Счастливого Рождества, профессор Снейп! (гет)

Гермиона поежилась под порывом сурового декабрьского ветра и с тоской оглянулась на захлопнувшуюся дверь «Трех Метел». Она не отказалась бы сидеть в кафе до поздней ночи и, потягивая согревающее сливочное пиво, болтать о всяких пустяках с жизнерадостной мадам Розмертой, но не могла позволить себе такой роскоши, как целый вечер безделья. И так уже слишком много времени потеряно. Не стоило позволять слабостям взять над собой вверх. Как глупо! Обещать себе зайти «всего на минуточку» в тепло, «только, чтобы согреться» и проторчать там битый час. Гермиона кинула еще один тоскливый взгляд на уютную дверь кафе и шагнула во тьму.

Лучшая ученица Хогвартса, как никто другой, знала истинную цену времени и потому, пробираясь по заснеженным улочкам Хогсмида, кляла себя на чем свет стоит. Не хватало еще опоздать!

Но могла ли она обвинять себя в желании забыться? Слишком много всего навалилось, слишком уж тяжел был груз непомерной ответственности.

Гермиона приказала себе заткнуться. Есть много людей, которым приходится еще хуже. Во много-много раз хуже. Мысли ее обратились к соседке по комнате — Лаванде, та потеряла обоих родителей, но старалась никому не показывать своего горя, только по ночам приглушенные рыдания доносились с ее постели. Или Дин Томас — найден изуродованным и убитым — последнее убийство Сивого. Последнее, потому что Ремус Люпин, увидев тело мальчика, сам, своими руками, с неведомой ему дотоле жестокостью порвал оборотня на куски. А Гарри...

Гермиона подавила всхлип и устремила решительный взгляд вперед, уже не боясь подставить лицо ошеломительной силе ветра. Кого-то еще можно спасти и они обязательно будут спасены. Обязательно! Она шагала вперед с целеустремленной решимостью, которая вновь проснулась в ее душе, подавив позорную слабость и жалость к себе. Нет человека упорней, чем Гермиона Грейнджер, это может подтвердить любой, кто ее знает. В общем, хватит распускать нюни. Пора заняться делом.

«Только бы не опоздать», — молила она. Гермиона была почти у ворот Хогвартса, когда сзади ее нагнал голос профессора Дамблдора:

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер. Ставлю коробку вишневых пастилок, без нас не начнут.

Гермиона бросила взгляд через плечо, Дамблдор шагал рядом с ней. Поймав удивленный взгляд ученицы, он добавил:

— Так что можно не спешить. Я уже слишком стар для всей этой беготни.

Он порылся в складках плаща.

— К слову, о пастилках. Не хотите ли попробовать? — волшебник протянул пачку. — Я пришел к выводу, что эти замечательные лакомства чудесным образом успокаивают сознание. Не хуже лимонных долек, поверьте, — он сказал это так, словно Гермиона яростно защищала лимонные дольки, утверждая, что лучше них сладостей и быть не может.

Гермиона осторожно взяла пастилку под удовлетворенным взглядом Дамблдора.

— Где вы были, сэр?

Сказала и тут же смутилась. Что она себе позволяет? Но директор спокойно, как ни в чем не бывало, ответил:

— Выполнял задание Ордена, как и вы, мисс Грейнджер. Результаты весьма любопытны, хоть и обескураживают. Подробнее я расскажу на собрании. Но не смущайтесь, Гермиона, — тут он впервые назвал ее по имени. — Вы имеете полное право задавать вопросы. Война стирает границы и приличия. Все мы сейчас просто солдаты и эта война не закончится, пока мы живы, потому что и имя ей — жизнь.

Очень расплывчато, как раз в духе Дамблдора. Но с войной по имени жизнь она уж как-нибудь справится, гораздо больше ее интересовали совсем другие битвы. Кроме того, она все-таки надеялась дожить до конца, увидеть поражение Волдеморта и вновь встретить Гарри.

«Бедный Гарри, где же ты сейчас?»

— Профессор, скажите, вы верите, что нам удастся его найти? — с надеждой спросила она.

Директор задумался. Они еще долго шагали молча, прежде чем он, наконец, ответил:

— Мне хотелось бы верить в лучшее, но я слишком стар, чтобы надеяться. Но тебе, — Гермиона отметила про себя как быстро он перешел на «ты». Интересно, можно ли и ей так же? — Но тебе стоит все-таки не терять веры в чудеса. Знаешь, в жизни так бывает — то, что казалось чудесной сказкой превращается в жуткий кошмар...

Гермиона кивнула. Казалось, именно это с ней и произошло: сначала ей открылся волшебный мир и она вошла в него с чистым сердцем и крепкой верой в то, что все самое интересное в ее жизни только начинается. Но началась только война, долгая, истощающая, вечно непрекращающаяся война. Не открытое противостояние — Пожиратели Смерти во главе с Волдемортом и Орден Феникса — стенка на стенку, нет. Тихая война, неофициальная, необъявленная, но со вполне реальными жертвами, с подавляющим силы страхом, с усталостью, предательством и болью. И не было ей конца.

— Однако же, — продолжил пожилой волшебник, — случается и наоборот — то, что виделось жутким кошмаром — оказывается дорогой, проложенной к счастью.

Гермиона с сомнением посмотрела на Дамблдора. Он подмигнул ей в ответ.

Остаток пути до школы прошли молча, перекусывая на ходу вишневыми пастилками. Дамблдор что-то тихо напевал, а Гермиона прокручивала в голове воспоминания последних месяцев.

Все лето после шестого курса они вместе с Гарри и Роном помогали Ордену Феникса вычислять, находить и уничтожать хоруксы Волдеморта. Но в сентябре ребятам пришлось вернуться в школу к великой радости Гермионы и глобальному недовольству Рона. Гарри тоже переживал, но не потому что не хотел учиться, он просто упорно рвался в бой в надежде поскорее со всем этим закончить. Проиграть или победить — не важно, лишь бы ожидание не тянулось вечно. И хотя седьмой курс они проводили за учебой, это не мешало их работе в Ордене. Дамблдор поставил у себя в кабинете исчезательный шкаф, точно такой же стоял на Гриммо. Шкаф починил в прошлом году юный Малфой, надеясь создать проход в школу для Пожирателей Смерти. Но Снейп вмешался и шкаф реквизировал, а Драко поместил под домашний арест в одном из домов союзников, спасая тем самым молодого Пожирателя от гнева Темного Лорда. Члены Ордена, находящиеся в Хогвартсе регулярно посещали общие собрания, не вызывая никаких подозрений. Правда, Снейп окончательно вышел из фавора и больше не мог шпионить в стане врага.

Но сопротивление продолжалось, регулярно появлялись новые жертвы, Пожиратели бесчинствовали. Наконец удалось уничтожить последний хорукс — Нагайну. Снейп лично проткнул ее клыком василиска. И, видимо, этот финальный аккорд в их долгой охоте запустил странную цепь событий. Поняв, что находится на краю столь нежеланной смерти, Волдеморт затаился, скрылся даже от своих верных последователей. Даже несравненный Альбус Дамблдор оказался настолько сбит с толку поведением темного волшебника, что допустил серьезную ошибку — переоценил защищенность надежды всея магического мира, великого Гарри Поттера, избранного. Каким-то образом Волдеморт сумел похитить мальчика, когда тот был в Хогсмиде, и с тех пор о нем никто не слышал. Ни о мальчике, ни о Темном Лорде. Конечно, Хогсмид с тех пор стал гораздо безопаснее: на него растянули барьер, окружающий школу, никто чужой не мог ни войти, ни выйти незамеченным, даже аппарация в деревне была блокирована, но изменить случившееся было уже невозможно.

Ходили тревожные слухи, Пожиратели волновались. Оставшись без своего господина, они оказались полностью дезориентированы и представляли легкую мишень для авроров. Одной проблемой меньше. Но те, что еще оставались на свободе все же не утратили своей опасности. Историю об исчезновении Поттера удавалось пока не выпускать за пределы узкого круга посвященных, но отсутствие мальчика в школе вызывало подозрения. Кто-то считал, что Гарри убили, кто-то, что Дамблдор прячет его, а кто-то, что трусливый избранный просто позорно сбежал.

Гермиона от волнения не находила себе места, а досужие сплетни просто выводили ее из себя. Хуже всего было, пожалуй, то, что Рон во всей этой жуткой кутерьме позволял себе наслаждаться всеми прелестями школьной жизни: он закрутил бурный роман с Ромильдой Вейн, не пропускал ни одной тренировки по квиддичу и вместе с компанией отвязных пятикурсников тайком хлебал огневиски. После исчезновения Поттера, Рон наконец добился чего хотел — оказался в центре внимания.

Гермиона знала, Рон не плохой человек, а просто закомплексованный и недалекий. Но он все еще оставался ее другом, а потому она без устали старалась втянуть его в работу Ордена. Сейчас их задача номер один — спасти Гарри. Обо всем остальном можно подумать потом.

Без приключений и нежеланных встреч Грейнджер вместе директором добрались до его кабинета. Исчезательный шкаф приглашающе распахнулся, и через миг они оказались на площади Гриммо.

Гостиная была заполнена, множество пар глаз устремились на вновь прибывших.

— Я же сказал, что без нас не начнут, мисс Грейнджер, — повернулся к девушке Дамблдор, вновь переходя на официальный тон. — Но пастилки все равно ваши, — он вытащил из кармана нераспечатанную пачку. — Берите, не стесняйтесь, у меня еще много.

Он подмигнул. Гермиона неуверенно взяла пастилки и машинально распечатала, стараясь не замечать изумленные взгляды окружающих. Но к чудачествам директора все уже, в принципе, привыкли.

— Может быть, вы даже захотите кого-нибудь угостить. Например, Северуса! — с энтузиазмом воскликнул маг. — Он слишком хмур, а ведь всего через несколько недель Рождество. И помните о дорогах проложенных к счастью!

Гермиона, желая провалиться сквозь землю, сделала пару шагов на совершенно одеревеневших ногах к бывшему профессору зельеварения, а ныне преподавателю ЗОТИ и неловко протянула ему пачку со сладостями. Дамблдора она готова была убить.

Снейп стоял в самом дальнем углу, намеренно дистанцировавшись от всех, и ненавидящим взглядом смотрел на покрасневшую Гермиону.

— К чему это все, Альбус? — раздраженно спросил он, но пастилку все же взял.

После этого ноги Гермионы совсем отказали и словно бы приросли к полу. К своему ужасу, она обнаружила, что не может пошевелиться, и что ей и дальше придется стоять рядом с Северусом Снейпом. Эта перспектива совсем не радовала. А ко всему прочему, Гермиона обнаружила, что мастер зелий единственный человек в комнате, в присутствии которого она чувствует себя не комфортно. Она страстно желала, чтобы его тут не было, чтобы он скорее ушел, как делает обычно, ведь ему неприятно находиться рядом с остальными. На его лице каждое собрание застывает маска презрения и отвращения ко всем присутствующим.

«Пусть только он уйдет. Уходи же, уходи,» — мысленно молила Гермиона. Она внезапно поняла, что в его присутствии не сможет ни говорить, ни передвигаться, ни даже толком думать. «Что же это такое? — недоумевала она. — Раньше все было нормально.»

Нет, Снейп всегда был ей неприятен, но сейчас явно открывались новые грани отвращения. Мелькнула мысль о том, что в пастилках директора явно было что-то не то, но растворилась так же быстро, как и появилась.

Он стоял совсем рядом. Гермиона, пребывая в страшном напряжении, боялась даже дышать. Она тряхнула головой, чтобы ее надежно прикрыли волосы, спасая от его взгляда. Вот в каких случаях полезно иметь густую копну на голове, подумалось ей.

Было до дрожи страшно почувствовать на себе его колючий взгляд, но одновременно хотелось обратить его внимание на себя. Два противоречивых чувства приводили Гермиону в ужасное смущение, хотя она не знала можно ли смутиться больше, чем теперь. Очевидно, ей только предстояло погрузиться в самые глубины смущения, изучая каждый уровень довольно подробно, потому что она с ужасом осознала, что плечом почти чувствует прикосновение профессора Снейпа. То ли она, то ли он случайно пододвинулся слишком близко. Гермиона застыла. Хотя можно ли застыть еще сильнее? Она, усмехнувшись про себя, подумала, что у профессора Снейпа действительно есть учительское призвание. Вот сейчас, допустим, он сам того не ведая вызвал у нее множество неизвестных доселе чувств. И что с того, что чувства эти в основном омерзительны? Кто еще может так замечательно продемонстрировать их действия?

Гермиона, задумавшись, улыбнулась и почувствовала, как он резко отодвинулся, будто только сейчас заметил их опасную близость.

— Что вам кажется таким смешным в обсуждаемом вопросе, мисс Грейнджер? — с издевкой спросил он.

Изматывающее напряжение пропало. Гермиона снова стала собой. Без всяких там пугающих темных чувств.

«Чертовы пастилки! Все-таки без них тут точно не обошлось.»

Так что они тут обсуждали?

— Я улыбаюсь своим мыслям, профессор Снейп. Профессор Дамблдор сегодня любезно напомнил мне, что в темные времена не стоит терять надежду.

Снейп презрительно скривил губы и отошел к окну.

— Прекрасно! — подхватил директор. — Действительно, не будем терять надежду, друзья. Она нам еще понадобится.

— А теперь приступим к делу, — продолжил Дамблдор. — В самом деле, есть основания полагать, что Гарри Поттер еще жив. Очевидно, что Волдеморт узнал об уничтожении всех хоруксов, а теперь похитив Гарри, знает точно, что мы уничтожили их все. Но зато мы можем быть уверены, что Гарри ничего не грозит.

— Почему ты так уверен, Альбус? — с нажимом спросил мистер Уизли. — Ведь главной целью сами-знаете-кого всегда было было убийство мальчика.

Молли с неодобрением посмотрела на мужа, но промолчала.

— Все очень просто, — ответил директор. — Том, несомненно, догадался, что Гарри являет собой последний хорукс.

По комнате пронесся изумленный шепот. Миссис Уизли заплакала, Люпин закрыл лицо руками, а Гермиона снова почувствовала себя так, будто на нее наложили Ступефай.

Но мозг ее усиленно работал. Она уже достаточно узнала про хоруксы, чтобы понять каким именно образом осколок души Темного Лорда попал в Гарри.

— Вот почему он говорил на парселтанге и мог проникать в разум Волдеморта, — еле слышно прошептала она. Но в ледяной тишине гостиной каждый услышал ее.

— Именно, — кивнул Дамблдор.

— И давно вы это знали, Альбус? — вкрадчиво спросил Снейп, наконец отвернувшись от окна.

— Я начал догадываться с тех пор, как узнал о хоруксах, — медленно произнес директор. — Но...

Договорить ему не дали. Все одновременно начали возмущаться.

— Какого черта, Дамблдор! — орал Грозный Глаз. — Если бы мы знали, то ни за что не выпустили бы мальчишку из замка!

— Ах, Гарри, Гарри... — всхлипывала Молли.

— Как вы могли никому не сказать, Альбус! — возмущалась Минерва.

Только два человека не принимали участия в общем скандале. Снейп хмуро размышлял и Гермиона тоже размышляла не менее хмуро. Если бы кто-то смотрел на сцену со стороны, то с удивлением бы заметил, что эти двое стали сейчас чем-то похожи. Альбус Дамблдор так, в общем-то, и подумал, спокойно озирая баталию в гостиной и поглощая все те же вишневые пастилки.

Внезапно все разом успокоились и Дамблдор продолжил:

— Я думаю, что Том будет искать способ извлечь хорукс из тела мальчика. И пока он этот способ не найдет, мы можем быть спокойны за жизнь и здоровье Гарри.

— И много ли времени ему понадобится? Может быть он уже... нашел этот способ? — горько спросил Ремус.

— Все мы знаем, что Том очень тщеславен, — ответил директор. — Если бы он убил Гарри, то поспешил бы поделиться этой новостью со всем магическим сообществом.

— Может, он теперь решил действовать иначе, — тихо сказал Артур.

— А есть ли он вообще, этот способ? — спросила Гермиона. — В смысле, из всего, что нам известно, мы можем лишь утверждать, что часть души в хоруксе можно возродить. Но Волдеморту это не нужно. Сейчас, для него это лишь растрата единственной возможности возродиться в случае смерти. Можно уничтожить вместилище вместе с частью души, но на это Волдеморт тоже вряд ли пойдет. Никогда никто не пробовал переносить готовый хорукс в новое хранилище, ведь сама часть души становится неотделима от того места, куда помещена. Если бы такой способ был, то это было бы просто невероятно!

— Не сомневайтесь, мисс Грейнджер, Темный Лорд способен на такие свершения, какие вам и не снились, — сказал бывший профессор зельеварения с оттенком нескрываемого благоговения. На мгновение его лицо озарилось восхищением и из обычной презрительной маски превратилось в неизвестное и почти красивое лицо совсем еще молодого человека, до сих пор не потерявшего интереса к жизни.

Гермиона вглядывалась в профессора с удивлением. Она никогда не думала, что он может быть таким... Таким... симпатичным?

Вот только то, что подобная перемена вызвана восхищением Волдемортом и темными искусствами вызывало у нее почти физическое отвращение. Ей снова захотелось, чтобы зельевар покинул комнату. Он сумасшедший, думала она, после всего, что сделал Темный Лорд, так им восторгаться!

С другой стороны, зашептал в голове вкрадчивый внутренний голос, магическое искусство, достигшее высших степеней, все еще остается великим искусством, не важно, вверх или вниз шагает волшебник по дороге Мастерства.

Гермиона нахмурилась. Это было так не похоже на ее обычные мысли, но логика здесь, определенно, присутствовала. А если учесть, что профессор Снейп действительно никогда не скрывал, что восхищается высочайшими искусствами магии вне зависимости от моральных предрассудков, то неудивительно тогда, что профессор попал в дурную компанию.

Гермиона вздохнула, снова собираясь заговорить. Было тяжело, но этот вопрос обязательно должен быть задан, вне зависимости от ее желания и желания всех присутствующих:

— Профессор Дамблдор, сэр?

— Да, мисс Грейнджер?

Она помолчала, собираясь с мыслями, а затем, стараясь не выдать голосом свое волнение, спросила:

— Что вы сами планировали делать с хоруксом в голове у Гарри?

Гробовое молчание.

Снейп усмехнулся. Десять баллов Гриффиндору. Чертовски приятно было наблюдать, как эта невыносимая всезнайка сумела загнать в угол самого Дамблдора. Ради такого удовольствия можно, пожалуй, еще полгода терпеть ее на своих уроках.

После нескольких минут тишины, показавшихся всем вечностью, директор заговорил с оттенком вины в голосе:

— Сложно отказать вам в уме, мисс Грейнджер. Вы подмечаете малейшую деталь, не так ли? — он печально кивнул. — У меня был план. Возможно, он показался бы многим из вас жестоким, но, поверьте, друзья, если мы хотим победить, иного выхода нет.

— Что ты там несешь, Альбус? — довольно грубо, что, впрочем, объяснялось экстренностью ситуации спросил Моуди.

— Никто не должен был знать этого до самого конца. И вы должны пообещать, что за пределы этой комнаты все услышанное вами сегодня не выйдет.

По гостиной пробежал шепоток.

— Единственный способ убить Волдеморта — позволить ему убить Гарри.

Молли всхлипнула.

— Сделать это он должен сам, своей рукой.

— Так значит... так значит Гарри должен умереть? — подавляя слезы переспросила, до тех пор сохранявшая молчание, Тонкс.

Люпин в жесте утешения крепко сжал ее руку.

— Да, иного выхода нет, — тяжело вздыхая, сказал Дамблдор.

Гермиона стояла как громом пораженная. Она не верила в реальность происходящего. Только недавно они с директором шли по заснеженной дороге в Хогвартс и он убеждал ее не терять надежду, как тут же он заявляет, что надежды нет. Что-то не состыковывалось. Не впал же старик в маразм окончательно?

Гермиона с сомнением покосилась на директора и тут же получила лукавый взгляд в ответ. Профессор Дамблдор ей подмигнул? Она уже открыла было рот, чтобы спросить, но пожилой волшебник незаметно приложил палец к губам и снова подмигнул. Гермиона ошарашенно уставилась на свои ноги, чтобы никто в комнате не заметил ее изумленный вид. Что имеет в виду директор? И почему он хочет, чтобы в Ордене думали, что дело Гарри безнадежное?

Голова так ломилась от вопросов, что она даже не заметила, как погрустневшие товарищи принялись расходиться. Вывел из транса ее лишь насмешливый вопрос профессора Снейпа:

— Неужели вы наконец поняли, что не познаете все тайны мира из книг и в кои-то веки решили искать информацию в других местах? Скажите, много ли секретов вам сегодня открыли ваши ботинки?

Разозлившаяся Гермиона, красная как рак, подняла голову и гордо прошла мимо профессора прямо к исчезательному шкафу. Ответить ей все равно было нечего, да и не готова была она напрямую хамить преподавателям.

— Минерва, можешь идти, — сказал Дамблдор, когда они оказались в его кабинете. — Мисс Грейнджер, Северус, останьтесь, пожалуйста. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

Гермиона кивнула и молча села на кресло у директорского стола. Мысли все еще путались. Снейп скрестил руки на груди и остался стоять у шкафа.

Директор разгладил бороду рукой, и вдохнул, словно собираясь произнести длинную речь, но внезапно передумал и, сообщив, что хотел бы принести немного еды для изголодавшегося Фоукса, поспешно вышел из кабинета.

Минут десять, оставшиеся наедине, ученица и профессор пребывали в напряженном молчании, но Дамблдор даже не думал появляться. Гермиона, закусив губу, разглядывала Распределяющую Шляпу, стараясь не думать о стоявшем где-то позади ее кресла Снейпе. Сам Снейп сознательно старался не попадать в поле зрения мисс Грейнджер, обнаружив, что ее взгляд сильно его нервирует. Довольно необычное чувство, размышлял он, разглядывая каштановые кудряшки на затылке студентки. Самое же необычное свойство этой нервозности заключалось в том, что оно было странным образом не лишено приятности. Однако основательно обдумывать этот вопрос Северус не рискнул, также, как и двигаться с места.

За все время молчания никто из них даже позу не сменил, что сразу заметил появившийся спустя еще десять бесконечных минут профессор Дамблдор.

— Садись, Северус, в ногах правды нет, — сказал он и сотворил три чашки горячего шоколада.

Снейп сел и взял свою чашку.

— А где же корм для Фоукса? — прищурившись, спросил он.

— Тебе, как и мисс Грейнджер, в наблюдательности не откажешь, друг мой, — Дамблдор отхлебнул обжигающего напитка. — По пути я вспомнил, что уже кормил феникса сегодня, — он хитро улыбнулся. — А теперь перейдем к тому, зачем я вас, собственно, и пригласил.

Если бы на месте Снейпа был кто угодно другой, то Гермиона могла бы обменяться с ним удивленными взгядами, но, к сожалению, в соседнем кресле сидел именно Снейп — странное социопатическое существо, совершенно незнакомое с нормальными человеческими реакциями. Поэтому Гермиона удовольствовалась тем, что бросила еще один краткий взгляд на Распределяющую Шляпу, а затем приготовилась внимательно слушать.

Гермиона в сопровождении профессора Снейпа шла к гриффиндорской гостиной. На самом деле, она не боялась Филча и могла ходить по ночному замку одна, но ей не хотелось никому сообщать, что мантия-невидимка Гарри у нее. Конечно, она доверяла Дамблдору, доверяла и Снейпу, потому что ему доверял Дамблдор, но что-то сдерживало ее от излишних откровений. Никогда еще она не чувствовала себя более одинокой. Вокруг не было ни одного друга, которому бы она могла высказать все, что накопилось на душе. Как же ей не хватало Гарри! Несмотря на весь оптимизм профессора Дамблдора, она готовила себя к худшему, хотя все равно надеялась, что в конце концов все будет хорошо. Если бы можно было поговорить с Роном, возможно, стало бы легче, но Гермиона уже не знала, друзья ли они еще.

А теперь еще этот сумасбродный план Дамблдора. Нет, он был прост и, быть может, даже гениален, но так тяжело было сознавать, что успех всей операции зависит от нее и от... Снейпа. Гермиона посмотрела на преподавателя, шагающего рядом. Он никогда не казался ей приятным человеком. Правда, сегодня все было иначе. Будто бы в этом сухом колючем волшебнике что-то было, какая-то искра внутри. Хотя... кто вообще во всей магической Британии мог бы счесть его приятным? А уж тем более привлекательным? Реки потекут вспять и вода в океане превратится в тыквенный сок, если кто-нибудь когда-нибудь влюбится в этого волшебника.

Короче, таким мыслям самое место в энциклопедии невозможных вещей. Гермиона потерла лоб. Наверное, сказывалось нервное напряжение. Почему она вообще думала о таких идиотских вещах? Это же просто дикий абсурд. К тому же, опасно думать о леггименте, особенно, когда этот самый леггимент идет рядом с тобой. Гермиона бросила на Снейпа опасливый взгляд. Профессор сосредоточенно шагал, чуть нахмурив брови. Вряд ли он сейчас читает ее мысли. Гермиона еще раз потерла лоб и утвердилась в своем твердом намерении как следует овладеть окклюменцией и научиться очищать сознание. Потому что обычными способами она никак не справлялась с этими наплывами дурацких мыслей.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

А? Что? Она и не заметила, как они дошли до портрета Полной Дамы.

— Спокойной ночи, профессор Снейп.

Он развернулся и, не говоря больше ни слова, стремительно скрылся во тьме коридора. Гермиона еще постояла некоторое время, смотря ему вслед пустыми глазами, пока Полная Дама громко не откашлялась, привлекая ее внимание:

— И долго будем так стоять? Ночь на дворе, вообще-то. Так что называй пароль, милочка, пока я тут не уснула.

— Гарри Поттер жив!

— Верно, проходи. — Портрет отъехал в сторону, и Гермиона пробралась через дыру за ним в гостиную. Здесь было пусто и тихо, только Рон пьяно посапывал в одном из кресел. Гермиона вздохнула, проходя мимо него, и быстро взбежала по лестнице, ведущей к спальням девочек.

Лаванда и Парвати уже спали или притворялись, что спят. Но Гермионе это было только на руку, ей не хотелось ни с кем говорить. Она быстро разделась и легла, надеясь провалиться в долгожданный глубокий сон, но вместо этого у нее перед глазами почему-то появился образ профессора Снейпа. И стоит заметить, что воображаемый Снейп казался гораздо лучше Снейпа реального. Он был симпатичнее, добродушнее и дружелюбнее. Такого Снейпа хотелось узнать поближе. Может быть, даже сходить с ним на свидание.

— О, боже, — вслух сказала Гермиона.

— Что такое? — сквозь сон спросила Парвати.

— Ничего, спи, — Гермиона повернулась на бок, стараясь думать о чем угодно, но только не о Снейпе. Она начала наизусть повторять рецепты зелий из учебника седьмого курса. Зубрежка всегда помогала ей расслабиться. Но только не в этот раз. С предмета зельеварения мысли перескочили на самого зельевара.

В классе только она и он, на столе дымится котел, до краев наполненный любовным напитком. Она медленно помешивает зелье, вдыхая его потрясающий аромат, а он мягко прикасается к ее руке, направляя движение. Интересно, а чем пахнет зелье для него? Другой рукой он нежно ее обнимает и возникает ощущение, будто по всему телу прошел заряд электрического тока, в груди теплеет и...

«Нет-нет, наш преподаватель зелий сейчас профессор Слагхорн», — мысленно поправила себя Гермиона и воображаемый класс исчез, вместе с котлом и Снейпом.

Гермиона открыла глаза.

«Что со мной происходит?».

Похоже, уснуть даже не стоит и пытаться. Там, на подступах к царству сновидений, ее караулят ужасающие романтические фантазии.

Она встала и подошла к окну. Снег шел, не переставая. Громадные сугробы уже покрыли все видимое пространство. Хижину Хагрида совсем замело, сложно было даже представить, как лесник с утра будет выбираться на улицу. Суровый северный ветер бил по крыше и завывал так, будто целый хор баньши поселился на чердаке. Казалось, что природа тоже ведет войну. Такую же беспощадную и нескончаемую, как и люди.

На краю сознания все еще слабо мерцал образ профессора Снейпа. Гермиона в жизни не имела привычки предаваться всяким девичьим грезам, поэтому чувствовала себя немного не в своей тарелке. Тем более, удивительным был сам объект фантазий. Все это от нервов, успокаивала себя Гермиона и размышляла, не сходить ли к мадам Помфри за снотворным зельем.

Но тут какое-то движение на улице привлекло ее внимание. По двору, заваленному снегом, воровато озираясь, кралась темная фигура. Из башни очертаний было не разглядеть, да еще и снегопад сильно мешал. Кто бы это мог быть? Гермиона ощутила тревогу. Происходящее ей совсем не нравилось. Почему-то в голове сразу возникли мысли о том, что это шпион Волдеморта, тайком отправившийся с донесениями к господину.

И что теперь делать? Бежать к Дамблдору или проследить за подозрительным человеком? Все-таки Гермиона решила не поднимать паники раньше времени и последить за этим типом. Со скоростью света она оделась и выбежала из спальни прихватив мантию-невидимку. Миновала Портрет, не обращая внимания на ворчание Полной Дамы, несущееся вслед, и почти долетела до выхода, ни разу не повстречав Пивза или Миссис Норрис.

Выход в замок теперь был заколдован. Ночью могли войти и выйти только преподаватели и члены ордена Феникса, так что этот человек не мог быть учеником. Из всех учеников только Гермиона стала полноправным членом ордена, не считая Гарри, конечно. Двери замка открылись, пропуская ее и она ощутила дыхание морозной ночи, которое пробрало ее до костей. Незнакомец не успел скрыться из виду и его силуэт мелькал на самой кромке Запретного Леса. Гермиона накинула мантию и поспешила за ним по вытоптанным следам, которые, однако, довольно быстро исчезали под свежими слоями выпадающего снега. Ветер то и дело норовил сдуть драгоценную мантию с плеч Гермионы и она произнесла, так кстати заученное накануне, простейшее заклятие закрепления. А потом побежала по сугробам, чтобы сократить расстояние, отделяющее ее от незнакомца.

Он не спешил, его силуэт так и маячил у Запретного Леса. Из-за снега и темноты разглядеть кто это все еще не было никакой возможности. Гермиона опасалась подходить ближе. Хоть она и невидима, но ее следы будут заметны на глубоком снегу. Наконец, незнакомец развернулся и вдоль кромки леса направился в сторону озера. Гермиона не пошла за ним след в след, а двинулась наперерез. Вскоре они оба приблизились к черной глади воды, которая, несмотря на холод в этом году, все никак не замерзала. Поговаривали, что тут не обошлось без русальей магии.

Человек остановился и долго стоял, глядя на воду. Гермионе надоело наблюдать за ним издалека и она решила подобраться поближе. Тихо, стараясь не скрипеть снегом, она вскоре оказалась шагах в двадцати от него. Но со спины все еще не было видно кто это. Они долго так стояли и Гермиона уже начала думать, что зря встревожилась и погналась за этим типом, скорее всего, кто-то из преподавателей, как и она, маялся от бессоницы и решил прогуляться. Но тогда почему он крался? Хотя... Ей ведь могло и показаться. Плохая видимость, ночь, снег, воспаленное сознание с дурацкими фантазиями, да все что угодно.

Она стала подбираться еще ближе, чтобы узнать кто это и со спокойной душой уйти спать, но тут этот человек совершил нечто неожиданное. Он закатал рукав плаща и собрался дотронуться до того места, где у Пожирателей была... черная метка! Дальше все произошло очень быстро. Слишком быстро, как потом думала Гермиона. Она среагировала раньше, чем успела вспомнить о том, что на территории Хогвартса никто не смог бы аппарировать. Пусть даже с помощью метки. Позже даже сам профессор Снейп похвалил ее за скорость реакции. Гораздо позже. Потому что в последующие несколько дней он был жутко зол. Гермиона, понимая, что не успевает выхватить палочку, преодолела оставшееся между ней и Снейпом расстояние в один потрясающий прыжок. А то, что это был именно Снейп Гермиона успела заметить, когда они оба, ухватившись друг за дружку, падали в ледяную воду озера.

* * *

Северус был рад, что сегодня его очередь патрулировать коридоры. Вот уже который день его одолевала бессонница. А сегодня нечто и вовсе странное завладело его сознанием: он все никак не мог выкинуть из головы мисс Грейнджер. На нынешнем собрании Ордена он будто впервые ее увидел. И в этом была некая правда, ведь на учеников он никогда особого внимания не обращал, все они сливались в единую серую массу обычных посредственностей. Конечно, мисс Грейнджер всегда была чуть умнее других, но раньше профессор был уверен, что это всего лишь результат постоянной зубрежки. Теперь же он впервые позволил себе непредвзято взглянуть на юную волшебницу и увидеть в ней искру настоящей мысли. «Возможно, Дамблдор прав», — подумал он. — «И из нее может выйти великая чародейка. Если, конечно, она выживет», — тут же поправил себя он.

Чуть позже он поймал себя на том, что думает уже не только об интеллектуальных способностях Грейнджер, но и о ее, таком прекрасном, серьезном взгляде, в раздумье, нахмуренных бровях и о привычке так мило краснеть, смущаясь...

— Мило? — презрительно выплюнул Снейп. Он и сам не заметил, как заговорил вслух. От звука его голоса миссис Норрис, слонявшаяся неподалеку, зашипела и бросилась наутек.

Профессор решил, что неплохо было бы немного проветриться и поспешил к выходу. Погода, на его взгляд, стояла просто замечательная. Он всегда любил то, что обычные люди называют ненастьем, во всех его проявлениях.

На улице Северус быстро продрог, но все-таки не использовал согревающие чары. Ему хотелось почувствовать себя живым, а заодно и полностью очистить голову от этих странных мыслей с мисс Грейнджер в главной роли. Ветер дул знатный и профессору приходилось идти чуть пригнувшись и то и дело встряхивать головой, сбрасывая, облепляющий волосы и лицо, снег. Он дошел до кромки Запретного Леса и в задумчивости остановился. Было бы неплохо углубиться в чащу, но в такую погоду, да еще и ночью это было глупой затей. Он разочарованно вздохнул и пошел в сторону озера по кружному пути, не отходя от манящего леса. Из леса веяло опасностью и силой, и это ужасно привлекало Снейпа. Но, в конце концов, пришлось свернуть, чтобы дойти до воды.

Созерцая гладь черного озера, профессор полностью очистил сознание от мыслей. Он мог бы простоять в состоянии этой блаженной пустоты (ни забот, ни тревог, ни давящей необходимости) до самого утра, но внезапно метка разгорелась адским огнем. Боль была почти невыносимой, хотя и привычной. Северус закатал рукав. То что предстало его взгляду было просто невероятно! Черная метка исчезла не оставив и следа, только боль, уже переходящая в легкое жжение на том месте, где она была, еще давала о себе знать. Профессор, еще сам до конца не веря, поднял руку, чтобы прикоснуться к чистой коже. Случилось то, о чем он мечтал. Он свободен!

Но насладиться моментом ему было не суждено. Неожиданно оказалось, что он уже летит в воду в обнимку с мисс Грейнджер, которая появилась не пойми откуда. Единственное, что чувствовал Снейп — недоумение, возможно, глубочайшее в своей жизни.

Мигом промокшая одежда камнем тянула ко дну. Но они все-таки выплыли, кашляя и отфыркивая ледяную воду. В молчании более ледяном, чем вода озера они выбрались на берег и высушились при помощи чар.

— Простите, профессор Снейп, — произнесла Гермиона, все еще по инерции стуча зубами. — Я не знала, что это вы. Но скажите, зачем вы хотели дотронуться до метки? — она старалась говорить с наигранной бодростью, но вопрос против ее воли прозвучал напряженно и подозрительно, а палочку из рук она так и не выпустила.

Северус молча поднял руку и показал ученице чистое предплечье. Изумленная Гермиона, наконец, расслабилась и опустила палочку.

— Но как? Как это случилось?

— А это, мисс Грейнджер, нам только предстоит выяснить. Лучше расскажите, пока мы идем до замка, как вы оказались здесь в столь поздний час?

Краснея и запинаясь, Гермиона изложила свое видение событий. Снейп все понял, но пока еще был слишком зол, чтобы простить случившееся. В холле они разошлись, профессор сказал, что если она и так разгуливает по ночам, то в провожатом точно не нуждается. Гермиона была с этим согласна. В таком провожатом, как Снейп, она уж точно не нуждается! По правде говоря, как бы она не храбрилась, ей просто было жутко стыдно и за свои глупые фантазии, и за нелепое происшествие на озере.

На полпути в гриффиндорскую башню Гермиона вспомнила, что оставила мантию у озера. Пришлось возвращаться, а потом спешить обратно. В итоге до спальни она добралась окончательно вымотанная этой напряженной ночью. Последние силы ушли на то, чтобы раздеться и тяжело рухнуть на кровать. Глаза слипались. Гермиона устроилась поудобнее и...

В классе только он и она. Они стоят у доски, исписанной нумерологическими формулами. Он нежно, но очень крепко обнимает ее и шепчет ей на ухо...

О, нет! Опять! Гермиона накрыла голову подушкой и нахмурилась, стараясь изгнать непрошеного гостя из своей головы. Но фантазия на пару со сном ее пересилили и уже через несколько мгновений Гермиона погрузилась в сновидения, под завязку наполненные профессором Снейпом.

* * *

На следующее утро Гермиона встала позже всех. Широко зевая, она спустилась в гостиную и застала там Рона, сидящего все в том же кресле. Увидев ее, Рон подскочил.

— Привет, — сказал он.

Гермиона натянуто улыбнулась в ответ.

— Слушай, я ждал тебя тут еще вчера, хотел поговорить. Но, видимо, уснул.

— А я думала, ты опять неплохо повеселился с пятикурсниками и не нашел в себе сил дойти до спальни.

— Нет, Герм, нет. Я уже неделю не пью и не общаюсь с ними. И с Ромильдой мы расстались. И я все это время пытаюсь с тобой поговорить. Но ты вечно так занята... Я, в общем, давно хотел... Нет, давно должен был попросить у тебя прощения.

Рон смущенно опустил глаза и потер нахмуренный лоб, было ясно как тяжело ему даются эти слова.

— Прости, Гермиона. Я вел себя как полный осел! И я знаю, что всегда веду себя как полный осел. Прости. Просто то, что случилось... Мне нужно было осознать это, в общем, побыть наедине с собой. Прости...

Натянутая улыбка Гермионы постепенно превратилась в искреннюю. Это и правда так, Рон частенько ведет себя как осел, но рано или поздно, он понимает, что был не прав, потому что, в сущности, он очень хороший человек.

— Так мы снова друзья? — тихо спросил он.

Вместо ответа Гермиона крепко его обняла. Рон широко, хоть и все еще немного виновато, улыбнулся и вместе они пошли на завтрак.

В Большом Зале Гермиона поймала на себе злобный взгляд Ромильды Вейн. В ответ она обезоруживающе мило улыбнулась и помахала той. У Ромильды сделался такой вид, будто ее сейчас стошнит, но больше она на Гермиону не смотрела.

— Джинни написала, что вернется в школу после Рождества, — сказал Рон, принимаясь за яичницу.

Джинни уехала из школы еще в начале ноября из-за того, что неудачно упала с метлы во время матча и повредила голову. Ее отправили в больницу святого Мунго, а оттуда родители забрали ее домой и в такое опасное время не решались отпускать обратно в Хогвартс. Но Джинни взбунтовалась и сумела их уговорить отправить ее в школу.

— Мне она тоже пишет.

— А, я и забыл. Чувствую, когда мы увидимся, она меня убьет за то, что я тут творил.

Гермиона засмеялась:

— Но ты, определенно, это заслужил.

Рон в ответ скорчил недовольную рожу.

— Лаванда о тебе спрашивала.

— Да?

— Ты ей нравишься, Рон.

— Она мне тоже, но как я могу к ней подойти после Ромильды?

— Она тебя простит. Тем более ей сейчас так тяжело! Ей нужно, чтобы кто-то был рядом. Не думай о себе, думай о ней. Всем нам свойственно ошибаться, — сказала Гермиона и тут же вспомнила вчерашнее купание в озере со Снейпом. Не самое приятное воспоминание. Ей все еще было немного стыдно, но она считала, что действовала правильно.

— Привет!

К ним подошла Луна, с небольшим пузатым аквариумом, наполненным разноцветными маленькими змейками. Они вяло плавали по кругу в мутноватой воде.

Друзья радостно приветствовали ее появление.

— Смотрите, это снырялки, особый вид водяных змей. Их яд исцеляет раны, нанесенные невидимыми шипокрылами.

— Звучит, как бред, — сказал Рон. — И потом, они похожи на обычных выкрашенных водяных змей.

Луна надулась, но ничего отвечать не стала.

— Я вообще-то подошла к вам по поводу Гарри, — она понизила голос до шепота. — Если вы собираетесь его вызволять, знайте, я пойду с вами. И Невилл тоже.

— Но мы ведь даже не знаем, где он, — устало ответила Гермиона.

Луна лишь чему-то загадочно улыбнулась и, сказав: «Не забудьте позвать меня», отошла.

После завтрака Гермиона отправилась на руны, а Рон на прорицания. А по пути с уроков Гермиона заскочила в библиотеку, чтобы взять экземпляр «Суперпродвинутого руноведения» и стала свидетельницей странного разговора. В дальнем углу за стеллажами притаилась группка шепчущихся учеников. Гермиона подошла поближе. Не то чтобы она любила подслушивать, но сейчас атмосфера в школе была очень напряженной и подозрительной. Как выяснилось, ей очень повезло, потому что она оказалось в нужном месте в нужное время. Те ученики замышляли заговор! Ну, не то чтобы какой-то глобальный заговор, они просто планировали опозорить профессора Снейпа перед всей школой. Там за стеллажами собрались те ученики (в основном, хаффлпаффцы), чьи родители не верили в исправление Снейпа и считали его одним из последних пожирателей, незаслуженно оставшихся на свободе.

Гермиона поняла, что пытаться сейчас переубедить этих детей бессмысленно, особенно если учесть, что они уже подготовили все необходимое для своего злого розыгрыша, нужно действовать. Нужно предупредить профессора. Она стремя голову выбежала из библиотеки и поспешила к Снейпу, но по пути ей неудачно встретился профессор Слагхорн, который начал долго и занудно что-то рассказывать. Гермиона не слушала, она решала, как лучше действовать. Из-за поворота показался Рон. Гермионе удалось наконец отделаться от Слагхорна и она в двух словах передала другу подслушанный разговор.

Вдвоем они поспешили на поиски Снейпа. Самым важным было ни в коем случае не дать ему войти в Большой Зал. Ведь в то самое время, как он туда войдет, сработает отвратительное заклятье заговорщиков.

— Надо будет узнать, не в магазине ли твоих братьев они заказали эти чары, — крикнула на бегу Гермиона. — Если так, то я устрою Фреду с Джорджем веселую жизнь!

— Ты что? Они, конечно, шутники, но не до такой же степени, — возмутился Рон.

Они как раз выбежали в холл перед Большим Залом в то самое время, как Снейп собирался туда войти.

— Профессор Снейп, стойте! — заорала Гермиона и бросилась к нему.

— Не заходите внутрь, — крикнул Рон и побежал наперерез профессору.

— Что за... — начал было Снейп, уже открывающий дверь в зал, но договорить не успел. С одной стороны в него с разбегу врезалась Гермиона, с другой Рон, а с третьей стороны Луна, которая как раз выходила из зала. В руках у нее был все тот же аквариум с разноцветными змейками, который разбился и обрызгал всех четверых, которые кучей-малой развалились на полу.

Луна освободилась первая и, вытащив палочку, произнесла заклинание, чтобы собрать своих змеек, но, видимо, она что-то напутала, потому что змеи внезапно превратились в ос и огромным роем налетели на группку проходящих мимо учеников.

Гермиона, помогла профессору Снейпу подняться с пола и, дико извиняясь, рассказала о «заговоре». Когда она закончила свой сбивчивый рассказ, то заметила, наконец, учеников, отбивающихся от насекомых и с удивлением поняла, что это и есть те самые заговорщики.

Сказать, что Снейп был зол, значит, не сказать ничего. За последние сутки Грейнджер дважды сбила его с ног. И не важно какими благородными целями она руководствовалась, элементарное воспитание еще никто не отменял. У него возникло стойкое ощущение, что эта девушка имеет на него зуб. А он еще думал о ее «милой улыбке»! Одним взмахом палочки профессор сжег всех ос, которые еще кружили вокруг заговорщиков. Другим проверил вход в Большой Зал. Действительно, довольно опасное заклятие было наложено на двери, и нацеленно оно было лично на него. Осталось узнать что это за заклятие...

Левикорпус?! Откуда они могли узнать? Он весь покрылся холодным потом.

Профессор вынужден был признать, что все же благодарен Гермионе. Если бы не она, его бы ждало ужасающее продолжение детского кошмара. Ни одним жестом он не выдал своих чувств, но внезапно Северус ощутил невероятную слабость, этот, такой отвратительный отголосок былой беззащитности.

Он почти с теплотой посмотрел на взъерошенную Гермиону, но в то же время ему было стыдно, стыдно, что она знает о его школьных тайнах, стыдно, что она спасла его от позора. В душе его клокотало пламя, ревела буря из разных эмоций и чувств, но снаружи он был все тот же холодный мастер зелий, скривившейся в презрительной ухмылке.

Но, как бы там ни было, он точно знал одно: эта надоедливая Грейнджер его достала! Она постоянно крутится вокруг, сбивает с ног, спасает, а потом еще и с ужасающей навязчивостью проникает в мысли и даже в сны, который профессор всегда считал личным достоянием и строго охранял от посторонних. Наглость ее просто не знает границ! Вот только... как выкинуть ее из головы?

— Ну что же, весьма любопытный знак, но в корне это дела не меняет, — сказал Дамблдор, прекратив осматривать предплечье Снейпа. — Пока будем придерживаться плана.

Он уселся за свой стол и вытащил из ящика бутылку и два стакана.

— Но Альбус...

— Я понимаю твои чувства, мальчик мой, но поверь, тебе не стоит стесняться мисс Грейнджер. Она чрезвычайно понимающая, добрая ведьма с золотым сердцем. Уверяю тебя, сегодняшнее происшествие и сведения о твоей юности, ранее полученные ей от Гарри, никак не скажутся на ее отношении к тебе.

Снейп посерел, но промолчал. Да и что толку делиться своими сомнениями с Дамблдором? Для него все в мире кажется простым и понятным. Вряд ли ему доводилось в молодости терпеть насмешки от звезд школы. Да он ведь и сам был школьной звездой.

— Не будь таким злопамятным, Северус. Хотя бы попытайся научиться понимать других людей. Поверь, не все в мире похожи на тебя. Всех надо разной мерой мерить.

Дамблдор разлил темный пенящийся напиток и один стакан подвинул гостю.

— Выпьем за твое избавление от печати зла!

— Что это? — с плохо скрываемым отвращением спросил Снейп. Он взял свой стакан, понюхал, но пить пока не решался.

— О! Это Пепси-кола, чудеснейший маггловский напиток, — ответил директор, делая большой глоток. — Так жаль, что я не открыл его для себя раньше!

Если не знать Альбуса, то можно было бы подумать, что он свихнулся. Хотя, если знать, то легко можно было бы подумать то же самое. Поэтому, отринув сомнения, Снейп одним махом осушил свой стакан и стал ждать. Ждать либо смерти от отравления, либо новых проповедей жизнелюбивого чародея. К сожалению, смерть пока откладывалась, и Дамблдор вновь оседлал любимого конька. Через полчаса профессор вышел из кабинета директора основательно измочаленный и желающий возможности хотя бы на месяц запереться в подземельях безо всякого контакта с внешним миром. Но долг превыше всего. И вместо этого он отправился искать Грейнджер, чтобы начать, наконец, воплощать идею Дамблдора в жизнь.

* * *

— Черт!

Сумка Гермионы лопнула по швам и все содержимое разлетелось по каменным плитам пола. Рон погнался за стайкой хихикающих хаффлпаффцев, секундой раньше порвавших заклинанием сумку его подруги.

— Пятьдесят баллов с Хаффлпаффа! — опередила его Гермиона.

Да, сегодня она была явно не в настроении.

Рон бросил погоню и стал собирать разбросанные вещи.

— Мстят за товарищей, — сказал он.

Гермиона кивнула.

— Их сильно наказали? — не то чтобы Рона и вправду это интересовало, но все же было любопытно.

— Посмотри сам, — Гермиона махнула рукой в сторону факультетских часов.

— Эй, похоже, они работают с замедлением!

Они оба уселись прямо на пол среди разбросанных вещей и стали смотреть как топазы «барсуков» один за другим переплывают в верхнюю чашу. В конце концов в нижней части часов не осталось ни одного камня.

— Точно, тормозят немного. Получается, теперь они ушли в минус. Сейчас я сняла пятьдесят баллов, а всего в чаше было только тридцать пять.

Друзья засмеялись.

— И плюс взыскания с Филчем до конца учебного года.

— Да, теперь жизнь для них не сахар, — улыбнулся Рон. — Так приятно иногда не нарушать никаких правил и наслаждаться наказанием других бунтарей.

— Наконец-то ты это понял!

— Это сейчас сказал не я. А мой внутренний демон, которого зовут Гермиона Грейнджер.

Они снова рассмеялись. Гермиона подвинула сумку и легла прямо на пол, Рон устроился рядом.

— Иногда Гермионе тоже хочется совершить что-то абсолютно безумное! — улыбаясь сказала она.

— Типа лечь на пол в главном холле? — саркастически ухмыльнулся Рон.

— Ну да, тут можно лежать целую вечность. Смотреть на эти часы и думать. Видеть, как камни то прибывают, то убывают, гадать, кто за что их получил или лишился. А потом понять, что кроме этого холла и нет никакого мира вокруг. Что ничего не существует. И все это просто ужасно затянувшийся сон, — Гермиона то ли хихикнула, то ли всхлипнула. — А сейчас я чувствую, что мне будто лет десять. Хотя нет, даже тогда я была разумной и серьезной. Все-таки вы с Гарри плохо на меня влияете.

Она тут же помрачнела, вспомнив о Гарри.

— Я думаю о нем каждый день. Говорю с ним мысленно, представляю, что он здесь живой и здоровый. Профессор Дамблдор верит в лучшее. Наверное, и я должна.

— Да, Герм, все будет хорошо. Гарри у нас везучая сволочь, — Рон улыбнулся своим воспоминаниям и решил увести разговор от опасной темы. — А знаешь, — он указал на часы, — у меня в детстве была шикарная идея — ограбить факультетские часы! Вытащить все камни и стать богатым, — его лицо приобрело мечтательное выражение. — Еще ведь не поздно провернуть это дело. Мы будем знамениты! Даже Фред и Джордж не совершали ничего столь грандиозного.

Гермиона закатила глаза:

— Рон, если те силы, которые ты тратишь на свои «гениальные» идеи, направить на учебу, то...

— Мисс Грейнджер, вот уж не ожидал. Неужели мистер Уизли сегодня угостил огневиски и вас? — грозная тень профессора Снейпа нависла над ними. Рон и Гермиона резко подскочили и бросились собирать раскиданные вещи. — Минус десять баллов с каждого за отдых в неположенном месте. А вас, мисс Грейнджер, я жду в своем кабинете сейчас же. — И он ушел довольный, фирменным жестом взметнув полы мантии.

* * *

Удивительно, но за все время учебы в Хогвартсе в кабинете Снейпа Гермиона так ни разу и не была. Поэтому теперь она со слегка преувеличенным интересом разглядывала открывшееся взгляду помещение. Оно совершенно точно не являлось ни холодным и ни мрачным, как можно было бы подумать, зная профессора и еженедельно посещая его уроки в кунсткамере подземелья. Напротив, все вокруг дышало комфортом и даже своеобразным уютом: письменный стол из красного дерева, стеллажи в тон, наполненные, без всякого сомнения, самыми интересными книгами, пара превосходных кресел у камина и стены, украшенные дождливыми пейзажами — все это было настолько в духе самой Гермионы, что у нее даже дыхание перехватило. Ее так и подмывало полистать книги, заманчиво подсвеченные отблесками каминного пламени. Но, во-первых, это было бы не совсем прилично — вот так сразу кидаться к чужим вещам, а во-вторых, Снейп явно не тот человек, в чьих книгах можно безнаказанно копаться. А жаль. Гермиона вздохнула про себя и шагнула к дождливому пейзажу — если уж не добраться до главных сокровищ, то почему бы не полюбоваться произведениями искусства?

На громадной картине, размещенной на стене прямо напротив двери, был изображен серый безжизненный холм, который выглядел вроде бы совершенно обычно, но почему-то казался ужасно зловещим. Тучи быстро неслись по небу над холмом, время от времени сверкали молнии, не переставая лил дождь. Если подойти поближе, то можно было услышать гром и шум ливня. Вся эта картина казалась одним большим окном, которого так не доставало в подземелье. Казалось даже, хотя это, скорее всего, было воображение, что от пейзажа веет свежестью и сыростью. Если бы Гермиона не была уверена, что просто перенервничала за последние два дня, она бы поклялась, что ураганный ветер с картины слегка взъерошил ей волосы.

Она быстро отодвинулась и бросила взгляд на хозяина кабинета. Тот, судя по всему, готовился к их занятию: он копался в пачках пергамента, доставал что-то из шкафов, всем своим видом изображая бурную деятельность. Она снова перевела взгляд на картину, ей не хотелось встречаться с ним глазами. Неловкости прибавляло и то, что совсем недавно он застал ее, лежащей в холле рядом с факультетскими часами. Учитывая все, что произошло до этого, ситуация — лучше не придумаешь. Гермиона болезненно сморщилась и прикрыла глаза рукой. Когда ей удалось наконец с собой справиться, она обнаружила, что Снейп стоит посреди комнаты и внимательно на нее смотрит. Почему-то ей подумалось, что он выглядит точно как взъерошенная ворона, очень одинокая и грустная. На секунду ей даже стало жалко его, но тут она заметила, что в его недобрых черных глазах поблескивает отвращение. Отвращение к ней. Внутри у Гермионы что-то упало.

— Все в порядке, мисс Грейнджер? У вас болит голова?

— Нет, все нормально, профессор, просто не выспалась сегодня.

— Хорошо, через пару минут мы сможем приступить к процедуре.

Гермиона кивнула и опять повернулась к картине. Непогода там немного поутихла и теперь только легкий дождь орошал зловещий холм. Она прошлась по кабинету, осматривая другие картины, те были, в основном, городскими или сельскими пейзажами, но везде непременно шел дождь. Гермиона всегда любила или думала, что любит ясные солнечные дни, но теперь уже начинала сомневаться, ведь эти пейзажи казались ей самым прекрасным из всего, что она видела в жизни. Впрочем у нее еще будет время подумать над странными переменами своих вкусов, вполне может статься, что дело тут в особой магии живописи. Она, наконец, позволила шкафам с книгами притянуть свое внимание. Чего тут только не было! За один только экземпляр «Исследования истоков магии» она была готова полгода драить котлы и убираться в кабинете зельеварения. Но вряд ли Снейп согласится на такие условия. Сложно вообще представить, что он может дать кому-нибудь почитать книгу из своей личной библиотеки.

Снейп... Почему из-за одной лишь мысли о нем что-то теплеет в груди?

Делая вид, что проводит подготовку к занятию, Северус незаметно наблюдал за Гермионой. Она сделала робкий шаг к стеллажам к книгами, но почему-то свернула и подошла к картине с холмом. Там она долго стояла, зачарованная, наблюдая за грозой. Ее пышные волосы шевелил ветер, но она, казалось, этого не замечала. Северус почувствовал что-то вроде гордости — ей понравилась его картина! Такой невероятный душевный подъем охватил его, что он даже сам устыдился. Внезапно Гермиона повернулась и он быстро закопался в стопке пергамента, будто выискивая там что-то. Когда он вновь посмотрел на девушку, она стояла, прикрыв глаза ладонью с болезненным выражением на лице. Весь его душевный подъем вмиг растворился. Что с ней? Может, спросить? Помочь? Он чувствовал себя жалким. И его бесили все эти глупые, необоснованные перемены собственного настроения.

Что с ним происходит, в конце концов?

Гермиона посмотрела на него каким-то жалостливым взглядом, будто бы почувствовала насколько он расклеился в последние дни, а потом лицо ее сделалось грустным. Он нашел в себе силы поинтересоваться ее самочувствием. Она сказала, что не выспалась. Он вернулся к своей подготовке, решив больше не думать о мисс Грейнджер. Она каким-то необъяснимым образом выводила его из себя. И ему это совсем не нравилось. Что-то тут было неправильное. Такого быть не должно. Будь проклят этот чертов Дамблдор с его идиотскими планами!

Снейп вспомнил вчерашний вечер, когда чрезвычайно довольный собой директор излагал им с Гермионой свою гениальную задумку...

— Я много думал, — медленно начал Дамблдор, с интересом разглядывая горячий шоколад в своей чашке.

Снейп хмыкнул про себя. Когда директор «много думает», это обычно всегда оборачивается какой-нибудь катастрофой.

— И пришел к выводу... — продолжил Дамблдор, не отрывая взгляд от чашки. Договаривать он явно не спешил.

Гермиона заерзала в своем кресле. Да не тяни уже, хотелось крикнуть Снейпу, но он продолжил молча сидеть и ожидать, когда директор соизволит, наконец, договорить.

— ...что есть и другой способ освободить Гарри от хорукса, а мир от Темного Лорда, — он поднял глаза и посмотрел на своих собеседников. — Без сомнения, грандиозный план недавно родился в моей голове!

Снейп с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Иногда так сложно сохранять невозмутимый вид. Особенно, если много общаешься с Дамблдором.

— Существует возможность воздействия на Гарри при помощи ментальной магии. Я не имею в виду леггименцию или окклюменцию, — предупреждающе поднял руку директор, заметив скептицизм на лице Северуса. — Мы прекрасно знаем, что они не работают на расстоянии и без зрительного контакта. Я имею в виду основу этих двух искусств, запретную и забытую. Волдеморт долгое время пытался проникнуть в разум Гарри, долгие годы протягивал ниточку связи, и в итоге ему это удалось, но лишь потому, что частица его души была спрятана в шраме. Мы же попробуем создать ментальную связь с Гарри с чистого листа и времени у нас очень мало. Но мы знаем то, о чем Риддл, считающий себя великим знатоком запретных искусств, никогда и не ведал. Искусство ментальной связи!

— И откуда же мы это знаем? — с издевательскими интонациями в голосе спросил Снейп. Он уже уверился, что Дамблдор полностью и окончательно сбрендил. Впрочем, уверялся он в этом каждый день на протяжении многих лет.

Гермиона сидела тихо, как мышка. Она-то знала, что то, о чем говорит директор совершенно и абсолютно невозможно.

— Я не думаю, что точное знание — это то, что сейчас нам нужно. Часто надежда и вера обладают гораздо большей силой. Поэтому все, что я от вас хочу — верьте и пробуйте...

— Думаю, мы можем приступить, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы помните вчерашние инструкции директора?

Гермиона кивнула и села в предложенное кресло. Оно было удобным, хоть и довольно жестким, и обладало такой конструкцией, которая позволяла сидеть расслабленно и без особых усилий держать осанку. Снейп приблизился, неся в руках сложный серебряный прибор, насчет которого Гермиона была уверена, что видела его вчера в кабинете у Дамблдора.

— Расслабьтесь, закройте глаза.

Последним, что видела Гермиона был Снейп, прикрепляющий к ее вискам два тонких серебристых шнура.

— Так как у вас недостаточно внутренней дисциплины для самостоятельного путешествия, мы будем использовать Проводник — единственное в мире устройство, позволяющее совершать ментальные путешествия по глубинным слоям мыслительного пространства... — Пока Снейп говорил, Гермиона обнаружила, что чернота перед глазами потихоньку рассеивается, перетекая в смутно знакомые формы. — Я буду вести вас, постарайтесь не терять мой голос.

Чернота вокруг полностью растаяла, и Гермиона поняла, что смотрит на кабинет профессора. Видимо, она забылась и открыла глаза.

— Ничего не получилось? — разочарованно спросила она и встала с кресла.

Ей совсем не сиделось на месте, хотелось куда-то идти и что-то делать. Она точно знала, что что-то забыла и ей смутно казалось, что она должна что-то сделать. Но вот что?

Гермиона огляделась. Снейпа не было. Все в кабинете внезапно стало таким четким, что просто притягивало взгляд. Она могла бы целую вечность разглядывать самые обычные предметы, чем и занялась. Но что-то было не так. Что-то тревожило ее, но она все еще не могла понять что. Гермиона повернулась, чтобы взглянуть на картину с холмом и поняла, что картины нет. Куда она делась? Сама не зная почему, Гермиона вдруг сильно испугалась.

— Профессор! — в панике закричала она и хотела побежать к двери, чтобы поискать его, но поняла, что не может сдвинуться с места.

— Профессор Снейп! Помогите!..

Сердце заколотилось, отбивая бешеный ритм, дыхание сбилось, воздуха не хватало и новый крик застрял в горле. Кабинет со всей обстановкой начал исчезать, рассыпаясь феерверком разноцветных точек...

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, дышите, — голос Снейпа принес успокоение. — Не волнуйтесь, дышите спокойно — вдох... выдох... и еще раз. Хорошо. Я же сказал, не теряйте мой голос, иначе вы можете заблудиться.

— Где я? — прохрипела Гермиона.

Она вновь смогла оглядеться. Окружающее казалось незыблемым, но Гермиона уже поняла, что своим ощущениям в этом месте, чем бы оно ни было, доверять не стоит. Она пошевелила пальцами — возможность двигаться вновь вернулась, прошлась по кабинету Снейпа или, точнее, по его копии. Все было вроде бы тем же самым, но каких-то деталей не хватало, а какие-то, напротив, совершенно точно не существовали в действительности.

— Вы находитесь на одном из глубинных слоев своего сознания. По теории нашего дорогого директора, отсюда, минуя слои коллективного бессознательного, где царит жуткий хаос и через которые, к слову, не пробраться никому, вы сможете попытаться добраться до сознания юного Поттера. В наличии которого я, правда, всегда сомневался, но, как говорят, попытка — не пытка, — Снейп даже не пытался скрыть сарказм в своем голосе.

— И что мне надо делать? — спросила Гермиона.

— Осмотритесь в том месте, где сейчас находитесь. Постарайтесь найти там что-нибудь связанное с Поттером.

— Но я в вашем кабинете!

— Да? — Снейп явно задумался. — Любопытно. Но все же это не больше, чем проделки вашего подсознания. Не дайте иллюзии сбить себя с толку. Ищите вещь, которая приведет вас к Поттеру.

Гермиона огляделась. Сложно было поверить в то, что все вокруг нереально. Она подошла к столу. Кроме бумаг и письменных принадлежностей ничего интересного там не было. А рыться в ящиках, пусть даже воображаемого стола Снейпа, Гермионе было страшновато. Она повернулась к шкафу, книги там стояли совсем другие, не те, что в реальности. Она медленно подошла и взяла одну, строчки расплывались перед глазами. Пришлось поставить ее на место — толку от таких книг никакого.

— Ну что, мисс Грейнджер, как успехи?

— Пока ничего, — вздохнула Гермиона, лихорадочно выискивая зацепки. Она напряженно сканировала взглядом комнату, но не могла найти ничего подходящего, ничего связанного с Гарри.

— Сосредоточьтесь на мысли о Поттере. На желании встретиться с ним. Подсознание должно дать вам подсказку. Не отвлекайтесь на посторонние мысли, — четкие инструкции Снейпа эхом отдавались у нее в голове. Она постаралась вызвать образ Гарри из своих воспоминаний, но сконцентрироваться было сложно. Гарри начал уже потихоньку исчезать, растворяться для всех, кто в него верил. Связанно ли это с темной магией Волдеморта? Возможно. Дамблдор так и считал.

— Никогда не думал, что это скажу, но постарайтесь отыскать связь с Поттером в своем сердце.

Гермиона представила, как скривился Снейп, произнося эти слова. Она хихикнула, неожиданно даже для себя.

Внезапно в углу около двери что-то блеснуло. Гермиона осторожно приблизилась. Внизу, почти на уровне пола порхал снитч. Уже что-то, подумалось Гермионе. Она наклонилась, чтобы взять его, но крошечный мячик упорхнул прямо из пальцев. Гермиона повернулась. Теперь снитч висел на середине кабинета.

— Профессор, тут снитч. Думаю, это то, что нам нужно. Только я не знаю, как его взять.

Снейп задумался. А Гермиона все смотрела на золотой мячик, безмятежно порхавший на столом. Она боялась, что своим приближением снова спугнет его и потому не решалась двигаться с места.

— Хорошо, — наконец сказал Снейп. — Вряд ли вам нужно его ловить. Следуйте за ним и, я надеюсь, он приведет нас к Поттеру.

— Легко сказать, — пробормотала Гермиона невнятно, чтобы не услышал Снейп, и уже громче: — Но он же никуда не летит. Как... А, ладно.

Она снова сконцентрировалась на образе Гарри, постаралась ощутить связующую нить их дружбы и сказала снитчу:

— Веди меня к Гарри.

Снитч слегка подскочил в воздухе, будто бы выражая согласие, и, развернувшись, полетел к одной из картин, в этой проекции подсознания превратившейся в какое-то полотно авангардиста. Разноцветные точки, линии и геометрические фигуры помутнели и превратились в черное месиво, которое медленно вращалось, постепенно усиливая обороты. Где-то там, вдали, мелькнуло бледное лицо Гарри, и снитч прыгнул прямо в центр черного водоворота.

— Гарри...

Гермиона подбежала к картине, но ни снитча, ни Гарри уже не было видно. Не раздумывая, Гермиона подпрыгнула и позволила черному месиву втянуть себя внутрь.

Снейп беспокоился. Уже десять минут прошло, а Гермиона не отвечала ему. Возможно, она просто потеряла сознание, а возможно, хуже, перескочила на уровень выше и потерялась в коллективном бессознательном. Отключать ее от аппарата было пока нельзя, иначе она навсегда застрянет где-то там, в промежутках сознания. Оставалось только ждать. Ему с самого начала не нравилась вся эта затея Дамблдора, но с точки зрения магической науки этот эксперимент был очень важен. Правда, в подопытные лучше бы взять кого-нибудь попроще, а не мисс «лучшие мозги Хогвартса». Хотя если уж у кого и есть шанс вернуться, так это только у нее.

— Мисс Грейнджер, слышите меня? — он старался говорить не останавливаясь, если она услышит, то сможет следовать за его голосом, как за путеводной нитью. — Мисс Грейнджер, отзовитесь! Если вы слышите меня, то постарайтесь двигаться на мой голос...

Прошло еще пять минут. Гермиона, до жути бледная и безжизненная, сидела в кресле и не подавала признаков жизни. Пульс замедлился, дыхание сложно было уловить, тело становилось холоднее с каждым мигом.

Снейп выругался. Внезапно серебряный прибор издал тихий звон. Веки Гермионы дрогнули, она задышала чаще. Снейп снова заговорил, стремясь вывести сознание ученицы на поверхность. Спустя несколько долгих минут Гермиона открыла глаза. Она выглядела шокированной.

— Что случилось, профессор?

— Это я у вас должен спрашивать. На пятнадцать минут я потерял с вами связь. Вы ушли куда-то... глубже и почти не подавали признаков жизни. Что Вы помните?

— Следом за снитчем я прыгнула в картину, — медленно произнесла Гермиона, напрягая память, чтобы вспомнить произошедшее. — Там еще мелькнуло лицо Гарри. Меня втянул черный... водоворот, ну, или что это было? А дальше... дальше... я не знаю. Не помню, — ослабевшим голосом сказала она. — Мне нужно на улицу... Тут так душно.

Гермиона начала подниматься с кресла, когда Снейп уже убрал провода с ее висков. Не сказать, чтобы она хорошо держалась на ногах — только вставая, она дважды чуть не упала, — но чувствовала себя совсем не так плохо, только ей казалось, что слишком уж душно в этих подземельях. Ей жизненно необходим был морозный воздух улицы, чтобы освежиться и попытаться вспомнить, что происходило после прыжка за снитчем.

Возможно, слишком стремительно она выскочила из кабинета Снейпа, но ей было не до приличий, голова раскалывалась от нехватки кислорода и все расплывалось перед глазами. Снейп нагнал ее у выхода из замка, он не мог оставить прибор неубранным, а кабинет незапертым. Кроме того, он не забыл прихватить сумку Гермионы и трансфигурированный плащ для нее.

На улице уже темнело, как выяснилось, когда Гермиона, наконец, шагнула на крыльцо и вдохнула свежий морозный воздух. Снова пошел снег, или, подумалось Гермионе, он так и шел, не переставая, с ночи. Сразу стало легче дышать и мир, снова четкий, перестал расплываться перед глазами.

— Возьмите плащ, — услышала Гермиона голос Снейпа.

— Спасибо, профессор. — Он помог ей надеть плащ, сама Гермиона с этим бы не справилась, слишком дрожали руки.

Вдвоем они шагнули навстречу сумеркам.

— Я все равно ничего не могу вспомнить, — сказала Гермиона после довольно долгого молчания, когда они были уже на полпути к озеру. — Первая попытка провалилась.

— Не уверен, что все это изначально хорошая затея, — ответил Снейп. — Это очень опасно и мы не знаем с какими последствиями нам придется столкнуться. Возможно, нужно продумать стратегию поведения, и вам уж точно следует поработать над дисциплиной и концентрацией внимания.

Гермиона поморщилась, снова вспомнив свои вчерашние ночные фантазии.

— Расслабляйтесь перед сном, очищайте сознание. Подготовка должна быть такой же, как и к занятиям окклюменцией.

Они подошли к озеру. Еще одно неприятное воспоминание.

— Простите меня за вчерашнее, профессор Снейп, мне правда очень стыдно! И за сегодняшнее тоже, — она вспомнила свалку у дверей Большого Зала и снова была готова от стыда провалится сквозь землю. — Последние дни какие-то очень напряженные...

Снейп сглотнул, ему тоже не очень-то хотелось обо всем этом говорить.

— Я не держу на вас зла, мисс Грейнджер. Давайте больше не будем вспоминать об этих... инцидентах, — ледяным тоном ответил он.

Они повернули обратно к замку. Почти вся дорога прошла в молчании. Гермиона слишком устала, чтобы говорить, а Снейп опять замкнулся в себе.

— Приходите завтра после уроков, — сказал профессор на прощание, когда они уже собирались разойтись и остановились в главном холле. Он протянул Гермионе сумку и направился в подземелья. А она и не заметила, что он нес ее всю дорогу!

Гермиона еще долго стояла и смотрела ему вслед, сама не понимая почему это делает, а потом развернулась и тоже направилась к себе, надеясь, что сегодня сможет уснуть спокойно. Хотя разве у нее получится? После того, как путешествуя по своему сознанию, она прыгнула вслед за снитчем в иллюзорную картину? Да, спокойствие ей обеспечено!

Гермиона проснулась внезапно, с таким чувством, будто что-то вытолкнуло ее из сна. Она поспешно вскочила, боясь, что проспала начало занятий, и начала было лихорадочно собираться, но потом заметила, что Лаванда и Парвати безмятежно спят в своих кроватях, а за окном еще темно и выдохнула с облегчением. Она подошла к окну. Снег наконец-то прекратился. Гермиона перевела взгляд на часы — до завтрака два часа. Можно было бы еще поспать, но ко сну больше не тянуло. Гермиона чувствовала себя необычайно бодрой и энергичной. Ощущать это было удивительно и приятно, ведь за последний месяц она совсем забыла что значит быть отдохнувшей. Она привела себя в порядок и, подхватив сумку с учебниками, спустилась в гостиную. Уже давно она уделяла прискорбно мало времени занятиям, но сейчас намеревалась взяться за домашнее задание по рунам. Тритоны на носу и нельзя забывать об учебе.

Гермиона разложила книги, подготовила пергамент, но отчего-то не могла себя заставить взяться за уроки. Наверное, впервые в жизни. Она вернулась мыслями ко вчерашнему дню, к своему «ментальному» путешествию, из которого она не помнила ровным счетом ничего с того момента, как последовала за снитчем. Вчера перед сном она постаралась очистить сознание и успокоить разум. Думала, не получится, но удалось довольно легко, и никакие мысли о Снейпе не мешали концентрировать ум. Ее недавние фантазии о нем теперь казались каким-то странным наваждением. Просто небольшое помутнение рассудка на нервной почве. Взбесившиеся гормоны. Одиночество. Чертовы вишневые пастилки. Она уснула, погрузившись в темноту, и не увидела ни одного сна с профессором Снейпом. Ей вообще ничего не снилось, именно поэтому она проснулась такой отдохнувшей сегодня.

Стоп. Или все-таки снилось? Гермиона наклонила голову и нахмурилась, сжав руками виски, в попытке припомнить то, что мелькнуло на заднем плане сознания. Гарри. Ей снился Гарри. Он был бледным, совсем исхудавшим — кожа да кости, и казался мертвым. Но она знала, только казался. Он просто спал, был как будто бы в коме. Это то, что она увидела, следуя за снитчем! Но было что-то еще...

— Гермиона, ты в порядке? — почти проорал над ухом взволнованный Рон, заставив ее подпрыгнуть.

— В порядке, — она недовольно посмотрела на друга. Обрывки воспоминаний окончательно растворились. — Скажи, зачем так кричать?

— Ну... ты выглядела так, будто у тебя припадок или что-то вроде того, — Рон плюхнулся в соседнее кресло и оглядел разложенные на столе учебники. — Неужели на седьмом году и тебя наконец учеба допекла?

— Что? А, нет. Я просто пыталась кое-что вспомнить.

— Понимаю, — Рон лениво подкидывал вверх-вниз фигурку шахматного короля, которую часто таскал с собой. Король единственный остался от его шахматного набора, остальных до неузнаваемости изгрыз Живоглот. — Я тоже что-то в последнее время ничего не могу вспомнить.

— Еще бы, — заметила Гермиона. — Ты ведь наверняка уже истребил весь хогсмидский запас огневиски.

Рон неодобрительно на нее покосился и, отвлекшись, уронил свою игрушку. Пока он искал ее под креслом, Гермиона собрала учебники.

— Извини, не буду больше над этим иронизировать. Понимаешь, тут другое, я пыталась вспомнить кое-что важное из своего сна.

Рон вытащил голову из-под стола и недоверчиво посмотрел на подругу.

— Из сна? А ты, случаем, не решила записаться обратно на уроки к Трелони?

— Нет, — досадливо поморщилась Гермиона. — Это не то. Никаких дурацких предвидений. Лучше не будем об этом. Пошли на завтрак.

Подхватив сумку, она встала и направилась к портретному проему, Рон, отыскав своего драгоценного короля, последовал за ней.

— Так ты говорил с Лавандой? — по пути к Большому Залу поинтересовалась Гермиона.

Рон покачал головой:

— Не могу я. Не могу даже в глаза ей смотреть.

— Если хочешь с ней помириться, то постарайся пересилить себя. Настоящие отношения — это всегда работа, а не просто веселые пьянки с Ромильдой Вейн.

— Ой, Гермиона, не нуди. И не упоминай при мне больше это имя, — поморщился Рон.

Гермиона ухмыльнулась и похлопала его по плечу.

За завтраком она заметила, что профессора Снейпа не было за преподавательским столом. Профессор Дамблдор тоже отсутствовал. Не было даже Минервы МакГонагалл. Что это? Внеочередное собрание ордена Феникса? Получены какие-то срочные новости? Может, ничего особенного и не происходило, но Гермиона заволновалась и, бросив недоеденный тост и недоумевающего Рона, помчалась в директорский кабинет.

— Вишневые пастилки. — Услышав пароль, горгулья отодвинулась, и Гермиона взобралась по винтовой лестнице. Она почувствовала жжение от множества магических барьеров, которые были запрограммированы пускать только членов ордена и ощутила, как незримая пелена перед дверью спадает, признавая ее.

В кабинете директора было пусто, даже Фоукс куда-то пропал. Дверца исчезательного шкафа приглашающе приоткрылась, стоило только Гермионе подойти. Все это было подозрительно и напоминало какой-то странный сон, но Гермиона сама только что прошла через охранные барьеры, и все они были на месте. Значит, это не ловушка, а просто произошло нечто чрезвычайное, какая-то важная новость, которую нужно срочно обсудить. Быть может... Гарри нашелся? Гермиона, больше не медля, шагнула в шкаф.

И вышла в гостиной на площади Гриммо.

— Вы как раз вовремя, мисс Грейнджер! — поприветствовал ее директор.

Гермиона огляделась: кроме Снейпа, МакГонагалл и Дамблдора тут были Тонкс, Моуди и Люпин. Она поздоровалась со всеми. Моуди выглядел необычайно хмурым, остальные не казались особенно встревоженными.

— Что-то случилось?

— Малфоя похитили, — мрачно ответил Грюм.

— Но как? Ведь в Азкабане...

— Не того Малфоя, Грейнджер. Младшего.

— Почему вы думаете, что его похитили? Может, он сбежал?

— Вот и я о том же! — воскликнула Тонкс. — Почему мы должны искать этого мелкого паскудника?

— Последи за языком, Нимфадора, — бросил Снейп, за что получил враждебный взгляд от Люпина.

— Покинь собрание, Тонкс, если ты так настроена, а ты, Снейп, не указывай моим подчиненным, за чем именно им нужно следить, — Моуди повернулся к остальным. — Драко Малфой пропал сегодня ночью из охраняемого дома Мерсера Кривера, нашего бывшего агента, сейчас в отставке. Рано утром Кривер заметил, что дверь в комнату Малфоя приоткрыта, заглянув внутрь, он обнаружил жуткий беспорядок: раскиданные вещи и треснувшее зеркало. Возможно, это следы борьбы.

Тонкс громко хмыкнула.

— Он обыскал весь дом и прилегающую территорию, — продолжил Моуди. — Но никого не обнаружил. Тогда вызвал нас. Охранные чары оказались не тронуты. Никто не мог ни войти, ни выйти, иначе сработало бы оповещение. Я почти уверен, пацана похитили и думаю, это дело рук сами-знаете-кого или кого-то из его оставшихся на свободе приспешников.

— С чего бы это он внезапно сделался серийным похитителем детей? — фыркнула Тонкс. — Малфой просто сбежал. И пусть катится.

Люпин ничего не сказал, но было видно, что он с ней согласен. МакГонагалл покачала головой:

— Сбежал он или нет, надо его найти. Он уже наделал глупостей, нельзя позволить ему наделать еще.

— Первым делом мы поговорили с Нарциссой. Она в ужасе и тоже уверена, что это дело рук Волдеморта, — сказал Моуди.

— Конечно, поверим еще одной пожирательнице смерти, гуляющей на свободе. До сих пор не понимаю, почему она еще не в Азкабане?

— Да что с тобой такое, Тонкс? — не выдержала Гермиона. — Пропал человек! В конце концов, может, это именно та ниточка, которая приведет нас к Гарри.

Дамблдор кивнул:

— Да, чувствую, это очень важное происшествие. Аластор. Я не верю, что мистер Малфой сбежал. Да он и не смог бы в одиночку преодолеть защиту дома Кривера.

— Значит, ему помогли, — убежденно высказался Люпин и многозначительно покосился на Снейпа. Но тот его и взглядом не удостоил.

— Продолжайте поиски, Аластор, — сказал Дамблдор. — Мы же постараемся подойти к делу с другой стороны.

С какой стороны собирается подойти директор к делу так никто и не спросил, и кто эти «мы» тоже. Кажется, почти все привыкли пропускать половину его слов мимо ушей. Но только не Гермиона. И не профессор Снейп. Именно поэтому, когда все начали расходиться эти двое остались в кабинете Дамблдора. Минерва так спешила на уроки, что даже не заметила, что никто не последовал за ней из директорского кабинета.

— Итак... — полувопросительно произнес Снейп, закрывая за собой дверь исчезательного шкафа. — Вы думаете, похищение Малфоя связано с Поттером?

— Более чем уверен. Более чем, — Дамблдор разгладил бороду и достал из ящика бутылку пепси и стаканы. — Как ваши успехи? — спросил он, разливая газировку.

Гермиона посмотрела на Снейпа, но он проигнорировал ее взгляд.

— Пока еще рано о чем-то говорить, Альбус.

— Но я верю, что у вас все получится! — Дамблдор поднял свой стакан. — Ты, Гермиона. — («Опять он на ты», — подумала Гермиона.) — связана с Гарри настоящей дружбой. И эта дружба, как ниточка между вашими сердцами, которая сможет привести тебя к нему. Для Гарри кроме тебя и мистера Уизли нет сейчас ни одного человека ближе, так что верь в себя, как в тебя верю я. И все получится.

— Конечно, если мистер Поттер все еще жив, — вставил Снейп и приложился к своему стакану. Этот маггловский напиток уже начинал ему нравиться. Да и все лучше, чем опостылевший тыквенный сок.

— Мне кажется, он жив... — задумчиво протянула Гермиона. Взглянув на обратившиеся к ней лица преподавателей, она пояснила: — Вчера перед сном я очищала сознание, как вы и говорили, — обратилась она к Снейпу. — А потом, когда я уснула мне вроде бы приснилось то, что я забыла вчера, когда очнулась. Короче, следуя за снитчем, я шагнула в картину. — Дамблдор кивнул, быстро сообразив, о чем она говорит. — А потом... Ну, я не могу четко воспроизвести что произошло, но я вспомнила, что видела Гарри... Он спал или был в коме, совсем бледный и истощенный... Вот. Больше ничего не могу припомнить. Я понимаю, звучит странно... Но я точно знаю, я уверена, что это действительно он. Я видела то, что есть на самом деле, а не просто дурацкий сон.

Она потянулась за своим стаканом и разом осушила его. В горле пересохло от волнения и еще одной попытки вспомнить, что же все-таки происходило на другом уровне сознания.

Снейп задумчиво потянулся к бутылке и налил всем еще по стаканчику пепси. Дамблдор кивал каким-то своим мыслям.

— Что ж... Это просто отлично, — наконец выдал он. — Подумать только! Вам удалось установить ментальную связь с первого раза. Признаться, я такого не ожидал. И тем лучше! — Дамблдор казался очень возбужденным. — Следующее, что вам нужно сделать, если еще раз возникнет видение спящего Гарри — попытаться его разбудить. Это очень важно. Том, очевидно, погрузил его в летаргию, а нам нужно, чтобы сознание Гарри работало. Но, конечно, в реальном мире он не проснется. Гермиона, ты должна разбудить его и выяснить, что он помнит. И не дай ему заснуть снова. Запомнила?

Гермиона вяло кивнула. У нее было еще много вопросов, но прерывать Дамблдора она не решилась.

— Если это получится, то можно считать, что полдела уже сделано. Остальное пройдет гораздо проще.

— Но как я могу разбудить его, — спросила наконец Гермиона, — если я даже не вспомню о том, что его видела?

— Ты вспомнишь, потребуется немного времени, и ты сможешь гораздо лучше ориентироваться в ментальных пространствах. Ты уже превзошла все мои ожидания. А это дорогого стоит, поверь, — Дамблдор тепло улыбнулся.

Снейп откашлялся, напоминая о своем присутствии. Гермиона вздрогнула. Когда голова занята важными делами, так легко расслабится в его обществе. Но стоит только немного облегчить груз дел, как опять накатывает что-то странное. Было бы гораздо легче дышать, если бы в соседнем кресле сейчас не сидел Снейп. Гермиона вновь ощутила волну, нахлынувшей на нее застенчивости. Да что же это такое? Опять. Неужели, это правда? Неужели Снейп ей нравится? Но он ведь просто не может никому нравиться!

Гермиона грохнула стаканом об стол и подхватила свою сумку.

— Уроки уже начались, — заявила она, поднимаясь. — Лучше я пойду.

— Да-да, конечно, ступай, — понимающе кивнул Дамблдор. — Придешь к Северусу после уроков.

Снейп то ли кивнул, то ли мотнул головой и отвернулся. Гермиона выскочила на лестницу и понеслась в класс зельеварения на урок к профессору Слагхорну. Теперь, когда голова ее снова была занята важными делами, а точнее, предстоящими уроками, то «проблема профессора Снейпа», как она про себя назвала свою странную реакцию на преподавателя ЗОТИ, уже не казалась сколько-нибудь значимой. Действительно, просто гормональные перепады, подстегиваемые постоянным стрессом. Она сделала себе зарубку на память, почитать позже маггловские учебники по биологии. Книги, особенно научные, — успокоительное почище шоколада.

После ухода Гермионы Дамблдор повернулся к Снейпу:

— Ну что, Северус? Тебе правда нравится мисс Грейнджер?

Снейп поперхнулся.

— Вы о чем, Альбус?

— Я, разумеется, просто ничего не понимающий в жизни старик, — заявил Дамблдор с хитрым видом. — Но я не мог не заметить, что между вами пробежала какая-то искра. Что-то такое промелькнуло, — он щелкнул пальцами в поисках нужной формулировки. — В общем, я просто не мог не заметить твой к ней интерес.

Снейп все никак не мог откашляться.

— Альбус, я не знаю с чего вы вдруг делаете подобные выводы, но хочу уверить вас, что я своим поведением не давал ни малейшего повода заподозрить...

— Брось, Северус, неужели ты боишься признаться в своей симпатии даже себе?

Если бы они пили сейчас что-то покрепче маггловской газировки, то Снейп возможно бы признался, что у него в последние дни и правда возникали мысли о Гермионе. Но пили они именно газировку, и он промолчал. Неприятно было сознавать, что за последнее время он так расслабился, что Дамблдор понял, что творится у него в голове. Раньше такое было невозможно. Снейп всегда был нечитаем и непроницаем. Навыки теряются. Или все дело в ней? Гермиона Грейнджер производила какое-то странное впечатление на Северуса. В ее присутствии он становился сам не свой. И внутри все как-то разом переворачивалось. Внезапно он начинал волноваться и переживать о том, как может выглядеть в ее глазах. Значит ли это, что она ему нравится? Или тут дело в чем-то другом? Но в чем тогда?

— Знаете, Альбус, я, пожалуй, тоже пойду. Скоро у меня урок.

Он грохнул стаканом об стол точно так же, как до этого сделала Гермиона и в задумчивости вышел из директорского кабинета.

Дамблдор только усмехнулся в бороду и подлил себе еще газировки.

* * *

— Ну и где ты была? — спросил Рон, когда Гермиона, извинившись перед профессором Слагхорном за опоздание, села на свое место. — Я уже умотался тут, — он махнул ножом на стол, беспорядочно заваленный ингредиентами, и продолжил неаккуратно нарезать слизняков, обильно забрызгивая все вокруг их содержимым.

— Эй! — воскликнула Гермиона, когда слизью окатило и ее. — Вначале надо выдавить сок, а потом уже резать. В этом зелье нужна только их плоть.

— Вот и займись, — Рон подвинул к ней перепачканную доску, а сам взялся крошить соцветие валерианы. — Так почему ты опоздала?

— Была в библиотеке, хотела кое-что проверить, — соврала Гермиона и окинула брезгливым взглядом поле деятельности. Отступать было не в ее духе, поэтому, засучив рукава, она принялась за работу.

Рон проглотил ложь, даже глазом не моргнув. Усомниться в том, что Гермиона была именно в библиотеке ему бы и в голову не пришло. А что еще могло заставить ее опоздать на урок? Даже мировые катаклизмы не помешали бы ей вовремя явиться в школу. Только библиотека могла соперничать с учителями за внимание Гермионы Грейнджер.

Сегодня семикурсники варили противогнойный бальзам и из-за большого количества ингредиентов работали в парах. Рон был не лучшим напарником, но благодаря своевременному появлению Гермионы, дела у них за столом пошли в гору. Зелье уже приобрело, как и полагалось на этой стадии, перламутровый оттенок. Слагхорн прохаживался по рядам, наблюдая и раздавая ценные советы. Проходя мимо их парты, он благосклонно улыбнулся Гермионе и коротко кивнул Рону.

Внезапно в класс без стука ворвался Колин Криви и зашептал что-то на ухо Слагхорну. Тот мгновенно помрачнел.

— Мисс Грейнджер, вас, как старосту школы, ждут в учительской.

Гермиона обменялась с Роном тревожными взглядами и собрала свои вещи. Профессор Слагхорн подбодрил ее кивком, и вслед за Колином она вышла из класса.

Рон сидел как на иголках, не обращая внимание, что зелье выкипает. Остальные тоже не могли сосредоточиться, взволнованные шепотки то и дело пролетали по классу. Слагхорн мрачно расхаживал у доски.

— Я отлучусь на минутку, — наконец сказал он. — Продолжайте работу. А вы, Роланд, остаетесь за старшего.

Рон покачал головой, глядя как дверь закрывается за профессором Слагхорном. Неужели за полтора года так сложно было запомнить его имя?

— Ну что, Роланд, — хихикнул Забини с последней парты, — какие будут указания?

* * *

«Это ведь началось раньше. Гораздо раньше», — думал Снейп, стоя у окна в преподавательском туалете. На улице снова пошел снежок, и Северус задумчиво вглядывался в белую круговерть декабря. Выйдя из кабинета Дамблдора, он первым делом направился сюда — все-таки давала о себе знать выпитая газировка. А после, сделав все свои дела, он подошел к окну, увидев, что снова пошел снег. Да так и остался там стоять, наблюдая за заснеженным двором и размышляя о разговоре с Альбусом.

Да, это началось раньше. Когда шла охота за хоруксами и когда Поттер и его друзья официально присоединились к Ордену Феникса. Из всей их троицы Снейп нейтральнее всего относился к Гермионе, она была умной, способной и наиболее собранной и рассудительной. Если остальных двоих он не терпел, то к ее мнению начал прислушиваться, хотя и самому себе старался в этом не признаваться. Он почти с ней не контактировал, потому что такое общение выходило бы за пределы зоны его комфорта. В принципе, почти со всеми людьми он устанавливал четкие границы, которые никогда не пересекал, но некоторые, как например другие учителя, совместно с которыми он работал годами, вынужденно были ближе, чем остальные знакомые. В общем, наступил момент, когда Гермиона начала ему нравится. Он не мог его точно определить, потому что начал все это осознавать только сейчас, после слов Дамблдора. Он перебирал воспоминания в памяти и не мог понять когда, когда именно, это случилось.

«Да дело совершенно не в этом, — прервал он сам себя. — Важно не то, когда это случилось, важно то, как. Как это вообще могло случиться? — он сокрушенно помотал головой. — Непозволительные мысли. Непозволительные чувства. Что со мной происходит?»

Он открыл окно и вдохнул морозный воздух улицы. Усиливающийся снег повалил на пол туалета. Снейп ловил хлопья снега и разглядывал отдельные снежинки, пока они не таяли в его руках.

«Как только все закончится, как только Темный Лорд будет сокрушен, я уволюсь и уеду. Уеду как можно дальше отсюда.»

Сразу стало легче дышать, будто тяжелый груз рухнул с плеч. Осталось только дождаться того момента, когда война будет окончена. И, конечно, надо будет больше не думать о Гермионе Грейнджер. Легче легкого, как думалось Снейпу, пока он ощущал, как холод обволакивает его тело и притупляет чувства, а волосы становятся мокрыми от снега.

Его уединение нарушил Флитвик, тяжело ввалившийся в дверь туалета.

— Наконец-то, Северус! Я уже все обыскал. Быстрее в учительскую, у нас беда!

* * *

— Луна Лавгуд исчезла! — выпалил Колин, как только они вышли из класса.

Гермиона зажала рот руками и почти побежала в учительскую. Колин не отставал, но когда они подошли, профессор МакГонагалл велела ему отправляться к класс, а Гермиону пригласила войти. Внутри уже собрались все деканы и Энтони Голдстейн, староста школы от отделения мальчиков. Он снова и снова пересказывал как утром соседки Луны сообщили ему, что она не ночевала в спальне и не появилась в гостиной с утра. Вместе с другими рейвенкловскими старостами они перерыли всю факультетскую башню, но Луну так не нашли. Тогда он обратился к профессору Флитвику. На завтраке ее не было, в классах не появлялась. Необходимо начать поиски, мало ли что стряслось.

Гермиона вспомнила о карте мародеров и помчалась за ней. Энтони совместно с остальными принялся разрабатывать план поисков. Все чувствовали как иллюзия мирной жизни, витавшая последние недели над школой, тает на глазах.

Гермиона вернулась через пятнадцать минут с картой. В такой момент было не до скрытности. На карте точка с именем Луны не появлялась.

— Надо проверить выручай-комнату, она на карте не показывается, — сказала Гермиона. — Я займусь. И буду все время отслеживать не появится ли ее имя здесь.

Энтони отправился инструктировать старост факультетов, а деканы и присоединившийся к ним Слагхорн собрались прочесать Хогсмид, Запретный Лес и прилегающие территории.

Вскоре вся школа гудела, как потревоженный улей. Уроки отменили, а ученики под надзором своих старост сидели по факультетским гостиным.

К полудню стало ясно, что Луны Лавгуд нет ни в школе, ни на прилегающей территории, ни в районе Хогсмида. Ксенофилус Лавгуд рыдал в кабинете Флитвика, близнецы Уизли печатали листовки, которые планировали расклеить в Косом Переулке, а поисковые отряды добровольцев собирались выдвинуться на поиски. Но Моуди считал эту затею бесперспективной:

— Ну где они могут ее искать? Вряд ли она просто вышла погулять и забыла вернуться.

— Вообще она может, — хмыкнул Рон, которого Гермиона впервые за долгое время взяла на экстренное собрание Ордена, но тут же получил сильный тычок в ребра.

— Не находите странным, что сегодня пропал Драко Малфой, а потом сразу Луна? — спросила Гермиона.

— Кто из них пропал первым мы установить не можем. Но вообще-то очередность и не важна, суть в том, что это действительно странное совпадение, — заметил Кингсли.

— Что, возвращаемся к версии серийного похитителя детей? — Моуди выразительно посмотрел на Тонкс, которая не нашлась с ответом.

— А вы заметили, что оба пропавших — блондины? — глубокомысленно изрек Рон.

Никто даже не посмотрел в его сторону.

— А что, может, это необходимо для какого-то темного ритуала?

Снейп встрепетнулся и вытянулся как струна.

— Альбус... — начал было он.

— Да-да, — ответил Дамблдор. — Я понял.