Рождение смертью (гет)

Бледный парень с растрепанной черной шевелюрой и кругами под глазами откинулся на спинку кресла, на котором сидел, и снял очки. Выглядел он изможденным и осунувшимся. Книга в черном переплете, находящаяся у него в руках, отправилась на тумбочку поблизости. Некоторое время он просто смотрел в потолок, после чего пробормотал: «Да, это случится сегодня. Как же долго я ждал этот день». Посидев еще немного, он решительно встал и вышел из обшарпанной комнаты в темный и мрачный коридор, в конце которого была видна улица в проломе стены. Парень направился в первый же неосвещенный поворот и спустился по лестнице в подвал. Температура в подвале была явно ниже, чем следует, так как стены покрывал иней, а изо рта вырывались белые клубы пара. Во мраке подвала с низкими потолками скрывалась еще одна дверь, выглядевшая весьма прочной и массивной.

Гарри Поттер, а это был именно он, стоял перед металлической дверью и собирался с мыслями. Много времени он провел в этом старом полуразрушенном доме, подготавливая то, что должно было сегодня произойти. Его вид выдавал крайнюю усталость, но так же и решимость. Гарри взялся за ручку тяжелой двери и начал тянуть ее на себя, через некоторое время дверь подалась, и он смог пройти в нее. Закрыть за собой ее оказалось не менее тяжело. Молодой волшебник оказался в просторной комнате весьма зловещего вида: все стены, пол и потолок были расчерчены белыми меловыми линиями, фигурами и надписями, мерцающими в свете, излучаемом странной узловатой палочкой в руке Гарри. В центре стоял каменный постамент, который сразу приковывал к себе взгляд, так как на нем лежал труп обнаженной молодой девушки с каштановыми волосами. То, что девушка мертва, не поддавалось сомнению — глубокая рваная рана начиналась под левой грудью, открывая взгляду сердце, и заканчивалась на правом боку. Края и видневшиеся внутренности почернели и выглядели пугающе и отвратительно. Тело, лежавшее на постаменте, на лодыжках, бедрах, запястьях и груди стягивали прилаженные к камню клиньями металлические полосы. Несмотря на то, что тело пролежало тут больше трех недель, оно выглядело так, будто девушка погибла только что. Гарри встал прямо перед постаментом и погасил огонь на конце своей палочки, комната погрузилась во тьму. Достав маленький ножик, волшебник на ощупь надрезал себе левое предплечье и вытянул руку так, что бы кровь падала прямо на тело на постаменте. Вместе с этим он начал водить правой рукой с палочкой в воздухе и произносить заклинание. Слова мертвого языка напитывали древнюю магию, заставляя воздух в комнате густеть, линии и буквы начали слабо светиться потусторонним багровым светом, тело на постаменте мелко задрожало, из-за чего стальные полосы и штыри стали создавать мерный гул. Вся пролитая Поттером по постаменту и трупу кровь начала втягиваться в тело девушки. Далее, не прекращая монотонно произносить слова заклинания, он опустился и поднял прятавшуюся в темноте около постамента чашу из обсидиана с красными символами по ободу. Рисунки на стенах начали пульсировать, отвечая ритму заклинания и, спустя некоторое время, начали сочиться тягучей жидкостью темно-багрового цвета. Тон и голос стали изменяться, переставая принадлежать Гарри, словно некая потустороння сущность завладела им, казалось, слова больше не появлялись в горле человека, а рождались в углах комнаты, слетаясь к центру. Жидкость со стен и потолка тонкими ручейками устремилась к постаменту, где начала смешиваться с кровью пролитой заклинателем и толчками выливающейся кровью из раны девушки. Вся эта жидкость словно обрела свою жизнь, подобно змеям кровавые ручейки понимались в воздух и извивались, будто что-то выискивая. В очередной раз тон заклинателя изменился, и он поднял чашу, в которую тут же устремилась вся понявшаяся над трупом жидкость. Это продолжалось, пока нигде не осталась даже пятнышка крови, при этом чаша поглотила несоразмерное ее объему количество жидкости. Содержимое чаши так же пульсировало и постепенно меняло цвет на черный, пространство комнаты подернулось рябью, и волшебник почувствовал тяжесть, как будто ему на плечи надавил каменный потолок. Было очень трудно стоять и держать все тяжелевшую чашу в руке, пот застилал глаза, в горле сильно першило, но Гарри все продолжал читать заклинание. Теперь голос снова принадлежал ему, ощущения потустороннего присутствия исчезло. Наконец, он произнес последние слова, и тут же жидкость в чаше снова стала багровой и по широким дугам устремилась к лежащей девушке, заполняя ее ужасную рану. Через несколько мгновений тело задергалось и издало нечеловеческий вопль, от которого хотелось закрыть уши и убежать подальше, но Гарри терпел. Наконец-то ритуал закончился, погасли символы, которыми была расписана комната, нигде не наблюдалось движения, тело на постаменте перестало дрожать и более не подавало признаков жизни, и Гарри смог заклеить рану на руке специально приготовленным и зачарованным пластырем.

Позаботившись о кровотечении, наконец он смог разглядеть плод своих трудов. А посмотреть было на что: рана, пересекающая торс девушки затянулась, оставив аккуратный рубец, рот ее был приоткрыт, так что можно было разглядеть нечеловеческие клыки, выходящие как из нижней, так и из верхней челюсти. Черты лица неуловимо заострились, придавая ему немного хищный вид.

Внезапно закрытые глаза девушки распахнулись, и Гарри невольно отшатнулся. Вместо такого знакомого коричневого цвета радужка имела ярко-оранжевый оттенок и заключала в себе вертикальный зрачок. Девушка снова начала дергаться в удерживающих ее скобах и издала еще один душераздирающий крик. Гарри мысленно приказал себе успокоиться и, приложив руку на то место где должно быть сердце, удостоверился — биения нет. Он даже удивился, ведь все получилось как надо. Теперь надо было приступать к следующему шагу, и именно этот шаг больше всего волновал. Наконец он решился. Покопавшись по карманам, Гарри достал золотой галеон, обтер его рукавом и положил себе за щеку так, чтобы он не мешал говорить. Начертав на своей многострадальной левой руке палочкой какой-то символ, который тут же засветился, он начал новое заклинание. На этот раз оно звучало на древнеарамейском, и для англичанина было очень трудно научится правильно произносить эти слова, но Гарри тренировался и достиг нужного произношения. Теперь линии и надписи в комнате не горели, и тьма вокруг, откликаясь на звуки заклинания, совершала странные, еле видимые колебания. В закрытом помещении внезапно поднялся легкий холодный ветерок. Темп заклинания все возрастал, узловатая палочка в руке Гарри начала светиться с каждым словом все сильнее и сильнее, и вот, на заключительной фразе, она начала покрываться трещинами и ослепительно вспыхнула.

В первый момент Гарри не поверил своим глазам. Он стоял посредине вокзала Кинг-Кросс, только вокруг все было пронзительно-белого цвета. Еще одним отличием было то, что платформа уходила в обе стороны насколько хватало взгляда. Единственным цветным пятном на белом фоне выглядела фигура вдалеке. Подойдя ближе, волшебник рассмотрел подтянутого хмурого старика в форме работника железной дороги. Тот совершенно не обращал никакого внимания на волшебника и смотрел в другую сторону. Не зная как привлечь старика, Поттер решил проверить вещи, которые могли ему пригодиться в предстоящем деле. Внимательно осмотрев себя, он обнаружил, что одет в белую мантию, хотя во время ритуала на его плечи была накинута черная мантия. Во внутренних карманах он обнаружил требуемое: мантия-невидимка, золотой галеон и Старшая палочка. Когда он коснулся палочки, старик резко обернулся и уставился тяжелым взглядом. Гарри решил начать разговор первым:

— Добрый… э-э… — он немного замялся, — день, я полагаю?

— Здесь нет понятия времени суток, — голос ответившего был лишен эмоций.

— Мистер Харон, — прервал повисшее молчание Гарри, — мне надо на другую сторону.

— Давно меня не называли этим именем. Другую сторону чего?

— Жизни и смерти, наверное. Простите, не знаю, как вас еще назвать. Мне надо к вратам мира мертвых.

— И что же тебе там надо?

— Я пришел забрать оттуда человека, — глаза Поттера полыхнули решимостью.

— Оттуда не возвращаются.

— Из мира мертвых — да, а от ворот — думаю, вполне.

— И что же заставляет думать тебя, будто этот человек у ворот, а не за ними?

— Ее тело живо, но лишено души.

— Еще одна, подключенная к аппарату искусственного обеспечения жизни?

— Вы знаете о современной медицине? — Гарри удивленно вскинул брови.

— Естественно, — кажется, на лице Харона промелькнула усмешка, — мертвые часто очень болтливы.

— Нет, ее поразили темным проклятием, — нехотя объяснил волшебник, — и не было другого пути…

— И ты воспользовался еще более темной магией, — прервал его проводник мертвых, — но это не мое дело. Я вижу, ты даже принес золотую монету, сейчас в основном все расплачиваются бумажками. Давай ее сюда.

Гарри передал ему монету, после чего Харон сразу же отвернулся и поднял руку. На попытку заговорить снова он не реагировал. Через некоторое время вдали послышался звук прибывающего поезда. К удивлению, это был самый обычный тепловоз, только белого цвета, в составе было восемь вагонов. Поезд остановился так, что Гарри оказался между пятым и четвертым. Оглянувшись на Харона, он никого не увидел и с удивлением зашел в вагон.

Внутри вагон имел вполне современный вид, сидения сияли белизной и на первый взгляд казались весьма мягкими. Волшебник уселся на одно из них и стал ожидать отправления поезда.

Чтобы быть уверенным в своем оружии, Гарри достал палочку и произнес заклинание, призванное открыть окно рядом с ним, но эффект оказался большим, чем можно было ожидать: все окна вагона с силой открылись, заставляя стекло жалобно дребезжать. Гарри удовлетворенно улыбнулся и с удовлетворением убрал палочку на место.

Чуть позже поезд тронулся и быстро покинул белый вокзал. Когда Гарри увидел, какой вид ему открывался, то не сразу смог вздохнуть. Рельсы пролегали по колоссальному каменному мосту, многочисленные опоры которого терялись в огненных волнах далеко внизу. Грандиозный огненный океан простирался во все стороны, в недосягаемой дали образуя ровную границу с абсолютно черной пустотой. Гигантские волны огня били по монументальным опорам моста, сталкивались друг с другом, и из окна поезда юному магу открывались картины первозданного, вечно движущегося хаоса. Гарри не отрываясь наблюдал завораживающее движение внизу, а состав все набирал скорость. Мост немного изгибался, отклоняясь вправо. Вдалеке, там, куда уходил мост, из темноты начали выплывать контуры циклопического черного строения, которое из-за цвета раньше было невидимо.

Когда поезд приблизился, Гарри увидел, что железнодорожные пути скрываются в проходе между высокими стенами строения. Ширина проема была достаточной, чтобы туда прошел поезд, но на общем фоне он выглядел как тонкая щель в стене. Когда состав проезжал в ней, пассажиру могло показаться, что проем сужался, и стены были готовы сойтись и поглотить хлипкую по сравнению со всем строением конструкцию поезда.

Внутреннее пространство здания представляло собой куб без верхней плоскости, внутри разливался тусклый свет от стен, напротив прохода, вдали, виднелись гигантские врата. Гарри, прикинул расстояние и предположил, что врата находятся в четверти мили от него. Вздохнув, он вышел из поезда и отправился к своей цели.

Через некоторое время, когда маг начал достигать ворот, он заметил маленькую фигуру, стоящую перед вратами. Гарри сразу бросился к ней. Это была именно та, за которой он сюда пришел. Ее силуэт был прозрачным, девушка сидела прямо на черном полу, поджав под себя ноги. Когда Гарри подбежал, то не смог сдержаться, и выкрикнул имя Гермионы. Он попытался прикоснуться к ней правой рукой, но та лишь прошла насквозь. Девушка резко встала и начала озираться по сторонам, беззвучно шевеля губами. Она явно не видела его, но как-то услышала. Волшебник выругался — он только что вспомнил о терзавшем его долгое время жжении в руке. Символ, начертанный Гарри ранее, просто пылал. Он схватил ладонь девушки, на этот раз левой рукой, и та сразу обрела материальность.

— Гарри? — вскрикнула Гермиона и застыла. Она смотрела на него, и на ее щеках мгновенно образовались мокрые дорожки, — ты тоже умер? Кто еще? Что случилось в министерстве?

В ответ он лишь обнял ее, не отпуская, однако, ее руку. Неизвестно, сколько бы они времени так простояли, когда Гарри вспомнил бы, зачем вообще сюда пришел. Отстранившись, он тепло улыбнулся.

— Нет, Гермиона, я не умер, — произнес он, глядя в ее расширяющиеся глаза, — Все в порядке, мы победили, никто кроме тебя фатально не пострадал.

— Это хорошо… а я тут… ведь… — она всхлипнула и опустила голову, в уголках ее глаз снова начала появляться влага. Гарри аккуратно коснулся ее подборка пальцами и поднял ее лицо так, что бы она смотрела на него.

— Эй, все в порядке, я тут чтобы забрать тебя.

— Что?! Как?!

— Обернись на врата мира мертвых, — кивнул Поттер за спину Гермионы, — ты не там, а значит, ты не мертва.

Они оба смотрели на врата, которые, как оказалось, были опутаны несколькими тонкими синими нитями.

— Не мертва? Но как такое возможно? — не верила Гермиона.

— Сразу после того, как в тебя попало заклинание, сначала я был в шоке, но пару мгновений спустя, все ушло, — признался Гарри, и его тон изменился, — все чувства ушли. Я ощутил ледяное спокойствие и уверенность. Уверенность, что не все потеряно. Я не захотел верить, что тебя может не стать, некоторые это могут счесть за эгоизм, но вот я тут.

— Что ты сделал?

— Я… я… — голос Поттера казался севшим, — твое тело необратимо пострадало… еще бы мгновение, и твоя душа, окончательно покинула бы его… Я смог наложить чрезвычайно сильное заклятие парализации и очень сильные заклинания консервации и охлаждения. Позже кто-то из Ордена наложил еще и заклятие, откладывающее на некоторое время смерть. Вместе вся эта магия позволила сохранить тебя в том состоянии еще на несколько месяцев. Но… тебе не смогли помочь. В тот момент, когда сохраняющие заклинания сняли, ты бы сразу умерла, и твоя душа навсегда бы растворилась в мире мертвых.

Гарри замолчал, Гермиона внимательно смотрела на него, терпеливо ожидая продолжения.

— Ты ведь знаешь, что с помощью магии можно решить практически любую задачу? И ответ можно найти в самых интересных областях магии. И единственный выход, который я нашел — оживить твое тело отдельно, а потом вернуть тебя в него.

— Нежить?! Ты сделал из моего тела инфернала?! — выкрикнула шокированная Гермиона.

— Нет, я провел ритуал, когда тело еще было живо. Ритуал смыл все заклинания, удерживающие жизнь и заменил все процессы, обеспечивающие ее. Магия гонит кровь по твоему телу. Заставляет электрические импульсы двигаться по твоей нервной системе. И это все еще удерживает твою душу до врат. Это не инфернал, нет, это — настоящие произведение искусства магии.

Девушка не могла вымолвить ни слова от возмущения. Еще больше она была поражена восхищенным тоном последней фразы. Сейчас ей было очень трудно узнать в стоящем перед ней человеке своего друга, такого мягкого и доброго ранее, а сейчас говорящего, что оживил темной магией ее тело и отправился за ней в царство мертвых. Хотя последнее, определенно, было в духе того Гарри, который бы ринулся на спасение друга, невзирая на все опасности.

— Гермиона, понимаешь, колдомедики сказали, что это конец, и тебя не вернуть, — горячо начал уверять он ее, — я старался найти путь, но все было тщетно, и время стремительно утекало, я… не мог тебя потерять.

Она дернулась, но он не позволил высвободить ей руку, к которой прикасался знаком на своей левой ладони.

— Не вырывай руку. Если я отпущу, то ты перестанешь меня видеть и слышать, так же не увидишь выхода, — объяснил Поттер.

— Гарри, зачем все это? Ты не должен был ничего делать, зачем ты использовал темную магию? Это слишком опасно! Ты представляешь последствия?! Зачем пришел сюда?! Надо было просто отпустить! Ты не можешь так рисковать из-за меня! — Гермиону уже начинала бить истерика.

— Проклятье, Гермиона! Ты не представляешь, что я испытал, когда в тебя попало проклятие Долохова! — вспылил Гарри. — А после того как стало ясно, что тебя спасти невозможно, мне как молотком по голове ударили! Это ведь я потащил вас в это проклятое министерство! Это я потащил детей сражаться с магом, чье имя взрослые боятся назвать! Сейчас я и не знаю, что там было больше глупости или самонадеянности, но что бы это ни было, я жестоко поплатился. Я практически потерял самого близкого человека!

— Гарри… — всхлипнула волшебница.

— Именно так! — прервал он ее, и сжал маленькие ладони, — без тебя я бы давно оказался за этими вратами. Ты была всегда рядом, ты поддерживала меня, когда остальные отворачивались. Ты — самая добрая, заботливая и милая из всех! Тогда, в отделе тайн, когда ты на моих глазах сползала по стене, оставляя кровавый след, мой мир перевернулся! Я не могу тебя потерять! Ты мне слишком дорога. Не уверен, что такое эта самая «любовь», про которую все говорят, но если для того что бы всего лишь снова прижать тебя к себе мне потребуется перевернуть всю преисподнюю, я клянусь, сделаю это!

Гермиона просто стояла, и не знала, что на такое ответить. Пока Гарри пытался отдышаться от такого монолога, девушка старалась переварить эти откровения. Только что ее друг назвал самым дорогим человеком, фактически признался в своих чувствах к ней, и предельно ясно доказал серьезность своих намерений, отправившись за грань жизни и смерти, что бы ее вернуть! Пусть он использовал методы, которые она считала мало приемлемыми, но, черт возьми, сейчас был лучшей момент ее жизни с тех пор, как ей пришло приглашение в школу волшебства.

Гарри хотел сказать что-то еще, но был прерван несмелым касанием ее губ. Это было определенно то, чего он желал, но такое скорое развитие событий скорее ошеломило его. Естественно, он планировал когда-нибудь завоевать сердце своей подруги, но когда раскрылся перед Гермионой, то не ожидал настолько положительной реакции, просто высказал все, что копил за месяцы подготовки, наполненные ожиданием и надеждой. Обычно спокойная, неподдающаяся порывам Гермиона первая поцеловала его, это немного выбивало из колеи, но через мгновение парень опомнился, и правой рукой приобнял ее за талию и ответил на робкий поцелуй.

Двое подростков стояли напротив врат царства мертвых, посредине мира, заполненного лишь темнотой и пламенем, занятые только друг другом. Для них сейчас практически все отошло на второй план, они заново открывали для себя отношения между собой. Была бы на то их воля, они так бы и стояли, наслаждаясь близостью и новыми ощущениями, однако их прервал шипящий низкий голос.

— Живым пора ожить, и мертвым умереть.

Молодые люди отпрянули друг от друга и оглянулись на новое действующее лицо. Несомненно, любой, кто бы увидел его, то сделал бы однозначный вывод: так выглядит сама Смерть. Высокая фигура в черной мантии, из-под капюшона виден голый человеческий череп, в глазницах горел синий потусторонний огонь, на плече, удерживаемая костистой рукой, покоилась коса. Ростом оба волшебника едва доставали ей до пояса. «Дело плохо» — промелькнула мысль в голове Гарри, и он оттеснил несопротивляющуюся Гермиону себе за спину, даже сам не зная на что при этом надеясь.

— Человек пришел сюда, — донеслось от фигуры в балахоне, при этом челюсти черепа не двигались, — естественный порядок нарушил, желая обратить необратимое.

Мысли Поттера метались у него в голове, пытаясь найти выход из этого положения, ведь на визит самой Смерти он совсем не рассчитывал. Да кто же вообще знал, что действительно существует персональное воплощение смерти, описанное в сказках и легендах.

— Гарри, это вряд ли Смерть, — услышал он шепот прижавшейся сзади Гермионы, — точнее, вряд ли оно кого-то убивает, скорее всего, это кто-то вроде проводника, и если оно говорит с нами, то пока не хочет сделать ничего плохого, и стоит ему ответить.

Вопреки ее уверенному тону и заявлению, что пока ничего плохого не происходит, Гарри чувствовал, как она боится и все сильнее прижимается к его спине, но все же решил прибегнуть к совету, и завязать диалог, только пока не знал с чего начать. Вдруг одна из синих нитей, стягивающих врата, издав мелодичный звук, лопнула, и друзья вздрогнули.

— Что происходит? — не обращаясь ни к кому конкретному, задал вопрос взволнованный неожиданным событием Поттер.

— Оковы спадают, — ответил леденящий голос из-под капюшона, — времени все меньше. Человек хочет забрать с собой немертвого? Человек должен заплатить. Что может отдать он?

Гарри совершенно к этому не был готов. Что он способен отдать Смерти? Может быть Старшая Палочка пойдет? Последний вопрос он задал вслух.

— Зачем нам старый инструмент? Он пригодится позже. Человек должен предложить что-то другое. Он должен решить скорее, Врата откроются, и заглянувшим за них уже никогда не вернуться обратно.

— Я сюда пришел за Гермионой и уведу ее отсюда, — решительно произнес парень, услышав еще один звук лопнувшей нити, — но я не понимаю, что я могу предложить за нее.

— Человек может отдать часть разломанной души, что носит в себе. Кусок той души, что алчет бессмертия и власти.

Гарри уже хотел возмутиться, что душа у него не сломанная, и не алчет бессмертия или власти, однако не успел — сзади ахнула Гермиона.

— Не может быть!

— Что не может быть?

— Гарри! Как я сразу не догадалась! «Разломанная душа!»

— О чем ты?

— Помнишь дневник Тома Реддла?! Он говорит о частице души Волан-де-Морта! И если это действительно так, то, получается в тебе сидит его часть! Это объясняет твое знание Парселтанга, и вашу ментальную связь!

Шокированный маг стоял и пытался припомнить все факты, связанные с ним и его извечным врагом, Волан-де-Мортом.

— Это очень темная магия, я читала про нее, волшебник, желающий бессмертия, раскалывает свою душу на части! Вот как Волан-де-Морт хотел обмануть смерть! Отвратительное колдовство, но неосмотрительные волшебники все равно оставили достаточно упоминаний о нем в книгах, — прочитала целую лекцию Гермиона. Гарри даже улыбнулся, ведь это одна из вещей, которые он ценил в ней — способность воспринять и проанализировать информацию, даже в самой критической ситуации.

Если принять эту безумную идею за правду, то многие моменты получали объяснение. Естественно, выбор был нетрудным. И когда Гарри уже хотел озвучить свое решение, коса, до этого покоящаяся на плече Смерти, взвилась и вошло острием точно в лоб. Послышался вскрик подруги, и дальше произошло, то, чего никто из них не предполагал: лезвие беспрепятственно прошло сквозь голову, выплескивая из нее черный плотный туман, который начал извиваться как живой. Следующее движение сверкающего лезвия заставило черноту всосаться внутрь него. Гарри даже показалось, что в этот момент он услышал яростный и обреченный вскрик. Поттер почувствовал странную слабость и смог удержаться на ногах только благодаря Гермионе. Он встряхнул головой и услышал, как вцепившаяся в него волшебница тяжело выдохнула.

— Это было… неожиданно, — наконец прервал тишину Гарри, и рассеянно посмотрел на Гермиону. Ее взгляд явно предполагал, что она имеет другую, более резкую трактовку этих событий, которую она благоразумно не озвучивала.

— Как ты себя чувствуешь? — вместо этого поинтересовалась Гермиона.

— Странно, если честно, — признался Гарри, моргая и трогая свой лоб, — будто… не знаю, будто снял зимнюю одежду, и почувствовал себя свободнее. Это сложно описать.

— У человека есть шанс вернуться и увести с собой немертвого, для этого у него есть два предмета из трех. Мы забрали, что нам требуется, и не будем тебе мешать, но есть еще стражи, обойти их несложно.

— Прекрасно! Теперь еще и стражи некие появились, и что нам с ними делать? — вопрос Гермионы уже прозвучал в пустоту, рядом с ними никого не было, — еще лучше! Ну ладно, Гарри, как ты планировал отсюда выбираться?

— Думаю, нам для начала надо попасть на перрон, где я появился.

— Да, я его помню. Он ведь был похож на вокзал Кинг-Кросс? Но что же все-таки с этими «Стражами»?

— Есть идея на этот счет. Как сказало это существо, кем бы оно ни было, у меня два предмета, чтобы покинуть сей гостеприимный мир. Вероятнее всего, имелись в виду два Дара Смерти. У меня есть Бузинная палочка и Мантия-невидимка. По легенде, мантия поможет укрыться от смерти, а палочка делает владельца непобедимым. Однако думаю, что правда немного другая: когда я отправлялся сюда, у меня была и моя палочка из остролиста, но после появления в этом мире я не смог ее найти. Скорее всего, она осталась там, в нашем мире.

— И получается, что ты можешь колдовать палочкой, а мантия поможет укрыться от опасности, — подхватила Гермиона, — то есть, в теории, у нас есть возможность пройти ту самую «стражу».

В следующую секунду их диалог прервал очередной звук лопнувшей нити, вслед за этим пол под ногами вздрогнул. Следующий толчок был сильнее, и опрокинул друзей на черный пол. Врата содрогнулись, и оставшиеся нити протяжно заскрипели. Пространство вокруг наполнил мерно нарастающий гул.

— Гермиона, скорее бежим! — заорал ей прямо в ухо Гарри, стараясь перекричать гул. Он побежал к виднеющемуся в другой стороне от врат проему, через который он сюда прибыл, и утянул за собой девушку. За время стремительного забега от ворот до места, где он покинул поезд, у него билась только одна мысль: «Лишь бы успеть». Но когда они приблизились, Гарри с досадой понял, что поезд и не собирался дожидаться его или Гермиону. Еще один хлопок очередной лопнувшей нити заставил спрыгнуть на пути и бежать сквозь проем на мост. В этот раз одним толчком все не ограничилось, и стены вокруг ощутимо затрясло, проход начал медленно сужаться. Волшебники бросились туда, пока черная масса не сомкнулась и не оставила их тут навечно. С каждой секундой стены смыкались все быстрее, и Гарри резко дернул бежавшую за ним подругу, и буквально кинул ее вперед, после чего сам прыгнул, оттолкнувшись изо всех сил. Упав рядом, он еле успел выдернуть ногу из практически скрывшейся щели. Вдруг гул прекратился, и в абсолютной тишине, прерываемой лишь дыханием подростков, раздался уже знакомый громкий звук рвущийся синей нити, что опутывали врата.

— Последняя, — прошептала Гермиона, которую Гарри опять взял за руку, чтобы они снова могли общаться и видеть друг друга.

От проема оставалось тонкая щелка, когда пространство внутри стен затопил ослепляющий свет. Он вырывался изнутри куба вверх. Гермиона подняла взгляд на разгорающееся зарево, и сама того не желая потянулась к нему. Она почувствовала, что ее ноги оторвались от поверхности, но резкий вскрик рядом, и рывок за руку, заставили ее опомниться. Девушка оглянулась на Гарри, который почему-то сидел на мосту, зажимал глаза ладонью. Света больше не было, и волшебница обнаружила себя снова стоящей на твердой поверхности.

— Мордред! Это было неприятно.

— Гарри, что случилось? Все в порядке? — заволновалась Гермиона.

— Да черт его знает, просто свет из прохода был очень резким и ослепил меня.

Когда Гарри попытался проморгаться, почувствовал резкую боль в глазах и висках. Он непроизвольно скрипнул зубами, и схватился за голову свободной рукой.

— Посмотри на меня, это может быть очень серьезно!

— Все в порядке, сейчас пройдет, просто режет глаза.

— Ты уверен? Дай, я осмотрю, — не унималась девушка.

— Совершенно точно, дай им время прийти в норму, — отвертелся Поттер, но ладонь от глаз не отнял.

Обеспокоенная девушка уже хотела сама оторвать руку от его лица, когда ее отвлек приближающийся откуда-то снизу гвалт. То, что она увидела, глянув вниз, заставило ее застыть на месте. Десятки ужасных существ из самых жутких кошмаров стремительно забирались по опорам моста. Гермиона отшатнулась от края и принялась поднимать друга, который еще сидел и с закрытыми глазами шарил у себя за пазухой.

— Что там происходит? — заволновался Гарри.

— Кажется, именно сейчас нужна мантия, но их слишком много, чтобы спрятаться — Гермиона старалась унять дрожь в коленках и говорить спокойным тоном, дабы не испугать временно недееспособного друга.

— Тебе сейчас придется побыть моими глазами, — сказал Гарри, доставая Бузинную палочку, пока Гермиона расправляла мантию-невидимку, — так как она работает только если я держу ее, бери мою руку, и направляй.

— Надеюсь, это не понадобится.

Девушка очень волновалась насчет произошедшего с Гарри, но времени на разбирательства не осталось: первое существо появилось на мосту, и теперь можно было рассмотреть его. Оно представляло собой трехметрового четырехрукого гуманоида, вместо глаз были два багровых провала, пасть была похожа на жерло вулкана и на выдохе извергала пламя, голову венчали огромные черные рога. Все тело монстра покрывали застывшие куски лавы, между которыми струился огонь, стекающий по телу вниз, скапливаясь около когтистых лап.

Гермиона зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть, когда это чудовище запрыгнуло на мост и повернуло голову в сторону молодых людей. Гарри сориентировался первым, направив палочку на звук тяжелых шагов приближающегося монстра, он выкрикнул: «Confringo!». Гудящее от вложенной мощи заклинание попало точно в грудь, разбрасывая брызги раскаленной жидкости, что наполняла тело монстра, и заставляя того отступить на пару шагов. Рев боли разорвал пространство.

— Гарри! Быстрее бей чем-нибудь замораживающим!

Девушка взяла его руку с палочкой и направила в сторону опустившегося на колено существа, которое всеми четырьмя руками пыталось закрыть дыру в груди, сочащуюся жидким огнем.

Гарри начал произносить длинное заклинание, совершая плавные пассы рукой, и когда он закончил, с конца палочки сорвался настоящий снежный вихрь, который быстро увеличился и захватил коленопреклоненную фигуру. Поттер пошатнулся, его виски снова сдавило болью, и сердце пропустило пару ударов — заклинание отняло слишком много сил. В то время огненное существо опять издало рев, который быстро перешел в хрип, а после и вовсе затих, огонь больше не струился по телу существа, глаза его потухли, оно застыло без движения, однако на этом заклинание не закончилось, продолжая разрастаться, заметая все вокруг колючими снежинками. Ветер был такой силы, что подросткам пришлось держаться за друг друга, чтобы их не снесло ледяными потоками.

Когда буйство стихии закончилось, Гермиона опасливо осмотрелась по сторонам в поисках новых противников, но их не было. Мост на ближайшую сотню метров покрылся тонким слоем снега, заглянув вниз, она увидала, что иней покрывает опоры моста, по крайней мере, до середины их высоты. Те ужасные существа, один из которых сейчас стоял безжизненной черной фигурой, больше не пытались подняться вверх. Присмотревшись, можно было увидеть иногда появляющиеся из океана пламени рогатые головы этих ужасных существ, однако они не пытались больше забраться к двум волшебникам наверху.

— Не ожидал, что выйдет такое сильное заклинание, — сказал Гарри, немного пошатываясь и отряхивая мантию от снега, глаза его так же были закрыты, — кстати, кто на нас напал?

— Все потом, — отрезала Гермиона, прижимаясь к нему, и накидывая на них обоих мантию-невидимку, — уверена, это не конец.

Она оказалась как никогда права: когда они отошли на достаточно большое расстояние, на то место, где разразилась ранее снежная буря, опустился новый монстр. Он был больше прежних раза в три и имел вместо второй пары рук огромные кожистые крылья, каждый взмах которых развеивал в округе черный дым и искры. Последствия заклинания не доставляли ему совершенно никаких неудобств.

— Гермиона, что происхо… — палец, прижатый к губам и шиканье девушки не дали Гарри закончить. Подруга потянула его в противоположенную от существа сторону.

После продолжительного пешего пути и вынужденного молчания они решили передохнуть, также обоих распирало от вопросов. Мост был весьма широким, и они уселись немного в стороне от железнодорожных путей, ближе к краю. Прежде всего, Гермиона интересовалась повреждением глаз Гарри, пыл боя ушел, оставляя волнение о здоровье друга. О нем она и спросила шепотом.

— Все в порядке, я пробовал открыть глаза, их все еще режет, но меньше, — так же шепотом ответил он, — так что случилось, и в кого я метал заклинания?

Гермионе не понравилось, как он перевел тему, но объяснить все то, что с ними произошло, все же стоило. Место для споров было не очень подходящее, да и прямо сейчас она не могла существенно помочь, даже если случилось что-то серьезное. Стараясь не отвлекаться на состояние глаз Гарри, она поведала ему про напавших на них существ, о том, как подействовало его заклинание, и что мантия действительно работает, и их никто не преследовал.

— Я не был уверен, что сработает, — признался Гарри, — это из высшей магии, и я только читал про то заклинание.

— Только читал? — глаза Гермионы подозрительно сощурились.

— Да, мельком, но еще в поезде заметил, что заклинания тут сильнее в несколько раз и решил попробовать. Ты крикнула, что они поднимаются и что-то про замораживающую магию. Это заклинание единственное, какое пришло на ум.

— Мельком! Какая безответственность! Применять в критических ситуациях неотработанные заклинания! Надеяться на удачу в таких случаях нельзя!

Гарри стоял и слушал, как его распекает подруга. Он и сам понимал крайнюю опасность применения малоизвестной магии, но, в конце концов, это спасло их! Когда она замолчала, видимо, набирая воздух для продолжения, он уже начал готовиться к новой порции нотаций, и вдруг ощутил нежные объятия и горячий шепот прямо у своего уха.

— Спасибо, Гарри, спасибо, что ты есть, что пришел за мной, не оставил тут, спасибо… Только ты можешь применить неизвестное могущественное заклинание, и оно получается как надо и обязательно помогает…

Все его недовольство мигом исчезло, он крепко прижал к себе Гермиону, вспомнив, что сейчас держит в руках хрупкую девушку, девушку, которая почти погибла, и Мерлин знает, сколько времени провела в одиночестве в пустом мире в ожидании окончательной смерти. Она видела тех ужасных существ, которые были готовы накинуться на них. Сейчас напряжение отпускало, и она начала мелко трястись.

— Гермиона, не заставляй меня повторять: я никогда тебя не оставлю. Ты должна быть уверена в том. Не просто же так…

Гарри продолжал говорить и успокаивать ее пока дрожь не ушла. Однако он не отпустил ее из объятий, дальше просто наслаждаясь близостью.

— … и когда мы вернемся, я свожу тебя в кафе и куплю огромное мороженное!

Гермиона хрюкнула и тихонько рассмеялась ему в плечо.

— Ну, ты со мной прям как совсем с маленькой!

— То есть, мороженное не надо?

— Нет, мороженное надо. Да, и запомни, мое любимое — фисташковое.

— Но оно же зеленое! Как можно есть зеленое мороженное?! Я вот, например, предпочитаю малиновое. Оно вкусное и не зеленое!

Девушка снова рассмеялась, и Гарри вместе с ней, он очень обрадовался, что смог избавить ее от того подавленного состояния и вернуть в норму.

— Да, Гарри, — тон Гермионы стал виноватым, а взгляд опустился вниз, — прости меня, пожалуйста, за эту сцену, я…

— Все в порядке, — перебил ее Поттер, — я все прекрасно понимаю, давай посидим и отдохнем немного.

Они переместились к самому краю моста, и, свесив ноги, стали болтать и делиться всякими интересными мелочами друг о друге.

Кому-то могло показаться, что время и место, где расположились эти двое, совершенно неподходящими для разговоров, однако, судя по всему, их сейчас меньше всего волновало чье-либо мнение. Обнявшись, они сидели на краю гигантского черного моста посреди океана бушующего пламени. Девушка подняла голову, которая прежде покоилась на плече парня, и внимательно посмотрела него. Тот не обратил внимания, так как глаза его оставались закрыты, и увлеченно о чем-то рассказывал. Она некоторое время наблюдала за его профилем, освященным снизу инфернальным пламенем, момент ей показался почему-то чрезвычайно подходящим, и Гермиона, повернув его лицо, нежно поцеловала в губы. Когда они отстранились друг от друга, оба выглядели весьма счастливыми.

— Гарри, я хочу сказать…

Что она желала сказать, осталось неизвестным, так как Гарри опрокинул ее на спину, сам навалился сверху, зажал ее рот рукой и накинул на них мантию-невидимку. Непонимающее выражение ее лица он не мог видеть, но предвидя реакцию, шепнул: «У нас гости».

Некоторое время ничего не происходило, но откуда-то сверху послышались тяжелые взмахи крыльев, и недавнее огромное крылатое существо с грохотом опустилось на мост в паре десятков метров, отрезая путь к белому вокзалу. От него в сторону притаившихся под мантией волшебников потянулся стелящийся тяжелый черный дым. Гарри и Гермиона лежали без движения, боясь пошевелиться.

Существо сгорбилось и вытянуло голову, на том месте, где должен быть нос открылись две прорези, втягивая воздух. Оно вертело головой из стороны в сторону и принюхивалось в поисках людей.

— Мы можем его обойти? — шепотом поинтересовался Гарри.

Тут же в их сторону обратились два пылающих глаза. Пару секунд существо, не отрываясь, всматривалось туда, откуда оно услышало шепот и, оглушительно взревев, бросилось. Подростки вскочили, откидывая уже ненужную мантию, Гермиона переместилась за спину Поттера, и положил свою ладонь поверх руки с палочкой.

— Мы не сможем убежать! Гарри, бей, я направлю!

Комбинация из взрывных заклятий не принесла нужного эффекта — лишь несколько осколков каменной шкуры разлетелись в стороны.

— Еще! Не сработало! Он близко!

Гарри понял, что не успеет произнести заклинание, которым ранее сразил меньшего собрата этого монстра, поэтому…

Палочка разлетелась щепками, оставляя в руке небольшой обломок, из которого навстречу прыгнувшему существу хлынули извивающиеся черные щупальца. Они схватили свою цель в полете и с грохотом обрушили на мост. Порождение огненного океана не собиралось сдаваться, оно с ревом пыталось скинуть и порвать скручивающие его конечности неведомого чудовища. Однако все усилия были тщетны, и щупальца оплели и сдавили истекающее лавой тело. Существо все еще сопротивлялось, когда океан внизу, внемля зову своего порождения, вспух, и огромная волна пламени обрушилась на мост, ломая опоры под местом схватки.

Гермиона непонимающе озиралась по сторонам. Недавно они были на мосту на границе мира мертвых и живых, потом произошло сражение с огромным огненным существом, следующее воспоминание как будто в тумане. Кажется, Гарри что-то выкрикнул, мост разрушился, а дальше… Дальше они непонятным способом оказались тут. И где вообще это «тут»? Они стояли на массивных коричневых камнях, между которыми медленно перетекал грязный плотный туман, вокруг из смога иногда проявлялись очертания гор, сверху нависали антрацитово-черные рваные облака, сквозь которые пробивались лучи, рождаемые невидимым из-за того же смога светилом.

Если Гермиона выглядела удивленной и дезориентированной, то Гарри наоборот, кажется, знал, где они находятся.

Он скривился и пнул ближайший камень.

— Где это мы? И что вообще произошло? И как твои глаза?

— Гермиона, тебе лучше остаться здесь, я скоро за тобой вернусь, глаза совершенно в порядке и руку уже можно отпустить, — быстро произнес Поттер и предпринял попытку разъединить их руки, но Гермиона не дала этого сделать.

— О чем ты вообще говоришь? Остаться здесь?

— Это очень нехорошее место.

— И ты хочешь оставить меня тут одну?

— Здесь точно безопаснее, чем там, куда я пойду.

— И куда же ты пойдешь?! — начинала злиться Гермиона.

— Мне надо решить несколько вопросов.

— Прекрати эти игры в загадки! Да и как ты собрался куда-то идти с закрытыми глазами? — Гермиона внимательно посмотрела на него, однако глаз он так и не раскрыл, поэтому воспитательный эффект ее тяжелого взгляда не оказал никакого воздействия.

— Дойду как-нибудь, меня пригласили, и отказаться я не могу.

— Кто пригласил? И открой уже глаза! Или все же с ними не все в порядке?!

— Я же уже сказал!

— Так, хватит! Ты ничего не сказал, прекрати морочить мне голову и ответь прямо, что сейчас происходит!

— Лучше тебе не знать. Я не хочу заставлять тебя волноваться.

— Что за глупости! Ты меня за дуру держишь?! Как будто это заставило бы хоть кого-нибудь отступить! — все больше распалялась Гермиона.

— Но…

— И уже поздно, ты заставил меня волноваться, когда появился рядом со мной перед теми вратами, — отрезала Гермиона.

— Вот так просто объяснить это невозможно, — замялся Гарри, сломленный напором подруги.

— А ты постарайся!

Гарри некоторое время колебался, вымученное выражение лица всецело отражало его внутреннюю борьбу.

— Я понимаю, у всех есть некоторые тайны, но сейчас это явно не тот случай. Чем я заслужила твое недоверие? Я же вижу, ты знаешь, что сейчас происходит. Зачем ты так поступаешь со мной? — холодный тон Гермионы неприятно скрежетал по сердцу парня.

— Вот именно! Я знаю, что ждет нас, и не хочу, чтобы ты в этом участвовала! Я не хочу, что бы ты шла со мной!

— Обещаю, мы со всем справимся, но только вместе. Как ты ни пытайся, все равно я втянута по уши во все твои передряги. Ты ведь доверяешь мне? — Гермиона сильнее сжала ладонь друга, которую так и не выпустила с того времени, как они ушли от врат.

— Ладно, в конце концов, скорее всего, тебе и так станет известно, —попытался успокоить сам себя Поттер.

— Ты меня пугаешь, Гарри, очень сильно пугаешь. Но лучше расскажи.

Гарри тяжело вздохнул, и подумал, что действительно рассказать Гермионе будет правильным шагом. Он ей очень доверял, поэтому врать или скрывать правду не хотелось, но поймет ли она его? То, что он сделал, вряд ли можно было бы назвать приемлемым действием даже и для иного черного мага.

— Хорошо, но скажу сразу: все это я затеял ради того, чтобы тебя вернуть.

— Я понимаю и обещаю постараться понять, что бы ты ни натворил, — чувствовалось, Гермиона говорила искренне.

— Как ты понимаешь, ту магию, что я применил для твоего возвращения не найти в открытом доступе, более того, и в закрытом тоже. Все сведения о ней я почерпнул в одном... месте. Библиотеке, если выразится точнее, самой потаенной и недоступной библиотеке. Вряд ли там побывало много людей. И принадлежит она некой… сущности, которая, выражаясь человеческим языком, демонической природы.

Бледнеющая Гермиона даже не знала что сказать, и как воспринимать такие факты, а Гарри все продолжал:

— В своем стремлении спасти тебя я решил не останавливаться ни перед чем. Начал я с запретной секции библиотеки Хогвартса. За пару недель я пролистал достаточно большое количество книг о самых разных областях магии, но не нашел нужного. Несколько раз я натыкался на простую книгу в черной обложке на неизвестном языке. Она меня не сразу заинтересовала, однако каждый раз, как черная обложка попадалась мне на глаза, я испытывал странное ощущение, будто только то, что под ней, может помочь. Сначала я отмахивался от нее, но со временем эта книга полностью завладела моим вниманием. После нескольких дней и бесплодных попыток прочесть содержимое книги я уже отчаялся. Однако, заснув после нескольких бессонных ночей, я оказался в очень странном месте. Здесь.

— Где здесь? В смысле вот здесь, где сейчас мы? — на лице девушки отразилось понимании ситуации, в которой они находились.

— Да.

— Неизбежная встреча, о которой ты говорил, это встреча с демоном? Что он потребовал от тебя за те знания? — внезапно твердым голосом спросила Гермиона. Нервозность, чувство обреченности, затопившие ее после ранения в министерстве, отступили под напором уверенности, что вселял в нее Гарри. После случая на мосту, когда он ее успокоил, она дала себе обещание не расклеиваться, по крайней мере, пока все не закончится. А вот когда этот момент наступит, не исключено, что это будет первое, чем она займется. Имеет же право девушка на моменты слабости?

— Давай я расскажу по порядку, — немного расслабился Гарри, — для начала, та сущность, не то что бы демон, по крайней мере, не то, что можно представить в первую очередь, когда слышишь это слово. Его возможности многие посчитали бы божественными. Это очень сложно объяснить. Оно неизмеримо больше чем человек, и хоть эта сушность может понимать и общаться с нами, более далекого создания представить трудно. Да и слово «демоном» я употребил скорее для простоты.

— Кажется, я начинаю понимать, о чем ты говоришь, — кивнула Гермиона.

— По его словам, существует относительно большое количество подобных существ, и многие из них появляются в нашем мире. В разные времена их называли по-разному: гении, духи, боги, даймоны, демоны. Проявляясь в нашем мире, некоторые ищут поклонения и восхваления, а другие понятные только им вещи. Вообще, чаще ими движут непостижимые нами мотивы, но иногда и вполне человеческие желания.

— Если вспомнить всю мировую мифологию, то получится значительное количество таких визитеров, — задумчиво глядя в пространство где-то за плечом Гарри, протянула Гермиона. Ее голова кипела от новой информации. Погружаясь в магически мир, можно было ожидать чего угодно, но кто же знал что мифы и легенды настолько правдивы?

— Да, я сам удивился, когда узнал, но все же мы видели драконов и фейри, отчего же не могут быть духи, демоны и боги? — уловил задумчивость подруги Гарри.

— Ты прав. Если вспомнить, сколько мы встретили вещей, которые считают сказками обычные люди, то твой рассказ не выглядит особенно выходящим за рамки.

— Но если у тебя сформировалось мнение о том, что тот, к кому мы направляемся, чем-то похож на египетских богов или демонов авраамических религий, то ты все же ошибаешься.

— Серьезно? Ты знаешь словосочетание «авраамические религии»? — с улыбкой подколола друга Гермиона.

— В словаре оно стояло между Австралией и числом Авогадро, что бы то ни было, — с деланной серьезностью заявил Поттер и состроил самодовольное лицо, но долго не продержался и засмеялся. Его подруга так же рассмеялась, но сникла, когда посмотрела на его закрытые глаза.

— Что же с тобой случилось? — тихо спросила она, касаясь его век кончиками пальцев.

— Я уверен, что ничего фатального, вряд ли тот свет мог бы причинить серьезный вред. Глаза все еще режет, но я уже могу видеть силуэты. Раньше только белые круги плавали. Скоро все пройдет.

Весь вид Гарри говорил о том, что он знает, о чем говорит, и ему стоит верить.

— Так вот, я хотел сказать о том, что эта сущность не требует поклонения или известности, скорее даже избегая ее. Вероятно, это — причина, по которой я до сих пор называю его «сущность» или «демон». Я не знаю ни его происхождения, ни имени. Если вообще такие понятия применимы, — опять сменил неуместную, по его мнению, тему Гарри.

— Гарри! С твоими глазами могло случиться что-нибудь очень серьезное!

— Да даже если так! Что мы сейчас сможем сделать?! — не вытерпел Поттер.

Гермиона обессиленно посмотрела на него, и через некоторое время тяжело вздохнула, признавая его правоту.

— Ладно — еще раз вздохнула Гермиона, — что же ему тогда нужно? — спросила она, убрав руку от его лица.

— Он жаждет постичь все тайны мира, узнать все. Он одержим познанием. Я не знаю, как демон получает то, что ему нужно, но количество информации, что уже у него есть, просто поражает. Те знания, которые он получает, скрупулезно изучаются и сортируются, прежде чем отправиться в его библиотеку.

— Ну, в целом понятно. Но почему он обратил свое внимание на тебя?

— Не знаю, но он сам находит персоны, которые будут ему чем-нибудь интересны. Та книга, которую я нашел в библиотеке Хогвартса — что-то вроде приглашения, ее никто бы не смог увидеть, кроме меня. Попытавшись прочесть ее, я и попал в этот мир.

— Что случилось после?

— Опуская подробности, я получил то, что мне было нужно. Что я должен взамен, мы условились прояснить позже, когда в следующий раз окажусь в его владениях. И это случилось намного раньше, чем я рассчитывал.

— Так что эта сущность может потребовать?

— Понятия не имею, — рассеяно протянул Гарри. Судя по всему, его начали одолевать малоприятные мысли по этому поводу.

— И что нам делать?

— Понятия не имею.

— Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, — закончила девушка и задумалась. Несмотря на развернутое объяснение, еще осталось слишком много вопросов, которые требовали ответа.

Над ними вдруг раздалось противное скрипучее карканье, и рядом приземлился необычно большой ворон. Внимательнее рассмотрев его, Гермиона содрогнулась от ужасного вида птицы: там, где обычно расположены глаза у ворона были с обеих сторон отвратительного вида россыпь красных волдырей. Еще раз бросив взгляд на ворона, она поняла, что это не волдыри, а красные, налитые кровью глаза с маленьким зрачком.

— Вот и наш провожатый. Наверняка он нас заждался, пока мы смогли наговориться, — Гарри повернулся к подруге и озабоченно продолжил: — Гермиона, я очень боюсь, за тебя. То, что ты оказалась тут со мной, мне очень не нравится. Не знаю, что произойдет дальше, но вряд ли что-то хорошее.

— Я твердо намерена убраться отсюда, и только вместе с тобой. Я сделаю все, что потребуется, — Гарри не видел, как в глазах юной волшебницы засветилась решимость.

— Тогда отправляемся. Эй, птица, веди нас.

В ответ на это многоглазый ворон еще раз громко каркнул и тяжело поднялся в воздух. Взлетев, он отлетел на приличное расстояние и начал там кружить, оставаясь в зоне видимости.

Двигаться в указанном птицей направлении было нелегко. Приходилось забираться и спрыгивать с больших камней, ноги постоянно соскальзывали, рискуя застрять в расщелинах. Особенно тяжело в такой ситуации, если один из путников незрячий. Гермиона старалась изо всех сил, пытаясь уберечь целостность друга, при этом Гарри было очень стыдно оставаться беспомощным в такой серьезной ситуации. Так же свою лепту в копилку раздражения и усталости вносил их провожатый. У каждого особо серьезного препятствия, у которого они задерживались, на наиболее удобное для обзора место неизменно садился ворон и принимался наблюдать и изредка неожиданно каркать, доводя тем волшебников до белого каления. Пару раз Гарри кидал камень на очередной мерзкий звук, что издавала эта тварь, но промахивался, на что птица издавала какое-то кряхтение, подозрительно напоминающее смех. Друзья перебирались по камням молча, у каждого было о чем подумать, да и напряженный путь не позволял тратить время на разговоры. Лишь один раз Гермиона буркнула: «И он еще собирался тут один идти». Если Гарри и услышал ее слова, то не подал виду.

Наконец в окружающем ландшафте начали появляться новые элементы: из смога постепенно выплывали огромные коричневые массивы, нависающие над поверхностью в немыслимых, игнорирующих притяжение положениях. Вдалеке стала проваляться серая полоса, разрезающая небо на две части. Гермионе хотелось смотреть и смотреть на столь будоражащее и немного пугающее зрелище, но Гарри требовалась помощь, потому она перестала отвлекаться на окружение, сосредоточившись на друге. Это привело к тому, что когда они миновали очередной большой камень, ее нога провалилась в пустоту. Гермиона непроизвольно вскрикнула и схватила Гарри за одежду, что бы неупасть. Внизу, через пару футов от их ног, земля кончалась, и, заглянув туда, можно было увидеть точно такую же картину, как и сверху. Сначала Гермиона подумала, что это отражение, и там просто вода, но это было лишь первое впечатление. Поверхность заканчивалась, и внизу открывалось зеленоватое небо с черными облаками. Осмотревшись, она сразу увидела, каменные массивы вокруг не соединяются. «Это острова, Мерлин, это плавающие в небесах острова!» — поняла Гермиона.

— Это не небо, — словно услышал ее мысли Гарри, или это она произнесла вслух? — тут нет верха или низа.

— Но…

— Таков этот мир, куча плавающих в черных облаках и смоге камней. Весьма странное местечко. По-настоящему здесь нет притяжения, однако мы привыкли ходить по земле, потому мы идем. Тут нет расстояний, до нашего места назначения можно идти годами или сделать всего один шаг.

— Мы же карабкались по этим камням не меньше пары часов!

— Дело в том, что мы идем ровно столько сколько нужно. Время и пространство сейчас для нас весьма непостоянны. Например, если бы мы разминулись и шли в одно место, то могли бы встретиться там только через десятилетия, если бы тот, кто пришел раньше, вытерпел бы, конечно.

— Но нас вела птица!

— Проводник только указывает направление. В общем, этот мир не настолько материален как наш, но выглядит отчасти похожим, и только из-за того, что мы привыкли так воспринимать окружение. Однако, все же многое по-другому, — Гарри чувствовал себя непривычно умным, из-за того что теперь он что-то объясняет Гермионе, а не она ему.

— Ясно, субъективность восприятия играет тут большую роль.

— Кстати мы пришли, — объявил Поттер. Рядом каркнул ворон.

Они стояли у подножия огромной башни, вершина которой терялась далеко вверху. Только недавно это строение представлялось неявной серой полосой в небе, а сейчас волшебники стояли около него, и могли оценить монументальность сооружения. Основанием служила каменная плита, диаметром около сотни ярдов, которая покоилась в низине между скал. Само строение занимало приблизительно половину площади плиты и имело отвесные монолитные стены. Высоту оценить было невозможно, так как от подножия конца башни не было видно.

Гермиона испытывала ощущение дежавю. Точно так же недавно непонятным образом они переместились из мира пламени в этот коричнево-зеленый мир. Видимо, Гарри был прав насчет непостоянности пространства. Не могли же они, в самом деле, забыть, как прошли столь значительное расстояние?

— Ты был тут раньше? — спросила Гермиона, задрав голову и разглядывая башню.

— Если ты про башню, то да, был. Это и есть библиотека.

— Библиотека? То есть все это огромное пространство внутри башни заполнено комнатами с книгами?

— Даже не смей думать об этом! — получилось немного резче, чем рассчитывал Гарри, потому он поспешил объясниться: — Если ты думаешь, что там книги, то заблуждаешься. И в двойне заблуждаешься, если думаешь, что я позволю прикоснуться тебе хоть к одной вещи внутри этой башни. Слова «мучительная смерть» не описывают и доли того, что может произойти, попытайся ты получить без разрешения то, что хранится внутри.

— Если ты так говоришь, то конечно, я обещаю ничего не трогать, — голос Гермионы звучал несколько разочарованно, — а жаль. Только представь, какие тайны там сокрыты.

— Гермиона!

— Да, да. Я поняла. Хотя, наверное, мне не понравится то, что я смогу там узнать.

— Я, как раз, представляю, что там хранится. Поверь, ты совершенно права насчет того, что тебе не понравится. Выбор там представлен очень странный, если не сказать по-другому.

— Какие еще меры предосторожности требуется соблюсти?

— О! Хорошо, что ты напомнила. Внутри мы можем встретить необычных существ. Они — служители библиотеки. Наилучшим решением будет не сталкиваться с ними. Их трудно не заметить или с кем-то спутать, так что держаться от них подальше труда не составит. Главное не пугайся, если не пытаться их отвлечь, они не должны обратить свое внимание на нас.

— Ясно.

Повисла недолгая пауза. Гермиона не знала, что бы спросить сверх того, и ждала, пока Гарри пытался припомнить еще что-нибудь важное.

— Ну что идем? — девушке уже не терпелось хотя бы увидеть эти хранилища запретных знаний.

— Давай.

И так же, не расцепляя рук, они направились к входу.

Когда они вошли внутрь, то открывшаяся картина поразила их. Волшебники стояли на небольшой платформе, от которой в разные стороны отходили несколько лестниц, соединяющих ее с другими платформами и комнатами, которые весели в воздухе. Но самое необычное было в том, что платформы и лестницы, игнорируя общепринятый принцип, располагались под немыслимыми углами друг к другу. Попытайся в обычной ситуации пройтись человек по такой конструкции, то он бы непременно упал бы вниз. Но сейчас была не обычная ситуация. Сейчас они находились в вотчине одного из существ, которых на земле называли либо демонами, либо богами.

Гермиона завороженно рассматривала сюрреалистичный вид внутреннего помещения башни.

— Гарри! Это просто потрясающе!

— Ага. А теперь посмотри вниз.

Парочка подошла к краю платформы, что бы увидеть внизу бесконечный колодец, заполненный все теми же лестницами и комнатами разнообразных форм. Из-за их расположения теперь было трудно определить, где верх, а где низ, ведь если повернуть голову, то с противоположенной стороны было то же самое. Лишь оглянувшись на вход, Гермиона смогла определить с какой сторон та часть башни, которую они видели снаружи.

— Куда же нам идти? Вниз или вверх? Я имею в виду относительно входа.

— Не важно. С обеих сторон одно и то же. Мы дойдем, куда бы ни пошли.

— Немыслимый мир, — сказала Гермиона, продолжая рассматривать окружение, — Да! А куда делся этот отвратительный ворон?

— Не знаю. Кто из нас зрячий? Я давно его не слышал.

— Он залетел в башню вперед нас, я не видела, куда эта птица полетела дальше.

— Забудь про него, свою работу он сделал.

Решив двигаться, как им показалось, наверх, они начали подниматься по ближайшей лестнице, ведущей приблизительно в нужном направлении. Когда они оказались на следующей платформе, то Гермиона остановилась.

— Что случилось?

— Дальше лестница изгибается. Страшновато по такой идти. Мы точно сможем дойти до цели?

— Не бойся, не упадем, — попытался развеять сомнения подруги Гарри.

— Умом я понимаю, но когда видишь, по чему придется пройти, становиться не по себе.

— Ты гриффиндорка, или кто? — Гарри улыбнулся.

— Посмотрим, как бы такое испытание прошли бы наши однокурсницы, — фыркнула Гермиона и ступила на первую ступень изгибающегося лестничного пролета. Преодолев еще пару ступеней, она успокоилась и зашагала увереннее. В середине лестичного пролета можно было задрать голову и увидеть прямо над собой платформу, с которой волшебники начали свой путь. Сейчас, если бы кто стоял там, то он был бы для нее вниз головой.

Так постепенно перемещаясь по невероятной конструкции, они достигли первого помещения. Оно простым кубом висело в пространстве, ничем не закрепленное, лишь соединяясь с другими частями строения относительно тонкими лестницами и парой переходов, которые объективно не смогли бы удержать ее в нынешнем состоянии.

— Гарри, ничего страшного не произойдет, если я загляну внутрь?

— Внутрь чего? — удивился сначала Поттер, но потом понял. — Помещения? Загляни, но не советую входить. Так могут быть служители библиотеки.

Любопытная Гермиона не преминула воспользоваться возможностью, и подошла к ближайшему входу. В комнате ничего особенно интересного не было, кроме внутренней отделки стен. Казалось, они были стеклянными, и были заполнены каким-то бурым газом. Еще раз, посмотрев с внешней стороны, волшебница заметила несоответствие: комната изнутри была явно больше. Она уже было хотела идти дальше, но заметила, что на стенах стали проступать незнакомые буквы, которые быстро складывались в слова, а затем в предложения. Ни язык, ни даже символы, были ей не знакомы.

— Что это? — Гермиона затормошила Гарри за рукав, — На стенах появляются надписи.

— Не пытайся их прочесть. Именно в таком виде библиотека хранит информацию. Понять эти записи — поистине неподъемная задача для человеческого разума. Многие из тех, что оказывались в этой библиотеке, теряли рассудок, стараясь постигнуть так желаемые ими тайны.

— Ужасная участь.

— Пойдем дальше.

На своем пути они встретили еще несколько подобных комнат, и в каждой было одно то же: надписи и рисунки, проступающие на стенах, если на них смотреть некоторое время. В одной из них они повстречали служителя. Это существо было раза в два выше среднего человека, и как большинство обитателей потусторонних миров, которых встретили Гарри и Гермиона, оно выглядело пугающе и противоестественно. Особенно взгляд задерживался на голове смотрителя, которая напоминала осьминога. Задняя часть была овальная и немного свисала, кожа на ней была гладкая, когда лицо и лоб были испещрены морщинами и буграми, по бокам, на том месте, где должна виднеться шея, были уродливые длинные складки, которые опускались на плечи. Вместо рта смотритель имел длинные и склизкие щупальца, которые свисали вниз и постоянно находились в движении. Глаз он имел восемь, по две пары с каждой стороны, крайние позволяли ему смотреть практически на двести семьдесят градусов.

Чем дольше Гермиона рассматривала этого смотрителя, тем сильнее в ней росло желание убраться подальше от него, которому она и последовала, утягивая с собой Гарри. И тут опять произошло «это». Они переместились. Сложно было не заметить, так как теперь они стояли на круглой и плоской вершине башни, вокруг раскинулись те же самые небеса с черными облаками.

— …именно тут он встречал меня в прошлый раз, — Гарри потряс ее за плечо, — Гермиона? Ты тут? Эй?

— Ты что-то говорил? — встрепенулась она.

— Ты подозрительно тихая последние минут двадцать.

— Двадцать минут? — тон девушки стал весьма взволнованным, — стоп! Гарри, а сколько минут назад мы видели смотрителя?

— Ну как раз минут двадцать-двадцать пять.

— Нет! Быть этого не может, ты уверен?

— Абсолютно! — теперь волнение передалось и Поттеру, — что-то случилось? С тобой все в порядке?

— Кажется не в порядке. Похоже, что я отключалась, по крайней мере, два раза. Я не помню, что происходило после встречи с тем хранителем библиотеки.

Внезапно в ее глазах помутнело, она пошатнулась, и почувствовала, как руки Гарри больно сжали ее плечи.

— Нет, нет, нет, нет! Гермиона! — Поттер сильно тряхнул девичье тело. Похоже, это немного помогло, ее взгляд прояснился.

— Ох, я не очень хорошо… себя чувствую… — голос ее был неровный и тихий.

— Проклятье! Смотри на меня, сосредоточься!

Девушка почувствовала тепло там, где ее плечи сжимал Гарри. Постепенно вернулась часть ясности мышления, и перед собой она увидела напряженное лицо ее друга.

— Сейчас лучше? — голос его был хриплый и прерывистый из-за тяжелого дыхания.

Говорить было тяжело, потому в ответ она просто кивнула. Гарри сжал ее в крепких объятиях.

— Прости меня. Похоже, я не смог.

— Что не смог? Все в порядке, — к Гермионе вернулся голос. Она поднесла руку к лицу Гарри, и с ужасом увидала, что ее ладонь стала прозрачной и еле видно тлела белесым светом.

— Я слишком слаб, опять это происходит, — в голосе его сквозила горечь.

— Гарри, ты должен выбраться отсюда. Обещай мне, что ты выживешь в любом случае.

— Я…

— Не волнуйся. У тебя все получится… — это было последнее, что сказала Гермиона перед тем, как ее рука безжизненно опустилась, и она обмякла в его объятиях.

— Демон! Покажись! — горечь в голосе Поттера сменилась гневом, и он поднял голову вверх, — я знаю, ты наблюдаешь! Ты специально нас сюда затащил! Все время, отпущенное ей, она провела в пути по твоему идиотскому миру!

В ответ в вышине над башней появилась небольшая черная точка, которая начала стремительно распространяться как масляное пятно, затягивая и растворяя окружающие его тучи. Постепенно начали проявляться многочисленные черные гладкие щупальца вокруг полусферы в центре. Щупальца были те самые, что не так давно душили и сминали порождение огненного океана. Это было похоже на то, словно над башней разверзлась отвратительна бездна, которая вскоре заняла половину небосвода, нависая и подавляя тех, кто находился под ней. Посредине полусферы прошла белая горизонтальная полоса, которая стала медленно расползаться, и, через мгновение рывком увеличилась, занимая всю полусферу.

Это был глаз. Огромный зеркальный глаз, с идеально ровным зрачком по центру, в недрах которого зарождался черный туман. Он заполнял зрачок и клубился по зеркальной поверхности, расходясь по краям и стелясь по щупальцам вокруг.

Глаз смотрел точно на мага, стоящего на вершине башни. По пространству вокруг начали расходиться еле заметные колебания, вместе с ними, как будто издалека, разнесся странный, меняющий модуляции голос:

— Ты сам знаешь, что время не имеет здесь значения.

— Почему тогда с ней это случилось только сейчас?! — хоть голос Гарри и сохранил нотки злости, но было заметно, что волшебник подавлен угнетающий аурой взирающего на него сверху существа.

Некоторое время не было ответа, и глаз на пару мгновений переместил свой взор на обмякшую в руках подростка Гермиону.

— Ты попытался, и у тебя не получилось.

— Но я заплатил цену! Я теперь слеп!

— Думаешь это равнозначно целой жизни? Ты так ничему и не научился! — с каждым словом тон становился ниже, пока не перешел в рокот.

— Целой жизни? Но она не была мертва!

— Не была мертва? Ее душа уже почти перешла врата. Глупо было надеется на то, что под силу может быть лишь Мерлину.

— Мерлину? Зачем тогда ты мне дал знания, зачем дал надежду?! — еле смог произнести Гарри, удушаемый смесью гнева и отчаяния.

— Существовал крохотный шанс, что у тебя выйдет. Было интересно наблюдать.

Гарри грязно выругался.

— Можешь называть меня как захочешь. Но ты забываешь, с кем говоришь. Ваша возня смертных иногда забавляет, не более. Ты был забавен своей слабостью и желанием что-то изменить.

— Верно. Я забыл, с кем говорю, — Поттер глубоко вздохнул, старясь успокоиться, — но сейчас вспомнил. Поэтому я спрашиваю, что тебе нужно? Зачем ты со мной говоришь?

— Прямо к сути? Что же, как хочешь. Ты связал ваши жизненные силы во время ритуала, так что твоя жизнь зависит от ее жизни, и наоборот. Поэтому у тебя три пути. Первый: вся твоя жизненная сила передается твоей подруге, и она одна возвращается в мир живых, одна.

— Второй заключается в том, что я выживаю, а она нет? — как-то обреченно усмехнулся Гарри, — это вообще мимо, давай свой третий вариант.

— Как я и думал. Ты достаточно любишь ее, что бы желать ее воскрешения, и достаточно эгоистичен, что бы жить самому. Третий вариант: я дам возможность завершить начатое так, как бы ты хотел, а взамен ты выполнишь несколько моих просьб.

— Звучит чересчур расплывчато. Я совершенно не знаю, что от тебя ожидать. Это все, что ты можешь мне предложить? Выбор невелик.

— Я очень давно не обращал свой взор на ваш мир. Вполне вероятно, что там найдется что-нибудь интересное мне. У тебя есть единственный шанс. Я разделю часть своих сил с тобой, что бы ты смог закончить ритуал, вернул свою подругу и выжил сам.

— И стать твоим слугой? Не очень заманчиво. Я склоняюсь к первому варианту.

— Слуги? Мне не нужны слуги. Мне все это чуждо. Даже Хранители Библиотеки, стали таковыми добровольно. Они служат Знанию. Ты станешь моими глазами в своем мире, буквально. Так же ответь на вопрос: что твоя подруга будет делать без тебя? Как она отреагирует на то, что ты вернул ее ценой своей жизни? Способен ты игнорировать ее просьбу жить? Ее ожидает болезненное возвращение, что она будет делать одна, беспомощная, в неизвестном ей месте? Сможет она без твой помощи жить тем, кем ты ее сделал? Решай, сейчас.

Каждый новый вопрос, который задавал демон, все больше подводил Гарри к неприятному решению. Его мучила мысль о том, что он ответственен за то, что случилось с Гермионой, и искренне желал ей жизни, так же маячила мысль, которая отчего-то казалась очень постыдной. Этой мыслью было: «Я тоже хочу жить!» Но с другой стороны, демон оставался демоном, и Поттер не ждал от него ничего хорошего.

Наконец, после мучительных размышлений Гарри окончательно решил, что не может оставить Гермиону, сам он так же не хочет покидать мир живых.

— Ты наперед знал, что я выберу.

— Ты принял правильное решение, предложение было даже слишком щедрым.

После этих слов зеркальный глаз закрылся, и ближайшие черные отростки ринулись к Гарри и сжимаемой им в объятиях Гермионе. Они схватили вошебника, так что бы не смог вырваться, и черный туман, вытекающий из глаза устремился к нему. Гарри не смог кричать, так как что-то мягкое и тягучее заполняло его рот, проникая через него к внутренностям и обжигая их ледяными прикосновениями, он распахнул свои глаза, и стало видно, что в них нет зрачков. Туман тут же устремился к глазницам, заполняя чистые белки своей чернотой и клубясь в них так же, как внутри огромного зеркального глаза.

Внезапно все закончилось, Гарри ничто не удерживало, и он очутился снова на твердой каменной поверхности.

Он стоял на четвереньках и пытался прийти в себя. Тряхнув головой, Поттер сделал попытку открыть глаза и чуть не вскрикнул от удивления. То, что открывалось перед его взором, было просто потрясающе, но Гарри не смог бы описать это кому бы то ни было. Первое, что пришло на ум, было: «Я никогда не смог бы увидать такое ранее, как бы ни всматривался». Окружающее открылось для него невиданными ранее гранями, открываясь совершенно с новой стороны. Гарри попытался осмотреться, но виски больно сдавило, и он рефлекторно закрыл глаза.

— Не пытайся увидеть сразу многое, — послышался со всех сторон голос демона, — тебе потребуется много времени что бы освоить то, что я тебе дал. Главное запомни, что теперь у тебя теперь есть очень мощный инструмент, используй его с умом.

Гарри мог лишь кивнуть, так как сейчас снова открыл глаза, стараясь найти Гермиону. Она лежала рядом, ее волосы разметались по каменному полу. Сейчас волшебник видел, как жизнь утекала из нее.

Схватив ее за плечи, Гарри сосредоточился, пытаясь воспроизвести те действия, которые позволили передать ей свои жизненные силы. Он чувствовал, что внутри него, в районе солнечного сплетения, разгорается огонь, который можно разделить с Гермионой. Но этого тепла не хватало, что бы вдохнуть достаточно жизни в девушку.

— Используй то, что получил вместе с новыми глазами, — подсказал демон.

Гарри, следуя его совету, попытался найти то, о чем он говорил, и почти сразу обнаружил шевелящееся и перетекающее внутри нечто, что обдавало холодом и рождало странные ощущения инородного присутствия. Это было именно то, что поселилось в нем только недавно, спутать было сложно. Как только волшебник обратил внимание и сосредоточился на своих ощущениях, то почувствовал, что это нечто стало расползаться по его жилам, из-за чего внутренний огонь вспыхнул, как от выплеснутого бензина, мгновенно увеличиваясь и щедро отдавая часть себя еле тлеющему огоньку Гермионы. Эффект был неожиданно сильным, так как последний увеличился даже больше чем был у Гарри до демонического вмешательства. Поттер решил, что этого достаточно, но с ужасом понял, что не знает, как остановить движение той инородной субстанции внутри себя. Внезапно все прекратилось, и нечто скрылось, уходя туда, откуда пришло, но Гарри чувствовал, что оно теперь всегда будет с ним.

Он вовремя вынырнул из своих внутренних ощущений, так как девушка в его руках стала опять плотной и осязаемой, ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза.

— Гарри… — это было пока единственное, что она смогла произнести.

— Теперь все будет в порядке.

Как только Гарри произнес эти слова, вокруг все пошло трещинами, как будто они находились в стеклянной комнате. Сверху уже не нависало то существо, вокруг были только знакомые облака и края башни. Трещины все увеличивались и множились, пока звон бьющегося стекла и вспышка, как перед его появлением на белом вокзале, не затопили все вокруг.

Гарри Поттер брел по коридору Хогвартса, совершенно не заботясь о том, куда он шел. Его одежда была порвана, вся в пыли, запачкана кровью и копотью.

Так он и натолкнулся на спешащего куда-то Северуса Снейпа.

— Поттер! Где вы бродите? — голос зельевара по привычке принял презрительный тон, обычно выводящий Гарри из себя, но сейчас он прошел впустую. Видя, что подросток не реагирует, Снейп взял его за плечи и хорошенько встряхнул.

— Придите в себя! Вас искал директор! — прямо в лицо выкрикнул ему зельевар.

— А? Да! Конечно Снейп, профессор, — рассеяно пробормотал Гарри, и его лицо приняло осмысленное выражение, — Гермиона! Вы что-нибудь знаете? С ней все будет в порядке?

— Директор вам обо всем расскажет, быстрее двигайте своими ногами, — нервно выговорил Снейп, и, повернувшись, быстро зашагал прочь.

— Что с ней? Вы же знаете! — выкрикнул Гарри, едва поспевая за ним, однако профессор даже не обернулся.

Догнать его Поттер смог лишь уже недалеко от горгульи, охраняющей вход в кабинет директора Хогвартса. Она почему-то сразу же впустила их, не потребовав пароля.

Внутри кабинет ничем не изменился с прошлого посещения Гарри. Те же стеллажи с книгами, непонятные приборы, та же стойка с фениксом, тот же крепкий письменный стол, за которым и расположился Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор в своем лиловом одеянии со звездами. Председатель Визенгамота, сильнейший волшебник своего времени и, по совместительству, директор школы волшебства Хогвартс выглядел чем-то весьма озабоченным. Сейчас взгляд старейшего и сильнейшего волшебника Британии вопреки своему обычному состоянию выражал сосредоточенность и напряжение.

— Присаживайся, Гарри.

Вопреки просьбе, гриффиндорец, скинув руку, которую Снейп положил ему на плечо, как только они вошли, подбежал к столу. Очевидно, что рука на плече не была призвана выразить поддержку или что-нибудь подобное, потому как зельевар достаточно сильно и грубо вцепился в его мантию.

— Директор! Что с ней случилось? Почему Снейп молчит?!

— Профессор Снейп, Гарри, — спокойно поправил его Дамблдор.

— Какая, к черту, разница?! — заорал Поттер и сильно ударил обеими руками по столешнице.

— Время для вежливости найдется всегда, мальчик мой, — так же спокойно продолжал директор, поправив подпрыгнувшую от удара чернильницу, — как удачно, что я наложил чары, чтобы чернила не разлились.

Гарри некоторое время не веря смотрел на Дамблдора, мерно перебирающего какие-то бумаги на своем столе. Через пару мгновений он не выдержал, и со стоном опустился в кресло, которое успел подтолкнуть под него Снейп с помощью магии.

— Спасибо, Северус, — поблагодарил убирающего за пазуху палочку Снейпа директор и повернулся к растекшемуся в кресле Гарри, — Ах вот он! Это отчет из госпиталя Святого Мунго. Прости меня, мальчик мой, но я должен донести до тебя нехорошую весть.

Поттер мгновенно напрягся и выпрямился, тем временем Дамблдор продолжал:

— Боюсь, медики не смогут помочь мисс Грейнджер. Ты отлично справился, Гарри, наложив чары, но, увы, сделать уже ничего нельзя, слишком серьезные повреждения. Мы не можем узнать, какой именно магией ее поразил Долохов, по вполне понятным причинам, остальные Упивающиеся либо молчат, либо просто не знают.

Гарри ничего не ответил.

— Кажется, он в шоке, — констатировал Снейп и опять потянулся за палочкой, но его жестом остановил директор.

— Гарри, я понимаю, новость ужасная, но ты должен принять это. Вскоре мисс Грейнджер не станет, мне очень жаль, — Дамблдор говорил тепло и участливо.

В ответ Поттер лишь пробормотал что-то невнятное.

— Тебе тяжело, но ты должен оставаться сильным. На тебе лежит тяжелая ноша. Вскоре боль потери утихнет, и ты сможешь жить дальше.

Дамблдор прервался, позволяя тишине завладеть помещением. Взрослые просто молчали, давая время Гарри для того, что бы осмыслить новости, в то время как он сам, сгорбившись, сидел и смотрел в одну точку за спинкой директорского кресла не моргая.

В это время Снейп разрывался внутри от противоречивых чувств. С одной стороны ему было жалко подростка и сына своей бывшей школьной возлюбленной, с другой — испытывал мрачное удовлетворение от того, что теперь он не один такой. Не он один погубил близкого себе человека! И кто же повторил его «подвиг»?! Поттер! Копия своего отца, самоуверенный и недальновидный мальчишка. Снейп еще раз посмотрел на него: сломленный и убитый горем подросток. В зеленых глазах появились слезы. «Они точь-в-точь как у Лили» — отметил зельевар, который, по непонятной ему причине почувствовал еще большую жалость к подростку. Встряхнув головой, зельевар заскрежетал зубами. «Какого Мерлина мне должно быть его жалко?!» — внутри начало разливаться чувство злости на недомерка.

— Гарри, ты должен отдохнуть, иди поспи, завтра ты вернешься к Дурслям. А мне еще надо уладить формальности с родителями мисс Грейнджер.

— Формальности? Так вы это называете? Она умрет, а вы ничего не сделаете, как всегда. Вы не можете проявить даже немного уважения. Вы, вроде бы, самый великий маг Британии, но сделать ничего не можете? — голос Гарри так и сочился ядом и презрением, — Почему вы не пришли раньше?! Вы бесполезны!

— Полегче на поворотах, сопляк! — внезапно закричал доселе молчавший Снейп, — девчонка умирает сейчас только благодаря тебе! Ты, щенок, надеялся противостоять ближнему кругу Упивающихся Смертью?! Да если бы хоть еще один не сдержался как Долохов, то от вас бы и костей не осталось!

— Северус! Давай не будем такими агрессивными, перед тобой всего лишь ребенок, — строго сказал хмурящийся Дамблдор.

— Вот именно! Он всего лишь молокосос, а возомнил себя аврором!

— Да как вы смеете… — попытался вставить Поттер.

— Как я смею?! Да как ты смеешь? Думаешь, ты один тут против Темного Лорда выступаешь? Думаешь, ты всех спасешь?! Это крайняя степень нарциссизма, полагать, что он сам может спасти всех и вся, пихая везде свой эгоистичный нос! — все более распалялся зельевар, — мало того, что он сам полез меж молотом и наковальней, так и еще детишек с собой потащил! Все лихие и без чувства самосохранения, как на подбор! Кроме Грейнджер, наверное! Она вас отговаривала, пыталась остановить, но в результате пошла с вами, так как не смогла остановить! За что и поплатилась! Идиотка, надо было ей бросить вас, чтоб вы все там подохли! Может быть, в следующей жизни ты не вырастешь таким самовлюбленным, эгоистичным и пустоголовым!

— Не путайте заботу о друзьях и глупость. Да, на мне лежит вся ответственность, но это не дает вам право оскорблять меня или ее, — медленно выговорил Гарри, мрачно смотря на Снейпа исподлобья, — тем более ее.

— Ее уже нет, мистер Поттер! Ваша подружка мертва! Я бы мог молчать, если бы вы не были таким упертым идиотом!

— Северус! Все же не стоит оскорблять память мисс Грейнджер, а ты, Гарри, будь вежливее, все же ты должен признать, то в этом промахе виноват только ты.

— Оскорблять память?! Она еще не мертва!

Директор снял очки, и устало потер переносицу.

— Пойми, мальчик мой, сделать уже ничего нельзя, даже самая светлая магия не в силах преодолеть смерть, — Дамблдор тяжело вздохнул и водрузил свои очки-половинки на место.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, и старик после недолгого ожидания пробормотав что-то про чай, отошел в дальний конец своего кабинета, а зельевар принялся рассматривать пейзаж за приоткрытым окном.

Гарри сидел, неестественно выпрямившись, напряженный как струна. Он никак не мог поверить что двое этих людей говорят о Гермионе, как о мертвой.

— Я вас ненавижу…

Его услышал только Снейп, который перевел свой взгляд с окна на подростка.

— Повтори, что ты сказал?

Зельевар подошел вплотную к Гарри.

— Я вас ненавижу. Вас и Дамблдора. Вы отравляли мою жизнь с самого моего появления тут, а директор не сделал ничего с момента воскрешения Волан-де-Морта. Он даже не разговаривал со мной!

— Мерзкий мальчишка! Да кому ты нужен?! Если бы не пророчество, то ты был бы самый обычный и бесполезный ребенок! Но нет! Только один человек может победить Темного Лорда! И он представляет собой лишь жалкого выскочку!

— Северус! Ты болтаешь лишнего! — появился директор, перед которым по воздуху перемещались три парящие в воздухе чашки с горячим чаем.

— Вы сами говорили, что пора бы ему узнать!

— Гарри, тебе лучше отправится в свою гостиную и хорошенько поспать.

— НЕТ! — наконец взорвался Гарри, — вы расскажете мне все!

Вместе с его криками по комнате разошлась невидимая волна, которая заставила дрожать окна, и смахнула пару листов со стола директора. Чашки несильно колыхнулись, пара капель упали на пол.

— Знание несет ответственность, но ты разве готов? Твои незрелые поступки говорят сами за себя.

— Как я могу что-то сделать, когда я ничего не знаю?! Вы мне не доверяете! Я просто блуждаю в потемках!

— Ты ошибаешься, мальчик мой, — примирительно ответил Дамблдор, — я тебе доверяю, но только то, что посчитаю нужным.

— Это не доверие!

— Ты обязательно поймешь с возрастом, — еще раз вздохнул директор, — а сейчас отправляйся в башню Гриффиндора, завтра ты поедешь домой.

— Прекратите! — Поттер буквально взревел, и новая волна, на этот раз более сильная, выбила окна и опрокинула пару стеллажей. Оба преподавателя вовремя достали свои палочки и сумели защититься. Снейп попытался послать сногсшибатель в подростка, но заклинание лишь отлетело в потолок. Директор уже хотел вмешаться, но Гарри выкинул в его сторону руку, и старика протащило назад на пару метров, но он устоял на ногах.

— Остыньте, Поттер.

Профессор Снейп, видя бесплодность воздействия силой, убрал палочку и решил действовать словами. Как ни странно, но это подействовало. Гарри стоял посреди хаоса, что устроил в кабинете, и недоуменно смотрел на узловатую палочку в своей правой руке.

— Что же, если ты так желаешь, я поделюсь с тобой некоторыми подробностями, — глаза старого директора угрожающе сузились.

Вдруг лицо его разгладилось, на нем снова появилось добродушное выражение, он невозмутимо отряхнул мантию, и, подняв свое кресло, с кряхтением сел в него.

— Попробуем заново. Присаживайся, мальчик мой.

Гарри тяжело дышал и с опаской озирался то на директора, то на зельевара, ожидая какого-нибудь подвоха, но ни тот ни другой не проявляли никакой активности. Дамблдор сидел, и пытался привести в порядок свой стол, а Снейп, бормоча проклятия, наступил на хрустнувшие обломки некого агрегата, перешагнул через упавший шкаф, и снова облокотился на стену. Не видя явной опасности, Гарри тоже поднял стул, и уселся на него, в руке он все так же сжимал палочку Дамблдора.

— Расскажите, почему я так важен, и что это за пророчество, — потребовал сразу Поттер.

— Ну, давай по порядку, — директор откинулся на спинку своего седалища, — по хронологическому порядку, так сказать. Есть пророчество, и его произнесла Сивилла Трелони, наш преподаватель прорицаний, в тысяча девятисот восьмидесятом году. С него все и началось. Содержание у него очень важно, и я настаиваю, что бы ты никому не рассказывал о нем, договорились?

— Даже Гермионе?

Снейп презрительно фыркнул, однако директор остался серьезным, и продолжил:

— Если неким образом ты сумеешь, то почему бы и нет? Сегодня я поведаю его содержание, но ты должен поклясться магией, что никому не расскажешь не только текст пророчества, но и всю сегодняшнюю беседу.

— Кроме Гермионы.

— Кроме мисс Грейнджер, — старик улыбнулся, — я не буду отнимать твою надежду.

После произнесения клятвы, по многострадальному кабинету снова прошла волна магии, ничего не разрушая, и Гарри смог услышать слова пророчества, которое доставило ему столько невзгод. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

— Темный Лорд знает только первую половину пророчества, потому он так желал заполучить его в отделе тайн. И именно из-за него он пришел в Годрикову Впадину в восемьдесят первом году. Мне жаль.

Гарри напряженно размышлял и пытался принять, что несколько предложений разрушили всю его жизнь еще в младенчестве и убили его родителей.

— Только не врите, пожалуйста. Вам не жаль. Как вы могли это допустить? Смерть моих родителей, заключение Сириуса?

— Не суди старика, я не могу быть властен над всем, и мне действительно было жаль. Я не предусмотрел всех исходов и раскаиваюсь в этом. Я могу признать своих ошибки. Но я не могу позволить чувствам помешать делам.

Гарри неприязненно покосился на директора, тот, заметив это, покачал головой.

— Неся большую ответственность, я вынужден соответствовать ей. Нельзя помочь всем, иногда приходиться жертвовать чем-то и совершать действительно тяжкий выбор. Эмоциям и чувствам в этом случае нельзя доверять.

— Может быть, я вас пойму когда-нибудь, но не сейчас.

— Добро пожаловать во взрослый мир, мистер Поттер, — прозвучал с насмешкой голос Снейпа сзади, — тут вам никто не собирается утирать сопли. Этот мир жесток, в нем живут жестокие люди и происходят жестокие вещи.

— Я это запомню, профессор, обязательно запомню.

— Северус, я бы не был столь категоричен. Часто в нем происходят удивительные и светлые вещи, — Дамблдор бросил укоризненный взгляд на скривившегося профессора зельеварения, — Гарри, надеюсь это все, что ты хотел знать?

— Нет, директор. Далеко не все. Ответьте мне на три вопроса. Почему вы меня не готовили к встрече с Волан-де-Мортом, почему вы не обращали на меня внимания весь год, и кто рассказал о пророчестве Темному Лорду?

Гарри не видел, как сзади вздрогнул зельевар. «Сопляк быстро учится» — мысль была неприятна ему, но от этого не становилась менее правдивой.

Директор внимательно посмотрел в глаза подростка, которому стало стыдно за свой первый вопрос. Когда Гарри его озвучил, то сам понял сколько наивности в этих словах.

— А как вас должны были готовить? Курс молодого победителя черных магов? Вы планируете за несколько лет освоить науку побеждать Темных Лордов? — Снейп явно веселился, — или думаете, мы знаем, какой-то особый секрет? Вспомните текст пророчества. Вам достаточно умереть от руки Лорда.

— Я уже догадался. Но спасибо за объяснения, мистер Снейп, — передразнивая тон профессора, ответил Гарри, — и нужно выбирать между одним и многими, расклад не в мою пользу уж точно. Это я понимаю.

— Эти слова достойны героя, мальчик мой.

— Дохлого героя, директор. Только что я получил хороший жизненный урок и никогда не забуду его, — Гарри на некоторое время замолчал, — но почему вы мне рассказали все это?

— Пророчество дамокловым мечем висит над тобой, и никуда от него не деться, Том своими действиями привел все шестеренки судьбы в действие.

— Хм, действительно. И что же мне остается? Барахтаться или утонуть?

— Все зависит только от тебя, Гарри, — директор выглядел весьма удовлетворенным ходом этой беседы, — что касается остальных двух вопросов, то я скажу тебе вот что, твоя связь с Томом представлялась мне очень опасной, и я не хотел, что бы он мог мне помешать каким-либо образом через тебя.

— Да и пока министерство и газеты были заняты вашей раздутой персоной, Орден мог заняться делами без лишнего внимания, — снова вторгся в разговор зельевар.

Гарри подавил новую вспышку гнева и пару раз глубоко вздохнул, дабы успокоиться.

— А ответ на последний вопрос?

— Путь он пока побудет у меня, позже, я даю слово, ты узнаешь.

— Хорошо, а то вы расщедрились на правду на год вперед.

— Не пытайся быть язвительным, мало кого это красит, а с высоты моего возраста это вообще выглядит хулиганством.

— Простите, директор. Вы правы, — согласился Поттер.

— Что же, тогда тебе пора.

— Да, пора. Вы же не надеетесь, что я вернусь на Тисовую улицу? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Часто наши надежды и наши ожидания разнятся, но и ты должен понимать, что в этом случае, тебя ничего не защитит от Упивающихся?

— Вы столько мне врали и недоговаривали, что я начинаю подозревать, будто мне вовсе и не надо торчать все лето у Дурслей.

— Все может быть, мой мальчик, — директор задумчиво погладил свою бороду, и уже тише повторил: — Все может быть.

— Пожалуй, я пойду, — Гарри встал, и направился к выходу, перешагивая через сломанные вещи и опрокинутую мебель. Чужую палочку он так и не выпустил из рук. Когда Поттер это заметил то удивленно покрутил ее у себя в руке и, подумав, что возвращатсяк директору не следует, засунул ее за пазуху.

Идя вниз по лестнице, Гарри прокручивал в голове много мыслей, но одна выделялась очень сильно: «…даже самая светлая магия не в силах преодолеть смерть… Ну если светлая не способна, то…».

Когда Поттер скрылся за дверью, зельевар с остервенением отдернул рукав, открывая небольшой резной браслет в виде змейки. Ее единственный глаз сиял тусклым красным светом. Снейп достал из-за пазухи атласный мешочек, и, вытряхнув себе на руку несколько невзрачных комочков, отправил себе один в рот.

— Что за гадостью вы меня накачали, и как я мог это пропустить?

— Ты талантливый зельевар, думаю, разберешься, ничего серьезного.

Дамблдор разбирал что-то в одном из концов своего кабинета, и говорил не оборачиваясь, но Снейп почувствовал сильную усталость и тоску в его голосе.

— Вы правильно поступили, отпуская его, притом с вашей палочкой?

— Скорее всего. Трудно сказать однозначно, — директор распрямился, положил руки сзади на поясницу и потер ее, — что я могу сказать точно, так это что я слишком стар для всех этих дел.

Снейп некоторое время молча рассматривал разруху вокруг. Решив, что директор и сам справится, он повернулся к выходу, и уже около самой двери остановился.

— Вы не сделаете с ним, то же самое, что сделали со мной?

— Даже если бы я захотел, вряд ли бы у меня вышло, мальчик не похож на тебя. А теперь помоги старику.

Вместо того, что бы начать уборку вместе с директором, Снейп просто стоял и смотрел на ток как Дамблдор пытается вручную исправить вещь ущерб от Поттера.

— Как ваша рука? — задал вопрос профессор, стараясь добавить как можно больше безразличия в голос.

— Сегодня она чувствует себя вполне хорошо, Северус. Мне понадобится еще две порции зелья на выходных.

— Я сделаю, — Снейп достал палочку и присоединился к уборке, дело сразу пошло в разы быстрее.