Я спросил у ясеня... (гет)

Я спросил у ясеня: «Где моя любимая?»

Северусу было плохо. И если обычно «после вчерашнего» у него в голове стучали отбойные молотки, во рту будто кошки нагадили, руки дрожали, а глаза не открывались, то сейчас ему просто было хреново, как никогда.

— Гермиона-а-а... — простонал он. — Гермиона-а-а...

Нет, он прекрасно понимал, что супруга вряд ли кинется окружать его лаской и заботой, но ведь скляночку-то с антипохмельным принести можно? Тринадцать лет совместной жизни хоть чего-то, да стоят? Хорошая цифра...

— Доброе утро, — пропищало у Снейпа над ухом.

— Ты не Гермиона, — не открывая глаз, начал что-то подозревать профессор.

— Естественно, хозяин, — пискнуло еще раз. — Тилли я, домовик ваш. А хозяйки нет.

— И где она?

— Тилли не знает. Хозяин с хозяйкой вчера так ругались...

— Мы ругались? — память, измученная похмельным синдромом, вместо ясной и четкой картины вчерашних событий выдавала какую-то мешанину.

Началось всё с того, что накануне Снейп принял приглашение на вечеринку к Люциусу. Посвящена она была рождению первого внука, а потому отличалась особым размахом и тщательным отбором гостей исключительно мужского пола, допущенных в родовое гнездо Малфоев. Потому-то Северус вчера попрощался с Гермионой особенно нежно и тепло, сдал супруге на хранение волшебную палочку, так как Нарцисса давным-давно и строго-настрого запретила устраивать попойки в ее доме лицам, имеющим на руках магические артефакты, во избежание жертв и разрушений. И пошел.

Стартовала вечеринка достаточно вяло: с поздравлений молодому отцу, пожеланий долгих лет жизни деду и обмывания ножек «продолжателя рода». Снейп напрягся: дальнейшие воспоминания носили отрывочный характер и не проливали свет на тот факт, что впоследствии он поссорился с дражайшей половиной, прекрасно осведомленной, в каком виде Северус обычно является с дружеских пирушек в Малфой-мэноре.

— И как же мы ругались?

— Хозяйка Тилли на кухню отправила...

Снейп снова попытался сосредоточиться, но в голове вместо мозга колебалась желеобразная субстанция, нежелающая функционировать, как подобает. Он собрался с духом и открыл глаза. Лучше бы он этого не делал! Северус тоскливо оглядел спальню, которую разум упорно отказывался идентифицировать как родную, с содроганием отметил мохнатые ветки пихты, настырно лезущие в распахнутое окно. Не было здесь пихты раньше! Ведь не было, да? Хотя дать точный ответ на этот животрепещущий вопрос он не мог: флора, впрочем, как и фауна собственного сада, обычно не являлись предметом пристального изучения и каталогизации. Снейп издал душераздирающий хрип:

— Но, у тебя же очень хороший слух!

— Хозяйку не слышал Тилли. А хозяин кричал. Громко так. Хозяин простит Тилли, да? Тилли же не подслушивал. Это просто у хозяина голос сильный такой. Тилли не хотел сказать, что хозяин все время кричит, просто вчера хозяин ну очень громко разговаривал...

— Тилли, как только я доберусь до своей палочки... чего я хоть разговаривал-то?

— Хозяин ничего такого обидного не говорил. Называл хозяйку всякими красивыми словами. Только очень-очень громко: «Гермиона, ты — дуб! Ясень ты, Гермиона!» И разными другими названиями. Но тоже — очень красивыми.

Довольный собой домовик расправил уши и поклонился.

Так. Пихта в окне как-то подозрительно заскрипела. Через две томительные секунды Северус все-таки решился:

— А пихту я случайно не упоминал?

— Не слышал про пихту Тилли. Тилли врать не будет.

Профессор застонал и повернулся на бок. Когда потолок оставил активные попытки соединиться с полом, Северус, в надежде на чудо, сунул руку под подушку. Чуда не случилось — палочки там не оказалось. Голосом, полным отчаяния и безнадеги, бывший Пожиратель Смерти просипел:

— Акцио, палочка!

На мучения Снейпа магия не обратила ни малейшего внимания.

— Тилли, отправляйся в поместье Малфоев и скажи Люциусу, что я умираю.

С громким хлопком домовик исчез. Северус, кряхтя и дрожа конечностями, сполз с огромной кровати и поплелся в ванную. Пусть он не мог без палочки попасть в лабораторию, запертую на семь охранных заклинаний от любопытных детей и не менее любопытной супруги, но в шкафчике ванной всегда находился стратегический запас. Скривившись своему бледно-зеленому отражению, Снейп открыл дверцу и скривился еще больше: похоже, тут кто-то уже изрядно наантиопохмелялся — единственный пузырек темного стекла на пустых полках смотрелся сиротливо и одиноко, как сам Северус посреди бездушного мира, глухого к страданиям темных магов.

Похоже, кошки все-таки сделали свои дела во рту: на вкус пойло совершенно не напоминало зелье, сваренное собственноручно. Снейп поморщился.

Рядом раздался хлопок:

— Лорд Малфой просил передать, что он уже умер.

— Скажи, что если он не появится у меня через десять минут, я приду сам и похороню его. Зарою в саду и место забуду. Для меня это сегодня — раз плюнуть, — рявкнул зельевар, и Тилли практически испарился.

* * *

Пихта была высокая, стройная и вечнозеленая. Она скрипела пушистой кроной под порывами прохладного ветерка. Северус погладил шершавую кору и, задрав голову вверх, почти увидел, как его собственный труп раскачивается на самой толстой ветке, поскрипывая веревкой в унисон.

— Ты переклеви... переклави... переквалифилицировался в друиды? — раздался кроткий голос Люциуса Малфоя, старательно выговаривающий слова за спиной Снейпа, обнявшего ствол.

— Я вчера сказал Гермионе, что она — дуб... — мрачно сообщил приятелю Снейп.

— А почему ты еще жив? Или это ты ее прикончил? В целях самообороны? Тебе нужно алиби? Могу порекомендовать прекрасного адвоката. Для себя берег.

Северус обернулся к Люциусу. Тот пытался изобразить участие на бледном породистом лице. Впечатление слегка портили очки с круглыми тёмными линзами в проволочной оправе, совершенно не аристократично украшавшие нос Малфоя.

Снейп поперхнулся:

— У тебя проблемы со зрением?

— У меня проблемы с Нарциссой, — лорд Малфой приподнял очки и показал на фиолетовое безобразие, украшавшее его глаз. — Ты не помнишь, кто из нас вчера додумался пригласить двух девиц развратного вида с целью приобрести у них парфюм в подарок женам?

— А мы это сделали? — Снейп в ужасе уставился на Малфоя.

— Драко говорит, мы тестирование устроили.

— Не может быть... — Северус ущипнул себя в надежде, что это все-таки дурной сон.

— Может, — обрадовал друга Люциус. — Ты в розовеньких таких флакончиках духи не бери, бери в голубеньких — они более стойкие, хоть и дешевка жуткая. Проверено. На себе. Ты, кстати, не поделишься с лучшим другом капелькой антипохмельного? Все наши запасы Цисси мне на голову вылила. Садистка.

— Держи, — достал Снейп склянку из кармана. — Только аккуратней — это последнее.

Малфой трясущимися руками принял подношение и жадно приник к горлышку. Осушив до дна, он икнул и подозрительно уставился на пузырек:

— Вкус несколько странноватый.

— Просрочено, по-моему. Но оттягивает за милую душу.

Люциус согласно кивнул, прислушиваясь к ощущениям. Через пару минут, отбросив флакон в сторону, заметно повеселевший аристократ полюбопытствовал:

— Так чего ты с деревом обнимаешься?

— Это не дерево. Это — пихта. И кажется, немного Гермиона, — несчастным голосом сообщил Северус. Люциус задумчиво прищурился:

— Нет, если смотреть с логической точки зрения, то твоя страсть к превращению оппонентов в тихих и скромных животных мне давно известна. Растения, правда, еще не попадались. Расколдовывать как думаешь?

— Палочку найти не могу, — угрюмо буркнул Снейп. Малфой закашлялся, прислонившись к пихте. Опомнившись, отпрянул, раскланиваясь:

— Прошу прощения, миссис Снейп. Северус, похоже, помимо того, что мы вчера с тобой уговорили бутылку абсента на двоих, ты потом еще и что-то курил.

— У меня такая трава не растет, — огорченно сообщил он. И с надеждой посмотрел на приятеля. — Может, у тебя?

— Если только пустырник у Нарциссы. Мне иногда кажется, что она его тоже не только пьет, — пожаловался Люциус на тяжесть семейной жизни и пригорюнился. — Я предлагаю сосну эту на дрова пустить. Правда, они, когда горят, воняют очень — повышенная смолянистость.

— Вот сосну и пускай. А Гермиона — пихта, — обиделся Снейп за супругу.

— Да, Северус, не завидую я тебе — интимная жизнь с бревном весьма неудобна. Ты литературу почитай — может, она в полнолуние в женщину превратится? И вообще, тебе крупно повезло: теперь не тебя жена запилит, а ты ее. Причем, в прямом смысле. Хочешь — пилой, хочешь — лобзиком.

— Если ты сейчас не заткнешься, я тебя сам покусаю, и будешь каждое полнолуние мчаться в лабораторию, над котлами чахнуть.

— Это лишнее, — Люциус с достоинством откинул длинные волосы за спину, — я предпочитаю умереть блондином и тунеядцем.

— Вот и умирай на здоровье. А мне жена нужна.

— Должен тебе сказать, вспомнилась мне тут одна древняя легенда. Ее рассказывала одна итальянка. Страстная была женщина...

— Не отвлекайся, — Снейп строго призвал друга к порядку и успокаивающе погладил ствол, — он сейчас вспомнит, дорогая.

— Так вот: в легенде речь идет о том, как один чокнутый маг, вследствие своего весьма преклонного возраста и хронического алкоголизма, страдающий половым бессилием и бесплодием, вырезал из полена мальчишку. Тот ожил и стал ему сыном. Дурачок, правда, был, в актеры подался... Зато какую шикарную карьеру сделал, стервец! Его биография миллионными тиражами издается.

— А дети у него были тоже — деревянные?

— Нет, вы на него только посмотрите: я ему помочь хочу, а он! — всплеснул руками Люциус. — Тебе что, троих мало? И не переживай, у меня на примете есть прекрасный мастер. Для себя берег.

* * *

— Где рубить будем, хозяин? — мастер занес огромный топор над стволом.

— Пониже, — Северус и не представлял, что его сердце может обливаться кровью при виде капелек смолы на потрескавшейся коре. Она страдает! Великий Мерлин! Снейпу хотелось хоть как-то подбодрить Гермиону. Он знал, что она его слышит и мучается. Нет ему прощения. И не будет. Никогда. Как он вообще мог поднять на нее руку?

— Значит, под корень, — и топор сделал первую зарубку. Его стук эхом отозвался в голове зельевара одновременно с женским криком. Она кричала! Боже мой! Как она кричала! Ей больно!

— Остановитесь! Остановитесь же, наконец!!! — Гермиона подлетела к ним, огромным фолиантом отгоняя несостоявшегося дровосека от дерева. — Не смейте! Северус, что ты стоишь! Он же собирается срубить мою сосну!

— Пихту, — машинально поправил Снейп, приходя в себя от потрясения.

— Я же говорил — сосна, — удовлетворенно кивнул Люциус.

— Это — пихта, — твердо сказал профессор, потихоньку закипая. — Сам ты сосна! Дуб!

— Вот! — Гермиона развернула перед носом супруга книгу. — Это — сосна! А это — пихта! А это — карельская береза!

— Вы ему осину покажите, осину, — весело попросил ее Малфой. — Пусть знает, на чем вешаться удобнее.

— Вот объясни: зачем в два часа ночи нужно выяснять, что растет под окнами гостевой спальни? — не унималась миссис Снейп, наступая на мужа.

— Спальни? Гостевой? — эхом отозвался Северус.

— А какой ещё? Ты там так и заснул! А мне пришлось мчаться за этим дурацким справочником!

Люциус уже не мог больше смеяться. Он в изнеможении прислонился к сосне, вытирая слезы батистовым кружевным платком с вензелями.

— Дорогая, — проникновенно заглянул Северус в глаза супруги и прижал ее к своей крепкой профессорской груди, — а где моя палочка?

— Тебе совсем плохо, да? — Гермиона с нежностью погладила мужа по щеке. — В нашей спальне. На тумбочке, как обычно.

Снейп застонал, а Малфой начал потихоньку сползать по стволу вниз:

— Конечно, ему нехорошо, он сейчас чуть было собственную супругу на дрова не пустил!

— Милый, пойдем, я тебе опохмелиться дам, попрошу Тилли сварить куриного бульончика, и ты мне все-все расскажешь, — Гермиона ласково взяла мужа под руку, и они направились в сторону крыльца. — В особенности меня интересует, зачем ты выпил огуречный лосьон, который у нас папа в прошлый раз оставил, да еще и флакон из-под него в саду бросил? От тебя сейчас разит за милю...

Северус благодарно держался за тонкую талию супруги, в сотый раз давая себе клятву не мешать крепкие спиртные напитки с особо крепкими. А лорда Малфоя тем временем тихо тошнило под сосной. Или пихтой.