Прекрасная пташка / Beautiful bird (гет)

Она стояла на крыльце старого обветшалого дома. И уже подняла руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась. Высокий темноволосый мужчина пригласил ее внутрь, настороженно осматривая пустынную улицу за спиной женщины.

— Входи скорее. За тобой следили?

Она покачала головой.

— Уверена, что нет.

Он кивнул и направился в сторону кухни.

— Нам надо поторопиться, времени в обрез.

Быстро, даже не сняв плаща, она поднялась следом за мужчиной по узкой лестнице к маленькой комнатке на втором этаже и молча вошла.

— Когда это началось? — спросил он, вынимая запонки и закатывая рукава до локтя.

Она пыталась казаться спокойной, но не смогла скрыть дрожь в голосе:

— Сегодня, после чая.

— Симптомы?

— Жар, раздражение, боли в желудке... а потом я заметила сыпь.

Мужчина резко повернулся к ней, всем своим видом выдавая сильное беспокойство.

— Сыпь? Опиши.

— Множество мелких белых волдырей. С красной каймой.

Он протянул руки, но она колебалась. Не то чтобы не доверяла ему, просто не хотела отпускать.

— Гермиона, — спокойно сказал Снейп, — пожалуйста.

Она распахнула плащ.

Она нервно напевала, пока он работал, слезы незаметно текли по ее щекам. Чувство вины и ужас охватили ее. Не прекращая свою сбивчивую колыбельную, Гермиона покачала головой. Нужно оставаться сильной.

Детское хныканье заставило сердце пропустить удар; пение оборвалось, когда к горлу подступили рыдания. Маленькие пальчики вцепились в ее пальцы. Она судорожно вздохнула. И посмотрела на Снейпа, в ее глазах засияла надежда.

Он выглядел измученным, будто попал в когти к бешеному гиппогрифу. Медленно подняв голову, он хрипло сказал:

— Чаю.

Он хотел отвлечь ее, только она не оценила. Тревожилась. Дрожащими руками Гермиона сняла плащ и бросила на спинку кухонного стула. Сердито взмахнув палочкой, она вскипятила воду, хотя на магловской плите было удобнее. Северус намекнул бы, что она сделала «неправильно» — не так, как он, — но её это не очень волновало. Гермиона дернула дверцу буфета и достала банку с чаем. Заварила, потом механически разлила. Её мысли были заняты происходящим в маленькой комнатке наверху.

С чашкой в руке она поднялась по лестнице. Услышав его бархатный голос, замерла у двери маленькой комнаты, и все раздражение мгновенно рассеялось.

Северус пел.

Усни, мой мальчик, глаза закрой.

Был рыцарем славным родитель твой,

А мать была леди, сама краса.

Твои эти башни, поля и леса.

Баюшки-баю, баю, бай,

Баюшки-баю, скорей засыпай.

Длинные бледные пальцы ласково погладили мелкие рыжие кудряшки на маленькой круглой голове, которая покоилась на его плече. И после судорожного вздоха... тишина.

— Пей, — пробормотала она, надеясь, что Северус не заметит слёзы на ее щеках.

Гермиона протянула чашку, но он покачал головой:

— Я хотел бы еще немного подержать ее, если можно.

Боль пронзила сердце, она кивнула и поставила чашку на прикроватный столик.

— С ней все будет в порядке? — спросила она, мысленно готовясь к любому ответу.

— Я верю в это.

С облегчением вздохнув, она опустилась на пол.

— Это зелье?

— Аллергическая реакция. — Во взгляде Снейпа читалось отчаяние. — Гермиона, что мы наделали?

________________________________

Примечания автора: Снейп поет Шотландскую колыбельную (Lullaby of an Infant Chief).

Примечания переводчика: литературный перевод взят отсюда — http://lib.ru/PRIKL/SKOTT/scott19_6.txt

— Мы не знали. Так не должно было быть.

Северус не слушал, пристально глядя на малышку, которая мирно дремала у него на руках. Гермиона прислонилась к кровати и закрыла глаза, надеясь отдохнуть несколько минут.

Крошка тихонько захныкала. У Гермионы заныло сердце, когда она услышала, как Северус шепчет что-то успокаивающее.

Малышка успокоилась, и Северус тихо пробормотал:

— Зелье полностью выведется из ее организма, и ты сможешь уйти.

Ее руки сжались в кулаки. Уходить не хотелось.

Не сейчас.

Он продолжал успокаивать малышку, тоска в его глазах разрушала когда-то непоколебимую решимость Гермионы.

— Может, это был знак... может, нам следует...

Северус возразил, прежде чем она успела договорить:

— Нет. Мы не можем.

Разочарованная, она спросила:

— И что ты предлагаешь?

— Есть заклинания...

— Ты хочешь использовать темную магию? На своем ребенке?

Снейп сердито блеснул глазами:

— Она не моя! — заявил он, продолжая держать малышку на руках. Она пошевелилась, и его взгляд смягчился. — Но я хотел бы, чтобы была.

Гермиона оторопела.

— Не говори так, — запнулась, — ты не можешь... не должен так думать.

Снейп упорно отводил взгляд, и это о многом сказало Гермионе.

— Я избавил девочку от аллергической реакции. Но нужно, чтобы ее осмотрел целитель, ведь это может быть какой-то широко используемый ингредиент. Сорняк, возможно, или спорыш. А может, шкурка бумсланга...

Она положила руку ему на колено.

— Северус, перестань. Я отправлюсь с ней в Мунго, как только смогу. А пока Эвелин...

Он нахмурился:

— Как ты ее назвала?

Гермиона вздрогнула, когда осознала свою ошибку: она нарушила их соглашение.

— Прости, Северус. Роза выздоровеет. Ты хорошо о ней позаботился.

— Это случилось по моей вине.

Она вздохнула, зная, что заверения ему не нужны. Гермиона смотрела, как он держит ее любимую дочку, и страстно желала, чтобы все для них было по-другому. Ее глаза наполнились слезами, когда он будто заново знакомился с ребенком. Северус не видел девочку несколько недель, она так изменилась...

— Вижу, она пошла в мистера Уизли.

Гермиона ощетинилась на полную горечи фразу.

Тишина давила. Гермиона закрыла глаза — и на нее нахлынули беспорядочные видения: радость, любовь... свобода. Несмотря на обстоятельства, она верила, что это еще случится с ними. Однажды.

— Прости меня, — пробормотал он.

Гермиона бросила на Северуса быстрый взгляд, обидные слова все еще жгли душу.

— Я не должен был говорить о нем. Это несправедливо по отношению к тебе, прости.

Она кивнула, слишком обессиленная, чтобы злиться.

Малышка завертелась. Гермиона, зная, что нужно делать, потянулась к ней, Снейп отшатнулся.

— Нет, пожалуйста!

— Северус, — она пыталась успокоить его, — девочка проголодалась, мне нужно покормить ее. А потом снова сможешь подержать ее на руках. Хорошо?

Когда Гермиона встала, Северус смущенно отдал ей малышку, а сам вышел из комнаты, оставляя их вдвоем. Через час он вернулся с резной деревянной колыбелью.

— Когда я был ребенком... — лицо Северуса ничего не выражало, — и я подумал, может... — он показал жестом на девочку.

Гермиона грустно улыбнулась:

— Прекрасно.

Крошка мирно спала в колыбели, Северус протянул руку, чтобы коснуться ее лба. Гермиона не знала, что он сейчас чувствует: облегчение или разочарование.

— Жар спадает.

Гермиона была настолько вымотана, что смогла лишь улыбнуться и кивнуть в ответ. С мыслями о том, что ее дочь вне опасности, она свернулась калачиком на кровати и уснула. Снейп устроился рядом.

Пронзительный крик разорвал тишину, мгновенно стряхивая с них сон.

Испуганные, они бросились к колыбели. Решительно, но нежно Северус потянул на себя одеяло и осмотрел ребенка.

— Зелье... Оно полностью вывелось.

Оставалось только наблюдать, как пульсировала, бледнела ее веснушчатая кожа, пока не стала похожа на тончайший фарфор. Малышка корчилась от неприятных ощущений. Потом она открыла глаза. Черная радужка блестела, а огненные кудри потемнели до цвета эбенового дерева.

Малышка улыбнулась.

Снейп задыхался, его лицо исказилось от боли. Тихий стон сорвался с губ, и Северус упал на колени перед колыбелью. Гермиона, придавленная тяжестью его отчаяния, смогла только всхлипнуть, когда он прижал малышку к своей груди, повторяя сквозь стоны: «Эвелин».

Северус дрожал всем телом, прижимаясь лицом к ее животу. Гермиона просто обнимала его, не в силах ничем помочь. Даже сейчас ей нравилось чувствовать его прикосновения. Как давно все это было... Она наклонилась и нежно поцеловала Северуса в висок, вздохнув, когда он вздрогнул от прикосновения. Снейп опять смог взять себя в руки, поднялся с колен и отошел к окну. Гермиона решительно тряхнула головой и направилась к двери.

— Куда ты? — прошептал он, его голос охрип от безысходности.

— Рассказать остальным.

Он не ответил.

Она тихо спускалась по лестнице к кабинету. Гермиона прекрасно понимала, что Снейп будет недоволен тем, что придется сейчас сделать, но выбора нет. Без вариантов — нужно просить о помощи, им одним не справиться.

Гермиона нашла перо и клочок пергамента и быстро нацарапала записку. Взмахнув волшебной палочкой, сделала несколько копий.

Птичка заболела. Ворон сломлен. Приходи быстрее. Огонь горит.

Она смотрела через окно, как коричневая сова набирает высоту.

— Удачи, — прошептала Гермиона.

Той ночью камин несколько раз вспыхивал зеленым, и маленькая гостиная Снейпа постепенно заполнялась людьми. Сердце Гермионы радовалось такому проявлению любви и желания помочь. Не бывает друзей преданнее, чем эти.

Гости перешептывались в ожидании еще двоих отсутствующих. Камин снова полыхнул изумрудным пламенем, и появился Гарри, а следом — Рон.

Рон обвел комнату дикими глазами:

— Где Роза? С ней все в порядке?

Хотя никто не слышал, как Снейп вошел, его голос узнали все.

— Мою дочь зовут Эвелин.

Сердце Гермионы забилось быстрее. Рон и Северус обменялись ядовитыми взглядами.

— Что это все означает? — спросил Рон, оскалившись.

Снейп нахмурился и сердито оглядел комнату.

Рон фыркнул и сложил руки на груди:

— Ясно, это то, о чем я подумал.

— Ты ничего не знаешь, Уизли, — прорычал Снейп, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Я сделаю все возможное, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

— Только бороться не станешь? — заявил Рон пренебрежительно.

— Перестань, — выкрикнула Гермиона, чтобы прекратить начинающуюся перепалку. — Я позвала тебя не для того, чтобы злить Северуса.

— Зачем мы здесь? — тихо спросил Артур, обнимая дрожащую Молли.

Гермиона бросила мимолетный взгляд на Снейпа:

— У Эвелин аллергия на зелье.

Минерва судорожно вздохнула, прикрыв рукой рот.

— С ней все хорошо, — успокоила Гермиона. — Ей было очень плохо, но Северус уже обо всем позаботился. Она больше не может принимать зелье. Мы должны решить, что делать дальше.

Черные глаза Снейпа опасно блестели, когда он начал говорить:

— Здесь нечего обсуждать. У нас остался только один выход.

— Нет, — Гермиону затрясло от гнева, — темная магия — не выход!

— Темная магия? — На лице Джинни застыла тревога.

— Он собирается использовать заклинание, которое изменит ДНК Эвелин... навсегда, — ровно ответила Гермиона, бросая на Снейпа недобрый взгляд. — Но я не позволю.

— К чертям все, Гермиона, — проорал Северус, повернувшись к ней. — Мы должны что-то делать. Это единственный способ...

Когда она подошла к нему, ее взгляд стал нежнее. Гермиона положила ладошку Снейпу на руку.

— Не единственный.

Он запустил руку в волосы.

— Я должен защитить ее. Если мы это сделаем, она будет в безопасности.

— Она нуждается не только в твоей защите. Ей нужен ты.

Гарри откашлялся:

— Может, нам следует собрать Армию Дамблдора. Они хорошо обучены и будут рады помочь. Сделают все, что угодно, для Гермионы... и для вас, сэр.

Но Снейп не согласился.

— Нет. Чем больше людей будет знать, тем опаснее.

— Северус, — мягко сказала Молли, доставая что-то из корзинки для вязания, которую везде носила с собой, — ты же знаешь: каждый видит то, что желает видеть. Не усложняй того, что можно решить просто, — и вложила в его руки маленький вязаный чепчик.

Уставившись на крошечную розовую шапочку, Северус лишился дара речи.

— Вместе мы сильнее, чем порознь, — настаивала Гермиона. — Если ты будешь продолжать отталкивать нас, то позволишь им все уничтожить. Пожалуйста, мы скучаем по тебе, Эвелин нужен отец. Мне нужен ты. — Она вытерла непрошеную слезу.

Впервые за долгие месяцы Снейп подошел к ней и крепко обнял.

В тишине раздался мягкий шотландский говор Минервы:

— План был хорошим, но никто из нас даже не представлял, что все так затянется. Это невыносимо для вас троих. Позвольте помочь вам.

— Северус, решайся, — подгонял Артур. — Мы должны начать действовать уже сегодня.

Гермиона почувствовала, как Снейп напрягся. Она прошептала тихо, чтобы только он мог услышать:

— Я согласилась с твоим планом, потому что доверяю тебе. Может быть, в этот раз ты послушаешь меня?

Он обнял ее так крепко, что Гермионе показалось, будто она может слышать его мысли.

— Мы можем защитить Эвелин... вместе. Ты позволишь им помочь?

Прошла вечность, прежде чем он кивнул. Гермиона посмотрела на Гарри:

— Действуй! Свяжись с Армией Дамблдора!

Сверху послышался детский плач, и Северус мгновенно вылетел из комнаты.

Рон кинулся к Гермионе:

— Что он там делает? А если он применит заклятье?

— Тихо. Послушайте, — сказала Молли, на ее лице медленно расцвела улыбка, а глаза смотрели в потолок.

Все замолчали, и до них донеслось тихое пение.

Затишье рожок потревожил опять —

Он стражу скликает тебя охранять,

И прежде окрасится кровью клинок,

Чем вражья нога переступит порог.

Баюшки-баю, баю, бай,

Баюшки-баю, скорей засыпай.

Мой мальчик, усни. Настанет пора,

И трубы спать не дадут до утра.

Под дробь барабанов, суровый боец,

На бранное поле пойдешь, как отец.

Баюшки-баю, баю, бай,

Баюшки-баю, скорей засыпай.

Гермиона с легким сердцем вошла в спальню наверху. Эвелин лежала в своей колыбели, личико безмятежно — она мирно спала. Снейп стоял у маленького тусклого окна, склонив голову над старым куском пергамента, что держал в руках.

Она на цыпочках подошла к нему, не зная, как он это воспримет. Почувствовав ее присутствие и смятение, он повернулся, в его глазах отражалось пламя свечей. Не говоря ни слова, Северус раскрыл объятия, и Гермиона бросилась к нему.

Лежа рядом, он крепко обнимал ее, шептал, что сожалеет и раскаивается, пока усталость не сморила его. Легонько, чтобы не разбудить, Гермиона вытащила из его рук лист пергамента и прочла страшные слова, вселившие ужас в сердце Снейпа.

Поздравляю, мой предательский друг! Слышал, что ты женился, и твоя жена — лакомый кусочек. Не могу дождаться того дня, когда у тебя появится ребенок. Ты знаешь, как я люблю детей. Твой будет моим самым любимым, обещаю...

Гермиона вздрогнула и теснее прижалась к Северусу. Нежно коснулась пальцами, чтобы разгладить складку, залегшую между его бровей.

Он только хотел защитить ее и их нерожденное дитя. Но Гермиону все равно сильно ранило его решение отменить свадьбу и притворяться, что ребенок от Рона. Она выдержала боль, веря, что все разрешится до рождения их дочки.

Ошибалась.

Ужасный обман. Страх за дочь, его плоть и кровь, был сильнее других чувств.

Дом кипел энергией: прибыла Армия Дамблдора. Они не только охраняли дом и его обитателей, но и патрулировали соседние улицы.

Снейп сидел на стуле с высокой спинкой и размышлял.

Почувствовав его напряжение, Гермиона подошла и положила руку ему на плечо:

— Северус?

Он долго не отвечал.

— Я — ее отец. Это моя семья в опасности, а я скрывался, как змея. Вот кто я.

Она уже открыла было рот, чтобы возразить, но он встал.

— Хватит. Пора.

Гермиона ждала в гостиной, прижимая к груди плакавшую Эвелин. Она переживала за любимого, друзей. Северус, Рон и Гарри потратили недели, до мелочей продумывая план, который должен был окончательно уничтожить угрозу для ее ребенка.

Сейчас. Началось.

Посмотрев сквозь окно на полную луну, Гермиона закрыла глаза и начала молиться за дорогих людей.

Прекрасная птичка крутилась в ее руках.

— Ш-ш-ш, папа скоро вернется.

Сквозь слезы она пела:

Усни, мой мальчик, глаза закрой.

Был рыцарем славным родитель твой...

Северус вернулся вместе другими на следующее утро, окровавленный, избитый, с новыми боевыми шрамами, но Гермиона знала: он будет носить их с гордостью. Увлеченный в ее объятия, Снейп рассказывал, как они выманивали зверя, как он удивился, когда увидел старое изможденное животное, раньше нагонявшее на них такой страх. Но даже загнанная в угол тварь атаковала, никто не сумел остаться невредимым.

— Кого-то укусил? — спросила она, боясь ответа.

— Только несколько царапин.

От переизбытка чувств она расплакалась у него в руках, а он шептал снова и снова:

— Наконец она в безопасности.

Снейп стоял у камина, наслаждаясь теплом. Он достал из кармана клочок пергамента, который постоянно сопровождал его как напоминание, что ему предстоит потерять. Северус слишком долго позволял страху управлять собой, и это навредило его семье.

Больше никогда.

Не думая, он бросил пергамент в огонь и смотрел, как тот превращается в пепел. Фенрир Грейбек больше никогда не будет угрожать детям.

Услышав, как мама с дочкой играют наверху, Северус поспешил к ним.

_________________________

Примечания автора: Эйлин — это ирландский вариант имени Эвелин (они оба означают «прекрасная пташка»).

Часть письма Снейпу я взяла из главы 27 ГП и ПП, где Грейбек говорит: «Ты же знаешь, как сильно я люблю детей, Дамблдор». Снейп очень боится оборотней, вспомнить хотя бы его юношеский опыт, а Грейбек известен своей «любовью» к детям. Могу только представить, какой ужас чувствовал Северус, когда зверь угрожал его ребенку.