Глоток Удачи (джен)

1976 год. Мародёры.

Человек, которому повезло, — это человек, который делал то, что другие только собирались делать.

Жюль Ренар

— Эй, Рем, ты первый, кому удалось обставить Снейпа на зельеваренье.

— Ещё скажите, что его котёл сам взорвался.

— Сам, — ответили хором Поттер и Блэк, смотря на Ремуса самыми честными на свете глазами.

— Ну да, кто бы сомневался, — проворчал Люпин, вернее староста в нём, сам же Рем был где-то в глубине души очень доволен случившимся, за что сейчас ему сильно доставалось от собственной совести. Рем нащупал в кармане брюк маленький хрустальный флакончик с золотистой жидкостью, которая могла принести ему удачу на целых двенадцать часов.

— И когда ты собираешься выпить своего Феликса? — насмешливо поинтересовался Блэк, закрыв за собой дверь их общей спальни. Редко когда Мародёры обсуждали свои дела в гостиной: слишком много там было любопытных носов и ушей.

Рем не ответил, он сел на колени перед своей кроватью, положил драгоценный пузырёк на одеяло и достал палочку.

— Джеминио, — негромко и очень чётко произнёс Лунатик и сделал резкое затейливое движение палочкой. Точно такую же операцию он повторил трижды, и теперь перед ним лежало четыре совершенно одинаковых хрустальных флакончика, но только в одном из них переливалось золотистыми искорками зелье удачи.

Остальные Мародёры внимательно наблюдали за другом, пока Джеймс наконец не подал голос:

— Эй, Рем, дружище, ты выиграл. Оно твоё!

— Питер дорезал за меня корешки, когда я под конец порезал палец, а вы помогли Снейпу с его зельем, так что... — Рем внимательно отмерил нужное количество зелья и разлил по флаконам, — по три часа удачи каждому — это будет честно.

~*~

1977 год. Сохатый.

Удача — это постоянная готовность использовать шанс.

Фрэнк Доуби

— Хей, Сохатый, впервые вижу тебя перед зеркалом.

— Просто, Бродяга, зеркало всегда занято... тобой.

Сириус сделал вид, что не расслышал и продолжил, не обращая внимания на смешки Лунатика и Хвоста.

— Нет, правда, с чего это вдруг ты решил прилизаться?

— Сириус, сегодня первый в этом году поход в Хогсмит, — пояснил Люпин таким голосом, словно объяснял отстающему второкурснику простейшие формулы.

— Спасибо, господин староста, я в курсе. Колись, Сохатый, кто она? Лоуренс? МакКормик?

Джеймс упорно молчал, продолжая придирчиво рассматривать себя в зеркало. Чёрные вихры на затылке всё никак не хотели лежать послушно.

— Поттер, ау-у!

— Сириус, есть вещи, которые не меняются с течением времени.

Блэк недовольно глянул на Люпина, потом замер на мгновение, глаза его чуть расширились, в них проскочило понимание. Сириус хохотнул, стукнул Джеймса по плечу и плюхнулся на кровать рядом с Ремом.

— Что опять Эванс? — сочувствующе произнёс он, — Хочу тебе напомнить, дружище, что я потерял счёт на 189 «Нет».

— Джеймс у нас оптимист, — благодушно откликнулся Люпин, — упорный оптимист.

— Олень он, а не оптимист, — пробурчал Сириус себе под нос. Услышал его только Рем, но молчаливый укор был проигнорирован.

— На этот раз всё будет по-другому, — весело пояснил Джеймс и выудил из кармана рубашки маленький хрустальный флакончик с золотистой жидкостью.

— Бесполезная трата, полезного зелья, — вздохнул Сириус. Переубедить Джеймса было невозможно, а потому оставалось с грустью смотреть, как Сохатый откупоривает флакон.

— Думаешь, Феликс заставит её пойти с тобой на свидание? — спросил Питер шёпотом, завороженно глядя на зелье в руках Джеймса. Сам Петтигрю всё никак не мог придумать, как же ему использовать свои три часа. Он часто доставал свой пузырёк из укромного места со дна чемодана и примерялся к нему, не зная даже: стоит ли выпить всё сразу или разделить на части. Подходящей цели, требующей недюжинной удачи, всё не подворачивалось, а потому Питеру оставалось только наблюдать за тем, как использует свой шанс Джеймс.

Поттер тем временем залпом выпил всё зелье. Ощущения были странные: невероятная лёгкость и уверенность в собственных силах наполняли его изнутри, краешки рта сами собой вытягивались в улыбку

— Готов спорить на свой хвост, что Эванс даже под Империусом не скажет «Да».

— Тогда навиляйся им вдоволь, а то вилять скоро будет нечем, — весело откликнулся Джеймс и вприпрыжку удалился из спальни.

~*~

Три часа истекли ещё днём. Под действием Феликса звёзды сошлись на небе правильно, и Лили согласилась. Но как-то странно всё это было, во всяком случае, не этого ожидал Джеймс. Лили была слишком уставшей, и, казалось, согласилась, даже не осознав, кто приглашает её. Хотя, надо отдать должное, их импровизированное свидание прошло очень даже неплохо. Они просто много и долго разговаривали: рассказывал в основном Джеймс, Эванс больше слушала, хотя под конец окончательно повеселела. И её улыбка подействовала на Джеймса сильнее, чем целый котел зелья удачи и счастья.

Как только истекло три часа, Лили вдруг вспомнила о каком-то неотложном деле и упорхнула из его рук прямо в Хогвартс. Видимо, в его случае даже Феликс Фелицис бессилен.

— Привет, — Джеймс резко обернулся, он был уверен, что в столь позднее время в гостиную уже никто не спустится. Однако вот она — взъерошенная, сонная Лили Эванс. Стоит в смешной пижаме, кутаясь в одеяло, стесняясь, и едва заметно краснея в тусклом свете камина.— Тоже не спится?

— Да, есть такое, — его голос охрип от долгого молчания, он не мог оторвать от неё взгляда. Может зелье удачи начинает действовать не сразу?

— Ты не против? — робко спрашивает она. Джеймс смешно и резко кивает, Лили тут же садиться рядом на диван, — Кстати, я хотела поблагодарить тебя.

— За что?

— За сегодняшнее... — Лили слегка замялась, — за сегодняшний поход в Хогсмит.

— Да не за что, — Джеймс широко улыбнулся, — Обращайся, если что.

— Да, наверно, стоило обратиться к тебе гораздо раньше, — смущённо пролепетала она и робко поцеловала его в уголок губ.

<right> 1981год. Хвост.

Удачливость — это не основной критерий успеха, а результат определенного образа жизни.

Бодо Шефер</right>

Питер вертел в руках флакончик с золотистой жидкостью. Уже две недели его разрывали сомнения. Поттеры обосновались в Годриковой впадине и сделали его хранителем. Уже две недели Волдеморт допытывается у своего главного информатора, где Поттеры. А Питер не может дать внятного ответа. Хозяин раздражается всё больше и больше. А Питеру что-то мешает сказать, ведь узнав местоположение семьи, Тёмный Лорд покончит с ними раз и навсегда. Всё будет кончено. Сказать, где сегодня дежурит Сириус — легко, указать местоположение дома МакКинонов, — пожалуйста, предупредить о засаде — так это завсегда. А тут... В самый последний момент Питер начинал выкручиваться, что мол пока не знает, но скоро вся информация будет у него. Это «скоро» утекало вместе с терпением Хозяина, а Волдеморт никогда не был терпеливым человеком.

Что же останавливало Питера? Страх? Да. Сириус мгновенно поймёт, кто виновник и порвет его, Петтигрю, на мелкие кусочки. А если спрятаться? Тогда Сириус, остыв немного, отправится к Люпину, и уже оба они пойдут к Альбусу Дамблдору. А уж от него Питеру нигде не скрыться. В общем, как ни крути, избавляться надо именно от Блэка.

Ну ничего, Блэк сам обеспечил себе камеру в Азкабане, когда придумал свой «потрясающий» план. А план действительно потрясающий: все вокруг думают, что Хранитель умный и хитрый Сириус, а не какой-то там «слабак-Питер». «Да кто на него подумает?!»

— Как же ты прав Сириус... Кто на меня подумает...

Питер колебался до последнего, но, увы, у Ордена уже нет шансов. И если хорошенько подумать, их и изначально не было. Тёмный Лорд слишком силён, если даже и Дамблдор может составить ему конкуренцию, то старик никогда не воспользуется своей силой, даже против своих же врагов. Это обстоятельство делало директора слабаком в глазах Петтигрю.

Джеймс защищал в школе, сегодня Питера защищает Лорд. Достаточно одного слова, и тогда почёт и слава обеспечены Хвосту до конца его дней. Это даже льстит, когда судьба того, кто когда-то был покровителем, теперь в твоих руках.

Сегодня Питера ожидает долгая ночь, всё продумано до мелочей, для полного успеха, нужно лишь немного удачи. Не зря Хвост столько хранил пузырёк с жидкой удачей. О том, что это зелье ему подарил Люпин, Питер предпочитал не вспоминать.

Ставки сделаны. Ставок больше нет

<center>~*~</center>

Что-то пошло не так, совершенно не так. У Питера было всего несколько секунд, чтобы юркнуть за угол соседнего дома, когда раздался оглушительный взрыв. Живущие неподалёку магглы ничего не слышали и не видели, ведь куполу из магических заклинаний взрыв вреда не причинил. Когда Петтигрю высунулся из своего укрытия, второй этаж дома Поттеров был сильно искорёжен. Хвост выжидал. Где-то под камнями надрывался ребёнок. Неужели? Прошло ещё минут десять, а Тёмный Лорд так и не появился. Значит, сбылось пророчество, и ребёнок... годовалый ребёнок смог победить Тёмного Лорда...

Питер лихорадочно раздумывал, что ему делать. Лорд оказался неудачником, да таким, что и Феликс бы ему не помог. А вот, ему, Питеру он сейчас очень пригодится, тем более что действие его продлиться ещё немногим больше часа. Пусть Лорд мёртв, а это означает, что Орден победил, начнётся охота на ближайших сподвижников. А посему ему, во что бы то ни стало, надо закончить начатое, иначе Сириус станет его ночным кошмаром наяву.

Питер так глубоко задумался, что чуть было не пропустил огромную тень, которая влетела в дом. Хагрида с его ростом сложно не узнать, даже с такого расстояния и в темноте. В это же мгновение раздался рёв мотора, в небе появился знакомый мотоцикл, и Сириус спрыгнул со своего железного коня, едва тот коснулся земли. Ноги не слушались Блэка, он отчаянно дрожал всем телом. Сириус растворился в тёмном дверном проёме, раздался полной боли и отчаяния вопль.

Ещё несколько минут в доме царила какая-то суета, а потом всё стихло: великан с ребёнком на руках и Блэк вышли на улицу. Хагрид улетел на мотоцикле. И если Сириус отдал свой любимый мотоцикл, это означало только одно: Бродяга начал охоту. Но не понимал Сириус, что охоту уже давно ведут на него самого.

Пока Блэк не скрылся в вихре трансгрессии Питер взмахнул палочкой: теперь его школьный приятель окажется там, где и было задумано, там, куда Питер загодя вызвал отряд авроров с помощью анонимного письма о готовящемся массовом нападении на магглов. Вот так всё было просто и без особых усилий.

1993 год. Лунатик.

Фортуна сделана из стекла: чем ослепительнее, тем хрупче.

Публилий Сир

— Когда… кхм… выздоровейте, тогда и приходите. Мы с радостью вас возьмём, — сказали ему сегодня на последнем собеседовании по поводу работы, коих за последний месяц было уже бесчисленное множество. Не стоило же, право, говорить, кто ты есть на самом деле. Оборотней боятся. Оборотней не берут на работу. А если и берут, то обращаются как с эльфами-домовиками. Предыдущая работодательница, мерзка тучная женщина с маленькими глазками, обвинила его в том, что он разгуливал в волчьей ипостаси по магазину, и вышвырнула, так и не заплатив за целый месяц прилежной работы.

А посему ситуация уже была критическая. Из еды в холодильнике остался только кусочек затвердевшего сыра и пара консервов, а заплат на одежде Ремуса Люпина было больше, нежели ему самому лет. На кой чёрт нужна волшебная палочка, если даже еду нельзя наколдовать?! Хотя бы её, ведь уже ничего более и не надо. Всё, что можно было продать, всё, что стоило хоть сколько–то сиклей и кнатов, Рем уже продал. Только книги оставались в маленькой тесной квартирке. Они были расставлены повсюду, высились огромными башнями на полу, потому как старинный шкаф, доставшийся в наследство ещё от бабушки, Рем скрепя сердце продал.

Люпин вновь принялся шарить в вещах: а вдруг он что-то пропустил? На дне рассохшегося платяного шкафа Рем нашёл старую школьную форму. Он разложил её на кровати и долго разглядывал. Воспоминания словно наполнили эту комнату: вот будущие Мародёры неожиданно вваливаются в больничное крыло после полнолуния с огромным мешком конфет и говорят, что они всё знают, вот Сириус всерьёз предложил стать анимагами, Джеймс учит Рема летать на метле, Питер дарит ему на День Рождения большого шоколадного зайца. На груди же тускло поблёскивает старый-добрый значок старосты. Рем провёл рукой по мантии, нет, он просто не сможет продать её в магазин. Это форма его единственная связь с счастливым прошлым. Вдруг в кармане Рем нащупал что-то твёрдое. Он достал маленький хрустальный флакон, выигранный у Снейпа на далёком шестом курсе, и не поверил своим глазам. Он ведь так его и не использовал! А что если сейчас?

Пусть его друзья-мародёры сказали бы, что это бесполезная трата, полезного зелья, но… Просто теперь это может сказать себе только сам Рем. Джим и Пит уже 13 лет как убиты, а Блэк сидит за это в Азкабане. Вот что сделала с ними жизнь.

У Люпина были друзья: по школе, по Ордену, последние даже знали всё о его пушистой проблеме. Вот только он никогда не обращался к ним за помощью. Отчего? Порой Рем и сам этого не понимал, он просто сбегал и прятался. И стыдно ему было показаться на глаза, стыдно было, что не смог он сберечь трёх самых близких ему людей. А вот теперь и сам Люпин скоро погибнет от холода и голода, если не… если не выздоровеет. Уже столько лет он сам ищет лекарство, которое способно не просто оставить ему разум в полнолуние, а излечить полностью. Почему не принять жидкую удачу и потратить ещё три часа на поиски в книгах? Рем верил, что в них есть ответ, просто он не видит его, верил, что зелье удачи поможет ему прозреть. Решено. Пока эта самая решимость не угасла, уступив место сомнениям, Рем откупорил флакончик и выпил залпом весь Феликс.

~*~

Уже с час, как Феликс перестал действовать. А Рем всё так же ожесточённо пытался рыться в книгах и ингредиентах для зелий, попеременно добавляя в старый дешёвенький котёл то одно, то другое. Стоит ли говорить, что книги сказали ему ровно столько, сколько обычно. Но Ремус не хотел сдаваться, иначе он упадёт и больше не поднимется. Он добавил в котёл очередную порцию кореньев и что-то пошло не так: зелье с шипеньем испарилось. Комната, в которой всего пару минут назад всё бурлило и кипело, погрузилась в полную тишину. Люпин молча стоял посреди комнаты и смотрел невидящим взглядом сквозь книги. Всякая удача уже давно отвернулась от него.

Ремус был настолько погружён в свои невесёлые мысли о том, как жить дальше, что не сразу услышал дверной звонок. А звонили уже очень настойчиво и, видимо, довольно давно. Рем вздрогнул, потоптался на месте и, мало что соображая, отправился открывать дверь.

— Ну здравствуй, Ремус, — улыбка Альбуса Дамблдора сменилась удивлением, а потом и сочувствием, когда он увидел на пороге своего изнеможённого, потерянного, взъерошенного ученика.

— П-профессор?

Дамблдор не сказал более ни слова, он зашёл внутрь квартирки. Наколдовал посредине два красивых бархатных кресла (одно из которых тут же подхватило Люпина) и изящный столик.

— Надеюсь, ты не забыл ещё хогвартские пиры, — весело поинтересовался Дамблдор, пока Люпин смотрел на него во все глаза. Директор взмахнул палочкой, и на столе стали появляться разные блюда, в тех самых золотых тарелках, которые трудно было не узнать.

— Надеюсь, домовики простят мне это мародёрство, — очки-половинки задорно блеснули. Директор вручил Рему большую миску обжигающего лукового супа, — А пока ты ешь, выслушай моё предложение. И пообещай мне, что не будешь сразу отказываться.

Дамблдор сел в кресло напротив и, выждав пока ошарашенный Рем утвердительно кивнёт, продолжил:

— Я хочу предложить тебе место учителя Защиты от Тёмных Искусств в Хогвартсе. Помнится, это был твой самый любимый предмет.

Рем понял тут же всю опасность этой авантюры, и так поспешил выразить свой протест, что залпом проглотив горячий суп, обжёг себе язык и горло. Дамблдор опередил своего ученика:

— Нет, Люпин. Я по глазам вижу, что ты хочешь сказать. Ты думаешь, я позвал бы тебя, если не предусмотрел всего, в том числе и твой отказ. Тем более у меня уже есть кое-какой опыт: когда-то я вот так же приглашал тебя учиться. Профессор Снейп, прекрасный зельевар, пусть между вами и не всё ладно, он будет готовить тебе зелье, которое будет сохранять твой разум во время обострений. Никто не будет знать о твоей проблеме, кроме преподавательского состава, разумеется. И да, если что, старая-добрая Ива готова исполнять свои обязанности.

Люпин колебался. Сейчас он очень нуждался в работе, и уже не только из-за денег, а из-за того, чтобы не сойти с ума в одиночестве. Дамблдор словно прочёл его мысли.

— Рем, послушай меня: тебе это действительно нужно…

— Я согласен, Директор, — наконец отозвался Рем. И как ни странно это согласие не прибавило головной боли, а наоборот открыло перед ним новую дорогу, ярко освещённую лучами надежды. Рем не мог найти нужных слов, чтобы выразить свою признательность, — Спасибо, сэр. Спасибо, я…

— Твоё согласие, это лучшее, что я могу услышать, — Дамблдор встал и уже было направился к выходу. — Ах, да. Чуть не забыл. Старость, старость, у неё есть и свои минусы, — седовласый волшебник выудил откуда-то большую плитку шоколада и положил на стол, — Это съешь на десерт, а этой, — он положил на столик ещё одну плитку, — угостишь кого-нибудь в Хогвартс-экспрессе.

1993 год. Бродяга.

Удача — это игра, чем дольше играешь, тем больше выигрываешь. И чем больше выигрываешь, тем более успешно играешь.

Интересно, живёт ли удача в Азкабане?

Сириус, в образе большого чёрного пса, лежал в углу камеры. Между длинных лап лежал маленький хрустальных флакончик с зельем Удачи. Сириус даже удивился, что когда его повязали авроры, при обыске они отняли у него всё, начиная с волшебной палочки и заканчивая фигуркой дракончика для крестника, а на крепко-зажатый в руке флакон они даже не обратили внимание. Удивился гораздо позже, когда хоть немного отошёл после случившегося. Авроры то ли слишком его боялись, то ли им так не терпелось отправить его дементорам, что флакончик с зельем они просмотрели. К зелью же Сириус испытывал смешанные чувства. Себя же Блэк ненавидел за то, что он не успел. Тем злополучным днём этот самый флакончик выпал из его старой школьной сумки, и Сириус тут же подумал, что Джеймсу зелье удачи может сослужить отличную службу, особенно, когда Волдеморт открыл сезон охоты на Поттеров. При случае он передаст ему зелье.

Сириус волновался, хотя наглядных причин тому не было, ближе к ночи волнение только усилилось. В воздухе чувствовался горьковатый привкус паники. Сириус был уже не в силах сидеть перед камином и принялся метаться по комнате, словно хищный зверь по клетке. «Надо навестить малыша Питера», — мелькнуло в его голове. Сказано — сделано. Схватив с кресла кожанку, Сириус направился к выходу, мгновение — и с громким хлопком трансгрессии Блэк верхом на мотоцикле уже появился перед старым особняком, доставшимся ему в наследство от любимого дяди Альфарда. В поместье было всё, чего душа захочет, а помимо всего прочего, оно было защищено всеми известными заклинаниями. И свободный доступ туда имел только сам Сириус, Питер же, которого надёжно спрятали именно там, мог только выйти за пределы, в обратном направлении защита бы его уже не пропустила, только вместе с Бродягой. Идеальное укрытие, идеальный план с подставным Хранителем. И сейчас этот идеальный план разваливался на куски: Питера нигде не было, следов борьбы тоже. Сириус не думал более ни секунды: он выскочил на улицу, вскочил на мотоцикл, сорвался с места и трансгрессировал, судорожно сжимая в одной руке палочку, а в другой флакон с зельем Удачи.

Потом были обгоревшие руины, каменная крошка, бездыханное тело Джеймса, чёрные волосы в пыли, съехавшие набок очки, струйка крови на остро очерченной скуле, солёные слёзы, крик ребёнка и осколки его, Сириуса, мира в погасших навечно карих глазах.

— Сириус, Сириус, — Хагрид спускался с лестницы, ведущей на второй этаж, вернее на то, что от него осталось, — Гарри выжил, Сириус…

Блэк не мог оторвать взгляда от мёртвого лица друга. Хагрид долго звал его, но Сириус не слышал, словно это было в другой жизни или измерении. И только когда маленькая тёплая ладошка дотронулась до его щеки, Сириус поднялся с колен. И взял Гарри на руки, Хагрид не сопротивлялся. Сириус смотрел в большие зелёные глаза, полные слёз и непонимания, и не верил, что Лили и Джеймса больше нет. Губы малыша задрожали, он вновь готов был расплакаться, Сириус крепко прижал к себе тёплый комочек..

— Никому тебя не отдам, — хрипло прошептал он, — Чшш… Не плачь. Всё будет хорошо. Вдвоём мы справимся.

Хагрид громко зарыдал, ему тут же вторил малыш. Мир сходил с ума, переворачивался, разлетался на куски.

— Хагрид, отдай его мне, я о нём позабочусь.

Хагрид громко высморкался, и вдруг стал необыкновенно серьёзным.

— Нет, Сириус. Дамблдор велел его того, забрать и к тётке отвезти.

— Какая тётка? Ведь я его крёстный.

— Сириус, Дамблдор велел отвезти его к тётке.

— Она мымра, Гарри должен жить с магами.

— Нет, Сириус, — Хагрид достал часы из нагрудного кармана, — Дамблдор уже ждёт меня, я и так задержался, а ещё добираться…

Сириус последний раз взглянул на малыша. Теперь он знал, что ему нужно делать.

— Хорошо. Возьми мой мотоцикл. Мне он больше не нужен.

Сириус аккуратно передал малыша Хагриду: «Метлу по ветру, Гарри! Мы ещё увидимся». Сириус нежно взъерошил малышу волосы, вытер капельки крови со лба. Двое мужчин шли прочь от дома, не в силах обернуться. Как только мотоцикл унёс Хагрида прочь в темноту, Сириус трансгрессировал.

~*~

Интересно, живёт ли удача в Азкабане?

Сириус вновь обратился в человека. Повертел флакончик в пальцах, заинтересованно его разглядывая, и вместо того, чтобы вынуть пробку, снёс пробирке горлышко, стукнув её об угол скамьи.

— Ну что ж. Три часа удачи. Ваше здоровье! — Сириус отсалютовал проплывающему мимо дементору и выпил зелье одним глотком.

Дышать стало проще, и мир, казалось, стал чуточку светлее, причём в самом прямом смысле этого слова. В узкое тюремное окно, сквозь ржавую решётку в затхлую камеру, впервые за 12 лет, проник робкий лучик летнего солнца. Лучик надежды. Сириус тут же подставил ему навстречу своё измождённое лицо, которое после стольких лет стало больше напоминать череп, обтянутый восковой кожей. Мужчина жадно втянул носом лёгкий сочный воздух. Воздух свободы.

Стало теплее. Дементоры, которые вот уже столько лет не покидали постов около его камеры, ушли. А на полу, радом с решёткой, стоял поднос с едой. Не со скудной тюремной баландой, а с горячей похлёбкой, в которой плавал приличный кусок мяса, рядом лежали два больших мягких куска хлеба, которые даже издалека казались тёплыми и ароматными. Боясь, что этот поднос попросту исчезнет, Сириус незамедлительно накинулся на еду. Оставался только один кусок хлеба, когда Сириус почувствовал, что за ним кто-то внимательно наблюдает. Блэк резко вскинул голову и словно пёс уставился на маленькую нахохлившуюся птичку, которая, склонив голову набок, с любопытством разглядывала узника.

— Голодный? — поинтересовался повеселевший Блэк и с готовностью раскрошил оставшийся кусок на подоконник. Сириус долго наблюдал, как пичуга воюет с самыми большими крошками. — Как же тебя сюда занесло?

Птичка ответить не успела, скрипнула дверь камеры, испугав пернатого. Сириус подошёл поближе к решётке. В сопровождении сурового вида мракоборцев по коридору быстрым шагом трусил сам Министр Магии Корнелиус Фадж.

— Здравствуйте, господин министр! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть… Чем обязан?

Фадж резко остановился, телохранители, не успевшие вовремя затормозить, врезались в него. Они были обескуражены. Сириус Блэк, человек просидевший в Азкабане 12 лет, в камере, около которой круглосуточно дежурят дементоры, не только не выжил из ума, не бормотал как все, сидя в темноте, он выглядел и говорил как нормальный. О нет, этот человек не сошёл с ума.

— Вы-вы довольны условиями, мистер Блэк? — Сириуса очень веселил сбитый с толку Министр.

— Да, вполне. Только с соседями не очень повезло. Если вы понимаете, о чём я…

— Извините, мистер Блэк, но нам… нам уже пора…

— Постойте, Министр. Вы уже прочли вашу газету? — сквозь решётку Сириус лениво указал на «Пророк» в руках ошарашенного Фаджа. Тот нервно кивнул, отчего его зелёный котелок окончательно съехал вбок. — Может, одолжите? Видите ли, я так соскучился по кроссвордам…

К О Н Е Ц

От автора: это была небольшая фантазия на тему "А что если...?" Искренне надеюсь, что вам понравилось. С нетерпением жду отзывов и конструктивную критику!