Выбор (джен)

«Человек страшится только того, чего не знает,

знанием побеждается всякий страх».

В.С. Белинский

31 октября 1981 г.

Годрикова впадина

7:30

Я знал, что что-то не так. Она держала меня на руках и долго улыбалась, отчаянно прижимая к себе. Но почему-то я был уверен — сегодня она имеет право быть безумной...

12:30

Мы вместе сидим на нашем любимом кресле-качалке. Она перебирает мои волосы, а я вдыхаю её запах — яблоко и корица. Наверное, сегодня будет яблочный пирог.

16:30

Сквозь дремоту я ощущаю аромат его любимого одеколона, смешанный с табачным дымом. Сильные руки крепко обнимают и тихонько баюкают. Щетина щекочет лицо, и я улыбаюсь, медленно погружаясь в сон...

20:30

Шаг... ещё... ещё чуть-чуть!.. Снова... упал! Тёплые руки легко подхватывают меня. Она смеётся и плачет одновременно. Я такой неуклюжий... не надо было падать!

23:53

Мне страшно...

23:54

Слёзы никак не останавливаются...

23:55

Он судорожно обнимает нас и бросается вниз по лестнице. Мы остаёмся одни.

23:56

Только что всё стихло. Я слышу только скрип половиц и звук открывающейся двери.

23:57

— Не будь такой упрямой, девчонка! Отдай его мне, и, быть может, я сохраню тебе жизнь!

— Пожалуйста, только не Гарри! Пожалуйста, моё дитя... лучше меня... убейте лучше меня!

— Глупая женщина! Я обещал ему не трогать тебя, но, видимо, у меня нет выбора... — Авада Кедавра!

23:58

Я хочу плакать, но не могу. Её крик и ослепляющая зелёная вспышка почти уничтожили меня. Я цепляюсь за её мягкие волосы, напоминающие замершие всполохи пламени, трогаю холодный лоб, но она остаётся неподвижна.

23:59

На его лице появляется безумный оскал, когда он поднимает палочку и направляет её на меня. Хищный взгляд пронзает насквозь и заставляет содрогаться от страха снова и снова. В суженном зрачке уже виднеется моё отражение, и в нём я выгляжу таким же неподвижным и холодным, как она.

00:00

— АВАДА КЕДАВРА!

25 Декабря 1986 г.

22:10

Литтл Унгинг, Тисовая улица, 4

Боль в затёкшей ноге становится невыносимой, но я не решаюсь пошевелиться. Прошло уже минут двадцать с тех пор, как любимый бульдог тётушки Марж загнал меня на старый дуб во дворе. Упорное животное терпеливо ждало своего звёздного часа, а я понимал, что мой лимит почти исчерпан. В темноте виднелись лишь мерцающие глаза собаки, насмешливо смотрящие на меня снизу вверх.

Я прижимаюсь щекой к холодной коре дерева и дышу на онемевшие пальцы, безнадёжно пытаясь согреть их. Ветер игриво ерошит мои волосы и задувает снег за шиворот, от чего становится невыносимо холодно...

Темно. Я почти уверен, что время остановилось. Оно беспощадно ко мне и ненавидит так же сильно, как и все остальные.

Когда перед глазами поплыли тёмные круги, внизу послышалась какая-то возня:

— Так вот ты где! Мамочка тебя обыскалась! Ну, иди ко мне...

С болью в затёкших мышцах я с трудом повернул голову в сторону говорящего: тётушка Марж заботливо обнимала своего питомца... Меня она, казалось, вообще не заметила.

Как глупо было надеяться...

Я попробовал пошевелиться и в тот же момент с оглушительным хрустом сломавшейся ветки полетел вниз. Снег смягчил падение, но рука всё равно отдавала саднящей болью. Баюкая ушибленную конечность и обречённо втягивая голову в плечи, я мог видеть только гневно расширившиеся зрачки моей тётушки:

— Ты что там делал, щенок?! Быстро в дом, пока я не оставила ночевать тебя на улице!

Получив смачный подзатыльник и торопливо побежав к крыльцу, я изо всех сил тёр глаза, не позволяя себе плакать.

27 мая 1987 г.,

15:30

Литтл Унгинг, Тисовая улица, 4

— Эй, ненормальный, ты есть хочешь?

Дверь начинала прогибаться под пинками Дадли.

— Молчишь — значит хочешь. Но тебе нельзя, так ведь?

Запах прожаренного мяса выворачивал душу наизнанку.

— А хочешь, я открою дверь?

Сердце пропустило один удар.

— Тогда ты сможешь поесть...

Ослабевшее тело не желает слушаться, но я упорно пытаюсь встать.

— Мама ещё на кухне, поэтому я принёс еду с собой.

Рот наполнился слюной. Собрав все свои силы, я, наконец, встал с кровати.

— Ну, я открываю...

Щёлкнул замок, и в глаза ударил яркий свет, на секунду лишив меня способности видеть. Щурясь и часто моргая, я смог различить неясные очертания тарелки, которую держал в руках мой кузен. Запах еды вышиб последние остатки разума. Зарычав, я бросился на Дадли, остервенело пытаясь отобрать вожделенную добычу. Инстинкт самосохранения, притупленный из-за голода, сработал не сразу, поэтому я пропустил мгновение перед первым ударом.

— Он выполз, выполз! Окружайте его!

Вопль, похожий на визг свиньи, и боль от полученной оплеухи оглушили меня. Я обречённо смотрел на приближение дружков Дадли, понимая, что бежать некуда. За спиной хлопнула дверь чулана, отрезав последний путь к отступлению.

— Я принёс еду, как и обещал. Что же ты не ешь?

Со всех сторон послышались одобрительные смешки, а к ногам полетела тарелка.

— Ешь.

Повелительный тон и брезгливое выражение кузена заставили меня передёрнуться. Я почувствовал, как кровь отливает от лица, когда посмотрел вниз — на тарелке, небрежно брошенной мне, лежали обглоданные кости.

26 августа 1988г.,

17:15

Литтл Унгинг, Тисовая улица, 12

Кошки этой безумной старухи когда-нибудь сведут меня с ума... Пуфик, Снежок, мистер Тиббл... — да сколько же их у неё? Застоявшийся запах кошачьих консервов. Шерсть ненавистных животных по всему дому, от которой потом всё чешется и хочется чихать. Это невыносимо...

— А вот здесь Лапочка в первый раз заснул у меня на коленях.

Судя по фото, ты долго пытала бедное животное, прежде чем ему стало всё равно, на чьих коленях спать...

— Гарри, дорогой, хочешь чаю? У меня есть к нему шоколадные конфеты. Мой племянник, Терри, привёз мне их из Франции. Ах, Париж... вернуться бы туда ещё разок... Вот помню, когда мне было примерно столько же, сколько и тебе сейчас...

Разноцветные обёртки давно выцвели и потеряли форму. То, что осталось от конфет, лучше сжечь — такое даже выбросить стыдно. Миссис Фигг, ваш ненаглядный племянник умер три года назад, вы сами его хоронили и пели погребальные песни. А потом ушли с головой в заботу о кошках и окончательно потеряли рассудок.

— Мой мальчик, а не пора ли нам на горшок? Тебе, должно быть, неуютно в грязных пелёнках.

Убери от меня свои руки, старая мымра! Разуй глаза — я давно вырос!

— Ай! Ах ты, несносный мальчишка! Ну, ничего, я отучу тебя кусать других людей! Иди-ка сюда...

Ага, так я пошёл, психованная...

— Не смей убегать! Хорошие дети должны слушаться, иначе их накажут...

Зачем тебе кошачий поводок?! О, всемилостивый Боже... Нужно добраться до двери... Я просто обязан добраться до двери...

— Ты не уйдёшь, не оставишь меня так же, как оставил Терри! Я не позволю, не позволю... Ты останешься здесь!

Чёрт бы побрал меня и моё тело! Ну почему я такой слабый? Руки не слушаются... Отвратительный запах старушечьего пота напрочь лишил способности соображать, пока она с силой затягивала ошейник на моей шее...

— Теперь ты будешь слушаться... Я выращу из тебя хорошего мальчика... Ведь ты нужен только мне, мой милый Гарри. Это будет нашим секретом, но даже, если ты и расскажешь о нём кому-нибудь, тебе всё равно никто не поверит...

15 сентября 1990 г.,

14:25

Литтл Унгинг, Школа св. Августина

— Эй, да это же тот самый чудак, который на прошлой неделе красовался на крыше нашей столовой!

— Вот придурок, что он там забыл?

— А чёрт его знает, наверное, гордость! Ты ведь помнишь, как он ревел, когда школьный физрук пытался его оттуда снять!

— Надеялся привлечь к себе внимание?! Да он просто жалок!

— Ему нужно указать на место. Предлагаю подождать нашу знаменитость сегодня после уроков.

— Остынь, Тэд! Большой Ди нас убьёт, если узнает: Поттер — его личная игрушка.

— Не будь тряпкой, Стив! Этот тупой бройлер на ножках ничего не узнает, если, конечно, ты ему ничего не расскажешь!

— Я?!

— Не строй из себя дурачка! Майки вернулся весь в синяках, я полночи обрабатывал его правую руку, по которой, пробежалось стадо этой жирной свиньи!

— Но Тэд, он ведь сдал меня мисс Стенберг! Я месяц жил без карманных денег!

— Нечего было подкладывать ей на стул кнопки размерами со швейную иглу! Ещё раз попробуешь натравить на моего брата этих недоумков — пеняй на себя!

— Ладно-ладно, я всё понял, успокойся, мы ведь друзья. Так... каков твой план?

— Зови Джима...

16:40 классная комната

— Мистер Поттер, вы уже закончили?

Пальцы, держащие мел и напрочь лишённые чувствительности, чуть подрагивали, но я всё равно должен быть вежливым:

— Да, сэр.

Брезгливый оценивающий взгляд:

— Что ж, на сегодня можете быть свободны. И не забудьте убрать тут всё после себя.

Аккуратно положив мел на место и взяв тряпку, я поплёлся к раковине. Вода приятно холодила кожу и заставляла пальцы двигаться. Выключив кран и отряхнув руки, я устало подошёл к доске, которая была исписана бесконечным "я больше так не буду".

17:10

— Эй, Гарри, подожди!

— Стив?

— Дадли и его компания подобрали бездомную собаку... они сейчас на заднем дворе. Ты ведь знаешь, я очень люблю собак, а они... помоги мне, а?

— Лучше позови кого-нибудь из учителей.

— Да они ушли давно! Ну, пожалуйста, это просто невыносимо!

— Но нас всего двое...

— Насчёт этого — я позвал ещё троих, они с нашей параллели, должно хватить. Ты ведь и сам этого не хочешь, к тому же он — твой кузен...

— Ладно, на заднем дворе?

17:15

— Гарри, я... знаешь, вообще-то я...

Предатель.

— Да заткнись уже, Стив! Перед кем ты пытаешься оправдаться? Кого волнует мнение этого жалкого выродка?

Никого.

— Он никому не нужен, никто его не ждёт. Наверняка, если мы прибьём его здесь и сейчас, его родственники только спасибо скажут!

— Точно-точно! Да ещё и приплатят сверху!

Уж будьте уверенны.

— Чего молчишь, крысёныш? Ну же, скажи что-нибудь!

— Да он разговаривать-то умеет? Сколько с ним учусь, ни разу даже банального "привет" не слышал!

И не услышишь.

— Сейчас проверим. Эй, Поттер, не расскажешь ли, зачем ты полез на крышу столовой? Искал внимания или хотел с неё прыгнуть?

Второй вариант весьма привлекателен...

— Молчишь? Я слышал, что твоя мать покончила жизнь самоубийством, когда увидела, какой уродец у неё родился!

Заткнись...

— А твой отец спился от горя и вскоре разбился на машине, не справившись с управлением.

— Мне даже жалко Дадли — иметь такого кузена...

— Да с ним даже стоять рядом невозможно! Вы только посмотрите на его свитер, фууу...

— А волосы?! Он наверняка вшивый...

Заткнитесь.

— Нет, ну вы подумайте! Он всё ещё молчит! У тебя гордость-то хоть есть, убогий?

Я давно с ней попрощался.

— Сейчас заговорит! Парни, ведите сюда...

Что б вас! Целых шесть... мне не справиться...

— Ну-ка, ну-ка. Снимем-ка с тебя очки...

Вот чёрт!

— Эй, Смитти, а он в твоём вкусе! Ты только глянь на эту перепуганную мордашку!

— Не передёргивай, Тэд. Я никогда не прикоснусь к этому ничтожеству!

— Ну и чёрт с тобой, а я вот не откажусь...

Нет...

— Стив, держи его.

Только не это...

— Но... Тэд...

— Я сказал — держи его!

— Я... я не могу!

— Не будь тряпкой, Стив! Ты же привёл его сюда, теперь поздно отступать!

— Я не буду этого делать!

— Что за... жалкий трус. Джим, уведи его и смотри, чтоб никто из учителей сюда не забрёл.

— Ладно-ладно. Ты это... поосторожнее там. Только глянь на него — опасный зверёныш, его молчание меня настораживает...

— Да брось, что он может? Не болтай чушь, лучше делом займись. Майки, Смитти — держите его!

Нет, не трогайте!

Расширенные зрачки Тэда Джонса, его руки, цепко ощупывающие мои плечи и живот, сбивчивое дыхание сзади и постепенно накаляющийся воздух вокруг...

17:40

— Убери это, убери, убери, УБЕРИ!

Пламя было повсюду — оно заполнило весь внутренний двор, охватило каждого человека, заполнило мой разум темнотой и яростью:

— Ты называл меня уродом...

— Нет, пожалуйста, нет-нет-нет! Я сожалею, я не хотел этого, мне... больно, мне больно, больно!

— Оскорблял моих родителей...

— Прости, мне жаль-жаль... прошу тебя...

— Ты... позволил... своим... грязным... рукам ТРОГАТЬ МЕНЯ!

— Я больше никогда не позволю себе... умоляю... убери... это...

— Не позволишь? Конечно, ты не позволишь!

Я видел, как невыносимо медленно горела и расползалась кожа на руках Тэда. Слой за слоем пламя пожирало человеческую плоть. Его крики, постепенно перешедшие в хрипы, вскоре стихли.

Обернувшись, я посмотрел на остальных. Огонь сожрал всю имеющуюся покровную ткань и теперь на земле валялось то, что осталось от моих бывших одноклассников.

Хорошо... как же хорошо! Чувство свободы, переходящее в высшую степень эйфории! Они заслужили это, они не имели права так со мной поступать, они... они... мертвы. Они мертвы... мертвы... мертвы.

Руки внезапно вспотели и затряслись. Я затравленно смотрел, как всё медленнее и медленнее билась жилка на шее Тэда. Откуда-то издалека доносились крики, а я не мог оторвать глаз от изуродованного рядом тела. Внезапно голова мальчика резко повернулась в мою сторону — хрустнули позвонки, взгляд сфокусировался, а рот перекосился в безумном оскале:

— Ты посмел сомневаться?

Я начал пятиться назад:

— Ты должен был умереть! Ты же... твои руки...

Словно изломанная марионетка, тело начало подниматься:

— Ты позвал меня, а теперь отступаешь?

Я в ужасе уставился на это нечто. Дышать становилось всё сложнее и сложнее — воздух накалялся и плавился в моих лёгких. Закашлявшись, я почувствовал странное жжение по всему телу, постепенно переходящее в усиливающуюся боль.

— Прими это в качестве наказания и больше никогда не сомневайся.

1 августа 1991 года,

12:30

Литтл Уингинг, Больница св. Елизаветы

— Он в коме почти год.

— Как это случилось?

Петунья Дурсль хмуро посмотрела на чудаковатого вида старца, одетого в бежевый костюм из мериносовой шерсти. За что ей всё это? Забота о сумасшедшем племяннике, зверское убийство детей на заднем дворе школы (и надо же было так случиться, что в живых осталось только это жалкое изуродованное существо!), плата за лечение, нескончаемый поток писем... мигрень, затяжная депрессия, а теперь ещё и безумный старик, требующий объяснений.

— В школе... 15 сентября прошлого года было совершенно нападение на семерых детей, шестеро из которых погибли. Их тела получилось опознать благодаря ДНК-экспертизе — все кожные покровы были сожжены...

Глаза женщины остановились на лице мальчика, лежащего на больничной койке за стеклом палаты реанимации:

— А ему удалось выжить — пострадала только верхняя часть тела... Это официальная информация.

Взгляд старика из-под очков-полумесяцев остановился на Петунье:

— Официальная? Хотите сказать, что есть и другая?

Выражение лица миссис Дурсль не изменилось, когда она произнесла:

— Это он их убил.

Голубые глаза волшебника словно заледенели:

— У вас есть основания так думать?

Напряжение, повисшее в воздухе, накалилось до предела, и Петунью словно прорвало:

— Это был он, ОН! Мерзкий выродок, живодёр, убийца! Постоянные проблемы и вызовы в школу! Вы знаете, каково это — находить по всем углам своей кухни дохлых змей, мышей и прочую живность? Он убивает, потому что ему это нравится! Нравится, вы меня слышите?! А его глаза! Эта отвратительная зелень смотрит в душу и выворачивает её наизнанку, мне после этих глаз неделями кошмары снятся! По ночам я проверяю, закрыта ли дверь в кладовке под лестницей, потому что не хочу проснуться с ножом в горле! А ещё он молчит! Всегда молчит, как будто заговорить с тобой выше его достоинства! Мы платим огромные деньги, чтобы держать его здесь! Было бы лучше, если бы... если бы он СДОХ ТОГДА СО ВСЕМИ!

Тяжело дыша и глотая злые слёзы, Петунья прислонилась лбом к прохладному стеклу:

— Честное слово, Альбус... у меня больше нет сил — этот ребёнок должен исчезнуть из нашей жизни, иначе я просто свихнусь от беспокойства за себя и свою семью.

На непроницаемом лице волшебника промелькнуло некое подобие улыбки:

— Ты же знаешь, что это невозможно.

Женщина резко обернулась:

— Тогда оставь его так! Прошу, пусть он спит! Целый год, похожий на долгожданное освобождение от этой заразы...

Петунья резко осеклась, наткнувшись на презрительно-удивлённое выражение старика.

— Тебе лучше остановиться. Не забывай, крошка Тунья, кому обязана жизнью. Твоя кровь мне ещё пригодится.

Миссис Дурсль затравленно уставилась на человека, стоящего напротив. Он меньше всего походил сейчас на всеми любимый образ доброго дедушки, раздающего лукавые улыбки и конфеты направо и налево.

— Но... моя семья, Альбус, мой сын — я боюсь за него! Ты должен меня понять...

— Молчать!

Женщина в ужасе попятилась назад. Безлюдный больничный коридор сузился, отрезав пути к отступлению. Подойдя вплотную, Дамблдор резко схватил её за волосы и, притянув к себе, прошептал:

— Я вырежу всю твою родню, если ещё раз увижу Гарри в таком состоянии, пока он здесь. Тебе ясно?

Петунья затряслась: "Он меня убьёт! Вот сейчас уже точно..." Но волшебник только оттолкнул её и, подарив на прощание одну из своих самых лучезарных улыбок, скрылся за дверью реанимации.

Женщина перевела дух и медленно сползла по стенке. Коридор вернул свои нормальные размеры и, кажется, тоже вздохнул с облегчением.

12:40

Я видел этот огонь прежде. Он часто являлся в беспокойных снах, раз за разом возвращая в прошлое. Но, как и всё, что когда-либо меня окружало, это пламя не было нормальным. Зелёные языки жадно тянулись ко мне, обещая то ли нескончаемые муки, то ли райское наслаждение. Притягивали и отталкивали одновременно, веяли холодом и обжигали. И я хотел гореть, снова и снова падать в безумную зелень, льдом прожигающую мою плоть.

Это живое пламя могло убивать и даровать жизнь. Я точно знал, ведь огонь горел внутри меня.

— Ты достаточно отдохнул — пора возвращаться, Гарри.

Голос... — мне ведь не кажется? Или всё-таки...

— Ну же, давай, малыш! Ты должен бороться! Гарри, Гарри — проснись!

Гарри? Кто это? В любом случае, здесь нет никого, кроме нас, убирайся...

— Выхода нет, придётся...

Больно... Почему мне больно? Разве может пламя испытывать боль?

— Давай же! Давай!

Это... — свет?

Холодный свет хирургических ламп был беспощаден. С трудом скосив глаза вниз, я в ужасе уставился на руку, проходящую сквозь мой живот. Рука шевельнулась и поползла вверх. Кажется, я кричал, если, конечно, можно назвать криком то, что умудрялись издавать мои свихнувшиеся связки. Кто-то рядом обхватил меня за плечи и хорошенько встряхнул:

— Вспоминай! Я не дам тебе забыть! Вспоминай, ну же!

Живот горел и разрывался на части, чьи-то руки расцарапывали моё горло, боль горящей лавой поднималась всё выше и выше. Её тугой комок сосредоточился где-то в районе затылка. Он пульсировал и разрастался, грозя разорвать голову на части. Лавина эмоций и воспоминаний, накрывшая неожиданно, полностью заполнила мой ослабевший разум. Хаос выхватывал всё новые и новые образы.

Глухой удар:

— Ублюдок, выкормыш, когда же ты, наконец, сдохнешь?

— Два дня без еды! И скажи спасибо, что мы не выкинули тебя на улицу!

— Мистер Поттер — трудный ребёнок. Видите ли, вчера он...

— Что это? Что это за дрянь, я тебя спрашиваю?! Где ты взял столько дохлых мышей?

— Позвать Поттера? С тобой всё в порядке? Ты знаешь, кто его кузен?

— А, ты про этого очкастого задохлика? Да он же на голову тронутый!

— Дорогая, это переходит всякие границы! Почему ты отказываешься переправить его в приют?

— Мистер Поттер, за нарушение школьных правил...

— Ты — маленькое ничтожество! Можешь орать, сколько влезет, никто тебя не услышит...

— Неблагодарный мальчишка! Петунья, неси мой ремень!

— Что это у тебя там? Неужели щенок? Дай-ка его сюда, мы хорошенько о нём позаботимся...

— Вот твой поводок, Гарри. Одень его, ты ведь знаешь, что надо делать...

— Что? Это твоя тетрадь? Заведи себе новую...

— Нет, пожалуйста, нет-нет-нет! Я сожалею, я не хотел этого, мне... больно, мне больно, больно!

— Ты посмел сомневаться?

22:00

Горло саднило и отдавало пульсирующей болью. Мышцы налились свинцом и отказывались слушаться. Рядом слышалось чьё-то размеренное дыхание. Я осторожно приоткрыл глаза.

Солнечный свет заливал стены, кафельный пол и мою кровать. Рядом тихонько посапывал странного вида старик. Его седые волосы были подвязаны лентой в аккуратный хвост, борода скрывала грудь и серебряным потоком спускалась вниз. Скрещённые руки на груди и спящее лицо являли собой покой и умиротворение.

Широкое окно было распахнуто настежь, ветер тихонько трепал мои волосы и доносил лёгкий аромат яблок и... корицы?

Хотелось лежать вот так до скончания времён. По телу разливалась приятная усталость, веки тяжелели и звали за собой в царство Морфея. Я почти поверил им, когда холодный голос внезапно отрезвил меня:

— Не думаю, что это хорошая идея.

Очнувшись, я удивлённо уставился на говорившего. Яркие голубые глаза из-под очков-полумесяцев пристально изучали меня, неспешно скользя по лицу. Старик потянулся и встал. От его высокой худощавой фигуры в лучах заходящего солнца веяло огромной силой и опасностью:

— Ты, знаешь ли, очень меня напугал. Я уж думал, что потерял тебя.

Я хмуро уставился на этого странного человека:

— Кто вы?

Старик насмешливо посмотрел на меня сверху вниз:

— Это даже приятно, когда не все тебя узнают. — Он тихонько засмеялся. — И в этом вопросе ты должен понимать меня как никто другой.

Его слова и дружелюбный тон никак не вязались с цепкими холодными глазами, раздражавшими меня всё больше и больше:

— Я не понимаю, о чём вы.

Отвернувшись, мужчина неспешно подошёл к окну:

— Скоро ты всё поймёшь. Это и многое другое. Сейчас же важно только одно.

Резко развернувшись, он взмахнул рукой, быстро произнеся что-то низким гортанным голосом. В тот же миг комнату охватило ровное серебристое свечение:

— Ты должен забыть о событиях 15 сентября прошлого года. Боюсь, я вынужден забрать эти воспоминания... на время.

В его руке мелькнула какая-то деревяшка:

— Прости, Гарри. Рано или поздно ты поймёшь меня.

Последним, что я запомнил, была яркая вспышка и ледяная голубизна беспощадных глаз...

28 августа 1991 года

18:00

Литтл Унгинг, Тисовая улица, 4

— Как вы могли?!

— Но Дадли, сынок...

— Вы отдали ЕМУ МОЮ комнату!

— Ты ведь всё равно ей не пользуешься...

— Но она мне нужна!

— Прости дорогой, но это больше не обсуждается...

Честно говоря, я понимаю чувства Дадли. После целого года, проведённого в коме, я внезапно очнулся и быстро пошёл на поправку, так что уже в середине августа меня выписали из больницы. Дядя с тётей были странно молчаливы, а вернувшись, ни с того ни с сего решили отдать мне старую комнату Дадли. Возможно, их шокировал тот случай в школе...

Через несколько дней после выписки в наш дом приходила полиция. Но, как они ни старались, допросить меня не получилось. О трагедии прошлогодней давности я ничего не помню. Как мне потом рассказали, я и несколько моих одноклассников притащили на задний двор школы откуда-то добытую канистру с бензином, которая впоследствии была найдена там же. Что мы с ней делали, выяснено не было, но факт остаётся фактом — шестеро подростков погибли из-за ожогов, несовместимых с жизнью, а мне удалось выжить. Правда...

Я не спеша подошёл к старому зеркалу, висящему рядом с прикроватным столиком, и снял футболку. Уродливые шрамы от ожогов тянулись паутиной от верхней трети живота, переходили на грудь, обхватывали руки и уходили за спину, спускаясь ниже лопаток. Шея и лицо, как ни странно, не пострадали. Мне повезло... по сравнению с остальными.

Снизу всё ещё доносились крики Дадли. Да, так просто он не успокоится. Тихонько посмеиваясь, я устало опустился на кровать.

В этой истории не было ничего сверхъестественного, если бы не одно «но» — на следующий день после выписки чета Дурслей передала адресованный мне конверт из жёлтого пергамента, запечатанный пурпурной восковой печатью и подписанный изумрудными чернилами: "Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре,самая маленькая спальня"...

"Безумием порождается огонь..."

29 августа 1991 года

Диагон аллея

Магазин волшебных палочек м. Олливандера

14:20

— Гарри Поттер! Какой приятный сюрприз! Очень рад, очень рад! Помнится, ещё вчера ваши родители...

Затхлый воздух, тёмное полукруглое помещение. Сквозь пыльные окна пробиваются солнечные лучи, высвечивая лицо этого странного человека. Заострённые скулы, крючковатый нос с горбинкой и несчётное количество морщин. Его костлявая фигура, плавно передвигаясь по магазину, подходила всё ближе и ближе. Голубые глаза, подёрнутые дымкой времени, неотрывно смотрели на мой лоб:

— Да... боюсь, я задолжал вам, мистер Поттер. Ведь это именно моя палочка смогла сотворить такое. Тис, 13 дюймов, сердцевина — перо феникса...

В сознании вспыхнула и тут же погасла зелёная искра...

— Что ж, начнём! Попробуйте-ка вот эту...

15:40

— Не подходит... и это не то? И даже это? Может быть... да, возможно, именно она...

В моей руке оказалась запыленная бархатная коробка, перевязанная шёлковой лентой.

— Эта палочка ждёт своего хозяина уже очень давно, мистер Поттер. Попробуйте её, не стесняйтесь.

Я устало открыл крышку. Несмело коснувшись гладкой поверхности кончиками пальцев и ощутив тепло с лёгким покалыванием, я облегчённо выдохнул и попытался ею взмахнуть...

15:41

По рассечённой брови медленно стекала кровь. Под ногами неприятно хрустело выбитое стекло. Разрушенные стеллажи тёмной грудой закрывали пространство магазина.

Пошатываясь, ко мне подошёл смертельно бледный старик, держа в дрожащих руках грязный свёрток:

— Эт-т-то последняя... м-м-мистер Поттер. Но она ещё не закончена... я не смог подобрать сердцевину.

Спокойно кивнув, я вытащил из свёртка чёрную палочку.

— Анчар, 15 дюймов. Я поместил в неё зуб василиска, но она его так и не приняла...

Пол под ногами начал дрожать, заставив несчастного продавца нервно сглотнуть.

Я не мог оторвать от неё взгляда, чувствуя, как всё сильнее и сильнее нагревается рука. Дерево начало оплавляться, принимая наиболее удобную для ладони форму, а от шершавой поверхности повеяло теплом...

Что ж, вы вернули долг, мистер Олливандер...

1 сентября 1991 года

Платформа 9 и 3/4

10:50

Уханье сов, шум проезжающих мимо тележек, непрекращающийся гомон сотен голосов... Это место определённо действовало мне на нервы. Чудаковатого вида люди, одетые кто во что горазд. Вот мужчина в ярко-оранжевом костюме, обутый в резиновые сапоги, ведёт под руку женщину, которая не придумала ничего лучше, как напялить на себя видавшую всё в этой жизни облезшую шубу. Прямо перед ними, постоянно спотыкаясь и поправляя сползающие на нос очки, шла девчонка, одежда которой напоминала несмешную пародию на водолазный костюм.

Малиновый поезд, пёстрые вывески на стенах станции, мелькающие то тут, то там остроконечные шляпы на головах проходящих мимо людей... Непривычно и странно.

Дурсли, поразительно тихие в последнее время, сами предложили отвести меня на вокзал. Было забавно заставить их поволноваться, когда я начал натягивать школьную мантию прямо в машине. Прощались коротко и немногословно: дядя неловко потрепал по голове, а тётя неуклюже обняла и, словно испугавшись, торопливо отпустила. Провожая этих двоих взглядом и наблюдая, как они уезжают, во мне крепла странная уверенность в том, что больше я их никогда не увижу...

Хогвартс — экспресс

12:00

— Э-э-э... извини, у тебя свободно?

Рыжие волосы, лицо, сплошь усыпанное веснушками, и крайне идиотская улыбка. Видимо, спокойно поспать не удастся.

— Свободно...

Просто сядь и не приставай ко мне, просто сядь и не приставай ко мне, просто...

— Я — Рон Уизли. Эй, ты ведь Гарри Поттер! Я прав?

Чёрт.

— А у тебя есть... ну, знаешь этот... шрам?

Да, чтоб тебя! Рука непроизвольно потянулась к чёлке, но в последнюю секунду остановилась:

— Есть, но... ты ведь не хочешь умереть?

Глаза мальчишки округлились:

— Умереть?

Напустив на себя скорбный вид и наклонившись к его уху, я прошептал:

— Если увидишь мой шрам, на тебя падёт страшное проклятье, и ты умрёшь через три дня.

Лицо парня посерело, а взгляд уперся в район моего живота:

— Знаешь, я тут вспомнил, со мной едут братья так что... бывай!

Дверь купе с шумом захлопнулась, и я, наконец, смог дать волю смеху...

14:00

— Я слышал, здесь едет сам Гарри Поттер...

Прилизанные платиновые волосы, холодные серые глаза, бледное лицо и два оживших шкафа за спиной.

— Я — Драко. Драко Малфой. А это Крэбб и Гойл. Будем знакомы.

Поколебавшись долю секунды, я пожал протянутую мне руку.

16:00

— Привет, вы случайно не видели здесь жабу? Невилл потерял, вот — помогаю искать. Я, кстати, Гермиона Грейнджер!

Поток вьющихся каштановых волос, упрямые карие глаза и поразительно высокомерный голос.

— О, я тебя знаю! Ты — Гарри Поттер!

Спасибо, а то я постоянно забываю...

— Я всё-всё о тебе прочитала в "Великих волшебниках ХХ века"!

Я безразлично пожал плечами:

— И что?

Драко лениво повернул к ней голову:

— Я вижу здесь только одну жабу. — Он презрительно помахал рукой. — Перед собой.

Лицо девушки пошло красными пятнами:

— Да как ты смеешь!

Малфой расслабленно откинулся на спинку сиденья:

— Смею, грязнокровка.

На глазах девчонки навернулись слёзы, а рот парня растянулся в самодовольной ухмылке:

— Смотри, Поттер, с кем тебе не стоит общаться. С таким вот мусором, как она.

Я нехотя отвернулся от окна и посмотрел на девушку:

— Ты всё ещё здесь?

Хогвартс

Большой зал

20:40

— Итак, молодой человек, давайте посмотрим...

Шляпа сползла на глаза, скрыв переполненный зал и любопытные взгляды.

— Так-так... давненько мне не приходилось видеть такого... Потенциал... да-да, очень отчётливо — огромный потенциал, и желание показать себя. Я вижу задатки лидера и... О, Великий Мерлин! Что это такое?

Внезапно голову пронзила дикая боль, а из глаз брызнули слёзы. Шляпа свинцовым обручем сдавила виски. Я попытался встать, но тут зал огласил чудовищный крик:

— Снимите меня! Вот чёрт... НЕМЕДЛЕННО СНИМИТЕ!

Чьи-то руки лихорадочно начали сдирать свихнувшийся головной убор. Когда шляпа почти покинула мою горемычную голову, в сознании раздался злой шёпот:

— Ты вообще человек?! Отвратительное зрелище... СЛИЗЕРИН!

25 сентября 1991 года

Хогвартс

Гостиная Слизерина

23:50

— Мне плевать, герой ты там или кто! Я заставлю тебя сожрать учебник по зельям, если ты не можешь его выучить!

Голос Флинта болью отдавался в висках, становясь всё громче и громче:

— Но ты не будешь больше позорить факультет и терять баллы!

Стальной кулак с силой врезался в мою челюсть. Не удержав равновесия, я отлетел к креслу.

— Надеюсь, ты всё понял, Поттер.

Выплюнув последнюю фразу, Флинт развернулся и тяжёлой поступью скрылся за дверью.

— Эй, встать можешь?

Рядом, безмятежно покачиваясь на носках, стоял Драко. Зеленоватые блики свечей причудливо играли тенями на его лице.

— Да, не везёт тебе. Флинт — фанатик. Говорят, за снятие баллов он...

В голове всё гудело, онемевшая челюсть постепенно начинала обретать чувствительность.

— Но знаешь, всё будет хорошо, пока ты соблюдаешь правила. — Малфой улыбнулся и ободряюще протянул мне руку. — Давай уже, вставай.

Я медленно перевёл взгляд на Драко и откинулся назад:

— Ну, так помоги мне.

Как только он наклонился, я с силой потянул его на себя, заставив опрокинуться. Обхватив парня за шею, я тихо прошептал:

— Эй, Малфой, ты говорил, что отец Флинта работает на твою семью...

27 сентября 1991 года

Хогвартс

Класс зельеваренья

18:05

— Пунктуальность. Вы знаете, что это значит, мистер Поттер?

Насмешливый взгляд чёрных глаз следил за каждым моим движением.

— Да, профессор Снейп.

— В таком случае вы должны понимать, почему я снимаю с вас десять баллов. Ведро и тряпку поищите в шкафу. И да, что у вас с лицом?

Рука инстинктивно дёрнулась к раздувшейся щеке:

— Проблемы с пунктуальностью, сэр.

Брови мужчины презрительно изогнулись:

— К сожалению, проблемы в вашей голове, Поттер. Почему вы не сходили в медпункт?

— Не успел.

Раздражённо развернувшись, профессор стремительно подошёл к одному из шкафов. Порывшись на полке, он вынул небольшую бутылку, от которой за версту несло какой-то дрянью.

— Вот это наносите на скулу утром и вечером. В течение трёх дней должно пройти. И ещё кое-что...

Подойдя вплотную, мужчина навис надо мной, злобно буравя взглядом:

— Я больше не хочу слышать о ночных разборках на своём факультете. Вам всё ясно?

Спокойно кивнув, я неторопливо направился к шкафу...

1 октября 1991 года

Хогвартс

Большой зал

20:00

— Гарри, шевелись! Ты же слышал, что кричал этот припадочный!

— У Квирелла всегда с головой не всё в порядке было...

— Да знаю я! Но тролль...

Торопящиеся и толкающиеся на выходе хаффлпафцы, организованно отступающие райвенкловцы, взбудораженные и шумные гриффиндорцы, тихо и быстро выходящие слизеринцы... Большой зал стремительно пустел, отпуская своих недавних гостей и погружаясь в оцепенение.

— Стоит поспешить, смотри — почти все ушли.

Вместе с нами к выходу проталкивались две гриффиндорки:

— Слышала про нашу новую заучку с первого курса?

— Грейнджер, кажется...

— Да-да, говорят, она заперлась в туалете на втором этаже и просидела там весь ужин...

Девушки вышли, а я так и остался стоять, не дойдя до двери.

Малфой, всё это время тащивший меня за рукав, обеспокоенно обернулся:

— С тобой всё в порядке?

Его голос заставил меня прийти в себя:

— Всё хорошо. Идём.

2 октября 1991 года

Хогвартс

Большой зал

12:30

— Ты шутишь?

— Стал бы я таким шутить...

— Но это ведь не может...

— Ты уверена? А я слышала, что...

— Говорят, кровь была повсюду...

— От неё осталось только...

— В любом случае — невелика потеря! Да, Гарри?

Я хмуро перевёл взгляд на говорившего:

— Отвали, Малфой.

Глаза Драко сузились:

— Да что с тобой такое? Ты ведёшь себя странно со вчерашнего вечера!

Закрыв лицо рукой, я прошептал:

— Оставь меня...

Парень пожал плечами и, развернувшись, толкнул Забини:

— Ты говорил, что крики были слышны даже на пятом этаже?

Блейз растянул губы в ехидной усмешке:

— Да, говорят...

Я разваливался на части. Или это окружающие постепенно разрушали меня? Куда делось сожаление? Я не чувствовал боли от потери. Боль... я сосредоточенно наморщился... А что это?

— Бедняжка, у неё даже не было друзей!

Ты могла бы стать её другом...

— В любом случае — она была маглорожденной...

О да... и поэтому она заслужила такой конец?!

— Мне так её жаль! Надо было сказать преподавателям... Как думаешь, нам ничего за это не будет? Мы же не могли знать про...

Я замер и довольно оскалился — вот оно! Вы лицемерны и жестоки, мои милые друзья! С этого и надо было начинать — к чему прикрываться пустыми сожалениями? Будьте честны с собой — вам всё равно. Она умерла, но важен лишь тот факт, что вы даже не попытались ей помочь.

Я насторожился... Облегчение? Нет... Удовольствие? Тоже не то... Злорадство?! Нет, нет, НЕТ! Руки начали трястись. Так что же я чувствую? Ну, хоть что-нибудь... Пустота. В моём сознании всплыла вчерашняя картина: Драко, тянущий меня за рукав и две девчонки, спешащие к выходу. Почему я не помог? Мне было страшно? Не думаю... Прокручивая в голове одну и ту же сцену, я холодел всё больше и больше — я не испытывал н-и-ч-е-г-о. Как будто все чувства разом исчезли. Даже не так — как будто их никогда и не было. Перед глазами всё поплыло — я не понимаю таких слов, как "великодушие", "преданность", "дружба", "доверие", "любовь"... Для меня они пусты и безмолвны. Когда-то давно их пожрал огонь.

Внезапно всё встало на свои места. Воспоминание натянулось, словно тетива и оглушительно взорвалось на тысячи осколков: школа, задний двор, страх, отчаяние, огонь, ярость, боль, старик, запах яблок и корицы...

Тело забилось, словно в лихорадке.

— Гарри, эй Гарри! Да Гарри же!

Это не лихорадка, просто кто-то очень сильно трясёт меня за плечо.

— Может, тебе сходить в медпункт? Смахиваешь на привидение...

Я медленно поднял голову и перевёл заледеневший взгляд на Малфоя:

— Убери...

Драко наклонился ниже:

— Что?

Я оскалился:

— Руку...

— Говори громче! Чего ты там шепчешь?!

Резко схватив парня за воротник, я притянул его к себе, заставив смотреть прямо в глаза:

— Я. Попросил. Убрать. Руку.

Зрачки Драко расширились.

— Я... я понял! Да отпусти, говорю же — я понял!

Внезапно гомон стих — зал замер в ожидании. Стремительно развернувшись, я уставился на преподавательский стол. Облизав пересохшие губы и до боли сжав кулаки, я зло прищурился, — ну здравствуйте, директор...

25 декабря 1991 года

Хогвартс

Спальня Слизерина

7:30

Я медленно водил рукой поверх одеяла, вычерчивая замысловатые узоры кончиками пальцев. За ними змейкой вились тёмно-зелёные всполохи, оставляя на ткани обугленные дорожки. Ненавижу Рождество...

— Драко, это что — гоночная метла?!

— Руки прочь, Блейз! Ты не представляешь, чего мне стоило уломать отца купить её!

— Чтоб тебя... А мне снова прислали книгу! И сделай что-нибудь со своим лицом! Смотреть тошно...

— Завидуй молча, Заби, завидуй молча...

Шутливые переругивания постепенно сменялись сосредоточенным шуршанием обёрточной бумаги и восхищёнными возгласами.

— Эй, да это же настоящий огневиски!

— Шутишь что ли?!

— Да говорю тебе...

— Почему тогда от бутылки воняет перечной мятой?

Внезапно удивлённый голос Драко заставил меня вздрогнуть:

— Мистеру Гарри Поттеру...

Тело словно окаменело. Я напряжённо замер, пытаясь осмыслить услышанное.

Быстрые шаги и деликатное покашливание Малфоя за пологом кровати заставили меня со стоном подняться. Откинув покрывало, я выжидающе уставился на однокурсника.

— С рождеством, Гарри. Кажется, это тебе...

Он протянул мне небольшой свёрток, обёрнутый переливающейся в свете зимнего утра серебряной бумагой. Затаив дыхание, я с опаской принял неожиданный подарок и перевёл хмурый взгляд на Драко. Тот понимающе кивнул:

— Хм, Блейз, хочу попробовать твой "огневиски", пойдём...

Подхватив упирающегося друга под руку, парень резво повёл его к выходу. Закрывая дверь, Малфой тихо бросил:

— Аккуратнее, он не подписан...

15 января 1992 года

Хогвартс

Спальня Слизерина

01:00

Зачарованный лунный свет пробивался сквозь небрежно задёрнутые шторы, неясными бликами путешествуя по каменному полу. Во сне беспокойно завозился Драко. Бормоча что-то про огневиски, перевернулся на другой бок Забини. Прислушавшись к спокойному дыханию своих однокурсников, я перевёл взгляд на часы — пора. Бесшумно отодвинув балдахин, я нашарил на тумбочке свои очки.

Накинув поверх ночной пижамы школьную мантию и прихватив палочку, я быстро прокрался к выходу, дуновением ветра проскользнув в неслышно приоткрывшуюся дверь...

Заброшенный класс

01:20

Я снова был здесь. В этой тёмной и молчаливой комнате с застывшим временем. Сбросив мантию-невидимку и приблизившись к зеркалу, я тихо прошептал:

— Простите, что так долго... мам, пап.

Они уже ждали, безмолвно наблюдая за мной. Прикоснувшись рукой к холодной поверхности, я до крови прикусил губу.

— Вы бросили меня, оставили в одиночестве... Я не просил вашей смерти, мне не нужна была ваша жертва! Почему вы не забрали меня с собой?

Отчаянно прижавшись к бездушному зеркалу, я изо всех сил сдерживал слёзы, до боли сжимая кулаки.

— Я ненавижу вас! Ненавижу! Как вы могли так легко умереть?

Отражение женщины с огненно-рыжими волосами печально улыбалось, протягивая ко мне руки. Темноволосый мужчина со смешливыми карими глазами сочувствующе хлопал моего двойника за стеклом по плечу.

— Вы — всё, что у меня есть... всё, что есть...

Рухнув на колени, я в бессильном гневе повторял снова и снова:

— Почему?

27 марта 1992 года

Хогвартс

Спальня Слизерина

03:03

Шрам раздирал мою волю на тысячи мелких кусочков, с каждой секундой заставляя стонать от боли всё больше и больше. Я чувствовал, как прочерчивает дорожки на лице густая вязкая кровь, отдавая металлическим привкусом во рту. Кровоточащая рана горела, вынуждая выдирать волосы и выкручивать руки. Вцепившись зубами в тыльную сторону кисти, я медленно сжимал зубы, пока не почувствовал знакомый солоноватый вкус. Помогло, но ненадолго.

Проклятая молния вгрызалась в голову, лишая способности соображать. Перед глазами уже давно был не полог над кроватью, а языки пламени, выжигающие мысли калённым железом.

— Не противьссся, Гарри, не противьссся...

Я с силой ударился головой об деревянный косяк.

— Не сссмей отрекаться от меня!

Руки отчаянно зажали уши.

— Ты не можешшшь отречься! Без меня не будет и тебя!

Я со злостью вцепился ногтями в кожу.

— Прими меня. И тогда я помогу тебе отомссстить...

16 апреля 1992 года

Хогвартс

Кабинет директора

14:20

Он стоял лицом к окну, время от времени поглаживая Фоукса, пристроившегося у него на плече.

— Ты всё ещё злишься на меня, Гарри?

Я внимательно разглядывал его спину, незаметно выламывая пальцы под столом:

— Что вы, профессор, это было необходимо. Я понимаю.

Директор медленно обернулся, пронзив на секунду ярко-голубым взглядом.

— Тогда, думаю, тебе стоит знать, что зеркало скоро будет уничтожено.

Ногти остервенело царапали ладонь, до крови разрывая кожу.

— Я рад этому, сэр.

Вздохнув, мужчина отошёл от окна и уселся напротив, скрестив руки у себя на груди:

— Я бы хотел кое о чём с тобой поговорить.

Пальцы замерли, оставив, наконец, пульсирующую плоть в покое.

— О чём?

— О твоих снах, Гарри...

Мой рот растянулся в довольной усмешке, а глаза сменили свой цвет на красный:

— Ну, наконец-то! А я уж думал, ты так и будешь ходить вокруг да около.

Дамблдор устало откинулся в кресле, позволив себе на миг слабость. Его рука небрежно взъерошила седые пряди, а рот искривился в горькой усмешке:

— Я понял это уже тогда. Слишком много огня и смерти. Ребёнок не смог бы вынести такого в одиночку. Он... — Альбус напряженно застыл, — он сможет вернуться?

Безумный смех, эхом отразившийся от стен, стал ему ответом:

— Вернуться? Ты в своём уме, старый лис?! Он никуда не уходил! Честное слово, я впервые встречаю кого-то настолько похожего на меня самого: упрямый, сильный, независимый и... о, да — очень жестокий. Он, как и я, жаждет мести. И знаешь, кому он собрался мстить?

Дамблдор неотрывно смотрел в исказившееся от гнева лицо, некогда принадлежащее мальчику по имени Гарри Поттер.

— Миру, Альбус. Миру, посмевшему так с ним обойтись.

18:50

— Всё, как я и говорил, Северус. Сейчас в голове у мальчика творится чёрт те что. Хоркрукс проснулся, и я не вполне уверен, что Гарри захочет что-то с этим делать...

Темноволосый мужчина, каменным изваянием застывший у входа, хмуро буравил взглядом директорскую спину:

— Могу ли я воспринимать это, как новое рождение Тёмного Лорда?

Плечи старика вздрогнули.

— Не совсем...

Брови Снейпа вопросительно приподнялись. Вздохнув, Дамблдор раздражённо обернулся:

— Хуже, Северус, гораздо, гораздо хуже. Этот осколок обладает лишь воспоминаниями своего прежнего владельца. Иными словами, это уже не Том, только его сила и знания, которые теперь находятся в безраздельной власти озлобленного и ожесточённого ребёнка.

В кабинете повисла тишина — впервые Северус Снейп не мог подобрать слов.

18 мая 1992 года

Хогвартс

Гостиная Слизерина

19:40

— Поттер, чёрт тебя задери! Ты слушаешь вообще?

Малфой раздражённо барабанил пальцами по креслу, неотрывно гипнотизируя мой затылок.

— Ты что думаешь, я каждому встречному предлагаю провести каникулы в своём родовом поместье? Для кого я тут последние полчаса распинаюсь?

Глаза, сильно потемневшие за последнее время, нехотя остановились на лице Малфоя.

— И в качестве кого я туда поеду?

Блондин удивлённо почесал мочку уха.

— Кого? В качестве моего друга, я полагаю...

Я хрипло рассмеялся:

— Друга? Ты в своём уме, Малфой? Или забыл, что значит моё имя в этом мире?!

Драко раздражённо передёрнул плечами:

— Как будто меня это волнует! Лично я думаю, что твоё имя говорит лишь о наглом, самовлюблённом идиоте!

Мои губы растянулись в почти добродушной усмешке:

— Хороший ответ, Малфой.

31 мая 1992 года

Хогвартс — экспресс

15:30

— Отец обещал дать тебе пару уроков по фехтованию. Знаешь, он ведь настоящий мастер. А ещё квиддичное поле — оно у нас просто огромное! Да, и...

Драко вдохновенно ораторствовал, строя планы на лето. По всей видимости, сон в них явно не входил.

Слушая его в пол-уха, я задумчиво смотрел в окно, наблюдая за сменяющими друг друга пейзажами. Сны, состоящие из не принадлежащих мне воспоминаний, ставшая уже привычной головная боль, выбросы стихийной магии, удерживать которые с каждым разом становилось на порядок сложнее — всё это определённо не давало мне покоя.

Положительным являлся тот факт, что моя голова оставалась таковой без присутствия в ней посторонних личностей. Странный голос, поначалу сводивший с ума, исчез, зато начали "вспоминаться" ранее никогда мной не применяемые заклинания, магические формулы, различные ритуалы по обретению бессмертия...

Очнувшись после того памятного разговора с директором, я внезапно обнаружил себя ходячим справочником. Меня освободили от общих занятий, в целом незаметно изолировав от подавляющего числа студентов.

Директора я больше не видел, предпочитая безвылазно сидеть в своей спальне, получая пищу от услужливых домовиков.

Подобное не могло остаться незамеченным: то и дело по школе бродили самые разные слухи. Больше всего мне нравилась версия, согласно которой я валялся в больничном крыле после очередной победы над Тёмным Лордом...

Расслабившись, я мерно покачивался в такт движению поезда. Оставив попытки обратить на себя внимание, тихо посапывал Малфой. Глядя на его умиротворённое лицо, выглядевшее сейчас особенно уязвимым, я всё отчётливее понимал, что пути назад больше нет...

30 июля 1992 года

Малфой — Мэнор

Северная башня

12:40

Я видел небо. Высота кружила голову и манила к себе, обещая свободу. Удобно расположившись на просторном подоконнике и свесив ноги наружу, я спокойно улыбался, чувствуя, как летний ветерок ерошит отросшие за лето волосы. Где-то внизу слышалось сбивчивое дыхание и торопливые шаги, прерывающиеся тихими ругательствами. Закрыв глаза и расслабленно оперившись на руки, я равнодушно отсчитывал последние секунды моего одиночества — десять... восемь... шесть... два... один...

Дверь с грохотом распахнулась, и в проём ввалился запыхавшийся Малфой:

— Поттер, ты совсем свих...

Осёкшись, он в ужасе уставился на мою расслабленную позу, в любой момент готовую отправиться в полёт.

— Г-гарри?

Неторопливо развернувшись, я протянул руку в приглашающем жесте:

— Иди сюда, Драко.

Застывшая фигура парня отлепилась от стены и в оцепенении направилась ко мне. Когда до окна оставалась последняя пара метров, он в нерешительности остановился:

— Послушай, что тут...

Широко улыбнувшись, я поднялся, выпрямившись во весь рост и отступив на полшага назад:

— Свобода, Драко. Я покажу...

Раскинув руки и закрыв глаза, я стал медленно наклоняться назад, чувствуя разверзнувшуюся бездну за спиной. Она манила и звала в вечность. И в этом безумии нам не было равных.

Внезапно чьи-то руки крепко обхватили меня за плечи и рывком потянули на себя. Не удержав равновесия и удивлённо распахнув глаза, я в немом недоумении отправился в непродолжительный полёт до пола, попутно разодрав локоть о каменную крошку.

Хриплый шёпот, напоминающий шипение взбешённой змеи, отразился от стен и заставил очнуться:

— Зачем? Идиот, ты мог умереть!

Малфой судорожно прижимал меня к себе, всматриваясь в воспалённые глаза и осунувшееся бледное лицо напротив.

Безумие нехотя отступило, обещая вернуться в скором времени. Расслабившись, я перевёл взгляд на Драко:

— Я не могу умереть.

Серые глаза подозрительно сузились:

— Почему, позволь спросить?

Мой тихий шёпот заставил его вздрогнуть:

— Уже слишком поздно.

12 августа 1992 года

Малфой — Мэнор

Спальня

01: 30

— Пожалуйста...

Я видел в их глазах отвращение. Так смотрят на дохлых крыс или на куски разлагающегося мусора.

— Прошу вас...

Его лицо исказилось, а губы изогнулись в презрительной усмешке. В немой мольбе мой взгляд обратился на ту, что стояла чуть поодаль. Обняв себя руками и мерно раскачиваясь из стороны в сторону, она что-то тихонько бормотала. Прислушавшись, я в ужасе отшатнулся.

— Сдохни, сдохни, сдохни, сд...

Внезапно схватившись за горло, она начала хохотать. Её смех то нарастал, то переходил в безудержные рыдания.

Словно не замечая всего этого, черноволосый мужчина достал палочку и направил на меня:

— Всё это... из-за тебя...

Я видел приближающийся зелёный луч, но не мог пошевелиться.

— Гарри...

Тихий шёпот заставил содрогнуться.

— Это уже не твои родители.

Вцепившись в свои волосы, я резко дёрнул их на себя. Из глаз брызнули слёзы.

— Ты должен покончить с ними.

Холодный смех разрывал барабанные перепонки.

— Нет...

— Давай же... сейчас!

Раскинув руки, я закричал. Мой крик слился с рёвом бушующего пламени, охватившего две сжавшиеся в ужасе фигуры. Я чувствовал их боль их страх. Чувствовал, как будто горел вместе с ними. Глаза начали закатываться, а тело ослабевать. Суставы свело в судороге. Выгнувшись, я хватал ртом горячий воздух, выжигающий лёгкие...

— Гарри!

Едва слышимый голос отразился от пылающих стен. Он то приближался, то отдалялся, обрываясь и появляясь вновь. Лба коснулось что-то холодное, и в ту же секунду всё стихло.

08:15

Яркий солнечный свет заставил болезненно зажмуриться. Голова раскалывалась, пересохшее горло саднило, и очень хотелось пить. Попытавшись сесть, я в ступоре уставился на свои ноги: положив руки поверх одеяла, рядом тихо спал Малфой. Его беспокойное дыхание, разметавшиеся волосы и темнеющие круги под глазами, вызвали странное незнакомое чувство, теплом разлившееся где-то в районе груди. Неподалёку валялось мокрое полотенце, упавшее, видимо, когда я резко сел.

Ночной кошмар, слабость во всём теле и закоптившиеся стены спальни быстро расставили всё по местам. Очередной выброс...

У ног послышалось сонное бормотание:

— Поттер... чёртов очкарик...

Откинувшись на подушки, я невидяще уставился в потолок, продолжая глупо улыбаться...

29 августа 1992 года

Малфой — Мэнор

Задний двор

15:42

— Снейп будет в ярости...

Я задумчиво мял конверт, в то время как Малфой сотрясался от смеха, держа в руках только что доставленное письмо.

— Они хотят... — Драко приобрёл пунцовый оттенок, пытаясь сдержаться. — Просто немыслимо!

Я тяжёло вздохнул:

— Этого следовало ожидать...

Отсмеявшись, парень сочувствующе похлопал меня по плечу:

— Из него получится хороший наставник. Всё-таки это мой крёстный...

Раздражённо скинув его руку, я зло прищурился:

— Они хотят запереть меня в подземельях!

Драко недовольно поморщился:

— Не преувеличивай. Всего лишь... — он замялся. — Оградить...

Я горько усмехнулся:

— От кого?

Ему не надо было отвечать. В голове эхом звучало так и непроизнесённое "от себя самого"...

1 сентября 1992 года

Хогвартс — экспресс

14:30

— Терри, постой!

— Отвали, Корнер! Думаешь, я это просто так оставлю?

Дверь с силой распахнулась и в открывшийся проём ввалились двое парней. Один резко побледнел, а второй пошёл красными пятнами. Последний в обвиняющем жесте выставил вперёд указательный палец:

— Больные ублюдки, что вы сделали с моей сестрой?! Сьюзи уже час не приходит в себя!

— Терри, говорят, она сама напросилась...

Бут гневно уставился на своего однокурсника:

— Сьюз всегда хотела познакомиться с "тем самым Поттером", что в этом такого?!

Недовольно поморщившись, Малфой повернул ко мне голову:

— Ты слышал? Кажется, он в чём-то нас обвиняет...

Усмехнувшись, я неторопливо перевёл взгляд на Драко:

— Неужели? Разве мы могли сделать что-то плохое?

В глазах блондина заплясали смешливые искры:

— Ведь факультет Слизерин...

— Всегда славился...

— Своей доброжелательностью...

— И радушием!

Закончив, мы с издёвкой рассмеялись.

Температура в купе ощутимо упала, когда взбешённый райвенкловец выхватил палочку. Второй, поймав его за руку, зло пробормотал:

— Не связывайся, Бут. Ты же знаешь кто это...

— Брось, Майки. Эти слизни ничего не могут...

Парень развернулся и с нескрываемым торжеством навёл на нас палочку, готовясь произнести заклинание.

— Почему это всегда так скучно, Малфой?

Драко неопределённо пожал плечами:

— Из-за отсутствия мозгов и фантазии, я полагаю?!

Райвенкловец что-то разъярённо зашипел, одновременно взмахнув рукой. Фиолетовый луч разбился о невидимый барьер, не успев приблизиться. Глаза парней в ужасе расширились, когда мое лицо обезобразил широкий оскал:

— Определённо, с вами будет интересней, чем с той девчонкой...

Хогвартс

Кабинет зельеваренья

17:50

— ...и ко всему прочему лишили мистера Бута способности связно разговаривать... Поттер! Соизвольте обратить на меня своё бесценное внимание! То, что вы сделали...

Профессор зелий угрожающе щурился и постоянно одёргивал впивающийся в шею ворот мантии. Вот уже час он упорно пытался достучаться до моей совести. Рядом тихонько клевал носом Драко, потерявший интерес к происходящему ещё в самом начале. Вздохнув, я резко прервал поток гневной тирады:

— Профессор, вы позволите?

Недовольно замолчав, Снейп вопросительно приподнял бровь, ожидая продолжения.

Мысленно дав Малфою пинка, я начал монотонно пересказывать случившееся в более выгодном для нас с Драко свете:

— Видите ли, сэр, мисс Бут изъявила желание взглянуть на мой шрам, что само по себе было невежливо, после чего имела наглость дотронуться до него рукой. Я ничего не смог поделать — как вы знаете, моя магия нестабильна и то, что девчонка впала в кому из-за спонтанного выброса, целиком и полностью её вина. Что же касается мистера Бута... он применил заклятие разложения — "Pertustentia maxima".

Снейп поражённо замер. Довольный произведённым эффектом я продолжил:

— Теперь вы понимаете, профессор. Мне пришлось вмешаться.

В комнате воцарилось молчание.

Снейп откашлялся:

— Что ж, мистер Поттер, как только студенты вернутся из св. Мунго, я оценю правдивость вашей истории, а пока... вы и мистер Малфой можете быть свободны.

Растолкав вконец задремавшего Драко, я торопливо потащил его к выходу. У самых дверей меня догнало негромкое:

— Жду вас завтра в шесть. Не опаздывайте...

26 сентября 1992 года

Хогвартс

Большой зал

18:40

— Эй, это же Поттер!

— Его совсем не видно в последнее время...

— Говорят, он берёт частные уроки у Снейпа.

— Ты шутишь? Парню здорово не повезло...

— Ещё не понятно — кому повезло меньше. Слышал, что произошло в поезде? Тех двоих больше никто не видел...

— Да... мама сказала, что их состояние оставляет желать лучшего...

— Об этом я и толкую. Поттер — псих, не связывайся с ним...

— Потише, я не хочу проблем...

Двое хаффлпафцев поспешили к выходу, попутно кидая опасливые взгляды на слизеринский стол.

Я устало потыкал вилкой остывшее мясо и вяло потянулся к кувшину с тыквенным соком:

— Драко, напомни на досуге навестить барсучью нору...

18 октября 1992 года

Хогвартс

Гостиная Слизерин

20:20

— Это дал мне отец...

Я держал в руках потрёпанную кожаную тетрадь и отказывался верить своим глазам.

— Послушай, будет лучше, если ты от неё избавишься...

Лицо Малфоя удивлённо вытянулось:

— Ты в своём уме? Как я могу выкинуть артефакт свой семьи?!

Я с отвращением бросил еле подрагивающую вещицу на диван и внимательно посмотрел на недовольного парня:

— Этот предмет опасен. Им не может владеть такой глупый ребёнок...

В серых глаза вспыхнула затаённая обида:

— Что бы не происходило там, в твоей башке, и какой бы умной она ни была, ты остаёшься моим ровесником! Меня достали нравоучения и постоянные припадки! Может, напомнить, кому ты обязан жизнью, с которой чуть не расстался этим летом?! Рассказать, как ты кричал ночью и звал свою мамочку? У тебя нет права...

Он резко замолчал, уставившись на мои расширившиеся зрачки.

— Забери...

Малфой попятился назад.

— Свои...

Он в панике оглядел гостиную, ища защиты.

— Слова...

Разговоры внезапно стихли, и в комнате воцарилось гробовое молчание.

— Назад...

Свет моргнул и в испуге погас. В наступившей неразберихе никто не видел, как я хватаю Драко за горло и чуть приподнимаю над полом. Вцепившись в мою руку, парень захрипел:

— Га... рри... пусти...

Его жалкие попытки достучаться до меня вдребезги разбивались об всё нарастающее безумие. В окрепших пальцах кипела кровь, гоняя огонь по венам. Я чувствовал, как под железным кулаком медленно исчезает пульс. Внезапно безвольное тело обмякло и перестало подавать признаки жизни. Этого хватило, чтобы очнуться.

Хватка ослабла, и слизеринец с грохотом упал на пол, содрогаясь в безудержном кашле.

Руки дрожали и отказывались слушаться. В голове ураганом проносились потоки бессвязных мыслей. Опустошённо наблюдая за Драко, отползающим к углу, и видя в его глазах постепенно разгорающийся страх, я мог думать только об одном:

— Ну, почему именно он?

23 декабря 1992 года

Хогвартс

17:50

Этот голос преследует меня. Тихое бессвязное бормотание, постепенно переходящее в свистящий шёпот.

Дотронувшись до холодной каменной стены, я нехотя побрёл вперёд.

— Убить... разорвать...

Устало морщась, я упорно следовал за негромкими звуками.

— Здесссь... сссейчассс!

Еле слышное шипение внезапно оборвалось. Я в нерешительности застыл, перед поворотом. Удивлённый вскрик заставил на ходу выхватить палочку, одновременно выпрыгивая из-за угла.

Окаменевшее тело и кроваво-красные буквы на стене.

— Враги наследника, берегитесь...

Я обречённо закрыл глаза — история повторялась...

15 марта 1993 года

Хогвартс

Спальня Слизерин

21:20

Конечно же, я знал. Не мог не знать. Страх и несвойственная ему отчуждённость говорили сами за себя. Вечно бледное осунувшееся лицо и темнеющие круги под глазами, затравленный взгляд и постоянная нервозность сделали своё дело — он остался один.

Тьма разрушала — пожирала остатки воспоминаний и туманила разум. А я... я просто смотрел, как он медленно умирает.

Кулак со всей силы врезался в дверной косяк, разбив дерево в щепки. Послышался хруст костей, и по руке побежала кровавая дорожка. В ступоре наблюдая за тем, как сами собой затягиваются раны, я всё сильнее сжимал зубы, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик.

Он отказывался со мной разговаривать, избегал оставаться наедине, и с каждым днём расстояние между нами увеличивалось всё больше.

Перестав метаться по комнате, я застыл в замешательстве. Всё это время моя чёртова гордость и нежелание делать шаг первым привели к тому, что единственный человек, который смог пробиться через все преграды, что я выставлял, оказался на краю пропасти.

Рухнув на пол в безумном припадке, я заходился в истеричном смехе, продолжая раскачиваться из стороны в сторону. Глаза начали закатываться, мышцы свело в судороге. Столб огня зелёными языками опалил стены, охватив мою выгнувшуюся дугой фигуру. Резкий крик оборвался так же внезапно, как появился, заставив тело безвольно обмякнуть и блаженно растянуться во весь рост. Теперь я знал, что надо делать...

16 марта 1993 года

Хогвартс

Гостиная Слизерин

15:15

— Что значит "он исчез"?!

Я угрожающе навис над стремительно бледнеющим Забини.

— То и значит... — он странно покосился на меня. — Его нет уже месяц... как ты мог не заметить?

Возможно, ты смог бы понять, если бы знал, каково это — быть на моём месте, каждый день сдерживая силы, разрушающие тебя и рвущиеся наружу, не дающие ничего кроме безумия и боли...

— Тогда за ним лично приходил директор... Больше я его не видел...

Резко развернувшись, я направился к выходу. Пора выползать из подземелий...

— Поттер!

Я раздражённо обернулся.

— Снейп... тоже был здесь.

Кабинет зельеварения

18:00

— Сама пунктуальность, мистер Поттер. Определённо вы делаете успехи.

Пожав плечами, я занял своё привычное место за первой партой. Снейп расположился напротив, подперев кулаком щёку:

— Итак, что бы вы хотели узнать сегодня? Легиллименция, высшие чары, продвинутые зелья, защита...

— Хоркруксы, сэр. Что это?

Мужчина дёрнулся, словно его внезапно ударило током. Обсидиановые глаза уставились на меня с причудливой смесью недоверия и страха.

— Откуда вы...

Я досадливо поморщился:

— Довольно этого фарса. Где Драко?

На лице профессора не дрогнул ни один мускул, когда он произнёс:

— Он в безопасности... от вас.

Мои глаза раздражённо сузились:

— Неужели? А что насчёт Волдеморта?

Снейп задохнулся от возмущения:

— Да как вы...

Я резко вскочил, откинув стул:

— Заткнись. — Голос то и дело срывался, переходя в яростное шипение. — Его заживо пожирает темнейший из существующих артефактов! Эта дрянь засела так глубоко, что вытащить её из него теперь почти невозможно! Он разлагается уже почти полгода! Вы меня слышите?! Полгода! Так почему сейчас? — Глаза защипало, а горло резко сдавил спазм. — Почему не раньше...

В классе воцарилось молчание. Я хватал ртом воздух, пытаясь успокоить горящие лёгкие. Профессор напряжённо наблюдал за моей дыхательной гимнастикой и о чём-то сосредоточенно размышлял.

— Он с директором.

— Чт...

— В закрытой комнате больничного крыла.

Я внимательно посмотрел в глаза уставшего мужчины.

— Идите, Поттер. Возможно, ещё не поздно.

Больничное крыло

18:30

— Альбус, вы... уверены?

— Минерва, ты и сама прекрасно всё понимаешь. У нас нет времени и права на ошибку.

— Но это ведь ребёнок...

— Уже нет. — Голос стал жёстким, растеряв прежнюю доброжелательность. — Слишком поздно...

Послышался тяжёлый вздох:

— Если бы мы знали раньше...

Последовавшая пауза затянулась:

— Альбус?

Хриплый голос прерывался и звучал намного тише:

— Да... если бы...

Кто-то всплеснул руками:

— Что же теперь с ним будет?

На этот раз молчание длилось долго... очень долго.

— Нам придётся...

Послышались сдавленные всхлипы:

— Это ужасно...

Уставший голос заставил меня отлепиться от стены и со скрежетом сжать зубы:

— Ты же понимаешь... ради Гарри...

18:50

Кровь стучала в висках, пока я носился по больничной палате, в отчаянии пиная попадавшиеся на пути стулья. Они посмели... сделать из Драко... из моего Драко... Зажмурившись, я со стоном опустился на кровать, не в силах больше держать себя в руках. Приступ был уже рядом, когда в сознании всплыло знакомое лицо. В моих воспоминаниях он всегда улыбался. Его смешливые глаза постоянно были рядом, и со временем я стал принимать это как данность. Он раздражал, но — вот ведь, что странно — в его присутствии я никогда не испытывал того чувства безысходности, которое овладевало мной всякий раз, стоило лишь немного выйти из себя. Я никогда не любил и не дорожил кем бы то ни было. Так уж случилось и с этим ничего не поделаешь. Но ему, каким-то непостижимым образом, удалось... Удалось пробиться к тому, что люди зовут сердцем. Оно ожило. Я заново учился чувствовать, говорить, доверять... А теперь... Ничего из этого не осталось... Я уничтожил всё своими руками. И мне некого винить, кроме себя самого.

Ногти разрывали кожу, мучительно впиваясь в пульсирующую плоть. Боль была внутри, и её нельзя было выдрать так просто.

Вскинув голову к потолку, я невидяще уставился в одну точку, продолжая расцарапывать грудь.

Дамблдор...

Пальцы остановились.

Минерва МакГонагалл...

Взгляд начал приобретать осмысленность.

Снейп...

Дыхание стало ровнее и спокойнее.

Хогвартс...

Я бросил тяжёлый взгляд в зеркало напротив:

— Я никогда их не прощу.

Гладкая поверхность пошла рябью, искажаясь и приобретая форму арки.

Спокойно вставая с кровати и делая шаг в неизвестность, я понимал, кого на самом деле никогда не смогу простить...

18:51

В этой пустой, не имеющей окон комнате он выглядел особенно уязвимым. Свернувшись калачиком на железной больничной койке и чуть дрожа, некогда гордый слизеринец тихо всхлипывал. В нерешительности застыв рядом, я то протягивал, то одергивал руку назад, боясь причинить ему вред своим нечаянным прикосновением.

Ураган чувств бушевал и требовал огня: горечь, гнев, отчаяние, раскаяние... облегчение — я всё-таки его нашёл.

— Гарри...

Еле слышный шёпот выворачивал душу наизнанку. Проглотив подступивший к горлу ком, я осторожно приблизился.

— Драко... я здесь.

Медленно, превозмогая чудовищную слабость, его голова повернулась ко мне. Серые глаза неверяще моргали, боясь прогнать неожиданный морок.

— Это... правда ты?

Не придумав ничего лучше, я просто кивнул.

Истерика, последовавшая следом, окончательно выбила из колеи:

— Ты... ты здесь! Ты ведь спасёшь меня, да? Я так долго ждал... так долго, что начал забывать твоё лицо. — Он крепко вцепился в моё запястье. — Давай уйдём! Я хочу оставить это место... здесь всегда так холодно и темно... и ещё тот человек. Он что-то говорил мне про тебя... нет... не могу вспомнить...

Я с горечью смотрел, как серый цвет стремительно меняется на красный, а лицо приобретает хищное выражение.

— Гарри... ты спасёшь меня? Тебе ведь так нравится спасать, не так ли? Именно поэтому ты бросил своего единственного друга умирать тут?!

Этот голос мог принадлежать только одному человеку.

— Сколько у него времени?

Тихий смех был лучшим ответом.

— Мало... но я дам тебе возможность попрощаться... а потом уничтожу его же руками!

Дав себе волю, он истерично захохотал. Этот ад мог продолжаться вечно... но внезапно прекратился.

На меня смотрели испуганные серые глаза, с расширившимися от ужаса зрачками. Тихое "помоги", произнесённое потрескавшимися губами, стало последней каплей. Не церемонясь, я стащил его с кровати и осторожно придерживая, повёл к выходу. На секунду остановившись, я с мстительной улыбкой выпустил сноп зелёных искр и позволил себе увидеть, как огонь стремительно охватывает это место, превращая в пепел мучительные воспоминания...

19:20

Прожигая в лестнице, которая так не вовремя решила поменять направление, дырки, я, чертыхаясь, тащил Драко наверх. По странному стечению обстоятельств неожиданный маршрут вёл прямиком на астрономическую башню. Оставалось только стиснуть зубы и упрямо идти вперёд.

Малфой уже давно не подавал признаков жизни. Боясь худшего, я старался не смотреть в его сторону. Бесконечные ступеньки выжимали из меня последние остатки сил, поэтому, когда на горизонте появилась дубовая дверь, я воспринял это как спасение.

Втащив безвольное тело на холодные камни площадки, я наскоро наложил на нас обоих согревающие чары и в изнеможении облокотился об стену, пристроив рядом Драко.

Неизвестно сколько мы просидели вот так. В скором времени я задремал. В беспокойном сне кто-то ласково гладил меня по голове. Я чувствовал тёплое дыхание на щеке и тонкие пальцы, медленно перебирающие мои волосы...

Мимолётные прикосновения исчезли так же внезапно, как и появились. Резко открыв глаза, я схватился за голову, вскрикнув от резкой боли в шраме.

Рядом никого не было — кожу холодил твёрдый камень. Сквозь выступившие слёзы, я пытался разглядеть силуэт напротив. Кое-как сфокусировав взгляд, я присмотрелся внимательнее и застыл. Определённо глаза врали мне, вне всяких сомнений... потому что на краю площадки, раскинув руки, стоял Драко Малфой.

Обезумевшие вихри по-зимнему холодного ветра яростно набрасывались на тонкую беззащитную фигуру. Но я больше не видел его страха. Гордо поднятый подбородок и знакомый стальной блеск в глазах выдавали непоколебимую уверенность в своих силах.

Попытавшись подняться, я охнул и осел обратно. На обоих ногах были перерезаны сухожилия. Тупо уставившись на медленно затягивающиеся раны, я пытался не думать о том, кто это сделал.

— Прости...

Голос, который был недосягаем так долго, заставил меня вскинуть голову.

Он крепко сжимал в руках мою палочку.

— Мне о многом надо было тебе рассказать. Но сначала...

Взмахнув рукой, Малфой наложил заклятие пут. Я был настолько слаб, что почти не ощутил этого.

Слизеринец удовлетворённо кивнул и бросил палочку к моим ногам.

— Скоро действие чар закончится, у нас совсем мало времени...

Он горько чему-то усмехнулся и продолжил:

— Мне уже давно надо было с тобой поговорить... Но этот проклятый дневник. — Он с ненавистью достал из-за пазухи старую кожаную тетрадь и, сплюнув, посмотрел на меня. — Эта штука вконец запудрила мне мозги. Честно говоря, я смутно помню, что происходило после... — Он замялся. — Нашей ссоры... С каждым днём я всё отчётливее ощущал, что мои мысли больше не являются таковыми. Я слышал голос, нашёптывающий о моей значимости и величии... Ха! Каким же идиотом надо было быть, чтобы поверить во всё это... Впервые я испугался после того, как чуть не умерла та маленькая грязнокровка с Хаффлпафа. Уже тогда надо было бить тревогу, но я всё чего-то ждал... В итоге память начала меня подводить — я мог не помнить, где был вечером, или почему на моей мантии вдруг появилась кровь... Вот тогда-то и пришёл он...

— Дамблдор...

Мой охрипший шёпот заставил его вздрогнуть.

— Да... Он сказал, что это уже необратимо. Что я должен всё понимать... Так было лучше для тебя...

Не выдержав, я закричал:

— Да что лучше? О чём ты говоришь, Драко? Всё закончится, как только будет уничтожена эта тетрадь!

Малфой недоумённо заморгал:

— Но директор сказал...

— Что её нельзя уничтожить, так?

Моё свирепое шипение эхом отражалось от стен.

Внезапно парень схватился за голову и опасно наклонился назад.

— Драко! Что ты...

Изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу крики, он через силу повторял снова и снова:

— Прости... про...сти...

Знакомое мне безумие красными языками опаляло дно его глаз.

— Уже слишком поздно... — измождённое лицо исказилось в подобии улыбки. — Помнишь?

Мой чудовищный крик перекрыл рёв бушующей стихии, когда его нога соскользнула с парапета...

15 мая 1993 года

Хогвартс

Кабинет директора

16:40

Седовласый мужчина, не отрываясь, смотрел в окно, медленно перебирая огненные перья феникса, жмурившегося от удовольствия. Думая о чём-то своём, он тихо повторял:

— Вот увидишь, малыш, он вернётся.

Внезапно добродушное выражение сменилось на мрачно удовлетворённое.

— У него просто нет выбора.

Холодные голубые глаза равнодушно наблюдали за тем, как, бросая недовольные взгляды, с криком улетает Фоукс.

— Чёртова птица...

Хрипло рассмеявшись, маг подошёл к своему столу. Выдвинув один из ящиков, он достал старую потрёпанную тетрадь.

— Прости, ты сослужил мне хорошую службу...

Щёлкнув пальцами, он отрешённо смотрел, как догорает кожаный переплёт с золотой гравировкой — "Д.М."...

23 августа 1993 года

г. Вашингтон

Парк-Сквер

21:20

В этом городе всегда было шумно и многолюдно. Бесконечные магазины, пестрящие вывески, громкий смех, беспорядочные драки... Грязно, пошло и притягающе...

По выщербленным дорожкам бродили влюблённые парочки, хозяева со своими радостно повизгивающими питомцами и одинокие прохожие, спешащие к горячему ужину и тёплой постели.

На старой обшарпанной скамейке сидел подросток, выглядевший усталым и болезненным. Длинные чёрные волосы ниже плеч, небрежно завязанные в хвост, потёртые джинсы и грязная ветровка навевали мысли о беспризорниках. Хрупкое телосложение и бледная кожа не позволяли дать ему больше тринадцати.

Блаженно потянувшись, он закурил, чиркнув спичкой об деревянную поверхность. В глубине воспалённых глаз отразился загоревшийся уголёк сигареты.

Жадно затянувшись, он резко выдохнул, выпуская серые клубы дыма. Пепел падал прямо на колени, но это мало его волновало.

— Пацан, закурить не найдётся?

Глумливо смеясь, к нему неторопливо приближалась подвыпившая компания.

— Чё молчишь, придурок?

Заговоривший отделился от толпы. Грязные, торчащие во все стороны волосы, засаленная кофта и жуткий запах перегара заставили брезгливо поморщиться внимательно наблюдающего за ним мальчика. Мужчина попытался встряхнуть того за плечо, но его руку внезапно перехватили. На дне горящих глаз причудливым образом зелёный цвет сливался с красным. Вытянутые зрачки напоминали кошачьи и были чуть расширены. Детское лицо можно было назвать миловидным, если бы не полубезумная улыбка, подчёркивающая заострённые черты.

Сжав руку ойкающего парня сильнее, подросток невинно спросил:

— Дядя, вам больно? — Намеренно писклявый голос заставил собравшихся недоумённо переглянуться. — Это хорошо...

Смеясь, маленький дьявол медленно усиливал стальной захват. Послышался хруст костей, и в ту же секунду нечеловеческий крик эхом разнёсся по парку.

Щелчком отбросив погасшую сигарету, ребёнок поднялся со скамьи, попутно отряхнув пыльные брюки и одёрнув мятую ветровку.

— Ах ты, паршивец!

Очнувшись от первого шока, парни оттащили пострадавшего в сторону и начали угрожающе окружать застывшего мальчика. Высокий коренастый мужчина, бывший, видимо, главным, выхватил небольшой пистолет, целясь в ухмыляющееся лицо.

— Мразь, ты ответишь!

Несостоявшиеся убийцы быстро протрезвели и теперь обеспокоенно переглядывались.

Температура постепенно повышалась, и вскоре горячий воздух перестал быть пригодным для дыхания...

21:40

Закатившиеся в предсмертном припадке глаза и слабые полузадушенные хрипы вызывали у наблюдающего за всем этим ребёнка вежливое любопытство.

— Чудови... ще...

Последний из них обессилено хватался за ноги бездушного демона, пытаясь подняться. Брезгливо откинув вцепившуюся в него руку, парень резко развернулся и побрёл прочь, позволяя безумию, наконец, поглотить себя и оставляя за спиной то последнее, что некогда делало его человеком.

25 августа 1993 года

Литтл Унгинг

Тисовая улица

20:30

Небольшие однотипные дома манили и отталкивали одновременно. Лёгкий аромат хорошо прожаренного мяса и негромкие голоса, доносящиеся из приоткрытых окон, говорили о ещё одном спокойном вечере на Тисовой улице.

Тщательно подстриженные газоны, пестрящие клумбы, ровные столбики деревянных заборов — всё кричало об идеальности и непогрешимости этого места. Всё, кроме одинокого пса, чёрным пятном омрачающего ярко-зелёную лужайку. Тощие бока с усилием вдыхали и выдыхали знойный летний воздух. Свалявшаяся грязная шерсть и измождённый вид могли вызвать сочувствие у достопочтенных жителей Литтл Унгинга, если бы не ожесточённый полубезумный взгляд, который не мог принадлежать обычной собаке.

С усилием поднявшись, пёс нетвёрдо встал на лапы. Навострившиеся уши уловили звук подъезжающей машины. Внимательно наблюдая за медведоподобным мужчиной, грузно вываливающимся из автомобиля, животное неторопливо побрело в его сторону...

00:30

Дом тонул в тишине и сонном оцепенении, тая по углам вороватые тени. На стенах неверными бликами сиял лунный свет, то и дело отражаясь в окнах. От приоткрытой входной двери веяло прохладным ночным ветром, очередной порыв которого заставил недовольно заворчать притаившегося в полумраке коридора пса. Мотнув головой, как будто соглашаясь с чем-то, животное осторожно двинулось вперёд.

Бесшумно ступая по начищенному кафелю и настороженно прислушиваясь к малейшему шороху, чёрное наваждение постепенно меняло форму, принимая человеческие очертания. Лунный свет выхватил из темноты грязную изорванную одежду, мешком висящую на истощённом теле. Обескровленное лицо с впалыми щеками судорожно искажалось из-за рвущегося наружу лающего кашля. Зажав рот рукой, человек, шатаясь, побрёл к лестнице, увлекающей его на второй этаж.

Ориентируясь на богатырский храп, незваный гость достиг двери, ведущей в супружескую спальню. Небрежно толкнув раздражающую преграду и кинув колючий взгляд на огромную двуспальную кровать, он решительно переступил порог.

00:33

Глубже...

В зелёных глазах умирала жизнь. Утекала прочь вместе с горячими детскими слезами. Скрючившись на старом обглоданном молью одеяле и яростно сдерживая всхлипы, ребёнок с отчаянием наблюдал за тем, как медленно закрывается дверь его маленькой персональной тюрьмы.

— И будь благодарен за то, что мы с тётей не отправили тебя в приют после того, как нашли на крыльце собственного дома! Будь благодарен...

Глубже...

Звонкая оплеуха разорвала звенящую тишину.

— Мерзкий выкормыш! Что это, по-твоему, такое?!

Высокая худощавая женщина нависала над насупленным мальчиком и обвиняюще протягивала безвозвратно испорченную сковородку с обугленным беконом. Её брезгливая ухмылка заставила напрячься растрёпанного паренька, державшегося за горящую щёку.

— Ешь.

Она с грохотом поставила подгорелую посуду на стол и выжидающе уставилась на стремительно бледнеющего ребёнка.

Глубже...

Сбивчивое дыхание с хрипами вырывалось из горящих лёгких. Черноволосый парень что есть духу несся по вечернему Литл-Унгингу, а позади, прикрикивая и смеясь, бежали пятеро подростков. Расстояние между ними начало стремительно сокращаться, когда впереди мрачным забором замаячил тупик. В ужасе подняв глаза, мальчик на секунду отвлёкся и тут же, не удержавшись на ослабевших ногах, полетел вниз. Встреча с асфальтом выбила последние остатки воздуха. Не делая попыток встать, он с усилием поднял голову, обречённо смотря на своих преследователей. Из-под сжавшихся кулаков текла кровь, оставляя на равнодушной тверди красные кляксы. Его медленно окружали, и постепенно хрупкая фигура исчезла из вида.

Проезжающая мимо машина с четой Дурсль не стала останавливаться...

ГЛУБЖЕ!

Прижимаясь щекой к двери, ведущей в старый пыльный чулан под лестницей и близоруко щурясь в темноте, ребёнок шепотом отсчитывал негромкие удары гостиных часов. Ровно двенадцать... В маленьких ладонях робко вспыхнул зелёный огонёк, осветив крохотную каморку, с трудом вмещающую в себя треснувший умывальник, старую полуразвалившуюся кровать да небольшую кучку сменного белья.

Искусанные губы растянулись в восторженной улыбке, когда зелёные всполохи приняли форму маленькой змейки, обвившейся вокруг тонкого запястья, а оставшиеся сложились в такое непривычное:

— С Днём Рождения, Гарри!

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила мимолётное видение мелькнуть и погаснуть.

00:34

В тонких жилистых руках появилась палочка. Тело мужчины, возвышающееся над парой спящих людей, билось в лихорадке от только что увиденных воспоминаний. Дикий взгляд метался от одного человека к другому, не зная на ком остановиться.

Бессвязные мысли, перекрывающие друг друга, не давали ему принять окончательное решение. Ярость, застилающая глаза кровавой пеленой, не позволяла разуму взять вверх над чувствами. Худощавая фигура задрожала, теряя человеческие очертания. Мир сузился до двух бьющихся жилок и паре метров, отделяющих от них. Взбешённое животное утробно зарычало, начав медленное приближаться. Сонное бормотание и последовавшие за ним удивлённое-испуганные возгласы сняли последние барьеры. Чёрная тень метнулась к кровати, затопив комнату кровью и криком...

07:25

Тайлер Джонсон был очень любопытным подростком. Бросая очередную газету на крыльцо, он часто заглядывал в незанавешенные окна в поисках новостей для сплетен. Однако сегодняшнее утро не задалось с самого начала: у миссис Бикс новые накрахмаленные шторы, огромный доберман по кличке Хук порвал только что купленные брюки, а противные кошки свихнувшейся старухи оставили пару багровых дорожек на левой ноге.

Потирая пострадавшую конечность и вздыхая по своей неудавшейся жизни, парень неторопливо подходил к дому, принадлежащему чете Дурслей. Всегда аккуратно подстриженный газон и идеальные клумбы доводили до зубного скрежета даже самых отъявленных любителей домашнего садоводства. Новенький опель гордо блестел отполированными боками, призывно сверкая в лучах утреннего солнца. Свежевыкрашенный забор и заботливо выращиваемые цветы на подоконнике заставили Тайлера презрительно скривиться и тихонько проворчать:

— Сколько раз просил старую клячу дать хоть один росток...

Мстительно оскалившись, мелкий проныра юркнул во двор и, торопясь, подбежал к крыльцу. Бросив газету и встав на цыпочки, он вытянул цыплячью шею и осторожно заглянул в окно. Как всегда вычищенная до блеска кухня сверкала хирургической чистотой. За обеденным столом сидел младший член семьи Дурслей. Стулья, не предназначенные для такой ноши, готовы были вот-вот сломаться под гнётом неподъёмной туши, но её обладателя это мало заботило. Уставившись в одну точку, он что-то повторял снова и снова.

Зрелище было мягко говоря необычным. Любопытство пересилило вежливость, и дом огласил требовательный звонок. Переминаясь с ноги на ногу, Тайлер начинал волноваться всё больше. Наконец по ту сторону раздались неторопливые шаги, послышался щелчок, и дверь медленно отворилась. На пороге, привалившись плечом к косяку, стоял мёртвенно-бледный Дадли Дурсль, смотря сквозь испуганного парня безжизненным немигающим взглядом. Тонкие губы слабо шевелились, замораживая внутренности тихим:

— Они мертвы.

26 августа 1993 года

Годрикова впадина

17:40

Старые полусгнившие развалины мрачным монументом возвышались на краю улицы. Почерневшее дерево и обвалившаяся крыша уже давно забыли про человеческое внимание. Изломанный забор с выкрученными прутьями был увешан цветами, и от этого зрелища невольно бросало в дрожь.

Памятник, могила... и только для одного — дом. На поваленной балке мирно дремал пёс, скрытый оплетающей всё вокруг зеленью. И в этом немом царстве скорби и потерянных надежд ему снились хорошие сны...

23:20

Тихие шаги заставили животное настороженно поднять голову. Недоступные для человеческого слуха и почти неразличимые для самого пса, они медленно приближались. Порыв ветра донёс до чуткого обоняния запах яблока и корицы, смешанный с чем-то совершенно незнакомым.

Хрустнула ветка, и в тот же момент собака с рычанием поднялась. Из темноты развалин выступил человек, больше похожий на призрака в неверном лунном свете. Растрёпанные чёрные волосы и падающая тень скрывали его лицо, но было в нём что-то такое, что заставило рычание оборваться. Прижав уши, пёс осторожно приблизился, готовый в любую минуту перегрызть незнакомцу горло.

Ночные вихри погнали облака на восток, позволив луне осветить бледное лицо подростка, бесстрастно смотрящего на поражённо застывшую собаку. Присев на корточки и протянув к животному руку, он нежно провёл ладонью по пятнам запёкшейся крови на грязной свалявшейся шерсти.

1 сентября 1993 года

Вокзал Кинг-Кросс

Платформа 9 и 3/4

09:55

Тяжёлые свинцовые тучи нависли над беспокойными остроконечными шляпами. Вокзал гудел, поглощая своих временных гостей в водоворот шумных сборов и прощаний. Озабоченно-счастливое настроение, незримо парящее под сводами станции, не могло достичь лишь одного человека. Скрытый толпой пестреющих мантий в тени навеса стоял Северус Снейп. Мрачно сдвинутые брови у переносицы говорили о том, что их владелец находится не в лучшем расположении духа. В своих неизменных чёрных одеждах он почти полностью сливался с царящим вокруг него полумраком.

Бросая убийственные взгляды на равнодушные стрелки часов и беспрестанно барабаня пальцами по металлическим прутьям ограждений, мастер зелий злобно бормотал:

— Опаздывает. Уже на двадцать минут опаздывает!

Устало потерев переносицу, профессор пристально вгляделся в разноцветную массу мелькающих мимо людей.

Когда глаза начали слезиться, а смотреть на улыбающихся недоумков больше не было сил, зельевар раздражённо отвернулся. Делая шаг по направлению к барьеру и свирепо отгоняя мысли о чёрноволосом наказании, преследовавшем его весь последний месяц, мужчина близоруко щурился в темноте прохода. Поэтому, когда из тени внезапно появился бледный подросток с охраняющим его псом, Северус Снейп позволил себе тихонько выругаться.

Хогвартс

Кабинет директора

15:40

— Думаю, в личных апартаментах профессора мне будет комфортно.

Зельевар в бессильной ярости взирал на вальяжно развалившегося мальчишку, который, не стесняясь сидящего напротив директора, расслабленно закинул ногу на ногу. Повзрослевшее, немного вытянувшееся за лето лицо приобрело хищные очертания, и сейчас было украшено довольной ухмылкой.

— В силу сложившихся обстоятельств никто не должен быть против.

С нажимом произнеся последние слова, наглый паршивец зло прищурился.

Обречённо вздохнув, мастер зелий подал голос:

— К слову, Поттер, почему именно мои апартаменты?

Удивлённо обратив взгляд на говорившего, парень хмыкнул:

— Так будет удобнее мне и... ему.

Лохматая голова кивнула на мирно дремлющего пса, примостившегося у ног подростка.

Молчавший всё это время Дамблдор задумчиво произнёс:

— Так и правда будет удобнее... Северус, подготовь всё необходимое.

Коротко кивнув, зельевар тёмной тенью покинул кабинет, тихо притворив за собой дверь.

15:45

Голубой цвет в глубине старческих глаз приобрёл стальной оттенок, как только дверь закрылась.

С равнодушным любопытством наблюдая за сидящим напротив существом, директор медленно доставал тисовую палочку.

— А теперь скажи — почему я не должен убить тебя прямо сейчас?

Рычание, послышавшееся от проснувшегося животного, сошло на нет, стоило подростку взмахнуть рукой. Вместо собаки на красно-золотом ковре полулежал измождённый, порядком исхудавший, но всё ещё живой Сириус Блэк.

— Вот и ответ, директор.

Потянувшись, с наслаждением разминая затёкшие мышцы, парень неторопливо поднялся.

— Вы сохраните мою тайну, а я — вашу.

Внезапно, растеряв всю свою прежнюю доброжелательность, он широко оскалился. Седовласый старец брезгливо морщился от свистящего шёпота, то и дело срывающегося на серпентаго:

— Но не думай, что я когда-нибудь встану на твою сторону и забуду о случившемся. — Кровавый цвет на секунду затопил весеннюю зелень. — Ты ещё пожалеешь, что ввязался во всё это, чёртов старик!

Тонкие губы волшебника оживились еле заметной полуулыбкой:

— Жду с нетерпением, Гарри.

18:45

Подземелья

— Ванна направо, кухню найдёте за второй дверью слева, камин не разжигать, книги не трогать и, Поттер. — Обсидиановые глаза с угрозой прищурились. — На входе в мою комнату стоит родовая защита, так что даже не пытайтесь её обойти.

Напротив со скучающим выражением стоял взъерошенный подросток, без особого интереса обводящий комнату блуждающим взглядом.

— Не волнуйтесь, профессор... — полы чёрной мантии взметнулись, оставив после себя лёгкий аромат хвои и лесных трав. — Мы вас не побеспокоим...

18:46

POV Сириуса

— Наконец-то он ушёл.

Уменьшенная копия Джеймса рассеянно грызла ноготь, до крови разрывая податливую кожу. Да, он походил на него и в то же время сильно отличался. У того, кто давно покоился под холодными плитами, никогда не было такого выражения — ожесточённого, почти нечеловеческого и абсолютно равнодушного. Даже когда я рассказывал ему про смерть тех магглов, оно оставалось неизменно. Лишь раз на застывшей маске появилась тень эмоции — стоило упомянуть Хвоста, и в зелёных глазах заплясали красные языки разгорающегося пламени.

Я рассказал ему всё, что знал, а что забыл за время пребывания в Азкабане, он увидел сам, проникнув в моё сознание.

Я ничего не спрашивал и не просил объяснений. Временами мой одичавший и наполовину обезумевший разум задавался вполне логичными вопросами: "Почему он так силён?", "Как он меня нашёл?", "Как случилось, что он стал таким?". Эти бесконечные "почему" и "как" не давали мне покоя, но я не мог просить его рассказать. Не мог, потому что потерянное выражение на лице ожившего мертвеца слишком долго являлось мне в отражении напротив...

1 января 1994 года

Хогвартс

Подземелья

02:30

Я чувствовал что что-то не так. Вначале это были ничего не значащие мелочи — например, мой любимый цвет или имя семейной совы. Затем я начал забывать даты, не мог вспомнить название своего бывшего факультета. Воспоминания покидали меня, забирая знакомые лица и оставляя в поистрепавшейся памяти белые неаккуратные кляксы. Вскоре я с трудом вспоминал своё имя, а потом... я поверил в то, что всегда был псом.

конец POV

02:40

Беспокойное дыхание животного постепенно выравнилось, напряжённые бока, с силой выталкивающие воздух, расслабились. Потрепав мирно посапывающую собаку за ухом, чёрноволосый парень победно улыбнулся:

— Уже скоро, Драко. Потерпи ещё немного...

Кабинет директора

02:40

Высокий седовласый мужчина нервно мерил комнату широкими шагами, раздражённо отбрасывая попадающиеся на пути свитки пергаментов и поломанные перья. Запустив руку в растрепавшиеся волосы, он напряжённо о чём-то размышлял.

— Всё ведь идёт по плану, Фоукс?

Огненная птица взирала на своего хозяина с немым покровительством.

Горько усмехнувшись, волшебник устало опустился на появившийся рядом стул.

— Тогда ответь — почему мне так неспокойно?

24 марта 1994 года

Хогвартс

Подземелья

00:30

На подоконнике, беспечно болтая ногами, сидел полупрозрачный призрак. Аристократические черты на миловидном лице и прищуренные раскосые глаза с неодобрением взирали на мечущегося из угла в угол подростка.

— Я не могу найти... не могу...

Тихое бормотание заставило приведение обречённо вздохнуть:

— Ради всего святого, Гарри! Ты похож на умалишённого! Это не то, ради чего стоит...

Он мгновенно замолчал, когда суженные зрачки, не шевелясь, остановились на нём:

— Ты будешь жить.

Серебряное наваждение грустно качнуло головой:

— Тебе лучше остановиться.

Отделившись от окна, оно неспешно проплыло мимо застывшего волшебника, мимолётно коснувшись его волос призрачной рукой.

— Я не хочу возвращаться.

Комната опустела, а за спиной дрожащего парня шевельнулась еле заметная тень...

18 апреля 1994 года

Хогвартс

Библиотека — запретная секция

03:50

В гневе отбрасывая очередную бесполезную книгу, чёрноволосый подросток тут же тянулся за следующей.

— Понятно... это тоже не то!

Резкое движение рукой и раскрытые страницы пожирает зеленоватое пламя. Устало откинувшись назад и прикрыв глаза, парень сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

— Вот ответь, Гарри — какой в этом смысл?

Звонкий детский голос послышался прямо над ухом волшебника. Лениво повернув голову в сторону говорившего, он с досадой посмотрел на девочку лет десяти с пышной копной каштановых волос.

— Тебе что делать больше нечего? Чего ты ко мне привязалась?

Маленькая бестия хитро улыбнулась:

— Задай вопрос иначе — почему ты ко мне привязался?

Парень удивлённо моргнул:

— А при чём тут я?

Тяжело вздохнув, девчонка подошла вплотную к напрягшемуся подростку.

— Ты глуп, несмотря на весь твой магический потенциал.

Посыпавшиеся ярко-зелёные искры только развеселили её.

— Я давно мертва! Кому ты хочешь этим навредить?

Протянув руку, она легко дотронулась до тёплой щеки. Дёрнувшись от неожиданно холодного прикосновения, волшебник внимательнее пригляделся к неожиданной гостье.

— Понял наконец? Я — твоя слабость, а он — твоя одержимость. Тебе придётся отпустить нас, если не хочешь окончательно свихнуться.

Помещение охватило ревущее пламя, а в следующую секунду под сводом библиотеки остался лишь один посетитель, мрачно смотрящий прямо перед собой.

15 мая 1994 года

Хогвартс

Класс зельеваренья

16:40

Светло-жёлтый пар, клубящийся под потолком, обещал своим создателям все муки ада.

— Мне безмерно жаль, что в этом классе учатся одни тупицы!

Бесшумно скользя между партами, Северус Снейп презрительно взирал на притихших студентов.

— Вы не способны приготовить даже простое тонизирующее зелье!

В этот момент содержимое одного из котлов забурлило и приняло сероватый оттенок. Мгновенно оказавшись рядом, мастер зелий навис над стремительно бледнеющим Роном Уизли.

18:40

— Тряпку и ведро найдёте в шкафу. — Губы говорившего растянулись в змеиной ухмылке. — И не торопитесь, мистер Уизли — впереди целый вечер и сорок восемь котлов, ожидающих вашего внимания.

Рыжеволосый парень хмуро кивнул и потянулся к необходимому инвентарю, когда в камине внезапно вспыхнуло пламя. Показавшаяся голова Альбуса Дамблдора, охваченная красно-золотым огнём, громко произнесла:

— Северус, немедленно ко мне.

18:45

В тишине раздавался только звук отжимающейся тряпки и злобное бормотание:

— Сальноволосый ублюдок...

С усилием полируя медную поверхность, в окружении кучи котлов сидел Рон Уизли. Изобретая витиеватые ругательства о небезызвестном профессоре и работая тряпкой всё ожесточённее, он не заметил промелькнувшей перед ним тени.

В нагрудном кармане паренька завозилась ручная крыса, показавшийся нос чутко принюхался и в панике скрылся из вида.

Услышав жалобный писк, гриффиндорец наконец отвлёкся от своего незамысловатого занятия и недоумённо потянулся к беспокойному животному.

— Короста... — Он возмущённо отдёрнул прокушенный палец. — Да что с тобой?

Крыса бесновалась и царапала извивающегося парня. Послышавшееся рычание заставило замереть обоих. Отделившись от тени, к ним медленно приближался огромный пёс. Поддёрнутые кровавой дымкой глаза были устремлены на полуживого зверька, готового в любой момент испустить дух на месте.

— Прошу простить моего фамильяра — у него совершенно нет манер.

Стремительно обернувшись, Рон вгляделся в темноту, надеясь рассмотреть говорившего.

— Боюсь, в этом есть и моя вина...

Парень нервно дёрнулся, снова встречаясь с пустотой.

— Не волнуйся, я позволю тебе уйти.

Рыжие волосы встали дыбом от лёгкого дуновения за спиной.

— Правда, помнить ты ничего не будешь...

Испуганный взгляд наткнулся на кроваво-зелёное пламя, опаляющее по-кошачьи вытянутые зрачки.

— Даже своего имени.

Кабинет директора

19:00

POV Снейпа

Я никогда не видел его таким. Обычно добродушное лицо исказилось от гнева. Еле сдерживая ярость, он бездумно вертел палочку в своих руках.

— Всё пошло не так, Северус...

Уже давно всё идёт не так.

— Простите?

Морщинистая ладонь откинула назад падающие на лоб серебристые волосы.

— Он не выдержит.

Раздражённо выдохнув, я терпеливо переспросил:

— Вы не могли бы выражаться яснее?

Холодная синева затопила собой всё вокруг, когда он заговорил:

— Тебе прекрасно известно, о чём я говорю, Северус. Мальчик больше не способен управлять силой, которую я пробудил. — Он рассеянно провёл рукой по витражному стеклу. — Долгие годы в нём спал крестраж, ожидая своего часа. Убийство четырёхлетней давности стало отправной точкой на пути его пробуждения. Но тогда было ещё рано, и я решил подождать. Полученное проклятие оказалось слишком разрушительным. — Волшебник прикрыл глаза. — Поэтому мне пришлось сделать его частью этого проклятия. Запуская свои корни всё глубже, крестраж постепенно набирал силу... И в конце концов, он пробудился. Это было идеальное оружие — знания, накопленные Томом за многие годы, в руках ученика, которого я смог бы полностью контролировать. Оставалась самая малость — нужно было упрочить их связь, и я...

Мои руки внезапно вспотели. Спокойный голос беспощадно бил по барабанным перепонкам:

— И я убил его... У вестников смерти не должно быть друзей.

Выждав пару мгновений, я поднял голову.

— Так что... — Охрипший голос то и дело срывался. — Что именно пошло не так?

Дамблдор странно улыбнулся.

— Он оказался слабее, чем я думал. Разрушительная сила, скрытая в крестраже, уже завладела его сознанием, и я слишком поздно это понял.

Седовласый волшебник неспешно приблизился.

— В эту самую минуту он раздирает на части Питера Петигрю и стирает память Рону Уизли. — Наклонив голову набок, мужчина внимательно наблюдал за моей реакцией. — И, честно говоря, я не знаю, кому из них повезло больше...

Отвернувшись, он тихо произнёс:

— Скажи, Северус, что делают с оружием, вышедшим из-под контроля?

конец POV

Кабинет зельеваренья

19:01

POV Гарри

Кровь была повсюду — неаккуратные разводы на руках, одежде, лице. Она капала с волос и прочерчивала дорожки на шее. Оставляла на губах знакомый металлический привкус.

Сплюнув, я брезгливо отбросил истерзанное тело. Раздробленные кости и многочисленные кровоподтёки представляли малоприятное зрелище. С наслаждением потянувшись, я скосил глаза в сторону лежащего у стены парня: пустой взгляд, устремлённый в никуда, приоткрытый рот и слюна, медленно стекающая по подбородку полностью меня удовлетворили — теперь он точно не сможет ничего рассказать.

Голова раскалывалась, и очень хотелось спать, но я должен был сделать ещё кое-что. Присев около притихшего пса, я неторопливо прокусил свой палец. Заставив собаку разжать челюсть и надавив на кровоточащую ранку, я торжествующе улыбнулся — это должно было сработать.

19:02

Животное корчилось и извивалось на грязном заляпанном кровью полу. Неестественно вывернутые лапы царапали твёрдый камень, раздирая кожу вокруг когтей и оставляя красные полосы на чернеющей поверхности. Наклонившись, я дотронулся лбом до головы пса и сосредоточился...

19:03

— Идиот!

Душа билась и металась в поисках выхода.

— Что ты наделал?

Я не мог вымолвить ни слова, растерянно наблюдая за разъярённым призраком.

— Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь существовать в теле собаки! К тому же..

Он на секунду остановился.

— Твой крёстный всё ещё здесь...

Я безразлично пожал плечами.

— Он мне не нужен.

Призрачные глаза гневно сверкнули.

— Он жив.. в отличие от меня, и может быть рядом, удерживая тебя от падения в пустоту.

Я нервно дёрнулся.

— Но ты...

С силой зажав рот рукой, я отказывался верить в негромкое — "Я не вернусь".

19:04

Пот градом заливал глаза. Тело сотрясалось от сдерживаемых рыданий и только что пережитого шока. Лёжа на холодном полу и в бессилии хватаясь руками за воздух, я подал в темноту.

Когда границы двух сознаний готовы были слиться воедино, способность ясно мыслить внезапно вернулась. Шершавый язык стирал с моей щеки остатки крови и слёз. С трудом сфокусировав взгляд, я непонимающе уставился на огромного чёрного пса.

— Я предал тебя, почти убил... так почему?

Тёмно-карие глаза заполнили собой всю комнату...

Глубже...

Годовалый ребёнок сосредоточено тянул маленькие ручки к смеющемуся молодому человеку.

— Смотри, Джеймс! Я же говорил, что меня он любит больше!

Глубже...

Игрушечная метла с треском врезается в стену, скидывая своего незадачливого седока. К ногам испуганного чертёнка летят деревянные щепки вперемешку с осиновыми прутьями. В зелёных глазах уже зарождается приближающаяся истерика, когда сильные мужские руки внезапно подхватывают хныкающего младенца.

— Поздравляю, малыш! Твоя первая сломанная метла.

Глубже...

Среди развалин мёртвого дома раздаётся детский плач, сменяющийся тихими всхлипами и торопливыми шагами. Из-за обвалившейся стены показываются лихорадочно блестящие глаза — высокий черноволосый мужчина, неся на руках испуганного ребёнка, успокаивающе шепчет:

— Всё хорошо, Гарри, я не брошу тебя...

ГЛУБЖЕ!

Холодные пустые стены тюремной камеры, освещённые слабыми лучами предрассветного солнца и крошечное окно под самым потолком давят и не дают спокойно дышать. Скрючившийся в углу мужчина, больше похожий на оживший скелет, неотрывно смотрит в темноту напротив. Воспалённые глаза, давно забывшие, как выглядит небо, поддёрнуты дымкой наступающего безумия. Непослушные губы, потрескавшиеся от недостатка воды, неслышно повторяют:

— Гар... ри...

19:05

Я не смотрю на измождённого пса... не хочу смотреть. И я не улыбаюсь... конечно, нет.

20:00

— Потрудитесь объяснить, мистер Поттер.

Чернеющая пустота в глазах напротив раздражала и расслабляла одновременно. Он знал, и от того, что именно я скажу, уже ничего не зависело.

— Это произошло около семи часов вечера. Вот он. — Моя голова дёрнулась в сторону бездыханного тела Питера Петигрю. — Применил к Уизли заклинание забвения, поэтому я ничем не смог ему помочь. А потом... — Состроив горестную гримасу, я развёл руками. — Мне по-прежнему тяжело контролировать свою магию, и из-за этого простой Петрификус дал такой результат.

Северус Снейп внимательно смотрел на моё лицо. В тяжёлом взгляде плескалось нескрываемое разочарование и еле заметный страх. Мои губы, помимо воли, растянулись в вежливой улыбке. Вздрогнув, профессор поспешно отвернулся. Как будто решив для себя что-то важное, он хмуро бросил:

— Мы идём к директору.

20:10

Кабинет директора

— Итак, повторю свой вопрос — почему я не должен убить тебя прямо сейчас?

Дежавю — прищуренные голубые глаза и нацеленная на лоб палочка.

— Моя жизнь слишком дорого вам обошлась. Кроме того, кем вы собираетесь меня заменить?

Вытянутая рука на секунду дрогнула.

— Скажем, Невилл Лонгботом? Отважный мальчик и истинный гриффиндорец.

Не удержавшись, я с наслаждением расхохотался.

— Этот слюнтяй?! С вашими методами он не протянет и года!

Палочка наконец опустилась.

— А сколько протянешь ты?

Скрипнув зубами, я прошипел:

— Столько сколько потребуется.

Скрестив пальцы за спиной, я натянул одну из своих самых доброжелательных улыбок.

— Вы поможете мне оправдать крёстного и закроете глаза на... некоторые обстоятельства, а я... я забуду о прошлогоднем инциденте.

Альбус насмешливо приподнял бровь.

— И подумаешь о принятии моей стороны?

Лицевые мышцы задрожали и напряглись, но я не мог позволить себе перестать улыбаться.

— Конечно, господин директор...

конец POV

1 июня 1994 года

Гриммо

12:30

Солнце нещадно опаляло разогревшийся асфальт. Знойный летний ветер поднимал в кружащийся танец застоявшуюся пыль, не давая ей осесть обратно. Жара загоняла немногочисленных прохожих в спасительную прохладу магазинных кондиционеров.

Вяло обмахиваясь самодельным бумажным веером и мученически возводя глаза к небу, по обочине медленно шёл Стивен Типс. Пакеты с апельсиновым соком и парой банок пива неприятно оттягивали руку и вызывали новую череду горестных вздохов.

Устало вытерев выступивший пот со лба, мужчина кинул взгляд на противоположную улицу — плавящийся воздух искажал две одинокие фигуры, неспешно прогуливающиеся по пустынному Гриммо. Подойдя к промежутку между одинадцатым и тринадцатым домом, они внезапно исчезли. Удивлённо протерев слезящиеся глаза, Стивен торопливо побрёл домой, на ходу выбрасывая пакет с пивом в первый попавшийся мусорный бак.

5 июня 1994 года

Леса Албании

23:40

Лесная зелень окрасилась в ярко-красный, купаясь в лучах заходящего солнца. Ветер гнал облака на запад, затягивая небо тяжёлыми свинцовыми тучами.

— Да пропади оно всё пропадом!

Вытирая крупную испарину со лба и с силой сжимая побелевшие скулы, через заросли можжевельника продиралась светловолосая девушка. Исцарапанные руки упорно боролись с колючими ветками, оставляя на побегах редкие капли крови. Навернувшиеся слёзы обещали скорую истерику, а в расширенных глазах плескались отчаяние и животный страх.

Подступающие тени постепенно окружали её, уводя в самую глубь неприветливого леса.

Одинокая фигура в изнеможении привалилась к старой сосне, слепо раскинувшей свои мёртвые ветви. Трясущиеся пальцы выдирали из нагрудного кармана сотовый, который постоянно выскальзывал из мокрых ладоней.

За спиной негромко хрустнула ветка, вызвав у несчастной нервный смешок. Ослабевшие колени подогнулись, увлекая её на холодную сырую листву. Боясь пошевелиться, она настороженно прислушивалась, вздрагивая при каждом шорохе.

Взлетевшая стая потревоженных птиц стала последней каплей — пронзительно закричав, девушка резко вскочила и побежала, не разбирая дороги. Слезы, смешанные с потом, застилали глаза, в лёгких заканчивался воздух, но её это не волновало. Выбиваясь из сил, она неслась вперёд — прочь из проклятого места...

Пятью часами ранее

Кучка шумных неандертальцев ужасно раздражала. Сдерживая рвущееся наружу недовольство, молодая девушка остервенело щёлкала зажигалкой, пытаясь поджечь обдуваемую со всех сторон сигарету. Уже начинало холодать, но восторженно-радостных туристов это мало волновало. Бесконечные вспышки фотоаппаратов разбивали мир на застывшие фрагменты, а гул разномастных голосов медленно превращался в невыносимую какофонию звуков.

Прикрыв глаза, юная проводница тихонько выругалась. Идея временной подработки на лето в качестве местного гида теперь не казалась такой удачной. Непривычно крикливые иностранцы и бесконечная череда идиотских вопросов отбивали всякое желание устанавливать межнациональные контакты. Отбросив недокуренную сигарету, девушка решительно направилась к беснующейся толпе.

19:25

...Дорога петляла и извивалась, огибая исполинские сосны, теряясь в зарослях шиповника и неожиданно появляясь вновь. Её крутые повороты уводили крикливую компанию всё дальше, даря лесу долгожданную тишину и покой. Невысокая светловолосая девушка уверенно шагала впереди, постоянно сверяясь со старой порядком поистрепавшейся картой. Сосредоточенно хмуря тонкие брови и раздражённо отмахиваясь от надоедливой мошкары, она внимательно всматривалась в поблёкшие линии, подписанные мелким забористым почерком. Удостоверившись в правильности выбранного маршрута, юная проводница победно улыбнулась и прибавила шаг. Подгоняя своих подопечных и нетерпеливо поглядывая на часы, Стефани Джонс лихорадочно подсчитывала количество оставшихся метров, отделявших её от тёплой постели...

19:40

— Мой ребёнок! Мой сын... он всегда был рядом! Я не понимаю...

Голова начинала раскалываться, отдавая пульсирующей болью в виски. Истеричный визг незадачливой мамаши неприятно давил на барабанные перепонки, грозя вылиться в настоящий скандал. Дрожащие пальцы выцарапывали из упаковки последнюю сигарету, оставляя на картонной поверхности блёклые полосы. Промозглый вечерний ветер терзал растрёпанные волосы, норовя откинуть чёлку со лба. В группе не досчитались одного человека...

20:50

...Свет от фонаря мигнул и погас. Похоже, решение разделиться и отправиться на поиски в одиночку, было не самым лучшим. Выругавшись и зло сплюнув, Стефани нашарила в кармане куртки зажигалку. Робкий огонёк осветил темнеющую тропинку, теряющуюся между деревьев. Обречённо вздохнув, девушка медленно двинулась вперёд, проклиная свою жадность и нежелание покупать новые батарейки. Мысленно отвесив потерявшемуся ребёнку пару смачных подзатыльников, разъярённая бестия что есть сил пнула валявшийся на краю дороги камень. Пролетев пару метров, он с глухим стуком угодил в чернеющие заросли. Последовавший за этим вскрик и детский плач заставили девушку резко метнуться в сторону доносившихся звуков. Обдирая руки об острые колючки, Стефани остервенело расчищала себе путь, попутно вспоминая все известные ей ругательства. Тонкая девичья фигура упорно продвигалась всё дальше, а впереди, то и дело неторопливо отдаляясь, за ней следила пара внимательных кроваво-красных глаз...

23:39

...Разбитые колени нестерпимо ныли, посылая волны боли по всему телу. Многочисленные остановки становились всё длиннее, а темп всё медленнее. Рваные короткие выдохи разрывали лёгкие на части, вынуждая прижимать руки к поднимающейся и опускающей груди. Тихий шёпот, доносившийся со всех сторон сразу, туманил разум, побуждая к движению и пресекая все попытки уйти.

— Я дам тебе всё... всё, что ты когда-либо желала. Просто скажи — да.

Крепко сжатые скулы и побелевшие костяшки пальцев вызвали шипящий смех.

— У тебя нет выбора, теперь ты принадлежишь мне...

Неясная тень метнулась к застывшей девушке, заставив ту отшатнуться. Внезапно подкатившая тошнота заставила несчастную согнуться пополам. Судорожно откашливаясь, она ловила ртом воздух, пытаясь прекратить приступ рвоты. Когда дыхание немного выровнялось, а желудок окончательно опустел, обессиленные руки медленно оттёрли запачканное лицо. Подняв голову и оглядевшись, Стефани настороженно поднялась. Молчивый лес взирал на неё, величественно раскинув ветви исполинских сосен.

Сделав пару неуверенных шагов, девушка резко развернулась и, не разбирая дороги, кинулась назад.

Сидевшая неподалёку рысь с интересом наблюдала, как выбивающуюся из сил фигуру поглощает огромная тень...

10 июня 1994 года

Гриммо, д.12

10:30

Робкий солнечный свет, с усилием пробивающийся через тщательно задёрнутые шторы, освещал просторную спальню. Огромная деревянная кровать с тяжёлым тёмно-серым балдахином скрывала мирно спящего подростка. Чёрные волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, обрамляли бледное вытянутое лицо, резкие черты которого сейчас выглядели мягче, а неглубокая морщина, залегающая между бровей, почти разгладилась. Спокойное дыхание и расслабленная поза дремлющего человека вызвали нежную улыбку у стоящего рядом мужчины. Он был похож на охранника, чутко сторожащего сон своего господина.

Скрестив сильные жилистые руки на груди, Сириус раздражённо откидывал назад выбивающиеся пряди из небрежно собранного хвоста и смешно морщил нос, когда они спадали на лицо. Его телосложение отличалось заметной худобой, но уже не было похоже на прежний скелет. Ещё желтоватая кожа начинала возвращать свой былой цвет, а на дне тёмно-карих глаз царило спокойствие, лишь изредка перекрываемое слабыми искрами неизлечимого безумия.

Внезапно раздавшиеся хрипы и бессвязное бормотание крестника заставили мужчину кинуться к кровати, вмиг растеряв всю свою безмятежность.

— Нет... пожалуйста... Драко...

Тонкие запястья ловили воздух, мучительно встречаясь с пустотой. Встряхнув парня за плечи, Сириус рывком притянул его к себе, тихо зашептав:

— Всё хорошо, Гарри, всё хорошо...

Постепенно прерывистое дыхание выровнялось, а тело обмякло и бессильно повисло на руках дрожащего волшебника. Стиснув зубы и подняв тяжёлый взгляд на измождённого крестника, он зло прошипел:

— Они за всё заплатят, малыш. Я обещаю...

POV Гарри

Я точно знал, что сплю, и с каждой новой секундой эта уверенность крепла во мне. Я снова был там, в месте, которое хотел забыть больше всего: обдуваемая холодными ветрами крыша астрономической башни. Я проклинал её и в то же время желал снова оказаться на ней в тот роковой день. Что ж, постоянные кошмары услужливо предоставляли мне эту возможность.

Снова и снова отчаянный крик тонул в беснующейся стихии, стремясь догнать падающую с парапета фигуру. И в бессильной ярости я чувствовал, как, разрываясь пополам, часть моей души устремляется вслед за потерянным другом.

Ещё секунда, и я остаюсь один. Ветер стихает, и всё начинается сначала. Серые глаза пронизывают насквозь, прощаясь и смиряясь со своей участью, и снова руки бессильно тянутся к самому дорогому, самому ценному, что у меня когда-либо было. Но ещё миг, и пустота в очередной раз поглощает измождённое тело, а я опять кричу. Кричу так, что небо начинает рыдать вместе со мной, раскалывая мир ослепительными вспышками непрекращающихся молний.

Ветер стихает...

конец POV

30 июня 1994 года

Дрян-аллея

17:20

Это место всегда было окутано темнотой даже в самый разгар дня. Причиной могли служить и узкие улицы, и слишком высокие дома. Как бы то ни было, Дрян-аллея не видела особой разницы между временами суток. Её безразличные ко всему стены и подворотни охотно принимали как мародёров с беглыми преступниками, так и уважаемых работников министерства, с опаской оглядывающихся по сторонам в надежде избежать ненужных встреч.

Улицы никогда не пустовали. Люди в тёмных мантиях подобно теням бесшумно сновали из магазина в магазин. То и дело тишину угрюмого полумрака разрывал мелодичный звон дверного колокольчика, призывая молчаливых продавцов к требовательным покупателям.

У одной из таких лавок, привалившись к холодным каменным ступеням, полулежала измождённая девушка, закутанная в рванную мантию. Босые ноги, испещрённые мелкими ссадинами и порезами, были до крови разбиты и уже ни на что не годились. Спутанные, когда-то светлые волосы, грязными патлами падали на желтовато-серое лицо, покрытое крупной испариной. Она была тяжело больна как физически, так и духовно. Время от времени безумный взгляд тёмно-синих глаз лихорадочно метался от одного проходящего мимо человека к другому. Тонкие руки со сломанными чёрными ногтями остервенело чесали шею, оставляя на нежной коже красные пятна, которые местами уже начинали кровоточить. Жалкое зрелище, как ни посмотри.

Громкий смех, непривычно резанул по истерзанным барабанным перепонкам, и девушка чуть приподняла голову, стремясь увидеть источник звука. Двое подвыпивших молодых людей, шатаясь, о чём-то увлечённо спорили. На вид им можно было дать не больше двадцати. Дорогой покрой мантий, мерцающие перстни на холёных руках выдавали в них аристократов, баловников судьбы, которые тоже иногда заглядывали в это место.

Поравнявшись с затаившейся девушкой, они остановились.

— Смотри-ка, Крис, что это у нас тут.

Один из них вплотную приблизился к крошащейся лестнице и присел рядом со сжавшейся фигурой. Второй, презрительно скривившись, надменно произнёс:

— Осторожнее, Брайан, она может быть заразна.

Отмахнувшись от своего товарища, первый парень уверенно протянул руку насторожившейся бродяжке.

— Эй, мы не укусим. — Он приветливо улыбнулся. — Как ты тут оказалась? Тебе нужна помощь?

Сделав усилие, девушка слабо приподнялась и безмолвно указала на второго волшебника, стоящего поодаль.

— Крис, кажется, ты ей больше по нраву.

Легко поднявшись и схватив своего упирающегося друга за рукав, весельчак потащил его к крыльцу лавки. Внезапно хрупкое создание шевельнулось и стремительно бросилось на удивлённых парней. Никто из них так и не понял, почему мир вдруг окрасился в красный. Ещё миг — и два безжизненных тела рухнули к ногам распрямившейся девушки, аккуратно вытирающей окровавленный рот.

Не было ни криков, ни каких-либо других звуков. Сумрачная жизнь этого места шла своим чередом. Невысокая фигура медленно брела вдоль холодных стен, оставляя за собой капли темнеющей крови. Дорогая шёлковая мантия была ей великовата, а из-под длинных рукавов то и дело выглядывали тонкие пальцы, со сверкающими кольцами. Расправив узкие плечи и откинув глубокий капюшон назад, девушка с наслаждением потянулась. Длинные волосы взметнулись вверх от резкого порыва ветра. Расхохотавшись, безумное создание счастливо задрало голову, обращая взгляд на недосягаемо высокое небо, голубым росчерком виднеющееся над крышами домов.

Облизнув окровавленные запястья, она довольно оскалилась и, развернувшись, мгновенно аппарировала.

Дверь лавки скрипнула и неуверенно открылась, оглашая улицу робкой трелью колокольчика. Трясущиеся руки мёртвенно бледного продавца достали длинную деревянную палочку. Короткий взмах, и тёмный переулок озарился серебряным светом исчезающего из вида патронуса.

Диагон-аллея, Гринготс

17:25

Двери резко распахнулись, и по мраморным ступеням стремительно спустилась высокая фигура, закутанная в невзрачный тёмно-серый плащ. Из-под широкого капюшона предательски выбивались длинные седые пряди, белым шлейфом сопровождающие своего обладателя.

Свернув в менее оживлённый переулок, человек медленно остановился и устало сдёрнул мешковатую ткань с головы. Ветер быстро растрепал серебряные волосы, открыв испещрённое морщинами лицо с необычайно живыми голубыми глазами. Достав из-за пазухи небольшой туго набитый свёрток, мужчина победно улыбнулся: все необходимые документы были собраны — разрешение на обыск сейфа Лестранжей, доказательства наличия в нём особо опасного тёмного артефакта, а также письменное соглашение совета гоблинов на его изъятие. Оставалось лишь получить ключ и спуститься в подземные шахты. Десять лет поисков наконец-то увенчались успехом...

Внезапно вывески на витринах окутал мягкий серебристый свет, а рядом с напрягшимся волшебником появился патронус. Маленькая сойка подлетела вплотную к расширившимся глазам, а вслед за ней из вмиг ослабевших пальцев выпал картонный конверт.

5 июля 1994 года

Новый Орлеан, Стрэйт-роад, 20

23:40

Гул десятков голосов, шум пролетающих мимо машин, ослепительный свет фар и нестерпимо громкая ритмичная музыка, колом вбивающаяся в мозг с каждым новым ударом.

Питер Гровс нервно поправил галстук, когда, откровенно заигрывая, мимо проплыла стайка длинноногих богинь на чрезмерно высоких каблуках. Кричаще-яркие цвета коротеньких платьев оставляли мелькающие пятна перед глазами, а глубокое декольте и летящая ткань вынуждали постоянно вытирать потеющие ладони о строгие чёрные брюки.

Неожиданное повышение до начальника охраны приятно удивило и прибавило уверенности в себе, однако сегодня Питер, как и год назад, стоял на фейс-контроле. Владелец клуба лично попросил выйти на смену в связи с приездом какой-то важной персоны.

Вздохнув, мужчина раздражённо одёрнул впивающийся в шею ворот, когда мимо прошла очередная красотка, кокетливо подмигнув ярко накрашенным глазом и помахав холёной ручкой с наманикюренными ноготками.

— Вечер пятницы, а мы вынуждены торчать тут!

Питер снова вздохнул, обратив взгляд на своего товарища по несчастью.

— Зато заплатят в два раза больше, директор не скупится за сверхурочные...

Разговор резко прекратился, как только мужчины услышали заливистый женский смех. Возведя глаза к небу и сочувствующе постучав своего напарника по плечу, Гровс решительно отодвинул мысли об испорченном вечере на задний план и сосредоточился на гостях.

Мельком взглянув на наручные часы, он прикинул, что работать ему осталось часа три, а когда вновь поднял глаза, перед ним стояли двое странно одетых людей. Первый — довольно высокий мужчина в длинном чёрном плаще и с убранными назад волосами, смотрел прямо на охранников. Весь его вид выражал спокойствие и доброжелательность, однако тяжёлый взгляд, которым он цепко изучал насторожившихся парней, создавал гнетущее впечатление. Второй был на голову ниже своего спутника и кутался в точно такой же плащ. Широкий капюшон полностью скрывал его лицо, поэтому сложно было определить, к какому из полов он принадлежит.

Удивлённо переглянувшись, озадаченные парни достали список приглашённых. Откашлявшись, Питер с неудовольствием отметил, что его голос упал на несколько тонов:

— Могу я узнать ваши имена?

Тот, что был выше, приветливо улыбнулся, а в следующую секунду Питер недоумевающе смотрел на пустое место перед собой, пытаясь вспомнить, каким образом в его руках оказались две странные чёрные мантии из дорого чёрного шёлка...

23:45

Небольшая полукруглая комната была надёжно защищена от оглушительной музыки, царящей в большей части клуба. Зеркальный потолок и стены отражали троих людей, застывших подобно каменным изваяниям. Невысокий брюнет, одетый в простую футболку и рваные джинсы, расслабленно сидел в небольшом кожаном кресле, вопросительно взирая на своих посетителей. Его ноги, обутые в тяжёлые армейские сапоги, нетерпеливо подрагивали в ожидании конца затянувшегося молчания.

Около выхода, привалившись плечом к двери, стоял мужчина средних лет с длинными собранными в хвост волосами. Он настороженно обводил комнату взглядом, то и дело поглядывая на настенные алебастровые часы. А напротив, закинув ногу на ногу и обхватив тонкими запястьями колено, сидел черноволосый подросток. Под бледной кожей бились синие жилки, создавая обманчиво хрупкий образ. Рубашка и брюки были ему слегка великоваты, отчего он казался младше своих лет и выглядел ещё более беззащитным.

Неторопливо обведя взглядом обоих, брюнет усмехнулся, разорвав неловкую паузу:

— А ты ничуть не изменился, Сириус. — Он поправил съехавшие на нос очки. — Всё так же горд и высокомерен. Слышал, тебя оправдали? Мои поздравления! Однако двенадцать лет в Азкабане по ложному обвинению — какая жалость...

Мужчина около двери раздражённо дёрнулся по направлению к говорившему, но тут же застыл, когда сидевший в кресле подросток поднял руку.

— Дружественные беседы оставим на более подходящее время, мистер Блэк. Сегодня мы здесь, потому что крайне заинтересованы в товаре, который вы недавно привезли из Африки.

Брови Регулуса взметнулись вверх:

— Какая поразительная осведомлённость... Вот только я что-то не припомню вашего имени, мистер...?

Подросток резко подался вперёд, позволяя свету полностью осветить худое болезненное лицо с воспалёнными покрасневшими глазами. Откинув длинную чёлку со лба, он мило улыбнулся:

— Я слышал, вам удалось добыть клыки василиска...

06 июля 1994 года

01:41

Гриммо, д.12

POV Сириуса

Мне хотелось уничтожить эту тварь. Обратиться и разорвать её на части собачьими зубами, но вместо этого я в бессилии смотрел, как дрожат его руки, отчаянно сжимая ядовитый клык. Лицо, покрывшееся крупной испариной, застыло и было похоже на восковую маску, а лихорадочно блестящие зелёно-красные глаза сосредоточились на небольшом золотом медальоне.

Присев рядом, я вопросительно взглянул на крестника и протянул руки к холодному металлу.

— Ты уверен? Последний выброс был только вчера, возможно, я мог бы...

— Остановись... — устало вытерев пот со лба, Гарри упрямо выдвинул подбородок. — Мы уже тысячу раз это обсуждали. Открывай.

Сделав глубокий вдох, я резко выдохнул и потянул крышку на себя.

конец POV

Побережье Тихого океана.

01:41

Нить оборвалась...

Тихая песня, баюкающая холодные прибрежные воды, немедленно прекратилась, оставив после себя неясное эхо. Замерев, у кромки воды стояла светловолосая девушка, закутанная в достающую ей до пят мантию. Широко распахнутые тёмно-синие глаза невидяще уставились в чёрнеющее небо, а по щекам медленно текли слёзы, спускаясь по тонкой шее и прячась в широких складках поднятого ворота.

Неожиданно сильный порыв ветра взметнул вверх полы мантии, открыв оголённые ноги и откинув назад длинные золотистые волосы. Блуждающий взгляд вновь сфокусировался, остановившись прямо перед собой, и в ту же секунду побережье огласилось тихой мелодией, сменяющейся нарастающим гулом ветра...

7 июля 1994 года

12:10

Запустив руку в седые пряди, волшебник шокировано обводил взглядом побережье, которое утренние газеты уже успели прозвать мёртвым. Взбесившаяся рыба сама выбрасывалась на берег и билась в агонии, пока её силы не иссякали. Возведённый над пляжем купол надёжно защищал от нежелательных взглядов. То тут, то там сновали озабоченные служащие из Отдела Тайн.

Дамблдор устало прикрыл глаза, болезненно морщась от невыносимой головной боли, которая в последнее время стала его постоянной спутницей. Медлить больше было нельзя.

Гриммо, д.12

15:50

POV Гарри

— Он — что?

Сириус метался из угла в угол, кидая в меня убийственные взгляды.

— Дамблдор попросил о встрече.

Задохнувшись от сдерживаемого гнева, крёстный резко остановился.

— И ты согласился?!

Скривившись от громких звуков, я утвердительно кивнул. Тёмно-карие глаза метали молнии, стремясь прожечь во мне огромную дырку.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, мужчина зло прошипел:

— Да что с тобой, Гарри? Как ты мог согласиться? Это ведь... — он обхватил себя руками, стараясь не сорваться на крик. — Это ведь он сделал тебя таким, отправил к Дурслям, упрятал меня в Азкабан, отнял у тебя...

Я спешно поднялся.

— Довольно. Хватит, Сириус. Чаша у него, в Хогвартс без его ведома нам не попасть. За последние месяцы я стал слишком слаб, не думаю, что смогу долго протянуть...

Красивое лицо исказилось от боли и ярости. Взяв меня за руку, он отчаянно прошептал:

— Не смей, я не позволю... — Тихий голос вдруг резко набрал силу и приобрёл лающие нотки. — Я перегрызу ему глотку, как только он переступит порог этого дома! Клянусь, малыш, этот отброс будет валяться у нас в ногах, моля о пощаде...

Он был похож на одержимого. Безумие, сдерживаемое мной на протяжении двух месяцев, было готово вырваться наружу. Рука сама легла на его плечо, позволив горячей магии окутать взбесившегося крёстного. Когда тяжёлая голова медленно опустилась на мои колени, я тихонько произнёс:

— Я не оставлю тебя в одиночестве, обещаю...

конец POV

15 июля 1994 года

Англия, «WhiteCoffee»

14:20

POVДамблдора

— Вы же не думали, что я приглашу вас к себе домой?!

Напротив, склонив голову набок, сидел подросший за лето наследник четы Поттеров. Его насмешливый взгляд и доброжелательная улыбка могли ввести в заблуждение, пожалуй, даже небезызвестного мастера зелий, но только не меня. Да, я отчётливо, яснее, чем когда-либо, видел жгучую ненависть и презрение, притаившееся на дне потемневших глаз. Однажды на меня уже смотрели так, но тогда я был слишком молод и неопытен, чтобы разглядеть скрытую угрозу за вежливыми приветствиями и почтительным обращением.

— Даже и не надеялся. Просто удивлён, что ты вообще согласился.

Темноволосый подросток невесело усмехнулся.

— Как будто у меня была возможность отказаться. Бросьте, директор, мы оба знаем, в каком положении я нахожусь.

Да, уж я-то точно знаю. Не уверен, правда, что и ты осведомлён так же хорошо.

— Что ж, тогда не будем больше тянуть. Ты ведь почувствовал её, не так ли?

Руки, покоящиеся на столе, напряглись и сжались в кулаки.

— Да, из-за неё я не могу спокойно спать. Теперь выбросы случаются ежедневно. — Тяжёлый взгляд задумчиво разглядывал замысловатый узор на белой скатерти. — Вот только я не могу понять, почему она так сильна?

Что же тебе на это ответить? Отпив немного горячего чая, я медленно произнёс:

— Возможно, ему посчастливилось наткнуться на сквиба, что делает её идеальным сосудом. Пока полной власти у него нет, однако скоро их магическая составляющая станет одним целым, и тогда...

Между нами повисло напряжённое молчание. Опустив голову, он глухо прошептал:

— Тогда Волдеморт окончательно возродится.

Отодвинув чашку с остывшим чаем, я чуть наклонился вперёд.

— Мы оба знаем, чем чревата сложившаяся ситуация. С каждым днём его сила растёт, времени почти не осталось.

Подняв голову, он стремительно атаковал, стремясь пробить ментальный блок. Позволив ему увидеть побережье, я деликатно поставил щит и отвёл взгляд, тихонько посмеиваясь.

Раздражённо отвернувшись, Гарри молча о чём-то задумался, закусив нижнюю губу. Наблюдая за ним, я мысленно ликовал, понимая, что в этот раз этому мальчику придётся меня слушаться.

конец POV

Гриммо, д.12

16:40

POV Сириуса

— Я пойду с тобой.

Он даже не стал поворачиваться, просто кивнул и опустил плечи. Стремясь поймать блуждающий взгляд, я приподнял опущенное лицо за подбородок и испытывающе всмотрелся в усталые ничего не выражающие глаза.

— Гарри... — Мой голос внезапно охрип. — Может, не стоит? Почему именно ты? Неужели они не могут найти кого-то опытнее четырнадцатилетнего подростка?!

Внезапно его ноги подкосились. Успев подхватить ослабевшее тело в последний момент, я поражённо уставился в расширенные зрачки, на дне которых виднелась выжженная пустыня.

— Никого нет, Сириус, никого нет. Только пустота.

Почувствовав, как начинает нагреваться воздух, я покрепче прижал к себе бьющегося в истерике крестника.

— Слышишь, Сириус, слышишь? Лишь она одна всегда принимала меня таким, каков я есть! Лишь она! Отпусти, она зовёт меня, неужели ты не слышишь? Совсем рядом... — Его голос сорвался на крик. — Я хочу исчезнуть, потому что, знаешь? Я устал, Сириус! Чертовски УСТАЛ!

Всегда слабые руки внезапно окрепли, начав вырываться с удвоенной силой. Крики, сменяющиеся угрозами и мольбами, тонули в нарастающем гуле ветра, а я, глотая злые слёзы, только и мог, что крепко держать его, снова и снова падая в очередную пучину безумия и ярости.

конец POV

31 июля 1994 года

Андаманские острова

03:45

Кровь была очень вкусной. Она таяла на языке, приятно обволакивая горящее нёбо и наполняя новой силой. Облизнув перепачканные губы, девушка блаженно откинулась назад, отбросив в сторону мёртвое тело.

Ночной ветер приятно холодил разгорячённую кожу, принося вместе с собой капли солёной воды. Жмурясь и чуть ли не мурлыча от удовольствия, светловолосая фигурка раскачивалась из стороны в сторону, напевая под нос незамысловатую мелодию.

Внезапно боль, вмиг распространившись по всему телу, заставила её сжаться и тихонько заскулить от страха. Искривленные в судороге руки в бессилии сгребали песок, оставляя на молочно-белой россыпи неровные борозды.

Из горла вырывались хриплые стоны, сменяющиеся тихими рыданиями. Закатившиеся глаза в ужасе расширились, когда тело изогнулось дугой. Послышался хруст позвонков, и в тот же миг по пляжу разнёсся страшный крик, после которого всё стихло.

Безвольно обмякнув, изломанная фигура неподвижно застыла на прибрежном песке.

07:05

POV Гарри

Я чувствовал его. Чувствовал так хорошо, как будто был им. Неясные голоса уводили меня всё дальше от берега в прохладу дикого леса.

Время от времени рядом мелькали блестящие глаза местных обитателей, внимательно следящих за каждым моим движением. Позволяя увлекать себя, я шёл вперёд, окутанный их тихими шепотками словно паутиной.

Ветер усилился, и солёный воздух сменился ароматом хвои. Не пройдя и пары шагов, я понял, что уже на месте. Деревья как будто расступились, когда он вышел навстречу — такой же молодой и дьявольски красивый, как и в моих воспоминаниях.

— Я ждал тебя, Гарри.

Плавно приближаясь, он с любопытством изучал моё лицо, медленно обходя со стороны.

— Ты и вправду похож на меня. — Он довольно усмехнулся. — Думаю, в этом есть часть и моей заслуги.

Я молчал, не в силах пошевелиться. Странное оцепенение, охватившее тело с самого начала, подозрительно напоминало ментальное заклятие пут.

— Итак, пока мы здесь, давай кое-что проясним.

Шагнув вперёд, он резко схватил меня за волосы, заставив откинуть голову назад. Из глаз брызнули слёзы, а шрам полыхнул такой нестерпимой болью, что в попытке сдержать крик, я, кажется, раскрошил пару зубов.

Наклонившись, наваждение еле слышно прошептало:

— Очень скоро мы сможем увидеться наяву, и тогда, поверь, ты не будешь разочарован. Надеюсь, старый лис успел посвятить тебя в свои планы, потому что если нет — ты будешь порядком удивлён.

Рассмеявшись, он с силой прокусил мочку моего уха. Новая волна боли заставила глухо застонать. Довольно оскалившись, юный Том Риддл облизнул каплю крови, стекающую по подбородку.

— С нетерпением буду ждать нашу встречу.

Сильные руки разжались, выпуская из стального захвата. Не удержавшись на ногах, я со всей дури приложился затылком об рядом стоящее дерево и повалился на землю. Сознание стремительно покидало меня, когда перед глазами огненным росчерком промелькнула золотистая прядь...

07:06

В бессилии прижимая руки к окровавленному уху, я судорожно втягивал носом воздух, не в силах отдышаться. Рядом, положив руки поверх одеяла, тихо сопел Сириус, беспокойно хмурясь во сне. Боясь потревожить его, я аккуратно откинул покрывало и, пройдя босыми ногами по холодному полу, подошёл к открытому окну.

Прохладный утренний ветер прогнал последние остатки сна. Жадно вдыхая свежий воздух, я всматривался в предрассветное утро, а в голове шумели океанские волны, и властвовал солёный бриз.

конец POV

Андаманские острова

07:06

— Рикки, Мэри!

Дети бежали со всех ног, легко уворачиваясь от запыхавшейся женщины.

— Ну, погодите, вот доберусь до вас...

В изнеможении остановившись, она схватилась за горящие бока и, охнув, осела на песок, бессильно наблюдая за исчезающими из вида непоседами.

— Вот ведь поганцы.

Улыбнувшись самой себе, молодая мама тяжело поднялась и медленно направилась в сторону удаляющихся чертят.

Краска отхлынула от её лица, когда по пляжу прокатился надрывный детский плач. Тяжело дыша, она, что есть сил, кинулась вперёд. В голове, заглушая все остальные мысли, отчаянно билось — "только бы успеть!".

Наконец в поле зрения показались два детских силуэта. Облегчённо рассмеявшись, женщина хотела помахать им, как вдруг один из них упал. Ноги налились свинцом и не желали слушаться, но улыбающаяся мать упорно брела вперёд. Подойдя вплотную, она остановилась. Двое детей, казалось, мирно спали. Впечатление портили лишь неестественно вывернутые шеи и багровые следы на нежной коже. Сзади раздался тихий шорох, заставив её резко обернуться. Изломанная фигура некогда красивой девушки с любопытством разглядывала несчастную жертву. Два разных глаза — тёмно-синий и красный — немигающе уставились на мертвецки бледную женщину. Улыбка так и не сошла с застывшего лица, когда длинные пальцы сомкнулись на тонкой шее...

Послышался хруст, и мёртвое тело с мягким звуком упало на песок. Существо вытерло кровь с губ и аккуратно вправило вывернутую голову на место. Покрутив ею из стороны в сторону, оно удовлетворённо кивнуло и повторило процедуру с руками и ногами. Последним был позвоночник — резко выпрямившись и легко поставив на место последние позвонки, девушка довольно улыбнулась. Прочистив горло, словно пробуя на вкус свой голос, она отчётливо произнесла:

— Гар...ри...

1 августа 1994 года

pov Стефани

Запахи множились и растворялись в воздухе, окутывая словно кокон, из которого нельзя было вырваться. Сотни, тысячи ароматов один за другим подтачивали железную волю, заставляли снова и снова сжимать неестественно напряжённые кулаки. Всё моё существо пело и неистовалось под натиском этого огромного количества пищи. Настоящий рай для гурманов. Чуткий нюх улавливал мельчайшие оттенки разнообразных благоуханий — от терпкого запаха пота до невыносимо раздражающей вони дорогих духов. А вот и обладательница последних. Я чуть отодвинулась от ярко накрашенной девицы, увлечённо болтающей срывающимся сопрано по телефону. Визгливый голос, глубокое декольте с выступающем над ним ключицами, тонкие запястья и бледная, почти молочная кожа. Придвинувшись чуть ближе, я как бы невзначай коснулась обесцвеченных волос и слегка провела над головой моего будущего ужина.

20:00

Когда это началось — вчера, или месяц назад, а, может быть, было всегда? Каждый день перед глазами маячило одно и то же лицо, не давая спокойно спать или гулять по излюбленным набережным, наслаждаться полётами и тёплой струящейся кровью, всегда дарящей покой и наслаждение. Чёрные, словно смоль, волосы, рассыпавшиеся в беспорядке, плотно сжатые губы, не знающие, как надо улыбаться, резко вздёрнутый подбородок, напряжённые, неестественно выпрямленные плечи, готовые нести на себе тяжесть судеб мира и затягивающие в свою тёмную зелень уставшие глаза.

Я могла бы вечно наслаждаться этим образом, вертя его в голове так и эдак, подмечая новые мелочи, словно рисуя заново каждую морщинку, залёгшую меж нахмуренных бровей. Образ, дарящий отчаяние по ночам, когда хочется нестись во всю прыть за убегающими пантерами и выть так же надрывно, идя бок о бок с одиноким волком, отбившимся от стаи. Я хотела бы запустить пальцы в густые непослушные вихры и, неспешно выдирая их, слышать крики боли и судорожные хрипы из полуоткрытого рта. И наслаждаясь им и своим безумием, я наконец забыла бы про этот ужасный голос, шипеньем змеи подавляющий мою волю.

20:01

pov Том

Не помню, приходилось ли мне так сильно злиться раньше? Когда дети из детдома дразнили и кидали в мою сторону камни, а потом корчились на земле, прижимая руки к кровоточащим ранам, оставленным отрикошетевшими снарядами. Когда увидел своего настоящего отца и его любезную супругу, счастливо проживающих в своём убогом домишке, отстроенном на честно заработанные маггловские деньги. Помню, как сильно хотелось убивать, когда под угрозой срыва оказались все мои планы. А из-за чего? Из-за какого-то мальчишки, родившегося дабы стать моим палачом и новым героем своего времени.

Я часто выходил из себя и не раз жестоко наказывал тех, кто посмел нарушить мой хрупкий душевный покой. Мог часами пытать извивающуюся на полу фигуру, пока та не затихала в предсмертных конвульсиях. Но ещё никогда, НИКОГДА не был настолько взбешён! Строптивая девчонка, чьё тело я на свою голову занял, оказалась потомком старой почти вымершей расы полузверей-полулюдей. Когда-то они населяли весь западный материк, но после прихода магов, вынуждены были оставить насиженные места и бежать в горы. О них мало что было известно, но одно я знал точно — никто не мог в полной мере обуздать полузверя. Его животное начало всегда превалировало над человеческим разумом и с лёгкостью поддавалось инстинктам, стоило только представиться случаю.

Сливаясь с мятежным духом, я отчётливо ощущал густую, горячую, дикую кровь, бешенным потоком струящуюся по венам. Безошибочно угадывая её желания и потакая всем капризам, время от времени предоставляя её самой себе, я уходил в самые потаённые уголки сознания этого немыслимого существа, наблюдая за отрывочными воспоминаниями давно ушедших в небытие лет, доставшихся, по-видимому, ей от предков. Впервые вселившись, я сразу почувствовал присутствие чужой магии, сетью опутавшей каждую её клетку. Разорвав эти путы, я смог завладеть её сознанием, не зная тогда, какую ошибку совершаю. Смешение крови подарило ей некое подобие человеческого мышления, надёжно заперев звериную сущность. Я же своим неосторожным вторжением разорвал все сдерживающие её оковы и приобрёл вечную головную боль. В тайне смеюсь — ведь болит у нас обоих.

23:35

Стоило ненадолго отлучиться и вот пожалуйста — это исчадие ада слопало нашего информатора! Где взять нового?! Честное слово, если бы не моё жалкое положение, сам спровадил бы её на свет иной. А ей хоть бы что — как ребёнок носится за стаей голубей, время от времени выхватывая из общей кучи птиц одну или две и снова отпуская на волю...

2 августа 1994 года

pov Стефани

Сказал, что его зовут Том. Что ж теперь я знаю, как к нему обращаться. Правда, мы не особо разговариваем — он крайне занудлив и не даёт спокойно поиграть со львятами. Мне нравится их шерсть: она почти такого же цвета, как и мои волосы.

12:20

Постоянно что-то бубнит и мешает спокойно питаться. Что с того, что этот человек мог быть нам полезен? Кого это волнует, если он так восхитительно пахнет?! Больше всего люблю закатные сумерки — в это время Том даёт мне возможность побыть наедине с собой и отдаться мыслям о тех изумрудных глазах.

18:56

Как это враг?! Так вот почему каждый раз представляя это лицо хотелось видеть его одновременно смеющимся и исказившемся от боли! Что? Убить? Из нас двоих безумен только он. Не хочу больше с ним разговаривать.

18:57

pov Том

Почему я не заметил раньше? Как мог пропустить нечто подобное? Теперь это неразумное дитя скорее перегрызёт глотку себе, чем причинит вред чёртову мальчишке. Что так привлекает её в нём? На досуге надо будет спросить.

21:47

Всё... очень мило, как указывать на недостатки, если ей нравится всё?!

23:16

Ненавижу компромиссы, но дело оборачивается явно не в мою пользу, так что выбора нет. Придётся пообещать ей, что я не буду убивать полукровку... по крайней мере сразу.

23:20

pov Стефани

Не в силах унять колотящееся сердце, я беспокойно металась из угла в угол гостиничного номера. Том сказал, что я смогу увидеться с ним! Наконец-то почувствовать его запах, снова заглянуть в строгое непроницаемое лицо. А возможно даже и прикоснуться... Кровь резко прилила к щекам, и от переизбытка чувств я бросилась к окну. Тяжёлая рама словно картонная коробка легко отлетела в сторону и, наполовину высунувшись, наполовину выпав из открывшегося проёма, я счастливо захохотала, распугав прикорнувших было рядом птиц. Мелькание крыльев перед глазами отвлекло меня, а долетевший аромат с улицы заставил разжать пальцы и пуститься в полёт.

Невнятные булькающие звуки захлёбывающейся жертвы потонули в надвигающихся сумерках.

— Ты неисправима — прямо в центре города!

Отмахнувшись от Тома, я блаженно растянулась на нагревшемся асфальте и, выдохнув, окружила себя непроницаемым барьером, спровадив начавших было подтягиваться зевак.

Годрикова впадина

00:00

Сумерки скрадывали мои и без того тихие шаги. Легко ступая по каменной крошке, я стремительно приближалась к чернеющим руинам некогда великолепного дома, образ которого внезапно всплыл откуда-то из глубин не принадлежащей мне памяти. Затуманенным взглядом обведя разрушенное здание, я блаженно улыбнулась — его запах! Повсюду. Ноги сами понесли меня дальше, кружа в замысловатом изломанном вальсе. Он был здесь и здесь и... Я резко остановилась и с силой втянула прохладный ночной воздух — судя по всему, моё мучительное наваждение недавно отсюда аппарировало. Тем лучше.

Сосредоточившись, я закрыла глаза и позволила взять вверх звериным инстинктам. Все чувства обострились до предела, и пробудившаяся магия сама повела меня.

10 августа 1994 года

18:10

Оживлённый Лондон гудел и бесновался, не давая своим многочисленным жителям ни минуты покоя. Тысячи прохожих, такие одинаковые и разные одновременно, безликим потоком проносились мимо, унося за собой радости и разочарования, весёлые голоса и раздражённые пререкания, звонкий смех и детские капризы. Мятежный город жил со своими вечными дождями и свинцовым небом над головами снующих то туда, то сюда людей.

Час пик — страшное время, когда толпа раздражённых граждан готова снести горы на пути к горячему ужину и долгожданному телевизору. Давка, образовавшаяся около выхода из подземного перехода, внезапно расступилась. Две тёмные фигуры, надёжно скрытые серыми плащами и внезапно появившиеся в самой её гуще, стремительно пробирались к старой телефонной будке, бывшей сейчас в роли маяка посреди бушующего моря.

— Прости, надо было доверить аппарацию тебе.

Человек с высокой статной фигурой откинул капюшон и, старательно отводя взгляд, виновато застыл перед ухмыляющимся подростком.

— Брось, Сириус, тебе нужна практика. Как ещё ты собираешься восстанавливаться, сидя целыми днями на Гриммо?

В глубине тёмно-зелёных глаз затеплилась маленькая искорка, но тут же погасла, когда холодный женский голос произнёс:

— Министерство Магии. Назовите имя и цель вашего визита.

pov Сириуса

На 24 повороте я отказался от своего намерения, запомнить путь к архиву. Этот невозможный ребёнок, расправив свои окрепшие за лето плечи, уверенно вёл меня в переплетении подземных коридоров. Тёмное полуподвальное помещение было похоже на туннель с бесконечным числом ответвлений, раскинувшихся на сотни, а то и тысячи миль вокруг.

Резко остановившись, Гарри с усмешкой протянул руку к деревянной непримечательной двери. Как только его пальцы коснулись тёмной поверхности, коридор на миг озарился ярким режущим светом, а секундой позже снова погрузился в полумрак.

На мальчишеском лице появилось самодовольное выражение:

— Знаешь, Сириус, я начинаю разочаровываться в качестве их охранных чар.

1 сентября 1994 года

pov Гарри

Когда-то я любил это место. Или думал, что люблю. В любом случае, мне нравилось сюда возвращаться, ощущать струящуюся в воздухе магию, не чувствовать себя изгоем, понимать, что слова "странный" и "нормальный" меняются местами, не успевая уступать друг другу дорогу. Но сейчас, хоть времени прошло не так уж и много, кажется, что всё это происходило со мной в прошлой жизни. Хотя по сути так оно и есть.

Ещё по-летнему тёплый ветер постепенно усиливался, становясь по-зимнему ледяным. Одинокие листья нехотя покидали свои прежние пристанища и уносились в ведомую лишь им одним даль. Отросшие волосы, которые мне лень было собирать в хвост, покрывались инеем, но я совсем не чувствовал холода. С недавних пор я перестал ощущать что-либо, кроме пугающего безразличия и какого-то оцепенения. Всё словно застыло, остановившись на том самом дне, когда мой голос тонул в рёве бушующей стихии, а протянутая к Малфою рука ловила пустоту.

Я бездумно водил пальцем по каменным плитам и беспечно болтал ногами над развёрзнувшейся подо мной бездной. Один прыжок... всего одно движение сильных рук, и я смогу на секунду возвыситься над всеми. Губы кривились в горькой усмешке и шептали: "Я обязательно последую за тобой... как только закончу всё здесь."

Простой и лёгкий план, который созревал в моей голове всё лето, готов был вот-вот осуществиться. Я не позволю этому старому лису манипулировать мной, как ему захочется. Он решил, что в праве распоряжаться жизнями словно своими игрушками, но это глубокое заблуждение, в котором ему предстоит убедиться. Дамблдор великолепно играет на слабостях других, забывая при этом о собственных. Что тут скажешь — о сохранности в тайне своей биографии стоит заботиться более тщательно. Я довольно потянулся — мятежная юность, связь с Гриндевальдом, сестра-сквиб — ваши белые одеяния покрыли уродливые пятна, господин директор. Однако... Я подтянулся и одним резким движением поднялся, выпрямившись во весь рост. Роясь в прошлом великого мага, я нашёл кое-что очень интересное: описания его победы над Гриндевальдом были весьма скупы и ограничивались лишь парой коротких статей, словно тот, кто их писал, старался что-то скрыть. Поиск в архиве ничего не дал — поход в Министерство Магии был бессмысленным и утомительным.

Я в задумчивости покачивался на носках, рассеянно обводя взглядом Запретный лес, купающийся в предрассветных лучах и хмуро сдвигающий ветви, не давая свету проникнуть сквозь густую листву. Ответ был где-то поблизости, дразня меня и не давая ухватиться за его суть.

Устав стоять на обдуваемой со всех сторон крыше, я уже хотел было возвращаться, как вдруг резкий порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Неловко споткнувшись и отступив на несколько шагов назад, я ухватился за железный бордюр, так кстати возникший за спиной. Мгновение ледяной воздух хлестал меня по лицу, всё сильнее прижимая к ненадёжной ограде, а секундой позже всё стихло. Тишина обрушилась так же внезапно, как и некстати разбушевавшийся ветер до неё. В ушах стоял шум от бешено колотившегося сердца, а звуки всё не желали возвращаться обратно. С опаской отцепив свои окоченевшие конечности от железных перил, я настороженно прислушался, всё ещё надеясь различить хоть какие-нибудь отголоски прежде окружавшего мира, но вместо этого в голове раздавался смутно знакомый смех. Он становился то громче, то вновь стихал, накатывая волнами на мой воспалённый разум. "Пора завязывать с бессонными ночами," — болезненно поморщившись и сжав пульсирующие виски, я поспешно зашагал в сторону выхода, мечтая лишь о стакане обжигающего огневиски и о долгом здоровом сне.

08:20

pov Стефани

Пробить барьер, окружающий чёртов замок, оказалось не так то легко. Я с досадой вытерла хлещущую из носа кровь и устало опустилась прямо на ледяной мрамор. И что его заставило тащиться на обдуваемую со всех сторон крышу в такую рань?! Куда удобней было бы, окажись он в тёплой спальне, так необходимой мне сейчас. Силы постепенно возвращались, кровь почти остановилась, не слышно было ворчливого и жутко раздражающего в последнее время голоса Тома.

Расслабившись, я задрала голову вверх, подставляя лицо первым лучам солнца, ещё слишком слабым, чтобы дарить тепло. А впрочем важны ли сейчас ощущаемые мной сонливость, холод и усталость?! Я наконец-то нашла его, даже отсюда слышу знакомое сердцебиение и ощущаю запах. Сделав глубокий вдох, я медленно закрыла глаза и сосредоточилась. Миллионы сверкающих нитей потянули меня вперёд, указывая дорогу, неизменно ведущую к нему. Мы связаны. Связаны прочно и нерушимо. Выдохнув, я решительно поднялась — теперь оставалось найти моё новое тело, которое пока ещё не знало о своей счастливой участи.

20:15

pov Найджела Уолперта

Эти бесконечные переплетения коридоров всегда сбивали с толку, и несмотря на то, что шёл третий год моего обучения в Хогвартсе, я до сих пор умудрялся плутать в их лабиринтах, постоянно опаздывая. Вот и сейчас, проклиная основателей замка — трижды великих магов, я сумрачно брёл в сторону Большого Зала, уже смирившись с очередной пропущенной церемонией. Впереди маячили огромные кованные двери, из-за которых раздавались оживлённые голоса, позвякивание посуды, весёлый смех, сливавшиеся в единый нарастающий гул. Я как раз раздумывал, как бы незаметнее просочиться внутрь, когда боковым зрением уловил движение справа. Развернувшись, я успел заметить край слизеринской мантии, исчезающий за поворотом, и знакомую лохматую шевелюру. Ладони мгновенно вспотели, а ноги, не советуясь с головой, понесли меня в сторону уходившего.

Гарри Поттер успел стать местным призраком. Весь предыдущий год он отсутствовал на общих занятиях, изредка появляясь на ужине и одним из первых уходя после раннего завтрака. Те, кто видел его, утверждали, что он сильно изменился в сравнении со вторым курсом. Эта загадочная персона обросла таким количеством сплетен и неразгаданных тайн, что некоторые воспринимали его как ожившую реинкарнацию чуть ли не самого Мерлина. Они были столь убедительны в своей абсурдности, что вполне могли бы сойти за правду. В любом случае, его сторонились и боялись, а встреча с ним считалась плохой приметой. К своему несчастью я был настолько суеверен, насколько же и любопытен.

Едва поспевая за удаляющимся, я прислушивался к размеренным шагам, боясь упустить из виду загадочный морок. Чуть слышные звуки уводили меня всё дальше — вниз по лестнице, мимо встревоженных портретов, прямиком в подземелья. Впереди виднелись нечёткие очертания чёрной мантии, расплывающейся в оранжевых бликах факелов. Жар, исходивший от них, и холод каменных плит, причудливо переплетались, от чего мой явно нездоровый рассудок мутнел ещё больше. Я шёл за наваждением, уже понимая, что может ждать меня в конце очередного поворота, но не смотря на это моё тело уверенно продвигалось вперёд, а все тревожные мысли тускнели и затихали, исчезая вовсе в сладком полузабытие.

Очередной поворот, и я падаю в распростёртые объятия светловолосого дьявола, улыбающегося мне так нежно, как никто прежде.

20:30

pov Стефани

Примерять на себя новое тело совсем непросто, привыкать к нему ещё сложнее. Нескладная мальчишеская фигура, угловатые плечи и крайне неуклюжие движения порядком раздражали, но выбирать особо не приходилось. Встать пока не получалось — заклятие обмена телами истощило меня, сделало беспомощной и жалкой. Непослушные пальцы тщетно цеплялись за шершавые стены, пытаясь придать дрожащему парню на каменных плитах вертикальное положение. Моё настоящее тело лежало рядом, уставившись пустыми глазами в потолок подземелья.

Призвав на помощь все оставшиеся силы, я кое-как поднялась и посмотрела сверху вниз на прошлую себя. Мне нравился этот облик и расставаться с ним, хоть и на время, было неприятно. В голове всплыло манящее лицо, вытеснив собой все предыдущие мысли: ради встречи с ним можно и потерпеть. Вздохнув, я наклонилась и бережно подняла бездыханную девушку, завернув её в свою мантию, а секундой позже коридор опустел, эхом разнося тихий хлопок аппарации.

Большой Зал

pov Гарри

Традиционный пир по случаю зачисления на факультеты первокурсников наконец-то подходил к концу. Образовавшаяся вокруг пустая зона и слизеринцы, усиленно делающие вид, что моя персона не отягощает их трапезу, успели порядком поднадоесть. Я скучающе жевал лист салата, изредка попивая сок — окружающая атмосфера начисто отбивала аппетит.

Мой взгляд, ни на ком конкретно не задерживаясь, рассеянно блуждал по залу. Столько людей... за последние месяцы я успел отвыкнуть от такого количества одновременно что-то говоривших, перекрикивающих друг друга волшебников, довольствуясь обществом крёстного. Неспешно разглядывая одного за другим, я с удивлением понимал, что ещё никогда прежде не чувствовал себя таким одиноким. Все они находились рядом, некоторые даже на расстоянии вытянутой руки, и в то же время были чертовски далеки. Одни боялись, другие восхищались, третие не могли определиться, но на всякий случай всё равно держались подальше. В прошлом году меня это устраивало, что изменилось в этом? Захотелось вдруг ощутить себя частью чего-то? Факультета, своего курса, Хогвартса наконец? Мгновенно перед глазами встал яркий образ мёртвенно-бледного лица, с воспалённым лихорадочным взглядом. В ушах раздался крик, мой крик, и я увидел ясно — точно это происходило прямо сейчас — как Драко падает в пустоту.

Резко поставив пустой бокал на стол, я быстро поднялся и, не обращая внимания на любопытные взгляды, торопливо пошёл к выходу. Чего ты хочешь, недогерой? Ещё одной трагедии? Ещё одной жертвы? Ты прекрасно знаешь, что второй тебе не выдержать — яростные вспышки чужеродной магии удавалось сдерживать нечеловеческими усилиями Сириуса и своими каждодневными упражнениями, помогающими концентрироваться в нужное время. Но стоит мне ослабить свою волю, поддаться сладкому забвению, и я больше не смогу вернуться. Никогда. А потому лучше оставить всё, как есть, без риска снова оказаться быть втянутым в интриги седовласого волшебника. Я знал, что в эту минуту за мной внимательно наблюдает пара голубых глаз из-за очков-полумесяцев, но оставаться в толпе гогочущих недумков было невозможно. С силой потянув дверь на себя, я неслышно проскользнул в образовавшийся проход, мгновенно оказавшись в спасительной тишине.

20:50

Безлюдные коридоры являли собой умиротворяющее зрелище. Хогвартс доживал последние спокойные часы перед началом нового учебного года, погрузившись в молчание и ожидая новых свершений от своих жителей. Гомон и звонкий смех, оставленные позади, стихали по мере удаления от Большого Зала. Дыхание постепенно выравнивалось, становясь спокойным и размеренным, думать становилось всё легче, тревожные мысли незаметно блёкли и исчезали, побеждённые тишиной и полумраком каменных стен. В висках слегка покалывало, как-то незаметно навалилась усталость, и ноги уверенно зашагали в сторону подземелий: в последнее время мне постоянно хотелось спать, и чуть заметная боль висках была первым сигналом, свидетельствующим, что скоро я рискую заснуть на холодном полу, не дойдя до спальни.

Знакомая дорога не требовала повышенного внимания — выбрав привычную для себя скорость, я на автомате проходил мимо кованных дверей, ведущих в спальни моих сокурсников. Нужная комната находилась в удалении от остальных, что, конечно же, было мне на руку — кто сказал, что одиночество — это наказание?!

Почуяв близость мягкой кровати, я набрал скорость и, сделав последний поворот, с разбега врезался в нечто тут же отлетевшее в противоположную сторону, издав при этом что-то нечленораздельное. Потирая ушибленную руку и саднящий бок, я со злостью вскочил на ноги и впился взглядом в оглушённого парня напротив. Пытаясь вернуть себе вертикальное положение, он очумело мотал головой, и, приглядевшись, я с удивлением распознал на нём гриффиндорскую форму. Наконец его взгляд с трудом сфокусировался на моей застывшей фигуре, карие глаза удивлённо распахнулись, лицо как-то резко побледнело, а рот в безмолвии открывался и закрывался, выдавая полузадушенные хрипы, вместо извинений. Его растрёпанные волосы, пыльная мантия и совершенно ошарашенный вид внезапно вызвали у меня приступ веселья. Коридор огласился незнакомым смехом, а через несколько секунд пришло шокирующее понимание, что смеюсь я. Резко оборвав это безобразие и разозлившись ещё больше, я яростно двинулся на не на шутку встревоженного гриффиндорца, испытывая при этом желание сиюминутно придушить его собственными руками.

— Вы... ты...э-э-э...Гарри Поттер, верно?

Неуверенный голос оборвался и затих под моим испепеляющим взглядом.

— Спрошу один раз, поэтому от твоего ответа зависит исход этой встречи — что ты тут делаешь?

Парень замялся и опустил глаза, нервно теребя край своей мантии.

— Я искал...

Он сглотнул, стушевавшись окончательно. Раздражённо наблюдая за этими мучениями, я обратил внимание на его руку, которую тот старательно заводил за спину. Одно подозрение сменялось другим, а парень всё не спешил с объяснениями. Нахмурившись, я повёл ладонью перед собой и кинул в гриффиндорца опознавательные чары, надеясь таким образом понять, что он мог так старательно прятать. Ответ получился не таким, каким я ожидал — по всему выходило, что этот идиот здорово поранился. Стремительно подлетев к напуганному сокурснику, я резко схватил его за локоть и потянул на себя — охнув от боли, тот медленно начал оседать обратно на пол, а моей ладони коснулось что-то липкое и горячее.

— Вот чёрт, и свалился же ты на мою голову.

Обречённо вздохнув, я бесцеремонно потащил ослабевшего гриффиндорца к себе в комнату — моя и без того мрачная репутация испортится окончательно, если я позволю студенту истекать кровью около своих дверей.

При свете факелов и разожжённого камина я смог внимательнее разглядеть своего неожиданного гостя — жилистый угловатый подросток, с растрёпанными каштановыми волосами, резкими, немного заострёнными чертами лица и живыми карими глазами, сейчас испуганно и любопытно рассматривающими комнату. Он был довольно высок для своего возраста, опережая меня почти на голову. Почему-то именно последний факт раздражал больше всего. Молча дёрнув его за рукав, я внимательно изучил длинный неровный порез, слегка кровоточащий, но не представляющий особой опасности. Пробормотав заживляющее заклинание и взмахом палочки очистив его пыльную форму, я раздражённо отвернулся, не желая как бы то ни было продолжать это знакомство.

— Более не задерживаю.

За моей спиной не послышалось ни звука по направлению выхода, вместо этого слегка охрипший голос неуверенно произнёс:

— Могу я кое о чём спросить?

Никогда бы не подумал, что во мне ещё осталось такое чувство, которое остальные люди называют любопытством. Нехотя повернув голову к говорившему, я вопросительно приподнял бровь. На меня уверенно хоть и немного испуганно взирали блестящие от лихорадочного восторга глаза.

— Правда, что вы... то есть ты... уже несколько раз убивал Сам-Знаешь-Кого, умеешь аппарировать, прошёл полный курс Хогвартса, лично знаком с Сириусом Блэком, имеешь право вычитать баллы с других факультетов, ходить в запретный лес, знаешь все возможные выходы и входы из замка, получил право на частную преподавательскую деятельность ещё в прошлом году и помог в поимке Питера Петтигрю?

Всё это он выпалил с одного духа, не переставая буравить мой лоб напряжённом взглядом, не решаясь, видимо, посмотреть в глаза. Мне стало смешно. Оскалившись, я подошёл к нему вплотную и негромко проговорил:

— Конечно правда. А ещё от всего этого у меня несколько изменились вкусовые предпочтения, так что теперь я ем мясо исключительно сырым и не брезгую кровью младших студентов. Кстати, после моего укуса у людей увеличивается магический потенциал и появляется способность к ясновидению. Хочешь попробовать?

Я заговорщицки подмигнул и иронично прищурился в ожидании ответной реакции. Последняя не заставила себя долго ждать, правда несколько отличалась от предполагаемой. Не долго думая, гриффиндорец вытянул передо мной свою правую руку и восторженно проговорил.

— На самом деле если бы вы... то есть ты не спросил, я бы попросил сам!

Опешив от подобного ответа, я несколько секунд тупо взирал на маячившую перед носом конечность, раздумывая над нелепостью происходящего. Нервный смешок, огласивший комнату, был, как ни странно, моим. С этой дурацкой ситуацией пора было заканчивать. Решительно прошествовав к двери, я пинком распахнул её, ударив по железу так сильно, что металл жалобно запел, издавая предсмертные стоны. Крепко ухватив удивлённого парня за воротник, я с силой выставил его за порог, на прощанье прошипев:

— В следующий раз увижу тебя, околачивающимся здесь ночью, оторву вылеченную мной руку!

Щёлкнул замок, и я наконец-то оказался в тишине. Выкинув из головы эту абсурдную встречу, я с наслаждением опустился на кровать и, растянувшись во весь рост, облегчённо выдохнул, позволив сну взять на собой вверх.

21:05

pov Стефани

Оглушительный грохот закрывшейся двери всё ещё звенел в ушах, а я всё так и не могла сдвинуться с места. Ноги дрожали и вот-вот должны были отказать мне в привилегии вертикального положения. Прислонившись спиной к холодному камню, я медленно начала оседать, пока не оказалась на полу, продуваемом спасительным сквозняком.

Холод быстро приводил в чувство, выветривая остатки его одуряющего запаха и проясняя горячую голову. Он был так близко, что я могла разглядеть несколько глубоких морщинок, залегших в уголках поджатых губ. Запястье до сих пор горело от его прикосновения — поднеся руку к лицу, я с наслаждение вдохнула терпкий аромат и откинула голову назад. Эмоции переполняли и готовы были литься через край, тело то и дело содрогалось в конвульсиях, разгоняя взбудораженную кровь по венам. Я закрыла глаза и улыбнулась — и что мне теперь со всем этим делать?

2 сентября 1994 года

pov Гарри

Утро началось просто отвратительно. Почему-то сильно ныли виски и покалывало в затылке. Попытка сесть не привела к каким бы то ни было результатам, и я так и остался кулем валяться на кровати. Внезапно накатившая слабость и абсолютная беспомощность мне совершенно не нравились. Сосредоточившись, я сделал несколько медленных вдохов и выдохов, а затем, резко потянувшись, смог принять более-менее сидячее положение. Голова разболелась сильнее, ко всему прочему прибавился сильнейший приступ тошноты. Встревожившись не на шутку, я пробормотал диагностические чары и принялся рассматривать результаты. Как-то резко стало нечем дышать, когда чары показали уровень моих магических резервов — цифры сияли ярко красным и решительно стремились к нулю. Складывалось такое впечатление, что ночью произошёл мощнейший выброс, коих у меня не было со времён второго курса. Оглядевшись, я отмёл этот вариант — комната выглядела точно так же, как и вчера — ни тебе обугленных стен, ни сожжённой мебели, обычно после таких стихийных всплесков на ушах стоит весь корпус. Но что же тогда? С трудом поднявшись, я медленно подошёл к окну и, распахнув его настежь, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, выветривший остатки сна.

07:50

Я уже говорил, что ненавижу лестницы? Ну да неважно — никогда не мешает повторить: я их ненавижу. Бесконечные винтовые подъёмы, то и дело исчезающие ступеньки, строптивые пролёты, по настроению меняющие своё направление — именно эту часть замка я недолюбливал больше всего. На моё несчастье до кабинета директора иначе было не добраться. Кое-как преодолев препятствие из очередной лестницы и недлинного коридора, я чуть ли не на четвереньках подполз к нужной горгулье.

— Лакричные палочки.

Просипев таким образом пароль и отдышавшись, забрался в открывшийся проход и потихоньку двинулся дальше. Двери кабинета были гостеприимно распахнуты, а сам хозяин, добродушно улыбаясь, уже шёл мне навстречу, протянув руку в приглашающем жесте.

— Рад, что не пришлось тащить тебя силой. Ты не ответил ни на одно из посланных мной писем — я уж было подумал, что ты расхотел возвращаться в Хогвартс.

Старик притворно рассмеялся, довольно поглаживая бороду.

Стараясь не показывать, что нахожусь на грани обморока, я вежливо ответил:

— Я не мог отказать в удовольствии немного потрепать ваши нервы, директор. И, честно говоря, действительно не хотел возвращаться, но Сириус меня переубедил.

Дамблдор довольно расхохотался.

— Этот пёс всё-таки оказался мне полезен — теперь я понимаю, что отдать тебя на его попечение было не такой уж и плохой затеей: когда два безумца находятся под одной крышей, их обоюдные решения меняют свой знак на прямо противоположный.

Я изо всех сил старался контролировать дыхание и ни жестом, ни словом не показывать, сколь трудно мне давался не только этот разговор, но и непосредственно сам факт пребывания в сознании.

— Всё верно, сэр. В кои-то веки вами было принято разумное решение.

Отвесив в сторону мага поклон, я выдавил вежливую полуулыбку и, не спрашивая разрешения, уселся в стоящее неподалёку кресло. Соображать сразу стало легче, а сердце перестало выбивать в ушах бешенный ритм, решив ненадолго дать мне передышку.

Дамблдор расположился напротив, скрестив руки на груди и расслабленно откинувшись назад. Я был готов поклясться, что от его взора не укрылись ни пот, выступивший на моём лбу, ни хриплое дыхание, которое я безуспешно пытался скрыть. Голубые глаза давно уже должны были увидеть состояние магической ауры и сделать определённые выводы.

Но я пришёл сюда не для того, чтобы играть с ним в гляделки. Прокашлявшись, я негромко произнёс:

— Итак, что думаете?

Директор озадачено поправил очки.

— Похоже на то, что кто-то высасывает твои силы извне. Впервые вижу подобное... Ты внимательно осмотрел свою комнату?

— Я уверен, что никто не мог войти в неё без моего ведома. Видите ли — охранные чары не дадут нежелательному гостю шанса остаться в живых.

Старый лис недовольно нахмурился.

— Учти, мне не нужны смерти среди студентов.

Я неопределённо пожал плечами.

— В любом случае это будет вашей проблемой, а не моей. Мы ясно обсудили, на каких условиях я готов остаться, и неприкосновенность моего личного пространства является одним из этих условий. Вам нужен я и мои способности, а кому как не вам знать, что ничего в этом мире не даётся даром — так что будьте любезны платить.

Кашель раздирал горло и рвался наружу. Стиснув кулаки, я сохранял внешнее спокойствие, в то время как внутри разгорался огонь.

Добродушное выражение исчезло с лица директора так же быстро, как и появилось.

— Учти, я покрываю тебя, рассчитывая на определённый результат. Так что, — он немного подался вперёд, вперившись в меня цепким взглядом. — Не смей подохнуть раньше времени — я не для этого подставил вместо тебя невиновного мага в деле по убийству Петтигрю, не для этого помогал в оправдании Сириуса, и уж точно не для этого... — его голос опустился на несколько тонов, практически став шепотом. — Убил Малфоя.

В глазах потемнело. Зарычав, я бросился на старого мага, желая только одного — дотянуться до его шеи и прекратить всё прямо здесь и сейчас. Руки сомкнулись вокруг шеи, но только не его, а моей. Я с ужасом ощущал, как взбесившиеся конечности с силой сдавливали горло, впиваясь ногтями всё глубже. Нависший надо мной Дамблдор спокойно улыбался, держа палочку напротив и не позволяя шелохнуться без его ведома.

— Слушай внимательно, Гарри. Пока находишься в стенах этого замка, ты обязан подчиняться мне. Если я скажу, что надо оставить всё и кинуться спасать магический мир, ты это сделаешь, если скажу убить — убьёшь. Запомни хорошенько — ты жив благодаря мне. Именно я тогда в больнице вытянул тебя из комы, я помог разделаться с ублюдками из твоей школы.

Я протестующе захрипел, а он довольно рассмеялся.

— Конечно же это был я. Ты ведь не думал, что сам смог бы высвободить то зелёное пламя?! Я здорово тебе помог, можешь не говорить спасибо. Дурсли вырастили тебя озлобленным и недоверчивым ко всему новому и незнакомому, сделав максимально похожим на Тома в юности. Именно поэтому осколок его души, смог пробудиться, а я, таким образом, заполучил сильнейшее оружие против него. И ты не разочаровывал меня до определённого момента. — Он недовольно прищурился. — Малфой! Кто бы мог подумать, что ты всерьёз привяжешься к этому чистокровному выскочке! Твои показатели, по словам Снейпа, резко пошли вниз, магические выбросы стали реже случаться, а это значит, что крестраж начал постепенно засыпать. Разве мог я позволить столь долгому труду пойти на смарку? — Маг внимательно всмотрелся в мои расширившиеся зрачки. — Конечно же нет. Именно поэтому пришлось от него избавиться. В руки безутешного Люциуса попал предсмертный дневник его сына, в котором говорилось, что гнёт чистокровный семьи оказался ему не по плечу. Легко было объяснить всё суицидом.

Он ласково гладил меня по волосам, наблюдая, как слёзы не переставая текут из глаз, а лицо постепенно синеет, приобретая восковидный вид.

— Так как времени у нас немного, перейду к главному — я позволил тебе и твоему крёстному жить безнаказанно, закрыв глаза на совершённые вами убийства, только по одной причине — вы мне нужны. А прямо сейчас мне нужен ты, желательно здоровый и послушный, и уж точно не желающий меня убить при первой же неосторожно брошенной фразе. Так что, — Дамблдор опустил палочку и резко схватил меня за волосы, позволив наконец нормально дышать. — Прекращай винить меня во всех своих бедах и стань сильнее, чтобы эти самые беды перестали с тобой случатся. Ты ведь хочешь отомстить?

Я жадно вдыхал воздух, сотрясаясь всем телом, и не переставал кашлять, так что кое-как выдавить сиплое "да" стоило больших усилий. Удовлетворённо кивнув, директор продолжил:

— В таком случае отомсти за своих родителей и за всех тех, кто умер, пытаясь бороться с Волдемортом. К тому моменту, если ты останешься жив, я буду готов принять любую месть и любое наказание, какое сочтёшь нужным.

Я недоверчиво уставился на вмиг постаревшего мага, который устало провёл по изборождённому морщинами лицу.

— А пока усмири свой гнев и направь его в нужное русло. Прими во внимание тот факт, что ты ещё слишком слаб для того, чтобы пытаться вершить свою судьбу самостоятельно.

Разжав пальцы, он резко оттолкнул меня и поднялся.

— Я осмотрю твою комнату и поставлю свои защитные чары не только на входе, но и во всём коридоре слизеринского крыла. Кто бы это ни был — он не сможет от меня укрыться.

Отвернувшись, Дамблдор медленно подошёл к своему столу и, достав чистый пергамент, быстро набросал несколько слов.

— Это передашь Снейпу, он сварит для тебя тонизирующее зелье, восстанавливающее магический фон.

Забрав протянутый мне листок, я с трудом направился к выходу, унизительно подволакивая за собой непослушные ноги.

Около двери меня остановил негромкий голос:

— Мир жесток, Гарри, и не всегда играет по твоим правилам. Пора бы тебе уже с этим смириться.

Не волнуйтесь, господин директор. Когда-нибудь я приду за вами, и тогда мы сыграем... по моим правилам.

2 сентября 1994 года

Подземелья

08:30

pov Гарри

Я был слишком зол. Ослабевшее тело с трудом слушалось, горло саднило, сопровождая болью каждый жадный вдох. Вытирая вспотевший лоб, я, пошатываясь, брёл по коридору слизеринского крыла, кажущемся мне бесконечным в эту минуту. Я проклинал старого мага, себя за то, что вернулся, Хогвартс с его огромными габаритами и постоянными сквозняками.

В подобном состоянии встречи с кем бы то ни было были мне строго противопоказаны, и пока волшебный замок вёл себя благоразумно, отводя всех возможных встречных от греха подальше. Мне хотелось забыться, ненадолго выкинуть из головы всё, что причиняло боль и каждодневные терзания. "Сон, мне просто необходим сон", — я повторял это снова и снова, преодолевая последние метры до двери в спальню. Переступая порог, я почувствовал лёгкую вибрацию чужеродной силы, которая, методично ощупав мою ауру, милостиво разрешила войти. Значит старый лис уже подсуетился...

Я со стоном упал на заправленную кровать, не в силах даже стянуть ботинки. В последнее время мне слишком часто хочется спать, усталость стала постоянной спутницей, капризно требующая покоя и тишины. Ослабив мешающий галстук, я потянулся за подушкой. Где-то на краю сознания, когда сон уже готов был поглотить меня, кровать с противоположной стороны ощутимо прогнулась. Мгновенно среагировав, я резко скатился на пол, одновременно кидая за спину обездвиживающее заклятие. Послышались сдавленные ругательства и глухой стук падающего тела. Осторожно обойдя кровать, я с удивлением уставился на распластавшегося гриффиндорца, который испуганно взирал на меня снизу вверх. С досады сплюнув, я снял действие обездвиживающего и выжидательно застыл напротив барахтающегося тела.

— Как ты сюда попал?

Нарушитель спокойствия поднял голову, заставив меня удивлённо вскинуть брови — это был тот самый визитёр, так некстати подвернувшийся под руку вчера ночью.

— Дверь была не заперта. Я хотел... хотел поблагодарить за вчерашнее.

Лихорадочно прощупывая оплетающие комнату чары и одновременно пытаясь найти в них брешь, я не сразу понял, о чём он говорит.

— За вчерашнее?

Гриффиндорец молча задрал рукав мантии, открывая тонкий шрам, изломанной линией тянущийся от запястья до локтевого сгиба.

— Я не переношу вида крови — сразу теряю сознание, так что ты меня просто спас.

Он неуверенно улыбнулся.

Не найдя изъянов в защите, установленной Дамблдором, я потёр ноющие виски.

— Благодарность принята. А теперь выметайся.

Парень стремительно двинулся к выходу и, прежде чем я смог отреагировать и отойти в сторону, задел меня плечом. В следующую секунду одновременно произошло сразу несколько событий: шрам взорвался адской болью, заставив вскрикнуть и схватиться за голову, к горлу подступила тошнота, и меня незамедлительно вырвало, вокруг резко загустел воздух, и я с ужасом понял — сейчас начнётся выброс.

08:35

Тело билось в агонии, выкручивая мышцы и натягивая сухожилия до предела. Позвоночник выгибался дугой, с угрожающим хрустом грозя переломиться надвое. Я хрипел, слепо цепляясь за ножки кровати и ощущая впивающиеся под ногти занозы. Вокруг бушевал огонь, безжалостно слизывая со стен картины, вгрызаясь в камень, силясь уничтожить его. Не смотря на то, что повсюду плясали языки пламени, мне было очень холодно. Я чувствовал, как замерзают пальцы, отнимаются ноги, и всё внутри медленно превращается в лёд. Этот выброс явно отличался от всех пережитых мной ранее — ещё никогда я не ощущал дыхание скорой смерти так близко.

На какую-то долю секунды мне захотелось, чтобы всё закончилось прямо здесь и сейчас. И я широко распахнул слезящиеся глаза, без страха взглянув на ту, что по всей видимости пришла по мою душу. У неё были нежные руки и светлые волосы, обрамляющие миловидное лицо с пронзительными сине-красными глазами. Она крепко обнимала моё ослабевшее тело и что-то нараспев нашёптывала неутихающей метели. Её тихий голос приятно убаюкивал, обещая покой и тишину. И я верил этому голосу, целиком и полностью отдаваясь его воле. Мне казалось совершенно естественным чувствовать чужое дыхание на своих губах, а затем и влажный мягкий поцелуй...

Сердце пропустило пару ударов, мне вдруг стало дурно — что-то было не так: лёгкий укус, и вот уже кто-то слизывает с углов моего рта тёплую солоноватую кровь. Выбросив вперёд свободную руку, я безошибочно нашёл шею, впившись в неё ногтями. Белокурый ангел захрипел и вцепился слабыми пальцами в моё запястье.

Постепенно зрение прояснялось, большая часть скопившейся магии вышла — выброс прошёл свою критическую точку. А тем временем моя способность к восприятию окружающего мира, явно давала сбои — потому что длинные светлые волосы вдруг оказалась короткими каштановыми, глаза — карими, а тонкая девичья шея вполне реальной мужской. Похоже я наконец-то начал сходить с ума.

Несколько ошалев от открывшейся картины, я не сразу различил полузадушенный хрип.

— Может всё-таки... от... пустишь... меня...

Разжав затёкшие пальцы, я в бессилии распростёрся на кровати, не имея возможности даже повернуть голову в сторону кашлявшего парня.

— Выметайся...

Словно откуда-то издалека раздался звук хлопнувшей двери, а потом всё стихло.

Западное крыло

08:50

По длинному коридору гулко отдавались торопливые, то и дело сбивающиеся на бег шаги. Со стороны юный гриффиндорец выглядел беспокойным и по-настоящему больным. Лихорадочно оттягивая галстук и одергивая мешающую мантию, он не переставая что-то бубнил себе под нос, блуждая по серым стенам мутным взглядом. Внезапно маг остановился и осторожно прикоснулся к губам. Карие глаза на секунду полыхнули красным, а под потолок взметнулся ликующий смех.

Из-за поворота показалась группа учеников с гербом льва на мантиях, неспешно направляющихся в своё крыло после ужина. Шумная компания не сразу заметила странно застывшего прямо посреди коридора студента.

— Эй, я тебя знаю! Найджел, да?

Один из гриффиндорцев отделился от своих и приблизился к наблюдавшему за ним парню.

— В последнее время тебя что-то совсем не видно...

Он шутливо хлопнул сокурсника по плечу и испуганно отшатнулся, когда тот от лёгкого толчка повалился на каменный пол. Охая, незадачливый четверокурсник принялся его поднимать.

— Да что с тобой такое? Ты сам не свой в последнее время...

Поддерживая обмякшего гриффиндорца и зовя на помощь остальных, парень не заметил невербально наложенного заклятия слежения.

5 сентября 1994 года

Школьный двор

12:30

В последнее время мой затылок постоянно чешется от буравящих его взглядов. Будь то библиотека, большой зал или двор — нигде не удаётся найти покоя. Преследователи пропускают занятия, отказываются от еды, жертвуют своим временем только для того, чтобы вконец разозлить меня. Такое внезапное внимание не поддаётся логичному объяснению, а мои мучители слишком отличаются друг от друга, чтобы можно было говорить о тайном сговоре. Гриффиндорцы, хаффлпаффцы, райвенкловцы, даже слизеринцы — все ходят за мной по пятам. Я ставлю отпугивающие барьеры, накладываю чары невидимости, таскаю повсюду мантию отца — и всё без толку: эти исчадия словно обзавелись самонаводящимися радарами.

Всякому терпению есть предел. Мой закончился на третий день.

Заброшенный учебный класс

13:45

Патрик Лоурен... так, кажется, зовут хаффлпаффца с остекленевшим взглядом и наставленной на меня палочкой.

— Решим всё мирно. Ты просто скажешь, кто наложил на тебя чары слежения.

Парень решительно замотал головой, сопровождая сей отрицательный жест нечленораздельным мычанием.

Я раздражённо потёр виски.

— Тогда хотя бы не дёргайся.

Резко выкинув вперёд руку, я наложил обездвиживающее и одновременно крепко схватил ладонью лоб невезучего преследователя.

— А теперь попытайся не сдохнуть.

13:46

...Внимательные карие глаза... нет-нет они красно-голубые... каштановые волосы... которые почему-то отсвечивают золотом на солнце... чуть приоткрытый рот, аккуратные пухлые губы... оскал и острый язычок, слизывающий стекающую по подбородку кровь...

Разжав пальцы, я оторопело отступил назад, тупо уставившись на хрипевшего неподалёку сокурсника.

— А ты крепкий — мало кто остаётся в сознании после такой ревизии воспоминаний.

Нервно рассмеявшись, я обхватил себя руками, силясь унять дрожь. Картинки были отчётливыми и, если я всё правильно понял, прямо сейчас у меня большие проблемы...

Кабинет директора

14:00

Дверь с грохотом отлетела в сторону, задев насест, на котором сидел Фоукс. Птица возмущённо вскрикнула, потеряв при стремительном взлёте пару перьев.

— Оно здесь, в Хогвартсе.

Пытаясь отдышаться после быстрого подъёма по винтовой лестнице, я жадно заглатывал ртом воздух, буравя взглядом директорскую спину. Старик даже не думал поворачиваться.

— Безусловно. Однако тебе потребовалось много времени, чтобы понять это. А меж тем ты уже дважды сталкивался с ним.

Я раздосадовано прикусил губу. Седой чёрт ещё смеет насмехаться...

— Ты молод и неопытен. В твоём распоряжении теория, которая не может реализоваться посредством практики, что, безусловно, прискорбно, — Дамблдор неспешно развернулся. — Ибо последнее делает тебя абсолютно беззащитным и, что ещё более печально, бесполезным.

Я гневно заскрежетал зубами.

— Вместо своих нотаций, лучше предупредили бы заранее о приходе этой бестии! Вы знали, что она здесь, в Хогвартсе и даже пальцем не пошевелили. Я скорее отправлюсь на тот свет от ваших экспериментов, чем от недостатка опыта!

Директор укоризненно покачал головой.

— Гарри, Гарри. О каких экспериментах ты говоришь? Я ни на минуту не упускал из виду это существо. Поверь, ситуация ни разу не приблизилась к критической отметке. Иначе я бы вмешался.

Мне стало смешно.

— Не нужно строить из себя заботливого дедушку, сэр. Я нужен вам до тех пор, пока живо наследие Волдеморта. О моей безопасности или о душевном равновесии речь никогда не заходила. Чем безумнее — тем лучше, не так ли, директор?

Утвердительный кивок. А чего я собственно ждал?!

Спальня Гриффиндора

15:00

pov Стефани

Мальчишеское тело жутко раздражало, но возвращать первоначальный облик было ещё слишком рано. Я дотронулась до холодного зеркала и внимательно посмотрела на своё отражение — за какие-то пару дней лицо неуловимо изменилось: исчезли прежняя мягкость и округлость черт, скулы заострились и придали выражению некоторую хищность, в глубине карих глаз уже начали зарождаться первые красноватые искры... Этот физический облик не выдержит и недели, постепенно моё тёмное начало разрушит его, и тогда я уже не смогу вернуться... ни в одном из обличий.

Я невесело улыбнулась — ради встречи с ним легкомысленно применила одно из самых сложных запретных заклинаний. Оно постепенно отбирало у меня силы и разрушало это хрупкое тело, необратимо меняя его каждую минуту. Если бы Том имел право голоса, он обязательно бы меня отчитал.

В открытое окно порывисто ворвался осенний ветер, принеся с собой знакомый запах. Тут же выбросив из головы все ненужные мысли, я устремилась на улицу.

Граница запретного леса

15:15

Он был явно чем-то расстроен. Я ясно видела это по чуть опущенным уголкам губ и руке, которая то и дело озабоченно тёрла лоб. Гарри неторопливо брёл вперёд, не особо задумываясь о выбранном направлении, и с каждой секундой приближался всё ближе к опушке запретного леса. Я неслышно кралась следом, удерживая приличное расстояние, но не теряя его из виду. В какой-то момент он, словно вспомнив о чём-то, резко остановился и, недоумённо оглядевшись, торопливо повернул назад, в сторону замка. Я тихонько выругалась и разочарованно отступила в тень деревьев — сегодня мне чертовски не везло.

Вздохнув, я настроилась на своих помощников с наложенными на них заклятиями слежения. Пятеро спокойно бродили в пределах школьных стен, а вот шестой почему-то был вне моей досягаемости. Не хорошо — либо он умер, что мало вероятно, иначе Хогвартс стоял бы на ушах, либо...

— Либо кто-то снял с него твои чары, девчонка! — В ушах раздался знакомый баритон. — Тебя обнаружили, глупое ты создание! Убирайся отсюда, пока это возможно.

Я заливисто рассмеялась.

— Лучше уймись, старикашка. Даже если и так — бояться нам нечего, тот седовласый маг мне не помеха, а Гарри пока не может управлять своей силой. Они не в состоянии противопоставить нам что-либо.

Том зарычал от злости.

— Мальчишка слишком быстро учиться. Разве ты не заметила этого, пока наблюдала за ним? Его магический потенциал растёт с каждым днём, он начинает контролировать и принимать, действительно принимать, мой осколок души, делая его своим. Неужели ты не чувствуешь то, что чувствуя я?! От него исходит угроза, слишком явная, чтобы её игнорировать. Прислушайся ко мне хотя бы раз и убирайся из замка как можно скорее!

Я недовольно повела плечами и попыталась загнать назойливый голос подальше, в самые глубины своего сознания. Закрыв глаза, я ясно увидела огромную, свернувшуюся кольцами змею, разъярённо шипящую на моё приближение. Мой зверь, широко расставив сильные лапы, готовился к прыжку, но Том оказался быстрее. Неуловимо метнувшись в сторону, змея бросилась вперёд, обнажив ядовитые клыки. По позвоночнику прошлась волна боли, заставив меня с криком упасть в траву. По шее медленно сочилась кровь, стекая вдоль ключиц и капая за воротник.

— Ещё раз так сделаешь и, клянусь, я не буду больше к тебе благосклонен. Думай, что творишь — как только я исчезну, твоё животное начало поглотит тебя без остатка, и тогда ты уже не сможешь себя контролировать.

Я застонала от резкого голоса, больно отдававшего в барабанные перепонки.

— Я просто найду себе другое тело, а ты погрязнешь в лабиринте звериных инстинктов. Я достаточно потакал тебе, теперь будем действовать по моему плану. Всё ясно?

Я лихорадочно закивала, поскуливая и прижимая к себе ушибленное при падении запястье.

10 сентября 1994 года

Подземелья

18:40

pov Гарри

Я позволил неясному зову чужеродной магии вести себя вперёд. Дамблдор смог приблизительно определить место нахождения Волдеморта. Точно указать не получалось, т.к. в процессе поисков чары показывали одновременно два направления — прямо противоположных друг другу, поэтому пришлось разделиться. Оттого старик отправился к запретному лесу, а я плёлся по подземелью, время от времени теряя еле уловимый след магической ауры.

Коридор медленно уводил меня в глубь замка, к самому его центру. Несколько лестниц позволили спуститься на пару ярусов вниз, отчего температура заметно упала. Покрепче запахнув мантию, я ускорил темп, не переставая крутить в голове недавний диалог с директором. По его словам, Волдеморт смог пробраться в Хогвартс, пройдя охранные чары по моему аппарационному следу. С самого начала его единственной целью был я, остаётся только гадать, зачем Дамблдор тянул столько времени, вместо того, чтобы предпринять решительные меры в самом начале. Цели старого интригана были мне абсолютно непонятны, оттого он раздражал больше обычного и заставлял злиться от собственной слабости и беспомощности.

Пройдя ещё пару метров, я резко остановился — след обрывался прямо посреди коридора. Никаких дверей, проходов или картин поблизости не наблюдалось. Нахмурившись, я прикоснулся к влажной стене и медленно провёл рукой по шершавой поверхности — обычный камень. Неожиданно в голову пришла одна не лишённая смысла мысль. Осторожно надавив на острый выступ в стене, я позволил заострённому краю вонзиться в ладонь. Сжав зубы от пульсирующей боли, я наблюдал за тем, как жадно мёртвые камни впитывают текущую кровь, начиная светиться красноватым цветом. Когда рука наполовину онемела, я со стоном отнял раненую конечность от стены и отошёл на шаг назад — прямо передо мной медленно открывался чернеющий проход.

Зачарованная комната

18:45

Я сразу понял, что это она — та самая девушка, мучающая меня в кошмарах. Золотистые волосы, обрамляющие такое знакомое и ненавистное лицо. Хрупкие руки покоятся на груди, поверх атласной ткани, бережно укрывающей спящую. Я с опаской прикоснулся к белой коже и прикрыл глаза.

Маленькие близняшки, играющие на пляже... кровавые следы на детских шеях и в ужасе раскрытые глаза, невидяще уставившиеся перед собой... Женщина с корзиной, полной фруктов... яблоки, рассыпавшиеся по серому булыжнику... Компания шумных, подвыпивших студентов, празднующих что-то и кричащих приветственные слова приближающейся девушке... обезображенные лица и раскиданные рядом праздничные конфетти...

Тяжело дыша, я рывком одернул пальцы, секунду назад сжимающие тонкое запястье. Воздух с хрипом вырывался наружу, капли пота медленно стекали по лицу, теряясь в складках воротника. Я в бессилии прикрыл глаза — мужчины, женщины... десятки, сотни человек, убитых этим существом. Руки сами нашли палочку и навели её на лежащее передо мной тело. Я с каменным лицом смотрел сверху вниз на то, что некогда было человеком. Так значит заклятие обмена телами...

— Обличье, которое он избрал, чтобы следить за мной, долго не продержится. А это значит, что если я убью тебя, то смогу наконец покончить со всем этим. — Я медленно поднял палочку. — Прости, тебе просто не повезло.

Мгновение, и комнату окрасила зелёная вспышка.

18:40

Школьный двор

pov Стефани

Что-то было не так. В глубине зарождался комок из страха и неясных подозрений — я чувствовала, что там — в глубине подземелий — кто-то неслышно приближается к моему настоящему обличью. Прикусив губу, я поспешила к замку, уже виднеющемуся впереди. Ноющая боль где-то в районе солнечного сплетения подгоняла меня, лоб покрылся испариной, а дыхание то и дело сбивалось. Я уже могла дотронуться до главных дверей, как вдруг справа раздался спокойный голос:

— Куда же вы так спешите, молодой человек? Или, правильнее будет сказать, юная леди?!

Я резко развернулась и едва успела избежать встречи с фиолетовым лучом, стремительно несущемся в мою сторону.

Седовласый маг с издёвкой крутил палочку меж тонких пальцев.

— Том, придержи свою игрушку! Я никак не могу нормально прицелиться.

Зарычав, я бросилась на взбесившего меня мужчину. Расхохотавшись, тот играючи выстрелил сразу несколькими заклятиями, увернувшись при этом от моих рук.

— Смотрю, в новом теле координация не к чёрту. Но что поделать? Теперь придётся привыкать, потому что, знаешь... — На лице говорившего появилось притворное сочувствие. — Прямо сейчас твоё собственное тело умирает. Как жаль...

Он продолжал говорить, но я уже не слышала его. Всё вокруг вдруг стало таким расплывчатым и тусклым, земля резко ушла куда-то в сторону, выбив из лёгких остатки воздуха. Перед глазами поплыли круги. Последним, что я услышала перед тем, как провалиться во тьму, было едва различимое "тебе просто не повезло"...

18:45

Дамблдор задумчиво смотрел на лежащее перед ним тело. Голубые глаза внимательно следили за тем, как одна из двух сильных магических аур бьётся в предсмертной агонии. Кроваво-красный жадно поглощал золотистый и синий, окружая магическое ядро, словно кокон. Каштановые волосы стремительно темнели, всё отчётливее приобретая цвет вороного крыла. Черты заострялись, кожа становилась всё более бледной, пока через неё не начали просматриваться синие прожилки. Без сомнений Том наконец брал вверх над диким зверем, последнему же оставалось жить от силы пару минут.

Маг удовлетворённо кивнул сам себе и, круто развернувшись, аппарировал. Мгновением позже недалеко от места, где он только что стоял, раздался стон, и на окружающий мир воззрились тёмно-красные глаза.

18:46

pov Тома

Я с удивлением уставился на собственные руки — тонкие, обманчиво хрупкие кисти сжимались и разжимались по первому требованию. Всё ещё не веря в происходящее, я осторожно сел, прислушиваясь к забытым ощущениям, и, если последние не врали, теперь этот физический облик был в моём полном распоряжении. В голове ясно ощущалась пустота, как будто и не существовало никогда мятежного зверя, которого я по ошибке принял за сквиба. По мере возвращения сознания, мысли становились чётче и набирали обороты.

Тот факт, что я теперь один, говорил о смерти девчонки — её физической оболочки. Едва ли это могло произойти случайно, а значит — кому-то известно о моём присутствии здесь, в Хогвартсе. Я, морщась, потёр ноющий затылок, которым, видимо, не слабо приложился при падении. Думаю, в этой школе найдётся немало людей, заинтересованных в моей смерти, но способных на неё — от силы пара человек. Вполне конкретная пара.

Со стоном поднявшись, я с наслаждением потянулся. Мышцы наливались силой, в голове окончательно прояснилось. Теперь, когда не стало связи между двумя магическими ядрами двух разных магов, это тело больше не могло получать энергию извне и компенсировать мою собственную, губительную для столь юного существа. Но время ещё оставалось, а значит мне просто нужно было найти новый сосуд. И я знал, к кому стоит идти.

Подземелье — личные комнаты мастера зелий

19:00

Его затворнический образ жизни ничуть не изменился. Северус Снейп избрал своим домом холодные и безлюдные подземелья, укрывшись в них словно в броне. Я задумчиво обвёл взглядом гостиную — минимум мебели, никаких картин или иных украшений: пара кресел, небольшой столик перед камином и книжная полка с драгоценной коллекцией. Пальцы пробежались по корешкам, ровно стоящих друг к другу. Из гостиной двери вели прямо на кухню и спальню — здесь, как и в предыдущей комнате, интерьер отличался заметным аскетизмом. Я неторопливо шествовал по каменной плитке, гася гулкое эхо своих шагов заклятием неслышимости.

Как я и думал, он уже ждал меня. Прислонившись к стеллажу с ингредиентами, молча следил за моим приближением. Его левый рукав был задран выше локтя, а на предплечье, выползая из чернеющего черепа, извивалась змея.

Отточенными за годы тренировок движениями, Снейп кинул в меня сразу несколько атакующих заклятий, наложив при этом пару невербальных.

— Поздравляю, Северус. Твои навыки заметно улучшились с нашей последней встречи.

Не удостоив ответом, зельевар отскочил от зелёного луча, пущенного в его сторону. В меня полетела Сектумсемпра с букетом из 3-х режущих заклинаний. Оскалившись, я выставил щит. За нашим смертельным танцем шлейфом из битого стекла тянулись банки с растёкшимся по полу заспиртованным содержимым, то и дело под ноги попадали разломанные на мелкие части котлы.

Мой бывший слуга защищался и нападал яростно, чем здорово поднимал настроение. Однако долго в таком темпе я выдержать не мог — нетренированные мышцы давали о себе знать, мальчишеская фигура была угловата и крайне неуклюжа в движениях — так что наши шансы на победу уравнивались. Если бы не одно "но": у достопочтенного мастера зелий существовали ненужные привязанности. Закрывшись щитом от очередного боевого заклинания, я быстро наложил на себя морок, изменяющий внешность. Глаза Снейпа расширились, когда из-за щита на него внимательно посмотрели глаза Лили Поттер, и этого секундного промедления мне хватило. Фиолетовый луч ударил его в самую грудь, сбив с ног и приложив об противоположную стену. Откинув назад огненные вихры, я присел рядом с неподвижным профессором.

— Ты ещё сможешь сослужить мне службу, считай это искуплением своих грехов.

Придвинувшись к лицу зельевара вплотную, я наклонился вперёд, дотронувшись до его лба своим и, сжав палочку, чётко произнёс: "Сaptivorum corpusorus". Тут же где-то в районе пупка почувствовался ощутимый рывок вверх, а затем я резко распахнул глаза в своём новом теле. Жадно вдохнув полной грудью, я посмотрел на безжизненную оболочку напротив. Брезгливо стряхнув с себя уже начавшие разлагаться руки, неторопливо поднялся, привыкая к сильным мужским ногам. Послышался глухой стук упавшего тела. Аккуратно перешагнув через возникшее препятствие, я не глядя кинул пару струй адского пламени. За считанные секунды огонь жадно сожрал всё, что недавно было студентом гриффиндора. Посмотрев на следы сажи, я тихо произнёс:

— Тебе просто не повезло...

19:40

Камин несколько раз плюнул обжигающими искрами, а затем в всполохах огня появилась голова Дамблдора.

— Жду вас у себя, немедленно!

Пламя ещё пару раз вспыхнуло и погасло, оставив меня в полумраке комнаты. Я медленно поднёс конец палочки к виску и аккуратно потянул на себя. Серебряная нить послушно легла в приготовленный заранее флакон. Я неторопливо его взбалтывал, держа на уровне глаз и наблюдая за тем, как беловатое свечение меняется на ярко-красное и обратно.

Пора было нанести визит своему старому знакомому.

Кабинет директора

19:50

Всё так же много ненужного барахла повсюду — какие-то амулеты, древние, покрывшиеся пылью артефакты, сломанные перья, куча разбросанного пергамента и, конечно, конфеты — много конфет.

— Вы рады видеть меня, профессор?

Один резкий кивок и больше ни одного лишнего движения.

— Что ж, я тоже рад. Мы не виделись вот так — лицом к лицу — долгих четырнадцать лет. Помнится, в нашу последнюю встречу вы были не очень-то сговорчивы... несмотря на наложенное Империо!

Старый маг едва ощутимо дёрнулся, жилы на шее вздулись от прилагаемых усилий, но всё было тщетно.

— Не нужно так стараться, Альбус! Как и тогда тебе не удастся снять это заклятие. — Я дружелюбно улыбнулся и уселся в кресло напротив. — А знаешь почему?

Голубые глаза полыхали ненавистью и злобой, в бессилии что-либо сделать. Я скучающе повертел в руках яркий фантик от мятной конфеты.

— Я отвечу тебе. Во всём виноват страх, Альбус. Именно он тогда, в нашем последнем сражении, подвёл тебя. Страх за судьбу магического мира в целом и одного конкретного его жителя в частности. Ты боялся ответственности, боялся стать монстром, которому придётся обречь годовалого ребёнка на страдания, ради всеобщего блага! Боялся того, как будет смотреть на тебя этот ребёнок, когда вырастет и обо всём узнает.

Старческое лицо исказилось в муках, а я всё продолжал, постепенно входя в раж.

— Весь магический мир верит в то, что Дамблдор — величайших светлый маг из ныне живущих, и только мне известно, что ты — всего лишь жалкий старик, боящийся смотреть на своё отражение, неспособный нести хоть какую-нибудь ответственность. Поэтому ты не мог освободиться от моего Империо. И ты всегда был таким! Даже 50 лет назад, когда погибла Элизабет Уоррен, более известная как Плакса Миртл. Ты ведь догадывался, кто был причиной её гибели! Догадывался, но ничего не предпринял, позволил невинному нести наказание за то, чего он не совершал. А прямо сейчас погиб и ещё один твой ученик — некто по имени Найджел Уолперт.

Воспалённые старческие глаза покраснели ещё больше.

— Не волнуйся, мальчик не долго мучился. Та дьяволица так его запугала, что до самого конца он существовал где-то на самом краю своего сознания. Да и — тело пришлось сжечь, оно уже ни на что не годилось, но не волнуйся — я организую тебе новое, так что подумай, что будешь говорить его родителям.

Я в возбуждении ходил по кругу.

— Представляю, сколь большим было твоё разочарование, когда заклинание спало со всех кроме тебя. — Я с издёвкой рассмеялся. — Хотелось бы видеться твоё лицо в тот момент, когда ты начал понимать, почему команды всё ещё поступают.

Подлетев к креслу с волшебником, я сладко прошептал:

— Ты думал хоркруксов всего семь? Спешу разочаровать — с самого начала их было восемь. Угадай, где тот, последний, о которым тебе неизвестно.

В остекленевших глазах зарождалось понимание вкупе с животным ужасом. Мой хохот взметнулся под потолок кабинета.

— А теперь, давай позовём малыша Гарри. Ему ведь нужны объяснения.

Дамблдор протестующе замычал. Я раздражённо пнул ножку кресла, на котором он сидел.

— Заткнись и просто смотри на то, чего ты добился благодаря своему страху.