После грозы (гет)

Ремус с Тедди возвращались с прогулки, а миссис Малфой распахнула дверь и едва не споткнулась на ступенях крыльца. Ещё бы чуть-чуть, и они налетели друг на друга. Тедди разразился удивлённо-возмущённым криком, миссис Малфой отпрянула и, обогнув их полукругом, выбежала в калитку.

Андромеду Ремус нашёл в кухне. Перед ней стоял нетронутый стакан воды, а сама она крепко сжала губы и сложила руки на коленях.

— Нарцисса приходила помириться, — обыденным тоном произнесла Андромеда, пока Ремус не задал вопрос сам. И замолчала.

Он так ничего и не спросил; только достал два бокала и недопитый с похорон Огденский и сел напротив.

* * *

Малфоев тогда оправдали — и Ремус знал от Гарри лично всю историю, — но что могло изменить тот факт, что они так долго были по разные стороны войны, отобравшей у Андромеды всё самое близкое?

Ремус её не винил, вслух рассказывал о погоде в дни, которые Андромеда проводила в молчании, и не говорил ничего в те, когда она рассказывала без остановки: о юности, о Теде, о Доре. Андромеда никогда не говорила о сёстрах, но после того неудачного визита Нарциссы Ремус как-то перед Рождеством заметил в прихожей неотправленный конверт, адресованный миссис Малфой.

* * *

Андромеда не собиралась позволять Ремусу её сопровождать, утверждая, что это исключительно личный долг, но он тогда не стал слушать и взял её под локоть. Там, на похоронах скончавшегося после долгой болезни Люциуса Малфоя, они впервые за семь, кажется, лет встретились с Нарциссой лицом к лицу.

Может быть, только тогда Ремус перестал наконец винить её за Дору — формально-то, конечно, Нарцисса не имела никакого отношения к гибели его жены, но злость на неё — на всех недоловленных и недобитых врагов — гнездилась под сердцем, вгрызаясь болезненным раздражением.

* * *

Тедди перешёл на третий курс, и расписание Ремуса в Хогвартсе было забито под завязку, когда слегла уже Андромеда.

Гордая и запершаяся в одиночестве Андромеда, которая в письмах непреклонно заявляла, что ей не нужна помощь.

Ремус добрался до укромного дома на отшибе, куда она переехала вскоре после войны, уже к полуночи и несказанно удивился, когда дверь ему открыла Нарцисса Малфой.

— У меня есть знакомая в Мунго, — без предисловий заметила она, провожая его внутрь. — Меда наотрез отказалась отрывать вас от школы, мистер Люпин.

Он кивнул, сбрасывая плащ.

— Как она?

— Кризис ещё может наступить, но прогноз достаточно… благоприятный, — Нарцисса опустилась в кресло напротив слабо разгорающегося камина. — Сейчас спит.

— Хорошо, — Ремус не нашёлся, что ещё ответить, и примостился на край узкого дивана. — Я рад, что Андромеда не одна, — добавил он, секунду спустя, веско и почти торжественно.

Нарцисса чуть сместилась с краю вглубь, устраивая руку на подлокотнике.

— Я достаточно близко знакома с потерями, мистер Люпин. Андромеда — единственная из нашей семьи, кто ещё жив.

— У вас есть сын, миссис Малфой.

— Ему хватает своих проблем. У него семья — и впереди целая жизнь. А мне… Мы же взрослые люди. Какие могут быть перспективы? У детей есть новый мир, а что осталось нам? Руины после двух прошедших войн?

— Мне когда-то запомнилось, — Ремус скосил взгляд, и теперь оба они разглядывали пламя в камине, — что близость опасности порождает жажду жизни. Не то чтобы это было неправдой, но — невозможно любить опасность, когда она сопровождает жизнь ежедневно.

Кажется, он слышал, как Нарцисса усмехнулась:

— И это тоже.

* * *

Послание миссис Малфой выдернуло его из Хогвартса, не дождавшись рассвета, и отходящий от полнолуния Ремус вывалился из камина так, будто бежал марафон и боялся не успеть.

— Кризис позади, — Нарцисса неожиданно оказалась тут же, рядом, и на доли секунды придержала его за плечо. — Отдышитесь, мистер Люпин.

Он с усилием кивнул, чувствуя, как раздирает горло запертый воздух.

— Меда старше меня, — сказала она после за чаем — чай, как ни странно, предложил Ремус, хотя фактически Нарцисса в этом доме была большей хозяйкой. — И я никогда раньше не думала, что мы постареем так рано.

— Волшебники могут прожить достаточно долго, миссис Малфой, — заметил он.

— Я чувствую себя старухой уже семь лет, с того момента, как не стало Люциуса. А вы, мистер Люпин? — парировала она безжалостно.

— С восемьдесят первого, — не стал отрицать Ремус и облизнул суховатые губы. — И вы можете звать меня по имени — после сегодняшней ночи соблюдать формальности было бы нелогично.

* * *

В словах Нарциссы, не раз задумывался он позднее, было здравое зерно. Дети закалялись в кошмарах прошлого и, перешагивая их, шли в светлое будущее. Они же любовно складировали кости прошлого и, как могли, пытались наполнить пустой скелет мясом.

У Ремуса был Тедди, о котором нужно было заботиться, и Хогвартс с его учениками, которых надо было учить.

Нарцисса, оставив внука и детей в уединении, избрала другой путь, и вот уже седьмой год присылала ему письма с разных концов света.

Ни к чему не обязывающие, но Ремус всё равно отвечал. На рождественские открытки, на письма с вопросами о Скорпиусе, попавшем в кои-то веки на Рейвенкло, на почти дневниковые записи с длинными вставками из прошлых лет.

* * *

Летние каникулы подходили к концу.

Ремус раздвинул шторы, щурясь на выскальзывающее из-за полос облаков солнце. За калиткой мелькнул силуэт, и он, помедлив мгновение, прошёл к двери.

— Не знал, что ты собиралась вернуться, Нарцисса, — поприветствовал Ремус её со смешком и жестом пригласил войти.

— Скорпиус, — односложно отозвалась она, медленно, как будто опасливо заходя внутрь. — Никогда не была у тебя дома, но он достаточно хорошо обжит для человека, который девять десятых жизни проводит в школе.

— Иногда мне тоже надо куда-то сбегать, а до материка — слишком далеко.

Они застыли напротив друг друга.

— Я хотела поблагодарить тебя за Скорпиуса, — сказала Нарцисса, переплетая перед собой пальцы. — Быть в Рейвенкло — не так просто для него, как кажется со стороны.

— Для этого у него слишком известная фамилия, — согласился Ремус, привычным нервным жестом заводя руки за спину. — Но я только один из его учителей… Впрочем, учится Скорпиус хорошо, хоть ты и сама это знаешь. И от его родителей, я полагаю.

— И от тебя, — закончила она за него. — Но податься в Защиту его надоумил ты.

— Вот как, — Ремус хмыкнул. — Не знаю, что и сказать. Я этого в любом случае не знал. Надеюсь, это не подростковое желание доказать всему миру, что люди ошибаются на его счёт.

— Ты его учишь, — Нарцисса повела плечом, обходя по кругу комнату и вставая у окна. — Тебе лучше знать.

— Что ж, — Ремус шагнул вперёд, приблизившись к ней на расстояние полуметра, — тогда я могу быть спокоен.

— У наших детей, — произнесла она, прерывая затягивающуюся паузу, — был хороший учитель.

Ремус склонил голову, задумчиво, и почесал переносицу.

— У меня есть чай, — он улыбнулся ей уголком рта, — и Огденский виски. Что вы предпочитаете, миссис Малфой?