Шрамы (гет)

Часть 1

Снейп еще полминуты помялся на пороге, а затем решительно толкнул дверь «Трех метел». Вообще-то из всех забегаловок магического мира он предпочитал грязный и тихий после победы над Темным Лордом «Дырявый котел». Но его нынешняя хозяйка, кажется, жена этого бездарного Лонгботтома, вдруг укатила куда-то на праздники, тем самым невольно заставив Снейпа прийти в эту обитель зла.

Он всей своей прогнившей душой возжелал уйти сразу же, как только вошел. Там внутри было так светло, громко и... весело. Первое и второе он как-то умудрялся терпеть всю жизнь, но вот последнее было особенно мучительным.

— Неужто это сам Северус, мать его, Снейп! — заорал кто-то в гуще толпы. Крик тут же подхватили, приумножив его, и вскоре уже все скандировали имя бывшего профессора.

— Отвалите-ка от него! — скомандовала Розмерта. — Профессор, не желаете ли выпить?

Снейп кивнул.

В паб вошел заместитель Министра, и напившиеся посетители напрочь забыли о Снейпе.

Северус обвел глазами небольшой зал в поисках свободного и максимально затемненного угла. Тогда-то он ее и увидел. И захотел немедленно аппарировать во второй раз за десять минут.

Часть 2

Гермиона сидела как раз в таком отгороженном ото всех уголке. Она сжимала ладонями большую кружку и печально смотрела в окно, хотя снаружи уже было так темно, что ничего и не увидишь. Снейп смотрел на нее и пытался понять — что с ней не так? Наконец, он понял — шарф! В «Метлах» было до ужаса жарко, а она сидела укутанная в него, словно спасалась от урагана.

Гермиона будто очнулась и осмотрелась по сторонам.

— Мистер Снейп... Сэр! — неуверенно воскликнула она и слабо помахала ему.

Никогда бы Снейп не присел за столик к счастливой Гермионе Грейнджер. Она всегда раздражала его именно этим — энергией, которой просто не может быть полон несчастный человек. В ту ночь Гермиона воскресила в его изрядно потасканной памяти Минерву МакГонагалл, которая вот такой вернулась после летних каникул лет двадцать назад, когда Снейп только начал преподавать. Минерва такой осталась навсегда.

— Почему вы одна, мисс? — спросил Снейп, опускаясь на стул напротив нее.

Ему было плевать, что там у нее стряслось, потому что у него самого жизнь не удалась, и он не нанимался наматывать на кулак ее сопли. Однако при его появлении Гермиона заметно повеселела и даже улыбнулась.

— Предпочитаю тихое Рождество, — сообщила она.

— И поэтому притащились сюда, в бар?

— По сравнению с компанией Гарри, Рона и всего семейства Уизли это место — просто рай для тех, кому хочется скрыться от всего мира. Пусть и на несколько часов. — Гермиона смотрела Снейпу в глаза. Губы ее шевелились, но речь была заученной. Ее глаза изучали, в ее голове шел интенсивный мыслительный процесс.

— Согласен с вами.

Снейпу всё-таки принесли выпивку. Он залпом осушил два бокала огневиски. Шум уже не так раздражал. Они с Гермионой молчали, изредка касаясь взглядами друг друга. Внезапно Гермиона поднялась и, схватив пальто со спинки стула, направилась к выходу, бросив лишь: «Была рада встрече».

Снейп так ничего и не понял. Через полчаса он напился до беспамятства и уснул прямо за столиком.

Часть 3

Свет резал глаза. Снейп старался уткнуться куда-нибудь слезящимся взглядом, но всюду был лишь снег. Горы снега. Он возвращался домой пешком, потому что все еще был пьян.

Хижина, в которой он поселился после выписки из Мунго, была даже нелепее Хагридовой. Жить там не смог бы ни один нормальный человек. А Снейпу было плевать. Что у него осталось в этой жизни? Ни работы, ни возможности экспериментировать (руки тряслись так, что порой и «Люмос» не поддавался), ни семьи. Не то чтобы он мечтал о жене и детях. Но вот в такие дни, как Рождество, и Снейпу хотелось чуточку уюта.

Именно из-за пытающего одиночества он и потащился в «Три метлы». Именно оно толкнуло его за столик к Грейнджер. И что в итоге? Она просто ушла. Сбежала.

Снейп плеснул себе в бокал еще огневиски и принялся изучать почту, сидя в кресле.

Он сжег почти все письма — его звали на конференции, умоляли дать интервью, заваливали предложениями о сотрудничестве... И только сам Снейп знал, каким жалким он стал. Он больше не был способен на творчество, на глубокие мысли. Он был пуст.

Последнее письмо тоже почти полетело в огонь.

«Мистеру Снейпу от Гермионы Грейнджер».

Снейп отставил стакан в сторону и сел прямо. Вчера ничего не было, почту приносят в полшестого утра. Значит, настрочила уже после их встречи? Или за несколько часов до нее? В любом случае, шанс узнать это был лишь один — вскрыть конверт.

«Здравствуйте, сэр. Простите мне мою невежливость прошлой ночью. И позвольте искупить вину, пригласив Вас на ужин в любой удобный для Вас день. Я буду ждать каждый вечер.

Г.Г.»

Снейп швырнул клочок бумаги в камин. Еще несколько минут назад выходка Грейнджер не вызывала у него ничего, кроме презрения (что всегда было вполне нормально). Теперь же эта невыносимая девчонка его бесила! Однако он понимал, что единственный способ снова поставить ее на место — прийти и высказать в лицо всё, что он прятал в глубине души все те долгие годы, пока она и ее тупые дружки учились в школе.

Снейп специально не стал принимать никаких зелий от боли, которая просто раздирала голову на множество частей, — так он будет еще злее и беспощаднее, — и стремительно вылетел в дверь обратно к слепящему свету.

Часть 4

Для ужина было еще ой как рано. И это было на руку Снейпу, который всю дорогу припоминал, в чем провинилась Грейнджер, и думал, как бы побольнее ее за это уколоть.

Он занес руку над дверью, потом, недолго думая, дернул ручку. Не заперто. Снейп вошел внутрь.

Его немедленно обдало ароматом обжитого уютного дома. В воздухе витали запахи готовящейся пищи, где-то в глубине играла красивая мелодия. У Снейпа защемило в груди.

— Мистер... Мистер Снейп. — Гермиона шла, по-видимому, в гостиную с широким блюдом в руках, когда заметила мнущегося на пороге бывшего преподавателя.

— Я приду позже, — ляпнул Снейп. — То есть я пришел сказать, что вообще к вам не приду.

Гермиона снова смотрела на него изучающе, так, будто видела впервые, но в то же время словно пыталась запомнить навсегда. А затем рассмеялась. Тихо, беззаботно. И, подмигнув, всё-таки скрылась в гостиной.

Снейп был шокирован ее поведением. Но, естественно, ничего такого не показал. Он развернулся, чтобы уйти, уже взялся за ручку входной двери. Она была резной, позолоченной. Явно недорогой, но достойной внимания. Кстати, почему он еще не ушел, а пялится на какую-то ручку!

— Можете не разуваться, мистер Снейп. Ужин почти готов. — Голос Гермионы настиг его точно парализующее заклятие. — И да, забыла сказать: я рада, что вы пришли.

Часть 5

Снейп сидел за столом в гостиной девушки, на которую собирался вылить, по меньшей мере, тонну грязи. Все выглядело аппетитно. Безумно. Но Снейп съел только две зеленых горошинки из салата. Он уже не хотел делать мисс Грейнджер больно или неприятно. Он хотел только уйти. Здесь, в теплом доме, он был придавлен своим одиночеством и своей никчемностью. Он ничего не добился в жизни, ничего не оставит после себя. Он неудачник, каким его всегда считали сверстники. Он никогда не признавал их правоты, но сейчас знал, что согласен с ними.

Гермиона сидела напротив и внимательно смотрела на странного гостя. Она изредка потягивала белое вино из своего бокала, но к еде так же не притрагивалась, словно она была отравлена. Судя по удивлению, мелькнувшему на ее лице, свои умозаключения Снейп высказал вслух.

— Мне всего лишь необходимо загладить свою вину перед вами, сэр, — заговорила Гермиона. — Вчера я плохо себя почувствовала, поэтому так стремительно ушла. И я ни в коем случае не хотела испортить вам праздник...

— Прекратите, мисс, — вдруг прервал ее Снейп. — Вы жалки в этих попытках оправдать свою невежливость. Вероятно, в ваших кругах так делать принято. Я и не думал обвинять вас в бестактности. — Снейп поднялся из-за стола. — И, кроме того, после вашего ухода появилась довольно интересная публика, — закончил он.

Какое же мрачное удовольствие прежде доставляло ему видеть подобную молниеносную смену чувств на лицах гриффиндорцев, а в особенности — Золотого Трио. По неведомой пока причине после своей блестящей речи Снейп сильнее ощутил грусть в душе. Он направился к выходу, когда голос Гермионы его остановил:

— Я все равно рада, что вы заглянули, — прошептала она.

Снейп секунду сомневался — уйти ему или всё же ответить этой непроходимой тупице. Нельзя было оставлять последнее слово за ней.

— Я пришел сюда, чтобы унизить вас. Ни ваш отвратный ужин, ни ваш жалкий вид не способны удержать здесь лишнюю минуту. И снимите, в конце концов, этот нелепый шарф! В комнате невыносимая жара, а вы завернулись в него так, будто тут минут пятьдесят. Где вы только откопали эту гадость!

И вот тогда Гермиона поднялась из-за стола. Но не сделала ни шага в сторону Снейпа. Она лишь подняла руки и бережно сняла со своей шеи шарф темно-коричневого цвета.

Снейп дернулся, когда проследил за тем, что ткань открывала его взору. Шрамы. Длинные и короткие, белые и ярко-красные. Казалось, ими была исполосована вся кожа от ключицы до мочки уха. Такие уродливые и такие... знакомые. Он видел их каждое утро. И иногда еще вздрагивал от отвращения. Это были его собственные шрамы от укуса змеи.

— Какого... Что это значит, Грейнджер! — заорал Снейп, подлетая к ней на огромной скорости и вцепляясь пальцами в её подбородок, чтобы заглянуть в блестящие из-за отблесков огня в камине глаза. — А ну, отвечай!

— Это заклятье, сэр. Вы умирали, и единственным способом спасти вас — было принять часть яда и боли на себя. — Гермиона пристально смотрела Снейпу в глаза. И первым этого контакта не выдержал он.

— Почему вы взяли на себя эту... обязанность? — спросил он, возвращаясь на прежнее место.

— Больше никто не согласился, — выдохнула Гермиона.

Часть 6

Снейп очнулся уже на полпути к дому. Он покинул гостиную Грейнджер сразу же после ее слов. Она сказала достаточно. Никто не хотел спасать Снейпа. А она, какое благородство, спасла! Он думал, что хуже ада, чем тот, в котором он живет, уже не выдумать. Он ошибался. Теперь душа его разрывалась на части, а сердце ныло в груди. Последний раз он испытывал такое, когда увидел глаза Лили в ту ночь, перед гостиной Гриффиндора.

Чего он ждал? Что, несмотря на все то дерьмо, что он выливал на людей, они будут его любить и в нем нуждаться? Или что молодая девушка пойдет на такой шаг, потому что он, Снейп, ей не безразличен, а не из банальной жалости? Жизнь снова вернула его в реальность. Он одинокий старый бывший профессор зельеварения, бывший Пожиратель смерти, бывший член Ордена Феникса. Он не герой и никогда им не был. Лучше бы ему дали умереть.

Часть 7

Снейпа разбудил стук крыльев о стекло. Прошло несколько недель после признания Гермионы. Он больше не ругал ни ее, ни весь мир. Решил вернуться в Хогвартс и попытаться снова преподавать. Минерва очень этому обрадовалась.

Снейп впустил серую сову внутрь. Обстановка ей явно пришлась по вкусу (кстати, похоже на совятню). Снейп отвязал легкую посылку небольшого размера от ее лапки и налил воды в тарелку. Сова к воде не притронулась и уставилась своими огромными глазами на Снейпа.

— Небось летела всего ничего, — хмыкнул он и развернул посылку.

Там был такой знакомый пузырек, в котором искрились тонкие ниточки фиолетового и нежно-голубого света. И никаких данный об отправителе.

Омут памяти Снейп дома не хранил, поэтому нужно было тащиться в Хогвартс.

Минерва любезно проводила его в комнату, где был заперт Омут. Им никто не пользовался после победы. Здесь он был скорее музейным экспонатом, но работал исправно.

Снейп погрузил присланные воспоминания в жидкость и присмотрелся.

Часть 8

Гермиона вскочила на ноги, оттолкнувшись от выпирающих корней Гремучей ивы. Ее глаза были полны страха, а палочка вытянута вперед и направлена на громадного оборотня.

Снейп повернул голову и увидел... себя, только на десяток лет моложе и выглядевшего куда более уверенно. Тогдашний Снейп бросился на защиту детей. В тот момент он не видел лица Гермионы, зато теперь, наблюдая со стороны, разглядел: в ее глазах зажегся огонь. Так смотрят на героев, на кумиров.

Потом Снейпа перенесло в Большой зал. Судя по праздничным украшениям, от одного вида которых его всегда воротило, было Рождество, а значит и Святочный бал Турнира Трех Волшебников. Снейп долго пытался отыскать мисс Грейнджер (воспоминания определенно принадлежали ей) и всё-таки нашел. Она как раз входила внутрь через высокие дубовые двери. Она была ослепительна. Тогда Снейп и не взглянул в ее сторону, он помнил это. Но теперь не мог оторвать глаз. И она тоже на кого-то восхищенно и выжидающе смотрела. Он проследил за ее взглядом... Она смотрела прямо на профессора Снейпа!

Потом она танцевала, пила сливочное пиво и коктейли, снова танцевала — притом так самозабвенно, словно никогда это больше не повторится. И ждала, жаждала почувствовать на себе всего один взгляд взамен на сотню чужих и ненужных.

Дом на площади Гриммо. Совещание в Ордене. Снейп так давно тут не был. Гермиона столкнулась с ним в дверях и испуганно замерла. Он хорошо помнил этот день. Лорд всыпал ему Круциатусом по первое число из-за его якобы медлительности (по его мнению, Снейп излишне долго пытал очередную жертву Волдеморта, хотя на самом деле искал способ ее спасти), и тело было просто деревянным. А тут еще эта Грейнджер рассыпалась в извинениях и всё никак не могла заткнуться. Ну, он и рявкнул на нее хорошенечко. Впрочем, как обычно. Теперь он мог пойти за ней и понять, зачем она показывает ему эти воспоминания. Он боялся предполагать.

Он едва успел заскочить за ней в комнату, прежде чем дверь с бешеной силой влетела в косяки. Гермиона плакала. Она лежала на кровати и прижимала подушку к лицу. Ее тело тряслось. Снейп понимал, что был груб. Но это же он, старый добрый Снейп! Неужели она так рыдала из-за каждого его едкого замечания и гадкого комментария?

В ответ на его слова Гермиона успокоилась, села на кровати по-турецки и достала из-под ворота свитера медальон, с потертой позолотой. Снейп приблизился к ней, чтобы взглянуть — что там было внутри. Он ожидал увидеть там чье-то фото или чей-то локон, а увидел выгравированное «Северус Снейп».

Он перенесся прямо в день смерти Дамблдора. То есть, убийства Дамблдора. Гермиона направлялась в Астрономическую башню. Ее походка была прямой, руки расслабленно двигались в такт шагам. До площадки башни оставалось три лестничных пролета. И вдруг Гермиона резко остановилась, развернулась и побежала вниз. Она бежала так быстро, что даже Снейп, натренированный годами погонь, едва успевал за ней.

Они прибежали в Подземелья. Гермиона долго стояла перед длинной крутой лестницей, ведущей в его покои. Но так и не решилась спуститься. Она уткнулась лицом в холодный камень стены и задушено простонала.

— Я не верю! — заорала она, прежде чем скрыться в коридорах замка.

Ее наверняка никто не услышал.

Снейп стоял напротив разъяренной Минервы. Она явно не шутила с ним. А он не хотел с ней драться. Гермиона стояла в самом конце Большого зала. Ее окружали выжившие члены Ордена. Она смотрела на Снейпа. Ее лицо было похоже на маску, но глаза... Они сверкали. Когда Снейпу пришлось позорно сбежать через окно, она на миг замерла. Ее тело напряглось, точно струна. Но вскоре ее окружили соратники. Больше Снейп ничего не смог разглядеть.

Это воспоминание, очевидно, должно было быть последним. Госпиталь Мунго. Целитель, выслушивающий крики отчаявшейся девушки, в которой Снейп узнал Гермиону. Правда, с трудом. Она так исхудала, можно сказать, почернела от горя, что выглядела на десять лет старше.

— Мисс Грейнджер, это большой риск. За последствия даже я не могу поручиться. Вы можете умереть. И ради чего? Он же вам никто. Не ломайте себе жизнь, — монотонно бубнил целитель.

— Мне плевать! Я буду рисковать, только бы знать, что не отступила, когда шанс еще был! — орала Гермиона, цепляясь за его халат и сминая ткань дрожащими пальцами. — Я его люблю! Как же вы этого не понимаете?!

Часть 9

Снейп вынырнул обратно в комнату с Омутом памяти. Его еще шатало от долгого путешествия.

— Нужна моя помощь, Северус? — в дверях появилась Минерва.

— Ты знала? — неожиданно спросил Снейп. Ну, откуда она могла знать? Что за глупости?

— Она мне не говорила, но мне это было и не нужно.

Снейп вопросительно взглянул на профессора МакГонагалл.

— Когда-то, лет двадцать назад, я влюбилась в своего учителя. Я ездила на курсы в Университет магии в Бостоне и там встретила его. Но у нас с мисс Грейнджер есть одно большое различие — ее смелость. Я так и не призналась в своих чувствах. — Минерва внимательно следила за Снейпом. — Дай себе шанс, Северус.

Снейп вздохнул. Он причинил Гермионе столько боли, сам того не понимая. Она была ребенком, нуждающимся в авторитете. А он растоптал ее чувства. Он ничего не видел, кроме своей собственной боли. Он не заметил, как сам причинил точно такую же боль.

Часть 10

Вокзал в Хогсмиде пустовал. В новогодние праздники все предпочитали отсиживаться дома. Снейп заметил одинокую фигурку — это была она. Гермиона шла, ссутулив плечи и низко опустив голову, пытаясь спрятаться от порывистого январского ветра. Шарфа на ней не было.

— Мисс Грейнджер, куда-то уезжаете?

Гермиона вздрогнула, остановилась, но на голос не повернулась.

— Полагаю, не так и сильна ваша любовь, раз уезжаете, не попрощавшись. — Снейп прикусил язык. Он снова ее обижал, будто и не умел иначе.

И вдруг Гермиона повернулась и порывисто обняла его. Прижалась всем своим хрупким телом. Снейп почувствовал, как екнуло его сердце. Никогда еще никто не относился к нему вот так.

— Наверное, я покажусь вам эгоистом, но я прошу: не уезжайте, мисс Грейнджер, — прошептал Снейп.

Она оторвалась от него. На секунду он испугался — вдруг она сейчас посмеется над ним. Но ее искренний лучистый взгляд развеял все его страхи и сомнения.

— Я тебя люблю, Северус Снейп. И я не могу уехать, не залечив все твои шрамы. — Гермиона потянулась к нему и поцеловала.

И впервые в жизни Снейп был рад, что шрамов у него хоть отбавляй.