За зеркалом (джен)

Холодные слизкие руки хватают его, тянут за собой на дно. Он пытается сопротивляться, но рук слишком много, они слишком сильные, а он — ужасно слаб. Он отчаянно дёргается, урывает последний глоток воздуха, а потом руки утягивают его за собой, лёгкие обжигает вода, и перед глазами расстилается чёрное полотно…

— Эй, парень, очнись!

Регулус почувствовал, что его бесцеремонно хлопают по щекам. На автомате буркнув: «Сириус, пошёл в жопу», — Регулус попытался перевернуться на другой бок, но тут же получил увесистый хлопок по плечу. Тогда Регулус открыл глаза, чтобы послать Сириуса в жопу уже не на автомате, но вместо Сириуса на него смотрел какой-то зелёный хмырь и, радостно улыбаясь во весь гнилозубый рот, протягивал руку. Та периодически отвалилась и в целом была такой же зелёной и разлагающейся.

— Кажется, я сошёл с ума. Или мне снится дурной сон, — пробормотал Регулус, ущипнул себя для проформы и снова закрыл глаза, надеясь, что в продолжении сна вместо хмыря появится красотка с обложки «Ведьмополитена». Впрочем, он был согласен даже на Сириуса. Тот хотя бы становился зелёным, лишь упившись в хлам.

— Да нет, парень, не сон это. Ты вроде как того-сь, помер.

«Красотка с обложки, сейчас появится красотка с обложки «Ведьмополитена», — мысленно внушал себе Регулус. Чего-чего, а заниматься самовнушением с такой-то ненормальной семейкой, он научился мастерски. Однако красотка всё никак не появлялась, а хмырь снова заговорил:

— А ты вроде ничего, смирный, лежишь себе и только улыбаешься блаженно, как Глаша моя на полатях после грешного дела. Иные вон орут, бегают, один аж задушить меня пытался.

Регулус сел, потрогал своё лицо и руки и, убедившись, что всё на месте, перевёл дух. Глаза он пока открывать не стал: так было проще представить, что он общается с надоедливым голосом в голове, а не с разлагающимся мертвяком.

— Хорошо, я умер, тогда кто ты?

— Дык проводник я местный. Помогаю, значит, новеньким освоиться да к делу какому пристроиться, — хмырь вдруг замолчал, и рядом послышалось обиженное сопение: — Ты чегой-то глаза прикрыл? Понимаю, конечно, что не хорош собой, да кто ж красавцем останется, коли на куски порубили да в болото выкинули? И с тех пор уж немало времени минуло, а плоть-то она такая, непостоянная.

Регулус тут же открыл глаза и, не обращая внимания на хмыря, пристраивающего поудобнее нос, посмотрел на свои руки, однако не заметил ничего необычного. Тогда Регулус стянул с себя ботинки и принялся разглядывать ноги. Они чуть припухли, и на них появилась новая мозоль, но эти ботинки ему всегда жали. Для успокоения Регулус ещё раз подёргал себя за нос, но тот оставался на месте и на все попытки его отодрать реагировал довольно болезненно.

Хмырь сидел рядом, с интересом наблюдал за его манипуляциями, и, когда Регулус окончательно убедился, что непредвиденные черви его телу пока не грозят, вдруг пояснил:

— Да не боись ты так. Несколько сотен лет тебе точно ничего не будет. К тому же есть тут у нас одни покойники и-би-пт-ские, так им лет аж несколько тыщ будет, а всё нипочём, только уж худощавые очень. И девица есть у них одна, Клеопатрой кличут, так она какое-то своё варево варит, что и не усыхает, и не пухнет, и румянец до сих пор на щеках играет. Загляденье, а не девка! — хмырь довольно причмокнул, отчего его губы на время слиплись, и пришлось раздирать их пальцами. Регулус, наблюдая за пыхтящим и ругающимся хмырём уже без прежнего отвращения, информацию о Клеопатре решил взять на заметку. Он, конечно, и раньше не отличался особым румянцем, но превращаться в мумию или протухший кусок мяса отнюдь не собирался.

Когда хмырь наконец-то разлепил губы, Регулус спросил:

— Ладно, с Клеопатрой всё понятно, а как вас зовут?

— Иван я, а как по батюшке величать — уже и позабыл. Так что зови Иваном — не обижусь.

То, что хмырь вдруг оказался Иваном, Регулуса сначала не удивило. В конце концов, хмыри бывают разные: и Иваны, и Джоны, и Жаны. И Сириусы, как особая хмыриная разновидность. Но потом Регулус вдруг задумался, почему хмырь Иван, а не Джон. А потом и вовсе удивился, как они умудрились с Иваном столько времени преспокойно общаться.

— Иван, скажите, на каком языке вы говорите?

Иван пожал плечами.

— Дак известно на каком — общемертвецком. То исть говорю я вроде как раньше, но вот ты меня понимаешь, хотя и видно, что иноземец.

Регулус хотел было расспросить об этом побольше, но Иван махнул рукой и пока вытаскивал её из ближайшего кустарника, пропыхтел:

— Со временем сам разберёшься, что к чему. Пошли лучше хоромы твои покажу.

Регулусу ничего не оставалось, как отправиться за Иваном вслед, периодически подбирая его отваливающиеся ноги.

* * *

Надо сказать, разобрался, что к чему, Регулус довольно быстро. Во всяком случае, после того как Карл Первый приветливо помахал ему отрубленной головой, Регулус, в отличие от маггловской девчонки, в обморок не упал: в конце концов, в его жизни была лестница с головами домовиков и хогвартские призраки. А про службу у Волдеморта и говорить было нечего.

В общем, к покойникам он привык довольно быстро, тем более от живых они иной отличались разве что отсутствием некоторых конечностей. Привыкнуть к отсутствию магии оказалось сложнее. Точнее, магия в этом мире определённо существовала, но была совершенно неподконтрольной. В чём Регулус убедился на второй же день, когда полчаса пытался притянуть с тумбочки стакан с водой, а в итоге добился того, что Иван, проворчав: «Экой болезненный», — встал и принёс ему стакан сам.

Более того, как понял Регулус, в этом мире к магии относились если не враждебно, то настороженно. Потому что, по словам Ивана, «те, кто дышат, боятся помереть, а тут, брат, ожить снова боятся, потому как волю теряешь, а у мертвого воля — последняя отрада». Регулус по вполне понятным причинам инферналов тоже недолюбливал, поэтому, сообразив, что пострадал не только он, даже немного позлорадствовал. До тех пор пока ему не пришлось полдня утешать девушку, которая систематично прыгала с путепровода, из-за того, что утащила его, Регулуса, за собой на дно. Результатом её прыжков стала только вмятина на асфальте, зато Регулус неожиданно для себя с девушкой подружился. К тому же она была, в общем-то, довольно хорошенькой, если бы не отсутствие глаза: несколько веков назад шальной разбойник запустил в него арбалетный болт.

С Клеопатрой Регулус тоже познакомился. Она вела затяжную торговую войну с трестом Марии Медичи и Лукреции Борджиа и поэтому, узнав, что Регулус неплохо разбирается в зельях, быстро заманила его к себе. Регулусу же было в принципе всё равно на кого работать: деньги в этом мире не то чтобы имели большое значение.

Так что Регулус варил зелья, общался с Иваном и иногда помогал ему с особо впечатлительными новенькими. Иван же помогал Регулусу скрываться от его дражайшей маменьки, которая даже на том свете умудрялась портить ему жизнь, и решать прочие посмертные неурядицы. Например, утешать свалившихся как снег на голову Джеймса и Лили. Джеймс, казалось, вообще ничуть не удивился ни присутствию Регулуса, ни разлагающемуся колориту Ивана, а только рвался набить морду Волдеморту и Петтигрю. После очередной рьяной попытки Поттера вырваться, Иван буркнул, что у него один раз в хлеву такой шальной дух завёлся — аж корова со страху околела, после чего вздохнул и ударил Джеймса поленом по голове. Лили же только беспрестанно плакала. Правда, когда Гарри не появился вслед за ними, она чуть успокоилась, а когда очнувшийся Джеймс убедил её, что Сириус позаботится о Гарри, и вовсе приободрилась. Регулус же, представив Сириуса, меняющего пелёнки, фыркнул, однако ничего не сказал: зачем зря расстраивать людей. Да и после слов Лили о созданной защите его больше беспокоило то, что Волдеморт до сих пор не познакомился с Иваном. Означать это могло лишь одно: Кричеру не удалось уничтожить медальон, что Регулуса весьма огорчало.

Но в целом ему жилось довольно-таки неплохо для покойника, и даже с отсутствием магии удалось со временем смириться, а квиддич отчасти заменяли американские горки, при виде которых Иван всякий раз судорожно крестился, и нелепая маггловская игра — футбол. В который Регулус собирался поиграть сегодня вечером вместе с Джеймсом Поттером, братьями Прюэттами и взводом маггловских солдат, погибших во Второй мировой. А пока Регулус помогал Ивану перетаскивать огромное зеркало из правительственного приёмного зала в кладовую. Сегодня должен был состояться всеобщий потусторонний съезд, и поговаривали, что участвующий в нём господарь Влад Цепеш очень расстраивался, если не видел в зеркале своего отражения. Расстраивать Влада не отваживались даже мёртвые, поэтому зеркало решили срочно убрать, чем Регулус и Иван сейчас занимались. Точнее, занимался в основном Регулус, а Иван в силу технических причин смущённо топтался рядом.

Регулус уже почти было дотолкал зеркало до кладовой, когда вдруг увидел… Сириуса. Тот сидел на каменном полу и недоумённо озирался вокруг.

— Сириус?

— Ась? — Иван тут же оставил поиски упавшего пальца и оказался рядом.

Регулус ткнул пальцем в зеркало.

— Мой брат.

Иван почесал затылок и задумчиво произнёс:

— Плохо это, что твой брат в таком месте оказался. Нехорошее оно.

— Почему?

— Дык это, междумирье же! Там ни живым, ни мёртвым места нет. А если кто там и окажется живой, то рано или поздно к нам попадёт. Обратно редко возвращаются.

Регулус вцепился в зеркало. Конечно, он не врал, что ему здесь неплохо, но умирать раньше времени не желал никому. Особенно своему брату.

— Но можно? Вернуться, в смысле.

Иван пожал плечами.

— Можно, отчего ж нельзя. Только тут заковырка есть: если тропы секретные не знаешь, то заплутать — заплутаешься, а ни в жисть выхода не найдёшь.

— Но ты-то знаешь, как выйти?

Иван гордо приосанился.

— А то! Я ж проводник.

Услышав это, Регулус медленно повернулся и задумчиво проговорил:

— Тогда, Иван, ты просто непременно должен мне помочь…

* * *

Полчаса спустя сама идея спасти Сириуса показалась Регулусу чистейшим безумием. Потому что Сириус ни на что не реагировал и методично бился головой об одну сторону зеркала. Настолько методично, что Регулус был близок к тому, чтобы начать биться об другую. Казалось, он уже перепробовал всё: звал Сириуса, орал на Сириуса, проговорил кучу заклинаний, даже едва не разбил зеркало, но тут его остановил Иван, сказав, что, во-первых, портить полезную утварь нехорошо, а, во-вторых, без зеркала они точно Сириусу не помогут. Тогда Регулус в бессильной злости стукнулся головой о зеркало и вдруг заметил, как Сириус вздрогнул и поднял голову. Регулус молниеносно отпрянул от зеркала, надеясь, что Сириус его не заметил или хотя бы не узнал. Но как бы там ни было, теперь Сириус внимательно вглядывался в зеркало, и у Регулуса появилась идея, как брата от этого зеркала отогнать.

— Иван, как думаешь, долго он так ещё у зеркала сидеть будет?

Ничего не подозревающий Иван подошёл к зеркалу и задумчиво потёр подбородок. Подбородок, конечно, тут же отвалился. С той стороны зеркала раздалось смачное «Ой, бля», а Иван констатировал:

— Отполз уже.

Регулус, по-прежнему оставаясь в тени, чуть наклонился и заметил, что от зеркала Сириус действительно отполз. Но тут же встал и снова приблизился к нему. К счастью, Иван уже отошёл, и поэтому в зеркале теперь ничего не отражалось, кроме каменной кладки, очень похожую на окружавшую Сириуса. Тот, внимательно осмотрев зеркало и не увидев больше ничего необычного, покрутил пальцем у виска, ещё раз выругался и пошёл прочь. А Регулус, наблюдая за тем, как Сириус открывает дверь и выходит наружу, мысленно начислил себе пятьдесят баллов. Кажется, его план по спасению Сириуса начинал работать, и это не могло не радовать.

Несмотря на то, что из каменной комнаты Сириус вышел, в зеркале он по-прежнему отражался, и теперь Регулус с удивлением смотрел на разноцветные ёлки, летающий феечек и какое-то подобие молочных рек и кисельных берегов. Сириус же смотрел на всё это крайне настороженно и даже отогнал пару назойливых феечек, пытавшихся водрузить ему на голову венок из цветов.

— Какое… необычное междумирье.

— Дык оно не всегда такое, — с готовностью пояснил Иван. — Оно ить как, из сердца идёт. Брат вон твой, может, головой и не осознаёт, а душой жаждет всего такого… с цветочками.

— Всегда знал, что мой брат — придурок, — буркнул Регулус и тут же всполошился. — А как тогда определить, куда надо идти, если тут каждый раз всё меняется?

Иван важно надулся.

— В суть самую смотреть надо. Суть она же как, не меняется, а ёлки эти цветастые — напускное. Вон сейчас твой братец правильно идёт, а когда плутать будет, скажу, не боись.

Делать было нечего, Регулус подтащил к зеркалу стул, уселся и стал ждать. Сириус медленно шёл в окружении водящих хороводы зайцев, феечек, забрасывающих его цветами, и поющих рождественские гимны разноцветных ёлок. И, судя по выражению его лица, он хоть сейчас был готов броситься обратно, в суровые каменные стены. А Регулус неожиданно поймал себя на мысли, что ему этот мир нравится. Как будто возвращаешься в детство, где войны, Волдеморта и смерти нет, а есть только сладкий пудинг, сказки Кричера и плюшевые дракончики…

— Эй, очнись, — Иван похлопал его по плечу, и Регулус понял, что замечтался.

— Видишь, вон там тропинка влево поворачивает? — Регулус кивнул. — Так вот, нельзя брату твоему туда. Топи там. Вроде на вид тропа тропой, а шагнёшь — слова вымолвить не успеешь, как засосёт. Сворачивать надо и лесом идти.

Регулус тут же вскочил со стула, подбежал к зеркалу и, барабаня кулаками по нему, стал кричать:

— Сириус! Сириус!

Сириус никак не реагировал и постепенно приближался к топям.

— Не услышит он. Живые мёртвых не слышат.

«Это конец», — промелькнуло в мыслях Регулуса, и он отчаянно огляделся вокруг. В кладовой было много разного хлама, но, казалось, ничего не могло помешать Сириусу ступить на гибельную тропу. Вдруг Регулус заметил валяющиеся на полу осколки от каменной кладки.

— Иван, я правильно понял, что это зеркало вроде портала между мирами?

— Чего?

— Соединяет миры, в смысле.

— Ну да. Я аж один раз сам пролезть попробовал, только целиком не получилось. Лишь руку потерял, да потом полдня обратно пытался достать.

Регулус попытался просунуть руку, но она предсказуемо ударилась о стекло. Тогда он поднял с пола камешек, подошёл к зеркалу слева и, несмотря на недовольные крики Ивана, легонько ударил камушком по зеркалу.

Сириус вскрикнул и потёр ушибленное плечо. Рядом с ним валялся тот же камень, который недавно был у Регулуса в руке. Вдохновлённый, Регулус поднял ещё один камушек и ударил им по стеклу, но чуть ниже. Теперь камень попал Сириусу в колено. Регулус ударил ещё раз. И ещё. И ещё, пока Сириус наконец не поднял камни с земли и не бросил их в невидимого противника. Ни в кого, конечно, он не попал, но зато не мог не заметить, как камни тут же засосало в тропинку. Сириус чертыхнулся и резко повернул в другую сторону.

Регулус выдохнул и без сил рухнул на стул. Раньше он никогда не думал, что будет так переживать за брата.

— Ты пока не расслабляйся, — посоветовал Иван. — Там, если брат твой никуда не свернёт, через пару вёрст развилка будет. Направо, значит, налево, ну и, как водится, прямо. Так идти надо только направо. Налево там окиян огненный, попадёшь туда — и поминай как звали. А прямо — жуть жуткая, что и вымолвить страшно. И это, обратно вернуться нельзя будет, непостоянное в междумирье всё.

— И что теперь делать? Камней больше не осталось.

— Новых набери, — посоветовал Иван.

— Бежать далеко, боюсь, не успею. А стену ломать нечем. Вот если бы можно было воспользоваться магией…

Регулус беспомощно осмотрелся вокруг. Тут был рояль, мётлы, какая-то маггловская техника, саксофон, но ничего, чем можно было бы разломать тысячелетнюю каменную кладку… Регулус перевёл взгляд обратно на саксофон.

— Иван, скажи, Сириус только нас не может услышать, или вообще ничего по эту сторону зеркала?

— А шут его знает. Помнится, на одном из потусторонних собраний похоронный марш играть начали, а не посмотрели, что в междумирье кто-то попал. Так дедок от страха прямо в топи и сиганул. Пришлось мне идти его встречать.

Регулус ещё раз посмотрел на саксофон, а потом схватил его, встал справа от зеркала и стал ждать. Играть он, конечно, не умел, но этого для его замысла и не требовалось.

Сириус уже подходил к развилке и со свойственной гриффиндорской прямолинейностью, кажется, не собирался никуда сворачивать, но тут Регулус подул в трубку саксофона. Раздался такой противный скрежет и свист, что Иван тут же снял уши и аккуратно сложил их в карман, а Сириус затормозил. Регулус перехватил саксофон поудобнее и подул ещё раз, нажав в этот раз ещё какие-то кнопочки. Получилось чуть мелодичнее, а главное — Сириус развернулся как раз к правому повороту. Для того чтобы закрепить успех, Регулус подул ещё раз и даже попытался изобразить что-то наподобие мелодии. Получилось у него или нет, судить было сложно, но спустя пару минут после того, как саксофон смолк, Сириус решительно направился по нужной дороге. Регулус ликовал.

Дождавшись, пока Регулус положит саксофон на место, Иван пристроил уши обратно и задумчиво спросил:

— Одного не понимаю, я бы после такого ни за что б направо не сунулся, а брат твой пошёл.

Регулус махнул рукой.

— Ты же не гриффиндорец. А у них мозги очень странно устроены: чем необычнее и опаснее, тем они сильнее туда рвутся. Я бы тоже не пошёл, но знал: Сириус помчится проверять, что это за странные звуки.

— Чудные эти твои грифедотцы.

Регулус пожал плечами и уставился на зеркало. Раскрашенные ёлки, зайцы, топи, развилки исчезли, и Сириус спокойно шёл по залитой солнечным светом поляне. На миг Регулусу стало завидно, что через несколько минут Сириус снова окажется там, с живыми. Наверняка его уже ждут: Люпин, который точно весь исстрадался, Гарри, старик Дамблдор с Макгонагалл тут же примчатся, остальные Сириусовы друзья и знакомые… Его брат всегда умел нравиться людям.

Неизвестно, сколько бы ещё Регулус предавался упадническим настроениям, если посреди поля не появилась дверь. Сириус настороженно замер около неё.

— Она? — затаив дыхание, спросил Регулус.

— Она, — подтвердил Иван.

Сириус потянулся было к ручке, но тут же отдёрнул руку и повернулся, точно собирался обойти дверь и пойти дальше.

— Открой дверь, пожалуйста… Ну пожалуйста… — шептал Регулус.

И Сириус, будто услышав его слова, схватился за ручку, дёрнул дверь на себя и вошёл внутрь.

— Всё?

— Всё

Они с Иваном ещё некоторое время молча стояли у зеркала, разглядывая дверь и думая каждый о своём, пока картинка постепенно не исчезла, и вместо поляны с дверью зеркало теперь показывало только их.

Регулус помотал головой и посмотрел на Ивана. Тот выглядел растерянным, но, заметив, что Регулус смотрит на него, моментально принял свой обычный самоуверенный вид.

— Знаешь что, Иван, а пошли кататься на американских горках!

— На тех бесовских штуковинах? — Иван испуганно попятился.

Регулус рассмеялся.

— Ничего не бесовских. Это здорово, тебе понравится, обещаю.

— А если чего-нибудь эт самое… отвалится?

Регулус ободряюще похлопал его по плечу.

— А мы поищем потом. Всё лучше, чем у зеркала страдать.