Незваные гости (джен)

День давно истаял в серых сумерках, и полосы тумана укутали земли графства Южный Глостершир на долгую темную ночь. Ветер улегся, кусты не шелохнутся, лесные обитатели умолкли, все звуки захлебываются в неподвижном сером покрывале. Похоже, старому спаниэлисту Уолтеру Келли изрядно подфартит на рассвете: в такую мглу тетерева — толстые птицы с блестяще-черным оперением — собираются на ток и скребут лоснящимися крыльями по земле, пушат хвосты, ворчливо кричат и дерутся, не слыша никого и ничего кругом. Уолтер даже собаку не взял. К чему здесь старина Арчи с его громким лаем? Довольно ружья за спиной. Надо только выйти к пролеску, что за северной грядой деревьев, найти заранее заготовленный шалаш в тальнике и залечь поудобней...

Но что это? Ночной ветерок доносит откуда-то приглушенные голоса. Люди? В эдакой-то чащобе?

Уолтер остановился, медленно обернулся и раздвинул ветви. Его взгляду открылась лесная опушка, на краю которой собралась небольшая компания. Все, как один в длинных плащах, лица спрятаны под темными капюшонами. Выглядят чересчур странно даже для разношерстных компаний студентов, которые, нет-нет, да и облюбуют поляну-другую в этих местах, чтобы попеть бардовые песни у костра. Видно, что закоченели от холода, потому что некоторые непроизвольно жмутся поближе друг к другу, а все равно не уходят. Неужели сумасшедшие валлийцы снова затеяли что-то? Граница-то совсем рядом, за текущей в низине рекой Северн. Уолтер даром, что стар; он провел в этих лесах всю жизнь, прекрасно знает, как затаиться даже от дикого зверья. Поэтому он решил присмотреться поближе — а ну, как государственная измена?!

— Без четверти одиннадцать, — произнес мужской голос. — Наверное, что-то случилось.

— Почему случилось? — беспокойно спросил женский. Его обладательница сбросила с лица капюшон и оказалось, что это совсем еще юная девушка. — Мы с Самантой вернулись заполночь, а Джеймс уехал гораздо дальше. Может быть, он сейчас на Старом Рейне или в Чешире. Оттуда добираться не меньше трех часов, Элфиас!

— Так-то да, — ответил мужчина и громко зевнул, зябко вздрогнув от холодного воздуха. — А трансгрессию ты не берешь в расчет?

Трансгрессию! О чем это они? Оружие что-ли? Или план, вроде Барбароссы? И что за имя такое — Элфиас? Старина Уолт весь превратился в слух, благо он у него и в семьдесят пять, что у твоего сеттера.

— А что прикажешь делать? — девушка, похоже, начала кипятиться. — Мы все замерзли, но путь к дому Ремуса заказан, какой бы соблазнительной ни казалась мысль обогреть пальцы. Сегодняшняя операция сожгла все мосты. Ничего нам больше не остается, там в скором времени все будет кишмя кишеть мракоборцами Министерства.

На поляне воцарилась тишина, показавшаяся старому охотнику нескончаемой. Теперь его кости наверняка будут ныть весь будущий день, потому что промозглую сырость он ощущал уже всем телом. Да и не он один — Уолтер отчетливо видел, как стоящие у кромки леса потирают руки, дрожат мелкой дрожью и расхаживают взад-вперед, чтобы хоть как-то выгнать из своего тела усиливающуюся скованность. Но Келли и шевельнуться теперь было страшно: безо всяких сомнений, перед ним преступники, да еще и иностранцы.

— Я отчаливаю, — вдруг произнес один отрывисто. Все вздрогнули от неожиданности, но он спокойно пояснил:

— Не имеет ни малейшего смысла дурачить себя дальше. Джеймса, наверное, схватили! А когда Пожиратели немного проветрятся, отмоются, закопают трупы и выйдут на связь со своими, те наверняка выдадут мракоборцам столько информации, что она станет для нас роковой. Чего еще мы можем здесь высидеть, кроме воспаления легких и ареста?

— Его так просто не взять, — моментально взвилась девушка. — Скажи им, Фабиан!

— Не взять. Да и Дамблдор сказал ждать здесь. — Голос того, кого назвали Фабианом, звучал твердо, но все же он явно колебался, покусывая губу. — Но... Джеймс, действительно, перебрал сегодня. Он вопросительно посмотрел на стоящего рядом:

— Послушай, Гидеон... Может, нам правда уйти?

— С чего бы? Нервишки пошаливают, братец? — язвительно бросил тот.

— Идемте, — настаивал первый. — В самом деле, оставаться не имеет смысла. Во всех газетах наши портреты. Наши, а не Поттера. Он знает, что делает и ему нечего бояться — исчезает и появляется из ниоткуда, словно самой тьмой укрывается. А мракоборцы уже наступают на пятки. И мне никак не улыбается загреметь в Азкабан, даже с ореолом мученика за права полукровок, потому что от этого ни одной твари живой не станет легче. Мы целыми неделями выслеживали людей Сами-Знаете-Кого в открытую, толком и не знали даже, как активно нас ищут. А как узнали, что про нас каждый божий день рассказывают в маггловских новостях, Дамблдор и состряпал этот план, от которого мороз по коже пробирает. Я ничего плохого не хочу сказать о Поттере, поверьте. Но даю руку на отсечение — этот парень все знал. И Блэку приказали сегодня не рыпаться, а значит...

— Никто никуда не пойдет, — раздался вдруг скрипучий голос, от которого у Уолтера мурашки поползли по коже.

Вырвавшаяся на секунду из плена облаков луна бросила блеклый свет в сторону. Прямо на испещренное шрамами лицо человека, который, будто из воздуха, возник у самого края леса. Осветила суровую складку у рта и глаз, бешено вращающийся из стороны в сторону.

— Приятно видеть, что бодрость духа никогда не покидает нашу компанию! Замерзла, Алиса?

Да этот кривой там не один! Вслед за прозвучавшими словами, из темноты появился еще кто-то. Молодой, бледный как смерть, а патлы топорщатся в разные стороны как у внука Уолта — пропащего дурака, сутки напролет ошивающегося по ночным клубам.

— Фотографии в газетах очень даже славные. Но на них вас мать родная не узнает, не то что купленные ослы-мракоборцы, — весело продолжил парень.

Но Уолтер отметил: взгляд у него, вопреки тону, мрачный, цепкий. Он сжимает в ладони какую-то ветку, а вторая рука у него странным образом висит вдоль тела, как веревка.

— Ладно, эти молодые щенки и Наземникус, совсем от страха утратили бдительность! Но ты-то, Пруэтт, ты куда собрался? — прогремел его спутник, жестом призывая молодого к тишине. — Поверили в самое худшее, решили ослушаться приказа Дамблдора, да вдобавок до смерти перепугали старого маггла, что вот уже три четверти часа подслушивает вас в кустах!

Сердце старого Келли подпрыгнуло к горлу, когда окружающие, на которых еще секунду назад словно оцепенение напало, все сразу обернулись туда, куда указывал подрагивающий палец. Его заметили, он пропал, кончено! Эти начали говорить все разом:

— Тьфу ты, черт знает что...

— Не причиняйте ему вреда, Аластор!

— Он, по-твоему, настолько сумасшедший, что прибьет маггла?

— Тебе, наверно, показалось, что это ты шепотом спросил?!

— РЕПЕЛЛО МАГЛЕТУМ!

Название какого-то химического вещества — репеллент магнума, или что-то в этом духе? — было последним, что услышал сэр Келли из всего странного диалога, свидетелем которого ему довелось стать этой ночью. Сразу после этого его ослепила белая вспышка. А когда старик снова открыл глаза, на поляне перед ним была только стая тетеревов. Очень странная стая. Шестеро черных особей мужского пола, не проявляя ни малейшего интереса к единственной на всю опушку рыжеватой тетерке, неподвижно глядели на Уолтера. А тот — на них.

— Чего он на нас уставился?

— Какие чары вы навели, Аластор?

— Ну, Додж, если бы я был такой неуч, я бы больше молчал...

— Тихо! Ведите себя, как тетерева!

— Уж прости остолопа, но меня этому не учили! Как, по-твоему, ведут себя тетерева?

— Может навернуть кружок вокруг Алисы?

— Ну, раз уж Фрэнк далеко отсюда...

Если бы мистер Келли верил в чертовщину и прочие странности, он непременно счел бы, что тетерева обсуждают его, до того подозрительно они вдруг закудахтали. Но он не верил, и одна только мимолетная мысль об этом вывела его из оцепенения. Что же это он растопырился, да смотрит? Какая ему разница, что нормальные тетерева не собираются вместе до рассвета. Улетят! Поудобнее перехватив ружье, Уолтер прицелился.

— Сейчас пальнет!

— Уж не знаю, как повел бы себя тетерев, но я, пожалуй, побегу.

На глазах у Уолтера вся стая развернулась к кустам. БАХ! Бой заводским патроном у старой куртовки Ф. Бизли приличный, но к стрельбе бездымным порохом дамасские стволы совсем не приспособлены. Дым, окутавший поляну, пах промахом. Треск ломающихся ветвей кустарника, исчезая в отзвуках прозвучавшего выстрела, уносил бегущих прочь птиц. А спаниэлист Уолтер Келли остался на поляне, размышляя над вопросом, который теперь не даст ему покоя до конца дней.

Почему же они просто не улетели?..