Меня не было там. Побег (джен)

— Где он?

— Куда он делся?

Гарри с натугой втянул в себя воздух и яростно вытер набежавшие на глаза слезы. Он сидел, скорчившись, под каким-то огромным деревом, росшим прямо возле живой изгороди. Поэтому Дадли и его банда не смогли найти его, просто не заметив между веток и уже осыпающихся пожухлых листьев.

Прислушавшись, он понял, что голоса стихли, и с облегчением выдохнул, давя всхлип. Гарри выглянул из своего убежища, отыскивая взглядом свои вещи — а найдя, задохнулся. Школьный рюкзак остался лежать на дороге разорванным, все ручки и тетради высыпались наружу, а пенал, и так доставшийся ему после Дадли, был изрезан — наверное, кузен постарался, когда осознал, что вряд ли они сумеют найти Гарри.

Шмыгнув носом, мальчик встал на ноги и охнул, когда колено прошила боль. Точно, он ведь не один раз упал, пока Дадли с компанией гнались за ним. Наверняка еще и порв... да, верно — Гарри расстроенно пнул какой-то камешек, поглядывая на разорванную брючину. Мало того, что он порвал штаны, так еще и кожа стесана. Ой, как же достанется от тети Петуньи...

Вытерев нос рукавом и кое-как стерев следы слез со щек, он подошел к разбросанным вещам, присел на корточки и кое-как запихал их в рюкзак, а потом поднялся, придерживая тот руками, чтобы все не вывалилось обратно. Ему страшно не хотелось возвращаться домой, потому что там его ждали крики тети и подзатыльники дяди, но выбора не было: идти-то было больше некуда.

Он еще раз всхлипнул и помотал головой, отказываясь позволить плачу прорваться наружу. Он мужчина, в конце концов, или кто? «Мужчины не плачут» — эту фразу Гарри как-то раз услышал от учителя физкультуры, мистера Гутмана, и пусть не совсем тогда понял, но запомнил.

Он перехватил рюкзак удобнее и уныло поплелся по направлению к дому. Предстояло выслушать нотации, а за разорванные брюки его наверняка оставят без ужина и запрут в чулане. Уже от одной лишь мысли об этом становилось тоскливо, но Гарри упрямо продолжал идти вперед. Ничего, вот он вырастет, станет важным человеком и уедет отсюда. И даже не станет ничего плохого говорить дяде, тете и Дадли... ну, если только чуть-чуть. Чуть-чуть ведь можно, правда?

Гарри толкнул калитку, прошел к входной двери и прикусил губу, прежде чем поднять руку и постучать. Дверь открылась почти мгновенно; на пороге стоял мгновенно побагровевший от гнева дядя Вернон, а за его плечом можно было разглядеть вытянутое кислое лицо тети.

— В чулан, — прорычал он, — быстро!

Гарри торопливо кивнул, бросил прямо у порога несчастный рюкзак и проскользнул в чулан, пока никто не заметил дыру на колене. Уже запирая за собой хлипкую дверку, он услышал сердитый возглас тети Петуньи, но понадеялся, что дядя и тетя не станут ломать дверь, чтобы добраться до него.

Так оно и случилось.

Вздохнув, он присел на кровать и потянулся было к выключателю, но передумал: все равно уроки сделать не получится, ведь все учебники испачканы, порваны, да еще и остались в коридоре. Впрочем, минут пятнадцать повалявшись на постели и поняв, что заснуть прямо сейчас у него не получится, Гарри все-таки включил свет и бережно достал из-под подушки свое сокровище: книгу сказок.

В большинстве своем Гарри читал учебники в школьной библиотеке, но эту книгу он однажды нашел прямо на дороге и дорожил ей, как ничем другим. «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта. Здесь даже были картинки! Гарри не слишком долго задерживался на них, ведь краски все равно давно выцвели, вместо этого водя кончиками пальцев по четким буквам, напечатанным на чуть пожелтевшей бумаге.

Он в который раз перечитывал знакомые, давно выученные наизусть строки, когда в дверь грубо ударили кулаком, потом еще и еще. Гарри с сожалением выключил лампочку и крикнул:

— Я уже лег, дядя!

— До завтра не выйдешь оттуда, паршивец! — проорали ему в ответ.

Гарри вздохнул, отвернулся к стенке, натягивая тонкое одеяло повыше, и закрыл глаза. Он надеялся, что сегодня ему приснится его любимый сон. В нем родители приходили и забирали его домой, обнимая и признаваясь, что очень скучали. Конечно, он давно вырос из детской мечты, что мама и папа живы, но еще хотел, чтобы нашелся кто-нибудь, кто станет по-настоящему о нем заботиться. Кто-то, кому не будет все равно.

* * *

На следующий день Гарри брел по дороге, прижимая рюкзак к груди. Вчера тетя специально не стала зашивать дырки, хотя те и были небольшими — что на рюкзаке, что на брюках. Сказала, что это будет его наказанием — что «это», Гарри так и не понял.

— Вот он! — внезапно раздался сзади ликующий крик.

— Держи его! Давай, ребята, хватайте его!

Гарри даже не стал оборачиваться, сразу припустившись бегом. Зайцем пропетляв по дворам, он снова выбежал к школе и обнаружил, что находится в тупике — по обеим сторонам и впереди него были стены, а сзади — Дадли и компания.

Он обернулся, загнанно озираясь, и наткнулся взглядом на мерзко ухмыляющегося кузена. Почему-то мгновенно стало ясно, что в этот раз просто побоями он не отделается. Наверняка они испортят все оставшиеся вещи, изорвут одежду и изобьют его самого на закуску.

Гарри отчаянно зажмурился, сжал кулаки, решив во что бы то ни стало не просить пощады, и закричал про себя: «Мама!». Тем временем Дадли подходил все ближе, и вот он уже нанес первый удар — в живот. Гарри, даже зная, что это бесполезно, наугад выбросил кулак вперед. Его тут же перехватили и заломили руку за спину, а потом кто-то ткнул его под колени, и он повалился на землю.

Было невыносимо противно от собственной беспомощности, но он знал, что не может ничего сделать: у противников было и качественное, и кол... клочи... количественное преимущество.

Даже в такой ситуации где-то внутри стало тепло оттого, что он сумел запомнить очередную сложную фразу. Пусть Гарри был слаб физически, своим умом он гордился и даже был бы лучшим учеником в классе, если бы не Дадли, постоянно уничтожающий его домашние задания и изрисовывающий учебники.

Очередной удар пришелся под ребра, и из легких выбило весь воздух. Распахнув глаза, Гарри пытался вдохнуть, но никак не получалось. В глазах стало темнеть, и он уже взмолился: «Пусть я попаду к маме, раз уж так!..», когда его вдруг сдавило со всех сторон и словно протолкнуло через тугой шланг, а потом все вокруг завертелось, и он упал на что-то твердое и каменистое, потеряв сознание.

* * *

Этим утром Батильда Бэгшот встала нехарактерно поздно для себя. Обычно она поднималась с первыми криками петухов, по старой деревенской привычке, но сегодня, когда она проснулась, на часах было уже десять, и солнце стояло высоко в небе.

День проходил в обычных заботах: вытереть пыль, сварить суп и отнести соседям, ведь у них заболела дочка, а больше кормить стариков некому, да и пол надо бы подмести, помочь, ведь люди-то хорошие. Зайти к Анне, справиться, как там ее внук — вроде бы должен приехать на Рождество из Хогвартса, небось хвастаться успехами будет. А еще сходить на могилу к Поттерам, ведь сегодня как раз годовщина...

Батильда отнесла скромный букетик на кладбище, постояла несколько минут у могилы и уже собиралась уходить, как вдруг из воздуха с хлопком появился мальчик и упал прямо на землю. Он не двигался, и Батильда обеспокоенно подошла ближе: а вдруг голову расшиб? Помочь же надо, если так.

Она осторожно перевернула мальчонку на спину и, не сдержавшись, ахнула: лицом тот был точь-в-точь Лили Поттер, в девичестве Эванс. Батильда отвела со лба мальчика черную как вороново крыло прядь волос и кивнула: точно, шрам. Гарри Поттер, сын Лили и Джеймса. А как похож-то, как похож...

Мальчик тихо застонал, и Батильда выругала сама себя: как же так, с ребенком явно что-то случилось, а она тут воспоминаниям предается! Его ведь наверняка опекуны ищут, да и сам он в обморок не просто так упал.

Вытащив палочку, она заклинанием подняла маленького Гарри в воздух и левитировала перед собой, направляясь к дому. Следовало осмотреть его, привести в чувство и сообщить опекунам, где находится их подопечный.

* * *

Гарри медленно просыпался. Он лежал на чем-то мягком, так непохожем на его комковатый матрас, и был укрыт теплым одеялом. Где-то недалеко послышался какой-то стук, потом звон стекла и журчание воды.

Он неохотно приоткрыл глаза, желая остаться в этом чудесном сне еще хотя бы чуть-чуть. Комната абсолютно не походила на его чулан — светлая, солнечная, пусть и не слишком просторная, зато уютная и... Гарри замялся, подбирая нужное слово... домашняя. Точно, домашняя. Все здесь было проникнуто атмосферой дома, жильцы которого заботятся и любят друг друга.

Может быть, именно так выглядел дом его родителей?

Он сел в постели и потер глаза, а потом резко дернулся, поняв, что не просто слышит и видит, но и ощущает! Значит, все это — не сон!

— Ты проснулся, Гарри? — раздался голос откуда-то сбоку.

Гарри повернул голову и уперся взглядом в пожилую женщину на пороге. Седые, полностью белые волосы были убраны в пучок, но несколько прядей выбились, спадая на покрытое морщинками лицо; глаза ее светились добротой и участием, и Гарри невольно улыбнулся, получая улыбку в ответ.

— Да, мэм, — ответил он, оглядываясь по сторонам. — А где я?

— У меня дома, — произнесла женщина, проходя вперед и садясь на край его постели. Она приложила руку к его лбу и облегченно сказала: — Температуры нет — и то хлеб. Я Батильда Бэгшот; ты, наверное, слышал обо мне.

Гарри покачал головой. Она усмехнулась, очевидно, ничуть не расстроенная:

— Ничего, еще услышишь. Вот только пойдешь в Хогвартс и сразу услышишь.

Он понятия не имел, что это за «Хогвартс» такой, но счел за лучшее смолчать.

Мадам Бэгшот посерьезнела и спросила:

— Что так напугало тебя, Гарри, что ты сумел аппарировать так рано?

— Апп... что?

— Аппарировать, — она нахмурилась, но потом ее лицо просветлело. — Впрочем, ты, наверное, пока не знаешь этого слова. Ты переместился от того места, где был, сюда.

— Прямо сюда? — Гарри свел брови, совсем запутавшись.

Мадам Бэгшот засмеялась:

— Конечно, нет. Ты... — смех внезапно утих, а ее глаза наполнились грустью. — Возможно, мне не следует этого говорить, но... ты переместился к могиле Лили и Джеймса.

У Гарри перехватило дыхание. Его родителей звали Лили и Джеймсом, неужели это просто совпадение?

— К могиле мамы и папы? — быстро переспросил он. — Я... как? Я ведь не знаю, где она, и где я сейчас вообще? И что значит «переместился», каким образом? Вроде телепортации в мультиках Дадли?

— Как не знаешь? — ахнула мадам Бэгшот. — Ты что же, ни разу там не был?

Гарри пристыженно покачал головой, опустив взгляд.

— Вот что, молодой человек, — решительно заявила мадам Бэгшот, — сейчас вы мне скажете, где я могу найти ваших опекунов, а потом вы с ними побеседуем.

Гарри вцепился руками в одеяло и умоляюще посмотрел на нее:

— Пожалуйста, не нужно! Не говорите ничего дяде и тете, они еще больше разозлятся! Я не хочу... — он смутился и окончание фразы пробормотал себе под нос.

— Что-что? — переспросила женщина.

— Я не хочу еще неделю сидеть в чулане, — прошептал Гарри, не поднимая глаз.

— В чулане!..

* * *

Батильда изумленно смотрела на покрасневшего мальчика. Она заподозрила неладное, еще когда стянула с него рваные брюки и затасканную рубашку на пару размеров меньше, чем нужно. Возмущение разгорелось еще больше, когда она увидела синяки, покрывающие тонкую детскую кожу, но Батильда все еще успокаивала себя: мол, мальчишка же, они ведь дерутся. А старая одежда именно для того, чтобы не порвал новое, лазая по деревьям. Но чулан!

— Как зовут твоих дядю и тетю, Гарри? — мягко спросила она.

— А откуда вы знаете, как зовут меня? — прищурился мальчик.

— Я знала твоих родителей.

— Маму с папой! — воскликнул Гарри. — Расскажите мне о!.. Ой, — смутился он, — простите. Вернон и Петунья Дурсли. А зачем вам?

— Я хочу с ними... поговорить, — Батильда постаралась выдавить улыбку.

— Не надо, пожалуйста, — Гарри замотал головой, — пожалуйста!

— Почему не надо, Гарри?

— Потому что... потому что вы сказали, что я «переместился», а это опять мои ненормальные штучки, и дядя снова запрет меня, а Дадли опять будет издеваться и побьет, и... — зачастил он.

Батильда горестно покачала головой и, неожиданно даже для себя самой, притянула Гарри к себе.

— Тебя никто нигде не запрет и не побьет, — прошептала она ему в лохматую макушку. Ребенок напрягся, но не пытался вырваться. — Я поговорю с ними, и они станут обращаться с тобой лучше, обещаю.

Постепенно Гарри расслабился и обмяк в ее объятиях.

— Они не станут, — глухо, неожиданно горько пробормотал он. — Они ненавидят все ненормальное, а я ненормальный. Я урод.

— Ты — что? — Батильда отстранила его от себя и уставилась в его глаза. Такие же зеленые, как у Лили... этот мальчик весь — ее маленькая копия. Даже волосы чуть вьются на концах, прямо как у нее.

— Я урод, — повторил он. — Так они говорят. Говорят, что я пошел в отца, что вырасту таким же бездарным, нахалом, пьяницей. Но я не верю! — внезапно выкрикнул Гарри. — Не верю, слышите?! Мой отец не мог быть таким! И мама тоже!

— О, дорогой, — Батильда покачала головой, — они вовсе не были такими. Твои родители были чудесными людьми, очень любили тебя и...

— Вы знали их? — перебил ее Гарри, затаив дыхание. — Вы правда знали их?

— Да, — Батильда нежно улыбнулась, вспоминая смех Лили и шутки Джеймса. — Я помню тебя маленьким — еще младенцем. Я часто захаживала к вам в гости...

— Но как... простите. Расскажите мне о них, пожалуйста!

— Прости, Гарри, но в другой раз. Тебе нужно вернуться домой.

— У меня нет дома, — прошептал Гарри. — Это не дом; это не может быть домом. Если уж мне удалось сбежать, я не вернусь туда. Может, пойду в приют или еще что — но только не туда!

— Успокойся, Гарри, никто не собирается насильно отправлять тебя туда. Чулан, подумать только! — Батильда возмущенно фыркнула.

Что делать? Опекуны мальчика явно не рассказывали тому о родителях и, похоже, даже о магии. Как там, он сказал, зовут его тетю?..

— Гарри, повтори, пожалуйста, имя своей тети, — попросила Батильда.

— Петунья, — послушно ответил тот, — Петунья Дурсль. Она сестра мамы.

— А! Помню! Лили рассказывала... — голос Батильды затих. Лили действительно рассказывала о своей сестрице, ненавидящей магию. Подождите, выходит, именно ей отдали Гарри? Да как же можно? Всем, кто достаточно близко знал Лили, было известно об отношении ее семьи к волшебству — а оставить ребенка этим Дурслям мог только... кто? А ведь и правда, кто?

— В общем, дорогой, мы поступим так, — деловито сказала Батильда, взяв себя в руки и отодвинув вопросы вглубь сознания, — ты пока останешься здесь, а я навещу твоих дядю и тетю. Кажется мне, что не подходит эта семья для тебя. Думаю, мы сумеем отыскать тебе более подходящих опекунов. Как ты к этому относишься?

— Спасибо! — глаза, так похожие на глаза Лили, горели неподдельным восторгом. Гарри, не сдержавшись, бросился ей на шею. — Спасибо!

— Ну что ты, — Батильда ласково похлопала его по спине, — твои родители были очень хорошими людьми, и я уверена, что ты тоже такой. Как же не помочь хорошему человеку? Все наладится, вот увидишь.