В небо (гет)

Когда на втором курсе Джинни Уизли, зажатая с обеих сторон вопящими во всё горло одноклассниками, наблюдала за разворачивающейся на её глазах квиддичной битвой (Гриффидор-Хаффлпафф, первый матч сезона), она ничего так не хотела больше, как оказаться на поле. Там, в небе, между хлещущих косых струй ливня, мелькали съежившиеся от дождя силуэты в красных плащах — и среди них Гарри Поттер, с которым Джинни толком не решалась заговорить с того самого дня, как они выбрались из Тайной комнаты.

Когда она была ещё совсем маленькой, Джинни мечтала, уткнувшись вечерами в подушку, что однажды её спасёт Гарри Поттер — из лап разъярённого чудища или бушующего магического пожара. Но сбывшаяся мечта отчего-то поблекла, и после спасения от Риддла Джинни готова была от стыда провалиться сквозь землю всякий раз, когда вспоминала о произошедшем. При виде Гарри, к сожалению, воспоминания наваливались неизбежно, и она отчаянно старалась как можно меньше пересекаться со своим спасителем, каждый раз чувствуя себя до слёз глупо.

В небе всё, казалось, будет иначе, и, пожалуй, это было единственное место — на квиддичном поле, — где Джинни позволяла себе помечтать, как раньше.

Смешно, но когда она действительно попала в команду, Гарри там уже не было — и Джинни поймала себя на мысли, что так даже легче. Полёты были их точкой пересечения, конечно, но без Гарри, о котором она в кои-то веки научилась думать более-менее отстранённо, Джинни чувствовала себя свободной. И — ей не нужно было ни с кем себя сравнивать. То, что лучшим ловцом команды Гриффиндора оставался Поттер, не стоило и напоминать, но теперь квиддич был вотчиной Джинни, и доброжелатели могли сколько угодно ворчать за её спиной — она была достаточно хороша и знала об этом.

Разумеется, «отдать первенство Гарри» не значило «проиграть», но Джинни не собиралась допускать и этого. Не тогда, когда он таращился на вечно сопливую Чанг с её томными ресницами. Джинни не собиралась уступать и Чанг, но это было уже проще: полёты у Уизли были в крови.

А потом мир резко ухнул вниз, и Гарри, кажется, то и дело был готов сигануть следом за ним. Такова была его миссия, — так говорили, но Джинни предпочитала не слушать. Гарри держала на плаву его цель — и его цель же тянула в омут, а она не могла даже предложить свою помощь — слишком уж старательно он отмежёвывался от поддержки.

Тот факт, что Гарри отказывался «во имя неё» и ради прочих благостных целей, едва ли мог служить большим утешением. Но если Джинни чему-то и научилась, будучи сестрой шести старших братьев, то это было терпение — вынужденное, конечно, кому понравится вечно ждать? Она не рискнула бы задумываться, стоило ли того ожидание: лишний раз сомневаться — только душу травить, — это уже была присказка мамы Молли. Гарри был где-то, она сама — здесь и сейчас, в Хогвартсе на осадном положении, и была ли ему в этот момент нужна Джинни?..

В дни, когда ей удавалось держать себя в руках, она надеялась, что нет.

В дни, когда сил держаться больше не было, она вспоминала, что когда-нибудь Гарри всё-таки придёт.

Что он ей нужен — здесь и немедленно, Джинни призналась себе только, когда в Поттер-дозоре прошло сообщение, что Гарри жив. В тот день она проплакала весь вечер — за год, а ночью, не выдержав, прокралась на квиддичное поле. Наутро её расталкивали всей спальней, но Джинни не помнила, когда чувствовала себя бодрее.

Послепобедная эйфория рассеялась, и размылось послепобедное горе. Гарри по-прежнему был «где-то там», конечно, но Джинни готова была подождать: в конце концов, они перевалили своё главное «после», что им может грозить ещё, правда?

Она училась, он — помогал в аврорате, и всё вроде бы возвращалось на какие-никакие понятные рельсы, но одновременно мир как будто завис в безвременьи, избавленный от необходимости куда-то спешить. И Джинни не была уверена, что хочет первой вырваться наружу из этого кокона безвременья.

Она не представляла, куда идти дальше, и готова была поспорить: не представлял и Гарри.

Они встречались на праздниках, исправно обменивались письмами и разговаривали — о путешествии Гарри, о его работе, о новостях Джинни, — и никогда не рисковали говорить о будущем. Она смутно чувствовала, что это неправильно, и кроющийся в замалчивании подвох нагонит их на следующем же повороте, но поворота всё не было, и беспокойство затухало, убаюканное до следующей встречи.

В далёком детстве Джинни представляла свою «взрослость» в красках: трогательная любовь, красивая свадьба — как в родительском фотоальбоме или как на картинке в книжке, на худой конец, — и «жили они долго и счастливо». Долго и счастливо было слегка заболочено туманом, как понятие довольно абстрактное и сложное для детского мозга, но ощущение чуда Джинни запомнила твёрдо.

К окончанию Хогвартса собственное будущее представлялось ей даже не призрачным «долго и счастливо», но невнятной смесью развилок и растекающихся вариантов.

Даже на младших курсах, избегая и всячески пытаясь отвлечься, Джинни не забыла о Гарри, и уж, конечно, ей в жизни не пришла бы в голову мысль в нём сомневаться. Теперь же она не испытывала ничего, кроме сомнений, и это было выматывающее страшно. Не больно и не жутко, как в битве, но внутри будто копошилось что-то живое и колючее, ворошившее невесть откуда появляющиеся пугающие мысли.

«Дождалась», — выговаривала себе с укором Джинни и, устав от борьбы с внутренним голосом, устраивала очередную внеплановую тренировку. После тренировки смириться с привычной картинкой будущего, отдалённо напоминающего раскрашенную яркими красками, как на детских иллюстрациях, «Нору», было не так уж и трудно.

Приглашение в команду «Холихэдских гарпий» — пусть во второй состав — стало для Джинни полной неожиданностью.

Первой её мыслью было недоверие: Гарри всегда играл лучше.

Вторая мысль просочилась практически незаметно, но в итоге Джинни проворочалась полночи, раздумывая, не стоит ли попробовать.

В конце концов, ей всегда хотелось летать, и Гарри — Гарри тут в сущности был не так уж и при чём.

Наверное, единственная часть её жизни, где он был не при чём.

«Нора» вся была погружена в сонное молчание, когда Джинни поднялась с постели с твёрдым решением согласиться.

Гарри не должен был появиться раньше завтрашнего вечера, — так говорил Рон; но она заметила знакомый силуэт, только выйдя с метлой наперевес к полю за домом.

— Ты откуда? — вырвалось у неё прежде, чем Джинни успела придумать логическое объяснение. Гарри неловко обнял её и виновато пожал плечами: в аврорской мантии он выглядел старше, но в жестах оставался всё тем же немного угловатым почти подростком.

— Тебя жду, — лаконично отозвался он и кивнул на метлу. — Вместо утренней пробежки?

Джинни как-то неуютно поёжилась.

— Меня пригласили в профессиональную команду, — в итоге сказала она и чуть заметно выпрямилась. — «Гарпии», второй состав. Не хочу ударить в грязь лицом.

— Это здорово, — оценил Гарри и вдруг смутился, резко уставившись в землю. — Ты ведь теперь будешь вечно где-нибудь... Ну, знаешь, тренировки, матчи, да?

— В спорте «навечно» не задерживаются, там слишком рано уходят на пенсию, — пошутила Джинни. Она никогда не была большой мастерицей сглаживать углы, но сейчас почти бессознательно тянула время, чтобы не переходить на серьёзный тон.

— Знаю, — он пятернёй взлохматил волосы на затылке, и Джинни невольно потянулась рукой, нутром чувствуя его растерянность.

— Как-то всё странно так складывается, то крестражи, то твоя учёба, то аврорат, теперь вот — команда у тебя, — Гарри наконец поднял взгляд и неуверенно улыбнулся. — Это ведь неправильно, да?

Джинни поймала его ладонь и сжала в своей.

— Наверное, — признала она. — Но я хочу в команду. А ты хочешь в аврорат.

— Мы ведь справимся, правда? — внезапно спросил Гарри, шагнув вплотную. — Я, — он обхватил её свободной рукой за пояс, — ничего не понимаю в этих вещах, прости.

Джинни высвободила руку и, ухватив его за подбородок пальцами, крепко поцеловала.

— После стольких лет ты от меня не избавишься, — шепнула она и улыбнулась — с театральным коварством.

Гарри, не оставаясь в долгу, тут же притянул её к себе в ответ.

— Ты ведь собиралась потренироваться? — поинтересовался он.

— А ты собирался провести в аврорате выходные, — в тон ему отозвалась Джинни. Гарри усмехнулся.

— Пошли полетаем, — он поудобнее перехватил собственную метлу. — Когда ещё удастся погонять с настоящим профессионалом?