Один Мерлин знает (гет)

В подземельях холодно. Языки пламени пляшут в камине, тщетно стараясь рассеять сгущающуюся вокруг тьму. Тихий скрип пера прерывается надсадным кашлем пишущего. Тень на стене укоризненно качает головой и, звеня крышкой, наливает что-то в чашку. Над ней спустя минуту поднимается горячий парок. Часы тяжело бьют одиннадцать.

— Вот ведь твердолобые идиоты.

— Северус.

Кашель возобновляется, но относительно быстро проходит. Снейп отпивает из чашки бодроперцовое и брезгливо морщится.

— Даже в Средние века травили более гуманным способом.

— Хочешь жить — пей молча.

Снейп продолжает тихо негодовать, однако угрозу оценивает по достоинству и все-таки допивает. Налившая ему снадобье Нарцисса иронично усмехается и возвращается к мольберту. Кто бы мог подумать, что у великого и ужасного мастера зелий такое хрупкое здоровье. Снова скрип пера.

— Как думаешь, глупость заразна?

Нарцисса задумчиво пожимает плечами.

— Хм... Напомни, в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Снейп удивленно вскидывает брови.

— Никакой. Нарцисса удовлетворенно хмыкает.

— Твои студенты это знают? Нет. Вывод: глупость не заразна. Или у тебя иммунитет.

Северус пару минут размышляет, после чего кивает, соглашаясь с логичностью сказанного. В камине с сухим треском раскалывается дубовое полено. Кисть мягко скользит по мольберту, накладывая на набросок тени. Тишина гулко дышит Снейпу в затылок. Пачка тетрадей медленно, но верно редеет.

— Еще парочка таких ответов — и я перебью всех барсуков. Поголовно. И к дракклам педагогическую этику.

— Это не гуманно.

— Зато эффективно.

— Не шипи.

— Хочу и буду.

— Снейп! Как ребенок, ей-Мерлин!

Снейп нехорошо ухмыляется, но молчит. На лице явственно проступает, что его авторитетное мнение на сей счет несколько иное. Нарцисса вытирает испачканные пальцы полотенцем и, скептически оглядев картину, оглядывается на Снейпа. Тот поднимает голову и долго смотрит на букет свежих, едва распустившихся, тяжелых от росы пионов.

— Мне нравится то, как ты рисуешь.

— Льстец, — четко проговаривает Нарцисса, но шила в мешке не утаишь — улыбка так или иначе проступает, неуловимо меняя красивое серьезное лицо. Отложив палитру и кисти, она оставляет холст и, подойдя к Снейпу, садится на краешек его кресла. Почти родственный жест, по-домашнему уютный и легкий, такой, какой мог бы себе позволить только хорошо знакомый, близкий, любимый человек. Один Мерлин знает, что там происходило между этими двумя, однако рука Снейпа лежала на колене Нарциссы очень по-семейному.

— Хуже Хаффлпаффа может быть только Гриффиндор. Первые хоть и тупые, да спокойные; вторые же вообще поля не видят. Взять бы хоть Поттера...

Идиллию разрушает стук в дверь: сначала короткий и неуверенный, затем настойчивый и сильный, и под конец — воистину богатырского характера. Нарцисса и Снейп понимающе переглядываются.

— Помяни черта... — бурчит Снейп, поднимается, выпрямляется и идет к двери.

— Может, не надо? — улыбаясь, спрашивает Нарцисса.

— О нет. С моей стороны было бы невежливо не открыть дверь тем, кто решил так деликатно вышибить ее к соплохвостам, — отвечает Снейп и толкает дверь. Гриффиндорское трио. Какая неожиданность.

— Поттер.

— Добрый вечер, профе... Миссис Малфой?!

Нарцисса прикусывает губу, Снейп закатывает глаза.

— Подберите челюсть, Поттер, и закройте рот. Здесь сквозняки. Простудитесь, сляжете, помрете — и мир спасать от воскресающих с завидной регулярностью лордов будет некому. Это раз. Профессор, Малфой. Это два. И три — какого перченого мантикраба вы забыли спустя два часа после отбоя у моей двери?

На лицах всех троих одинаково виноватое выражение пойманного с поличным книззла. Нарцисса, молчаливо наблюдающая эту сцену, покусывает костяшки пальцев. Смех отчаянно рвется наружу.

— Мы... Ну, мы... Э-эм...

Снейп опирается о дверной косяк и складывает руки на груди. Поттер переглядывается с Уизли и Грейнджер. Кажется, он уже и сам забыл, зачем пришел.

— Решили узнать, не нужна ли вам помощь, — на одном дыхании вдруг выпаливает Грейнджер.

— Как трогательно, — роняет Снейп. — Убедились? В расписках не нуждаетесь?

— Нет, — теряя остатки боевого духа, блеютвсе трое.

— Чудно. Выход там. Синхронный кивок, и, через секунду — завывание сквозняков в коридоре. Максимально тихо Снейп закрывает дверь. Нарцисса сползает в кресло, прижимая ладони к лицу. Ее плечи мелко подрагивают — смеется.

— Снейп... Ты... Циник, — спустя время выдыхает женщина, обмахиваясь первым попавшимся пергаментом. Северус аккуратно выуживает ее из кресла и, опустившись в него, сажает к себе на колени.

— Ничего. Не были бы студентами — давно послал бы по непечатному адресу, да так, чтобы нашему сердобольному старичку поминутно икалось до конца его светлых дней.

— Старичку?

Снейп расслабленно откидывается на спинку кресла.

— Разумеется. Неужели ты думаешь, что Поттер сам бы притащился в мои скромные змеиные апартаменты? Нет, чудится мне, что из-за завесы героического гуманизма выглядывают мохнатые директорские уши. Пятнадцать лет пытается меня пристроить, сваха висломордая.

— Да вы, батенька, сегодня в ударе, — заливисто смеется Нарцисса, обнимая его за шею.

— Кстати, а где сам Альбус?

— А Мордред его знает. Не думаю, что Поттер сразу от него. Золотому мальчику перед такими поручениями или неделя отсидки нужна, или литра три для храбрости. На ногах стоял твердо, гиппогрифы в глазах джигу не танцевали — стало быть, давно. Хотя ты знаешь, мне, в общем-то, плевать. Пускай старик подавится собственным ревматизмом и захлебнется счастливыми соплями. В данный конкретный момент меня интересует одна исключительно говорливая блондинка, нелегально занимающая жилплощадь у меня на коленях.

— И как только наглости хватает, — поддакивает Нарцисса. — Ты знаешь, я тут поду... Снейп! Подожди! Я недогово... А-ах, Северус...

* * *

Дамблдор задумчиво смотрел на коробку с имбирными тритонами, оставленными Макгонагалл на его столе.

— И кто бы мог подумать, что для того, чтобы мотивировать Северуса к решительным действиям, нужно всего лишь отправить тебя, Филиуса и Помону к его дверям?

— Замолчи, Альбус, — недовольная Минерва все еще не могла оправиться от парализующего эффекта остатков Оборотного Зелья.

— С тобой как с рождением ребенка: идея мужчины, а рожает женщина.

— И все равно я не понимаю: как Снейп не догадался? — проговорила она минуту спустя. Директор загадочно улыбнулся.

— Любовь, — протянул он и взял из коробки тритона.

Минерва фыркнула и отвернулась.

Полночь.