затаился.

В кухне появился Живоглот. Его глаза угрожающе горели в темноте: кот пришел мстить. Почувствовав неладное, Драко, не дожидаясь, пока Живоглот будет совсем близко, вспрыгнул на стул, затем — на стол и быстро — в гостиную. От такой наглости Живоглот, забыв об осторожности, бросился следом. Драко метнулся по ступеням наверх — ему нужно было добраться до Гермионы любой ценой. Взлетев на второй этаж, он увидел полоску света, выбивающуюся из-за приоткрытой двери, и стремглав устремился туда. Живоглот догонял. Драко почувствовал, как клацнули челюсти, как заскрипели когти по дереву пола… Не помня себя от ужаса, он ворвался в спальню и резко затормозил, поняв вдруг, что его преследователь остался стоять возле двери. Удостоверившись, что спальня — безопасная территория, Малфой осмотрелся. Его взгляд остановился и застрял на огромной кровати, на которой, заглаживая друг перед другом вчерашнюю ссору, предавались любви Гермиона и Рон. Дыхание Драко участилось. Обнаженной Гермиона была прекрасна. Распущенные волосы, небольшая упругая грудь, выгнутая спина, запрокинутая в наслаждении голова… у Драко пересохло во рту. Стало вдруг нечем дышать. Он боялся пошевелиться, чтобы не пропустить ни единого изгиба ее тела, ни единого движения руками, ногами…

Когда он понял, что происходит, было уже поздно: тяжелый тапок Рона со свистом описал дугу по комнате и приземлился у самых ног Драко. Увидев, что промахнулся, Рон встал и, схватив Драко за шкирку, буквально выкинул его на растерзание Живоглота со словами:

— Уставился тут еще…

Драко шмякнулся на пол. Котяра только этого и ждал, зная, очевидно, почему не стоит заходить в спальню. Теперь Драко это тоже понял, но было поздно. Живоглот зажал его в углу. Драко съежился и изобразил самое смиренное выражение на лице, но то ли мимический аппарат хорька подвел, то ли на Живоглота такая уловка не подействовала, но Малфой получил сильнейший удар когтистой лапой. Глаз залила кровь. Живоглот, осмотрев свою жертву, довольно удалился, мурлыча что-то себе под нос.

Драко ничего не оставалось, как вернуться в свою корзиночку зализывать раны. На кота он злился недолго — животное же! Но вот настоящего виновника своих злоключений он определил без ошибки: рыжий Уизли. Ох, не того хорька ты вышвырнул за дверь!

Наутро Драко проснулся от легких прикосновений. Он лежал на руках у Гермионы, и она медленно водила по его мордочке ватным тампоном, смоченным в каком-то вонючем зелье.

— Бедный! — приговаривала она. — Бедняжка! Достал тебя Живоглот… Но мы его накажем, он больше не будет…

Голос был очень приятным, и Драко снова закимарил, одурманенный зельем и нежностью рук, которую уже давно не чувствовал.

— Какого черта! Кто-то снова рылся в холодильнике! — вдруг воскликнул Рон, отчего Драко вздрогнул. Остатки сна улетучились.

Гермиона спустила Драко на пол и подошла к мужу.

— Смотри, на этот раз молоко не трогали, — серьезно сказала она, и Драко подумал, что совершил ошибку.

— Я же говорил, что это хорек! — Рон ткнул в Драко своим грязным пальцем, и Драко отпрянул, вынашивая в голове план мести Уизли, который теперь казался ему даже большим животным, чем Живоглот.

— Не говори ерунды, Рон, — Гермиона одарила Драко долгим взглядом, словно подозревая в чем-то, но ничего больше не сказала.

Все утро Драко буквально не находил себе места, снедаемый сомнениями. Он боялся, что Гермиона разгадает его маленькую тайну. Но сбежать сейчас было бы слишком опасно — очень мало времени прошло со дня его дерзкого побега.

— Лордик, иди сюда! — услышал он вдруг голос Гермионы и интуитивно подался вперед, но тут же отпрянул, увидев, что у нее в руках. Девушка держала большую клетку с распахнутой дверцей, явно приглашая его зайти.

Из одной камеры в другую! Да что о себе возомнила эта грязнокровка?!

— Мы поедем к родителям Рона в Нору, — спокойно объяснила она. — В клетке тебе будет удобнее, не бойся, маленький! — и Гермиона улыбнулась почти наивно.

Драко, поникший, словно заключенный, направился в клетку. Дверца захлопнулась за ним. О нет! Только не в Нору! За что ему такие испытания?!

В Норе было душно. Крошечный домик буквально трещал по швам, пытаясь вместить в себя всех Уизли. А их становилось с каждым годом все больше. Гермиона открыла клетку и выпустила Драко, хотя тот уже вовсе не был уверен, что хочет наружу.

К нему тут же подскочил какой-то карапуз, которого все называли Тедди, и стал хватать за лапы, дергать за хвост и причинять всякого рода неудобства, полагая, видимо, что хорьки созданы именно для этого. Драко умоляюще воззрился на Гермиону, но она только подбодрила противного ребенка и пошла в другую комнату. Как несправедлив мир!

С трудом вырвавшись из объятий малыша, Драко побежал разыскивать Гермиону и тут же попался в лапы Джорджа — оставшегося в живых близнеца Уизли. Тот, не церемонясь, схватил Драко за шкирку и в таком виде принес в гостиную, где уже было полно народа. Все сидели, где только можно, и распивали чай. Джордж выпустил Драко на середину комнаты, где бесконечные Уизли могли созерцать его, и вытянул перед ним палочку, желая, видимо, чтобы Драко перепрыгнул через нее. Все замерли в ожидании, Драко — в остервенении. Не придумав ничего лучше, он вальяжно подошел к Джорджу, презрительно чихнул на палочку и укусил псевдо-дрессировщика за палец. В следующее мгновение он увидел, как Джордж, недовольный таким поведением фуро, замахнулся на него той самой палочкой… Драко тут же ретировался и запрыгнул на колени к Гермионе, свернувшись клубочком. Джордж не стал преследовать обидчика и выглядел довольно глупо. Это действо подняло присутствующим настроение, однако Драко на время оставили в покое, чему он был несказанно рад.

Вечером Драко почувствовал, что безумно голоден. Ему, как и вчера, дали только еду для хорьков, решив, видимо, что с предыдущей порцией он справился. Драко скривился, но гордость не дала ему опуститься до употребления в пищу корма для животных, пусть сбалансированного и напичканного витаминами и минералами. Он устроился возле плиты и чинно ждал, пока все уснут.

Однако Молли Уизли, как назло, никак не хотела покидать кухню. Все уже улеглись, в доме воцарилась тишина, а она все не могла успокоиться, то занимаясь посудой, то каким-то шитьем. Это уже порядком надоело Драко, когда в кухне появилась Гермиона.

— Молли, можно поговорить с вами? — тихо спросила она, присаживаясь за стол.

— Конечно-конечно, — с готовностью отозвалась толстушка, левитируя из шкафа чашки и заварной чайник. — Что-нибудь случилось?

Драко навострил уши.

— Меня беспокоит Рон, — медленно начала Гермиона, стараясь не смотреть Молли в глаза.

— Что с моим мальчиком? — Молли перестала разливать чай, обратившись в слух.

— Ну, в последнее время мне кажется, что мы перестали понимать друг друга…

«Не мудрено», — кивнул Драко из-под стола.

— Что ты имеешь в виду? — заботливо спросила Молли.

— Понимаете, мне начинает казаться, что… мы отдаляемся друг от друга. Я все время провожу в министерстве, а он почти всегда дома… у нас разные интересы…

— Девочка моя, — Молли положила свою ладонь на руку Гермионы. — Вы еще так молоды. Должно пройти время, чтобы вы могли притереться друг к другу…

— Вы правы, — кивнула Гермиона. — Вот я и подумала, что, может быть, стоит отложить свадьбу…

Драко чуть не подпрыгнул от удивления. Так они, оказывается, не женаты! И, к тому же, мисс Грейнджер вовсе не спешит стать миссис Уизли. Эта новость необыкновенно обрадовала его, и он устыдился собственного восторга.

Однако Молли была другого мнения:

— Что ты, что ты! — запричитала она. — Уже почти все готово! К тому же Ронни так любит тебя! А все проблемы… после свадьбы вы и думать про них забудете, уж поверь мне…

— Вы правда так считаете?! — с надеждой в голосе спросила Гермиона.

«Не слушай эту старую перечницу!» — хотел закричать из-под стола Малфой, но вовремя сдержался.

— Конечно! — Молли протянула девушке чашку чая. — Даже не сомневайся!

Драко только презрительно фыркнул. Он прекрасно знал, как заставить Гермиону принять правильное решение. Гермиону? Гермиону?! А куда же делась грязнокровка Грейнджер?! Драко испугался таких мыслей и уполз потихоньку в угол, чтобы отвлечься ковырянием мордой в миске со специальной едой.

Вернувшись домой, если Драко мог так говорить о жилище Рона и Гермионы, он первым делом дождался, пока Грейнджер выпустит Живоглота. Потом он проводил грязнокровку до дверей, выражая всяческую привязанность и повиливая хвостом, полагая, правда, что есть в этом жесте что-то раболепское. Впрочем, эти мысли не помешали ему почувствовать легкое возбуждение. Увидев, наконец, как Уизли скрывается за дверью, Драко тут же вскочил на ноги, потянулся, привыкая ходить прямо, и бросился в спальню. Там в одном из ящиков комода он нашел целый склад женских трусиков, заставивших его щеки запылать. В другом ящике оказалось белье Рона, от одного вида которого его щеки снова приобрели благородно-бледный оттенок. А в третьем Драко нашел то, что искал, — пергамент и перья. Недолго думая, он нацарапал Гермионе записку: «Твой Рон изменяет тебе с Лавандой Браун. Доброжелатель». Записку он удобно устроил в ящике с ее бельем, а заодно еще раз полюбовался на крошечные предметы женского туалета, представляя, как они облегают тело их обладательницы.

Драко не мог дождаться наступления вечера. Он крутился возле ног Гермионы, заискивающе поглядывая на нее. Наконец, жених и невеста удалились в спальню. Драко удостоверился, что Живоглота нет поблизости, и принялся нести вахту под дверью. Ждать пришлось недолго: не прошло и получаса, как Рон, совершенно голый, был выставлен за дверь с криками «Предатель!» и «Изменщик!» За ним полетели его халат и тапочки, сопровождаемые яростным «Ненавижу!» и «Видеть тебя не хочу!»

Драко едва успел проскользнуть в дверной проем прежде, чем дверь с силой захлопнулась. Рон вышвырнул Драко из спальни Гермионы на ночь, Малфой вышвырнул Уизли навсегда. А Гермиона повалилась на кровать и зарыдала. Драко молча смотрел на нее. Он не жалел, что избавил Грейнджер от рыжего остолопа. Но почему-то и радости особой не испытывал. Гермиона плакала, обняв подушку, и слезы лились по ее щекам. Драко стало очень жаль ее. Сейчас она показалась ему похожей на ту маленькую девочку, которая заплакала, впервые услышав в свой адрес грубое «Грязнокровка!», сказанное им в порыве гнева. Он стал медленно подбираться к кровати. Но в тот момент, когда Драко уже готов был запрыгнуть на простыню и прижаться к ней всем своим маленьким тельцем, она заснула, всхлипывая во сне. Сейчас Гермиона выглядела очень трогательно, и он, поддавшись какому-то внезапному порыву, вернулся в человеческий образ и провел рукой по ее влажной от слез щеке. Она почувствовала это прикосновение и подалась ему навстречу, шепча во сне нежно: «Рон»…

Драко отдернул руку, словно обжегшись, и задел волосы девушки. Гермиона вздрогнула, вздохнула надрывно, но не проснулась. А Драко еще долго гладил ее по голове. И с каждым прикосновением злоба в нем угасала, уступая место какому-то другому, приятному чувству, очень похожему на возбуждение, но разительно отличающемуся от него.

Следующее утро ознаменовалось набегом пьяного Уизли. Он приполз к Гермионе на коленях — в прямом смысле — и долго стоял на крыльце, завывая протяжно, чтобы она впустила его. Гермиона малодушно открыла дверь, Рон вполз в гостиную, а Драко стал хищно кружить вокруг него, почувствовав себя хозяином положения.

— Гермиона, любимая, ну, прости… — ныл Уизли, пока девушка, глотая слезы, держалась за комод, чтобы не упасть от обиды.

— Как ты мог, Рональд?! С Браун!!! — горько выдохнула Гермиона, и слезы предательски навернулись на ее глаза.

— Ну… я… ххх… я не нарочно… она просто эксклюзивный поставщик наш…

— Поставщик?!

— Ну да… волоса Тасманского дьявола… — Рон подполз поближе и обнял Гермиону за колени. — Она хотела… со мной… как я мог отказать?! Ведь волос… этого… как его… очень важен… в нашей работе…

— В работе Джорджа, — напомнила Гермиона, и Рон согласно закивал.

— Вот пусть она и спала бы с Джорджем, — хлюпнула Гермиона неразборчиво.

— Но она хотела своего Бон-Бона… — подвыл Рон виновато.

— Правда? — Гермиона склонилась к рыжему Уизли, но Драко не собирался молча наблюдать за этим фарсом. — Так ты это только из-за работы?

Рон активно закивал, а Драко фыркнул презрительно. Как Гермиона могла забыть, что волос Тасманского дьявола любой может свободно купить в Лютном переулке?!

— А люблю я только тебя, Гермиона, только тебя, — Рон продолжал обнимать ее, уткнувшись носом в ее колени.

Гермиона таяла. Драко сделал первое, что пришло ему в голову: укусил Рона за голень, причем изо всех сил. Рон взвыл, схватился за укушенное место и начал тереть его, Гермиона засуетилась в поисках палочки, чтобы залечить рану, а Драко, ловко увернувшись от тяжелой руки Уизли, рванул тряпочку, торчащую из его кармана. Рон попытался схватить его, но Драко уже вовсю несся на второй этаж, держа в зубах кружевные трусы совсем не того размера, что были аккуратно сложены в спальне Гермионы. Рон понесся следом. Драко ловко взлетел по лестнице, но тут путь ему преградил Живоглот.

— Держи его, Глотик! — завопил Рон, внезапно проникшись нежностью к рыжему коту.

Драко отпрянул назад, запутался в предмете женского туалета и кубарем скатился вниз в миллиметре от руки Рона, схватившей воздух. Приземлился Драко как раз в руки Гермионы. Девушка освободила его из плена кружев и скептически развернула находку. «Люблю тебя, Бон-Бон. Твоя сладкая модистка», — было нацарапано на трусиках.

— Эксклюзивный поставщик?! — глаза Гермионы потемнели, а Рон сжался, моментально превратившись в незаметную коленопреклоненную тень. — Вон отсюда! И не смей больше попадаться мне на глаза!

Гермиона держалась, пока Рон, испепеляющий взглядом Драко, уныло покидал ее дом. Но как только дверь за рыжим Уизли захлопнулась, она бросилась на диван в гостиной и зарыдала снова. Живоглот прыгнул к ней на колени. Драко обругал себя за медлительность. Но в душе он ликовал: на этот раз Уизли был изгнан не только из спальни, но и из жизни Гермионы. Почему это было так важно для него? Драко не знал. И предпочитал не задумываться, оправдываясь тем, что он просто пытается быть собой. А интриги — лучшее, что умеют Малфои.

Гермиона не слезала с дивана до вечера. Ничего не ела, никого не хотела видеть, не пошла на работу. Живоглот не отходил от нее, и Драко ревниво прогуливался вокруг дивана, не решаясь, однако, вторгнуться в пространство, оккупированное рыжим животным. Зато он удобно устроился у зеркала в ванной и стал ждать. Драко умел ждать.

И ждал не зря. В сумерках Гермиона слезла с дивана и пришла в ванную комнату умыться.

— Лордик! — улыбнулась она, увидев Драко, и Живоглот хищно посмотрел на него из-за спины девушки. — Какой ты взлохмаченный…

Гермиона умылась, потом взяла расческу и стала чесать Драко шерсть. Сначала ему было приятно. Он удобно устроился у Гермионы на коленях и свернулся клубочком. Но постепенно что-то пошло не так: Геримона взяла палочку и принялась при помощи магии завивать его! Он попытался отбрыкиваться, но ничего не помогало. Через десять минут, к радости Живоглота, дремавшего у кровати, Драко был похож на пуделя, а Гермиона, придирчиво осмотрев свою работу, вздохнула:

— Такой же кудрявый, как Рон…

Драко передернуло. Он хотел было прорваться в ванную, чтобы смыть завивку водой, но Живоглот так лихо клацал зубами, что ему пришлось смириться со своим положением. Гермиона еще какое-то время возилась с ним, а потом, устроив подле себя, заснула.

Драко выбрался из ее объятий и посмотрел на Живоглота. Кот дремал, прикрыв оба глаза и медленно помахивая хвостом. Драко принял человеческий образ, дотянулся до палочки Гермионы и применил к коту Усыпляющие чары. Затем бесшумно слез с кровати и бросился в ванную комнату, где первым делом намочил завитые пряди, избавляясь от кудрей «а-ля Уизли». Потом, глубоко вздохнув, откинул назад мокрые волосы и придирчиво осмотрел разбитую Живоглотом бровь. Хорош! Нечего сказать. Взгляд снова упал на ошейник, и Драко провел пальцем по его контуру, чувствуя при этом странное возбуждение.

Он вернулся в спальню. Гермиона спала, иногда поеживаясь. Сон ее был глубокий, но беспокойный. Драко присел на край кровати и провел рукой по плечу девушки. Гермиона не проснулась, а Драко очень понравилось это легкое прикосновение к нежной коже. Он снова погладил ее. Она вздохнула и повернулась на спину. В глазах Драко вспыхнул огонь желания. Но будить девушку, которая, к тому же, переживает разрыв с почти что мужем, Драко не хотел. Он подышал на руки, согревая их, и едва коснулся ключиц Гермионы. Потом продвинулся ниже, постепенно спускаясь к груди, почти просвечивающей под тонкой тканью пижамы. Он обвел контур, а затем, глубоко вздохнув, коснулся кончиками пальцев нежных сосков. У Драко перехватило дыхание от собственной дерзости. Но, к его удивлению, на щеках Гермионы появился румянец. Она вздохнула уже без всхлипов и словно подалась навстречу ему. Драко закусил губу и продолжил ласкать грудь девушки своими длинными, тонкими пальцами. Соски ее стали твердыми. Уголки губ приподнялись, ресницы задрожали — Гермионе что-то снилось.

Не выдержав напряжения, Драко вскочил и бросился в ванную комнату, чуть не наступив на мирно спящего Живоглота.

Когда немного успокоившийся Драко вернулся в спальню, Гермиона лежала, свернувшись клубочком. Руки ее удобно устроились где-то внизу. Она все еще спала. Драко приблизился и приподнял кончик одеяла. Гермиона ласкала себя во сне! Драко снова почувствовал, что возбуждается. Но взял себя в руки. Склонившись над девушкой, он только коснулся губами ее щеки, и его волосы оставили мокрую дорожку на ее лбу. Гермиона заулыбалась, а Драко, стиснув зубы, спустился на кухню.

В конце концов, он очень проголодался. Привычно выбросив еду для хорьков за окошко, он прильнул к ставшему таким родным холодильнику. Он был рад, что в эту ночь ни голодный Уизли, ни хищный Живоглот не смогут помешать ему спокойно поесть. Но ошибся. Не успел он откусить кусок побольше от вчерашнего пирога, как увидел за окном тусклый свет палочек, направленных в дом. Он замер, забыв жевать. Превратившись в хорька, Драко залез в свою корзиночку и спрятался под подушку, думая, что это за ним пришли авроры. Он дрожал всем телом, прикидывая, что лучше: оставаться здесь и лицом к лицу встретиться с неизбежным, срочно убежать прочь, куда глаза глядят, или спрятаться в кровати Гермионы, надеясь, что авроры не рискнут будить красивую возбужденную девушку.

Дверь открылась, и на пороге появились две черные фигуры. Момент для принятия решения был упущен. Драко вжался в дно корзиночки, мечтая немедленно испариться, но незваные гости и не собирались его искать. Освещая путь палочками, они передвигались от шкафа к комоду, от комода к столу. Явно что-то искали. Драко подполз поближе.

— Где может быть эта чертова папка?! — прошипел один, и Драко окончательно убедился, что они пришли не за ним.

Тогда за чем? За какой-то папкой… Если они ищут что-то, принадлежащее Гермионе, значит, Гермиона в опасности! Драко пробрался в гостиную, где вовсю хозяйничали незваные гости, и, примерившись, бросился одному из них под ноги. Немаленький мужчина, не удержав равновесие, с грохотом полетел на пол, сокрушая все на своем пути.

— Эд, осторожнее! — зашептал другой визитер.

— Тут какая-то крыса! — стал оправдываться первый, а второй, заметив Драко, метнул в него каким-то заклятием, но промахнулся — пучок искр, выскочивший из его палочки, только опалил самый кончик хвоста Драко.

Поняв, что наделали много шума, мужчины бросились к выходу, но Драко сориентировался быстрее, скинув с комода все статуэтки и прочие безделушки прямо под ноги ворам. Те споткнулись, стали хвататься друг за друга, как вдруг в комнате вспыхнул свет, и оба горе-грабителя отлетели к стене. На лестнице стояла Гермиона с палочкой в руках и злым блеском в глазах.

— Стивенс! МакКой! — громко крикнула она, взглянув на лица ночных посетителей.

Оба мужчины сжались, виновато опустив головы.

— Что вам тут надо?! — Гермиона сбежала вниз и подошла к незадачливым ворам вплотную.

— Мы просто хотели… — начал один.

— Мы думали взглянуть на твой новый законопроект… — пролепетал второй.

— Ага! Думали, что вы умнее меня?! Какие же вы, мужчины, все лживые! — и Гермиона, при помощи магии распахнув дверь, вытянула вперед указательный палец. — Убирайтесь отсюда, пока я не пригласила авроров! Вторжение в частную собственность…

Но Стивенс и МакКой не заставили повторять дважды. Только оказавшись за дверью, они с громким хлопком аппарировали. Гермиона отдышалась, приходя в себя от нахлынувшего на нее гнева, и увидела Драко, который сидел в уголке и скромно пытался потушить кончик хвоста, который все еще искрил.

— Лордик! — бросилась она к нему. — Они поранили тебя!

Гермиона подхватила его на руки и бережно понесла в спальню. Драко ликовал. Вдруг она остановилась и пристально посмотрела на него. Нахмурилась. Драко вздрогнул от нехорошего предчувствия. Но Гермиона мотнула головой, словно прогоняя дурные мысли, и продолжила свой путь.

В спальне она положила Драко на кровать. Живоглот по-прежнему мирно спал, сморенный заклятием. Гермиона удивленно подняла брови, глядя на потерявшего всякую чуткость кота, но снова ничего не сказала.

Удобно устроившись на подушке подле Гермионы, Драко мирно засопел, устав от праведных трудов.

Когда Драко открыл глаза, Гермиона уже плескалась в душе. Драко слышал шум воды, смотрел на приоткрытую дверь, но так и не решился войти. Через некоторое время девушка появилась в комнате. От нее шел пар. Она была завернута в полотенце. Усевшись перед комодом и наведя утренний макияж, Гермиона встала, скинула полотенце и, обнаженная, проследовала к шкафу. Драко замер от этого откровенного зрелища. Первым его порывом было зажмуриться, но он не мог оторвать глаз от женщины — живой голой женщины, — которой так не хватало ему уже очень давно.

Гермиона нашла то, что собиралась надеть, кинула вещи на кровать и стала натягивать белье, как вдруг заметила Драко. Она подошла к нему, взяла в руки и подняла, как ребенка, к своему лицу:

— Я так рада, Лордик, что ты у меня есть! — воскликнула она, и вдруг ее взгляд упал туда, где ему делать было совсем нечего. — Кажется, у тебя давно не было девочки… — задумчиво протянула Гермиона, и Драко почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.

Если бы она на этом и остановилась!

Во второй половине дня Гермиона, демонстративно выставив вещи Рона за дверь и написав в газету опровержение, касающееся их свадьбы, снова принесла большую клетку. Вообще-то, Драко никуда не собирался, но оказалось, что это не обсуждается. Придя в себя после аппарации, Драко заметил, что находится в каком-то странном месте. Воняло хорьками. Даже он сам, будучи фуро, едва мог выносить этот ужасный запах. А вот Гермиона, казалось бы, чувствовала себя превосходно. Переговорив с большим сутулым магглом, она бодрым шагом направилась к двери в какую-то комнату.

В комнате было светло. Гермиона открыла клетку и поместила Драко то ли в коробку, то ли на арену, выстланную красным бархатом. «Гриффиндорский цвет!» — недовольно подумал Драко, но это оказалось меньшим из зол. Высунувшись из коробки, Драко увидел молодого парня с темными волосами, который, оценивающе взглянув на Гермиону, выпустил к Драко в коробку еще одного хорька. Такого поворота Драко не ожидал. Он не был специалистом, но чутье подсказывало, что перед ним — хорек-девочка.

Так вот какие ты выводы сделала, грязнокровка! Внезапно от Гермионы не осталось и следа. Ее место заняла противная грязнокровка Грейнджер, так вероломно воспользовавшаяся его слабостью.

— Лордик, вот самочка! — подтолкнула его Гермиона.

Владелец второго хорька ухмыльнулся:

— Какой-то он у вас нерешительный, мисс!

«Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе предложили спариться с хорьком у всех на виду», — злобно подумал Драко.

Похоже, своей новой подружке он понравился, потому что она подняла хвост и начала фривольно обнюхивать его. Драко зажался в угол и жалобно посмотрел на Гермиону, но, как оказалось, в этот раз помощи ждать было неоткуда. Гермиона улыбалась ласково, хотя сейчас улыбка девушки показалась Драко оскалом.

Самочка наступала, Драко делал неуверенные шаги назад, пока не уткнулся задом в угол коробки. Его охватило отчаяние. Он был готов вгрызться в края своей импровизированной тюрьмы зубами, когда самочка вдруг, недовольно чихнув, отошла в сторону, гордо подняв голову.

— А что с вашей девочкой такое? — спросила в свою очередь Гермиона. Ее голос показался Драко разочарованным.

— Хм… наверное, реакция на вашего… малохольного…

Гермиона нахмурилась. Парень еще раз попробовал подсадить свою девочку Драко под бок, но она снова отошла прочь, да еще и зашипела угрожающе. Так же, как Живоглот. Гермиона насторожилась. Будучи умной ведьмой, она не могла не заметить схожесть реакций. У Драко душа ушла в пятки. Гермиона извинилась перед парнем, приняла его предложение «встретиться как-нибудь за чашечкой кофе» и посадила Драко обратно в клетку.

Они вернулись домой. Драко надеялся, что сейчас Гермиона выпустит его, и он сможет сбежать, чувствуя, что страсти накаляются. Но Гермиона и не думала открывать клетку. Она поставила ее на стол и стала внимательно разглядывать Драко. От ее тяжелого взгляда он забился в самый дальний угол, стараясь стать еще меньше, чем был. Наконец, Гермиона достала палочку.

— Кто же ты такой? — тихо спросила она. — Похоже, ты анимаг. Если я тебя выпущу, ты покажешь мне настоящего себя?

Драко отрицательно покачал головой, и Гермиона уверилась в своей правоте.

— Понимаешь меня… Да ты и впрямь анимаг. Будешь пытаться убежать? — Драко кивнул. — А если я отнесу тебя в министерство прямо в этой клетке? — голос Гермионы звучал угрожающе.

Драко вздрогнул и усиленно замотал головой, призывая девушку не делать этого.

— Хорошо, я выпущу тебя, но если ты попытаешься сбежать, я применю заклятие… очень болезненное, — пообещала Гермиона и открыла клетку. — Вылезай!

Поджав хвост, Драко медленно выполз наружу. Он тянул время.

— Ну же! — Гермиона потрясла палочкой перед его носом.

Драко вздохнул и спрыгнул на пол. Применил заклинание и зажмурился, чувствуя, как вытягиваются руки и ноги.

— Лордик? — Гермиона не верила своим глазам.

— Скорее уж лорд Малфой, — Драко боялся посмотреть на нее, но на какое-то время ему удалось сохранить самообладание.

Взгляд девушки скользнул по обнаженному телу Драко и остановился на ошейнике. Драко не увидел, а скорее почувствовал, как Гермиона залилась краской.

— Так это все время был ты? — тихо спросила она.

Драко кивнул.

— Ты написал записку про Рона? — кивок. — Ты таскал еду из холодильника? — кивок. — Ты… ты… в моих снах?..

— Да… — медленно выдохнул Драко, и Гермиона отвернулась.

— Как ты мог?! — выдавила Гермиона, стараясь не смотреть на юношу.

— Я хотел как лучше, — Драко почувствовал, что ситуация накаляется.

— Лучше для кого?! Ты мне жизнь сломал! Ты… — Гермиона повернулась к нему, и взгляд ее снова зацепился за черный ошейник на белоснежной коже. — Что же теперь делать, ты ведь сбежал?

— Делай, что хочешь, — напоминание о побеге отрезвило Драко. — Можешь убить меня прямо здесь. Но в Азкабан я не пойду. Мой отец там умер, — Драко содрогнулся от воспоминаний.

— Но ведь тебя ищут по всей Британии… — Гермиона нашла в себе силы перестать рассматривать юношу и призвала из ванной пушистый махровый халат. Драко заметил, что халат все еще пах Роном. Значит, Гермиона избавилась не от всех вещей рыжего Уизли.

Драко нехотя завернулся с неприятную ему вещь.

— Я все сказал, — он независимо отошел в сторону и встал у дверей.

— Ты не можешь все время бегать — они рано или поздно схватят тебя, — Гермиона присела на стул и сложила руки на коленях. Она умела концентрироваться на том, что правда важно.

— Шесть лет, — медленно проговорил Драко. — А я ведь никого не убил, не запытал до смерти… И там, в выручай-комнате…

— Я помню, — перебила его Гермиона.

Драко замолчал. Он хотел обернуться хорьком и юркнуть в отверстие для писем, но почему-то не сделал этого. Из-под дивана показалась счастливая морда Живоглота. Кот явно был доволен, что хозяйка вывела самозванца на чистую воду.

Вдруг раздался громкий стук в дверь. Драко молниеносно превратился в хорька и спрятался в корзиночке на кухне. Гермиона пошла открывать.

— Аврор Смит, — услышал Драко из кухни. — Мы ищем сбежавшего преступника.

Из гостиной послышался лай. Драко почувствовал, что это конец. Если даже Живоглота обмануть не удалось, то уж специально натренированную собаку… Он встал на задние лапы и стал пытаться разбить стекло, чтобы выскочить наружу, как вдруг услышал пронзительный рев котяры и скрежет когтей о паркет.

— Живоглот! — закричала Гермиона.

— Взять его!!! — завопил Смит. Собака зашлась лаем и бросилась на улицу за рыжим котом. — Как давно вы укрываете у себя незарегистрированного анимага, мисс?

— Какого ани…мага? — Гермиона ничего не понимала. — Это же мой кот, он у меня живет с третьего курса…

— Разберемся, — официальным тоном заявил аврор и, потоптавшись еще немного в дверях, удалился.

— Что за… — Гермиона, раскрасневшаяся от гнева, появилась в дверях. — Малфой, что происходит?!

— Похоже, ты пригрела на груди змею, — Драко снова стал собой и вальяжно накинул валявшийся на полу халат, почувствовав, что опасность миновала.

— И, видимо, не одну, — едко заметила девушка.

— Зато теперь они меня не будут искать здесь, — Драко был доволен. — Вряд ли кто-нибудь подумает, что одна всезнайка может укрывать сразу двух преступников…

— Мне дали повестку! — Гермиона потрясла перед носом Малфоя какой-то бумажкой. — Теперь меня будут допрашивать!

— Так в чем проблема?! — Малфой уселся за стол и улыбнулся лучезарно.

— Ты же и вправду не знала, что Живоглот такой… предатель. Пусть хоть Веритасерумом поят!

— А ты знал? — вдруг спросила Гермиона, и Драко призадумался.

— Нет, — наконец сказал он. — Твой кот пытался избавиться от меня, и все силы уходили на то, чтобы бороться с ним. И еще с твоим дурацким кормом для хорьков. Не до того было.

— Ты еще смеешь быть недовольным?! — Гермиона ударила кулаком по столу.

— Я этого не говорил.

— Да я завтра же сдам тебя аврорам! И пусть они засадят тебя подальше! — Гермиона теряла контроль. — И вообще, если бы не ты, мы с Роном были бы вместе!

— Если ты попытаешься сдать меня, тебя потом заест гриффиндорская совесть, — Драко поднялся и подошел к девушке почти вплотную. — А с Роном ты все равно собиралась расстаться — я слышал ваш разговор с Молли.

— Да ты… — Гермиона сделала шаг назад, но Драко снова приблизился. — Да ты… Дай же пройти!

Девушка оттолкнула его и убежала из кухни. Драко улыбнулся. Он чувствовал, что Гермиона не сдаст его. Он побродил по гостиной, не решаясь подняться в спальню, из которой доносились рыдания. «Страдает по Рону», — подумал Малфой, и в нем всколыхнулась ревность. Но он задавил ее, заставив себя подумать о том, что теперь он может спокойно жить, есть, спать, не боясь быть разоблаченным. И снять, наконец, этот дурацкий ошейник. Он подошел к зеркалу и протянул руку к узкой полоске кожи на шее.

— Куда?! — услышал он за спиной колючий голос Гермионы и обернулся. — Что это ты хочешь сделать?

Глаза ее были заплаканы, но уже не печальны, а полны решимости.

— Хочу снять это безобразие, унижающее мое достоинство, — спокойно пояснил Драко.

— Вот уж нет! — Гермиона прищурилась. — Хочешь жить у меня — живи. Но еще один мужчина в доме мне вовсе не нужен. Тем более такой, который пристает ко мне, пока я сплю… А к хорьку я вроде как привязалась.

— Только не говори мне, что… — Драко похолодел.

— Да-да, — кивнула Гермиона. — Будешь моим хорьком, Лордик. Будешь есть невкусную еду, а спать в корзиночке. И если только вздумаешь сбежать, я найду тебя и сдам в аврорат.

— И как же ты меня найдешь? — с вызовом спросил Драко. Перспектива остаться личным фуро Грейнджер совсем не радовала его.

— А вот так! — Гермиона взмахнула палочкой, и Драко почувствовал, как ошейник сдавил шею.

— Хватит! — прохрипел он, но Гермиона только усмехнулась:

— Ошейник будет тебе как раз только в том случае, если ты будешь хорьком. А попытаешься сбежать, при помощи этой же милой вещицы я всегда смогу узнать, где ты.

Драко ничего не оставалось, кроме как превратиться в хорька. Ошейник прочно затянулся на его шее. Он попал в новый плен.

И как такое могло случиться?! Драко недоумевал. Он только привязался к грязнокровке, только почувствовал что-то такое, ради чего не стыдно было бы… В общем, не стыдно. И вдруг такой удар. Почему-то в голове Драко не укладывалось, что Гермиона вполне могла испытывать к нему прямо противоположные чувства. Он глубоко вздохнул, насколько позволял ошейник, и прикорнул в корзиночке.

Но утром поспать ему не дали.

— Лордик, подъем! — услышал он звонкий голос Гермионы. Она трясла в руке пакет с едой для хорьков, словно издеваясь над ним. — Давай-ка, дорогой, завтрак подан!

Она насыпала в миску черные гранулы и встала у Малфоя над душой, постукивая нервно мыском ноги об пол. Драко картинно потянулся и, медленно покинув корзиночку, вразвалку подошел к миске, брезгливо поморщился и демонстративно отвернулся, всем видом давая понять, что это ниже его достоинства.

— Ах так! — сказала Гермиона. — Тогда будешь сидеть голодным!

И она выкинула гранулы в мусорное ведро, оставив миску Драко совершенно пустой. Это был уже перебор. Ну да, он выгнал Уизли и трогал Грейнджер за грудь, но это не повод морить его голодом! Тем более после того, как заставила ходить на четырех лапах. «Это война!» — подумал Малфой и стал действовать.

Дождавшись, пока Гермиона скроется в ванной, он проскользнул в ее спальню, где устроил полный беспорядок: разорвал подушки, поцарапал мебель, разбил зеркало, повалил на пол цветы и напоследок извалял в рассыпавшейся из горшков земле трусики Гермионы, которые та заранее положила на кровать, намереваясь надеть после душа.

— Да что за… — Гермиона не поверила своим глазам. — Лордик, как это понимать?!

Но Драко ничего не сказал. Довольный, он взирал с подоконника на учиненное им безобразие.

— Вот как, значит?! — похоже, в Гермионе проснулся азарт. Она схватила палочку и выкрикнула: — Акцио хорек!

Поток воздуха подхватил Драко и, несмотря на все его нежелание, перенес прямо в руки Гермионе. Она взяла его за шкирку и, не раздумывая долго, отнесла в ванную комнату, где бесцеремонно плюхнула в знакомый уже Драко тазик. Малфой хотел было удрать, но две шершавые рукавицы по мановению палочки Гермионы вцепились в его шерстку и начали тереть, мылить и накручивать нещадно. А Гермиона наблюдала за всем этим и усмехалась:

— Ваша белоснежная шкурка вся в земле, лорд Малфой, надо бы вернуть ей аристократический блеск!

Совершенно случайно Драко удалось вырваться от бешеных мочалок Гермионы, и он стремглав бросился вниз, не зная, куда спрятаться. Он был весь в мыле, шерсть его болталась по полу, собирая всю грязь, которая только была в доме. К тому моменту, как Драко добрался до корзиночки, он был похож на перекати-поле, но Гермиона вовсе не спешила привести его в порядок. «Не мешало бы ей больше внимания уделять уборке», — подумал Малфой, шагая по гостиной. Но Гермиона, гордо вскинув голову, ушла переодеваться. Перед выходом из дома она посмотрела на него строго и сказала:

— И если только ты вздумаешь учинить еще какое-нибудь безобразие, Лордик, пеняй на себя! — с этими словами она вышла и захлопнула за собой дверь.

Драко приуныл. Гермиона, обожавшая Лордика, нравилась ему куда больше грязнокровки Грейнджер, попустительски относившейся к Малфою. Он вздохнул и поковылял к корзиночке. Но забраться в нее в таком грязном виде он не мог. «Как там это делается в природе?» — расстроенно подумал он, пытаясь помочь себе очиститься при помощи когтей и зубов. Но далеко он не продвинулся: от брезгливости его начало тошнить, и Драко не придумал ничего лучше, чем взгромоздиться во всем своем пыльном убранстве прямо на обеденный стол.

Гермиона вернулась домой рассерженная. Она скинула плащ и прошлепала на кухню, где тут же поскользнулась: с шерсти Драко натекла вода, образовав крошечную лужицу возле стола, которую Гермиона не заметила. Девушка с грохотом повалилась на пол. Драко совершил вокруг нее круг почета, высоко подняв хвост. И это был его просчет. Ловко поймав хорька за этот самый хвост победителя, Гермиона потянула его на себя, заставив Драко взвыть от боли.

— Что, не нравится?! — обиженно спросила она. — Так тебе и надо, хорек двуличный!

Драко сжался в комочек и притих, расстроенный таким отношением. Гермиона заметила это. Робкий вид фуро заставил ее умерить свой пыл. Она поднялась с пола и примирительно махнула рукой, потирая ушибленный бок.

— Три часа! Ты представляешь! Три часа они меня мурыжили! — она плюхнулась на диван и протянула ноги. — И это при том, что Живоглота еще не поймали. А если бы поймали? Наверное, я бы всю ночь отдувалась! — Гермиона бросила на Драко усталый взгляд. — И все из-за тебя.

Драко притворился, что пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— А про тебя никто ничего не знает. Они даже представить не могут, где тебя искать, — Драко довольно уселся перед телевизором. — Я решила посмотреть твое дело, Лордик. Думаю, наверняка можно что-нибудь сделать…

Драко раболепски завилял хвостом. Он почти перестал злиться на Гермиону. Почти.

Гермиона достала палочку и, взмахнув ею, очистила шкурку Драко. Малфой запрыгнул на диван и улегся возле девушки, вдыхая аромат ее легких духов. Гермиона посидела так еще немного, отдыхая от допроса. Драко не беспокоил ее — он знал, какими отвратительными могут быть следователи.

В дверь позвонили. Драко спрятался за подлокотник, а Гермиона пошла открывать. На пороге стоял Гарри Поттер собственной персоной.

— Гарри? — Гермиона впустила его, приглашая на кухню.

— Привет, — Поттер явно волновался.

Драко кровожадно клацнул зубами, раздумывая, в какой момент лучше всего укусить героя магического мира. Но потом передумал: неизвестно еще, как на это отреагирует Гермиона.

— Что это у тебя на столе? — услышал Драко из кухни и самодовольно хмыкнул.

— А… это мой хорек набедокурил… — Гермиона убрала грязь и выразительно посмотрела на Драко. — Гарри, ты присаживайся.

— Да, спасибо, — Поттер уселся на один из высоких стульев.

Гермиона предложила ему вина, и он не отказался.

— Как твои дела? — тихо спросила Гермиона, бросая на Драко косые взгляды: она явно не хотела, чтобы хорек слушал их разговор.

Но Драко притворился, что не понимает ее намеков — ему было безумно интересно.

— Нормально, — ответил ничего не подозревающий Поттер. — Я слышал, вы с Роном расстались…

— Не напоминай мне об этом! — Гермиона вспыхнула, и на ее глаза тут же навернулись слезы.

— Я знаю, он поступил, как настоящий подлец… — Поттер повертел бокал в руке.

— И предатель! — Гермиона отвернулась к плите, делая вид, что помешивает что-то.

Вдруг Поттер подошел к ней сзади и — Драко не поверил своим глазам — обнял девушку за талию.

— Ну-ну, Гермиона, не расстраивайся… — сказал он ей в волосы. — На свете еще много хороших людей, которые не обидят тебя…

Да он подкатывает к ней! Драко возмущенно фыркнул, не зная, на что решиться.

— Мы с ним были, словно с разных планет… — жаловалась Гермиона, видимо, принимая поведение Поттера за дружескую поддержку. — Я работаю в министерстве… а он… в этом своем магазинчике…

Драко уже готов был опрокинуть стул прямо на Поттера…

— Вот у нас в аврорате, например, все мужчины гораздо более… постоянные… — недвусмысленно намекнул Поттер.

Драко замер. Он не знал, что Поттер стал аврором. Хотя можно было, конечно, догадаться. Однако опрокидывать стул на него почему-то расхотелось. Драко ретировался в корзиночку.

— Но я все еще люблю Рона, — Гермиона положила голову Поттеру на плечо, и он стал гладить ее по волосам. Драко шипел всякий раз, когда рука Поттера касалась каштановой шевелюры Гермионы, но ничего не предпринимал. Он умел ждать. И мстить.

Весь вечер Гермиона провела с Поттером. Они поужинали, потом пошли смотреть телевизор, потом просто пили вино, удобно устроившись на диване при свете свечей. Гермиона настолько увлеклась своим звездным приятелем, что даже забыла насыпать Драко корма. Или специально не сделала этого, проверяя, насколько силен в нем бунтарский дух?

Пока Гермиона жаловалась Поттеру на жизнь, Драко пробрался в ее спальню. Там еще не полностью были ликвидированы последствия утреннего погрома, чем Драко и воспользовался. Он тихонечко насыпал немого земли из цветочных горшков в отбеленную кровать Гермионы. Затем засунул осколочек зеркала ей под подушку. А сам спрятался под кроватью и затаился.

Гермиона вернулась в спальню сильно «под шофе». Быстро скинув одежду и кое-как напялив пижаму, она, не глядя на кровать, залезла под одеяло и отключилась. Драко тоже задремал под ее монотонное посапывание.

Проснулся Драко от душераздирающего вопля. Высунув голову, он увидел Гермиону, сидящую на кровати и остервенело растирающую красные руки и ноги.

— Это твоя работа?! — завопила девушка, увидев Драко. — У меня на коже раздражение! Ах ты…

Девушка схватила подушку, видимо, желая запустить ее в хорька, но тут же вскрикнула и отдернула руку. Из пальца шла кровь.

— Ну, что это такое?! — заплакала Гермиона, извлекая из-под подушки осколок зеркала. — Что я тебе сделала, мерзкий слизеринский хорек?!

Драко довольно выгнул спину. «А не надо было весь вечер хлестать с Поттером винище», — мстительно подумал он.

— Ты еще и доволен?! — Гермиона закрыла лицо руками и упала обратно на подушку. — Я сегодня же сдам тебя Гарри, и пусть они там, в аврорате, разбираются, хочешь ты в Азкабан или нет!!! А я еще помогать ему хотела…

Драко понял, что перегнул палку. Он даже не предполагал, что нервы Гермионы не выдержат. Похоже, слишком много навалилось на нее сразу. Малфой тут же принял извиняющуюся стойку и замахал хвостом, но Гермиона только шмыгнула носом и молча скрылась в ванной.

Пока девушка была в душе, Драко наматывал круги по комнате, нервно скребя когтями по паркету. Сдаст или не сдаст? Сдаст или не сдаст? Выйдя из ванной комнаты, Гермиона задела хорька дверью, и тот отлетел в сторону, вонзившись носом в старый тапок Рона.

— Уходи, — хлюпнула носом гриффиндорка, и Драко, не споря, выскочил из спальни, подумав, что сейчас самое время было бы сделать ей примирительный кофе. Но все, что он мог, — это устроиться тихонько в корзиночке и притвориться, что его здесь нет.

Гермиона не общалась с ним до самого обеда. Она ходила по дому, разговаривала с кем-то по телефону, смотрела телевизор и полностью игнорировала Драко. А Драко сидел в корзиночке и места не находил себе, боясь даже подумать, что может предпринять Грейнджер.

Она снова посадила его в клетку. Поставила ее на пол и молча сделала приглашающий жест рукой. Драко опустил голову и поплелся в заточение, как настоящий заключенный. Да он им, собственно, и был.

Гермиона аппарировала, и они очутились в каком-то маленьком городке. Драко смотрел по сторонам, но ничего не бросалось ему в глаза. Одинаковые домики, мальчишки на велосипедах, одинокие автомобили, спешащие куда-то. Гермиона шла по улице. Драко сидел в клетке и пытался угадать, что затеяла грязнокровка.

Постепенно они поравнялись с низкой изгородью, за которой сидел маленький мальчик и тихонько играл во что-то. Возле изгороди столпились ребята — его ровесники. Они потешались над ним.

— Эй ты, ненормальный! — позвал его мальчик, показавшийся Драко заводилой. — Опять во всем черном? Мама не говорила тебе, что черный носят только на кладбище?!

Остальные ребята захихикали, а мальчик за изгородью насупился, но ничего не сказал. Что-то смутило Драко в этом тихом ребенке.

— Кто сидит один, тот вонючка! — пискнула какая-то девочка.

— Вонючка!!! — захихикали остальные.

— Чокнутый, да еще и вонючий! — дети продолжали глумиться над мальчиком. Он иногда бросал на них сердитые взгляды, но ничего не говорил.

Между тем небо потемнело, неизвестно откуда набежали тучи, заслонив сиявшее до этого солнце. Подул ветер. Драко взглянул на мальчика: тот терял терпение. И чем сильнее была его обида, тем пасмурнее становилось на улице.

Они с Гермионой переглянулись. «Стихийная магия!» — понял Драко, осознавая, что перед ним — маленький магглорожденный волшебник.

А дети вошли в раж и все не унимались. Они обзывали юного волшебника, убогие, тупоголовые! Внезапно Драко понял, что магглы вовсе не стремятся похитить накопленные волшебниками знания, они сами ненавидят магов, отличающихся от них. Но эта догадка вовсе не порадовала его.

— А ну, прекратите немедленно! — Гермиона подошла к ребятам. — Как не стыдно издеваться над беззащитным!

«Кто бы говорил!» — патетично подумал Драко.

Ребята захихикали и убежали. Гермиона подошла к малышу и улыбнулась ему:

— Не огорчайся! Все будет хорошо, — ласково сказала она.

Малыш угрюмо посмотрел на нее, а потом заметил Драко и улыбнулся.

— Это ваш хорек? — с интересом спросил он, и Гермиона, замешкавшись, кивнула. — Красивый… Белый…

— Хочешь погладить? — Гермиона открыла дверцу клетки, и Драко выгнулся и зашипел: ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то его гладил, кроме Гермионы.

Малыш радостно закивал и протянул руку. Драко вздохнул, чувствуя маленькую ладошку на своем теле. Странно, но прикосновения маленького волшебника не были неприятны ему. Тучи рассеялись, снова выглянуло солнце.

— Спасибо! — малыш улыбнулся Гермионе, и она угостила его конфетой.

— Пройдет несколько лет, и у тебя будет много друзей, вот увидишь! — пообещала она ему и пошла вниз по улице.

Они миновали еще несколько домов и остановились у небольшого аккуратненького домика, во дворе которого Драко увидел… Лучше бы это был дурной сон!

— Кэтти, Кэтти, иди сюда! — позвала Гермиона маленькую девочку, игравшую возле клумбы. — Смотри, кого я тебе привезла!

— Ой! Хоречек!!! — взвизгнула от восторга девочка, которая нашла его в лондонском парке в первый день злоключений, и Драко передернуло от ожидания чего-то неприятного.

Интуиция его не подвела. Маггловская девчонка бесцеремонно схватила его и потащила в сторону дома, а Гермиона помахала им рукой:

— Играйте! А я пока поболтаю с твоей мамой, Кэтти!

Это был кромешный ад. Кэтти нацепила на него розовый бантик и кружевной чепчик, приговаривая, что теперь он будет ее дочкой. Этого только не хватало! В таком виде девочка вынесла его на улицу, где предложила выпить чая (воды из лужицы) и угоститься пирожными, которые на поверку оказались куличиками из песка и глины. Драко задыхался, пытаясь увернуться от угощения, но Кэтти упорно продолжала кормить его, сильно сжимая поперек живота. Когда мордочка Драко была покрыта ровным слоем вымоченного в воде песка, мать позвала Кэтти в дом, и Драко наконец-то вздохнул с облегчением.

Ловко вывернувшись из рук малышки, он через отверстие для писем ворвался в дом и прыгнул на колени Гермионы, отчаянно взывая к ее совести.

— Что, наигрались? — с показной веселостью спросила Гермиона, но Драко заметил: она сожалела о своем поступке.

Он зашипел, изогнулся, царапнул ее колено и устроился поудобнее. Больше Гермиона не отдавала его в лапы маленькой разбойницы Кэтти.

Девушки пили чай. Гермиона снова жаловалась на своего бывшего жениха, а Кэтти все время перебивала ее, норовя поиграть с Драко. Но Гермиона больше не позволила малышке трогать своего хорька. Своего! Она так и сказала: «Мой хорек устал, ему нужно отдохнуть!» Драко почувствовал, что ему очень приятно.

Перед тем, как вернуться домой, Гермиона заглянула в лавочку по соседству и купила яблок. Целый пакет спелых яблок. У Драко потекли слюнки: яблоки он любил.

— Теперь ты понял, что доставать меня себе дороже? — сказала Гермиона, когда они вернулись домой. Драко кивнул, вылезая из клетки.

Гермиона достала палочку и очистила шкурку Малфоя от песка, а потом сняла с него бантик и чепчик.

— А розовый цвет тебе идет! — хихикнула она, покрутив чепчик на пальце. Драко ощетинился беззлобно и выгнул спину.

В этот вечер на ужин у него вместо ненавистных гранул было жаркое, салат и яблоки. Их Гермиона положила на десерт, нарезав удобными кусочками. И откуда она только узнала, что Драко обожал яблоки?! Он не догадывался, но чувствовал, что маленькая война миновала. Он затруднялся определить победителя, но себя проигравшим явно не считал.

Ближе к полуночи снова заявился Поттер. На этот раз ненадолго. Гермиона вышла на улицу, и Драко не слышал, о чем они говорили, нервно скребясь в отверстие для писем и урча от ревности. Вернулась Гермиона с огромным букетом алых роз в руках. Немного растерянная, она закусила губу и отнесла цветы на кухню. Поставила их в вазу и долго смотрела на букет, не говоря ни слова. Драко суетился у нее под ногами, но Гермиона не обращала на него никакого внимания, что злило хорька безмерно. Но он умел ждать.

Когда Гермиона, пожелав ему спокойной ночи, поднялась к себе, Драко забрался на стол и хотел было опрокинуть вазу, как делал это обычно, как заметил среди цветов маленькую открытку. Похоже, Гермиона не обратила на нее внимания. Драко схватил открытку в зубы и отнес к окну. В лунном свете он с трудом сумел разобрать несколько слов, написанных корявым почерком: «Я люблю тебя, Гермиона!» Драко злобно фыркнул: этого еще не хватало! Такие записочки пишет только тот, кто не может признаться вслух. Выходит, Поттер ждал, пока Уизли исчезнет из жизни Гермионы, чтобы занять его место! Как это по-гриффиндорски благородно! Драко покачал головой: не в его правилах было ждать у моря погоды. И сейчас он вовсе не собирался пристраиваться в очередь за доблестным Поттером. Драко аккуратно спрятал открытку под подушку в свою корзиночку до лучших времен — Гермионе вовсе не обязательно было знать о чувствах Того-кто-и-так-уже-однажды-победил.

Гермиона снилась ему всю ночь. Она лежала в кровати. Ее глаза были закрыты, ресницы подрагивали. Драко наклонялся к ней и касался кубами ее губ. Они раскрывались навстречу ему, позволяя его языку проникнуть в рот… И он целовал ее сначала нежно, потом все с большей и большей страстью. Она выгибалась ему навстречу, пижама натягивалась на ее упругой груди, открывая взгляду возбужденные соски. Драко касался их, и Гермиона стонала, не в силах сдержать рвущуюся наружу чувственность. А Драко продвигался все ниже, продолжая целовать девушку жадно, с напором. Она не уступала ему, и Малфою нравилась такая игра противостояния, в которой каждый сможет победить, лишь отдавшись другому… Вдруг Драко почувствовал удар и… проснулся: ворочаясь, он выпал из корзиночки на пол.

С утра Драко пробрался в спальню Гермионы — дверь оказалась приоткрытой. Девушка спала. Волосы ее рассыпались по подушке, одна рука свесилась с кровати. Драко полюбовался немного этим восхитительным зрелищем, а потом, приблизившись, потерся шерсткой о руку девушки. Гермиона пошевелилась, поймала рукой спинку Малфоя и начала гладить его. Глаза ее все еще были прикрыты. Драко довольно заурчал, как кот, — ему было очень приятно.

— Лордик, доброе утро! — наконец Гермиона открыла глаза и легонько щелкнула Драко по носу. — Так неохота вставать, ты бы знал…

Она повалялась еще немного, а потом вылезла из кровати и, зевая и потягиваясь, пошла в ванную комнату. Драко тихонько последовал за ней, надеясь проскользнуть незамеченным, но ему это не удалось.

— Подглядывать собрался? — прищурилась Гермиона, преграждая Малфою путь.

Драко невинно помотал головой, но на Гермиону его кротость не подействовала:

— Ну, уж нет, — хитро сказала она. — Хватит с тебя и того, что ты трогал мою грудь! — с этими словами Гермиона задорно показала Драко язык и захлопнула дверь перед самым его носом.

Малфой фыркнул. Не то чтобы он на что-то рассчитывал, но…

Гермиона спустилась на кухню, закутанная в халат. На голове у нее красовался тюрбан из полотенца. Словно дразня Драко, она продефилировала в таком виде мимо его корзиночки и раздвинула шторы. Кухня залилась солнечным светом.

«Раньше она в таком виде к завтраку не спускалась», — не без удовольствия отметил про себя Драко.

Тем временем Гермиона развязала тюрбан и тряхнула головой, позволяя мокрым душистым волосам рассыпаться, обдав Малфоя несколькими каплями воды. Красиво! Драко невольно залюбовался зрелищем, и это не укрылось от Гермионы. Девушка еще немного игриво покрутилась на кухне, заварила кофе и подала Драко тосты, после чего, забрав незамысловатый завтрак с собой, ушла наверх одеваться.

Драко быстро поел и поспешил к спальне, надеясь увидеть Гермиону еще раз до того, как она уйдет в министерство. Он спешил не напрасно. На ней было красивое легкое платье, подчеркивающее стройные ноги, и туфли на высоком каблуке. Спустившись в сопровождении Драко вниз, Гермиона покрутилась немного перед зеркалом в гостиной.

— Как думаешь, Гарри понравится, как я выгляжу? — невинно спросила она, не глядя на Малфоя.

Что?! Гарри?! Да кому какое дело, что подумает этот напыщенный супергеройский мальчик?! Драко задохнулся от ревности, зашипел и впервые порадовался тому, что хорьки не краснеют. Гордо задрав голову кверху, он с независимым видом направился в кухню, но тут же стукнулся лбом о ножку стола, так не вовремя оказавшуюся на его триумфальном пути.

— Только не говори мне, что ты ревнуешь, Лордик! — услышал он над головой довольный голос Гермионы и фыркнул: больно надо!

Но настроение его испортилось. Он проскользнул в корзиночку и отвернулся, делая вид, что ему абсолютно все равно, с кем Гермиона увидится в министерстве.

— Лордик! — позвала его Гермиона, но Малфой посчитал, что выходить к грязнокровке ниже его аристократического достоинства, и не двинулся с места.

Гермиона позвала его еще пару раз. Потом ей это надоело.

— Я включила тебе телевизор, так что можешь посмотреть, если захочешь! — крикнула она и хлопнула дверью.

Забыв про гордость, Драко тут же выскочил из корзиночки и бросился к двери. Просунув мордочку в отверстие для писем, он проводил Гермиону взглядом.

Потом вернулся в гостиную и, запрыгнув на диван, уставился в телевизор. Картинки сменяли одна другую, и поначалу Драко это утомляло. Он вспомнил о том, какой отличный фильм смотрел Рон в отсутствие Гермионы, но понятия не имел, как включить его. Потоптавшись на пульте, Драко понял, что, нажимая на разные кнопки, можно переключать каналы. Он только вошел во вкус такой игры, как увидел на экране собственную физиономию с припиской «Его разыскивает полиция». С грустью отметив, что ему посчастливилось попасть в список особо опасных преступников, Драко всмотрелся в собственное лицо. Оно показалось ему чужим, почти не знакомым. А ведь он был хорош! Светлые волосы, серые глаза, прямой нос… Драко спрыгнул с дивана и залез на комод, заглядывая в зеркало: хорек сильно проигрывал даже по сравнению с Роном Уизли, не говоря уже о Гарри Поттере. Малфой глубоко вздохнул и поплелся досматривать фильм про четырех эмансипированных леди бальзаковского возраста, полагающих, что найти свою любовь можно только в постели.

Гермиона вернулась рано. Она выглядела невероятно довольной, из чего Драко сделал вывод, что Поттеру понравился ее внешний вид. Малфой рыкнул для приличия, выражая свое недовольство, но Гермиона, похоже, не настроена была ссориться. Она извлекла из сумки бутылку вина и потрясла ею в воздухе. А потом прошла к телефону и перечислила кому-то на другом конце провода список из нескольких блюд, каждое из которых, отметил про себя Драко, отлично сочеталось с принесенным ею вином.

Не успела Гермиона переодеться в домашнюю футболку, как в дверь позвонили. Драко подбежал поближе, рассчитывая тут же укусить Поттера, терпеть присутствие которого был больше не намерен, но это оказался не Гарри. В дверях Драко увидел молодого парня. Он отдал Гермионе большую сумку, из которой пахло очень и очень аппетитно. Гермиона расплатилась с курьером и разложила на столе лакомства, вне всякого сомнения, достойные Малфоя. Драко клацнул зубами, глотая слюнки: он надеялся на свою порцию. Виляя хвостом, Малфой устроился поудобнее у своей мисочки, но Гермиона, к удивлению, поманила его пальцем, указывая на место на столе, рядом с собой.

Драко не нужно было упрашивать. Покосившись на ненавистные розы, он легко запрыгнул на стол и устроился у тарелки, наполненной яствами. Рядом стояло блюдце, в которое Гермиона налила вина и улыбнулась, поднимая бокал:

— За тебя, — сказала она и выпила.

Драко тоже приложился к вину, которое показалось ему просто божественным: он не пил алкоголь с момента своего заключения. Это был лучший ужин за долгое время! Драко наслаждался закусками, смаковал рыбу, запивая все это вином. Вскоре голова его закружилась. Он сделал пару неловких движений в попытке поблагодарить Гермиону за ужин и компанию и чуть не свалился со стола, но Гермиона ловко подхватила его. На руках она отнесла Драко в гостиную, где расположила у себя на коленях.

Затем она приглушила свет и призвала из кухни наполовину пустую бутылку. Мерно поглаживая Драко по спине, она медленно пила вино. Драко ликовал. Да он просто был на седьмом небе от счастья! Что-то изменилось в отношении Гермионы к нему, и Малфою это нравилось.

Но все закончилось так же внезапно, как и началось: Гермиона вдруг резко поднялась с дивана и скрылась в спальне, не говоря Малфою ни слова. Драко поскребся немного в дверь, надеясь, что Гермиона одумается, но в спальне было тихо. Он глубоко вздохнул и поплелся в свою корзиночку, раздумывая, что бы все это могло значить.

Ночью Драко не спалось: он ворочался, суетился, никак не мог устроиться на подушке, ломая голову над тем, чем мог обидеть Гермиону.

Она спустилась к нему сама. В темноте, как тень, устроилась на полу возле корзиночки и обняла колени, возведя вокруг себя занавес из волос.

— Когда ты прогнал Рона, — тихо сказала Гермиона, и Драко навострил уши, — я очень злилась на тебя. Хотя, конечно, ты не виноват в том, что он оказался таким придурком.

«Это еще мягко сказано», — подумал Малфой и кивнул.

— Но теперь я даже благодарна тебе за это, — Гермиона вздохнула, собираясь с мыслями. — Ведь если бы не ты, я бы никогда не узнала о том, что Гарри чувствует ко мне…

Драко закрыл глаза. Так весь этот ужин, этот фарс — простая благодарность за то, что рыжий Уизли был изгнан из ее жизни и променян на чернявого Поттера?! Ему было горько. А как же утреннее шоу с полотенцем?! Как же все эти улыбки? Драко зарычал и отвернулся.

— И, похоже, не только Гарри… — продолжила свою мысль Гермиона, и Драко вздрогнул. — Завтра я возьмусь за твое дело. Мне отказали в доступе к нему, но Гарри обещал помочь.

«Гарри обещал помочь», — мысленно передразнил ее Драко. Везде этот Гарри! Малфой лишь передернул плечами.

— Наверное, я пожалею о том, что скажу сейчас, — глухо сказала Гермиона. — Но, похоже, ты не так плох, как кажется на первый взгляд…

Гермиона не успела договорить, потому что Драко бросился к ней и прижался к ее коленям, обернув их своим хвостом. Они сидели так долго. Сердце Драко билось быстро-быстро. За слова, сказанные Гермионой, он готов был простить ей Поттера. Но только сегодня. Только сейчас.

С утра Драко проснулся оттого, что Гермиона гремела посудой. Она сосредоточенно крутилась между плитой, столом и холодильником, готовя завтрак и убирая остатки вчерашнего ужина, забытого на столе. Девушка была весела и много шутила, но Драко чувствовал, что ей неловко. Первым его порывом было подбежать к Гермионе и приласкаться, но, видя смущение девушки, он не решился.

Гермиона варила кофе. У Драко кружилась голова от терпкого аромата, и он запрыгнул на высокий стул, чтобы четче уловить нотки колумбийской Арабики. Хотя… может быть, голова кружилась не только от кофе?

На завтрак Драко получил истинно английскую овсянку, отметил про себя, что Гермиона отвратительно ее готовит, и вернулся в свою корзиночку. Настроение было приподнятым, но делать ничего не хотелось.

В этот день Гермиона не выхаживала в халате и не вертелась перед зеркалом, словно стесняясь того, как вела себя вчера. Впрочем, это не помешало ей выглядеть сногсшибательно. Накинув плащ, Гермиона быстро ушла, крикнув Драко на прощание, чтобы он сидел тихо и смотрел телевизор. Малфой только хмыкнул. Как и вчера, он проводил Гермиону долгим взглядом через отверстие для писем. Вдруг ему показалось, что в кустах у дорожки кто-то есть. Он вздрогнул, присмотрелся, но так никого и не увидел.

Списав странное видение на собственную паранойю, Драко улегся в корзиночке и накрылся хвостом. Смотреть телевизор не хотелось. Весь день Малфой провалялся, завистливо взирая на гордо стоявшие на столе розы. В лучшие времена он бы смог подарить Гермионе еще и не такой букет! Но — Драко ясно осознавал это — в лучшие времена он и не взглянул бы на Гермиону. Ему вполне хватало Пэнси… и Астории. Гринграсс даже была лишней. Постоянно подкатывающая к нему, делающая неуместные намеки, посылающая недвусмысленные улыбочки, она из кожи вон лезла, чтобы разрушить отношения Драко с Пэнси, и в один прекрасный день ей это удалось. Заносчивая малявка подкараулила его после занятий и поцеловала на глазах у всех. Пэнси устроила истерику и также на глазах у всех бросила его. Астория ликовала. Но радость ее была недолгой: после пяти свиданий и трех оргазмов Малфой послал ее подальше, надеясь снова вернуться к теплой и такой привычной Пэнси. Но Паркинсон, наслышанная о его подвигах, прогнала Драко окончательно, демонстративно связавшись с Ноттом…

Драко вспомнил о своих девушках только теперь, и его передернуло от неприятных воспоминаний. Женщины! Он не понимал их. Хорошо, что Гермиона не такая. По крайней мере, Драко очень хотелось в это верить.

На улице лил дождь. Он стучал по скату подоконника, и Драко задремал.

Гермиона вернулась неожиданно. И не одна: на столик в гостиной она плюхнула огромную стопку бумаг, перетянутую бечевкой. Драко с интересом покосился на документы. Острый нюх подсказал ему, что папка доставлена прямиком из министерства, и Малфой насторожился.

— Это твое дело, — пояснила Гермиона весело, видя такую его заинтересованность. — После ужина почитаю: не можешь же ты вечно сидеть тут в виде хорька!

Конечно, в виде хорька Драко не мог. Но вот сидеть в этом уютном домике, желательно в спальне Гермионы, предпочтительнее в ее компании, он мог долго… Эти мысли позабавили его и немного возбудили. Жаль, что Гермиона, похоже, думала по-другому, хотя… Драко уже ни в чем уверен не был.

Гермиона накормила его прекрасной нежной курочкой и яблоками. Снова яблоками! За них Драко был ей безмерно благодарен. Уже в который раз!

Переместив столик в пространство между диваном и телевизором, Гермиона принялась изучать дело Драко. Малфой внимательно следил за ней, норовя подлезть повыше и заглянуть в бумаги хоть одним глазком.

— Гарри сказал, достать это дело было непросто, — произнесла вдруг Гермиона. — Если бы не его связи… Похоже, в аврорате твой побег считают настоящим своим позором и предпочитают не распространяться об этом.

Быть благодарным Поттеру Драко не мог. Тем более что — Драко был уверен — золотой мальчик достал Гермионе его дело вовсе не ради вселенской справедливости. Однако толика уважения по отношению к Гарри все-таки закралась в его мозг. Драко даже подумал, что ничего страшного не случится, если — в его присутствии, конечно — очкарик проведет еще один вечер с его женщиной... Стоп! Когда это Гермиона успела стать его женщиной?! Драко посмотрел на Грейнджер, которая, закусив карандаш, сосредоточенно водила глазами по строчкам документов. Может быть, когда она села штудировать его дело, вместо того чтобы отдохнуть после работы? А может, когда угостила его яблоками? Или пила вино, держа его у себя на коленях? Или после того, как ласкала себя, возбужденная его прикосновениями? Драко помотал головой, отгоняя неподобающие моменту мысли. Лучше не стоит Поттеру проводить с Гермионой еще один вечер. Лучше бы не надо.

— Пэнси была твоей девушкой? — Гермиона отвлекла Драко от странных мыслей. И как только эта информация просочилась в официальные бумаги?

Он кивнул неуверенно, предвидя следующий вопрос Грейнджер:

— И Астория Гринграсс была твоей девушкой?

Драко только вздохнул. Даже если бы он мог говорить, все равно ничего путного по этому поводу не сказал бы. Узнав, что Драко схватили авроры, Астория примчалась к нему, надеясь, что теперь у них все получится, но Драко выпроводил ее прочь, надеясь на визит Пэнси. И не ошибся. Пэнси и вправду пришла, но лишь для того, чтобы позлорадствовать. Она не скупилась на эпитеты и заявила, что таким… морально неустойчивым людям, мечущимся от одной девушки к другой, в Азкабане самое место.

Не зная всей истории, Гермиона, похоже, истолковала вздох Драко по-своему, потому что глаза ее потемнели. Она закусила губу и так сильно сжала карандаш, что подушечки ее пальцев покраснели.

— Похоже, для мужчин в порядке вещей встречаться сразу с несколькими женщинами, — зло сказала Гермиона. — Все одинаковые…

Драко почувствовал приступ паники. Он подскочил и хотел прижаться к Гермионе, не в силах все объяснить ей, но вышло неудачно: вместо этого он лишь толкнул девушку под локоть. Ее рука соскочила, оставляя на листе кривой след от карандаша.

— Лордик! — Гермиона замолчала на миг. — Малфой! Что ты опять творишь?!

Драко смиренно запыхтел и подобострастно выгнул спину, словно предлагая Гермионе погладить себя.

— Не трогай меня, а то сейчас все брошу, — горько сказала девушка, и Драко притих.

Ему оставалось только наблюдать за ней. Гермиона снова углубилась в чтение. Она покусывала карандаш и то и дело поправляла волосы. Ее футболка съехала вниз, обнажая одно плечо, и Драко хотелось быть ближе к нему. А еще хотелось лизнуть, но он не решался.

— Тебе не показалось странным, что ни Пэнси, ни Астория не выступали в суде? — спросила Гермиона, взяв себя в руки, но Драко только пожал плечами: подумаешь, двумя обвинительными выступлениями меньше!

Гермиона продолжила чтение. Она казалась безразличной, но румянец на щеках выдавал ее волнение. В какой-то момент зазвонил телефон, и девушка пошла отвечать. Из коротких фраз было непонятно, о чем идет речь, и Малфой сначала занервничал, предчувствуя что-то. Но его опасения были напрасны: оказалось, Гермиона болтала с Джинни Уизли. Похоже, Артур как раз сегодня провел себе маггловский телефон, и младшая из семейства рыжих решила похвастаться этим.

Малфой подождал немного, полагая, что разговор скоро закончится, но речь вдруг пошла о мужчинах, и Гермиона разразилась такой тирадой, что Драко понял: это надолго. Тогда от нечего делать Малфой заглянул в собственное дело и начал читать. Не очень увлекательно: все детали собственных допросов и допросов свидетелей он знал наизусть. Но вдруг его привлек лист бумаги, лежавший отдельно: Гермиона в самом начале отложила его, оставив без внимания. Драко подобрался поближе: ага! Его личные данные! Либо Гермиону они не интересовали вовсе, либо она решила оставить их на сладкое! Последний вариант понравился Драко больше, ведь в этом листе, словно в рекламе, говорилось о его росте, весе, цвете глаз, навыках, умениях и особых приметах. А у Драко были отличные особые приметы! Темная метка, родинка под левой лопаткой и крошечное родимое пятнышко, похожее на змейку, чуть ниже линии белья… Такие характеристики не должны остаться незамеченными. Драко уже хотел подсунуть листок прямо под нос Грейнджер, как вдруг его взгляд зацепился за неприятные строчки: «…во время допросов проявил себя как человек нервный, раздражительный, несобранный, вспыльчивый, способный легко расплакаться, устроить истерику, впасть в депрессию»… Ну кто пишет в рекламе такие позорные вещи?! Определенно, Драко не хотел, чтобы Гермиона узнала его с такой стороны. Особенно после превратной информации о его не слишком пуританской личной жизни. Драко был уверен, что Грейнджер не поймет. Она вообще мало что понимала в мужчинах.

Пытаясь избавиться от злополучного листка, Драко стал засовывать его в стопку, уже прочитанную девушкой, но без рук ничего не получалось. Тогда он, нервно обернувшись и удостоверившись, что Гермиона не смотрит, схватил лист и спрятался на кухне. Драко изорвал его, но этого показалось мало: вдруг Гермиона решит собрать?! Не придумав ничего лучше, в запале он начал жевать один из обрывков. «Какого черта я делаю?!» — пронеслось у него в голове, когда в кухне вспыхнул свет: вошла Гермиона.

— Малфой, ты или псих, или… — девушка не договорила, предлагая, видимо, ему самому додумать. Драко только глубоко вздохнул и нервно проглотил то, что было у него во рту.

Гермиона собрала обрывки и направила на них палочку:

— Репаро! — лист снова стал целым и невредимым за исключением центрального куска, который Малфой проглотил, не в силах выплюнуть. — «Нервный… устроить истерику…» Да это и впрямь про тебя! — едко сказала Гермиона, усмехнувшись.

И ушла в гостиную, а Драко, сгорая со стыда, улегся в корзиночку. Он вел себя глупо. Нет, по-идиотски. Или даже еще хуже. Драко было обидно за свое поведение. Когда он успел стать таким ненормальным, если дело касалось грязнокровки?! Ему не нравилось это. Совсем не нравилось… Свернувшись клубочком, он спрятал голову в подушку.

Драко чувствовал себя опозоренным и хотел просидеть в корзиночке до скончания века — не то что смотреть Гермионе в глаза. Он чувствовал, что все испортил, хотя ничего особенного и не сделал. И откуда только взялась информация об этих слизеринских курицах в его деле?! Раздавленный, Драко еще долго не мог уснуть.

Когда Гермиона спустилась в кухню, Драко лежал в той же позе, в которой она оставила его накануне.

— Малфой, хватит дуться! — Гермиона потрясла его корзиночку. — Сегодня на завтрак яичница с беконом. Ты любишь бекон?

Драко вяло кивнул: ему все еще было стыдно.

— Сегодня мы с Гарри и Джинни идем в кино, так что я буду поздно! — нарочито сказала Гермиона, сделав ударение на слове «Гарри».

Драко передернуло, и он фыркнул: что еще за кино?!

— Ну… это такое маггловское развлечение, — беспечно пояснила Гермиона. — Надоело забивать голову глупыми мыслями о глупых мужчинах! Надо выбираться в свет и развлекаться!

Такая заявка отрезвила Драко и заставила справиться со стыдом. Он ревниво зашипел, выгнул спину и принес из гостиной несколько листов своего дела, как бы намекая.

— Не беспокойся, я обязательно разберусь с этим, потом, — Гермиона беззаботно улыбнулась. — Пока Живоглот на свободе, тебе ничего не угрожает!

Вот именно! Пока он на свободе! А поймать его могут в любой момент, и вот тогда рыжий котяра сдаст его, Драко, и даже глазом не моргнет! А Грейнджер тянет резину. Еще не хватало, чтобы она личную жизнь устраивать начала в этом… как его… кино! Особенно, если учесть, что пока, в понимании Грейнджер, Поттер — единственный, кто не встречался с двумя девушками сразу. И это бесило Драко.

Пока Малфой боролся с неприятными мыслями, Гермиона быстро позавтракала, собралась и вышла из дома, даже не пожелав Драко хорошего дня. Малфой последовал за ней и, просунув нос в отверстие для писем, бессильно наблюдал, как «его женщина» быстро идет по дорожке и аппарирует прямо на ходу. Вдруг что-то рыжее мелькнуло в кустах. Драко повернул голову в ту сторону и напрягся. Листва зашуршала, и на дорожку выпрыгнул большой рыжий кот, кровожадно глядя Малфою прямо в глаза. "Он меня убьет!"— в панике подумал Драко и спрятался в доме, надеясь, что дверь плотно заперта. Он затаился в корзиночке и начал дрожать, как осиновый лист.

Вдруг он услышал стук по стеклу. В ужасе приподнявшись, Драко увидел Живоглота, грозившего ему со ската подоконника. Коту ничего не стоило разбить окно!

Малфой издал истошный вопль и бросился вверх по лестнице. Забравшись в кровать Гермионы, он юркнул под подушку и замер. До возвращения Грейнджер было еще так много времени! Драко лежал, обратившись в слух, но дом словно вымер. Было слышно, как жужжит, ударяясь об стекло, неприкаянная муха, и такая тишина пугала еще больше.

Он не знал, сколько пролежал так, спрятавшись под подушкой, но в какой-то момент решил вылезти наружу и проверить обстановку. В доме по-прежнему было тихо. Драко мягко спрыгнул с кровати и медленно пополз к двери. Осторожно высунув мордочку наружу, Малфой взвизгнул и отпрыгнул назад: прямо перед ним, виляя хвостом, сидел Живоглот и поджидал его. Драко бросился наутек, но кот в один прыжок догнал его и зажал в углу. Фуро сжался в комочек, предчувствуя быструю смерть, но кот вдруг поднялся на задние лапы, постепенно превращаясь в рыжего мужчину с длинными волосами, сбившимися в колтуны, и неухоженной бородой. Мужчина смотрел на Драко с ненавистью.

Малфой узнал его не сразу. Они виделись пару раз, но Драко тогда был совсем еще ребенком, поэтому вспомнить грозного Азуруса Реда было непросто. Ред приходил к его отцу, и Люциус вел себя с ним непочтительно, из чего Драко сделал вывод, что человек этот не стоит уважения. Зато Ред, похоже, все отлично помнил. Он схватил его за шкирку и оттащил в ванную комнату, где ловким движением огромной руки привязал к трубе бельевой веревкой.

— Что, попался, маленький засранец?! — хрипло проговорил Ред, улыбаясь гадко. — Благодаря твоему папаше я вынужден был шесть лет жить у Гермионы в качестве домашнего питомца, а благодаря тебе я снова оказался в бегах! Это ведь тебя искали авроры в тот день.

Драко сглотнул и зажмурился. Он дернулся, но веревка удержала его на месте.

— Я тебя сразу узнал, в первый же день! Таких блеклых блондинов по всей Британии не сыщешь, — Ред сплюнул в ванну, показывая, очевидно, свое истинное отношение к Малфоям в общем и к Драко в частности.

Драко попытался перегрызть веревку, но Ред погрозил кулаком, и он, опустив хвост, оставил попытки сбежать.

— С каким бы удовольствием я тебя грохнул! — смачно продолжил Ред, и Драко поежился. — Но ты мне нужен живым. Как удачно, что ты тоже в бегах! И, если верить прессе, ты гораздо более важная шишка, чем я. Так что я сдам тебя аврорам. За это они скостят мне срок, а там, глядишь, и под амнистию попаду — я же не политический.

Подобное заявление едва ли обнадежило Драко, уверенного в том, что в застенках Азкабана его ждет жуткая, мучительная смерть. Но мысль о том, что мгновенная гибель от рук Реда отменяется, не могла не привнести толику оптимизма в черные мысли Малфоя. Ему бы очень хотелось поговорить с Редом, убедить его не ходить к аврорам, предложить несколько вариантов, которые, как грибы после дождя, прорастали в его воображении, но сказать он ничего не мог. Поэтому ему оставалось только болтаться на бельевой веревке в ожидании своей участи.

Ред несколько раз сжал и разжал кулаки, словно разминаясь, а потом занес руку. Малфой зажмурился, ожидая удара, но его не последовало. Ред передумал. Вместо этого он связал Драко, надежно зафиксировав его лапы так, чтобы хорек не смог перегрызть веревку, и устроил его на кафельном полу. А затем превратился в кота. Хищно клацнув зубами, он размахнулся и наотмашь ударил Драко по мордочке, полагая, видимо, что теперь они в равной весовой категории. Малфой почувствовал жгучую боль, но Ред ударил снова, на этот раз выпустив когти. Голова Драко закружилась от боли, на языке возник привкус крови. Ред оглядел свою жертву и, удовлетворившись, схватил в зубы конец веревки и поволок фуро за собой.

Каждая ступенька, с которой он падал, болезненно отдавалась в ребрах Драко. Окровавленная шерстка закрывала глаза, и Малфой практически не видел, что с ним происходило. Лестница закончилась, и Ред поволок его в кухню, к разбитому им окну.

— Я же дело на столе оставила! — услышал вдруг Малфой звонкий голос Гермионы и потерял сознание.

Очнувшись, Драко открыл глаза не сразу. Все тело его болело. Он интуитивно потянулся к лицу и вдруг обнаружил, что дотрагивается до заплывшего глаза пальцами. Драко приоткрыл здоровый глаз. Ошибки быть не могло: он — человек! Слегка повернув голову, Малфой понял, что лежит на знакомом диване в гостиной Гермионы, прикрытый тонким пледом. Непонятно зачем Драко ощупал шею: ошейник был на месте. Он глубоко вздохнул и тут же застонал: вздох разлился по грудной клетке тупой болью.

— Сейчас, сейчас, — услышал он голос Гермионы, и его сердце забилось сильнее, — сейчас я обработаю твой глаз, и станет полегче.

— Где Ред? — почти шепотом спросил Малфой, с удивлением услышав свой хриплый после долгого молчания голос.

— В аврорате, где ему и место.

Забыв о боли, Драко вскочил. Плед упал на пол, обнажая его тело, и Гермиона, покраснев, отвернулась.

— Как в аврорате?! — заорал Малфой. Сейчас было совершенно наплевать на то, как он выглядел. — Он же сдаст меня! Уже сдал, наверное!

— Не сдаст, — тихо сказала Гермиона, теребя в руках поднятый с пола плед.

— Он обещал, ему за это срок скостят! — возразил Драко и без сил рухнул на подушку.

— Я… — Грейнджер запнулась. — Я применила к нему Обливиэйт, он не помнит ничего про тебя.

Драко не мог поверить своим ушам. Гермиона стерла память его мучителя!

— Но ты же теперь, получается, соучастница, — сказал он с замиранием сердца.

— Я стала соучастницей, когда позволила тебе остаться, — она подняла на него глаза. — Теперь уже отступать поздно. К тому же, — она выдержала паузу, — что-то подсказывает мне, что в твоем деле не все чисто.

Их взгляды встретились, и у Драко перехватило дыхание. Еще чуть-чуть, только мгновение в этих глазах, и боль отступит, и станет легко, и руки взлетят к ее плечам, и голова закружится…

В дверь позвонили, и волшебная нить, соединившая было Драко и Гермиону, оборвалась. Малфой вздрогнул, задрожал и с головой укрылся пледом. Грейнджер нахмурилась, взяла палочку и пошла открывать.

— Гермиона! Как ты?! — на пороге стоял Поттер, взлохмаченный и взволнованный. — Ты сдала Реда аврорам! В одиночку справилась с опасным преступником! А я так переживал, я волновался! Как только узнал, сразу к тебе…

Гермиона отступила на шаг, но тут же взяла себя в руки и покачала головой:

— Гарри, после битвы за Хогвартс, после всего, через что мы прошли, неужели ты думаешь, что я не справилась бы с одним торговцем незаконными вещицами?

— Ну, я просто думал, тебе понадобится поддержка… — пролепетал Поттер, и Драко понял, что герой просто использовал поимку Реда как предлог, чтобы быть поближе к Гермионе.

— Спасибо, Гарри, но не сейчас, мне надо побыть одной, — голос Гермионы звучал фальшиво, но Поттер, похоже, ничего не заметил.

— А… ну да, конечно, как же я не подумал, — пролепетал он разочарованно и попятился к двери. По лицу Поттера было видно, что он ждет, когда Гермиона остановит его. Но она не остановила.

— До завтра, — твердо сказала она. — Увидимся в министерстве.

И дверь закрылась, оставляя Гарри Поттера по другую сторону счастья быть с Грейнджер.

— Малфой, вылезай! — Гермиона подняла краешек пледа и насмешливо посмотрела на перепуганное лицо Драко. — Гроза миновала.

— Не гроза, а молния, — рассеянно сказал Малфой. Ему и стыдно было, и страшно, и приятно одновременно.

— Какая молния? — не поняла Грейнджер.

— Ну, у Поттера на лбу молния, — пояснил Драко, и Гермиона улыбнулась.

Она призвала из кухни поднос, на котором стояли зелья, и начала обрабатывать заплывший глаз Малфоя каким-то составом. Постепенно отек спал, глаз открылся и перестал болеть. Драко быстро заморгал, зажмурился, заморгал снова.

— Так лучше? — спросила Гермиона. Она очень старалась, чтобы ее голос звучал безразлично, но Драко отчетливо услышал заботу и тревогу. Хотя, может быть, ему это только показалось.

Он кивнул и отметил про себя, что говорить с Грейнджер странно — так он привык общаться с нею без слов. Поэтому, желая выразить девушке свою признательность, он взял ее руку в свои ладони, поднес к лицу и медленно поцеловал. Гермиона вздрогнула, отдернула руку и покраснела. Драко покраснел тоже. Его голова кружилась, и он откинулся на подушки, прикрыв глаза и улыбаясь.

— Брось эти свои фокусы, — надувшись, сказала Гермиона. — Может, на кого-то они и действуют, но только не на меня!

С этими словами она, поджав губы, зачерпнула бальзам из небольшой пиалы и стала растирать им многочисленные синяки Драко по всему телу. Гермиона старалась не смотреть на его бледную кожу и водила руками почти на ощупь. Малфой пребывал в состоянии блаженства. Каждое ее прикосновение разливалось по телу заживляющим теплом бальзама и горячими волнами возбуждения скапливалось внизу живота. Драко безумно хотелось протянуть руку и дотронуться до напрягшегося члена, чтобы Гермиона увидела, как сладостна ее забота. Но он не решался, продолжая лежать и тихонько постанывать.

Грейнджер огладила его грудь, ребра, впалый живот и спустилась ниже, к бедрам. Увлекшись, она провела рукой по ноге Драко и случайно коснулась члена. Покраснела, прикусила губу и, словно обжегшись, отдернула руку.

— Дальше сам, — чуть севшим от возбуждения голосом сказала она, всунула Малфою в руку пиалу с бальзамом и вихрем вылетела из комнаты.

Драко усмехнулся, вздохнул и опустил свободную руку к члену, все еще помнящему прикосновение Гермионы. Отбросив в сторону ставший таким тяжелым плед, он плотнее закрыл глаза и начал ласкать себя, забыв обо всем на свете. Как томительно, как мучительно было ожидание этой разрядки, растянувшееся на долгое время его анимагического плена! Малфой не терял ни секунды. Со спринтерской скоростью наращивая темп, он кончил и, восстанавливая сбившееся дыхание, опустил руку. Как хорошо! Как правильно! Как…

— Как можно! Малфой! На моем диване! — услышал он за спиной голос Гермионы, но смущения почему-то не почувствовал.

— Мммм… — промурлыкал он, не открывая глаз. Драко ощущал присутствие Грейнджер, ее дрожащие ресницы, пылающие щеки, искусанные алые губы… Возможно, она наблюдала за ним, пока он… Эта мысль заставила его снова возбудиться.

— Я смотрю, тебе явно лучше! — вопреки фигуре речи, Гермиона как раз-таки старалась не смотреть.

Она подняла плед и укрыла им Малфоя.

— Если бы ты прилегла рядом, мне стало бы совсем хорошо, — тихо сказал он почти без иронии и посмотрел ей прямо в глаза.

— И не надейся! — выпалила Гермиона.

Малфой состроил печальную гримасу, приподняв брови и опустив уголки губ.

— Если тебя что-то не устраивает, — запальчиво ответила Гермиона, — может, пойдешь к одной из своих подружек? Думаю, уж они-то смогут позаботиться о несчастном хоречке!

Гермиона ревнует? Гермиона. Ревнует! Драко не мог поверить в это. Но девушка не оставила ему шанса усомниться. Малфой проявил чудеса мимики, заставляя довольную ухмылку смениться кроткой улыбочкой.

— Думаю, ни одна из них не захочет меня видеть, — сказал он, заискивающе глядя Гермионе в глаза.

— Я их понимаю! — Грейнджер поставила пиалу с бальзамом обратно на поднос и левитировала его на кухню.

— Так, может, ты мне растолкуешь? — Драко встал и оказался настолько близко, что она отступила, глядя в пол.

— И что же тебе непонятно? — с обидой в голосе спросила Гермиона.

— Ну как, — Драко почесал подбородок и вдруг понял, что окончательно зарос, — Астория делала все, чтобы встречаться со мной, я делал все, чтобы быть с Пэнси. Так почему бы одной было не исчезнуть, а другой не снизойти до меня?

— Ничего не понимаю, — Грейнджер покачала головой и подняла глаза, но взгляд ее тут же зацепился за ошейник, который Малфой интуитивно ощупал, словно проверяя на прочность.

— Вот видишь, — кивнул он устало, а потом сказал тихо, без пафоса: — Я не встречался с ними одновременно. Ты сама сделала такой вывод, покопавшись в моем деле. А я… мне просто не повезло, наверное.

Гермиона молчала, нервно постукивая тапкой в такт своим мыслям.

— Значит, ты встречался с Асторией, а хотел быть с Пэнси? — спросила она, наконец.

— Встречался — громко сказано. Пара свиданий в школе да потом еще одно — в камере, — Драко сделал еще шаг к Гермионе, чувствуя, что стена между ними готова рухнуть.

Но Грейнджер вдруг выставила вперед руку, призывая Малфоя соблюдать дистанцию. Краска сошла с ее лица, и в глазах загорелся пытливый огонек.

— Значит, Астория приходила к тебе в камеру. Зачем? — сосредоточенно спросила она.

Драко пожал плечами, раздосадованный таким переходом.

— Предлагала снова сойтись.

— А ты?

— А я сказал, чтобы она не лезла в мою жизнь, — Малфой удивлялся, как можно было испортить такой романтический момент. Он получше завернулся в плед, чувствуя, как упругое возбуждение сменяется усталой вялостью.

— Можешь остаться в человеческом обличии, пока не поправишься, — радостно сказала Гермиона, услышав ответ, и ринулась на кухню, словно сбегая от его взгляда.

Драко снова плюхнулся на диван и протянул ноги, разглядывая не без неприязни отросшие ногти. Жизнь налаживалась.

Драко проснулся. Потянулся. Открыл глаза и посмотрел на свои руки, словно не веря, что он все еще остается собой. Гермиона гремела на кухне посудой. Он встал, медленно подошел к двери, разделяющей их, и заглянул в щелку. Гермиона суетливо нарезала яблоки, а возле нее в миске помешивалось тесто. Волосы девушки были схвачены на макушке, короткие шорты едва различимы под длинной футболкой, которая съехала вниз, оголяя одно плечо. «Какие длинные ноги», — подумал Драко, разглядывая девушку. Ему очень хотелось подойти к ней, но так, чтобы не было томительной неловкости появления…

Поддавшись странному порыву, Драко превратился в хорька и проскользнул на кухню, удобно устроившись на высоком стуле. Он наблюдал за Гермионой и помахивал хвостом. Ему было приятно.

Наконец, Грейнджер закончила резать яблоки и выложила их в форму для выпекания, залив сверху толстым слоем теста. Она уже собиралась ставить форму в духовку, как вдруг ее взгляд упал на стул, на котором сидел Драко. Она вскрикнула от неожиданности, ее рука дрогнула, и на Малфоя вылилось густое, сладкое тесто.

— Что ты наделал?! — вскричала Гермиона, пытаясь спасти пирог.

Драко тряс головой, стараясь избавиться от теста и одновременно донести до Грейнджер, что он совершенно ничего не делал.

— Вот иди в ванную и прими душ, как положено, — она деловито указала пальцем на дверь. — Да, и побрейся, а то ты похож на Хагрида!

Фыркнув, Малфой поплелся в ванную комнату. Там он принял человеческий облик и посмотрел на себя в зеркало. Хорош! Сунув голову под кран, быстро смыл с волос тесто и вернулся в кухню.

— Мне нужна палочка, — сказал он, чем заставил отвлекшуюся Гермиону выронить нож.

— Зачем тебе палочка? — чуть раздраженно спросила она, глядя на его ошейник, и Драко усмехнулся про себя.

— Побриться, — хрипло ответил он и откашлялся.

— Там на полочке лежит бритва и пена для бритья, — Гермиона отвернулась и подтянула футболку, скрывая соблазнительное плечо. — И еще там висит халат Рона. Пожалуйста, надень его.

Малфой не стал спорить. Он недовольно хмыкнул и вернулся в ванную комнату, где на полочке действительно обнаружил предметы, которыми, очевидно, пользовались для бритья магглы. Интуитивно Драко догадывался о предназначении каждого из них, но взять в руки долго не решался.

Наконец, он снял колпачок с баллончика с пеной. Покрутил его в руках, нажал на кнопку в верхней части, и из баллончика на него полилась белая жидкость. Драко выругался сквозь зубы, почесал затылок и нажал снова. Эффект получился такой же, как и в первый раз. Растеряв остатки терпения, Малфой начал остервенело трясти баллончик. Как же он ненавидел все эти маггловские штуки! Результат превзошел все ожидания: на этот раз из баллончика повалила густая пена. Кое-как размазав добытую в бою пену по лицу, Драко взял в руку бритву и посмотрел на нее с опаской: пять лезвий! Он потрогал их пальцем: острые. Малфой постоял еще немного в раздумьях, а потом решительно поднял глаза к зеркалу и, приложив бритву к щеке, резко провел ею против роста волос, но в самый ответственный момент его рука дрогнула: в зеркале Драко увидел Гермиону, которая внимательно наблюдала за этими манипуляциями.

— Черт! — Малфой взвыл от боли и стал остервенело брызгать на ранку водой. — Черт! Черт бы тебя побрал…

Грейнджер рассмеялась.

— Это было… забавно!

— Мне как-то не показалось… — с досадой процедил Драко и покраснел: он не любил выглядеть глупо. Особенно перед девушкой. Тем более перед Гермионой. К тому же, уже в который раз подряд!

— Ладно, так и быть! Сегодня я тебе помогу, — хихикнула Грейнджер и направила на Малфоя палочку.

Через мгновение ни пены, ни растительности на лице Драко не осталось. Гермиона взмахнула палочкой еще раз — и порез также исчез, оставив только неприятные воспоминания.

— Но завтра тебе придется справляться самому, — хитро добавила она.

— Что-то мне подсказывает, трех-четырехдневная небритость будет мне только к лицу, — сконфуженно ответил Малфой, а потом спросил заискивающе: — Не потрешь мне спинку?

— Пффф… — фыркнула Гермиона, давая понять, что благотворительности не будет.

Драко взглянул на девушку самым кротким своим взглядом, но на нее это не подействовало. Тогда Малфой почти искренне вздохнул и потянулся к ошейнику, намереваясь избавиться от него раз и навсегда, но в этот момент Гермиона, вздрогнув, резко подскочила к нему:

— Что ты собираешься сделать? — спросила она.

Драко поднял брови: неужели не понятно?

— Оставь, — тихо сказала девушка и залилась краской.

— Зачем? — Малфой почувствовал, что у него перехватило дыхание и колени задрожали.

— Просто… оставь, — промямлила Грейнджер и закусила губу.

Драко опустил руки. Сейчас он был готов схватить Гермиону, прижаться к ней всем телом, полной грудью вдохнуть ее аромат… а дальше будь что будет!

— Тогда потри мне спинку, — шепотом сказал он, хотя в доме, кроме них, никого не было.

Гермиона только кивнула. Ее футболка снова сползла с плеча. Малфой заставил себя оторвать ногу от пола и залезть в ванну. Потом все было, как в тумане: включенная вода, мыло, пена, много пены, руки Грейнджер на его спине, нежные, маленькие, проворные, быстрые, плеск воды, мокрые следы на полу и он, прижимающий к себе хрупкую девушку… Драко вздохнул, и из его груди вырвался стон. Гермиона почувствовала его возбуждение, но не оттолкнула — прижалась крепче, доводя Малфоя до изнеможения. Едва сдерживая себя, Драко медленно опустился на колени и коснулся таких коротких, таких лишних шорт, но Гермиона уже помогла ему, развязав завязки. Малфой медленно потянул шорты вниз, целуя изредка ее ноги: бедра, колени, голени… Белье? На Гермионе не было белья. Только она сама, жаждущая прикосновений. Драко невольно залюбовался открывшимся ему видом. Вдруг Грейнджер вздохнула, коснулась руками его ошейника, и по ее ноге покатилась сладкая капля, которую Драко тут же слизнул, повторяя языком ее путь. Гермиона подалась на него, и он, закрыв глаза, несмело коснулся губами ее клитора. Она слегка надавила руками на его плечи и пошире развела ноги, давая возможность действовать увереннее…

Зазвонил телефон. Драко вздрогнул и остановился, Гермиона издала слабый стон и открыла глаза. Звонки лились один за другим, ломая на части прелесть момента. Грейнджер охнула и отступила, подхватывая шорты и натягивая их на себя, словно кто-то поймал ее с поличным.

— Нет, Малфой, нет, прекрати, — сказала зачем-то она, хотя Драко и так уже все прекратил. — И сними, сними уже этот чертов ошейник!

С этими словами она выскочила из ванной комнаты и хлопнула дверью, оставляя Драко неистово терзать свой ноющий от возбуждения член. Он кончил. По-прежнему сидя на кафельном полу возле ванны, он тяжело дышал, трогая ошейник. Вот уж нет. Теперь он не снимет эту вещь ни за какие коврижки! Ты раскрыла себя, дорогая! И теперь ты в моей власти!

Малфой ухмыльнулся и полез в ванну. На этот раз ему удалось вымыться, как полагается. Покончив с гигиеническими процедурами, Драко презрительно поглядел на халат Уизли. Определенно, надевать эту вещь ему не хотелось. Более того, делать это было просто противно.

«Что ж, — подумал он. — Если Грейнджер не нравится мой внешний вид как человека, она вряд ли будет возражать против внешнего вида фуро».

Малфой перевоплотился. Сбежав по лестнице вниз, он обнаружил, что Гермиона уже ушла, оставив на столе записку:

«Сегодня ужинаю с Гарри, еда в холодильнике, шарлотка в духовке».

Драко возмущенно зарычал, выгнул спину и обиженно улегся в свою корзиночку. Ему пришло в голову, что это Гермиона, желая отомстить мерзкому Уизли, встречается с двумя парнями одновременно. Только Поттеру опять повезло больше: его хотя бы держат в неведении, а не заставляют сходить с ума от ревности. И это после того, что между ними было! А что, собственно, было? Драко спрятался, укрывшись хвостом. А ничего и не было. Он ублажил ее, и все. И все. И все! И все!!!

Малфой не знал, как дожил до вечера, когда дверь скрипнула, возвещая о том, что кто-то пришел. Шарлотка давно остыла в духовке, а Драко так и не придумал, как вести себя с Грейнджер. Двуличной, вероломной…

— Малфой! — услышал он звонкий голос, но не пошевелился. — Малфой! Иди сюда! Я должна тебе кое-что сказать!

Грейнджер явно была довольна собой. Еще бы! Драко проигнорировал ее. Он слышал, как Гермиона поднимается в спальню, потом спускается вниз, разыскивая его. Слышал, как она вошла в кухню, включила свет и подошла к корзиночке.

— Малфой, ты чего? — непонимающе спросила она, глядя на хорька.

Молчание.

— Малфой, я с тобой говорю!

Драко даже не пошевелился.

— Да что с тобой?! — Гермиона нетерпеливо вытащила его из корзиночки и поставила на пол, направляя на него палочку.

Малфой превратился в человека. Очень одинокого человека в узком черном ошейнике, при помощи которого Грейнджер навсегда пристегнула его к себе. Как отвратительно! Драко влюбился. И теперь отрицать это было глупо.

— Ты в порядке? — в голосе Гермионы явственно читалось беспокойство, но Драко было слишком обидно, чтобы разговаривать. Вместо этого он лишь кивнул. — Ты ничего не ел, не оделся, не снял этот… — она постаралась не смотреть на ошейник. — И теперь говоришь, что все в порядке?!

Драко снова кивнул и сел на высокий стул. Стул показался ему неудобным. И как он раньше не замечал этого?!

— Сегодня мы с Гарри ужинали в ресторанчике «У МакДугала», — начала Гермиона, — и там я случайно увидела…

— Мне неинтересно, — тихо сказал Драко, глядя в потолок.

— Да ты дослушай! — Грейнджер подошла к нему поближе и внимательно посмотрела на него.

— Можно я пойду спать? — тихо спросил Малфой.

— Нет, ну ты послушай сначала! — не унималась Гермиона, но Малфой оставался безучастным.

— МакДугал отлично делает стейки с кровью, — горько сказал Драко, краем глаза заметив цветы, которые Гермиона положила в уголок. — Надеюсь, ты попробовала это блюдо. Оно тебе бы очень подошло… к красному вину, — глухо добавил он.

— Ты ревнуешь, как ребенок, — Гермиона улыбнулась и подошла ближе: очевидно, ей нравилась реакция Малфоя.

Но Драко больше ничего не сказал. Он только фыркнул и выгнул спину, превращаясь обратно в хорька и прячась в свою вечную корзиночку.

— Ну и пожалуйста! — Гермиона нахмурилась. — Не хочешь общаться — ничего не узнаешь. Тоже мне, Отелло нашелся!

Настроение ее явно испортилось. Она зашуршала чем-то, потом выключила свет и вышла из кухни. Драко открыл глаза и осмотрелся: цветы Поттера лежали в мусорном ведре.

Наутро Драко все еще чувствовал обиду на Гермиону. Конечно, не такую сильную, как вчера, но ему очень хотелось, чтобы Грейнджер видела, как задела его. Он молча сидел на высоком стуле и с благородным видом жевал омлет, словно невзначай теребя свободной рукой ошейник. Одним глазом Драко наблюдал за тем, какой эффект производили его действия на девушку, и результат его стараний не мог не радовать. Покраснев, Гермиона ковырялась в тарелке, боясь встретиться с Малфоем взглядом. Она постаралась приготовить отличный завтрак и заварила — очень похожий на примирительный — кофе, но больше ничего не предпринимала. Гриффиндорская гордость! Черт бы ее побрал! Драко нарочно старался есть медленнее, чтобы растянуть удовольствие, но постепенно от омлета и кофе ничего не осталось.

— Ты так и будешь ходить по дому без одежды? — спросила, наконец, Гермиона, вставая из-за стола.

— Я здесь гость, и подчиняюсь правилам, которые ты установила, — чуть растягивая слова, сказал Драко, разглядывая шею девушки. Такая длинная… Ей бы тоже очень пошел ошейник. Тонкий, золотой, выполненный Римским плетением…

— Я сказала, чтобы ты надел халат! — Гермиона заставила его оторваться от приятных мыслей.

— К сожалению, я не могу надеть халат Уизли, — спокойно возразил Драко.

— Что, Ваше Превосходительство брезгует? — она впервые за все утро посмотрела ему в глаза.

— Вроде того, — кивнул Малфой.

— Отлично! — Гермиона достала палочку. — Если тебе не нравится халат Рона, можешь надеть мой!

С этими словами она призвала из спальни желтый махровый халат с красным поясом и эмблемой Гриффиндора на груди. Драко только фыркнул.

— Надевай-надевай, — Грейнджер упрямо подсунула странную вещь Драко прямо под нос.

— А водолазки нет? — Малфой взял халат, накинул его на плечи, засунул концы пояса в карманы и прошел к зеркалу.

— Тебе идет, — ехидно сообщила Гермиона. — И будь добр запахнуть его!

— Зачем? — Драко поднял брови. — Без водолазки все это неуместно.

— Да что ты пристал к водолазке?! — Гермиона подошла к нему и, резко дернув, сама запахнула халат, туго затянула пояс и так и застыла, не в силах оторвать взгляд от черного ошейника на белой коже. — Кажется, тебе и правда понадобится водолазка, — выдавила она, наконец, справившись с собой.

Драко улыбнулся: он уже совсем перестал злиться.

Устроившись на диване, Гермиона включила телевизор и сделала вид, что внимательно смотрит сводку утренних новостей. Драко сел рядом, тоже глядя в экран, но пальцы его как бы невзначай блуждали по шее: ему нравилось изводить гордую гриффиндорку.

— Так тебе интересно, что я видела вчера? — девушка встала и, стиснув зубы, отошла к окну.

— Расскажи мне, — мягко сказал Малфой и улыбнулся.

— Вчера в ресторанчике я видела Асторию Гринграсс! — Гермиона повернулась к Драко, и Малфой заметил, что ее мысли переключились на воспоминания вчерашнего ужина. Это огорчило его, но на сей раз он решил не показывать вида.

— Почему бы это должно заинтересовать меня? — осторожно спросил Драко, раздумывая, что бы это могло значить. Его руки опустились вниз, и Гермиона наконец-то выдохнула.

— Дело в том, что она была не одна.

Драко насторожился еще сильнее. Нет, его не волновала личная жизнь младшей Гринграсс, но если она привлекла внимание Гермионы, значит, на то были веские причины.

— И на кого же она меня променяла? — уточнил Малфой, сгорая от любопытства.

— На твоего адвоката, — выпалила Гермиона и посмотрела на Драко, ожидая его реакции.

— Какая ирония, верно? — он постарался, чтобы голос звучал безучастно.

— Никакой иронии, — возразила Грейнджер. — Одни вопросы. Ты сказал, что она бегала за тобой, а ты прогнал ее в грубой форме.

— Неправда, — Драко покачал головой. — Все было изящно…

— Это не меняет дела, — перебила Гермиона. — Ты обидел Асторию, и она вполне могла… отомстить тебе, связавшись с твоим адвокатом.

— Слабая месть, если учесть, что мне на нее наплевать, — пожал плечами Малфой.

— Ты можешь думать абстрактно?! — Гермиона подошла ближе и бросила на Драко возмущенный взгляд. — Она могла нарочно начать встречаться с твоим адвокатом, чтобы подговорить его поспособствовать вынесению тебе обвинительного приговора! Может быть, ты и не заметил, но из протокола заседания следует, что твой защитник в зале суда нес полную чушь!

Драко вздрогнул. Все, что говорила Гермиона, имело смысл. По крайней мере, объясняло, что заставило адвоката говорить в суде вовсе не то, о чем они договаривались прежде. Но Астория… как она могла так поступить с ним?! Драко не мог поверить.

— А если это просто совпадение? — шепотом спросил он, бледнея.

— Вот это я и хочу проверить, — кивнула Грейнджер.

— Как? — уточнил Малфой, стараясь собрать мысли в кучу, но они, словно тараканы, разбегались в разные стороны, метались от Астории к адвокату, к Гермионе, снова к Астории, уже с адвокатом…

— Поговорю с ними, — уверенно сказала Грейнджер. — Если моя догадка верна, они вряд ли смогут соврать одинаково. Женщины — мстительные существа, — добавила вдруг она. — Нельзя обижать женщин.

— Надеюсь, Уизли уже сидит? — хмыкнул Малфой и тут же прикусил язык, потому что Гермиона вскочила и, бросив на него полный ярости взгляд, устремилась вверх по лестнице.

— Лучше бы ты был хорьком! — услышал Драко перед тем, как дверь в спальню захлопнулась.

«Не хорьком, а фуро», — подумал Малфой и, перевоплотившись, улегся на диване, презрительно разглядывая желто-красный халат, оставшийся валяться на полу.

Гермиона спустилась вниз. Она была прекрасна, и Драко не смог сдержать вздох восхищения. Грейнджер посмотрела на него, поджав губы, а потом вдруг сказала тихо:

— Не говори больше о Роне, не надо.

Драко примирительно кивнул. Гермиона накинула плащ и перед выходом обернулась, посмотрела на него долгим, изучающим взглядом, кивнула вдруг своим мыслям и быстро вышла.

Малфой привычно проводил ее взглядом через отверстие для писем. Если Гермиона так хочет, чтобы Драко был хорьком, — ладно, он будет им. И пусть теперь она сама попросит его вернуться в человеческий облик.

Но Гермиона спутала ему все карты. Она вернулась рано, и Малфой сразу заметил, что она в прекрасном расположении духа. Грейнджер скинула плащ и, улыбнувшись, медленно поднялась по лестнице наверх, помахивая небольшим бумажным пакетом розового цвета, на котором Драко прочел знакомую каждому совершеннолетнему магу надпись: «Нижнее белье от господина Гименеуса, Косой переулок, 15».

Малфой тут же пожалел о данном себе обещании оставаться в облике хорька и поспешил за Гермионой, которая предательски укрылась в ванной комнате, не оставив ему ни единого шанса заглянуть внутрь. Драко оставалось только ждать, и минуты тянулись мучительно долго. Он сидел перед дверью, виляя хвостом.

Наконец, появилась Гермиона. На ней был надет прозрачный пеньюар, под которым Драко без труда и не без удовольствия разглядел почти прозрачные трусики и такой же бюстгальтер, словно вместо белья Гермиона была окутана голубоватой дымкой, которая то тут, то там становилась менее плотной, открывая завесу самых сокровенных тайн девушки. Драко облизался. Впервые в жизни в прямом смысле этого слова. Почувствовал себя хищником настолько, насколько это может хорек.

Гермиона, наслаждаясь произведенным эффектом, гордо проследовала к кровати и уселась на ней в весьма откровенной позе. У нее был очень довольный вид.

— Сегодня я говорила с твоим адвокатом, — нараспев сообщила она, но Драко было плевать на адвоката, да и на самого дьявола. — Можно считать, он у меня под колпаком. Такой забавный! Его линия обороны не выдержала и трех вопросов… а еще адвокат, — Гермиона, улыбаясь, покачивала ногой, и сердце Малфоя замирало каждый раз, когда она так делала.

«Пусть только попросит, пожалуйста, пусть попросит», — вертелась в его голове глупая мысль, отделявшая его от Гермионы уже целых две, а может, и три минуты.

— Асторию я оставила на завтра, — Грейнджер улеглась, согнув одну ногу в колене. — Но, думаю, с ней проблем не возникнет. Так что будет повторное слушание… Малфой, я могла бы… — она приподнялась на локте и свободной рукой развязала завязки, удерживавшие на ней пеньюар, — стать твоим новым адвокатом…

Ком подступил к горлу Драко. Он стиснул зубы, понимая, что просить его никто ни о чем не собирается. Еще чуть-чуть, пожалуйста… Малфой замешкался, борясь с гордостью, всколыхнувшейся в нем так некстати.

— Ты идиот?! — Гермиона вдруг вскочила с постели и, раздраженная, бросилась в ванную комнату, но Драко опередил ее: ловко проскользнув у нее между ног, он преградил ей путь, превращаясь в человека.

— Да, кажется, я полный идиот, — прошептал Малфой, заключая девушку в свои объятия.

Она вздохнула и подалась на него, коснулась ошейника и обвила руками его шею, вдавливая его в дверь ванной комнаты. Драко очертил длинными пальцами контуры ее тела, пробежал по бокам, спустился к бедрам и, легко подняв девушку на руки, отнес на кровать. Он позволил ей улечься поудобнее и коснулся ее груди, чувствуя, как дымка белья тает под его прикосновениями. Мерлин, храни господина Гименеуса! Даже если это и псевдоним.

Малфой сжал между пальцами соски Гермионы, и она выгнула спину навстречу ему, а он прильнул к одному из сосков губами, позволив свободной руке скользнуть ниже и развеять дымку ее трусиков. Она ласкала его плечи, ключицы, иногда спускаясь чуть ниже, но все время возвращалась к самому заветному — к шее. Драко развел ее бедра и почувствовал, что она готова. Словно в подтверждение его мыслей Гермиона со стоном просунула палец под ошейник и потянула Малфоя на себя… Он вошел в нее. Какое-то невероятное, прекрасное чувство охватило его. Может быть, причиной тому было долгое воздержание, но Драко мог поклясться, что даже с Пэнси не испытывал ничего подобного, не говоря уже об Астории. Он начал двигать бедрами: сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и по мере того, как Драко наращивал темп, Гермиона сильнее и сильнее тянула его за ошейник, пока не впилась губами в его губы… Он кончил. Заходившееся в галопе сердце остановилось. Драко глубоко вздохнул и обмяк, придавив Гермиону своим телом. Она лежала с закрытыми глазами. Одна рука ее все еще сжимала ошейник, а другая удобно устроилась в его волосах, рассыпавшихся по подушке, смешавшихся с ее собственными.

Наконец, Гермиона опустила руки. Драко полежал еще немного, а потом приподнялся и скатился на край кровати. Грейнджер открыла глаза и улыбнулась ему, и он тоже улыбнулся ей, не найдя подходящих слов.

— Это было… быстро, — голос Гермионы звучал так приятно, что Малфой не сразу понял смысл сказанного, а когда понял… решительно не знал, как ответить.

Он покраснел, открыл рот, но слова не шли на ум. Драко представил себе Уизли, сравнения с которым он, похоже, не выдержал.

— Я просто… я… — Малфою хотелось исчезнуть, испариться, провалиться куда-нибудь, чтобы Грейнджер больше никогда не видела его.

— Да ладно! — Гермиона погладила его по руке, но Драко сжался в комочек, чувствуя, что от нее веет снисхождением. — Не бери в голову, потом можно будет повторить.

— Потом! Да, как-нибудь потом, — механически проговорил он. — Мне нужно в ванную комнату, я…

С этими словами Малфой вскочил с кровати, кое-как добрался до заветной двери и скрылся за ней, щелкнув замком. Мерзкий Уизли, чертов рыжий Уизли… Воображение Драко живо нарисовало картину, часть которой он и сам видел несколько дней назад. Уизли и Гермиона. В той же самой постели. О да! Малфой помнил. Он помнил, как умело Уизли ласкал ее, как она изгибалась, стонала, как… А! Пэнси всегда говорила, что Драко — отличный любовник. И он, как дурак, верил ей. Нельзя верить женщинам! Особенно, если они слизеринки. Теперь он точно это знал, но от осознания сего факта было не легче.

Гермиона нашла его на кухне, в корзиночке, где Драко, укрывшись хвостом, предавался черной ревности к Уизли вперемешку с самобичеванием.

— Малфой, перестань, — она присела на корточки и погладила его.

Драко только поглубже зарылся в подушку носом.

— Малфой, да все прекрасно было, — он не видел, но почувствовал, что Гермиона улыбается. — Я еще утром решила, что хочу этого, и не жалею, слышишь?

Драко не шевелился, затаив дыхание.

— Да послушай ты! — Грейнджер легонько дернула его за хвост, и Драко поднял голову. А она замялась, словно решая, говорить или нет, но в конце концов сказала: — Рону ни разу не удалось доставить мне такое удовольствие.

Малфой навострил уши. Грейнджер заметила это и продолжила:

— Понимаешь, с Роном мне ни разу не удалось… ммм… достигнуть… ну, ты понимаешь…

Драко выскочил из корзиночки и устроился напротив Гермионы в предвкушении чего-то, чего он пока и сам не мог осмыслить.

— Не смотри так, — она покраснела и закусила губу, отводя взгляд.

В следующую минуту Драко уже сидел перед ней на полу в обычном своем облике, уткнувшись лбом в ее колени.

— Правда? — чуть слышно спросил он.

— Угу, — кивнула Гермиона, касаясь его волос.

В следующее мгновение Драко заключил Гермиону в объятия.

Драко стоял на кухне и почесывал за ухом. Он знал, как сварить кофе, — он не знал, как сделать это без помощи магии. Гермиона еще спала, и Малфою очень хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Особенно после секса на кухонном столе. И секса после ужина — в ванной комнате. И еще одного — перед сном, в постели. И вообще… Драко полазил по шкафчикам и нашел кофейные зерна и турку. С опаской покосился на плиту с кучей кнопок и холодными конфорками. И скис. Он понятия не имел, как помолоть зерна. Не придумав ничего лучше, Малфой достал кастрюльку, насыпал зерен туда и стал пытаться раздавить их при помощи какого-то странного предмета, похожего на молоток.

— Это для отбивания мяса, — услышал он за спиной голос Гермионы.

Она подошла ближе и обняла его. А потом, отстранив Драко, пересыпала покалеченные зерна из кастрюльки в кофемолку.

— Вот, — сказала Гермиона. — Держи. Нажимай на эту кнопку и смотри, чтобы зерна смололись равномерно.

Драко нерешительно надавил на кнопку и почувствовал, как от странной маггловской машинки по его рукам пошла приятная вибрация. Гермиона помогла ему со смесителем, показала, как пользоваться плитой.

— Мне так не хватает моей палочки, — грустно заметил Малфой, когда они сидели на высоких стульях и наслаждались кофе.

— Потерпи, — улыбнулась Гермиона. — Если у меня все получится, тебя оправдают. И вернут палочку.

Драко благодарно кивнул. Он взял руку Грейнджер и нежно поцеловал, глядя прямо в ее карие глаза.

— Когда все закончится, можно мне остаться здесь? — спросил он с волнением.

— Я подумаю, — Гермиона подмигнула ему. — Если будешь стараться…

С этими словами она распахнула халат и чуть развела ноги. Драко вспыхнул от такой откровенности, напрягся от сладостного предвкушения и опустился на колени, начав ласкать свою женщину языком там, где ей этого хотелось. Гермиона закрыла глаза и полностью отдалась его ласке. Когда ее возбуждение достигло предела, она уже ставшим привычным движением потянула Драко за ошейник на себя, отдаваясь ему целиком…

Малфой не хотел, чтобы она уходила. Он пытался задержать ее дома так долго, как только мог, но Гермиона все-таки оделась и, пожелав Драко хорошего дня, ушла. Она загорелась идеей вывести Асторию на чистую воду, и ничто уже не могло помешать ей.

Драко улегся на диване и прикрыл глаза, думая о Гермионе. Он смутно помнил, как ненавидел ее долгие годы учебы в Хогвартсе. Грязнокровка, всезнайка, зануда, выскочка… Этот список можно продолжать до бесконечности! Долгие годы учебы… и все они были перечеркнуты двумя неделями в ее доме. И вот теперь Драко уже не мог представить себе жизнь без Гермионы, ее тела, ее заботы, и да, мерлиновы кальсоны, без ее ошейника! Малфой коснулся черной полоски на шее, и его губы растянулись в улыбке. Он припомнил, какую реакцию эта маленькая деталь вызывала у Гермионы, и почувствовал возбуждение. Как же он хотел ее! Драко не мог дождаться, когда она вернется, хотя не прошло еще и десяти минут после того, как Грейнджер ушла.

Повалявшись еще немного на диване, Драко решил действовать. Из шкафчика над плитой он извлек замеченные во время поиска кофейных зерен свечи. Расставил их на столике в гостиной и чертыхнулся, вспомнив, что не знает, как зажечь их без палочки. От свечей пришлось отказаться. Тогда он пошел другим путем. Накинул на диван белую простыню. Такой же простыней, раздобытой в комоде, накрыл столик. Еще одна простыня скрыла от глаз телевизор. Затем Драко опустил шторы. В гостиной воцарился полумрак. На столик Малфой водрузил красный ночник из спальни — на счастье, ему удалось разобраться, как пользоваться розеткой. Также на столик он поставил бутылку красного вина, бокалы и фрукты, которых у Гермионы было предостаточно. В выдвижном ящичке на кухне Драко нашел красные салфетки, которые также отлично дополнили картину. Поверх белой простыни на край дивана Малфой накинул красный плед, позволив ему живописно свисать, касаясь пола. Получилось недурно. По крайней мере, так показалось Драко. Он поболтался немного по дому, раздумывая, как еще можно украсить гостиную, но больше ничего подходящего под руку не подвернулось. Тогда Малфой вернулся в гостиную и уселся на диван, размышляя, в какой позе лучше всего встретить Гермиону — ведь его маленькая инсталляция будет первым, что Грейнджер увидит, войдя в дом. Повертевшись на диване, Драко задремал.

Проснулся он оттого, что услышал шорох за дверью — Гермиона вернулась, и довольно скоро. Драко тут же встрепенулся, пригладил растрепавшиеся волосы и оперся на локоть, согнув одну ногу в колене, а другую вытянув так, чтобы поза казалась достаточно откровенной.

Дверь открылась, и вошла Гермиона. Она показалась Драко взволнованной. Он уже представил, как помогает ей успокоиться, но вдруг понял, что Грейнджер не одна. За ней в дом вошел Гарри Поттер, и Драко едва успел перевоплотиться в фуро, чтобы не раскрыть себя. Визит Поттера не предвещал ничего хорошего. Как Гермиона могла?! После всего, что между ними было?! Драко почувствовал, как в нем всколыхнулась ревность и вонзилась в его сердце своими длинными когтями. Потеряв над собой контроль, он зашипел и впился зубами в лодыжку Надежды и Опоры Магического Мира. Поттер стиснул зубы и, взяв Малфоя за шкирку, внимательно осмотрел его, а потом отбросил в сторону, словно что-то гадкое.

— Лордик, — будто оправдываясь, сказала Гермиона, в ужасе осматривая преображенную гостиную. — Это Гарри, мой друг. Мы встретились в министерстве, и он предложил угостить меня ужином. Видишь, у него пицца и вино…

Гарри пристально посмотрел на Грейнджер, не понимая, зачем так распинаться перед провинившимся домашним животным. А потом окинул взглядом гостиную и нахмурился:

— Гермиона, ты кого-то ждешь? — спросил он, разглядывая вино и фрукты на столике.

Драко фыркнул презрительно и проследовал в кухню. А Грейнджер растерялась.

— Нет… нет, — выдавила она. — Это осталось... со вчерашнего дня…

— К тебе кто-то приходил вчера? — брови Гарри поползли вверх, а щеки запылали.

«Ну что, теперь и ты знаешь, каково это?!» — не без удовольствия подумал Малфой, наблюдая приступ ревности у Поттера.

Гермиона совсем потерялась. Она замялась, соображая, что можно сказать, и Поттер понял: что бы она сейчас ни наплела ему, правдой это назвать будет трудно. Гермиона и сама осознала это и махнула рукой.

— Это неважно, — ответила она, наконец. — Ты сказал, что хочешь зайти, и я все отменила.

Поттер вздохнул и прошел на кухню, стараясь выглядеть спокойно. Пока Гермиона накрывала на стол, он рассказывал ей о каких-то новостях из аврората. Драко не слушал, вынашивая план мести. Он вернулся к входной двери и, подавляя подкатывающее чувство тошноты, перегрыз шнурки на ботинках Поттера. Затем коготками разодрал край его мантии, после чего вернулся в кухню, довольный собой. Гермиона положила в его мисочку кусок пиццы и пригласила его поужинать. Драко уже хотел с гордым видом отказаться от еды, как вдруг Поттер, теребя в руках галстук, сказал:

— Гермиона, я пришел, чтобы поговорить с тобой о… — он запнулся о трудное слово, и Драко почувствовал, что ситуация усложняется. — Поговорить с тобой о нас.

— О… нас? — Гермиона напряглась, кидая на Малфоя странные взгляды.

— Да. Дело в том, что я… я уже однажды писал тебе… — Драко понял, что пора действовать, иначе Поттер скажет то, что написал когда-то в открытке, так и не дошедшей до Гермионы его, Малфоя, стараниями.

Словно так и должно быть, Драко вскочил на обеденный стол и в пылу азарта прямо по нему проложил себе путь к миске, сбрасывая предметы, мешавшие ему на пути: рюмки, приборы, тарелки — и не его вина, что все они падали на ту сторону, где сидел Поттер.

— Какой-то странный у тебя хорек… — неуверенно произнес Гарри, присматриваясь к Драко.

— Да он просто ревнует, — беспечно отозвалась Гермиона, и Драко точным взмахом хвоста отправил последний целый бокал на столе в ее сторону. — Он всегда так делает, когда ко мне…

Она осеклась и закашлялась, а Гарри опешил, раздумывая, очевидно, продолжать ему начатый разговор или нет. Драко деловито спрыгнул на пол и как ни в чем не бывало принялся жевать пиццу, хоть и считал это блюдо недостойным Малфоя.

— Я видел, к тебе сегодня приходила Астория Гринграсс, — Гарри сменил тему, и Драко вздохнул с облегчением.

— Да, — равнодушно отмахнулась Гермиона, наводя порядок. Похоже, она была рада, что трудный разговор с лучшим другом можно отложить. — Просто я хотела побеседовать с ней по одному делу…

— По делу Малфоя, — уточнил Гарри, и Гермиона опустила глаза.

— Ну да… — недовольно протянула она.

— Гермиона, — Поттер положил свою ладонь на ее руку. Драко хотел было предпринять что-либо еще по этому поводу, но вовремя одумался, вслушиваясь в разговор. — Мне кажется, ты слишком много времени уделяешь этому делу. Малфой — Пожиратель смерти. Ну да, приговор был суров, но таков закон. Он сам выбрал свою участь…

— Ты же знаешь, что это не так! — воскликнула Гермиона, освобождая руку. — Он раскаялся, а в его деле полно белых пятен!

— Почему ты так думаешь? — возразил Гарри, начиная раздражаться.

— Потому что я изучала его! Я работаю в Отделе Правопорядка — я специалист! И я могу судить…

— Ты так защищаешь его, словно он твой близкий… друг, — проговорил Гарри, странно глядя на Гермиону.

— Я просто… — Гермиона не могла подобрать слов. — Просто это очень интересное дело и…

Драко подошел ближе и прижался всем тельцем к ее ноге. Девушка вздрогнула и покраснела. Повисла неловкая пауза.

— Где-то я уже видел этого хорька, — медленно проговорил Поттер, глядя на Драко сверху вниз своими пронзительными зелеными глазами.

— Не говори глупостей! — Гермиона напрялась. — Это просто хорек! Я нашла его в парке…

— Нашла! — глаза Гарри расширились, и Драко почувствовал опасность. Он юркнул в свою корзиночку и затаился.

— Ну да, нашла, и что? — Гермиона безразлично уставилась в потолок, но Поттера обмануть ей не удалось.

— Когда? — он встал и медленно направился к выходу, словно догадавшись о чем-то. — Около двух недель назад? Рон тогда говорил мне, что с его появлением в твоем доме житья не стало.

Гермиона тоже встала. Ее глаза сузились, а кулаки сжались.

— Да, примерно, — с вызовом бросила она, и Гарри потянулся к палочке.

— Это очень умный, несомненно, дрессированный хорек, — медленно проговорил Поттер, направляя палочку на Драко. Момент побега был упущен.

— Гарри! — воскликнула Гермиона и бросилась к Малфою. Она схватила его на руки и прижала к себе.

— Когда же я видел его? — сквозь зубы сказал Поттер и вдруг прищелкнул пальцами. — Ах да! На четвертом курсе! Тогда Грюм показал всем его настоящий облик! Гермиона, отпусти его!

— Не надо, Гарри! Давай поговорим! — Гермиона в отчаянии забилась в самый угол кухни, сжимая Драко все крепче.

— Это Малфой, Гермиона! Опомнись! — Гарри сделал большой шаг и оказался прямо возле них. — Не знаю, что он наговорил тебе, но сейчас он пойдет со мной!

— Нет! — завопила Гермиона.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнул Поттер, и Малфой застыл, не в силах больше пошевелиться.

Поттер рывком отнял Драко у Гермионы и в два прыжка оказался у телефона. Набрал номер и приказным тоном велел кому-то срочно прибыть, а сам, схватив мантию и даже не переобуваясь, аппарировал, едва выйдя за дверь.

Это было странно. Малфой не испытывал ни страха, ни холода, ни отчаяния. Он думал только о том, что подвел Гермиону, что у нее теперь могут быть проблемы. И из-за этого Драко было плохо, очень плохо.

Оказавшись в своем кабинете, Поттер применил к Драко заклинание, вернувшее ему человеческий облик. Малфой упал на пол, все еще находясь под действием обездвиживающего заклятия.

— Фините Инкантатем, — проговорил Гарри, видимо, уверенный в том, что не упустит Малфоя больше.

Драко обрел возможность говорить и двигаться. Он вскочил и, бросившись к Поттеру, схватил его за грудки.

— Не трогай Гермиону! Слышишь? — его глаза горели, и Гарри удивленно отшатнулся, не ожидая такого напора. — Делай со мной, что хочешь! А Гермиона… она не виновата… я заставил ее! Слышишь?! Я угрожал ей!

Поттер одним рывком отбросил Драко на диван.

— Хватит нести чушь, — рявкнул он, и Малфой несколько пришел в себя. — Ты?! Угрожал Гермионе?! Чем? Разве что… — он презрительно опустил взгляд, и Драко постарался прикрыть наготу руками, вздрогнув отчего-то.

Поттер схватил разодранную мантию и бросил Малфою. Тот, трясясь всем телом, завернулся в нее и упал на диван. Ноги не слушались. Гарри снисходительно оглядел Драко, а потом сел за стол.

— Гермиону никто не тронет, можешь не сомневаться, — продолжил он уже спокойнее. — А вот ты получишь по полной: шесть лет у тебя было, плюс год за побег, а то и полтора.

Драко задрожал еще сильнее и почувствовал, что вот-вот заплачет.

— Поттер, послушай… — начал он, но Гарри жестом велел ему замолчать.

— Даже не вздумай пудрить мне мозги, — сказал он и коснулся кнопки звонка на своем столе.

В дверях тут же появились авроры. Они схватили Драко и поволокли в камеру, держа очень крепко. Клацнул замок, и Малфой снова очутился в таких знакомых и таких ненавистных ему стенах. Он плохо помнил аврора, который принес ему казенную робу и что-то поесть. От еды Малфой отказался. Он сидел, съежившись, прижавшись лбом к коленям, и всхлипывал. Его обуревал страх.

— Младший Малфой, помнишь меня? — услышал он вдруг хриплый голос и поднял голову.

Из-за решетки камеры напротив на него смотрели зеленые глаза Азуруса Реда. Он был очень похож на кота, но теперь в его лице Драко не заметил былой ненависти.

— Азурус Ред, — тихо сказал Малфой. Здесь бояться его было глупо.

— В странном месте мы встретились, — задумчиво сказал он, а Драко только кивнул. — Ты за что здесь?

— Да много за что, — Малфой поднял руку, показывая Реду Темную Метку.

Азурус понимающе присвистнул.

— Дела… — протянул он и вдруг показал на ошейник. — А это что?

— Это… — Драко замялся и машинально потрогал шею. — Остатки былой роскоши, — горько сказал он и отвернулся.

— Дела… — повторил Ред. Больше он не приставал с расспросами.

Драко вытянулся на койке во весь рост: ему предстояла длинная ночь.

Малфой проснулся от пронзительного воя сирены. Утренняя перекличка. Все, как всегда: имя, статья… Драко подумал, что не знает номера статьи за побег. Он боялся. Боялся за себя, потому что при всей нелюбви к Поттеру у него не было повода не верить аврору: с Гермионой все будет хорошо. А с ним? Малфой не знал. И неизвестность пугала еще больше.

Мимо прошел охранник с толстым блокнотом и пером. Драко приблизился к решетке, заложил руки за спину, опустил голову.

— Заключенный Драко Люциус Малфой, статьи со сто пятидесятой по сто пятьдесят седьмую, — уныло промямлил он, и охранник поставил напротив его имени жирный крест, отчего Драко передернуло.

Через некоторое время принесли завтрак, но Малфой и смотреть на еду не мог. Его тошнило.

Потом пришел какой-то человек в коричневой мантии, заставил его превратиться в хорька, осмотрел внимательно со всех сторон и внес данные в Реестр анимагов. Драко подумал, что его способности к анимагии только увеличат и без того существенный срок пребывания в Азкабане, и совсем сник.

Позже приходил Поттер. Он говорил что-то с серьезным видом, но Драко почти не слушал, едва ли разобрав, что речь идет о Гермионе и о том, насколько они сблизились за это время. На всякий случай Малфой все отрицал. Не трогал, не целовал, не ласкал — даже не нюхал. Да все, что ты хочешь, Поттер, только уйди. Он ушел. Драко стало совсем плохо.

— Малфой, — позвал его Азурус Ред, и Драко поднял на него красные от слез глаза. — Когда я помогал твоему отцу толкать темные вещицы на черном рынке, он часто говорил, что я сдохну в канаве, — Ред усмехнулся. — Теперь он мертв, а я сижу здесь. Хоть и не курорт, но точно лучше плиты в фамильном склепе, как считаешь, а?

Драко промолчал. Он ничего не считал.

— Ты такой же сноб, как твой отец, — хрипло усмехнулся Ред, довольный собой. Похоже, ему доставляло удовольствие издеваться над Драко.

Но Малфою было уже все равно.

Принесли обед. Драко посмотрел на казенную миску с похлебкой и жестом показал охраннику, что есть это не собирается. Тот только хмыкнул.

— Эй, человек! — позвал охранника Азурус. — Дай мне порцию этого, малохольного, а то у вас тут явно недокармливают.

Охранник молча отдал порцию Малфоя Реду, и рыжий бес стал с аппетитом уплетать похлебку за обе щеки.

— Ты смотри-ка, Малфой, — он облизал ложку и рыгнул от удовольствия, — я еще и питаюсь тут за твой счет. Какая-никакая, а польза от тебя все же есть.

— Пошел ты, — не выдержал Драко.

Он буквально не знал, куда себя деть, а главное — как спрятаться от зеленых кошачьих глаз Реда. И это добивало.

— Драко Люциус Малфой, на выход, — услышал он вдруг, и сердце застучало чаще.

На выход! Драко вскочил с койки и разве что хвостом не завилял. Охранник отпер камеру и, пригрозив Малфою палочкой, сопроводил его в комнату для посещений. Драко вошел, дверь за ним со скрипом закрылась…

Перед ним стояла Гермиона. Та самая, настоящая, в строгом костюме и министерской мантии, с забранными в пучок волосами. Стояла, и смотрела на него, и не говорила ни слова. Малфой тоже молчал. Их разделял небольшой столик, и Драко не хватало духу броситься к той, которую он так нежно, так страстно любил. И Гермионе не доставало решимости. Малфой видел, как иногда она набирает в легкие побольше воздуха, словно собираясь что-то сказать, но, раздумав, выдыхает, и слова застывают где-то внутри. Молчание угнетало. Тяжелое, неловкое, странное. Казалось бы, только вчера Поттер забрал его из объятий Гермионы, а сегодня они уже стоят друг против друга, словно чужие люди.

— Гермиона, — ее имя прозвучало так странно — раньше он никогда не называл ее по имени. И язык так непривычно повернулся, произнося новое для него слово.

— Драко… — девушка вздрогнула, словно проверяя его имя на вкус: короткое и чуть острое — вовсе не такое, как протяжное «Малфой», его нельзя говорить нараспев.

— Гермиона, — повторил Драко шепотом, и словно ветерок пробежал по комнате.

— Драко! — не выдержав, Грейнджер бросилась к нему и обхватила руками его шею, прижимаясь всем своим телом к его робе, под которой сердце заходилось в бешеном галопе.

И время остановилось. Секунды, минуты, часы, дни? Они стояли, прижавшись друг к другу, и повторяли новые для себя имена. Снова и снова. Гермиона и Драко. Драко и Гермиона.

— Я так рад, что ты пришла, — сказал, наконец, Драко, немного придя в себя. — Знаешь, я так ждал… и боялся, что больше не увижу тебя…

— Я не могла не прийти, — тихо сказала Гермиона. — Я должна была. Мне надо сказать тебе, что…

— Гермиона, я…

— Не перебивай, это важно! Утром я задела ногой твою корзиночку, и оттуда выпало вот это… — Гермиона протянула Драко открытку, которую он нашел в букете Поттера. «Я люблю тебя, Гермиона!» — было накалякано на ней.

— Да, это… — Драко замялся, придумывая, как бы оправдаться, но Гермиона вдруг прильнула к нему и сказала шепотом:

— Я тоже… — Драко вздрогнул.

— Ты тоже? — с замиранием сердца переспросил он.

— Да, я тоже… люблю тебя, Драко!

Этого вынести уже было нельзя. Драко впился губами в губы Гермионы. А потом он буквально выхватил у нее из рук открытку и изорвал на мелкие части, пока его женщина, растаявшая от признания, не определила почерк Того-Кто-На-Этот-Раз-Проиграл.

— Я люблю тебя, — сказал он одними губами, чувствуя, что не может не сказать, не может доверить такие важные слова чужой открытке. — Я люблю тебя, Гермиона!

И они снова растворились в долгом, страстном поцелуе. Ее руки огладили щеки Драко и предсказуемо скользнули ниже, проверяя, на месте ли ошейник. О да! Он был на месте. Убедившись в этом, Гермиона отступила на шаг, прервав такой прекрасный момент, что Малфой не смог сдержать разочарованного вздоха.

— Драко, с утра я была в Визенгамоте, — сказала Грейнджер, став серьезной и деловой, такой, как обычно. — Теперь официально я твой адвокат. Поскольку имел место побег, а также потому, что в твоем деле вскрылись кое-какие новые факты, будет повторное слушание.

— Когда? — Малфой все еще гладил бедра Гермионы самыми кончиками пальцев — насколько позволяло расстояние между ними, не в силах лишить себя такого удовольствия.

— Через два дня.

— А до этого времени…

— Ну да, тебе придется посидеть в камере, — грустно сказала Гермиона и провела пальцами по его небритой щеке.

— Я не могу там… без тебя, — горестно выдавил Малфой. — Там Ред… знаешь… напротив…

— У Реда тоже слушание совсем скоро, — улыбнулась Гермиона. — Два дня не так уж и много, Драко. К тому же у тебя будет возможность обдумать варианты благодарности на случай, если мне удастся вытащить тебя отсюда, — она подмигнула ему кокетливо, и Малфой покраснел, потому что варианты один за другим начали рождаться в его возбужденном воображении.

— Ты еще придешь? — спросил он с придыханием, целуя ее шею.

— Я же твой адвокат! Я каждый день буду приходить, — Гермиона расстегнула верхние пуговицы робы и потянула Драко за ошейник. Он вздрогнул и последовал за своей женщиной, уводящей его в иллюзорный, но такой прекрасный мир наслаждений…

— Время вышло! — услышали они за дверью голос охранника и отпрыгнули друг от друга. Между ними снова вырос стол, и Драко удивился, как Гермионе удалось так быстро оказаться по ту его сторону.

— До завтра! — она обнадеживающе улыбнулась и махнула ему рукой. — Держись!

— Я буду считать минуты до встречи, — жарко пообещал Драко. Настроение его было гораздо лучше, чем с утра.

В камере он развалился на койке, заложил руки за голову и начал предаваться эротическим фантазиям о том, как он отблагодарит Гермиону за все, что она сделала для него. Но постепенно фантазии его перетекли в другое русло: Драко не привык быть в долгу. И он прекрасно понимал, что несколько сексуальных игр, пусть и безудержных, не смогли бы покрыть всех хлопот Гермионы и трудностей, с которыми ей уже пришлось и еще придется столкнуться. Тут должно быть что-то куда более серьезное, весомое, важное…

— Эй, Ред, — позвал он псевдокота.

— Чего тебе, — отозвался Азурус, прищурившись. — Будешь клянчить мою порцию ужина?

— Хочешь, я дам показания, что отец заставлял тебя заниматься перепродажей его вещиц насильно? — Драко откинул назад давно ставшие длинными волосы и серьезно посмотрел на Реда.

— С чего вдруг такая щедрость от Малфоя? — подозрительно фыркнул тот, но подошел к решетке — предложение его заинтересовало.

— А ты сам-то как считаешь? — голос Драко звучал настолько презрительно, что он сам удивился: таких ноток Малфой не слышал от себя уже долгое время.

— Тебе от меня что-то нужно, — Азурус покачал головой, подчеркивая, что другого варианта быть не может.

— В точку, Ред, в самую точку, — кивнул Драко и вальяжно оперся на решетку.

— И что же ты хочешь? — котяра был прирожденным делягой, и Малфой не сомневался, что отец не зря выбрал именно его для своих махинаций.

— Сущий пустяк, — Драко нарочито махнул рукой. — У моего отца было старое — еще бабушкино — ожерелье из двух частей, незамысловатое, гоблинской работы… Помнишь такое?

— Как не помнить?! — Ред хмыкнул, почесав бороду. — Ожерелье Верности… Страшная вещь!

— Ну да, ну да, удавит любого, кто изменит владельцу второй его половины, — Драко затряс головой. — Ты знаешь, где оно?

— Так тебе нужно это ожерелье? — Азурус удивленно вылупился на Драко. — Зачем?

— Не твое дело, Живоглот, — фыркнул Драко, чем заставил Реда покраснеть. — Скажешь, где его найти, и я — так уж и быть — дам показания в твою защиту, хоть ты этого и не заслуживаешь.

— Откуда ты знаешь про кота? — Ред посмотрел на него, словно припоминая что-то, и Драко было подумал, что перегнул палку, но Ред ничего не вспомнил.

— Об этом все знают, — выкрутился Драко. — Сейчас модно так скрываться от правосудия, знаешь ли. Ты, Петтигрю…

— Ты сам, да, Малфой?

— А ты проницательнее, чем я думал, — холодно отозвался Драко. — Да, и я сам. Так ты скажешь, где достать ожерелье?

— Я ничего не теряю, — пожал Ред плечами. — Почему бы и нет? Я продал его толстому Озерану, тот подарил его жене, но, по слухам, ожерелье придушило его самого меньше чем через месяц.

— А потом? — глаза Драко вспыхнули.

— Жена Озерана принесла его мне и велела продать как можно скорее — ей надо было платить по долгам мужа… — Ред задумался ненадолго. — И я сбыл его второй раз — госпоже Крэбб.

— Матери Крэбба? — Малфой изумленно поднял брови.

— Это как тебе больше нравится. По мне — так жене Крэбба. Ревнивой, глупой женщине, которая хотела привязать к себе муженька, да покрепче.

— Но отец Крэбба сейчас сидит в Азкабане, ему дали пожизненный срок, — Драко задумался.

— Да уж, его женушка потратилась впустую, — хрюкнул Азурус. — Изменять кому бы то ни было, находясь в Азкабане, весьма затруднительно.

— Но в таком случае она могла продать ожерелье, — задумчиво произнес Малфой, но Ред только покачал головой.

— Вряд ли. Ведь у нее только одна его часть, а посещения в Азкабане запрещены. Сомневаюсь, что ей удалось освободить муженька от своего подарка заранее.

— Проверим, — кивнул Драко и вернулся на свою койку, показывая, что разговор окончен.

Ужинал он с аппетитом.

Сирена ворвалась в сон Драко и разбила его на мелкие осколки. Он открыл глаза и еще какое-то время лежал, приходя в себя от странного ощущения: ночью ему снилась его корзиночка. В ней было тепло, мягко, уютно и безопасно… И как же глупо и неправильно было проснуться на холодной жесткой койке под пристальным взглядом Живоглота-Реда!

— Что уставился? — недовольно проворчал Драко, а Ред хищно усмехнулся:

— Сегодня твой выход, Малфой, — хрипло сказал он. — Мой адвокат зайдет через часок, чтобы записать, как твой отец принуждал меня нарушать закон.

— А, ты об этом, — Драко потянулся и недовольно пожал плечами. — Быстро ты, однако.

— А чего тянуть?! У меня суд уже послезавтра.

— Ладно, расскажу я все, что надо, только хватит пялиться — мне надо в туалет, — Драко брезгливо подождал, пока Ред отвернется.

Адвокат появился сразу после завтрака, и Малфой без труда узнал его: Блез Забини. Бывший сокурсник выглядел так, словно только что сошел с обложки «Ведьмополитена», и Драко завистливо фыркнул.

— Я смотрю, ты тут звериными повадками обзавелся? — Забини приветственно протянул ему руку и предложил присесть за тот самый стол, который вчера чуть было не стал для Малфоя любовным ложем.

— С такой судебной системой, как у нас, пожалуй, озвереешь, — в тон ему ответил Драко. — Ты давно тут?

— За пару месяцев до твоего побега устроился, — Забини махнул рукой. — Сложные дела мне пока не дают, а вот защищать охламонов вроде Реда доверяют.

— Осторожничают, — согласился Малфой. — Это правильно. Вдруг все слизеринцы одним миром мазаны.

— Типа того, — Блезу была неприятна последняя фраза Драко, но он сдержался. — Ред сказал, ты хочешь свидетельствовать в его пользу?

Малфой кивнул.

— Я спрошу только потому, что мы сидели за одной партой: ты свихнулся? — Забини выглядел серьезным и каким-то… взрослым, что ли.

— Почему это? — поинтересовался Драко.

— Любое свидетельство в пользу Реда будет свидетельством против твоего отца, — пояснил адвокат.

— Да брось, Блез! — Малфой развалился на стуле. — Люциус умер…

— Ред нужен тебе, — догадался Забини, и Драко фыркнул, чуть склонив голову набок. — Ну, точно, хорек, — покачал головой Блез. — Ладно, давай свои показания!

Малфой честно рассказал Забини все, чего не было на самом деле, зная, что проверить его слова все равно не удастся. Люциуса уже не было в живых, а сам Драко всегда был готов списать странную интерпретацию событий на свой юный возраст — последний раз он видел Реда после второго курса, ему тогда еще и тринадцати не исполнилось. Забини все аккуратно записал и собирался уже уходить, когда Малфой остановил его.

— Блез, у меня есть одна просьба, — тихо сказал он, доверительно коснувшись руки товарища.

Забини, не ожидая такого тесного контакта, отдернул руку, но остался, готовый выслушать.

— У отца Крэбба на шее когда-то было магическое ожерелье, — Малфой понизил голос. — Я был бы очень признателен, если бы ты мог проверить, на нем ли оно еще.

— Типа, как у тебя? — усмехнулся Забини, ткнув пальцем в ошейник Драко.

Малфой окинул его взглядом, полным превосходства, и ответил ровно:

— Да, типа, как у меня.

— А что это у тебя? — Забини всерьез заинтересовался ошейником.

— Если раздобудешь для меня информацию, скажу, — Драко чувствовал, что ситуация у него под контролем.

— Зачем тебе Крэбб с его… гммм… ожерельем? — с азартом спросил Забини: ему не терпелось узнать про ошейник.

— Крэбб мне до фонаря, — отмахнулся Драко, — а вот то, что на нем…

— Ладно, выкладывай про эту дивную вещицу, и я достану информацию, — снисходительно сказал Забини, сверля шею Малфоя глазами.

— Нет, друг, так не пойдет, — Драко ухмыльнулся, показывая почти звериный оскал. — Сначала ты узнаешь про ожерелье, а потом… поверь, информация того стоит.

Блез колебался недолго.

— Будет тебе то, что ты хочешь, — пообещал он и ушел.

Драко был доволен собой. Он вернулся в камеру, пообедал и стал предаваться воспоминаниям о Гермионе. Малфой ждал ее, а она все не приходила. Когда принесли ужин, он был уже сильно на взводе и едва мог впихнуть в себя пресную солянку.

Драко вызвали перед самым отбоем. Охранник сопроводил Малфоя в комнату для свиданий и оставил там. В комнате никого не было. Драко сел за стол, зачем-то заглянул под него и, никого там не обнаружив, затосковал. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь скрипнула, впуская посетительницу.

Гермиона была так хороша, как никогда прежде. Драко бросился к ней и заключил в объятия, погружаясь с головой в аромат ее духов.

— Как долго тебя не было, — шептал он, задыхаясь от радости видеть ее. — Как долго я тебя ждал.

— Я не могла прийти раньше, — ответила Гермиона, осыпая его лицо поцелуями. — Мне нужно было готовиться к слушанию твоего дела. Я еще раз вызывала Асторию… и все проверяла, понимаешь?

— Понимаю, — нетерпеливо шептал Драко, чувствуя, как выдержка покидает его. — Все понимаю, Гермиона, хочу тебя…

Он провел руками по ее спине, задержался на ягодицах и нырнул под юбку. Очертил пальцами границы чулок, восстанавливая в воображении узор обрамляющего их кружева, и двинулся выше. Трусики Гермионы были мокрыми от его прикосновений, а больше — от ожидания их, и Драко, не медля, потянул трусики вниз. Гермиона качнула бедрами, помогая ему. Избавиться от свободных штанов робы не составило труда. Малфой вошел в нее резко, порывисто, словно охранник гнался за ним, отнимая время. Он приподнял ее, посадив на стол, и Гермиона обхватила его ногами. Она часто дышала, повиснув на его шее, покусывая ее вокруг ошейника. Тихо, тихо, главное — не стонать! Драко вдруг показалось, что толстые стены комнаты истончились, и каждый шорох, каждый вдох будет слышен охраннику. Быстрее, скорее, тише, тише… И именно сейчас — когда было нельзя — так хотелось закричать… Малфой кончил и замер в Гермионе, наслаждаясь каждой секундой. Она все еще прижималась к нему, не желая выпускать. А потом вдруг расслабилась, разжала ноги и, едва заметно оттолкнув его от себя, встала.

— Почему ты предпочел сбежать, а не подавать апелляцию? — спросила Гермиона, отдышавшись, когда Драко языком помог ей привести себя в порядок.

— Даже не знаю, — Малфой пожал плечами, облизывая влажные губы. — Я разочаровался в адвокате и думал только о том, что в Азкабан не пойду.

— Но ты ведь мог сменить адвоката… — Грейнджер открыла блокнот и пометила что-то.

— Считай, что я был в состоянии аффекта, — Драко уселся на стул рядом и обнял Гермиону. — Я и сейчас в состоянии аффекта…

Она продолжила задавать вопросы. Малфой покусывал мочку ее уха и отвечал лениво — так хорошо ему было рядом с ней.

Драко вернулся в камеру, все еще ощущая запах Гермионы на своем теле. Едва коснувшись головой жесткой казенной подушки, он уснул, во сне снова и снова прижимая к себе Гермиону.

От воя сирены Малфой вскочил, тяжело дыша: ему снилось, что за ним гнались огромные псы, а он, маленький фуро, убегал от них, но они настигали. Все ближе и ближе…

«Я схожу с ума», — подумал Драко и, смахнув со лба холодный пот, подошел к решетке для переклички.

Завтрак показался Малфою не таким уж безвкусным, поскольку охранник сообщил, что его ожидают в комнате для посещений. Драко покончил с едой и постарался быстро пригладить волосы, не желая выглядеть перед Гермионой совсем уж запущенным.

Но его ждала не Гермиона. Похоже, Забини был большим любителем ранних визитов. Он улыбался широко, и по его виду Малфой понял, что новости хорошие.

— Узнал? — спросил Драко прямо с порога.

— Лучше, — Забини открыл модную кожаную папку и извлек оттуда — у Малфоя перехватило дыхание — ожерелье верности, обе его части.

— Откуда у тебя это?! — Драко протянул руку, но Забини ловко спрятал трофей обратно в папку.

— Не так быстро, — усмехнулся он. — Госпожа Крэбб была так любезна, что отдала мне свою часть ожерелья… бесплатно. Оказывается, она вовсе не хочет, чтобы ее привлекли за хранение вещиц с темной магией.

— Как ты узнал про темную магию? — Малфой прищурился, понимая, что Забини неглуп.

— Так же, как и ты про Крэбба, — расспросил Реда поподробнее, — спокойно ответил Забини, и Драко кивнул.

— Что же ты хочешь за ожерелье? — спросил он деловым тоном, прикидывая, что мог бы предложить предприимчивому адвокату.

— Сначала, — Забини откинулся на спинку стула, — я хочу знать про ремешок на твоей шее. И это будет только в уплату за информацию: да, ожерелье все еще было на Крэббе, когда я навестил его в Азкабане. Иногда я просто обожаю свою работу, — добавил он самодовольно. — Открывает такие двери, знаешь ли…

Малфой с недоверием посмотрел на Забини и медленно провел пальцами по ошейнику.

— У тебя есть девушка? — спросил он Блеза, заметив, как заинтересованно тот следит за его движениями.

— Скажем так, у меня бывают девушки, — снисходительно ответил Забини, но Драко заметил, что тема личной жизни была ему неприятна. — При чем тут это?

— Без девушки такая штука на порядок менее полезна, — Малфой интригующе улыбнулся, раздумывая, какие проблемы могут быть с девушками у такого дэнди, как Блез.

— Какой-то дурацкий фетиш? — разочарованно произнес Забини, скривившись. — Зачем носить его на себе постоянно?

— За все время нашего разговора, — Драко напустил на лицо серьезное выражение, — ты ни разу, Блез, ни разу не посмотрел мне в глаза. Твой взгляд был прикован только к нему, — Малфой еще раз провел пальцем по ошейнику, и Забини вздрогнул от осознания правоты Драко.

— Ну просто… — выдавил он неуверенно.

— Просто?! — Малфой надменно изогнул бровь. — Ты таскался в Азкабан ради того, чтобы узнать, что ошейник — это ошейник. Так что вовсе не просто.

— Это что, какое-то средство манипулирования? — Блез, как мог, старался не смотреть больше на шею Драко.

— Вроде того, — Малфой почувствовал себя в своей стихии. — Если при помощи этой штуки я могу заставить тебя сделать мне маленькое одолжение, подумай, чего можно добиться от женщины.

— И что, просто надо это носить? — Забини потер лоб. — Но это же как-то… странно…

— Я тоже поначалу так считал, а потом привык, — согласился Драко, вспоминая, как впервые увидел свое отражение в зеркале с ремешком на шее.

— Все равно, я думал, будет что-то особенное, — Забини казался недовольным, но Малфоя это не волновало.

— Мне плевать, что ты думал, — едко сказал он, опираясь на стол локтями. — Главное — ты достал для меня информацию, и даже больше.

— Ладно-ладно, — Забини постучал ладонью по папке. — Но теперь-то я уж не продешевлю!

— Хочешь обменять ожерелье на мой ошейник? — подколол его Малфой, и Блез снова уставился на черный ремешок, но в следующую секунду отвел глаза и покачал головой, словно отгоняя наваждение.

— Чертов ошейник, — сказал он грубо. — Где ты вообще его достал?

— Это тебя не касается, — Малфой нетерпеливо поерзал на стуле. — Говори, что хочешь за ожерелье?

— У тебя ничего нет, Драко, — теперь Забини чувствовал себя важным и пользовался этим, стараясь отыграться за уловку с ошейником.

— Но ты же зачем-то потратил время и даже приложил усилия, чтобы достать его для меня, — рассудил Малфой серьезно. — Значит, я могу быть тебе полезным.

— Можешь, — Забини придвинулся ближе к столу. — У тебя теперь новый адвокат. Я не в восторге от грязнокровок, но Грейнджер… Даже не знаю, как тебе удалось заполучить ее.

— Ты полагаешь, она хороша? — Драко насторожился. Раньше он и не думал, что кто-то еще, кроме Поттера, может интересоваться его женщиной.

— Она хороша, — кивнул Забини. — Если Грейнджер взялась за твое дело, значит, завтра ты уже будешь дома.

Малфой вздохнул с облегчением: похоже, Забини говорил о Гермионе лишь как об адвокате.

— Так к чему ты все это? — спросил Драко.

— Как я уже говорил, скорее всего, завтра тебя оправдают. Я, кстати, буду на твоем слушании, если успею.

— Ну и?

— А дальше все просто: я хочу Пэнси Паркинсон, — Забини скрестил руки на груди, ожидая реакции Драко.

— Пэнси? — Малфой опешил.

— Ну да, — кивнул Блез. — Сначала она была с тобой, сейчас — с Ноттом. А я хочу, чтобы стала моей.

— Так уведи ее у Нотта. Не мне тебя учить, как это делается.

— Думаешь, я не пытался?! — Забини раздраженно возвысил голос.

— И чем же я могу тебе помочь? — уточнил Малфой, хотя в его голове уже вовсю разрастались планы по завоеванию Пэнси для Блеза.

— Ты лучше знаешь ее, — пожал плечами Забини.

— И когда Пэнси без памяти упадет в твои объятия, я получу ожерелье, — Малфой ухмыльнулся. — А где гарантия, что это не подстава?

— Ты о чем? — не понял Блез. Или сделал вид, что не понял.

— Я выполняю свою часть сделки, а ты даешь мне ожерелье и натравливаешь авроров — вещица-то незаконная, — Малфой постучал пальцем по столу.

— Да уж, сплошные риски, — усмехнулся Забини. — Но, похоже, тебе придется просто верить мне, Драко, на слово.

— Я уже давно никому не верю на слово.

— Мы что, зашли в тупик? — Блез почесал нос.

Малфой очертил пальцами контур своего ошейника, и Забини, словно завороженный, уставился на это движение.

— Я заполучу для тебя Пэнси, — медленно проговорил Драко, дразня Блеза. — А если ты попробуешь меня кинуть, я сделаю так, что она больше никогда в жизни к тебе и на километр не подойдет.

— По рукам, — согласился Забини. Похоже, обманывать Малфоя в его планы не входило.

Драко вернулся в камеру. Раздумывая над тем, как бы в кратчайшие сроки вручить бывшую девушку бывшему сокурснику, он улегся на койку и закрыл глаза. Но его размышления резко прервали.

— Малфой! — за решеткой стоял, закрывая собой лившийся из прохода свет, Поттер.

— Что ты хочешь? — тихо спросил Драко. Он напрягся, понимая, что визит аврора не может предвещать ничего хорошего.

— В глаза твои посмотреть, — хмуро проговорил Поттер, но до глаз дело не дошло: его взгляд предсказуемо зацепился за ошейник.

Драко передернуло, и он впервые пожалел, что черный ремешок не скрыт от взгляда постороннего человека.

— Что бы там ни было, — Гарри потер шрам и заглянул-таки в глаза Малфою. — Даже не представляю, как тебе удалось за две недели так расположить к себе Гермиону.

Драко ничего не сказал: очевидно было, что Поттер уже все знает.

— Зачем ты отпирался, когда я расспрашивал тебя пару дней назад? — спросил Гарри подозрительно.

— Не хотел получить по почкам, — ответил Малфой просто.

— Что ж, поздравляю, за две недели тебе удалось то, к чему я шел много лет… — в голосе Поттера слышалась горечь, но Драко не было жаль его.

Он промолчал. А что тут можно было сказать? Каждый сам за себя.

— Если вздумаешь обидеть Гермиону, — голос Гарри сорвался, а кулаки сжались. — Я тебя…

— Не обижу, можешь быть спокоен, — ответил Малфой и подумал, что эти слова прозвучали странно из уст человека по ту сторону решетки.

Очевидно, Поттер тоже так подумал, потому что еще раз пригрозил ему кулаком.

— Она ждет тебя. Пошли, — коротко сказал он и отпер замок.

Гермиона сидела за столом. Когда дверь за Драко закрылась, она бросилась к нему и прижалась крепко. Малфой растаял. Он нежно касался губами ее волос, от которых пахло дождем и молодой осенью. Странный запах, но Драко он нравился. В Грейнджер ему нравилось все. Только бы получить ожерелье! Все остальное Малфой для себя давно решил.

— Ты замерзла? — спросил он, сжимая ее холодные руки, и Гермиона помотала головой, упрямо не желая признавать очевидное. — Я согрею тебя…

Драко целовал ее руки, согревая их дыханием, каждый пальчик, каждую ладошку, медленно, нежно, тягуче. Грейнджер смотрела на него с улыбкой.

— Ты готов? — спросила она вдруг.

— К чему? — Драко посмотрел в ее глаза, прижал к груди ставшие теплыми руки.

— К завтрашнему слушанию, — Гермиона вырвалась из его объятий и достала из сумочки костюм, который, после применения заклятия увеличения, стал как раз таким, как нужно было Драко.

Он примерил пиджак и брюки — костюм сидел вполне прилично. К костюму прилагалась черная водолазка, и Малфой ухмыльнулся, хитро посмотрев на Грейнджер, а она покраснела:

— Не хочу, чтобы все пялились…

Драко кивнул.

— Ничего не бойся, — сказала вдруг Гермиона. — Я проработала столько вариантов, сколько смогла. Если ничего не случится…

— А может случиться? — перебил Малфой, встревожившись. Вообще, когда говорят, что бояться не надо, — это верный признак того, что пора поднимать панику.

— Всякое может случиться, — серьезно сказала Грейнджер. — Но я всегда буду рядом. Мы справимся.

И она подошла к нему близко-близко и поцеловала, притянув к себе. Драко поверил ей. Ее простым словам, таким нужным в этот момент. «Всегда», «мы». И только так. Малфой вздохнул и обнял Гермиону. Они стояли так долго-долго, пока охранник из-за двери не возвестил о том, что их время истекло.

— До завтра, — шепнула она, неохотно отпуская Драко от себя.

— До завтра, — Малфой улыбнулся на прощание так беззаботно, как только мог.

Но, несмотря на все заверения Гермионы, ночью ему не спалось. В те редкие моменты, когда Драко удавалось задремать, ему снились дементоры или псы, которые преследуют его, загоняют до полусмерти. А когда он вскакивал в холодном поту, его начинали обуревать мысли о суровом приговоре, о вновь открывшихся обстоятельствах, не известных Гермионе, о мерзком судье, о глупом обвинителе…

Ред тоже не спал. Он ходил по камере из угла в угол и бормотал что-то: его дело также должны были рассматривать завтра.

Сирена, перекличка, завтрак. Как в тумане. Драко облачился в водолазку, скрывшую ошейник от посторонних глаз, и новый костюм. Волосы забрал в хвост и подумал, что так делал когда-то его отец. Малфой всегда завидовал тому, какие у него длинные, красивые волосы. Теперь отца больше нет. А жизнь сына зависит от маленькой, хрупкой гриффиндорки, не так давно окончившей школу. Драко прикрыл глаза, вспомнив о Гермионе. Скоро он увидит ее. Она будет на его стороне, но не подойдет, не коснется руки. Его защитница выступит перед судом, такая далекая и неприступная… Драко тряхнул головой.

— Малфой, — услышал он голос Реда и поднял глаза. — Что, неравишки шалят?

— Как и у тебя, — кивнул Драко рассеянно.

— Слышал, у тебя отличный адвокат.

— Твой адвокат не хуже, — Малфою не хотелось обсуждать это сейчас.

— Вы с ним учились вместе, — Азурус прищурился. — Ты прекрасно знаешь, что он не так уж хорош…

Драко промолчал. Ему было наплевать на то, что Ред думает о Забини. Нет, ему просто было наплевать на то, что Ред думает. Вообще.

— Драко Люциус Малфой, на выход! — услышал он и привычно сложил руки за спиной, готовясь, возможно, к самому важному событию в своей жизни.

В зале суда было душно, как и в прошлый раз. Малфоя проводили в кресло обвиняемого, он нервно сглотнул. Гермиона сидела в первом ряду, слева от судьи. Увидев Драко, она тепло улыбнулась ему и кивнула, подбадривая. Красивая, как всегда. Справа от судьи сидел обвинитель из министерских, тот же самый, что и на первом заседании. Жирный, потный, но с невероятно благородным выражением на лице. Чуть подальше, в третьем ряду, Драко увидел Поттера, а рядом с ним — Забини. Блез что-то говорил Золотому Мальчику, и тот кивал напряженно, поглядывая на Малфоя. А еще в зале была Астория. Она скромно устроилась сбоку, в уголке — это место любил занимать когда-то его отец: он часто присутствовал на разных разбирательствах и всегда говорил, что именно с этого места легче всего повернуть ход дела в нужное русло. Драко насторожился: почему-то ему показалось, что Астория тоже знает эту маленькую тайну.

Начался процесс. Обвинитель, истекая потом, повторил все то же, что говорил две недели назад. Его плохо слушали: все были осведомлены о содержании статей, по которым проходил Малфой. Затем выступали свидетели. Гермиона, мило улыбаясь каждому из них, била вопросами наповал, заставляя краснеть, напрягаться, нервничать. Преподаватели сдались быстро, почти сразу меняя тон показаний с деловито-чопорного на старчески-мягкий. Флитвик даже ударился в воспоминания о том, каким способным студентом был Драко в детстве. Свидетели из министерских держали осаду дольше, не желая сдавать позиций. Имеет метку, служил Волдеморту, может быть охарактеризован как личность скользкая, ненадежная, склонная к интригам и обману, покушался на Дамблдора и Поттера. Последнее обвинение звучало, как и в прошлый раз, устрашающе, и Малфой пожалел, что на нем нет галстука, который можно было бы ослабить, — водолазка душила нещадно.

Вдруг Драко увидел, как Гарри поднимается с места и тянет руку, требуя слово.

«Я пропал, — пронеслось в голове у Малфоя, умудрившегося увести у Поттера из-под носа девушку его жизни. — Сейчас начнется».

Все притихли, давая Гарри возможность выступить.

— А почему меня не пригласили на предыдущее заседание? — начал он с вопроса, и в зале воцарилась напряженная тишина: а действительно, почему? — Я хотел сказать, что согласен со всеми статьями, по которым Драко Малфою предъявлено обвинение.

Драко почувствовал, что ему стало невыносимо жарко. Он расстегнул пиджак, но снять не успел, потому что жар вдруг резко сменился ознобом.

— Кроме того, как вы знаете, побег — отягчающее обстоятельство, — продолжал Поттер, не глядя на Малфоя. — Не говоря уже о применении анимагии без должной регистрации…

По залу прокатился взволнованый шепоток. Грейнджер строго посмотрела на Гарри, и тот, словно проснувшись, мотнул головой:

— Однако я полагаю, что дело, рассматриваемое здесь, выглядит слишком однобоко, — Драко удивленно уставился на Поттера, не ожидая такого поворота. А Гарри, бросив на Гермиону полный досады, тоски и… чего-то еще взгляд, продолжил: — Никто из свидетелей не говорил о помощи Малфоя при уничтожении одного из крестражей в выручай-комнате в Хогвартсе. Кроме того, здесь не упоминалось, что он не выдал меня своей тетке Беллатриссе Лестранж, когда меня и моих друзей поймали в лесу охотники. Почему никто не сказал об этом?!

В зале повисло тягостное молчание. Все смотрели друг на друга, ища ответ на явно риторический вопрос, на который Гарри ответил сам:

— Никто из присутствующих, кроме меня, не знал об этом, верно? — по залу пробежал согласный шум. — А меня не было на предыдущем слушании. И вот основной вопрос: как получилось, что я, ведущий сотрудник Аврората, не был поставлен в известность о том, что слушается дело одного из главных обвиняемых Пожирателей смерти?!

Поттер оглядел всех сидящих в зале, а потом бросил на Малфоя уничижающий взгляд, лучше всяких слов говорящий: «Я делаю это не ради тебя». Драко посмотрел на Гермиону, которая расправила плечи, явно довольная ходом заседания.

— Я могу ответить на этот вопрос, — сказала она, подождав, пока волнение уляжется.

Грейнджер встала и прошла в центр зала, становясь рядом с Поттером. Все взгляды обратились на нее.

— По имеющимся у меня данным, — Гермиона достала из кармана небольшой фиал с воспоминаниями, — кто-то страстно желал вынесения Драко Малфою обвинительного приговора. Кто-то, имеющий хорошие связи в Отделе Правопорядка. Благодаря этому человеку, линия защиты была построена таким образом, что не подразумевала приглашение ключевых свидетелей защиты — Гарри Джеймса Поттера и меня.

— У вас есть факты, подтверждающие это, мисс Грейнджер? — спросил судья, хмуро глядя на девушку.

— Все вот в этом фиале, — с достоинством произнесла Гермиона.

— Приобщите к делу, — кивнул судья.

Секретарь внес в зал Омут Памяти. Судья вылил содержимое фиала в чашу и погрузился в нее, просматривая содержимое.

Драко взглянул на то место, где сидела Астория: оно было пусто. Малфой хмыкнул про себя, чувствуя, что его освободжение не за горами. Он посмотрел вокруг и вдруг встретился взглядом с Поттером. Гарри смотрел презрительно, словно только что бросил ему подачку. Но Малфою было наплевать, что думает о нем Поттер. Главное — тот выступил в его, Драко, защиту. Только вот почему? Малфой взглянул на Гермиону, и в его глазах потемнело: не мог Поттер, открыто заявивший в день поимки, что посадит его надолго, вот так спокойно защищать его. Да еще и на следующий день после того, как узнал, что они с Гермионой вместе. Что-то должно было случиться. Что-то, проскользнувшее мимо него. Драко нахмурился — его озарила нехорошая догадка.

Остальная часть слушания прошла, как в тумане. Его оправдали: видимо, то, что судья увидел в Омуте Памяти, вызымело необходимый эффект. Малфоя отпустили из-под стражи прямо в зале суда и даже принесли извинения за ряд доставленных неудобств, но… Драко искал глазами Грейнджер, которая смешалась с толпой покидавших зал волшебников. Наконец он увидел ее.

Догнать Гермиону удалось только в коридоре. Она шла с Поттером и беседовала о чем-то. Драко рывком остановил ее и развернул к себе, сверля глазами.

— Что ты сделала?! — его голос сорвался на крик.

— Драко, я не понимаю, — Гермиона освободила руку, явно не желая привлекать к их разговору излишнее внимание.

— Что ты сделала, чтобы заставить его, — Драко махнул рукой в сторону Гарри, — свидетельствовать в мою пользу?!

— Гермиона просто попросила меня, — Поттер подошел ближе и жестко отстранил Малфоя от подруги.

— Просто попросила! — ехидно передразнил Драко, снедаемый ревностью. — Такие услуги обычно стоят недешево!

— В твоем мире, может, и да, — Поттер смерил Малфоя уничижающим взглядом.

— На что ты намекаешь?! — до Гермионы вдруг дошло, что имеет в виду Драко, и она покраснела от гнева. — Не думаешь же ты, что я…

— Я уже не знаю, что мне думать! — воскликнул Малфой, богатое воображение которого услужливо подкинуло ему несколько вариантов оплаты, в каждом из которых Грейнджер была в постели с Поттером, заключая маленькую сделку о спасении неудавшегося Пожирателя из лап смерти.

— Ты идиот! — злобно бросила Гермиона и быстро пошла прочь.

— Я смотрю, ты умеешь быть благодарным, — съехидничал Гарри, следуя за ней, а Драко стоял, не в силах сделать и шагу.

Он не мог ударить Поттера, потому что был у него в долгу. Он не мог догнать Гермиону, потому что тогда Поттер ударил бы его, и не кулаком, а заклятием. Он ничего не мог, хотя был абсолютно свободен. И абсолютно несчастен.

Проклиная все на свете, Драко поплелся в Особый Отдел, где ему вернули палочку. На обратном пути он встретил Забини.

— Поздравляю, — улыбнулся Блез, протягивая руку, и Малфой рассеянно пожал ее. — Тебя все еще интересует ожерелье?

Мысли об ожерелье заставили Драко отвлечься от душевных терзаний.

— Да, — твердо сказал он, не желая уступать Поттеру. — Завтра я все сделаю. Вечером пришлю к тебе сову с инструкциями.

— Рассчитываешь справиться за один день? — Блез посмотрел на Малфоя с недоверием.

— Мне придется, — грубо ответил Драко. — У меня не так много времени.

— И куда же ты спешишь? — поинтересовался Забини больше для проформы, потому что ответ его не удивил:

— Не твое дело, — сухо сказал Малфой и пошел прочь.

— Мне удалось скостить срок для Реда до минимума! — гордо крикнул ему в догонку Блез.

— Ты крут, крут, — не оборачиваясь, ответил Малфой.

Забрав из Гринготтса то немногое, что министерство оставило в его распоряжении, Драко заглянул в кафешку «Тутти Минутти», которая располагалась прямо напротив банка. В былые времена он частенько бывал здесь, и не без удовольствия отметил, что за время его отсутствия тут ничто не изменилось. Заказав себе кофе с коньяком, Драко, тяжело вздохнув, принялся продумывать план по завоеванию Пэнси. Через три часа упорной работы мозга на столе перед ним лежал пергамент с подробными указаниями того, что, где и — главное — когда нужно сделать Забини, чтобы его план сработал. Расплатившись с официантом, Драко велел отправить пергамент с инструкциями в имение Забини и аппарировал к дому Гермионы. Позвонил в дверь. Потом постучал. Но ему никто не открыл. Тяжело вздохнув, он уселся на крыльце, прислонившись спиной к двери, и, закрыв глаза, стал ждать возвращения любимой женщины. Постепенно Драко задремал, измотанный ревностью и волнениями.

— Встать! — услышал он полный ярости голос Гермионы и открыл глаза.

Она стояла над ним, и ее волосы блестели в лучах заходящего солнца. Драко поднялся, не ожидая такой грубости. Гермиона подождала, пока он вытянется в полный рост, а потом вдруг хлестко ударила его по лицу, прожигая разъяренным взглядом.

Драко инстинктивно ухватился за щеку.

— Нравится? — колюче спросила Гермиона, и он отрицательно помотал головой. — Так почему ты считаешь себя вправе так поступать с другими людьми, к тому же с теми, кто помогает тебе?!

Драко опустил голову, чувствуя себя и преданным, и виноватым.

— Лучше было оставить меня подыхать в Азкабане, чем спать с Поттером, — тихо сказал он, все еще поглаживая пылающую щеку.

— Что?! — глаза Гермионы широко распахнулись. — Да как ты вообще мог такое подумать?!

— А что еще я должен был подумать?! — ответил Драко в отчаянии. — Поттер обещал сгноить меня в тюрьме! Откуда вдруг такая снисходительность?!

— Потому что я просила его сказать правду! — Гермиона закатила глаза. — Если бы твой адвокат вызвал его в первый раз, он сказал бы то же самое.

— Я знаю, что это не так, — упрямо возразил Драко, хотя и не так уверенно, как раньше. — Поттер спит и видит меня за решеткой, а лучше — в могиле!

— Он… — Грейнджер замялась, подбирая слова, — недолюбливает тебя, это правда. И он очень огорчился, узнав, что я и ты…

— А разве еще есть «я и ты»? — тихо спросил Малфой.

— Но ты же стоишь тут, у меня на пороге, — пожала плечами Гермиона, успокаиваясь.

— Так, значит, между тобой и Поттером ничего не было? — с надеждой уточнил Драко, преданно глядя Гермионе в глаза.

— Он — мой друг. Мы дружим так давно, что я даже представить не могу его в своей постели. Все равно, что с братом, понимаешь?

Малфой не очень понимал, но кивнул. Ему стало легче, словно камень с души свалился.

— Но почему же ты пошла за ним после окончания слушания? — предпринял он еще одну попытку поиграть на собственных нервах.

— Потому, что он — мой друг, — повторила Гермиона. — А ты хотел, чтобы я бросилась к тебе на шею прямо в зале, чтобы все увидели мою личную заинтересованность в твоем освобождении?!

— Наверное, нет, — неуверенно пожал плечами Драко. — Выходит, я опять полный идиот?

— Я тебе это еще в министерстве сказала, — Гермиона перестала злиться и открыла дверь, приглашая Малфоя войти.

— Но почему же Поттер согласился меня защищать? — не унимался Малфой.

— Гарри не хотел сначала, — Гермиона поставила на стол сумку с продуктами, и Драко помог ей разобрать их. — Но я сказала, что ты для меня очень важен, и он согласился помочь. Гарри просто хочет, чтобы я была счастлива.

Малфой вздохнул, чувствуя себя глупцом.

— Наверное, нужно будет извиниться перед Поттером, — тихо сказал он.

— Перед Поттером?! — Гермиона возвысила голос. — А как насчет меня?!

— Прости, — шепотом сказал Драко, подходя ближе. — Я был неправ.

— «Неправ»? — Грейнджер прищурилась.

— Хорошо, я вел себя, как идиот.

— И только?! — она удивленно подняла брови, хищно глядя на Малфоя.

— А что еще? — Драко пожал плечами.

— Думай.

— Я… виноват… — Малфой решительно не знал, чего Гермиона ждет от него.

— И…

— И я прошу прощения…

— И…

— Я, правда, не знаю, — честно признался Драко, сдаваясь.

— За провинность тебя следует… — подсказала Грейнджер.

— Наказать? — щеки Малфоя вспыхнули.

— А ты сам как считаешь? — Гермиона облизнула губы, и Драко додумался до правильного ответа.

— Я виноват, и меня следует наказать… — чуть хрипло повторил он, чувствуя, как в паху медленно разгорается возбуждение.

— Ты действительно так думаешь? — продолжила дразнить его Гермиона.

— Да…

— Тогда раздевайся.

Драко молча стянул с себя пиджак, брюки и водолазку, открывая взгляду Гермионы черный ошейник. Он заметил, как при виде ремешка у нее загорелись глаза, и это распалило Малфоя еще сильнее. Он поспешно скинул трусы и предстал перед Грейнджер обнаженным и возбужденным.

— Я буду звать тебя Лордик, — жадно сказала Гермиона, обращаясь то ли к Драко, то ли к его члену, а потом ловким движением зацепилась пальцем за ошейник, заставляя Малфоя чуть пригнуть голову, и повела его за собой в спальню.

Драко был полностью в ее власти. Забыв обо всем на свете, он был занят только тем, что доставлял Гермионе удовольствие. Ласкал ее грудь; стоя на коленях, вылизывал промежность, целовал колени, позволял ей направлять себя, дергая за длинные волосы и ошейник. Драко сходил с ума от возбуждения, но Грейнджер, словно желая отомстить ему за глупую выходку в суде, не позволяла касаться члена и не отдавалась ему, отчего у Малфоя буквально сводило зубы. Но он с удовольствием терпел эту сладостную муку.

Когда ему показалось, что он готов кончить, даже не касаясь члена, Гермиона сжалилась над ним. Она упала на кровать и раздвинула ноги, маня его пальцем. Через секунду Драко был уже в ней, неистово двигаясь в такт своему сердцу.

Впрочем, измученного и распаленного, его хватило ненадолго. Гермиона прикрыла глаза, улыбаясь хитро:

— Отдохни немного, — прошептала она в самое ухо Драко. — Ты был примерно наказан, но тебе еще предстоит отработать мои услуги как адвоката, а они недешевы…

Губы Драко расплылись в довольной улыбке: на такую работу он был готов устроиться на полный рабочий день и без перерыва на обед.

Теперь у Малфоя была палочка. Но она оказалась не нужна: Драко прекрасно знал, как справиться с кофе без нее, и ему даже нравилась вибрация кофемолки, щелчок включаемой конфорки и шипение закипающей турки. Правда, с сэндвичами пришлось повозиться, призвав на помощь фантазию и палочку, но старался Драко не зря.

Когда Грейнджер, довольная и выспавшаяся, спустилась на кухню, ее поджидал отличный завтрак и белый пушистый фуро, уютно свернувшийся клубочком на высоком стуле.

— Ну, ты даешь, — Гермиона улыбнулась, взяла Драко на руки и посадила на колени. Он поерзал немного, устраиваясь поудобнее, и не без удовольствия обнаружил, что под халатом Гермионы ничего нет, кроме нее самой.

Гермиона посидела немного, поглаживая Драко, а потом вдруг сказала:

— Если бы я с самого начала знала, какой ты мягкий и теплый, я бы никогда не связалась с Роном.

Драко лизнул ее руку, потерся боком о ее живот, а потом принял свой человеческий облик.

— Если бы я с самого начала знал, что ты будешь говорить об этом рыжем остолопе, — возразил Драко, усаживаясь рядом, — я бы подумал, прежде чем готовить тебе завтрак.

— Ладно тебе, Лордик, не дуйся! — игриво пропела Гермиона, пристраиваясь к нему поближе.

— Тогда я тебя буду звать… — Драко задумался. — Как насчет «леди»?

— Почему леди? — удивилась Гермиона, хихикнув.

— Ну, во-первых, потому что я, как ты ни коверкай, но все-таки лорд, — Драко самодовольно фыркнул, — а во-вторых, мне не нравится слово «госпожа», — и он смешно поморщился.

В порыве нежности Гермиона крепко обняла его и, положив голову ему на плечо, прошептала:

— Я тебя люблю…

Проводив ее взглядом через отверстие для писем, Малфой подумал, что окно со стороны входной двери не помешало бы. А потом, одевшись в свой единственный костюм, аппарировал в Косой переулок. Ему предстояло выполнить свою часть сделки с Забини.

Пэнси он знал действительно хорошо. Она обожала завтракать в «Тутти Минутти» и ненавидела две вещи: неверных парней и домашних животных. Драко решил сыграть на всех ее слабостях одновременно.

Он издалека увидел Пэнси за столиком в «Тутти Минутти» и ухмыльнулся. Девушка, как всегда, пила латте и читала «Ведьмополитен», не замечая ничего вокруг. Драко незаметно прошмыгнул к стойке и позвал официанта.

— Тут три галлеона, — он протянул парню монеты. — Через пять минут ты пойдешь в мужской туалет. Там будет стоять коробка. Возьмешь ее и отнесешь девушке вон за тем столиком, — скороговоркой сказал Драко. — Ты понял?

Официант кивнул, пряча деньги в карман, и Драко поспешил в туалет. Там при помощи трансфигурации он превратил рулон туалетной бумаги в просторную коробку. Затем достал из кармана написанную заранее записку и прикрепил к ошейнику; превратился в хорька, залез в коробку, устроился там поудобнее и стал ждать.

Вскоре появился официант. Он осмотрел коробку, белоснежного фуро, свернувшегося на дне, пожал плечами и отнес Пэнси.

«Сюрприз!» — подумал Драко, улыбаясь при виде старой знакомой.

— Что это? — недовольно спросила Пэнси, стараясь не приближаться к зверьку.

— Один молодой человек просил передать вам, — безразлично сказал официант и ушел.

Пэнси недоверчиво осмотрела фуро и заметила записку, прицепленную к ошейнику.

«Дорогая Пэнси! — говорилось в записке. — Пожалуйста, прими от меня в подарок этого чудесного хоречка, который, надеюсь, скрасит твои вечера, потому что я вынужден сообщить тебе о том, что мы расстаемся. Прости, но я полюбил другую. Если в тебе осталась хоть капля гордости, не ищи встреч со мной, не пытайся связаться. Спасибо за то, что было между нами, и прощай. Твой Тео».

Драко дождался, пока глаза Пэнси наполнятся слезами, и, выбравшись из коробки, залез к ней на колени, предварительно пролив на стол кофе и испачкав в нем все лапы.

— Что ты делаешь?! — завопила Пэнси, с силой сталкивая Малфоя на землю. — Мерзкое животное!

Но Драко и не думал уходить, по крайней мере, пока не появится Забини. Он потоптался немного вокруг, а потом с самым невинным видом начал раздирать коготками подол длинной юбки Пэнси, отчего та пришла в ужас и зарыдала, пытаясь отогнать навязчивое животное.

«Какая ты грубая», — подумал Малфой и, стараясь довести бывшую девушку окончательно, укусил ее за палец.

Пэнси вскочила и быстро направилась к выходу, бросив на стол горсть монет в оплату испорченного завтрака. Драко с гордо поднятой головой следовал за ней.

— Отвяжись! — Паркинсон обернулась к хорьку, вырвала из его зубов подол своей многострадальной юбки и, споткнувшись, врезалась в Забини, который появился в кафешке точно по расписанию.

— Осторожнее! — сказал Блез, улыбаясь заплаканной Пэнси и помогая ей удержаться на ногах. — У тебя все в порядке?

— Этот зверь! — Паркинсон спряталась за спину Забини. — Он меня преследует!

— Сейчас разберемся, жди здесь, — кивнул Блез и, демонстративно взяв Малфоя за шкирку, отнес его в туалет.

Драко принял свой обычный облик и поднял вверх большой палец, показывая, что все идет так, как надо. Забини кивнул и вышел наружу, возвращаясь к Пэнси. Он помог ей прийти в себя, заботливо вытер платком следы растекшейся туши на ее лице и изобразил удивление, когда Паркинсон рассказала, как именно бросил ее Нотт. Драко проследил за ходом разговора и, удостоверившись, что все идет по плану, аппарировал: нужно было вручить Нотту записку, в которой Пэнси бросает его и просит не искать с ней встреч. С этой частью Малфой справился быстро.

Вернувшись в «Тутти Минутти», он увидел, что Пэнси, жестикулируя и часто моргая, рассказывает Забини о том, какие все мужики уроды, а Блез, стиснув зубы, подливает ей мартини, старательно делая вид, что внимательно слушает стенания слизеринской красавицы и, несомненно, разделяет их. Оставалось закрепить успех.

Драко подождал, пока Блез, согласно их плану, предложит Пэнси проводить ее до дома. Услышав, как та соглашается, Драко аппарировал ко входу в имение Паркинсонов и спрятался в кустах, еще раз благодаря бывшую девушку за то, что ее нелюбовь к домашним животным вылилась в отсутствие на их территории сторожевых псов.

Вскоре на дорожке появились Блез и Пэнси. Забини поддерживал Паркинсон под руку, а она позволяла ему ухаживать за собой, теша якобы попранное Ноттом самолюбие. Парочка остановилась у дверей, и вот тут возникла та самая неловкая ситуация, которая не давала Малфою покоя. Пэнси просто обязана была пригласить Блеза зайти. Слишком быстро?! К черту! Драко нужно было его ожерелье, а это значило, что Паркинсон пригласит Забини зайти, и не только. Или он не Драко Малфой.

Блез и Пэнси предсказуемо застряли на крыльце. Забини, как и договаривались, тянул время, а Паркинсон никак не могла придумать предлог, чтобы спровадить старого знакомого. Драко дождался, пока пауза, наполненная неловким молчанием, затянется, и эффектно разбил окно на чердаке. От звука бьющегося стекла Пэнси вскрикнула и отпрыгнула в сторону, с опаской взирая на зияющее осколками окно.

— Что это было? — шепотом спросила она, ухватившись за лакцан пиджака Забини.

— Не знаю, — с деланной напряженностью ответил Блез. — Может, у вас там завелся упырь?

«Сам ты упырь», — подумал Драко, который не любил самодеятельность в таких делах.

Пэнси замотала головой. Малфой вскинул палочку и еще одним невербальным заклинанием точнехонько выбил из рамы удержавшиеся в ней куски стекла. Паркинсон снова вскрикнула и спряталась за спину Забини.

— Если хочешь, я могу посмотреть, что там, — предсказуемо предложил Блез.

— Да-да-да! — затараторила Пэнси, снимая с двери запирающее заклятие и позволяя Забини первому войти в дом.

Драко бывал здесь не раз, поэтому ему не составило труда аппарировать на чердак, где в былые времена они с Пэнси предавались любви, зная, что ее родители не жалуют это место своим присутствием.

На чердаке все еще было уютно, и Драко подумал, что Паркинсон, возможно, продолжила использовать это славное место для свиданий с Ноттом. Тем символичнее. Впрочем, ему было все равно. Малфой занялся наведением в комнатке полнейшего беспорядка, стараясь сопровождать этот процесс качественными шумовыми эффектами.

Он так увлекся, что едва услышал, как скрипнули половицы — Забини поднимался «с проверкой». Драко замер, спрятавшись за старым платяным шкафом. Блез открыл дверь и, как положено, с палочкой перед собой, вошел в комнату. Пэнси, дрожа от страха, следовала за ним, крепко вцепившись в его плечо.

— Мерлин Великий, что здесь произошло? — в ужасе прошептала она, увидев дело рук Драко.

— Похоже на полтергейста, — серьезно сказал Блез. — Или какое-нибудь дикое животное…

— Это… оно все еще здесь? — Пэнси побледнела и стала нервно покусывать губы.

Драко очень нравилось, как она это делает, и он невольно улыбнулся, глядя на бывшую девушку.

— Не знаю, — ответил Блез. Он отцепился от Пэнси и начал методично проверять комнату.

Малфой нарочно не сказал ему, где спрячется, чтобы сохранить эффект неожиданности — для пущей правдоподобности. Блез уже перевернул полкомнаты, когда — за шкафом — обнаружил Драко и вздрогнул, узрев страшную гримасу, с которой Малфой поджидал его. Пэнси заметила реакцию Забини, и ее как ветром сдуло с чердака.

Удостоверившись, что девушки нет поблизости, Драко вылез из своего укрытия и, самодовольно хмыкнув, развалился на кровати.

— Ну, ты и напугал меня, — сквозь зубы процедил Забини, но Малфой только фыркнул.

— Эффект неожиданности, — прокомментировал он, закинув голову назад. — В общем, так. Ты сейчас идешь к Пэнси и говоришь, что больше тут никого нет. Если будет сомневаться, приведешь и продемонстрируешь пустую комнату. Скажешь, что здесь был полтергейст, но ты его выгнал. Она должна, — Драко сделал ударение на слове «должна», — проникнуться благодарностью. Если нет — намекни ей, что чашечка кофе от хозяйки лучше любого «спасибо». А там — по обстоятельствам. Буду ждать на улице.

Забини кивнул, пошумел для приличия и стал быстро спускаться вниз, а Драко, довольный собой, аппарировал ко входу в особняк, устроился в кустах и стал ждать появления приятеля.

Блеза не было долго, и Малфой успел порядком заскучать, когда дверь особняка открылась, и на пороге появилась Пэнси в пушистом халатике и Забини с пиджаком, залихватски перекинутым через плечо. По лицу Блеза нетрудно было догадаться, что операция завершилась успешно, и Малфой потер руки. Когда Пэнси, поцеловав Забини на прощание, скрылась в доме, Драко появился на дорожке.

— Я так понимаю, тебя можно поздравить, — чуть растягивая слова, сказал он, многозначительно поигрывая бровями.

Блез молча достал ожерелье и протянул Малфою с коротким кивком, означающим, что он доволен.

— Как она? — поинтересовался Драко чисто из вежливости.

— Не понимаю, как ты отказался от такой женщины? — вместо ответа спросил Забини, а Малфой пожал плечами.

— Мне пора, — сказал он, пряча ожерелье за пазуху. — Бывай, герой-любовник!

— Я вот тут подумал, — задумчиво проговорил Блез, поглядывая на шею Драко. — Может, мне такую же штуку прикупить?

— Дурак! — смачно ответил Малфой, удовлетворенно лаская пальцами кожу ошейника. — Это всего лишь ошейник. А средство манипулирования — вот оно! — и Драко постучал себя по лбу.

Гермиона уже была дома. Она открыла дверь, и Драко не смог сдержать улыбку — так она была прекрасна.

— Моя нежная леди! — он обнял ее и поцеловал в шею, но Гермиона вдруг резко отстранилась и скрылась на кухне.

Драко последовал за ней. Грейнджер стояла у плиты, помешивая что-то на сковородке, а на столе напротив толстая скалка раскатывала тесто.

— Что-то случилось? — кротко спросил Малфой, подходя ближе.

— Что, Лордик, нагулялся? — вдруг едко произнесла Гермиона, не глядя в его сторону.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Драко и сделал еще шаг к ней, но скалка вдруг оторвалась от теста и заняла боевую позицию, готовая в любую минуту огреть его по голове.

— Я видела тебя с Паркинсон, — с горечью в голосе сообщила Гермиона, и Малфой вздрогнул. — В «Тутти Минутти» ты подкатывал к ней, виляя хвостиком, как… как…

— Да она прогнала меня, — Драко озадаченно нахмурился, пытаясь осознать, что происходит и как действовать дальше.

— Конечно, прогнала! — Гермиона резко обернулась к нему. Ее глаза были полны слез. — И ты, поджав хвост, вернулся сюда! Как это по-слизерински!

— Да дай же мне объяснить! — Драко протянул руки к Гермионе, но та, поджав губы, резко бросилась вон из кухни, оттолкнув Малфоя плечом.

— Не вздумай даже ходить за мной! — крикнула она.

Скалка упала на пол, звучно ударившись о кафель. Драко покачал головой, поднял ее и положил подальше — мало ли что. Потом глубоко вздохнул и уселся на высокий стул. Он и рад был тому, что Гермиона ревнует его так сильно, и огорчен последствиями гриффиндорской ревности. Как и велела его леди, Драко не пошел за ней. Вместо этого он достал из-за пазухи ожерелье и разложил его на столе, предварительно уничтожив тесто и все следы кулинарных изысканий Гермионы.

Два одинаковых ожерелья гоблинской работы чуть поблескивали. Драко покрутил одно из них в руках. Тяжелое, неудобное, явно большое для тонкой шейки Гермионы. Он пробежался рукой по грубоватым звеньям: не то, не то, не то… наконец, нашел, что искал: одно из звений подалось на его прикосновение и преобразилось, превращаясь в небольшой изумруд. Драко зажмурился и потер его, сосредоточившись. Когда он открыл глаза, перед ним вместо ожерелья на столе лежал тонкий кожаный ошейник, сплетенный причудливым узором. Под язычком застежки Драко обнаружил зеленый камешек, способный предать предмету любой вид — по желанию владельца. Со вторым ожерельем Драко проделал то же самое, но на этот раз оно превратилось в обычный кожаный ремешок — точно такой же, какой был на Драко. Малфой остался доволен. Он взял плетеное ожерелье и повернул изумруд по часовой стрелке. Раздался щелчок, а потом ожерелье заискрилось. Потоки искр перенеслись от одного артефакта к другому и исчезли. Драко глубоко вздохнул и потянулся ко второму ожерелью. Посмотрел на камень, задумался на мгновение, а потом вдруг резко мотнул головой, отгоняя соблазн, и положил вещицу на стол. Выбор был сделан. Малфой вышел в гостиную и уставился на себя в зеркало. Помедлив немного, он резким движением расстегнул ошейник. Ремешок чинно упал к его ногам, открывая взору красную полоску на шее. Драко привычно пробежал по ней пальцами. А потом, закусив губу, быстро застегнул на шее свою часть ожерелья, хотя на вид разница не была заметна вовсе.

Убрав украшение своей леди в карман, Драко поднялся по лестнице и постучал в дверь спальни, из-за которой раздавались громкие рыдания.

— Гермиона! — позвал он ласково. — Открой! Я все тебе объясню! Мне надо многое тебе сказать!

Но все было бесполезно. Малфой долго ждал под дверью, но Грейнджер, похоже, не собиралась его пускать. Смирившись с тем, что спать ему придется в одиночестве, Драко, вздохнув, спустился вниз и, удобно устроившись в ставшей уже родной корзиночке, заснул.

Когда Гермиона с красными глазами после бессонной ночи спустилась в гостиную, Драко на диване не обнаружилось. Лежа в корзиночке, он слушал ее неуверенные шаги и ждал. Войдя на кухню и заметив Драко, она вздохнула с облегчением, и Малфой ухмыльнулся, чувствуя свою значимость для этой самостоятельной и такой уверенной в себе женщины.

Но Гермиона сделала вид, что не замечает его. Как ни в чем не бывало она прошла к холодильнику, достала колбасу и масло и начала быстро делать бутерброды, помахивая палочкой. Драко внимательно наблюдал за ней из своего угла. Он был готов поклясться, что она знает об этом, — настолько картинными были все ее движения.

Открыв шкафчик над плитой, чтобы достать кофейные зерна, Гермиона застыла, как завороженная, заглядывая внутрь. Драко усмехнулся про себя, когда девушка негнущимися от волнения пальцами извлекла на свет ожерелье, похожее на тонкий кожаный ошейник с замысловатым плетением. Рассмотрев вещицу на свет, Гермиона вздрогнула и перевела взгляд на фуро. Малфой кивнул, улыбаясь звериным оскалом.

— Это мне? — тихо спросила Грейнджер.

Драко подумал немного, а потом принял свой человеческий облик.

— Это тебе, — так же тихо ответил он. — Нравится?

— Не знаю… — протянула Гермиона, рассматривая ошейник. — Ты хочешь, чтобы я носила его?

— Это необязательно, — пожал плечами Драко и отошел к окну. — Главное — чтобы он хранился у тебя.

— Почему? — Грейнджер крутила ошейник в руках, не зная, на что решиться.

Малфой вдохнул побольше воздуха в легкие и резко повернулся к ней, стараясь казаться уверенным, хоть и нервничал безмерно.

— Гермиона... нет, не так, — поправился он, мотнув головой. — Моя прекрасная леди, ты держишь в руках одну часть ожерелья верности, которое принадлежало еще моей бабушке, а ей досталось от матери… Вторая его часть на мне.

— Погоди-погоди, — перебила его Гермиона, наморщив лоб. — Я читала о нем. Это темная вещица, которая, согласно справочнику запрещенных артефактов, была уничтожена еще сто лет назад…

— Согласно справочнику так и есть, — кивнул Малфой. — И тем не менее… это просто магия какая-то, да?

— Твоя семья нашла способ сохранить его? — брови Гермионы удивленно поползли вверх.

— Отец старался, как мог, — улыбнулся Драко.

— Но ведь это незаконно! Оно может убить тебя… или меня, если я его надену, — Гермиона вытянула руки, словно стараясь держать ожерелье подальше от себя.

— Если ты его наденешь, с тобой ничего не случится, поверь мне, — Малфой коснулся пальцами своей части ожерелья.

— Я понимаю, — задумчиво сказала Гермиона. — Я имела в виду, если один из нас изменит другому.

— И снова не угадала, — Малфою захотелось поцеловать ее, но он сдержался, желая довести этот разговор до конца. — Тебе в любом случае ничего не угрожает: я настроил ожерелье таким образом, что только мое представляет опасность.

— А разве так можно? — Гермиона внимательнее рассмотрела украшение и заметила изумруд под язычком застежки.

— Обычно его обладатели не знают об этом, — не без гордости сказал Драко. — Но ведь это моя семейная реликвия, так что мне доступны кое-какие секреты.

— Ты хочешь сказать, что пока эта часть ожерелья будет у меня, а другая — на тебе, ты будешь ежедневно рисковать жизнью? — с дрожью в голосе спросила Гермиона.

Драко боялся этого вопроса и одновременно ждал его.

— Я же не Уизли, — с достоинством ответил он, чуть краснея. — Мне нечего бояться, пока в моей постели не окажется другая женщина, а ее там не будет, и это, — он показал на ожерелье, — является гарантом моей преданности тебе.

— Не надо, — тихо сказала Гермиона, тоже краснея и делая шаг в сторону Малфоя. — Это слишком большая жертва и опасная к тому же. Я думаю, мне придется верить тебе, если мы хотим построить настоящие отношения…

— И запираться, чуть что, в спальне? — Малфой хмыкнул, а Гермиона виновато опустила голову.

— Я решила, ты хотел вернуться к Пэнси. А что еще я могла подумать?! — сказала она, беззлобно наступая на Драко.

— Ну, например, что я помогаю Забини завоевать ее расположение. Пэнси, знаешь ли, терпеть не может хорьков и прочую живность. У нее в школе даже совы не было.

— Правда? — голос Грейнджер дрогнул.

— Вот видишь, ты сомневаешься во мне, — Малфой грустно покачал головой. — А раз так, то возьми это ожерелье и храни его у себя. Надевать необязательно, — повторил он вкрадчиво.

Гермиона посмотрела в глаза Драко, потом на свою часть ожерелья и, отбросив сомнения, застегнула тонкий кожаный ремешок на своей шее. Малфой сглотнул — так возбуждающе прекрасно было это действие.

— Настрой ожерелье и на меня тоже, — твердо сказала она, и в глазах ее блеснула решимость. — Я не единственная ревнивица в нашей паре, знаешь ли. И я уверена в себе и своих чувствах уж никак не меньше слизеринца… со сложным прошлым.

Драко улыбнулся нежно, но отрицательно покачал головой. Затем взял лицо Гермионы в ладони, привлек к себе и нежно поцеловал.

— Не нужно, — мягко проурчал он, закрывая глаза. — Это просто подарок тебе за все, что ты сделала для меня. Ты ничего не должна мне — я просто научусь верить и сдерживать свою ревность.

— Ты даришь мне себя, — чуть слышно прошептала Гермиона. — Это слишком щедрый дар, который я не могу принять…

— Ты уже давно приняла его, — возразил Малфой. — Просто не заметила…

Из груди Гермионы вырвался стон, и глаза ее наполнились слезами.

— Драко, я люблю тебя, — сказала она, покрепче прижимаясь к нему.

— Тогда просто возьми меня и не думай ни о чем больше, — Малфой медленно поднял Гермиону на руки и торжественно понес наверх, в спальню. А она покрывала поцелуями его лицо, шею и тонкую полоску черной кожи, сводящую ее с ума.

Драко положил Гермиону на кровать и стал медленно раздевать ее, лаская пальцами и языком каждый участок ее тела, такого горячего, возбужденного, что он едва сдерживал себя, чтобы не овладеть ею резко, со всей страстностью, на какую был только способен. Она тяжело дышала, изгибаясь от каждого его прикосновения.

Когда на Гермионе ничего не осталось, Драко принялся ласкать ее грудь, оглаживая руками контуры, чуть прикусывая соски, чем заставлял Гермиону стонать громко и распущенно, но тем сладостнее казались ему эти стоны, чем больше было в них неприкрытой похоти.

— Лижи, Лордик, лижи там… — Гермиона направила его голову к своей промежности, и Драко принялся ласкать ее языком, слизывая чуть соленые на вкус соки.

— Леди, позвольте мне, — сбивчиво попросил Малфой, — коснуться себя.

Гермиона ахнула от этого обращения и шире развела ноги, подаваясь навстречу ловкому языку Драко.

— Как сильно ты хочешь этого? — чуть хрипло спросила она, запустив руки в его растрепавшиеся волосы.

— Я… безумно хочу… — отозвался Драко, продолжая ласкать ее.

— Я желаю посмотреть на это, — Гермиона с силой отстранила голову Малфоя, глядя на него бесстыдно, и это только усилило его возбуждение.

Драко кивнул и встал на колени, выпрямившись. Его щеки пылали, глаза горели. Он закусил губу от стыда и, стараясь не смотреть на Гермиону, медленно взял в руку свой член, начиная неловко ласкать себя под ее пристальным взглядом.

Гермиона смотрела на него жадно, ловя каждое его движение, а потом вдруг, видя, как он ускоряет темп, спохватилась и резко бросилась к нему, увлекая за ошейник на себя, отдаваясь ему до капли. Драко двигался в ней, и она забывала обо всем на свете, лишь изредка бросая собственнические взгляды на его ошейник.

— Да… — шептала она. — Да… Да, да, мой Лорд …

Драко не выдержал. От этого простого, но такого важного обращения он кончил, стиснув крепче зубы, чтобы не закричать от удовольствия, счастья, любви, наслаждения… Рот его наполнился металлическим привкусом крови — Драко прикусил язык — но ничто не могло сейчас испортить момент. Гермиона лежала под ним с закрытыми глазами. Из-под ее длинных ресниц текли слезы, и он с благоговением наблюдал за влажными дорожками, которые они оставляли.

— Значит, я все-таки лорд? — с довольной ухмылкой спросил Драко за поздним завтраком, больше похожим на обед.

Гермиона чуть смутилась.

— Ну… — выдавила она. — Вынуждена признать, сегодня твой Лордик превзошел себя.

— Это все ты, моя Леди, — и Драко поцеловал ее.

— Драко, — Гермиона встала из-за стола и взяла Малфоя за руки. — Настрой свое ожерелье и на меня тоже. Я так хочу.

В ее глазах Малфой прочел ту самую гриффиндорскую отвагу, с которой она когда-то — на третьем курсе — закатила ему хорошую оплеуху.

— Ты уверена? — на всякий случай спросил он, и Гермиона кивнула, подавая ему свое украшение.

Драко нащупал изумруд и повернул его обратно, против часовой стрелки. Тут же вокруг ожерелья образовались зеленые искры, окутали его на мгновение и исчезли, словно впитавшись в черную кожу.

Гермиона снова надела артефакт и робко коснулась его пальцами.

— Ты чувствуешь то же, что и я, когда касаешься его? — с замиранием сердца спросила она, и Драко уверенно кивнул, хотя она и не описала своих ощущений.

— В следующий раз я поведу тебя в спальню за эту маленькую штучку, — поддел он Гермиону, широко улыбаясь, рассматривая изящный плетеный ремешок на ее тонкой шее.

— По крайней мере, это объясняет, ради чего ты задумал этот трюк с ожерельями, — пошутила Гермиона.

И Драко рассмеялся в голос, как не смеялся уже очень давно.