Ты хороший (джен)

Это было как удар под дых. Наверно, даже если бы Темный Лорд воскрес, надел клоунский наряд и стал раздавать детям конфеты на улицах, это не произвело бы такого эффекта. Похоже, мир сошел с ума.

— Что? Повтори, — голос внезапно становится хриплым, и он практически шепчет. Скорее всего, ему просто послышалось. Да, так и есть. Мальчик сказал что-то другое, это у него проблемы со слухом. Видимо, экспериментальное зелье, над которым он работает вот уже вторую неделю, обладает отсроченным галлюциногенным эффектом.

Когда он, Северус Снейп, согласился взять опеку над этим ребенком, то и подумать не мог, что все так обернется. Вообще-то, он был категорически против, но Дамблдор всегда умел убеждать, а у него не оказалось достаточно весомых аргументов, чтобы отказаться. Помнится, он ожидал, что ему приведут неуправляемого хулигана, маленькую копию Джеймса Поттера, который в свое время изрядно потрепал зельевару нервы, и уже приготовился к тому, что спокойная жизнь окончена навсегда, но реальность оказалась совсем иной. Бледный, болезненно хрупкий ребенок, напряженно разглядывавший мрачный дом, в который его привел старый волшебник, совсем не показался ему таким уж исчадием ада, готовым ему всячески пакостить. Да и впоследствии Северус с удивлением обнаружил, что ненавязчивое общество Поттера-младшего ему даже начинает нравиться.

Мальчик-который-выжил оказался на редкость тихим и спокойным. Он не лез, куда запретили (лаборатория, рабочий кабинет и часть библиотеки находились под категорическим запретом и были тщательно зачарованы на тот случай, если гриффиндорско-мародерские гены ребенка дадут о себе знать). Он послушно делал то, что ему скажут, был аккуратен и очень вежлив. И пусть на веселую и жизнерадостную Лили малыш тоже был не особо похож, но если поначалу Снейп и относился к нему с предубеждением, то вскоре стал чувствовать симпатию к своему молчаливому подопечному.

Гарри поднимает голову, и их взгляды встречаются — невозможно-яркая изумрудная зелень и непроницаемая чернота. Мальчик смущен, на щеках полыхает яркий румянец. Неужели он сказал что-то не то? Но ведь он правда так думает! Маленькие тонкие пальчики нервно теребят край новенькой мантии. Тишина длится несколько мгновений, но Северусу эти мгновения кажутся невозможно долгими. Ребенок не отводит глаз, и опытный легилимент не видит в них отражения даже самой незначительной лжи — его как волной накрывает мощнейший поток искренности и теплоты, которые он уже давно отчаялся почувствовать по отношению к себе. Волна детских чувств и эмоций направлена прямо него, она словно смывает все плохое, накопившееся за столько лет одиночества, боли и переживаний, и Снейпу впервые за долгое время становится очень легко и спокойно.

Мальчишеский голос по-прежнему очень тихий, но каждое слово произнесено отчетливо, твердо и с такой уверенностью, словно семилетний Гарри Поттер озвучивает какую-то непреложную истину, до которой взрослые пока почему-то не додумались.

— Ты хороший.

Тяжелые дубовые двери проворно распахиваются перед стремительно идущим мужчиной. Гулкое эхо его шагов летит за ним следом, частично отражаясь от высоких сводов просторных зал и коридоров, частично утопая в дорогих мягких коврах. Всюду — роскошь, недвусмысленно указывающая на высокое положение людей, живущих здесь. Элегантная утонченность на грани с вычурностью. Высокомерные выражения лиц людей, изображенных на картинах в тяжелых золотых рамах, как нельзя лучше подходит этому месту.

В прекрасно обставленной уютной гостиной на одном из диванов читает элегантная белокурая леди. Услышав шаги, она откладывает книгу и поднимается навстречу вошедшему, расправляя складки длинного шелкового платья.

— Люциус, — она подходит к нему и нежно берет за руку. Мужчина устало кивает в знак приветствия и легко целует супругу, приобнимая свободной рукой. — Как ты? Как все прошло?

— Бывало и лучше, — он со вздохом прикрывает глаза и отставляет в сторону изящную трость, которую до этого сжимал в руках. — Как у вас дела?

— Пришло приглашение на благотворительный бал в Министерстве на следующей неделе. Ты уверен, что…

— Да, — Люциус несколько раздраженно прерывает ее на полуслове, сбрасывая с плеч роскошную мантию, подбитую даже на вид дорогим мехом. Все уже давно обговорено и решено, но это отнюдь не значит, что принятое решение полностью устраивает чету Малфоев. Подойдя к одному из мягких кресел, мужчина садится. Женщина устраивается напротив. — Да, Нарцисса. Без этого не обойтись, ты же знаешь.

— Конечно, — она легко кивает, соглашаясь скорее со своими собственными мыслями, чем со словами мужа. Впрочем, задумчивость исчезает из ее взгляда, стоит ей услышать быстрые легкие шаги в коридоре. Через пару секунд в гостиную влетает красивый белокурый малыш. Он раскраснелся от долгого бега, его глаза блестят, а на губах сияет широкая улыбка. Задержавшись на пороге, ребенок несколько неуверенно двигается в сторону взрослых.

— Папа! Ты вернулся!

— Драко, — голос мужчины спокоен, а холодные серые глаза смотрят пристально, строго и чуть насмешливо. — Разве я не говорил тебе не бегать по коридорам? И что это за вид? — мальчик смущенно заправляет белоснежную рубашку, выбившуюся из-под несколько помятых темно-серых шорт, а после опускает взгляд на некогда белые гольфы, на которых сейчас красуется несколько пятен. Еще пара секунд молчания — и Люциус приглашающее распахивает объятия. — Иди сюда.

Повторять не нужно — маленький ураган радостно запрыгивает отцу на колени, доверчиво прижимаясь и удовлетворенно вздыхая.

— Я скучал, — от этих простых слов сына на душе у мужчины теплеет, а все проблемы на некоторое время отступают. Ложь, лицемерие, алчность и жестокость как «добрых и светлых», так и недавних сторонников, их интриги и каверзы — сейчас это не имеет значения. Все будет хорошо. Он дома. И он со всем справится. Ради тех двоих, что сейчас с ним рядом.

— Я тоже, мой дракон, — Люциус легонько целует ребенка в макушку, пряча непривычно нежную для этого обычно жесткого человека улыбку в таких же светлых, как у него самого, волосах. — Я тоже.

За всей этой сценой с нежностью наблюдает Нарцисса. Она знает, что скоро ее супруг уйдет в кабинет, чтобы опять допоздна провозиться с важными бумагами, несколькими стопками уже возвышающимися на его столе. Знает, что завтра в Министерстве он сделает все возможное и невозможное, чтобы у их семьи все было в порядке.

Она знает так же, что Драко снова расстроится, когда отец не зайдет пожелать ему спокойной ночи, но на следующий день будет с не меньшим нетерпением ждать его возвращения.

А еще леди Малфой уверена: какого бы мнения ни были окружающие о ее муже и каким бы его ни считали — эти люди и понятия не имеют о том, насколько любящим и заботливым он бывает дома.

Белла была рассержена. Нет, не так. Белла была очень зла. Она со всей блэковской эмоциональностью отдалась полнейшей, всепоглощающей ярости, которая кипела в крови и заставляла магию воинственно петь, угодливо повинуясь воле своей маленькой хозяйки, в этот момент как никогда соответствующей своему имени.

Причина такого настроя юной Беллатрикс Блэк была проста, но от этого не становилась меньшей проблемой. Все дело было в кузене Сириусе. Именно этот мелкий гаденыш предложил компании детей, собравшихся в доме на Гриммо отметить его девятилетие, сыграть в фанты. И именно ему, она была в этом уверена, принадлежало авторство того немыслимого фанта, который достался ей. Девочка с хрустом сжала в кулаке ненавистную бумажку, на которой корявым детским почерком было написано: «Прогуляться по маггловскому Лондону и пять минут мирно поболтать с магглом». В конце была пририсована мерзко ухмыляющаяся рожица, которая добавляла градус и без того ярко полыхающему в черных девичьих глазах гневу. Увы, фанты были волшебными, и в наказание за невыполнение лицо незадачливого игрока покрывалось внушительными фурункулами, которые сходили потом в течение целого дня.

Но леди не отступают перед трудностями, и сейчас второкурсница* Слизерина шла по какой-то маггловской улочке, гордо расправив плечи и вскинув подбородок, окидывая все вокруг взглядом королевы, по какому-то недоразумению оказавшейся вместо роскошного дворца в жалких трущобах. Леди должна держать лицо, и мисс Блэк не позволяла некоторой растерянности и, чего уж таить, доли опасения завладеть ею, полностью отдаваясь злости и раздражению. По улице эхом отдавался уверенный цокот каблучков.

На перекрестке она остановилась, раздумывая, куда направиться дальше. Было уже достаточно поздно, и прохожие попадались редко, а ведь ей нужно было с кем-то из них поговорить. Причем не меньше пяти минут! О чем вообще можно говорить с магглами чистокровной ведьме, этих самых магглов презирающей? И как в принципе завязать с ними разговор? Магия всколыхнулась, подстегиваемая вспышкой гнева. Когда она вернется, Сириусу несдобровать.

— Эй, ты заблудилась? — из раздумий Беллу вывел мягкий голос какого-то долговязого паренька на другой стороне дороги. Откинув за спину тяжелый локон, выбившийся из прически, и разгладив невидимую складочку на нарядной мантии, она одарила говорившего пронизывающим взглядом. Тот ничуть не смутился и продолжил, направившись к ней. — В это время не стоит бродить здесь одной, мало ли, кого можно встретить. Помочь?

В другой раз Беллатрикс бы ясно дала понять, что не желает иметь с ничтожеством вроде него ничего общего, но здравый смысл подсказывал, что едва ли ей захочется искать нового собеседника. Лучше покончить с этим дурацким фантом как можно скорее, пока ее не хватились взрослые. Представительница древнейшего и благороднейшего семейства Блэк, любезничающая с каким-то магглом, подумать только! Она не простит кузену такого позора.

Незнакомец подошел ближе, и в свете фонаря стали видны какие-то странные потрепанные брюки, свитер крупной вязки и облако пушистых кудрявых волос, обрамляющих простоватое лицо. Если ему и было неуютно рядом со странной молчаливой девочкой, он не подавал виду.

— Мисс? — мягкая улыбка, обнажающая крупноватые передние зубы. «Бобер,» — в голове сразу возникло презрительное прозвище. Да ведь он, похоже, ее старше всего на пару лет. Девочка чуть сморщила нос и поджала губы. Что ж…

— Мне нужно на площадь Гриммо, — безапелляционно заявила она. Если он не совсем неотесанный чурбан, то должен проводить девушку. Заодно в процессе можно изобразить нечто вроде светской беседы.

— Значит, все-таки заблудилась, — Белла возмущенно вскинулась было, но парень смотрел так дружелюбно, что аж скулы сводило. Девочка фыркнула и хотела отвернуться, но на мгновение растерялась, услышав тихий смех. Да как смеет этот жалкий маггл?!.

Видимо, тот заметил ее эмоции, потому что вскинул руки в защитном жесте, не прекращая, впрочем, посмеиваться.

— Да ладно, не дуйся! Хочешь, я тебя провожу? — решив пока не вымещать свою злость раньше времени, юная ведьма снисходительно кивнула.

— Проводи.

— Как леди будет угодно, — этот шут изобразил корявую пародию на поклон. — Гордон* Грейнджер к вашим услугам.

Матушка учила дочерей, что никогда не стоит забывать о манерах. Даже смешивать неугодного собеседника с грязью нужно, соблюдая все тонкости этикета. А раз уж маггл первым так подставился, почему бы не воспользоваться его промахом? Пусть знает свое место.

— Беллатрикс из древнейшего и благороднейшего рода Блэк, — идеальная осанка, идеально вежливая маска, снисходительный кивок (еще не хватало перед магглом раскланиваться) и тяжелый взгляд сверху вниз, несмотря на то, что этот… Грейнджер почти на две головы ее выше. Видимо, он все-таки что-то почувствовал, потому что веселости заметно поубавилось. Возможно, маггл ждал, что она поддержит его и переведет все в шутку? Как бы не так!

— Пойдем, нам туда, — неопределенный взмах рукой. Глубоко вздохнув, Белла пошла за ним, с нетерпением ожидая, когда этот фарс наконец закончится. Разумеется, она знала, как вернуться, и уж точно не боялась каких-то там магглов. Но почему-то предпочла идти поближе к этому лохматому «бобру». Разумеется, просто потому, что ей так хочется. И шумная, мерзко ухмыляющаяся в ее сторону компания каких-то недоумков в соседней подворотне совершенно не при чем.

Первое время они шли в тишине, и Беллатрикс уже начала думать, что ей придется искать кого-то другого для разговора, как Гордон спросил:

— Беллатрикс? Не Беатриса?

— Разумеется, нет, — Мордред, этот парень еще и глухой?

— Это что-то с латыни? — Белла подавила желание закатить глаза. Пять минут мирного разговора. Уже даже четыре. Пришлось кратко сказать о традиции Блэков давать детям звездные имена. «Бобер» впечатлился. Похоже, этот неуч никогда и близко карту ночного неба не видел, не говоря уже о том, чтобы знать названия созвездий и входящих в них звезд.

— Надо же, как интересно! И звучит необычно, но очень красиво. Знаешь, а ты очень милая. Неужели и правда такая воинственная? — Белла недоуменно на него посмотрела. Милая? Никому из ее знакомых и в голову не пришло бы назвать ее милой. — Если у меня когда-нибудь будет дочь, я бы тоже хотел назвать ее как-нибудь необычно, — парень мечтательно улыбнулся, а Белла позволила себе самодовольную улыбку.

Впрочем, ей было абсолютно неинтересно слушать последовавший за этим рассказ о семье этого Грейнджера. Кого интересуют какие-то маггловские целители с дурацкими названиями? Какое ей дело, хочет ли он продолжить семейную традицию? Да и многое из его рассказа она не поняла. И вообще, ей абсолютно не понравился этот болтливый выскочка, вот ни капельки! И на его плоские шуточки она улыбается исключительно из вежливости, не более.

Пять минут, оказавшихся не настолько уж мучительными, наконец, закончились. Последний поворот, и пара вышла к пустой и безлюдной площади Гриммо.

— Дальше я сама, — Белла оборвала собеседника на полуслове.

— Чт… Погоди! — куда там, девочка уже скрылась в вечерних тенях, словно ее и не было. — Беллатрикс? — никто не отозвался. Под ногами что-то блеснуло, и Гордон поднял небольшую металлическую (серебряную?) пуговку с выгравированным на ней черепом, в глазницах которого поблескивали черные камешки. Кажется, подобные были на чудном платье той странной девочки. Кто же ты такая, Беллатрикс Блэк?

А Белла, вернувшись к с нетерпением ожидавшей ее компании, на язвительные комментарии отвечала лишь раздраженным шипением. В самом деле, немного пройтись — велика ли сложность? Конечно, детей интересовал ее разговор с магглом, на что она лишь презрительно фыркнула и с присущей ей надменностью заявила, гордо задрав нос:

— Это не стоит потраченного времени.

Действительно, кому есть дело до какого-то лохматого зануды-маггла? Уж точно не ей.

* Гордон Грейнджер — да-да, будущий отец Гермионы. В каноне ни о его имени, ни о возрасте ничего не было.

* Если верить Поттер вики, то Белла старше Сириуса на 8 лет. Я позволила себе сократить этот разрыв.