Дар прошлого, которого не было (гет)

— …Он и не догадался сразу, с кем разговаривает. Представьте лицо Дамблдора, когда Таурус сказал: «Вам нужно быть аккуратнее в коридорах Хогвартса!» И это на первом курсе, еще до церемонии распределения!

Все смеются, а Нарцисса смотрит на свою руку, покоящуюся в теплой мужской ладони. Что-то явно не так.

Напротив неё пьют вино сестра с супругом. Беллатрикс ненавидит светские приемы, но раз Лорду захотелось провести вечер в «теплой дружеской обстановке», то она не смеет противиться. По его приказу она готова вытерпеть всё что угодно, лишь бы заслужить поощрение.

Вечер тянется неумолимо долго, на лицах окружающих скука, в глазах — страх.

— Какой смелый мальчик, — Лорд скалится и задумчиво смотрит на Андромеду. Та вдруг вся сжимается, ожидая ужасного вердикта. Захочет ли Лорд увидеть Тауруса среди Пожирателей смерти? Мальчику уже семнадцать, впереди большая битва. Но она — мать, а любая мать готова убить ради своего ребенка.

Лорд молчит. Он любит театральные паузы.

Сидящие за столом замирают, а Нарцисса всё смотрит, смотрит на свою руку и не может отвести взгляда. На бежевом атласе перчаток сияет бриллиант обручального кольца. Сияние кажется пустым и холодным, как свет далеких звезд. Чужое кольцо, чужие перчатки. У Нарциссы слишком светлая кожа, а эти блеклые, пастельные тона делают её мертвенно-бледной. Мягкая ткань шуршит под пальцами, кажется, что она застряла в мрачном сне, которому нет конца. Кто одевал её утром? Она сама никогда не выбрала бы этот цвет.

— Продолжайте, миссис Малфой, — Темный Лорд крутит в руках кофейную ложечку.

Андромеда кивает и улыбается как ни в чем не бывало, стараясь перевести разговор на другую тему:

— Господа, неужели никто не нальет леди ещё вина?

«Тебе и так слишком много, — думает Нарцисса. — Глупо топить страх в вине. Опасность всё равно не исчезнет. Но в гробу с пьяной улыбкой ты будешь смотреться отвратительно».

Окружающим давно понятно, что ждет сына Андромеды. Ныне статус «Пожиратель смерти» — единственный вариант для любого чистокровного мага. Пока единственный…

От крамольных мыслей её отвлекает голос Рабастана:

— С вашего позволения, мой Лорд, у меня созрел тост…

Это его пальцы сжимали руку Нарциссы, по его ладони рука соскальзывает на стол — безвольно, словно кукольная.

— За предстоящую битву! Завтра мы сотрем с лица земли настырного мальчишку и его дружков. Мы уничтожим Гарри Поттера!

На левой руке Рабастана кольцо с бриллиантом смотрится лучше. Его пальцы не такие бледные и тонкие, как у Нарциссы.

… С памятью какие-то проблемы — она никак не может разобраться в происходящем вокруг. Зато хорошо помнит главное: завтра они наступают на Хогвартс. Их главная цель — разыскать и привести к Темному Лорду Мальчика, который выжил. Лорд уверен, что завтра закончит свое существование Орден Феникса — обезглавленный год назад и потому слабый. Только предчувствия никогда не обманывали Нарциссу: завтра всё кончится и для Пожирателей тоже. Не будет этих неправильных перчаток и платья в тон, её одеждой до конца жизни станет тюремная форма.

Нарцисса поднимается вместе со всеми, но замирает. Почему она помнит чужое поместье лучше, чем свое? Когда-то давно на стенах в этом зале сияли серебром драконы, теперь на обоях порхают золотые птицы.

— За битву! — вторят Пожиратели, с опаской поглядывая на Темного Лорда.

Звон бокалов кажется почти праздничным — так перед Рождеством звенят колокольчики на елке.

Дзынь!

Что-то разбивается вдребезги, и капли алого вина брызгают на светлые перчатки. Нарцисса сдержанно улыбается — этот цвет идет ей куда больше.

По столу катится ножка бокала, а звон хрусталя всё еще стоит в ушах. Нарцисса встречается взглядом с Люциусом Малфоем. Он кажется слишком бледным, брови чуть вздернуты, а пальцы замерли в воздухе, несмотря на то, что бокала в них больше нет.

— Люциус, мой друг, — шепчет Лорд, змеей выскальзывая из своего кресла и склоняясь к растерянному Малфою. — Что с тобой? Может, тебе нездоровится? Или вино слишком кислое для твоего взыскательного вкуса?

Пожиратели смеются, потому что смеется их господин.

Люциус нехотя опускает взгляд. Нарцисса тянется к нему, стремясь поддержать, но замирает, когда чужая рука сжимает её плечо.

— Дорогая, всё в порядке? — Рабастан смотрит на неё в пьяном угаре — глаза блестят, темные волосы растрепались.

Рабастан — её супруг уже почти двадцать лет.

Почему эта мысль окончательно формируется в её голове только сейчас? «Это возраст», — утешает она себя, хоть и не ощущает облегчения.

— Всё в порядке, — шепчет она…

…Андромеда кричит:

— Ты же мать, ты должна понять меня!

— Меда, — в кабинете тихо, и лишь часы отстукивают размеренный ритм. — Меда, послушай меня, это безумие. Всё это безумие. То, что ты пришла ко мне сейчас, что требуешь невозможного. Ты сошла с ума.

— Невозможного? Цисси, ты помогла своему мальчику. Я просто хочу вернуть свою дочь. Без нее всё не так, всё рушится, моя семья рушится, мой мир… Ты же должна понять, должна… — слезы текут по щекам Андромеды. — Пожалуйста. Цисси, мы же сестры!

— Ты мне больше не сестра.

— Я знаю, но прошу… по долгу крови прошу.

— У тебя остался внук.

— Я не могу смотреть, как он взрослеет. Он слишком похож на Дору. Пройдет несколько лет, и он поступит в Хогвартс…

— Сыну оборотня там не место.

— Цисси! Мир изменился! — Андромеда сжимает её руку. — Понимаешь? Сейчас происхождение не имеет значения.

— Происхождение имеет значение всегда.

— Цисси, — Андромеда всхлипывает. — Что с тобой сделал Малфой? Что? Ты была такой…

Нарцисса молчит. Лишь теребит в руках белый платок.

— А если мы сделаем что-то не так? Если я потеряю Драко? — она поднимает на сестру измученный взгляд.

— Не потеряешь. Мы даже не увидим тебя и Люциуса из того времени.

— Нимфадора — аврор, она не захочет уйти.

— Захочет, если ты наложишь на неё Империус. Ты перенесешься туда с помощью Хроноворота. Мы перенесемся, — поправляет Андромеда сама себя. — И заберем Дору в поместье. Я не справлюсь одна. Ты присутствовала там, ты знаешь, когда удобнее проникнуть в Хогвартс.

— Это не так просто сделать! Как ты не поймешь? — Нарцисса давно не повышала голоса. Она откашливается.

— Мы сможем. И тогда я буду твоим должником навеки. Я никогда больше не побеспокою твою семью. Умоляю… Во имя того, что было между нами. Во имя нашей дружбы.

— Ты сама всё перечеркнула, когда сбежала с грязнокровкой.

Андромеда надевает цепочку Хроноворота на шею и молчит. Нарцисса вздыхает и ступает вперед.

— Спасибо, — шепчет сестра, но обнять Нарциссу, похоже, не решается. Она накидывает цепочку на ее шею и раскручивает песочные часы на тонкой золотой оси. — Ровно восемьдесят три оборота. Я всё просчитала.

…семь, восемь, девять, десять…

— Где ты достала Хроноворот? — спрашивает Нарцисса.

— Это один из уцелевших, Цисси. Я…

— Что здесь происходит? — голос Люциуса в тишине парализует.

…двадцать два, двадцать три, двадцать четыре…

— Люциус, — шепчет Нарцисса.

…тридцать пять, тридцать шесть…

— Что здесь делает предательница рода? — Люциус шагает ближе.

Нарцисса не сводит с него глаз и отступает, снимая цепочку. А часы все вращаются в руках замершей Андромеды.

…сорок девять, пятьдесят…

— Люциус, послушай…

Нарцисса считает за сестру, она считает, а платок в её руках превратился в бесформенную тряпку.

— Закрой рот. Я разговариваю со своей женой.

— Меда пришла попросить меня спасти Нимфадору, — отвечает Нарцисса, она не решается солгать, потому что так в их семье не принято.

…семьдесят восемь, семьдесят девять…

— Меда, сними! — Нарцисса смотрит на сестру. — Сними, закинет не туда.

— Она его раскрутила? — Люциус тянет Хроноворот за цепочку, пытаясь снять артефакт с шеи Андромеды, только тонкие колечки рвутся. Шестым чувством Нарцисса осознает, что привычный мир скоро рухнет, и вцепляется в руку мужа, как в спасательный круг. Что же они наделали?

…восемьдесят три…

— Люци…— она не успевает договорить. Крошечные часы падают на мраморный пол и разбиваются вдребезги. Песок рассыпается, но разбитый Хроноворот какое-то время вращается на своей оси…

…восемьдесят четыре…

Вспышка…

Нарцисса вздрагивает.

— Дорогая? — Рабастан смотрит на неё удивленно, Темный Лорд — с интересом, а Люциус Малфой… обеспокоенно? На неё пялятся все Пожиратели.

Бежевые перчатки, забрызганные алым вином, теперь окрашиваются кровью — она раздавила в руках бокал, осколки впились в кожу.

Андромеда издает взволнованный вздох.

— Нарцисса!

— Мерлин мой, ничего… сейчас я всё исправлю, — бормочет Рабастан. Лорд смеется, пока тот стягивает с неё перчатку.

— Что с вами? Завтра такая ответственная битва, а вы бьете фамильный хрусталь Малфоев, как маггловские стекляшки. Едва на ногах стоите, — Лорд швыряет в стену графин с вином. Золотые птицы становятся не то по-гриффиндорски алыми, не то по-слизерински — мертвыми. От звука вздрагивают все, а Рабастан роняет палочку. Нарциссе становится смешно — даже Лорд здесь какой-то… другой.

— Простите, мой Лорд, Нарцисса плохо спала эту ночь, — Рабастан смотрит как побитый щенок. Нарциссе становится противно. Она отдергивает руку.

— Мне не хватает воздуха. Я покину вас на пару минут? — шепчет она.

— Прошу вас, миссис Лестрейндж! — Лорд возвращается на свое место. А она неторопливо шагает к выходу. Оказавшись в спасительном полумраке холла, Нарцисса опускается на ковер и плачет с надрывом, плачет по прошлому, жалеет себя — обзывая чокнутой, свихнувшейся старухой. Зачем она впустила беглую сестру в поместье? Зачем позволила ей втянуть себя в историю?

Она злится, потому что никак не может понять, в какой из двух реальностей теперь её место. Андромеда вышла за Люциуса, а она сама — супруга Рабастана Лестрейнджа. Как всё исправить?

Сквозь слезы она видит мальчика с серыми глазами и светлыми волосами, мальчика, которого она должна отыскать завтра, прежде чем начнется бойня… В каком из двух миров существует он?

— Драко… — она всхлипывает и осознает отчетливо и ярко: у нее есть сын и здесь. И зовут его точно так же.

— Цисси, — она вздыхает, потому что чьи-то теплые, ласковые пальцы касаются её щек, стирая слезинки. — Что такое?

Люциус смотрит обеспокоенно. Он присаживается рядом и целует её в лоб.

— Почему ты плачешь?

— У Андромеды есть Хроноворот?— она всхлипывает, стараясь взять себя в руки.

— Хроноворот? Почему ты спрашиваешь?

— Люциус, прошу…

— Она случайно разбила его сегодня. Наверняка потому и напилась, — он касается её подбородка и вглядывается в глаза.

— Случайно? — неужели бывают такие случайности? По телу Нарциссы пробегает дрожь.

За стеной Пожиратели смерти смеются над очередной шуткой своего господина. Нарцисса молчит. Для Люциуса новое будущее уже наступило.

— Ты совсем ничего не помнишь? Мы были женаты… Потом Меда пришла в наш дом. Ты потянул за цепочку, и Хроноворот разбился.

Люциус помогает ей подняться и заглядывает в глаза так, словно пытается отыскать ответ на свой незаданный вопрос.

— Меда была в Лестрейндж холле?

Нарцисса молчит, поджав губы. Всё потеряно. Люциус не помнит их жизнь, для него существует лишь эта странная, изломанная реальность. Да и ее с каждой минутой всё больше подводит память. Теперь Нарциссе кажется, что их знакомство с Люциусом, свадьба и рождение Драко — не более, чем фантазия. Всё больше деталей из этой, новой жизни всплывают в памяти. Всё верно, отец заключил договор с Лестрейнджами. Их свадьба с Рабастаном состоялась в феврале, через год после свадьбы Беллы. Было очень ветрено, она едва не потеряла фату.

— Нарцисса? — зовет Люциус, чуть сжимая ее плечи и осторожно встряхивая. — Возьми себя в руки. Завтра всё измениться. Мы справимся.

Она гордо вскидывает голову. Если ничего теперь не исправить, если происходящее не сон, а реальность, значит, нужно попытаться выжить и в этом мире. Убедить себя и остальных, что выпила слишком много, что всё в порядке. Даже эти перчатки (она с отвращением снимает вторую и бросает её в угол, в темноту) — они такие, какими и должны быть, ведь этот цвет так нравится её мужу.

После приема мистер и миссис Лестрейндж вернутся в поместье на берегу Темзы и лягут спать пораньше. И Драко останется единственным ключиком, связывающим её с прошлой жизнью. Скоро она всё забудет, как забыли Андромеда и Люциус.

— Ну что такое, Цисси? Ты боишься за Драко?

— Да.

Драко не похож на Рабастана Лестрейнджа.

Люциус не сводит с неё глаз. Ответ на незаданный вопрос приходит вместе с его осторожным, словно украденным поцелуем. Драко — их сын.

Вот и всё. Воспоминания о новом прошлом заполняют её наконец. Нарцисса впитывает их как губка. В этой реальности ей удается обманывать мужа уже двадцать лет, а может быть, Рабастану действительно плевать — где она и с кем. А она находит тысячи предлогов, чтобы пропустить вечера в кругу семьи. Нарциссе стыдно перед сестрой.

Она всхлипывает и прижимается к своему любовнику, искренне надеясь, что Андромеда появится в коридоре. Что же они натворили?..

— Знаешь… — шепчет Люциус, когда они падают на кровать в гостевой спальне мэнора. — Там в столовой меня посетило странное видение. Там были мы с тобой и Андромеда…

— Знаю, — шепчет Нарцисса в ответ, торопливо расстегивая его рубашку. — Теперь это лишь видение, Люциус. Дар прошлого, которого не было.

— Я найду завтра нашего сына. Всё будет в порядке, — клянется Люциус, освобождая её от бежевого платья. Он ненавидит этот цвет.

Суметь вывести Драко из Хогвартса невредимым — большего ей и не нужно. По крайней мере, в этой жизни.