Месть... (джен)

1977 год, Хогвартс.

— Энервейт!

Северус пришел в себя, но не торопился открывать глаза, чувствуя, что лежит на чем-то твердом, скорее всего на полу. Всплыло последнее воспоминание: он шел из библиотеки в строну подземелий по пустому, полутемному коридору. Неожиданно сумрак разогнала ослепительная вспышка заклятия, и все, провал...

— Эй, Нюнчик, долго еще будешь трупом прикидываться? — знакомый ненавистный голос и пинок ногой под ребра заставили стремительно распахнуть глаза.

По бокам стояли два самых ненавистных ему человека во всем Хогвартсе: Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Северус обвел взглядом помещение. Судя по всему, они находились в каком-то старом, давно заброшенном классе, освещенном несколькими факелами. Блики огня выхватывали нагроможденные вдоль стен обломки мебели: парты, стулья, стеллажи, покрытые толстым слоем пыли. С потолка в нескольких местах свисали клочья паутины.

Новый пинок заставил сосредоточиться на возвышающихся над ним гриффиндорцах.

— Ну что, Нюнчик, как тебе камера? — ехидно ухмыльнулся Поттер. — Прости, если не нравится, но в пределах школы более достойного помещения для наших целей найти не удалось.

— Хватит болтать, Сохатый, давай начнем уже.

Снейп был не на шутку испуган. Страшно даже представить, что могли изобрести Мародеры специально для него. Он пошарил рукой в надежде найти палочку. Блэк заметил это движение и злобно засмеялся.

— Не это ищешь? — он похлопал по карману мантии, достал оттуда волшебную палочку Северуса и покрутил ее в руках.

Северус в отчаянии уставился на свою единственную защиту, оказавшуюся в руках гриффиндорца. Он был абсолютно беспомощен без этого маленького кусочка дерева с магической составляющей внутри. Северус прекрасно понимал, что без магии у него, худощавого и нескладного, нет никакой возможности справиться с врагами. Сильный и подкачанный Блэк и ловкий, натасканный бесконечными квиддичными тренировками Поттер. Что он, увлекающийся только книгами и зельеварением, мог противопоставить им? Северус дернулся, пытаясь встать. Но его пригвоздили к месту. Сириус до хруста в костях наступил на ладонь, изо всей силы вдавливая ее в пол. А Джеймс резким взмахом ноги обездвижил плечо.

— Лежать! — рявкнул Блэк. — Здесь, у наших ног, тебе самое место.

Северус с тоской проследил, как родная палочка вновь скрывается в глубинах мантии ненавистного гриффиндорца. Подняв взгляд, он увидел две наглые ухмыляющиеся физиономии своих врагов, следящих за каждым его движением.

— Что вам надо? Зачем я здесь?

— О! Нюнчик, у нас с Джейми праздник! Сегодня ты получишь по заслугам! — Сириус наслаждался каждой минутой унижения пленника. — Сохатый, ты наложил заглушающие?

— Конечно! Не хватало еще, чтобы нам испортили удовольствие.

— Тогда начнем, — злобная улыбка Блэка не предвещала ничего хорошего.

Северус всеми силами старался не выдать страха. При помощи магии его подняли в воздух и приковали к стене, распяв за руки и ноги. Паника прошила его раскаленной иглой, пробежав дрожью по телу. Это не осталось незамеченным.

— Что, боишься? — издевательски протянул Поттер. — Правильно, Нюнчик, бойся. У нас сегодня обширная развлекательная программа, никак не связанная со школьным обучением.

Одно движение палочки, и одежда Северуса оказалась на полу. Снейп, удерживаемый оковами, остался висеть абсолютно обнаженным. Хотелось прикрыться от пристальных взглядов этих двоих, сжаться в комок. Но браслеты, приковавшие к стене, не позволяли даже шевельнуться.

Взгляды гриффиндорцев выражали довольно разнообразные эмоции. Если Поттер смотрел с определенной долей брезгливости, то Блэк рассматривал пленника с явным интересом.

— Слушай, Сири, обязательно было его раздевать?

— А как же, так гораздо интереснее наблюдать за процессом.

— Как знаешь. Но мне совершенно не доставляет удовольствия любоваться этим задохликом.

— Не скажи, Джейми, — Блэк подошел вплотную к Снейпу. — В таком положении будет видно каждое содрогание мышц, — свои слова он сопровождал движением палочки по телу жертвы, — каждая волна боли…

Паника лавиной накатывала на Северуса. От последних слов, сопровождавшихся жесткими касаниями, он содрогнулся. В голове мелькнула шальная мысль: «Блэк полный псих!»

Задумчиво и с каким-то странным блеском в глазах Сириус посмотрел на пытавшегося уклониться Снейпа.

— Слушай, Джейми, а может ну ее, эту книгу? Давай его просто трахнем?

Северус старался не показывать страха, который скручивал внутренности в тугой комок. Но последние слова вызвали дрожь отвращения.

— Нееет, — против воли из горла вырвался крик.

Мучители, казалось, совсем не реагировали на пленника, продолжая разговаривать между собой.

— Нет, Сири, спрячь свои предпочтения подальше. Это же Нюниус, как ты можешь. Бррр…

— Не надо быть таким натуралом, — засмеялся Блэк лающим смехом и вновь перевел взгляд на Снейпа, прочертив палочкой линию от горла к паху. На коже остался красный след, напоминающий ожог. Северус рефлекторно дернулся, но оковы не позволяли телу сдвинуться ни на дюйм. Мышцы в скованных руках и ногах нестерпимо ныли, браслеты впивались в кожу, растирая ее до крови.

Сириус наслаждался беспомощностью и страхом пленника. А тот видел, как загораются маниакальным блеском синие глаза, улавливая малейшие признаки паники.

— Знаешь, Сохатый, кажется, мальчику тоже не нравится эта идея, — Блэк издевательски хохотнул. — Ну что ты, Нюнчик, не пугайся. Хотя… Думаю, когда все закончится, кто-то будет очень сожалеть о том, что не согласился на первое предложение.

— Неужели вы думаете, что об этом никто не узнает? — Снейп храбрился, но в таком положении это удавалось с огромным трудом. — Отпустите меня, иначе…

— И что ты сделаешь? — перебил Поттер. — Побежишь плакаться в жилетку Дамблдору? Да он даже не станет слушать такого слизняка как ты.

Возразить на эти слова было нечего. Мародерам действительно все сходило с рук. Уже давно Северус понял, что директор покровительствует своим любимчикам, а частенько и прикрывает отчаянные, балансирующие на грани дозволенного выходки. Создавалось впечатление, что неугомонным гриффиндорцам простят все, кроме убийства. Хотя кто знает, может преступление тоже замнут, а виновных лишь пожурят за плохое поведение.

— Слушай, Бродяга, а что насчет Силенцио? Ну чтоб не вякал? — Поттер задумчиво крутил в руках палочку.

— Нет, Джейми, так не интересно. Не слышно криков и стонов боли. Достаточно того, что на дверях заглушающие чары.

— Ладно, давай начинать, а то время-то бежит. Я еще сегодня с Лили встречаюсь.

Северус мучился в ожидании истязаний, которые приготовили для него эти выродки. Неизвестность заставляла напрягаться каждый нерв, сжиматься от страха каждую мышцу. Упоминание имени любимой девушки только ухудшило его состояние. Знание того, что ненавистный Поттер после издевательств над ним пойдет обнимать Лили, холодной волной ненависти пробежало по позвоночнику. Он решил для себя, во что бы то ни стало, выдержать все и не сломаться, не сдаться на милость победителей.

Тем временем Блэк подошел к вещам, лежащим на одной из парт. Немного покопавшись в сумке, он достал старую книгу в странной темно-бурой обложке, напоминающей по цвету запекшуюся кровь. Северус внимательно следил за каждым его шагом.

— Я уже отобрал самые интересные заклинания. Только, боюсь, этот долго не выдержит, — с сомнением посмотрел он на прикованного Снейпа, — слишком хлипкий.

Поттер взглянул на пленника.

— Знаешь что это за книжка, Снейп? — прищурился он, следя за реакцией парня.

— О! Нюнчику интересно, — издевательски протянул Блэк, заметив взгляд жертвы, брошенный на книгу. — Это, дорогуша, «Пыточные проклятия», разработанные одним из моих сумасшедших предков. Некоторые заклятия крайне интересны. И часть из них ты испробуешь на собственной шкуре.

— Сволочи, — дернулся в оковах Северус. — И это хваленые гриффиндорцы?! Нападать на беззащитного, да еще и пытать его? А где же пресловутая львиная отвага и честь?

— К кому-то вернулся дар речи, — усмехнулся Джеймс. — Ничего, скоро он у тебя вновь пропадет.

— Для врагов, Севушка, все средства хороши, — глумился Сириус, в нетерпении перелистывая страницы книги. — Сохатый, как думаешь, начнем с самых простых и потом по возрастающей?

Поттер в это время лениво облокотился на ближайшую парту, продолжая пристально наблюдать за выражением лица Снейпа.

— А выдержит?

— Тут говорится: «Чтобы прочувствовать и насладиться каждой минутой боли, пленник должен получать ее дозировано, с каждым разом все больше и больше».

Джеймс только кивнул в ответ, соглашаясь.

Северус до последнего не мог поверить, что эти двое действительно рискнут исполнить то, о чем говорили. Однако за годы учебы он хорошо изучил своих врагов и прекрасно знал, на какие низости и подлости те способны. Поттер при посторонних хорошо держал себя в руках, но бессердечие и цинизм избалованного потомка чистокровных магов проявлялись в его отношении к врагам и ненормальных, на грани разумного, выходках. Блэк — единственный гриффиндорец в семействе потомственных слизеринцев — унаследовал маниакальность и сумасшествие своих родственничков, выражающиеся в тяге к жестокости и неадекватному поведению. Частенько эти двое даже не задумывались над тем, к чему приводят их поступки. Пока Северус размышлял, в него уже летело первое проклятие.

Сначала все было достаточно терпимо — заклятия имитировали удары кулаком, оставляя на коже бордовые кровоподтеки. Затем в ход пошли более жесткие, вроде Секо, рассекающего кожу подобно ударам плети. Пытаясь отвлечься от болевых ощущений, Снейп запоминал проклятия и анализировал движения палочки. Это ненадолго помогало отрешиться от вспышек боли и ничем, кроме сокращения мышц, не выдавать своих мучений. Но с каждой минутой сдерживать стоны становилось все труднее. Чем больше Северус боролся с собой, тем сильнее распалялись гриффиндорцы. Войдя во вкус и стремясь сломить сопротивление пленника, они выбирали все более изощренные и болезненные методы. Пытки сменялись одна другой. Боль от физических ран, сменялась болью, вызываемой иллюзиями и ментальными атаками. Пленник слабел, уже с трудом отдавая себе отчет, где он, и что с ним происходит. Лишь на краю периодически ускользающего сознания ядовитым шипом билась мысль: «Не сдаваться, выдержать, не кричать!» Хотя в кровавом тумане, окутавшем мозг, он уже не мог вспомнить, почему должен терпеть.

Постепенно сквозь стиснутые до хруста зубы и искусанные в кровь губы стали прорываться хоть какие-то звуки. Это вдохновило мучителей, которые устали от применения сильной магии и молчаливого сопротивления жертвы. Казалось, стоны слизеринца, невольные и такие желанные, придавали им уверенности и сил. В дело пошла новая волна изощренных заклятий.

«Тысяча кинжалов» проткнуло кожу и мышцы по всему телу. Кровь засочилась из множества новых ран. Она капала на пол, собираясь в лужи, постепенно сворачиваясь и застывая. Северус уже стонал не переставая. В небольших перерывах между пытками, когда гриффиндорцы склонялись над книгой, выбирая новое, не использованное ранее заклятие, он немного приходил в себя и понимал, что силы и воля на исходе.

Не все проклятия получались сразу. Кое-что приходилось накладывать по несколько раз, добиваясь максимальной эффективности. Боль то нарастала, то притуплялась. Северусу казалось, что он всю жизнь существовал с ней. В редкие минуты затишья в голову приходили злые мысли о том, что предок Блэка, написавший злосчастную книгу, явно был натурой творческой, оправдывая высокопарными и романтическими названиями жажду человеческих мучений.

«Натянутые струны» заставили выгнуться в неестественной позе, несмотря на полную неподвижность. Создавалось ощущение, что оно выворачивает наизнанку каждый нерв, оголяя его и вытягивая наружу. Протяжные стоны вперемешку с рычанием срывались с искусанных, покрытых запекшейся кровью губ Северуса.

Сил сражаться со своей гордостью и ненавистью не осталось. Все они уходили на борьбу с подчиняющей, пульсирующей по всему организму болью. Сознание то уплывало, то возвращалось. В минуты полного отчаяния возникало желание поскорее умереть, чтобы мучения закончились, провалиться во тьму и ничего не чувствовать. В такие мгновения перед глазами возникал ярко-рыжий всполох волос и огромные зеленые глаза, наполненные слезами, которые умоляли не сдаваться.

Неожиданно его тело охватили языки пламени. Умом он понимал, что это обман чувств, не имеющий ничего общего с реальностью, но жар распространялся по всему телу. Ослабленный многочисленными пытками и кровопотерей, Снейп уже не мог бороться с такой реалистичной иллюзией, к тому же вызывающей вполне конкретные ощущения сгорающей заживо плоти. Громкий и протяжный крик заполнил помещение. Голова безвольно упала на грудь. Северус потерял сознание.

— Ух, ну и упертый, — стирая пот со лба, сказал Блэк и опустил палочку.

Поттер уже некоторое время не участвовал в пытках, наблюдая за действом со стороны. Действительно, очень хотелось заставить ненавистного слизеринца закричать. Но его стойкость и сопротивление вызывали невольное уважение. Джеймс не был уверен, что сам так же мужественно выдержал бы пытки.

А Сириус все никак не мог остановиться. Ему хотелось сломать Снейпа, показать, кто здесь хозяин. Чем больше пленник сопротивлялся, тем больше входил в азарт Блэк, азартно блестя глазами и используя все новые и новые пытки.

— Не думал, что он так долго продержится, — задумчиво прошептал Поттер.

— Да уж. Зато благодаря его стойкости мы узнали столько интересных заклятий.

Джеймс поморщился:

— Ладно, Сири, надо здесь прибраться, привести его в чувство и идти к себе. Я еще успею прогуляться с Лили до отбоя.

Блэк несколькими взмахами палочки очистил залитый кровью пол и забрызганные стены.

— Слушай, Сохатый, а давай ты свою красавицу сюда пригласишь? — задумчиво сказал он.

— С ума сошел! — Поттер чуть не свалился с парты, на которой сидел, наблюдая за манипуляциями друга. — Ты что хочешь, чтобы Лили увидела все это? — он неопределенно обвел рукой помещение. — Да она после такого меня за милю обходить будет!

— Да нет. Ты меня не понял, дружище. Есть одна идея... — Сириус задумчиво потер подбородок. — Давай приведем его в чувство, — махнул на Снейпа рукой, — а потом легкий Петрификус и чары невидимости. Пусть понаблюдает. Он же за Эванс всегда хвостом ходил.

— Знаешь, Бродяга, я не хочу, чтобы у моих свиданий были свидетели. Особенно этот!

— Ну, Сохатый, ну ненадолго, интересно же посмотреть на его реакцию. А потом вы просто уйдете.

— Сири, хоть ты мне и друг, но определенно извращенец, каких еще поискать!

— Джейми, всего на минутку загляните в этот класс, на одну несчастную минутку, — глаза Блэка азартно блестели в предвкушении нового развлечения.

Поттер размышлял. После того, что выдержал Снейп, ему совершенно не хотелось над ним больше издеваться. Но, зная упрямство друга и видя его разгоревшийся взгляд, Джеймс понял, что отвертеться не получится. Тяжело вздохнув, он согласился:

— Хорошо, я пойду за Лили. Ждите нас примерно через полчаса. И чтобы ни малейшего напоминания о том, что здесь происходило! Тем более, никаких следов Снейпа! Твоих, кстати, тоже!

— Торжественно клянусь! — отсалютовал Блэк. — Ни намека на Нюниуса!

Джеймс, сняв чары с двери, тихо выскользнул в коридор, предварительно накинув мантию-невидимку. Совершенно не хотелось, чтобы кто-то видел его в этой части замка. Если вдруг всплывет информация об их небольшой шалости, ни одна ниточка не должна привести к Мародерам.

Сириус же тщательно осмотрелся, пытаясь найти хоть намек на недавнее развлечение. Затем заклятием очистил Снейпа и взмахом палочки вернул ему одежду, которая тут же пропиталась кровью, сочащейся из многочисленных открытых ран. Наконец, перед стеной, к которой был прикован пленник, появился дезилюминационный щит, позволяющий видеть все, что происходит в классе, но скрывающий наблюдателей.

— Энервейт, — который уже раз за вечер прозвучало заклинание.

Северус медленно приходил в себя. Боль, где-то горящая, где-то режущая, где-то тупая, охватывала весь организм, не оставляя в покое ни единого участка. Мысли разбегались, перед глазами плыло. Он пытался восстановить события и вспомнить, что произошло. Постепенно память прояснялась: вспышки заклятий, злобные лица гриффиндорцев, а в какой-то момент перед ним остались только маниакально горящие глаза Блэка, наслаждающегося каждой минутой мучений жертвы.

С трудом подняв голову, Северус удивленно огляделся. Он, все еще прикованный к стене, по-прежнему находился в заброшенном классе. Только теперь одетый. Ткань неприятно липла к телу, принося дополнительные мучения при соприкосновениях с открытыми ранами и пропитываясь кровью. Каждая мышца ныла. Рук и ног, зажатых оковами, Северус уже давно не чувствовал. Медленно осматривая помещение, он натолкнулся взглядом на сидящего на парте Блэка. Тот с каким-то странным, предвкушающим выражением лица наблюдал за пленником.

Еще раз обведя глазами класс Снейп удивился отсутствию Поттера. Это настораживало. Сквозь пелену, частично скрывающую сознание, пробилось воспоминание о том, что в какой-то момент гриффиндорцу надоело, если не опротивело, развлечение. Вроде бы он даже пытался остановить Сириуса, пока все не зашло слишком далеко. Однако тот никак не мог успокоиться. Оставаться с ним наедине было опасно. Как выяснилось, у Блэка напрочь отсутствовали тормоза и какие бы то ни было моральные устои.

Северус из под опущенных ресниц наблюдал за сидящим в расслабленной позе врагом. Очень хотелось узнать, почему его оставили прикованным, если все закончилось. А если нет, то зачем все вокруг убрали, а ему вернули одежду. Впрочем, спрашивать не стоило. Любой вопрос мог спровоцировать новую вспышку проклятий и пыток.

Блэк, поняв, что не дождется от своей жертвы хоть какой-то реакции, лениво потянувшись, спросил:

— Ну что, Нюнчик, как себя чувствуешь?

Снейп поднял голову, превозмогая боль и слабость, молча взглянул на мучителя и опять прикрыл глаза.

— Что молчишь? Нарываешься?!

У Северуса внутри все сжалось в ожидании очередного удара, и он решил ответить, чтобы не нервировать бешенного гриффиндорца.

— А как ты… думаешь? — каждое слово приходилось буквально выталкивать из измученного горла.

— Выглядишь-то ты явно не очень, — издевался Блэк, — хотя и раньше не был особым красавцем.

— И что дальше? — с трудом произнес Снейп.

Хотелось оказаться на какой-нибудь горизонтальной поверхности и либо сдохнуть от полученных ран, либо потихоньку прийти в себя.

— А дальше — сюрприз! — ехидно усмехнулся тот. — Петрификус Тоталус.

Теперь Северус мог только смотреть перед собой. Взгляд упирался в противоположную стену и входную дверь. Мысли бились в голове, словно испуганные птицы. Он боялся, что просто не выдержит новой порции пыток. Мучила неизвестность. Еще более странным казалось то, что Блэк отошел, ничего не предпринимая, и спокойно уселся на парту, выпав из поля зрения обездвиженного пленника.

В молчаливом ожидании прошло несколько томительных минут. Наконец, в коридоре послышался какой-то шум и женский смех. Сириус соскочил с парты и подошел вплотную к Снейпу, прошептав прямо в ухо:

— Смотри, Нюнчик, вот он, твой сюрприз!

Дверь открылась, и вошел Поттер, ведя за руку Лили Эванс.

Девушка смеялась и немного упиралась.

— Джеймс, зачем ты меня сюда затащил? Пойдем еще прогуляемся. До отбоя не так много времени.

— Здесь все равно никого нет, — возразил Поттер, бросив быстрый взгляд по сторонам, желая убедиться, что класс приведен в порядок, — и мы можем спокойно посидеть без посторонних глаз и ушей.

Северус понял, что за сюрприз ему приготовили Мародеры. Им было мало физических мучений, они решили уничтожить ненавистного слизеринца морально. А предпринять он ничего не мог, даже просто закрыть глаза не получалось. Джеймс же взмахом палочки очистил от пыли ближайшую парту, уселся на нее и притянул в объятия Лили.

Смех девушки, сопровождавший глупые шутки Поттера, ножом полоснул израненную душу Снейпа. Все забылось: боль, пытки, мучения. Даже самые жестокие истязания Блэка не могли соперничать с новым издевательством. Каждое прикосновение, каждое объятие пары проходило по нервам Северуса волной дикой, черной, неконтролируемой ярости. Как могли эти руки обнимать светлую и чистую Лили? Ведь полчаса назад они творили самые темные и жестокие пыточные проклятия, были забрызганы его, Северуса, кровью. Это заставляло дрожать от жгучей ненависти и отвращения. А невероятные зеленые глаза, мысль о которых поддерживала в самые тяжелые минуты, так доверчиво смотрели в наглые глаза Поттера, который, ни капли не смущаясь, выставлял напоказ глубоко личные отношения. Каждый жест, каждое слово отдавались душевной болью, и что-то сжималось в груди от бессилия.

Но когда Джеймс, вплотную прижав к себе Лили, скользнул пальцами по ее щеке и легонько погладил губы, Снейпу хотелось заорать от муки и отвращения. Покосившись в их сторону, Поттер улыбнулся и увлек Лили в страстный поцелуй. Северус взвыл как раненый зверь, но из горла не вырвалось ни звука. Зато ничто не мешало горьким слезам литься из глаз, устремленных на слившуюся в жарких объятиях парочку. Блэк был забыт. И плевать, что потом он будет глумиться и рассказывать своему дружку Поттеру про слабость слизеринца. В голове билась единственная судорожная мысль, которую не могли озвучить губы: «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!!»

Снейп уже не видел, как Джеймс попытался облапить Лили, и как та, воспротивившись, отскочила. Он не слышал, как, накричав на Поттера, Лили вылетела из класса, а тот бросился вслед. Он даже не почувствовал, как Блэк снял Петрификус, а вместе с ним и оковы. Только вспышка жуткой боли от падения на пол позволила погрузиться в блаженную темноту небытия…

* * *

1991 год, Хогвартс.

Профессор зельеварения Северус Снейп сидел за учительским столом и равнодушно наблюдал за распределением первокурсников. Как и следовало ожидать, его крестник Драко Малфой с гордым и надменным видом уже отправился к слизеринскому столу. Туда же попали еще несколько первогодок, среди которых были давно знакомые фамилии, такие как Нотт, Булстроуд и Паркинсон.

Неожиданно названное МакГонагалл имя заставило всколыхнуться весь зал и подняло волну ненависти, казалось бы давно похороненной, в душе одного профессора.

— Гарри Поттер.

Глаза Северуса непроизвольно замерли на худеньком нескладном мальчишке. Круглые очки, взъерошенные точно после сна темные волосы, черты лица словно в кошмарном сне вызывали давно забытые эмоции: ярость, отвращение, ненависть. От столь сильных и непривычных чувств по телу разлилась несвойственная слабость. Щенок как две капли воды походил на отца. Только цвет глаз издалека казался светлее, чем у Поттера-старшего. Он выглядел робким и напуганным. Однако, Снейп был уверен, что этот прославленный, избалованный ребенок на поверку окажется таким же наглым, своевольным и неуправляемым, как его папаша.

Довольно долго распределяющая шляпа молчала, а затем громко объявила на весь зал:

— Гриффиндор!

Мальчишка облегченно вздохнул и быстро шмыгнул к нужному столу. Уголок губ Северуса непроизвольно поднялся вверх, чуть обозначив ехидную улыбку. Поттеровский выродок стал учеником ненавистного львиного факультета, и, следовательно, вскоре появится на уроке зелий. Наконец, у Снейпа появилась возможность отыграться за все свои унижения. Ненависть поднималась из глубин души, поглощая здравые мысли и накрывая волной. Со смешанным чувством удовольствия и предвкушения он придумывал способы воздействия на мелкого поганца. Среди прочих мыслей преобладала одна: «Месть сладка!!!»

Конец...