Солнечный круг (гет)

Лили Луна была младшей дочерью и младшей внучкой во всём их большом семействе — и этим было сказано всё то, что не было сказано её именем. В сочетании «Лили Поттер» уже слышался двойной диагноз, а если учесть, что уродилась она огненно-рыжей в бабушку, вопросы отпадали сами собой.

Поначалу, конечно, Лили гордилась собой: ещё бы, не каждый может похвастаться двумя поколениями героических родственников. Но семейный уют сменила хогвартская рутина, и все тщеславные мечты «быть похожей на бабушку» (о которой, в общем-то, в семье слагались сплошные легенды, но никто не знал ничего наверняка) были безжалостно перечёркнуты школьными буднями. И не только потому, что Лили Поттер, как ни старалась, не могла соответствовать идеалу Лили Эванс.

Главным образом потому, что к тому самому знаменательному периоду переходного возраста, в который она вступила на третьем курсе, Лили до смерти надоело быть дочерью, внучкой, сестрой, кузиной, племянницей кого-то там из её многочисленной родни. Всенепременно кого-то героического, разумеется, или по крайней мере прославившегося своими успехами.

Когда пришла пора выбирать предметы для углублённого изучения и дело своей жизни, Лили подошла к вопросу серьёзно и, расписав на пергаменте все возможные варианты, методично повычёркивала все профессии, представители которых хоть раз встречались среди её родни. Не то чтобы оставшиеся варианты привлекали её до того момента: о большей их части Лили даже и не задумалась бы.

Поразмыслив ещё немного, Лили выбрала самые перспективные и пошла напролом.

Целительство как вариант отпало на первом же этапе, когда на практическом экзамене СОВ она бездарно завалила зельеварение. Фейерверк получился, правда, ничего, но на благородной медицинской карьере пришлось поставить крест.

Селекция гибрида мандрагоры и мимбулус миблетонии (травологией в относительно близком окружении Поттеров занимался только Невилл, который, как рассудила в итоге Лили, под определение родственника не подпадал) завершился плачевным разорением половины теплицы: рядом с жутковатыми вариациями «лечебного гибрида» не выживали даже неприхотливые дьявольские силки.

После выпускного она попыталась податься в Драматическую академию, но и там ей решительно отказали. Над её творческой пантомимой ухохатывалась вся почтенная приёмная комиссия, и обиженная на весь мир Лили клятвенно пообещала себе не иметь никаких дел с «миром искусства».

Сострадательные члены клана Поттер-Уизли тут же, стоило им прознать о неудаче Лили, наперебой принялись предлагать ей занятия, одно чуднее другого. Мама вспоминала, что когда-то у Лили неплохо получались сочинения, а начальство в отделе давно хотело взять корреспондента; Роза Уизли уверяла, что ей нужен помощник в Визенгамоте; Виктуар звала её к себе во Францию; Джеймс снисходительно советовал сосватать сестру замуж; отличился даже дядя Чарли, сказавший, что в заповеднике никогда не бывает лишних рук. Пожалуй, единственным отмолчавшимся остался Тедди Люпин, но, возможно, он просто был слишком занят своей отсутствующей личной жизнью.

Когда профессор Вектор предложила Лили место ассистента в Хогвартсе — с возможностью параллельного ведения научной работы, — она согласилась, не раздумывая и только лелея надежду, что взбаламученное семейство наконец успокоится. Правда, вскоре её одолел вопрос «чем бы заняться»: ассистентских обязанностей было маловато, чтобы добиться чего-нибудь впечатляющего. Но тут, как ни странно, Лили вспомнился Тедди, который, расписывая как-то на обеде свои исторические изыскания, обмолвился про нерешённые нумерологические теоремы, обнаруженные в каком-то там скандинавском архиве. Расколоть неразрешимую задачку — чем не занятие для дочери победителя Вольдеморта?..

На то, чтобы окончательно сдаться и перестать биться в закрытую дверь, Лили понадобилось чуть меньше трёх лет, и перед самым днём рождения она подала заявление об уходе, сожгла многостраничные почёрканные рукописи и поздним вечером без шума переехала из Хогвартса в «Кабанью голову».

— — — — — — —

Первые полдня двадцать первого дня рождения повзрослевшая Лили провела, замотавшись в одеяло и не собираясь с ним расставаться. Вылезла на свет она уже к ночи, окончательно оголодав, и тут же наткнулась на Теда Люпина.

— С днём рождения, — сказал он, едва завидев её, и кивнул на стул напротив своего, приглашая присесть. — Тебя ищут все. Есть будешь?

— Спасибо, — Лили обречённо приготовилась выслушивать нотации. — Тебя послали вернуть меня в лоно семьи?..

— Да нет, — пожал плечами Тед, подвигая к ней тарелку с чем-то восхитительно горячим. — Просто заглянул к твоим, а они все в недоумении, куда ты исчезла. А сюда я почти наугад пришёл. Сам когда-то прятался у Аберфорта.

— Тоже бросил работу? — не слишком весело сыронизировала Лили. Это ведь Тедди. Тедди такая глупость в жизни в голову не пришла бы.

Он хмыкнул.

— Нет, когда мы разбежались с Виктуар. В двадцать всем иногда хочется убежать и спрятаться.

— Мне уже двадцать один, — заметила Лили.

— Тем более, — непринуждённо отозвался Тед.

— И у меня такое чувство, что я всё делаю неправильно, — немного помолчав, добавила она чуть дрогнувшим голосом.

— Это нормально, — он занялся сливочным пивом. — Для девушки, перешагнувшей порог двадцатиоднолетия.

Лили фыркнула.

— Правда заключается в том, — продолжил Тед, не обращая внимания на её недовольство, — что ты ещё ничего не сделала. Так что и неправильного ничего не было.

— У меня всё впереди, конечно, — усмехнулась она.

— Ну, меньше, чем хотелось бы, но больше, чем осталось у меня, — философски ответил он, пожимая плечами. В такие моменты Тедди с его вечно зеленоватой всклокоченной шевелюрой совершенно не тянул на взрослого тридцатилетнего исследователя.

— И что ты предлагаешь? — Лили ковырнула вилкой кусок мяса. — Я перепробовала... Не всё, естественно, но кучу всего — и неужели всё, получается, зря?

— Отвлекись. Смени обстановку.

— Как? Согласиться на место секретаря в министерстве, куда меня зовёт любимая кузина, и тихо свихнуться в бюрократических кущах?

— Зачем так радикально, — Тед попытался скрыть улыбку. — Можешь поехать со мной в Камбоджу. Там джунгли, древние руины и много диких обезьян, по-моему, это интереснее министерских зануд.

— Я серьёзно, — добавил он, поднимая внимательный взгляд на Лили.

— Я никогда не имела дела с обезьянами, — наконец проговорила она, странно смотря на Теда исподлобья.

— Главное их не дразнить. А так — они мирные, — заверил её тот. — Ну что, мне тебя вписывать?

— — — — — — —

Впереди маячила спина Тедди, и Лили ускорила шаг, чтобы не отстать. За две недели их пешего похода она, конечно, навострилась бегать по горам, но за Тедом, который в камбоджийских джунглях ориентировался, словно рыба в воде, ей всё равно было не угнаться.

— Ещё полчаса — и дойдём до спуска. Заночуем где-нибудь поблизости от Пра Вихеар. Завтра — никаких переходов, — он как предчувствовал немой вопрос Лили.

— Мы не наткнёмся там на кого-нибудь, у храма? — поинтересовалась она осторожно.

— Здесь почти никого не бывает, — Тед чуть повернул голову и улыбнулся ей. — Спорная территория, приграничная зона, давно никто не живёт. Хватит простеньких антимаггловских чар.

— Действительно, кто ещё, кроме чокнутых волшебников, сунется в такое место, — театрально вздохнула Лили. Он коротко рассмеялся.

— Зато у нас полная свобода действий.

Они подошли к краю перевала, и внизу открылась панорама на полузаросшие руины, тянущиеся вдоль подножия. Спустившись ниже, Лили различила обрушившиеся стены и покорёженные, похожие на ступенчатые стеллы, башни.

— Сколько ему лет? — она оглянулась на стоявшего тут же Теда, щурящегося на храм, прикрывая глаза ладонью.

— Одиннадцать веков и ещё немного, — он шагнул вперёд, осматриваясь. — Но разрушения не такие уж старые. Последним — чуть меньше двух десятков лет. Маггловские войска постарались

— Это можно было бы даже назвать символичным, — добавил Тед, о чём-то размышляя. — Разрушенный храм Шивы-разрушителя.

— Зачем поклоняться разрушителю? — Лили непонимающе дёрнула плечом. — Это... странно.

— Чтобы мир был создан вновь, он должен быть разрушен. — Неожиданная задумчивость в его голосе заставила её обернуться. Тед, застыв статуей, смотрел на руины, словно загипнотизированный, и рассеянно скрёб пальцами непривычно русую голову.

Лили потянулась к нему и дотронулась рукой до мокрого от долгой ходьбы предплечья.

— Тедди?..

Тот вздрогнул и, обернувшись на голос, медленно улыбнулся, как будто что-то осознавая.

— Знаешь, этот храм ведь был построен, когда ещё Хогвартса и в проекте не было. И тысячу лет назад над ним так же заходило солнце. Это история, понимаешь. Не та, которой нас пичкают в газетах, история не может быть живой, она может быть только пережитой... А здесь, — он вдохновенным жестом обвёл панораму, — ею дышит воздух.

— — — — — — —

Нелогично, но в джунглях Камбоджи, вымотанная почти ежедневной беготнёй, Лили не чувствовала заспанности и безграничной потребности в отдыхе, которые не отпускали её в Англии.

Во влажной прохладе ощущалось предчувствие рассвета, и Лили потихоньку выбралась из палатки. У края холма, где они разбили свою палатку, виден был силуэт Теда, неподвижный, будто тот сидел в медитации.

Она молча подобралась к нему и присела рядом на корточки.

— Не спится? — негромко спросил он.

— Не хочу, — Лили поёрзала, устраиваясь поудобнее и наконец села на пятки.

— Устанешь, — Тед, казалось, не поворачивал головы, но каким-то непонятным образом видел все её манипуляции. Она мотнула головой.

— Часто ты так сидишь?

— Каждый день, — отозвался он. — Встречаю солнце. Древние индийцы верили, что на ночь мир переворачивается вверх ногами и солнце оказывается скрыто от наших глаз небесным океаном. Наутро всё возвращается на круги своя. Воссоздаётся заново. В этом что-то есть, как думаешь?

Лили повела плечом.

— Если мир каждый день восстаёт из пепла, не исчезает ли в нём вообще смысл? Человеку хочется оставить след в истории...

— Стать её частью? — подхватил Тед. Она кивнула. Он хмыкнул — задумчиво.

— Мне кажется, я понимаю, почему Виктуар уехала в свою Францию, — произнесла Лили, помолчав, и незаметно бросила взгляд на Тедди. Тот не шелохнулся. — В Англии слишком много... истории.

— Ты права, — заметил Тед почему-то со смешком. — Лучше уж прикоснуться к далёкому прошлому, чем обжигаться о только что свершившееся.

Лили хотела возразить, что это всё равно не повод отказываться от идей, но слова Тедди как-то вытеснили её аргументы, и она промолчала, разглядывая постепенно светлеющий горизонт.

Лили поёжилась от ветра и тихонько охнула, почувствовав, как занемели отдавленные собственным же её весом ноги. Она попробовала было сдвинуться, но не удержала равновесия и, съехав на бок, вцепилась в Теда, чтобы не упасть.

— Для первого раза неплохо, — он осторожно подтянул её поближе, помогая принять более устойчивое положение. Лили возвела глаза к сероватому в сумерках небу и полулегла, пристроив щеку на его плече.

— Всё-таки я не могу с тобой согласиться, — вдруг сказал Тед. Она покосилась на него снизу вверх.

— В постоянном круговороте есть смысл, ведь круговорот этот заключается в том, что с каждым восходом начинается новый день — и новый мир, — он наклонил голову, и в тени рассветных лучей Лили скорее почувствовала, чем различила его тёплый взгляд. — А значит, каждый раз вновь наступает завтра.