Кровь дракона. Способ №9 (джен)

Письмо Сивиллы Трелони Альбусу Дамблдору, 14 января 1980 г.

"Дорогой профессор Дамблдор!

Дороги Судьбы непредсказуемы, и не всегда нам дано понять, к чему они нас ведут. Я бы никогда и не подумала беспокоить Вас подобной просьбой, но предначертанного никто не в силах изменить, а посему хочу просить у Вас место преподавателя искусства Прорицаний в Вашей прекрасной школе. Все знаки указали на то, что пора передавать дальше те уникальные знания, которым я училась с детства. Я буду ждать Вас завтра в "Кабаньей голове" после шести часов вечера, уверена, что Вы не откажете мне во встрече.

Всегда ваша, Сивилла Трелони."

* * *

Хогсмид, 15 января 1980 г.

Решение изъять из школьной программы такой предмет как Прорицания назревало у школьного директора достаточно давно. В силу отсутствия популярности к курсу предсказаний, Франческа Найзми, преподаватель этого предмета, подала в отставку еще в конце прошлого года. Место пустовало, как и класс, в котором проходили занятия.

Письмо, полученное Альбусом Дамблдором, не пробудило ровным счетом никакого желания изменить это решение. Но вежливость стала причиной тому, что директор, изменив своим принципам, покинул школу и отправился на назначенную ему встречу.

* * *

Промозглый январский вечер встретил Альбуса резким порывом ветра. Директор, в последний момент пожелавший пройтись до Хогсмита пешком, поправил теплую мантию и уверенным шагом направился к школьным воротам, за которыми начиналась широкая дорога в сторону волшебной деревушки.

Снег летал вокруг, словно паучьи сети в конце осени. Маленькие белые клубки "паутины", которые тут же таяли, едва успевая коснуться длинного и крючковатого носа профессора. Директор, к слову, с интересом разглядывал сказочные зимние пейзажи вокруг себя — школьная работа, кабинетная жизнь и желание привнести в мир равновесие давно заглушили в нем даже воспоминания о подобных прогулках.

— Вот оно — настоящее волшебство, — выдохнул Дамблдор, перед этим вдохнув свежий воздух полной грудью.

"Кабанья голова" стояла чуть поодаль от других построек магазинов и кафе. Забегаловка для взрослых — именно так позиционировалось это заведение. Хотя и слухи о том, что здесь собирались воры, преступники, а также подозрительные магические создания, были абсолютно правдивыми. Даже сейчас, когда Альбус Дамблдор вошел в трактир, первыми ему на глаза попались подозрительного вида торговцы, обменивающиеся какими-то явно крадеными артефактами. А более чем внушительных размеров существо, сидящее чуть правее, глубже натянуло капюшон на голову и спрятало волосатые руки под стол.

— Добрый вечер, — поздоровался Альбус с трактирщиком. — Меня должны ожидать.

Бородатый мужчина молча кивнул и жестом пригласил следовать за ним. А спустя некоторое время, когда он толкнул дверь комнаты на втором этаже, директор кивком поблагодарил его и вошел внутрь.

— Профессор Дамблдор, — с придыханием, словно находясь в состоянии близком к обмороку, произнесла женщина. — Вы пришли!

Она резво подскочила с кресла. И хотя на вид ей было не меньше пятидесяти лет, её голос звучал на удивление молодо.

— Я полагаю, Сивилла? — поинтересовался Альбус и без особого желания протянул руку для пожатия, которую гадалка тут же принялась чересчур активно трясти.

— Сивилла Трелони, я праправнучка Кассандры Трелони. И это я писала вам, — заламывая руки, тараторила Сивилла. — Я так благодарна, так благодарна... что вы согласились... пришли... так благодарна...

Её бормотание, казалось, никогда не закончится. Как и энергия, с которой она до сих пор сжимала ладонь директора в своей.

— Давайте присядем, — деликатно предложил Альбус, максимально вежливо и осторожно высвобождая свою руку из цепких пальцев гадалки. — Итак, вы хотели бы претендовать на место преподавателя Прорицаний в моей школе. Вы должны понимать, что я должен, как бы это сказать помягче, удостовериться?..

— Я покажу, конечно, я готова. Я думала... я взяла... вот здесь... Карты? Шар? Может, выпьете чаю? — и она кинулась, сорвавшись с места, к маленькому чайному столику, на котором горделиво возвышался порядком обшарпанный чайник и несколько кружек.

— Постойте, не нужно чаю, — попытался остановить её Альбус, подняв обе руки вверх. Но было поздно. — Но можно и чай.

Сивилла, словно неуклюжий официант захолустного кабака, со звоном поставила чайник на стол. Следом брякнула чашка. Без сомнения, лишь с благими намерениями, Сивилла слишком сильно наклонила чайник, желая поскорее налить гостю чай. И, как и ожидалось, щедро плеснула кипятком на ноги Дамблдору.

— Профессор, — вскрикнула она. — Профессор!

И вновь из благих побуждений, буквально отбросив чайник на стол, разбила его о твердую столешницу. Кипяток брызнул во все стороны, а куски фарфора со звоном разлетелись по комнате. Ахнув, женщина выудила палочку из вороха шалей. Но успела лишь поднять её.

— Сивилла, остановитесь! — голос Дамблдора утратил остатки вежливости. Альбус резко поднял руку, чтобы остановить череду разрушений, исходящих от этой бестолковой женщины. Другой рукой он вытащил палочку, парой взмахов возвратив чайник в прежнее состояние и мгновенно высушив мантию.

— Сядьте! — вновь велел он. И прорицательница, зажав рот рукой, сию же секунду села, словно оловянный солдатик, выпрямив спину и плечи. — И для начала успокойтесь. Выпьете чаю?

Сивилла активно затрясла головой, показывая всем своим видом, что больше ничего не возьмет в руки. И рта не откроет.

— А я выпью, — уже более спокойно добавил директор и наколдовал небольшой поднос с чайником, лимонными дольками и парой чашек. — Итак, прорицания.

— Карты? — пискнула Сивилла.

— Как вам будет удобнее, Сивилла.

— Тогда лучше шар, — и она вновь рванулась вперед, словно ощутив себя на мгновение кометой. Но, сделав три шага, сама же себя одернула и, желая показать директору, что контролирует себя, уже спокойнее подошла к большой цветастой сумке, лежащей на кровати. — Мне нужно настроиться... вибрации будущего... услышать голоса.

Устроившись на стуле, Трелони картинно сняла накидку с шара и отбросила её на пол. Делая странные пассы руками, она бессвязно что-то бормотала. Но иногда в её речи пролетало нечто более-менее внятное:

— ... я обучалась с детства... приди ко мне, открой тайну... что-то не получается... ну же...

— Не торопитесь, я подожду, — вежливо уточнил Дамблдор, вновь наполняя свою кружку горячим чаем.

— Может лучше карты? Или руны? Давайте я посмотрю вашу руку! — выдержка Трелони дала трещину. Она прекрасно понимала, что ничем не может доказать свой талант. Но нуждалась в этой работе так же сильно, как и её кошелек нуждался хоть в каком-нибудь наполнении.

— Как вам будет удобнее, Сивилла, — нарочито деликатно ответил Дамблдор, который уже не надеялся получить подтверждение таланта праправнучки Кассандры. Время, как говорится, потрачено зря.

— Какая-то ерунда, директор. Я вижу лишь золотое кольцо, высокую башню и вашу смерть, — с придыханием сказала она, когда разложила из колоды почти все карты.

— Ну что же, Сивилла, на этом, я думаю, закончим. К сожалению, хочу вам сообщить, что ещё в прошлом году принял решение о... — начал было Альбус, но не договорил, поскольку Сивилла Трелони вновь вскочила с кресла и кинулась к сумке.

Опасаясь самого страшного — мольбы, Альбус сделал шаг назад. Копающаяся же в сумке гадалка что-то извлекла из её недр и, повернувшись спиной, чуть запрокинула голову.

— ... о том, что предмет Прорицаний будет изъят из школьной программы. Потому, Сивилла, я вынужден отказать вам в работе и откланяться, поскольку меня ждут неотложные дела, — он коротко кивнул. — Благодарю вас за встречу.

— Нет-нет, не уходите, постойте, прошу вас... работа... нужна, — зашептала Трелони, когда директор развернулся к ней спиной и широкими шагами направился через всю комнату к двери.

— Всего хорошего, — заключил Дамблдор, обернувшись у самой двери, взявшись за ручку. Но увидев, как оцепенела Трелони, замер. — Сивилла, с вами все хорошо?

Но она так и стояла, запрокинув голову, словно не слышала. Потом, медленно сжав кулаки, она в упор уставилась на стену.

В наступившей тишине можно было различить даже странный шорох в коридоре. «Впрочем, почему странный, не одни же мы в гостинице», — мысленно усмехнулся Дамблдор.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... — захрипела она, и ее голос сейчас больше подошел бы дряхлому старику, практикующим впервые оперное пение, — рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

И как только было произнесено последнее слово, Трелони захрипела так, словно жизнь разом покинула её. Спустя пару мгновений, Сивилла несколько раз глубоко вздохнула, не понимая, где она находится и что происходит, подняла руки и схватилась за горло.

Альбус Дамблдор, замерший в нескольких шагах от нее, стоял молча, словно оцепенев. То, что он только что услышал, было настораживающе правдивым. Слишком настоящим. И, несмотря на комичность предшествующей ситуации, чересчур похожим на пророчество.

Многие прорицатели, которых директору доводилось видеть, каждый по-своему делали свои предсказания. Кто-то просто говорил, кто-то закатывал глаза или рисовал. Кассандра Трелони — прапрабабка Сивиллы — в хрустальном шаре видела образы, отличающиеся поразительной точностью для такой неточной науки.

Сивилла же, судя по всему, обладала Голосом Пророка, говорящего через неё, словно чревовещатель.

— Что вы только что сказали? — встрепенулся Дамблдор и в два шага преодолел расстояние между собой и женщиной. И, схватив её за плечи, легонько тряхнул. — Что вы сказали?

— Вы о чем? Вы кто? — Трелони непонимающе скосила глаза на старика, сжавшего её плечи.

— Я Альбус Дамблдор, Сивилла. Но что вы только что произнесли?

— Ой, профессор Дамблдор! Я ничего не говорила, я... я... — залепетала Трелони. — Я капнула в глаза кровь дракона... всего по капле... я произнесла... что?

— Кровь дракона? — вскинул брови Дамблдор.

В любой другой момент Альбус не упустил бы случая погордиться своим открытием девятого способа применения этой волшебной жидкости, но сейчас он вновь встряхнул женщину.

— Вы сказали, что грядет тот, кто... — начал Дамблдор, но шум за дверью, который сначала был едва различим, наконец, стал просто неприлично громким. А дверь, и без того хилая, слетела с петель от удара. В дверном проеме показался мужчина, закутанный в черную мантию. Его глаза буквально метали молнии. Но увидев в комнате Альбуса Дамблдора, он удивился настолько, что, казалось, потерял на несколько мгновений способность говорить.

— Северус! Какая встреча! Чем могу быть обязан? — максимально вежливо поинтересовался директор, загораживая спиной испуганную Трелони, которую сотрясала нервная дрожь.

— Нет, я ошибся, — прошипел Снейп и выбежал из комнаты.

— Северус! — крикнул вслед Дамблдор, но того и след простыл.

Обернувшись, он встретился взглядом с предсказательницей. Она, конечно, не обладала особым талантом, но сумела сделать пророчество, которое могло изменить все. Начиная от исхода войны, заканчивая господством темных волшебников. Однако все омрачалось лишь тем, что был и еще один свидетель предсказания. И совершенно неизвестно: услышал ли он что-то, а если и да, то как много.

— Идемте, Сивилла, — протянул руку директор. — Я передумал, место ваше.

Единственное, что он мог сейчас сделать — попытаться укрыть прорицательницу. Ведь если Темный Лорд не получит пророчество полностью, он несомненно объявит охоту за неумелой гадалкой.

— Но как, профессор? Я? В вашу школу, — прошептала она. — Я... вы...

— Не стоит, Сивилла, — добавил Альбус, поспешно убирая руку, когда женщина собралась поцеловать её. — Нам нужно торопиться. В школе вы будете в безопасности.

И он вынул палочку. Указав ею на сумку, слегка взмахнул, и сумка тотчас исчезла. Вынув свободной рукой из кармана пару серебряных монет, Альбус бросил их нас стол. Затем крепко взял Сивиллу за руку и с громким хлопком трансгрессировал прямо в школу, ведь он, как директор, обладал особыми привилегиями.

* * *

— И это все, что она сказала, Северус? — змеиный шепот Темного Лорда раздался в большом зале, погруженном в полумрак. Лишь камин освещал небольшой участок комнаты и кресло, в котором сидел Повелитель.

— Это все, что мне удалось услышать, мой Лорд, — склонив голову, ответил Снейп. Он держал руки за спиной, крепко сцепив их.

Получасом ранее, когда мерзкий трактирщик обнаружил его подслушивающим у дверей на втором этаже, Северус ворвался в комнату, намереваясь разузнать все. Но не был готов к тому, что лицом к лицу встретится с Альбусом Дамблдором. И потому успел разобрать лишь первую часть, полностью упустив конец.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... — вновь повторил Лорд. — Победить меня? Если будет нужно, я лично убью каждого младенца, вырву их сердца и скормлю псам.

Очень часто Темный Лорд начинал беседовать сам с собой, не обращая внимания на тех, с кем говорил несколько минут назад. Но всегда возобновлял диалог резко и неожиданно.

— А ты, Северус, сделаешь кое-что для меня.

— Все, что угодно, Повелитель.

— Конечно, все, что угодно мне, — оскалился Лорд. — Ты войдешь в доверие к этому старому дураку и разузнаешь все, что мне нужно. На это у тебя целый год. Ты понял?

— Да, мой Лорд, — с поклоном ответил Северус. И когда Повелитель махнул ему рукой, подавая знак, что тот может убираться, круто развернулся и вышел из зала, громко стуча каблуками.

* * *

Альбус Дамблдор, глубоко задумавшись, сидел перед камином. В руках он бессознательно вертел, складывал и вновь разворачивал, письмо Сивиллы. За окном уже давно сгустилась темнота, и огонь в камине почти погас, только угли еще тлели.

В тот момент, когда Сивилла Трелони сделала свое первое предсказание, она, сама того не желая, толкнула и без того находившийся в движении маятник судьбы. И, как сама же и писала в своем письме, дороги предначертания ведут нас в неизвестность.

Дамблдор нагнулся вперед и поворошил кочергой тлеющие угли. Искры взметнулись в воздух.

И это вовсе не конец дороги, а лишь развилка, на которой многим путникам придется выбрать свое направление.

Однако всему свое время.

И свое место.