По отцу и дочка (джен)

Bang bang goes the broken glass man Kill all the fags that don't agree Triumph by fires, setting fire It's not a way that's meant for me Just cause Just cuz we're on holiday Green day Holiday

Глава 1

— Мда-а, — протянул Альбус Дамблдор, хитро разглядывая поверх очков-половинок сидящих перед ним колдунов.

В кресле слева расположился Том Риддл, величайший темный маг Британии. Давным-давно он назвал себя Волдемортом, и вот уже три десятка лет мамаши пугали этим именем непослушных детей, а папаши посылали друг друга по его адресу. В свое время Том побывал и бестелесным духом, и безобразным уродливым монстром, но сейчас выглядел как обычный худощавый мужчина среднего роста с серо-голубыми глазами и темными волосами. На лицо он был бледноват от природы, а заигрывания со смертью не прибавили здорового румянца. От папаши-аристократа Риддлу достались правильные строгие черты лица, прямой нос, удлиненный подбородок и еще солидная порция маггловской крови. Салазар, должно быть, сгрыз свой саван, если тот еще не рассыпался в прах: надо же, какой-то бастард-полукровка обстряпывает свои темные делишки, прикрываясь его славным именем. От такой несправедливости и покойник не захочет, а взбесится. Но одного взгляда на Риддла хватило бы, чтобы понять — его не волнует ничего, кроме его собственной персоны. Так что Салазар может сколько угодно биться головой о крышку гроба, детки-сиротки тосковать по умершим родителям, а вдовы оплакивать мужей, погибших на войне — на лице Тома не дрогнет ни один мускул.

Вот и здесь, в кабинете Дамблдора, в самом сердце, можно сказать, вражеской территории, Темный Лорд сидел с таким видом, будто весь мир должен ему денег. Его извечный соперник, Гарри Поттер, расположился в кресле рядом и выглядел с точностью до наоборот: будто должен денег всему миру. Мальчишка всегда выделялся среди своих сверстников худобой, а теперь стал почти прозрачным, будто медленно, но верно превращался в привидение. Голову он понуро опустил, уставившись на свои сцепленные пальцы. Под покрасневшими от бессонницы глазами темнели круги.

К директору Поттер явился, набросив мантию на футболку и потрепанные джинсы. Эта небрежность в одежде еще больше подчеркивала пропасть между двумя магами: Риддл был одет с иголочки — темно-серая мантия без единой складочки, белая рубашка, галстук в тон.

— Мда, — бросил Дамблдор в напряженную тишину. Казалось, само время застыло и напряженно ждало, что же он скажет. Молчали портреты бывших директоров, непонятные причудливые механизмы и приборы замедлили свой ход, перестав тикать и тренькать. В чашках на столе остывал чай, плюшки, печенья и лимонные дольки лежали нетронутыми. И, наконец, Дамблдор торжественно произнес:

— Все должно было закончится по-другому, — и, усмехнувшись в длинную седую бороду, он взял лимонную дольку. Собеседники посмотрели на него: Риддл — пренебрежительно, Поттер — устало. Их молчание было согласием — конечно, все должно было закончиться по-другому, но каждый представлял себе это по-своему.

Гарри видел Волдеморта поверженным, а себя спасителем и героем. Темный Лорд же грезил о том, что враги будут валяться хладными трупами на радость воронью, а мир упадет к его ногам как спелое яблоко. Но из-за глупого недоразумения, по словам Риддла, и великого чуда, по мнению Гарри, им обоим пришлось попрощаться со своими мечтами. Так из-за чего эти люди собрались в кабинете Дамблдора ясным июньским днем, если все они считали, что история должна была закончиться по-другому?

* * *

Два дня назад Гарри Поттер и Том Риддл сошлись в Годриковой лощине в последней дуэли не на жизнь, а на смерть. Таких битв уже давно не бывало: только представьте себе вспышки заклятий, гром и молнии, колдовской ветер, что с разбойничьим свистом выкручивал ветви деревьев и срывал с них листву. И ночь, что осветилась тысячью огней, будто неподалеку взлетел на воздух склад с китайской пиротехникой. В небесах гроза, но без капли дождя. На земле двое размахивают палочками, выкрикивая проклятия, воздух горяч и тяжел, будто в сердце ада. А у горизонта загорается заря и собаки на сто миль вокруг воют и рвутся с цепи. Мир обезумел, деревья дергались, будто в пляске святого Витта, высокая трава жалась к земле и столько света, столько грохота, что хотелось зажмуриться, упасть и прижаться к земле, ища у нее защиты. Но лучше бежать без оглядки.

Магия злобная, безудержная и яростная, сталкивалась с еще более безудержной и яростной, а в эпицентре — двое. Пальцы, сжимающие палочку, онемели, каждый вздох будто глоток раскаленного железа, вокруг тучи пыли и земли — ни черта не видно, одежда насквозь промокла от пота. В этой дуэли не было благородства. В яростном вихре у противников уже не оставалось времени, чтобы вспомнить, кто они такие и зачем сюда пришли. Теперь бал правила магия, она вырвалась на свободу. Этой силе чуждо все и вся, даже те, кто когда-то были ее сосудами. Но неожиданно на поле битвы упала тишина — абсолютное безмолвие мертвого и заброшенного мира.

Раздался детский плач, оба мага вздрогнули и обернулись на источник звука. На земле лежало похожее на младенца нечто, которое легко могло оказаться, например, стоглазой многоножкой. Первым опомнился Гарри, он подошел и склонился над ребенком — тот продолжал плакать. Тогда Поттер, то ли по велению отцовского инстинкта, то ли собственной глупости, осторожно взял его на руки. Том уже открыл рот, чтобы предостеречь, ведь только полный идиот будет хватать неизвестно что, появившееся неизвестно откуда, но, смекнув свою выгоду, он так и не произнес ни слова.

А Гарри тем временем неумело баюкал младенца, но дите все равно орало как резаное, и тот совсем растерялся. Одной рукой, прижимая ребенка к себе, он попытался стянуть мантию, чтобы укутать проклятого крикуна. Момент для Авады — лучше не придумаешь, но Риддл медлил. Однажды он уже пытался заавадить ребенка и был убит собственным заклятием. Такой опыт не хотелось повторять, а тем временем Поттер наконец-то выпутался из своей мантии. Том с тоской посмотрел вдаль: ночная темнота опять набирала силу, огни гасли, и вселенная медленно, но верно восстанавливала нарушенное равновесие.

— Долго ты еще собираешься возиться?

— А? — Поттер недоуменно взглянул на Риддла, видимо, он был полностью дезориентирован, поэтому спокойно обратился к нему. — Как ты думаешь, может ее стоит покормить? Или отнести к доктору? Где ее родители? — он укачивал малышку и не заметил, что Волдеморт от удивления вытаращил глаза.

Том почувствовал себя оскорбленным. С какой стати Гарри Поттер сюсюкается с каким то отродьем, когда он, великий и могущественный Темный Лорд, стоит и ждет его.

— На твоем месте я бы не стал брать это на руки, пока не выяснил, откуда оно взялось.

— Не оно. Она, — возмущенно ответил Гарри. — Это девочка и она напугана. Нельзя оставить ее здесь.

— Давай сначала закончим наши дела, а потом делай с этим младенцем что хочешь. Конечно, если сможешь, — свою последнюю реплику Том сопроводил ехидным смешком.

— Дуэль подождет, — спокойно сказал Поттер. — А я аппарирую в Хогвартс. — Слова у Гарри никогда не расходились с делом — сказал и аппарировал.

Яростный взгляд Риддла уперся в пустое место. Том тоже не стал задерживаться, спрятав палочку, он растворился в воздухе. И зол он был как тысяча чертей.

* * *

Сейчас, сидя в кабинете директора Хогвартса, внешне спокойный, он в глубине души холил и лелеял обиду — Поттер еще заплатит за свое пренебрежение.

— Гарри спрашивал меня, откуда в Годриковой лощине мог взяться младенец, — произнес Дамблдор и отпил чаю. — Восхитительный вкус. Вам стоит попробовать. — Он посмаковал напиток, испытывая терпение гостей. — И вот к какому выводу я пришел? Здесь не обошлось без сильной и древней магии.

Том не удержался и презрительно хмыкнул, но Дамблдор, тем не менее, продолжил:

— Сама по себе магия не может ничего создавать, она лишь орудие наших желаний, сознательных или подсознательных. Я не говорю, что кто-то из вас непременно хотел завести ребенка.

Риддл насмешливо улыбнулся, но не стал прерывать столь увлекательную лекцию.

— Скорее это было скрытое желание обрести семью, найти того, о ком можно заботиться, того, кого можно любить. И магия откликнулась на это желание, энергия стала материей и появился младенец.

— Любопытная теория, — произнес Том, насмешливо щурясь. — Но какое отношение она имеет ко мне? Любому дураку ясно, что это ребенок Поттера, так пусть он с ним и разбирается.

— Он и твой тоже, — спокойно произнес Дамблдор. — Иначе у нас была бы еще одна копия Гарри.

— Чушь, — перспектива обзавестись потомством, да еще напополам с Поттером, Темного Лорда не обрадовала. — Я помню, там неподалеку возились кролики или одичавшие домовые эльфы. Кто -нибудь из них мог стать вашему спиногрызу папочкой или мамочкой.

— Нравится тебе или нет, — заговорил Поттер впервые за все время беседы,— но теперь помимо магии, нас связывает общий ребенок. Поверь, я тоже этому не рад. Хотя нет же, меня просто от бешенства трясет, едва я подумаю, что убийца моих родителей...

— Оставь патетику, — Том резко повернулся к Гарри. — Я прекрасно понимаю к чему ты клонишь. Может, продолжим с того места, на котором остановились: ночь, лес, молнии и смертельная дуэль.

— Я бы рад, но у меня нет никаких прав лишать дочку отца, пусть даже он такой выродок как ты, — Гарри отвечал твердо и уверенно. Оставалось только диву даваться, откуда в этом тощем теле столько решимости. Выглядел-то он как усталая кляча, которую злые ведьмы гоняли на шабаш: измученный, слишком изможденный, чтобы бороться.

— Тебе же хуже, — бросил Риддл. — Потому что я как раз собираюсь тебя убить, а потом и вас, — он кивнул Дамблдору, который отнесся к угрозе с завидным добродушием и предложил Тому лимонных долек.

Альбус внимательно наблюдал за ними: оба решительные, смелые, сильные, но Волдерморт опытнее, старше, беспринципнее. Такие как он не проигрывают. Естественно, Риддл не сомневался, что победит и, ослепленный гордыней, не заметил, как его королю поставили мат.

— Нет, больше ты никого не убьешь. У меня есть способ тебя остановить, — Гарри выпрямился и взглянул в глаза врагу.

— Хочешь упрятать меня в Азкабан?

— Этого не потребуется. Вспомни про ритуал, вспомни, чья кровь вернула тебя к жизни, — и Том действительно призадумался. — Ведь именно мне ты обязан своим воскрешением, так что, Риддл, за тобой должок.

Темный Лорд молчал будто оглушенный, он никак не мог поверить, что собственными силами устроил себе западню.

— Невозможно, — едва слышно вымолвил он.

Дамблдор хотел уже вмешаться, но удержался — это война Гарри. А не все войны выигрывают на поле битвы. Дуэль, которая началась в Годриковой лощине под темным, как шерсть у черта в подбрюшье, небом, закончилась здесь, за чашкой чая. Но Том не собирался так легко сдаваться, он лихорадочно сопоставлял факты, ища лазейку, в которую можно проскользнуть ужом и обмануть судьбу. Но ставки были слишком высоки, Риддл не хотел рисковать жизнью, возвращенной с таким трудом. Опять оказаться в этой холодной пустой вечности... Никогда.

Темный Лорд откинулся на спинку кресла, но эта непринужденность отнимала больше сил, чем приступ самой безудержной ярости.

— Это вы придумали? — он обратился к Дамблдору, стараясь выиграть время.

— Нет, Том не я, но Гарри прав, теперь твоя жизнь принадлежит ему.

«Рабство, чертово рабство», — подумал Риддл и прикрыл глаза.

— И что же он собирается делать с моей жизнью? — спросил он, пряча за насмешкой бессильную злобу.

— Мне все равно как ты будешь жить, лишь бы ты больше никого не убил. Распускай свой орден и отправляйся на покой, выращивай розы или пиши мемуары. А с магического мира войн достаточно, — ответил Поттер.

— Вот как, — протянул Риддл. Порой великодушие может унизить сильнее откровенного презрения. Во всяком случае, Темный Лорд чувствовал себя униженным: его не принимали всерьез, не боялись, с ним не считались — а что может быть хуже? — Значит, ты оставляешь мне свободу, деньги и возможность распоряжаться своей жизнью? А вы, господин директор, согласны с таким решением?

— Согласен. Том, судьба дает тебе шанс исправить все, что ты натворил. У мертвецов или узников Азкабана таких возможностей нет. Я надеюсь, ты воспользуешься шансом и станешь добрее.

— Может мне стоит записаться волонтером и раздавать бездомным кашу в общественной столовой? — Том обвел присутствующих таким взглядом, что у любого бродяги благотворительный обед встал бы поперек горла.

— Тебе решать, — спокойно возразил Дамблдор. Да, кое-что и вправду не меняется, еще когда Том был школьником, директор разговаривал с ним таким же приторно-доброжелательным тоном: это выводило его из себя, да и сейчас у Темного Лорда на языке вертелось смертельное проклятие.

— Я хотел бы узнать, ты собираешься видеться с дочкой? — о присутствии Поттера Том успел забыть, вот только тот как всегда умудрился напомнить о себе самым неожиданным образом.

— С дочкой? — повторил Темный Лорд, пробуя это слово на вкус, словно неизвестное экзотическое блюдо. Он всегда считал, что дети годятся лишь для двух вещей: продолжения рода человеческого и кровавых жертвоприношений. На продолжение рода Риддлу было плевать, а пара пинт дармовой младенческой крови определенно не стоили всех грядущих тревог и забот. — Можешь делать с ней все что захочешь. Меня это не касается, — он встал и направился к двери.

Сейчас он хотел остаться один и внимательно обдумать положение: выход обязательно найдется, Темный Лорд выкручивался и не из таких ситуаций. И смерть, которая упустила его из своих цепких лап, могла бы это подтвердить. Если бы нашелся смельчак, который рискнул бы спросить ее об этом .

— Том, думаю, тебе следует оставить свою палочку здесь, в знак доброй воли, — произнес Дамблдор, когда тот уже взялся за ручку двери. Риддл медленно повернулся. Бурная, полная приключений жизнь научила его делать хорошую мину при плохой игре. «Я все равно переживу их всех. У меня есть бессмертие, деньги, магия и свобода. А хорошо смеется тот, кто смеется последним», — успокаивая свой гнев, Том сделал пару шагов назад к столу.

Гарри наблюдал, как Волдеморт достал из кармана мантии палочку. Он не верил, что враг сможет вот так просто смириться с поражением, и ждал проклятия. Но Том пару секунд разглядывал его с легким недоумением, как разглядывают соломинку, переломившую спину верблюда. А потом произнес несколько слов на латыни и швырнул свою палочку в портрет одного из директоров. Она легко влетела в картину и стукнула плешивого старика по лбу, тот проснулся и начал браниться, размахивая палочкой, которая теперь стала частью картины. Но Темного Лорда его негодование ни капельки не тронуло, он издевательски кивнул на прощание и вышел.

О своей дочке Том Риддл не вспоминал почти девять лет, до тех пор, пока однажды к нему не заявился Гарри Поттер. Том всегда считал, что от детей одни неприятности. Взять того же Поттера, младенцем он умудрился выкинуть его из тела и потом тоже доставил массу проблем, а теперь, повзрослев, превратился в очередного психа.

Риддл внимательно оглядел Поттера: за девять лет тот не слишком изменился; немного вытянулся и начал бриться, но так и не расстался со своими круглыми очками и копной взъерошенных волос. На нем была голубая мантия, разрисованная эзотерическими символами — именно из-за нее Риддл записал Гарри в психи. Так он называл всех этих расплодившихся последователей чарбуддизма и микканства — глупых суеверий, бездумно содранных у маглов.

Как и в прошлую их встречу, беседа проходила в кабинете, но в этот раз он принадлежал Риддлу. На взгляд Гарри обстановка была слишком мрачной и помпезной. Посередине стоял овальный стол из темного дуба, окруженный креслами с высокими спинками. Стены были заставлены стеллажами с книгами; тяжелые шторы, которые подобно бдительным стражам охраняли полутьму в кабинете. Интересно, можно ли заколдовать их так, чтобы они не пропускали ни солнечного света, ни тепла?

К тому же Поттер не понимал зачем одному-единственному человеку такой огромный дом. Он, конечно, сумел оценить красоту и величественность особняка, который служил Лорду пристанищем. Но, восхищаясь изысканной архитектурой, эркерами, мастерски украшенными порталами, стрельчатыми окнами, Гарри недоумевал, как можно жить в такой громадине. Разве среди дюжин пустующих комнат не чувствуешь себя брошенным и одиноким?

Другое дело его дом — пусть не такой большой, но светлый и уютный, с садиком, разбросанными игрушками, обоями, разрисованными неумелой детской рукой. Едва заходишь и сразу ясно — это дом, где можно быть счастливым, а здесь ощущаешь себя запертым в музее. Атмосфера этого величественного жилища заставляла Поттера ежится в кресле, он с тоской поглядывал в окно, на кусты жимолости, залитые солнечным светом. Что до хозяина резиденции, как всегда тот был надменен и самоуверен, точь-в-точь князек банановой республики.

— Я вижу, что ты совсем не изменился, — сказал Гарри.

— Да все как-то руки не доходят до самобичевания и горестного раскаяния, — парировал Том, вертя в пальцах дорогое перо.

— Такая жизнь окончательно испортит твою карму.

— Я спрячу ее в холодильник для сохранности, — Риддл лишь ухмыльнулся.

Годы покоя не пошли ему на пользу, бездействие еще больше испортило его и так отвратительный характер. Лишенный возможности убивать направо и налево, Том маялся от скуки и только одно спасло его от превращения в циничную сволочь — он ею и родился.

Гарри стойко выдержал сарказм, как у всякого новообращенного его вера была сильна и чиста. Он жаждал испытать ее делом, распространить свет истины во тьму неверия. Проще говоря, его тянуло на подвиги, а у Поттера так повелось, что где подвиги, там и Том Риддл.

— Я говорю о духовности. Микканство учит нас почитать природу и жить в гармонии с миром. Может тебе стоит посетить наши празднества? Испытать удивительное чувство единства с природой и испытать чувство любви к миру.

— Я лучше прокачусь голым на фестрале, — решительно оборвал его Том. Да вот только ему не по силам было заткнуть фонтан красноречия, что гейзером бил из Поттера.

— Ты не представляешь, как мало колдуны знают о настоящих чудесах. Во время празднества Белтайна мы воткнули шест в землю, а потом водили вокруг него хоровод. И на исходе ночи на шесте появились листья и мертвая палка стала живым деревом.

— Хм, — Том отложил перо и задумчиво подпер ладонью подбородок. — Видимо посадить в землю саженец и полить его зельем роста — это слишком просто. Или у тебя подсознательная тяга к танцам вокруг шеста?

В силу своей неопытности Гарри не смог оценить всю соль издевки, однако до него дошло, что напротив него сидит непробиваемый циник, пропащий для просветления и нирваны. Больше толку будет, если читать проповеди тыквам и помидорам: говорят, от добрых слов овощи растут быстрее.

— Подумай, Риддл. Тебе давно пора осознать, что Авада Кедавра не решает всех проблем. А микканство — это путь, который приведет тебя к душевному покою и просветлению.

— Значит, ты пришел сюда, чтобы вести меня к просветлению. Похвально! Позволь мне в свою очередь просветить тебя. Если бы я искал душевный покой, то остался бы лежать в могиле, там его сколько душе угодно. Это все, что ты хотел мне сказать? — Том уже порядком устал от всех этих нравоучений — воистину Дамблдор подготовил себе достойного преемника!

— Когда я увидел заблудшую душу, то не мог не попытаться помочь ей обратиться к свету. Но я здесь ради Вики.

— Ради кого? — недоуменно переспросил чародей и Поттер, вздохнув, напомнил себе о смирении и любви к людям.

— Нашей дочери.

У Риддла нервно дернулся уголок рта, непроизвольная, но весьма красноречивая реакция.

— А какое отношение плод твоей извращенной фантазии имеет ко мне?

— Ты ее отец! — возмущенно воскликнул Гарри.

— Я стал бы ее отцом, если бы переспал с ее матерью. По меньшей мере.

— Ты просто увиливаешь от ответственности. Вики — твоя дочь, а ты ни разу не поздравил ее с днем рождения!

— А разве можно праздновать день рождения человека, который никогда не рождался? — резонно возразил Том.

И в этот напряженный момент в дверях возник Добби. Тяжелый поднос в его руках опасливо покачнулся, чашки, чайник и прочая посуда тревожно звякнули. Домовой эльф с трудом удержал равновесие и подошел к Поттеру, преданно заглядывая в глаза. Его обожание с годами не стало слабее и все ждало случая себя показать. Когда Гарри попросил чашку кофе, Добби опустошил кладовую, свалив на поднос все, что там нашлось. И теперь подыскивал место, где можно пристроить это добро. Поднос раскачивался и горячий кофейник балансировал на краю в опасной близости от поттеровских колен. Но вот Добби решился и поставил свою ношу на край хозяйского стола. Несколько секунд он пялился на Гарри, слегка шевеля ушами от радости и восторга, а потом, наконец, исчез.

Дамблдор, отправляя Добби к Темному Лорду, рассчитывал, что он станет преданным шпионом в стане врага. Но домашние эльфы не предназначены для этого, они могут лишь служить и угождать. А чужое раболепие всегда поднимало Риддлу настроение по утрам.

Пока Добби возился с подносом, они продолжали препираться, не обращая на него внимания, а зря... Потому что некоторые их слова накрепко засели в голове домашнего эльфа: вот было бы хорошо, если Гарри Поттер и его дочка переехали жить к мастеру Риддлу, тогда Добби сможет служить и своему обожаемому хозяину, и еще более обожаемому Гарри Поттеру…

Гарри упрямо вскинул подбородок:

— Вики — настоящий маленький ангелочек. Умная, добрая, отзывчивая.

— Тогда это точно не мой ребенок, — вставил Том.

— Не упусти свой последний шанс наладить отношения с дочкой.

— Какой шанс? — насторожился Риддл, чутье на неприятности у него было просто феноменальным.

— Мне надо на три дня уехать в Тибет, — слова Поттера подтвердили его самые худшие опасения. — Моего брата Виктора бросила жена, бедняга впал в депрессию и пытался покончить с собой. Ему нужна помощь и поддержка…

— Разве у тебя есть брат или его ты тоже нафантазировал?

— В ковене мы все братья, — с просветленным лицом ответил Поттер.

— Хорошо, но не хотелось бы однажды узнать, что где-то в Гималаях есть целая семейка наколдованных Поттеров, — в голосе Риддла и правда слышалось облегчение.

— Этот Тибет не в Гималаях, а в Оклахоме. Я не могу взять с собой Вики, потому что все свое внимание должен буду уделить Виктору. Парень просто в отчаянии.

— Подумаешь, жена бросила. Не велика беда, — как говорили во времена молодости Риддла: «Леди из кэба — пони легче».

Но кажется, перейдя в микканство, Поттер совсем утратил способность воспринимать рациональные доводы. На полном серьезе он произнес:

— Это не беда, это трагедия. Виктор потерял веру в себя, он разбит и сломлен. Без дружеской помощи он просто не сможет жить дальше… А почему ты молчишь?

— Твои слова заставили меня задуматься над собственной жизнью. Я ведь вырос в приюте, в школе у меня не было друзей, а та симпатичная шатенка из Равенкло, не помню уже как ее звали, отказалась пойти со мной на выпускной бал. Следуя твоей логике, всю оставшуюся жизнь я должен был мешать алкоголь с успокоительным зельем, а ночами рыдать в подушку от жалости к себе. Даже любопытно, почему этого не случилось.

— Может это потому, что у тебя нет души, — Гарри предпринял попытку съязвить, но Том с легкостью отбил удар:

— Значит, мне повезло, хоть я и бездушный, зато нормальный.

— Нормальный! Ты же пытался поработить мир. По-моему, это самое что ни на есть настоящее безумие, — от избытка чувств голос Поттера дрогнул.

— В этом столько же безумия, сколько в стремлении покорить далекие звезды, переплыть океан, победить смерть или оросить пустыню. Ты ведь не считаешь безумцами строителей пирамид? И к тому же, я никогда не пытался покончить с собой.

— К большому сожалению, тогда одним мерзавцем на земле стало бы меньше.

— Но что есть безумие — фантастика, не ставшая реальностью. А то безумие, которое воплотилось наяву, обычно называют шедевром.

— Или преступлением против человечества.

— Зависит от того, какая сторона выиграет, а какая проиграет. Смирись, Поттер, ты все равно меня не переспоришь, поэтому поговорим о более насущных проблемах. Если я правильно понял, пока ты со своим приятелем-неудачником будешь сидеть в захолустном баре, надеясь подцепить что-нибудь хотя бы издали похожее на женщину, твое невменяемое отродье будет жить здесь со мной.

— Во-первых, Вики не отродье и она вменяемая. Во-вторых, в Тибет мы едем всем ковеном. И, наконец, в-третьих, несмотря на всякие грязные сплетни, миккане отвергают алкоголь и разврат. Мы будем поддерживать Виктора морально: очистим его ауру, составим круг силы, разделим энергию и конечно раскроем друг другу наши души.

Нацепив на лицо сочувственную улыбку, Том произнес:

— Бедняга Виктор, наверняка он еще не раз пожалеет, что не сумел покончить с собой. Но мы опять возвращаемся к вопросу безумия, только в его бытовом понимании, — пока Риддл развивал свою мысль, сочувственная улыбка превратилась в насмешливую. И Гарри совсем не удивился, услышав очередное оскорбление.

— Спрошу прямо: Поттер, ты сумасшедший?

— Нет! — он подался в перед, сверля собеседника возмущенным взглядом.

— А тебя проверяли? — тут же поинтересовался Том.

— Нет! Но я не сумасшедший! — уверенно произнес Гарри.

Риддл лишь скептически нахмурил брови:

— Ладно, допустим, что ты не сумасшедший, а значит в этой истории у тебя своя выгода. Интересно знать какая?

— Знаешь, есть бескорыстные люди, которые живут ради других, а не ради себя, как некоторые.

— Я маг и встречал много чудес, но трех вещей я не видел: славной смерти, человеческого альтруизма и добрых кроликов.

— Тогда посмотри на меня, я настоящий альтруист и, не раздумывая, рискну жизнью ради спасения других. И как ты это объяснишь?

— Тем, что исходя из твоей религии, ты являешься реинкарнацией сенбернара-спасателя. Умом ты недалеко ушел от собаки.

После такого заявления Гарри оставалось лишь гордо удалиться, постаравшись напоследок погромче хлопнуть дверью. Но уйти означало проиграть, и он спрятал обиду, размышляя над ответной колкостью. В них Поттер был не силен, поэтому выбрал вариант, который позволил сменить тему и кармы не портил:

— Ну, а кролики чем тебе не угодили? — спросил он.

— Тем, что они кролики, — не раздумывая, ответил Том. Продолжения не последовало, такое объяснение он посчитал более чем исчерпывающим.

Потом они опять принялись обсуждать судьбу Вики, Гарри продолжал упорствовать:

— Я верю, что эти три дня вместе пойдут на пользу вам обоим, — убежденно произнес он. — Видишь ли, мне не хватает строгости и родительского авторитета, — тут он лишь беспомощно развел руками.

Его смущение не трудно понять — сложно быть строгим отцом, когда тебе самому двадцать четыре года.

— А тебе, — Поттер продолжил, — пора выбраться к людям из своей Башни слоновой кости. Нельзя всю жизнь сидеть в холодном аду одиночества.

— Я темный маг, — многозначительно сказал Том, намекая, что инфернальному злу вроде него в аду так же комфортно, как сорняку на куче навоза.

С таким настроением стороны могли бы спорить до вечера, но к удивлению Поттера, всего через час Том позволил себя уговорить. Сбитый с толку легким успехом, Гарри отправился домой штудировать религиозные брошюры. Но ему так и не удалось приобщиться к великой мудрости, мысли упрямо возвращались к Риддлу и его согласию. Гарри изрядно поломал голову, ища тайные мотивы, а причина была проста: после бурной жизни полной взлетов и падений, после того как Риддл несколько десятилетий терроризировал магический мир, годы покоя казались ему скучными и пустыми. Конечно, любой хороший маг найдет чем себя занять — чтение старинных манускриптов, общение с демонами, изучение беспалочковой магии... Но все это слишком просто, а Тому хотелось трудностей и Поттер со своим предложением подвернулся как раз кстати.

День Первый

— Они здесь! — воскликнул Добби, ворвавшись в столовую, но опомнился и застыл, смиренно опустив голову. Правда, глаза у него все равно были как два новеньких галеона: большие и сверкающие, а на серой сморщенной мордочке сияла по-идиотски счастливая улыбка. Том оторвался от своего скоромного завтрака и недовольно посмотрел на него. Часы недавно пробили три пополудни, но у Риддла, как и у многих темных магов, день и ночь поменялись местами.

— Я проводил гостей в Ваш кабинет, хозяин, — пискнул Добби.

— Хорошо, — буркнул Том, почти не разжимая губ, и положил салфетку. Добби тут же бросился убирать грязную посуду, но худые лапы тряслись от волнения, и только чудо спасало чашки и тарелки от падения на пол.

А Риддл тем временем неторопливо шел по сумрачным коридорам, направляясь в кабинет. По законам вероятности, в особняке из ста семнадцати комнат хотя бы одна должна быть светлой и уютной. Но Том сделал все возможное, чтобы в его жилище воцарился вечный полумрак — тяжелые портьеры безжалостно отсекали свет и тепло окружающего мира. Мрачные обои, зеленые как тоска, темно-вишневые, как венозная кровь, или синюшные, цвета кровоподтека, создавали соответствующую атмосферу. Шкафы походили на обиталища монстров, столы выглядели как гробы, стулья и те смотрелись угрожающе, не всякий смельчак рискнул бы присесть на один из них.

Кошмарные скульптуры дополняли мрачный интерьер. Сложно представить, что за создание их сотворило , возможно, это был Вельзевул или Бафомет, а может еще какой-нибудь демон, измученный галлюцинациями в результате отравления ладаном. На стенах висели картины — они ужасали, не потому что были плохо написаны, наоборот. Кровь, трупы, внутренности, монстры были изображены с тошнотворной достоверностью. Всего этого, вкупе с ненормальным хозяином, с лихвой бы хватило, чтобы любой нормальный человек сбежал бы отсюда без оглядки. Любой, но не Поттер.

Когда Том открыл дверь кабинета, то застал почти идеалистическую картину. Гарри, присев на корточки, поправлял брошку в виде двух вишенок на платье маленькой девочки. Риддл с любопытством оглядел ту, которую так настойчиво прочили ему в наследницы. Девочка как девочка: голубоглазая, слегка бледная. На первый взгляд черты лица приятные, но Том бы не стал биться об заклад, что из нее вырастет красавица. Она была одета в миленькое голубое платье и белые гольфы. Черные волосы, заплетенные в косу, напоминали крысиный хвостик, украшенный на конце большим ярко-красным бантом.

«Никакого сходства» — решил чародей и снисходительно улыбнулся.

Гарри выпрямился и постарался напустить на себя солидный вид: нахмурил брови, выпятил подбородок, поправил галстук. И если бы не мантия, разрисованная рунами и пентаграммами, его можно было бы принять за старшеклассника, который изо всех сил старается выглядеть взрослым, надеясь, что продавец продаст ему выпивку по фальшивым правам. Повторив про себя заранее подготовленные мантры, он торжественно произнес:

— Вики, познакомься — это Том Риддл, твой второй папа.

Вики вскинула глаза и одарила Риддла неприязненным взглядом. Гарри положил ей руки на плечи, будто подбадривая, и жизнерадостно продолжил:

— Риддл, позволь тебе представить Викторию Индепенденс Поттер…

— Индепенденс? — удивленно переспросил Том.

— Именно, — подтвердил Гарри. — Наша дочь появилась на свет четвертого июля, так же как и Виктория Индепенденс Брандерман — первая ведьма, перелетевшая через Атлантический океан на метле. Ты хотя бы можешь себе представить, что толкает людей на такие подвиги?

— Унижения в школе? — тоном знатока предположил Риддл. — Твоей дочери повезло еще, что она не родилась первого апреля.

— Я и забыл, что ты у нас Темный Лорд сарказма…

— Тетя Гермиона говорит, что сарказм — это оружие неуверенных в себе неудачников, — встряла Вики.

— А никто не говорил тебе, что хорошие дети — это те, которых не видно и не слышно? — тут же откликнулся Том.

— Думаю, вы поладите, — весело произнес Поттер.

— Он мне не нравится. Я хочу с тобой, — заканючила Вики и ее отец тут же растекся сопливой лужицей.

— Ну, пироженка, не расстраивайся. Мистер Риддл не сделает тебе ничего плохого. Помнишь, мы смотрели мультик про Шрека, ведь Шрек тоже сначала казался злобным и страшным, но так он всего лишь пытался уберечь свою ранимую и чувствительную душу.

— Ты, наверно, белладонны с утра объелся? — язвительно предположил Том. Он понятия не имел с кем его сравнивают, но одно упоминание о нежной и чувствительной душе наводило на неприятные мысли. Гарри обернулся и, не теряя обычной жизнерадостности, сказал:

— Я заберу Вики в понедельник. Пироженка, не волнуйся, — попросил он. — Это всего лишь на два дня, — но Вики хмуро отвернулась.

Поттер вздохнул:

— Гермиона, крестная Вики, написала для тебя инструкцию, как поладить с детьми, — он указал на лежащую на столе толстую пачку листов. — Тебе пригодится.

— И вот еще, — парень достал из кармана медальон и положил его сверху на инструкцию. — Это талисман, который позволит тебе найти Вики, где бы она ни была. Теперь, кажется, все. Что ж, мне пора, — неловко закончил он и наклонился, чтобы поцеловать Вики в щеку, но та лишь недовольно поджала губы.

— Будешь хорошо себя вести, я привезу тебе много подарков, — пообещал Гарри. Он еще много чего наговорил бы Вики, но терпение Риддла лопнуло, и он холодно поинтересовался:

— Может ты перестанешь сюсюкать и уберешься, наконец, в свой Тибет? Буду рад, если эту юную леди ты заберешь с собой.

Поттер в последний раз чмокнул Вики и направился к двери, поравнявшись с бывшим врагом, тихо прошептал:

— Риддл, если хотя бы волосок упадет с ее головы, ты сильно…

— Обойдемся без пустых угроз. Пусть я не могу тебя убить, но ничего не мешает мне завязать тебя бантом и прицепить на хвост бешеной мантикоре, — ответил Том, присовокупив к своим словам злорадную ухмылку.

— Провожать меня не надо, я найду дорогу, — в дверях Гарри обернулся и помахал Вики, но она все еще дулась, и прощание вышло более чем прохладным.

— Буду по тебе скучать, — после этих слов Поттер вышел, оставив Тома и Вики наедине. Воцарилась напряженная тишина.

— Хорошо, — сказал Риддл, состроив умное лицо, но, по правде говоря, он не представлял, что делать дальше. И вся мудрость старинных гримуаров не могла ему помочь. Книги по темной магии если и упоминали детей, то лишь в контексте магических кинжалов, серебряных чаш и жертвенных алтарей. Заманчиво, но, к сожалению, невозможно.

— Думаю, будет лучше, если я займусь своими делами, а ты пойдешь и поиграешь, — Том заметил, что Вики уже тянет руки к черепушке на столе и непреклонным тоном добавил, — в саду.

— А ты что, правда мой папа? — неожиданно спросила девочка. Ответить «нет» Риддл не успел, потому что Вики снова затрещала:

— А почему у меня нет мамы? Или у меня их тоже две?

— Не знаю, я ни с чем подобным не сталкивался. Пойдем, я провожу тебя во двор, — он открыл дверь, Вики медлила, но все-таки сдвинулась с места и, одарив Риддла взглядом избалованной принцессы, прошествовала в коридор. Том созерцал эту комедию, скривив губы в полуусмешке. Внешне он был совершенно спокоен и только дверь кабинета хлопнула слишком громко.

— А почему у меня только папы, а мамы нет? — Вики обернулась и опять принялась закидывать его вопросами. — А почему никто из вас не может быть мамой?

«Чертовы Поттеры! — Том раздраженно выругался про себя, но вслух он ответил:

— Сама поймешь, когда повзрослеешь. Правда, для этого потребуется сначала получить степень магистра теоретической магии…

Они шли по одному из мрачных коридоров поместья: уродливые маски, висящие на стенах, наблюдали за ними, плотоядно оскалив зубы. Между ними находились картины. Их следовало бы помещать в религиозные брошюры, призывающие грешников к покаянию.

Украшая свое жилище, Темный Лорд руководствовался принципом: «красоты должно быть много». Беда в том, что риддловские представления о прекрасном могли свести с ума среднестатистического обывателя или же обеспечить его подсознание кошмарами на всю оставшуюся жизнь. Однако Вики с любопытством оглядывалась вокруг без тени страха или отвращения. И хотя ее голова вертелась как флюгер, нить беседы она не теряла.

— Зачем? Тетя Гермиона уже рассказала мне, что есть мужчины, которые любят других мужчин, — выпалила она.

Том будто врезался в невидимую стену, резко остановился и с удивлением уставился на Вики:

— Послушай, — выдавил он, с трудом подбирая слова. Несмотря на все старания, на языке настойчиво вертелась лишь одна Авада. — К нам с Поттером эта любовь никакого отношения не имеет, — при этих словах Риддла слегка передернуло. — И не забивай себе голову всякой похабной дрянью.

— А тетя Гермоиона считает, что если двое друг друга любят, то не важно какого они пола, расы или вида, — возразила Вики.

— Твоя тетя Гермиона, — Том хотел сказать «дура набитая», но удержался. «Я разговариваю с ребенком, — напомнил он себе, — нужно быть терпеливым. Нельзя убивать детей только за то, что они существуют». А Вики нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая продолжения.

— Что ж, давай расставим все точки над i, — произнес Том. — Ты появилась на свет в результате сильнейших мистических пертурбаций, вызванных магическим возмущением, порожденным в свою очередь безумным подсознанием твоего папочки.

Вики внимательно выслушала, а потом перебила:

— Можно спросить?

Риддл поморщился. Он уже хотел сказать, что взрослых перерывать невежливо, но Вики выпалила свой вопрос, и Том просто потерял дар речи.

— А это еще прелюдия или уже секс? — наивно поинтересовалась она. Темный Лорд понял, его приперли к стенке, как в прямом смысле, он чувствовал, что длинный нос демонической маски, упирался ему чуть пониже лопатки, так и в переносном.

«А детки-то за последние пятьдесят лет изменились», — с тоской подумал он.

— И откуда тебе знать про ….. — Риддл замялся, пуританское воспитание мешало ему закончить фразу, но сделав над собой усилие, он смущенно пробормотал, — отношения между мужчинами и женщинами?

— По телевизору рассказывали, — честно призналась Вики. — Там одна тетя говорила, что в сексе обязательно должно быть прелюдия. А еще она говорила, что в сексе нет ничего постыдного, все этим занимаются. И я тоже буду заниматься лет через шесть-семь, — с гордостью закончила она.

— Шесть-семь, — только и смог вымолвить Риддл. — Думаю эту тему тебе лучше обсудить с отцом. Если он разрешает смотреть подобные передачи…

— Ну-у, — Вики замялась и уставилась на носки своих туфель. — Его тогда дома не было, а вот дядя Фред и Джордж мне разрешают смотреть всё-всё-всё, даже ужастики, — неожиданно ее мысли перескочили на другую тему и новые вопросы посыпались градом на голову Риддла. — А мне можно посмотреть телевизор? У тебя есть спутниковое ТВ? А DVD?

— И что это за Фред и Джордж? — машинально спросил Том, лишь бы перервать этот поток сознания.

— Мои крестные, — ответила Вики и подняла глаза. В ее взгляде читалось безмерное удивление. Разве можно не знать кто такие Фред и Джордж!? — Они очень классные. Изобретают всякие магические приколы, а потом продают. Мы ведь зайдем к ним в магазин, ну, пожалуйста? — протянула она и скорчила умильную рожицу.

Том не летал на самолетах, он и метлы не особо жаловал, но сейчас он чувствовал себя точь-в-точь как пассажир авиалайнера, попавшего в зону турбулентности. Видимо, ему на роду написано терпеть мучения и унижения от малолетних Поттеров. Мириться с такой жалкой судьбой Риддл не собирался, ведь двадцать лет он руководил орденом надменных самолюбивых засранцев под названием «Упивающиеся Смертью». Неужели великий Темный Лорд не сможет приструнить одну избалованную малолетку?

— Нет, не пойдем, — голос Риддла опять обрел прежнюю уверенность. — Сейчас ты отправишься на улицу и будешь там гулять. Свежий воздух полезен для здоровья, — он заметил, что Поттер уже тянет ручки к драгоценной китайской вазе, стоявшей на полу, и добавил: — Не возвращайся домой до ужина.

— Но мне не с кем играть, — под суровым взглядом Риддла Вики отдернула руку и спрятала ее за спиной.

— Ничего страшного. Поиграешь сама с собой, — суровый тон на корню пресекал возражения. И Вики решила прибегнуть к более девственному средству: она насупилась и обиженно надулась.

— Так нечестно, — пискнула она и даже шмыгнула носом, но Том не удостоил ее ответа, он развернулся и пошел прочь. Когда за спиной хлопнула дверь, его глаза победно сверкнули.

Спровадив ребенка в сад, Риддл облегченно вздохнул и бросил взгляд в окно — Вики неторопливо удалилась от дома. Голова опущена, плечи ссутулены, даже красный бант и тот выглядел жалко. Видимо, шестым чувством она уловила его взгляд, и хотя не обернулась, но спину выпрямила.

— Добби, — произнес Том, и домашний эльф тут же возник рядом, как всегда всем своим видом выражая угодливость и раболепие. Чувства, так милые сердцу Темного Лорда. Риддл приказал проследить за надоедливой гостьей. А потом, немного поколебавшись, добавил: «и поиграть вместе с ней».

Со спокойным сердцем Риддл отправился в библиотеку. Что ж, иногда даже у Темных Лордов случаются приступы наивности: он был уверен, что Добби с его обычным фанатичным усердием выполнит приказ. Но сейчас домовой эльф больше мечтал угодить Вики, чем Тому. Его расчет был прост: если Вики здесь понравится, то она захочет остаться, и они с отцом переедут жить к Темному Лорду. И Добби, наконец, сможет назвать великого Гарри Поттера своим хозяином.

Вот с такими намерениями он и предстал перед рассерженной Вики. Та сразу смекнула, что получила верного раба. Конечно, тетя Гермиона говорила, использовать домашних эльфов — это подло, так поступают только плохие люди. Но как раз сегодня, после того как отец бросил ее, оставив с каким-то старым занудой, а сам поехал развлекаться, Вики решила перейти на темную строну силы. Денька на два, а может на неделю, если папа забудет привезти подарок.

Для начала Добби предложил показать сад, но она решительно отмела эту идею: прогулки по саду — такая скукота.

— И что мы будем делать? — спросил Добби, предоставив Вики фантазировать за двоих.

— Охотиться на вампиров, — тут же ответила она, ее глаза радостно блеснули. — Необходимо найти их логово и убить кровососов до заката. — Вики отломала пару веток от куста жимолости.

Добби растерялся: как же быть, ведь в окрестностях вампиров отродясь не водилось, но вслух он не посмел и слова сказать. Желания хозяев — закон. И если потребуется, он свою грудь подставит под кол. Хотя тонкий прутик, который Вики вертела в руках, вряд ли мог принести реальный вред. Таким оружием не то, что вампира не проткнешь, на него даже крысу не насадишь, чтобы поджарить на огне.

Около часа они ползали по саду: пробирались сквозь кусты, таились и прятались, услышав какой-нибудь шорох. Ведь это могли быть вампирские слуги — люди-рабы, которые не боялись света и охраняли покой бессмертных днем.

Добби все-таки возразил, что вряд ли мастер Риддл позволил бы всяким посторонним людям шататься по своему саду. Да и к вампирам хозяин особой симпатии не питал. Точно, повышвыривал бы всех вместе с гробами.

— Что он может против сил зла и разрушения? — небрежно бросила Вики. Они сидели в засаде за деревом. В ее волосах застряли ветки, бант почти развязался, а платье из небесно-голубого превратилось в серо-пыльное с причудливыми узорами из грязи, сока и травы.

— Мастер Риддл — великий темный маг, — шепотом сообщил Добби.

— Да ну, — мисс Поттер скептически приподняла брови. — А я думала, что он школьный учитель или замшелый профессор.

У нее были свои причины так считать, новый знакомый напомнил ей мистера Гримзи, учителя математики в ее школе, тот тоже ходил вечно всеми недовольный.

— Хозяин очень могущественный, — с гордостью сказал Добби. — И он темный маг, только больше не творит зла...

— А у него есть волшебный посох, который повелевает духами или хрустальный шар или мантия-невидимка? — затараторила Вики.

Она вскочила с земли, позабыв про игру.

— У хозяина есть своя лаборатория, где он колдует, — признался Добби.

— А ты мне покажешь? — спросила Вики и умоляюще сложила руки. — Пожалуйста, пожалуйста…

— Но хозяин разозлится, если...

В ответ на слабые возражения девочка применила самый весомый аргумент всех времен и народов:

— Но он же не узнает, — а потом для убедительности еще добавила: — Мы ведь только одним глазком посмотрим, а трогать ничего не будем.

«Ведь правда, — подумал Добби, — что плохого, если мы зайдем на пару минут». А вечером он в наказание побьется головой об стену.

Они прокрались мимо двери библиотеки, хотя Том настолько глубоко зарылся в свои фолианты, что можно было спокойно вынести весь дом вместе с ним самим, он бы и ухом не повел.

При составлении своих инструкций, особое внимание Гермиона Грейнджер обратила на раздел «Дети и магия». Смысл десяти страниц, исписанных мелким почерком, сводился к одной фразе: «Никогда, ни в коем случае нельзя подпускать ребенка к магическим предметам!». Впрочем, любой человек, обладающий мозгами, понимает, что даже самая безобидная заколдованная вещица в руках ребенка превращается в динамит.

Но мозги, по утверждению чистокровных аристократов, это как раз та вещь, которой природа домашних эльфов обделила. И своим поступком Добби полностью доказал их правоту.

Святая святых темного мага находилась под крышей невысокой башни: Вики пришлось подниматься по витой чугунной лестнице. Лестница едва слышно дребезжала под ее весом, но она бесстрашно карабкалась вверх, осторожно нащупывая каждую следующую ступеньку. Вокруг царил полумрак, тусклого лучика света, который наколдовал Добби, едва хватало, чтобы осветить путь. Сложно было сказать, насколько высоко они забрались и как долго придется падать, если нога вдруг провалится в пустоту, а влажные ладони соскользнут с холодных перил.

Но вот лестница закончилась, Вики шагнула в лабораторию и восхищенно ахнула. Она крутила головой, не веря своим глазам: из всех комнат в особняке, лаборатория была самой светлой, самой удивительной, самой теплой и самой нестрашной. Ни картин, ни мраморных уродцев, на которых она постоянно натыкалась в коридорах. Лишь под крышей на толстой железной цепи висела застывшая ящерица. Она выглядела раскаленной, будто ее только что вынули из огня, и светилась изнутри.

Железная лестница, похожая на ту, по которой Вики забралась в комнату, вела на второй ярус, где стояли шкафы с книгами. Было тихо: ничего не кипело, не булькало, не дымило, наполняя воздух отвратительной вонью. Не звучало эхо таинственных древних заклятий. Пол с тщательно начерченным магическим кругом блестел чистотой, в центре лежала огромная раскрытая книга, ее опутывали тонкие, хрупкие на вид серебряные цепи.

Взгляд Вики ненадолго задержался на огромном фолианте, но потом она заметила, что около островерхого окна, единственного во всей громадной комнате, стоит хрустальный шар. Над проемом прилепилась остроухая и зубастая морда, чьи каменные глаза, казалось, внимательно наблюдали за незваными гостями. А за окном виднелся не заросший сад, и даже не Англия, а какой-то другой мир с лиловым небом. Деревья, скрученные как пальцы древней карги, торчали из почерневшей земли, ветер гнал серый пепел. Вики поспешно отвернулась.

На подоконнике стояли банки, в которых спали, едва светясь, саламандры, размером не больше ладони. Как только Вики склонилась над одной из них и постучала по стеклу, огненная пленница вскинула острую морду и недовольно оскалилась. Она хотела взять банку в руки и рассмотреть саламандру повнимательнее, но стекло оказалось горячим. Едва дотронувшись, Вики одернула руку и рефлекторно сунула обожженные пальцы в рот.

— Хозяйка, Вы же обещали, что не будете ничего здесь трогать, — жалобно простонал Добби. Он крепко держался за перила, будто стоял на корабле посреди бушующего моря. И, стоило ослабить хватку, волна мигом бы уволокла его за борт.

— Ну, я же осторожно, — Вики выдала еще один неоспоримый аргумент. Нахмурившись, она уставилась в хрустальный шар, но там мелькали лишь какие-то неразборчивые тени. Они ей быстро надоели, поэтому она обошла лабораторию по кругу, бросив мимолетный взгляд в каждую нишу, на каждую полку забитую всякой всячиной. Потрепанные книги с отсыревшими страницами, мерцающие порошки в банках, колбы, заполненные призраками. Вики осторожно встряхнула одну из колб, за стеклом появилось мрачное лицо беспокойного духа.

— Ух ты! — воскликнула она и тряхнула ее посильнее. Сердце Добби чуть не выпрыгнуло из груди и чтобы успокоится, он принялся биться головой о перила. — Круто. Эй, прекрати, мы же не делаем ничего плохого.

— Давайте уйдем, госпожа, если хозяин нас поймает…

— Не поймает, — отмахнулась Вики.

Но вот все чудеса и диковинки, до которых она могла дотянуться были изучены, во все шкатулки и баночки она сунула свой нос, все амулеты и свитки с таинственными рунами повертела в руках и положила на место. Или почти на место. Разве в таком беспорядке упомнишь, где что было. Магические штуковины, непонятные механизмы, банки, пробирки с маслянистыми жидкостями и растертыми в порошок костями, а также такие прозаические вещи как черные свечи, кристаллы, кинжалы — все это теснилось на полках в немыслимом беспорядке. На первое время впечатлений Вики хватило выше крыши.

Увидев, что она, наконец, направилась к выходу, Добби облегченно перевел дух. Но тут девочка остановилась и обернулась, огромная темная книга будто звала ее. И та нерешительно сделала шаг. Эльф тихо пискнул, но Вики не обратила внимания. Она приблизилась к книге, и с несвойственной ей робостью наклонилась, разглядывая пожелтевшие страницы. У книги, конечно, не было глаз, но девочке казалось, что древняя громадина внимательно изучает ее. Страницы едва шевелились, но не от сквозняка. Книга дышала и выжидала. У Вики пересохло в горле, строчки, написанные бурыми чернилами, будто заползали в душу, но это не пугало, а наоборот, привлекало, как запах сыра в мышеловке.

— Заклинание для вызова потусторонних существ, — прочитала Вики. — А давай кого-нибудь вызовем?

Она призадумалась. Нет, она совсем не собиралась вызывать мерзких демонов или чудовищ. У нее родилась идея получше. В школе они недавно проходили греческих богов. Мисс Лесли так интересно рассказывала про Афродиту, Зевса и Геру. В рассказах они все были такими милыми. «Призову-ка я их», — подумала Вики. Слегка запинаясь, она прочитала заклятие, представляя себе Посейдона в колеснице на гребне волны, этакого субтильного старикашку с длинной бородой. И Афину, которая наверняка похожа на тетю Гермиону.

Вики зажмурилась, а когда открыла глаза, ничего не изменилось. Только книга притихла, и страницы больше не шевелились, да Добби в полуобмороке сидел на полу.

— Не сработало, — разочарованно протянула она. — Да не бойся, это бракованная книжка, — она замялась, папа говорил, что ругаться не хорошо, но папа сейчас далеко, так что была не была, — с этой книжкой ни черта не призовешь.

После этих слов над книгой заклубился дымок и в воздухе возник черт. Он плюхнулся прямо на страницы, и фолиант с противным чавкающим звуком захлопнулся. Лишь длинный черный хвост остался торчать наружу.

— Отдай! — крикнула Вики и потянула за хвост. И вдруг раздался разгневанный окрик:

— Что здесь происходит?!

— Ой, — Вики обернулась и увидела, что рядом с Добби, который сидел на полу, закрыв голову руками, возвышается Том Риддл. Теперь он ничем не напоминал мистера Гримзи, ворчливого, но безобидного учителя. Бледная худая фигура в черной мантии походила на взбешенного темного мага. К несчастью, именно им она и являлась.

— Книжка проглотила чертика, — едва слышно пискнула Вики, все еще сжимая хвост. Риддл бросил непонятную фразу на каком-то странном гортанном языке, и книга распахнулась. Напуганный бес рванулся прочь, потянув за собой Вики, она грохнулась на пол и отпустила хвост. Девочка и глазом не успела моргнуть, а черт, цокая копытцами, уже умчался прочь и затерялся где-то в мрачных глубинах особняка.

Том подошел к присмиревшему фолианту, при этом невидимая сила бесцеремонно отшвырнула Вики к стене. Риддл произнес длинный монолог, обращаясь к книге, а потом повернулся к поттеровскому отродью. Она прижалась к холодной стенке и закрыла голову руками, совсем как Добби.

— Маленькая паршивка, как ты посмела ослушаться меня? — прошипел Риддл и неожиданно замолчал. Дальше по логике следовала Авада Кедавра, но как раз ее Том и не мог использовать. Он призадумался, и подсознание нашло выход.

— Ты останешься без ужина, — Риддл произнес любимую фразу миссис Коул, директрисы приюта, где он вырос. За все свое детство он слышал эту фразу десять тысяч раз как минимум. — И еще….

В дверь позвонили, мерзкий дребезжащий трезвон прокатился по коридорам и достиг ушей присутствующих.

— Я открою, — притихший Добби резво вскочил и стремительно исчез, надеясь усердием искупить провинность.

— Мы поговорим позже, — Вики поняла, что наказание откладывается, и тоже поспешила вниз, подальше Риддла. А тот, поумерив на время свою ярость, аппарировал в холл.

* * *

Есть люди, по которым с первого взгляда видно: они — чиновники. Еще до того, как невысокий сутулый колдун в аккуратной серой мантии успел представиться, Том понял, что перед ним стоит канцелярская крыса, явившаяся по его, Риддла, темную душу.

— Амус Пишон, — отчеканил гость, особо выделив букву ш. — Старший наблюдатель Отдела по нелицензированному использованию магии. С кем имею честь?

— Томас Марволо Риддл, — представился Темный Лорд, а потом предложил гостю чашку чая. Пишон вежливо отказался.

— Вы хозяин этого особняка? — спросил он. Том кивнул, и Пишон продолжил: — Я должен уведомить вас, в этом месте имела место вспышка магии. Настолько сильная, что я лично явился для расследования, и рассчитываю на ваше содействие.

— Конечно, — Том пожал плечами и кисло улыбнулся — Произошла досадная случайность.

Чиновник удивленно вскинул брови, видимо, в его словаре не нашлось места для слова «случайность». И судя по аккуратно прилизанным светлым волосенкам, безупречным стрелкам на брюках и унылой серьезности лица так же отсутствовали такие вещи как дружба, веселье и чувство юмора.

— Что же здесь произошло? — Пишон достал из саквояжа странный на взгляд непосвященного прибор. Блестящий круглый предмет из латуни с массой разнокалиберных стрелок был сверхточным измерителем магических вибраций.

— Магический гримуар самостоятельно прочитал заклинание, — объяснил Риддл, наблюдая как тонкая фиолетовая стрелка крутится вокруг своей оси. Через несколько секунд она остановилась, указав направление на северо-восток.

— Категория А. Призыв нематериальных сущностей, — констатировал Пишон. — У вас имеется лицензия на содержание магических гримуаров?

— Имеется, — подтвердил Риддл.

— Тогда я хотел бы с ней ознакомится, но сначала посмотрим на аномалию.

Они отправились искать призванных существ, следуя указанием стрелки. Но перед тем как скрыться в коридоре, Том обернулся и бросил взгляд на статую, которая, по-видимому, изображала отпрыска горгульи и гоблина: там пряталась Вики. Она тихо спустилась в холл, чтобы подслушать разговор. Человеческий взгляд может выразить весь спектр чувств от обещания вечной любви до обещания мучительных пыток. В этот раз глаза Риддла горели желанием убить маленькую мерзавку, как только нежелательный свидетель уберется восвояси.

Колдуны вышли из дома и углубились в запущенный сад. Садовник уволился год назад, после того как на огромной клумбе бережно лелеемой и нежно любимой, стали появляться странные круги и знаки. С тех пор растения росли буйно, как им самим вздумается, отчаянно сражаясь за место под солнцем.

По лицу Пишона Риддл догадался, что дикое буйство природы тому не по нутру. Наверняка, мысленно он разбивал это хаотичное безумие на аккуратненькие клумбы, где каждый цветок знал свое место.

Но вот за деревьями мелькнуло нечто, явно не принадлежащее нашему миру. Из земли торчала морская волна, высокая, изогнутая, с белой пеной на конце. Волну оседлала небольшая позолоченная колесница, а в колеснице стоял дедок, маленький, худой и лысый, но с длиннющей бородой. Его одеяние напоминало наволочку, в которой ходил Добби, только более чистую. Нижнюю часть тела старика, на счастье окружающих, скрывала колесница, но воображение легко могло дорисовать худые бледные ноги с шишковатыми коленками.

Вокруг застывшей волны прогуливалась раздраженная женщина с повадками и выражением лица начинающей мегеры. Ее длинная белая юбка волочилась по земле, а на верхней части тела сверкал бронзовый кусок метала, который за неимением лучшего определения, можно назвать нагрудником. Прическа же этого создания очень сильно походила на изрядно потрепанный ершик для мытья посуды.

Том тихо выругался себе под нос. С самого утра ругательство все ждало своего часа, и вот он настал.

— Магическое нарушение категории А, — невозмутимо сообщил Пишон. — Два существа из другого измерения на вашей лужайке, мистер Риддл. По моим предварительным подсчетам, вам грозит штраф в триста галеонов.

Том уже взял себя в руки и вместо очередного ругательства изобразил на лице вежливую улыбку.

С отправкой сущностей в родное измерение проблем не возникло. По правде сказать, они убрались домой с такой же радостью и быстротой, с какой голый человек норовит убежать с людной площади. И неудивительно, ни одно из магических созданий не захочет предстать перед смертными в таком унизительно нелепом обличье.

Потом мистер Пишон еще около часа скрупулезно составлял отчет, выспрашивая у Риддла различные мелкие детали, и, наконец, вручил ему квитанцию, увешанную министерскими печатями.

Едва за чиновником закрылась дверь, Том сбросил свою вежливую маску и угрожающе прошипел:

— Виктория… Индепенденс или как там тебя. Немедленно иди сюда.

Через некоторое время послушался шум, и на лестнице появилась Вики. Она отчаянно цеплялась за перила, но силы были неравны. Девочка разжала пальцы, невидимая сила отнесла ее вниз и поставила перед Риддлом.

Он скрестил на груди руки и смерил ее ледяным взглядом.

— Я не нарочно, — не выдержала Вики.

— Кто бы сомневался, — пренебрежительно бросил Том.

— Я больше не буду — она насупилась и засопела. В небесно-голубых глазах заблестели слезы.

— Не волнуйся, — в голосе Риддла проскользнул намек на ласку и заботу. Но эта ласка была такой же отвратительной, как прикосновение холодной кожи змеи. — Я об этом позабочусь.

Вики вздрогнула, а Том замолчал, предоставив жертве возможность представить свои грядущие муки.

— Иди за мной, — приказал колдун и она понуро поплелась за ним. Они дошли до конца коридора и Том остановился перед неприметной дверью. Когда он ее распахнул, взгляду Вики открылась комната, больше похожая на музей уродцев, чем на жилое помещение. Видимо, Риддл хранил здесь тех страшилищ, для которых еще не нашел подходящего места.

— А теперь в угол, юная леди. Вот там ты и останешься, — Том хмыкнул, и вокруг Вики вспыхнула огненная черта. — И не надейся сбежать.

— И долго мне тут торчать? — спросила она с присущей всем Поттерам дерзостью.

— Столько, сколько я захочу, — ответил Риддл, с присущей всем темным магам мерзкой усмешкой. — Но у тебя будет достаточно времени подумать о своем поведении, — добавил он, вспомнив еще одну полузабытую фразу из собственного детства. Дверь захлопнулась, и Вики осталось одна в комнате полной каменных монстров. Солнце медленно скользило за горизонт, тени становились длиннее, а темнота страшнее.

* * *

Том сидел в своем кабинете и заканчивал длиннющее письмо. Поставив точку, он с наслаждением потянулся и взглянул на плоды своих трудов. Внушительная стопка исписанных листов должна была положить конец давнему спору с одним темным магом из Франции.

Несколько минут Риддл потратил на то чтобы впихнуть скрученные листы в огнеупорный футляр. Он не доверял свою корреспонденцию совиной почте слишком медленной и ненадежной, предпочитая отправлять послания через камин. Одна беда — требовалось позаботиться, чтобы письма не спалил огонь. Запечатав тубус личной печатью, Том подошел к камину. Он уже собирался швырнуть письмо в камин, но пламя неожиданно затрещало, зашипело, на пол посыпались искры. Несколько из них к его большому неудовольствию попали на дорогой ковер. Но, что еще хуже, в огне появилось лицо Поттера.

— Доброй ночи, Риддл, — приветствовал Гарри старого врага.

— Доброй, — раздраженно откликнулся Том.

— Как там Вики, уже спит? Вы поладили? — заговорил Поттер. — Как она тебе?

«Проклятие! Я забыл про девчонку!» — пронеслось в голове колдуна, который, увлекшись магическим спором, не снял с Вики заклятие. Риддл бросил взгляд на каминную полку, часы во рту бронзовой горгульи показывали полвторого ночи.

— Как она мне? — хмыкнул он, а потом недовольно добавил — Беспардонная маленькая соплячка.

— Как ты смеешь! — возмутился Гарри, из его рта вырвался фонтан искр. Том смотрел, как они медленно гаснут, прожигая мягкий ворс ковра. — Да что ты знаешь о детях?!

— Дети — мелкие злобные спиногрызы и только ежедневная порка может превратить их в людей, — насмешливо ответил Риддл, потянувшись к банке с летучим порохом.

— Простите, я забыл, что у нашего бедного Темного Лорда было тяжелое детство и в приюте его обижали злобные мальчишки, — ядовито произнес Поттер.

— Да, мое детство было тяжелым, — чародей взял с каминной полки жестяную банку и, немного помедлив, ласково промурлыкал, — особенно для окружающих. Зажав тубус с письмом под мышкой, он зачерпнул горсть порошка и уже хотел было швырнуть его в пламя, но Гарри отчаянно воскликнул:

— Подожди! Выслушай меня. С детьми нельзя обращаться строго. Им требуется ласка понимание и свобода. Только такое воспитание может принести плоды.

— Я разве спорю, более того не удивлюсь, если лет через шесть — семь ты будешь кормить эти плоды из соски и менять им пеленки. Спокойной ночи, Поттер, — с этими словами Риддл бросил порошок, заканчивая разговор. Изображение дрогнуло, но перед тем как исчезнуть, Гарри успел крикнуть:

— И не смей говорить моей дочери, что Санта Клауса не существу…. — конец фразы прозвучал едва слышно, но общий смысл Том уловил. Он мысленно посмеялся над людской глупостью и верой в сказки. Ладно маглы, их можно понять, живя убогой серой жизнью, поверишь во все что угодно, хоть в Кришну, хоть в эльфов. Но почему волшебники верят во всякие глупые чудеса, Риддл не знал.

Письмо полетело в чистое зеленое пламя и, вспыхнув, отправилось в Гренобль. Жестянка с порошком вернулось на свое место. Покончив с делами, Том пошел освобождать Вики.

Девочка уснула, свернувшись клубочком на холодном полу. Кто-то накрыл ее одеялом и принес подушку. «Добби, — подумал Риддл. — Больше некому». Он кашлянул, а потом произнес:

— Просыпайся. Твое наказание закончено.

Вики завозилась и подняла голову, растерянно уставившись на колдуна. Пока сонная девчушка неуклюже вставала, потягивалась и протирала глаза, тот созерцал темноту за окном.

— Можешь идти в свою комнату, — проронил он.

— Но я не знаю где она, — растрепанная, в грязном платье, с покрасневшими глазами Вики Поттер выглядела присмиревшей и жалкой. Том позвал Добби и приказал ему проводить гостью в ее спальню, а потом приготовить сандвичи и кофе. Для темного мага второй час ночи как раз самое время для ленча.

* * *

Вики нерешительно остановилась в дверях столовой: мистер Риддл, тот темный маг, с которым ее оставил отец, сидел за круглым столом, уставившись на большую картину. Ей не хотелось разговаривать с ним, он был ворчливой злюкой и психом к тому же. Она же искренне считала, что взрослые существуют, чтобы выполнять капризы детей. Поттер дочку никогда не наказывал, а терпеливо объяснял, что Вики сделала неправильно, и лишь иногда, очень рассердившись, прикрикивал на нее.

У Тома был другой подход — нечего с этими мелкими гадами нянчиться. «Подзатыльники, оплеухи и розги — вот лучшие способы воспитания», — считал он. Повстречавшись с человеком вроде Риддла, Вики растерялась и не знала, как нужно себя вести.

Поэтому и замерла в дверях, но поверни она сейчас назад, пришлось бы возвращаться по темным коридорам одной. Направляясь в столовую, она пробежала весь путь, не оглядываясь. Заблудиться было сложно, чтобы добраться до столовой потребовалось лишь повернуть пару раз, спуститься вниз, а дальше идти прямо. Но вот мерзкие рожи, что таращились с картин или отвратительные статуи, которые противно ухмылялись и будто протягивали к ней свои скрюченные когтистые лапы — в час быка эта адская братия казалась живой и настоящей. Казалось, чудовища были готовы выпрыгнуть из своих рам и погнаться всей толпой за беззащитной девочкой.

Зябко передернув плечами, она решилась и шагнула в освещенное пространство и тихо пискнула:

— Мне страшно.

Чашка кофе в руке Тома дрогнула, и он оторвал взгляд от картины, изображающей средневековый Dance Macabre. Хитросплетения этой ужасной пляски завораживали, куда ни посмотри, взгляд везде натыкался на смерть во всем ее многообразии. Вот богач пьет из чаши поднесенной любящей женой, но зритель-то видит, что под роскошными одеждами и золотыми волосами прячется скелет; вот еще пара ухмыляющихся скелетов поджидают в засаде беспечного путника; другой скелет, который сует голову в петлю и еще, и еще. На всем огромном полотне несчастные, несведущие люди, которые верят, что живут вечно и смерть, единая во множестве обличий, настигающая каждого. Или почти каждого.

Риддл находил особое удовольствие в разглядывании картины. Приятно, видя торжество смерти, размышлять не о бренности всего сущего, а о том, что хлеб немного зачерствел и огурцы следовало бы нарезать потоньше. Во всем этом ритуале было немного от мальчишеской бравады. Для бессмертного бросать вызов смерти все равно, что дразнить собаку, сидящую на цепи.

Том отвернулся и теперь смотрел не на аллегорические скелеты, а на вполне живую девочку в розовой пижаме с драконами. Распущенные темные волосы обрамляли бледное от страха, но очень решительное лицо.

— Разве Добби не убрал из твоей комнаты все картины и статуэтки? — он устало вздохнул.

— Перед тем как уложить меня спать, папа всегда проверял под кроватью и в шкафу. Чудовища любят там прятаться, — Вики подошла к столу и вопросительно взглянула на Риддла.

— Позови Добби, он проверит, — откликнулся тот.

Вики обхватила себя руками и, насупившись, выдала:

— Добби — хороший, — она немного помолчала, а потом пояснила. — Если под кроватью и вправду прячется чудище, пусть лучше оно сожрет тебя.

— Успокойся, — Том сделал глоток остывшего чая. — Мой дом чудовища обходят за сто миль стороной.

Девчонка не двинулась с места, продолжая стоять у него над душой. Настырности Поттерам всегда было не занимать.

— Хорошо, — неохотно согласился Риддл.

Он провел Вики по зловещим коридорам особняка, и по сравнению с его мрачной рожей, демонические хари вокруг лучились добродушием, даже те, у которых из пасти торчали ряды острых клыков, а вместо волос на голове извивались мерзкие щупальца.

Потом Том, чувствуя себя идиотом, заглянул под огромную кровать и с кривоватой усмешкой изучил содержимое массивного шкафа цвета ореха.

— Никого, — сказал он. Только после этих слов Вики залезла в постель и спряталась под тяжелым одеялом.

— Спокойной ночи, — Риддл уже хотел погасить ночник, но услышал тихие всхлипы.

— Что еще случилось?

Раздражение, которое отчетливо слышалось в его голосе, подстегнуло Вики, и рыдания стали громче.

— Хорошо, не хочешь отвечать — можешь и дальше плакать, сидя в темноте и одиночестве, — Том демонстративно развернулся, Вики не выдержала и жалобно промямлила, шмыгая носом:

— Папа меня бросил? Он не вернется…

Колдун растерялся. Как успокаивают плачущих детей, он не знал. То есть идеи были, но Поттеру они бы точно не понравились. Тогда он покопался в своих детских воспоминаниях, а потом в карманах. Из кармана извлек белый платок, а из памяти пару успокаивающих фраз.

— Все будет хорошо. Папа тебя любит.

Перед лицом Вики возник платок, она взяла его и с надеждой взглянула на Риддла. Его губы скривились, будто он проглотил галлон патоки, но Том мужественно продолжил:

— Я разговаривал с ним, он очень по тебе скучает и обязательно вернется.

— Правда? — Вики высморкалась и пристально, будто легилимент, уставилась на него.

— Конечно, — бодро ответил Том и добавил. — А если Поттер вздумает сбежать, я его из-под земли достану и притащу волоком в Англию.

По лицу колдун расползлась довольная улыбка.

— А теперь ложись спать.

— Все равно страшно, — Вики шмыгнула носом. — Папа перед сном поет мне песенку. Песни отгоняют кошмары.

Том представил Поттера, бегающего вокруг кровати дочки, сжимая в руках курительные палочки и распевая противным голосом свои микканские гимны.

— И думать забудь. Я никогда не пел и петь не буду, тем более какой-то псевдорелигиозный бред.

Девочка нахмурилась, пытаясь понять, что значит «псевдорелигиозный», но спросить так и не решилась. Вместо этого она заявила:

— Мне нравится Green Day.

— А что это такое? — спросил Том рефлекторно и тут же пожалел, что не смолчал.

— Ты не знаешь Green Day! — удивленно воскликнула Вики, слезы уже высохли, а бледная мордочка оживилась. Теперь она разглядывала Риддла как житель столицы разглядывает провинциала — со снисходительным недоумением, мол, бывают же в природе такие недотепы. — Это панковская группа. И они классно играют.

— Магловская музыка, — Том фыркнул.

— Тетя Гермиона говорит, всякий колдун должен знать магловский мир, — тут же возразила Вики.

— А может хватит попугайничать? И если хочешь познакомиться с магловской культурой, лучше начинать с Моны Лизы или Моцарта, а не с идиотской группы, — авторитетно заявил Риддл.

— Они не идиотские! — возмутилась она, — Ты ведь даже не слышал как они играют! Хочешь я спою тебе мою любимую песню?

— Нет! — последовал быстрый ответ, но Вики это не остановило.

— I walk a lonely road

The only one that I have ever known

Don't know where it goes

But it's home to me and I walk a-alo-o-one, — затянула она и Риддл с трудом удержался, чтобы не зажать уши. Интересно, а бездомных кошек в ее темной родословной не водилось?

— I walk this empty street

On the Boulevard of broken dreams

Where the city sleeps

And I'm the only one and I walk a-alo-o-one...

— Довольно! Немедленно замолчи и ложись спать. — приказал Том, осторожно отступая к двери.

— А как же сказка? Расскажи мне сказку про настоящих драконов, — потребовала Вики. С тем, что мистер Риддл петь не будет, она смирилась легко, но сказка перед сном — это святое.

— Про каких? — недоуменно переспросил он, на месте его удерживала лишь мысль, что великие маги не убегают от маленьких детей. А от применения темной магии его удержал печальный опыт жизни без тела, полученный благодаря Гарри Поттеру.

— Настоящих, — Вики вся подобралась, ее глаза загорелись от восторга, и она обрушила на Риддла причудливую смесь из суеверий и полуправды. — Они раньше жили на земле, владели несметными богатствами и знали все тайны вселенной. Каждый дракон был размером с гору и мог своей тенью накрыть целый город. Блестящая чешуя сверкала на солнце так ярко, что смотря на неё, простой смертный мог ослепнуть. Люди приносили им сокровища и жертвы, а драконы… Они, в общем, они были… — она запнулась, трудно описать словами волшебную ящерицу не только ошеломляюще огромную, но еще и окутанную туманом из мифов и легенд.

— Давно доказано, что драконы произошли от саламандр и древних рептилий, — сухо объяснил Риддл. — И, не смотря на размеры, ума у них не больше чем у курицы, а все эти россказни про мудрость и величие — лишь досужие домыслы.

— Неправда! — воскликнула Вики.

Том попытался ее вразумить — в девять лет ведьме уже стыдно верить во всякие сказки.

— Когда ты повзрослеешь, то поймешь, что многого из того, о чем рассказывается в сказках, не существует в реальности — прекрасных принцесс и любви до гроба, торжества добра настоящих драконов и … — он сделал небольшую паузу, а потом мстительно добавил, — Санта Клауса.

— Ты не прав, — упрямо возразила Вики, но Том лишь хмыкнул.

— Приятно было побеседовать, но пора тебе спать. Можешь посчитать драконов перед сном.

— Злюка, — буркнула Вики расстроенно и отвернулась к стене.

С этим Риддл не стал спорить. Взмахом руки он погасил свет и тихонько прикрыл за собой дверь. Оказавшись в коридоре, он вымучено улыбнулся. Неужели этот бесконечно длинный день закончился. «И ничего удивительного, что люди бросают детей, избивают их или душат подушками, — подумал он, — странно другое, почему этих людей так мало.

Том побрел в свой кабинет. Его настроение трудно было назвать радужным. Да, один день закончился, но ему предстояло провести еще два дня в компании мелкой Поттер. И тут его осенило. Все гениальное — просто. Когда у вас в доме появляются привидения, то вы зовете охотников за приведениями, а кого же вы зовете, когда в доме заводятся дети? Правильно, няню.

День Второй

Том Риддл рано лег спать. На часах было всего-то пол шестого, когда он переоделся в любимую черную пижаму и, забравшись под теплый плед, устроился поудобней. Через десять минут колдун уже сладко посапывал. Но его безмятежный сон продолжался недолго. В девятом часу кто-то настойчиво забарабанил в дверь. Том недовольно заворочался, рука рефлекторно потянулась к тумбочке, пытаясь нашарить палочку. Через пару секунд Риддл уже достаточно проснулся, чтобы вспомнить палочки у него уже давно нет, поэтому Авада Кедавра между глаз визитеру не светит. А стук тем временем прекратился и дверь приоткрылась. Пока Риддл сонно протирал глаза, в комнату просунулась растрепанная голова.

— Опять ты, — произнес он таким тоном, каким пациент психушки приветствует свой самый любимый ночной кошмар.

— Но ведь уже утро! — недоуменно воскликнула Вики. Перевернутый режим дня темных магов был ей неведом, как и хорошие манеры.

— И что тебе от меня надо с утра? — слова капали изо рта Риддла, как яд из змеиной пасти.

А проблема была вот в чем. Потер самостоятельно переоделась в желтое платье, натянула белые гольфы и желтые туфельки, но оставался последний и самый важный штрих. И тут требовалась помощь взрослых.

— Заплети мне косичку и завяжи бантик, — попросила она и как хорошая девочка прибавила в конце, — пожалуйста. Но Том не оценил ее вежливости, он недружелюбно прищурился и прошипел.

— Убирайся, — свои слова Риддл подкрепил магической волной, которая распахнула дверь и вынесла Вики в коридор. Перед тем как дверь снова захлопнулась, он услышал приглушенное «ой», порадовавшее его черную душу. Ухмыльнувшись, он уронил голову на подушку. Некоторое время сознание балансировало на тонкой грани между сном и явью, но незаметно приятная дремота подхватила его как прилив щепку, унося постепенно все дальше и дальше в море грез.

Почти неслышно скрипнула дверь, Том даже не пошевелился. Потом что-то двигалось по ковру, тихонько позвякивая, будто мешок, набитый шестеренками. Риддл недовольно заворочался. А затем последовало громогласное раскатистое «Ква!». И он подскочил как ошпаренный. Повертел головой по сторонам, взгляд наткнулся на механическую жабу с часами на брюхе. Она гордо восседала на прикроватной тумбочке. Когда человек, ошалевший от внезапного пробуждения, смотрит на жабу с часами, а она в ответ желтоватыми пустыми глазами таращится на него, коварное сомнение в собственном рассудке нет-нет да закрадется в голову. Более того, из жабьей глотки донесся человеческий голос:

— Проснись и пой!

Риддл рефлекторно зажмурился, трудно было отмахнуться от мысли, что ему все это лишь снится.

— Встречай утро самым зажигательным рок-н-роллом и получи заряд бодрости на весь день! — таинственный голос так и брызгал жизнелюбием во все стороны как масло, попавшее на раскаленную сковородку.

Том поморщился, будто и вправду обжегся. Он схватил подушку и стал медленно подбираться к жабе. Голос умолк, но из широко распахнутой пасти полилась мелодия. Как и обещал неизвестный, она была забористой и прицельно била по мозгам. Сначала вжарили гитары, потом вступили барабаны. Под их веселый ритм Риддл придвинулся на расстояние вытянутой руки, и, наконец, он бросился на жабу, попытавшись накрыть подушкой. В этот критический момент в дело вступил солист:

— Hey ho wish you well, — заорал он. Жаба соскочила с тумбочки и, побив все олимпийские рекорды по прыжкам в длину, перемахнула на широкий подоконник. Добыча оказалась вне досягаемости Риддла, а он, не рассчитав инерции, неуклюже полетел на пол, увлекая за собой одеяло.

— Черт, — Том потер ушибленный локоть. Жаба тем временем лихо отплясывала на подоконнике.

Mad Dogs and Englishmen

Going out in the midday sun

Come on and join the fun

Близнецы Уизли, придумавшие это дьявольское устройство, назвали его Веселяще-бодрящий рок-н-рольный будильник с функцией невероятной прыткости. Том Риддл охарактеризовал изобретение близнецов в более емких и кратких выражениях. А это означало, что шутки кончились и в игру вступала магия. Ловкий жабеныш не посрамил своих создателей и подобно герою боевика, который бежит под градом пуль, но всегда опережает смерть на долю секунды, успевал обогнать заклятия Риддла.

Магия вдребезги разнесла оконное стекло. Но будильник уже как ветром сдуло с подоконника и он заметался по комнате. От заклятий на стене появились вмятины, будто от пинков разъяренного тролля. Пытаясь достать проклятущую дрянь, Риддл не пощадил даже старинный паркет. Грохот почти заглушил музыку.

High fly touch the sky

Over the moon

Over the moon

Еще одна вспышка магии разнесла дверцу старого комода в щепки. В этот момент дверь в очередной раз за утро приоткрылась и в комнату бочком просочился перепуганный Добби. Перед тем как войти, он стучался целую минуту, но Том, увлеченный своим разрушительным колдовством, не обратил на это внимания.

— Хозяин, — неуверенно промямлил эльф, — у вас все в поря….

Жабеныш-будильник прыгнул ему на голову. От неожиданности Добби едва не прикусил язык. А пока он соображал что же произошло, звуки рок-н-ролла уже стихали вдали.

— Лови его, — крикнул Риддл. Он пролетел мимо Добби будто разъяренная гарпия, и тот, окончательно сбитый с толку, но верный своему долгу, потрусил следом за хозяином. В коридоре Тома поджидала Вики.

— Теперь ты заплетешь мне косичку, — спокойно сказала она. Лицо Тома перекосилось, будто от Круцио. Сейчас он напоминал человека, у которого на языке столпились все смертельные заклятия, придуманные, за всю историю магического мира. Выбрать было трудно, и Риддл издал лишь угрожающее «гр-р». Вики не испугалась и протянула ему скатанную красную ленту. Видимо предки Поттеров расстались с чувством самосохранения еще в те времена, когда предки остальных людей попрощались со своими хвостами.

— Не боишься, что я сейчас придушу тебя этой самой лентой? — процедил Том. Наглость противной девчонки заставила его забыть про поющий будильник.

— За что? — обиделась она. — Я умылась, почистила зубы, сама оделась, осталась лишь косичка. А раз ты мой временный папа, то ты и должен мне ее заплести и завязать красивый бант.

— Я не твой папа, выбрось эту чушь из головы, — резко заявил Риддл. На первом этаже упало что-то тяжелое, зазвенело разбитое стекло. На секунду шум стих, а потом возобновился с новой силой, будто в дом забралась стая диких обезьян.

— Временный, — уточнила Вики.

— Да хоть какой, — бросил Том и решительно зашагал прочь. На полпути вниз он столкнулся с Добби, который чуть не сбил хозяина с ног. Пойманный жабеныш безвольно болтался в руке домашнего эльфа и тихо тренькал.

— Я его поймал, хозяин!

— Чудесно, — по лицу Риддла расползлась широкая улыбка. — У нас еще остался универсальный растворитель?

— Да, хозяин.

— Вот и раствори эту дрянь, — рявкнул Том и от его окрика уши Добби инстинктивно прижались к голове.

Эльф резко развернулся и пулей понесся выполнять приказ. «Все бы так», — с одобрением подумал Том. Он надеялся, что судьба несчастного будильника послужит Вики хорошим уроком, но не тут-то было.

— Косичка, — напомнила она. Ее тон ясно давал понять, что она будет ходить за ним хвостом, пока не получит желаемое.

— Жестокое убийство маленькой девочки совершенное с особым цинизмом, — пробормотал Риддл себе под нос, но ленту все-таки взял. Он высоко поднял руку и отпустил ее, придерживая за конец. Она размоталась, почти достав да пола.

— Обмотаться можно, — присвистнул Том.

Сказать, что темный маг понятия не имел, как заплетать косички, значит назвать кита рыбешкой, а Килиманджаро — холмиком. Но глаза боятся — руки делают. Риддл осторожно взял прядь темных волос.

И правда, человек не ведает пределов своих возможностей, еще вчера Том был уверен, что ему ни за что в жизни справиться с простейшей прической. Но он не только преуспел в этом запутанном деле, но даже завязал на конце бантик. Причем намертво.

Результат хозяйских трудов заставил Добби зарыдать от умиления. Домашний эльф, оправив магический будильник в небытие, вернулся обратно и внимательно наблюдал за процессом.

Но окажись на его месте инструктор скаутов, он бы расплылся в довольной улыбке — в одной прическе было пять сложнейших мастерски завязанных узлов. Сама коса тоже поражала воображение — она выглядела как сырокопченая колбаска, из которой неумелый колдун пытался сотворить ленту Мебиуса. Отчасти первое впечатление соответствовало истине. Поняв, что в трехмерном пространстве коса никак не желает заплетаться, Риддл использовал заклинание четвертого измерения. Поэтому человек, попытавшийся проследить взглядом за всеми изгибами кручено-перекрученной косы, мог запросто лишиться рассудка. Красный бант смотрелся уныло как мокрый собачий хвост.

Вики немедленно побежала вертеться перед зеркалом.

— Хозяин…

Риддл метнул в своего верного слугу яростный взгляд, и Добби попятился и промямлил, едва шевеля языком от страха:

— Прикажете приготовить завтрак?

Завтрак в десять утра для темного колдуна нечто невообразимое, но с появлением Вики в доме вся налаженная жизнь полетела к чертям. Так что Риддл, смирившись с неизбежным, кивнул и отправился переодеваться.

Том и Вики завтракали в молчании, лишь раздражающий звук, с которым ложка скребла по тарелке, нарушал тишину. Риддл уже раз пять сказал Поттер, чтобы та прекратила размазывать овсяную кашу. Но Вики упрямо продолжала возить ложкой медленно, но верно, доводя его до белого каления. Сам Том с отвращением жевал тост, намазанный клубничным джемом. Аппетита не было. И хотя сознание уже давно проснулось, его организм привык с утра пораньше смотреть веселые сны и никак не желал перестраиваться. Атмосфера за столом царила угнетающая, совсем как Dance macabre, висевший на стене.

Ложка, звякнув, упала в тарелку, Вики решительно отодвинула кашу и потянулась за тостами.

— Сначала доешь овсянку, — приказал Том.

— Не хочу, — решительно возразила она. — Она противная и похожа на сопли.

— Может немного и напоминает пожеванную бумагу, но на сопли совсем не похожа, — возразил Риддл и про себя подумал: «Это мои мозги уже превратились в сопли». — Каша полезна, так что ешь.

— Не буду, — буркнула Вики. Ее брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Фамильное поттеровское упрямство преобразило детскую мордашку, которая теперь походила на крепость, готовую к длительной и кровопролитной осаде неприятеля.

— Хорошо, не ешь, — с легкость согласился Риддл. Теперь лицо Вики выражало те чувства, которые испытал бы комендант крепости, готовой к осаде, когда ему сообщили, что враг вдруг ни с того ни с сего повернул назад. «В чем здесь подвох?» — спросила себя она.

В ответ на ее мысли Том злорадно произнес:

— Но клубничного джема ты не получишь, пока не доешь овсянку. А если ты не согласна, то твой завтрак окончен.

— Я вообще-то могу умереть от голода.

— Человек способен прожить без еды месяц, за три дня от голода еще никто не умирал, — парировал Том. Он покончил с несчастным тостом и принялся за кофе, которое на вкус оказалось хуже помоев. Хотя дело тут было не в нем самом, а в особой утренней магии, которая способна превратить в помои что угодно.

— Ты нарушаешь права ребенка и за это тебя могут посадить в тюрьму.

— У детей теперь есть права? — на лице Риддла появилась саркастичная усмешка. — А в мое время у детей было всего лишь одно право — молча слушаться взрослых.

Вики посмотрела на него и задумчиво спросила:

— Ты вырос злым, потому что тебя не любили родители?

— Вульгарная трактовка психоанализа в изложении тети Гермионы, я полагаю? — фыркнул Том. Странно, зловещая атмосфера исчезла и в комнате стало как-то спокойнее.

Вики удивленно вытаращила глаза. Из всей речи она поняла лишь слова «тетя Гермиона». Но что поделаешь, Том Риддл либо разговаривал с детьми как со взрослыми, либо обращался с ними как с надоедливыми домашними питомцами — третьего ему было не дано.

— Родителей у меня, кстати говоря, не было, я вырос в приюте, но злым стал совсем не поэтому.

Вики навострила уши, внимательно ловя каждое слово Риддла.

— А потому, что хотел много добиться в жизни. Для того, чтобы преуспеть и стать лучшим, нужно быть подлым и безжалостным.

Вики призадумалась и замолчала, она даже забыла про мармелад. Том усмехнулся, видимо ему все-таки удастся спокойно допить кофе. Она явно не была Юлием Цезарем и не могла думать и одновременно портить жизнь окружающим. Хотя, давать Поттерам пищу для размышлений все равно, что подбрасывать угля в алхимическую печь — есть риск, что взрывной волной тебя забросит на Луну.

Вики собралась с мыслями и выдала:

— Но папа говорит, что нельзя делать людям больно.

— Твой папа… — интуиция подсказала Тому, что не стоит называть Поттера идиотом в присутствии Вики, и он выбрал более обтекаемую формулировку. — У твоего папы еще слишком мало жизненного опыта.

— Неправда! — тут же воскликнула Вики, хоть она в последнее время и злилась на отца, но все равно готова была защищать его от любых нападок.

В дверях столовой появился Добби. Робея и трясясь от страха из-за того, что ему пришлось прервать важную беседу, эльф доложил:

— К мастеру Тому Риддлу прибыли гости.

«Тяжелая кавалерия, — усмехнулся тот про себя. — Как раз вовремя».

Сами по себе деньги не способны привести в движение наш сложный запутанный мир, но именно они заставляют колесики и шестеренки вселенной вращаться быстрее. Вчера, в третьем часу ночи, Риддлу в голову пришла идея нанять для Виктории няню, и на следующий день в одиннадцатом часу утра уже начали прибывать претендентки. А все потому, что Том мог выложить посредникам двойную сумму за беспокойство. И еще потому, что он знал людей, за двойной навар готовых бросить умирающую мать или рожающую жену, но достать то, что хочет клиент.

Правда наспех собранная кавалерия не оправдала возложенных надежд. Одни кандидатки выходили из дома пошатываясь и дрожа от страха, другие бежали прочь со всех ног, не оглядываясь, но ни те, ни другие не задержались в особняке больше чем на пятнадцать минут. Том был озадачен. Он думал, что людей, посвятивших жизнь работе с детьми, уже ничем не напугаешь. Тем более парой демонических статуэток, да несколькими страшными картинами. Это же нелепо. Все равно, что храбрый драконоборец, визжащий при виде паучка или темный маг, который вскакивает на табуретку, если рядом пробегает крыса.

А ведь для первой встречи Том специально выбрал самую приятную на вид комнату. Во всяком случае, кровь на картине, изображающей ацтекские жертвоприношения, гармонировала с золотистым цветом обоев. В углу стояла высокая черная ваза, которую украшал узор из танцующих скелетов. В остальном же комната была абсолютно нормальной.

Оставалось лишь признать, что гениальная на первый взгляд идея оказалась пустышкой. И когда Риддл уже готов был смириться с крахом своих надежд, вошла последняя кандидатка. «Вот она — награда за мои мучения», — мелькнуло в его голове.

Том немного замешкался, перед тем как встать, подойти и поприветствовать прелестную гостью. Ее длинные ноги вызывали стойкую, хоть и глупую, ассоциацию с Великим шелковым путем. По манере держаться и по умению носить строгий деловой костюм так, чтобы он подчеркивал все прелести фигуры, было видно — светловолосая ведьма знает себе цену и эта цена высока.

— Элли Бредсли, — представилась она и протянула толстую пачку рекомендаций. Впрочем, они никакой роли не сыграли — едва увидев Элли, Том решил, что место достанется ей. Правда, его мучил вопрос: «Зачем такая потрясающе красивая женщина связалась с детьми?»

Вики же новую няню невзлюбила сразу, но взрослые пропустили ее протесты мимо ушей. И только когда девочка в пятый раз повторила: «Мне она не нравится». Риддл обратил на нее внимание:

— Иди, поиграй в своей комнате.

— Не хочу, — Вики упрямо вздернула подбородок.

Тогда Том подхватил ее под локоток и поволок из комнаты. На ходу он бросил:

— Извините, мисс Бредсли, нам нужно поговорить с глазу на глаз.

Элли понимающе кивнула, наблюдая за всем происходящим с легкой усмешкой. «Точь-в-точь злая ведьма из сказки», — подумала девочка.

Том не стал подниматься по лестнице, вместо этого он аппарировал, прихватив Вики с собой. Та не успела ахнуть, как мрачный коридор за долю секунды превратился в ее комнату. Будто кто-то переключил канал. В другое время она бы восхищенно запрыгала и не отстала бы от Риддла, пока он не повторил этот фокус еще раз двадцать, но сейчас Вики скуксилась и отвернулась.

— Будь хорошей девочкой поиграй с куклой, — сказал Том.

Затем последовало длинное заклинание и сложный пас рукой — на полу перед Вики возникла кукла в пышном розовом платье. Она схватила ее и демонстративно открутила фарфоровую голову. Риддл лишь ухмыльнулся и опять плавно взмахнул рукой. Зазвучала латинская абракадабра. Теперь в центре комнаты высилась миниатюрная гора из розовощеких улыбающихся кукол в пышных платьях.

— Развлекайся, деточка, — напоследок пожелал Том и исчез.

Но Поттеры не сдаются. Вот и Вики, побушевав немного, успокоилась и села на пол — обдумывать план действий. Вскоре план был готов, на подмогу она вызвала Добби. Эльф, помня о своем решении выполнять любой приказ маленькой хозяйки, не без мучительных колебаний, но согласился помочь. Так Вики получила все нужное для того, чтобы выкурить гадкую мисс Бредсли из дома.

Разбросанные по комнате куклы таращились пустыми глазами на чародейство, творимое Вики. На самом деле волшебства было чуть-чуть, в основном в ход пошли пиявки, жабья кость, поваренная соль и сок полыни. Девочка, закусив от волнения губу, смешивала все это в фарфоровой миске, как ее учили близнецы Уизли, а Добби маячил рядом и трясся от страха. Смесь стала светло-зеленой и довольная Вики заговорщически подмигнула своему перепуганному помощнику. Тот задрожал еще сильнее. Пусть домовые эльфы не блещут умом, но они вполне способны сообразить — чтобы зелье сработало, его нужно выпить. А значит должна быть и рука, которая подольет снадобье в чашку жертвы.

— Готово, — воскликнула Вики и повернулась к Добби. Ее улыбка не предвещала ничего хорошего.

* * *

Магия распахнула дверь и та с грохотом ударилась об стенку. В комнату влетел Том Риддл и зол он был сильнее облапошенного вора, брошенной женщины и тысячи чертей вместе взятых.

— Что ты, маленькая паршивка, вытворяешь?! — прошипел он. Вики отвлеклась от очередной полурасчленённой куклы. Вокруг нее на ковре валялись игрушечные руки, ноги и головы.

— Я ничего не делала! — воскликнула она с обиженным видом.

— Не юли, я все знаю про твое зелье, — произнес Риддл прокурорским тоном, который действовал на людей как зелье правды.

— Это была лишь шутка, — призналась Вики. — Немного грибного зелья — это совсем не страшно, — ее пальцы нервно откручивали руку темноволосой куклы.

— Ничего страшного? — Том ухмыльнулся и сложил руки на груди. — Мисс Бредсли была обсыпана грибами как трухлявый пень, у нее даже на носу выскочила поганка.

— Она была противная, вся такая из себя такая воображала, — продолжала оправдываться Вики, — и ….

Тут поток слов иссяк, а рука куклы, наконец, выскочила из сустава. Девочка раздраженно отшвырнула ее в сторону.

— Я научу тебя хорошим манерам, — пригрозил Риддл, весьма убедительный в роли сурового инквизитора.

— Лучше научи меня пить, курить и употреблять непростительные заклятия, — буркнула в ответ Вики.

— Что!? — переспросил Том. Его глаза округлились как у очень удивленного лемура.

— Когда тетя Гермиона узнала, что папа хочет оставить меня с тобой, она сказала, что это очень плохая идея. Ты научишь меня пить, курить и употреблять непростительные заклятия.

— Давай договоримся, что я больше ни слова не услышу о твоей распрекрасной тете Гремлионе.

«Та еще карга», — про себя решил Риддл.

— Ее зовут Гермиона, — поправила Вики, но осеклась под грозным взглядом Риддла. Она провела по губам пальцами, показывая, "хорошо, закрываю рот на замок", но потом добавила. — А что я за это получу?

— Мою искреннюю благодарность, — Том усмехнулся. Все-таки Вики — странный ребенок и не поттеровский. За его врагом не водилось привычки манипулировать людьми и домашними эльфами. Но сейчас моральный облик девчонки не имел значения. Потому что из-за внезапного ухода, а точнее побега мисс Бредсли, возникли серьезные проблемы.

— Я должен уйти и теперь мне не с кем тебя оставить.

— Тогда возьми меня с собой, — Вики вскочила с пола. — Обещаю, я буду хорошо себя вести.

— Куда взять, в Лютный переулок?

— А ты идешь в Лютный? Класс! — она принялась кружить вокруг Тома. — Там же темная магия и гадалки, и много всякого интересного, но папа никогда меня туда не водил. Возьми меня с собой, и я буду тебя во всем слушаться. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста…

Риддлу предстоял трудный выбор. Ему очень не хотелось вести мелкую Поттер в Лютный переулок, но не оставлять же ее одну дома. Это все равно что бросить без присмотра адского демона, пусть и заключенного в магическом круге.

— Хорошо, собирайся, ты идешь со мной, но если выкинешь что-нибудь… Обещаю, я оставлю тебя в Лютном переулке на съедение гоблинам.

Его слова были встречены радостным визгом, Риддл лишь тяжко вздохнул, удивляясь собственному долготерпению.

В стене лавки травника на Диагон Аллее была неглубокая ниша, именно там и возникли из воздуха бледный мужчина в дорогой темной мантии и маленькая девочка. Никто не обратил внимания на их внезапное появление, людская река, особенно полноводная в середине дня, невозмутимо текла мимо. Разношерстная толпа разодетых ведьм, чванливых колдунов и существ, не принадлежащих к людскому роду, но и не боящихся света дня, отражалась в блестящих витринах лавок и магазинов.

Напротив лавки травника беззубой пастью зиял проход в Лютный переулок. Том как раз собирался туда направиться, но маленькая влажная ручка крепко схватила его ладонь. Он опустил взгляд и невольно поморщился. Вики вырядилась как на карнавал — желтое платье, розовая кофта и маленькая сумочка цвета древесной лягушки. Раскрашенный воробушек.

— Отпусти мою руку, ты уже большая девочка и должна быть самостоятельной, — Том попытался урезонить свою подопечную.

— А вдруг я потеряюсь? — спросила она, обеспокоено оглядывая запруженную улицу.

— Это же Диагон Аллея, а не дебри Амазонки, — ответил Риддл.

— А в Лютном переулке?

— В Лютном переулке ты не успеешь потеряться, — он ухмыльнулся и решительно высвободил свою руку из цепких пальцев. Но не успел он и шагу сделать, как почувствовал — теперь что-то держит его мантию.

Ни холодное презрение, ни красноречивые взгляды не заставили Вики выпустить мантию из рук. С этим надоедливым пестрым репеем на хвосте Том нырнул в зловещую тень Лютного переулка. Переулок испокон веков служил убежищем для отравителей, головорезов, негодяев всех мастей и видов. Тысячелетний запах злодеяний и немытых тел пропитал его насквозь.

Вики хотела зажать нос, но побоялась разжать руки. Впрочем, страх потеряться не мешал ей с любопытством оглядываться по сторонам. Внимательные глаза подмечали покосившиеся крепкие двери, загадочные очертания любопытных предметов в грязных окнах, полустертые вывески и странных обитателей этих мест. Под многими слоями грязной ветоши, которую здесь считали за одежду, мог скрываться кто угодно: мужчина, женщина, старик, ребенок, человек или нежить. Она должна была испугаться, но народ, встречавшийся им на пути, был рад побыстрее убраться с дороги Тома Ридла. Едва завидев его, они вели себя как мыши, заметившие летящего филина: замирали, стремясь превратиться в тень и провожали его внимательными взглядами. На девочку, следующую за темным магом, никто не обращал внимания, но Вики все равно покрепче сжала край мантии Тома. Спотыкаясь на разбитой дороге, она изо всех сил старалась не отстать.

Но вот, наконец, они пришли. Тяжелая, разбухшая от влаги дверь неохотно впустила их в полутемное помещение с низким потолком. В лицо ударил запах сырости, крыс и мокрой псины. Весь полуподвал был заставлен стеллажами с книгами, так же стопки книг громоздились прямо на полу и, подобно сталагмитам, тянулись к потолку. Вики вздрогнула, там, в глубинах книжного лабиринта что-то зашебуршало и она испугалась — вдруг это крыса. Но из полумрака вылезла не крыса, а настоящая кровожадная тварь, косматая, бурая, с огромными желтыми зубами. Глаза на темной морде ярко горели, как пожар в ночи, из пасти капала слюна.

Вики тихо ойкнула и тут же схватила Тома за руку. Она осторожно выглянула из-за его спины, но чудовище не собиралось никуда исчезать, поэтому она быстро спряталась обратно. А вот Риддл остался невозмутимо спокойным. Его насмешливый взгляд пришпилил чудовище к полу, будто безобидную бабочку к сукну. Вдобавок Том скептически приподнял брови и произнес:

— Убирайся с дороги, пока я не разозлился.

В ответ чудовище оскалило пасть, но вместо грозного рыка выдало пару сипов. После того, как они разбились о непробиваемую стену ридловского презрения, монстр стал таять и уменьшаться в размерах. Он поспешно скрылся в глубине магазина. Вики успела заметить, что грозное страшилище превратилось в жалкое подобие пикси, заросшего шерстью.

Прогнать нечисть для Риддла — плевое дело, избавится же от надоедливой девчонки было намного сложнее. Опять услышав тихий шорох, Вики сжала ладонь Тома так, что у нее даже костяшки пальцев побелели. Шаркающие шаги приближались, и в полутьме можно было различить сгорбленный силуэт.

— Тебе нечего здесь боятся, — уверенно сказал Том, высвобождая свою бедную ладонь. Он не соврал. Приглядевшись повнимательнее, Вики поняла: к ним направляется не чудовище, а всего лишь старик, видимо, хозяин лавки. Он был таким древним, что наверно застал еще те времена, когда с пирамид не обсыпалась облицовка. С трудом ковыляя, он бормотал под нос проклятия чертову боггарту, пугающему клиентов и грозил извести тварь, даже если потребуется призвать все силы ада.

Богатое воображение маленькой девочки наделило старика странной и страшной историей. Он вполне мог быть мумией, воскресшей по прихоти могущественного колдуна. Во всяком случае, выглядел он так, будто из него уже давно выкачали кровь и вынули внутренности. Кожа обтягивала лысый череп, тонкий, как яичная скорлупка, а тело сгибалось под тяжестью тяжелой теплой мантии. А еще он мог быть моряком, вернувшимся из бермудского треугольника, убийцей, факиром, слугой вампира… Кем угодно, но не колдуном, торговавшим всю жизнь книгами в этой лавке похожей на пещеру. Это было бы так скучно.

— Рад тебя видеть, старый друг, — проскрипел надтреснутый голос. Хозяин лавки подслеповато уставился на Вики темными глазами. Черная и тяжелая, как свинец, душа торговца терялась в них как кошка в темной комнате.

— Это что — ребенок?! — испуганно воскликнул он и зашелся лающим кашлем.

— Нет, воплощение Сатаны, — сказал Риддл на полном серьезе.

— Тогда ладно, — успокоился старик и перестал таращится на Вики, как на диковинного зверя. — Пойдем, взглянем на твою посылку.

— Можешь пока посмотреть книги, — предложил Том своей маленькой спутнице. Оставлять ее без присмотра было неразумно, но не совершать же незаконную сделку в присутствии ребенка, тем более ребенка Поттера.

— А у Вас есть книги про Винкс? — спросила Вики.

— О чем это она? — тот обратился за разъяснением к Риддлу, но Том лишь пожал плечами.

— Винкс — это маленькие волшебницы, — пояснила Вики.

— Посмотри там, — старик неопределенно махнул правой рукой, — на полке с нечистью.

Получив такое сомнительное указание, она принялась за исследование лавки. Книг было море, стопки возвышались, будто скалы, но Вики очень сомневалась, что где-нибудь отыщется книжка про милых ее сердцу Винкс. Все книги, что здесь продавались, выглядели как древняя древность, некоторые разбухли от влаги, другие рассохлись и потеряли обложки, в третьих не было половины страниц. А пахли они все так, будто на них спал скунс, которого всю ночь мучили ночные кошмары.

Пока девочка блуждала по лавке, за ней внимательно следили огромные глаза с вертикальными зрачками. Боггарт выжидал момент, чтобы отыграться за свое позорное бегство. Когда Вики остановилась, раздумывая, что ей делать дальше, он возник перед ее носом, обернувшись очередным кошмарным монстром со множеством мерзких щупалец. Но его угрожающий облик удостоился лишь презрительной гримаски.

— Я знаю, ты не настоящий, — сказала Вики и строго сдвинула брови, подражая Тому. Боггарт пыжился, скалил зубы и тряс мерзкими щупальцами, но напрасно. Он опять был посрамлен и ретировался, на ходу роняя свои склизкие конечности, которые таяли как дым. Перед тем как сгинуть, боггарт случайно задел одну из стопок. Сверху упала толстая книжка, раскрывшись почти на середине. Буквы были не английскими, но вот картинки очень заинтересовали Вики, и она принялась внимательно листать книгу.

* * *

Том и торговец книгами заключили сделку. Правда предмет этой сделки так и останется для посторонних тайной за семью печатями. Но хотя приобретение облегчило кошелек Риддла на 500 галеонов, он остался доволен. Но хватило одного взгляда на страницу книги, которую изучала маленькая ведьма, чтобы радость и счастье слетели с него как шелуха с луковицы. Так всегда получается, что дети, будто ведомые неизвестным науке шестым чувством, умудряются наткнуться на те вещи, которые взрослые стараются от них спрятать до поры до времени. То есть желательно навсегда.

— Рано тебе читать такие книжки, — твердо сказал Том и изъял злополучную книгу из рук малышки.

— Ну почему? — обиделась Вики.

— Это тебе объяснит папа, — бросил Том и, повернувшись, направился к выходу. Вики едва успела ухватить край его мантии.

— Это нечестно, почему взрослым можно читать книжки про секс, а детям нет?

— Здесь не место для подобных разговоров, — отрезал Риддл. И он был более чем прав — Лютный переулок вообще не место для разговоров. Его желательно пересекать молча, быстро и не оглядываясь по сторонам. Но девочка не отставала, продолжая изводить колдуна своими «почему». Том остановился, процедил сквозь зубы неразборчивое проклятие, а потом опустился перед девочкой на корточки, так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

Обитатели Лютного переулка бросали на них косые взгляды и старались убраться подальше, следуя первому закону самосохранения. Хочешь прожить подольше, засунь любопытство подальше и обходи десятой дорогой темных магов с их странностями.

— Ты когда-нибудь праздновала Рождество?

— Конечно, — удивилась Вики.

— И ты наверняка хотела заранее узнать, что тебе подарят, — девочка закивала, хотя все еще не понимала, куда он клонит.

— Так вот, взрослая жизнь все равно, что твое долгожданное Рождество. И если сейчас ты раскроешь все подарки, то на праздник ничего не останется.

— Но какой же праздник без подарков! — воскликнула Вики.

— Именно, так что жди сочельника, — Том встал. Суть объяснений девчушка ухватила верно, и у нее сразу же возникла куча вопросов.

— Но… Если секс, как подарок, то он может мне и не понравится. Что тогда делать?

При слове «секс» Риддла передернуло — это дало о себе знать пуританское воспитание.

— Когда подарок тебе не нравится, ты просто убираешь его подальше. Так же и с… с… любовью. Не нравится — можешь не заниматься, — терпение Тома было на исходе и пусть лучше ему придется отвечать за свои грехи на Страшном суде, чем еще раз объяснять детям суть взаимоотношений полов.

— В прошлом году мисс Заря Доброслов подарила мне кофточку, — девочка не угомонилась. — Она была страшная, но папа сказал, что мисс Заря расстроится, если я не стану ее носить. И мне приходилось надевать кофту всякий раз, когда она приходила, пока я не вылила на нее банку с краской.

— На мисс Зарю? — вымученно выдавил из себя Риддл.

— Нет, на кофту. А когда я стану взрослой мне тоже придется делать то, что мне не нравится, чтобы не обидеть других людей?

— Во взрослой жизни ты либо миришься с тем, что тебе не нравится, либо ищешь способ от него избавиться. Зависит от тебя. Но вот, что я тебе скажу: будь ребенком, пока тебе дают такую возможность, а взросление рано или поздно тебя обязательно настигнет, — закончил Том.

Если бы у темных магов была своя гильдия, то после этого разговора его непременно изгнали бы оттуда с позором. И заклеймили добросердечным любителем детей.

Где-то рядом раздался тихий всхлип. Мужчина и девочка вздрогнули и обернулись на звук. Привалившись к стене, в паре ярдов от них сидело неопределенное нечто и рыдало.

— Поговорил бы хто так в детстве со мной, — оно утробно сморкнулось в кулак, — можжа жизнь у меня по-другому слажилася-то.

— Все, нам пора, — заявил чародей. Они пошли прочь, бросив бродягу в одиночестве рыдать над своей горькой судьбой.

Том собирался аппарировать домой, но Вики восприняла его призыв быть ребенком буквально, и едва Лютный переулок остался позади, она заканючила:

— Давай, зайдем к дяде Фреду и дяде Джорджу. Они тебе понравятся.

— Нет, — категорично отчеканил Риддл.

— Тогда в магазин игрушек

Колдун опять собирался отказаться, но в последний момент передумал.

— Может быть, но ты отстанешь от меня до вечера и больше никаких разговоров о… взрослой жизни.

Вики тут же согласилась быть паинькой до конца жизни и пулей полетела к магазину. Когда они вошли внутрь, маленькая Поттер как с цепи сорвалась, а так как она еще держала колдуна за мантию, тот испытал весь набор ощущений, что испытывает владелец собаки, которая погналась за соседской кошкой.

Утешало лишь то, что Вики знала куда направляется. Разряженные куклы не привлекли ее внимания, животные также оставили ее равнодушной: все эти плюшевые кошечки, миленькие собачки, поющие мишки и тигрята. И только в секции драконов она, наконец, остановилась и отпустила измусоленный край мантии. Риддл получил возможность спокойно осмотреться вокруг.

Игрушки здесь были повсюду: и на полках, и на полу, и в воздухе, и на потолке. Миниатюрные ведьмочки, будто ужаленные Асмодеем, проносились на метлах прямо перед носом, разгоняя толпу блестящих феечек в сверкающих платьицах. Под потолком порхали купидончики, голуби, колибри, фениксы и облагороженные гарпии. На полках разворачивались баталии, разыгрывались поединки, погони, мелодрамы. И тысячи писклявых голосов бесконечно повторяли одни и те же реплики, вложенные в их пустые головы искусными мастерами.

Том проторчал в магазине лишь десять минут, а уже чувствовал, что в затылке появилась тупая пульсирующая боль, будто с жесточайшего похмелья. «Да уж, лучше пойти и упиться в хлам мандрагоровой самогонкой, чем провести хотя бы час в этом аду», — решил для себя он. Но игрушки — это полбеды, дети были намного хуже.

Маленький Том не любил животных и периодически пытался убить своих одноклассников. Зато он никогда не носился, не орал как безумный и не клянчил у взрослых монетку на какую-нибудь дрянь. И, кстати, про клянчить…

— Купи мне дракончика, — попросила Вики и скорчила умилительную рожицу. — Пожалуйста.

Из всех крылатых рептилий на полке она выбрала желтого плюшевого дракона. Не самый плохой вариант, там были еще дракончики с сердечками, розовые дракончики, розовые дракончики с розовыми сердечками.

— Как я понимаю — это единственный способ выбраться отсюда?

Девочка очаровательно улыбнулась, и улыбка была убедительней ножа, приставленного к горлу.

— Но помни про наш уговор, — Том улыбнулся в ответ, и его улыбка тоже была очень убедительной, как пистолет, приставленный к виску.

Риддл понесся навстречу свободе с такой скоростью, будто боролся за жизнь в гонке с гепардом, и после первого же поворота Вики потеряла его из виду. Еще секунду назад тощая мрачная фигура маячила перед глазами, а теперь она осталась одна. Взрослые колдуны и их шумные отпрыски проходили мимо, не обращая внимания на маленькую девочку с нелепой прической, которая отчаянно обнимала желтого дракошу. Она неуверенно сделала пару шагов вперед. Проход, казалось, стал уже, стеллажи будто сдвинулись, собираясь сплющить Вики. И за следующим поворотом ее наверняка поджидала злобная карга с железными зубами — охотница за потерявшимися детьми.

Был лишь один способ остановить людской поток и привлечь внимание вечно занятых собой взрослых. Поттер набрала в легкие воздуха, чтобы зарыдать погромче, пока страшная ведьма не уволокла ее в вечную тьму. Но опасность грозила ей с другой стороны — по проходу катился мальчишка. Руки и ноги у него были на месте, но из-за низкого роста и чрезмерной упитанности он будто не шел, а катился как колобок. И этот упитанный колобок со всей силы врезался в Поттер, да с такой силой, что она отлетела и ударилась о полки.

— Чего стоишь посреди дороги, дура? — буркнул мальчишка. Вики со своим боевым поттеровским характером в долгу не осталась. И началось…

А тем временем Том успел добраться до кассы. Когда он оглянулся, то понял, что приставучий репей по имени Вики Поттер сумел потеряться по дороге. Делать нечего — пришлось возвращаться. В громадном магазине можно было блуждать сутками, но Риддл знал одно железное правило: «ищи потерянных детей там, где проблемы». Ориентируясь на визгливые вопли и плач, колдун добрался до Вики.

А над ней нависала разъяренная матушка обиженного мальчика, по голосу склочница, да и по виду настоящая заноза в N-ном месте — тонкая и прямая, нос острый, как пчелиное жало. Такая если куда вопьется, замучаешься выковыривать. Едва заметив приближающегося Риддла, девочка бросилась к нему, будто к лучшему другу, и немедленно ухватила край мантии.

— Это ваш ребенок?! Как вы ее воспитывали??!

— Я ее второй раз в жизни вижу, — Том небрежно отмахнулся от претензий, и колдунья вспыхнула будто пламя, в которое плеснули масла.

— Эта нахалка ударила моего бедного мальчика.

Мальчик, которого мать беспрестанно теребила за плечо, глухо застонал. Руки он держал на ширинке, и нетрудно было догадаться, по какому месту Вики нанесла свой коварный удар.

— Он назвал меня дурой и лохудрой, а еще толкнул, — попыталась оправдаться виновница переполоха.

— Как есть лохудра, — крикнул чей-то голос из толпы, собравшейся поглазеть на скандал. Матушка пострадавшего, получив неожиданную поддержку, с новыми силами бросилась в наступление.

— А вас я затаскаю по судам, вы еще заплатите и за лечение и за моральный ущерб.

Но гневные заявления оставили Риддла равнодушным. Разглядывая ведьму так, будто она была тараканом в его салате, Том язвительно посоветовал:

— Сделайте ему укол от вошек. Может до свадьбы все заживет, а если нет, то невелика потеря для человечества, — едкий ответ и ледяное спокойствие привлекли симпатии толпы на сторону темного колдуна. Впрочем, для него это не имело значения. Он развернулся и пошел прочь. Парочка восхищенных ведьм расступилась, пропуская мужчину. Толпа, сообразив, что развлечение закончилось, стала рассасываться.

И только оскорбленная мамаша застыла на месте. Будто в ступоре она смотрела, как противник гордо удаляется, но даже когда его злобское отродье скорчило напоследок обидную рожу, ведьма не двинулась с места.

Все, кто знал ее паршивый характер, никогда бы не поверили, что такое возможно. Тем более без угроз и без махания палочкой. Тон Риддла был очень вежливым, а улыбка и того любезнее. Но его вежливость находилась на острие холодного оружия — незначительная уступка правилам хорошего тона, принятым в цивилизованном обществе. А за ней маячил призрак жестокой расправы и темного колдовства.

— Не рассказывай папе, что я ударила того жирдяя, — попросила Вики, едва только поверженные враги остались позади. — Он говорит, что причинять людям боль это очень-очень плохо.

— Тебе повезло — я сторонник насилия во всех его формах, — ответил колдун, и по его губам скользнула легкая усмешка.

Том поймал себя на мысли, что ему начинает нравиться привычка девчонки все повторять за взрослыми. С удовольствием он посмотрел бы на лицо Поттера, когда его ангелочек выдаст что-нибудь вроде: «а мистер Риддл говорил…» Легкая усмешка превратилась в самодовольную улыбку.

— Если не отец, тогда кто научил тебя такому удару? — спросил он Вики, которая наморщив лоб, обдумывала его предыдущую фразу. Девочка ответила не сразу.

— Дядя Джордж. Он сказал, если какой-нибудь задира будет меня обижать, надо врезать ему…

— Понятно, — оборвал ее Том.

Они подошли к прилавку. За кассой стояла молодая светловолосая девица, которая выглядела так, будто ночью ее навещал вампир. Заторможенными движениями блондинка пробивала ворох покупок, а ее клиентка, колоритная полная брюнетка, пыталась удержать в узде свой многочисленный выводок. Детки все норовили разбежаться или устроить между собой драку.

Том остановился на значительном расстоянии от галдящей детворы и, оценив высоту горы покупок и скорость работы кассирши, приготовился к долгому ожиданию.

— Я ведь не лохудра? — озабоченно спросила Вики, поправив причудливо изгибающуюся косу.

— Нет, скорее ты похожа на разряженное чучело, — заявил колдун.

— Почему ты не любишь детей? — поинтересовалась Вики.

В другое время она бы обиделась на него, но сейчас у нее под боком был золотистый плюшевый дракоша. А, как известно, одного подаренного дракона достаточно, чтобы стрелка барометра настроения передвинулась с «пасмурно» на «ясно».

— А за что мне вас любить? — в свою очередь спросил Риддл. — Вы эгоистичные паршивцы, которые с каждым годом требуют все больше и больше, а ведут себя все хуже и хуже.

— Есть люди, которые любят детей.

— Конечно, есть, — буркнул Том. Один из малолетних шалопаев едва в него не врезался, и он мечтал лишь об одном — выбраться из магазина побыстрее. — Но лучше держись подальше от таких людей и никогда не бери у них конфет.

Время шло, за спиной Риддла собралась очередь, а полная колдунья все так же ловила своих шустрых отпрысков, но стоило ей ухватить одного за шиворот, как двое других тут же старались улизнуть. Наконец кассирша взяла последнюю покупку. За это время во вселенной родилась тысяча новых галактик, а еще тысяча исчезли в небытие. Девушка высыпала в кассу горсть сверкающих новеньких галеонов, а легкий ветерок слегка разметал ее челку — это вся очередь вздохнула с облегчением.

Еще через десять минут Вики стала полноправной обладательницей игрушечного дракона. Они с Риддлом покинули магазин игрушек и выбрались на Диагон-Аллею. Тому показалось, что он попал не на переполненную улицу, а в тихий загородный парк. Нет, Диагон-Аллея по-прежнему шумно бурлила, как быстроводная река, несущая в своих мутных водах десятки колдунов, которые закончили свои рабочий день и теперь устремились домой или на поиски развлечений. Но что такое запруженная улица по сравнению с магазином, полным взбудораженной детворой. Ведь даже 10-15 мальчишек шума создают больше, чем толпа бунтовщиков, идущих штурмовать Бастилию.

Том решил, что перед тем как аппарировать, не мешало бы проветрить мозги, и они немного прошлись. Вики, которая, наверно, и минуты не могла помолчать, дернула его за мантию и радостно спросила:

— А знаешь, что умеет мой дракон? — и, не дождавшись ответа, принялась за хитрые манипуляции. Так как девочка теперь боялась даже на секунду отпустить мантию Риддла, ей потребовалось изловчиться, чтобы дернуть дракона за хвост. Колдун уже хотел возмутиться, сколько можно трепать его несчастную мантию, но внезапно из игрушечной пасти вырвалось совсем не игрушечное пламя. В последний момент Том успел отшатнуться, но он кожей ощутил испепеляющий жар.

— Дьявол! Какой идиот додумался продавать этих драконов?! Немедленно отдай его мне!

— Но дракон мой! Ты сам мне его подарил, — Вики крепко прижала свое сокровище к груди.

— Детям нельзя играть с огнем, — веско заявил Риддл. А затем последовало несколько латинских слов, которые для девочки слились в одну непонятную тарабарщину, и дракон исчез, будто его и не было. Ведьма растерянно оглядела пустые руки и начала всхлипывать сначала тихо, а потом все громче и громче.

«А я уже решил, что могу найти общий язык с детьми», — подумал Том. Прохожие уже бросали на них любопытные взгляды, и он, взяв Вики за руку, поспешно аппарировал домой.

* * *

Диагон-Аллея поплыла у Вики перед глазами. На секунду окружающий ее мир стал пустым и белым как чистый лист бумаги, а потом из этого небытия возник холл особняка. Как только реальность вновь стала четкой, твердой и объемной, девочка вырвалась из хватки Риддла, правда тот и не старался ее удержать.

— Ненавижу тебя, — выкрикнула она в лицо раздосадованному опекуну и побежала на верх в свою комнату. Когда топот детских ножек затих, из груди колдуна вырвался вздох облегчения. Он хотел уйти к себе в лабораторию, но взгляд наткнулся на дорогущую суперсовременную метлу с позолоченными прутьями. Она стояла, небрежно прислоненная к стенке. На древке поблескивали золотые буквы. Прищурившись, Том смог разобрать надпись «Гилдерой».

«Странное название для марки метлы, — мимоходом отметил он. — И кого на ней черти принесли?» Ответ на этот вопрос следовало искать у Добби. Эльф незамедлительно явился на зов хозяина. После утреннего разноса он готов был из кожи вылезти, лишь бы угодить Риддлу. От волнения щуплое тельце била крупная дрожь, а язык заплетался как у пьяницы. Не без усилий Том сумел выудить из потока невнятных слов нужную информацию.

— Пришла еще одна кандидатка и она ждет меня в гостиной, — подытожил он. Добби кивнул: он собирался пояснить некоторые детали, но пока открывал рот и подбирал слова, хозяина уже и след простыл.

Риддл шествовал по коридору среди демонических статуй и оскаленных масок, украшавших, а точнее устрашавших стены. От предстоящей встречи он не ждал ничего хорошего. Вряд ли судьба еще раз расщедрится и подарит ему встречу с ведьмой, похожей на Элли Бредсли. Ее образ до сих пор стоял перед глазами. Вот кого надо бы изваять в мраморе, чтобы потомкам было, что назвать восьмым чудом света. Из груди Тома вырвался тихий вздох сожаления об упущенных возможностях. Наверняка, по закону подлости, новая няня окажется страшной, как кикимора, и озлобленной на весь мир из-за того, что в ее болоте повывелись все приличные водяные.

Риддлу вспомнились позолоченные прутья метлы, и, подойдя к двери гостиной, он приготовился к самому худшему, но действительность как всегда превзошла все ожидания.

На диване, удобно устроившись, сидел молодой колдун в светло-голубой мантии, вышитой золотыми символами, видимо под цвет золотистой и аккуратно завитой шевелюры. Он что-то писал в сиреневой папке, но при появлении хозяина поспешно заложил исписанные страницы ярким павлиньим пером.

— Мистер Риддл, я полагаю, — сверкнула ослепительная улыбка. У Тома будто фейерверк взорвался перед глазами.

— Сожалею, что заставил вас ждать мистер…

— Гилдерой Локхарт, — представился гость. В ответ никакой реакции, тогда он пояснил,— я как раз работал над своей новой книгой. Гилдерой опять выжидающе посмотрел на Риддла. Но своими словами он добился лишь задумчивого «Хм». Обычная реакция темного мага, который вызывал инфернального демона из третьего круга Ада, а получил белого пушистого кролика.

— Значит вы писатель? — переспросил Том.

— Да, — с гордостью произнес Локхарт. — Может вы читали что-нибудь из моих книг, например, «Встречи с вампирами» или «Победа над привидением», а может «Увеселение с упырями», — в его голосе все явственнее слышалось отчаяние. — Ведьмополитен назвал ее лучшей книгой года.

— Я много времени провел за границей, — дипломатично ответил Риддл.

— Да, это многое объясняет, — радостно воскликнул собеседник, у которого камень свалился с души. Кошмар любого писателя — вернуться через несколько лет отсутствия и обнаружить, что переменчивая публика, недавно выстраивающаяся в очередь за автографами, уже позабыла твое имя. — Я пришлю вам несколько экземпляров с автографами.

— Спасибо, не стоит, — кисло произнес Том, усаживаясь в кресло напротив. — По-моему, произошла какая-то путаница, я искал няню, а не писателя.

— Никакой путаницы, я пришел устраиваться на должность гувернера. Но, к сожалению, немного задержался. Встреча с преданными поклонниками, знаете ли…

— Странно. Писатель хочет устроиться гувернером.

— Вы правы. Обычно, известный писатель, — Локхарт особо выделил слово известный, — предпочитает свободное творчество работе по найму, но мой психоаналитик считает, что подобная работа поможет мне быстрее восстановиться после полученной травмы.

— Надо же, — вымолвил Риддл. Определенно, история становилась все интереснее и интереснее.

— К тому же, я некоторое время работал в школе и очень люблю детей.

— В каком смысле? — подозрительно осведомился темный маг, который за каждым чистым порывом души старательно искал извращенную изнанку. Гилдерой недоуменно вскинул брови, тогда Том задал другой вопрос.

— Мне бы хотелось узнать, почему вам пришлось обратиться к психоаналитику. Это весьма личный вопрос, но ведь речь идет о работе с ребенком.

— Никаких проблем. Я как раз собирался изложить эту историю в своей новой книге. С названием я еще не определился. Возможно — «Как я преподавал уроки выживания»… — Локхарт опять улыбнулся, и Риддлу захотелось прикрыть глаза рукой. Впрочем, писатель быстро вернулся к сути дела. — Несколько лет назад меня пригласили преподавать Защиту от темных искусств в Хогвартсе. Уже тогда я был, хотя и молодым, но очень известным специалистом по борьбе с темными силами. Министерство по достоинству оценило мои заслуги, наградив Орденом Мерлина третий степени, — как бы невзначай бросил Гилдерой.

— Не удивительно, — скупо процедил Том и сцепил пальцы в замок. По его мнению, тупость министерских чиновников, заслуживала отдельного места в легендах и мифах.

— Поэтому директор Дамблдор и позвал меня на такую ответственную работу. Ведь с моим богатым опытом я мог многому научить юных магов. Но в Хогвартсе в этом, казалось бы, безопасном месте мне пришлось столкнуться с невообразимым ужасом, отвратительной тварью подземелий. Я не встречал подобных ей даже в самых отдаленных уголках Трансильвании, даже в глубоких ущельях Карпатских гор, в местах, издавна пользующихся дурной славой.

— Это вы о старине Бэзиле, — не удержался и насмешливо спросил Риддл. Но эта подозрительная фраза ускользнула от внимания Локхарта. В его присутствии можно было обсуждать и страшные семейные тайны, и государственные секреты, этот колдун обладал удивительным свойством — он слышал лишь одного себя.

— Я применил все свои знания и умения, чтобы поймать монстра, и близилась драматическая развязка. Мы должны были сойтись не на жизнь, а на смерть. Один на один, среди вечного мрака и ужаса, но вмешался Гарри Поттер. Отважный мальчишка хотел мне помочь, да сам попал в переплет. Тогда я, рискуя жизнью, защитил его от злых чар, и потерял память на несколько лет. Теперь, благодаря лучшим врачам из Мунго, мое здоровье полностью восстановилось, и я снова могу радовать почитателей моего таланта новыми книгами.

— Замечательно, — сказал Том. Его темная душа ликовала в предчувствии грядущего веселья. — А вы знали, что моя подопечная — дочь Гарри Поттера?

— Нет.

— Но удивленным вы не выглядите, — отметил Риддл, разглядывая безмятежное лицо Локхарта.

— А почему я должен удивляться? Это все законы кармы, — произнес он, а потом повернулся вполоборота и продолжил с таким видом, будто перед ним сидела Рита Скиттер и строчила очередную статью для Пророка. — Будучи преподавателем в Хогвартсе, я заметил, что мы с Гарри Поттером очень похожи. Судьба вознесла нас на пьедестал славы и, в тоже время, наложила тяжкое бремя ответственности за судьбы других людей, слабых и беззащитных пред темными силами. Уверен, я сумел многому научить нашего бесстрашного героя, дать ему прекрасный пример для подражания.

Том впервые пожалел, что рядом нет его давнего врага. Он бы отдал 100 галеонов, чтобы Поттеру пришлось выслушать всю эту чушь. И 100 000, если бы эта пытка длилась вечно.

— И, я вижу, вы с Гарри Поттером из одного ковена, — произнес он и не без ехидства добавил. — Микканство, чарбуддизм, странные символы на мантии.

— Любой прогрессивный колдун понимает, за микканством будущее, — объяснил Локхарт, состроив серьезное лицо. Пустой болван, возомнивший себя пророком. — А мистические знаки на мантии помогают сохранить молодость, красоту и всегда быть преисполненным здоровья и сил.

— У вас на брюках тоже есть мистические знаки. Весьма предусмотрительно, — съязвил Риддл.

Гилдерой самодовольно кивнул: любая насмешка была ему, что слону дробина. — И когда же я познакомлюсь с маленькой мисс Поттер. Кстати, сколько ей лет?

— Девять. Добби проводит вас в комнату Вики…

— А разве вы не пойдете со мной?

— Без меня вы подружитесь быстрее, — Том вежливо улыбнулся. Локхарту ничего не оставалось, как последовать за Добби, который возник у входа, стоило лишь произнести его имя. Когда они удалились, Риддл откинулся в кресле и уставился в потолок. Да уж, чванливый фанфарон Гилдерой Локхарт был редкостным экземпляром, даже по меркам бурной жизни Темного Лорда. Но его настораживал не надменный писака с неуемным честолюбием и хвастливыми речами, а вырисовывающаяся закономерность. С каждым днем ситуация становилась все хуже и запутаннее, а жизнь все более непредсказуемой. Что ж, каждый получает то, что он заслуживает.

* * *

Пока Локхарт разбирался с Вики или, что более вероятно, Вики разбиралась с Локхартом, Риддл решил покормить мышами своих любимых змей. После того, как сытые рептилии расползлись по саду, он еще немного прогулялся, а потом пошел обратно. Том надеялся, что сумеет проскользнуть незаметно и запереться у себя в кабинете, где его ждал таинственный магический гримуар. Но сегодня ему явно не везло, стоило лишь войти в дом, как его окликнул жизнерадостный Локхарт. Просияв своей ослепительной улыбкой, волшебник произнес:

— Я познакомился с Вики, и мы легко поладили. Девочка вся в отца, потрясающая как…

— Смесь чумы и холеры, — вставил Том и Гилдерой укоризненно на него взглянул.

— Девочка на вас очень обижена, вы обязательно должны перед ней извиниться.

— Извиниться перед ребенком? Мистер Локхарт, вы, должно быть, с ума сошли, — фыркнул Риддл.

— Поверьте моему опыту…

— По уничтожению монстров? — осведомился темный маг, но его яд пропал впустую, собеседник обладал несокрушимым иммунитетом против сарказма.

— Лучше сразу признать свою неправоту, — невозмутимо продолжил он, но возмущенный Том опять прервал его речь.

— А разве я был неправ, когда отобрал у ребенка опасную игрушку? Вики запросто могла что-нибудь спалить.

— Но пламя не настоящее, это лишь тщательно наколдованная иллюзия.

— Откуда Вы знаете? — тут же спросил Риддл, который никому не верил на слово.

— После презентации моей книги «Я — волшебник» магазин игрушек пригласил меня для проведения рекламной кампании «Веселый дракоша», а Ведьмополитен…

— Спасибо, мистер Локхарт. Я закажу ей нового дракона.

— А потом извинитесь.

— Нет. Ведь для неприятной работы у меня есть вы. Держу пари, что с вашим дипломатическим талантом вы мигом уладите все наши разногласия, — произнес Том не без искорки веселья в глазах.

— Даже не сомневайтесь, мистер Риддл, — тут же воскликнул Гилдерой. Однажды я мастерски уладил конфликт между герцогиней Тринсильванской и ее свекровью, графиней Брабандской…

Но чародей не стал выслушивать длиннющий перечень триумфальных побед и просто исчез. Локхарт еще несколько минут что-то бормотал себе под нос, а уродливые демоны ошарашено таращили на него пустые глаза.

И хотя Вики получила нового дракошу, а Гилдерой применил все свои дипломатические умения, ужин проходил в атмосфере тягостного молчания. Первым не выдержал Локхарт:

— Не пойму почему, но мне кусок в горло не лезет, — он посмотрел на Тома, посмотрел на Вики, а потом перевел взгляд на многочисленные статуэтки демонов, горгулий и кошмаров ада за их спинами. Это не считая громадного полотна Dance Macabre висящего на стене позади волшебника.

— Может потому, что еда выглядит так, будто повар ее не только приготовил, но еще и переварил, — Ридлл брезгливо поковырял серо-зеленую массу на тарелке. — Очень любезно с его стороны, но со своей едой я лучше разберусь сам.

— Это веганство, — буркнула Вики, которая все еще дулась на своего временного опекуна. За ужином Тому досталась солидная порция презрительных гримасок.

— Отказавшись от мяса и рыбы, мы сохраняем здоровье и очищаем организм, — поддержал ее Гилдерой.

-Надо же, какое гениальное решение проблемы магловского перенаселения, — съязвил Риддл. — Посади их на такую диету, и через пару лет они все точно вымрут.

— Разве тебе не все равно, что ради мяса убивают и мучают сотни животных, — девочка враждебно на него уставилась.

— Мне все равно, что миллионы людей гибнут ради процветания западной цивилизации, — парировал он.

— А мы с папой веганы и каждый день едим только овощи, — заявила Вики и, демонстративно зачерпнув полную ложку зеленой бурды, сунула ее в рот.

— Каждый день? — переспросил Том. — Китайцы, чтобы заставить сломить дух узников кормили их одним мясом, но это…— он подцепил вилкой маленький зеленый кусочек. — Не ожидал от Поттера такой изощренной жестокости.

— Конечно! Китайцы! — пронзительный голос Локхарта заставил чародея вздрогнуть, и кусочек салата шлепнулся обратно на тарелку. — Как же я сразу не догадался. Мистер Риддл, гиеномордый демон за вашей спиной явно стоит не по фен-шую.

Том взглянул на упомянутого демона— тот весьма гармонично вписывался в группу своих инфернальных собратьев.

— Не желаю слышать ни про какой фен-шуй, — отрезал колдун.

— Из-за него в комнате плохая аура… — попытался возразить Гилдерой. Его спас Добби. Домовой эльф возник на пороге и, улыбаясь до ушей, произнес:

— Хозяин, Гарри Поттер на каминной связи в вашем кабинете.

— Папочка! — радостно взвизгнула Вики и выскочила из-за стола. Через секунду ее будто ветром сдуло.

— Я вот думаю, может написать книгу, освещающую основные идеи микканства и восточных магических практик, — сказал Локхарт.

— А как же ваши монстры? — поинтересовался Том, с аппетитом поедая кусок яблочного пирога. Больше на огромном столе поживиться было нечем. Одно тошнотворное веганство.

— С ними покончено. Прожив бурную жизнь, вроде моей, полную приключений и опасностей, рано или поздно, захочешь тишины и покоя.

— С тишины можно начать прямо сейчас.

— Но если миру будет угрожать очередное мерзкое чудище, вроде отвратительного Волдеморта, я сразу вернусь в строй.

— А вам никогда не говорили, что опасно загадывать желания, иногда они могут исполниться, — Злобское зло, к тому же лишенное обеда, уставилось на Локхарта немигающим взглядом. Но, видимо, раздутое самолюбие не оставило места для самосохранения, и волшебник продолжал хвастливо распинаться:

— Если бы я родился чуть раньше, то показал бы этому Волдеморту и его трусливому ордену, что такое настоящее колдовство. Да они бы больше не посмели взять палочку в руки…

— Всемогущая магия, — вырвалось у Тома.

— Простите, вы что-то сказали?

— Ничего особенного, — растерянно ответил чародей. — Просто хотелось бы узнать, за что мне все это?

— Уверуйте в карму, мистер Риддл. — призвал его Локхарт. — Это многое объясняет.

«Черта с два», — читалось во взгляде, которым Том одарил волшебника. Он встал, так и не доев свой пирог — болтовня Гилдероя отбивала аппетит лучше всякого фен-шуя.

* * *

Пусть Том Риддл и не верил в карму, но карма точно верила в Тома Ридла. Иначе чем еще объяснишь то, что едва отделавшись от Локхарта, он наткнулся на Вики.

— Папа хочет с тобой поговорить, — сказала девочка и на ее лице заиграла довольная улыбка.

«Нажаловалась маленькая гадина», — констатировал Том и потащился в кабинет. Еще от двери он увидел лицо Поттера, маячащее в зеленоватом пламени. Из-за цвета огня Гарри выглядел так, будто его целую неделю мучила морская болезнь. Но голос, к большому сожалению, звучал вполне бодро.

— Здравствуй, Риддл, — изображение слегка дернулось.

— Добрый вечер, — сухо произнес чародей. Он заложил руки за спину и сцепил пальцы в замок. — Странно, что в Оклахоме есть камины.

— Каминов здесь нет, но благодаря изобретению Фреда и Джорджа я могу подключиться к каминной сети откуда угодно. Ты ведь уже слышал о близнецах Уизли, они крестные Вики?

Том кивнул и Гарри скорее угадал, чем увидел легкое движение головы. Света в комнате было мало, и если бы не бледное лицо, Риддл бы полностью слился с темнотой.

— Рад, что вы с Вики все-таки подружились.

— А мы подружились? — с сомнением в голосе поинтересовался темный маг.

— Ей у тебя понравилось. И знаешь, что она сказала? — Гарри выдержал паузу, но собеседник молчал, не проявляя интереса. — Она просила, чтобы я не обижался на тебя за грубость. Ведь ты ворчишь не потому, что злой, а потому, что у тебя в детстве не было мамы и папы. Удивительно чуткий ребенок, не правда ли, — восторженно заявил Поттер. Пламя в камине ярко вспыхнуло, на секунду разогнав полумрак и выхватив из темноты фигуру Риддла. Том задумчиво потёр подбородок

— Ты говоришь «чуткий» … — растерянно обронил он. Чутье подсказывало, что здесь есть подвох, но какой именно — непонятно. — А по-моему, она избалованная, недисциплинированная и невоспитанная.

— Дисциплина убивает творчество, — тут же возразил Гарри. — А телесные наказания уродуют психику ребенка.

— А разве в Священном Писании не сказано: «кто обходится без розги — губит ребенка»?

— А разве в том же Писании не сказано: «ворожей да не оставляйте в живых»? — Поттер не иначе как чудом сумел подобрать достойный ответ.

— Не ожидал такой глубокой эрудиции от человека, который назвал свою дочь Викторией Индепенденс.

— Далось тебе это имя, — Гарри начинал раздражаться и пламя заискрилось. Три часа медитации псу под хвост. — Я уже объяснил, что назвал Вики в честь знаменитой американской летчицы, родившейся 4 июля…

— Хорошо, — усмехнулся Риддл и постарался сравнять счет, — вот только американская виктория обернулась нашим поражением.

Его собеседник нахмурил лоб, и пока соображал, что к чему, пламя трещало все громче, изображение то ярко вспыхивало, то пропадало.

— Об этом я не подумал, — уныло признал он и поспешил сменить тему. — Вики еще упомянула, что ты нашел ей няньку, и она оказалась отставным борцом с чудищами. Он хороший человек?

— Он — твой старый знакомый, преподавал ЗОТИ на втором курсе, помнишь профессора… — закончить фразу Риддл не успел.

— Локхарта! — воскликнул Гарри. — Ты доверил мою дочь этому напыщенному психу!

— За девять лет жизни с тобой Вики должна была привыкнуть к психам, — Том улыбнулся. Он получил как раз ту реакцию, на которую рассчитывал. Все-таки люди такие предсказуемые существа. — Мистер Локхарт тоже микканин как и ты.

Гарри растерялся. С одной стороны все миккане братья, а с другой стороны Локхарт, он и в микканстве Локхарт.

— Ничего лучше ты не мог придумать? — сварливо отозвался он.

— Заклятие подчинения, гипноз, Ступпефай, заклятие немоты… Вариантов было много

— Я и забыл! Ты же из тех, кто убежден, что Авада Кедавра — лучшая подружка колдуна, — с неприкрытым осуждением произнес Поттер. — Тебя нужно отвернуться от зла, только так ты сможешь обрести мир в душе и счастье…

С каждым словом убежденность чокнутого микканина росла, но голос становился все тише и тише, а лицо тускнело, пока, наконец, не исчезло. Риддлу даже не пришлось тратить летучий порох. Когда Поттер исчез, неведомая сила вытянула зеленое пламя в трубу, и комната погрузилась во мрак.

Перепалка развеселила темного мага. Воистину человеческая глупость не имеет границ, но с Вики все-таки нужно было поговорить, Том не любил неясности и недосказанности. Искать девчонку не пришлось — открыв дверь, колдун едва не сшиб ее с ног. Пойманная на месте преступления, Вики смущенно потупила глазки, ее щеки слегка покраснели.

— Хорошие дети не подслушивают, — устало пожурил Риддл, не сильно веря в успех своих нравоучений. Здесь поможет лишь Круцио.

— Я не подслушивала, — Вики протиснулась в кабинет и без приглашения устроилась в кресле. Высокая спинка полностью скрыла ее от глаз Тома. — Просто…

— Случайно оказалась под дверью, — закончил за нее чародей и уселся в кресло напротив девочки. Некоторое время они молча разглядывали друг друга.

— Объясни мне, когда мы умудрились стать лучшими друзьями. Вроде еще пару часов назад ты называла меня злобным гоблином и бледным вурдалаком.

— Мистер Локхарт объяснил мне, что ты не нарочно уничтожил моего дракона. Ты испугался, что пламя настоящее, и я могу себя поранить. Ты обо мне заботился, — Вики улыбнулась, но беспокойство Риддла лишь усилилось.

— И я тебя прощу, если ты, — она вдруг замолчала, а потом выпалила, — сводишь меня на ярмарку.

— Ярмарку? — Том оперся локтями о темную полированную столешницу и сплел пальцы в замок, а сквозь обычную равнодушную маску проступило мимолетное любопытство.

— Ярмарку летнего солнцестояния, — пояснила Вики, подергивая кончик путано-переплетенной косички, которая представляла собой кошмар Евклида. Творение Тома Риддла с честью выдержало все бури этого трудного дня. — Там будет дядя Фред и дядя Джордж и будет круто. Тебе понравится.

Заманчивое предложение, но чародей не спешил с ответом. Вместо этого он произнес, задумчиво разглядывая свое отражение на блестящей поверхности стола:

— Почему ты решила остаться в моем доме? Пожаловалась бы папочке, и он наверняка нашел бы для тебя место получше этого.

— Но мне у тебя нравится! — воскликнула Вики. — Тут так клево. Даже телевизора не надо. Темная магия, черепа, монстры в коридорах, — ее голос дрожал от восторга.

Маленькая Поттер уже успела пририсовать парочке демонов усы и бородки, а еще исхитрилась засунуть яблоко в рот горбатой карге, что стояла возле лестницы.

— И папа наверняка отправит меня к тете Гермионе, а она не любит ярмарки.

Вики нетерпеливо вертелась в кресле, пока Риддл переваривал ее заявление. «Современные дети, — с тоской вздохнул он. — Ничем их не проймешь». А вслух сказал:

— Можешь пойти на свою ярмарку с мистером Локхартом.

— Спасибо! — Вики спрыгнула с кресла и даже на радостях попыталась обнять Тома, но тот бесцеремонно выпроводил ее из кабинета. Дверь захлопнулась и щелкнул замок. Девочка не расстроилась, ведь она получила что хотела. Впрочем, как и всегда.

Вечер выдался просто идеальным — все занимались своими делами и не попадались друг другу на глаза. Локхарт правил рукопись своей очередной книги, Вики рисовала, сидя на полу своей комнаты, разбросав вокруг цветные карандаши и исчерканные листы бумаги. А что творил Том за дверьми своей лаборатории, никто из живущих в доме не знал, и к счастью, потому что иначе Риддлу пришлось бы их всех убить.

Добби неслышно бродил по коридорам, смахивая пыль с каменных демонов. Пыль, в отличие от людей, не боялась ни безобразных харь, ни зубов, похожих на кинжалы, поэтому домовому эльфу приходилось протирать статуи каждую неделю, а то и чаще. Колдовские лампы тускло освещали коридор, тени причудливо ложились на оскаленные морды, и пустота в мраморных глазах будто заполнялась таинственной силой. Казалось, адский легион вот-вот оживет и от Добби даже косточки не останется. Но домовые эльфы были напрочь лишены воображения, поэтому слуга невозмутимо выполнял свою работу. Ведь его предкам приходилось заниматься вещами и похуже, например, вытирать надоедливую пыль с голов собратьев, украшавших стены особняков чистокровной знати.

Добби неустанно благодарил эльфийских богов за то, что они послали ему такого хорошего хозяина. Мистер Риддл в быту был непривередлив, пыли не замечал, а иногда, запершись у себя в лаборатории, мог целый день питаться одними бутербродами, запивая их литрами кофе.

Были у него, конечно, и свои заморочки. Мантию или рубашку он никогда не надевал дважды, поэтому стирка отнимала много времени. А еще мистер Риддл ненавидел, когда кто-нибудь заходил в его кабинет или лабораторию и трогал его вещи. Но убираться он тоже не любил. И раз в месяц Добби предпринимал в хозяйском логове уборку, которая больше напоминала секретную военную операцию, где быстрота, четкость и незаметность — залог успеха. Провернув свою отчаянную вылазку, эльф награждал себя увесистыми тумаками. За нарушение хозяйского приказа. А в целом, он жил в мире с собой.

В школе Хогвартс тоже было неплохо, но если твои предки поколениями служили благородным аристократам, то без хозяина тебе всегда будет неуютно.

Добби покончил с пылью, уничтожив за одно и художества Вики. А напоследок он вынул яблоко изо рта горбатой карги, и поспешил на кухню. Там его ждала гора грязной посуды.

По-хорошему, для того чтобы содержать в чистоте такой громадный особняк требовался десяток домовых эльфов. У лорда Малфоя на одной лишь кухне работало 15 слуг. Не удивительно, что она просто блестела, посуда сверкала, и даже самый сложный обед был готов в срок.

Как Добби ни старался, кухня в доме Риддла и не думала сверкать, плиту покрывали пятна, в шкафах царил бардак, на разделочном столе вечно валялись ножи и вилки, на полу был тонкий слой муки. А в мойке, как уже говорилось, высилась грозная гора немытой посуды, она пугала эльфа больше, чем все демоны ада вместе взятые. Он даже не знал, как к ней подступиться, она могла рухнуть от малейшего колдовства, и, тем не менее, эльф принялся за дело. Нельзя, чтобы хозяин увидел этот беспорядок.

Впрочем, беспокоился он зря. Хотя Том знал, что в его особняке есть кухня — помещение, где готовят пищу, в глубине души он верил, что еда появляется из воздуха. Даже если бы Риддл ударился головой и решил нагрянуть с проверкой во владения Добби, то сначала ему пришлось бы перерыть свой стол в поисках плана дома.

Вдруг эльф почувствовал, что его зовут, будто рыба, которую потянули за леску, он ничего не мог поделать с этим зовом и, побросав все дела, аппарировал. Слуга оказался в коридоре и едва не попал под ноги Локхарту, который несся на всех парах, словно за ним гналась любвеобильная гарпия. Добби тут же принялся бормотать извинения, Гилдерой, будто не слыша его, остановился, нервно оглядываясь назад. Вики, которая немного опередила своего гувернера, высунулась из-за угла. Она была в одной пижаме и босиком, но от волнения не замечала холода.

— Где мистер Риддл? — просипел Гилдерой, едва отдышавшись. Короткий спринт дался ему нелегко: не помогли ни диеты, ни веганство, ни таинственные символы на мантии.

— Хозяин велел его не беспокоить, — пропищал сбитый с толку Добби.

— В моей комнате чудище, — Вики подошла к Локхарту, ее глаза светились от радости. — Прямо в шкафу!

— Поэтому мне срочно нужно поговорить с мистером Риддлом, — безапелляционным тоном произнес Гилдерой. К нему уже вернулся апломб, потерянный во время панического бегства.

— Я могу проводить вас к хозяину, — промямлил эльф, его сопротивление не выдержало самоуверенного натиска колдуна, — но он будет очень недоволен, — в ответ на предупреждение Добби, волшебник лишь пожал плечами.

Когда перепуганная орава ввалилась в комнату, Том оторвался от картины и раздраженно махнул кистью. В пустом помещении не было ничего кроме мольберта и стола, на нем валялись кисти и тюбики с краской. Без привычных демонов и уродцев комната выглядела голо и странно, будто волшебство перенесло ее из другого дома и из другой жизни. Нормальной жизни.

О своем хобби Риддл никому не говорил, может из-за боязни критики. И когда Гилдерой и Вики вломились в мастерскую, он чертовски разозлился и окатил вторженцев весьма недружелюбным взглядом, который заставил их застыть в дверях. Первой опомнилась маленькая Поттер. Она подбежала к Тому и как всегда бесцеремонно принялась изучать картину. Грозные взгляды были ей нипочем. За ней потянулся Локхарт.

— Это ужасно, — выдохнул потрясенный монстроборец, оценив художества своего работодателя.

— А вы разбираетесь в живописи так же хорошо, как и в нечисти? — тут же парировал Риддл. Слова Гилдероя задели его за живое.

— Ужасно хорошо, — поправился тот. — Так реалистично, особенно полуголые страшные леди все в крови. Как называется этот шедевр?

— Эринии, настигшие царя Эдипа, — буркнул Том. Перепачканная красной краской кисть полетела на стол. Он уже хотел спросить какого черта им надо, но его перебила Вики.

— А ты нарисуешь мне барашка? — попросила она.

— На сатанинском алтаре? — ехидно осведомился колдун.

— Откуда столько негатива? — изумился Локхарт. — Ваша аура, наверно, чернее египетской тьмы.

Том уже приготовил колкий ответ, но в разговор опять встряла наглая девчонка.

— А ты разве не знаешь кто такой мистер Риддл?

— Известный меценат, — с надеждой предположил Гилдерой, который мечтал найти спонсора для публикации новой книги.

— Известный мизантроп, — откликнулся Том и сложил губы в саркастической усмешке.

Для Вики что меценат, что мизантроп — все было едино. «Почему взрослые постоянно мелют всякую непонятную чушь?» — спросила она себя. И чтобы раз и навсегда внести ясность, громко произнесла:

— Да нет же, мистер Риддл — темный маг.

— Темный маг, — глаза Локхарта готовы были вылезти из орбит. — Но как? — ошарашенно пролепетал он.

— Я думал, что вы давно догадались, — Риддл аккуратно вытирал краску с рук. Запах растворителя стал резче и Вики чихнула. — Мрачный особняк, отрезанный от остального мира, повсюду темнота, зловещие демоны и черепа.

— Может у вас был плохой дизайнер? — Гилдерой натянуто засмеялся, его знаменитая улыбка уже не била по глазам сверкающим очарованием. — Мой литературный агент пудрит лицо, носит вставные клыки и черные плащи с красной пелериной, но это не значит что он Дракула.

— А я темный маг, — небрежно бросил Том, поправляя манжеты. Аристократичная небрежность этого жеста восхитила упавшего духом монстроборца. Он постарался запомнить движение Риддла.

— Но он исправился и теперь хороший. Мистер Локхарт, вам не нужно его убивать, — Вики искренне верила, что защищает своего опекуна, но тот воспринял ее слова как жестокую насмешку.

— Спасибо, — отчеканил он. А ведьма добавила:

— Если ты будешь меня обижать, мистер Локхарт тебе покажет. Правда?

Гилдерой машинально закивал, но его лицо от страха стало даже бледней, чем у Тома Риддла. А последний, язвительно хмыкнув, воскликнул:

— O sancta simplicitas!

«Опять непонятная тарабарщина, достало уже», — Вики недовольно сморщила носик.

— Может, мы пойдем и покончим с моим монстром. Пока он не удрал, — напомнила она.

— Да, правильно, — согласился Локхарт.

— Так значит есть еще и монстр, — протянул Риддл — И почему же вы до сих пор его не убили? — обратился он к волшебнику.

— Я спасал девочку, — заявил тот и гордо выпятил грудь. Жаль, что он не мог постоянно носить свой Орден Мерлина. — Но я сейчас схожу за своим набором монстроборца и мигом вернусь.

— Хочу напомнить, что у вас контракт до утра понедельника, а я очень не люблю, когда люди нарушают обязательства, — после этих слов Гилдерой притих, да и вообще постарался стать незаметным, как Добби. Домашний эльф во время разговора тихо стоял в сторонке.

— Мы пойдем убивать монстра? — спросила Вики, которая приплясывала от нетерпения.

— Откуда в тебе столько кровожадности? — спросил Том и, не дожидаясь ответа, направился к двери.

— Тебе понадобится оружие, — авторитетно заявила маленькая ведьма. — Волшебный меч, копье, лук или … кочерга, — она недоверчиво воззрилась на Риддла, а тот помахал длинной кочергой, появившейся в его руке прямо из воздуха.

— Сгодится. Что ж, вперед в крестовый поход против нечисти.

— А, может, мы останемся здесь? — несмело предложил Гилдерой. Он еще трепыхался, надеясь спасти свою шкуру от клыков монстра, который стараниями его безудержного воображения достиг громадных размеров.

— Конечно же нет, — Том безжалостно пресек слабые попытки сопротивления. — Вы идете со мной.

— А если чудище захочет нас сожрать? — прошептал прославленный борец со злом.

— На здоровье. Пусть только потом уберет за собой. — В отличие от перетрусившего Локхарта, Риддл был абсолютно спокоен и собирался хорошо повеселится. — Что ж в путь, не стоит заставлять монстра ждать.

Прирожденные лидеры отличаются от остальных тем, что люди исполняют их приказы даже вопреки голосу разума.

Вот поэтому Локхарт и плелся за Томом, шарахаясь от каждой тени. А теней в коридоре было много. Бедный Добби, который семенил рядом, даже подумал, что это какой-то колдовской ритуал, отгоняющий злых духов. До комнаты Вики компания добралась без приключений, маленькая Поттер, прибежавшая раньше всех, ждала их у двери.

— Следует наложить защитные чары, — посоветовал Гилдерой, опять входя в роль непобедимого борца со злом. К тому же это позволяло потянуть время. Том к нему не прислушался и решительно толкнул дверь.

Комната встретила вошедших тишиной.

— Не бойтесь, мистер Ридлл, я прикрою вашу спину, — прошептал Локхарт и занял стратегическую позицию возле двери. С такого расстояния прикрывать спину Риддла, который уже подошел к массивному шкафу, было сложно, зато легко можно было дать деру, если вдруг станет жарко.

— Ну… — Вики протиснулась мимо Гилдероя, и затаив дыхание, наблюдала как Том поддел кочергой дверку шкафа, она едва слышно скрипнула.

— Что там? — шепотом спросила она.

— О, пресвятая преисподняя, — выдохнул чародей. — Это самый мерзкий и отвратительный монстр, которого я когда-либо видел. Он ужасен.

Его голос упал почти до шепота, нагнетая зловещую атмосферу. Локхарт стоял ни жив, ни мертв. С каждой секундой ледяной ужас все больше овладевал волшебником. Сначала ноги примерзли к полу, потом волна страха поднялась выше, и теперь Гилдерой даже пальцем не мог пошевелить. Лишь его кадык нервно дергался, когда он пытался сглотнуть слюну. Молчание, казалось, длилось вечно, но вот Том, справившись с потрясением, сказал:

— Я узнаю его — это гроза ада, жуткий демон Бальгразенбергхазер, пожиратель человеческих языков.

— Мы же с ним справимся, — Вики начала медленно отступать к выходу.

— Без проблем, — ответил Риддл и бесстрашно ткнул кочергой в темные глубины шкафа. Оттуда вылетела тень, Гилдерой приглушенно ойкнул и едва не свалился в обморок, а Вики даже не успела толком испугаться. Едва Поттер сообразила, что пора визжать от ужаса, существо уже юркнуло под кровать, которая оказалась ненадежным убежищем. Один взмах руки Риддла и она, вопреки земным законам, поднялась вверх. Колдуны и маленькая ведьма удивленно воззрились на дрожащий лохматый комок, длинный хвост которого нелепо дергался, оставляя следы на толстом слое пыли.

— Это всего лишь мелкий бес, — обессиливший Локхарт привалился к стене — Мистер Риддл, у вас очень своеобразное чувство юмора, — выдавил он и тут же вздрогнул, потому что Добби взвыл как раненый зверь.

— Пыль! Хозяин, простите меня, я сейчас же все уберу, — эльф бросился вперед, а бесенок видимо решив, что мчатся по его душу, вскочил и заметался по комнате. Измученный и окончательно ошалевший, он забился в угол.

Кровать с грохотом встала на место, и пока Добби ползал под ней, убирая пыль, остальные внимательно изучали посланца ада.

— Это бесенок из книжки, — сказала Вики. — Я его вчера вызвала.

— Самое время отправить его обратно, — усмехнулся Том.

— Предоставьте это мне, — поняв, что опасности нет, Гилдерой снова расхрабрился. — Я специалист по изгнанию демонов.

— Пожалуйста, — Риддл отодвинулся в сторону. Локхарт бесстрашно навис над бесом, тщедушное тельце инфернальной твари сотрясала крупная дрожь. Уверенный в своих силах волшебник победно улыбнулся. Впечатлительные ведьмочки от его улыбки становились податливыми, как воск, но бес среагировал иначе.

Он вскочил и решительно прыгнул на руки Тому, ища защиты у злобного темного мага с увесистой железной кочергой в руке. Впрочем, кочерга с металлическим звуком упала на паркет. А Риддлу, который еще секунду назад довольно скалился, стало не до веселья. Мало того, что он не любил прикосновений, так бесенок еще и впился в него когтями, которые оказались в три раза больше кошачьих. Колдун вскрикнул от боли и отшатнулся.

— Отцепись от меня, вонючая тварь, — называя, существо вонючим Том не преувеличивал, от шерсти беса пахло как от половой тряпки, которой моют вокзальные туалеты. — Отцепись от меня или клянусь чертовой бабушкой, я тебя выпотрошу и сделаю чучело.

После недолгой борьбы, в которую вмешалась Вики — она схватила гладкий длинный хвост и со всей силы потянула на себя, бес отцепился. Ведьма на секунду разжала пальцы и тварь быстро шмыгнула обратно под кровать.

— Давай его оставим, — попросила она, отвлекая Тома от невеселых дум. Колдун потер зудевшие плечо, на пальцах остались следы крови.

— Делай что хочешь, — буркнул он, поднеся к глазам руку. Риддл выглядел удивленным, будто никогда раньше не видел крови.

— Класс! — воскликнула Вики и полезла под кровать. — Не бойся, мы тебя не тронем, вылезай, — ласково промурлыкала она, обращаясь к бесу. — А давай возьмем его завтра с собой на ярмарку? — Том не сразу сообразил, что девчонка опять разговаривает с ним.

— На ярмарку ты идешь с мистером Локхартом, ему решать.

— Но завтра я не могу, — сообщил Гилдерой. — У меня по воскресениям с утра пилатес.

Риддл остановился почти у самой двери, повернувшись, он уставился почти в упор на горе-хвастуна и медленно, чеканя каждое слово будто серебряную монету проговорил:

— А я темный маг и знать ничего не хочу о детях, карме или пилатесе.

Никто не рискнул с ним поспорить и колдун, чертыхнувшись себе под нос, отправился зализывать раны.

День Третий

Сквозь сон Том услышал странные звуки. Стоило ему открыть глаза, как шум затих. Веки опять начали слипаться, но рядом прозвучало отчетливое «Ква» и сон как рукой сняло. Риддл сел и огляделся: на спинке кровати расположились 5 бронзовых жаб-будильников, еще пять сидело на подоконнике. Они таращились на него пустыми глазами, часы тикали и минутная стрелка медленно подползала к девяти.

Догадаться, что случиться дальше было несложно. Чародей вскочил с постели как ошпаренный, тиканье затихло.

— Убирайтесь прочь, — проговорил он.

Жабы не двинулись с места и только когда Риддл, переодевшись, собрался спуститься вниз, чтобы позавтракать, они спрыгнули со своих мест и с лязганьем поскакали следом за ним. Он с радостью избавился бы от этого сопровождения, но будильники с издевательской легкостью уворачивались от его вялых пинков, и Тому пришлось смириться. Сегодня явно не его день.

На лестнице он остановился — с первого этажа доносились отчаянные душераздирающие вопли.

«В моем доме кого-то пытают? — подумал Риддл. — Тогда почему я в этом не участвую?»

Полный смутных надежд, которые пробуждает в душе темного мага возможность кого-нибудь попытать, Том поспешно преодолел последние ступеньки. Он попал в самый разгар безумной вакханалии, что не приснится нормальному колдуну даже после отвара из мухоморов.

Вики скакала по громадному холлу, изображая рок-звезду, кухонная мешалка заменила ей микрофон, а бьющий через край энтузиазм — голос и музыкальный слух. Подражая своим кумирам, она покачивалась и передергивала плечами, прижимая взбивалку к ярко намалеванным губам:

Oh Oh Oh go tottaly crazy forget Ima lady

Men shirt short skirts oh oh oh oh

Really go wild yeah doing it in style

Девочка тряхнула головой и волосы разметались во все стороны. Жабы-будильники, узрев родственную душу, радостно запрягали вокруг нее.

— MAN i feel like a woman, — взвизгнула она и взмахнула своей мешалкой, а потом резко развернулась, подол розового платьица обернулся вокруг ее ног. И к радости немногочисленных зрителей: Локхарта, похожего на лимон в своей желтой мантии, Добби, перепуганного чертика и мрачнеющего с каждой секундой Тома протянула:

— Oh Oh Oh

«Как есть пытка», — решил Риддл. На его лице застыло глубокое недоумение. Как он ни ломал голову, он так и не смог вспомнить, когда именно его тихий и спокойный особняк превратился в дурдом.

А тем времен Вики, покружив еще немного и проухав напоследок как спятившая сова, рухнула на колени и качнулась назад так сильно, что волосы коснулись пола. Музыка стихла, благодарные зрители все, за исключением Тома, послушно разразились бурными аплодисментами. Раскрасневшаяся девочка вскочила и церемонно раскланялась, а напоследок даже присела в неуклюжем книксене.

-Поразительно, — произнес Локхарт. — Я не слышал ничего подобного с тех самых пор, как собирал материал для своей книги «В гостях у карги». Вы знаете, для этого …

Он продолжал болтать, упиваясь звуком собственного голоса. Его никто не слушал, но Гилдерой не был бы Гилдероем, если бы спасовал перед такой досадной мелочью, как желание собеседника связать назойливого пустобреха и засунуть ему в рот кляп.

Риддл хотел прервать Локхарта, но понял, что у него даже нет сил, чтобы язвить, не говоря уж о том, чтобы разбрасываться Круцио налево и направо. Опустошенный, как человек повстречавший дементора, он мечтал о чашке кофе, а также о тишине, покое и мире, где дети будут содержаться в специально выделенных резервациях.

А пока Тому приходилось мириться с присутствием Вики, которая как раз сейчас настойчиво дергала его за рукав. Завладев его вниманием, девочка спросила:

— А тебе понравилось мое пение?

— Чудесно. Вернешься домой, тренируйся почаще.

— Я хочу стать популярнее Бейонси, — поделилась Вики своей мечтой. — И покорить весь мир. Чтобы мой голос звучал и по радио, и по телику, и в Интернете, в общем повсюду.

— Повсюду, — потрясенно переспросил Локхарт. Вики кивнула, а потом сорвалась с места и побежала наверх.

— Я сейчас, — крикнула она и побежала в свою комнату, на бегу заорав «Вауваува». Этот воинственный вопль еще долго сотрясал стены, а его эхо, заблудившись в таинственных коридорах, десятилетиями пугало незадачливых жильцов.

— Теперь пришествие Темного Лорда уже не кажется таким страшным, — хмыкнул Том и скрылся в столовой, пока Гилдерой снова не открыл свой рот.

«Надо же что придумала — покорить мир, — размышлял Риддл над чашкой дымящегося кофе. — Может это и вправду мой ребенок?».

Кофе медленно остывал, и вместо того чтобы любоваться, темному магу стоило бы его выпить, но ему больше нравилось вдыхать терпкий аромат. Кофе, сваренный Добби, напоминал по вкусу напиток, приготовленный по лучшим рецептам чертовой бабушки. При наличии соответствующей технологии его можно с успехом заливать в качестве топлива для ядерной подлодки. Но чрезвычайные ситуации предполагают крайние меры, поэтому Том собрал все свое мужество и смело сделал глоток. Вкус оправдал самые худшие ожидания, зато в голове прояснилось. А ему нужна была ясная голова потому, что в столовую вошла Вики. В руках она держала листок бумаги, который с гордостью сунула под нос Риддлу и произнесла:

— Это тебе. Подарок.

— Спасибо, — ответил он. Внимательный взгляд скользнул по нарисованному кривоватому домику и человечку рядом.

— Это ты, а это твой дом. Видишь, тут в окне горгулья, — пояснила Вики, заглядывая Тому через плечо.

— Как мило. А теперь выкладывай, что тебе от меня нужно.

Поттер вздохнула и честно призналась.

— Я хочу на ярмарку. Своди меня туда.

— Не обсуждается, — отрезал чародей и вернулся к своему пойлу.

— Мистер Локхарт не может пойти со мной.

— У меня сегодня пилатес, — вставил Гилдерой, и его великолепная улыбка озарила мрачное помещение.

— Очевидно, что у нас троих возник конфликт интересов. Ты, — Риддл кивнул в сторону Вики, — хочешь на ярмарку, у мистера Локхарта пилатес, а я мечтаю, чтобы вы оба убрались из моего дома. И знаете, как мы решим эту проблему? — он замолчал и собеседники получили возможность обдумать варианты.

Бывший монстроборец даже нахмурил лоб, позабыв, что от этого появляются морщины. Никто не знает до чего он там додумался, но судя по тому, что Гилдерой поспешно подобрался поближе к двери, мысли были не из приятных.

— Так вот что мы сделаем, — ровный и немного хрипловатый голос Риддла прервал мучительное ожидание. — Вы, мистер Локхарт, возьмете Вики на пилатес, чем бы он ни был и на полдня оставите меня одного.

— Пилатес — это… — начал было Гилдерой, но Том оборвал его на полуслове.

— Никаких объяснений. Я хочу верить, что ваш пилатес — занятие, которое подразумевает под собой невыносимые унижения и жестокие муки.

— А я против, — встряла надоедливая Поттер. — Не хочу на пилатес, я хочу на ярмарку.

— А никого не волнует, что ты хочешь, — Том легкомысленно отмахнулся от ее слов. Такого отношения Вики, привыкшая быть всеобщей любимицей, простить не могла.

— Я ведь могу быть очень плохим ребенком, — заявила она, нахмурив брови. — Доставить тебе много-много неприятностей.

— Девочка, — Том встал и смерил маленькую ведьму снисходительным взглядом. — Даже если ты устроишь человечеству Викимаргедон, я все равно не пойду с тобой на эту идиотскую ярмарку. Никогда.

Прошло полчаса.

— Ладно, — произнес Риддл, которого прижали к стенке. На самом деле у него за спиной был длинный коридор, а в крайнем случае колдун мог аппарировать, но сути дела это не меняло: он чувствовал себя загнанным в ловушку зверем. — Иди, переоденься, мы идем на эту чертову ярмарку.

— Да! — радостно взвизгнула Вики. Её ликование стало еще одной каплей, которая упала в чашу терпения Риддла, наполненную почти до краев. Отплясав ритуальный танец победителя, девочка спросила:

— А можно так пойти?

Том бросил взгляд на нелепое розовое платье, все облепленное красными бабочками, на волосы, будто взлохмаченные ураганом, и лицо, разукрашенное как у клоуна, дошедшего до последней стадии алкоголизма. Когда Вики резко крутила головой, с ее щек сыпалась пудра.

— Нет, — твердо ответил он.

— А мое платье мне нравится, — упрямо заявила Поттер, едва поспевая за быстро шагающим Риддлом. — Я выгляжу стильно.

«Как малолетняя проститутка», — чуть не вырвалось у него, но он сумел удержать язык за зубами и лишь отрывисто приказал:

— Оденься поскромнее.

Вики уже хотела уточнить, а как это поскромнее, но заметила Гилдероя, который вышел из своей комнаты и тут же похвасталась:

— Мы идем на ярмарку, — а потом удрученно добавила. — Но мне нужно одеться поскоромнее.

— Хорошо, что ты обратилась ко мне. Ведьмополитен дважды называл меня самым стильным колдуном Британии, — обращаться к Локхарту было все равно, что открывать шлюзы в плотине, которая сдерживала бурный поток бесконечных самовосхвалений и бесстыжего бахвальства.

— О, всемогущая магия! — процедил сквозь зубы Том.

Свои слова он сопроводил резким взмахом руки. Это не было отточенным движением опытного чародея, творящего волшбу, скорее, так взбешенный магл посылает к черту всех и вся. Тем не менее Вики закрутило в серебристом вихре, и магия в одно мгновение преобразила девочку.

Вздыбленные волосы улеглись ровными прядями, с лица исчезла косметика, платье из розового стало серым, красные бабочки тоже улетучились, теперь только белый округлый воротник и белые манжеты украшали унылое платье. На ногах остались белые гольфы, а голубые веселые туфельки превратились в черное тупоносое уродство, на которое Вики уставилась с выражением священного ужаса в глазах.

— Вот теперь ты выглядишь как настоящая маленькая леди, — констатировал Том.

— А по-моему, она больше похожа на бедную сиротку, — вставил Локхарт. Его замечание заставило Риддла по-новому взглянуть на результат своего колдовства. Серое платье Вики и вправду напоминало приютскую униформу. Но чем копаться в собственном подсознании, проще было отмахнуться от слов Гилдероя. Риддл спокойно произнес, обращаясь к Вики:

— Либо ты идешь в этом платье, либо остаешься дома.

— Хорошо, — согласилась она, скривив губы, как будто ей под нос сунули ложку рыбьего жира. — Но можно я возьму своего дракона.

На дракона Том согласился. Наконец, вся компания собралась в холле. Он положил руку на плечо маленькой Поттер.

— Обнимашки напоследок, — предложил Гилдерой, просияв своей неизменной улыбкой. И Вики, и Том скорчили одинаковые недовольные гримасы, но маленькая ведьма еще протянула:

— Фууу…

— Как хотите, — пожал плечами волшебник, но они уже исчезли.

Том и Вики переместились из мрачного темного особняка на край широкого поля, залитого солнечным светом, но Риддлу показалось, будто он из теплой и уютной постели прыгнул в холодную воду. Колдун недовольно поморщился: яркий свет резал глаза. Прищурившись, он осмотрелся.

Все поле, насколько хватало взгляда, было уставлено разноцветными шатрами, палатками и балаганами, а между ними сновали разносчики, предлагавшие отведать пироги сомнительного вида и содержания, носились вопящие дети, за которыми едва поспевали родители, расхаживали влюбленные парочки, шныряли попрошайки и мошенники. Со стороны эта разноцветная мешанина напоминала гигантскую цветочную клумбу, заброшенную садовником — никакой системы, никакого порядка, одна лишь старая, как мир, борьба за место под солнцем.

Если солнечный свет раздражал сетчатку, то вульгарное веселье и визгливый смех вызывали глухой протест, который поднимался из глубины души темного мага. Правда, факт её наличия у Тома Риддла является спорным и недоказанным, так что во всем можно было обвинить изжогу и дрянной кофе. Но не важно чем, душой или печенкой, колдун, тем не менее, чувствовал — ему здесь не место. Он бы постоял еще пару минут, разглядывая разношерстный балаган, привыкая к шуму и суете, но Вики уже тащила его за край мантии в самую гущу толпы.

— Здорово! — Подобно хорошо натренированной лабораторной мыши, она ловко пробиралась по запутанным лабиринтам этого яркого, но недолговечного городка, будто воссозданного могущественным джинном из тысяч снов, из магии, из запахов корицы и карамели.

Шатры были сшиты из лоскутов ушедших эпох. В одном скрывалась последняя женщина-змея, в другом посетителей ждали заспиртованные чудища со всех уголков земли, перед третьим сидела старая слепая цыганка. Ее чуткие пальцы читали знаки судьбы на ладонях, и наверняка старуха продавала из-под полы приворотные зелья и яды. На ее плече расположилась черная облезлая кошка, которая недобро зыркнула на Вики горящим желтым глазом.

Девочка поспешно отвернулась и посмотрела налево: там дородный мужчина в синей мантии и полосатом жилете предлагал проверить свою ловкость:

— Попади Ступефаем в пикси и забирай приз! — орал он, тыкая тростью в огромную клетку, где бешено метался разъяренный пикси. — Подходи не робей!

Его крик вливался в нестройный разноголосый хор других зазывал, что приглашали достопочтенных колдунов и прекрасных ведьм испытать свою силу, смекалку, удачу или просто купить ледяной газировки. Сквозь шум толпы Вики услышала звуки музыки, доносящейся откуда-то издалека. Название песни вертелось в памяти, но тут ее внимание привлекло кукольное представление. На импровизированной сцене рыцарь сражался с драконом. Здесь она задержалась на несколько минут, а когда стало ясно, что рыцарь побеждает, Вики презрительно фыркнула и зашагала дальше.

— Как же здесь здорово, — бросила она на ходу.

— Ярмарка как ярмарка, — буркнул Том.

Там, где маленькая ведьма видела чудеса, тайны и обещания дальних странствий, Риддл замечал лишь ветошь, грязь, резкий запах животного пота и старья. Вики верила, что за пологом шатра ее ждут удивительные и необычные вещи, а чародей знал, что драная ткань скрывает пустоту и старый добрый обман. Его подопечная всматривалась незнакомцам в глаза, ведь они видели моря, пустыни, джунгли и степи, а Том поглядывал на их руки, которые так и норовили залезть в чужой карман.

Ярмарок на своем веку он повидал немало, и эта была не хуже, но и не лучше прежних. Обычно он появлялся на празднике ближе к вечеру, когда детей отправляли спать, спиртное лилось рекой и все успевали нажраться вусмерть. Тогда раскрасневшаяся от вина ведьмочка могла запросто предложить уединиться в темном углу. В отблесках огня ее гладкая кожа казалась слаще меда, а глаза темными и бездонными, как отвар белладонны. И сжимая в объятьях горячее тело, молодой глупый колдун легко верил, что он сможет жить вечно. Вот в этом есть своя особая магия. А остальное…

Путешествия, приключения, золото и клады, счастливая карта, что ждет тебя в колоде засаленных Таро, нареченная, живущая в далеком краю — все это воздушные замки, возведенные воображением. И пользы от них лишь мошенникам да шулерам.

— Мы пришли! — радостно провозгласила Вики, покрепче прижав к себе плющевого дракона.

— А разве мы куда то шли? — удивился Риддл, окидывая взглядом кособокое здание с деревянным навесом Дерево выгорело под жарким солнцем, на окнах осела пыль и грязь и как не старайся, разглядеть, что творится внутри, было невозможно. Вывеска гласила «Салун Уизли». До сих пор он не встречал на ярмарках ничего подобного.

— Идем, я познакомлю тебя с дядей Фредом и Джорджем, — девочка настойчиво тянула его внутрь.

Они прошли через две узкие створки и оказались в просторном помещении. Полумрак пришелся Тому по душе, он насчитал с десяток столиков. Посетителей набралось немного, часть из них выглядела так, будто шагнула сюда прямо со страниц романов Купера или с киноэкранов. Мужчины в ковбойских сапогах, рубашках и жилетах сидели за стойкой. Мужчины и женщины, кто в старинных костюмах, кто в обычной одежде расположились за деревянными столиками. Они пили и разговаривали, а перед некоторыми стояли тарелки с аппетитно пахнущей едой.

— Настоящие веселье, — восхищенно произнесла Вики.

— Веселье... — хмыкнул Том. — Наслать чуму на маглов — вот это настоящее веселье.

Но девочка его не услышала: она с визгом бросилась на встречу рыжему парню в черном солидном костюме и узком галстуке. На лацкане пиджака ярко сверкала начищенная серебряная звезда.

— Надо же, сама Индисвикиспендис почтила нас своим присутствием, — улыбнувшись, рыжий щегольски поклонился.

— Дядя Фред!

— Какой я Фред, — воскликнул рыжий. — Я — Джордж и не капли не похож на этого зануду.

— Братец, не зарывайся, — Том обернулся. Рядом с ним стоял еще один рыжий парень, точная копия первого, но одетый не в костюм, а в поношенные брюки и рубашку. На шее завязан платок, в кобуре на поясе болтался пистолет. — Это я — отчаянный и неуловимый Джордж Уизли, самый меткий стрелок на всем Диком Западе.

— Мои крестные дядя Фред и Джордж, — с гордостью произнесла Вики.

— Том Риддл, — представился колдун.

— Мой второй папа, — тут же пояснила девочка, и Том в который раз пожалел, что она не родилась немой. Язык жестов игнорировать проще, чем громкий, звонкий голосок.

— Я так и знал, — протянул парень в костюме шерифа. — Наш маленький монстрик не мог появиться на свет от обычной женщины.

— Я всего лишь оказался не в том месте и не в то время, — Риддл вздохнул и с непоколебимой уверенностью в своей правоте добавил. — Никакого отношения к ее появлению на свет я не имею. Совершенно никакого.

— Не переживай, дружище, — ответил рыжий бандит. — Такое с каждым может случиться: не то место, не то время, не та женщина.

— А то и не женщина вовсе, — подхватил его братец.

Том ухмыльнулся, и, взглянув в его холодные серо-голубые глаза, Фред предпочел сменить тему.

— Что ж, пойдемте, я покажу вам наш лучший столик для почетных гостей.

Столик стоял у окна и выглядел относительно чистым.

— Класс, — удовлетворенно произнесла Вики, взобравшись на табурет, дракошу она усадила рядом с собой. Том сел напротив.

— И кем наша VIP хотела бы стать: слугой закона или бандиткой? — спросил Фред.

— Бандиткой, — не колеблясь ни секунды ответила девочка.

— Наш человек, — Джордж хмыкнул и нахлобучил ей на голову свою шляпу. Он взмахнул палочкой и серое платье превратилось в бандитский костюм. Как и у ее крестного, на поясе Вики висел револьвер. Она тут же вытащила его из кобуры и принялась целится во всех подряд.

— А вы, сэр? — теперь Фред обратился к Риддлу. — Кем бы вы хотели стать?

— Я лучше останусь английским колдуном из 20-го столетия, — ответил Том. — У вас можно пообедать?

Фред кивнул.

— Мне шоколадное молоко с печеньем, — заявила Вики.

— А мне виски с содовой, и принесите меню.

— На Диком Западе меню нет, — развел руками Джордж

— И по законам ярмарки, крепкие спиртные напитки не продают до семи вечера, — добавил Фред.

— Я третий день за ней присматриваю, — Том махнул рукой в сторону Поттер, которая уже соскочила со стула и теперь тренировалась выхватывать пистолет из кобуры. Близнецы понимающе переглянулись.

— Шериф, нельзя же отказывать в милосердии страждущему, — произнес Джордж.

— Абсолютно верно, — поддержал его Фред. — А как насчет обеда?

— Что-нибудь хорошо прожаренное и без лука.

Тут Вики повернулась к чародею и навела на него револьвер

— Бах! Бах! — весело произнесла она. — Ты убит.

— Знаете, виски можно не разбавлять, — устало сказал Риддл.

Отстранившись от всего происходящего в баре, Том ел стейк с жаренной картошкой. Вики оставила его в покое и теперь хвостом таскалась за близнецами, изводя посетителей своими выходками, которые на удивление легко сходили ей с рук.

Какой-то старик наигрывал на гитаре простенькую мелодию и тихо напевал про дом у долины.

Where the deer and the antelope play,

Where seldom is heard a discouraging word

And the skies are not cloudy all day.

«Идиллия», — подумал Риддл и вспомнил про собственный дом, где по саду ползают змеи, редко услышишь доброе слово, и где царит вечный полумрак и холод. «Пора возвращаться», — решил он.

Том потратил 10 минут на отлов своей подопечной, еще 15 минут ушло на уговоры. Наконец они попрощались с гостеприимными близнецами и направились к выходу. У самой двери Риддл обернулся и чертыхнулся, девчонка опять исчезла. Он уже собирался наложить заклятие, которое бы вытащило маленькую чертовку из ее укрытия, но тут с громким криком «Попался!» она сама выскочила откуда-то, как чертик из табакерки, и ухватилась левой рукой за край его мантии. Другой рукой она все так же сжимала своего обожаемого дракона.

— Пошли уже, — хмыкнул Том. Выбравшись наружу, он невольно зажмурился — дневной свет все еще был слишком ярок. А Вики разочарованно застонала: ее великолепный бандитский костюм опять стал серым платьем, и как в известной песне «лишь шляпа осталась на голове».

У кого-то есть дом, а у кого-то лишь мечты о нем, о тепле, о семье, о сладком запахе из кухни, где мама запекает яблоки в карамели. Для Риддла мечты так и остались мечтами, тенями из наивного прошлого, которые иногда возникали в настоящем, как призраки, вызванные неудачно брошенным заклятием. Смутно знакомое лицо, старая вещь напоминали о чем-то давным-давно потерянном и позабытом. Иногда это был запах.

Том понюхал яблоко в карамели, насаженное на тонкую палочку, и решительно откусил кусочек. Пока он размышлял и предавался воспоминаниям, Вики уже успела съесть свое и конечно же вся перемазалась. А так как она просто не могла вести себя спокойно, вертелась, размахивала руками, то и мантии Риддла тоже досталось. Он уже успел пожалеть, что поддался минутному порыву и купил эти чертовы яблоки у чумазого мальчишки-разносчика, а не придумал другой способ отвлечь Вики от шельмоватого типа. Мошенник сидел за деревянным ящиком и предлагал прохожим выбрать даму червей из трех грязных карт.

— Может ты отпустишь мою мантию, — сказал Том, передавая Вики ее плюшевого дракона. Тот мешал девочке, и она постоянно подсовывала его колдуну, а потом забирала обратно. Он предложил уменьшить игрушку и сунуть ее в карман, но девочка упрямо помотала головой. «Кербик тоже хочет посмотреть на ярмарку», — заявила она, твердо веря в собственные слова. Сейчас мелкая паршивка опять проявила фирменную поттеровскую упертость и решительно сказала:

— Не могу. Тогда я потеряюсь.

— Ничего страшного. Потеряешься — я тебя найду, — Риддл достал платок и протянул девочке, чтобы она вытерла испачканную мордашку. Но вместо того, чтобы отпустить измятый край мантии и взять платок Вики пробормотала:

— С потерявшимися детьми всегда случаются страшные вещи.

— Ничего с тобой не случится, — убежденно произнес он, не позволив и нотке сомнения прозвучать в голосе. — Обещаю.

— Честное колдунское?

— Честное колдунское, — подтвердил Том. Вики заглянула в его глаза, измятая ткань мантии выскользнула из пальцев, и Поттер наконец взяла платок.

Мужчина и девочка остановились. Пестрая толпа обтекала их по широкой дуге. Как сказал бы Гарри Поттер, зловещая аура Риддла отпугивала намного эффективней, чем табличка «Осторожно, минное поле». Том скользнул взглядом по проходящим мимо колдунам и ведьмам, которые вырядились так, будто собирались поучаствовать в конкурсе на самый нелепый костюм. «А призом победителю будет разукрашенный павлин», — подумал он, презрительно ухмыльнувшись.

Из всей гостей ярмарки они с Вики были единственными, кто выделялись скромной и приличной одеждой. Но только до тех пор, пока в конце ярмарочного ряда не появилась странная процессия мрачная, как стая кладбищенских ворон. Возглавлял ее мужчина, за ним следовали шестеро детей, разбившихся на пары. Косые взгляды и откровенные насмешки, которые отпускали раскрасневшиеся и уже поддатые колдуны, не заставили процессию замедлить шаг.

Пухленькая ведьма в наряде японской гейши случайно сфотографировала мрачноватое шествие, и, оторвавшись от объектива, проводила их недоуменным взглядом.

Может, это экскурсия из будущего? Строгий школьный учитель решил показать детишкам, выведенным в пробирках, как жили их примитивные предки. А может просто психи вышли на прогулку. Странная группа почти поравнялась с Томом и Вики. Приглядевшись, Риддл вспомнил сутулого блеклого колдуна. Его лицо не было из тех, которые даже давние коллеги по работе не узнают, увидев в толпе на улице. Но эта канцелярская крыса позавчера несправедливо оштрафовала Тома Риддла на 300 галеонов, а такое не сразу забудешь. Сегодня же господин Пишон вывел своих пишонят на прогулку, решив провести практический урок на тему «Как не должны себя вести хорошие дети».

— Они выглядят несчастными, — задумчиво произнесла Вики. Семейство Пишонов полностью завладело ее вниманием.

— И как ему это удалось? — Риддл не мог оторвать взгляда от ровного строя детей, которые без малейшего возражения следовали за отцом. Вот за показ какого зрелища следовало бы брать деньги, а не за небрежно сколдованный гибрид паука и теленка, названный Ансельмским чудищем.

— Неужели он не даст им поиграть? — спросила Поттер и тут же получила ответ на свой вопрос. Когда самый маленький из пишонят остановился поглазеть на колдуна, ловко жонглирующего хрупкими светящимися сферами, отец тихо произнес его имя. Мальчишка тут же отвел взгляд, покорно уставившись на носки своих туфель.

— Так делать нельзя! — воскликнула Вики и помчалась за удаляющимися Пишонами.

— Чертова наследственность, — буркнул Риддл себе под нос и поспешил за ней. А чертовка уже встала прямо на пути мистера Пишона. Мрачная колонна остановилась, и мужчина смерил ее удивленным взглядом.

— Мистер, — обратилась Вики к Пишону. — Вы издеваетесь над своими детьми. Привели их на ярмарку и не даете веселиться, вы… — она еще много могла сказать ошарашенному колдуну, если бы не подоспевший Риддл, который оборвал ее воинственную речь на полуслове.

— Извините, девочка немного не в себе

— Я Вас знаю, — Пишон нахмурил брови.

— Да, мы недавно встречались.

— Дело номер 34238 нарушение категории «А» штраф номер 5675 от 22 июня 2004 года 300 галеонов.

Риддл кивнул и вежливо улыбнулся. По его спокойному лицу сложно было понять, какие эмоции вызывает у него разговор с министерским чиновником.

— Ваш ребенок ведет себя грубо и невоспитанно, — заметил Пишон, явно сожалея о том, что нет штрафов за дурное воспитание.

— Это не мой ребенок, — не задумываясь, ответил Том.

— Весьма странно, — его собеседник недоверчиво поморщился. — Я вижу определенное внешнее сходство, а так же склонность нарушать общественные нормы — явный результат небрежного воспитания и наличия перед глазами дурного примера.

— Рад, что вам с детьми повезло, — Риддл подхватил Вики под локоть и оттащил в сторону.

— Никакого везения, лишь дисциплина, воспитание и родительский авторитет. Запомните, авторитет — это все, — сказал Пишон напоследок, и колонна снова тронулась в путь. Пишонятки искоса бросали любопытные взгляды на Вики, а самый маленький из них, тот который недавно засмотрелся на жонглера, даже невольно замедлил шаг. На его усталом личике застыло покорное выражение, но в глазах горел смутный огонек надежды.

— Вот мерзкий тип, — бросила маленькая ведьма вслед удаляющейся процессии.

— Мистер Пишон — находка для инквизиции, — подтвердил Том. — Впрочем, как и для любой государственной системы.

Если бы Вики вслушивалась в его слова, то обязательно спросила бы, что такое инквизиция и с чем едят эту самую государственную систему, но ее одолевали собственные мысли и сомнения.

— Мы должны им помочь! — изрекла она. — Нельзя их бросить.

— Социальная служба не лишает родительских прав только за то, что детям не дают каждый день конфет и не читают на ночь сказки, — возразил Риддл.

— А зря, — буркнула Вики. — Тогда заколдуй его.

Том недоверчиво скосил глаза на девочку.

— Заколдовать человека только за то, что он строгий отец? Это смешно. Пойдем, нам пора возвращаться домой.

— Не пойду! Ты разве не видишь — они в беде! Им плохо!

Риддл начинал злиться. Тупое поттеровское желание спасти всех и каждого могло вывести из себя кого угодно.

— Интересно, откуда ты в свои жалкие девять лет знаешь, какая жизнь хорошая, а какая плохая? — прошипел он.

— Люди должны помогать друг другу.

— Люди должны заниматься своими делами и не лезть в чужие, — твердо произнес Том и попытался взять Вики за руку, чтобы аппарировать, наконец, домой. Она увернулась и резко выпалила:

— А папа бы непременно помог!

Ее выкрик затерялся в праздничном шуме и гаме, но несколько прохожих с любопытством оглянулись на раздраженного мужчину и разозленную девочку, которая прижимала к груди плющевого дракона будто щит.

— Твой папа жалкий псих, слабак и неудачник. Он даже не смог прикончить убийцу собственных родителей, — Риддл слишком устал, чтобы деликатничать и поэтому, наконец, высказал все начистоту, что думал о Потере и его отродье. — А ты даже не ребенок, ты вообще не человек. Ты — сверхъестественная дрянь, вылезшая неизвестно откуда. Поттер подобрал тебя из жалости, а я бы на его месте отправил бы тебя прямиком в ад.

— Ты папе и в подметки не годишься! Ты злой и думаешь только о себе! — заорала девочка, а потом развернулась и бросилась прочь. Через секунду она растворилась среди веселящихся ведьм и колдунов как капля в море.

— Но я хотя бы думаю, а не действую напролом, надеясь, что потом все образуется само собой, — по инерции бросил Риддл.

Его первым желанием было послать Вики вслед заклятие, которое бы притащило паршивку обратно. Но, поразмыслив, он решил, что спешить не стоит, через пять минут Вики опомнится. А еще пять минут среди незнакомых людей, озабоченных собой и своими делами, с лихвой заменят полчаса уговоров и скандалов.

Заклинание поиска вело его сквозь толпу. При таком скоплении народа полагаться на одну только магию было опрометчиво. Она могла не сработать, увести в другую сторону, а в это время перепуганная девочка бродила бы где-то одна. Но о Вики Том беспокоился мало, она сама виновата, и пусть это приключение послужит ей хорошим уроком.

Он остановился в узком проходе между двумя балаганами, заклятие рассеялось, но здесь никого не было. Девочка исчезла и только белая шляпа валялась на траве.

Риддл сделал пару шагов вперед и его обдало волной ледяного холода, будто кто-то приоткрыл дверь на Северный полюс. Недобрый знак, но Тома это не испугало. Наоборот, он довольно ухмыльнулся, уверенный, что без темной магии здесь не обошлось.

Нормальный колдун подумал бы, что дело дрянь и пора звать на помощь. Риддл, внешне абсолютно спокойный, внимательно осмотрелся. И тем не менее на празднике пришлось бы поискать человека счастливее его. Наконец-то ему выпала возможность поиграть на своем поле.

Тому было плевать на всех и ничего его не волновало, кроме собственных побед. И если он сказал, что Поттер заберет свою дочь в понедельник утром, ведь присматривать за детьми — это дело, с которым справится и дурак, значит так оно и будет. Даже если сегодня весь ад сорвется с цепи.

В магическом мире главным спецом по спасению кого-либо от чего-либо считался Гарри Поттер. Он действовал, самоотверженно рискуя своей жизнью ради других, чем и заслужил уважение колдунов. Риддла такой подход раздражал до глубины души. Да и само слово «спасение» Тому тоже не нравилось: от него за версту несло героическим пафосом, унылой добродетелью и глупым самопожертвованием. Послушать этих героев все равно, что сунуть нос в кастрюлю с гоблинским бульоном — желудок выворачивает.

Поэтому он отправился не спасать, а выручать Вики и при этом не сильно торопился. Зачем спешить? Нужно же дать человеку время порыдать, помолиться всем богам, наобещать этим богам с три короба, подумать о своей жизни и дать твердый зарок исправиться и впредь всегда слушаться умных, всезнающих взрослых.

Запас времени был солидный, сверхъестественные создания, а Риддл не сомневался, что именно они похитили мелкую Поттер, никогда не ели детей сразу. Сначала они запугивали жертву до полусмерти, теша себя запахом страха, а потом уже нагуляв аппетит, начинали медленно, по кусочку поглощать добычу. Но так долго Том тянуть не собирался, он лишь хотел ненадолго заскочить домой, прихватить с собой кое-какие вещи и провести парочку ритуалов.

По пути в свою лабораторию Риддл бросил взгляд в открытую дверь гостиной. Там он увидел Гилдероя, который бродил по комнате с горящей свечкой в руке.

— Мистер Локхарт, — окрикнул его Том. — Вы совсем рехнулись и решили поджечь дом?

— Вы уже вернулись? А я как раз собирался написать парочку страниц…

— И вам было мало света?

— Нет, свеча помогает мне определить место с благоприятной энергетикой. Видите ли, если в комнате благоприятная аура, свеча горит ровно, а если энергетика негативная, пламя начинает колебаться , будто от сквозняка.

— Весьма любопытно, — сказал Том, медленно приближаясь к Гилдерою. Тот замер и нервно наблюдал за ним. Пламя свечи задрожало и бешено задергалось. А стоило Риддлу подойти в плотную, так оно и вовсе погасло, лишь тонкий дымок поднимался вверх, заполняя комнату запахом горячего воска.

— Выглядите очень уставшим, вам надо отдохнуть, — проникновенно произнес темный маг, заглядывая в серые глаза.

— Я не думаю, что мне это и вправду нужно… — неуверенно заявил Локхарт. Еще секунду назад он ощущал себя здоровым и полным сил, но чем дольше волшебник смотрел в потемневшие почти до синевы глаза Риддла, тем сильнее на него давила тяжелая свинцовая усталость. Мозг, совсем недавно наполненный до краев идеями и образами, которые просто рвались на бумагу, теперь походил на пустое осиное гнездо. — Хотя наверно вы правы, я и вправду что-то переутомился…

— Вам нужно поспать и тогда усталость пройдет. Сон— лучшее лекарство.

— Лучшее лекарство, — бездумно повторил Гилдерой, его бойкий язык с трудом ворочался, а в затылке зарождалась тупая тягучая боль.

— Одолжите мне свою палочку.

— Но я же..

— Во сне она вам все равно не потребуется, — Том ласково улыбнулся. Он пристально смотрел на Локхарта и казалось, что лишь сила этого взгляда удерживает мужчину на ногах.

— Не потребуется, — тихо согласился писатель и послушно протянул свою палочку. Том осторожно вынул ее из слабеющих пальцев.

— Теперь я могу идти? — спросил Гилдерой, хотя его никто и не держал.

— Конечно, — Риддл немного помедлил и вслед произнес удаляющемуся колдуну, — сладких снов.

После этого пожелания Локхарт, несмотря на боль и туман в голове, припустил во все лопатки. Том направился в свой кабинет.

«Интересно, что у нее внутри? — он остановился перед своим столом и поднес палочку к глазам. Цветочный узор на рукоятке показался ему легкомысленным и вульгарным. — Может, волосы Купидона или крылышко феи».

Риддл хмыкнул и взмахнул палочкой: нижний ящик массивного стола со скрежетом выехал и чуть не грохнулся на пол. Из него вылетели все те вещи, которые Том скидывал туда последние семь лет. По большей части они были ненужным хламом, которые люди хранят из сентиментальности или слепой веры, что когда-нибудь старые письма, ненужные сувениры, глупые подарки или потрепанные записные книжки могут еще пригодиться. Хотя вероятность этого — один на миллион.

Залежи ненужных вещей, поднятые магическим ураганом, висели в воздухе прямо посреди комнаты: исписанные листы бумаги, сломанные артефакты, пуговицы, перья. Том окинул взглядом все это и, наконец, выискал нужное. Он осторожно подцепил палочкой дешевый медальон, а груда хлама опять отправилась пылиться в темный ящик. Этот медальон оставил ему Поттер вместе с инструкцией по воспитанию детей. Поленившись отправить их в мусорку, Риддл привычным движением закинул их в нижний ящик.

Если верить словам Поттера, медальон мог отыскать Вики где угодно, а причин не верить у Тома не было. Он решил попробовать при помощи медальона и одного несложного ритуала узнать, где прячут девчонку. Конечно, настоящий герой поступил бы иначе: смело аппарировал бы по следу похитителей и, полагаясь на эффект неожиданности, напал бы на демонов. Вот только Риддл считал, что неожиданность только тогда эффективна, когда ты знаешь о противнике все, а противник, в свою очередь, ничего не подозревает о твоих планах. В противном случае получаем эффект «свались на голову кровожадному, злобному демону и получи по полной».

Том закончил творить заклинание. Огромная каменная саламандра бросала тусклый свет на пентаграмму, нарисованную на полу, ее линии и странные символы на концах горели призрачным огнем, будто в краску подмешали фосфор.

Колдовство сработало: в центре пентаграммы возникли смутные полупрозрачные силуэты. Видения менялись, подчиняясь точным, доведенным до автоматизма, движениям пальцев Риддла. Он словно пролистывал альбом с фотографиями, но в тоже время мог поменять четкость, приблизить или удалить изображение. Впрочем, то, что появлялось перед его взором, было будто заперто под толстым мутным стеклом. Контуры предметов смазаны, цвета утратили насыщенность и яркость, но тем не менее Том разглядел все необходимое. Остановившись на одной из картин, он произнес еще одно короткое заклинание и шагнул в открывшийся портал.

Магия перенесла его на сотню миль от дома. Риддл осмотрелся по сторонам. Местность наяву была еще более унылой и угнетающей, чем образ, сотканный из колдовского тумана.

За его спиной солнечный диск почти упирался в горизонт, и черная тень колдуна вытянулась на траве, почти касаясь железных прутьев старого забора. За ним из пустой, без единой травинки земле торчали уродливые деревья. Их стволы разбухли и вздулись, бесформенные, с отвратительными наростами, похожими на чумные бубоны, и посеревшей корой деревья напоминали воинство прокаженных, замерших в ожидании. Веток как таковых у них не было, лишь множество прутьев отходили от верхней части ствола и тянулись вверх. Небо здесь висело ниже и выглядело не как небо, а как непроницаемая свинцовая крышка, к тому же придавленная для веса тяжелым камнем.

Кое-где деревья напирали на забор, будто хотели повалить его и вырваться на волю, но забор выстоял. Ржавые прутья врезались, вдавливались в древесину, некоторые погнулись, а другие вросли в кору. И видно, что это упорное немое противостояние будет длиться еще долго.

Было бы опрометчиво заявить, что за покореженными деревьями притаилось все, что угодно. Бойскаутов с печеньями там точно не было, так же как продавцов горячих сосисок и пушистых котяток с бантиками на хвостах.

Поэтому применительно к данной местности заезженное выражение нуждалось в небольшом уточнении. За покореженными деревьями могло прятаться все, что угодно, мерзкое, вонючее, прожорливое, бросающее в дрожь, кровожадное и сверх всякой меры наделенное острыми когтями, клыками, шипами, ртами и конечностями.

«Но, по крайне мере, кроликов там точно нет», — подумал Риддл и на его губах появилась мимолетная ухмылка.

Идя вдоль забора, он вскоре добрался до покосившихся ворот, от которых уходила прямая тропинка, почти вся покрытая мхом, будто зеленым ковром. Она вела к белому сооружению, едва заметному в дали. Том осторожно шагнул на проклятую землю. По неосторожности он глубоко вздохнул и едва удержался на ногах: от дурного, гнилого воздуха закружилась голова. Он почувствовал себя Ионой, попавшим во чрево кита, вот только кит уже дней пять как был мертв и вовсю разлагался. С трудом удержав тошноту, Риддл закрыл нос рукавом мантии и, зажав палочку Локхарта в левой руке, начертил заклятие, отгоняющие заразу. Стерильный воздух стал совершенно безвреден, и хотя он все еще отдавал затхлостью, дышать было можно.

Любой просвещенный человек, живущий в 21 веке, скажет, что болезни вызывают микробы, бактерии и вирусы. А любой мало-мальски образованный колдун напыщенно возразит, что наш мир, как и медаль, имеет две стороны — материальную и не материальную. Но не ждите, что он объяснит вам структуру мироздания на примере обычной медали, помещенной в четвертое измерение. И пусть вас не обманывает выражение самодовольного превосходства на лице, ибо самоуверенность — результат не наличия глубоких познаний, а полного их отсутствия.

Так признаем же, что реальность весьма непредсказуемая штука, которою можно описать совсем как ситуацию на дорогах в центре города в час пик — сложная и напряженная. Ее проще увидеть, чем представить.

Но то, что вы увидите, зависит от того, через что вы смотрите: через микроскоп или волшебный кристалл. Риддлу повезло, он родился с волшебными кристаллами в глазах, и с самого детства мир для него был полон странных, загадочных, а порой и ужасающих существ. Сама по себе эта способность вреда не приносила, но мальчишка не сразу понял, что о некоторых вещах никому не следует говорить. И как потом он ни старался, какие чары не наводил, в приюте его все равно продолжали считать психом.

Изучая легилименцию, Том заодно научился ограничивать собственное восприятие. Но стоило зажмурить глаза и сосредоточится, как перед его взором открывалась странная картина: среди покореженных деревьев стояли, сидели, бродили мрачные тени, похожие на людей, животных, а иногда и на тех и на других одновременно. Среди этих существ не было ни одного, к кому бы вы не побрезговали прикоснуться.

Кто беззубый, кто хромой, кто посиневший, кто пожелтевший, а кто бледный как смерть. Кто в язвах, кто в струпьях, кто худой как скелет, а кто раздувшийся как гигантская жаба. Всех их уродств не перечислить, как не перечислить симптомов всех существующих в мире болезней. Но эти существа не были больны, они сами являлись воплощениями болезней.

Любой герой, пусть он силен как бык и отважен как лев свалился бы замертво прямо у ворот, едва вдохнув отравленного воздуха, Том же спокойно пошел дальше. Влажный мох пружинил под ногами, дорогая обувь из мягкой кожи легко пропускала воду, и пальцы начинали зябнуть, а до белого здания было еще шагать и шагать. Оно казалось немного искаженным, будто перекошенным. Колдун оглянулся: его следы уже начала заполнять вода. Он посмотрел на ворота вдалеке, словно неведомая сила отодвинула их назад.

— Нет, со мной такие фокусы не пройдут, — пробормотал он и, направив палочку вниз, начертал над тропинкой сложный символ. По дорожке будто судорога пробежала и расстояние до строения сократилось, а перспектива пришла в норму.

Риддл зашагал дальше, с любопытством оглядываясь по сторонам. Его скромных медицинских познаний хватило, чтобы опознать несколько болезней из сотен, что толпились вокруг. Справа от него от него прогуливалась чахотка — бледная меланхоличная дама, сжимающая в руках окровавленный платок. Слева под деревом сидело бешенство — двухголовая болезнь: одна голова человечья, а вторая собачья. Четыре пары глаз провожали чародея обезумевшим взглядом, из звериной пасти падали хлопья белой пены.

Хоть и разозленные наглым вторжением, болезни предпочитали держаться от Тома подальше. Правда, толпа блудливого вида девиц в платьях когда-то цветастых и дорогих, а теперь превратившихся в лохмотья, едва прикрывающие воспаленную кожу, встала поперек дороги. На гортанной смеси всех наречий они приглашали уединиться и недвусмысленными жестами уточняли для чего именно. Сгорбленный безносый старик скромно держался за спинами своих шумных, но вполне излечимых подруг. Кто они догадаться было не сложно — венерические инфекции во всей своей красе. Том не стал тратить на них время, просто направил палочку и, ощущая почти физическое блаженство, произнес:

— Авада Кедавра.

От ярко-зеленого луча болезни бросились врассыпную. Авада была билетом в один конец и для смертных, и для чудищ, и для всяких полуматериальных существ, поэтому ее и называли самым страшным темномагическим проклятием.

Риддл спокойно продолжил путь, не оглядываясь, хотя вслед ему еще долго доносился поток отборной, забористой брани. Так умеют ругаться лишь разъяренные шлюхи, которых кинули с оплатой.

Наконец колдун вышел к дому. На его ступеньках сидела красивая молодая женщина — темноглазая и черноволосая. По ее лицу вились причудливые узоры, которые плавно сбегали по оголенным ключицам и исчезали в глубоком вырезе темно-желтого платья. Маленькая бледная девочка не старше Вики прижалась ее правому боку. Малышка громко и часто шмыгала носом. В ярком свете фонаря, стоящего рядом, она перебирала кости, сваленные на ступеньке, и передавала женщине, чтобы та растерла их в порошок в тяжелой каменной ступке.

Девочку Риддл узнал сразу — это была Инфлюэнца, в Хогвартсе он мог увидеть множество ее братьев и сестер, бледных, сопливых, постоянно чихающих и горячих на ощупь. На первом курсе Томми даже специально их отлавливал, уверенный, что лучше вечер провалятся в лазарете с температурой, чем идти на урок полетов. А вот женщину он признал не сразу. И только когда чародей заметил, что узоры на лице, которые он издали принял за татуировки — это трупные пятна, у него возникла одна догадка. Увидев живого человека, она отложила пестик и поправила сшитое из крысиных шкурок манто, небрежно наброшенное на плечи.

— Какой красавчик, — произнесла она тягучим, мелодичным голосом — На лицо бледен, худ и еще и жив— живехонек. Такие редко к нам заглядывают

— Госпожа Alta Mors, я полагаю? — Том вежливо поклонился.

— Приятно, когда тебя помнят после стольких столетий,— Черная смерть звонко рассмеялась.

— Уверен, человечество еще не скоро забудет те времена, когда вы наводили ужас на всю Европу, — любезно ответил Риддл, будто разговаривал не с чумой, а с чистокровной аристократкой.

— Да, славные были времена, — она улыбнулась, как стареющая кокетка, которой напомнили о прошлых победах. — Жаль, что они давно прошли.

Том сочувственно кивнул и произнес:

— Я пришел за маленькой девочкой, и мне бы очень не хотелось, чтобы вы мешали мне.

— Угрозы, как занятно, — чума провела ладонью по вьющимся, жестким волосам. Широкий рукав соскользнул, обнажив часть предплечья, так же густо усеянного черными пятнами. — Человечество научилось меня избегать, но так и не научилось со мной бороться.

— И все-таки не стоит вам сегодня помогать своим сестрицам. Они похитили то, что принадлежит мне, и как только я получу свое обратно, то немедленно исчезну из этого места.

— А с чего вы решили, что я буду помогать им? Наоборот, я хочу помочь вам.

— Разве? — с любопытством спросил Том. — И за что мне такая честь?

— Дело не в вас, мы с сестрами не слишком друг друга жалуем. Сейчас многим болезням нелегко, не понятно как, но человечество смогло ослабить многих из нас.

— Нет, это вполне понятно, — вставил Риддл. — Доступная медицина, антибиотики, гигиена.

— Замолчи, — резко взвизгнула чума. Ее желтоватые мелкие зубы обнажились в яростном оскале. В тот момент красивое, несмотря на пятна, лицо стало похоже на морду злобно ощерившейся крысы. Впрочем, Черная смерть тут же смягчилась и продолжила своим обычным медовым тоном:

— Нельзя же произносить такие мерзкие, отвратительные слова в присутствии приличной болезни и тем более в присутствии ребенка, — она нежно погладила по голове притихшую Инфлюэнцу. — Болезням и так сейчас нелегко: отовсюду нас гонят, всюду нас травят. Я слышала, человечество собирается у нас отнять даже Африку.

— Я читал об этом. Но боюсь, между обещаниями и их исполнением пройдет много десятилетий. Скажите, к чему эта пустая болтовня? Вы тяните время, заговаривая мне зубы?

— Нет, мне просто редко выпадает возможность с кем-нибудь поговорить, — призналась Чума с подкупающей честностью, но Том не поддался на ее уловку.

— Мы оба знаем, что можно сетовать до бесконечности на современный мир, в котором люди научились бороться с болезнями и самое главное с собственным страхом. Но со всем уважением к вам, я не собираюсь выслушивать все это, — резкость своих слов колдун опять же постарался смягчить по-дипломатичному вежливой улыбкой.

— Приятно встретить понимающего человека, — откликнулась чума. Если бестактность чародея и оскорбила ее, то ни лицо, ни голос не выдали ее истинных мыслей. Черная смерть полуприкрыла глаза, надежно пряча свои тайны под тяжелыми веками.

— Не буду больше испытывать ваше терпение, — с этими словами она отставила в сторону свою тяжелую ступку и встала. Том колебался, тогда чума обернулась и нетерпеливо поманила его в дом. Колдун с опаской двинулся за ней.

Он поднялся по широким ступенькам. Старые, но еще крепкие двери были распахнуты настежь. Чума уверенно вошла внутрь, а Риддл остановился на пороге, пытаясь разглядеть, что скрывает мрачный дом за своими толстыми стенами.

От двери видно было лишь пустое помещение, слишком большое, чтобы пара тусклых настенных светильников, могли разогнать полумрак. Их бледный чахлый свет лишь плодил многочисленные причудливые тени, в которых, будто в густой листве, могли прятаться всевозможные кошмары. Когда что-то холодное и липкое коснулось его руки, Риддл вздрогнул и резко обернулся. За его спиной притаилась малышка Инфлюэнца.

— Будешь липнуть — угощу аспирином, — пригрозил ей Том. Болезнь попятилась, испуганно вытаращив покрасневшие глаза, а потом и вовсе убежала, громко шмыгая сопливым носом.

Колдун брезгливо вытер ладонь платком и подошел к Черной смерти, которая наблюдала за ним. На лице чумы мелькнула улыбка, тонкая и бледная как новорожденный месяц. Впрочем, Риддлу могло и показаться: света было слишком мало, чтобы доверять своим глазам.

Хорошее ночное зрение, присущее всем темным магам в силу особенностей их образа жизни, и холодный рассудок не позволили Тому споткнуться об обломки мебели, или спутать груду хлама в углу с притаившимся чудовищем. И все-таки, оказавшись внутри, он предпочитал полагаться не на глаза или рассудок, а на интуицию, которая говорила, что дело плохо. В стенах дома гнилостная вонь болота ощущалась слабее, но его ноздри уловили еще один не менее тошнотворный аромат. В помещении отчетливо пахло свежей кровью. Запах не испугал Риддла, но в глубине души он начинал сомневаться, а правильно ли сделал, что потратил время на сборы. Может, он опоздал и спасать уже было некого.

Чума первой нарушила затянувшееся молчание:

— Там, — она указала на узкую дверь, которая темным пятном выделялась на грязно-белой стене, — Герра, Лепра и Мелади — это они утащили твою девчонку.

Том про себя отменил, что голос Черной смерти — это единственный звук, который он слышал с тех пор, как вошел в дом. При этом чума, как и все другие болезни, двигалась совершенно неслышно, но это и не удивительно. Беспокоило то, что Риддл едва мог различить звук собственных шагов. Будто пол был устелен войлоком. И эта неестественная тишина рождала глубокую тревогу, которая подобно хищной рыбе, смутной тенью скользила под толстым льдом риддловского самообладания.

— Что они с ней сделали? — спросил он полушепотом.

— Мои сестры считают себя выше других болезней и редко снисходят до объяснений, — так же тихо ответила Черная смерть. Даже разговаривая вполголоса, собеседники держались друг от друга на расстоянии не меньше метра.

— Они не больше, чем обыкновенные падальщицы. Еще задолго до того, как бессердечное человечество уничтожило нашу бедную сестру Вариолу, они поняли, что люди уже не беззащитны перед нами как раньше и решили разнообразить свою диету, — чума остановилась и посмотрела на Тома, будто ожидая, что он опять упрекнет ее в болтливости, но чародей минуту назад такой нетерпеливый, теперь внимательно ловил каждое слово.

— Они начали подпитывать человеческим страхом, отчаянием, гневом, ненавистью и всем тем, чем любая другая болезнь побрезговала бы. И эта пища сделала их сильными и почти неуязвимыми, а после того, как они до капли выжмут твою девчонку, их могущество станет безграничным. Но я могу тебе помочь.

— Я сумел обмануть вашу Госпожу и, думаю, смогу справиться с ее слугами без чьей либо помощи, — произнес Риддл.

— Не будьте так самоуверенны, господин колдун, магия вам здесь не помощник. Но дайте мне несколько капель своей крови... Всего лишь несколько жалких капель, чтобы я смогла закончить свое смертоносное зелье… Свою отраву, которая опустошит целые страны, покроет тела кровоточащими язвами, внутренности превратит в разлагающуюся массу, а души наполнит ужасом и безумием. И тогда в благодарность я открою, как можно уничтожить моих сестер. Ведь мы с тобой на одной стороне.

— Предлагаешь устроить страшную пандемию, — хмыкнул Том. Его тон не спрашивал, а утверждал, но чума все равно кивнула. — Но если погибнут миллионы или даже миллиарды, кем же тогда я буду править? К тому же я не так глуп, чтобы заключать сделки с чумой.

Даже не потрудившись скрыть ехидную улыбку, он обошел свою спутницу и направился к плотно закрытой двери. Риддл ожидал, что Черная смерть попробует его остановить, но та осталась на месте, уперев руки в бока. Крысиное манто небрежно свешивалось с плеча, готовое соскользнуть на пол от любого неловкого движения.

— Ничего, скоро все изменится, — гаркнула она. Чарующая Шахерезада, которую можно слушать тысячу ночей напролет исчезла. — Ни одному обману не суждено длиться вечно. Люди не способны долго жить в мире и благоденствии. Они устают притворяться милыми и добрыми, — Чума подалась вперед. Ее рука едва успела подхватить соскользнувшее манто. Она прижала его к груди. Даже в полумраке Том отчетливо видел отвратительные черные пятна, проступавшие на бархатистой смуглой коже.

— И люди с радостью бросятся в грязь потому, что только там они могут свободно предаваться любимым занятиям: грабить, убивать и мучить себе подобных.

В ответ Риддл лишь пожал плечами как человек, который уверен, что куда бы ни провалился мир, он, темный маг, все равно останется в выигрыше. Его пренебрежительный жест немного запоздал: прокаркав свое мрачное пророчество, чума повернулась и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись.

Том остался один на один с закрытой дверью. Оттуда не доносилось ни звука, но тишине этого дома доверять не следовало. Даже самый громкий крик, который могла издать человеческая глотка, не пробился бы через ее монолитность.

Тишина нервировала колдуна. Поймав себя на этой мысли, он тихо выругался и решительно толкнул дверь, которая то ли разбухшая от влаги, то ли перекосившаяся от старости неохотно поддалась, оставив след на грязном полу.

* * *

Четыре пары глаз уставились на Риддла. Он поймал взгляд Вики, пустой, как у сомнамбулы. Она сидела на коленях женщины, похожей на гору жира, с трудом втиснувшуюся в плетеную каталку. Раздувшиеся пальцы неуклюже удерживали изящный костяной гребень, которым она механически водила по волосам Вики. Кожа на уродливом лице Лепры — Том предположил, что это именно она — свисала толстыми складками и была покрыта чешуйчатыми бляшками.

Две другие сестры стояли рядом — одна, одетая в черную мантию, походила на бумажный фонарик. Каркасом для него послужил скелет, на который натянули желтоватый пергамент кожи, будто светящийся изнутри потусторонним светом. Другая сестрица чем-то напоминала Черную смерть: такая же чернявая, только волосы вились мелкими кудряшками и свободно падали на спину. Из всей семейки она больше других могла сойти за человека, если бы не остроконечные, покрытые шерстью уши и козлиные копыта, которые виднелись из-под широкого подола красного платья. Именно кучерявая была первой, кто поприветствовал Риддла.

— Здравствуй, здравствуй, колдун. Давненько не виделись. Мелади, — обратилась она к своей тощей сестрице, — помнишь нашего старого знакомого? — Не получив ответа, Герра опять принялась за Тома. — А ты, колдун, помнишь нашу первую встречу?

— Не помню, но надеюсь, что это случилось не вечером, не в пабе, и я не был настолько отчаян и пьян, чтобы переспать с первой встречной, — шутливо ответил Риддл, будто присоединяясь к веселой словесной игре, но в тоже время внимательно изучая комнату и трех сестер. Длинное, вытянутое помещение напомнило ему приютскую спальню или больничную палату. Как и в первой комнате, мебели здесь не было, не валялось даже обломков и прочего хлама.

— Нет, тогда ты пешком под стол ходил и до жути меня испугался, — рассмеялась Герра. — Еще один никому ненужный сиротка.

Дребезжащие хихиканье напомнило Тому о чем-то смутном, случившемся так давно, что, казалось, это было в другой жизни. Он ухватился за эту тонкую нить, и она завела его в заброшенный лабиринт памяти, в котором Риддл без труда узнал серые коридоры ненавистного приюта.

Он шел один по темному коридору. Зимой в целях экономии свет гасили рано, а воспитанников сразу после ужина разгоняли по спальням. Сколько ему тогда было лет, Том не мог вспомнить. Может пять или шесть, но никак не больше семи потому, что когда ему исполнилось семь, его перевели в другое крыло.

А тогда он еще спал в комнате для малышни — шестнадцать одинаковых кроватей расставленных вдоль стен, одинаковые тонкие одеяла, зимой холод пробирает тебя даже во сне, и постоянный запах сырости. Тому досталось место у двери, откуда все время сквозило. Мальчишка так и не понял, что его разбудило: может сосед чихнул, или воспитательница заглянула в спальню и громко хлопнула дверью… Риддл проснулся и теперь без сна ворочался в постели, в то время как его пятнадцать товарищей сладко сопели, спрятавшись под своими одеялами. А потом ему еще захотелось в туалет. Стоило высунуться из-под одеяла, как холод пробирал до костей. Поборов мимолетное желание залезть обратно, Том тихо выскользнул из спальни и побежал по коридору в одной пижаме.

Быстро закончив свои дела, он поспешил обратно. Темнота его не пугала, но в пустом коридоре, освещенным только лишь половинкой луны, даже ему было не по себе. Он не знал, сколько времени прошло после отбоя. Хотелось бы верить, что сейчас еще поздний вечер, а не глубокая ночь, и в огромном приюте бодрствовал еще кто-нибудь кроме него. Но когда в конце коридора послышались шаги, Риддл совсем не обрадовался, а, наоборот, нахмурился. Взрослые не любили, когда воспитанники покидали спальни после отбоя, пусть и по уважительной причине, и могли устроить провинившемуся хороший нагоняй. Том навострил уши, он уже научился различать воспитателей по голосу и по манере ходить. Звук, который он слышал сейчас, походил на цоканье каблучков мисс Молли, самой молодой из воспитательниц. В конце коридора показался темный силуэт. Том быстро сообразил, что это не мисс Молли или кто-то из наставников.

Фигура двигалась молча и вдруг остановилась в паре футов от застывшего мальчишки. Женщина вытянула руку, и на её ладони вспыхнуло пламя. В тусклом свете Том смог разглядеть смуглое лицо незнакомки, на котором зияли огромные глаза. В них будто налили чернила — ни радужки, ни зрачков. Черная волнистая прядь небрежно рассекла странное лицо пополам. Мальчишка бросил взгляд на желтое платье, из-под которого виднелись козлиные ноги.

Риддл перевел дух. Ночная гостья была одной из невидимок — существ, странных на вид, но совершенно безвредных, которых он иногда замечал краем глаза. Только такие большие невидимки (мальчишка называл их так потому, что кроме него их никто не видел) ему еще не попадалось. Да к тому же обычно эти существа вели себя совсем по-другому, едва почувствовав, что на них смотрят, они сразу же норовили спрятаться, не давая себя разглядеть, как следует.

Женщина же, наоборот, стояла спокойно, словно не замечала, что Том пялится на нее во все глаза. Она пару раз подбросила пламя на ладони, играя с ним как с мячиком. На губах мальчишки появилась робкая улыбка, но в глубине души его грызла тревога. От слабого язычка пламени теплее вокруг не стало, и Риддл быстро потерял к незнакомке интерес. Будто прочитав его мысли, она погасила пламя и потянула руки, желая обнять замершего сиротку. Но мелкий поганец неожиданно развернулся и бросился наутек.

Том не знал, что гнало его прочь от незнакомки, которая всего лишь хотела с ним поиграть, но он скорее бы умер, чем остановился.

Помчавшись вниз по лестнице и чуть не свалившись в потемках, мальчишка попал на первый этаж, где находились комнаты воспитателей. Того, кто решался влезть сюда без разрешения, наказывали даже строже чем тех ребят, кто попадались на воровстве или драке. Но за Риддлом гналось чудовище, и ему было слишком страшно, чтобы обернуться и узнать, сумел ли он оторваться от преследовательницы.

Когда в боку уже начало колоть, а силы были на исходе, во тьме забрезжил свет спасения — огонек свечи в руках мистера Дигла, помощника директрисы. Он и мисс Молли стояли у окна, внезапное появление мальчишки застало их врасплох. Смущенный мистер Дигл поспешно убрал руку с плеча своей очаровательной собеседницы, а мисс Молли совсем смешалась, когда воспитанник, в котором она узнала Томми Риддла, вдруг вцепился в нее и крепко обнял. Худенькое тело била крупная дрожь.

Позже женщина призналась себе, что если бы на месте Томми оказался другой ребенок, она бы действовала по-другому: более уверенно и решительно. Риддл был мальчиком сообразительным и с богатым воображением, но на взгляд мисс Молли вел себя странно. Другие дети ластились к воспитательницам, умилительно заглядывали в глаза и спрашивали: «Где моя мама?», так жалобно, что порой сердце разрывалось. Том же, наоборот, держался отстраненно и смотрел на мир по-взрослому надменно. А стоило попытаться к нему прикоснуться , так он будто ощеривался невидимыми, но очень длинными и острыми иголками, и она неосознанно одергивала руку.

Поэтому мисс Молли скинула все проблемы на плечи своего ухажера.

Мистер Дигл уверенно взялся за дело. Он властно приказал нарушителю возвращаться в свою комнату, пообещав заслуженное наказание завтра утром. А Том, вот неслыханная наглость, отказался идти к себе, заявив, что его поджидает страшное чудовище. Мужчина раздраженно вздохнул. «Чудовищ не бывает», — произнес он и пригрозил, что если Риддл его не послушается, то сильно пожалеет.

Мальчишка оглянулся, все еще не отпуская мисс Молли. Коридор, по которому он бежал, был пуст. Вот только Том мог поклясться, что едва он останется один, козлоногая женщина выпрыгнет из темного угла и утащит его с собой. Сбивчиво и торопливо он повторил свой рассказ, пытаясь припомнить наиболее убедительные детали, чтобы взрослые ему поверили и помогли справиться с чудовищем.

Упрямство Риддла еще больше разозлило мистера Дигла. Мужчина схватил наглеца за воротник пижамы и потащил по коридору, намериваясь запереть в кладовке. Пара часов в темноте и одиночестве отучат его дерзить и пререкаться с взрослыми. Помощник директрисы затолкал упирающегося мальчишку в каморку и закрыл дверь на задвижку. Голова мужчины была занята невеселыми мыслями: мисс Молли должно быть уже отправилась к себе и неизвестно, когда еще он сможет набраться решимости, чтобы серьезно поговорить с ней. А во всем был виноват этот проклятый Риддл со своими глупыми фантазиями, так пусть он сидит в кладовке до утра.

Кладовка была крохотной, и едва сделав шаг от двери, Том наткнулся на железную кровать. Пристроившись на краешке, он закутался в тонкое, пахнувшее мышами одеяло. Одно хорошо — в кладовке было тепло, и в тоже время темно хоть глаз выколи. Риддл не мог различить даже собственных ладоней. Он почти успокоился, но на глаза против воли наворачивались слезы обиды. Том вытер их рукавом пижамы и притянул колени к груди. Так он и сидел, мечтая отловить парочку невидимок и сунуть их в постель мистера Дигла. Посмотрим, что тогда скажет этот чванливый хмырь. «Взрослые чудовищ не видят», — вспомнил Риддл и немного приуныл. «Впрочем, на худой конец можно подбросить ему в комнату дохлую крысу», — подумал он и мстительно улыбнулся.

В тепле его начинало клонить в сон, Том резко помотал головой. Совсем не кстати ему вспомнились глупые страшилки. Говорили, что стоит кому-нибудь уснуть в кладовке, как из подвала вылезают полчища голодных крыс, которые забираются на постель, чтобы сожрать тебя живьем. И конечно был один мальчик, который не послушался предостережений и заснул, а на утро нашли его тело: лицо и руки обглоданы до костей. Хотя труп унесли и похоронили, призрак мальчишки остался здесь, навсегда запертый в кладовке.

Том считал себя слишком взрослым, чтобы верить в эти россказни — но то было днем. А ночью любой шорох легко принять за шебуршание крыс или шаги призрака. По спине пробежали мурашки. Риддл решил, что не уснет ни за какие сокровища в мире.

И часа не прошло, а Тому уже казалось, что он просидел в кладовке полночи. Внезапно, его обострившийся слух уловил за дверью шаги, похожие на стук каблучков. Мелькнула надежда, что это мисс Молли пришла его освободить, но потом надежда сменилась страшным подозрением.

Козлоногая женщина вернулась и теперь ищет его. Кладовка, которая запиралась снаружи на задвижку, не могла послужить надежным убежищем. Полумертвый от страха Том затаил дыхание, отчаянно молясь, чтобы чудовище прошло мимо. Шаги смолкли и он поверил, что его бессвязные молитвы были услышаны, но тут раздался глухой удар, будто в дверь врезалось что-то тяжелое. Том не выдержал и отрывисто вскрикнул. В ответ прозвучало противное хихиканье. Риддл не мог пошевелиться, руки и ноги будто онемели, а липкая струйка пота ползла по спине. Некуда было бежать и спрятаться было негде… Оставалось лишь ждать, пока чудовищу надоесть лениво прохаживаться перед дверью. Вот сейчас скрипнет задвижка, дверь распахнется, и между перепуганным мальчишкой и злобным монстром не останется преград.

И тогда Том понял, что его жизнь, бестолковая, короткая и не особо счастливая, — самая ценная штука на земле, он не отдаст ее за просто так какому-то монстру, он будет бороться изо всех сил и любыми способами.

Вот бы успеть выскочить в коридор, когда козлоногая откроет дверь. Один крохотный шанс из миллионов, что он успеет проскочить. Призрачный шанс, который исчезнет, если сейчас Риддл не прекратит трястись от страха как заячий хвост. За те несколько мгновений, которые потребовались, чтобы выпрямить одеревеневшие ноги и встать с кровати, он постарел на десять лет.

Сердце стучало как сумасшедшее, и Том испугался, что шумное дыхание выдаст его с головой. Все чувства обострились, он даже смог различить смутные очертания кровати. Мерзкий козлиный душок перебил запахи мышей и старой ветоши. Сердце будто рухнуло в холодную пропасть, когда Риддл услышал чужое хриплое дыхание за спиной.

Он четко осознал, что сейчас умрет. Все его страхи и смутные надежды вырвались наружу и по волшебству превратились в яркий свет, который озарил комнату.

Его преследовательница вскрикнула от боли и пошатнулась, будто от удара.

— Колдун, — прошипела она, но Том не обратил внимания.

Переход от чернильной темноты к ослепительному свету был таким резким, что почти ослепил его. Мальчишка не стал ждать, пока глаза привыкнут и толкнул дверь, не сомневаясь, что она откроется. Вместе со светом к нему пришла уверенность в своих силах и несомненной победе. И действительно, вопреки всему дверь поддалась, открывая путь к свободе.

Пока Том разбирался со своими воспоминаниями, Герра осторожно подбиралась к нему. Она приблизилась почти вплотную, и Риддл почувствовал отвратительный козлиный запах, который не изменился за прошедшие годы. Запах заставил его очнуться от воспоминаний и отшатнуться. Демонесса ухмыльнулось, решив, что он сейчас трусливо бросится наутек, так же, как и в их первую встречу. Но за эти годы мальчик вырос и теперь сам мог напугать кого угодно.

— Тогда тебе почти удалось вырваться, — сказала Герра, — но наша дорогая Мелади, — тут она мотнула головой в сторону тощей сестрицы, — тебя схватила. Она хотела тебя убить, но я ее переубедила. Давай заберем у мальчишки часть души, — сказала я. — И со временем наш маленький колдун вырастет и погубит много людей, дав нам обильную пищу. Хотя на такой шикарный подарок, — она плотоядно облизнулась и Том догадался, что речь идет о Вики, — мы не рассчитывали. Эта девчонка восхитительна — она чистая магия.

Герра говорила, а Риддл медленно отступал, стараясь не выпускать из поля зрения всех троих сестер. Больше всего его настораживала молчаливая Мелади. Чутье подсказывало, что скелетоподобная сестрица при первой возможности ударит ему в спину.

— Что ж, леди, — произнес он. — В детстве вы кое-что у меня забрали, и думаю, сейчас самое время получить добавку. Обещаю, мало вам не покажется, — с этими словами Том достал палочку и наставил ее на Герру

— Авада Кедавра, — ласково промолвил он. Зеленый луч ударил демоницу прямо в грудь. Та пошатнулась, но устояла на ногах. На ее лице засияла торжествующая улыбка, а лицо Риддла, наоборот, выражало крайнюю досаду.

— Магией нас не победишь, лишь настоящее чудо сможет нас уничтожить, но я забрала у тебя способность верить в чудеса.

— А сейчас, женщина, ты забрала веру в самое дорогое, что у меня есть, — парировал Том с обычной издевкой в голосе.

Когда общество нашло способ эксплуатировать тягу индивида к саморазрушению, появился героизм. И вопреки теории эволюции вкупе с естественным отбором в мире еще есть люди, всерьез верящие, что смерть предпочтительней позорного бегства. Видимо, это потомки тех героев, которые успели обзавестись наследниками до того, как сложили буйные головы на очередном поле брани.

Но Том Риддл добился всего потому, что не верил красивым словам, а думал головой. Вот и сейчас поняв, что план «А» (победить врагов и забрать Вики) провалился, он, не колеблясь, перешел к плану «Б» (забрать Вики и уносить ноги). Прикидывая как бы половчее выхватить девочку из толстых лап Лепры, колдун искоса взглянул на Мелади. Молчаливая и незаметная она не сводила с него глаз. Интуиция снова подсказала: неприятностей стоит ждать от тощей сестрицы, а не от неповоротливой Лепры или болтливой Геры, которая следовала за Риддлом по пятам.

— Сдавайся чародей, — воскликнула она, — тебе не победить.

По ее губам скользнула мерзкая улыбка. Она стала бы еще шире, если бы загнанный в ловушку враг упал на колени и начал молить о пощаде, но тот лишь отрывисто рассмеялся. Том взмахнул палочкой, собираясь наложить на Вики заклятие, но в последний момент остановился. Рядом с креслом Лепры валялся жалкий грязный ком, в котором с трудом, но можно было узнать плющевого дракона. Обычная игрушка навела Риддла на гениальную идею. Серо-голубые глаза сверкнули злобным торжеством, а это означало, что план А снова в игре.

— Ты права, демоница, я больше не верю в чудеса, зато девчонка верит.

Герра недоуменно нахмурила брови, а Мелади бросилась вперед, собираясь помешать колдуну, и едва не попала под золотистый луч заклятия. Магия окутала плюшевого дракона сверкающим коконом. Мягкое сияние озарило комнату. Гребень выпал из неповоротливых пальцев Лепры, из глубины ее желеподобного тела вырвалась пара надсадных хрипов. Козлоногая сестричка застыла, удивленно округлив рот. Даже невозмутимая Мелади отшатнулась назад, ее зубы громко клацнули. Том от всей души понадеялся, что старуха откусила себе язык.

— Вики! — крикнул он, и девчонка подняла пустые глаза. — Смотри! Вот твой настоящий дракон.

В сиянии, заполнившем комнату, угадывались очертания огромного крылатого ящера. Сначала он был не плотнее утренней дымки, потом дымка превратилась в туман, а тот — в существо из плоти и крови. И по мере того, как дракон обретал форму, жизнь возвращалась к Вики.

Ее щеки порозовели, взгляд стал осмысленным и на губах появилась слабая улыбка. Она слезла с колен Лепры, а демоница даже не пыталась ее удержать. Все, кто находился в комнате, застыли, будто зачарованные драконом, огромным хищником, облаченным в золотую чешую и загнанным в тесную клетушку. И эта клетушка была слишком хлипкой, чтобы удержать древнюю силу, возвращенную из небытия магией Риддла.

Дракон выгнул длинную шею, и треугольная морда почти уперлась в потолок, длинный шипастый хвост раздраженно дернулся. Когда он расправил огромные кожистые крылья, те с противным звуком чиркнули по стенам.

Том опомнился первым: он перепрыгнул через драконий хвост, поднырнул под крыло и схватил растрепанную Вики.

— Пора убираться отсюда.

— А как же дракон? — воскликнула девочка. Ее слова пролетели мимо ушей Риддла: тот, не мешкая, волок ее к выходу.

Ни одна из трех сестер не пыталась их перехватить. Лепра бессильно откинулась в кресле, сверкающий свет драконий чешуи лишил ее сил. Герра извивалась на полу, будто обезглавленная змея и даже грозная Мелади опустилась на колени, не веря своим глазам.

Дракон с шумом втянул воздух. Том одним рывком преодолел расстояние до двери и выскочил из комнаты. В спину ударил поток горячего воздуха, а из проема вырвались языки пламени. В шуме и грохоте колдун с трудом, но разобрал крики ярости и боли. По его лицу скользнула усмешка. Жаль, что разбушевавшийся дракон не дал ему возможности посмаковать триумф. Стены сотрясались, с потолка посыпалась пыль, безжалостное пламя ревело совсем рядом.

Риддл выбежал на улицу и поставил недовольную Вики на ступеньки.

Путь к воротам был отрезан. Земля будто превратилась в бурлящее колдовское зелье: она пузырилась и колыхалась. Невидимая сила крутила и мяла уродливые деревья как пластилин. На дом надвигалась сплошная стена зеленоватого тумана. Она быстро приближалась к Риддлу и Вики. Колдун выругался: он чувствовал жар пламени, которое с грохотом и треском прогрызало себе путь наружу через трухлявые перекрытия. Дом зашатался. Где-то там, в огне, бесновался дракон. И оставался лишь один путь к спасению — прямо в небо. Том покрепче обхватил притихшую от страха девочку и оттолкнулся от ступенек.

— Посмотри, — пискнула Вики, и Риддл глянул вниз.

Они поднялись достаточно высоко, и все происходящие внизу выглядело обманчиво крошечным. Зеленый туман со всех сторон обступал горящий дом, будто колдовское море небольшой островок. Но не туман привел девочку в восторг, а дракон, который выбрался наружу и непонятно каким чудом сумел удержаться на пылающей крыше. Он словно балансировал на кончике пламени — гордый, надменный и сияющий, как сто улыбок Гилдероя Локхарта.

Ноздри дракона со свистом втянули воздух, голова опустилась. Струя алого пламени рассекла пополам завесу тумана. В зеленоватой пелене появилась черная прореха, но рана сразу же начала затягиваться.

Взмахнув крыльями, дракон слегка качнулся, а потом, презрев все законы физики, плавно взмыл ввысь. Но вместо того, чтобы унестись прямиком к звездам, он остановился напротив Риддла. Ветер, поднятый драконом, взметнул полы чародейской мантии, обдал Тома и Вики теплой волной, растрепал ее черные лохмы. Вики была в полном восторге.

— А можно на нем полетать? — настырно попросила она и добавила на свой плаксивый манер, — Ну, пожалуйста.

Том уже собирался привычно от нее отмахнуться, как от вечно досаждающего комара, но бредовая на первый взгляд идея чем-то его зацепила. Ведь каждый знает, что есть три вещи, которые должен сделать в своей жизни настоящий маг: разбить хрустальный шар наставника, слетать на Блоксберг и оседлать дракона.

* * *

Дракон отнесся к попутчикам на удивление терпимо, и спокойно позволил им разместиться на своей спине. Трудно было поверить, что это та самая тварь, которая только что в щепки разгромила злодейское логово. Зато Вики опять стала собой — непоседливой и непослушной паршивкой. Вместо того, чтобы сидеть смирно она вся извертелась, то вскакивала на ноги и тыкала пальцем в звезды, то свешивалась вниз, пытаясь рассмотреть что там внизу. Расстояние в несколько сотен футов, отделяющее ее от земли, совершенно не пугало девочку.

Риддлу пришлось пару раз на нее прикрикнуть и только тогда юная мисс Поттер, настоящая дочь своего отца, угомонилась и уселась, поджав под себя ноги.

Том никогда не понимал, почему колдуны любят полеты. В небе очень холодно, а ветер в любое время года колючий и пронизывающий и с такой силой врезается тебе в лицо, что трудно вдохнуть. Метлы, на которые его однокурсники смотрели чуть ли не с эротическим обожанием, для полетов были приспособлены плохо. Да после пары часов верхом на метле любой готов продать душу за мягкую подушку.

Полет на драконе оказался не многим лучше — ощущение было такое, будто едешь по ухабистой дороге, Риддла постоянно трясло и подбрасывало. И все таки вместо того, чтобы приказать твари спуститься на землю, а потом спокойно аппарировать домой, он сотворил согревающие чары и устроился поудобнее.

Убедившись, что Вики присмирела, Том рискнул отвести от нее взгляд и посмотреть на небо. Ему вспомнилась школа, ясным вечером на волшебном потолке в Главном зале вспыхивали яркие звезды, и казалось, до них можно дотянуться рукой. В этот раз звезды были еще ближе, но они убегали слишком быстро, чтобы попытаться ухватить хоть одну.

Риддл с опаской посмотрел вниз. Он будто вглядывался в темную гладь огромного пруда, где зыбкими, тусклыми огнями отражались звезды. Конечно это всего лишь огни современных городов, еще одно доказательство, что человечество хоть и научилось играть в бога, но все еще не избавилось от древнего страха темноты. И готово палить киловатты энергии лишь бы доказать себе, что ночь можно превратить в день, и чем больше город, тем больше в нем страха и тем сильнее и ярче сияют искусственные огни.

От ночных полетов пробирает дрожь. Это совсем не то, что лететь днем, когда дома, здания, деревья и реки выглядят миленькими детскими игрушками. Когда летишь над миром, погруженным в ночную темноту, ты будто паришь над первобытным хаосом.

«Интересно, — подумал Том, все еще не отводя глаз от земли, — смотрит ли сейчас кто-нибудь на нас и чем мы ему кажемся? Может летящей кометой…». Внезапно в его мысли ворвался жизнерадостный голосок Вики. Ей надоело кукситься, девочка повернулась к Риддлу и настойчиво требовала общения.

— А те злобные тетки точно не вернутся? — спросила она, перекрикивая свист ветра и шум крыльев.

— Вряд ли, огонь лучшее средство для борьбы с заразой.

— Так им и надо, — мстительно заявила Поттер. — Как ты с ними разделался и какого дракона сотворил! Такое не каждый сможет.

В ответ на похвалу Том лишь скромно пожал плечами, мол, нечем хвастать, задачка-то — на одно заклятие, даже палочка не перегрелась.

— По-моему, ты самый крутой колдун на свете.

— Спасибо, — он самодовольно улыбнулся. Лесть всегда была его слабостью.

— Они сказали, что я не человек. Это правда? — Вики пересела поближе и внимательно вгляделась в непроницаемое лицо Риддла.

— Правда, — подтвердил тот, что толку увиливать, если рано или поздно она все равно узнает правду, — но это совсем не больно, а во многом даже приятно.

— Если я не человек, то никто не захочет со мной дружить.

— На твое счастье, в мире полно психов, которым твоя ненормальность и нечеловечность придется по душе, — успокоил ее колдун. И хотя его слова и не тянули на полноценное утешение, Вики они пришлись по душе, и она улыбнулась, а потом сказала:

— Ты хороший, и я думаю, ты можешь стать моим вторым папой.

— Всемогущая магия, — протянул Том и добавил с тихим смешком. — Лучше я останусь самым крутым колдуном на свете.

Вики не обиделась.

— Приходи ко мне на День рожденья, — попросила она. — Будет весело.

— Посмотрим, — ответил он и Вики обрадовалась, будто уже получила подарок.

Не важно, чем вы путешествуете: на машине, поездом, самолетом или у дракона на спине, рано или поздно скука берет свое. Дракон уверенно летел на запад, темнота расступалась перед ними и с каждой милей, оставленной позади, монотонность путешествия угнетала все больше. Вики задремала, прижавшись к Риддлу, а Том рассеянно разглядывал темноту внизу, вспоминая по алфавиту все заклинания из Большого собрания чар. Вскоре это занятие ему наскучило, и в голову полезли всякие невеселые мысли.

Как мало людям надо, чтобы верить в чудеса. Человек слышит необъяснимый шорох и тут же населяет приведениями целый дом, видит сверкающую искру, которая несется по небу и населяет живыми существами целые планеты. Том призадумался и попытался представить, каково это верить, что за обыденной реальностью прячется нечто таинственное, чудесное и непостижимое. Верить, что все в жизни имеет смысл и в то, что сама жизнь — это нечто большее, чем клубок из амбиций, инстинктов, страхов и монстров, запертых в подсознании. И надеяться, что даже после того, как человек измерит, взвесит, проанализирует и объяснит все на свете, в мире еще останется место для чуда.

Но Том Риддл ни во что не верил, и если отсутствие веры не помещало ему стать могущественным чародеем, то значит чудеса не так уж и важны.

Он запрокинул голову: ветер трепал волосы, даря сладкое ощущение свободы. Риддл снова посмотрел на бездонное небо, полное бриллиантовых звезд и на его лице появилась умиротворенная улыбка.

Пусть все войны не остановишь, всех монстров не убьешь и пусть зла в мире больше, чем добра, в этот раз Том и Вики выиграли свою битву. И, как настоящие победители, они возвращались домой с триумфом, летя сквозь ночь на сверкающем золотом драконе.

* * *

Начинался новый день, в предрассветных сумерках уже можно было различить серые невысокие здания, которые терялись на огромных просторах, как крошки на столе. Том и Вики пролетели над узкой речкой, оставив позади небольшой городок, и Риддл увидел вдали за деревьями свой особняк. Наконец-то! Дракон плавно снижался, длинный хвост почти задевал верхушки деревьев. И вот он мягко приземлился прямо перед парадным входом. От легкого толчка Вики проснулась, зевнула и сонным голосом спросила:

— Мы уже прилетели?

Том кивнул. Дракон растянулся на траве, изрядно помяв хвостом клумбу, но до земли еще оставался целый фут. Вики, не раздумывая, соскользнула по крылу, будто по детской горке. Риддл же использовал заклятие левитации. На землю он спустился без суеты и спешки, как и положено приличному колдуну.

— Спасибо, мистер Дракон, — церемонно поблагодарила Поттер и замолчала, удивлено вытаращив глаза. С первыми лучами солнца ее дракон превратился в камень.

— А он еще оживет? А можно мне забрать его к себе? А что тогда сказать папе? Он ведь не должен знать про то, что сегодня случилось? — затараторила она, пытаясь не отставать от Риддла, который шагал к двери.

— Почему не должен, очень даже должен и желательно со всеми леденящими подробностями, чтобы у него навсегда пропала охота оставлять тебя со мной.

Том распахнул дверь.

— Теперь отправляйся спать и не забудь почистить зубы.

— Ты проверишь, нет ли под кроватью монстров? — требовательно попросила Вики.

— Сейчас утро... Какие монстры...?

— А разве можно спать по утрам? Мисс Доброслов говорит, что...

— Нужно, — отрезал колдун. — Ладно, я зайду через пятнадцать минут.

Рядом маячил обеспокоенный Добби. И судя по свежим синякам на мордочке эльфа, в доме опять случилась беда.

— Что произошло? — осведомился Риддл, когда Вики умчалась наверх.

— Сэр, — Добби резко дернул себя за правое ухо и промямлил. — Мистер Поттер хотел поговорить с мисс Вики. Он очень сильно разозлился, когда узнал, что вас нет. Он возвращается в Англию.

— Прекрасная новость, — произнес Том. Эльф заметно приободрился и продолжил уже более спокойным тоном.

— А еще мистеру Локхарту нездоровится. Он сейчас в гостиной, парит над полом и у него на голове бигуди. Я принес подушек, чтобы он не ударился при падении.

Озадаченный колдун отпустил Добби, который от счастья едва не запрыгал, и направился в гостиную. Он постоял у порога, любуясь на висящего в воздухе Локхарта и его золотистые бигуди. Риддл щелкнул пальцами и палочка Гилдероя пролетела через комнату и нырнула в карман красной китайской пижамы.

Том оставил волшебника парить в нирване, невольно подумав, что для магической Англии будет лучше, если спесивый пустозвон застрянет в состоянии абсолютного покоя навсегда. А тело... Что тело? Темному Лорду не впервой избавляться от трупов врагов.

Теперь его путь лежал в комнату Вики.

Та сидела на ковре, одной рукой она держала край покрывала, а в другой у нее была лампа. Посветив под кроватью, она гордо доложила, что монстров там нет.

— Хорошо, теперь ложись спать, — Риддл повернулся, собираясь уйти, но девчонка его остановила

— А колыбельную спеть?

Том смерил ее недобрым взглядом, в ответ Вики скорчила милую рожицу.

— Да черт с тобой, — пробормотал он.

— I walk a lonely road

On the Boulevard of something broken,

I walk alone, like foolish man

When all normal people sleep la la la

— Как тебе колыбельная? Нравится?

— Не особо, — ответила Вики. — Там слова другие. Хочу нормальную колыбельную.

Но Риддл бескомпромиссно произнес:

— Или ты сейчас засыпаешь или я превращаю тебя в кровожадного монстра, навеки заточенного в стенном шкафу.

Поттер мигом юркнула под одеяло и затихла, а ее опекун задерживаться не стал, выскочил в коридор, будто за ним черти гнались.

В кабинете нашлась бутылка бренди, и плеснув себе почти полный стакан, Том рухнул в кресло, на секунду прикрыв уставшие глаза. Стакан выскользнул из ослабевших пальцев и с глухим стуком упал на пол, коричневая жидкость выплеснулась на светлый ковер, но Риддл ничего не заметил. Он крепко спал, откинув голову на спинку кресла.

Эпилог

Девять лет назад Гарри Поттер и Альбус Дамблдор стояли у окна в больничном крыле. Разговор у них вышел невеселый. Ни профессор, ни его ученик не знали, что делать с младенцем, свалившимся на их головы, да и о Волдеморте не стоило забывать.

— Вы говорите, что я просто наколдовал этого ребенка? — ошарашено спросил Гарри после того, как Дамблдор изложил ему свою теорию.

— Не обязательно ты, это мог быть и Том Риддл.

— Вы шутите? — Поттер усмехнулся. — Он скорее наколдовал бы гидру или мантикору.

— Дело не в ребенке как таковом, — пояснил директор, — а в наших глубинных желаниях. Люди видят в детях спасение от одиночества. А Том очень одинок, намного более одинок чем ты. У него нет ни друзей, ни родных...

— Интересно, с чего вдруг? — ехидно осведомился Гарри. За пару бессонных ночей любви к людям и сострадания в нем значительно поубавилось. — Может потому, что он их всех поубивал, чтобы расчистить место для своего раздутого самолюбия.

— Все мы ошибаемся, и все мы имеем право на второй шанс.

— И до каких пор можно раздавать эти вторые шансы?

— Пока человек не воспользуется одним из них, — ответил Дамблдор. — В глубине души мы все хотим стать лучше.

Гарри поморщился, будто съел лимон.

— Мы вообще-то сейчас говорим про убийцу моих родителей!

— И поэтому тебе решать стоит ли Том Риддл прощения или нет.

Поттер устало снял очки и прикрыл ладонью покрасневшие глаза. Он прекрасно понимал, что после разговора с директором потратит свои законные пару часов сна на размышления о том, какой выбор правильный. И это несправедливо, а со стороны профессора Дамблдора еще и очень подло.

— Волдеморт — счастливый отец, — Гарри надел очки и посмотрел на профессора. — А знаете, было бы даже смешно, не будь это так грустно.

Возможно, волшебство будет длиться вечно. А может, и нет. Ведь, по-честному, ничего не вечно.

Терри Пратчетт Стража! Стража!

Вот и последняя глава) Большое спасибо тем, кто помогал мне с фанфиком — это моя бета Fratelity, которой досталась самая трудная и тяжелая часть работы, и мои гаммы Soleil Vert и La Soldier. Спасибо им за ценные советы и критику.

Спасибо всем, кто читал этот фанфик, надеюсь, вы не остались разочарованными.

И отдельно хочется поблагодарить тех, кто оставлял отзывы и комментарии)

Hedera, Cusi Coyllur, kanra_nakura, astarta71 Ensiferum, LolaZabini, frokengrethel, ninavdeeva спасибо вам за рекомендации и поддержку. Ворчун, спасибо за замечания.

А так же спасибо

Diaspro, Lucinda, Zub, martinika, Танка Морева, E25, Natty, lumy,ronagirl, scorpionchics, svetanagy, Crazylxl, , Vitiaco

Вы все заставили меня по новому посмотреть на свой фик)

Удачи всем и до новых фанфиков!