Правда (гет)

Конечно, Рудольф знает, он должен был быть полным идиотом, чтобы не знать. Она не хотела выходить за него и очень ясно дала это понять и ему, и своим родителям. Если бы не обещание Тёмному Лорду, она бы никогда этого не сделала. Если бы не Андромеда, она бы никогда не дала этого обещания. Но Беллатрикс знала, что из всех вещей в жизни любовь не так важна, как семья и честь. Если у неё не будет чести, она будет ничем не лучше грязнокровок.

Белла чувствовала прожигающий взгляд Рудольфуса на затылке и одной стороне лица, пока забирала мантию у эльфа Паркинсонов. Уже перевалило за полночь, и все разъехались, вежливо раскланиваясь с беременной Мишель Паркинсон, которой не следовало переутомляться из-за задержавшихся гостей. Белла взглядом нашла Антонина и Эдварда, которые пожимали друг другу руки, прощаясь. Она не знала, хотелось ли ей, чтобы посмотрел на неё, или же боялась этого.

Он смотрел.

Белла почувствовала, как что-то взрывается в ее груди, в то время как рука мужа крепко сжала ее запястье.

— Пора уходить, — прорычал Рудольф. Его низкий голос отдавался в ушах, и Белла чувствовала искры злости в нем.

— Мишель, дорогая, до свидания. Ты будешь первого числа у Цисси? — ровно спросила Белла, в то время как ее взгляд скользнул с лица Мишель, через плечо, на Антонина, который все еще разговаривал с одним из гостей.

Как только Мишель ответила, Рудольфус резко схватил ее и аппарировал домой. Белла споткнулась, потеряв равновесие, когда муж освободил ее из своего железного захвата.

— Нет причин для того, чтобы быть таким грубым, Руди. Откуда тебе знать, может, я беременна? — Беллатрикс не позаботилась о том, чтобы спрятать насмешку в голосе. Ведь, в конце концов, Рудольфус мог знать.

— Беременна! Какая насмешка. Я знаю, что ты принимаешь противозачаточное зелье, Белла, — в глазах Рудольфуса была ярость, когда он швырнул свою мантию. Беллатрикс могла видеть, как тяжело вздымается его грудь под тонкой тканью шелковой рубашки.

— Что ж, я говорила тебе, что не намереваюсь иметь детей, и зелье — единственный выход для меня, если я продолжу исполнять свой супружеской долг, — Белла бросила свою мантию, и та упала рядом с мантией Рудольфуса на спинку дивана. Они обе были из черного бархата — и подходили друг к другу гораздо лучше, чем Белла и ее муж.

— Подарить мне наследника тоже твой супружеской долг!

— Кто это сказал? — она почти рассмеялась. В этот момент Рудольфус выглядел как взбешенный дракон.

— У тебя нет стыда, Белла. Ты говорила, что выходишь замуж, чтобы сохранить честь семьи. Так что скажут люди, если...

В этот раз Беллатрикс рассмеялась.

-Они ничего не скажут, только если ты не раскроешь свой большой рот. Что ты собираешься делать, Рудольфус? Распространять сплетни в свете? Больше позора только для тебя. Побежишь к Темному Лорду? Он вполне доволен тем, что я отдаю нашему делу.

Белле казалось, что Рудольфус просто взорвется, если продолжит так задыхаться хотя бы еще немного. Не то чтобы это ее беспокоило, но он производил слишком много шума для их маленькой гостиной.

— Свет не одобряет измены, и у Лорда достаточно мужчин, чтобы сражаться.

— Если ты так уверен, то почему тогда еще ничего не предпринял? — презрительно усмехнулась Белла. Они пристально смотрели друг на друга, и в конце концов Рудольфус сдался. Напряжение все еще витало в воздухе, но огонь ушел, остались лишь горечь и лед.

— Это то, чего ты хочешь, Беллатрикс? Быть его шлюхой?

Неожиданно внутри нее что-то словно бы щелкнуло, и прежде чем Белла сумела остановить себя, она выбежала из комнаты, при этом крикнув: "Лучше бы я была его шлюхой, чем твоей женой!"

Белла вихрем помчалась по парадной лестнице и скрылась в своей опочивальне. Рудольфус мог бы взломать запирающие чары, если бы ему это действительно было нужно, но перед этим ему стоило выпить пару стаканов виски. Белла упала на кровать и постаралась унять волну рыданий. И то, что она сказала, было правдой — она предпочла бы быть шлюхой Антонина, чем женой Рудольфуса. Но она не была.

Но ничто из этого ни в реальности, ни в мечтах не было правдой. Белла не была чьей-то шлюхой; она не была ни с одним мужчиной, кроме мужа, с самой свадьбы. Все, что у нее было — это взгляды, слова и невинные прикосновения. Все, что у нее было — это мечты, в которых она могла быть с кем пожелает. На самом деле Рудольфусу было плевать, о ком еще мечтает его жена. Рудольфуса приводило в ярость не то, что Белла испытывает что-то к другому мужчине, а то, что она не остается дома, как хорошая маленькая женушка, и не рожает ему детей. Она выбрала сражения наравне с мужчинами и делала то, что приносило ей удовольствие, а не то, что он велел ей делать.

Если бы Белла была похожа на Нарциссу, если бы она была такой женой, какой он ожидал, Рудольфус не беспокоился бы о том, что она представляет лицо другого мужчины, когда он глубоко проникает в нее, а она закрывает глаза.

Но, конечно, Белла никогда не смогла бы быть Нарциссой. Нарцисса была счастлива.