Память (джен)

Вспомни, как всё началось заново. Мы умерли и заново родились: совершенно беспомощные и слепые. Мы не знали, как жить, не умели жить в этом мире. Новом мире без войны.

Только что отзвучал предсмертный крик Волдеморта, и на нас свалилась тишина. Она оглушила нас. Только почти минуту спустя раздался чей-то выдох: "Всё?" Этот вопрос повис в звенящей тишине, вдруг взорвавшейся сотней звуков. Крики радости и боли, плач по ушедшим и рыдания матерей, жён и дочерей. Помнишь это?

Сейчас мне кажется, что прошла целая жизнь после того майского дня, когда всё разрушилось и всё отстроилось.

Череду похорон, наверное, не вспомнит уже никто. По крайней мере для меня они превратились в одно смазанное пятно: процессия, речи, опускание в могилу, забрасывание землёй и снова процессия, речи... Этому не было конца. Казалось, Англия лишилась всех магов разом, ведь стоявшие возле могил ничем не отличались от тех, кого в них опускали.

Череда награждений и восхвалений героев войны не отложилась в памяти совсем. Только иногда редкие фрагменты вспышками колдокамеры Колина возникают в сознании. Вот Гермиона, крепко сжимает руку Джинни и плечо Рона, не позволяя наброситься с кулаками на напыщенного министерского болтуна, вещающего о том, что жертвы войны не были напрасными. А Джордж, кажется, уже препарировал этого индюка и скормил ему половину арсенала Умников Уизли. Вот Невилл дышит в ледяные ладошки Луны, без надежды когда-нибудь их отогреть. А вот и я сам с орденом Мерлина первой степени за освобождение магической Британии от Зла. Не могу вспомнить что же тогда вещал министр, вручая мне эту железяку, помню только сведенную судорогой челюсть, на которой застыл счастливый оскал. Нормально улыбаться я разучился ещё в лесу после ухода Рона. Все мы разучились улыбаться в тот год.

Новая вспышка воспоминаний: Макгонагал, постаревшая на добрую сотню лет, просит помощи в восстановлении Хогвартса. Замку досталось как бы не больше, чем людям. Он больше не излучает величие и покой. Обломанными зубами башен, скалится лишенный плоти череп. Вековая мудрость и сила покинули разгромленный оплот безопасности. В Британии больше нет двух "самых безопасных мест". Гринготтс разрушен "светлым мессией", а Хогвартс Тёмным Лордом.

Изнурительная работа по восстановлению школы на время заняла все мысли выживших. Оставшиеся на свободе нейтральные и оправданные аристократы всеми силами старались обелить свои имена. Деньги на восстановление Хогвартса и в "Фонд помощи жертвам войны" лились рекой. Во многом благодаря такой своевременной помощи и удалось открыть школу к первому сентября.

Это был самый крохотный набор за последние, Мерлин знает, сколько лет. Перепуганные, жмущиеся друг к другу чистокровные и полукровки, абсолютно ничего не понимающие магглорождённые, которые отправлялись в сказку, а попали... На похороны.

Маги хоронили свою прошлую жизнь и своих мертвецов. Новая жизнь ураганом сметала как старые порядки, так и людей, не сумевших приспособиться к новым.

Конечно появились и те, кто, как феникс, вышел из пепла войны и уже успел получить свою выгоду. Падальщики набросились на ослабевшую страну, стараясь ухватить кусочек пожирнее. Возникли легионы таких, как Флетчер. Из ниоткуда вдруг возникли представители Министерств других стран, предлагая "помощь в восстановлении за небольшие услуги в будущем". Если бы не Кингсли, за шиворот, в прямом смысле слова, выставивший этих "помощничков", неизвестно не закончилась бы история Англии превращением её в колонию других стран.

Как трудно вспоминать, словно это было не со мной, не с нами.

Общественность ждала от победителей знака, что всё наконец закончилось и жизнь продолжается. Общественность жаждала обсуждения свадеб и рождения детей. А мы ничего не могли им предложить. Мы остались там, в мире до. До смертей, до пафосных речей, до победы. Нам, старикам в свои семнадцать, не было места среди молодой поросли и надежды.

Как обычно, решение нашла Гермиона. Что бы мы делали без нашей отличницы и "книжного червя".

И в годовщину Битвы за Хогвартс мы, держась за руки, плотной группой замерли перед дверью в Отдел Тайн. События пятого курса вновь во всей красе предстали перед непосредственными участниками, но, к счастью, встряхнув своей изрядно поседевшей шевелюрой и сжав кулаки, Гермиона решительно постучала. Дверь открылась абсолютно беззвучно, и перед нами предстал коридор с единственной дверью в конце. На простой металлической табличке было выбито: Отдел изменения памяти. Дверь приглашающе распахнулась, и мы, отбросив последние сомнения зашли внутрь.

Гермиона, Рон, Джинни, Невилл, Луна, Джордж, я и, как ни удивительно, Малфой-младший. Мы пришли, чтобы уйти. Навсегда. Магический мир забудет о нашем существовании и о том, что было с нами связано. Любая, даже самая незначительная мелочь, будет беспощадно стёрта со страниц истории, и мы перестанем существовать.

Мы так решили. Миру больше не придётся залечивать раны, нанесённые войной. Их мы заберём с собой. Прощайте.

Dixi

Молли Уизли, проснувшись, как обычно спустилась на кухню и занялась завтраком. Сегодня ожидалась большая радость: старший из трёх её красавцев сыновей решил навестить семью. Прибытие Чарли в Нору ожидалось в районе десяти часов, но задержка была вполне реальной: Департамент магического транспорта очень любил помучить прибывающих из-за границы. А тут ещё и приезжает не абы кто, а драконолог, значит и досмотр будет куда более внимательным: а вдруг что незаконное ввезти хочет?! Молли фыркнула собственным мыслям, как же о безопасности заботятся они, да им только повод дай, до нитки оберут. Защитнички... Погрузившись в размышления она чуть не сожгла омлет, чего не бывало уже... Да никогда не бывало! Молли образцовая хозяйка! И с этими мыслями она ринулась спасать едва не загубленный завтрак. Наверху послышались уверенные шаги, и на лестнице показался еще один её повод для гордости: средний сын Билл — лучший взломщик проклятий и просто очаровательный молодой мужчина. Вместе со своей женой и маленькой дочкой они уже неделю гостили у родителей. Единственным, что всегда огорчало мать в облике сына, были ужасные шрамы через всё лицо, которые её мальчик получил, нарвавшись на работе на какое-то особо заковыристое заклинание.

Самый младший её сын был предметом особой гордости. Персиваль оказался очень способным юношей, и его приметил и взял в помощники сам министр! Сейчас он неторопливо спускался к завтраку, как обычно прокручивая в уме список запланированных на день дел министра. Перси даже в страшном сне не могло присниться, что он что-то забыл или не учёл.

Молли тепло улыбнулась детям и поставила перед каждым тарелку омлета, пирожки, творог и чай.

Недалеко от уютной Норы за изрядно замусоренным кухонном столом писал очередную статью главный редактор журнала "Придира", Ксенофилиус Лавгуд. После смерти жены он остался совершенно один, и всю свою жизнь посвятил любимому детищу. Продажи "Придиры" шли ни шатко ни валко, но постоянная аудитория у журнала всё же была, и Ксено со всей ответственностью подходил к написанию каждого номера. Вот и сейчас он шлифовал статью о влиянии ношения красного килта предсказамусом на цветение живолозы.

А в это время в утопающем в цветах поместье древнего и уважаемого рода Малфой уже немолодая хозяйка после двадцати лет брака наконец обрадовала мужа известием о своей беременности. Уже не чаявший стать отцом, лорд Люциус Арбакас Малфой кружил счастливую супругу по столовой. Из-за двери выглядывали любопытные мордочки домовиков, также безмерно радовавшихся за хозяев и за то, что род не прервётся, а продолжится к вящей славе всех поколений.

Но это утро несло не только радость. В небольшом доме, в комнате за плотно закрытыми шторами уходила леди Августа Лонгботтом. "Железная Августа" исчерпала свои силы. Надежда на выздоровление сына и невестки, не справившихся с выполнением родового ритуала долгих двадцать лет назад, испарилась ровно неделю назад. В тот день она, как обычно, зашла в Мунго, чтобы проведать своих детей. Уже с порога она почувствовала безысходность. Колдомедики, которых она уже давно знала по именам, старались избегать её взгляда. Вокруг Августы образовалось пустое пространство, и она всё поняла. С абсолютно прямой спиной леди Лонгботтом вышла из Мунго и отправилась отдавать распоряжения о похоронах. Вчера. Всего лишь только вчера, она собственноручно похоронила детей, а сегодня она уйдет сама, больше её ничего не держит.

Директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс Минерва Макгонагал в своём кабинете составляла очередной никому не нужный отчёт для Министерства, уже пятнадцатый за две недели. Казалось, что в Министерстве живёт стая ежей, которым срочно требуется бумага для гнезда*, ибо зима близко... В этот момент гаргулья, охраняющая вход в директорский кабинет сообщила о появлении посетителя, но наотрез отказывалась сообщать его имя. Заинтригованная Минерва уже собиралась отдать приказ, чтобы посетителя впустили, как вдруг дверь сама распахнулась, а в кабинет вошёл высокий черноволосый мужчина с выдающимся носом внешностью.

— Минерва, я требую объяснений! Почему в этой чёртовой магической Британии никто ничего не помнит о своём обожаемом Золотом Мальчике, о Великом Спасителе?! Где, боггарт побери, Поттер?!

— П-простите, — директор Макгонагал ошарашенно посмотрела на посетителя, затем вдруг с криком боли схватилась за голову. Минерве казалось, будто ей в каждую клеточку мозга воткнули по раскалённой игле, а глаза сейчас вытекут из глазниц. Облегчение пришло также резко, как и боль, уже осмысленным взглядом она посмотрела на мужчину и, схватившись за сердце, прошептала:

— Северус... Это ты?

*отсылка к фанфику "Ископаемое" автора R1312

— Прекрасно, — прошипел зельевар,— раз уж ты меня узнала, будь любезна объяснить, что же творится в этой мордревой стране?! Почему этих выскочек, ваше любезное Золотое Трио, мало того, что не качают на руках, так и вообще не знают о его существовании? Куда подевались эти невыносимые подростки, спасшие жизни трусам и приспособленцам, которые лишь по нелепой случайности зовутся магами?

— С-северус, о чём ты? Какое трио, какое спасение? — Макгонагал совсем по-кошачьи затрясла головой, пытаясь разобраться в ворохе претензий, высказанных зельеваром.

— Минерва, хватит меня разыгрывать! Быть того не может, что ты не помнишь собственных львят. Абсолютно беспардонного и наглого Поттера, отвратительного обжору Уизли и несносную всезнайку Грейнджер!

— Северус, прошу тебя, успокойся. Конечно я помню и Джеймса, мир его праху, и Уизли, которого кстати? Чарли в драконьем заповеднике, Билл — разрушитель проклятий в Гринготтсе, а младший, Персиваль, помощник министра. Все мальчики очень воспитанные. Как я могу забыть собственных учеников?! А кто такая Грейнджер?

— Минерва, какой, к Мордреду, Джеймс?! Я тебе английским языком говорю: Поттер-младший. Гарри Джеймс Поттер! Краса и гордость всех учителей, юный подхалим и такой же несносный неуч, как и его папаша. И Уизли я имел ввиду шестого! Рональд Биллиус Уизли разве тебе это ни о чём не говорит? А как же "умнейшая ведьма столетия", — с нескрываемым сарказмом произнёс Северус,— как ты могла забыть магглорождённую, которая сделала для спасения этого мира больше, чем все чистокровные снобы вместе взятые?! И что значит ты не понимаешь о каком спасении идёт речь? Ведь эти трое недоучек смогли то, что Великому Светлому Альбусу так и не удалось, они уничтожили Тёмного Лорда, державшего в страхе всю страну!

Снейп уже почти сорвался на крик. Было видно, что эта ситуация выводит его из себя, но всё же он постарался взять себя в руки.

— Минерва, расскажи мне, пожалуйста, свою версию последних двадцати лет.

— Какую версию? И причём здесь Альбус и Гриндевальд? Гриндевальд же так и сидит в Нурменгарде и давно уже, как ты выразился, не держит в страхе всю страну. Так о чём я должна тебе рассказать, разве ты сам не помнишь? — Макгонагал подозрительно покосилась на Снейпа.

— А где ты пропадал последние три года? и почему я, заместитель директора, должна отдуваться за двоих, выполняя твои директорские обязанности?! — взяв себя в руки истинная дочь Шотландии пошла в наступление.

— Куда ты сбежал? Как ты мог бросить школу после всего того, что Альбус для тебя сделал? Ведь именно он назначил тебя своим преемником, он доверил тебе самое дорогое — воспитание новых поколений волшебников. Он возлагал на тебя такие надежды! Только ты, по его мнению, мог бы заставить министерство пересмотреть программу и поднять образование на несколько ступеней! Неужели его предсмертная просьба ничего для тебя не значит?! — Минерва, уже не сдерживаясь, всхлипывала.

— Успокойся, прошу тебя. О какой просьбе ты говоришь?! Единственной предсмертной просьбой Альбуса было... — сглотнув, он с трудом продолжил, — убить его, и не дать Драко стать убийцей.

По щеке Снейпа против его воли скатилась одинокая слеза, но, кажется, он этого не заметил, полностью погрузившись в причиняющее боль воспоминание.

— О чём ты, Северус? Зачем Альбусу было просить тебя его убить?! Он долго болел и, в конце-концов, сам сварил себе зелья для прекращения мучений. Неужели ты считаешь, что если это было твоё изобретение, то ты виновен в смерти Альбуса?!

Макгонагал вдруг, словно что-то поняв, внимательно посмотрела в глаза коллеге:

— Так ты действительно считаешь, что это твоя вина? Поэтому-то ты исчез через год после его смерти, разобрав весь тот бардак в бумагах, который вечно царил у Альбуса...

Минерва в несколько шагов преодолела разделявшее их расстояние и порывисто обняла Северуса.

— Прости нас, мальчик...

Северусу казалось, что он сходит с ума. Минерва рассказала ему о мирных годах после падения Гриндевальда, о работе, об обучении молодёжи. Рассказала о Тремудром турнире, в котором, к огромному ужасу общественности, погиб чемпион от Хогвартса, не справившись с последним препятствием на пути к кубку: разозлённый неверным ответом сфинкс просто разорвал мальчика. Рассказывала она и маленьких радостях и бедах школы. О череде необъяснимых смертей министров: сначала Фадж исчез из страны. Позже его вместе с Каркаровым обнаружили мёртвым в лесах вблизи Дурмстранга, расследование показало, что они оба находились под воздействием некоего магического контракта, нарушение которого, видимо и привело к гибели бывшего директора и бывшего министра. Затем с сердечным приступом свалился Скримджер, и сейчас Минерва опасается за здоровье немолодого уже Шеклболта. Рассказала о трёх последних годах, когда страна восстанавливалась после разрушений, нанесённых неустановленным тёмным ритуалом. Больше всего тогда досталось именно Хогвартсу, но и с этим несчастьем они справились. Здесь Макнонагал всхлипнула и сказала, что без Снейпа ей было очень тяжело поднять школу. Ведь, если бы ни пожертвования нового заместителя Министра по международным связям Люциуса Малфоя, администрация не смогла бы найти необходимых средств на восстановление школы. Ещё Минерва рассказала о страшной трагедии, прервавшей сразу древних рода: в ночь на первое ноября 1980 года маггловский самолёт упал на дом Поттеров в Годриковой Лощине, погребя под обломками Джеймса, Лили и гостившего у них Сириуса Блека.

Самым трагичным вышел рассказ о чете Люпин-Тонкс, которые задались целью помочь оборотням социализироваться и улучшить их положение в обществе в обмен на выдачу опасного и неуправляемого оборотня Фенрира Грейбека. Им почти удалось: оборотни с радостью сдали место обитания Сивого, но при попытке задержания Ремус и Нимфадора получили не совместимые с жизнью ранения, а страховавший их Билл Уизли навсегда остался меченым. Слабым утешением было то, что они всё же смогли избавить мир от опасного маньяка. Вполне ожидаемо, после этого происшествия министерство лишь ужесточило меры по отношению к "волшебным тварям". Билл же так и не смог рассказать родителям, что оставило на его лице эти отметины. Ещё больший трагизм ситуации придавал тот факт, что у молодой пары остался крохотный сын Тедди.

Ещё одним событием, всколыхнувшем общественность стала эпидемия драконьей оспы, унёсшая жизни многих представителей чистокровной аристократии и заставившая наследников раньше срока взять на себя ответственность за благополучие рода.

Всё это заместитель директора рассказывала с такой убеждённостью, что не поверить ей Северус не мог. Но ведь сам он помнил совершенно другое: войну, шестнадцать лет шпионажа и двойной игры, десятки смертей среди магов и сотни, тысячи погибших во время рейдов Пожирателей магглов. Помнил он уроки у младшего Мародёра и его прихвостней, помнил своего крестника, помнил тёмную метку на предплечье того, кого звал другом. Помнил тот страшный Хэллоуин, когда вместе со своей любимой умер и он сам. Неужели всего этого не было? Его сердце кричало, что было, но аналитический ум склонялся к версии, что с ума сходят поодиночке, а уж никак не всей страной разом. Значит, с его памятью что-то произошло, но что? Его прокляли, подсадили ему ложные воспоминания? Как опытный менталист, Северус абсолютно точно должен был опознать подмену, но почему-то не опознавал. Воспоминания об этих годах были его, а не наведенными кем-то извне. Хотя, на любую силу всегда найдется превосходящая её, неужели более опытный менталист поработал с его памятью? Тогда возникал вопрос: зачем ему это понадобилось? Зачем было внушать уважаемому в общем-то члену общества, что он убийца и предатель?!

Голова раскалывалась от обилия информации, но вопросов было куда больше, нежели ответов. Северус понял, что одному ему не справиться, и отправился к человеку, которому привык доверять.

Поместье Малфоев встретило зельевара кипучей деятельностью. Водоворот радостных приготовлений тут же подхватил Северуса и увлёк за собой. Лучшему другу семьи тут же был организован тёплый приём, кроме того, его огорошили известием о том, что будет крёстным для первенца Люциуса и Нарциссы. Вялые попытки Снейпа намекнуть главе дома на необходимость поговорить наедине тут же пресекались нетерпеливым "потом, потом".

Северус чувствовал себя крайне неуютно на этом празднике жизни, его память кричала о том, что у него уже есть крестник, а у Малфоев первенец, но творившийся вокруг хаос и совершенно счастливые лица Люца и Нарси говорили совершенно о противоположном.

Безумие Снейпа набирало обороты.

Наконец, радость от возвращения блудного друга немного поутихла, как и ажиотаж от ожидания пополнения в семье Малфой. Хозяева усадили сопротивляющегося Северуса за стол и ненавязчиво старались расспросить его о том, где же зельевар пропадал последние годы. Снейп уклончиво отвечал что-то про важный эксперимент, который отнимал всё его время и требовал постоянного контроля. Люциус и Нарцисса, видя, что Северус не настроен много рассказывать, деликатно оставили эту тему и принялись развлекать гостя, пересказывая последние новости. Большую часть он уже слышал от Минервы, поэтому поздравил Люциуса с назначением на пост заместителя министра. Зато из разговора Северус узнал причину вспышки драконьей оспы, оказывается, Люциус решил восстановить изрядно заброшенный после смерти отца драконий заповедник. К сожалению, вирус драконьей оспы не исчез со временем, а всего лишь мирно спал, ожидая подходящего момента. Именно Люциус на одежде и пронёс его на ежегодный министерский бал. У самого Малфоя, как позже выяснилось, выработался иммунитет после общения с заражённым отцом, но не всем так повезло. На этом месте Люциус запнулся и, опустив взгляд, признал, что если бы Снейп не исчез, то, возможно, ему удалось бы пресечь эпидемию и спасти цвет аристократии магической Британии. Хотя Малфою так и не было вынесено официальное обвинение, так как случившееся признали трагической случайностью, всё же довольно долго остальные аристократические фамилии старались избегать тесного общения с ним.

Вновь, как и после разговора с Минервой, Северус почувствовал себя виновным в произошедшем. Собравшись с мыслями, он всё же решил, что поговорить с Люциусом лучше немедленно, поэтому после завершения обеда он настойчиво попросил друга уделить ему немного времени и поговорить наедине.

В кабинете, убедившись, что хозяин закрыл дверь и наложил чары уединения, Северус вывалил на друга весь ворох своих воспоминаний и поделился своими выводами о том, что так изменить его память под силу лишь очень сильному менталисту. Выслушав, Снейпа, Люциус некоторое время переваривал свалившееся ему на голову знание, а затем предложил решение, заставившее Снейпа усомниться в своих умственных способностях. Выход оказался прост до неприличия. Немного помолчав, Малфой проговорил:

— Я думаю, что без помощи квалифицированных специалистов нам не справиться. Я прямо сейчас пошлю запрос в Отдел Тайн с просьбой об аудиенции.

С этими словами он потянулся к письменным принадлежностям, и уже через несколько минут хозяйский филин вылетел в распахнутое окно, унося послание.

Ответ пришёл на удивление быстро. Уже вечером Люциус получил два одноразовых пропуска на девять часов утра следующего дня в святая святых министерства магии Англии. Назавтра, пройдя все процедуры регистрации и кучу проверок на наличие вредоносных артефактов, Снейп и Малфой остановились перед простой некрашеной дверью с металлической табличкой "Отдел изменения памяти". Про себя удивившись невзрачности обстановки самого таинственного отдела, Люциус решительно постучал. Дверь бесшумно распахнулась, открывая их взгляду ничем не примечательный кабинет. Всё в нём казалось совершенно обезличенным: ни книг, ни бумаг на столе, никаких фотографий или милых сердцу сувениров, только добротный стол со стулом и пара стульев для посетителей. Так и не дождавшись приглашения, мужчины, чуть помедлив, прошли внутрь. Их шаги скрадывались толстым ковром на полу, казалось, в этой комнате нет места ничему лишнему и звукам, в том числе. Когда они достаточно прошли вглубь кабинета, дверь за ними абсолютно бесшумно захлопнулась, а в противоположной стене образовалась арка, в которую шагнула женщина.

Сотрудница Отдела Тайн прошла в комнату и села за стол. Северус по сложившейся (а может и наведённой) привычке шпиона внимательно рассматривал невыразимца. Единственным словом, подходящим для её описания, было... невыразительная. Абсолютно незапоминающееся лицо со словно бы стёртыми чертами лица; тусклые, неопределённого цвета, глаза. Фигуру скрывала свободная серая мантия с надвинутым по брови капюшоном. Когда женщина подняла глаза, чтобы осмотреть посетителей, в её взгляде Северусу померещился препарирующий их скальпель и ещё... Узнавание?! Правда, она очень быстро снова отвела взгляд, и Снейп не мог бы поручиться за правильность своей оценки.

После столь своеобразного "знакомства" невыразимец нарушила тишину, предложив посетителям подробно описать свою проблему. Северусу на миг показалось, что он лишился дара речи, такое гнетущее ощущение создавала вся окружающая их обстановка. На помощь другу пришёл Люциус, первым начавший рассказ, вскоре к нему присоединился зельевар, дополняя и уточняя детали того, что представлялось ему его жизнью.

Женщина внимательно слушала посетителей, ни разу за весь рассказ не перебив. По окончании повествования, она, кивнув своим мыслям, отпустила Люциуса и попросила задержаться "мистера Снейпа для выяснения обстоятельств". Верный друг не хотел оставлять Северуса одного, но одного ледяного взгляда хватило, чтобы благоразумие взяло верх, и аристократ, пожелав удачи в расследовании, ретировался.

Когда за Малфоем закрылась дверь, женщина скинула капюшон и прикрыла глаза. Вместе с упавшим капюшоном спала и завеса тайны. Перед Северусом сидела обычная уставшая женщина. Женщина, которую он помнил абсолютно невыносимой девчонкой, а позже ещё более невыносимой девушкой. Перед ним сидела Героиня войны, умнейшая ведьма столетия, заучка и всезнайка, та, о которой не осталось ни тени воспоминания у всего мира. Гермиона Грейнджер.

— Г-грейнджер... — Снейп прокашлялся.

— Мисс Грейнджер, немедленно объясните, что здесь происходит!

— Простите, директор Снейп, но вы неправы. Личность, известная как Гермиона Джин Грейнджер девятнадцатого сентября 1979 года рождения, безвозвратно стёрта. Позвольте представиться, сотрудник Отдела Тайн, невыразимец за номером 100100.

— Что значит "стёрта"? И что, к Мордреду, случилось с этим миром?! Кто всё-таки сошёл с ума: я или все вокруг? — Снейп не знал, что и думать о сложившейся ситуации.

— Директор Снейп, пожалуйста, успокойтесь, и я постараюсь всё вам объяснить.

Ещё раз прикрыв глаза, женщина начала монотонно, словно зачитывая судебный протокол, рассказывать:

— Второго мая 1999 года группа волшебников составе: мистера Гарри Поттера, мисс Джиневры Уизли, мистера Рональда Уизли, мисс Гермионы Грейнджер, мистера Невилла Лонгботтома, мисс Луны Лавгуд, мистера Джорджа Уизли и мистера Драко Малфоя, обратилась в Отдел изменения памяти — подразделение Отдела Тайн Министерства магии Британии, с просьбой о стирании их личностей со страниц истории и полном уничтожении их мнемо-сущностей. Их просьба была полностью удовлетворена сотрудниками Отдела памяти за номерами 345654, 0098346, 886320 и 768513 3 мая 1999 в 16 часов 36 минут. С этого момента вышеперечисленные волшебники перестали существовать и для общественности, и для самих себя. Согласно завещанию их тела были переданы Отделу Тайн для: последующего уничтожения — мистер Джордж Уизли; подселения новых мнемо-сущностей магглов — мистер Невилл Лонгботтом и мисс Джиневра Уизли; подселения новых мнемо-сущностей сотрудников Отдела Тайн — мисс Луна Лавгуд, мисс Гермиона Грейнджер, мистер Драко Малфой; подселения мнемо-сущности сотрудника аврората при министерстве магии — мистер Рональд Уизли; и, наконец, изучения остаточного влияния тёмного артефакта (известного как крестраж) на физиологию и когнитивные процессы подселённой мнемо-сущности — мистер Гарри Поттер.

— Далее, согласно тому же завещанию, — невыразимец не давал Снейпу ни малейшей возможности вставить хоть слово, — все личности, с которых спадёт (или не подействует) стирание, должны быть подвергнуты либо повторной процедуре стирания, либо, при отказе, быть уничтожены. Директор Снейп, так как вы довольно значимая фигура в новой истории, права выбора вам не даётся. Прямо сейчас вы будете подвергнуты повторной, хотя, скорее первичной (судя по последним исследованиям, первая процедура на вас не подействовала из-за того, что вы были при смерти), процедуре стирания из памяти личностей вышеупомянутых волшебников.

Северус, осознав, что сейчас ему предстоит инстинктивно потянулся за палочкой.

Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Северус Тобиас Снейп с нетерпением ожидал нового учебного года. Не из любви к детям, а скорее даже наоборот. Новый набор тупоголовых кретинов даст отличную возможность выместить на них всё своё раздражение от непрекращающихся головных болей после еженочных кошмаров. Сон, который должен был приносить покой, нёс лишь безысходность от ощущения того, что он важен, и от невозможности его запомнить. Единственное, что он мог вынести из своего сна простую некрашеную дверь с металлической табличкой с выбитыми на ней цифрами: 100100.