Обыкновенное чудо (гет)

Закат словно разлил на Хогвартс золотисто-пурпурную краску. Джеймс Поттер, который в одиночестве скучал в гриффиндорской спальне мальчиков седьмого курса, нехотя задернул полог кровати и прикрыл глаза, спасаясь от слепящего солнечного света, заглянувшего в окно и пролившегося на его постель. Насладиться уединением Джеймсу не довелось — в дверь робко постучали, и в спальню заглянула невысокая рыжеволосая девушка. Та самая девушка, одно лишь появление которой моментально согнало скуку с лица Джеймса.

— Привет, — Лили зачем-то сцепила руки в замок позади себя, делая неуверенный шаг к Джеймсу.

Он подскочил на кровати, лихорадочно пытаясь привести в порядок мятую рубашку и хоть немного пригладить волосы. На лице Лили появилась какая-то мечтательная улыбка, когда она подошла к Джеймсу и немного неуверенно поправила завернувшийся воротник его рубашки. Веки ее были опущены, и длинные ресницы отбрасывали на мягкие скулы тени. Джеймсу очень захотелось провести пальцем по мягким ресничкам, но он не позволил себе такой вольности, все еще чувствуя себя виноватым перед Лили. Конечно, они уже помирились, однако неловкость за ту сцену недельной давности все еще стояла перед ними тонкой стеной.

— Я сегодня поменялась с Донной из Когтеврана, так что этот вечер мы можем провести вместе.

Джеймс был весьма благодарен неизвестной Донне за проявленную щедрость. Ему категорически не нравились ночные дежурства старост, на которых Лили пропадала каждую третью ночь. Он считал это занятие бесполезным, а с недавних пор еще и опасным, но Лили слишком ревностно относилась к своим обязанностям старосты и не позволяла никому отрывать себя от «важных» дел, в том числе и Джеймсу.

Солнце заиграло бликами в волосах Лили, отчего они как будто превратились в расплавленную медь. Джеймс пропустил прядку между пальцами, коснулся горячей ладонью мягкой щеки Лили, которая прикрыла глаза, позволяя ему эту ласку. Слишком долго они занимались глупостями, демонстративно игнорируя друг друга после этой ужасной ссоры, которую, черт возьми, целую неделю обсуждала вся школа и половина жителей Хогсмида.

— С каких пор ты стала так неуверенно стучаться в нашу дверь? — они легли на кровать, и Лили удобно устроилась на груди у Джеймса, подложив ладони под подбородок.

— Хочешь сказать, раньше я сносила ее с петель ударом ноги? — засмеялась Лили.

Джеймсу показалось, что с ее смехом напряжение стало отступать.

— Ну, я помню, как однажды ты без всяких прелюдий ворвалась к нам для воспитательной беседы…

— В последний раз это было на пятом курсе! — возмутилась Лили и порозовела от смущения. Она болтала согнутой в коленке ногой в воздухе, казалось, загребая маленькой босой ступней солнечный свет. Лили открыла было рот, собираясь сказать что-то еще, но тут было уже не до разговоров — Джеймс мечтал об этом поцелуе весь день и ждать больше не хотел.

Господи, до чего же приятно, когда она, Лили Эванс, не ругается и не протестует, а просто подается ему навстречу и жарко целует в губы, запускает пальчики ему в волосы, прижимается к нему и дрожит, когда его руки смелеют и скользят по мягким бедрам, нахально забираясь под юбку…

— Джим… — Лили облизнула припухшие губы. В голосе ее промелькнуло что-то, похожее на осторожность. — Ты все утро извинялся передо мной… а ведь я виновата не меньше тебя.

Он улыбнулся, с неохотой припоминая дурацкую ссору. Много всего они тогда наговорили, обвинили друг друга чуть ли не во всех смертных грехах и гордо разошлись. И это только лишь ради того, чтобы всю следующую неделю гордо строить из себя оскорбленную в лучших чувствах невинность, но при этом отчаянно ловить на себе хотя бы один тоскливый взгляд своей глупой второй половинки.

— Это еще мягко сказано!

Лили уткнулась лицом ему в грудь и что-то простонала.

— Прости меня, — проникновенно попросила она, ловя его взгляд.

— Не прощу, — Джеймс отвернулся, даже не пытаясь спрятать довольной улыбки.

Лили, кажется, с удовольствием приняла правила игры.

— Прости, — она поцеловала его в щеку. — Прости, — губы ее спустились чуть ниже. — Прости… — она вдруг задела на шее какую-то совершенно особую точку, и Джеймс понял, чем это может обернуться, если он срочно не предпримет какие-нибудь меры… Ему и без того было слегка не по себе, когда Лили с задравшейся юбкой лежала на нем и ласкала прохладными пальчиками его щеку.

Обняв свою девушку за талию, Джеймс вдруг перекатился вместе с ней, и пискнувшая от неожиданности Лили оказалась прижатой его телом к кровати.

— Простишь? — с надеждой спросила она.

Джеймс на миг хитро прищурился и выдохнул ей в губы:

— Ни за что не прощу, Эванс.

— А я думаю, что простишь, — Лили осмелела и осторожно провела ладонями по спине Джеймса, спускаясь все ниже и ниже. Когда ее пальцы немного неуверенно скользнули под ремень джинсов, Джеймс задышал тяжелее, что не укрылось от внимания Лили. Кажется, она сама немного испугалась его реакции на свои ласки и поэтому просто потянулась за поцелуем.

Джеймсу казалось, что он попал в какой-то фантастический сон. Всякое между ним и Лили случалось, но такая близость была чем-то новым. Страшно было даже пошевелиться, чтобы не спугнуть робкую бабочку… Но момент все равно был упущен. Стараясь не поддаваться разочарованию, Джеймс слез с Лили, спустил ноги с кровати и провел рукой по волосам, пытаясь уговорить себя, что еще не время. Тяжелое дыхание Лили за спиной этому очень мешало, если честно.

— Джеймс, — позвала она настороженно. Он обернулся и постарался улыбнуться, чтобы она, не дай Мерлин, еще не стала себя накручивать. — Давай что-то сделаем для того, чтобы эта ссора навсегда осталась в прошлом.

— Лили, да все в пор… — начал было Джеймс, но она поспешно накрыла его губы ладонью. Джеймс взял ее в свою и коснулся губами, вдыхая знакомый запах вишневого крема для рук.

— Нет. Я все еще чувствую вину, я не могу так. Просто скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты простил меня.

Джеймс во все глаза уставился на Лили, у которой был такой серьезный и виноватый вид, что он едва подавил желание рассмеяться. Ладно, значит, теперь придется играть по ее правилам. Тем более, что она, в отличие от него, не шутила… Сейчас Лили, завернутая в свою мнимую вину перед ним, с румяными щеками и повлажневшими глазами, казалась безумно трогательной и беззащитной. И Джеймс Поттер, гроза всей школы, бесстрашный капитан гриффиндорской команды по квиддичу и персональная головная боль своего любимого декана Минервы МакГонагалл, таял под взглядом зеленых глаз Лили Эванс, девушки, которая вылавливала из Черного озера угодивших в его воды букашек и помогала первокурсникам с домашней работой. Малышня преданно ходила за Лили, и к каждому такому спиногрызу она умела найти подход. Лили будет замечательной матерью.

И вдруг все стало просто и понятно. Как то, что небо голубое, а трава зеленая. Как то, что Гриффиндора звали Годриком. Как то, что Джеймс Поттер и Лили Эванс всегда должны быть вместе.

— Выходи за меня замуж, — вырвалось у Джеймса раньше, чем он успел как следует подготовиться к тому, чтобы сказать эту фразу.

Наверное, еще было не поздно притвориться, что это шутка. Лицо Лили слегка вытянулось, губы приоткрылись — она явно не знала, что сказать. Джеймс рассеянно запустил пальцы в волосы. Желания оборачивать все в шутку как-то не было.

— Я знаю, это не то, чего ты ожидала… да я и сам думал сделать все по-другому: ну знаешь, цветы, шампанское… что там еще, в общем романтика… кольцо, — вспомнил он о самом главном атрибуте сего действа. Все, что он мог предложить Лили сейчас — это колечко с крышки от газировки. Схватив бутылку с тумбочки Сириуса, Джеймс в две секунды отломал белое шипастое колечко, которое было на пять размеров больше нужного. Сердце отчего-то колотилось в совершенно сумасшедшем ритме, словно он только что завершил марафонский забег. Импровизированное обручальное кольцо повисло на безымянном пальчике Лили, она смотрела на него целых десять секунд, а потом прыснула.

Неуверенный смешок превратился в полноценный смех, причем такой заразительный, что Джеймс и сам хохотнул. Конечно, ничего другого и ожидать не стоило — какой девушке понравится такое идиотское спонтанное предложение руки и сердца, да еще и с пластмассовым огрызком вместо нормального кольца с бриллиантом? Лили вытерла набежавшие слезы, а затем произошло нечто невероятное — она вытянула руку, придирчиво разглядывая «обручальное» кольцо, причем так забавно хмурясь и приподняв одну бровь, словно решая важнейшую арифмантическую задачу.

— Знаешь, это самый лучший подарок в моей жизни, — призналась Лили и, прижав пальцы к губам, поцеловала кольцо от пробки. — Это действительно не то, чего я ожидала… я все-таки девушка романтичная, — Лили обвела взглядом комнату, в которой проживали четверо далеко не самых опрятных парней. — Но я согласна, черт побери!

Последняя фраза не сразу дошла до сознания Джеймса.

— Что?.. — в первый миг он совершенно искренне растерялся. Лили уже с трудом сдерживала счастливую улыбку, так и рвущуюся на ее губы. — Ты сог… Лили, ты согласна?!

— Согласна ли я выйти замуж за самого большого придурка на свете? — заливалась смехом Лили. — Наверное, это заразно, и я сошла с ума… но я действительно согласна.

— Ты же еще полгода назад называла меня безмозглым дуралеем…

— А кто тебе сказал, что это изменилось? Ты и есть безмозглый дуралей, но я люблю тебя, а большего мне и не нужно.

Конец фразы был беспощадно заглушен поцелуем, на который Лили моментально ответила. Их все еще распирал смех, вызванный нелепым предложением Джеймса, поэтому нормально поцеловаться не получилось, но сейчас это было и не важно. Солнечные лучи утекали сквозь окно вместе с уходящим солнцем, в последний раз огнем вспыхнули в волосах Лили и исчезли, на секунду осветив огонек, что горел в счастливых зеленых глазах. Даже полумрак, в который погрузилась комната, не смог погасить его.

— Это определенно самый сумасшедший день в моей жизни, — выдохнул Джеймс. — Даже не считая того, когда я выиграл Кубок по квиддичу и впервые в жизни напился огневиски.

— Значит, я, как твоя будущая жена и мать твоих детей… — на этих словах что-то внутри Джеймса сделало тройной кульбит и долго еще потом не могло успокоиться, — намерена положить конец твоим вредным привычкам, — Лили прошлась пальчиками по груди Джеймса, как маленькими ножками. — Что? Роду Поттеров нужны здоровые наследники.

— У рода Поттеров будут самые лучшие наследники. Потому что у них будут нереально крутые родители!

— Мерлин, бедные дети, — закатила глаза Лили. — Им достанутся не родители, а непроходимые идиоты. И что на это еще скажут наши родители…

— Что мы сами еще дети, что не наигрались во взрослую жизнь, что в реальности все будет совсем по-другому, — непривычно суровым голосом процитировал Джеймс. — Пусть говорят, что хотят. Мы сбежим и поженимся тайно. Я буду работать грузчиком в «Дырявом котле», но у нас все будет самое лучшее, я обещаю.

— Ну если даже грузчиком, то намерения у тебя весьма серьезные, — ласково сказала Лили. Огромное кольцо чуть не слетело с ее пальца, она неловко взмахнула рукой, пытаясь его удержать, но тренированный квиддичем Джеймс поймал его и вернул на место. — Спасибо, — поблагодарила Лили. — Я все же надеюсь, что родители нас не увезут в далекие страны, чтобы помешать нам… Знаешь, у маглов есть легенда о святом Валентине — священнике, который тайно венчал влюбленных…

Наверное, сегодняшний день действительно был самым сумасшедшим в жизни Джеймса Поттера, потому что в этот миг у него родилась еще одна идея, по своей безумности превосходящая предыдущую в сотни раз.

— Я даже знаю, что нужно делать, чтобы наши с тобой родители уже ничего не смогли поделать с двумя влюбленными дураками.

Лили все поняла, и улыбка медленно угасла на ее лице.

— Нет, — она помотала головой.

— Да, — Джеймс взял ее лицо в свои ладони.

— Нет, Джим, это безумие… Чистое безумие!

— Так и живем, — шепнул он, едва касаясь губами мочки уха Лили.

— Джеймс Поттер, ты меня пугаешь. Какой нормальный парень захочет жениться в семнадцать лет?!

— Тот, который безумно любит одну маленькую рыжеволосую зануду. Знаешь, он хоть и не совсем нормальный… но он сейчас стоит прямо перед тобой.

«Маленькая рыжеволосая зануда» вздохнула, явно признавая свое поражение. В конце концов, если парень действительно хочет жениться в семнадцать лет, это уже говорит о многом.

— Другого такого дурака ты все равно больше не найдешь, — поддел Джеймс Лили.

— А мне и не нужен никакой другой, — пробурчала она, залившись краской.

— Если ты хочешь крутую свадьбу с платьем, подружками невесты, киданием букета и рыдающими дамочками в первом ряду, тогда подождем окончания школы, — вздохнул Джеймс. Жалко идею, она показалась ему просто отличной.

— Перспектива заманчивая, — улыбнулась Лили. В ее глазах вдруг зажегся тот самый огонек, которого Джеймсу так не хватало — авантюрный. Лили Эванс всегда жила по правилам и никак иначе. Так кто же это сейчас перед ним, и что она сделала с его Лили?! — О Мерлин, я определенно сошла с ума… В Хогсмиде есть священник?

Пока Джеймс ошалело пытался осознать ситуацию, в которую они угодили, Лили убежала к себе переодеваться. Ближе к ночи над Хогвартсом начался обильный снегопад, известивший всех о том, что декабрь тысяча девятьсот семьдесят седьмого года наконец полноправно занял отведенное ему время. Пушистые снежинки липли к окну гриффиндорской гостиной, а Джеймс вдруг подумал о том, как выглядела бы Лили в белом подвенечном платье и тонкой прозрачной фате… Сзади раздались легкие шаги, а потом кто-то закрыл ему глаза маленькими ладошками в мягких варежках.

— Любимая.

На ней было теплое пальто, под которым угадывалось какое-то платье. На мягких рыжих волосах — белая вязаная шапочка. Не просто любимая девушка — невеста. Почти жена. Почему так по девчачьи дрожат коленки, а сердце колотится как ненормальное? Лили словно стала явью его снов, но вместо этого Джеймс брякнул лишь:

— Сириус грохнет меня за то, что я лишил его возможности побыть шафером.

— Марлин несколько месяцев назад купила платье для роли подружки невесты, — Лили сжала губы, чтобы не улыбаться. — Жалко, если оно так и провисит у нее в шкафу без дела…

— Мы ужасные эгоисты, да?

— И не говори…

В общей гостиной никто не обращал на них внимания.

— Наплевать, — первым не выдержал Джеймс. Лили согласно закивала, уже не пряча улыбку, и хихикающие жених и невеста нырнули в портретный проем, ведущий из башни Гриффиндора.

В Хогсмиде снега было гораздо больше. Он уже укутал дома и магазины пушистой белоснежной шубой, снежными звездами оседал на волосах Лили и Джеймса, таял, когда соприкасался с разгоряченной кожей влюбленных. Хогсмид еще не спал и приветствовал их предрождественскими хоралами, звяканьем дверных колокольчиков, блеском первых гирлянд. Казалось даже, что они слышали удаляющийся звон бубенцов повозки Санта Клауса, хотя до Рождества было еще никак не меньше трех недель… В больших витражных окнах часовни, стоявшей на окраине деревни, горел тусклый свет. Лили остановилась у запорошенной снегом деревянной калитки, положила чуть дрожащие ладони на ограду и вгляделась в благородный лик Пресвятой Девы. На лицо ее упал свет, и Джеймс словно почувствовал все ее сомнения.

— Лили, — он обнял ее за талию и спрятал лицо в рыжих влажных волосах. — Если ты передумала… если сомневаешься, то давай уйдем.

В конце концов, к чему такая спешка?..

От одной только этой мысли Джеймсу сделалось кисло. Но и прежнего энтузиазма почему-то не было.

— Нет, я не передумала, — Лили повернулась к нему и вздохнула. — Хотя это и очень серьезный шаг, но я к нему готова. Мне кажется, я прежде никогда не была в чем-то уверена так, как сейчас.

— Тогда в чем дело?

Лили сняла варежку и коснулась щеки Джеймса. Хотя ее видимо трясло от холода, руки у нее были необычайно горячими.

— Ты же будешь со мной до самого конца?

Голос у нее дрожал. С неба падал снег, в окнах гасли огни, холод настойчиво пробирался под одежду, где-то в их волшебном мире шла война с темными силами. Джеймс не знал, доживет ли он до завтрашнего дня, до выпускного бала, до рождения их с Лили детей — но он знал, что и до, и после смерти будет только с ней. Даже в загробную жизнь легко поверить, когда речь заходит о любимом человеке.

— Конечно, буду. Я люблю тебя.

Под пальто у Лили действительно оказалось платье — не простое, а белого цвета. В часовне, несмотря на завывающий ветер снаружи, было тепло, но кожа Лили все равно то и дело покрывалась мурашками. Священник со спокойной улыбкой выслушал страшно нервничавшего Джеймса, понимающе кивнул и начал обряд бракосочетания. Ладошка Лили испуганно дернулась в руке Джеймса, но он ободряюще сжимал ее всю церемонию, хотя одному Мерлину было известно, насколько ему самому было страшно…

— И в горе, и в радости… И в богатстве, и в бедности… И в болезни, и в здравии… Пока смерть не разлучит вас, — закончил свою речь священник, закрывая маленький молитвенник в потертом переплете.

Губы Лили беззвучно шевелились, повторяя за святым отцом клятву.

— Отныне и навеки, — совершенно отчетливо прошептала она.

— Спасибо, сэр, — Джеймс пожал руку уже немолодому священнику, и тот лишь молча кивнул, улыбаясь. По-видимому, святой отец не привык задавать лишних вопросов.

Лили вышла из часовни первая, выдыхая морозный воздух. Джеймс тихо закрыл за ними дверь и зачем-то посмотрел в черное небо. Снегопад прекратился, и из своих убежищ наконец выглянули звезды. Вечер превратился в тихую ночь, лишь снег хрустел под ногами, да калитка скрипнула, открываясь. Хогсмид уснул под теплым снежным покрывалом до завтрашнего утра.

Вроде бы кругом был тот же самый снег, та же часовня, то же небо… Однако все как-то неуловимо изменилось, наверное.

— Ты была самая красивая невеста из всех, что мне доводилось видеть, — рискнул нарушить уютную тишину Джеймс.

— А ты видел много невест? — засмеялась Лили и слепила маленький снежок.

— Нет. Но я и так знаю, что все они тусклые и неинтересные на твоем фоне. Кстати, — Джеймс поднял палец вверх с видом человека, только что сделавшего великое открытие. Его так и подмывало сказать об этом Лили еще до того, как они по подземному ходу покинули Хогвартс. — Ты помнишь, что сегодня не просто ночь, миссис Поттер?

Лили зарделась при упоминании ее новоиспеченного статуса замужней женщины.

— Наша первая брачная ночь, — она разломала снежок и выбросила его. Голос ее странно напрягся, хотя она честно постаралась скрыть волнение за улыбкой.

— Если ты не… — тут же дал задний ход Джеймс, кляня себя за поспешность. — Мы можем просто пойти и обрадовать наших, получить по шее от Сириуса… — Джеймс представил себе выражение лица лучшего друга — да и вообще всех друзей — в тот момент, когда они сообщат им, что поженились этой ночью, пока все они занимались ерундой. — А потом гулять до утра и проспать все уроки, а в объяснительной для МакГонагалл так и написать: женились…

— Этим и займемся, все-таки мы и вправду поженились... — осознание к ней, как и к нему, приходило постепенно. — А потом — первая брачная ночь, — Лили поцеловала Джеймса в щеку. — Ох, Джим, — Лили спрятала руки в карманах его куртки, — ты можешь поверить в то, что только что произошло?.. — восторг на ее лице боролся со страхом.

— До сих пор поражаюсь, как ты на это согласилась, — признался он. — И мы уже семь минут женаты, но так ни разу и не поцеловались…

— Ну что, пойдем домой? — спросила Лили, когда несправедливость была устранена.

Вдалеке все еще горел медленно гаснущими огнями в окнах величественный старый Хогвартс.

— Да. Домой, — согласился Джеймс, глядя на замок и прижимая к себе свою теперь уже жену.

И неважно, что будет завтра, через год и даже десять лет. Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача © Альбус Дамблдор.