Четыре комнаты (гет)

Хэллоуин — это особое время, даже в мире магов. С каждым годом война отходит всё дальше, а праздники становятся всё пышнее, и сегодня Диагон-аллея засыпана разноцветным конфетти и залита светом оранжевых фонарей. Отовсюду слышится смех, флюгеры скрипуче распевают непристойные песенки, из витрин скалятся Джеки-тыквоголовики, а здания переливаются разноцветными гирляндами.

И только одно, большое и тёмное, подслеповато щурится на прохожих тусклой вывеской, словно не одобряет царящее вокруг веселье. Отель «Монсеньор» появился здесь несколько лет назад как один из проектов по внедрению всего маггловского в быт волшебников. Неизвестный владелец рискнул познакомить их с прелестями немагического отдыха, и в результате манипуляций с пространством старый отель снялся с насиженного места и втиснул своё пятиэтажное тело между старомодных приземистых домиков Диагон-аллеи.

Пначалу посетителей было много, но увы: мода быстро прошла, а волшебники очень консервативны, да и, чего греха таить, изрядно избалованы магией. Лифты их пугали, гудение кондиционеров раздражало, портье казались нерасторопными, еда — невкусной, без каминов было непривычно. Нашлись даже оригиналы, которые ругали отель за отсутствие говорящих портретов — с ними, мол, уютнее.

Словом, теперь дела у отеля идут хуже некуда. Однако он по-прежнему работает: таинственный владелец не сдаётся и, как ни странно, находит своих клиентов. Но что это за клиенты? Авантюристы, заговорщики, всякого рода тёмные людишки — те, кому хочется избежать лишних глаз и ушей, тайные любовники, перекати-поле, которым всё равно, где преклонить голову, и просто рисковые ребята, отчаянные поклонники маггловской экзотики. И будьте уверены, уж на что-что, а на экзотику при таком контингенте можно смело рассчитывать. Вот и сейчас отель открыт — угрюмо нависает над праздничной улицей. В нём горят всего несколько окон, но уверяю вас: за этими окнами происходит нечто куда более интересное, весёлое и жуткое, чем традиционный хэллоуинский маскарад...

Стоп, а это ещё кто? Тощий человек с дурацкой вихляющейся походкой движется мимо шумной толпы, мимо ярких витрин, прямиком к отелю. Старательно шаркает ногами по истёртому коврику... Смотрите, он собирается войти! Стой, парень, одумайся! Не надо, не на... Всё, поздно. Ну что ж, войдём и мы.

* * *

— Ты колдун? — спросил мистер Джоунс. Джоунси, как звала его Бет — администратор отеля и, по совместительству, старшая сестра Стэна.

— Я маг, сэр, — мягко поправил тот.

— Одна херня, — Джоунси смачно плюнул в блестящую металлическую урну. — Насмотрелся я на вас. Хотя, дьявол меня подери, на кого я только не насмотрелся. Пятьдесят лет уж тут работаю, со дня, значит, открытия, и бывало всякое. Одни «Роллинг Стоунз» чего стоят, торчки, психи чёртовы. Но чаевыми никогда не обижали и за распиленную мебель исправно платили, да... — Старик замолчал, словно потерял мысль, покачивая плешивой головой.

Стэн, робея перед этим патриархом всех портье, тоже молчал. Он вообще изрядно нервничал: новая должность да ещё и в маггловском отеле здорово пугала, несмотря на стаж кондуктора в «Ночном рыцаре». Хотя уж там была работа — впору утопиться. Всё равно, что скакать на бешеном тестрале день и ночь. И всё-таки, если бы не просьба Бетти, которая уже не знала, где взять портье в «нехороший» отель, он бы сюда не сунулся.

— Звать-то тебя как? — отмер Джоунси.

— Стэнли Шанпайк, сэр.

— Стало быть, Стэн. Ты же не думаешь, что тебя тут будут величать полным именем?

— Не думаю, сэ...

— Заткнись.

Он пошарил в обшарпанной тумбочке, извлёк маленькую шапочку и водрузил её на голову Стэну, больно щёлкнув по подбородку эластичной тесёмкой.

— Носи, на стаптывай, — Джоунси прищурился и вдруг хрипло рассмеялся. — Подумать только: я носил эту дурацкую штуковину пятьдесят лет, чёрт возьми!

Стэн вежливо улыбнулся в ответ. Чёртова тесёмка жала немилосердно.

— Ладно, — Джоунси поднялся и широким жестом обвёл каморку портье, — владей. Не забывай записывать посетителей, как я сказал, не отключай связь — никогда не знаешь, чего заблажается этим сукиным детям, то есть, нашим дорогим постояльцам. — Он надел пальто и теперь сосредоточенно наматывал шарф на морщинистую черепашью шею. — Запомни, парень: держись подальше от полуночников, детей, шлюх и не ввязывайся в споры между мужем и женой. — Джоунси склонил голову, утопив подбородок в складках шарфа (сходство с черепахой стало почти полным), строго посмотрел на Стэна. — И вот ещё что: держи свой член в штанах!

— Ну что вы, сэр! Я, безусловно, ни в коем случае...

Но Джоунси только вздохнул.

— А когда просишь чаевые, протяни руку вот так и улыбнись.

Стэн попытался повторить ритуал.

— Улыбнись, улыбнись! И если какой-нибудь ублюдок не заплатит, то скажи: «Чтоб ты сдох!» — работает безотказно.

— Чтоб ты сдох, — послушно повторил Стэн.

— Да про себя, болван, — добродушно проворчал Джоунси, раскуривая сигару. — Ну, вроде всё. Удачи.

С этими словами он вышел, и Стэн остался полноправным хозяином каморки и гостиничной стойки — единственным ночным портье отеля «Монсеньор».

Первым делом он переоделся в синюю униформу и с наслаждением оторвал тесёмку от шапочки — та и без неё прекрасно сидела. По крайней мере, Стэн считал именно так. Он прошёлся по каморке, раскланялся с воображаемыми посетителями и, решив, что получается у него отлично, вышел за стойку.

Именно в этот момент в полутёмном холле зазвенел колокольчик, и хлопнула входная дверь...

При звуках женского голоса, он огромным прыжком заскочил обратно в каморку. Сердце бешено стучало где-то под приколотой к груди карточкой с именем. Стэн не ожидал, что это будут именно женщины.

Две спорящие взахлёб женщины.

Они были уже у стойки. Стэн выглянул из-за побитой молью плюшевой шторки — ему хотелось сначала рассмотреть своих первых клиентов.

А посмотреть было на что.

Первая, худощавая брюнетка, обладательница низкого грудного голоса, была одета во что-то вроде маггловского брючного костюма — чёрного, облегающего. Этот костюм делал её ещё стройнее, а кожа казалась очень белой, почти алебастровой. Короткие, выше плеч прямые волосы пребывали в небрежности того рода, который, как Стэн догадывался, стоил у парикмахеров кучу денег. Глаза незнакомки воскрешали в памяти два слова — «антрацит» и «пуля». Уголки её широкого ярко-алого рта были недовольно опущены, а во взгляде и манере держаться было нечто такое, отчего Стэн вдруг обрадовался, что причина недовольства — не он.

Зато при взгляде на вторую вспоминался пирог с патокой, который пекла матушка Стэна. Почтенная миссис Шанпайк была женщиной щедрой, и пирог, вышедший из её рук, буквально истекал горячим сиропом. Патока мешалась с крупинками корицы и крошками, на которые распадалась хрусткая корочка, и он буквально таял во рту...

Именно вкус того пирога ощутил Стэн, разглядывая пышногрудую статную красавицу, облачённую в нечто среднее между мантией и маггловским коротким плащом — последний писк среди модниц. Тёмно-васильковая ткань подчёркивала нежную смуглоту кожи, крупные бледно-золотые локоны лениво струились по округлым плечам, а лицо не портила ни гримаса недовольства, ни сигарета, которую она вытряхнула из пачки и зажала в уголке пухлых губ. Брюнетка тут же повернулась, выхватила у неё сигарету и прикурила сама.

Стэн судорожно выдохнул и наконец прислушался к разговору.

— ...То есть тебе можно курить? — возмущалась светловолосая.

— Мне — можно.

— И почему же?

— У меня нервная работа, во-первых. — Брюнетка стряхнула пепел прямо на ковёр. — Я делаю это потому, что люблю, а не потому, что это модно среди министерских дурочек — во-вторых.

— А я тебе кто? — Голосок обиженно зазвенел. — Тоже министерская дурочка?

— Лав, не пори чушь, я её на работе наслу...

— Вот! Работа, работа, работа! Ты даже сегодня опоздала, хотя мы договорились о выходных еще месяц назад!

— Я же извинилась.

— И что тебя так задержало, интересно? Может, назначала отработку старшекурсницам? Надеюсь, они были плохими девочками?

В воздухе словно заплясали искры; брюнетка вдавила сигарету прямо в стойку.

— Попридержи свой длинный язык!

Блондинка бесстрашно фыркнула.

— Помнится, ночью мой длинный язык тебя вполне устраивал...

При этих словах Стэн поперхнулся воздухом и закашлялся. Клиентки тут же замолчали и перегнулись через стойку, пытаясь заглянуть в каморку. Надо было выходить. Стэн одёрнул униформу, поправил шапочку и, лучезарно улыбаясь, выплыл из-за шторки.

— Дамы, приветствую вас в отеле «Монсеньор»! Я Стэн. Чем могу служить?

Эти слова подействовали на «дам» по-разному: темноволосая незаметным взмахом палочки уничтожила окурок, а её спутница выпрямилась и повела плечами, отчего расстегнулись две верхних пуговки на васильковом наряде.

— Добрый вечер. Моя фамилия Паркинсон, и я...

— Панси, — вклинилась блондинка, как бы невзначай опираясь грудью на стойку. — А я Браун, Лаванда Браун. — Она тягуче улыбнулась, поглаживая холёной ладонью шишечку звонка. — Мы заказывали номер для любовников.

— Для лю... Лю... Люкс для новобрачных, вы имеете в виду? — прохрипел Стэн. Ему вдруг опять стало не хватать воздуха.

— О, я имею в виду только то, что говорю, — мурлыкнула Лаванда, крутя третью пуговку.

Панси закатила глаза.

— Да, мы вселяемся в люкс для новобрачных, Стэн. — Она щёлкнула пальцами у него перед носом. — Вы меня слышите?

— Да. Да, конечно, миссис...

— Мисс.

— Мисс. Мисс Паркинсон, то есть. — Стэн окончательно запутался и, с усилием отведя взгляд от Лаванды, пододвинул им книгу регистрации и перо с чернильницей.

— А что с багажом? — Панси указала палочкой на чёрный кожаный саквояж. — Мы должны сами?..

— Нет-нет, ни в коем случае! — Стэн выскочил из-за стойки. — Это же маггл... М-м, немагический отель, так что позвольте мне.

Он подхватил саквояж, который Панси несла с такой лёгкостью, и чуть не завалился набок: тот был словно набит кирпичами. Внутри что-то звякнуло. Стэн тут же выпрямился и, попытавшись принять непринуждённую позу, выдал первое, что пришло на ум:

— А в номере вас ждёт шампанское!

Лаванда смеялась в открытую, и даже недовольный рот Панси сложился в подобие лёгкой улыбки. Стэн вдруг подумал, что они, пусть и совершенно разные, чем-то неуловимо похожи.

— Ну что ж, тогда мы пойдём, — сказала Панси.

— Погоди, надо дать на чай. — Лаванда порылась в сумочке и пальчиком медленно подтолкнула по стойке пару сиклей. — Я всё правильно делаю, Стэн?

— Э-э...

— О, да хватит уже! — Панси подхватила Лаванду под локоть и потянула к лифту для посетителей. Угнетаемый загадочным багажом Стэн тащился следом.

Сопроводив дам в царство пушистых ковров, розовых портьер и прочих общепризнанных атрибутов новобрачной романтики, Стэн вывалился в коридор, где столкнулся с пепельноволосой ведьмочкой в пестрой мантии.

— Привет! Меня зовут Луна, и я иду...

— В люкс для новобрачных, — докончил Стэн. — Позвольте проводить вас, мисс.

— Не стоит беспокоиться! — Луна обратила на него затуманенный взгляд. — Я не способна заблудиться, это у нас семейное, знаете ли. Просто сказала вам, куда иду, чтобы вы знали, что я знаю, и не волновались.

Стэн решил ничему не удивляться.

— А ваш багаж?

В ответ та застенчиво улыбнулась и продемонстрировала свою метлу: прутья были выкрашены в красный, жёлтый и зелёный цвета, а древко украшено кожаными шнурками, какими-то ленточками и резными колокольчиками.

— Я путешествую налегке.

— Чудно. Хорошего вечера, мисс... Луна.

— И вам, Стэн.

Потом он встретил и проводил до того же люкса двух одинаковых красавиц-индианок в ярких сари. Потом — ясноглазую пухленькую волшебницу, у которой на лбу словно было написано «Хаффлпафф»; при этом на фоне остальных она выглядела экзотично. Иными словами — абсолютно нормальной.

Возвращаясь на свой пост, Стэн думал: «Интересно, что могло собрать их вместе?»

* * *

— Шампанское! — Лаванда хлопнула пробкой. — Подставляйте бокалы, девочки!

Смеясь и шутливо отталкивая друг друга, все получили по порции жасминового шампанского и расселись на огромной кровати в центре номера.

— Вот это... — Ханна Эббот запнулась, подбирая слово.

— ...траходром, — закончила Лаванда. Сёстры Патил засмеялись.

— За что пьём? — спросила Падма.

— За девичник!

— Хорош девичник — никто не замужем и не собирается, — хмыкнула Парвати.

— Ну, всё ещё впереди.

— О да, особенно у вас с Панси, — усмехнулась Ханна, прихлёбывая шампанское. Сёстры Патил синхронно сделали по глотку. Луна задумчиво понюхала свой бокал, и кончик её носа тут же порозовел. Лаванда томно прилегла на расшитое покрывало.

— Может, и нам когда-нибудь разрешат пожениться.

— Это вряд ли. — Панси как бы невзначай опустила руку ей на грудь. — А что, вы по-прежнему не пристроены?

— Да где уж, — встряла Лаванда. — Разве не знаешь, как у них: овдовеешь — изволь сгореть заживо на погребальном костре.

— Не говори ерунды! — вскинулась Падма. — Сати давно запретили, и вообще, это обычай магглов.

— Из-за вашей инквизиции и то больше ведьм сгорело, — добавила Парвати.

— Инквизиция это другое, там сживали со свету самых красивых и талантливых, а не овдовевших.

— Вовсе нет, — вмешалась Луна. — Талантливые как раз избегали костра и пыток, а вот несообразительные и недостаточно умелые не могли выбраться и погибали. Естественный отбор, понимаете? Как и говорил сэр Чарльз Дарвин.

Высказавшись, она ещё раз понюхала бокал и, тихонько напевая, отошла к гигантскому фикусу, обмотанному гирляндой цветных огоньков.

— Иногда я Луну просто боюсь, — пробормотала Ханна.

Лаванда подёргала её за подол широкой юбки.

— А у тебя как на личном фронте?

— Да никак.

— Совсем никак?

— Нет, ну что-то, конечно, есть. Но ничего серьёзного.

— А я всегда думала, что с Невиллом у тебя всё было серьёзно, — сказала Парвати. — Ай! — Это Падма ущипнула её и выразительно кивнула на Луну. Ханна задумчиво улыбнулась.

— Невилл, конечно, милый парень, но уж больно неземной. С Луной им как раз хорошо: у неё бзик на животных, у него — на растениях. Вон, смотрите, она фикус слушает.

Луна и впрямь наклонилась к фикусу, словно прислушивалась. Панси покачала головой и долила всем шампанского.

— Предлагаю перестать говорить о мужчинах.

— Погоди, сестрёнки ещё не высказались, — возразила Лаванда. — Ну, так что у вас?

— У нас — работа, — отрезала Падма.

— Салон предсказаний? Ну-ну!

— А что? Думаешь, мы там дурака валяем?

— Нет, вы там лапшу вешаете. На уши, — хихикнула Лаванда. Панси тоже улыбалась поверх бокала.

— Да что ты понимаешь! — возмутилась Парвати. — У нас лучший салон в городе!

— А мне погадаете? — вмешалась Ханна.

— Конечно! Как тебе? По какой методике?

— На внутренностях, — ехидно подсказала Лаванда, и Панси накрыла её подушкой.

— Ну я не знаю, — Ханна задумалась. — На жениха.

— На внутренностях жениха! — обрадовалась Лаванда из-под подушки. Тут уже расхохоталась и Ханна.

— Да ну вас! — обиделись сёстры. Панси, посмеиваясь, открыла вторую бутылку.

— Повторяю: давайте не будем говорить о мужиках. Хотя бы раз.

— Ладно, давайте говорить о работе. Как ваши дела, госпожа профессор?

Панси застонала.

— Как могут быть дела у хогвартского учителя? И пожалуйста, хотя бы сейчас не называйте меня профессором!

— А что такого? — Парвати незаметно пихнула сестру локтем. — Ты даже выглядишь очень по-профессорски.

— Точно, — сказала Падма. — Чёрный костюм, небрежная причёска — где-то я это уже видела.

— Вот что зельеварение с людьми делает, — подхватила Ханна.

— Очень смешно. Между прочим, за укладку я кучу денег отвалила.

— По-моему, тебя накололи.

— А чёрная одежда — это просто необходимость. Представьте себе пять-шесть уроков среди резаных ингредиентов и котлов — в белом шёлке тут не походишь.

— Тогда ладно, — очень серьёзно сказала Ханна. — А то я уж начала бояться: вдруг у тебя нос вырастет.

Панси показала ей язык.

— Со Снейпом мне в любом случае не тягаться.

— Кстати, а как дела у Снейпа? — спросила Парвати.

— Мне-то откуда знать, он же у нас больше не работает. Вроде бы, уехал в тёплые страны.

— Недавно он прислал Уизли письмо, — Луна отвлеклась от общения с фикусом. — В нём и колдография была. Они там очень красивые, Сириус так загорел.

— Они всё-таки с Блэком?

— Надо же, профессор из наших! — рассмеялась Лаванда.

— И что тут удивляться нехватке мужиков...

— Ханна, ну зачем они тебе? — Лаванда погладила её по коленке. — Переходи на нашу сторону.

— Нет, я всё-таки мужчин люблю.

— Так мы тоже их иногда используем.

— В смысле?

— В смысле, третьим. Скажи, Панси?

— Да, бывает.

Сёстры и Ханна смотрели на них с изумлением. Разрумянившаяся от шампанского Панси пожала плечами.

— Ну, это пикантно. Как приправа, понимаете?

Те переглянулись и в один голос ответили:

— Нет.

— О, мы бы вам показали. — Лаванда всё поглаживала Ханну. — Кстати, а помнишь, как на мой день рождения?..

— А что было на день рождения? — спросила Падма.

— Мы вызвали инкуба.

— Что?!

— Не вызвали инкуба, а сотворили, — поправила Панси. — При помощи зелья, ничего сложного.

— А давай ещё раз? — Лаванда вскочила с кровати. — Сегодня же Хэллоуин, мы ведьмы или нет?

— Не вижу проблем. Для основы у меня всё есть, остальное можно достать.

— Вы что, правда хотите сотворить инкуба? — воскликнула Парвати.

— Да вы с ума сошли! — вторила Ханна.

— А... какой он? — тихо спросила Падма.

— Вот, узнаю Рейвенкло! — Лаванда приобняла её и чмокнула в плечо. — А инкуб нормальный. Правда, несколько... Как это сказать? Желеобразный.

— Фу!

— Всё, что надо, у него твёрдое. — Панси уже азартно рылась в своём саквояже. — Лав просто хочет сказать, что инкуб такого типа полупрозрачный и легко может менять форму или, скажем, видоизменять конечности. Отращивать новые, увеличивать их, ну вы понимаете.

— Словно джинн из маггловской сказки про Алладина? — заинтересованно спросила Луна.

Как это обычно бывало после её вопросов, повисла пауза.

— Типа того, — наконец осторожно сказала Панси. Луна широко улыбнулась.

— Я бы с удовольствием на это посмотрела!

— Чудесно. Осталось найти оставшиеся ингредиенты.

Лаванда потянулась к телефону.

— В этом нам поможет портье...

* * *

Получив вызов из люкса для новобрачных (на шабаш, как сам он определил тамошнюю компанию), Стэн ожидал, что у него попросят мороженого, цветных свечей или, быть может, стриптизёра. Словом, ничего необычного. Но Панси с порога огорошила его вопросом:

— У вас есть ингредиенты для зелий?

— Да... Наверное. Может, на кухне что завалялось. — Стэн вдруг почувствовал себя неуютно: разогретые шампанским ведьмочки посматривали на него игриво и как-то многообещающе.

— Если не завалялось, купишь в аптеке. — Панси расхаживала по комнате, словно учитель перед классом. — Записывай: кастореум, сандаловое масло, роса с каштана, кедровая смола, муравьиная кислота, экстракт зверобоя, кровь дракона-трехлетки...

— А мне молочный коктейль, пожалуйста, — раздалось со стороны фикуса. Панси нервно потёрла висок.

— И молочный коктейль для Луны.

— С вишенкой? — уточнил Стэн.

— С двумя, — подсказали с кровати.

— С... двумя... вишенками... — записал Стэн. Захлопнув блокнот, он широко улыбнулся. — Один момент, дамы!

Уже на пороге он услышал:

— Панси, а откуда мы возьмём последний ингредиент?

— Ну это же очевидно, Лав...

Раздавшийся следом смех заставил его ускорить шаг.

* * *

— Вот всё, что вы просили! — Стэн старался не пялиться на фонтан в центре комнаты, из которого валили клубы пара. Ведьмы тут же окружили сервировочный столик и, разобрав ингредиенты, по очереди влили в фонтан. Пар стал гуще и приобрёл лиловый оттенок. Панси велела близняшкам мешать по часовой стрелке, подошла к Стэну и взяла его под руку.

— Спасибо, прекрасная работа.

— Ну что вы, мисс...

— Но это не всё.

— Э-э... правда? — Почуяв неладное, Стэн попытался отступить, но Панси держала крепко.

— Нам нужно ещё кое-что. — Раздавшийся за плечом голос лился горячей патокой. — Последний ингредиент.

В комнате вдруг стало очень тихо, лишь булькало в фонтане неизвестное варево.

— И что же это? — Стэн сам не заметил, как дошёл до стены и прижался к ней спиной. С одного бока у него была Лаванда, с другого — Панси.

— Мужское семя, — сказала последняя, понизив голос.

— Мужское... что?

— Им нужна ваша сперма, Стэн, — пояснила Луна, подхватывая со столика свой коктейль.

— То есть вы хотите, чтобы я... Но как?

— Как-как... — Панси сделала красноречивый жест. — Не мне тебя учить.

— Нет уж! — Стэн не знал, куда девать глаза. — Это не по правилам, и вообще, я вам не дойная корова.

— Скорее, бычок, — хихикнули у котла.

Стэн побагровел и начал вырываться.

— Галлеон на чай, — быстро сказала Панси. — И мы можем отвернуться, если хочешь.

Стэн представил себя перед котлом в окружении женских спин и стал вырываться с удвоенной силой, но тут к нему прижалась Лаванда.

— Панси, Панси, — укоризненно проворковала она, — разве можно так с мужчинами. Стэн, дорогой, я не буду отворачиваться. — Мягкие ладони скользнули по униформе и замерли на ремне. — Даже буду смотреть в глаза... если хочешь.

Загипнотизированный голосом и прикосновением, Стэн бессильно наблюдал, как Лаванда опускается на колени.

— Не надо, — выдавил он. — Пожалуйста.

Но тут Панси наклонилась совсем близко, шепча:

— Тебе понравится, — и запустила язык ему в ухо. Внизу звякнула ременная пряжка. Стэн успел увидеть, как Лаванда нежно улыбнулась Панси, а та положила ладонь ей на затылок и подтолкнула вперёд. Стэн взвыл и уставился в потолок: прилепленные там косомордые жирненькие купидоны позволяли отвлечься. Ровно до того момента, когда Панси, перестав вылизывать его ухо, глянула вниз и строго сказала:

— Лав, не вздумай проглотить! — И, уже Стэну, доверительно: — Всегда-то она глотает.

— Ой, — ответил Стэн. — И...извините.

— Ничего, — Панси похлопала его по плечу. — В первый раз у всех быстро.

— Мне тридцать с лишним лет! — возмутился Стэн.

— Тогда, э-э... извинения приняты, — рассеянно ответила Панси. Закусив губу и по-кошачьи прищурившись, она наблюдала, как Лаванда склонилась над котлом и выпустила из губ тягучую белую струйку. — Чудесно.

Зелье забурлило ещё громче, пар стал густо-лиловым. Ведьмы восторженно завизжали.

— Профессор, идём к нам! Эксперимент, кажется, удался!

Стэн, кое-как застегнул брюки, чувствуя себя использованным и позабытым, и обиженно выкрикнул:

— А мой галлеон?

Панси повернулась, смерила его задумчивым взглядом, и вдруг позвала:

— Лав, иди-ка сюда.

Замерев, Стэн наблюдал, как Панси сняла с неё блузку и юбку, оставив в одном нижнем белье персикового цвета, и начала целовать. Ведьмы у котла зааплодировали; кто-то завистливо выдохнул:

— Что творят, а?

Стэн видел свой галлеон, но забрать не мог: Панси катала его по блестящей от испарины ложбинке между грудей Лаванды, а та сладко постанывала. Потом галлеон «покатился» ниже, по животу, по кромке трусиков, и ниже, к влажному пятнышку, проступившему на ткани. Не в силах больше выносить это зрелище, Стэн со сдавленным воплем кинулся вперёд, выхватил галлеон и метнулся к дверям. За спиной грянул дружный хохот, тут же сменившийся удивлёнными вскриками. Стэн замер на пороге. Всё же ему было интересно, что получится из зелья. Он обернулся...

Варево загустело, вспухло и полезло из фонтана, словно дрожжевое тесто. Ведьмы, неотрывно глядя на него, отошли подальше. Из пластичной массы словно сталагмиты, выросли ноги, потом на них вползло туловище, голова, вытянулись руки. В итоге получился худощавый мужчина, вполне симпатичный, несмотря на некоторую студенистость и лиловый оттенок. Стэн с непонятной гордостью отметил, что тот похож на него.

— Ух ты! — выдохнула одна из близняшек. — И что же он умеет?

— А вот сейчас и узнаем. — Лаванда поманила его пальчиком. — Иди сюда, милый.

Инкуб выбрался из котла, но, сделав пару нетвёрдых шагов, остановился и протянул к Лаванде руку ладонью вверх.

— Что это? — удивилась та. — Чего он хочет?

— По-моему, — сказала Луна, посасывая вишенку, — вы создали инкуба, одержимого получением чаевых.

В наступившей тишине раздался слитный шорох: все ведьмы резко повернулись к Стэну. Тогда он наконец-то переступил порог.

И побежал.

* * *

С разгону Стэн влетел в свою каморку, задёрнул шторку и привалился к стене, пытаясь отдышаться. Мордредовы ведьмы! Да за такого инкуба они с него живьём кожу сдерут. Или решат, чего доброго, использовать вместо него портье, чтобы добиться своего, а Стэну, несмотря на приятный опыт, этого совсем не хотелось. Целый шабаш ему не осилить...

Раздался звонок вызова. Стэн выглянул из-за шторки. Ну конечно, люкс для новобрачных. С одной стороны, это было хорошо — значит, спускаться за ним никто не собирался. С другой, объясняться с рассерженной ведьмой тоже не хотелось.

Звонок всё надрывался. В конце концов Стэн решил, что игнорировать вызов — это непрофессионально (а себе пообещал, что хрен он сунется в этот номер опять), и взял трубку.

— Портье слушает.

Но вместо ругани из трубки раздался непонятный шорох и тихий смех.

— Слушаю вас, — повторил Стэн. — Я внимательно вас слушаю!

Смех умолк, зато раздался непонятный влажный звук и... Что это, стон?

— Стэн.

Он подпрыгнул и спрятал трубку за спину. К стойке неслышно подошла Луна.

— Я улетаю, — объявила она. — Спасибо вам за всё, коктейль был очень вкусный.

— Ага...

— И ещё: фикусу в том номере не нравится, что на него вешают гирлянды. И горничная протирает его листья слишком грубо. Вы не могли бы что-нибудь с этим сделать?

— Ага...

Луна кивнула, шагнула к выходу, но тут же вернулась.

— Чуть не забыла, — она выложила на стойку три серебряных монетки. — Этого достаточно?

— Ага... Луна!

— Что?

— Твои... — Стэн показал ей телефонную трубку, — как твои подруги?

— О, — Луна улыбнулась, — у них всё прекрасно, можете не сомневаться.

И вышла.

Стэн опять прижал к уху трубку, но, услышав вскрики и громкие многоголосые стоны, отшвырнул её, словно обжёгся.

— Прекрасно, да уж, — пробормотал он, сгреб со стойки монетки и добавил к полученному галлеону. А ведь это только начало ночи, подумал он.

Что же дальше будет?

Лед. Целое ведро простого льда. И ради этого пришлось отрывать задницу от стула и тащится на четвертый этаж. Будто они там сами не способны наколдовать лед. Впрочем, судя по голосам, уже не способны. Компания была в крайней степени опьянения, и даже номер смогли выговорить далеко не сразу. Хэллоуин, мать вашу. Отметь так, чтобы наутро не вспомнить о том, что он вообще был. Отлично, просто отлично! Главное, чтобы не заблевали мебель и ковры, а то от той ядреной гадости, что вливают в себя недавние выпускники Хогвартса, даже на каменных полах остаются дыры.

В коридорах четвертого этажа было на удивление тихо. И не скажешь, что где-то рядом проходит вечеринка. Обычно они бурлили не только в комнате, но и выплескивались в коридор и даже окна. Но тут было на удивление спокойно — похоже, веселились очень благовоспитанные волшебники.

Стэн нашел нужный номер, постучал в дверь, и та с тихим скрипом отворилась.

— Добрый вечер? — спросил он, входя внутрь.

В номере было темно, и ничего не напоминало о разудалой вечеринке, звуки которой он слышал буквально пять минут назад. Здесь было тихо. Только из распахнутых настежь окон доносился уличный шум. Красные занавеси зловеще колыхались, напоминая призраков.

— Кто-нибудь есть? — спросил Стэн.

Похоже, вызывавшие его пьяницы так и не вспомнили номер комнаты, и он попал не в тот номер.

— Привет, Станислав… — раздался тихий, сексуальный женский голос.

Так Стэна не называли уже давно, чему он был безумно рад.

Дверь захлопнулось, в комнате, как по мановению волшебной палочки, вспыхнули с десяток свечей. Хотя почему «как»? Палочка имелась в наличии и была направлена Стэну в лицо. Ее держала прекрасная блондинка в длинном шелковом халате. И в этом не было бы ничего страшного, если бы ее взгляд не предвещал проблемы, а за ее спиной не был привязан к стулу светловолосый мужчина. На нем были кальсоны и длинная сорочка, застегнутая на все пуговицы. Во рту у него торчал кляп.

— Простите, это номер четыреста четыре? — Голос Стэна прозвучал жалко.

Дама прижала палочку прямо к горлу, уткнув в кадык, и прищурила глаза. Стэн сглотнул. Было полное ощущение, что сейчас она произнесет особо неприятное проклятие, и у него отвалится голова. Да, именно так — отвалится голова. Он буквально чувствовал, как зашевелились волоски на шее.

— Похоже, я зашел в неподходящее время.

— Главное не то, что время неподходящее, главное, что ты здесь, — дама натянуто улыбнулась. — Давно мечтала познакомиться с… — Она бросила взгляд на связанного мужчину, — «милым другом» моего обожаемого супруга.

Супруг поднял бровь. Стэн подумал, что где-то его видел. Правда вспомнить, где и при каких обстоятельствах очень мешала волшебная палочка у горла.

— Послушайте, произошла большая ошибка. Меня действительно зовут Станислав. — Дама улыбнулась шире. — Но я всего лишь портье…

— Экспелеармус! — произнесла дама.

Палочка вылетела из заднего кармана брюк, а самого Стэна силой заклинания впечатало в дверь. Шапочка слетела с головы, ведерко со льдом упало, и он сам сполз на пол. Перед глазами все поплыло, комната закружилась, улыбка дамы превратилась в злобный оскал. Из-за шума в ушах Стэн даже не сразу понял, что она продолжает что-то говорить. Он просто ее не слышал.

Он лежал на потертом ковре и смотрел на красивую женскую ножку. Очень красивую: с изящной лодыжкой, высоким подъемом, обутую в черную туфлю на высокой шпильке. На очень высокой и острой шпильке. Сложно было представить, зачем нужны такие каблуки, разве что их можно использовать как оружие. Должно быть очень больно, когда такой шпилькой наступают на руку.

Дама присела, мазнув полой халата по лицу, и снова наставила на него палочку.

— Что, «милый друг» Станислав, пообщаемся в тихом семейном кругу?

Мужчина закатил глаза. Нет, определенно, Стэн где-то его видел. Конечно, работая кондуктором, он встречал едва ли не всех британских волшебников, но этот тип… Похоже он попадался в светской хронике «Пророка». Да, точно! Был еще какой-то семейный скандал. И, похоже, он оказался в эпицентре.

— Муж изменяет вам с мужчинами?

Стэн сразу подумал, что зря это сказал. Глаза дамы опасно блеснули, она схватила его за шею и потянула вверх.

— Сейчас разберемся, Станислав! — Ей явно нравилось произносить это имя. — Ты ведь Станислав?

Стэн, кряхтя, поднялся, решив, что лучше не сопротивляться сумасшедшей. Пальцы у дамы были, словно мраморные, и очень больно впивались в кожу.

— Меня зовут Стэн, — прохрипел он. — Просто Стэн.

— Хорошо… Стэн. Ты говоришь, муж мне изменяет? — Она за ухо, словно нашкодившего мальчишку, подтащила его к привязанному к стулу мужчине.

Тот вовсе не выглядел ни испуганным, ни удивленным. В его глазах мелькали искорки веселья. Похоже, это был какой-то гребаный спектакль. Цирк сумасшедших!

— Станислав, — дама наклонилась к нему, коснувшись длинным локоном щеки, — думаю, ты способен оценить всю пикантность ситуации. Ты, я, — она провела пальчиками по щеке мужа, словно лаская его, — мой дорогой Люциус…

Люциус! Кажется, в Британии был лишь один волшебник с таким именем — Люциус Малфой. Все стало выглядеть еще хуже. По слухам, Малфои отличались весьма крутым нравом. И еще неизвестно, кто из них был опасней — Нарцисса или Люциус. Связываться с богатейшими и темными волшебниками пришло бы в голову только сумасшедшему. Прибьют, а потом скажут, что так и было.

Сразу стали известны и детали скандала — Рита Скитер опубликовала в «Ведьмополитене» разгромную статью о похождениях Малфоя. Стэн ее не читал, просто видел фотографии и заголовки, когда был у Мэри. Кажется, там даже упоминался министр Шеклболт, — впрочем, тот все отрицал.

— Послушайте, я совершенно ни при чем, — пробормотал Стэн.

Он очень надеялся, что миссис Малфой на самом деле не думает, что он любовник ее мужа.

— Не перебивай. — Дама почти коснулась губами уха Стэна. От нее немного пахло алкоголем. — Так вот, дорогой мой Станислав, я требую извинений.

— Я ничего не сделал.

— Просто извинись — и мы тебя отпустим. Правда же, Люциус? — Тот никак на это не отреагировал. — Видишь, он тоже согласен тебя отпустить.

Просто извиниться? Почему бы нет? Какая собственно разница, что говорить. Главное убраться отсюда и побыстрее.

— Я извиняюсь, — пробормотал Стэн. И добавил чуть громче, когда почувствовал, как холодные пальцы миссис Малфой сильнее сжали шею: — Я прошу прощения!

— За что же ты извиняешься?

Стэн посмотрел на мистера Малфоя и сказал:

— За то, что спал с вашим мужем.

Мистер Малфой приподнял обе брови и издал какой-то звук. Миссис Малфой хищно улыбнулась.

— Лучше извинись за то, что трахал моего мужа.

Тот прищурился. Стэн сглотнул. Конечно, миссис Малфой выглядела очень опасно, но она не шла ни в какой сравнение с бывшим Пожирателем смерти. Пусть и оправданным, но слухи до сих пор ходили вполне определенные. Говаривали, что Малфой был специалистом в пыточных проклятьях. И слыл большим затейником в бескровных мучениях жертв. Доказательства, конечно, отсутствовали, но, как известно, дыма без огня не бывает. Стэну очень не хотелось злить мистера Малфоя. Еще неизвестно, насколько хорошо он связан. Палочка ткнулась в шею сильнее. Наверняка останется синяк.

— Мы ждем, Станислав. Ты ведь не хочешь меня разочаровать?

Стэн зажмурился и выпалил:

— Прошу прощения, что трахал вашего мужа, мадам Малфой.

Ничего не произошло. Вселенная не взорвалась Малфой, не вырвался и не проклял его. В распахнутые окна все так же дул пронизывающий ветер, а дыхание миссис Малфой согревало ухо.

— Вот и хорошо, молодец!

Палочка у его горла исчезла, и миссис Малфой одобрительно похлопала Стэна по щеке.

— Как думаешь, дорогой, стоит простить его? Такой милый мальчик…

Стэн приоткрыл один глаз. В глазах мистера Малфоя читалась отчаянная скука.

— Ну же, милый, от твоего ответа зависит, отпустим мы Станислава или сначала придется его наказать. Думаю, тот стэк, что ты подарил мне на прошлое Рождество, отлично подойдет. Может, если я отхлестаю бедного мальчика по тощей заднице, это тебя, наконец, заведет?

Мистер Малфой закатил глаза, но его бледные щеки слегка окрасил румянец. Стэн сжал кулаки, чтобы унять дрожь. Как бы не оказаться выпоротым в этих ролевых играх между супругами. Впрочем, лучше исхлестанная задница, чем оторванная голова.

— Ну так что, простить его?

Малфой, разумеется, не ответил. Совершенно абсурдная ситуация. Стэн почувствовал, как по виску начала путешествие капелька пота. Он даже боялся лишний раз дернуться, чтобы стереть ее.

— Миссис Малфой, простите, — Слэн сглотнул, — но мне кажется, он ответил: «Да».

Мистер Малфой закрыл глаза, его жена прищурилась. За первой, которая уже заползла за воротник, отправилась вторая капелька пота. Похоже, он сказал что-то не то.

— Ты думаешь, что я дура, Стэнли?

— Конечно нет, мадам! — Он попытался вложить в эти слова как можно больше искренности.

— Думаешь, я не вижу во рту у собственного мужа кляп? При том, что лично заткнула его грязный рот! — Она приставила палочку к лицу Стэна; ее глаза опасно блеснули. — Не двигайся и не дыши.

Миссис Малфой поднялась, призвала палочку Стэна и исчезла за дверью ванной комнаты.

Надо было бежать. Правда, сначала хотелось вернуть свою палочку. Стэн не знал, что в данном случае приоритетней: убежать, сообщив в министерство, что Малфои сошли с ума, или попытаться спасти свою палочку, а уже потом обездвижить их и ретироваться. В первом случае Малфои вполне могли подать иск об оскорблении. С них бы сталось, а неприятности Стэну не были нужны.

Мистер Малфой что-то промычал. Стэн попытался понять, что именно, но не смог. Малфой замычал более интенсивно и пару раз дернул головой. Стэн нервно оглянулся на дверь ванной, за которой Нарцисса напевала очередной хит Селестины Уорлок. Наверное, немного времени у них есть.

— Что?! — спросил он, выдирая кляп.

— Если не хочешь провести в нашей компании всю ночь, развяжи меня!

Мистер Малфой даже не выглядел особо рассерженным. Хотя он мог притворяться.

— Послушайте, скажите своей сумасшедшей жене, что это все большое сраное недоразумение!

Малфой ухмыльнулся, и от этой ухмылки Стэну стало очень нехорошо.

— Думаешь все так просто? Раз ты вышел на сцену, придется сыграть спектакль до конца. Роль не слишком трудная, главное — не дергайся. В худшем случае она тебя выпорет. — Взгляд Малфоя принял мечтательное выражение. Чертов извращенец. — Впрочем, если мечтаешь сбежать — развяжи.

— Чтобы вы, после того, что я тут наговорил, придушили меня? Ну, уж нет!

Стэн никак не мог отделаться от ощущения, что Малфой только выглядит спокойным и доброжелательным. И что стоит отвязать его от стула, как ситуация станет куда опасней. В конце концов вовсе не Нарцисса была приближенной Того-кого-нельзя-называть.

— Боже, какой идиот! — вздохнул Малфой.

— Зная о вашей репутации, уж лучше быть идиотом, чем трупом.

Голос миссис Малфой стих.

— Она возвращается. Раз уж решил продолжить игру — верни кляп на место. Иначе, боюсь, Цисси все же опробует на тебе стэк. — Малфой ухмыльнулся, и Стэн с превеликим удовольствие заткнул ему рот кляпом.

Но он закончил на мгновение позже, чем стоило, — миссис Малфой выплыла из ванной.

— Стэнли, — ее голос был полон разочарования, — а я уж подумала, что могу тебе доверять.

— Я просто дал ему подышать! — Он попытался изобразить на лице невинность, но, похоже, у него плохо получилось.

— Не стоило. Моему мужу нельзя позволять раскрывать рот — это всегда заканчивается проблемами, Стэнли. Ты же не будешь возражать, если я буду называть тебя Стэнли? — Она снова наставила на него палочку. На мгновение показалось, что на ее кончике показался зеленый огонек.

Нет, он совершенно не собирался возражать этой чокнутой. Тем более что Стэнли звучало куда лучше, чем жуткое «Станислав». Кому в Британии в здравом уме придет в голову называть кого бы то ни было Станислав?! Правда, Нарцисса явно не в здравом уме. И хорошо если дело только в алкоголе и ролевых играх, а не сумасшествии и галлюциногенных зельях. Некстати вспомнилось, что ужасная Беллатрикс Лестрейндж была родной сестрой Нарциссы.

— Нет, конечно! Как вам будет угодно, мадам.

— Одно время у нас жил павлин по имени Стэнли. Не спрашивай, почему его так звали. Люци такой затейник… Очень красивая была птица, но ужасно глупая. Кажется, Люциус любил его едва ли не больше, чем меня. Он его кормил, сажал рядом с собой на скамейку, разговаривал, гладил, а эта дурная птица нежно щипала его за ухо. Знаешь, так иногда делают совы, а тут — павлин. Меня это так умиляло… — Она смахнула со щеки невидимую слезу. — Хотя, ты совершенно не похож на павлина, даже облезлого. Но не разочаровывай меня, Стэнли. Побудь сегодня павлинчиком. Кусни Люциуса за ухо. Уверена, ему понравится.

Стэн засмеялся бы, если бы не палочка, которую сумасшедшая дама направляла прямо на него. Все походило на какой-то сон. Не то чтобы кошмарный, скорее бредовый, когда нормальным кажется то, что никак не может быть нормальным в реальной жизни. Стэн даже ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что он не уснул за стойкой. Увы, проснуться не получилось.

— Ну же, Стэн, я жду. Люциус ждет. — Она приблизилась.

Стэн отпрянул.

— Послушайте, если это какой-то чертов обряд, я не собираюсь принимать в нем участие. Я всего лишь портье, а не мальчик по вызову!

Луч заклинания прошел в дюйме от его уха, почти подпалив волосы. Ваза за спиной разлетелась осколками, часть угодила ему в спину. Он едва не заорал.

— Поверь, Стэнли, ты не хочешь, чтобы в следующий раз я попала тебе в голову. Давай, чертов павлин — укуси моего мужа за ухо!

Стэна уже потряхивало. Он наклонился над Малфоем и откинул белую прядку волос, открывая ухо. Тот смотрел на жену взглядом, говорившим: «Ты за это ответишь, дорогая».

— Не стесняйся!

Руки у Стэна дрожали. Ну, ничего же страшного, да. Просто коснуться губами или зубами уха богатейшего волшебника Британии и по совместительству бывшего террориста, запытавшего до смерти и сумасшествия десятки людей. Нет, правда, какая ерунда! Всего лишь укусить обычное мужское ухо — с зеленой сережой-гвоздиком в мочке.

Мурашки пробежались от шеи до задницы и устроили гнездо где-то в районе поясницы. Отвратительное ощуение. Сейчас он укусит Малфоя, а завтра его труп найдут на дне Темзы. Или не найдут. Стэн Шанпайк просто исчезнет, словно его никогда и не было. А все потому что он, как обычно, оказался не в том месте и не в то время. Вот дерьмо!

— Послушайте! Я не собираюсь играть в ваши идиотские игры! — Он резко выпрямился

— Скоро уже все закончится. Я отдам тебе палочку, и ты отправишься домой к своей мамочке, Станислав, — снисходительно произнесла Нарцисса.

В ее улыбке ощущалась издевка. У Стэна потемнело в глазах.

— Стэн. Меня зовут Стэн. Ни Стэнли, и тем более не Станислав! — Он выплюнул это дурацкое имя. — Я не знаю, зачем моя мать так меня назвала, может, в память о родине, из которой бежала, когда ей было десять, или еще о каком-нибудь дерьме. Я не знаю и знать не хочу! Но вы только попробуйте представить, как себя чувствует ребенок с таким именем, оказавшись в толпе неуправляемых придурков в Гриффиндоре?! «Станислав, так могут звать только уродов со Слизерина!», — передразнил он старого недруга. — «Вали в свой гребаный Дурмштранг, Станислав!» Нет уж! Можете хоть заавадить меня, но больше никто, никогда не посмеет назвать меня Станислав! Я — Стэн! Можно даже «Стэнни-придурок» — но не это дурацкое Станислав! — В конце он уже почти кричал.

Мадам Малфой слушала проникновенную речь с интересом. Ее палочка даже не дрогнула. Мадам приподняла бровь и ласково улыбнулась.

— Надо же, какой ты оказывается горячий парень, Стэн. Думаю, ты заслужил себе право называться так, как хочется. — Она протянула ему руку. — Можешь называть меня Нарцисса, или даже Цисси.

Стэн осторожно пожал холодную ладонь, и Нарцисса притянула его к себе.

— Ты впечатлил меня. А меня уже давно так не впечатляли. Все эти лебезящие придурки, включая мужа, делающие все, что я захочу. Кто бы мог подумать, что в таком невзрачном мужчинке скрывается настоящий огонь.

И она его поцеловала.

Это был вовсе не невинный дружеский поцелуй. Язык Нарциссы скользнул между его губ, приоткрывая их, проник глубже. Губы у нее были горячие, и на вкус — как дорогое эльфийское вино, сладкое и будоражащее. Яркое, мягкое, страстное, как и сам поцелуй.

У Стэна закружилась голова, и он вцепился в плечи Нарциссы, чтобы не упасть. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, представилось, как он обнимает ее, а она прижимается к нему всем телом. Ее набухшие соски скользят по его груди, нога ложиться на талию. В реальности ничего еще не произошло, но кровь уже прилила к члену, который так не вовремя начал подниматься. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы мистер Малфой вдруг не захрипел и не забился в путах.

Нарцисса отпрянула от Стэна и бросилась к мужу. Глаза у него закатились, на лбу появилась испарина.

— Это сердце! В ванной, в шкафчике есть зелье. Принеси его! Быстро! — приказала она, вытаскивая у мужа кляп.

Доигрались. Стэн бросился в ванную. Шкафчик оказался забит разными зельями — ни одно не было подписано.Тут же лежали таблетки, стояла бутылка огневиски, и всякая дребедень — презервативы, искусственный член, перевязанный кокетливой зеленой ленточкой. Проклятые извращенцы.

Что именно нужно было принести, Стэн так и не сообразил. Он перебрал несколько флакончиков, пытаясь на запах определить нужное — но он никогда не был силен в зельеварении. Единственное, что оказалось подписано — тюбик с любрикантом, который Стэн, недолго думая, отправил себе в карман. Пригодится.

Что за зелье нужно было для Малфоя, он так и не понял, зато нашел на раковине свою палочку, а повернувшись, увидел окно. Мысль сбежать появилась спонтанно. Конечно, нехорошо оставлять умирающего человека без помощи, но в конце концов у него есть жена. А он кто? Всего лишь портье. И не подписывался помогать Пожирателям смерти. Не важно, бывшим или нет.

Он вскочил на мраморный унитаз и попытался пролезть в окно. Впрочем, он быстро понял, что идея оказалось дурацкой — все же четвертый этаж не слишком подходит для того, чтобы прыгать. Окно выходило на пустынный задний двор, где из всех живых существ были только дикие книззлы, прячущиеся в мусорных баках. Один из них мяукнул и задрал голову. Похоже, решал, хватит ли ему на обед, если Стэн вывалится из окна. Найти тут помощь не было ни единого шанса.

Сверху раздался какой-то звук. Стэн с трудом повернулся и увидел устрашающую рожу. Ее обладатель свешивался из окна этажом выше. Это был мужчина не старше самого Стэна с грязными темными патлами, свешивающимися по обе стороны лица.

— Привет? — улыбнулся Стэн.

Он не был уверен, что его услышали. Глаза у мужчины закатились, он надул щеки и сглотнул. Похоже, ему было совсем нехорошо.

— Лед… — прохрипел он.

Стэну пришлось быстро ретироваться, чтобы не испачкать форму. Черт бы побрал этих пьяниц! Он ощупал дрожащими руками лицо.

— Стэн, твою мать, где ты! — раздался голос Нарциссы. — Он сейчас сдохнет у меня на руках. Поверь, ты не хочешь, чтобы я вкатила тебе иск!

— Я ничего не нашел! — заорал Стэн в ответ и снова бросился к шкафичку.

— Зеленый флакон, на верхней полке! Говорила ж, чтоб не мешал огневиски с возбуждающим. Никогда не слушает.

Стэн нашел нужное зелье и бросился назад. Люциус Малфой лежал на полу в рубашке с разорванным воротом, а Нарцисса пыталась привести его в чувства, сочетая «Энервейт» с похлопываниями по щекам.

— Все же ты меня любишь, дорогая, — вдруг сказал тот и улыбнулся.

Нарцисса отпрянула от него.

— Ты что, притворялся? — прошипела она.

Стэну бы сейчас очень не хотелось оказаться на месте Малфоя, но тот, похоже, не чувствовал опасности.

— Не совсем. Я имею полное право получить сердечный приступ, увидев как ты целуешься с симпатичными мальчиками.

— Что?! — она влепила ему пощечину и поднялась. — Что б я еще хоть раз участвовала в твоих играх! Никогда!

— Цисси, перестань. Я только что убедился, что твои чувства все еще не угасли.

Малфой медленно встал с пола и уселся на стул. Его слегка пошатывало, но он продолжал гадко улыбаться. Он потер шею. Нарцисса тоже поднялась и наставила на мужа палочку.

— То, что я не хочу, что бы ты сдох в третьесортной гостинице, еще ни о чем не говорит. Впрочем, я уже готова пойти на такие жертвы. Думаю, Драко меня поймет.

— Простите, — наконец решил вступить Стэн, — я могу идти?

— Иди, — махнул рукой Малфой.

— Нет, стой. — На губах Нарциссы опять появилась хищная улыбка. — Не торопись. Как я могу отпустить такого мачо. Я все еще помню ту жаркую ночь…

— Что?! — Стэн и Малфой посмотрели на нее с одинаковым удивлением.

У Стэна екнуло сердце. Он уже надеялся, что легко отделался.

— Ну как же, Стэн, ты же не мог меня забыть? Я-то точно тебя буду вспоминать еще долго. Член такого размера забыть не легко. А уж как быстро он затвердел после того, как я отхлестала тебя плетью — это что-то невероятное. Ты бы видел, Люци.

Стэну стало не хорошо. Он сделал шаг к двери. Взгляд Малфоя не предвещал ничего хорошего, только медленную мученическую смерть.

— Член, говоришь? — прошипел он.

Стэн никогда не жаловался на размеры, но от этих слов, казалось, что его член даже уменьшился.

— О да, этот невероятный фаллос! Небывалых размеров пенис, на который в старые времена молились бы жрицы. Ты бы смог оценить его в полной мере. Ты бы знал, как приятно он ощущается во рту.

— Что за бред! — У Стэна как-то резко пропал голос.

— Давай проверим. Ну как покажи, что ты там прячешь в штанах, Стэн, — грозно зыркнул на него Малфой.

Извращенцы! Стэн отступил еще на шаг. Еще немного — и он труп. Точно труп. Малфой сейчас его прибьет, а потом они вдвоем выкинут его труп в окошко в туалете. Прямо в мусорный бак.

— Это очень-очень плохая идея, — пробормотал он.

— Я настаиваю, — Малфой поднялся.

— Инкарцеро! — взмахом палочки Нарцисса снова привязала мужа к стулу. — Твои шуточки могут очень плохо кончится, дорогой. Мы установили правила игры, а ты их нарушил…

Стэн не стал дослушивать, и выскочил за дверь. Встревать между мужем и женой, особенно между такими мужем и женой, он не собирался. Хватит с него на сегодня приключений! Он едва ли не в припрыжку направился к лестнице. Навстречу ему шел молодой человек с густыми бровями и омерзительной улыбочкой.

— Простите, где комната четыреста четыре? — спросил тот на не очень хорошем английском.

— Понятия не имею, — ответил Стэн и пошел дальше по коридору.

Уже у лестницы он услышал, как хлопнула дверь, и до него донесся голос Нарциссы: «Привет, Станислав…» Но до этого Стэну уже не было никакого дела.

Вернувшись на своё рабочее место — к стойке регистрации — Стэн Шанпайк рухнул в кресло и медленно выдохнул. Сердце колотилось как бешеное: и ничего удивительного — ночь ещё даже не наступила, а ужасов он уже натерпелся. Заварив крепкого чая (и плеснув туда пару глотков огневиски — исключительно ради того, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы), Стэн с надеждой посмотрел на телефон и взмолился, чтобы тот дал ему передышку. Желательно до утра, пока на смену не выйдет дневной портье.

Но стоило только расслабиться в кресле и позволить себе помечтать о том, как он вытянется на диване, — раздался телефонный звонок. Стэн вздрогнул, помянул недобрым словом Мерлина и Моргану, автоматически взглянул на часы — две минуты, только две минуты и удалось посидеть спокойно! — и снял трубку.

— Ночной портье к вашим услугам.

— Бутылку Mоёt & Chandon в триста девятый, пожалуйста. И побыстрее.

Стэн вздохнул и отправился в погреб. Чего там только не было! Эльфийские вина, роскошная медовуха (производство которой после войны на широкую ногу поставила мадам Розмерта), сливочное пиво, огневиски… И новое веяние — маггловские напитки на любой вкус и кошелёк. Стэн взял с полки бутылку Moёt & Chandon и прижал к сердцу. Хотел бы он тоже пить такое шампанское. А ещё лучше хороший огневиски — «Огденское», например — а не ту бурду, что Эрни гнал под капотом «Ночного рыцаря» и на которую, по старой памяти, делал Стэну приличную скидку. Вздохнув ещё раз — за его смену Хэллоуин уже дважды оправдал своё название, и предчувствие шептало, что это не предел, — Стэн поплёлся на третий этаж.

* * *

Гарри Поттер положил трубку, взглянул в зеркало и поправил седую бороду — ему постоянно казалось, что она вот-вот отклеится. Но борода — это полбеды, чары Иллюзии, наложенные на голову и сделавшие череп абсолютно лысым, были куда хуже. Хорошо, что хоть очки можно было оставить — при жизни профессор Бинс тоже был не самым зрячим человеком.

Гарри вздохнул. Как Джинни только в голову пришла эта идея — заявиться в Министерство на празднование Хэллоуина в костюмах привидений Хогвартса? Прислонившись к дверному косяку ванной комнаты, Гарри с усмешкой посмотрел на жену. Короткая юбка — юбки такой длины Джинни не позволяла носить себе в школе, да и в повседневной жизни тоже — едва прикрывала попку, блузка тоже скрывала меньше, чем показывала, кончик синего равенкловского галстука прятался в ложбинке между грудей… Гарри сглотнул и отвёл взгляд, усилием воли попытавшись утихомирить разбушевавшуюся кровь. Все его возражения, что Плакса Миртл никогда не носила такой сексуальной одежды, были разбиты в пух и прах одним единственным: «Хочу!»

— Ал, стой спокойно! — Джинни ещё раз провела расчёской по волосам сына и, в зеркале встретившись взглядом с Гарри, добавила: — Волосы такие же непослушные, как у тебя. Может, гелем попробовать уложить?

— Чтобы он стал похож на Малфоя?.. Вот уж нет!

Джинни ухмыльнулась и со словами: «Тогда сам!» — принялась заплетать косички Лили.

Джеймс и Тедди уже были полностью готовы к выходу. Тедди, в костюме Кровавого барона, позвякивал цепями и время от времени стонал — вживался в роль. Джеймс, одетый в костюм времён средневековья и ужасно гордившийся, что ему в честном поединке (ну… почти честном —стихийная магия не в счёт) выпало изображать на празднике Почти Безголового Ника, то и дело почёсывал устрашающего вида круговой шрам во всю шею и каждые пару минут задавал Тедди вопрос:

— А правда, правда, что тебя Почти Безголовый Ник пригласил на Смертины?

— Правда, — отвечал с довольным видом Тедди: видно было, что он очень гордился столь лестным приглашением. — Жаль только, что дядя Гарри так не вовремя забрал меня из Хогвартса.

— Зато уроки делать не надо… — с глубокомысленным видом произнёс Джеймс. Он посещал маггловскую начальную школу, что располагалась на площади Гриммо недалеко от их дома, много времени проводил за выполнением домашних заданий и потому был очень рад, что мама не вспомнила про учебники, когда они собирались к отъезду.

— Это — да… Вот только я Молли на Смертины, ну… за компанию, успел позвать.

— Нашу бабушку? — спросила появившаяся в комнате Лили: на ней было лёгкое развевающееся платьице и диадема в волосах — не девочка, а мечта Кровавого барона.

— Ты чо? — Тедди покрутил пальцем у виска. — Молли — это…

— У тебя появилась подружка, сын мой? — Альбус в рясе — ну, точь-в-точь Толстый монах — вышел из ванной. Волосы его выглядели ещё более растрёпанными, чем раньше. «Прямо как у папы!» — радовался он. Сложив руки на животе, — именно так всегда изображал Толстого монаха папа, — он смиренно ждал ответа на поставленный вопрос.

— Ещё одна? А Виктуар знает? — возмутился Джеймс.

— Молли — это не подружка, а друг!

— Врёшь ты всё! — крикнул Ал. — Не бывает мальчиков по имени Молли. Нашу бабушку так зовут, а она девочка.

— А вот и не вру! Молли — это сокращённо от Маркус Оливер. Маркус Оливер Флинтвуд — мой друг.

— А-а-а… — разочарованно протянул Джеймс и включил колдовидение. Показывали какой-то маггловский мультик про доброе привидение. Благодаря современным технологиям, после войны очень активно проникавшим в магический мир, один умелец, в раз ставший миллионером, адаптировал для колдовидения много всего интересного, став родоначальником золотоносного бизнеса.

Из ванной выглянул Гарри и, убедившись, что дети заняты, и никто не потревожит их уединение, сгрёб Джинни в охапку и вжал в стену. Джинни ойкнула от неожиданности, засмеялась, сама потянулась за поцелуем. Потом отстранилась и со словами: «Не сейчас!» — скинула руку Гарри с ягодиц и подкрасила губы.

— Напьёмся сегодня, а? — Гарри подошёл вплотную, прижался сзади, потёрся пахом о бедро.

— Навряд ли. — Джинни скорчила рожицу. — За нашими детьми глаз да глаз нужен. Ты правда веришь, что они весь вечер будут паиньками?

Гарри, конечно, не верил. А если учесть, что на балу должны появиться ещё как минимум несколько их кузенов, которых так же не с кем было оставить…

— Эх, как же не вовремя Молли с Артуром отправились в Румынию…

— Не говори так. Они слишком много времени проводят с нашими детьми! Могут же хотя бы иногда навестить и своего сына?!

Гарри вздохнул, потёрся носом о её ухо и прошептал:

— Может, оставим их, — он кивнул в сторону гостиной, — здесь?

— Здесь? В номере? Одних?!

— Почему одних?! С колдовизором. И потом с ними Тедди, а он уже взрослый парень.

— Кхм… — Джинни скептически вздёрнула бровь. — Ты забрал Тедди их Хогвартса, чтобы он посидел с нашими детьми?

— Нет, я забрал Тедди, чтобы он не подцепил ту заразу, которая уложила в постели половину Хогвартса: мадам Помфри разрывается между больничным крылом и Выручай-комнатой, превратившейся в лазарет. — Гарри на минуту задумался, потом подмигнул Джинни и спросил: — Всё же здорово, что Комната вновь появилась, правда?

— Ну, ещё бы. Она ведь была та-а-ак необходима.

— Конечно. — Он улыбнулся Джинни и провёл пальцем вдоль её позвоночника. — Чтобы нам было где уединиться на последнем курсе, я был готов не только Выручай-комнату отремонтировать, но и весь замок. В одиночку!

Джинни засмеялась и уткнулась носом ему в шею. Гарри поцеловал её в макушку, тяжело вздохнул и спросил:

— Ты точно хочешь на этот бал?

Джинни неопределённо пожала плечами и, подняв голову, внимательно посмотрела ему в глаза.

— В Хэллоуин погибли мои родители, Джин. Я не хочу веселиться — я хочу нажраться!

* * *

— Дети, мы с мамой собираемся оставить вас в номере. Будете смотреть колдовидение, можете поиграть в настольные игры, — Гарри кивнул в сторону стопки игр, захваченных из дома. — А около одиннадцати — слышишь, Тедди, не позже одиннадцати! — ляжете спать. Мы с мамой вернёмся… ну, как получится.

Дети недоуменно уставились на него. Оглядели свои костюмы.

«Зачем тогда было так наряжаться?» — читалось в их взглядах.

Гарри пожал плечами и ещё раз повторил наказ. Джинни расцеловала детей, обняла Гарри, и они вышли за дверь.

— Ч-ч-ч… — Гарри приложил ухо к двери и прислушался. Тишина. Он заглянул в номер — изумлённые дети стояли, как Ступефаем поражённые и смотрели им вслед.

Гарри погрозил им пальцем и добавил:

— И вести себя хорошо!

Он захлопнул дверь и улыбнулся Джинни:

— Подождём ещё пару минут.

* * *

Едва за взрослыми закрылась дверь, Тедди распахнул окно. Повеяло стылым промозглым воздухом.

— Что ты делаешь? — спросил Джеймс.

— Проветриваю. Тут так воняет, фу-у-у… — Тедди сморщил нос и высунулся в окно.

— А— а-а.. — разочарованно протянул Джеймс. — Я уж подумал, что ты собрался полетать.

— Ха! И это тоже. Зря я что ли метлу прихватил? Представьте только, как будет здорово влететь к кому-нибудь из постояльцев в окно с криком: «Treat or trick!» — и погреметь цепями. Да они обоссутся со страху!

— Угощение или желание! Угощение или желание! — Лили захлопала в ладоши, вспомнив, как весело они играли в эту игру сегодня днём.

— Угощение или желание! — подхватил Альбус. — А нас ты с собой возьмёшь?.. Мы будем крепко за тебя держаться, чтобы не свалиться с метлы. Правда!

— Ну…

В этот момент дверь в номер распахнулась, и на пороге возник Гарри. Тедди поспешно закрыл окно и с самым заинтересованным видом уставился на экран колдовизора. Ни слова не говоря, Гарри с помощью Акцио призвал метлу Тедди, спрятал её в их с Джинни спальне и запечатал дверь парочкой сложных заклинаний.

— Что вам было сказано?

— Вести себя хорошо! — пискнула Лили.

— Вы всё поняли?

Нестройный гул голосов: «Да, папа», «Да, дядя Гарри», — был перекрыт громким стуком в дверь. На пороге появился Стэн Шанпайк с ведёрком льда, в котором стояла бутылка Moët & Chandon.

— Ваше шампанское, сэр.

— Позже выпьем. Оставьте там, — Гарри указал на столик в углу комнаты.

— М-мистер Поттер? Вас и не узнать. Рад видеть вас среди постояльцев «Монсеньора», — Стэн искренне улыбнулся и, поставив шампанское, куда было велено, замялся на пороге в ожидании чаевых.

— Я тоже рад вас видеть, мистер Шанпайк. — Гарри улыбнулся в ответ, но чаевые давать не спешил. Он окинул Стэна оценивающим взглядом, внимательно посмотрел на детей и спросил: — А скажи-ка мне, Стэн, не желаешь ли ты подзаработать? Скажем… двадцать галлеонов.

— Двадцать галеонов? Да, конечно.

Гарри задумался, переглянулся с женой…

— Или десять?

— Хочу.

— Мои дети останутся сегодня в номере. Они будут смотреть мультфильмы, играть… В общем, не доставят тебе хлопот. Твоя задача: проверять их каждые тридцать минут.

— Я… присматривать за детьми? Но сэр…

— Накормить и уложить спать около одиннадцати. Всё.

— Но… мы можем вызвать няню.

— Никаких нянь! — обрубил Гарри. — Я им не доверяю. Или ты забыл, какую должность я занимаю?

Стэн замялся. Денег очень хотелось подзаработать, тем более — детишки выглядели такими милыми: смотрели мультики и, казалось, совершенно не обращали внимания на происходящее. Но Стэн помнил себя в их возрасте, потому предпринял последнюю, отчаянную попытку отвертеться.

— А мне вы доверяете? Ведь я… проходил в своё время по вашей части и даже в Азкабане побывал.

— Ты мне должен. Или забыл, что когда вместе с Пожирателями во время операции «Семь Поттеров» рассыпал направо и налево заклятия, я не сшиб тебя с метлы, а всего лишь обезоружил?

Стэн вздохнул. Какой смысл оправдываться и объяснять, что был в тот момент под Империо — Поттер и так это знает. Но если бы тогда тот применил что-то посерьёзнее Экспеллиармуса… Не стоять бы Стэну сейчас перед ним, не мечтать о глотке огневиски и не разрываться между желанием подзаработать и боязнью ответственности.

Гарри вытащил из кармана мешочек, в котором позвякивало золото, и потряс перед его, Стэна, носом.

— И за это ты получишь десять галеонов.

Стэн кивнул и уточнил:

— За каждого ребёнка?

— За всех! — обрубил Гарри и протянул ему деньги.

— Но, сэр, вы говорили про двадцать. — Стэн убрал руки за спину и вздёрнул нос.

— Но остановился-то на десяти!

— Но это неправильные торги, сэр. Дети — это такая головная боль. Если бы вы предложили десять за каждого… ну, или двадцать за всех… Тогда бы я подумал. Сегодня Хэллоуин, забавы постояльцев сведут меня с ума, а я здесь один дежурю. Если бы был кто-то ещё…

Гарри вытащил из кармана ещё десять галлеонов и со словами: «Не подумал, а согласился!» — по одному добавил их к прежней сумме:

— Один… два… три…

При виде золота взгляд Стэна загорелся. Сглотнув, ещё раз оценивающе посмотрев на ребятишек, Стэн принял решение и кивнул. Гарри тут же запихнул мешочек с деньгами ему в карман и обратился к детям:

— Дети, это Стэн. Он будет за вами присматривать. Если вам что-то понадобится, наберите ноль, и он всё для вас сделает.

Лили подошла к отцу, обняла его за ногу и, подозрительно посмотрев на Стэна, спросила:

— Ноль — это такая кругленькая, да папочка?

— Да, детка. — Гарри погладил дочь по голове и, обратившись к Стэну, добавил: — Если что-то случится с моими детьми, ты сгниёшь в Азкабане. Понял?!

Стэн кивнул в ответ. Гарри похлопал его по плечу, помахал детям и направился к выходу.

— И чтобы дети были в кровати до одиннадцати, — обернувшись уже от дверей, напомнила Джинни и предупреждающе погрозила детям пальцем.

А Гарри строго добавил:

— И не баловаться!

* * *

Когда за Гарри Поттером и его супругой закрылась дверь, Стэн с хищной улыбкой повернулся к детям:

— Итак, правила таковы: вы не делаете ничего, на что не решились бы при родителях, а я не мешаю вам играть и смотреть мультики. В случае чрезвычайной ситуации, как и сказал ваш отец, звоните по телефону. Цифра ноль — и я буду здесь через минуту.

— Папа не так сказал! — возмутился Альбус. — Он сказал: «Звоните, если что-то понадобится!»

— Ну, вы же понимаете, что отель большой — и у меня много работы. Я не смогу прибегать к вам всякий раз, когда вы захотите попить или переключить колдовизор на другой канал. Поэтому, пожалуйста, звоните только в случае крайней необходимости.

— Дядя Гарри заплатил вам двадцатку, — не отрывая взгляда от экрана, констатировал Тедди. — Значит, мы будем звонить, когда нам что-то будет нужно. Вы ведь не хотите обратно в Азкабан?

Стэн скрипнул зубами. Ему казалось, что дети совсем не следили за разговором взрослых и были поглощены мультфильмами, но нет — всё, что нужно (вернее, не нужно!) им было услышать, они услышали.

— Хорошо, — уступил он. — Но постарайтесь звонить, только когда вам действительно что-то будет нужно. Через полчаса я к вам зайду и принесу тыквенный сок и булочки.

— И ароматные свечи, — добавил Джеймс. — А то здесь воняет хуже, чем в каморке у Кричера.

Стэн скрылся за дверью и, пританцовывая, пошёл вниз — на ресепшен. Всё складывалось очень даже неплохо. Мешочек с галлеонами приятно оттягивал карман и грел душу. Стэн вытащил фляжку с огневиски и, отсалютовав невидимому собеседнику, выпил глоток: надо же было отметить удачную сделку. Встряхнув остатки, поморщился: второй раз заклинание подзаправки не подействовало бы даже на эту бурду, так что стоило быть экономным — впереди дли-инная ночь.

Ещё спускаясь по лестнице, Стэн услышал телефонный звонок. Подбежав к стойке регистрации и схватив трубку, крикнул:

— Ночной портье у телефона.

— Стэн? Это Лили. Я просто проверяла — эта цифра ноль или не эта. Но теперь я знаю, что эта.

Стэн ухмыльнулся, положил трубку и только развалился в кресле, как телефон снова ожил.

— Это снова я, Лили. Я забыла сказать, что нам пока ничего не нужно.

Стэн закатил глаза и помотал головой, губы сами растянулись в улыбке: до чего милый ребёнок!

Снова звонок:

— И я не люблю тыквенный сок. Я хочу яблочный.

И следом ещё один:

— И Джеймс яблочный хочет!

Стэн выругался, некоторое время размышлял: не положить ли трубку мимо телефонного аппарата, чтобы немного передохнуть, но боязнь потерять работу взяла верх. Заварив чай и открыв свежий номер «Пророка», Стен собрался было узнать последние сплетни из кулуаров министерства магии, как телефон снова зазвонил:

— Стэн, — раздался из трубки голос Лили. — Тедди сказал, что мультики — это отстой и переключил канал. Теперь у нас в колдовизоре голые тётеньки танцуют, а я хочу мультики! Мультики-мультики-мультики! — закричала она так громко, что Стэну пришлось отвести трубку подальше от уха.

— Лили, — строго сказал он, — я занят, не звони мне больше! Попозже я зайду — принесу вам перекусить и разберусь с Тедди. Так ему и передай, что если он сейчас же не переключит на мультики, то будет наказан!

Положив трубку, Стэн ещё с минуту гипнотизировал телефон — всё казалось, что он вот-вот зазвонит. Но нет! Видимо строгое внушение произвело нужный эффект и девчонка забыла цифру ноль. Но стоило лишь сделать шаг в сторону кресла, как раздался звонок:

— Лили, я сказал меня не беспокоить! — крикнул разъярённый Стэн и услышал:

— Это не Лили, это её брат Ал. Стэн, а что такое «отстой»?

* * *

Положив трубку, Стэн упал головой на стол и несколько раз стукнулся лбом. Сделка с Гарри Поттером перестала казаться удачной, а полученная сумма — большой. Да, конечно, на двадцатку можно было безбедно жить недели две, а то и месяц, но маленькие монстры, по всей видимости, собирались заставить Стэна отработать каждый кнат.

Ничего удивительного, что когда телефон ожил вновь, Стэн с ужасом на него посмотрел, но трубку всё же поднял. «Медовуху в триста двадцатый, быстро!» — стало для него полной неожиданностью. Приятной неожиданностью. Это значило, что он на совершенно законных основаниях может покинуть ресепшен и хоть немного не думать об отпрысках героического семейства.

Спустившись в погреб, он долго выбирал из нескольких десятков одинаковых бутылок медовухи ту, которая достойна быть распитой сегодня, медленно поднимался по лестнице и так же медленно шёл по коридору. Путь пролегал мимо триста девятого номера, и уже на подходе к нему, Стэн начал дёргаться и нервно оглядываться. И абсолютно не удивился, когда оттуда донеслось громкое «ба-бах!» и детские вопли.

Заскочив в комнату, Стэн сходу оценил обстановку. Альбус лежал на полу, а на лбу его наливалась огромная шишка. Шокированный Джеймс с открытой бутылкой шампанского стоял неподалёку и, не в силах вымолвить ни слова, с ужасом смотрел на брата. Лили ревела, а Тедди, рухнув на колени рядом с Алом, хлопал его по щекам и пытался привести в чувства.

Стэн взмахнул палочкой:

— Энервейт!

Ал открыл глаза, нашёл взглядом закатившуюся под стол пробку от шампанского и, нарисовав пальцем в воздухе траекторию её полёта, середина которой пришлась на его лоб, сказал:

— Круто!

Стэн выхватил у Джеймса бутылку и прямо из горлышка опустошил. Руки тряслись, зубы отбивали дробь по стеклу, а в голове почему-то крутилось: «Как за эту кислятину платят такие деньги?»

Прочитав детям быструю лекцию о вреде алкоголя, курения и непослушания, он выбежал из комнаты, закинул в триста двадцатый медовуху и, спустившись вниз, обессилено рухнул в кресло. В Азкабан очень не хотелось. Но и безвылазно сидеть в триста девятом не было ни возможности, ни желания. От души выругавшись, стукнув несколько раз ногой по стене, — сразу полегчало — Стэн потёр виски и представил, на что потратит заработанную двадцатку.

И вдруг на него снизошло озарение:

— Уложить… спать… до… одиннадцати! — растягивая слова и радостно жестикулируя, произнёс он и послал в пекарню, которая поставляла в «Монсеньор» свежую выпечку, сову с заказом. — Накормить и уложить спать!

* * *

Полуголая девица, что трясла сиськами и крутила задом на экране колдовизора под песню Селестины Уорлок и буквально приворожила мальчишек, Лили была совершенно неинтересна. Играть одной было скучно, рассматривать картинки в книжках не хотелось, оставалось только поискать: взяла ли мама пластилин? Пошарив среди коробок с настольными играми, Лили стала открывать все шкафы, тумбочки, выдвигать ящики… и нашла закатившийся под стол фиал.

— Фу-у, — сказала она, засунув туда нос.

— Я и говорю, что воняет, как на Смертинах у сэра Николоса, — поморщился Тедди. — Дядя Гарри рассказывал, что там — на стол ставят тухлого лосося, по которому ползают чер-рви.

— Бе-э-э, — Джеймс с Алом дружно поморщились и зажали пальцами носы, а Лили ещё раз понюхала найденный фиал и сунула его Тедди.

— Вот!

Тедди принюхался.

— Зелье сна без сновидений! — Он ещё раз понюхал фиал и добавил: — точно. У меня по зельеварению «превосходно», хоть это и не самый мой любимый предмет, — похвастался он. — Его такая выдра ведёт! Но мистер Вуд, папа Молли, который ведёт ЗОТС, говорит, что любой нормальный волшебник должен уметь различать зелье сна без сновидений по запаху, чтобы не попасть впросак… как мистер Флинт, когда он ещё не был профессором.

Джеймс, Альбус и Лили тут же оказались рядом с Тедди и, вырывая фиал друг у друга из рук, принялись его нюхать. А Тедди продолжил:

— Мистеру Флинту соперники подлили в тыквенный сок зелье сна без сновидений, и он проспал матч. Будили его, будили — всё без толку. Так он и лишился места в команде по квиддичу, но зато стал преподавать полёты в Хогвартсе. А мистер Вуд ушёл из команды вслед за ним, потому что они муж и жена.

— Правильно, — сказал Джеймс и ещё раз понюхал фиал из-под зелья. — Хорошая жена должна быть рядом с мужем, а не мотаться по командировкам. Так говорит наша бабушка.

— А бабушка всегда права, — добавил Альбус. — Так говорит дедушка.

Он почесал нос, макушку, в задумчивости прошёлся по комнате и, остановившись напротив Тедди, сказал:

— Только ты всё врёшь! Дяденька не может быть женой.

— А вот и может! — подхватил Джеймс. — Если наш дядя Сириус поженится на дяде Северусе, то он станет его женой… или наоборот.

Альбус сморщил лоб, немного поразмыслил и кивнул. Казалось, что этот аргумент его убедил. Но видимо, не до конца, раз он потянулся к телефону. Набрав «ноль», он дождался, пока на другом конце провода снимут трубку, и спросил:

— Стэн, а дяденька может пожениться на дяденьке?

Стэн поперхнулся сандвичем и закашлялся. Буркнув в трубку что-то неопределённое, — да и что он мог ответить: что сам никак не может выбрать между Мэри и Генри? — он выругался, непроизвольно погладил находившийся в кармане тюбик со смазкой и с воплем: «Спать! Спать!» — принялся расставлять на подносе сок и булочки.

* * *

Пока Стэн менял в подвешенных в разных местах комнаты тыквах обычные свечи на ароматизированные — не понятно почему, но в комнате и в самом деле жутко воняло, — дети с наслаждением поглощали булочки и запивали их соком. Вернее, Стэн так думал. Он был сосредоточен на тыквах и свечах — за детьми наблюдать ему было некогда. Он не видел, как они, дружно сморщив носы, по примеру Тедди вылили сок в горшок со вздыхающей геранью, и потому был уверен, что его план сработал.

Ответив ещё на десяток «Как?» и «Почему?», Стэн сослался на неотложные дела и покинул комнату. Напевая себе под нос, он шёл по коридору и был очень доволен, что одной проблемой (точнее, четырьмя) на его плечах стало меньше.

* * *

— Бедный цветочек! — плакала Лили, наблюдая, как вздыхающая герань с каждой секундой увядает всё больше и больше.

— Не плачь, Лили! Мы ему сейчас сделаем промывание желудка… вернее — почвы, — сказал Тедди, — и утром цветок проснётся. Моя бабушка всегда так делает, когда я выливаю в саду под яблоней неудачно сваренные зелья.

Тедди подхватил горшок с геранью и поволок его в ванну, Лили посеменила следом, а Альбус с Джеймсом залезли на кровать и устроили бойню подушками. Матрас отлично пружинил. Они подпрыгивали высоко, но могли бы и ещё выше — мешала тыквенная рожица, зависшая прямо над изголовьем кровати. Немного помучившись, они пришли к выводу, что кровать надо передвинуть в центр комнаты — тогда можно будет подпрыгивать до самого потолка и размахиваться подушками посильнее.

Понатужившись, они еле сдвинули кровать на пару дюймов и остановились отдохнуть. А кровать сама передвинулась туда, где ей и предназначалось по их задумке стоять. Джеймс расплылся от удовольствия — опять сработало! Стихийная магия снова пришла на помощь вовремя! — но взглянув на брата, застывшего в беззвучном крике, сам посмотрел туда, где минуту назад была кровать, и…

…И заорал.

* * *

— Стэн! Стэн! У нас тут голая тётенька! — донеслось из трубки, едва Стэн успел ответить на звонок.

— Голая тётенька… Ничего удивительного, я же помню, какой канал у вас был включен на колдовизоре.

— Она мёртвая, Стэн!

— Мёртвая?! А зачем вы переключили на ужастики? Уж лучше бы порнуху смотрели. И… — Стэн почесал затылок: что-то в этом звонке было неправильное… — А почему вы не спите?

— Потому что! — ответил Джеймс. — Любой нормальный волшебник должен уметь распознать зелье сна без сновидений по запаху. Или ты думал, что сможешь нас наделать? Ты, правда, думал, что дети главного аврора — лохи?

— Вот блядь! — выругался Стэн и услышал в трубке уже другой, более взрослый, голос:

— У тебя тоже? Потому что у нас тут под кроватью мёртвая шлюха. На ней красивые чулки, но она так воняет…

Стэн застыл. Взгляд наткнулся на свежий выпуск «Пророка», который он так и не успел прочитать. С первой полосы на него, Стэна, смотрела застывшими глазами мёртвая проститутка. А с соседней колдографии всех представительниц древнейшей профессии призывал к осторожности и постоянной бдительности Гарри Поттер.

— Ой, ё-о-о… — выдохнул Стэн и сжал голову руками.

…И увидел, как входная дверь распахнулась, и в холл вошла Джиневра Поттер. Впереди себя она левитировала супруга, явно пребывавшего в той стадии подпития, когда человек уже не способен передвигать ноги.

— Вот засада! — Стэн выскочил из-за стойки и бросился вверх, на третий этаж.

Заскочив в номер, он окинул взглядом комнату и пришёл в ужас: стриптиз в колдовизоре, пустая бутылка из-под шампанского, разбитый цветок, подушка почему-то на одной из тыквенных рожиц, кровать посередине комнаты…

— Ваши родители идут! — крикнул Стэн. — Что вы тут натворили? — И увидел мёртвую проститутку у стены.

Его замутило. Согнувшись пополам, он пытался справиться с собой, но его всё равно вырвало.

— Ваши родители идут, — промямлил он. — Но это всё…

Стэн обвёл комнату безумным взглядом... и поскользнулся на мокрой земле, высыпавшейся из разбитого горшка, в котором когда-то цвела вздыхающая герань. В падении он ухватился одной рукой за спинку кровати, второй за ногу проститутки.

Завоняло палёным. Подушка, лежавшая на тыкве, вспыхнула и свалилась на пол.

Именно в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вплыл Гарри Поттер. Следом за ним с палочкой наперевес вошла его жена. Моментально оценив обстановку, она опустила Гарри около порога на пол и направила палочку на пылавшую подушку:

— Агуаменти! — Струя воды потушила пламя.

Джинни снова взмахнула палочкой:

— Экспекто Патронум! — и направила сообщение-патронус в аврорат.

После этого прошла в ванную, вытащила из шкафчика антипохмельное зелье и влила в рот мужу.

Гарри очнулся. Огляделся по сторонам, задержал взгляд на крутившейся на шесте стриптизёрше в колдовизоре, бутылке из под шампанского, кровати, обуглившейся подушке… И, прежде чем приступить к осмотру места происшествия, он внимательным долгим взглядом посмотрел на детей, потом на Стэна и спросил:

— Они хорошо себя вели?

Стэн уже послал Бетти сову, что с него хватит, он умывает руки, как вдруг мерзко затрезвонил сигнал вызова. Это звонили из пентхауса, самого роскошного номера отеля. А Бетти умоляла его лечь костьми, но обслужить обосновавшихся там богатых клиентов так, чтобы они остались довольны. От них зависело дальнейшее благополучие «Монсеньора». От постояльцев поступил заказ на несколько бутылок старого эльфийского, маггловскую жратву и ещё кое-какие редкие предметы. Стэн, видимо, надеясь на скорый конец своих мучений, мигом слетал в маггловский Лондон, в ближайший фастфуд, потом спустился в погреб за вином, затем кое-что достал из личных запасов. И наконец поднялся с тележкой на лифте на самый верх.

«Пентхаус» занимал весь последний этаж, да ещё балконная дверь открывалась на крышу, где, защищённый хладоотталкивающими чарами, прямо под зимними звёздами благоухал субтропический сад — глицинии и олеандры.

Из полутёмного коридора Стэн ввалился прямо в облако слепящего света. Сотни свечей плавали в воздухе, толпились на люстре. Отовсюду скалились тыквы с мерцающими огоньками внутри. Пока Стэн ошарашнно моргал, его взял за пуговицу рыжий господин в чешуйчатом жилете. Не то драконья кожа, не то шкура гриндилоу. Господин был похож на вдруг состарившегося мальчишку. Вихрастый затылок, шальная улыбка — и складки над переносицей, морщинки у глаз и губ. Возможно, он просто слишком долго смеялся.

Стэн машинально обшарил глазами комнату — словно искал кого-то. И нашёл — точную копию первого постояльца. Ещё один жилет отражал каждой чешуйкой огоньки свечей — будто другой рыжий натянул шкуру мифического Аргуса. Тот самый Джордж Уизли, что остался без уха на Второй магической. Такое же лицо нездорового подростка, только улыбка кривится в сторону отсутствующей части.

Значит, тот, что держит Стэна за пуговицу и нежно дышит перегаром — вторая половина «Ужастиков умников Уизли», Фред. А оба они — в десятке самых богатых людей магического мира.

— Итак, друг мой. Бессменный кондуктор неспящей тележки «Монсеньора». Вечный коридорный припозднившегося «Ночного рыцаря». Приветствуем тебя в нашем временном, но безмерно дорогом сердцу и кошельку обиталище. Мы — это Джордж... — Джордж отсалютовал почти пустым бокалом. — Наша новая подруга Нарцисса... Леди Малфой? — Они оба оглянулись по сторонам. Стэн вздрогнул. Как ни странно, на кушетке действительно обнаружилась Нарцисса, немного сменившая образ с их недавней встречи, необыкновенно царственная в струящемся пеньюаре и каком-то замысловатом шарфе на голове. Она еле кивнула Стэну и продолжила читать висящий перед ней в воздухе толстенный том, услужливо переворачивающий страницы.

— Наша последняя новинка, «Книга в подарок», — прокомментировал Фред.

— Каждый читает в ней то, чего ему не хватало. Даже владелец самой обширной библиотеки будет приятно удивлён, — заученно-рекламным тоном подхватил из своего кресла Джордж.

— ...И не променяет её на сто других томов, потому что они все — под этой обложкой, — продолжил Фред.

— Идиоты, — донеслось из того единственного угла, в котором, казалось, сгустился мрак. — Вы не понимаете, что для хозяина обширной библиотеки главное — это обладание каждым квадратным дюймом тиснёной кожи, каждым золотым обрезом, целыми полками переплётов — а также буквами, ждущими тебя ровно на том месте, на верхней полке справа, где ты их оставил! — проскрипел раздражённый голос. Мрак оформился в тощую фигуру.

— И наконец, наш старый враг — профессор Северус Снейп! — Свободной от Стэновой пуговицы рукой Фред сделал выразительный жест в сторону носатого силуэта. — ...И его дрессированные совы!

Действительно, при этих словах в распахнутую балконную дверь пулей влетела небольшая рыжая сова и, не успев сманеврировать, врезалась прямо в Снейпа. Тот выругался и стал отцеплять от лапки трепыхавшейся зверюшки пергамент.

— Северус столько времени проводит сегодня с совами, что ты, Стэн, можешь подумать, что он питает к ним нежную страсть. Однако нежную страсть он питает к некоему Сириусу Блэку, находящемуся за тысячу миль отсюда, где-то под пальмами, — перехватил инициативу Джордж. — Северусу давно пора к нему присоединиться. Я бы не отказался оценить, насколько профессору идёт набедренная повязка и гирлянда из цветов на шее. Но его держит здесь одно маленькое незавершённое дельце. А к этому дельцу, в свою очередь, имеет непосредственное отношение твоё присутствие здесь.

Его речь заглушили громкие ругательства, которыми Снейп сопровождал чтение только что полученного послания. Он расхаживал по комнате с совой на плече, а та ласково клевала его в затылок, и непонятно было, чем вызван поток ругани — содержанием письма или чувствительными ударами клюва.

— Эти два голубка... два воронёнка?.. в общем, два птенчика с трудом уживаются как друг с другом, так и друг без друга, — продолжал комментировать Фред. — Северус не может без экспериментов. А над кем ставить эксперимент на необитаемом острове с пальмами? И вчера наш старый приятель Сириус, выпив утренний кофе, обнаруживает, что вместо чёрного волкодава может превращаться лишь в таксу двух футов длиной, но высотой дюймов десять. Северус, однако, не учёл, что таксы — собаки охотничьи, зубы у них о-го-го, и дичь они достают из-под земли. В буквальном смысле. И чем длиннее такса, тем ближе её зубы к Северусовой жопе!

Без сомнения, услышав сказанное и, видимо, вспомнив недавнее происшествие, Снейп, одной рукой отдиравший от головы птицу, другой потянулся к упомянутой заднице и выронил письмо. А также перо и свежий пергамент, который уже достал из кармана. Нагибаясь за ними, он толкнул парившую около его локтя чернильницу, а та, описав в воздухе дугу, полетела прямо к Нарциссе, выпуская по дороге фонтанчики чернил. Не прерывая чтения и даже не отрывая глаз от книги, леди Малфой махнула палочкой, и чернильница растворилась в воздухе ещё на подлёте. На её месте осталось парить лишь небольшое сиреневое облачко.

— Грёбаная чернильница! Грёбаные Блэки! (Да, и ты, Нарцисса!) Грёбаные совы! — прорычал вышедший из себя Снейп и приложился к ополовиненой бутылке столетнего огденского, стоявшей на ближайшем к нему столике. Этикетка, покрытая перламутром, пускала праздничные блики по его испачканному сюртуку и тёмному от тропического загара лицу.

Когда в бутылке оставалось уже на донышке, Снейп трансфигурировал её в новую чернильницу и принялся что-то быстро строчить, прижав пергамент к белоснежной стене. Вылетавшие из-под пера фиолетовые брызги ложились на девственно чистую краску многозначительными узорами. Подключив воображение, Стэн, Фред и Джордж могли бы увидеть в этих пятнах хижину под пальмами, опрокинутый стол и обнажённую фигуру, удиравшую от очень длинной собаки.

— Он, видите ли, хочет, чтобы я к нему немедленно аппарировал! А что меня тут споили так, что я расщеплюсь по дороге, его не волнует. Хуй он получит, а не меня, вот что. В буквальном смысле. Остальное застрянет на полпути. Может, ему только того и надо. Хуи не становятся профессорами и членами иностранных академий, они не работают на переднем крае науки, не достигают заоблачных высот в зельеварении. Пусть таскает его за собой на верёвочке и укладывает в постель. Или даже грызёт как кость, проклятая псина! — На этом Снейп завершил писанину, поймал сову за лапу, примотал пергамент и запустил птицей в сторону зимнего сада.

Не успела та исчезнуть в черном небе среди вспышек праздничных фейерверков, как тут же снова материализовалась среди олеандров и влетела в комнату. По дороге она врезалась в злополучную чернильницу и из рыжей стала в фиолетовую крапинку.

— Наконец-то, Северус, я смогу различать этих ужасных птиц, и у меня перестанет кружиться голова, — произнесла Нарцисса, по-прежнему не отрывая глаз от книги. Возможно, одна из страниц постоянно служила зеркалом. Этого вполне можно было ожидать и от гримуара Уизли, и от леди Малфой.

— Меньше надо якшаться с рыжими братцами. Подцепляешь неизвестно кого, да ещё и в количестве двух неотличимых друг от друга экземпляров, а потом у тебя голова кружится от передозировки.

Три возражения прозвучали одновременно.

Очень сдержанное, Нарциссы:

— Малфои не «подцепляют», они возобновляют выгодное знакомство.

Очень пылкие, Фреда и Джорджа:

— Неотличимых!..

— Неотличимых!.. И от кого мы это слышим?

— От того мерзавца...

Снейп:

— ...Глубокоуважаемого, отмеченного научными наградами...

Близнецы хором:

— ...мерзавца... из-за которого мы теперь навсегда отличаемся друг от друга!

— ...И теперь мы снова возвращаемся к теме нашей беседы! — Фред, уже выпустивший пуговицу Стэна, потянулся к большой салфетке, накрывавшей передвижной столик. — Но сначала «Кровь драконовой бабушки»! Ты принёс?!

Стэн взял бутылку, ловко откупорил её профессиональным заклинанием, и струйка дугой ударила в подставленный бокал.

Фред жадно отпил и продолжил:

— Лучший напиток в мире. Остальное вино — просто книззлова моча по сравнению с ним. Стэн, ты пробовал? — Шанпайк помотал головой. — А зря. Ну так вот. Мерзавец. И уши. Ты видишь моего дорогого брата Джорджа? А его ухо? А его второе ухо? Я лично — нет. И никто не видит. Так разве мы можем теперь считаться близнецами?! Можем ли мы по-прежнему чувствовать себя единым целым? Могу ли я глядеться в лицо брата Дре... фу, Джорджа — я даже Дредом не могу его теперь назвать! — глядеться как в зеркало и видеть в нём себя? Вот что это такое? — Фред оттянул двумя пальцами ушную раковину.

— Ухо, сэр! — с готовностью откликнулся Стэн.

Фред, не слушая, продолжал:

— ...Что это за тряпочка из плоти на том месте, где у Джорджа сияющая ровная поверхность с жалкой дыркой посредине?! Тринадцать лет мучений! Мы даже прекрасной даме... — Он слегка поклонился Нарциссе, которая приподняла бровь, но не подняла взгляд. — ...Даже прекрасной даме не можем как следует голову вскружить. Только до самой начальной степени головокружения. Она смотрит направо — видит две ноги. Смотрит налево — видит две точно такие. Слева — член. И справа — такой же. Поднимает глаза выше. Два одинаковых пупка, две голых груди с рыжей...

— ...шерстью, — подхватил Джордж, вставший с кресла и подошедший к ним, чтобы хлебнуть свою порцию «Бабушки». — Четыре руки тянутся к ней, два одинаковых рта. А потом она видит три уха. Три! И магия исчезает. Она начинает считать, сколько ушей приходится на каждого из нас, считает, считает, считает, никак не может сосредоточиться....

–...и не достигает оргазма! — Фред. — А ещё тут этот безумный профессор со своими тремя безумными совами...

— ...и одним попугаем...

— ...которые в самый интересный момент гадят нам на головы, пока наперегонки летают сюда с Маврикия...

— ...или Мадагаскара...

— ...из Гонолулу...

— с Ямайки...

— Хватит!!! Вы просто думаете не о том, как доставить даме удовольствие, треухие идиоты, а только о себе! Я в этом кое-что понимаю! И всё видел своими глазами! — Снейп уже избавился от своей крапчатой совы, но сам частично покрылся фиолетовыми пятнышками.

— Неправда, я думаю не о себе, а о Фреде! — оскорбился Джордж.

— А я о Джордже! — оскорбился Фред.

— Например, я совершенно точно думал о Джордже, когда тот «якшался», как ты говоришь, с Нарциссой у бассейна, а я столкнулся с тобой внизу в баре, где ты готовился встретить Новый год, в одиночку устроив заплыв через море дешёвого огневиски.

— Наверняка не в одиночку, а в обществе трёх сов и попугая! — вмешался Джордж.

— Ну, трёх сов можно было считать за одну, потому что они были на тот момент одинаковыми, а попугая отождествить с уважаемым профессором, исходя из формы клюва. Сова улетает, и Северус остаётся в одиночестве, что и требовалось доказать! — Фред отсалютовал вновь наполненным бокалом только что влетевшему, запыхавшемуся черному какаду. Странная птица была похожа на ворона, которому по ошибке приделали голову попугая.

Какаду, усевшись на белоснежное венское кресло и вспоров при этом здоровенными когтями обшивку, прокаркал:

— Ср-рочно возвр-ращайся, мер-рзавец! Не пр-риедешь — р-разор-рву! — И, склонив голову набок, добавил: — Сахар-рку и сигар-ретки не найдётся?

— Джордж, набей ему косячок, чтобы не мешал разговаривать, и перейдём наконец к делу! — Фред снова потянулся к тележке. — Так, что там у тебя ещё такое?

Стэн ловко приподнял крахмальную салфетку над фарфоровым блюдом. На блюде были изящно разложены заказанные яства.

— Двойной Воппер!

— Это мне! — протянул руку Фред.

— Тройной Воппер!

— А это Джорджу, ему надо компенсировать недостающее.

— Фиш Кинг!

— Это Северусу, он привык к рыбной диете. Они с Блэком там акул едят. Те строем выходят на берег, когда звонят к обеду.

— Как это им удаётся? — не выдержал Стэн.

— Ну запросто. Снейп их специальным зельем напоил, от которого у них выросли ноги. Ладно, не отвлекаемся. И что ещё?

— Тендеркрисп! — Стэн жестом фокусника поднял в воздух нарядную булочку с куриной начинкой.

— Ну а это — леди Малфой со всей нашей хрустящей нежностью!

Булочка поплыла к кушетке. Некоторое время все сосредоточенно жевали, а Стэн присматривал пути к бегству, и в конце концов начал осторожно пятиться назад, но был аккуратно пойман за шкирку внимательным Фредом. Тот как раз успел проглотить последний кусочек и вернулся к повествованию.

— Теперь, когда все сыты, — снова начал он. — ...Э-э-э, на чём я остановился?

— Ты остановился уже минимум два раза, — помог ему Джордж. — На том, что мы не похожи, и на том, что, пока я любовался у бассейна совершенными формами нашей дорогой Нарциссы, тебе пришлось окунуться в леденящие душу воспоминания о снятых с Гриффиндора баллах, лицезрея костлявые бока и злобную ухмылку нашего дорогого профессора.

— Да, его персона удачно связывает эти два момента. Удачно для моего рассказа, но совсем неудачно для Северуса. А ещё я говорил, что при виде него прежде всего подумал о тебе и том, чего ты лишился. И нет, это было не мороженое у Фортескью, много лет назад, когда папа застал нас с тобой за взаимной дрочкой в ванной.

— Да, досадно тогда вышло, запирающее заклинание не сработало, — пробормотал Джордж.

— ...А часть тела, чьё отсутствие мгновенно бросается в глаза и больше не позволяет всем честным и нечестным магам нас путать. «Вот удачный случай для Северуса исправить то, что он натворил!» — подумал я и не терпящим возражений тоном пригласил его встретить Хэллоуин с нами, раз уж недобрые гавайские волны вынесли его на сушу. А он, видимо, справедливо рассудив, что у нас найдётся огневиски получше, чем то пойло, на которое у него хватит денег, любезно принял моё предложение.

— Два скорпиона, которых я пригрел на своей груди! — отчётливо пробормотал Снейп.

— Как интересно! — отозвалась Нарцисса. — Этот эпизод мне неизвестен. Когда вы успели?

— Дражайшая леди, вы поняли его неправильно, — поспешил разубедить её Джордж. — Кого может согреть эта тощая грудь? Нет, только ваши мягчайшие подушечки дарили нам тепло!

— Не отвлекаемся на ненужные подробности! — хлопнул в ладоши Фред. Наш друг Стэн уже явно утомился нас слушать, вон как пританцовывает. Стэн, давай до конца разберёмся с тем, что ты принёс, сядем и продолжим беседу. Итак, наконец... Удиви нас!

Стэн торжественно убрал последнюю салфетку.

— Сушёные головы предков индейских магов, сохранил на память о «Ночном рыцаре»! Сумма будет включена в счёт, разумеется.

— Дорогой Стэн, всё будет включено, не беспокойся! Ты сегодня сможешь неплохо заработать. Но сначала давай сядем, нальём себе «Крови бабушки» и расслабимся. Северус, избавься от птицы, к Блэку этого попугая, и присоединяйся.

Стэну пришлось присесть у стола на осквернённое венское кресло, Фред, Джордж и Снейп взяли его в кольцо, лишив последней возможности бежать. Близнецы вплотную подсели с боков, взяв два таких же кресла, только целых и сияющих. Снейп скромно устроился чуть сзади на драгоценной табуретке из древесины груши разумной, явно наслаждаясь отдыхом от переписки. (Вообще-то табуретка не дала ему посидеть спокойно, но это уже другая история.)

— Итак, мы все четверо здесь неплохо повеселились... — продолжил Фред.

— Это вы повеселились. За мой счёт, — буркнул Снейп.

— Нет, Северус, это ты за наш, — уточнил Джордж. — За поющие «This Is Halloween» устрицы кто платил? Так вот, где-то между вторым и третьим бокалом мы вспомнили эту старую историю, боль от которой в нашем общем сердце не убывает. И намекнули, что неплохо бы исправить ситуацию. Стэн, смекаешь?

— Ну, мистер Снейп должен был вернуть ухо на место?

Фред и Джордж прямо-таки покатились со смеху. Даже Нарцисса улыбнулась про себя.

— От... откуда он его возьмёт? — наконец выдавил Джордж. — Моя драгоценная часть давно съедена целой ордой разных тварей, от червей до африканских гиен!

— Гиены-то откуда? — взявшись за голову, застонал Снейп.

— Ну как! Ухо съели черви, которых съели птицы. Птицы потом улетели на зимовку в Африку, но не выдержали там аномальной жары, скончались от теплового удара и были съедены гиенами. Или, возможно, их там вместе с моим ухом сожрал какой-нибудь мелкий лев, на которого потом объявило охоту местное племя. Поймав и освежевав беднягу, оно использовало разные его части в народной медицине. Таким образом, принимая отвар, в который составной частью входила и моя плоть, царица африканского племени родила своему вождю пару хорошеньких рыжих негритят. Неужели ты думаешь, что Северус должен отправиться в Зимбабве, чтобы привезти мне ухо одного из этих несчастных детишек, и так влачащих полуголодное существование?!

Джордж так сурово надвинулся на Стэна, что тот смог лишь выдавить жалкое «Н-нет!»

— Правильный ответ! — провозгласил Фред, подняв вверх палец. — Раз, два, три... Он должен отрезать ухо мне! И справедливость восторжествует!!!

Стэн зачем-то прикрыл ладонью собственное ухо.

— Логически безупречный выход! Но даже после четвёртого бокала Северус почему-то упирался. — Фред бросил на Снейпа укоризненный взгляд. — Пришлось подключить профессиональные навыки. Пусть он и светило науки, мы тоже не лыком шиты. Мы не узкие специалисты, мы универсалы! Работаем на стыке магических дисциплин. В лаборатории «УУУ» рождаются передовые колдовские технологии. А сэр профессор до сих пор относится к нам, как к бросившим школу недоучкам. В то время как мы теперь полноценные коллеги.

Судя по выражению лица Снейпа, тот очень хотел презрительно фыркнуть, но в последнюю минуту сдержался и только процедил:

— Неполноценные.

— У нас даже завязалась небольшая дискуссия на эту тему, — игнорируя этот выпад, подхватил эстафету Джордж, — и после того, как вербальные аргументы исчерпались, пришлось прибегнуть к невербальным.

Братья говорили всё быстрее, ловко, как фокусники, перекидывая друг другу нить повествования. От её мелькания у Стэна зарябило в глазах.

— ...Доказательства обнаружились в пятом бокале. Когда Северус его опустошил, мы не могли не сказать, что вместе с вином он проглотил лошадиную дозу нашего патентованного Амотресерума, или Любовного веритасерума. — Нить уже у Фреда.

— Наш дорогой друг не смог определить его присутствия, потому что привык к классическому варианту, без цвета и запаха. А наш вариант, наоборот, не имеет собственного вкуса. (Цвет у него как раз есть, такой весёленький розовый.) Но это не значит, что он не имеет вкуса вообще. Как хамелеон, он принимает вкус той жидкости, в которую налит. — Нить у Джорджа.

— Более того, при сильной жажде — жажде любви ли, внимания, почитания, уважения... — Снова у Фреда, и так далее.

— ...Или самой обычной — например, при желании опохмелиться...

— ...Вкус именно тот, который вам в данную минуту больше всего необходим.

— Министерство не накладывало на его использование ограничений, потому что никакие стратегические оборонные тайны с его помощью выведать нельзя. И даже нельзя подорвать чьё-либо благосостояние. Ну, узнать там комбинацию, открывающую сейф...

— ...Или пароль от вашего интернет-банка. Нарцисса, потом объясним.

— В общем, ничего существенного. Только сокровенные фантазии, тайные желания сердца, любовные воспоминания и тому подобную дребедень.

— Северус нам сначала не поверил. Дескать, он столько лет пил антидот, что веритасерум свернулся бы прямо в стакане от первого соприкосновения с его слюной.

— Но мы намекнули на пару совершенно секретных компонентов, входящих в состав. Северус сначала лишился дара речи, а потом снова обрёл его...

— Почти что добровольно рассказав нам все подробности своего бегства из тропического рая. Те самые, про зубы и задницы.

— Но на этом не остановился, поведав о разнообразных способах, которыми они с Блэком скрашивают свой досуг. Мы с Фредом и Нарциссой были настолько впечатлены живописными подробностями, что даже на время прервали ужин. К Северусу как раз прилетела очередная сова. Ну а когда, спустя где-то час, мы вернулись к столу, то смогли продемонстрировать ещё одно наше изобретение — генератор грёз.

— Сволочи, — не удержался Снейп. Похоже, ему разбередили старую рану.

— В принципе, это модификация нашей старой разработки. Мы уже лет десять продаём все виды сновидений. Есть у нас и линия для взрослых. Новшество в их упрощённом производстве. Специальный незаметный ящичек, размером со спичечный коробок, жадно впитывает прозвучавшие вблизи него слова. Потом мы его открываем, достаём губчатую сердцевину — и отжимаем во флакон. Пикантная история превращается в готовую грёзу для сентиментальных колдуний.

— Стэн, ты представляешь, сколько бывшие выпускницы Хогвартса отдадут за флакон с живыми картинками из личной жизни их строгого преподавателя?

Стэн честно признался, что нет.

— Ну, это не страшно, — не расстроился Фред. — Суть в том, что Северусу пришлось заключить договор: флакон в обмен на ухо. Вот он, тут, в надёжном месте! — он похлопал себя по нагрудному карману. — А леди Малфой стала гарантом соглашения.

— Мы уже давно знали, от нашего первого спонсора, что Северус мастерски владеет заклинанием Сектумсемпра, коим некогда и отсёк мне нелишнюю часть, — продолжил Джордж. — И сначала мы думали, что ему достаточно воспользоваться им снова. Дальше замораживающие заклинания, кровоостанавливающее и всё такое. Мы давно искусны в полевой медицине. Но мы все основательно выпили, скажу честно. Да и руки у Северуса порядком тряслись от осознания нашего превосходства в его любимом деле. Так что нам пришла в голову счастливая мысль!

— ...Позвать тебя!

— Меня? — Стэн явно не понимал, при чём тут он.

— Ну, преподавательским навыкам Северуса даже литр огневиски урона не нанесёт. — При этих словах Фреда Снейп, кажется, порозовел под слоем загара — не то от удовольствия, не то от гнева. — Он быстренько научит тебя Сектумсемпре, вот на головах потренируетесь. Чик, и уха нет. За внеурочную работу мы тебе заплатим. Все останутся довольны. Снейп при своих мемуарах, Нарцисса — с лучшими в мире неотличимыми любовниками... Правда, мы хорошо всё придумали?!

По лицу Стэна сказать этого было нельзя.

— Спасибо, ребята, за пикантный рассказ, было очень интересно, но мне пора. Желаю хорошо провести остаток ночи.

Он начал подниматься со стула, но слева его схватили за полу форменной куртки («Куда?!»), а справа в пальцах Джорджа сама собой, как у фокусника, возникла золотая монета. Потом ещё одна, и ещё — и вот уже перед Стэном на столе высится столбик из десяти галлеонов.

— Неужели не впечатляет? — грустно спросил Фред.

Стэн секунду помедлил, но всё же помотал головой.

— А так?

Ещё десять монеток одна за другой запрыгали уже из ладони Джорджа, и второй столбик сам собой поднялся рядом с первым.

За ним последовали третий, четвёртый, девятый... Монеты бежали по столу змейкой, играли чехарду, в «ручеёк», торопясь выстроиться в очередную колонку. И каждый раз очередного «нет» Стэна приходилось ждать всё дольше.

Наконец на десятом столбике он сломался.

— Сто галлеонов, ты подумай, сто галлеонов! — жарко зашептали Фред и Джордж в оба Стэновых уха. — А через минуту, по мановению наших рук, они просто исчезнут! Мы позовём Риту Скитер, она всё равно дежурит в коридоре. И спорим, она заплатит нам сама! Три, два, раз...

— Ладно, будь по-вашему, — сдался Стэн.

Монеты струйкой стекли в крепкий кожаный мешочек.

— По рукам! — воскликнули Джордж и Фред и почему-то ударили по рукам друг друга.

— Итак, что я должен делать? — деловито спросил Стэн.

— Сейчас Северус быстро учит тебя заклинанию, вы тренируетесь на головах. А потом один удар Сектумсемпрой — и сто галлеонов твои. — Фред красноречиво потряс мешочком.

— Один удар — и сто галлеонов мои, да, — завороженно кивнул Стэн.

И комната закружилась в магическом водовороте.

Стол был расчищен, на нём рядком расставлены головы. Вот уже Снейп взмахивал палочкой, а Стэн вполне уверенно повторял за ним движения и звуки.

Раз! И у первой головы нет уха. Это ударил Снейп.

Два! И вдребезги разлетелась фарфоровая ваза над камином. Это ловкое попадание Стэна.

Три! Уха лишилась вторая голова!

Четыре! Стэн уверенно сбил люстру.

Пять! Обои в клочья. Шесть! Балконная дверь слетела с петель! Восемь! Впорхнувшая в комнату сова закувыркалась в воздухе, дождь из рыжих перьев! Наконец с десятого удара у Стэна начало получаться. Уши мумий одно за другим шлёпались на стол.

И вот уже сияющий Фред встал посередине комнаты. Сияющий в прямом смысле: блестящее магическое забрало прикрывало лицо, зайчики, прыгавшие на чешуйках жилета, ослепляли. В нагрудном кармане сверкал флакон с грёзами.

Стэн встал напротив. Мешочек лежал рядом на столе, на расстоянии вытянутой руки. Джордж на всякий случай держал мешочек на прицеле. Снейп нервно ел конфеты из вазочки. Нарцисса оторвалась от книги и заинтересованно смотрела. Фред из-под забрала громко считал: «Пять! Четыре! Три! Два!..»

Как только прозвучало «раз», Стэн уверенно взмахнул палочкой, луч Сектумсемпры ударил в забрало в каком-то миллиметре от цели, отрикошетил в медную кокарду на на Стэновой фуражке, и оттуда обратно — прямо во флакон. Раздался громкий хруст. Грибовидное облако розового цвета быстро заполняло комнату. В нём мелькали неясные тени обнажённых фигур в странных позах. Все, кроме Стэна, как зачарованные смотрели это кино. Облако потихоньку таяло.

Но заветный мешочек — один удар, да! — был уже в надёжных руках. Когда Стэн потихоньку ускользал, пританцовывая, он успел увидеть, как рука Снейпа потянулась к стоящей на столике вазе с конфетами и взяла оттуда ещё одну. Снейп положил её в рот и начал жевать прежде, чем стряхнувшие морок близнецы успели хором воскликнуть:

— Стой!

— Поздно!

Снейп стал как-то усыхать и тоже покрываться рыжей шерстью. Уши оставались на месте. Уже сквозь дверь Стэн слышал крики:

— Который это батончик?!

— Последняя разработка! Мемозапускательный!

— М-м-м, на что же это похоже? Во что он превращается?

— Слушай, это чучело лисы какое-то...

— А таксы и лисы, как известно...

Раздаётся хлопок аппарации и новый голос:

— Та-ак, что тут у вас происходит? Привет, кузина. Братцы-кролики, где Снейп, я вас спрашиваю? А это что? Что вы с ним сделали? Это ваши проделки?!!

— Нет, это у него такой маскарадный костюм, — мрачно пробормотала Нарцисса.

— Сириус, мы ни при чём! Он сам батончик взял!

— Ты же понимаешь, нам надо как-то опробовать новую продукцию!

— И мы делаем это путём случайной выборки!

— Обормоты!!! И как мне теперь с ним быть?!!

— Ничего, ничего. Это пройдёт. Не-ет, не надо в ту дверь, за ней журналисты!

— Опять поздно. Ну подумаешь, завтра в пророке появится фото Сириуса Блэка, нежно прижимающего к груди чучело лисы.

— Очень странной лисы.

— И каков твой прогноз, коллега, что будет со Снейпом?

— Ничего страшного, любовь быстро сделает из него человека!

Последнее, что Стэн услышал, был голос Нарциссы:

— Так, молодые люди, похоже, мне тоже придётся взять на себя подобную миссию. Продолжим наши игры прямо сейчас! Инкарцеро! Акцио кляпы! Акцио стек!