Veni, vidi, vici (гет)

Вот она, беда молодости: единственное число. Вы убеждены, что на свете есть только одна женщина и только одна мораль.

Жизнь Фрэнка, если досконально ее разбирать, по большей части была хороша. Но только до того момента, пока он не оказался в Хогвартсе. Вернее, пока не встретил ее. Он был славным ребенком, и шляпа отправила его на Гриффиндор. С этого-то все и началось. Его отец, Невилл Лонгботтом, сразу после войны уехал в Финляндию и там женился на дочке известного зельевара, которая, надо признать, имела характер. Так бы Невилл с сыном там и осели, но мама Фрэнка умерла, когда ему было девять. Отец помучился несколько лет, да и решил вернуться на родину, чтобы не видеть мест, где он был счастлив со своей Камелией. Вот так маленький Фрэнк оказался в совершенно новом, незнакомом мире. После распределения и великолепного ужина, уже находясь в своей гостиной, первокурсники как-то сразу сгрудились кучкой и принялись знакомиться, а Фрэнк остался незамеченным. Не то чтобы он был слишком стеснительным и необщительным, но новые впечатления так и клокотали внутри и мальчик просто растерялся, не зная, что делать, куда смотреть (ведь вокруг столько интересного, все эти картины, предметы, старшекурсники), а когда он очнулся, все уже разошлись по комнатам и ему ничего не оставалось, кроме как пойти лечь спать.

В первый же день он умудрился заблудиться (что не очень-то и странно для человека, впервые попавшего в Хогвартс) и опоздать на защиту от темных искусств. Если честно, Фрэнк тогда немного испугался и чувствовал себя не в своей тарелке, когда все взгляды обратились на него. А любопытных было много: урок был сдвоенным со Слизерином. Фрэнк скомкано извинился перед профессором и быстро прошел на первое свободное место рядом с рыжеволосой девчонкой, которая, когда профессор отвернулся, протянула ему руку и представилась. И, видя, что мальчик отчего-то колеблется, улыбнулась ему. Вот именно с этого мгновения жизнь Фрэнка изменилась навсегда. Эта была та самая девочка из поезда, к которой он не решился подойти. Ее улыбка была искренней и доброй, а лицо при этом осветилось мягким светом, чем-то напомнив Фрэнку маму и то, как она ему улыбалась. Фрэнк ответил на рукопожатие чуть дрожащей рукой. А Лили (какое прекрасное, волшебное имя, Лили) уже что-то рассказывала ему, будто они знакомы целую вечность. Сквозь ватный туман, заполнивший его уши, Фрэнк сумел различить лишь обрывки:

— Папа будет рад, я знаю, но мама будет волноваться. А бабушка с де... Представляешь, я сама еще не отошла от того, что шляпа распределила меня на Слизерин... Ты же сын Невилла, да? Папа очень много хорошего о нем рассказывал... А вот мой брат Ал пока дома, бедный... Джеймс уже просветил меня, с кем стоит общаться, а с кем нет. Но он не прав. Скорпиус, это мальчик с моего факультета, мне очень понравился, хотя Джеймс час мне втолковывал, что...

И пока Лили радостно щебетала, Фрэнк лишь блаженно улыбался, ведь эта девочка казалась ему совершенным ангелом.

С тех пор они с Лили дружили вот уже шесть лет. И за все эти годы он, Фрэнк, так и не смог признаться ей в своих чувствах (тряпка, он, вот кто). Существенным препятствием был и Скорпиус Малфой, главная фигура змеиного факультета, который завладел почти всем вниманием Лили. Фрэнк просто не мог понять, почему она дружит с ним. И как Лили вообще может дружить и с ним, и с Малфоем, ведь они такие разные. Фрэнк чувствовал, что опоздал тогда со знакомством, ведь он отметил ее еще когда садился в поезд. Что-то было в ней такого живого, яркого, душевного, что заставляло задерживать на ней взгляд. Ему до безумия захотелось зайти в купе, где она устроилась, но он лишь замер в проходе неподалеку, создавая помехи другим детям и уговаривая себя сделать решительный шаг. Наверное, он простоял так минут пять, пока другой мальчик решительно не сдвинул его с дороги и не зашел в ее купе. Фрэнк не знал тогда, что это был тот самый Скорпиус Малфой. Но отчетливо понимал, что опоздал.

А еще Фрэнк ревновал. Жутко. До боли в сердце, до красных глаз утром, до нервной паранойи. Ревность гложила Фрэнка не только потому, что Лили много времени проводила со Скорпиусом (он ведь просто ее хороший друг, так что смирись, Фрэнк), но и потому что с ним она менялась. Ее поведение становилось странным, характер другим. На пятом курсе она, к жуткому неудовольствию Фрэнка, даже начала курить. И никак не реагировала на его просьбы прекратить. Дымила вместе с этим проклятым Малфоем, и Фрэнк чувствовал, что этот слизеринский выскочка ей ближе, чем он, Фрэнк. Может, Лили и не придавала этому значения, но Фрэнк-то точно чувствовал, что Малфой всегда на переднем плане. Это жутко бесило его. А потом Лили бросила (сигареты, а не Малфоя), и на радостный вопрос Фрэнка, почему, ответила просто:

— Скорпиус сказал, что больше не потерпит этого от меня. Мы бросали несколько месяцев. И у нас получилось. — На этих словах она радостно улыбнулась, снова неуловимо напомнив маму.

— Вот так просто? Я год талдычу тебе, что это вредно, а стоило Малфою одуматься, как ты тут же бросила? — Фрэнк тогда жутко рассердился и, что скрывать, обиделся.

— Эй, ты чего? Не дуйся. Со Скорпиусом сложно спорить, тем более, я точно знаю, когда этого делать совершенно не стоит. Да и не люблю я с ним ругаться. Люблю, когда он довольный и веселый. — При этих словах Фрэнк недоверчиво хмыкнул, подумав, что слова веселый и довольный с Малфоем и близко никогда не стояли. Лили тем временем продолжила. — Я люблю, когда у нас все хорошо, люблю проводить с ним время...

— А, может, ты его просто любишь? — Фрэнк посмотрел на нее тяжелым взглядом, пораженный внезапной догадкой.

— Ч-что? — Запнулась Лили.

— Ты влюбилась?

— Так, так, так, — вдруг услышал Фрэнк из-за своей спины мерзкий, тягучий и холодный голос Скорпиуса Малфоя, — в кого это ты влюбилась, Лилиан? — Фрэнка аж передернуло от того, как прозвучало имя Лили в устах Малфоя. Причем, называть себя так она позволяла только ему.

— Ни в кого, просто Фрэнк сегодня несет какую-то чушь. — Лили, чуть вздрогнув и мельком покосившись на Скорпиуса, с непринужденным видом вставшего рядом с ней, уперла гневный взгляд на Фрэнка.

— Всегда считал, что Лонгботтом не наделен слишком большим умом. — Скорпиус хмыкнул.

— О, просто заткнись, Малфой. — Не смог промолчать Фрэнк, хотя уже тысячу раз обещал себе просто делать вид, что Малфоя не существует.

— Скорпиус, не разговаривай с ним в таком тоне, я же тебя просила. — Теперь сердитый взгляд сверлил Малфоя. На что он, кажется, даже не обратил внимания, хотя взгляд у Лили тяжелый.

— Так или иначе, я рад что Лонгботтом ошибся. Надоело прочищать мозги каждому, кто решил удовлетворить бушующие гормоны за счет Лили Поттер. — Стоя рядом с этой парочкой, Фрэнк отчетливо почувствовал, что Малфой словно забыл о его существовании, он даже взгляда не бросил в его сторону, как будто он, Фрэнк, здесь вообще и не стоял.

— Ты так об этом говоришь, будто их было много и ты жутко устал. — Лили слегка улыбнулась. Улыбнулась ЕМУ, хотя всего секунду назад сердилась. — Всего-то три нежелательных кавалера.

— Намного больше, Лили. Эти просто были либо самыми смелыми, либо самыми тупыми, что дошли до тебя после беседы со мной.

— Спасибо, конечно, за заботу, Скорпиус, но...

— Всегда пожалуйста, — перебил ее Малфой, приобнимая за плечи (да как он вообще смеет к ней прикасаться!) и разворачивая по направлению к подземельям, — но нам пора. Мы еще должны... — Но тут уже перебили Малфоя.

— Эй, мы вообще-то разговаривали! — Фрэнк сделал шаг вперед. — И вообще, Лили что, уже и встречаться ни с кем нельзя?

Скорпиус медленно обернулся, все еще приобнимая Лили. Льда во взгляде, который и без того не отличался теплотой, прибавилось.

— А ты что, претендуешь на что-то? — Казалось бы, с полным равнодушием спросил он.

— Нет, конечно же, нет, — поспешно выпалил Фрэнк, — но она сама может решать, что ей делать, мы не в средневековье, где женщины полностью зависели от воли других людей. — Быстро затараторил он, но Малфой его оборвал.

— Никто не будет встречаться с Лили, пока я не решу, что он ей подходит. За убийство я пока сесть в Азкабан не готов.

— Малфой, ты с ума сошел, при чем тут убийство?

— Когда какой-нибудь балбес ее обидит или, что еще хуже, наиграется и бросит, то ты серьезно думаешь, что после этого он останется жив? — Взгляд, которым одарил его Малфой, был словно плита весом в тонну и Фрэнк неосознанно переступил с ноги на ногу.

— В чем-то ты прав, Малфой, но все же...

— Никаких но. Лили, нам действительно пора. — Малфой развернулся и зашагал прочь. Лили бросила на Фрэнка извиняющий взгляд и ушла. С ним.

Фрэнк не знал, почему ему сейчас вспомнился тот разговор несколько месяцев назад. Он просто бродил по Хогвартсу, размышлял и ему вдруг вспомнилось. Хотя, вряд ли это случайно. В последнее время Лили Поттер прочно поселилась в его голове. Впрочем, она никогда не покидала этого места. Просто теперь ее образ не заглушался уже ничем. Может, стоит перестать быть тряпкой и пригласить ее на свидание, пока этого не сделал кто-нибудь другой? Но есть еще Малфой. Фрэнк сам видел, КАК Малфой разговаривал с очередным кавалером Лили. Оказаться на месте того бедолаги Фрэнку совершенно не хотелось. Не то, чтобы он боялся Малфоя, но глупо ведь связываться с психами, правда? А кто он, как не псих? Все его поступки говорят об этом: во-первых, он со скучающим лицом описывал парню, что попытался взять Лили за руку и пригласить на свидание, все те ужасы, которые собирался с ним сделать. Даже продемонстрировал на пауке, что владеет Непростительными. Во-вторых, он бросил Оливию Забини, хотя она одна из самых красивых девушек Хогвартса и все остальные парни просто мечтали оказаться на месте Малфоя. Да еще как бросил! Равнодушно уронил, что они расстаются и все. Развернулся и больше не посмотрел в сторону ошарашенной таким заявлением девушки. В-третьих, Малфой иногда напивается прямо в стенах школы, из-за чего Лили, конечно, жутко ругается, иногда даже при всех орет на Малфоя (что другие просто не смеют делать), но все равно долго не умеет на него сердиться. А с Фрэнком она может неделю не разговаривать! И где справедливость? В-четвертых, Малфоя вообще не интересуют другие люди, ему все равно, есть они или нет (стоит отметить, что к Лили это не относится, но это единственное исключение). Он ходит с видом Мерлина и все делают то, что хочет несравненный Скорпиус Малфой. И после всего этого он не псих? Фрэнк уж точно уверен, что от Малфоя лучше держаться как можно дальше. Жаль, что Лили он пока не может образумить.

Лили... М-м-м... Стоит только прошептать ее имя, как на лице сама собой появляется улыбка, настроение поднимается и мир кажется лучше. Замечтавшись, Фрэнк чуть не врезается в стену и лишь чудом успевает вписаться в поворот. Да так и замирает с еще не растаявшей улыбкой на губах.

В конце коридора на подоконнике сидит, вытянув ноги, Малфой. А на его коленях, прислонившись к нему спиной, сидит Лили. Малфой что-то шепчет ей на ухо, его губы так близко от ее уха, его руки жестом правоправного владельца обнимают ее за хрупкую талию, прижимая ближе. И Лили смеется в ответ на его шепот. Она. Смеется. И переплетает свои маленькие тонкие пальчики с его пальцами. И прислоняется к нему еще ближе, еще теснее. Фрэнк ошарашен открывшейся картиной. ДА КАК ОНА МОГЛА? Это же Малфой. И Лили. Он бы все отдал, лишь бы ему это померещилось, лишь бы все оказалось только невинным общением друзей. Так вопит его сердце. Но разум шепчет, что поза слишком интимна для дружеских объятий. Что он, Фрэнк, снова опоздал. И теперь уже навсегда.