План действий (джен)

Аластор «Шизоглаз» Хмури был в ярости. Он только что проснулся в больничном крыле Хогвартса — отключился от количества магии в отвратительных на вкус зельях от истощения и атрофии мышц, которых пришлось выпить чуть ли не бочку. Неудивительно после года заключения в собственном сундуке! Само по себе оно не разозлило бы старого аврора. Он был инструктором в Академии и, будь его воля, устраивал бы такой тест на выживание — длительное заключение и сенсорный голод — каждому курсанту. Но его трусливые начальники и слышать не хотели, как важна такая проверка, так что от идеи пришлось отказаться.

Дело было не в том, что Вольдеморт вернул себе тело. Не в том, что отговорившиеся Империусом Пожиратели Смерти, которых Хмури, рискуя жизнью, ловил в прошлую войну, тут же прибежали пресмыкаться перед хозяином. И даже не в том, что похититель сыграл ключевую роль в подготовке этого некромантского ритуала. Вольдеморт был достойным противником, который делал всё возможное, чтобы добиться своего. Хмури отчасти понимал такую безжалостность; будь у него те же цели, он поступал бы так же. А ещё он всегда был уверен, что «Империус» — сплошное враньё, и его не так уж сильно злило, что он оказался прав.

Нет. По-настоящему его бесили бесхребетные слизни, которые называют себя лидерами нации, ни на что не годные политики, а особенно — Министр Магии. Корнелиус Фадж.

Министр, в лимонно-зелёной мантии и фирменном котелке, в данный момент стоял в нескольких ярдах от Хмури, рядом с растрёпанным мальчиком — Гарри Поттером, догадался Аластор — и орал на столь же нелепо одетого Альбуса Дамблдора. Тот старался внушить Фаджу свою точку зрения на происходящее, а мадам Помфри пыталась успокоить обоих или выгнать из палаты. Рядом стояли Северус Снейп и Минерва Макгонагалл. Снейп сжимал левую руку правой, явно страдая от боли, а Минерва с суровым и встревоженным выражением лица по очереди смотрела на Министра, Дамблдора и Гарри.

— Это просто нелепо! Я не желаю, чтобы меня запомнили как Министра, при котором тринадцать лет мира и процветания закончились из-за бредней мальчишки! Даже если это Мальчик-Который-Выжил, будь он неладен!

«Ну да, тебя запомнят как Министра, у которого кишка оказалась тонка сделать то, в чём ты поклялся на церемонии инаугурации — защитить страну и её граждан», — фыркнул про себя Шизоглаз.

— Разве вы не понимаете, что ради увеличения финансирования аврорам мне придётся отменить снижение налогов, которое я представил Визенгамоту на последнем заседании? Я мгновенно потеряю любую поддержку! Не говоря уж о том, что мальчишка обвинил в измене множество уважаемых членов древних и благородных семейств!

— Я вынужден настаивать, чтобы вы изменили своё решение, Министр. Нам очень важно действовать быстро, чтобы не дать Вольдеморту времени собрать силы и союзников. Вы должны отправить эмиссаров к оборотням и великанам, чтобы…

— ВЫ В СВОЁМ УМЕ? Это безмозглые животные! Не хочу даже слышать об этом!

— Но Вольдеморт...

— Не произносите это имя! Всё, я ухожу!

С этими словами Фадж развернулся, на мгновение задержался, чтобы бросить на кровать рядом с мальчиком мешок с деньгами, премию победителю Тримудрого Турнира, и вышел из больничного крыла. Когда за министром захлопнулась дверь, в палате воцарилось тягостное молчание.

Первым заговорил Дамблдор:

— Что ж, всё могло бы сложиться и получше. Ну, неважно, будем действовать сами. Северус, ты должен немедленно отправиться к Вольдеморту. Минерва, свяжись со старой командой. Сириус, если можно, ступай в дом на площади Гриммо, из него получится замечательная штаб-квартира Ордена.

Снейп и Макгонагалл молча вышли, а чёрный пёс, которого Хмури заметил только теперь, превратился в потрёпанного темноволосого человека. Хмури немедленно узнал печально известного массового убийцу Сириуса Блэка, сбежавшего из Азкабана. Он схватил палочку и выпустил в преступника сначала оглушающее заклятие, потом ещё несколько проклятий похуже — сработали рефлексы опытного аврора, отточенные годами паранойи и усиленные совершённой почти год назад маленькой ошибкой, которая привела к его нынешнему положению. Но Дамблдор оказался быстрее и поставил щит, отбив заклинания.

— Рад видеть, что ты снова в форме, Аластор, — сказал он, сверкнув глазами. — Но теперь мы знаем, что Сириус наш друг. Как-нибудь я обязательно расскажу тебе эту историю, но сейчас у меня нет на это времени. Нам нужно собрать Орден.

Хмури, не опуская палочку, продолжал внимательно смотреть на Сириуса, пока тот вместе с директором не вышел из палаты. Блэк пожаловался на родительский дом и поспешно превратился в собаку, пока кто-нибудь ещё не заметил его в школе. Мадам Помфри осмотрела обоих своих пациентов, и Хмури погрузился в беспокойный сон, продолжая посматривать по сторонам волшебным глазом.

* * *

Через неделю Орден собрался в Лондоне, на площади Гриммо, двенадцать, в родовом гнезде Блэков. Хмури с удовлетворением отметил, что Дамблдор очень серьёзно отнёсся к безопасности, сразу подключив тяжёлую артиллерию. Ничего лучше Фиделиуса для защиты не придумали, и старик определённо усвоил уроки прошлой войны — Хранителем стал он сам. Но люди, сидевшие за огромным столом, не произвели на Аластора впечатления: единственным, с кем он согласился бы сражаться плечом к плечу, был его ученик, старший аврор Кингсли Шеклболт. Второй аврор-орденец, Нимфадора Тонкс, была совсем ещё зелёным новичком. Хмури не знал, достойна ли она своего значка, но её, по крайней мере, чему-то учили. Оборотень Люпин в конце прошлой войны доказал, что чего-то стоит, но подозрительный бывший аврор не доверял его породе. То же самое касалось Блэка — неплохой боец, но недостоин доверия Аластора.

Профессора Хогвартса, Макгонагалл и Флитвик, сражались хорошо, но, учитывая учительскую нагрузку, их нельзя было считать реальной боевой силой. Профессор Снейп когда-то был Пожирателем Смерти, и, хотя Альбус лично поручился за его лояльность, Хмури этот человек не нравился. Совсем.

Сам Дамблдор был грозным противником, но уже давно никто не видел, чтобы он сражался в полную силу, а его возвышенные идеалы в реальном бою могли только помешать.

Все остальные были простыми обывателями: министерский чиновник Артур Уизли, его жена Молли, худший сорт мамаши-наседки, вор и пьяница Флетчер, занимавшийся исключительно сбором слухов через свои сомнительные связи, и старики, слишком очарованные Дамблдором и собственными высокими принципами, чтобы понять, что им, собственно, нечего делать в Ордене. И подумать только, что никто, кроме этой компании, не собирался активно противостоять Вольдеморту! Печальная картина.

— Ну что, мы уже два часа болтаем и обмениваемся новостями, кто что делал и кто что слышал за последние десять лет. У кого-нибудь есть идеи, что мы, собственно, намерены делать, чтобы справиться с ситуацией? Каких бойцов мы будем вербовать? Где и как часто тренироваться? Что у нас с оружием, снаряжением, целями, правилами вербовки и работы? — перешёл к делу Хмури. Его уже начинало тошнить от этих людей. Они надувались от важности и притворялись «Защитниками Света», но не делали и не говорили ничего, что могло бы принести пользу в деле избавления мира от Вольдеморта.

Дамблдор отозвался первым.

— Для начала, и это самое главное, мы должны обеспечить безопасность Гарри у родственников и не позволять мальчику рисковать собой. Кроме того, мы отправим людей наладить связь с группами так называемых «тёмных существ» и уговорить их хотя бы сохранять нейтралитет в будущей войне.

— Мы ничего не будем делать с Пожирателями Смерти, которых опознали Поттер и Снейп? — переспросил Хмури, не веря своим ушам. Можно подумать, великаны откажутся от предложений Вольдеморта сеять смерть и разрушение, а оборотни согласятся прятаться по домам, пока Министерство неуклонно отбирает у них последние права. Новый Первый Заместитель Министра Амбридж приложила большие усилия в этом направлении, пока Аластор сидел в сундуке.

— Мы не можем ничего сделать, пока Министерство отрицает правду, — ответил Дамблдор.

— А ты понимаешь, что Министр сейчас на поводке у Люциуса Малфоя? Одного из Пожирателей внутреннего круга? — попытался настоять Хмури.

— Да, но я уверен, мы сможем убедить Малфоя осознать свои заблуждения.

— И как ты себе это представляешь?

— Мы продолжим работать через его сына Драко, когда мальчик в сентябре вернётся в школу.

— Держите карман шире, парень ничем не лучше отца, — хмыкнул Сириус.

— Да, вынужден согласиться с Блэком. Мы должны просто уничтожить этих ублюдков, пока их мало и пока они не начали вербовать новичков и убивать, — подвёл итог Аластор. Обыватели ахнули, услышав, как запросто он говорит об «уничтожении» противников.

— Мы не опустимся до их уровня. Мы сражаемся во имя Света, и убийство — не наш метод. Это не обсуждается, — возразил Дамблдор. — Собрание окончено.

Хмури поднялся, чтобы уйти вместе с остальными членами Ордена, но Сириус задержал его. Вскоре они остались одни.

— Кажется, вы не очень-то довольны методами Дамблдора, — начал Блэк.

— Кажется, ты прав, — отозвался Аластор.

— Дамблдор, похоже, решительно настроен держать меня взаперти в этом доме «ради моей собственной безопасности». А мой крестник по той же причине сидит у родственников, и ему ничего не сообщают. Мне не нравилось сидеть под замком, но сбежал я в первую очередь не из-за этого. После тринадцати лет в тюрьме и в бегах хочу наконец-то быть полезным, — пояснил Сириус и добавил с мрачной ухмылкой: — А кроме того, я уже отсидел своё и не боюсь запачкать руки.

Он быстро рассказал Хмури о своём несправедливом заключении. Аластор понимающе кивнул.

— Может, продолжим беседу в более приятной обстановке? — предложил Сириус. — Кабинет на третьем этаже — одна из немногих пригодных для житья комнат. Здешний домовой эльф практически ни на что не годится, а десятилетняя грязь и темномагические артефакты, которые тут валяются, не улучшают атмосферу. Хотя алкоголь стал только лучше, — улыбнувшись, закончил он.

Они поднялись на третий этаж. Блэк разлил по бокалам пятидесятилетний виски и поставил бутылку на стол так, чтобы им обоим было удобно её брать.

— Итак, что ты думаешь о предстоящей войне? — спросил Хмури, отхлебнув виски. Он с подозрением оглядывался по сторонам магическим глазом, и ему совершенно не нравилось, сколько темномагических артефактов он видел. Блэки жили в полном соответствии со своей фамилией — во всяком случае, в прошлом.

— Для начала, я считаю, что у Дамблдора совершенно неверные представления о войне, — начал Сириус. — Это не борьба «Света» и «Тьмы», хотя наш враг и называет себя Тёмным Лордом. Это борьба за свободу против угнетения. В Азкабане у меня было много времени подумать, и я пришёл к выводу, что «светлые» не такие уж и светлые. Это они отправили меня в тюрьму. А «тёмные» хотят убивать, насиловать и порабощать всех, кто не подходит под их извращённые критерии «достойных». Короче, я хочу сказать, что в этой войне нет никакой светлой стороны. Есть люди, которые стремятся мирно жить так, как им хочется. Соответственно, не стоит ограничивать выбор средств из-за каких-то нелепых «идеалов Света», на чём, кажется, настаивает Дамблдор, — закончил Блэк, нянча бокал в руках.

— Да, у меня тоже было время подумать за последний год, и я с тобой согласен, — ответил Аластор. — Я всегда считал, что эти подонки слишком легко отделались в прошлый раз. А Дамблдор, глава Международной Конфедерации, проповедовал, что убийцам и насильникам надо дать второй шанс. В суде полный бардак, был и остался. Тебя, к примеру, даже не судили, а самые богатые из Пожирателей раздали взятки и остались на свободе. И всё это творилось на глазах у великого волшебника Дамблдора, который улыбался и ничего не делал.

Сириус отсалютовал бокалом, допил свой виски и налил себе и Хмури ещё.

— Ну что ж, общий язык мы нашли, а теперь выкладывай, о чём ты на самом деле хотел со мной поговорить, — спросил Аластор, глядя на собеседника обоими глазами.

— Я думаю, нам надо что-нибудь делать, а не просто молоть чушь на собраниях. А вы, кажется, готовы действовать.

— Предлагаешь нам драться вдвоём?

— Нет, я предлагаю убедить Министерство начать сражаться, — с озорной улыбкой ответил Сириус. — А для этого нам нужен Люциус Малфой.

— Малфой? Зачем?

— Сейчас он ферзь в партии Вольдеморта. Он — финансовая и политическая сила Пожирателей и очень сильно мешает убедить Фаджа сделать что-нибудь для борьбы с Тёмным Лордом, — объяснил Блэк. — Если мы его уберём, то можно будет начать влиять на Министра.

— Хм, неплохо для начала, но можно намного лучше…

По мере того как убывала жидкость в бутылке, план действий приобретал очертания. Дамблдор его точно не одобрит, но, в случае успеха, этот план поднимет сопротивление на новый уровень.

* * *

На ежегодной акции по сбору средств, организованной Министром Магии, стоило побывать. Там были все сколь-нибудь значимые персоны волшебной Британии. На дамах из благородных семей сверкали бриллианты, угощение и выпивка были великолепны и обильны. Средства, двадцать тысяч галеонов, собирались на установку монумента в честь нынешнего Министра на Диагон-аллее. Идею проекта подал Люциус Малфой, и после его вдохновенной речи тот был принят.

— Корнелиус Фадж привёл нас к невиданному процветанию. Благодаря его блестящей политике мир настолько прочен, что авроры нам нужны намного меньше, чем раньше. Это позволило снизить налоги, что укрепит экономику. Министр также приложил огромные усилия, чтобы Британии завидовали во всём мире. Его стараниями в прошлом году у нас прошло не одно, а два крупных международных мероприятия — Чемпионат Мира по Квиддичу и традиционный Тримудрый Турнир, который продемонстрировал превосходство британского образования. У болгар и французов не было ни единого шанса против наших замечательных чемпионов. Итак, встречайте нашего Министра, Корнелиуса Фаджа!

Пока толпа радостно аплодировала Министру и лорду Малфою, два человека разговаривали у мужского туалета.

— Ох! Напомни мне ещё раз, почему я согласился, чтобы ты приволок меня на эту чёртову вечеринку, превратив в животное? — спросил Сириус, держась за голову.

— Потому что здесь очень надёжная охрана и это был единственный способ протащить тебя сюда. На, держи, это должно помочь от головной боли, — ответил Хмури, протягивая Блэку флакон с зельем. — Ты ещё помнишь, что должен делать?

— Да-да. Я жду у туалета под твоим плащом-невидимкой. Когда появляется Малфой, я захожу внутрь вместе с ним, накачиваю его Зельем Сна без Сновидений, беру волос для Оборотки, превращаю его в мышь, кладу в карман и убираюсь отсюда ко всем чертям.

— Нет, ты подождёшь, пока Малфой не зайдёт и на него не подействует снотворное зелье, которое я подолью ему на вечеринке. Потом ты проникнешь внутрь со своим чудесным ножичком, дашь ему ещё снотворного, разденешь перед тем как превращать, выпьешь Оборотное Зелье, наденешь его одежду, пойдёшь на вечеринку и будешь там всех убалтывать. И не забудь про леди Малфой! Она не менее важна, чем Люциус!

На вечеринке были приняты впечатляющие меры безопасности. Были установлены чары против аппарации и портключей, а камины включались строго по расписанию и только для адресов по приглашениям. В холле было полно охранников со сканерами, позволявшими определить, не пытается ли кто-то пронести яд, а в случае применения любой атакующей магии должна была сработать сигнализация, и через секунду здание было бы набито аврорами. К счастью для двоих заговорщиков, сигнализация не реагировала на трансфигурацию — слишком многие гости пользовались ею для улучшения внешности.

Хмури, получив приглашение за «героическую борьбу с тёмным колдуном, который притворялся Аластором Хмури», задействовал свои связи в ДОМП и тщательно изучил планы системы безопасности. Это никого не удивило, всё списали на его обычную паранойю. Аластор же убедился, что сканеры для определения ядов выбраны плохие. Он никогда не пошёл бы на вечеринку с такой паршивой охраной, если бы этого не требовал их план. Но плохие сканеры заметно облегчали их задачу, а что до враждебного окружения, то, по мнению Шизоглаза, это могло считаться вполне безопасным.

Закончив совещание, Хмури и накинувший плащ-невидимку Сириус вышли из туалета. Аластор направился в бальный зал и сразу же заметил Люциуса Малфоя, который беседовал с Министром, временами делая глоток из красивого хрустального кубка.

— Дамблдор и мальчишка Поттер начинают меня утомлять, надо что-то сделать с ними, пока они не начали действовать против нас, — с ноткой отчаяния в голосе говорил Фадж. — Мальчик слишком популярен, если он начнёт делать политические заявления, это может стать серьёзной угрозой моему положению.

— Говорят, он нарушил закон об ограничении колдовства несовершеннолетних, может быть, воспользоваться этим?

— Да, он решил впечатлить своего приятеля Патронусом.

— Патронусом? — Люциус изогнул бровь. — Серьёзное достижение для четырнадцатилетнего подростка.

— Да, но это показывает, что мальчишка непредсказуем, высокомерен и пытается привлечь к себе внимание. К сожалению, Дамблдор просто заметёт мусор под коврик, — пожаловался Министр.

— А что, если вы позаботитесь, чтобы его не было на слушании? Например, измените время и место в последний момент?

— Хм… и в самом деле, неплохая идея.

Тем временем Хмури произнёс заклинание подмены — ни у кого не вызвало подозрений, что он водит палочкой над своим кубком — и в кубке Люциуса появилась смесь слабительного и медленно действующего снотворного зелья. Потом он направился к уставленному едой столу.

С помощью этого зелья Мародёры не раз успешно устраивали неприятности слизеринцам, заставляя их прогулять уроки. Эффект был простой и ошеломляющий: жертва неожиданно испытывала сильную потребность сходить в туалет, где и засыпала. Никто ни о чём не догадывался.

Хмури улыбнулся, увидев магическим глазом, как Люциус извинился и направился к туалетам. Первый этап плана завершился успехом, и теперь Аластору оставалось подождать возможности откланяться, не вызывая подозрений.

Через несколько минут «Люциус» вернулся на вечеринку. Шизоглаз поморщился, заметив, как он флиртует с дамами налево и направо. Проклятый ловелас не мог удержаться даже во время операции! К счастью, подойдя к Нарциссе Малфой, он, кажется, собрался. Чтобы обман не раскрылся и Нарцисса не расстроила их планы, семью надо было удалить из страны. К тому же не стоило оставлять женщину с ребёнком на милость Вольдеморта после успешного завершения операции. Как подчеркнул Сириус, Цисси, в отличие от своей сестры Беллатрикс, была не так уж плоха. Она просто вышла замуж не за того человека и слишком сильно наслаждалась преимуществами своего положения.

Увидев, как выражение недоверия на лице Нарциссы сменяется тревогой, Хмури убедился, что план работает. Он направился к выходу. Дело было сделано, а общением с политиками и бизнесменами он давно уже был сыт по горло.

Вечером того же дня Аластор и Сириус сидели за столом на кухне маленького деревенского домика, который они подготовили для этого этапа операции. Место было идеальное: никаких соседей, сырой и тёмный подвал и мощные антиаппарационные чары, которые Хмури установил, чтобы не дать пленнику сбежать. Кроме этого, там были только простые отпугивающие чары. Слишком сильная концентрация магии могла привлечь внимание, а дом был нужен заговорщикам для одного-единственного дела.

— Как леди отнеслась к этой истории? — поинтересовался Хмури, почёсывая новый парик из трансфигурированной ослиной шерсти. Он магически удалил все волосы с тела; следующему Пожирателю Смерти, который решил бы сыграть Аластора, предстояло испытать на себе малоизвестный эффект использования Оборотного Зелья с волосом животного. Хмури предложил всем членам Ордена воспользоваться тем же методом, но идея не встретила поддержки. Что ж, им же хуже, и в любом случае он будет задавать контрольные вопросы.

— Она заглотила наживку вместе с крючком, — ответил Сириус. — История, что Люциус обеспокоен своим положением при Вольдеморте и что Тёмный Лорд им недоволен за отговорку Империусом тринадцать лет назад, её полностью убедила. Эльф, которого я нанял присмотреть за убежищем, доложил, что Цисси и Драко уже там.

— Что с нашим пленником?

— Ещё спит. Пробуждение у него будет не из приятных.

— Хорошо. Тогда за дело.

Тёмный сырой подвал полностью соответствовал описанию продавца. «Из него получится хорошая тюрьма», — пошутил тот и осёкся, когда покупатели, двое мужчин с неприметной внешностью в чёрных костюмах, одновременно кивнули в ответ.

Люциус Малфой спал, привязанный к стулу в центре комнаты, в одних трусах и с повязкой на глазах. Ему в лицо выплеснули ведро ледяной воды.

— Что это? Где я? Кто вы такие? — заикаясь, пробормотал резко проснувшийся Малфой.

— Это неважно. Важно, что мы собираемся задать вам несколько вопросов. А перед этим мы вынуждены будем попросить вас принять три капли Веритасерума. Прошу вас, милорд, — произнёс Сириус тем самым вежливым тоном, который в детстве вбивали в наследника благороднейшего и древнейшего рода Блэков.

— Я не собираюсь этого делать! Вы не имеете права держать меня здесь, Министерство с вас шкуру спустит!

— Нас не интересуют ваши дела с Министерством. Нас интересует другой ваш хозяин, Тёмный Лорд, — продолжил Сириус тем же елейным тоном.

— О чём вы говорите?! Тёмный Лорд давно мёртв, а я был под заклятием Империус! Вы сами должны это знать!

В этот момент вмешался Хмури, ударив его в живот. Люциус согнулся бы пополам, если бы не был привязан к стулу.

— Заканчиваем эти игры в доброго и злого следователя, ты читаешь слишком много плохих романов про авроров, — хрипло произнёс Аластор. Он запрокинул голову Малфоя и влил ему в рот Веритасерум.

— Но согласись, что это было забавно, — пожаловался Блэк.

— Да, конечно. Начинаем допрос. Имя?

— Люциус Абраксас Малфой.

— Ты Пожиратель Смерти?

— Да.

— Ты убивал?

— Да.

— Сколько?

— Не помню. Больше пятидесяти.

— Что ж, это устраняет любые моральные проблемы в нашей операции. Что сейчас планирует Тёмный Лорд?

— Он залёг на дно и собирает союзников. Мальчишка Поттер не должен был пережить ритуал, и теперь Лорд выясняет, почему так получилось.

— Сколько денег в твоем распоряжении?

— В моих сейфах более двадцати восьми миллионов галеонов. Я бухгалтер Тёмного Лорда, и у меня есть доступ к сейфам Пожирателей Смерти, которые сейчас в Азкабане. У них примерно десять миллионов.

— Это просто замечательно. Что скажешь, Джонс, есть ещё вопросы? — спросил Хмури у Сириуса.

— Нет, давай перейдём к следующей части, — отозвался Блэк. Это он предложил использовать псевдонимы Смит и Джонс, и Аластор согласился, что не стоит называть пленнику свои настоящие имена, даже если он в итоге должен умереть.

Хмури дал Малфою антидот, а Сириус наколдовал стол, вытащил из кармана три свитка пергамента, положил их перед Люциусом и внёс в них последние изменения.

— Теперь мы хотим, чтобы вы подписали эти три контракта. Первый — на перевод двадцати семи с половиной миллионов из ваших сейфов на номерной счёт в Швейцарии, второй — на перевод средств из сейфов Пожирателей Смерти, к которым у вас есть доступ, а третий — на передачу всех ваших голосов в Визенгамоте под контроль Альбуса Дамблдора.

По последнему пункту между двумя заговорщиками было много споров. Семья Малфоев в прошлом захватила немало голосов, покупая их или вступая в брак и убивая родственников своих жён. Некоторые называли это «методом Малфоев»: купить брачный контракт с семейством, у которого есть голос в Визенгамоте, жениться, произвести наследника и позаботиться о том, чтобы родственники жены таинственным образом преждевременно отправились в лучший мир. Таким способом Малфои собрали как минимум тринадцать голосов, а с добавлением тех, которые они просто купили, получился самый крупный голосующий блок в Визенгамоте в одних руках. Эти голоса были слишком серьёзной силой, чтобы от них отказаться, но передача их кому-либо, кроме Дамблдора, могла вызвать подозрения в «светлой» фракции, а раздоры между союзниками во время войны не пошли бы на пользу делу. Дамблдор, хоть он и не подходил для исполнительных должностей, мог с толком использовать эти голоса в законодательном процессе.

Договориться о деньгах было легче. Большую часть средств предполагалось вложить в Фонд Феникса, предназначенный для восстановления после прошлой и будущей войн — помощи сиротам и вдовам, выдачи дешёвых кредитов на постройку жилья и развитие бизнеса. Остальное должно было пойти в другой фонд, Фонд Грифона, на финансирование непосредственно боевых действий — пожертвований ДОМП и, возможно, даже Ордену Феникса, если Министерство не возьмётся за дело. Чтобы история с исчезновением Малфоя выглядела убедительно — никто бы не поверил, что он мог просто так отдать свои деньги, сколь угодно грязные — средства должны поступать через Швейцарию.

Люциус задумчиво посмотрел на контракты и чёрное Перо Крови.

— Вы понимаете, что чары на Пере Крови не позволяют его использовать в сочетании с магическим принуждением и что оно распознаёт остаточные следы пыточных проклятий? Я ничего не подпишу.

— Мы ожидали чего-то в этом роде, — улыбнувшись, сказал Сириус. — К счастью, существуют другие… методы поощрения. Совершенно немагические. Мистер Смит, прошу вас.

За последние несколько веков волшебники, очарованные возможностями магии, совершенно забыли, что существуют прекрасные способы сделать дело и без колдовства, и в этих способах нередко даже есть свои преимущества. Разумеется, что-то в принципе невозможно сделать без магии, а в других случаях она существенно улучшает результат, но довольно часто чисто волшебные методы просто хуже.

Один из примеров превосходства немагических средств — пытки. Чисто волшебные способы пытать, такие, как Круциатус или более слабые проклятия, конечно, эффективны, но невыносимая боль длится не так уж долго. А при продолжительном воздействии Круциатусом мозг отключается, и на руках у палача остаётся тело, способное только дышать.

Когда Хмури начал систематически ломать Малфою пальцы на левой руке щипцами, а Сириус так же систематически и без обезболивания — восстанавливать кости заклинанием, Люциус довольно быстро потерял сознание от боли. Приведя его в чувство Эннервейтом, пара продолжала своё грязное дело, прерываясь только чтобы насильно напоить Малфоя Кровевосстанавливающим Зельем.

Несколько часов Малфой то терял сознание, то снова приходил в себя от дикой боли. В итоге он сдался, взял Перо Крови и подписал контракты.

— Самая отвратительная часть окончена, и теперь мы переходим к последнему номеру нашей программы. Мистер Смит?

— Империо!

Люциус с искажённым от усилия лицом пытался сопротивляться проклятию, но вскоре его выражение стало безразличным — знак, что он полностью подчинился воле Хмури.

— Хм, наверное, в этой истории об Империусе была доля истины — воля у него действительно слабая, — задумчиво сказал Шизоглаз, глядя, как Люциус пишет письма, которые должны были радикально изменить курс магической Британии.

* * *

Через два дня на площади Гриммо состоялось срочное совещание Ордена Феникса. Дамблдор получил письмо от Люциуса Малфоя, ходили слухи, что аналогичные письма поступили в Министерство, а Снейп только что вернулся от Тёмного Лорда.

— Объявляю экстренное собрание Ордена Феникса открытым, — объявил Дамблдор. — Мы собрались сегодня из-за письма, которое я получил утром от Люциуса Малфоя. Он пишет, что раскаивается в своей Пожирательской деятельности, просит меня позаботиться о Нарциссе и Драко, если его настигнет кара Вольдеморта за измену, и передаёт мне все свои голоса в Визенгамоте — для него самого ходить на заседания будет слишком рискованно. Я также слышал, что подобные письма получили Министр Магии и мадам Боунс, а через контакты с гоблинами узнал, что со счетов Малфоя и остальных Пожирателей Смерти были переведены крупные суммы на анонимные счета в Швейцарии. Кроме того, Нарцисса и Драко исчезли из Малфой-менора, но я ещё не воспользовался описанным в письме способом связи. Северус, что творится у Вольдеморта?

— Тёмный Лорд в бешенстве от выходки Малфоя. Его возвращение перестало быть тайной намного раньше, чем он хотел, он потерял своего самого политически и финансово влиятельного сторонника, а наиболее ценные из остальных Пожирателей Смерти опасаются, что Люциус их выдал. А ещё Тёмный Лорд назначил за голову Малфоя вознаграждение в миллион галеонов.

При его последних словах Хмури и Сириус переглянулись. Они уже решили, что Малфоя надо убить — в наказание за его преступления и чтобы замести следы. Изначально они собирались отправить голову Люциуса в Министерство от имени Вольдеморта — это стало бы лишним стимулом отнестись к войне серьёзно. Но похоже, что Тёмный Лорд тоже купился на их уловку и поверил в предательство Малфоя. А миллион галеонов определённо был бы не лишним в Фонде Грифона, и не стоило упускать настолько выгодную сделку — обмен уже практически мёртвого Пожирателя на такую крупную сумму.

— А что происходит в Министерстве? — спросил Дамблдор, обращаясь к мистеру Уизли, Шеклболту и Тонкс.

Артур ответил первым:

— Все целый день только и делают, что сплетничают. Министр заперся у себя — думает, как на его политической карьере отразится то, что его главный сторонник объявил себя Пожирателем Смерти и пропал вместе со всеми деньгами. Многие встревожены возвращением Сами-Знаете-Кого, а Диггори, услышав эти новости, рано ушёл с работы.

— Амелия тоже получила письмо от Люциуса и организует силы. Система секретности вокруг этого мероприятия выше всяких похвал, и я не могу сказать ничего конкретно, но вы и сами догадываетесь, что это значит, — сказал Кингсли.

— Амелия получила список имён и заставляет своих сотрудников приносить присягу, чтобы поддержать порядок. Всегда знал, что у неё есть мозги, — объяснил Хмури.

Разумеется, он знал, что написано в этих письмах, поскольку сам же и продиктовал их Люциусу, наложив на него проклятие Империус. Но приятно было видеть, что ещё есть начальники, которые серьёзно относятся к безопасности.

— Кажется, нам невероятно повезло, и Малфой отступился от своего хозяина. Давайте порадуемся этой маленькой удаче. Будем помнить, что даже в самых чёрных душах есть тоненький лучик света, и не забывать об этом примере искупления в грядущих битвах. Как я сказал на нашей первой встрече, каждый заслуживает второго шанса.

С этими словами Дамблдор закрыл собрание.

После собрания Хмури и Сириус снова отправились в кабинет на третьем этаже, и снова между ними стояла бутылка виски.

— Как тебе результаты нашей операции? — поинтересовался Блэк.

— Очевидно, что своих изначальных целей мы добились. Вольдеморт потерял самого серьёзного игрока, кучу денег, время на перегруппировку сил и почти всех своих людей в Министерстве, — ответил Хмури, покачивая в руках бокал с виски. — Ещё рано говорить, возьмётся ли Министерство за дело, но, по крайней мере, обыватели узнают о возвращении Вольдеморта, прочитав завтрашний утренний «Пророк». Кроме того, кажется, Амелия восприняла эту угрозу всерьёз. Фонд Грифона вполне может помочь ей деньгами и снаряжением, даже если Министерство не начнёт действовать.

Собеседники помолчали некоторое время, обдумывая различные варианты будущего.

— Дамблдор теперь ещё крепче уверился, что его возвышенные идеалы работают, а власти в Визенгамоте у него стало больше, чем раньше, но этот риск был неизбежен, — продолжил Аластор.

— Что делать с Гарри? — спросил Сириус. — Ему по-прежнему предстоит слушание, а Министр, возможно, сейчас видит в нём ещё большую угрозу своему положению. Да ты сам слышал, как он сговаривался с Люциусом устроить какую-нибудь пакость на слушании.

— Этот вопрос надо решать аккуратно. Но теперь, когда рассказ Гарри о возрождении Вольдеморта подтвердился, слушание не проблема. Гарри — герой, и Фадж мало что может с ним сделать. Можно использовать политический капитал мальчика, чтобы вообще отменить слушание, но не думаю, что оно того стоит. Не исключено, что в какой-то момент нам понадобиться отстранить Министра от должности, и влияния Гарри вполне может хватить, чтобы заручиться общественной поддержкой нового кандидата.

— Да, звучит неплохо. Можно ещё напомнить Министру, что Гарри ему не по зубам, так что лучше даже не связываться, — согласился Сириус. — Если Фадж решит использовать все свои ресурсы, из этого слушания может получиться очень неприятная заваруха.

— Да, но шантажировать Министра следует с осторожностью. Думаю, нам надо связаться с Амелией и предупредить её, что Фадж может попытаться устроить политическое шоу из обычного дисциплинарного слушания.

Вновь жидкость в бутылке стала стремительно убывать, а новые планы действий — появляться на свет.

* * *

Лето подходило к концу. Хмури сидел за угловым столиком в кафе на Диагон-аллее, пил кофе и внимательно наблюдал за остальными посетителями и прохожими. Министерство наконец-то взялось за дело, и он был очень доволен, но это ни на йоту не убавило его бдительности.

До Министра дошло, что во время войны нужна сильная воля, а людям нравятся крепкие лидеры. И хотя в «Пророке» писали, как после Тримудрого Турнира он пытался скрыть от общественности правду, Фаджу, скользкому, как и все политики, удалось отбиться от большей части этих обвинений.

Он также понял, что сам не в состоянии возглавить борьбу с врагом, и научился слушать способных людей в своем окружении. Амелия Боунс заняла новую должность Заместителя Министра по Обороне и руководила не только усиленным ДОМП, но и недавно созданными резервными подразделениями, которые можно было призвать, если аврорам требовалась помощь. Эти силы использовались как отряды быстрого реагирования, способные удержать Пожирателей Смерти до прибытия авроров. Амелии выделили необходимые средства, а Фонд Грифона помог ей с закупкой брони, плащей-невидимок, мётел и лекарств.

Бывший Заместитель Министра Амбридж получила уведомление об увольнении. Её розовый кардиган совершенно не сочетался с новым, более жёстким имиджем Министра. Лимонно-зелёная мантия и нелепая шляпа ушли в прошлое, теперь, по совету нового министерского стилиста, их сменили строгие серые одежды с красными аврорскими нашивками.

В целом, Министр Фадж оставался всё тем же подобострастным бесхребетным слизнем, каким был в начале лета. Но теперь, по крайней мере, он лизал задницы нужным людям и скрывал своё безволие за их надёжностью.

Система безопасности в здании Министерства и в других общественных местах была усилена, и Мундунгус Флетчер попался во время дежурства у Отдела Тайн. В Зале Пророчеств провели расследование, и Гарри Поттера вызвали в Министерство, чтобы взять пророчество, относящееся к нему и к Вольдеморту.

Гарри, мягко говоря, расстроился, узнав об этой огромной новой ответственности, но Амелия Боунс была человеком практичным и мало верила в прорицание и пророчества. «Мы используем против него все средства, а если он не захочет умирать, то позовём тебя закончить дело — к разоружённому и связанному», — немедленно ответила она.

Она, однако, признала, что мальчик должен уметь постоять за себя и что совместное обучение резервистов и Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил и победителя Тримудрого Турнира — это, с точки зрения Министра, огромный потенциал для пропаганды. Демонстрация телесного Патронуса во время слушания была всего лишь приятным дополнением.

Пожирателей Смерти, пойманных после обнародования списка Люциуса, судили. С помощью Веритасерума следователи вытащили из них невероятное количество информации, так что допрос с использованием этого зелья стал обязательной практикой при рассмотрении серьёзных случаев. Благодаря этому и наличию в списке имени Питера Петтигрю Хмури смог «арестовать» Сириуса и доставить в суд. Снова начались закулисные игры, и Фадж увидел, что отстаивать справедливость, даже признавая прошлые ошибки — хорошая политика. И снова общественность была очень довольна Министром.

Дамблдор продолжал проповедовать идеологию «второго шанса», а поскольку он был горячим сторонником презумпции невиновности, судебная система стала гораздо более сбалансированной, что позволило устранить наиболее чудовищные судебные ошибки.

Побег Лестрангов привёл к пересмотру системы безопасности и строительству новой тюрьмы, из которой сбежать было не легче, чем из старой, и которую было намного труднее найти. Как отдельные камеры, так и всё здание защищало заклятие Фиделиус. Использование дементоров было признано чрезмерной жестокостью по отношению к невинным людям, которые могли попасть за решётку. А поскольку во время прошлой войны дементоры поддержали Вольдеморта (и, судя по нападению на Гарри, во время этой тоже), Отдел Тайн занялся масштабным исследованием с целью навсегда уничтожить этих мерзких существ. И снова общественность была очень довольна Министром.

Блэк и Хмури послали Вольдеморту голову Люциуса Малфоя и получили миллион галеонов, которые ушли в Фонд Грифона. Вольдеморт впоследствии переправил её в Министерство, приложив записку, удивительно напоминавшую составленный Сириусом и Аластором черновик.

Нарцисса и Драко по-прежнему жили в секретном убежище во Франции, не подозревая, что стали жертвами грандиозного обмана. К великой радости будущих пятикурсников Хогвартса, ходили слухи, что с осени Малфой отправится в Бобатон. Они считали, что французская школа подойдёт ему больше — по крайней мере, если судить по количеству средств для волос, которыми, кажется, пользовался Драко. После оправдания Сириуса Нарцисса завела с ним переписку. Он оказался прав: Цисси не была плохим человеком и, возможно, могла исправить огрехи воспитания Люциуса.

Так что у Хмури действительно были причины радоваться. Он снова преподавал в Академии Авроров, тренировал резервистов и занимался тем, что умел лучше всего — сражался с мерзавцами, которые считали, что им всё дозволено.